— О, моя милая Агата! Счастлив вас видеть!
Кайт-Фортескью радостно пожал руку леди Кутилоу. Затем добавил, слегка увяв: — И вас, Китти. Вы, наверное, рады, что матушка вернулась.
— Ну, разумеется, — сухо сказала Китти.
— Заходите, Бернард, заходите, — проворковала леди Кутилоу, приглашая Кайта пройти в гостиную. — А где мой племянник? Трудится?
— Нет, — покачал головой Кайт-Фортескью. — Спит. Всю ночь провел у постели больного, не смыкая глаз, вот я и позволил ему отдохнуть немного. Сам провел утренний прием.
— Как, всю ночь? — леди Кутилоу недоверчиво покачала головой. Китти прищурилась и хищно повела длинным носом.
— Да, — с гордостью ответил Кайт-Фортескью. — И вообще парень в мое отсутствие вкалывал не за страх, а за совесть. Можете гордиться своим племянником, Агата.
— Слава Богу! — леди Кутилоу вздохнула с нескрываемым облегчением. — Я очень рада.
Китти позеленела.
— И я очень рад, Агата, что вы посоветовали мне испытать его. Мало того, что он прекрасный профессионал, так и ещё и очень славный малый. Общительный, культурный, да и пациенты им очень довольны.
— Замечательно, — расплылась в улыбке леди Кутилоу. — Скажите, Бернард, а что вы решили насчет вашего возможного партнерства? Вы уже пришли к каким-то определенным выводам?
— Да, — кивнул Кайт. — Я и без того уже склонялся к тому, чтобы предложить вашему племяннику стать моим компаньоном, а сегодняшнее его ночное бдение окончательно склонило меня к этому решению. Практика моя разрастается, а я уже не в том возрасте, когда тебя будят посреди ночи и вызывают к захворавшим пациентам. — Он покачал головой. — Пусть уж этим молодые занимаются.
Леди Кутилоу, не удержавшись, захлопала в ладоши. И без того малопривлекательная физиономия Китти перекосилась.
— Я очень рада, Бернард. Значит, все решено?
— По большому счету, да, — ответил старый доктор. — Тем более, помнится, что вы обещали внести за него определенную… хм… сумму…
— Да, конечно, — закивала леди Кутилоу. Я предлагаю, Бернард, чтобы наши адвокаты подготовили соответствующий договор. Что вы на это скажете?
— Согласен, — сказал Кайт.
Раскрыв глаза, Джеймс ужаснулся — спальню заливал яркий солнечный свет. Охваченный паникой, он посмотрел на часы. Половина первого! Проклятье: он пропустил часы утреннего приема! Что делать?
А ведь ему так хотелось произвести на Кайта благоприятное впечатление. Доказать свою незаменимость…
Ладно, что сделано, то сделано. Мысли его унеслись в прошедшую ночь, к Тони. События начали прокручиваться в его голове, словно кадры на проявленной фотопленке. Образ Тони. Ее поздний звонок Кайту. Их встреча. Тони в постели. Его попытка узнать, чем вызвано её столь настойчивое приглашение…
Джеймс попытался оценить свою собственную реакцию на слова Кайта, которые объяснили ему истинный мотив стремления Тони заманить его к себе в постель. Изумление его быстро сменилось возмущением, даже гневом. Как она посмела? Использовать его как племенного жеребца. И он тоже хорош обслужил клиентку по высшему разряду. Джеймс вдруг мстительно подумал, что неплохо было бы, если бы ему удалось зачать близняшек. Двойню, а то и тройню! Поделом бы ей было. Мысли ему перескочили на Бена. Каково ему стать отцом чужого ребенка? Впрочем, возможно, ситуация эта чем-то сродни искусственному осеменению. Хотя в данном случае ничего искусственного и близко не было. А, вот ещё что его здорово удивило. В тот самый момент, когда он уже готов был разрядиться, маленькие пальчики Тони вдруг скользнули вниз, сграбастали его за мошонку и крепко стиснули, после чего он, кажется, целую вечность изливал в неё свою фонтанирующую страсть. Лишь позже, когда они лежали, обнявшись, и отдыхали, Джеймс вскользь подумал о том, насколько это странно, но вскоре отвлекся, а потом мысли куда-то улетучились. А ведь жест этот, согласитесь, достаточно необычен и не столь распространен, как, скажем, рукопожатие. В свое время его изрядно поразила этим молоденькая регистраторша доктора Гадоста — та самая, с золотисто-каштановыми волосами, небесно-голубыми глазищами и пухлыми губками… Как бишь ее? А, вспомнил — Джейн. Джейн Аберкромби. Да, точно. Именно она впервые продемонстрировала ему этот прием. А он обучил ему Николя. И вот теперь, каким-то загадочным образом, бумерангом заполучил его назад, уже от Тони.
