1

«В субботу, 21 мая, в церкви св. Терезы, Лэнгридж, состоится церемония венчания Маргарет Уинслоу, дочери сэра Реймонда Уинслоу, и мистера Макса Трента, Лондон. На фото — счастливая пара во время помолвки в декабре. Слева мистер Артур Крейг, который будет шафером на свадьбе. У мистера Крейга, известного писателя, автора популярных детективов, ошеломляющих неожиданными поворотами сюжета, тоже недавно состоялась помолвка с мисс Ирмой Янг, знаменитой манекенщицей, которую называют экзотическим божеством лондонского подиума, ее вы также видите на снимке».

Заметка, размещенная в самом центре странички светской хроники, сообщала и о том, что на свадьбе ожидается более двухсот гостей, кто будет подружками невесты и какие гости — самые важные, но Элизабет это пропустила. А вот на снимок она поглядела внимательно.

Новобрачные — молодые, красивые, веселые — просто светятся от счастья. Они позировали фотокорреспонденту, подняв бокалы с шампанским. Кадр получился отличный. Сегодня днем Лиз предстояло самой снимать эту пару в церкви для свадебного фотоальбома.

Но внимание Лиз привлекла другая пара. Даже на плохом газетном фото они — писатель и манекенщица — выглядели потрясающе. Девушка с роскошными длинными черными волосами сидела на диване, элегантно положив ногу на ногу, а молодой мужчина рядом с ней, тоже брюнет, улыбаясь, обнимал ее за плечи. Он буквально впился в красотку жадным взглядом. Сейчас съест ее глазами, подумала Элизабет не то с иронией, не то с завистью.

Она долго рассматривала фотографию, потом спохватилась, словно разбуженная боем часов. Господи, да уже надо бежать, а она загляделась на красивого мужчину!

Заметка в разделе светской хроники не случайно привлекла ее внимание. В утреннем субботнем номере обычно публиковались объявления о предстоящих свадьбах и других семейных торжествах. С тех пор как Лиз Ламберт закончила специальный, недавно появившийся кинофотокурс в Лондоне, она пыталась построить свой бизнес — создавала для частных лиц и небольших фирм памятные фотоальбомы, посвященные торжественным датам.

Получая информацию из газет, она обращалась к потенциальным клиентам и всегда вызывала интерес. Однако заказов было немного, и Лиз еле сводила концы с концами. Постепенно она поняла, что интерес вызывают не столько памятные фотоальбомы, сколько она сама, привлекательная молодая девушка с чудесной фигуркой, густой копной золотисто-русых волос и огромными голубыми глазами, впрочем, не всегда хорошо видными из-за грубой старой оправы. Лиз давно мечтала ее поменять, но пока не имела на это денег.

Открыв для себя, что она привлекательна, Лиз почувствовала большую уверенность в себе. Теперь она иногда публиковала собственные рекламные объявления в разделе частных сообщений. Клиентов прибавилось, но немного. Сегодняшний заказ на съемку свадьбы дочери сэра Уинслоу был для нее большой удачей.

В спальне Лиз достала из гардероба пепельно-серый брючный костюм и блузку бирюзового цвета. Костюм был специально приобретен ею для таких случаев, как сегодня, в магазине на Парк-роуд — самом дорогом из тех, что Лиз могла себе позволить. На чужом пиру нужно быть одетой во что-нибудь темное и неброское, но нарядное, чтобы не выделяться в толпе гостей.

Переодевшись, Лиз поневоле взглянула на свое колечко с крошечным бриллиантом, какие дарят на помолвку. Подняв к глазам руку и глядя на кольцо, она с грустью подумала, что тоже могла бы сейчас готовиться к венчанию, надевать воздушное белое платье и пышную прозрачную фату! Но не судьба…

Генри разорвал их помолвку перед Рождеством. Он рассердился из-за того, что Лиз в очередной раз отказалась идти с ним в гости, — отец чувствовал себя очень плохо, и она не хотела оставлять его одного. Генри был взбешен и сказал, что между ними все кончено. Лиз надо было отдать ему кольцо, но за день до того она прищемила руку дверцей машины и палец распух. Генри увидел ее тщетные попытки снять колечко и сказал небрежно:

— Брось стараться. Оставь кольцо себе, не такое уж оно и дорогое.

Это обидело ее больше, чем все его претензии, вместе взятые: Генри считал, что Элизабет уделяет ему слишком мало внимания и занята только уходом за своим инвалидом-отцом.

— Ты слишком мягкосердечная, — сказал ей Генри. — Беда твоя в том, что ты не умеешь сказать «нет», а люди этим пользуются. Тебе следует быть более жесткой.

— Но папа болен. Я нужна ему, — пробовала объяснить Лиз.

— Ну что ж, зато мне ты уже не нужна! — Генри решительно взялся за ручку двери и с порога бросил последние, гадкие фразы: — С меня довольно. Я завтра утром уезжаю в Лондон, потом за границу, и больше мы с тобой не увидимся.

«Мне ты уже не нужна»! В ее ушах до сих пор звенели эти злые слова, рана не заживала. Но Лиз не позволяла себе думать об этом. Она верила в свою придуманную любовь к Генри, считала, что он тоже любит ее, а он предал, оскорбил ее чувства. Это было первое тяжелое разочарование в жизни Лиз, и, если бы не пример отца, настоящего мужчины, прекрасного человека, она бы стала мужененавистницей.

Но папа умер, она осталась совсем одна на этом свете. Теперь Лиз изо всех сил старалась не поддаться тоске, не впасть в отчаяние, а думать о том, как жить дальше, бороться, чтобы выжить. Это было главной и самой трудной задачей.

Перед выходом Лиз снова оглядела себя в зеркале — вид приличный, элегантный, но с гостями не спутаешь. Она спустилась в студию за сумкой. Проверила, все ли взяла, и обвела взглядом комнатку. Сердце защемило — она вспомнила, как отец помог ей обустроиться здесь, купил всю необходимую аппаратуру. Тогда он только что ушел на пенсию из начальной школы, где проработал учителем музыки почти всю жизнь. Лиз, хотя и закончила курс машинисток-стенографисток, поделилась с ним мечтой стать фотографом, и он поддержал ее, хотя для женщины эта профессия казалась довольно необычной.

— Учись, конечно, — сказал он. — Но не слишком долго, дорогая. Я хочу быть уверенным, что ты сможешь сама о себе позаботиться, когда меня не станет. — Он посмотрел на нее добрым, любящим взглядом и добавил тихо: — Тебе надо было выбрать родителей помоложе!

Он говорил не только о себе, но и о матери Лиз, которая умерла через неделю после родов: сказались поздняя беременность и слабое здоровье роженицы.

— Папа, не волнуйся. У меня есть Генри, — сказала она тогда отцу. Хотя день свадьбы еще не был назначен, будущее представлялось ей определенным и вполне надежным.

Отец только грустно покачал головой.

— Всякое может случиться в жизни.

Как же он оказался прав! Через несколько недель отец окончательно слег после сильнейшего приступа, и Лиз пришлось оставить работу секретаря, чтобы не отходить от больного. Еще месяц спустя его не стало.

От этих воспоминаний все поплыло перед глазами, Лиз достала носовой платок, смахнула упрямые слезы и высморкалась. Нельзя расслабляться, нельзя думать сейчас о прошлом. Пора ехать работать. Она заперла входную дверь и пошла через двор к машине. Ей предстояло не менее часа провести в пути до Лэнгриджа.

Старинный собор, сохранившийся еще со времен нормандского завоевания, в это солнечное утро выглядел особенно величественно. Лиз объехала его кругом и подкатила к стоянке. Место парковки она специально выбрала поближе к выезду, чтобы уехать сразу после церемонии и оказаться в доме новобрачных первой, до приезда жениха и невесты и прибытия гостей.

Викарий, которого она встретила возле дверей собора, выслушал все ее пожелания и постарался максимально помочь ей. Он даже был весьма любезен, пригласив на маленькую экскурсию по собору и рассказав историю замечательного сооружения. Лиз пришла в восторг от множества великолепных витражей, скульптур и настенных росписей, прекрасно сохранившихся. Викарий помог Лиз выбрать удобное место для съемки церемонии — так, чтобы все было хорошо видно и чтобы никому не мешать. Он подробно объяснил, как будет проходить венчание, кто где будет стоять и что за чем последует. Лиз была искренне тронута его добротой: не часто служители церкви относились с таким пониманием к ее работе.

Вернувшись к машине, она постояла немного, любуясь собором. В это прозрачное июньское утро, освещенный солнцем, он буквально сверкал стрельчатыми окнами, и даже серые каменные стены казались теплыми, праздничными. Шпиль главной башни стрелой взлетал в голубое безоблачное небо, и Лиз внезапно охватило странное чувство, словно душа ее тоже радостно устремилась ввысь. Впервые со дня смерти отца она так ясно услышала зов жизни, и ей самой захотелось праздника. Вот так из года в год, из века в век стоит этот величественный собор, думала она, сколько же событий произошло вне его стен и внутри его? Задрав голову, она рассматривала замечательный фасад со строгими порталами вокруг окон, старинными витражами, большой каменной розой сложного узора и неожиданно заметила в одной из арок гнездо… Вокруг башни летали какие-то птицы — ласточки? Лиз искренне наслаждалась покоем прекрасного утра.

Тишину нарушил рев мотора, и на лужайку из-за угла выскочил большой зеленый автомобиль. Он резко припарковался рядом с ней, мотор еще раз взревел и стих. Спохватившись, Лиз скорее полезла в багажник, чтобы извлечь наконец сумку с аппаратурой. За ее спиной громко хлопнула автомобильная дверца. Водитель что-то нервничает, подумала она, ставя сумку на траву и собираясь запереть машину. В этот момент над ее ухом неожиданно прогремел грубоватый голос:

— И надолго вы тут припарковались?

Тон ей сразу не понравился. Если это кто-то из церковных служителей, почему же разговаривает в таком воинственном тоне?

Однако, обернувшись, Лиз увидела, что этот человек уж точно не имеет никакого отношения к церкви. Гость, наверное. На нем был нарядный костюм — светло-серые брюки в полоску, серый, в тон, приталенный пиджак, в петлице — розовая гвоздика. Молодой брюнет высокого роста с красивым, но очень сердитым лицом. Лиз растерялась, гадая, чем вызвано его раздражение.

— Что вы сказали? — спросила она, притворившись, что не расслышала.

— Я спросил, надолго ли вы тут припарковались? — повторил он с той же неприятной интонацией.

Тут Лиз вдруг сообразила, кто это. Шафер! Артур — как там точно его фамилия? Она узнала его, припомнив фотографию в газете. Но там он весь сиял рядом со своей красоткой манекенщицей, а сейчас выражение его лица было хмурым, чтобы не сказать злым. Лиз вспомнила, что в обязанности шафера входит рассадить гостей по машинам после церемонии. Вот, наверное, поэтому он и сердится, не понимая, откуда она взялась тут. А может, просто нервничает — все же у шафера довольно ответственная роль во время венчания.

Лиз постаралась держаться как можно спокойнее и увереннее:

— Я останусь здесь до конца церемонии, если вас интересует время.

Ее ответ, впрочем, только больше разозлил брюнета.

— Но вот это, — он презрительно кивнул на ее старенькую, хотя и тщательно вымытую машину, — это нельзя тут оставить!

Лиз почувствовала, что в ней закипает раздражение. Конечно, ее старенький «форд» выглядел очень потрепанным и уставшим и своим скромным видом мог только шокировать гостей, прибывающих, так же как этот господин, в своих блестящих и дорогих авто. Вместе с ее «фордом» Лиз как будто тоже отодвигали подальше от богатого общества.

— Я не собираюсь переставлять машину в другое место! — заявила она сухо.

Он подошел к ней вплотную, Лиз даже слегка вжалась в дверцу своего маленького автомобиля.

— Послушайте, дорогуша, — процедил он сквозь зубы совершенно наглым тоном, — если вы приехали пораньше, чтобы занять место поближе и поглазеть на церемонию, — пожалуйста, но свое транспортное средство уберите со стоянки для гостей. И подальше! — Он двинулся обратно к своему «ягуару», давая Лиз понять, что его приказ обсуждению не подлежит.

Лиз с безразличным видом нарочито медленно заперла машину и снова повернулась к нему.

— А что вы сделаете, если я откажусь повиноваться? Пошлете за полицейской машиной с подъемником? Сомневаюсь, что в этой деревне таковая найдется.

Ледяной тон Элизабет подействовал на шафера, словно ушат воды. Лиз попала в точку: у него не было никаких особых возможностей заставить строптивицу подчиниться. Он лихорадочно искал хоть сколько-нибудь весомый контрдовод.

— Глупости! Пойду к викарию, и он заставит вас переставить машину.

— Давайте, — усмехнулась Лиз. — Скажите ему, что мисс Элизабет Ламберт припарковалась в неподходящем лично для вас месте. Уверена, он поможет вам. Он очень любезный человек.

Она постаралась проговорить все это как можно спокойней, чтобы в голосе ее не прорвались ни ирония, ни обида, и, взяв сумку, решительно направилась к входу в церковь. Она прошествовала мимо «ягуара» с гордо поднятой головой, но уже внутри церкви, пробираясь по боковому проходу к своему месту, почувствовала, что руки ее дрожат. В задних рядах Лиз поставила тяжелую сумку на пол и прислонилась к колонне. Нельзя принимать так близко к сердцу эту встречу. Он обошелся с ней ужасно грубо, но она дала достойный отпор. Можно гордиться собой… Нет, не из-за стычки она так переволновалась. Его лицо, глаза, весь его облик вызывал необъяснимое, путающее и волнующее чувство.

Из-за колонны Лиз увидела, как этот Артур вошел в церковь и остановил викария. До нее долетали голоса: священник что-то объяснял недовольному шаферу, но слов она не разбирала. Наконец Артур кивнул и отправился обратно к машинам.

Лиз перевела дух и занялась расстановкой световой аппаратуры. В конце концов, это столкновение было лишь мелким эпизодом, о котором, собственно, и вспоминать-то будет нечего, кроме того, что она не дала себя в обиду и не спасовала перед модным писателем.

Она огляделась по сторонам — как красиво в церкви! Из окна проникал солнечный свет, освещая алтарь и первые ряды. Сверкали золотом трубы органа, на мрамор и полированные спинки ложились яркие блики. Лиз с удовольствием вдохнула аромат цветов, расставленных в высоких вазах. Просто райское место для венчания!

Лиз установила штатив, прикрепила камеру, проверила вспышку. Главное, чтобы невеста с женихом получились хорошо именно тогда, когда будут давать клятву и обмениваться кольцами.

Зазвонил церковный колокол, и Лиз, сняв камеру со штатива, поспешила выйти наружу, где уже понемногу собиралась толпа деревенских жителей, чтобы посмотреть, как будет венчаться дочка эсквайра. Народ стоял по обе стороны дороги, освободив проход к главным дверям собора, распахнутым настежь в ожидании жениха и невесты.

Прибыла также съемочная группа с местного телевидения. Когда они выгрузились из машины со своей тяжелой аппаратурой, Лиз неожиданно увидела Дика Стивенсона, своего хорошего приятеля еще по колледжу. Оказалось, что Дик после окончания кинофотокурса в колледже долго не мог никуда устроиться, обегал все местные газеты, пока наконец не пришел на телевидение.

— Работаю внештатным оператором в программе новостей. Дело новое, но, честно говоря, я освоил все очень быстро. Денег, правда, сейчас маловато, но есть идеи. Хочу сделать свою команду. Додди Майлс будет работать со мной режиссером, да мы еще найдем парочку парней. А ты не забыла еще, как нас учили работать с телекамерой? — Дик вспомнил, как они вместе проходили курс, и, видно, решил позвать Лиз к себе в команду, хотя она и была единственной девушкой на курсе по кинофотоделу.

Но тут возле собора появились первые гости, и Дик как будто бы сразу позабыл обо всем на свете. Лиз, сняв очки и засунув их в карман жакета, тоже начала снимать.

Минут через двадцать появилась мать невесты под руку с какой-то старушкой. Потом сразу из трех машин выпорхнули шесть подружек невесты, все в одинаковых голубых платьях, с цветами в волосах. Мамы и тетки повели их к главному входу под возгласы толпы типа «Ах, какие милашки!».

Одна из девочек была повыше остальных. Эта — главная подружка, догадалась Лиз. Шафер должен быть с ней как бы в паре, но хмурый владелец «ягуара» явно не слишком увлечен прелестями праздничной церемонии. Надменное и несколько отчужденное выражение его лица могло только испортить свадебное настроение.

Невеста и ее отец должны были вот-вот приехать, но вышла небольшая заминка. Лиз смогла размять затекшие руки. Наконец в воротах появился шикарный «роллс-ройс», толпа заволновалась, но затихла, когда отец помог невесте выйти из машины. Раздались возгласы восхищения и даже аплодисменты, потому что Маргарет действительно была прекрасна — будто облачко из кружев, атласа, флердоранжа и нейлона.

Лиз, словно слившись с камерой воедино, ловила в кадр лица сэра Уинслоу и его счастливой дочки, ей удалось даже схватить крупным планом, как они улыбнулись друг другу. Потом Маргарет Уинслоу, опираясь на руку гордого папы, направилась в церковь.

Телевизионная команда не собиралась снимать саму церемонию. Помахав Дику на прощание, Лиз побежала к собору, чтобы успеть запечатлеть вход невесты в храм. У нее было на все про все минуты две — пока гости построятся в процессию, сопровождающую невесту.

Едва Лиз успела закрепить камеру на штатив, как смолк колокольный звон, и раздались звуки органа — прелюдия Баха. Жених занял свое место возле ступеней к алтарю, шафер встал за ним. Лиз навела на них объектив, чтобы проверить, будут ли они в фокусе.

Взяв крупным планом профиль шафера — она помнила, что зовут его Артур, — Лиз не удержалась и стала снимать. Теперь выражение его лица было совсем другим.

За те несколько секунд, что он был в кадре, Лиз успела подметить каждую черточку его красивого лица — гладкий лоб, разлет бровей, темные пушистые ресницы, большие выразительные черные глаза, крупный чувственный рот, тщательно выбритый подбородок. У него замечательные густые волосы, вьющиеся на висках… И еще Лиз вдруг увидела — он выглядит несчастным, даже каким-то подавленным.

Лиз была потрясена этим открытием. Такого она не ожидала — праздник, свадьба, а он… Что же это может быть? Артур вдруг резко повернулся к ней и посмотрел в объектив фотоаппарата с каким-то странным выражением. Лиз почувствовала, что по телу ее пробежала дрожь: они словно смотрели прямо в глаза друг другу. Это продолжалось всего мгновение, но Лиз заметила, что у нее дрожат руки. А ну-ка сейчас же соберись, дурочка! — приказала она себе. Твое дело работать, а не фантазировать!

В собор вошла мать невесты, и, всем видом демонстрируя достоинство аристократки, не спеша направилась к своему месту, за ней проследовали дети из хора. Потом вышел викарий, он на мгновение задержался у алтаря и встал напротив жениха и шафера. Орган смолк, и наступила томительная пауза. Все замерли в ожидании торжественного момента.

Лиз вдруг разволновалась так, будто она сама шла под венец. Раздались первые звуки «Марша невесты», и в главном проходе появилась процессия, сопровождающая Маргарет, которая шла, опираясь на руку величавого седовласого эсквайра, своего отца.

Кадры пленки номер два заняли пение гимнов, молитвы, обращение викария, клятвы новобрачных, обмен кольцами, регистрация в церковной книге. После этого Лиз надо было перезарядить аппарат — в соборе предстояло еще снять счастливую пару, направляющуюся к выходу, а потом выбрать кадр, как молодых встречает толпа. Она очень спешила, поэтому не глядя бросила отработанную пленку в открытую сумку и стала заряжать новую. С этим пришлось помучиться, не все сразу получилось. Но как только раздались первые звуки «Свадебного марша» Мендельсона, она уже стояла у дверей с камерой в руках.

Во дворе церкви Лиз расставила всех присутствующих по группам и сделала парадные фото новобрачных с родителями и гостями.

