Передав ребенка Иллепре, Гвен преклонила колени на палубе корабля рядом с Аргоном, положив руку на его запястье. Оно было холодным на ощупь с самого начала их путешествия, и он все еще лежал в том же положении, в котором она его оставила. У Гвен сердце разбивалось каждый раз, когда она видела Аргона таким, лежащим на спине. Он выглядел таким хрупким, таким слабым, его глаза шевелились под закрытыми веками, словно он видел какой-то сон, находясь в другом мире.

«Аргон, ты здесь?» – спросила она. – «Вернись ко мне».

Аргон не ответил и даже не дрогнул. Гвен чувствовала, что часть Аргона все еще находится с ней, но другая его часть далеко. Она спрашивала себя, вернется ли он к ней когда-нибудь. Он отдал большую часть себя, чтобы они смогли выжить, и Гвен чувствовала из-за этого вину. Больше всего на свете сейчас ей хотелось обратиться к нему с вопросами, она как никогда нуждалась в ответах. Вот она, Королева, возглавляющая народ в изгнании, направляющаяся в самое невероятное из всех мест, прямо в сердце Империи. Гвен задавалась вопросом о том, не является ли этот план безумным, не находятся ли они в последнем смертельном путешествии, в то время как течение уносило их все дальше и дальше на восток, подальше от Кольца, от Верхних Островов и, более того, от Гувейна и Тора.

Гвендолин закрыла глаза и ощутила страх. Она подумала о Торе и Гувейне, которые находятся где-то в море, в поисках друг друга, так далеко от нее. Она знала, что это путешествие, после которого они могут никогда не вернуться. Девушка удивлялась тому, как судьба может быть настолько жестокой, что забрала у нее Торгрина в тот самый момент, когда она снова увидела его. Суждено ли им когда-нибудь быть вместе в одном месте? Поженятся ли они когда-нибудь? Осядут ли они где-нибудь вместе?

Гвен открыла глаза и увидела, что Аргон не сможет ответить ей сейчас. Она сама по себе и должна быть сильной ради всех своих людей.

Гвендолин поднялась на ноги и подошла к краю палубы, глядя на экзотических существ в этой части моря, заметив, что все ее люди стоят у края перил. Она проследила за их взглядом и, подняв голову вверх, удивленно моргнула. На высоте в сотню ярдов вместо облаков было море – такое же море, как под ними. Сначала она подумала, что это отражение, но затем поняла, что это настоящее море, плывущее в небе. Из него выпрыгнула рыба, после чего снова погрузилась в воду.

Это было самым странным из всего, что она когда-нибудь видела, и Гвен не понимала, как это возможно.

Гвен всмотрелась в горизонт и увидела сотни радуг. Они были не в форме арок, а в форме круглого конуса, поднимаясь прямо из моря в небо. Повсюду были разноцветные конусы, освещающие море.

Гвен услышала странный шум и, посмотрев вверх, увидела огромную птицу с размахом крыльев около двадцати ярдов, с большой гротескной головой, которая кружила над ними и пронзительно кричала. За ней появились еще несколько птиц, которые ныряли вниз и хватали странных существ из воды – сверкающих оранжевых существ, похожих на кальмаров – после чего глотали их и улетали прочь.

Чем дальше в море они уплывали, тем более странным становилось все вокруг. Аромат воздуха здесь был другим, ветер был другим. Они приближались к стране, которую Гвен никогда не видела, которую она даже не хотела видеть. Девушка скучала по дому, желая повернуть назад, желая, чтобы все вернулось на круги своя. Но она заставила себя осознать, что прошлое ушло навсегда.

Гвен снова подумала о Гувейне, который находился в море, и ее мысли обратились к Торгрину. Чем дальше от них она уплывала, тем тяжелее на сердце у нее становилось, тем больше была вероятность того, что она никогда снова их не увидит. Склонившись над перилами, Гвен достала перо и свиток пергамента с пояса и начала писать:

«Мой дорогой Торгрин.

Моя любовь к тебе не ослабла и никогда не ослабнет. Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, и я знаю, что ты воссоединишь нас с нашим сыном. Я хочу, чтобы ты знал, какое место ты занимаешь в моем сердце. Я думаю о тебе, я мечтаю о тебе, и ты прямо здесь, рядом со мной. Ты – единственный, кого я когда-либо любила, и я никогда не перестану любить тебя.

