Дариус застонал, когда высоко замахнулся тупым топором и опустил его высокой аркой через плечо на огромный зеленый валун. Тот раскололся перед ним на груду мелких камней, подняв вверх зеленую пыль, накрывшую его, что происходило с самого рассвета. Его нос обжег резкий запах и он попытался отвернуться.

Дариус знал, что это мало ему поможет: он был покрыт пылью с ног до головы после долгого дня работы, как и ежедневно на протяжении всей его жизни. Ему было все пятнадцать лет, а его руки уже огрубели, одежда была в лохмотьях, почти всю свою жизнь он провел в тяжелом, непосильном труде. Это была жизнь раба, как и у всех его людей, он практически и не знал ничего другого.

Но Дариус мечтал о другой жизни, даже если это была жизнь, которую он не знал. Он выглядел так же, как и его народ: коричневая кожа, желтые глаза, мускулистое тело. Но было в молодом человеке что-то такое, что отличало его от остальных. Он был наделен гордым, благородным подбородком, сверкающими глазами и широким лбом, он не вел себя как раб, чем не мог похвастаться ни один из его людей. У него были сердце и душа воина. Дариус излучал мужество, честь и гордость, отказываясь быть сломленным. И в то время как у его людей были короткие волосы, волосы Дариуса были длинными, вьющимися, каштановыми, необузданными, завязанными в длинный хвост, свисающий ему на спину. Это был знак индивидуальности в покоренном мире, и Дариус отказывался их отрезать. Много раз друзья дразнили его из-за этого, но после того, как Дариус бросал им вызов и доказывал, что он – лучший боец, насмешки, в конце концов, прекратились и они научились жить с его уникальностью.

Не имея ни грамма жира на своем мускулистом теле, Дариус, который хоть и не был так крепок, как остальные, тем не менее, был сильнее и быстрее большинства из них. Он всегда чувствовал, что он отличается от своего народа, что ему суждено стать великим воином. Ему суждено быть свободным.

Но, глядя по сторонам, Дариус видел, насколько реальность отличается от той судьбы, которую он для себя вообразил. День за днем он был рабом, как и все его люди, подданный Империи, которая может делать с ним все, что пожелает. Дариус знал, что его народ не единственный: Империя поработила все народы с различным цветом кожи и глаз, во всех странах мира. Они поработили каждого, кто не принадлежал их расе, любого, у кого не было сияющей желтой кожи избранной расы Империи, у кого не было двух небольших рогов за ушами, длинных ушей, высокого роста и ширины, чрезмерного мускулистого тела и сверкающих глаз. Не говоря уже о клыках. Империя считала себя верховной, господствующей расой.

Но Дариус ни на секунду в это не верил. Империя превосходила по количеству армий и организации, и они использовали свою жестокость, свою силу в количестве и, более всего, свою черную магию, чтобы подчинить других своей воле. В культуре Империи не существовало милосердия. Казалось, они процветали, используя жестокость, и на каждого раба приходилось десять надсмотрщиков. Это была раса солдат. Они были лучше вооружены, лучше организованы и их миллионная армия, казалось, находится везде и сразу.

Во всем этом был бы смысл, если бы Империя была варварами, но Дариус слышал об их городах, сверкающих от золота, и слышал, что раса Империи была невероятно искушенной и цивилизованной. Это был парадокс, который он не мог согласовать в своей голове, как бы ни старался.

Дариус пытался получить утешение везде, где только мог. По крайней мере, в его регионе Империя не убивала их. Он слышал о регионах, где Империя даже не оставляла людей в живых, чтобы сделать из них рабов, а скорее продавала их на рабовладельческих рынках, разлучая их с семьями или мучая и убивая их. Он также слышал о регионах, где они морили рабов голодом, кормили их раз в неделю, и о местах, где они избивали рабов в течение дня так жестоко, что лишь некоторым из них удавалось дожить хотя бы до возраста Дариуса.