Лиз вернулась в собор, чтобы забрать аппаратуру. Здесь снова воцарилась торжественная тишина, но после только что прошедшей величественной церемонии собор казался пустым и слишком огромным, даже немного тоскливым. В ушах Лиз еще звучали орган и молитвы, благостный голос викария и легкий шелест платьев и цветов. Пожалуй, это было самое красивое венчание из всех, которые ей довелось снимать, и именно от этого Лиз почувствовала нежную грусть. Она бы тоже хотела стоять так с любимым у алтаря и принимать поздравления, но счастье пока что-то не спешило ей улыбнуться…

Прогнав несколько миль до поместья Уинслоу на высокой скорости, чтобы опередить молодых, Лиз решила не заезжать в ворота, а оставить машину где-нибудь поблизости, за оградой усадьбы. На лужайке перед домом все уже было готово для празднества. Солнце припекало, но столы накрыли под деревьями в густой тени. Пахло свежескошенной травой, цветами и едой. Сновали официанты с подносами, уставленными блюдами, на столах красовались вазы с фруктами. Лиз догадалась, что будет фуршет, и спросила у распорядителя, где предполагается поместить свадебный торт: на свадьбах момент разрезания торта считается кульминационным, а значит, штатив надо установить именно против главного стола. Едва она успела расположиться, как к воротам усадьбы подкатил кортеж, официанты выстроились у столов, зазвучала музыка.

Первыми появились сэр Уинслоу с супругой, за ними жених с невестой, а уж потом потянулась вереница гостей. Ну, с богом! — сказала себе Лиз, ощущая накатившую усталость и буквально расплавляясь под жарким солнцем. Последний удар!

Тут вся лужайка заполнилась гостями, ароматы дорогих духов заглушили запах цветов. Официанты ставили на столы блюда с какими-то вкусностями. Возникла целая батарея ведерок со льдом, из которых торчали запотевшие бутылки шампанского. Вынесли огромную белоснежную пирамиду — свадебный торт. Разговоры стихли, все взоры устремились на невесту, которая, соблюдая традицию, притворилась, что не может справиться сама с таким сложным делом, как разрезание торта, и призвала жениха на помощь.

Лиз добросовестно снимала все, что происходило. Потянулись тосты и спичи, и еще целый час она сосредоточенно глядела в объектив, а когда наконец официальная часть закончилась, облегченно вздохнула, собрала аппаратуру и, оставив кофр в холле особняка, отправилась передохнуть в парк за домом. Каждая мышца тела ныла от напряжения. Возле пруда Лиз нашла свободную скамейку под деревом, устало опустилась на нее, вытянула ноги и прикрыла глаза. Прохладный ветерок обдувал разгоряченное лицо.

— Хелло, мисс Ламберт! — раздалось вдруг у нее над ухом. — Отдыхаете?

Лиз вздрогнула и открыла глаза — перед ней стоял шафер, в одной руке у него была тарелка, в другой бокал с шампанским. Он протянул ей бокал.

— Предлагаю мировую!

У нее опять странным образом перехватило дыхание, и все внутри сжалось, как тогда, в церкви. Но там она смотрела в его глаза через объектив, они были далеко друг от друга, а сейчас она должна выдержать этот взгляд.

— О, спасибо! — пробормотала Лиз.

Она смутилась, щеки ее, и без того поджаренные солнышком, просто запылали. Взяв у него бокал, Лиз стала пить большими глотками замечательное ледяное шампанское.

— Это то, что надо! — сказала она, хотя не собиралась пить алкоголь, учитывая, что она на работе и еще за рулем.

Он сел рядом.

— Я именно так и подумал. — Он по-прежнему не улыбался, но тон его переменился и был вполне дружелюбным. — Видел, как вы сегодня тяжело трудились. Мне стыдно за мое безобразное поведение утром. Каюсь. Вот, возьмите этот торт в знак того, что вы меня прощаете.

Он поставил тарелку рядом с ней на скамейку.

Лиз хотелось ответить как-то остроумно, но ничего не шло в голову. Чтобы скрыть неловкость, она взяла тарелку и съела кусочек торта.

— Отлично, — кивнул он. — Значит, мир. Вы уже закончили снимать?

Он протянул ей соломинку, за которую ей легко было ухватиться, чтобы поддержать разговор.

— Мне еще надо отснять отъезд молодых, и тогда можно отправляться домой. Завтра я должна напечатать фотографии, оформить альбом и привезти сюда.

Он кивнул понимающе. Потом спросил, какой аппаратурой она снимает, давно ли начала этим заниматься, трудно ли искать заказы. Лиз охотно отвечала, удивленная, что за его вопросами чувствовалось не праздное любопытство, а какое-то теплое внимание. Наконец он взглянул на часы.

— Макс и Маргарет, наверное, скоро отчалят, — сказал он, — им еще ехать в Дорсет. У Макса там коттедж и лодка. Они планируют провести медовый месяц в Греции, на островах, но начнут с обычной английской деревни.

Лиз уловила в его голосе странную нотку, похожую на раздражение. Может быть, этому человеку было грустно, что друг его женится и счастлив?

— Ну, вам пора. — Он встал. — Иначе вы пропустите этот момент.

Лиз допила шампанское и тоже встала.

— Прекрасно! Спасибо, что подсказали мне, мистер…

— Крейг. Артур Крейг. Если хотите, просто Артур.

Лиз улыбнулась ему, но Крейг только хмуро кивнул в ответ. Странный — только что так мило разговаривал с ней, и вот опять помрачнел, выглядит подавленным, недовольным. Лиз припомнила ту фотографию в газете — он просто сиял рядом со своей невестой, он пожирал ее взглядом, даже Лиз обожгла его страсть. Но ее что-то не видно тут, не в том ли причина его дурного расположения духа?

— Еще раз спасибо, мистер Крейг, — сказала Лиз как можно ласковее. — Шампанское было замечательным… — Она немного замешкалась, потом добавила: — И вы были сейчас очень милым.

— Не стоит благодарности, — ответил он. — И еще раз простите меня за утреннюю сцену. Я понимаю теперь, как непросто вы зарабатываете деньги.

На этом они расстались. Лиз направилась на лужайку. Настроение у нее исправилось, на душе стало легко, даже весело.

Четы новобрачных среди гостей не было — они отправились переодеваться к отъезду. Лиз с камерой и штативом подошла к парадному входу огромного особняка сэра Реймонда Уинслоу. У лестницы стоял наготове роскошный лимузин с откидным верхом. Лиз расставила штатив прямо рядом с машиной и стала ждать.

Вскоре сюда подошли и гости, заняв позиции по обе стороны мраморной лестницы от входных дверей до автомобиля. После фуршета все были особенно оживленны, весело болтали, шутили. Наконец в дверях появились Макс и Маргарет в дорожных костюмах. Лиз навела объектив на невесту. В элегантном платье и жакете золотистого, с искрой, цвета невеста, казалось, вся сверкает на солнце. Пару сопровождали шафер, родители и родственники.

Артур Крейг сразу спустился вниз и встал возле Лиз, отчего она опять разволновалась, ей ужасно захотелось бросить все и убежать, но вместо этого она стала усердно снимать сцену прощания с новобрачными.

Посыпался настоящий дождь из конфетти. Гости выкрикивали поздравления и напутствия, смеялись, подходили поцеловать молодых. Наконец Макс усадил Маргарет в машину, а сам сел за руль. Лиз взяла лицо невесты крупным планом — ее глаза словно искрились от счастья. Маргарет взмахнула рукой — жест прощания, вот уже и готов финальный кадр.

Вдруг Лиз почувствовала, как что-то мягкое стукнуло ее по голове. Она вздрогнула и, оторвавшись от объектива, удивленно оглянулась. Оказывается, невеста бросила свой букет, и он попал — надо же! — прямо в Лиз. Она подняла цветы, густо покраснев. Все вокруг смеялись и аплодировали. Спрятав на мгновение лицо в букете, Лиз вдохнула аромат ландышей, отчего голова у нее просто пошла кругом, и тут, как сквозь сон, она услышала голос Артура Крейга:

— Я заметил у вас на руке кольцо. Значит, теперь скоро и ваша свадьба.

Артур держал ее руку, на которой лишь по недоразумению осталось обручальное колечко от Генри, и Лиз стало немного не по себе от прикосновения теплой ладони и сильных чувственных пальцев. Она ничего не могла вымолвить в ответ, только взглянула на него и глупо улыбнулась, почти готовая заплакать. Лицо Артура оставалось хмурым, ни тени улыбки, но он смотрел на нее пристально, и в глазах сверкнули какие-то искорки.

Лимузин, осыпаемый конфетти, двинулся к воротам, все разом стали кричать, махать руками вслед, пока он не скрылся из виду. Лиз поспешила на лужайку и стала упаковывать аппаратуру в кофр. Гости вернулись к столам, праздник продолжился, а Лиз думала только об одном — скорее в машину и домой.

И вот она медленно едет по шоссе. После шумной свадьбы, суеты, жары и волнений она чувствовала себя немного опустошенной. В голове одна за другой проносились картины сегодняшнего странного дня. Но мыслями она все время возвращалась к одному образу. Он словно заворожил ее чем-то. Только вот она больше с ним никогда не встретится, разве что увидит на фото, когда проявит и напечатает пленку. Но там он совсем не такой, каким его хочется запомнить.

 

2

Поужинав на скорую руку, Лиз распаковала кофр и обнаружила, что не хватает одной катушки, самой главной, номер два, на которой была запечатлена вся церемония в церкви. От ужаса Лиз похолодела. Она вытряхнула сумку, проверила в ней карманы, но ничего не нашла.

Не паникуй! — приказала она себе. Подумай хорошенько и все вспомни. Когда ты достала пленку и что с ней сделала? Лиз опустилась на стул и прижала ладони к вискам.

Пленку она перезаряжала после того, как новобрачные расписались в церковной книге, — это точно. Она спешила в тот момент к дверям, чтобы заснять, как молодые выходят из церкви. В углу, где она стояла, было темно, она плохо видела, так как была без очков, и могла вполне бросить пленку на пол рядом с сумкой, то есть, скорее всего, промахнулась. Позже она пришла, стала собираться и могла ногой случайно задвинуть пленку под помост. Должно быть, она там и валяется до сих пор. Надо срочно ехать в церковь и попытаться найти пропажу.

Час туда и час обратно! Два часа в дороге… Но это просто необходимо сделать, если есть хоть какая-то надежда заполучить драгоценную пленку номер два. Иначе вся ее работа насмарку — денег без этих снимков она не получит.

Лиз поспешила наверх и переоделась в джинсы и свитер, умылась холодной водой, чтобы остудить разгоряченное лицо. Она все время уговаривала себя не нервничать, но это удавалось только отчасти — слишком много поставлено на карту.

Когда Лиз приехала в Лэнгридж, часы на церковной башне пробили десять. Улочка, ведущая к собору, была плохо освещена, кругом ни души. Припарковавшись у ворот и выключив фары, Лиз подождала немного, чтобы глаза привыкли к темноте, и вышла из машины. Честно говоря, вечером здесь было страшновато, собор выглядел массивной жуткой глыбой. Лиз повторяла про себя: «господи, хоть бы его еще не заперли!»

Только она взялась за массивное кольцо огромной двери, как за спиной раздались шаги, и луч фонарика лег на ее руку.

— Простите, мисс, — раздался позади чей-то хрипловатый голос, — что вам здесь нужно?

Голос был совсем незнакомый. Лиз, вконец расстроенная, принялась объяснять, что была здесь сегодня на венчании, снимала церемонию с разрешения викария и потеряла в церкви пленку. Пожилой мужчина, осветивший ее фонариком, оказался церковным сторожем, он собирался запереть собор, но, вняв отчаянию бедной девушки, разрешил ей войти и зажег свет.

Она чуть ли не бегом направилась по лестнице к хорам, туда, где обосновалась для съемок днем. Сторож последовал за ней.

Вместе они осмотрели каждый угол, заглянули везде, куда только могла завалиться маленькая кассета с пленкой, но ничего не нашли. Лиз уже не сдерживала слезы.

— Ничего нет, — сказала она обреченно. — Что делать?

Сторож сокрушенно покачал головой.

— А вдруг викарий забрал ее, мисс? — неожиданно предположил он. — У нас тут днем убирали, если что нашли, наверное, отдали ему.

Лиз ухватилась за эту мысль как за последнюю надежду. Она хотела немедленно ехать к викарию, но сторож предупредил, что одна поздним вечером Лиз вряд ли найдет дорогу: викарий жил в другой деревне, не менее чем в получасе езды от Лэнгриджа.

Выехав из деревни, Лиз остановилась, чтобы обдумать ситуацию. Полчаса езды, конечно, не так уж далеко. Но стучаться в полночь в дом викария и будить его — нет, никакие треволнения не заставят Лиз повести себя столь бесцеремонно. Наберись терпения и подожди до завтра, приказала она себе и поехала домой.

Лиз ехала по пустынной дороге, и мрачные мысли мучили ее. Что, если она не сможет найти пленку? Страшно подумать. В ее деле это недопустимо: уже давно она получает заказы именно благодаря рекомендациям клиентов, довольных ее работой. Получив заказ от такой влиятельной и известной семьи, как Уинслоу, Лиз очень этим гордилась и рассчитывала на паблисити. Наверняка круг ее клиентов очень расширился бы после этого: леди Уинслоу или сам сэр Реймонд, и уж точно Макс и Маргарет показывали бы свой свадебный альбом, отснятый и красиво оформленный Лиз, своим друзьям. А теперь? Провал, полный провал. «Мы не советуем вам иметь дело с мисс Ламберт. Она крайне ненадежна» — так они, скорее всего, будут говорить о ней. Лиз несколько раз повторила про себя эти жестокие слова и едва не расплакалась.

Дома легче не стало. Она слонялась из угла в угол, уговаривая себя не поддаваться панике. Попробовала заняться проявкой, подготовить все необходимое для альбома — все сыпалось из рук. Уборщик мог просто выбросить пленку в мусорный пакет. А если мальчики из хора прихватили ее? Тогда они уж точно выбросили пленку. В любом случае ей вряд ли удастся вернуть эти кадры. Лиз пробирала нервная дрожь. Она покрутилась на кухне, поставила чайник. Потом сидела за столом, пила крепкий чай, слизывая то одну слезинку, то другую, набежавшую со щек на губы.

Пора прекратить волноваться. Завтра надо ехать к викарию — все же пока есть один шанс из тысячи, маленькая надежда на спасение, на продолжение своего дела, к тому же и на заработок, единственный источник ее существования на сегодняшний момент.

Лиз принялась мыть посуду — очки упали в мойку. Достав их оттуда, она обнаружила, что одно из стекол выпало из оправы, и от него откололся маленький кусочек. Теперь ко всем прочим проблемам прибавилась еще одна — надо будет заменять стекла. Вот тут Лиз дала волю слезам. Столько несчастий в один день! Нет, ей определенно не везет.

Зеркало в ванной комнате подтвердило: да, очень, очень не везет! На Лиз глядело опухшее от слез лицо с красным носиком и жалобно сдвинутыми бровками. Холодное умывание смягчило неприятную картину, легкий массаж и крем вернули кожу в нормальное состояние. Лиз заставила себя улыбнуться зеркалу — и картина в нем сразу обрела более оптимистичный вид. Там нарисовалась прелестная молодая женщина с рассыпавшимися по плечам русыми волосами, светлыми нежными локонами падавшими на щеки и на лоб, большие голубые глаза, еще не совсем просохшие от слез, только ярче блестели от следов этой соленой влаги, и весь ее облик источал какой-то неуловимый, нематериальный, поэтический аромат — напоминание о цветущих апельсиновых деревьях или майском жасмине.

Лиз надела легкий халатик, подчеркнувший упругую девичью грудь с маленькой круглой точкой на вершине холмика, распахнула ворот, открыв высокую шею и ямки над ключицами, стянула пояс на тонкой талии, отчего ткань обрисовала идеальную округлость бедер. Лиз даже саму вдруг немного смутила эта трансформация расстроенной девочки в… Впрочем, Лиз испугалась договаривать. Этот все больше проявляющийся в ней шарм смущал ее, да и слишком много в ее жизни других проблем. Она выключила свет в ванной и отправилась спать.

Но не успела она подняться по лестнице, как раздался звонок в дверь. Она вздрогнула и замерла в оцепенении — кто бы это мог быть? Лиз ждала, держась за перила, и не спешила открывать. Звонок повторился еще несколько раз. Очень настойчиво. Тогда Лиз пошла к двери, зажигая свет везде — и в гостиной, и в холле.

Лиз заглянула в глазок. На крыльце стоял высокий мужчина, лицо которого она плохо видела — света из холла недостаточно, к тому же она была без очков. Однако в нем ощущалось что-то явно знакомое.

— Кто вы и что вам надо?

— Откройте, — отозвался он. — Я не грабитель.

Лиз узнала голос — Артур Крейг. Зачем это он пожаловал? И первая же догадка подсказала ей, что пленку могли найти и отдать ему. Уже почти не сомневаясь в этом, Лиз скинула цепочку и широко распахнула дверь, пропуская нежданного гостя в дом. Но он не спешил войти — стоял и смотрел на нее.

— Мне нужна мисс Лиз Ламберт. — Артур уже переоделся, вместо смокинга на нем был пуловер, а говорил он как-то нетвердо, запинаясь. — У меня есть кое-что для нее.

И он, думая, что на нем пиджак, стал хлопать себя по бокам в поисках карманов.

— Я и есть Лиз Ламберт.

Артур был явно в подпитии. Он наклонился к ней, пошатнулся, но удержался на ногах. Покачал головой.

— Неправда! Вы на нее не похожи…

— Уверяю вас, что я и есть Лиз Ламберт, — отчетливо проговорила она и рассмеялась.

Ситуация глупейшая — он не узнает ее без очков, да и в голове у него туман. Но главное — он добрался, и у него наверняка драгоценная пленка.

— Может быть, войдете? Тогда и найдете то, что принесли мне.

Артур продолжал искать несуществующие карманы.

— Да где-то тут должно быть… А, наверное, в чемодане…

Он повернулся и нетвердой походкой направился к машине, стоявшей у тротуара. Лиз последовала за ним, не отставая ни на шаг, — человек в таком состоянии запросто может забыть, зачем приехал, и отправиться дальше — где его тогда искать?

Артур открыл заднюю дверцу и стал стягивать с сиденья большой тяжелый чемодан. Пошатнулся и чуть не упал вместе с ношей, пробормотал что-то себе под нос и поставил чемодан на землю, но разогнуться уже не мог.

Лиз схватилась за ручку чемодана.

— Давайте занесем его в дом и там поищем! — решительно предложила она. — Здесь же темно.

Артур выпрямился и взглянул на нее удивленно, но тем не менее позволил ей отнести чемодан в дом, где она взгромоздила его на стул.

— А я, пожалуй, не верю, что вы мисс Лиз Ламберт, — заявил непрошеный гость, таращась во все глаза на нее. — Та выглядела как привидение, а вы похожи на… — Он задумался, подыскивая определение, потом вдруг заявил: — На такую сладкую девочку! — И протянул руку, чтобы дотронуться до ее волос, рассыпанных по плечам. — Красиво! — добавил он.

Лиз подалась назад. Этого еще не хватало! Она совсем с ума сошла — пригласила в дом незнакомого мужчину ночью, да еще пьяного! Надо скорее найти пленку и выставить его за дверь.

— Знаете что, лучше присядьте, — сказала она. — Я открою чемодан, ладно?

— Спасибо, — пробормотал он и плюхнулся на диван. — Обязательно откройте чемодан. Пожалуйста.

Лиз принялась за замки. Внутри она увидела плохо сложенный смокинг, пачку мятых рубашек, кучу чистых носовых платков, какие-то пакеты и свертки, а со дна проглядывал еще один костюм. Она поискала по краям, но там не было ничего, похожего на пленку. Поколебавшись, она все же вытащила полосатые брюки, в которых Артур был на свадьбе, но в них оказались маленькие карманы. Тогда она достала пиджак и прощупала его — вроде бы что-то есть во внутреннем кармане! Волнуясь и замирая от ужаса, Лиз извлекла оттуда маленькую коробочку с пленкой.

— Слава богу! Она здесь! — воскликнула она. — Спасибо вам! Огромное спасибо! — Он развалился на диване в небрежной позе, глаза закрыты. — Я нашла! — прокричала Лиз над его ухом.

