Я лишь сказать хочу: если способ есть, отведи ту чашу прочь — я как огня страшусь отравы. Я не прежний, я лишён решимости первоначальной. Я был полон сил, но угас мой пыл. Все я вынес испытания, сделав больше за три года, чем за тридцать — смог бы кто ещё тебе так послужить? Но если смерть неизбежна — то закончи сказ, как все хотят: пусть я буду схвачен, бит, истерзан и распят. Ведать хочу, Господи Боже мой, вникнуть хочу, Господи Боже мой: за что умру? Получу ль за это славы больше, чем имел? Увеличу ль вес своих прошлых слов и дел? Ведать хочу, Господи Боже мой, вникнуть хочу, Господи Боже мой: что куплю жизни своей ценой? Ведать хочу, Господи Боже мой: за что умру? Докажи, что я не понапрасну должен пасть. Покажи свой разум вездесущий — хоть лишь часть. Из каких расчётов ты погибнуть мне велишь? Ты скажешь — «где» и «как», а вот «зачем» — ты утаишь. Что ж — пусть умру! Знай, как умру! Зри, как умру! Я был полон сил, но угас мой пыл за три года, что вместили девяносто. Что ж боюсь я то закончить, что сам начал, нет, ты начал — не я, Боже. Твой вердикт суров, но нет иных ходов. Что ж, я выпью эту чашу — на кресте меня прикончи, кровь пусти мне, жизнь отнять спеши — пока согласен я.