По крайней мере, здесь, в провинции Дариуса, за пределами великого города Северной Империи Волузии, они пришли к холодному соглашению с Империей, где она держала их в качестве рабов, но не била их часто, позволяла им есть и оставляла в живых. По крайней мере, когда люди Дариуса ночью возвращались в свою собственную деревню, они находились далеко от любопытных глаз Империи, чтобы выстроить свое собственное тайное сопротивление. Когда рабочий день заканчивался, они собирались и тренировались: медленно и постепенно они становились лучшими воинами, собирали оружие. Это было грубое оружие, не железное или стальное, как у Империи, но тем не менее оружие. Они слишком медленно готовились – по крайней мере, в представлении Дариуса – для великого восстания.

Но Дариуса бесконечно разочаровывало то, что остальные видят это по-другому. Дариус разбил очередной валун, вытирая пот с бровей, и скривился. Его односельчане, особенно те, что постарше, были слишком осмотрительными, слишком консервативными. На протяжении всей жизни Дариуса они говорили о восстании, но ни один из них ничего не предпринял. Все, что они делали, – это то и дело тренировались, чтобы стать лучшими воинами, за чем не следовало никаких действий.

Дариус достиг переломного момента внутри. Он позволил себе сохранять гордость, несмотря на свое положение, в течение всей жизни, потому что он жил ради дня восстания, ради дня обретения свободы. Но, пока он наблюдал за тем, как остальные вели апатичную жизнь, его страхи о том, что этот день никогда не наступит, росли. Дариус разбил очередной камень, спрашивая себя, не была ли эта тренировка всего лишь способом, при помощи которого старики стремились не дать им восстать, продолжать держать их в подчинении, дать им надежду. Чтобы они все сидели на своих местах.

Возможно, им жилось лучше, чем большинству, но, тем не менее, это была не жизнь. Он слишком часто видел, как его кузены умирают от случайных актов жестокости, его и самого избивали слишком много раз, чтобы он смог забыть это или простить. Дариус ненавидел Империю всей душой. Он не опустит руки, как остальные, и не станет принимать такую жизнь. Дариус чувствовал, что он отличается от остальных, что у него меньше терпимости по отношению ко всему этому, он не готов это принимать. В глубине души Дариус знал, что он больше не может ждать. Лучше он умрет, сражаясь за то, чтобы стать свободным человеком, чем проживет долгую жизнь в качестве чьего-то раба.

Дариус оглянулся по сторонам на сотню юношей на этом поле зеленой пыли, они все разбивали валуны, покрытые пылью, которая стала определять их личность. Некоторые из них были его близкими друзьями, другие – членами семьи, здесь также были молодые люди, с которыми он тренировался: мускулистые юноши, большинство из которых были крупнее его, старше – шестнадцатилетние, семнадцатилетние, восемнадцатилетние и даже двадцатилетние. Дариус был самым юным и самым маленьким из всей группы, но он сражался так же усердно, как и каждый из них. Они уважали его умения и принимали его, хотя часто испытывали молодого человека.

Кроме того, у Дариуса было кое-что, чего были лишены остальные, нечто, что он хранил в секрете всю свою жизнь, решив никому об этом не рассказывать. Это была сила, которую он не понимал. Его люди презирали какую бы то ни было магию. Магия была строго запрещена, но она была в нем с самого детства. Дариус видел в этом иронию, поскольку его деревня изобиловала провидцами, пророками и целителями, которые использовали магические умения. Но когда магию использовали в бою, это считалось позором. Они скорее предпочли бы умереть рабами от руки Империи.

Поэтому Дариус никому об этом не рассказывал, зная, что он станет изгоем, если все откроется. Кроме того, он вынужден был признать, что и сам этого боялся. В тот день, когда Дариус узнал о своей силе – что случилось совсем недавно – он был потрясен, и все еще не был уверен в том, что его сила настоящая, что она не просто счастливая случайность. Он толкнул камень, собираясь разбить его своим топором, и раскопал гнездо скорпионов. Один из них – черный скорпион с желтыми полосками, самый смертельно опасный из всех – добрался до его лодыжки, и Дариус понял, что как только насекомое прикоснется к его коже, он будет мертв.