Твоя возлюбленная навсегда,

Гвендолин».

Гвендолин взяла свиток и тесно его свернула. Она засунула руку в свою сумку, достала оттуда небольшую бутылку, открыла ее, поставила внутрь письмо и запечатала ее. По ее щеке покатилась слеза, она подняла руку и смахнула ее. Слеза пролетела в воздухе и с тихим всплеском приземлилась в море.

Когда ее ничего не обещающее сообщение поплыло по воде, Гвендолин рассчитывала на то, что бутылка уйдет под воду. Конечно, она знала, что Тор его не получит. Но ей нравилось думать, что, когда сообщение окажется в воде, Тор каким-то образом его почувствует.

Наблюдая за небольшой бутылкой, Гвен вдруг услышала высоко над головой крик, не похожий на крики других птиц. Она подняла голову вверх и на сердце у нее потеплело, когда она увидела своего старого друга Эстофелеса, который низко нырнул, нацелившись на стеклянную бутылку. Птица нырнула вниз и спасла сообщение Гвен из воды, подняв бутылку в своем клюве. Сокол закричал, взмахнув своими огромными крыльями и унеся ее в небо в западном направлении.

Наблюдая за тем, как улетает сокол, Гвендолин чувствовала, как ее сердце наполняется надеждой.

«Эстофелес», – подумала она. – «Найди Торгрина и отнести ему мое сообщение».

Гвен услышала странный шум в нескольких метрах от себя, на другой стороне палубы. Обернувшись, она увидела Сандару, которая перегнулась через перила, бросая цветы и пепел в воду, напевая что-то на странном языке. По какой-то причине при взгляде на нее Гвен стало лучше. Было в ней что-то – целительное качество – что заставляло Гвен ощущать покой рядом с этой девушкой.

Сандара повернулась и посмотрела на нее своими большими черными пронзительными глазами, и пристыженная Гвен быстро вытерла слезы.

Сандара улыбнулась и подошла к ней, положив руку ей на плечо. В эту минуту Гвендолин почувствовала, как в нее проникло тепло, ей показалось, что каким-то образом, несмотря ни на что, все будет хорошо.

* * *

Сандара положила руки на плечи Королевы Гвендолин и, закрыв глаза, начала медленно напевать. Она сосредоточилась на передаче своей целительной энергии и в это мгновение ощутила раненый дух Гвендолин. Она чувствовала всю грусть внутри нее, ее пустоту из-за разлуки с сыном и с мужем, Торгрином. Она чувствовала ее неуверенность в будущем, а также кое-что еще. Сандара не была уверена в том, что же это. Это чувство было похоже на… сожаление о принятом ею решении. Это было что-то, что она однажды сделала, выбор, который она приняла, нечто, связанное с пожертвованием. Сандара ощутила огромное чувство вины Гвен и неуверенность в судьбе ее мужа и сына.

Сандара ощутила, как огромный жар покидает ее ладони и входит в Гвендолин, когда она сосредоточилась на ее исцелении. Она открыла глаза и увидела, как Гвендолин вытирает слезы, и выражение ее лица просветлело. Девушка осознала, что ее исцеление сработало: она сняла грусть Гвен. Она потрясла руками, которые ее обжигали.

«Рядом с тобой я чувствую себя лучше», – сказала Гвен. – «Где ты научилась этому мастерству?»

Сандара улыбнулась в ответ.

«Я – всего лишь очередная целительница, миледи».

Гвендолин покачала головой и положила руку на плечо Сандары.

«Нет», – возразила она. – «Ты – нечто большее. У тебя есть дар».

Сандара улыбнулась и отвела взгляд в сторону.

«У моих людей есть различные традиции, разные способы исцеления. Я родом из длинной череды целителей. Мой народ называет их провидцами».

«Те цветы, которые ты бросила в воду несколько минут назад», – сказала Гвендолин. – «Что это?»

«Это молитвы о Вашем муже и сыне», – сказала Сандара. – «Это древняя традиция моего народа. Я молилась о том, чтобы течение унесло эти цветы и вернуло Вам Вашего мальчика и мужа».