Артур с трудом открыл глаза и пробормотал:

— Правда? Ну и хорошо. — И веки его снова опустились.

Лиз постояла над ним в раздумье. Кажется, он не так уж и пьян, просто ужасно устал. Лицо бледное, под глазами синяки. Надо бы сделать ему кофе, пусть придет в себя, а потом она проводит его к машине. Однако как он сможет сидеть за рулем в таком состоянии?

Пока грелась вода в чайнике, Лиз прошла в студию. Ей ужасно хотелось сразу заняться проявкой, но сейчас это невозможно. Займется ею, как только спровадит Артура.

Вернувшись в кухню, она приготовила для гостя большую кружку кофе и пошла в гостиную. Во время ее отсутствия он очень удобно устроился на диване — улегся на бок, подогнув ноги, подложил под голову подушечку. И, конечно же, спал как сурок! Ровное дыхание, плотно сомкнутые веки с длинными пушистыми ресницами, лицо разгладилось…

Лиз поставила кружку на столик и без стеснения разглядывала этого красивого мужчину. У него сейчас такой присмиревший вид, но все равно в нем ощущается настоящая мужская сила, как и утром, когда он был агрессивным и злым. Но теперь он был похож на большого и безобидного ребенка, которого незачем бояться. Лиз склонилась над ним.

— Мне очень жаль нарушать ваш сон, сказала она громко. — Но вы не можете здесь остаться, мистер Крейг!

Никакой реакции. Она наклонилась к его уху.

— Мистер Крейг!

Молчание.

— Я вам приготовила кофе! Проснитесь!

Лиз стала трясти его за плечо. Не просыпается, только постанывает. Она нахмурилась — что теперь прикажете делать? Разбудить его невозможно. Оттащить его на себе в машину? Абсурд. Вызвать полицию? Зачем? Это будет совсем глупо.

Лиз еще раз попыталась разбудить его, проговорив над ухом: «Проснитесь, мистер Крейг!» Потом, окончательно уверившись, что ее призывы не возымели никакого воздействия, решила устроить его поудобней, чтобы завтра он проснулся свежим и бодрым и смог сесть за руль без особого напряжения.

Самым простым делом оказалось стянуть с него туфли и носки — ступни у него оказались поразительно ухоженными и по-детски гладкими. С пуловером справиться было тяжелее — он никак не хотел вытянуть зажатую под правый бок руку, а когда ей все-таки удалось освободить рукав, Артур повернулся на спину, и Лиз с трудом приподняла его отяжелевшую голову. Она колебалась, снимать ли с него рубашку. Медленно, почти бессознательно расстегнув пуговицы на груди, Лиз обнаружила там, под тканью, мягкие, слегка вьющиеся волосы, красивым рисунком покрывавшие мощный, мускулистый торс.

У Лиз странно закружилась голова, и все тело пронзило электрическим током. Рассердившись на себя, она решила не снимать рубашку. В конце концов, он ничего не чувствует — выспится и так. Наклонившись над Артуром, распростертым лицом к ней на диване, Лиз просто попыталась подложить ему под голову небольшую подушку. Но когда, обняв его за шею, она ощутила очень близко его дыхание, в ней проснулось безумное желание поцеловать его прямо в губы.

У Лиз был очень маленький опыт общения с мужчинами. За всю свою двадцатилетнюю жизнь она целовалась только с Генри да еще с одним мальчиком из колледжа на вечеринке по случаю дня рождения подруги. Надо сказать, Лиз не очень понравилось это делать, — ни с тем, ни с другим поцелуи не вызывали у нее никаких эмоций, кроме удивления. Губы Артура, однако, непреодолимо влекли ее, и Лиз пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы подавить этот порыв.

Но, обняв его за шею одной рукой, а другую протянув за подушкой, Лиз нечаянно сбросила со столика возле дивана злополучную кружку кофе. Та упала с таким неожиданным стуком, прорезавшим ночную тишину, что Артур открыл глаза. Грудь Лиз, хорошо видная из распахнувшегося халатика, оказалась прямо возле его лица. Реакция была мгновенной и даже слишком быстрой для крепко спавшего мужчины. Лиз вдруг почувствовала, что его руки уже обнимают ее талию, гладят бедра, а полы халатика поднимаются все выше и выше…

— Не надо! — прошептала она, задыхаясь и тая от его поцелуев, от прикосновений его нежных губ к ее груди. — Я случайно, случайно! Вам надо спать, выспаться, мистер Крейг.

И это было последним ее вздохом — сознание Лиз сжалось в крошечный комочек, а все ее тело накрыла сладкая волна ни разу не испытанных доселе ощущений. Он целовал ее губы, и Лиз отвечала ему. Потом Артур непонятным образом оказался без джинсов, и в бедро Лиз уперлась его твердая плоть. Целуя ее, он развязал поясок халатика. Колени Лиз судорожно сжались, но Артур провел по ним ладонью, едва касаясь, пальцы его продвинулись вверх, легко прошли между ее ног, раздвинули их — и сначала рукой, потом губами он стал ласкать ее там, где она этого никак не ожидала. Лиз подчинялась его властным движениям, каждое из которых давало новый импульс наслаждению и радости, наполнявшим ее. Теперь она сама ждала, чтобы его плоть вошла в нее. Артур взял ее за талию, легко перевернул на спину, чуть приподнял ее ноги, и они слились воедино в страстном ритме, заданном его телом, и только после самой высокой точки страсти их объятия ослабели.

Очнувшись через некоторое время, Лиз с сожалением высвободилась из-под руки Артура, крепко прижимавшей ее, поднялась с дивана и укрыла Артура пледом. Потом принесла с кухни губку, вытерла разлитый на столе и на полу кофе, а вместо кружки положила на видном месте ключи от его автомобиля.

Артур спал, запрокинув голову, рука, только что обнимавшая ее, теперь прижимала к себе подушку. Лиз невольно улыбнулась — он как будто и во сне сохранял память об их объятиях. Лоб его разгладился, лицо было теперь не хмурым и бессмысленным, а на удивление спокойным и даже вдохновенным.

Лиз поддалась желанию и поцеловала его, потом выключила свет и пошла к себе наверх. Поднимаясь по лестнице, она на мгновение и прислушалась — снизу не раздавалось ни звука.

Только в спальне при виде кровати Лиз осознала, что произошло, — она отдалась еле знакомому мужчине, к тому же модному писателю, живущему в столь далеком от нее богатом и блестящем мире! Да еще имеющему невесту, известную фотомодель, роскошную и желанную для всех настоящих мужчин женщину. Боже, она отдалась этому чужому мужчине без всяких ухаживаний, без сопротивления — почти по собственной воле. А он, вполне возможно, сделал все это, поддавшись нормальному мужскому инстинкту, не очень понимая, что произошло, где он и с кем.

Ну да, он ведь вполне мог подумать, что это она, Лиз, была инициатором их близости! Но, если честно, разве не этого она и хотела, когда начала раздевать его и попыталась положить подушку ему под голову? Он понравился ей сразу — еще когда они ругались там, у церкви, утром, она, пожалуй, почти влюбилась в него. Иначе как могла она испытать такую радость и наслаждение в его объятиях. Да и он, кажется, испытал настоящую страсть.

Нет-нет, сказала себе Лиз, она не должна так думать. Для него все это было сквозь сон, он был сильно пьян и очень устал. Завтра он не вспомнит об этом ночном происшествии. И она не станет напоминать, решила Лиз и провалилась в глубокий сон.

Утром она проснулась позже обычного. Первое, что Лиз сделала, открыв глаза, — встала и подошла к окну. Отодвинула занавески и выглянула на улицу — машина стоит на месте. Большой зеленый автомобиль поблескивает на солнце лаком и никелем. Лиз с досадой отметила, что сердце ее дрогнуло, и пульс участился. Надо сохранить хладнокровие, иначе эта история причинит ей много боли.

А вдруг соседи увидят? Но из-за этого беспокоиться нечего, здесь давно уже живут совершенно чужие люди, им безразлично, что от нее утром выйдет мужчина с чемоданом в руках. Так что с этим проблем нет. Тогда что же? Да все дело с том, что ей придется сейчас встретиться внизу с Артуром Крейгом.

Какая глупая ситуация, однако. С утра он вряд ли вспомнит про то, что произошло ночью. А каково его настроение сегодня? Вот ужас, если он вдруг опять будет раздражен… И Лиз твердо решила принять с ним официально-любезный тон.

Лиз стала одеваться и почему-то выбрала свою любимую желтую блузку и синие вельветовые брюки. В общем, нарядилась. Скорее всего лишь для того, чтобы чувствовать себя увереннее с таким непростым человеком. Потому что она твердо решила держаться от него подальше.

Войдя в гостиную, Лиз увидела, что Артур уже проснулся. Он был полностью одет и сидел на диване, а плед, аккуратно сложенный, лежал рядом. Перед ним стоял стул с чемоданом, и он укладывал туда вещи. Артур взглянул на Лиз вопросительно, и она решила вести себя как можно непринужденнее. Улыбнулась ему приветливо:

— Доброе утро, мистер Крейг. Извините, что не нашлось для вас более удобной кровати.

Он встал.

— Это я должен извиняться перед вами. Мне так стыдно, что я ввалился к вам ночью. Дело в том, что я вчера выпил больше, чем следовало. С друзьями в гостинице. А до этого было столько всяких хлопот и дел. Надеюсь, что ваша семья не собирается сдать меня полиции. Может быть, я могу повидаться с вашей матерью и извиниться перед ней тоже?

— Мои родители умерли. Я живу здесь одна, — ответила Лиз.

Она лихорадочно пыталась понять, что он помнит о прошедшей ночи, но пока он явно и сам не мог бы дать определенного ответа. Возможно, он искал его в поведении Лиз, но она внешне держалась так, что комар носа не подточит.

— Так вы живете одна в этом доме? И вы позволили мне остаться тут на ночь?

Лиз рассмеялась.

— У меня, в общем-то, не было выбора. Пока я разбиралась во всем, вы заснули глубоким сном. Разбудить вас было невозможно, даже, извините, растолкать. Да и зачем? Все равно вести машину вы были не в состоянии. Ну а я была вам ужасно благодарна за пленку — вы меня просто спасли! Так что же я должна была, по-вашему, сделать? Вытащить вас и оставить лежать на пороге?

— Вы могли вызвать полицию, — предположил Артур. — Хотя ваш диван все же удобней, чем жесткая койка в участке. Надеюсь, я не причинил вам слишком много беспокойства? Увы, ничего не могу припомнить.

Он поглядел на нее внимательно. Кажется, ее самообладание, которое подивило и саму Лиз, все же сбило Артура с толку.

— Позвольте вопрос — кто же вы на самом деле?

Лиз снова рассмеялась.

— Лиз Ламберт! Вы видели меня на свадьбе! Не помните?

— Вы выглядите по-другому. Даже не верится, но, значит, так оно и есть.

Повисла томительная пауза. Артур, видимо, пытался свести концы с концами в своем запутанном и бурном вчерашнем дне.

Ага, подумала Лиз, все же он действительно ничего не помнит. Тем лучше для нас обоих. И она не стала помогать ему восстанавливать цепь событий, чтобы самой не оказаться в дурацком положении.

Артур тем временем снова стал возиться с чемоданом.

— Пора отправляться в путь. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Извините, — сказала Лиз. — Мне пришлось отсюда кое-что достать вчера, когда я искала пленку. Давайте, я помогу.

Она аккуратно сложила пиджак и брюки, стала укладывать вещи в чемодан, и их руки соприкоснулись. Лиз вздрогнула, ее словно током ударило. Внутри все затрепетало, дыхание перехватило. Этого еще не хватало! С трудом справившись с собой, Лиз опустила крышку чемодана и отступила. Артур запер замки. Лиз почувствовала на себе его испытующий взгляд.

— Ну вот, — сказал он наконец. — Можно ехать. Еще раз благодарю за доброту.

Он понес чемодан в холл. Лиз вдруг поняла, что ей совсем не хочется расставаться с ним. Сейчас он уедет, и она окончательно потеряет его, ничего толком о нем не узнав. Но ведь она не могла так отпустить первого в своей жизни настоящего мужчину.

— Вам далеко ехать? — спросила она.

Артур остановился у дверей, усмехнулся.

— Миль триста отсюда.

— Господи, так нужно хоть чашку кофе выпить перед отъездом! Хотите умыться? Это прямо по коридору. А потом приходите в кухню. Я там все приготовлю.

Не дав ему и слова сказать, она побежала на кухню ставить чайник. Быстро приготовила две чашки кофе, тосты, достала из холодильника масло и джем, немного паштета, апельсиновый сок.

— Теперь я чувствую себя человеком! — сообщил Артур, явившись из ванной комнаты.

Лиз взглянула на него и едва не расхохоталась — он, очевидно, просто сунул голову под кран, мокрые волосы блестели, а на лбу остались капли. Артур провел рукой по подбородку.

— Следовало бы ради вас побриться. Мне это не пришло сразу в голову, а теперь уже нет времени снова разбирать чемодан. Так что простите, если я выгляжу как пират.

Он сел к столу, Лиз поставила перед ним чашку с дымящимся кофе.

— Не стоит беспокоиться, честное слово, — сказала она с улыбкой. — Я вчера вечером разбила очки, а без них не вижу вашей небритости.

Он взглянул на нее с удивлением, и что-то наконец всплыло в его памяти.

— А, так вот оно что! Вчера вы были в очках, и прическа была другая! Поэтому я вас и не признал сразу.

— Обычно я завязываю волосы сзади в хвост, — подтвердила Лиз. — Ну, чтобы не мешали во время работы. А кроме того, всегда надеваю что-нибудь темное, чтобы не выделяться.

— Понятно. Я вас и запомнил как маленькое серое привидение, мелькавшее то тут, то там на свадьбе.

Это было произнесено таким тоном, что Лиз решила — вот сейчас он наконец улыбнется! Но нет, лицо его было вполне серьезно. Намазывая джем на тост, он сказал:

— Вы слишком добры ко мне, особенно если учесть, сколько я причинил вам беспокойства. А вы еще кормите меня завтраком. Принесите мои извинения вашему жениху, хорошо? Если бы я мог, то предпочел бы объясниться с ним сам.

Лиз напряглась: неужели это еще одна проверка? Если бы он хотел вспомнить, ему не нужна была ее помощь. Нет, он, пожалуй, говорит это скорее из вежливости, заметив кольцо у нее на пальце. Лиз подумала: рассказать Артуру о том, что они с Генри давно расстались, или нет? Пожалуй, лучше не надо, а то придется объяснять, почему она все еще носит кольцо, или, того хуже, отвечать на какие-то вопросы. Поэтому она солгала:

— О, Генри все равно сейчас за границей.

Артур смотрел на нее изучающим взглядом и прихлебывал кофе.

— Все-таки я не могу понять, как это вы можете жить одна. Этот дом слишком большой для маленькой девушки… — Лиз почувствовала, что краснеет. — Или я сказал что-то не то? Наверное, допустил бестактность…

Конечно, по современным понятиям в ее возрасте следовало жить вместе с женихом в одном доме. Тем более что она без родителей.

— Это дом моей семьи. Я родилась здесь и продолжаю жить в нем одна, — тихо отозвалась Лиз. — Мать моя умерла сразу после родов, а отец всего два месяца назад. — Она отвернулась, потому что на глаза навернулись слезы. — Конечно, этот дом слишком велик для меня одной. Наверное, скоро я решусь продать его.

— Да, пожалуй, стоит это сделать, — сказал Артур и встал. — Ну, чтобы всякие бродяги не беспокоили, вроде меня.

— Да я и не впущу никого, разве только этот бродяга вдруг принесет потерянную мною ценную вещь, — с улыбкой заметила Лиз.

Она проводила его до дверей. Он остановился и посмотрел на нее долгим взглядом.

— Большое спасибо за все, — сказал он. — Вы очень симпатичная и добрая девушка, такие, как вы, редко встречаются в наше время. Если я могу отплатить вам хоть чем-нибудь за доброту и гостеприимство, вам стоит только намекнуть, и я все сделаю для вас.

И тут, к ее крайнему удивлению, Артур наклонился и поцеловал ее в щеку. Потом подхватил свой чемодан и пошел к машине. Прежде чем усесться за руль, он помахал ей рукой. Вскоре зеленый автомобиль скрылся за углом.

Она подумала, что они попрощались как старые друзья. Жалко, что он уехал так далеко, и они больше никогда не увидятся.

— В море не встретятся два корабля, — продекламировала Лиз вслух строчку из стихотворения, которое учила в детстве.

И все-таки — неужели он действительно не помнит ничего из того, что произошло нынешней ночью?!

Фотоальбом о свадьбе Маргарет Уинслоу получился просто великолепный. Лиз просидела над ним весь день. Поздно ночью, перед тем как идти спать, Лиз напечатала несколько кадров лично для себя и спрятала их в ящик комода. Когда-нибудь она просмотрит эти фото и снова увидит Артура Крейга.

Она понимала, что ведет себя глупо, но не могла не думать о нем. Лиз разыскала газету, вырезала оттуда статью о свадьбе с фотографией Артура. Перечитала ее и положила в тот же ящик. Интересно, а какие книги он пишет? Лиз любит читать, но никогда не видела его книг в библиотеке… Надо бы спросить… Хотя он может издавать свои произведения под псевдонимом.

Перестань думать о нем! — приказала она себе. Просто ужасно, что ты наделала столько глупостей. И пойми: он не имеет к тебе никакого отношения. Все!

В понедельник утром Лиз отдала очки в починку.

Потом она привезла альбом леди Уинслоу, которая пригласила ее в уютную, элегантную гостиную. Они пили чай, и леди Уинслоу, очаровательная пожилая женщина с седыми волосами, с удовольствием болтала с Лиз. Она оказалась очень дружелюбной и открытой.

— Вы великолепно поработали, моя дорогая! — воскликнула она. — Уверена, что дети будут в восторге, когда вернутся из свадебного путешествия. Это же такое значительное событие в их жизни, а на память останется потрясающий альбом, настоящая книга. Вы все очень со вкусом оформили. Кстати, нужно будет сделать еще хотя бы несколько фото для нашего друга Артура Крейга, чтобы он послал их своим родителям. Они сейчас живут во Флориде. Артур и мой зять Макс давние друзья. Учились вместе в школе. А теперь он известный писатель. Может, вы слышали о нем? Он пишет под псевдонимом… — Она старалась вспомнить, но тщетно. — Да, у меня совсем нет памяти на имена. В его псевдониме что-то такое… ну, связанное с морем. Он пишет замечательные рассказы, как говорят, но я такие не читаю. Увлекаюсь только книгами по садоводству.

Леди Уинслоу рассмеялась. Лиз заверила, что напечатает с удовольствием еще несколько копий для мистера Крейга и привезет завтра.

— Бедный Артур, — вздохнула леди Уинслоу. — Он был так расстроен, что Ирма не приехала с ним на свадьбу. Это я о его невесте. Она известная модель, и Артур увлечен ею безумно. Но птичка упорхнула за границу на съемки рекламы. Сколько ей приходится разъезжать! Боюсь показаться старомодной, но не могу представить, как можно так много ездить, да еще столь далеко. Я сама такая домоседка. У меня есть мой сад, и больше мне ничего не надо.

Леди Уинслоу пригласила Лиз посмотреть ее роскошный сад и заставила гостью перенюхать чуть ли не все сорта роз — у бедной девушки даже слезы выступили от усердия.

Но мысли Лиз были заняты тем, что она услышала об Артуре и Ирме. Теперь она поняла, почему он был в дурном настроении. Оказывается, он влюблен в нее безумно, он ждет, пока та развлекается где-то на съемках и не слишком ценит его любовь и внимание, — ведь именно на это намекала леди Уинслоу. Лиз отлично поняла ее неодобрительное замечание по поводу Ирмы Янг.

А леди Уинслоу все тараторила без умолку, Лиз едва разбирала, о чем. Потом сделала над собой усилие и включилась в разговор — оказалось, речь идет о доме, который купил Макс для Маргарет.

— И они будут совсем недалеко от нас, — говорила леди Уинслоу.

Лиз хотела просить у нее рекомендации, ведь у этой семьи полно друзей, но любящую мать заботили только собственные дети, она уже и думать забыла о том, чем занимается ее гостья.