Дариус даже не думал, он просто отреагировал. Он направил на скорпиона палец и оттуда стремительно, подобно вспышке, выстрелил свет. Насекомое отлетело назад на несколько метров, замертво упав на спину.

Дариуса больше напугала обнаруженная им сила, чем скорпионы. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться в том, что его никто не видел. К счастью, никто ничего не заметил. Он не знал, что бы они подумали о нем, если бы увидели. Сочли бы они его чудаком?

В глубине души Дариус подозревал, что его народ на самом деле не презирает магию. Он подозревал, что истинный страх стариков заключается в том, чтобы Империя ни о чем не узнала. Империя руководствовалась политикой выжигать землю в поисках людей, владеющих магией. Когда людей из других городов и деревень подозревали в обладании силами, Империя приходила туда, уничтожала целый город и убивала всех мужчин, женщин и детей. Дариус думал, что, возможно, старики просто хотели сберечь себе жизнь. Разумеется, втайне они хотели бы обладать силами, способными уничтожить Империю. Как же иначе?

Дариус пытался сосредоточиться на работе, разбивая камни, которые были в два раза тяжелее, стараясь прогнать эти мысли из своей головы. Он знал, что пользы они не принесут. Это была его тайна – по крайней мере, пока. Пока он не соберется что-то сделать, он должен подавить свои чувства.

Внезапно раздался грохот, сопровождаемый отдаленными криками. Дариус прекратил работу и обернулся вместе с остальными. Впервые за целый день в воздухе наступила тишина, пока они все рассматривали горизонт. Это был знакомый звук: звук падения. Дариус посмотрел на красные горы, нависающие над ними вдали, где работали тысячи людей, которым повезло меньше: им пришлось работать под землей, в пещерах. Здесь было жарко даже для Дариуса, и они все работали под обжигающим солнцем Империи без рубашек, в этих твердых красных песках. Но там, на горных хребтах, под землей, было еще хуже. Там было слишком жарко – достаточно жарко, чтобы слабые почвы хребтов обрывались. Сердце Дариуса ушло в пятки, пока он наблюдал за последним падением горного хребта. Он увидел десятки надсмотрщиков Империи, которые кричали, падая в землю.

Двое надсмотрщиков Империи, присматривающих за группой Дариуса, владевших лучшей броней и оружием из острейшей стали, с тревогой повернулись к горизонту. Они бросились бежать, как часто поступала Империя, когда один из них был ранен или убит. Они оставили их одних, поскольку, разумеется, знали, что рабы не осмелятся сбежать. Им некуда было пойти и, даже если бы они попытались, Империя догнала и убила бы их, а также всех членов их семей в придачу.

Дариус увидел, как его друзья мрачно покачали головами от увиденного, сделав паузу в своей работе, с серьезной тревогой рассматривая горизонт. Дариус знал, что все они думали об одном и том же: им повезло, что не они сегодня работали под землей. Казалось, их угнетало чувство вины и Дариус спрашивал себя, у скольких из них друзья или члены семьи умирают сейчас под землей. Каким-то образом это стало стилем жизни, они приобрели иммунитет к смерти, которая приходила сюда ежедневно, словно все это было в порядке вещей. Смерть витала в воздухе здесь, в этих засушливых землях, в этих покатых пустынях и горах, покрытых жаром и пылью. «Земля огня», – как называет это место его дед.

«Надеюсь, погибло больше людей Империи, чем наших», – раздался голос одного из молодых людей.

Они все облокотились о свои топоры и, если не обращать внимание на то, что случилось, они, по крайней мере, получили перерыв. В конце концов, надсмотрщики не вернутся в течение нескольких часов, учитывая тот факт, насколько далеко находятся горные хребты.

«Не знаю, как вы», – услышал Дариус глубокий голос. – «Но я вижу двух прекрасных зерт».

Дариус узнал голос своего друга Раджа, он обернулся и, проследив за его взглядом, увидел то, на что смотрит друг: две зерты Империи, крупные, гордые, прекрасные животные, полностью белые, вдвое больше лошадей. Они были похожи на лошадей, но выше, шире, с плотной кожей, напоминающей броню, вместо гривы у них были длинные наклонные желтые рога, которые начинались за ушами. Это были великолепные животные, привязанные за деревом в тени, жующие траву. Никого прекраснее Дариус никогда не видел.

