Дариус быстро шел через деревню, когда солнце начало садиться. Он никогда еще так не нервничал, то и дело вытирая пот с ладоней. Он не мог понять, почему он так волнуется, направляясь к реке, чтобы встретиться с Лоти возле ее дома. Дариус встречался с братьями в сражении, работал под надзором надсмотрщиков, даже погружался в самые опасные шахты, но ничего из этого не заставляло его так нервничать.

Направляясь на встречу с Лоти, Дариус чувствовал, что его разум гудит, его сердце бешено колотится, а в горле постоянно пересыхает. Он не понимал, почему она оказывает на него такое влияние, что в ней такого. Дариус едва знал Лоти, он видел ее всего дважды, но теперь, когда он шел, чтобы встретиться с ней, он не мог думать ни о чем другом.

Дариус вспомнил об их встрече, снова и снова прокручивая в своей голове ее слова. Он пытался вспомнить, что именно она сказала. Он начал сомневаться в самом себе, задаваясь вопросом о том, понравился ли он ей, чувствовала ли она по отношению к нему то же, что и он или, может быть, она просто хотела увидеть его в обычной обстановке, чтобы узнать его получше. Возможно, она встречается с кем-то другим. Может быть, он напрасно прождет ее и вовсе с ней не встретится.

Сердце Дариуса забилось чаще, пока он прокручивал в своей голове все сценарии. Он облачился в свой лучший наряд: белая туника из хлопка и черные штаны из тонкой шерсти. Эту одежду когда-то носил его отец.

Это была лучшая одежда, которой владела его семья, и его отец много за нее заплатил. Но, рассматривая ее, Дариус стеснялся, видя, насколько она местами испачкана и изорвана. Это, тем не менее, была одежда раба, пусть даже несколько возвышенного. Это не была одежда ни Империи, ни свободного человека. Но ни у кого из его деревни не было одежды свободного человека.

Наконец, Дариус появился из оживленных, извилистых сельских улиц, когда пришел в западный конец деревни, где перед ним предстал растянувшийся комплекс небольших домов, построенных практически друг на друге. Осматривая жилища, он пытался вспомнить, что она сказала: «Дом с окрашенной в красный цвет дверью».

Дариус переходил от дома к дому, повсюду высматривая нужный, и когда он уже собирался сдаться, его глаза вдруг остановились на нем. Он стоял отдельно от остальных домов, был немного меньше и выглядел так же, как и остальные, не считая полинявшей красной краски на двери.

Дариус сглотнул. Он посмотрел вниз и проверил полевые цветы в своей руке, которые он сорвал на берегу реки – желтые с длинными тонкими стеблями. Теперь ему было жаль, что они были не лучшего качества, ему следовало нарвать диких роз на дальней стороне луга, но у него не было для этого времени.

«В следующий раз», – пообещал он себе. – «Если она вообще захочет снова меня увидеть».

Дариус подошел ближе и постучал, с трудом осознавая, что происходит, его сердце колотилось в груди, заглушая все мысли. Он едва слышал крики детей и всех сельских жителей, хаотично бегающих вокруг него. Все исчезло, когда он постучал в дверь.

Дариус ждал, начав сомневаться в том, что дверь откроется, что его на самом деле пригласили сюда. Неужели он ошибся? Неужели он все нафантазировал?

Дариус стоял так долго, что, в конце концов, развернулся, чтобы уйти, когда дверь внезапно открылась. Появилось лицо старухи, которая подозрительно смотрела на него. Она широко распахнула дверь и вышла на порог, уперев руки в бока, окинув его взглядом с ног до головы так, словно он был насекомым. Она бросила взгляд на цветы в его руке и на ее лице появилось неодобрение.

«Ты и есть тот, кто должен прийти, чтобы увидеться с моей дочерью?» – спросила старуха.

Дариус молча смотрел на нее, не зная, как ответить.

«А это ты принес ей?» – добавила она, уставившись на цветы.

Дариус опустил глаза на цветы, запаниковав.

«Я… эм… прошу прощения».

Вдруг женщину оттолкнули в сторону, и рядом с ней появилась Лоти с широкой улыбкой на губах. Она сделала шаг ближе, взяла цветы из рук Дариуса и с радостью посмотрела на него.

В эту минуту все страхи Дариуса начали таять. Лоти выглядела еще красивее, чем он помнил. Она только что искупалась, облачилась в прекрасный белый наряд с головы до ног. Он никогда не видел, чтобы она так улыбалась.