Вечером Лиз напечатала дубли и назавтра уже доставила в поместье. Леди Уинслоу не оказалось дома, но лакей вручил Лиз конверт от хозяйки.

По дороге Лиз не удержалась и открыла конверт. Внутри была записка с благодарностью и чек на оговоренную ранее сумму, а также плата за дубли. Слава богу, леди Уинслоу таким образом почти удвоила гонорар. Но неожиданно Лиз стало грустно: она вдруг осознала, что все позади, и оборвалась последняя нить, связующая с Артуром.

Днем к ее дому подъехал фургон, развозивший цветы.

— Мисс Ламберт? — спросила ее девушка-разносчица и тут же вручила большой букет в элегантной упаковке.

Лиз была ошарашена. Неужели от Крейга? Может быть, он таким образом решил попросить прощения? Лиз сняла упаковку — великолепная мимоза! А вот и конверт.

«С благодарностью и наилучшими пожеланиями. А. К.».

Артур Крейг! Как мило с его стороны. И как странно: из всего разнообразия цветов он выбрал ее самые любимые и редкие в это время года — мимозу.

Лиз достала старинный глиняный кувшин, опустила цветы в воду и понесла в гостиную. Куда бы поставить? Да вот, пожалуй, самое подходящее место — низкий столик у дивана, на котором он спал. Но Лиз не спешила ставить кувшин. Она зарылась лицом в цветы, вдыхая замечательный аромат свежей мимозы и ощущая нежное прикосновение пушистых шариков, напомнившее так взволновавшие ее прикосновения его рук, его незабываемые ласки.

Ну что за человек этот Артур Крейг! Столько тайн и неожиданностей! Лиз вспомнила его лицо: мужественные черты, большие грустные глаза, а потом такое выражение безмятежности на его лице, когда он заснул тут той ночью… А вдруг он все-таки знает, что она была с ним тогда? А вдруг не захотел приводить ее в смущение, раз Лиз сама не заговорила с ним утром? И что тогда должны означать эти цветы?

Почти со стуком она поставила кувшин. Не нужно иллюзий, они только мешают жить. Этот мужчина не для нее. Он ей вообще никто. Какие у нее, однако, глупые фантазии! Они больше никогда не встретятся. А жаль…

 

3

После всех хлопот в связи со свадьбой Уинслоу и Трента для Лиз наступила полоса бездействия. На ее объявления никто не отвечал. Она попробовала заглянуть сама к потенциальным клиентам — это ни к чему не привело. Отказ за отказом, и во многих случаях ей объясняли:

— О, спасибо, мы сами будем фотографировать.

Это приводило Лиз в отчаяние. В довершение всех неприятностей пришли счета. Глянув на цифры, она ужаснулась. Газ — неужели она израсходовала столько за квартал? Да, потому что весна была холодной, а дом большим. Слишком большой дом, как заметил ее ночной гость, для такой маленькой девушки.

В который раз за последнее время, перед глазами возникло лицо Артура Крейга. Она вспоминала его грубым и высокомерным снобом, хмурым и несчастным шафером на счастливой свадьбе друга. Вне всякого сомнения, сердце его занято красавицей Ирмой: рядом с ней Артур выглядел совсем другим — блестящим, веселым, пылающим страстью. Но каким же нежным и пылким он был с ней в ту ночь! Нет, она не должна думать о нем. Тем более питать иллюзии по поводу полузнакомого мужчины, хоть и чарующе красивого. Надо вернуться к жестокой реальности, а это — счета за газ, за электричество. Как оплатить их?

По трезвом размышлении Лиз пришла к выводу, что переоценила свои возможности, — заработать фотоальбомами, чтобы содержать такой дом, невозможно. А больше у нее ничего нет. Придется продать дом и найти себе какой-нибудь поменьше. Да о каком доме может идти речь при таких заработках! После уплаты всех счетов и закладной почти ничего не останется, и ей предстоит переселиться в квартиру, причем однокомнатную.

Единственная радость в жизни — она приобрела себе хорошую оправу, модную и почти незаметную, которая не портит лицо. Теперь Лиз выглядела прекрасно, очень даже симпатичная девушка. Это придало ей уверенности в себе.

Лиз наконец осознала, как она ужасающе одинока. Нет отца, и Генри ее оставил. Будущее не сулит ничего, кроме пустоты. Несколько дней Лиз провела в глубокой депрессии — тихо плакала и ничем не могла заниматься. В пятницу она решила привести себя в чувство. Нельзя падать духом, нужно бороться, действовать!

Весь уик-энд Лиз чистила, скребла и мыла дом, пока он не стал похож на картинку. Хотя и старенький, но уютный и прибранный. Ложась спать в воскресенье вечером, Лиз решила завтра же наведаться в агентство по недвижимости.

В понедельник утром Лиз проснулась поздно. Все мышцы болели после большой уборки. Приняв душ и позавтракав, она оделась, собрала волосы в хвост и уже была готова отправиться в центр города, но в дверях ее остановил телефонный звонок. Лиз как на крыльях подлетела к телефону — вдруг это заказ?

Деловым тоном, бодро и внятно она сказала:

— Фотограф Элизабет Ламберт. Слушаю вас.

— Привет, Лиз! — раздался в трубке мужской голос.

На мгновение сердце ее замерло: ей показалось, что это Артур. Но голос на том конце сразу вернул ее на землю.

— Это я, Дик Стивенсон.

В колледже Лиз и Дик были добрыми приятелями, но, если бы не встреча на свадьбе в Лэнгридже, он никогда бы не вспомнил о ней. Кажется, Дик тогда сказал, что собирается открыть свое дело. Лиз сейчас готова была на любую работу, лишь бы выйти из своего ужасного тупика.

— Дик! Рада тебя слышать! Как поживаешь?

— Плохо. Попал в такую передрягу, Лиз, ты и представить не можешь.

Выяснилось, что Дик, отправившись на задание со съемочной группой, сломал руку и не может держать камеру.

— О господи! Кошмар какой! Тебе чертовски не повезло, Дикки, — посочувствовала Лиз. — Не могу ли я чем-нибудь помочь?

— Вот поэтому я и звоню тебе. Ты очень занята сейчас?

Очень занята! Шутит, что ли?

Дик просил ее приехать и участвовать в съемках вместо него. Дика не смущало, что после колледжа Лиз работала фотографом и у нее не было практики оператора. Кажется, Дик попал в безвыходное положение.

— Если мы провалим эту съемку, то моей компании конец, — буквально умолял он Лиз.

— Да почему бы нет, Дик? Я согласна. Только ты так и не сказал, куда мне надо ехать.

Дик откашлялся.

— Понимаешь, в том-то и дело… Не хотел тебя спугнуть с самого начала. Мы находимся в Пембруке, и у меня здесь никого знакомых, а ребята из Лондона не помчатся сюда, чтобы выручить меня завтра утром.

— В Пембруке?! — воскликнула Лиз. — Но… Слушай, это же триста миль отсюда!

Да уж, если бы это не было так далеко, Дик вряд ли стал просить именно ее, Лиз. К тому же он обещал неплохо заплатить — сумма равнялась выручке за пять-шесть свадебных альбомов. При нынешнем безденежье это было спасением для Лиз.

Она взглянула на часы — почти двенадцать дня. Гнать придется без отдыха, да еще по незнакомому маршруту. А ее старенький «форд», купленный еще отцом лет восемь назад, последнее время часто барахлит…

Дик тем временем прокричал взволнованно:

— Лиз! Ты слышишь меня?

— Да, не беспокойся! Я приеду, Дик. Давай адрес и объясни, как мне лучше добраться.

Проведя почти весь день за рулем, Лиз чувствовала себя разбитой. Около девяти вечера она наконец добралась до Пембрука и нашла гостиницу, которую назвал Дик, — «Халсайт». Лиз поставила машину на стоянку у гостиницы и с трудом вылезла наружу. Потянулась, размяла поясницу и поискала глазами вход.

Гостиница — это, пожалуй, громко сказано, с усмешкой подумала она. Здание старенькое, маленькое, хотя вполне симпатичное. Похоже по стилю на большую рыбацкую хижину, только, конечно, модернизированную. Окна первого этажа ярко освещены. Оттуда раздаются голоса и звон посуды. Слава богу, никто не ругается, как частенько случается в таких маленьких городках, люди просто отдыхают за кружкой пива.

Справа Лиз обнаружила дверь с табличкой «Жильцы». Она вошла в холл и огляделась. Обычный вестибюль, открытая вешалка для пальто, дверь — «Гостиная», за ней стойка для зонтов, только что-то слишком тихо. Толкнув дверь, Лиз оказалась в уютной комнате. По стенам стояли красные банкетки, в центре дубовый стол, а за ним дремал Дик Стивенсон. Голова его упала на грудь, перед ним стоял недопитый стакан виски. Правая рука была забинтована и висела на перевязи.

— Привет, Дик! — Лиз осторожно потрепала его по здоровому плечу.

Он вскинул голову и проснулся.

— Лиз, добрая девочка! Ты все же добралась! Я уже начал думать, что ты где-то застряла. Рад тебя видеть! Иди сюда, я тебя обниму своей здоровой рукой!

Дик обхватил ее за талию, а потом усадил на соседний стул.

— Хочешь поесть или выпить?

Лиз так устала, что ни есть, ни пить не хотела, а мечтала лишь скорей вытянуться на постели. Но нельзя же отдыхать, пока не выяснишь, в чем состоит дело.

— Расскажи, в чем дело-то? Где остальные?

— Они пошли подышать морским воздухом. Пляж как раз недалеко, от гостиницы вниз. Скоро вернутся.

— Понятно. А что со съемкой?

Дик поскреб затылок здоровой левой рукой.

— Тут за день так все осложнилось! Пару часов назад Додди пошел к нему, к этому писателю, ну, к герою нашего фильма, чтобы сказать, что у нас будет замена, и подтвердить насчет завтрашнего утра, да вылетел от него как пробка. Этот Сэйлор сегодня мрачнее тучи. У него там какие-то проблемы. Стал шуметь, что не собирается терять драгоценное время и торчать перед камерой, пока не починит пишущую машинку. Додди ему говорил, мол, здесь, в этой глуши, быстро не получится, а нам с материалом опаздывать нельзя. Что же, мол, нам сидеть и ждать, что ли? Короче, переругались страшно, и все дело под угрозой — знаешь, как с ними работать, с модными писателями!..

Лиз просто ушам своим поверить не могла.

— Ты сказал, его фамилия Сэйлор?

— Да, псевдоним у него — Уильям Сэйлор. А настоящее имя Артур Крейг.

Сердце Лиз готово было выпрыгнуть из груди. Конечно, она сразу догадалась, о ком идет речь. Леди Уинслоу сказала, что псевдоним Артура связан с морем, а «сэйлор» и означает «моряк». И сам Артур в то утро говорил — ему предстоит проехать триста миль. А она-то была в полной уверенности, что они больше не увидятся никогда в жизни. Судьба, поняла Лиз, предлагает ей непростое испытание. Но для чего?

— Кажется, я знаю его, — сказала Лиз Дику. — Слушай, а что, если я поеду к нему и попробую уговорить?

Дик удивился:

— Ты уверена, что в состоянии войти в клетку к тигру?

Лиз решительно поднялась от стола.

— Мне нравятся тигры. Такие симпатяги!

Дик рассмеялся.

— А мне нравятся такие отважные женщины, как ты! Может, только подождешь ребят? Додди покажет тебе дорогу, там проехать трудновато.

— Сама справлюсь. Ты ведь объяснишь мне, как его найти? Лучше поеду прямо сейчас, пока еще не совсем стемнело.

Перед дорогой Лиз умылась и привела волосы в порядок. Вскоре она уже ехала по описанной ей приятелем улице. А вот и поворот, о котором предупредил Дик. Узкий проезд, чуть ли не вертикальный, вел на вершину холма. Да, Артур Крейг забрался в такое место, где его трудно достать. Старенький «форд» пыхтел изо всех сил, взбираясь наверх.

По обеим сторонам дороги кустарник и никаких строений. Лиз засомневалась: а туда ли она вообще едет? Но тут увидела сквозь заросли коттедж. Перед ним оказалась довольно широкая площадка, на которой стоял знакомый автомобиль.

Выйдя из машины, она похлопала ладонью по запыленному капоту, словно подбадривая свой «форд»:

— Молодец, старичок.

Теперь ей предстояло «войти в клетку к тигру», как выразился Дик. Она обогнула дом и направилась к крыльцу, увитому плющом. Коттедж был развернут фасадом в сторону от дороги, словно хозяин не желает видеть посетителей. Это вполне в духе мистера Сэйлора — Артура Крейга. С виду дом мрачноватый, похож на притон контрабандистов, она помнит такую картинку из детской книжки.

Лиз постояла немного, стараясь сообразить, с чего начать. На самом деле она ужасно волновалась и уже сожалела о том, что так охотно согласилась принять участие во всей этой затее. А зачем, спрашивается, она решила отправиться к Артуру прямо сейчас? Можно было приехать сюда завтра утром со всей группой. Но делать нечего — она перед дверью, и отступать нельзя. Лиз постучала — никто не ответил. Лиз постучала еще раз, более настойчиво.

В коттедже послышались шаги, дверь приоткрылась, и в плохо освещенном холле возникла знакомая фигура.

— Кто? — Голос Артура звучал совсем не любезно.

Лиз как раз соображала, как бы ему представиться, но тут ее осенило. Точно скопировав его интонации, она произнесла фразу, которую услышала от него той ночью, когда он неожиданно приехал к ней с кассетой:

— Откройте же, я не грабитель.

— Что? — удивился хозяин и широко распахнул дверь. — Ого, да это наш маленький фотограф! Что это вы здесь делаете?

— Вы не очень любезны, мистер Крейг, — парировала Лиз, стараясь держаться смело и твердо. — Разрешите войти?

Он совсем лишился дара речи. Не скрывая своего крайнего удивления, Крейг пропустил ее в дом.

— Я бы хотела поговорить с вами, мистер Крейг, если вы не слишком заняты.

— Конечно, — кивнул Артур и жестом пригласил ее пройти в гостиную.

Он зажег свет, и ее глазам предстал весьма необычный интерьер: большая светлая гостиная с удобной мягкой мебелью, вся заваленная книгами и бумагами. По стенам стеллажи до самого потолка, высокий камин, на полке которого тоже лежали книги, посреди комнаты располагался великолепный рояль, превращенный в огромную подставку для бумаг. Настоящий дом писателя. Лиз уселась в единственное свободное кресло.

— Хотите выпить? — спросил Артур.

— Вы можете мне предложить коктейль из разных ядов? — попробовала пошутить Лиз.

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Это вы о чем?

— Шутка.

Лиз, впрочем, сразу же пожалела, что взяла такой тон: Артур мог все неправильно расценить.

— Да, пожалуйста, только чего-нибудь холодного и побольше, но не спиртного, — попросила она вполне миролюбиво. — Я весь день провела за рулем.

Артур удалился на кухню, дав ей возможность перевести дух, и вскоре принес ей большой бокал апельсинового сока.

Теперь выражение крайнего удивления на его лице сменилось несколько растерянным. Он явно ждал, что она заговорит и как-то объяснит свое загадочное появление в его доме в этот поздний час, но Лиз тоже вдруг растерялась и не знала, с чего начать.

— Не могу понять, — сказал он вдруг довольно резко, — каким образом вы нашли меня и что вам нужно, мисс… В общем-то, я очень занят, поэтому давайте ближе к делу.

Лиз опешила. Даже если она оторвала его от работы над гениальным произведением, он не имеет права так грубо с ней обращаться. И, рассердившись, она пошла в наступление.

— Помните, в нашу прошлую встречу вы пообещали выполнить любую мою просьбу? Ловлю вас на слове.

Она даже улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой, на какую была способна в этой неловкой ситуации.

Но Артур в ответ только нахмурился:

— Боюсь, это будет бесполезный разговор, мисс… Думаю, мы его на том и закончим. Сожалею, что вам пришлось так далеко ехать впустую.

Лиз не поверила собственным ушам. Ну и хамство! Но она не двинулась с места.

— Вы ведь даже не знаете, о чем я хочу попросить вас! — воскликнула она.

— Нетрудно догадаться, — усмехнулся Артур, оглядев ее с ног до головы.

Лиз пришла в ужас. Боже, подумала она, да он решил, что я за ним бегаю! У нее просто дыхание перехватило от этой мысли!

— Мистер Крейг, — начала Лиз взволнованно и с горечью, — я собиралась просить вас всего лишь о том, чтобы вы не отменяли интервью, назначенное на завтра. Я примчалась сюда по просьбе моего друга Дика Стивенсона, чтобы заменить его на съемке. Он оператор съемочной группы, с телевидения… Вчера он сломал руку и не может держать камеру. А вы что решили? Какую просьбу вы имели в виду?

Лиз произнесла свою тираду с таким напором и так искренне, что Артур сразу сдался. Вид у него стал виноватый, он опустился на стул и закрыл лицо руками. Потом пригладил волосы нервным жестом. Лиз молча ждала, что за всем этим последует. Она вся была как натянутая струна — неужели ей не удалось отвести его глупые подозрения? Теперь ей стало окончательно ясно: Артур, если и помнит об их тогдашней случайной и страстной близости, то продолжать отношения не намерен. Да ведь она ясно дала ему понять — она здесь только из-за работы.

— Как это с вами всегда случается, мисс Лиз Ламберт? — Артур потер пальцами лоб, виски, переносицу. — Вы застаете меня в самом гадком настроении, я веду себя с вами как последний дурак, и в ваших глазах, очевидно, выгляжу абсолютным идиотом. Вы что, нарочно?

Лиз отпила большой глоток сока. Ага, значит, он не забыл ее имя. Напряжение немного отпустило — слова его прозвучали почти извинением, и ей сразу стало свободнее и легче в этой замечательной гостиной, наедине с человеком, о котором она только и думала с момента их первой встречи. Артур беспокоится, как он выглядит в ее глазах? Отлично! Видок у него сейчас что надо — старые потертые джинсы, мятая рубашка, волосы спутались, на подбородке двухдневная щетина.

— Что такого смешного? — спросил Артур, глядя на нее в упор.

— Да так, ничего. — Лиз помотала головой и залпом допила свой сок.

Он забрал ее бокал и наполнил его новой порцией сока, добавив туда чего-то покрепче из большой бутылки, взятой из бара. Возвращая напиток, Артур сказал:

— Предлагаю мировую. Опять. Но не хочу, чтобы это стало традицией.

Он принес себе бокал виски и снова сел напротив Лиз.

— Я приношу свои извинения, — сказал он. — Послушайте, дело не лично в вас. У меня сейчас нет настроения развлекаться, и даже давать интервью: я в цейтноте, заканчиваю книгу, а это, поймите, совсем не просто, да и не все клеится…

Артур снова потер лоб и отхлебнул виски. Он не лгал и не выкручивался — серый от усталости, он весь был сосредоточен только на своих проблемах и угнетен ими настолько, что, кажется, и не замечал Лиз.

— Додди, наш режиссер, сказал, что у вас сломалась пишущая машинка.

— Все, что я написал вчера, надо переписывать. Я выбросил свой старый «Ремингтон» и купил новомодное изобретение — электрическое чудо. Честно говоря, поддался на рекламу: мол, с электрической машинкой пишется вдвое быстрее. У меня эта тварь всего два дня, а уже успела испортить всю работу. Мне ее привез из Лондона представитель фирмы, установил и показал, как включать и выключать эту штуку. Я стал делать все так, как он сказал, но, когда нажал нужные клавиши, каретка даже не двинулась с места.

— О, представляю, что вы почувствовали! — воскликнула Лиз. — Можно взглянуть? Ничего не обещаю, но могу попробовать сделать. Я ведь кончила курсы машинисток-стенографисток — нас там учили обращаться с электрическими машинками.

Артур словно пробудился от оцепенения. Он буквально подхватил ее и повел в свой кабинет, объясняя на ходу, что пообещал издателю представить рукопись к концу недели, думал, что вполне успеет, большую часть уже написал, осталась только одна глава, но из-за машинки вся работа остановилась.

Лиз села к столу и включила машинку в сеть. К счастью, она сразу же отозвалась на включение обычной легкой вибрацией, и по звуку, напоминающему отдаленное жужжание пчелы, Лиз определила, что мотор цел. Тогда она проверила всю схему готовности к работе. Каретка действительно даже и не думала сдвигаться с места, буквы ложились одна на другую.