Дариус увидел озорство в глазах Раджа, пока тот рассматривал животных.

«Не знаю как насчет остальных», – добавил Радж. – «Но я не собираюсь стоять здесь весь день и ждать их возвращения. Мне нужен перерыв и я думаю, что могу воспользоваться этими зертами».

«Ты сошел с ума?» – спросил один из молодых людей. – «Они принадлежат Империи. Они поймают тебя и убьют. Они поймают тебя на своих зертах и вероятно подвергнут пыткам всю твою семью после того, как сначала замучают тебя».

Радж пожал плечами, откинулся назад и вытер ладони о штаны.

«Возможно», – сказал он, после чего усмехнулся. – «А возможно, и нет. И, как ты сказал, им придется меня поймать».

Радж повернулся и посмотрел на горизонт.

«Я сомневаюсь в том, что они побьют меня. Они даже никогда не узнают, что их драгоценные животные исчезли. Кто-нибудь из вас хочет присоединиться?»

Дариус не удивился. Радж всегда был смельчаком группы, бесстрашным, гордым, хвастливым и первым подстрекал остальных. Дариус восхищался всеми качествами Раджа, кроме безрассудства и отсутствия здравого суждения.

Но Дариус разделял его неугомонность и едва ли мог винить друга. На самом деле, слова Раджа пробудили внутри Дариуса сильное желание пойти, освободиться, отбросить осторожность, которая всегда была ему присуща. Он тоже хотел бросить работу и уйти из этого места. Ему бы хотелось отправиться верхом, воспользоваться преимуществом этих зерт и посмотреть, к чему это его приведет. Он хотел повеселиться хоть единственный раз в жизни, лишь немного вкусить свободы.

«Разве среди вас нет ни одного человека, обладающего храбростью, чтобы присоединиться ко мне?» – спросил Радж. Он был выше остальных молодых людей, старше, с широкими плечами. Он медленно осматривал толпу, бросая на них презренные взгляды. Все юноши отвернулись, качая головами, и опустили глаза в землю.

«Это того не стоит», – сказал один из них. – «У меня есть семья. У меня есть жизнь».

«Может быть, это мгновение – твоя жизнь», – парировал Радж.

Но все молодые люди отвернулись, не говоря ни слова.

«Я присоединюсь к тебе», – Дариус услышал, как произносит эти слова. Его голос был глубоким, внятным и сильным для его пятнадцати лет, и эхом отражался у него в груди.

Все юноши в группе повернулись и удивленно посмотрели на Дариуса. Радж, очевидно, потрясенный, тоже уставился на него. Постепенно на его лице появились улыбка и восхищенный взгляд. Его улыбка стала шире и перешла к озорству.

«Я знал, что в тебе есть что-то такое, что мне нравится», – сказал Радж.

* * *

Дариус и Радж ехали бок о бок верхом на зертах, громко смеясь, пока животные галопом скакали по извилистым тропам Аллувианского леса. Ветер играл в волосах Дариуса, сдувая назад его хвост, остужая жар с шеи, освежая его после жаркого дня, отчего он впервые за все эти годы почувствовал себя свободным. Дариус знал, что это было безумием и вероятно его убьет, но в глубине души ему было безразлично. По крайней мере, сейчас, в это мгновение, он был свободен.

Дариус не отправлялся в Аллувианский лес многие годы, но, тем не менее, он никогда его не забывал. Широкий болотистый путь уходил в его середину, над их головами аркой нависали деревья – так низко, что иногда приходилось нагибаться. Лес славился своими ярко-зелеными – почти прозрачными – листьями, которые сверкали и мерцали на солнце, бросая на тропу прекрасный свет. Это было зрелище, которого Дариус никогда не забывал, и даже сейчас, когда он увидел его снова, у него замерло дыхание. Деревья тоже были уникальными, их кора была практически прозрачной, все время расширяясь и сужаясь, словно они дышали. В лесу царил уникальный звук, мягкий шелест, когда листья покачивались, словно бамбуковая роща.