Сандара видела по лицу Гвен, насколько она тронута.

«Я с нетерпением жду встречи с твоими людьми», – сказала Гвендолин. – «Какие они?»

Сандара вздохнула, отвернувшись и посмотрев на море.

«Это гордый народ. В этом есть некий парадокс, поскольку всю свою жизнь они живут в качестве рабов. Но они несут в себе гордость королей. Они живут с этим парадоксом каждый день».

«Иногда величайшая гордость заключается в тех, кто находится в подчинении», – ответила Гвен.

«Это правда, миледи», – сказала Сандара. – «Только потому, что человек – раб, не означает, что он слаб. Это означает только то, что захватчиков больше. Но количество меняется и однажды мой народ снова восстанет».

«Твои люди нас укроют?» – спросила Гвен с тревогой в голосе.

Сандара вздохнула, спрашивая себя о том же самом.

«Мой народ очень серьезно относится к законам гостеприимства», – сказала она. – «А Империя жестока и груба. Если они узнают, что мои люди укрывают вас, это будет означать смерть для них и их семей».

На лице Гвендолин промелькнуло беспокойство.

«Может быть, нам лучше отправиться в другое место в Империи?»

Сандара покачала головой.

«Другого места нет», – ответила она. – «Не в этой части Империи. Внутри страны есть и другие места, места восстания, но туда будет сложнее добраться и они далеко. Кроме того, в других местах рабам живется хуже, чем нам».

Гвендолин многозначительно посмотрела на девушку и кивнула.

«Спасибо», – поблагодарила она. – «Что бы ни случилось – спасибо. Ты помогла нам. Ты дала нам направление, даже если это и не сработает».

Сандара улыбнулась, ее глаза наполнились слезами. Она была очень благодарна Гвендолин за то, что та приняла ее с самого начала и всегда была добра по отношению к ней.

«Однажды мы можем стать сестрами», – добавила Гвен с улыбкой на губах.

Сандара покраснела, вспомнив разговоры Кендрика о браке.

«Я сделаю то, что в моих силах, миледи», – сказала Сандара. – «Чтобы убедить моих людей. Я предана Вам, что бы ни случилось».

Приблизились несколько советников Гвен и увели ее прочь, поскольку нуждались в ее внимании относительно других вопросов, и вскоре Сандара оказалась одна, глядя на море. Она перегнулась через перила, пытаясь представить будущее, которое ждет ее. После всех этих месяцев будет так странно вернуться домой. Как народ встретит ее? Конечно же, они будут счастливы увидеть ее, но она появится рука об руку с Кендриком, белокожим человеком. Как отреагируют ее люди? Она знала, что они будут осуждать. Что самое главное, как они отреагируют на то, что она появится с кораблями? Отошлют ли они их прочь?

Пока Сандара стояла, задавая себе все эти вопросы, она почувствовала рядом с собой чье-то присутствие, и, обернувшись, увидела, что к ней подошел Кендрик. Он улыбнулся ее, взяв за запястье. Девушка наклонилась и, когда он обнял ее, как всегда, ей стало очень уютно в его объятиях.

«Значит, в конце концов, мы будем вместе», – сказал он.

Сандара улыбнулась в ответ.

«Все то время в Кольце», – добавил он. – «Ты планировала вернуться в Империю без меня. И теперь мы здесь, возвращаемся вместе. Подозреваю, что если бы мы все не находились в изгнании, ты бы уехала без меня».

Сандара кивнула.

«Так и есть», – ответила она. – «Но не потому, что я не люблю тебя, а потому что мой народ нуждается во мне».

Кендрик кивнул.

«Тогда, по крайней мере, я должен быть благодарен за одну хорошую вещь, которую дала мне великая война», – сказал он.

Сандара всматривалась в его лицо – такое благородное, такое красивое – и видела его любовь к ней. Она ощутила прилив тревоги.

«Кендрик, я очень тебя люблю», – сказала она. – «Мне хотелось бы думать, что наша любовь выстоит перед любыми преградами, особенно теперь, когда мы будем вместе на моей родине».

Сандара замолчала, а Кендрик пристально смотрел на нее с озадаченным выражением лица.

«Что ты имеешь в виду?» – спросил он.