«О, Мама, не будь с ним так строга», – попросила Лоти. – «Эти цветы невероятно красивы».

Она посмотрела на Дариуса, и его сердце забилось чаще.

«Ну, ты заходишь?» – спросила Лоти, хихикая. Она сделала шаг вперед и взяла его под руку, после чего повела его в дом, протиснувшись мимо своей матери.

Дариус вошел в небольшой темный дом, где Лоти пригласила его присесть у дальней стены, всего в десяти футах от входа. Они сидели бок о бок на небольшой глиняной скамье, и ее мать, закрыв дверь и войдя внутрь, села напротив них на стул.

Мать Лоти не отрывала взгляда от Дариуса, рассматривая его, и Дариусу нечем было дышать в этом маленьком тусклом доме. Он заерзал на своем стуле, осознав, что, согласно традиции этой деревни, все женщины допрашивают молодых людей, прежде чем позволить им увести куда-то их дочерей. Из уважения к ее родителям, Дариус хотел убедиться в том, что не сделал ничего, что могло бы их оскорбить. Он был решительно настроен произвести хорошее впечатление.

«Ты хочешь встречаться с моей дочерью», – сказала женщина, выражение ее лица было серьезным. Это было лицо воина, и по его выражению Дариуса видел, что перед ним – мать сыновей, мать воинов. Это было лицо осторожной, оберегающей матери, которая не хотела повторять прошлых ошибок.

«Ваша дочь очень красива», – наконец, Дариус произнес свои первые слова, не зная, что еще сказать.

Женщина нахмурилась.

«Я это знаю», – ответила она. – «Мне не нужно говорить, что она красива. Любой этой видит. Каждый парень в деревне хочет быть с ней. Ты не первый просишь ее руки. С чего бы мне позволять ей проводить с тобой время?»

Сердце Дариуса бешено колотилось, пока он пытался понять, что говорить. Он хотел проявить уважение, но и отступать тоже не собирался.

«Я признаю, что даже не знаю Вашу дочь», – медленно сказал он. – «Но я был свидетелем ее большой силы, духа и храбрости. Я очень ею восхищаюсь. Это именно те сила и храбрость, которые я надеюсь встретить в своей жене, в матери моих детей. Я бы хотел узнать ее лучше. Я испытываю только высочайшее уважение по отношению к Вам и к ней».

Мать Лоти долго и пристально смотрела на Дариуса, словно взвешивала его слова. Выражение ее лица не менялось.

«Ты хорошо говоришь для своего возраста», – наконец, ответила она. – «Но я знаю, кем был твой отец – бунтарем, изгнанником, воином, великим, но безумным человеком. Среди наших людей нет места для героизма. Мы – рабы. Такова наша судьба. Это никогда не изменится. Никогда. Ты меня понимаешь?»

Она долго смотрела на него в напряженной тишине, и Дариус сглотнул, не зная, что сказать.

«Я не хочу, чтобы моя дочь была с героем», – сказала женщина. – «Я уже потеряла одного сына, узнав, что Империю невозможно уничтожить. Я не потеряю еще и дочь».

Она холодно и пристально смотрела на Дариуса, не отрывая взгляда, ожидая ответ.

Дариус хотел бы сказать ей то, что она хочет услышать – что он никогда не станет сражаться с Империей, что он будет послушным и довольным своей участью в качестве раба.

Но в глубине души он чувствовал по-другому. Он не собирается сдаваться и не хотел ей лгать.

«Я восхищаюсь своим отцом», – сказал Дариус. – «Хотя я едва его знаю. Я не планирую нападать на Империю, но не могу пообещать, что сдамся, сражаясь за свою жизнь. Я такой, какой есть. Я не могу притворяться другим человеком».

Мать Лоти рассматривала его в бесконечной тишине, прищурившись, и Дариус почувствовал, как в этом доме его лоб начинает потеть. Он спрашивал себя, не разрушил ли он свои шансы.

Наконец, женщина кивнула.

«По крайней мере, ты честен», – сказала она. – «Это больше, чем я могу сказать о других молодых людях. А честность дорогого стоит».

«Отлично!» – воскликнула Лоти, вдруг поднявшись. – «Значит, решено!»

Она схватила Дариуса за руку, поднимая его, и, не успел он отреагировать, как она повела его из дома мимо своей матери к открытой двери.

«Лоти, я не сказала, что мы все решили!» – крикнула ее мать, поднимаясь.