Дариус чувствовал, что это было волшебное место, место истинной красоты посреди этого засушливого ландшафта. Продолжая скакать, он чувствовал, что пот, запекшийся на его бровях, начал исчезать.

«Не так быстро, как твои старики, не так ли?» – крикнул Радж, дразня его, после чего вдруг поскакал вперед, на несколько метров впереди Дариуса.

Дариус пнул свою зерту, догоняя его. Затем он поскакал впереди и храбро перепрыгнул через поваленный ствол древнего дерева. Теперь была его очередь смеяться.

Достаточно скоро они оба вновь скакали бок о бок и, когда они глубже заехали в лес, Дариус никогда еще не чувствовал себя таким свободным. Это не было похоже на Дариуса, который всю свою жизнь был очень осторожным, все идеально планировал, но в этот раз он дал себе свободу. В этот раз Дариус позволил себе быть безрассудным, не зная, куда они направляются, но не беспокоясь об этом. Пока они находятся вне поля зрения надсмотрщиков, пока они выбирают свой собственный путь.

«Ты знаешь, что если нас поймают, то высекут за это, не так ли?» – спросил Дариус.

Радж улыбнулся.

«А как насчет жизни без регулярной порки?» – ответил он вопросом на вопрос.

Дариус усмехнулся, в то время как Радж выехал вперед и поскакал первым. Затем Дариус догнал его и опередил.

«Я веду тебя!» – крикнул Радж.

«Ведешь куда?!» – спросил Дариус.

Радж рассмеялся.

«Кого это волнует? Никуда! Пока я первый!»

Радж рассмеялся и опередил его, но Дариус вновь его догнал. Они оба скакали, каждый из них попеременно опережал другого, соревнуясь друг с другом, набирая скорость и сбавляя ее. Они вставали на седла, пока скакали, и ветер дул им в лица. Дариус наслаждался ощущением тени, было так приятно скрыться от солнца, в лесу было на десять градусов прохладнее.

Они свернули за изгиб и в конце тропы Дариус заметил стену свисающих красных виноградных лоз. Это предвещало запретную зону.

Вдруг Дариус занервничал, понимая, что они вышли за рамки того, куда они могут отправиться. Никто не пересекал виноградных лоз – это была территория Империи. Только женщины-рабыни могли заходить сюда, и то только по работе. Если эту территорию перейдут мужчины, их убьют на месте.

«Виноградная лоза!» – крикнул Дариус Раджу. – «Мы должны вернуться!»

Радж покачал головой.

«Давай поскачем – как юноши, как воины, как мужчины», – предложил он.

Радж повернулся к нему и добавил:

«Если, конечно, ты не боишься».

Радж не стал ждать ответа, вместо этого он закричал, пнул своего зверя и поскакал быстрее, направляясь прямо к стене из виноградной лозы. С колотящимся сердцем, с лицом, вспыхнувшим от оскорбления, Дариус чувствовал, что Радж заходит слишком далеко. Но, в то же самое время, он не мог повернуть назад – не после того, как ему бросили вызов.

Дариус пнул своего коня и догнал Раджа, и друг улыбнулся, увидев его рядом с собой.

«А ты начинаешь мне нравиться!» – сказал Радж. – «Вижу, что ты такой же глупец, как и я!»

Они оба пригнулись и проехали за стену из виноградной лозы.

Когда они выехали с другой стороны, потрясенный Дариус оглянулся по сторонам. Он впервые оказался по эту сторону Аллувианского леса и все здесь было другим. Деревья изменили цвет от зеленого к красному, и вдали он увидел тропу, ведущую к поляне, разграниченной густым куполом красных деревьев. Он поднял голову вверх и увидел покачивающуюся над головой виноградную лозу и странных животных, раскачивающихся с веток. Их экзотические крики разрезали воздух.

Они скакали до тех пор, пока не добрались до края Аллувиана и оба не остановились, тяжело дыша. Они встали бок о бок, глядя на поляну.