Сандара помедлила, не зная, как выразиться.

«Мои люди не женятся на представителях других рас», – объяснила она. – «Наша свадьба будет первой. Если ты, конечно, вообще думаешь о том, чтобы жениться на мне».

Кендрик потянулся, взял ее за руку и заглянул в глаза.

«Я много раз просил твоей руки и я все еще хочу жениться на тебе, как никогда».

Сандара улыбнулась в ответ, наверное, впервые чувствуя, что это не сон, что, возможно, это на самом деле может случиться. И это пугало ее.

«Я пытаюсь сказать», – произнесла она. – «Что я не знаю, как мои люди отреагируют на тебя».

Кендрик внимательно посмотрел на нее.

«Я не думал, что ты склоняешься перед волей своего народа», – сказал он.

Сандара покраснела, возмутившись.

«Я сама по себе», – ответила она. – «Я ни перед кем не склоняюсь. Но мои люди близки друг другу. Неодобрение старейшин нелегко перенести. Я не хочу быть изгнанницей в своей семье».

Выражение лица Кендрика омрачилось, он отвернулся и посмотрел на море.

«У тебя есть я», – сказал он.

«Твои люди более открыты, чем мои», – возразила Сандара. – «Я не знаю, каково это. Люди Кольца могут жениться на представителях других рас из всех частей света».

«Даже если бы все было иначе», – сказал Кендрик. – «Я бы не позволил их неодобрению помешать мне быть с той, кого я люблю».

Расстроенная Сандара повернулась к нему.

«Ты не можешь так говорить», – ответила она. – «Потому что ты не знаешь, каково это».

Кендрик вздохнул.

«Выбор за тобой, миледи», – сказал он. – «Я не стану просить тебя быть с тем, с кем ты не хочешь быть».

Сандара чувствовала, как ее сердце разбивается внутри. Она потянулась к его рукам, поднесла их к своим рукам и поцеловала.

«Кендрик, ты меня не понимаешь. Я пытаюсь сказать, что хочу быть с тобой. Я не хочу, чтобы мои люди нас разлучили. Но мне нужно быть сильной. Мне нужна твоя сила».

Он кивнул и сосредоточенно посмотрел на нее.

«Ради тебя я пройду через огонь», – ответил он. – «Неодобрение твоего народа меня не отпугнет».

Сандара почувствовала облегчение, словно у нее с души упал камень. Она наклонилась и поцеловала его. Но вдруг девушка что-то заметила краем глаза, что заставило ее остановиться. Она пристально всмотрелась в море, и ее сердце ушло в пятки, когда ее охватила паника. Сандара увидела, что вода под ними начала менять цвет, становясь все светлее и светлее.

Кендрик проследил за ее взглядом.

«Что это?» – спросил он, увидев выражение ее лица.

«Отвернись!» – крикнула она, схватив его за плечи. – «Не смотри на воду!»

У Сандары не было времени на то, чтобы ответить на растерянный взгляд Кендрика. Вместо этого она повернулась и вдруг крикнула одному из слуг Королевы:

«Звоните в колокола! Предупредите людей! Не смотрите вниз! Ни при каких обстоятельствах! ДАВАЙТЕ!» – она толкнула моряка и он оступился, после чего подал сигнал предупреждения на корабле, взобравшись на мачту, чтобы зазвонить в колокола.

Вскоре раздался звон колоколов, и корабль наполнился криками, начался хаос.

«Что на тебя нашло?!» – спросил Кендрик.

Но Сандара была занята, глядя на других людей. Она развернулась и увидела, что многие люди бросились к перилам по всему кораблю, перегнувшись и глядя на светлую воду. Отчаявшись спасти их, девушка побежала в другую сторону корабля, она хватала людей сзади и отдергивала их, чтобы они не смотрели на воду.

Кендрик увидел, что делает Сандара, и присоединился к ней. Вдвоем им удалось спасти достаточное количество людей.

Но они не успели добраться до всех людей, и для тех, кто не послушал, было слишком поздно. Сандара с ужасом увидела, как один человек за другим, которые смотрели на воду, превратились в камень.

Один за другим они начали падать через перила, воздух наполнился плеском камней, падающих в воду, когда они начали погружаться в море смерти.