Что это, цепная реакция? От Джейн к нему, от него — к Николя, от Николя — ну, допустим, к Майку Бьюкенену-Смиту… А вот что потом? Майк мог обучить этому трюку Элинор, свою жену. Но ведь с ним самим Элинор этот фокус не проделывала! И сам Джеймс не просил её это сделать, забыл, должно быть. С другой стороны, если Майк приобщил Элинор к новому искусству, то она вполне могла отрепетировать свое мастерство на Бене Вальдшнепе. Что же касается Бена, то Джеймс не сомневался, что, лежа в одной постели с Тони, бизнесмен не только спал… Не говоря уж о том, что, надеясь на зачатие ребенка от Джеймса, методичная Тони наверняка предпринимала все возможное, чтобы Бен исправно выполнял супружеский долг. Вот, значит, каким образом замкнулся круг… Джеймс задумчиво поскреб небритый подбородок. А потом традиция внезапного яйцехватания, заложенная Джейн Аберкромби, передастся уже вертикально, от поколения к поколению. Занятно, черт побери!
Джеймс, стоя перед зеркалом, брился, когда вошел Кайт.
— О, вы уже проснулись!
— Доброе утро! — улыбнулся ему Джеймс, выключая электробритву. Извините, я, кажется, немного проспал.
— Ерунда, мой мальчик, — великодушно отмахнулся Кайт, усаживаясь в кресло. — Майра Уотерс тоже сказала, что вам нужно отоспаться после ночной вахты. — Джеймс внимательно посмотрел на старика; в глазах Кайта не было и тени сарказма. Кайт развел руками и добавил: — А кто я такой, чтобы спорить с нашей очаровательной регистраторшей?
Нашей регистраторшей, подметил Джеймс.
— Спасибо, вы очень добры, — осторожно промолвил он.
— Вовсе нет. Между прочим, миссис Уотерс очень высокого мнения о ваших профессиональных способностях. По её словам, вы уже приобрели весьма похвальную репутацию. — Неожиданно Кайт пристально воззрился на него. Значит, говорите, с Вальдшнепом все в порядке?
— Да, все в ажуре, — заверил его Джеймс, выдувая из электробритвы остатки щетины. — Надо же, недавно заменил плавающую головку, а ножи, похоже, затупились, — обронил он вскользь, пытаясь изменить тему.
— А я вот предпочитаю безопасную бритву, — сказал Кайт-Фортескью, поднимаясь и расхаживая по комнате. — Обожаю сам процесс взбивания пены, намыливания помазком… — Чуть помолчав, он улыбнулся и сказал: — Что ж, я вас, наверное, задерживаю…
— О, нет, что вы! — поспешно возразил Джеймс.
— Кстати, — Кайт приостановился уже в дверях. — Ваша тетушка приглашает вас к обеду. И ещё — полчаса назад она подтвердила свою готовность профинансировать вас на оформление нашего партнерства.
— Здорово! — восхитился Джеймс.
— Наши адвокаты составят договор и уладят все формальности. Пусть эти бездельники отрабатывают свои головокружительные гонорары. — Брови Кайта вопросительно изогнулись. — А скучать вы здесь не будете? Молодому человеку не так просто развлекаться в нашем захолустье.
— Мне здесь очень нравится, — искренне ответил Джеймс. — И я вам страшно признателен…
— Благодарите свою тетушку, — сказал Кайт. — Я делаю одолжение только самому себе. — Он уже повернулся, чтобы идти, но в последний миг спохватился. — Да, чуть не забыл… Нас всех приглашают сегодня вечером на ужин к лорду и леди Уиппл. Они только что вернулись. Они зовут меня, вас, вашу тетю и её очаровательную дочь.