Артур стоял за ее спиной так близко, что ей даже стало не по себе. А он еще наклонился к самому ее уху, и она чувствовала его дыхание на щеке. Ей пришла в голову дурацкая мысль: если она повернется, то он поцелует ее. Соберись, дурочка! — приказала она себе.

Лиз потребовала у Артура отвертку, ключи и инструкцию. Углубившись в ее изучение, она по-прежнему чувствовала над ухом его дыхание, оно щекотало ей шею и кружило голову.

Пока Лиз разбиралась в схемах, Артур продолжал объяснять, как поначалу машинка замечательно работала, двигаясь почти бесшумно и с удивительной легкостью, и совершенно невозможно было предположить, что она вдруг застрянет на самом важном моменте.

Лиз тем временем аккуратно сняла панель, закрывавшую бобины с лентой, нажала табулятор, отчего каретка должна была просто выстрелить вправо, зафиксировав начало строки. Но этого не произошло — ей явно что-то мешало. Лиз еще раз нажала фиксатор — и обнаружила помеху. Устранить ее было делом техники. Под регулятором застрял неизвестно откуда отскочивший винтик. Лиз вынула его, с помощью отвертки, закрепила все на своем месте, снова включила машинку и, заправив чистый лист, бойко напечатала строчку из набора букв — тест для машинки.

За ее спиной раздался удивленный возглас:

— Печатает! Надо же! Лиз, вы просто волшебница. И кроме того, большая умница, я бы пропал без вас!

Он вдруг развернул ее на крутящемся кресле, и она оказалась с ним лицом к лицу.

— Как мне отблагодарить вас?

И не успела Лиз опомниться, как он поцеловал ее в губы. Причем поцелуй получился куда более долгим, чем надо в знак благодарности. Лиз почувствовала, что заливается краской, быстро повернула кресло и сказала, стараясь, чтобы голос не срывался:

— Ничего такого особенного я не сделала.

Лиз напечатала еще один тест. Машинка подчинялась, однако двигалась совсем не плавно и тихо, как положено хорошей электрической «Оптиме», а рывками. Вероятно, Артуру не повезло, ему попался плохой экземпляр.

— Я потребую, и фирма, конечно, заменит, — сказал он расстроенно. — Но сейчас мне некогда этим заниматься. Сначала я должен сдать рукопись издателю. Любой ценой.

Артур не может нарушить контракт, поняла Лиз, это грозит слишком крупными штрафами, но что еще хуже — подрывом деловой репутации.

— У вас есть страницы, написанные от руки?

Он показал ей рукопись. Собственно, это была и не рукопись в прямом смысле слова, а машинопись, но все странички были переправлены, перечерканы, обороты пестрели разноцветными вставками в красном, зеленом, синем карандаше. Лиз попыталась напечатать набело несколько первых страниц из пачки. Она делала это со скоростью опытного профессионала, отлично разбирая почерк Артура. Но правка — господи, как тут разобраться в этих значочках и кружочках?! Артур, видимо оценив по достоинству желание Лиз помочь ему, подключился к процессу расшифровки. Он сидел вплотную к ней, и Лиз по-прежнему остро ощущала его близость.

— Ну вот, — сказала Лиз, переписав набело целую главу. — Я уверена, вы освоите машинку.

— А что мне еще остается? Здесь во всей округе нет никого, кто бы мог помочь мне. Думаю…

Он вдруг запнулся, повернулся к Лиз и улыбнулся. По-настоящему улыбнулся. Она не верила своим глазам — так давно ей хотелось увидеть его улыбку. Лицо его стало совсем другим, черты смягчились, все сердитые морщинки исчезли. Как же, однако, он красив! У нее в душе все перевернулось от нежности к этому человеку.

— Что? Что вы хотите сказать? — напомнила она, потому что Артур молчал и смотрел на нее, положив ладонь на спинку ее стула.

— Послушайте, Лиз. А если я завтра дам это интервью, да еще буду кроток, как ягненок, останетесь ли вы тут на пару дней, чтобы помочь мне закончить книгу? Или я прошу о чем-то невозможном?

Он улыбался, но смотрел на нее с мольбой. Такого поворота дела Лиз никак не ожидала, и могла ли она устоять? Господи, да ведь он ее первый мужчина! Ей хочется быть с ним, видеть его… Какой ужас! Это же так опасно — влюбиться в Артура! И бессмысленно соперничать с великолепной Ирмой! Но из-за этого отказать ему в помощи и оставить одного с кучей проблем — так поступить Лиз не может, ее потом заест совесть. И она фактически сдалась на милость победителя, не признаваясь себе, что втайне мечтает об этом.

— Дело в том, — заявила она деловито, — что я все равно собиралась задержаться тут на несколько дней. Устроить себе маленькие каникулы на море, если, конечно, с гостиницей не будет проблем. Я буду тут неподалеку. Подходит?

— Прекрасно! Лучше и не придумать, — обрадовался Артур. — Выпьем за это, пока вы не передумали.

Лиз встала с кресла.

— Почему я должна передумать? Вы мне подали хорошую идею.

— Какую? Расскажите.

Он взял ее под локоть и повел обратно в гостиную, галантно усадил на диван и стал разливать выпивку по маленьким стаканчикам. Потом уселся рядом с ней на диване.

— Давайте выпьем за наше сотрудничество и за вашу идею, Лиз! — Он поднял стакан. — Вы ведь не станете держать ее от меня в секрете, надеюсь?

— Ну, в общем, все просто… — начала Лиз и запнулась.

А ведь сейчас придется рассказать Артуру о том, какие она испытывает трудности, хотя он все еще малознакомый для нее человек! Лиз неуверенно взглянула на него и сказала:

— Думаю, мы с вами друзья, правда?

— Разумеется, — с готовностью откликнулся Артур, но ей показалось, что он насторожился. — Во всяком случае, я охотно предлагаю вам добрую дружбу.

Ну, вот они и определили свои отношения. Не стоит вспоминать ни о той ночи, ни о недавнем поцелуе. Артур не вкладывал в него никакого особого смысла. Печально, но факт.

— Так что же ваша идея? Давайте, выкладывайте. Я не люблю тайны. Хотя, впрочем, нет — люблю те, о которых пишу.

— О, в этом нет ничего таинственного! Проза жизни, так сказать, мистер писатель. Я просто подумала, не поменять ли мне профессию. Я обожаю фотографию, но прилично заработать у нас в городке не удается, на жизнь не хватает. У меня сейчас совсем нет заказов. Теперь все покупают фотоаппараты и снимают сами. Наверное, мне следует перебраться в Лондон, но не хочу бросать дом. Придется возвращаться к машинописи и стенографии. Я подумала, не обратиться ли мне в газету.

— А вы деятельная девушка. Хотите работать? А как ваш жених на это смотрит?

Господи, она и забыла, что для него она все еще обручена!

Лиз не стала ничего отрицать и объясняться по поводу кольца, когда он заметил его у нее дома. Да и теперь не было желания вдаваться в объяснения. Пусть эта легенда защитит ее от увлечения Артуром: когда так быстро влюбляешься, ничего хорошего не выходит. И сейчас, несомненно, было бы лучше, если бы Генри оказался с ней рядом.

— Он очень хорошо меня понимает, — солгала Лиз.

— Да? Тогда и я выскажу свое мнение по поводу вашей идеи, если вас оно интересует. Я считаю, у вас замечательно получится все, чем бы вы ни решили заниматься. Вы очень грамотно печатаете. А что важнее всего, вы очень приятная девушка.

От неожиданного комплимента Лиз бросило в краску.

— Спасибо на добром слове, сэр. Сами знаете, приятно, когда тебя хвалят.

Лиз поставила стакан на стол и встала.

— Мне пора идти. — Она взяла с дивана сумочку. — Кажется, зря я выпила, мне еще ехать по вашей ужасной дороге. Хотя пока что голова в порядке.

Она направилась к двери, Артур пошел за ней.

— Я отвезу вас в гостиницу, — сказал он.

На улице уже стемнело. Рядом с его «ягуаром», занимавшим едва ли не половину площадки для парковки, старенький «форд» Лиз казался маленьким уродцем, по странной случайности не добравшимся до автомобильного кладбища. Артур предложил ей оставить его здесь, а завтра приехать в автомобиле телегруппы. Лиз обрадовалась — она боялась садиться сейчас за руль, тем более спускаться по такой крутизне. Но «ягуар» Артура выглядел столь огромным, что трудно было представить, как он пробирается по узкой дороге, как разъезжается со встречными автомобилями.

Артур объяснил:

— Надо дать задний ход.

Легко говорить: задний ход. По такой-то крутизне! Лиз даже содрогнулась от этой мысли и сказала, что в следующий раз она лучше придет к нему пешком.

Они спустились вниз без всяких приключений. Сидеть рядом с ним в мягких креслах роскошного лимузина было чудесно. Артур отлично вел машину, и Лиз не удержалась от похвалы.

— А вы классный водитель! Мечтала увидеть вас за рулем.

— В следующий раз я вам покажу настоящий класс, — усмехнулся он.

Подъехали к гостинице. Артур достал из багажника ее сумку, толкнул входную дверь. В холле горел мягкий нижний свет, специально для припозднившихся жильцов, обволакивала ночная тишина. Он поставил сумку на пол и повернулся к Лиз.

— Так я скажу ребятам, что вы готовы принять их завтра утром в девять? — спросила она.

— Да, так и передайте. А заодно скажите, что среди них теперь есть златокудрая волшебница.

Он взял ее за руки. Неужели опять хочет поцеловать? Мягкие губы Артура приникли к ее губам, и Лиз почувствовала, как у нее подкосились колени. Она высвободила руки и сказала твердым голосом:

— Спокойной ночи, Артур. Спасибо, что подвезли.

 

4

Из-за дверей гостиной раздавались голоса — вся группа уже была в сборе. Лиз с минуту постояла в холле, чтобы прийти в себя. Она была невероятно взволнована — ей казалось, что вся ее жизнь перевернулась, перед ней вдруг открылось нечто неизведанное, пугающая надежда, манящая иллюзия. Но некогда было размышлять, когда дело еще не доделано.

Лиз открыла дверь и вошла в гостиную. На нее тут же обратились взоры всех присутствующих, и она торжественно объявила:

— Привет! Я принесла вам хорошие вести!

Вместе с Диком были еще четыре человека, и они заговорили разом, пока Дик не прикрикнул на них:

— Да замолчите вы! Вот болтуны! Лиз, присоединяйся к нам, я тебя представлю. Ребята, это Лиз Ламберт. А вы представляйтесь сами.

Все встали, кроме Дика, и высокий человек с ярко-рыжими волосами, узким худым лицом и умными глазами протянул ей руку и сказал:

— Я — Додди Майлс, режиссер и ведущий программы, а это Бобби, мой ассистент. Он занимается освещением.

Бобби, молодой парень лет восемнадцати, пробормотал «Привет!» и скромно помахал ей ладонью. Фил, самый старший из группы, представился как звукорежиссер, а единственная в группе девушка весело сообщила, что она — Джина, администратор компании. Она была одета в зеленые брюки и футболку вишневого цвета. Вид у нее был весьма боевой, видно, что она способна руководить всеми этими мужчинами. Лиз она понравилась с первого взгляда. Джина уступила ей место рядом с Диком, а сама пересела на банкетку к Бобби, который этому явно обрадовался. Лиз сразу стало ясно, каковы расстановка сил и отношения в дружеской компании.

Дик обратился к Лиз:

— Ну а теперь выкладывай свои хорошие новости.

— С удовольствием. Мистер Крейг будет рад встретиться с нами завтра в девять утра. Он обещал содействовать нам в работе.

Додди сообщение поразило до глубины души.

— Как тебе удалось его уговорить, черт возьми? Когда я сегодня был у него, он просто кипел от злости. — Он ухмыльнулся и добавил: — Не буду вспоминать, в каких выражениях он высказывался.

— И не надо, — заметила Лиз. — Могу себе представить, я его знаю. У него сломалась новая электрическая машинка, а я ее починила. После этого уговорить его не составило труда.

Додди кивнул Дику.

— Ты нашел талантливую девушку себе на замену, старик, — сказал он. — Это дело надо отметить.

Джина вмешалась в разговор.

— Я попросила милейшую миссис Оуэн приготовить нам чаю. — Она обвела всех взглядом. — Думаю, пива вы уже достаточно сегодня выпили.

Фил тут же стал жаловаться, что она слишком командует, но, когда хозяйка принесла чай и большое блюдо с домашним печеньем, все обрадовались и накинулись на угощение. За чаем болтали о том, о сем, заодно обсуждали планы на завтра.

— Дик, забыла тебя спросить, — спохватилась Лиз. — Как насчет телекамеры, ты доверишь мне свою?

— Я тебе доверю даже свою жизнь, дорогая! — темпераментно воскликнул Дик.

Додди принес камеру. Лиз под руководством Дика попробовала ее и скоро поняла, что справится с ней и, несмотря на свою внешнюю хрупкость, без особого напряжения сможет держать ее на плече.

Инструктаж занял еще не менее часа — Лиз не только восстановила все навыки, полученные на кинофотокурсе, где она всегда получала высокие баллы, но и ухватила суть телевизионных задач, которые были для нее в новинку. В конце концов, даже Додди Майлс признал ее бесспорные способности.

— У меня прямо-таки камень с плеч свалился. Дик обещал, что у тебя все получится, но как доверять непрофессионалу? А ты словно всю жизнь работала с этой штукой.

По своим комнатам они разбрелись во втором часу ночи. Джина обратилась к Лиз:

— В этой маленькой гостинице только три номера, поэтому мы с тобой будем вместе. Не возражаешь? Где твой багаж? Пошли наверх, я тебе все покажу.

Номер оказался простеньким, но уютным. В нем стояли две кровати, зеркало с подзеркальником, умывальник и старинный гардероб. На одной из кроватей валялась одежда Джины, Лиз заняла другую, свободную.

— Очень удобные кровати, — сообщила Джина. — Я вчера свою опробовала.

И Джина рассказала Лиз некоторые подробности. Выяснилось, что они приехали вчера днем. Додди захотел осмотреть окрестности, вдохновиться пейзажем, а заодно найти хорошие виды для заставки или фона. Сегодня утром они отправились к морю, и тут — просто кошмар! — Дик сломал руку. Он лез на скалу, хотел отснять вид на море и берег сверху, вдруг поскользнулся и упал прямо на руку. Причем камеру-то он удержал, с ней ничего не случилось, а вот кисть руки подвернулась, и получился перелом запястья. Они отвезли его в больницу, и, пока ему делали рентген и накладывали шины, прошло несколько часов. Никто из группы не умеет обращаться с камерой, поэтому они готовы были отказаться от всей затеи с интервью. Однако оно должно войти в серию передач о знаменитых писателях, пишущих детективы. Дик понимал, что на карту поставлена репутация его съемочной группы. Все были в ужасном настроении, и тогда Дик решил позвонить Лиз.

— Остальное тебе известно, и, к счастью, пока все складывается удачно. Хорошо, что ты знаешь этого писателя. У него тяжелый характер, скажу я тебе. Додди рассказывал, как он с ним встретился, — ужас!

— Думаю, завтра он будет покладистым, — сказала Лиз, улыбаясь. — Смею надеяться, во всяком случае. Ну, давай укладываться спать? Завтра у нас трудный день.

— Да, правда, — кивнула Джина. — Ванная справа.

Лиз надела ночную рубашку и отправилась в ванную. Душа не оказалось, но принять горячую ванну после утомительного дня было гораздо приятней. Она долго лежала в воде, чувствуя, как напряжение проходит и тело охватывает благодатная истома.

Завтра надо быть в отличной форме! — сказала себе Лиз, укладываясь в постель. Глаза ее слипались, а перед ними стояла лента дороги, бесконечная череда машин, коттеджей и деревьев, полуосвещенная гостиная, лица ее новых знакомых, глазок телекамеры, ворох бумаг и книг и самый чудесный и удивительный момент этого дня — встреча с Артуром. Его ищущие губы властно подчиняли ее себе…

Когда Лиз проснулась утром, у ее кровати стояла Джина с подносом в руках, на котором были две чашки кофе.

— Не знаю, как ты, — сказала она, — а я не могу как следует проснуться, пока не выпью кофе. Миссис Йорк, добрая душа, разрешает мне пользоваться кухней.

Лиз села в постели, протерла глаза и отпила глоток ароматного густого напитка.

— Спасибо, Джина, очень здорово, ты такая заботливая.

Та только усмехнулась.

— Хорошо, что хоть кто-то понимает это. Ну, я пойду, проверю, готовы ли мужчины завтракать. Мы выезжаем в пятнадцать минут девятого.

Лиз отставила чашку на столик и встала.

— А как там Дик? — поинтересовалась она.

— Уверяет всех, что ему лучше, — ответила Джина. — Нам едва удалось уговорить его остаться. Миссис Йорк обещала присмотреть за ним. Спускайся, когда будешь готова.

Лиз быстро умылась и распаковала свою сумку с одеждой. На всякий случай она прихватила с собой летнее платье, пару джинсов с майками. В отдельном пакете было большое пляжное полотенце и крем для загара. Если она действительно пробудет здесь еще день-другой, обязательно постарается позагорать и искупаться в море.

Она надела голубые джинсы и тонкую белую рубашку с коротким рукавом. Волосы, как всегда, завязала сзади в хвост, чтобы не мешали работать. Такой ее впервые увидел Артур — приглаженные назад волосы и большие очки на носу. Но теперь очки очень модные, слава богу. С минуту она разглядывала себя в зеркале, потом сняла ленту — золотисто-русые волнистые волосы рассыпались по плечам. Совсем другое дело!

Джина была уже внизу и расставляла чашки и тарелки на длинном столе, покрытом клетчатой скатертью.

— Проходи, садись, — пригласила она Лиз.

Пришел Додди, за ним остальные, все расселись за столом, миссис Йорк принесла сначала большой кофейник и кувшин с молоком. Потом вернулась с огромным подносом в руках: на столе появились тарелки с ветчиной, яичница, грибы, блюдо с тостами, желтое крестьянское масло и вазочка с домашним мармеладом. Все набросились на еду, лишь изредка перебрасываясь репликами. Лиз заметила некоторое напряжение — волновалась вся группа, а не одна она, все сосредоточились на предстоящей работе.

Додди изложил Лиз план.

— Для первой части интервью выберем место в доме, — сказал он. — А потом снимаем на природе, пусть только писатель сам выберет, где. Мы уже пробовали заснять здешний пейзаж, скалы и холмы. Тогда Дик и упал. Ну ладно, думаю, все пройдет нормально. Обращайся ко мне с любыми вопросами, если ты в чем-то почувствуешь себя неуверенно.

— О, конечно! — поспешила согласиться Лиз. — Я же впервые работаю со съемочной группой. Но я постараюсь. Надеюсь не подвести вас.

Додди посмотрел на нее с улыбкой.

— Не бойся, — подбодрил он.

После завтрака Лиз разыскала миссис Йорк и договорилась с ней насчет комнаты. За ней оставили номер до воскресенья, так как с понедельника все места в гостинице были уже забронированы. Лиз радовалась возможности отдохнуть в таком замечательном месте. Даже если она не понадобится Артуру, то проведет время не без пользы — Лиз уже не помнила, когда последний раз была на море. Впрочем, зачем кокетничать с самой собой — она оставалась тут именно ради Артура и предчувствовала, что он обязательно позовет ее.

У гостиницы мужчины грузили оборудование. Лиз села в автомобиль Додди, остальные — в большой «рейнджровер». Вскоре машины уже взбирались по крутому склону к дому Артура Крейга. Лиз вспомнила, как она вчера буквально карабкалась по этой дороге.

— Я оставила свою машину у коттеджа, призналась она Додди. — Струсила вчера от одной мысли, что придется сползать ночью с этой горы. Слава богу, Артур предложил мне подвезти меня к гостинице.

Додди подмигнул ей и ухмыльнулся.

— Ага! Давай-ка выкладывай все, как на духу. Мой нос чует тайну, — пошутил он, и Лиз покраснела.

— Никаких тайн, просто я испугалась, — сказала она, но получалось, что оправдывается, поэтому Додди стал хихикать.