Дариус увидел перед собой дюжину женщин из своей деревни, которые работали у колодца. Каждая из них накачивала длинные железные насосы, набирая воду в ведра. Все женщины тяжело работали со смирением, опустив головы. Их руки огрубели от накачивания воды.

На окраине поляны на страже стояли несколько солдат Империи.

«Видишь кого-нибудь, кто тебе приглянулся?» – спросил Радж с озорной улыбкой.

Дариус покачал головой, его тревога возросла при виде стражи.

«Нам не следует быть здесь», – сказал Дариус. – «Мы должны вернуться. Мы слишком далеко зашли. Слишком далеко. Теперь это уже не просто игра».

Радж смотрел на девушек, не смущаясь.

«Мне нравится да, с длинными волосами. Позади. В белом платье».

Дариус посмотрел на женщин, осознавая, что Радж не собирается его слушать. У него не было для этого настроения. Больше всего Дариуса беспокоило то, что он смущался в присутствии девушек. А это не было ни место, ни время.

Но, не в силах бороться с собой, глядя на девушек, Дариус увидел одну девушку, которая приковывала его внимание. Она только что отвернулась от колодца и он взглянул на ее лицо, отчего его сердце замерло. Это была самая красивая девушка из всех, которых он когда-либо видел: высокая, хорошо сложенная, его ровесница, с короткими черными волосами и светло-желтыми глазами. Ее черты не были слишком изящными, она обладала сильной челюстью и подбородком, широкими плечами и коренастым телосложением, но было в ней что-то – форма ее глаз, изгиб бедер, ее гордая осанка, определенное достоинство – что совершено загипнотизировало Дариуса.

«Кто это?» – прошептал Дариус Раджу. – «Та девушка в желтом платье».

«Она?» – с презрением спросил Радж. – «Почему ты обратил на нее внимание? Она не такая красивая, как остальные».

Пристыженный Дариус покраснел.

«Она для меня», – возмущенно ответил он.

Радж пожал плечами.

«Полагаю, ее зовут Лоти. Мои родители обмениваются товарами с ее родителями. Она живет в дальней части деревни, за пещерными курганами. Она редко приходит в город. Она из семьи воинов. Волевая. Такую девушку нелегко приручить. Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь попроще и покрасивее?»

Вдруг на поляну с противоположной стороны бросилась зерта, и все девушки остановили свою работу. Дариус оглянулся и увидел офицера Империи с униформе, которая отличалась от других. Он въехал и остановился на поляне, медленно окинув взглядом девушек, которые смотрели на него со страхом в глазах. Все, кроме Лоти, которая сохранила гордость, онемели.

Офицер тяжело дышал и оглянулся по сторонам, словно искал легкую закуску, нечто, что могло удовлетворить его потребности. Его бегающие глаза, в конце концов, остановились на Лоти.

Лоти, неся два ведра воды на своих плечах, отвела глаза, очевидно, в надежде, что он не задержит свой взгляд на ней.

Но на лице офицера появилась злая ухмылка, обнажившая желтые клыки, его красные глаза засверкали, после чего он спешился и, звеня шпорами, подняв пыль, направился прямо к Лоти.

Он уставился на нее и девушка, в конце концов, вызывающе посмотрела на него.

«Что, даже не улыбнешься мне?» – спросил он. – «Разве вас, рабынь, не научили угождать вашим хозяевам, когда они к вам обращаются?»

Лоти скривилась.

«Я не твоя рабыня», – ответила она. – «А ты – не мой хозяин. Ты – варвар. Не имеет значения, сколько у тебя рабов, это никогда не изменит того, кем ты являешься».

Потрясенный офицер уставился на нее, открыв рот. Очевидно, с ним никогда прежде так не разговаривали. Дариус тоже был потрясен, испытывая благоговение перед ее храбростью.

Офицер занес руку и ударил девушку по лицу, и этот звук нарушил тишину, пролетев через поляну. Лоти закричала и оступилась назад.