— Китти? Это она — очаровательная?
Кайт ухмыльнулся.
— Все молодые женщины по-своему очаровательны, дружок. К ним только подход нужно найти. Да, там будет ещё граф из Швейцарии. Чимаролли. Он живет пока в доме Уипплов. Вы ещё с ними не познакомились?
Наташа…
Джеймс невольно улыбнулся. Кайт вопросительно смотрел на него, терпеливо дожидаясь ответа.
— Нет, я уже знаком с ними, — спохватился Джеймс. — Они попали в незначительную дорожную аварию, и граф получил сотрясение мозга. Так, ничего серьезного. Я хотел поместить его в клинику, но его супруга об этом даже слышать не захотела. Но сейчас уже все в полном порядке.
— Прекрасно. Славная парочка, да? Ваша тетушка очень им симпатизирует. Особенно графу.
— Да, они очень милые, — согласился Джеймс.
Час спустя Джеймс сидел за обеденным столом в Пони-коттедже напротив тети Агаты и её омерзительной дочери. К его изумлению, тетка водрузила на стол бутылку шампанского.
— Поздравляю тебя, Джеймс, — сказала она, устремляя на него свой орлиный взор. — Похоже, ты, наконец, взялся за ум.
Китти тоже, скрепя сердце, выпила за его успехи. Несмотря на великодушную характеристику, которую дал ей Кайт, Джеймсу она казалась сейчас коброй, у которой вырвали ядовитые зубы. Отвратительная, но уже не опасная. И все же ему стоило немалого труда заставлять себя смотреть на кузину без содрогания.
Джеймс распрощался с родственницами в три часа, получив наказ к восьми вечера быть уже при галстуке, готовым к выходу. Сами они поедут с Кайтом, а Джеймс последует за ними в своем «ягуаре», чтобы иметь средство передвижения на случай внезапного вызова. Так задумал Кайт.
— Его мозг не уступает самому мощному компьютеру. Он — настоящий финансовый гений. И — милейший человек. — Лорд Уиппл — долговязый лысый мужчина с добрыми, как у спаниеля глазами, — характеризовал так графа Чимаролли, своего гостя. Ни граф, ни графиня пока ещё не спустились. Лорд Уиппл пояснил, что разрешил им пожить у себя ещё недельку, пока не закончатся отделочные работы в старинном особняке, который они недавно приобрели.
В разговор вступила леди Уиппл — невысокая, седовласая женщина со строгими чертами лица.
— На первый взгляд, — сказала она, обращаясь к леди Кутилоу, — может показаться, что они с Наташей довольно разные и не очень подходят друг другу. Однако впечатление это обманчивое. Вот увидишь, Агата, Наташа тебе понравится. Она — писаная красавица, хотя некоторые, возможно, и сочли бы её внешность излишне, как бы точнее выразиться… броской.
Джеймс, чувствуя, что краснеет, поспешно отвернулся к Кайту. Уиппл вручил им обоим по стакану мартини со словами:
— Что ж, рад приветствовать нового члена нашего тесного сообщества. За ваше здоровье, Торчленд!
— Да, за Джеймса! — поддержала леди Кутилоу, присоединяясь к их группке со стаканом шерри в руке.
Все выпили.
— А где вы практиковали прежде? — поинтересовался лорд Уиппл, поглощавший водочные коктейли, как заметил Джеймс, в совершенно неимоверных количествах.
— Да так, то здесь, то там, — неопределенно ответил он, сразу не найдясь, что соврать. — Год в одной лондонской больнице, потом в другой, да ещё пару раз замещал своих коллег на время отпуска. Словом, я давно уже подумывал о том, чтобы остепениться и подыскать постоянное место. Мне не терпится приступить к совместной работе с доктором Кайтом-Фортескью.
— Мне тоже, — ввернул Кайт. — Я очень рад, что Агата посоветовала мне попробовать его. Не так просто в наше время подобрать себе настолько подходящего коллегу… Ага, вот и наша королева!
Джеймс повернул голову и… у него перехватило дыхание.
Наташа. Ослепительно прекрасная. Без косметики. Волосы собраны на затылке в тугой пучок. Строгое черное платье с длинными рукавами. Одна нитка жемчуга на шее. Ногти не выкрашены.