Артур, очевидно, услышал, что они едут, и вышел к стоянке. Додди представил ему членов группы.

— А с Лиз вы, кажется, знакомы, — добавил он в конце.

Артур каким-то странным взглядом посмотрел на нее и подтвердил:

— О, конечно! Мы с ней большие друзья, правда, Лиззи?

Элизабет слегка оторопела, но тут же сообразила, что он таким образом подтверждает их вчерашнюю договоренность о перемирии. Она вежливо улыбнулась.

— Да, разумеется.

Артур удовлетворенно кивнул и потрепал ее по плечу.

Мы с ним воркуем чуть ли не как два голубка, прямо влюбленная парочка, подумала Лиз. Но это же совсем не так! Хотя Артур явно хочет продемонстрировать, что они понимают друг друга с полуслова. Разве можно понять этого странного человека со всеми перепадами его настроения? Что она знает о нем? Только то, что он модный писатель и что у него есть невеста, в которую он по уши влюблен. Книг его, однако, она в глаза не видела, говорят, пишет он о таинственных преступлениях.

— Лиз, пошли! — позвал Додди.

Им предстояло определить, где лучше снимать интервью. Кабинет оказался, по мнению Додди, слишком маленьким, плохо освещенным, к тому же набитым книгами и бумагами так, что группе негде развернуться.

Артур вывел их через боковой вход в сад, и Лиз пришла в полный восторг: за живой изгородью открывался великолепный вид: зеленый травяной ковер спускался прямо к живописной скале, за ней весь горизонт захватила сверкающая голубизна моря, в небе парили белоснежные чайки. Не потому ли Артур выбрал себе морской псевдоним?

— Здесь очень красиво, — сказала она Додди. — Может, вынесем сюда кресла?

Но тот отрицательно покачал головой: первая часть интервью обязательно должна проходить в доме.

— Потом можно здесь сделать несколько эпизодов. Может быть, вы пройдетесь к скале, мистер Крейг? Как вы на это смотрите?

— Пожалуйста, я согласен, — ответил Артур. — Только не стоит делать этот пейзаж слишком узнаваемым. Мне не хотелось бы открывать всем место, где я работаю.

Додди снова бросил взгляд на скалы и понимающе кивнул:

— Я бы тоже не захотел, чтобы мое уединение нарушали толпы любопытных.

Они вернулись в дом и решили снимать в гостиной.

— Здесь так много книг, — заметил Додди, изучая полки. — Но ваших я что-то не вижу.

— Здесь то, что я читаю, — пояснил Артур.

— Ясно. Но мы должны поговорить с вами о ваших произведениях. Может быть, положим несколько книг на стол?

— Это уже смахивает на рекламу, — проворчал Артур, но послушно принес из кабинета свои книги.

Додди прошелся по комнате, оглядывая ее критическим взором.

— Давайте вести беседу, сидя на диване. Конечно, это немного избитый прием, но все же лучше, чем на стульях друг против друга.

Наконец все было согласовано. Принесли осветительную аппаратуру, стали проверять микрофоны. Артур на это время удалился в свой кабинет.

Лиз очень понравилось работать с группой. Все решения по поводу света, точки съемки, звука принимали Фил и Бобби под руководством Додди Майлса. Она только внимательно слушала указания режиссера и примерялась к камере.

Наконец интервью началось. Лиз теперь видела Артура в объектив, и ей было крайне интересно следить за тем, как меняется выражение его лица, как взгляд больших черных глаз становится то сосредоточенным, то ироничным.

Додди задавал вопросы, касавшиеся произведений Уильяма Сэйлора и методов его работы. Например, он спросил, в какое время дня ему лучше всего работается.

— Практически весь день и половину ночи, когда все идет удачно и получается.

А как он предпочитает писать — от руки, печатать на машинке или диктовать секретарю?

Артур обернулся прямо в камеру, то есть на Лиз.

— Ну, удобнее всего писать от руки или печатать. Секретаря у меня нет. Но иной раз все сыплется, и никак не можешь свести концы с концами, пока не найдешь себе замечательного помощника.

Он проговорил это совершенно обычным тоном, но Лиз заметила, как усмехнулся Додди.

— О да, это очень важно, это большая удача! — понимающе кивнул он Артуру, и Лиз догадалась, о чем его мысли.

До начала интервью они договорились, что будет сделан небольшой перерыв, чтобы выпить кофе. Лиз была целиком поглощена процессом, но все же затылком почувствовала, что Джина делает Додди знаки — мол, кофе готов, закругляйся.

Додди, однако, и не думал прерываться.

— Вы поселились здесь в весьма уединенном месте, мистер Крейг. Вы считаете это необходимым условием продуктивной работы — я имею в виду спрятаться от всех? Похоже, даже от семьи?

Лицо Артура стало непроницаемым, и он отрезал ледяным тоном:

— Я не собираюсь обсуждать мою личную жизнь!

— Стоп! — махнул Додди.

Лиз выключила камеру и в испуге посмотрела на Артура. Господи, неужели очередной приступ ярости? Но он взял себя в руки и, ничего не сказав, вышел вон из комнаты.

Наступило тягостное молчание. Додди всплеснул руками и спросил Лиз, как будто она была самым близким человеком для Артура:

— Что я сказал такого ужасного?

Она покачала головой. Она и сама не поняла, в чем дело.

— Пойду-ка я отнесу ему кофе.

Лиз взяла кружку с подноса, который приготовила Джина, и на свой страх и риск добавила пару ложечек сахара — она ведь не имела представления о его привычках и вкусах, Артура она нашла в саду: он ходил по аллее взад-вперед, ужасно злой.

— Кофе? — спросила Лиз робко.

В какой-то момент ей показалось, что Артур сейчас запустит в нее кружкой, но он только пробормотал:

— Спасибо, — и отхлебнул большой глоток горячего кофе. Как только не обжегся?

Они молчали несколько мгновений, потом вдруг Артур разразился гневной тирадой:

— Я говорил своему агенту, что соглашусь на интервью при условии, что никто не будет лезть мне в душу и делать из этого психологическое исследование! — Артур сердился и яростно пил кофе. Лиз забрала у него кружку. Он даже не взглянул на нее. — Эти проклятые журналисты все одинаковые. Им нужно только выудить любые подробности твоей личной жизни, а потом подать их скучающей публике, жадной до сплетен! Я на это не пойду, понятно? Можешь так и передать своему режиссеру.

Он резко повернулся и пошел по склону вниз, к краю скалы. Лиз поставила кружку на траву и последовала за ним. Как понять этого мужчину? Счастливо влюбленный и помолвленный, он приходит в ярость от самых невинных вопросов. Лиз, однако, некогда было рассуждать. Она догнала Артура почти на краю обрыва, спускавшегося к морю. Некоторое время они стояли молча, глядя на морскую гладь, небо и белых чаек.

— Не надо так сердиться, Артур, — сказала Лиз тихо. — Тебе следовало сказать Додди, что ты не хочешь отвечать на подобные вопросы. Он обязательно учел бы твои пожелания и построил беседу согласно твоим правилам. Додди не из тех, кто гоняется за дешевой сенсацией, это видно. Кстати, он задал самый обычный вопрос. Многие люди с радостью рассказывают о своей личной жизни, выкладывают сами такие подробности, что только диву даешься. Мне подобное тоже не по душе, но я бы не стала показывать это чужим людям.

Артур повернулся к ней, и озорные золотистые искорки мелькнули в его красивых карих глазах.

— Мы с тобой, оказывается, похожи. — Он улыбнулся. — Забавно, что ты в твоем возрасте уже способна здраво рассуждать. Ну ладно. Пошли!

Он взял ее за руку и повел в дом. В гостиной съемочная группа ждала их в полной растерянности — они молча сидели с кружками кофе по разным углам.

— Извини за каприз, старик! — Артур пожал руку Додди. — Я готов продолжать.

— Отлично, — оживился Додди. — Тогда вперед.

Дальше все пошло гладко. Додди интересовался исключительно книгами, вопросами литературы, спрашивал, откуда Артур черпает свои сюжеты. Они непринужденно болтали о ситуации в книжных магазинах и библиотеках, об интересах читателей. Говоря о своей будущей книге, Артур даже немного рассказал, о чем она, и о главном герое. Это было для телевизионной передачи уже почти сенсацией, во всяком случае, горячей новостью. Лиз ликовала.

— И в заключение вот что, — сказал Додди. — Я слышал мнение, что вы слишком хорошо пишете для такого жанра, как детектив. Вам никогда не приходило в голову создать произведения иного рода, чтобы заслужить одобрение самых строгих высоколобых критиков?

Артур усмехнулся.

— Мне хватает признания моих читателей, — парировал он и добавил с иронией: — А кроме того, где криминал, там деньги.

— Стоп! — крикнул Додди и махнул Лиз рукой, потом обратился к Артуру: — Последнее заявление просится в заголовок, мистер Крейг. Вы сделали это вместо меня, спасибо.

Он встал и громко сказал всем:

— Перерыв! Джина нашла тут неподалеку на берегу маленькое кафе. Не поедете ли с нами, мистер Крейг?

Но Крейг отказался, и Додди договорился, что группа, дав ему отдохнуть, вернется часа через два, чтобы сделать несколько эпизодов на природе.

Все погрузились в машину Додди и поехали обедать. По дороге заехали в гостиницу проведать Дика, а заодно отчитаться, как все прошло. Они нашли его за домом в саду, он сидел за столиком под большим красным зонтиком и читал журналы. Дик чувствовал себя виноватым — он вышел из строя, да еще призвал на помощь не опытного профессионала, а свою хрупкую приятельницу. Но Додди предупредил все его вопросы, сразу заявив, что если это интервью вообще удалось снять, то только благодаря Лиз.

Потом они все спустились к морю. Там на берегу, у самого пляжа, и находилось кафе. Рядом жила своей жизнью небольшая площадь с магазинчиками, почтой и стоянкой для автомобилей. От нее вниз вела лестница к пляжу, раскинувшемуся между высокими скалами.

Додди с трудом нашел свободное место на стоянке. Выйдя из машины, Лиз потянулась и подставила лицо солнышку — какое замечательное место для отдыха! Она уже предвкушала, как окунется в веселые голубые волны, будет лежать и загорать на горячей гальке и забудет обо всех бедах и проблемах хоть на несколько дней. Тут же в ее воображении возник образ Артура — высокого, красивого.

Она представила себе его атлетическое тело… Но у него есть невеста, и надо выбросить всякие глупости из головы. Он обожает ту красотку, и, стало быть, ей рассчитывать не на что. В лучшем случае проведет с ним пару часов за рукописью, и все. Впрочем, было бы хорошо, если бы он вовсе не пригласил ее к себе за эти дни. Нельзя позволить себе фантазировать: воображение обязательно разыграется, а как потом выбросить это из головы?

Кафе оказалось маленьким, уютным заведением, которое содержали две немолодые женщины, как оказалось, сестры. Из окон открывался чудесный вид на море. Вообще, городок этот все больше и больше нравился Лиз.

Им подали прекрасный салат с омарами, булочки с маслом и отличное вино. На десерт — мороженое. После обеда они все вместе отправились к морю, к самому прибою. Джина сняла босоножки и шлепала босиком по воде. Мужчины — за исключением Дика, конечно, — соревновались в том, кто дальше забросит камешек в море. Лиз было так приятно с ними, ей совсем не хотелось расставаться с новыми друзьями, она боялась снова остаться одна.

В коттедж они вернулись точно в назначенное время и приступили к съемкам. Лиз даже попробовала снимать на ходу, двигаясь спиной перед Артуром. Они спускались по склону с Додди. Фил держал перед ними микрофон. Лиз видела, что беседа доставляет удовольствие обоим — писателю и режиссеру.

Додди на этот раз не касался никаких личных подробностей, говорили больше на общие жизненные темы. Когда все вопросы были исчерпаны, он поблагодарил Артура, и команда принялась сворачивать оборудование. Додди пообещал прислать ему копию неотредактированного материала, и обе машины покатили вниз по дороге. Лиз подошла к своему «форду».

— Тебе тоже надо ехать? — спросил Артур. — Я думал, мы поужинаем вместе.

— Спасибо, но я должна быть со съемочной группой. — На самом деле Лиз, как ни трудно было ей отказаться, считала, что так лучше.

Уже садясь в машину, она вспомнила как бы невзначай:

— Я договорилась в гостинице и останусь здесь до понедельника. Так что если тебе понадобится моя помощь, ты всегда сможешь найти меня на пляже. — Она очень ловко все это сформулировала. И намека нет на то, что она остается из-за него, да еще подчеркнуто, что их объединяют чисто деловые отношения. — Впрочем, если мы не встретимся до этого дня, я позвоню попрощаться, — добавила Лиз.

Она говорила, не поднимая глаз на Артура. Если бы она увидела выражение его лица, то наверняка бы удивилась.

Лиз завела мотор и приготовилась отъехать.

— Тогда — до свидания! — сказал Артур и улыбнулся ей.

Она помахала ему рукой на прощание. Впереди были пять дней — чем они обернутся для нее?

В гостинице все, кроме Дика, сидели в гостиной и обсуждали планы.

— Смотрите, сейчас пять часов, — говорил Додди. — Предлагаю отчалить прямо сейчас и сделать остановку в Бристоле. Думаю, мы легко найдем свободные номера на одну ночь. Это разумней, чем завтра гнать без остановки. Ну так как?

— Прекрасная мысль, — поддержал его Фил.

Джина и Бобби реагировали довольно вяло — вернее, просто не возражали.

— Как ты, Лиз? Поедешь домой? Жаль, нам не по дороге.

— Я решила задержаться тут на пару дней, — ответила Лиз. — У меня давненько не было отпуска, а погода чудесная, и я… — Она смутилась. Нужно ли все объяснять?..

— Хорошая мысль, — сказал Додди и посмотрел на нее так, что она покраснела. Додди явно заподозрил, что у них с Артуром особые отношения, и как же обидно, что он ошибается!

Через полчаса группа уже была готова к отъезду. Прощаясь, все благодарили Лиз за помощь.

— Ты просто молодец! — сказал Дик и расцеловал ее. — Мы с тобой свяжемся, когда начнем монтаж, если захочешь, приезжай и тоже прими участие. Это будет на следующей неделе. Пришлем тебе чек, а комната оплачена до завтрашнего дня.

Додди устроил Дика в машине, все стали махать ей на прощание, желать успехов. Вскоре их машины скрылись из виду.

Лиз медленно пошла обратно в гостиницу. Оказавшись в своем номере, она села на кровать и загрустила. Снова она одна, ощущение пустоты слишком быстро вернулось к ней. Надо было принять приглашение Артура поужинать вместе. Ей вдруг захотелось увидеть его — сильнее, чем когда-либо.

Прекрати! — приказала она себе в который раз. Он не для тебя! И нечего лелеять мечту, которая никогда не сбудется.

Лиз решила пойти прогуляться. Потом она вернется, приведет себя в порядок и поедет в то кафе на пляже. Вечером ляжет спать пораньше. Так и будет проводить свои неожиданные каникулы. И больше не станет думать об Артуре Крейге. Если он не позовет ее на помощь.

 

5

Лиз с удовольствием утопила босые ноги в теплой мелкой гальке и, надев темные очки, стала расчесывать мокрые волосы. Солнце здорово припекало, но она только что выкупалась и не успела еще согреться. Она огляделась. На пляже народу немного, дети — в основном малыши, потому что школьные каникулы еще не начались. Тишину нарушают лишь плеск ленивых волн да крики чаек, ну и разве что веселая детская болтовня.

Как хорошо! — подумала Лиз, растянувшись на большом полотенце. Она получила огромное удовольствие от купания. Хотя вода оказалась холоднее, чем она предполагала, вскоре Элизабет перестала это замечать, потому что заплыла довольно далеко и согрелась от движения. Она полежала на спине, покачиваясь на волнах, глядя в голубое безоблачное небо, а потом повернула к берегу и плыла, на этот раз не торопясь.

Нынешнее утро она провела чудесно, если не считать некоторого напряжения: время от времени она поглядывала по сторонам, надеясь увидеть знакомую фигуру Артура. Ожидание и тревога портили все, но она никак не могла с собой справиться. Артур так и не появился, и к тому времени, как Лиз отправилась перекусить в кафе на площади, ее уже разбирала досада, в основном на себя.

За едой Лиз, в который раз за последнее время, занялась анализом ситуации. Артуру понравилось, что она умеет рассуждать здраво. А чтобы рассуждать здраво, нужно трезво оценивать факты. Факты же таковы: Артур помолвлен с этой потрясающей манекенщицей, а к Лиз у него чисто деловой интерес. В свете этих фактов не имеют значения ни та ночь, о которой он даже не вспомнил, ни его поцелуи. И не нужно строить иллюзии.

Чтобы не сойти с ума от ожидания, надо было срочно чем-то заняться. Лиз приобрела на почте, где продавалось абсолютно все, толстый исторический роман, и уселась в тенечке почитать.

К счастью, книга оказалась интересной. Лиз так увлеклась, что и думать забыла об Артуре, то есть не совсем забыла, а просто перестала искать его глазами. Часа через два солнце вылезло из-за скалы и стало припекать с новой силой. Она отложила книгу и решила пойти искупаться.

И вот теперь она лежит на солнце после купания и уверяет себя, что вполне довольна жизнью, — отдыхает на полную катушку и не предается глупым мечтам. Минут через десять ей стало жарко — не хватало только получить сильный ожог! Лиз достала бутылочку и стала растирать кремом ноги, потом попробовала смазать спину. Она крутилась во все стороны, пытаясь достать повыше, но ничего не получалось.

— Тебе случайно помощь не нужна? — раздался над ней веселый голос Артура.

Лиз вздрогнула и обернулась.

— О, это ты! Напугал меня. Я не ожидала…

— Похоже на то, — заметил Артур.

Он забрал у нее бутылочку с жидким кремом, которую она держала над своим плечом, продолжая выливать содержимое на кожу. Лиз стала искать в сумке салфетку.

— Сиди, не двигайся, — приказал Артур, завинчивая пробку. — Ты вроде бы пыталась намазать себе спину? Давай я!

Он начал растирать пролитый крем по ее спине. Лиз хотела придумать что-нибудь остроумное, задать непринужденный, легкий тон в этой не слишком ловкой ситуации, но ничего не пришло в голову. Во рту пересохло, а сердце сперва словно замерло, а потом начало биться как-то слишком быстро.

— Ложись на живот! — велел ей Артур. — Мне так легче будет.

Она послушно улеглась на полотенце и, затаив дыхание, слушала, как теплые руки Артура ритмично двигаются по ее спине.

— В таком купальнике загорать глупо, — сказал он вдруг. — Он слишком закрытый. У тебя останется белая полоса посередине спины.

Лиз резко перевернулась и села. Ему, конечно, все равно, но она больше не могла вынести этой сладкой пытки. Хотя ничего особенного не происходило, прикосновение рук Артура слишком волновало ее. Лиз едва сдерживала дрожь.

— Ну и пусть, — ответила Лиз. — Я и не собираюсь больше загорать. Хотела пойти в кафе и выпить чашку чаю. А что касается белой полосы, то ее никто не увидит.

— Разве? Ты никому не покажешь? — усмехнулся Артур. — Хорошо, я угощаю чаем.

Лиз надела сарафан прямо на купальник, успевший высохнуть, свернула полотенце, сложила все в сумку и, прихватив босоножки, побрела за ним по гальке к кафе.

— Думаю, тебе понадобилась моя помощь, — сказала она.

Он обернулся, немного удивившись тону.

— Ну да, ты сама предложила мне помочь, — напомнил он.

Лиз закусила губу. Неважно, по каким причинам он здесь, неважно, что отдыхать у моря так славно, — она рада быть ему полезной.

— Конечно, предложила. Разве я отказываюсь? Просто я сейчас одета совсем не для секретарской работы. Надо бы зайти в гостиницу, привести себя в порядок, разумеется, после чая.

— Могу предложить кое-что получше. — Артур неожиданно взял ее под руку и повел к своему «ягуару», припаркованному чуть выше кафе, на дороге. — Мы заедем в гостиницу, ты возьмешь все, что нужно, с собой, а потом двинемся ко мне в коттедж. Пока ты будешь принимать душ, я приготовлю чай. У меня есть большой пирог с фруктами, мне одному его не осилить. Идет?