«Ну, будет тебе, Мама», – сказала девушка. – «Парень едва меня знает. Дай нам шанс. Ты сможешь атаковать его, когда мы вернемся».

Лоти захихикала, открыв дверь. Не успели они выйти, как Дариус ощутил на своей руке холодную ладонь, сжавшую его и дернувшую назад.

Обернувшись, они увидел, что мать Лоти строго смотрит на него.

«Если с моей дочерью что-нибудь случится из-за тебя, я тебе обещаю, что сама тебя убью».

* * *

Дариус сидел напротив Лоти в небольшой лодке и медленно греб вниз по медленно плывущей реке на окраине их деревни, граничащей с болотистой местностью. Он следовали по течению медленной реки, которая окружала деревню. Эта река бежала по замкнутому кругу, это было любимое место маленьких детей, которые выпустили в нее свои маленькие игрушечные лодки и ждали, пока они развернутся в течении. На это у них уходил целый день.

Кроме того, это было любимое место влюбленных. Река с ее медленным течением и идиллическими бризами была идеальным местом, где можно встретить закат, когда рассеивалась дневная жара и поднимался ветер.

Дариус был счастлив, видя выражение лица Лоти, когда она увидела, куда он привел ее. Наконец, он чувствовал, что что-то сделал правильно.

Теперь Лоти откинулась назад в лодке, словно была на седьмом небе, в то время как Дариус спокойно уносил их вниз по реке. Поскольку течение помогало Дариусу, ему не приходилось много грести, он положил локти на весла и позволил лодке уноситься ее собственным весом. Пока они плыли в тишине, Дариус думал о том, как ему повезло оказаться здесь, о том, насколько прекрасна Лоти, как ее темная кожа освещается на закате.

Дариус наклонился вперед и положил свою ладонь на тыльную сторону ее руки, и Лоти подняла на него глаза, улыбнувшись. Она все еще играла с цветами, которые он подарил ей, и, когда глаза Лоти встретились с глазами Дариуса, он забыл о том, что хотел сказать. Лоти смотрела на него, и его глаза были полны напряжения и страсти, словно она заглядывала ему в душу.

«Да?» – спросила девушка.

Дариус хотел заговорить, но слова застряли у него в горле. Поэтому они тихо плыли мимо качающихся болот, освещенных на закате красивым янтарным и алым цветами, шелестящих на ветру.

«Ты не похож на других», – наконец, произнесла Лоти. – «Я не знаю, чем именно. Но в тебе что-то есть. Я чувствую, что ты – воин, а также чувствую кое-что еще… Я не знаю… может быть, чувствительность. Словно у тебя бывают видения. Словно ты все понимаешь. Мне нравится быть с тобой. Это меня успокаивает».

Дариус покраснел, опустив глаза вниз. Он спрашивал себя, знает ли она о его силах? Возненавидит она его за это? Расскажет ли она остальным?

«У большинства твоих ровесников», – сказала Лоти. – «Уже есть девушки или они уже женаты. Но не ты. Я никогда не видела тебя с другими».

«Я не знал, что ты вообще меня видела», – удивленно признался Дариус.

«У меня есть глаза», – ответила девушка. – «Тебя сложно не заметить».

Дариус еще больше покраснел. Он опустил взгляд на лодку и начал ковырять ее носком своего сапога. Он не знал, как ответить, поэтому продолжал молчать. Дариус всегда смущался в обществе девушек, у него не было естественного таланта для общения с девушками. Кроме того, он умел очень глубоко чувствовать. Он видел, как другие молодые люди быстро находят общий язык с девушками, а потом так же быстро бросают их, наигравшись. Но Дариус никогда не смог бы так поступить. К девушке, с которой он будет встречаться, он будет относиться очень серьезно, и это удерживало его от отношений с кем-либо. Он чувствовал, что на кону находится слишком многое.

«А ты?» – Дариус, наконец, набрался храбрости, чтобы задавать вопрос. – «Ты тоже не замужем».

Лоти гордо посмотрела на него.

«В этом нет ничего постыдного», – в свою защиту ответила она. – «Я сама принимаю решения. Я не следую за своими страстями легко. Я прогнала всех тех, кто ко мне приближался».

Дариус занервничал из-за ее слов. Она прогонит и его тоже?

«Почему?» – спросил он.

«Я жду кого-то выдающегося», – сказала Лоти. – «Не просто мужчину, не просто воина. Кого-то особенного. Непохожего на других, кого ждет великая судьба».

Дариус был озадачен. Вдруг ему показалось, что это путешествие – пустая трата времени.