У Джеймса задрожали коленки.
Поразительно, но даже строгий наряд не мог скрыть внутреннего огня, яростно бушевавшего в этой женщине. Даже леди Кутилоу не смогла сдержать восхищения.
— О, моя милая графиня! — воскликнула она, поспешив навстречу Наташе. — Вы просто неотразимы. Да, вкус у Адольфа и правда неподражаемый…
Она продолжала нести какую-то чепуху, а Джеймс не мог отвести от Наташи взгляд. Сама же графиня даже не посмотрела в его сторону; она лишь тонко улыбалась, пока леди Кутилоу осыпала её восторженными комплиментами.
Тем временем спустился и граф. В вечернем костюме он и без того совершенно преобразился, но Джеймса сразило наповал другое: в левом глазу графа поблескивал монокль, а в петлице красовался орден Почетного Легиона.
Лорд Уиппл, взяв Джеймса под руку, подвел его к сиятельной чете. Граф и графиня беседовали с леди Кутилоу и Китти. Кузина Джеймса была одета в длинное синее платье, настолько широкое, что Китти казалась в нем беременной. Что, разумеется, было невозможно. Китти вполне могла, совершенно голая, пройти через территорию, контролируемую двумя враждующими армиями, и — не лишиться девственности.
Джеймс крепко пожал сухенькую ладошку графа.
— Здравствуйте, Адольф.
— Рад вас видеть, Джеймс. — Монокль ослепительно сверкнул, и граф обратился к Кайту-Фортескью: — Значит, доктор, отныне Торчленд — ваш компаньон?
— Да, и я очень этому рад.
— Прекрасно, прекрасно. — Граф покровительственно потрепал Джеймса по плечу. — Так держать, молодой человек.
Ближе к ужину Джеймс вдруг очутился лицом к лицу с Наташей.
— Графиня… — На мгновение у Джеймса отвалилась челюсть, но он сразу взял себя в руки. — Я счастлив вас видеть.
Наташа величественным жестом протянула ему руку для поцелуя. От её прекрасных зеленых глаз внезапно повеяло холодом. Джеймс оторопело поцеловал её холеную руку и, убедившись, что поблизости никого нет, прошептал:
— Ты ещё прекраснее, чем всегда.
В ответ он удостоился лишь тени улыбки, не более того. Затем Наташа промолвила:
— Я отшень рада, что тебе… — И тут же поправилась, поскольку к ним приближались Кайт с лордом Уипплом. — Я рада, что фам тут нравиться. — И обратилась к Кайту: — Нам тоже так хорошо здесь, что мы решить жить здесь и в зима.
— Прекрасно! — воскликнул Кайт.
Джеймс безмолвно согласился с ним. После обильного и необычайно вкусного ужина дамы удалились в гостиную. Их общество мужчинам заменили сигары, бренди и портвейн. Лорд Уиппл, уже заметно под хмельком, рассказал скабрезный анекдот, который Джеймс слышал ещё лет пятнадцать назад. Тем не менее, сам уже навеселе, он с удовольствием посмеялся, составив компанию графу и Кайту, которые гоготали, утирая слезы с глаз.
Вскоре лорд Уиппл увел всю мужскую троицу в сад — помочиться на розы, которые, по его словам, росли от этого быстрее и цвели пышнее. Затем они всей гурьбой завалили в гостиную — развлекать дам. Кайт пристроился на диване между Наташей и леди Уиппл, которая разливала в крохотные чашечки свежесваренный и необычайно ароматный кофе. Джеймс, которого цепко держала за рукав тетя Агата, вполуха слушал её рассказ о пребывании в Пертшире, а уголком глаза следил за Кайтом, который оживленно кокетничал с Наташей. И вдруг, от раздавшегося кудахтанья волосы на его голове встали дыбом, а по спине поползли мурашки…
Смешок этот, тот самый — сродни кудахтанью и ржанью, — только что издал граф Чимаролли!