Лиз чувствовала прикосновение его пальцев к руке и млела. Она совершенно не имела сил сопротивляться. Никогда раньше с ней такого не происходило — обычный дружеский жест привел ее в трепет! Артур относился к тому типу опасных мужчин, которые просто излучают сексуальность. Тут уж никакая девушка не устоит, это точно, подумала Лиз, словно оправдываясь сама перед собой.

Артур завел мотор и сказал:

— Должен кое в чем признаться, Лиз. Когда ты предлагала мне помочь с книгой, то, очевидно, представляла, что настрочишь несколько страниц, и все. Но, боюсь, этого будет недостаточно. — Он бросил на нее взгляд и продолжил: — Вчера вечером я закончил поздно и пошел спать, а утром стал делать правку и замучился, ужас! Два часа провозился только с одной страницей, и то считаю, что там придется внести новые изменения. Без твоей помощи мне не закончить работу в пятницу вечером. Понимаю, что ломаю твои планы на каникулы, но я потом что-нибудь для тебя придумаю. Ты сделаешь это для меня, Лиззи? Поработаешь со мной? Решай.

Но Лиз ничего не нужно было решать. Ее охватило радостное возбуждение от одной только мысли, что она будет с ним все эти дни. Говоря «да», она просто постаралась выглядеть более или менее спокойной и рассудительной — мол, не так уж она и любит целыми днями валяться на пляже.

— Ты ангел, Лиззи! Мой добрый ангел! — обрадовался Артур.

Когда они приехали в коттедж, Артур отвел Лиз наверх и показал, где ванная комната. По дороге Лиз увидела двери в две спальни — других комнат наверху она не обнаружила. В ванной Артур проверил, достаточно ли полотенец, объяснил, как пользоваться душем, и оставил ее одну.

Ванная ей очень понравилась: большая комната, стены и пол отделаны плиткой цвета морской волны. Грандиозная голубая ванна с душем. Изящный туалетный столик, на котором красуются всякие дорогие принадлежности, бутылочки с парфюмерией и баночки с кремами — вне сомнения, предназначенные для женщины. Лиз не без ревности подумала об Ирме — но чего же еще она ждала? Конечно же, они живут тут вместе. И какое счастье, что сейчас она где-то за рубежом!

Лиз приняла прохладный душ, смыв с тела соль, тщательно прополоскала волосы. Фена Лиз не обнаружила, вероятно, он хранился где-нибудь в спальне. Не идти же туда! Поэтому она высушила волосы полотенцем насколько возможно, аккуратно расчесала и встряхнула головой. Золотые кудри рассыпались по плечам.

Она надела голубой сарафан, который привезла с собой из гостиницы. Посмотрела на себя в зеркало и решила надеть еще легкий голубой жакет. Так она будет выглядеть скромнее, а то сарафан слишком открытый, Артуру непременно придет в голову какая-нибудь глупость — что она хочет соблазнить его.

Спустившись в гостиную, Лиз увидела, что Артур уже накрыл там чай — на маленьком столике стоял поднос с чайником, чашками и большим красивым пирогом. Сам он восседал на диване.

— Ну вот, я готова работать! — сказала Лиз бодрым голосом.

Она старалась сразу взять правильный тон — дружеский, но вполне деловой, но получилось чуть-чуть фальшиво. Лиз хотела устроиться в кресле — подальше от Артура, но он, похлопав ладонью по сиденью, жестом показал ей место рядом с ним. Лиз села, сохраняя дистанцию. Артур следил за ней с усмешкой, потом откинулся на спинку дивана и сказал лениво:

— Не нальешь ли чаю? Думаю, это больше подходит женщине.

Но поднос находился прямо напротив него, а значит, чтобы дотянуться до чайника, надо было или придвинуть стол к себе, или подвинуться к Артуру. Лиз бросила на него осторожный взгляд и увидела, что в его глазах светятся веселые искорки. Развлекается? Дразнит ее? Ну и пусть.

Лиз подвинулась к самому столику. Ну и к Артуру тоже. Даже слишком близко. Когда она потянулась к чайнику, то коснулась локтем его колена. Наконец Лиз протянула ему чашку, взяла свою и отодвинулась подальше.

— Спасибо, — сказал Артур и рассмеялся. — Зачем ты так далеко отсела? А как же пирог?

Она бросила на него сердитый взгляд.

— Ты нарочно все это сделал?

Даже чашка задрожала в руке!

— Конечно! — согласился он самым бессовестным образом. — Я почувствовал тоненький ледок в твоем отношении ко мне и решил растопить его еще до того, как мы начнем работать вместе. Пожалуйста, не изображай из себя неприступную и страшно деловую суперсекретаршу, Лиззи. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, потому и решил быть к тебе поближе.

Теперь пришла очередь Лиз рассмеяться.

— Хорошо, — согласилась она. — А насколько поближе?

Он отмерил рукой расстояние между ними — на три его ладони.

— Так подойдет?

Она улыбнулась, отпила глоток чая, но не двинулась с места.

— Послушай, тебе не надо бояться быть со мной наедине, — мягко сказал Артур. — Пойми, не стоит строить барьер между нами. Обещаю, что не стану приставать к Тебе. Я ведь помню, что у тебя есть жених.

— А у тебя — невеста, верно?

— Угу, — промычал он в ответ и стал резать пирог, положил по кусочку на тарелки и протянул одну Лиз. — Вот, возьми. Угощайся.

Странно, почему Артур не стал больше ничего говорить по поводу их помолвок? А что, если бы она призналась ему в том, что кольцо на ее руке ничего не означает? Тут она с содроганием вспомнила, как он принял ее тогда, в понедельник вечером, — смотрел свысока, грубил, был просто отвратительным и подозревал, что Лиз бегает за ним.

Неужели он совсем не помнит, как им было хорошо вместе той ночью, когда он лишил Лиз невинности?..

В кабинете Лиз убедилась, что работенка предстоит большая. Стопка свежевыправленных страниц, пестревших красно-синезеленым карандашом, ждала ее на столе. Через полчаса Лиз придумала продуктивный способ совместной работы, который Артур позднее назвал «поточный метод Сэйлор — Ламберт». Лиз печатала то, что было им исправлено накануне, потом Артур тщательно проверял лист за листом, но ошибок не находил.

Быть так близко друг от друга, работать вместе — это благотворно подействовало на них обоих. Лиз успокоилась, да и Артура словно подменили — никаких вспышек гнева, недовольства и колкостей, он был спокоен и деловит, временами даже острил.

Во время передышки Лиз наблюдала за тем, как он сосредоточенно водил ручкой по тексту, то зачеркивая целые куски, то вписывая какие-то слова, то переставляя стрелками фразы. Иногда он сидел, откинувшись на спинку кресла, закинув руки за голову и прикрыв глаза, весь в своих мыслях, а потом бросался писать. А если у него что-то не получалось, отходил к окну и подолгу смотрел на море. Готовые страницы Артур отдавал молча, но несколько раз, подняв глаза, улыбнулся Лиз, словно подбадривая ее.

Часов в девять вечера Артур отложил бумаги в сторону и решительно встал из-за стола.

— Знаешь, что мы сделаем? — сказал он устало. — Мы отправимся на кухню и найдем в холодильнике что-нибудь перекусить. Потом я отвезу тебя в гостиницу, вернусь домой и засяду за работу снова. Думаю, просижу полночи, подготовлю для тебя задел на завтра. Ладно, пошли. Я покажу тебе мою кухню.

Кухня оказалась на удивление маленькой и самой что ни на есть обычной. Лиз ожидала увидеть великолепие новейшего оборудования, но ничего такого там не оказалось — ни грилей, ни ростеров, ни прочих чудес, с недавних пор украшающих кухни обеспеченных людей. Даже мойка старого образца, холодильник тоже весьма скромный, да и шкафчиков маловато.

— Я, наверное, кажусь тебе примитивным, — отозвался Артур на ее удивление. — Как ты успела понять, я не очень в ладах с техникой, современные штучки меня мало привлекают. А так как я тут все делаю сам, то и устроился по-своему.

— Ты все делаешь сам? И по дому тоже?

Выяснилось, что Артур действительно сам занимается уборкой в коттедже, сам покупает себе продукты и старается устроиться с бытовыми проблемами так, чтобы они отнимали у него минимум времени и не доставляли лишних проблем.

— Вот в моей лондонской квартире другое дело — там в кухне все, что только можно себе представить, но это поставляет фирма, которая оборудует дом. Ну и что ты думаешь? Я пользуюсь только тостером. А приезжая сюда, в Пембрук, я чувствую себя свободным от техники. И как только я поменял свой старый верный «Ремингтон» на эту капризную «Оптиму»? До сих пор не понимаю!

Артур достал продукты из холодильника, и вскоре были готовы замечательные сандвичи с ветчиной, салатом и помидорами. Блюдо с сандвичами, клубнику и кофе Лиз отнесла в гостиную. На этот раз они уселись рядышком на диван перед столиком и с аппетитом принялись за еду, обсуждая планы на завтрашний день. Было решено, что он заедет за ней утром.

— Найду тебя либо в гостинице, либо на пляже, да? — спросил он.

— Смотря когда приедешь, — ответила Лиз. — Хотя ты вряд ли рано встанешь, если собираешься допоздна работать.

После ужина Артур отвез Лиз в гостиницу.

— Извини, что не могу задержаться, — сказал он, когда они прощались у дверей. — Мне надо скорее закончить. Ведь я потерял всякую надежду успеть к сроку, мне уже ничего в голову не шло. А теперь ты дала мне столько новых идей!

Он был воодушевлен, так весь и светился от радости.

— Мне страшно интересно, чем все закончится в твоем романе! — воскликнула Лиз. — Правда, я не очень хорошо себе представляю весь этот сложный сюжет, но даже предпоследняя глава захватила меня настолько, что жду не дождусь разгадки!

— Большое спасибо за добрые слова, — Артур взял ее за руку. — И вообще, спасибо за все! Если бы не ты, Лиз, я бы пропал со всеми своими гениальными идеями. — Он положил свои теплые ладони ей на плечи и посмотрел в глаза проникновенным взглядом. — Спокойной ночи, моя маленькая девочка! Пусть тебе снится что-нибудь приятное! — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в губы долгим, нежным поцелуем. — Надеюсь, твоего жениха это не очень обидит?

Лиз хотела что-то ответить или просто попрощаться, но не успела — Артур тут же сел в машину, развернулся и умчался по темной дороге в свой коттедж.

Спокойной ночи! — усмехнувшись, подумала Лиз. Неужели он на самом деле решил, что я «усну и буду видеть сны»? Он с ума сводит меня своими поцелуями!

Она поднялась к себе в номер, надела теплый свитер и отправилась на берег моря. Какой сон, если мысли только о нем?! Он так непредсказуем, импульсивен! Не знаешь, что тебя ждет в следующий момент. Но ведь он писатель! Для него главное — работа, а особенно сейчас, когда он спешит завершить роман…

На пляже не было ни души, и Лиз обрадовалась возможности побыть в одиночестве. На площадке, облокотившись на перила, она смотрела на море. Волны мерно катились одна за другой на берег. Пенистый прибой переливался серебром в лунном свете, а там, вдали, простиралась темная, поблескивающая гладь.

Лиз долго стояла так в раздумье. Разные мысли приходили ей в голову — то радостные, то грустные. Но вот что волновало ее больше всего — осталась всего пара дней, и этот необычный эпизод в ее жизни завершится. И все вернется в привычную колею. В воскресенье Артур отправится в Лондон, чтобы отвезти рукопись в издательство. Она же поедет домой. И все.

Но она не будет грустить по этому поводу. Что толку горевать из-за того, что Артур скоро исчезнет из ее жизни навсегда? Надо радоваться каждой минуте, которую предстоит провести рядом с ним! Вот так будет мудрее и легче. Лиз улыбнулась этой спасительной мысли, вытерла слезы и медленно побрела обратно в гостиницу.

На следующее утро, не успела Лиз позавтракать, как появился Артур. Он пребывал в прекрасном настроении, и даже если и проработал всю ночь, то по его виду этого не скажешь: тщательно выбритый, аккуратно причесанный, в белоснежной рубашке, весь чистенький и свежий, он выглядел бодрым и энергичным. Лиз нашла его просто неотразимым и потрясающе красивым, у нее даже защемило сердце, когда он повел ее под руку к машине.

— Ты, похоже, очень доволен собой сегодня, — заметила она, как только они тронулись в путь.

Артур радостно улыбнулся ей.

— О да! Сегодня жизнь прекрасна, Лиззи! Вчера вечером меня, как говорят, навестило вдохновение. Я ждал этого гостя давно и потому мучился и злился. Теперь все встало на свои места и связалось воедино, не осталось ни одного вопроса, на который не было бы ответа. Знаешь, когда в финале читатель заново переосмысливает все события и находит ключ к каждой загадке, над которой ломал голову, и говорит: «Надо же! Как же это я сам не догадался, все так очевидно!»

— Так ты закончил книгу?! — воскликнула Лиз и почувствовала некоторое разочарование: ведь это означает, что ему больше не понадобится ее помощь.

— Не совсем. Но мне самому вдруг все стало ясно. Я наполовину сделал последнюю главу, а то, что осталось написать, — пара пустяков.

Как только они вошли в дом, Артур сразу же направился в кабинет.

— Ну, милая моя девочка, тебе придется здорово потрудиться, — сказал он весело и чмокнул ее в щеку.

Артур предстал перед ней сегодня в совсем новом свете. Она видела его в основном расстроенным, озадаченным или сердитым на все и вся, и вдруг в него словно вдохнули жизнь. Таким он нравился ей еще больше.

Интересно, как Ирма относится к его успехам? Радуется ли вместе с ним? Впрочем, у нее своя стезя и заботы о собственной карьере, так что ей, наверное, не до него.

Но Лиз не стала забивать себе голову пустяками: она бодро взялась перепечатывать свежую стопку рукописных листков, возникшую за ночь. Все шло замечательно, она печатала с бешеной скоростью, гораздо быстрее, чем вчера, и к половине первого, когда Артур объявил перерыв, им удалось проверить и исправить половину текста.

— Все, пора перекусить! — сказал Артур. — Предлагаю поехать в кафе, посмотрим, что они готовят к ланчу.

— Там подают великолепный салат с омарами, — сообщила ему Лиз. — Мы обедали там со съемочной группой.

В кафе было немноголюдно, и посетители с удовольствием поглощали салат и сандвичи. Одна из сестер, хозяек заведения, усадила Артура и Лиз за столик и сказала с надеждой в голосе:

— Мы приготовили вкуснейший бифштекс и пирог с почками. Не хотите ли отведать? А на десерт малина со сливками.

Артур взглянул на Лиз. Ей, естественно, хотелось заказать салат, но не могла же она обидеть сестер!

— С удовольствием, — ответила она и улыбнулась хозяйке.

Артур тоже кивнул и заказал еще красного вина.

— Тебе действительно хочется съесть горячий пирог? — спросил он, когда хозяйка ушла. — Если да, то по тебе этого не скажешь.

— Что, разве было так заметно? — поразилась Лиз.

— Смею думать, я уже неплохо знаю тебя, моя милая. Тебе явно не хотелось разочаровывать эту женщину — она так надеялась, что хоть кто-нибудь закажет их пирог.

— Эти сестры изо всех сил стараются разнообразить меню, — заметила Лиз со вздохом. — Я представила, как им обидно, что никто не заказывает этот пирог, и не могла отказаться. Ну давай, скажи мне, что я глупая и мягкосердечная. Мне не впервой это слышать.

Лиз заранее надула губки и приготовилась защищаться.

— Я бы не сказал, что ты глупая, — ответил он тихо и посмотрел на нее так, что она, едва выдержав этот взгляд, покраснела.

Не зная, что делать и куда деваться от этих черных глаз, она схватила стакан с водой и стала пить большими глотками. Подали ланч.

— Смотри, я оказалась права. — Лиз повеселела. — Пирог выглядит весьма аппетитно.

Артур молчал.

— Тебе не нравится? — удивилась Лиз его безразличию. — Тогда закажи что-то другое.

Он вздрогнул, словно придя в себя.

— Ну что ты! — сказал он совсем другим голосом. — Все замечательно. Просто я задумался.

Лиз поглядела на него, прищурив глаза.

— О чем?

— Все в порядке, Лиззи, — ответил Артур и улыбнулся ей своей чарующей улыбкой. — Ешь!

Лиз принялась за еду. Лучшего пирога она никогда не ела — сочная, вкуснейшая начинка из грибов и нежных почек. На гарнир — молодой картофель и зеленый горошек. Десерт — малина со взбитыми сливками — тоже оказался замечательным, и Лиз с удовольствием съела все до последней ягодки.

— Какая уж тут диета, когда все так вкусно! — воскликнула она.

К ее удивлению, Артуру понравилось, что она ест со здоровым аппетитом.

После ланча они гуляли по берегу моря. Брели босиком по воде, перебрасываясь редкими репликами. Он, очевидно, продолжал размышлять о своем, так, во всяком случае, это выглядело. Что-то между ними было не так — или Лиз просто казалось? Но вчера он держал ее за руку, а сегодня словно боялся притронуться. Он сам ставил между ними невидимый барьер, избегал ее взгляда, да и вообще какое-то время совсем не обращал на нее внимания. Лиз стало немного не по себе.

— Ну что, — сказал он наконец, — поедем работать?

Несколько часов они слаженно работали, Артур правил, Лиз перепечатывала, а когда приступили к последней странице, она почувствовала, что Артуру не терпится остаться и писать дальше, до самого финала романа.

— Может, отвезешь меня в гостиницу прямо сейчас? — спросила она. — Ужинать я не хочу, так наелась за ланчем. А мне надо еще написать несколько писем.

— Конечно, отвезу, — сразу отозвался Артур. — Я настоящий эгоист. У тебя не остается никакого времени на личную жизнь.

Лиз чуть не рассмеялась — он подумал о любовных посланиях, а ей всего-навсего надо заполнить чек за газ, он так и лежит в ее сумочке.

В гостиницу ехали молча. Остановив машину у входа, Артур протянул руку и открыл для Лиз дверцу.

— Спокойной ночи, — сказал он. — Завтра уже закончим.

Глядя вслед отъехавшему «ягуару», Лиз с грустью подумала: он считает, что я страшно обрадовалась этому обстоятельству. Знал бы он, что его слова для меня словно звон погребального колокола.

В пятницу прямо с утра выяснилось, что день не предвещает ничего хорошего. Артур появился в гостинице очень рано. В отличие от вчерашнего дня он снова выглядел напряженным и раздраженным.

— Я думал, что теперь все пойдет как по маслу, — сообщил он по дороге к дому, — но не тут-то было! Добрался до финала, и оказалось, что необходимо внести исправления и сделать вставки по всему роману. А к воскресенью нужно все закончить. — Тут он бросил на нее взгляд чуть искоса и добавил: — Видишь, как ты мне нужна, Лиззи!

Она повторила про себя эту фразу, чтобы запомнить ее навсегда. Неважно, что он имел в виду совсем другое, для нее эти слова прозвучали как признание — все-таки она для него что-то значит!

На этот раз им обоим пришлось немало потрудиться. Не все шло так гладко, как в предыдущие дни. В корзинке для мусора росла кипа перечеркнутых крест-накрест страниц, кофеварка на кухне наполнялась бесчисленное количество раз. Казалось, Артур никак не мог прийти к окончательному решению. Он брал страницу с текстом, вычеркивал целые абзацы, заменял и переставлял слова, писал новые фразы над зачеркнутыми, а потом, когда Лиз вносила изменения и отпечатывала ему готовый текст, оказывалось, что ему больше нравится изначальный вариант.

Время от времени она поглядывала на часы — час дня… два… Артур сидит, обхватив голову руками, и тупо смотрит на последнюю перепечатанную ею страницу.

— Пойду сделаю еще кофе, — сказала она. — А может, ты хочешь есть? Ты хоть завтракал?

Он только еще больше нахмурился.

— Со мной все в порядке! — проворчал он. — Ради всего святого, не вздумай со мной нянчиться!