Наблюдая за происходящим, Дариус невольно отреагировал, он не мог себя сдерживать. Что-то внутри него шевельнулось и он вдруг бросился вперед, чтобы остановить офицера.

Дариус ощутил сильную руку на своей груди и, оглянувшись, увидел рядом с собой Раджа, который удерживал его. Впервые за сегодняшний день он выглядел нервным и серьезным.

«Не делай этого», – предупредил он. – «Ты меня слышишь? Тебя убьют. Всех нас. И девчонку тоже».

Он крепко сжал рубашку Дариуса, и мышцы Дариуса напряглись. Он нехотя остался, уступив. Дариус решил подождать и понаблюдать, желая увидеть, что случится дальше, прежде чем предпринять какие-то действия.

Офицер повернулся и подошел к своей зерте, и Дариус расслабился, предполагая, что тот оседлает зверя и уедет. Но вместо этого офицер потянулся к своему седлу и вынул длинный сверкающий кинжал с медной рукоятью. Он поднял сияющий меч к солнцу, жестоко ухмыляясь в сторону Лоти, после чего снова направился к ней.

«Сейчас ты узнаешь, что значит быть рабыней», – сказал он.

Глаза Лоти широко распахнулись от неповиновения, когда она уронила ведра с водой со своих плеч и повернулась к нему лицом. Нужно отдать ей должное, она не отступила, продолжая смотреть на него с вызовом. Дариус спрашивал себя, кто же эта девушка? Как она смогла сохранить такой сильный дух?

«Ты можешь убить меня», – сказала Лоти. – «Но ты никогда не получишь мою душу. Мои братья и все души моих предков отомстят за меня».

Офицер усмехнулся и, подняв кинжал, бросился на нее.

Дариус должен был отреагировать. Он знал, что больше не может ждать ни секунды. Он стряхнул с себя руку Раджа и начал ощущать, как внутри него поднимается сила – сила, которую он ощущал всего лишь несколько раз в своей жизни. Она была похожа на жар, на покалывание, охватившее его, медленно поднимаясь по его коже. Дариус не понимал, что это, но прямо сейчас он и не хотел знать. Он хотел только принять эту силу, овладеть ею.

Дариус окинул взглядом поляну и в это мгновение мир замедлился. Он смог увидеть каждую травинку, услышать каждый звук, каждое щебетание насекомых. Ему показалось, словно он способен замедлить ход времени. Дариус вошел в странное измерение, где он на самом деле находился не здесь, пойманный в какую-то брешь в природе вселенной.

Его глаза сосредоточились на небольшом красном скорпионе, которого он не видел раньше и, используя силу внутри себя, Дариус направил на него палец. Скорпион вдруг поднялся из травы и полетел через поляну. Он вонзился в голень офицера. Этот скорпион не был смертельно опасным, но он причинит офицеру сильную боль и выведет его из строя на какое-то время.

Офицер, который находился всего в метре от Лоти, внезапно закричал и упал на колени, схватившись на свою голень.

«Помогите!» – закричал он надтреснувшим голосом.

Стража Империи быстро подбежала к нему, схватив его под руки, пытаясь поднять на ноги.

«Моя нога!» – кричал офицер.

Один из стражников нагнулся со своим кинжалом и срезал скорпиона с его ноги, и крики офицера наполнили поляну.

«Верните меня обратно!» – крикнул офицер. – «Немедленно!»

Они быстро усадили его верхом на зетру и животное ускакало прочь через поляну, исчезая в лесу.

Дариус быстро оглянулся по сторонам, спрашивая себя, не заподозрил ли чего-нибудь Радж, и тот по-другому посмотрел на него, бросив на друга мрачный взгляд – возможно – подозрительный и благоговейный взгляд. Но он ничего не сказал, и Дариус не знал, увидел ли Радж что-нибудь.

Радж повернулся, чтобы уйти и, когда Дариус развернулся, чтобы присоединиться к нему, краем глаза он заметил, что один человек бросает на него безошибочный взгляд благоговения: Дариус повернулся и его глаза встретились с глазами Лоти. Она его видела. Она знала, что он сделал. Она знала его секрет.