Он стоял сейчас возле камина, рядом с лордом Уипплом. В мозгу Джеймса зазвенел тревожный колокольчик — граф, определенно, что-то задумал! Но, что? Джеймс с замирающим действием следил за манипуляциями Адольфа. Вот его сухонькая лапка ныряет в нагрудный карман и снова появляется на свет божий, сжимая тонкий изящный бумажник из крокодиловой кожи с золотым тиснением. Джеймс, словно магнитом притянутый, шагнул к графу, который, увлеченно беседуя с лордом Уипплом, достал из бумажника…
Открытку?
Нет. Фотографию размером с обычную почтовую открытку.
Уиппл вытянул шею, пытаясь разглядеть изображение. Нахмурился, прищурился, досадливо похлопал себя по карманам, жалуясь, что без очков ничего не видит…
А вот Джеймс, который приблизился уже вплотную к графу, напротив, разглядел снимок во всей его кошмарной, шокирующей красе. Ему вдруг показалось, что пол уходит у него из-под ног, а сердце остановилось. На мгновение он словно окаменел… Массажный салон! Джеймс отчетливо вспомнил загадочный треск, словно взорвалась электрическая лампочка, ослепительную вспышку… А ведь это он сам распростерт на столе в чем мать родила, с идиотски блаженной физиономией. Но снимок позволяет рассмотреть во всех деталях не только его глупую физиономию; он сфокусирован совсем на другом… На мгновение в мозгу Джеймса мелькнула мысль: «Господи, неужели он и вправду такой гигантский?» Сам он прежде никогда не видел себя со стороны, да ещё в таком ракурсе. И полуголая девушка — как её, Мэнди, что ли? — в распахнутом кимоно, извергающая из него молочно-восковой фонтан… Но каким образом она привела в действие скрытый фотоаппарат? Ногой, что ли?
Из транса Джеймса вывел огорченный голос Уиппла:
— Ни черта не вижу без очков!
Еще долго потом Джеймс благодарил Господа за свой поразительный дар не теряться и принимать мгновенное решение в самых сложных положениях.
— Можно мне взглянуть? — услышал он словно со стороны собственный голос.
Молниеносное движение — так атакует жертву гремучая жертва, — и компрометирующий его фотоснимок, ловко выхваченный из рук захваченного врасплох графа, полетел в камин, угодив прямиком между двух пылающих поленьев.
— Ой, извините, пожалуйста! — Всплеснув руками, Джеймс с трудом сдержал торжествующую улыбку. — Какой я неуклюжий. Ничего, граф, не беспокойтесь, я сейчас её достану. — Он схватил кочергу и затолкал то, что осталось от улики, в самое пекло. — Ах, черт, промахнулся…
Он выпрямился и, тяжело вздохнув, посмотрел на графа Чимаролли, который, казалось, остолбенел от горя и неожиданности.
— Бога ради, граф, извините меня!
— Странная история с этой фотографией вышла, Джеймс. — Поздний вечер. Тетя Агата, большая любительница ликеров и кларета, пригласила Джеймса, по окончании званого ужина, в Пони-коттедж, пропустить стаканчик перед сном. Ты утверждаешь, что не видел, что было изображено на ней?
— Нет, тетушка. Она сразу выскользнула у меня из рук и упала прямо в камин.
— Поразительно, но и сам граф не знает, что было на этом снимке. Хотя мне показалось, что он разглядывал это фото очень даже пристально.
— Наверное, пытался разобрать, но так и не сумел, — пожал плечами Джеймс. — Как бы то ни было, фотографию не вернуть.
Наташа, наверное, здорово всыпала своему своенравному супругу. Пока все суетились вокруг удрученного графа, Джеймс успел пошептаться с Наташей и объяснить, из-за чего весь сыр-бор возник. Ему, правда, пришлось рассказать ей, что именно было изображено на злополучном фото. Отсмеявшись, она сказала:
— Я думала, что фсе их уничтожила. Наверное, только эту не нашла. Этот болфань хренофф вечно их кому-то показывать. Ничего, вернемся — прибью гада!
— А негатив как же? — испуганно спросил Джеймс. — Он же ещё напечатает!
— Негатифф я точно уничтожила, — успокоила его Наташа. Затем, повысив голос, провозгласила: — Через неделю приглашаем всех на новосвинье!
— Новоселье, — поправил Джеймс.
— Ну да, я так и сказала. И вы приходите, доктур Членард.