«Тогда почему ты сидишь здесь со мной?» – спросил он.

Лоти рассмеялась и этот звук, пронзительный и сладкий, застиг его врасплох. Когда она, в конце концов, остановилась, ее игривые глаза остановились на нем.

«Может быть, я его нашла», – ответила она.

Их глаза на мгновение встретились, после чего, смутившись, они отвернулись.

Дариус снова начал грести, не до конца понимая ее, но вместе с тем ощущая сильную связь с ней. Он не до конца понимал, чего она хочет или что она в нем увидела. Дариус боялся потерять ее. Он хотел как-то впечатлить Лоти, чтобы понравиться ей. Но он не знал, что сказать.

Они продолжали плыть вниз по реке в тишине, воздух был насыщен шелестом топей, звуком ветра, ночными насекомыми, начинающими петь. Мышцы Дариуса постепенно расслабились, устав после долго рабочего дня. Это было необычное для него расслабление, когда он не думал о завтрашнем рабочем дне, о своем жалком существовании, о своей жажде выбраться отсюда. Впервые за долгое время он был счастлив там, где находился.

«Разве это не беспокоит тебя?» – спросил Дариус. – «Осознание того, что завтра, когда мы поднимемся, то будем подчиняться кому-то другому?»

Лоти не смотрела в его глаза, она смотрела вдаль, пожимая плечами.

«Разумеется, это меня беспокоит», – наконец, ответила девушка. – «Но есть вещи, с которыми ты должен научиться жить. Я научилась».

«А я – нет», – сказал Дариус.

Лоти пристально посмотрела на него.

«Твоя проблема заключается в том, что ты узко мыслишь», – сказала она. – «Ты видишь только один способ сопротивления».

Дариус озадаченно посмотрел на нее.

«Какой еще существует способ сопротивления, кроме как сбросить оковы наших угнетателей?» – спросил он.

Лоти улыбнулась в ответ.

«Наивысшая форма сопротивления – наслаждаться жизнью, даже перед лицом угнетения. Если ты можешь найти способ жить радостной жизнью перед лицом опасности, если ты не позволишь им сломать твой дух, тогда ты сможешь сразить их. Они могут повлиять на наши тела, но не на наши души. Если они не могут отнять нашу радость, тогда они никакие не угнетатели. Угнетение – это состояние разума».

Дариус задумался над ее словами, ему это никогда прежде не приходило в голову. Он никогда не встречал того, кто думал бы, как она, никогда не видел мир ее глазами. Он не знал, соглашаться ли с ней, но он мог понять ее образ мышления.

«Я думаю, мы очень разные», – наконец, произнес Дариус.

«Может быть, именно поэтому мы нравимся друг другу», – ответила Лоти.

Сердце Дариуса забилось быстрее от ее слов, и он улыбнулся в ответ. Он впервые расслабился и почувствовал себя увереннее.

Их лодка обогнула изгиб и в эту минуту Лоти широко распахнула глаза, что заставило Дариуса обернуться. Течение унесло их под Дерево Огня и, когда Дариус обернулся, чтобы посмотреть, он был поражен, как всегда. Дерево, достигающее сотню футов в высоту и ширину, было древним, как эта земля. Его ветви наклонились над рекой и они могли прикоснуться к ним, его листья пламенели красным цветом, на их концах цвели ярко-красные цветы, освещенные на закате. Оно казалось волшебным. Дариус ощущал сильный аромат даже со своего места – смесь корицы с жимолостью.

Дариус остановил их лодку под ветками, где цветы почти касались их голов, излучая мягкий цвет, когда опустился вечер, освещая сумерки. Лоти наклонилась вперед так близко, что ее колени касались коленей Дариуса, и, подняв руку, она положила ее на руку юноши. Он чувствовал, что она дрожит. Когда Дариус закрыл глаза, его сердце бешено колотилось.

«Ты не похож на других», – сказала Лоти. – «Я вижу это по твоим глазам. Я хочу быть с тобой».

Дариус смотрел на нее и видел серьезность в ее глазах.

«Я с тобой», – ответил он.

«Я не отдаю свое сердце легко», – сказала Лоти. – «Я не хочу, чтобы его разбили».

«Я обещаю, что никогда его не разобью», – пообещал Дариус.

В следующую минуту он наклонился вперед и, когда его губы встретились с губами Лоти, когда он поднял руку и прикоснулся к ее лицу, пока они оба плыли под Деревом Огня, он впервые ощутил, что ему есть для чего жить.