Она ничего не ответила, а просто отправилась на кухню, приготовила две большие кружки кофе и сандвичи. Сама Лиз была не голодна после плотного завтрака в гостинице, но стоит поддержать компанию и выпить кофе. Вернувшись в кабинет, она поставила тарелку с сандвичами и кофе перед Артуром на стол. Он уставился на еду, потом повернулся к ней.

— Да, ты все правильно сделала, умница, — сказал он. — Как всегда. Именно такое отношение льстит мужскому самолюбию.

Тут он протянул ей лист, над которым сидел последние два часа.

— Давай попробуем вот это! — сказал он и принялся за сандвич.

Лиз прочитала то, что там было написано, и сердце ее замерло, она не сразу справилась с волнением.

— Как? Хороший конец? — удивилась она. — Значит, Ральф и Виктория все-таки остались вместе…

— Они заставили меня сделать это, — отозвался Артур. — Они отказались расстаться. Бывает, что персонажи выделывают подобные штуки со своим создателем. Но такой финал означает новые изменения в уже отработанном тексте.

— Ну и что? Я готова все перепечатать заново, если в результате двое симпатичных людей будут счастливы.

Артур сокрушенно покачал головой.

— Я, право, не знаю, как это понравится моим читателям. Они привыкли, что в финале романа я всегда умудряюсь подлить ложку дегтя в бочку меда.

— Они будут в восторге! — уверила его Лиз, искренне радуясь, что Артур обсуждает с ней свое произведение.

Жаркий день клонился к вечеру, часы на стене отстукивали минуту за минутой. Лиз стало казаться, что они с Артуром никогда не доберутся до конца романа. Но все-таки этот момент наступил. Часы пробили половину двенадцатого. На письменном столе лежала аккуратная стопка отпечатанных и отредактированных страниц книги. Артур похлопал по стопке рукой, а потом упаковал рукопись в специальную папку. Подержал ее в руках и бережно положил снова на стол.

— Завершение книги — момент особенный. Пожалуй, стоит это отпраздновать.

Он забрал папку с собой в гостиную. Лиз молча отправилась за ним. Роман водрузили на журнальный столик дивана, и Артур принес из кухни пластиковое ведерко со льдом, в котором торчала бутылка шампанского «Дом Периньон». Водрузив ее на стол и доставая бокалы, он сказал:

— Я специально подготовился к сегодняшнему дню, видишь? Это для тебя, Лиз.

— Шампанское в мою честь? — рассмеялась она. — Не знаю, чем уж я заслужила!

На самом деле ей ужасно хотелось заплакать, но она всеми силами старалась не подать виду, что расстроена. Артур старается отблагодарить ее — значит, он прощается с ней…

Бутылку он открыл мастерски — тихо и без фонтана пены, наполнил бокалы и протянул один Лиз.

— Давай выпьем за будущий успех этой книги, — предложил Артур.

Лиз села на диван, положила одну руку на книгу и повторила тост Артура как торжественную клятву. Он сел рядом с ней и накрыл ее руку ладонью. Лиз опять словно током ударило от этого прикосновения, она даже вздрогнула. Они чокнулись, раздался звон бокалов.

— Прежде чем выпить, добавлю еще один тост, — сказал Артур. — За тебя, Лиззи! — И осушил бокал.

Этого Лиз не ожидала и не знала, как реагировать. Ей стоило больших усилий остаться невозмутимой. В конце концов, ничего особенного! Так любой начальник поблагодарил бы свою секретаршу, которая помогла ему в трудной работе, решила она.

— Я думал, что мы закончим гораздо раньше и пойдем отметить это куда-нибудь в ресторан, — сообщил вдруг Артур и взглянул на часы. — Боюсь, уже поздно — ночью здесь все закрыто, это не Лондон. Но мы можем глянуть, что там есть в холодильнике, и соорудить ужин. Идет?

Лиз кивнула, она-то готова была хоть заново перепечатать рукопись, лишь бы еще побыть рядом с ним.

— Давай-ка устроим маленький праздник. — Артур стал рыться в ящиках буфета. — Где-то здесь была скатерть. Знаешь, ты иди на кухню и приготовь еду, а я тут все накрою.

Лиз обнаружила в холодильнике копченую семгу, нарезала и положила на тарелку, украсив зелеными листьями салата и ломтиками лимона. Прихватила хлеб, масло, сыр и бисквиты и отнесла все это на подносе в гостиную, где Артур уже накрыл небольшой овальный стол у окна. Он положил на него скатерть в белую и красную клетку, поставил тарелочки и бокалы. В углу у стола зажег уютный торшер. Окно было открыто, и на свет в комнату слетелись мотыльки, они кружили под лампой. Свежий ветерок доносил из сада аромат ночных цветов.

Лиз расставила угощение, Артур переставил сюда шампанское в ведерке. Они уселись за стол, и Лиз оценила с улыбкой:

— Да, выглядит весьма празднично! — На самом деле ей хотелось сказать «интимно», но она не осмелилась. — Можно подумать, что мы находимся где-нибудь в Париже, в одном из кафе на Елисейских полях.

— Да, это было бы неплохо, — сказал Артур. — Может, махнем туда завтра, раз работа над книгой закончена?

Лиз широко раскрыла глаза.

— Мне нечего надеть, — ответила она.

— И не надо ничего, — усмехнулся Артур.

Она слегка покраснела, погрозила ему пальцем:

— Мистер Крейг, я не понимаю, к чему это вы клоните! — и рассмеялась.

Шутки шутками, но от одной мысли, что она может оказаться в Париже вместе с Артуром, у нее закружилась голова. Или это шампанское так подействовало?

Разговор шел как-то скованно, давала себя знать скопившаяся за день усталость. Лиз показалось, что они все съели слишком быстро, и повисла томительная пауза. Она поднялась из-за стола.

— Мне очень понравился наш импровизированный ужин, — сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. — Ну вот, думаю, наше сотрудничество благополучно завершилось. Для меня все это было ново и интересно. Теперь буду искать твою книгу на прилавках. Когда она выйдет?

— К концу года, пожалуй, — ответил Артур, тоже вставая. — Предыдущая только поступила в продажу. У меня есть несколько экземпляров. Хочешь, подарю?

— О, конечно! И, пожалуйста, с автографом автора.

Артур принес из кабинета книгу в красивой суперобложке. Достал ручку и написал на титульном листе: «Моему другу Лиззи. С любовью, Уильям Сэйлор».

Их прощание вдруг стало ужасно официальным. В горле стоял ком, ей очень не хотелось выдать свое горе, но и держать себя в руках было неимоверно трудно.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она очень тихим голосом. — Мне еще паковаться и все такое.

Артур молчал. Стоял и смотрел на нее. Потом проговорил:

— Мне не хочется отпускать тебя.

Она удивленно взглянула на него и быстро отвела взгляд, боясь поверить. Нельзя придавать этому значения, мелькнула прежняя горькая мысль.

— Лиззи… — Голос его дрогнул. Он протянул ей руку, оставляя за ней выбор, что делать дальше.

Почти не чувствуя под собой ног, Элизабет чуть двинулась ему навстречу. Рука как бы сама собой оказалась на его ладони. Артур осторожно притянул ее к себе, обнял. Она подняла голову и заглянула в его глаза… Как они близко!

Дрожа всем телом и едва дыша, она прикрыла веки, видя, как он наклоняется к ней. И вот его губы коснулись уголка ее рта. Будь что будет! — мелькнуло у нее в голове. Она обняла Артура за шею и ответила на его поцелуи. Он все крепче прижимал ее к себе. Снова, как в ту ночь, она ощущала, как он отдается страсти, и знала, что на сей раз эта страсть вся целиком предназначена ей. Лиз прильнула к нему, она гладила его волосы и шептала: «Артур… О, Артур!»

Они каким-то образом оказались на диване. Он целовал ее глаза, губы, шею, опускаясь все ниже, ниже… Неужели это действительно происходит? Она и мечтать об этом не могла! От счастья, наслаждения и возбуждения у Лиз голова пошла кругом… Его пальцы двигались, освобождая пуговички на ее кофточке.

Но вдруг что-то произошло, Лиз не сразу сообразила, в чем дело. Артур ослабил объятия, приподнял голову и прислушался. Немного придя в себя, Лиз поняла, что в кабинете настойчиво звонит телефон.

Артур встал и отправился туда. Лиз лежала на диване, полураздетая, в расстегнутой кофточке, без бюстгальтера. Через минуту он вернулся.

— Это тебя, — сказал он бесстрастным тоном. — Поторопись, он ждет у телефона.

Он?!! Ошарашенная, Лиз с трудом встала с дивана, запахнула кофточку и нетвердой походкой отправилась в кабинет, то и дело натыкаясь на мебель. Чувствовала она себя ужасно. У дверей она повернулась к Артуру, который стал с шумом собирать тарелки со стола.

— Кто… Кто это? — спросила она его.

— Тебе лучше знать, — ответил он неожиданно резко. — Ведь ты сама дала ему мой номер.

— Но…

— Иди, иди. Не заставляй себя слишком долго ждать. — И, даже не взглянув на нее, Артур отправился на кухню.

 

6

Лиз вошла в кабинет и опустилась в кресло. Она взяла трубку и медленно поднесла ее к уху.

— Да, слушаю! — пробормотала она.

— Лиз, это ты? — раздался мужской голос.

— Да… — Трубка чуть не выпала из ее рук. — Кто это?

— Додди Майлс, — назвался мужчина.

Лиз даже наморщила лоб, стараясь припомнить, кто же это — Додди Майлс? О господи! Конечно же, это режиссер съемочной группы, с которой она только что работала!

— Я что, позвонил не очень вовремя? — спросил Додди. — Может, мне перезвонить попозже? Мистер Крейг, по-моему, был недоволен.

Лиз прекрасно понимала, как мог говорить с ним Артур.

— А ты назвал себя? — поинтересовалась она.

— Не успел, он сразу пошел звать тебя. Ну да ладно, я рад, что нашел тебя, Лиз. Куда только ни звонил — и домой, и в гостиницу, но безуспешно. Вот я и подумал, что ты можешь быть здесь, в коттедже.

— Да, я здесь. — Лиз наконец взяла себя в руки, и голос ее стал звучать уверенней. — Помогала мистеру Крейгу, но мы сегодня уже закончили работу, и завтра я уезжаю домой.

— Понятно. Буду предельно краток. Мы с Диком тут все обсудили и пришли к заключению, что нам хорошо бы иметь второго оператора. И решили предложить работу тебе. Ты замечательная девушка, и мы были бы рады принять тебя в свою компанию. Как ты на это смотришь?

Лиз даже привстала в кресле.

— Это так неожиданно… — проговорила она. — Я, право, не знаю…

— Можешь все спокойно обдумать. Мы утром уезжаем на съемки в Шотландию, но послезавтра будем в Лондоне. Если тебя заинтересует предложение, встретимся и обсудим условия.

— О, конечно, — обрадовалась Лиз. — Спасибо вам за то, что вспомнили обо мне. Все это очень заманчиво. Мне, честное слово, было очень приятно работать с вами.

Потом она справилась о здоровье Дика, они попрощались, и она положила трубку. Лиз сидела, уставившись на телефон. Все закрутилось так неожиданно… Но как теперь себя вести с Артуром? Он наверняка подумал, что звонил жених, которому она оставила этот номер телефона. Дурацкая ситуация! Надо бы сказать ему правду о кольце…

Дверь распахнулась, и вошел Артур. Он прошел к письменному столу и сел напротив Лиз в свое кресло. Она подумала, что вот так они с ним провели немало часов вместе, работая над книгой…

— Поговорила? — спросил он.

Он говорил обычным тоном, словно ничего такого не произошло. Может, так и есть — ничего не случилось. Для него, по крайней мере. Ну, поцеловал симпатичную девушку, поддавшись импульсу, так что из того?

Лиз кивнула.

— Да, поговорила. Спасибо.

— Ну и хорошо.

Повисла неловкая пауза. Артур явно хотел ей что-то сказать, но колебался.

— Послушай, Лиз, — наконец начал он, осторожно выбирая слова. — Давай подведем черту под тем, что происходило последние полчаса. Я должен был вести себя сдержанно, как настоящий джентльмен, но этот разговор о Париже навеял всякие фантазии. Ты очень хороша собой, да ты, я уверен, сама это знаешь, мне было трудно устоять.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Лиз с непонятным, серьезным и выжидающим выражением лица. Ей не понравилось его объяснение — словно он говорил о посторонних людях. Снова наступила томительная пауза. Лиз совсем растерялась.

— Если бы ты была моей девушкой, — заявил вдруг Артур, — я бы ни за что не уехал за границу и не оставил тебя одну. Чуть даже не сказал об этом твоему парню.

Значит, он действительно решил, что звонил ее жених! И вспомнил о своей Ирме… Могла же и она позвонить ему в самый неподходящий момент.

Лиз почувствовала, что задета ее гордость, и рассердилась. Предположим, он действительно не помнит об их первой страстной близости — или не желает вспоминать из-за этой своей длинноногой манекенщицы. Но и сегодняшнее его поведение по отношению к ней не очень-то устраивает Лиз. Артур, похоже, просто боится осложнять свою жизнь. Иначе почему же его охладил этот несчастный звонок? К чему все эти дурацкие объяснения? Разве он мог не почувствовать, с каким желанием она только что чуть не отдалась ему здесь, на диване.

Щеки Лиз покрыла краска стыда.

— Это шампанское на меня так подействовало!.. — воскликнула она.

— Дьявольский напиток! — рассмеялся Артур.

Похоже, им обоим было совсем не смешно, но они оба расхохотались. Потом Лиз встала.

— Мне действительно пора идти. Надо еще упаковать вещи. Правда, я хотела отпечатать здесь свое резюме для поступления на работу. Если ты не против… Может быть, я заеду завтра утром и все сделаю? Я приеду после твоего отъезда, чтобы не мешать. Я, наверное, встану завтра попозже, еще поплаваю в море на прощание.

Артур кивнул.

— Я оставлю ключ под ковриком у порога, а ты его потом положишь в почтовый ящик. — Тут он нахмурился. — Кстати, о морских купаниях. Ведь я испортил тебе отдых, так? Обычный эгоизм писателя — мы ни о чем не помним, кроме собственных произведений.

Он достал из кармана бумажник. Лиз широко раскрыла глаза — неужели он сейчас предложит ей деньги? Это было бы очень жестоко… Но Артур достал из бумажника визитку.

— Вот мой лондонский адрес, — сказал он, — на тот случай, если я тебе вдруг понадоблюсь. И ты дай мне, пожалуйста, свой адрес и телефон.

Сидя рядом с Артуром в машине, Лиз сквозь слезы всматривалась в освещенную яркими фарами дорогу — они в последний раз вместе спускаются с этого крутого холма. Последний раз видит она Артура. Судьба свела их дважды — та же судьба разведет их сейчас, каждый отправится своим путем. Лиз закусила губу, стараясь не разрыдаться.

Они доехали до гостиницы слишком быстро. Артур остановил машину у входа и, оставив мотор включенным, вышел и открыл дверцу для Лиз.

С минуту они стояли друг против друга в молчании. Потом Артур протянул руку:

— Не люблю долгих прощаний. Уверен, что мы еще встретимся, поэтому — до свидания, Лиззи! Желаю тебе удачи, а главное — счастья.

Даже не дождавшись ответа, он быстро сел в машину. Хлопнула дверца. Взревел мотор. Лиз, словно марионетка, у которой подрезали веревочки, поплелась к двери. Только бы скорее добраться до кровати, упасть на нее, зарыться в подушку и дать волю слезам.

Ночь для нее была сплошным мучением. Она знала с самого начала, что расстаться с Артуром будет нелегко — слишком глубоко запал он ей в душу, даже если бы они удержались в рамках дружбы. Но все бастионы, воздвигнутые Лиз, Артур разрушил одним махом. Зачем он заключил ее в свои объятия, целовал так неистово? Для него это приключение — «навеянная фантазия», он забудет о ней очень скоро. Для Лиз — искра необычайного счастья, и она будет это помнить всегда.

Лиз не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, то и дело взбивая подушку. Под утро она почувствовала, что вся дрожит от холода, включила ночник и стала ходить по комнате из угла в угол, кутаясь в покрывало. Потом взяла с другой кровати еще одно одеяло, улеглась, свернувшись калачиком, укрывшись до самой макушки. Вскоре она согрелась и заснула. Но сон получился рваный, беспокойный, не то чтобы ей что-то снилось, возникали какие-то видения. Утром она встала в самом подавленном состоянии духа.

Быстро умывшись, Лиз надела джинсы и легкую футболку. В такой одежде будет удобно ехать в машине по жаре. Она подошла к зеркалу и с отвращением посмотрела на себя: волосы висят как пакля, веки опухли, под глазами темные круги… Господи, и Артур еще сказал, что она красива! Надо бы привести лицо в порядок. Но зачем? Кто ее увидит сегодня, кроме миссис Йорк?

Лиз спустилась в столовую. Обычно она заказывала себе совсем легкий завтрак — кофе, тосты и сыр. На этот раз она едва смогла осилить один тост и выпила чашку кофе. Потом поднялась наверх, упаковала вещи и отнесла сумку в машину: не станет она купаться в море, нет настроения. Лучше поскорее выбраться из этого города, где все напоминает о нем. Правда, предстоит визит к нему домой, в коттедж. И зачем она решила это сделать?

Лиз отправилась попрощаться с миссис Йорк и заплатить по счету.

— Но, дорогая, все уже оплачено, — сообщила хозяйка. — Мне позвонил этот джентльмен, попросил назвать сумму, а утром я получила чек.

Лиз удивилась, но спросила:

— Мистер Майлс?

— Нет, дорогая. Мистер Крейг, тот писатель, что живет в коттедже на холме.

Очень мило! Лучше бы он этого не делал. Его жест только еще больше отдалил их друг от друга — модного писателя и скромную девушку, помогавшую ему перепечатать рукопись романа.

Она поблагодарила миссис Йорк, попрощалась и поехала прочь от гостиницы.

Взглянув на часы, Лиз решила, что ехать в коттедж еще рано. Хотя Артур и планировал выехать в шесть утра, мало ли что могло измениться. Риск застать его дома, правда, очень небольшой, но новой встречи с ним и нового прощания она просто не вынесет. Поэтому лучше переждать.

Она оставила машину на площади и спустилась по лестнице к морю. Стала бродить по дорожке вдоль пляжа туда-сюда, то и дело посматривая на часы. Потом разыскала уединенную скалу и забралась на нее, чтобы скоротать время. Над головой проплывали пушистые белые облака, внизу, под ногами, волны разбивались с шумом о камни. Крик чаек нагонял тоску. Лиз обхватила колени руками и опустила голову.

В ту же минуту перед ее мысленным взором возник образ Артура Крейга… А она так старалась не думать о нем! Но вот он перед глазами, таким она увидела его в первый раз, на свадьбе Уинслоу. Сердце пронзила острая боль. Боже мой, да она же влюбилась в него тогда, но только сейчас позволила себе сознаться в этом. Все дальнейшее похоже на сюжет романа. Их новая встреча, казавшаяся нереальной. Неотвратимость судьбы. Для чего? Чтобы в конце концов расстаться навсегда…

А сам Артур? Он тоже словно герой романа. Что она знает о нем? Он писатель, у него квартира в Лондоне и коттедж в Пембруке. Он пишет захватывающие романы. Не любит иметь дело с техникой, но блестяще водит «ягуар». Его невеста — одна из самых шикарных манекенщиц Лондона. Но Артур никогда не упоминает о ней. О ее существовании можно было только догадываться — та фотография да косметика в ванной. А ведь Ирма вернется…

Лиз сжала кулачки и выпрямилась. Так не пойдет! — подумала она. Я доконаю себя этими мыслями!

Лиз быстро спустилась со скалы, зашла в кафе и выпила две кружки кофе, чтобы протянуть время как можно дольше, и наконец решила отправиться в коттедж. Машина медленно взбиралась по крутому склону. Пару раз мотор подозрительно «захлебнулся», но Лиз не придала этому значения — автомобиль-то старенький, ему трудно преодолевать такие подъемы.

«Ягуара» возле дома не было, и Лиз вздохнула с облегчением. Ключ от двери оказался, как было обещано, под ковриком. Лиз отперла входную дверь и сразу направилась в кабинет.

Возвращение сюда, в этот дом, подействовало на нее хуже, чем она предполагала. Ожившие воспоминания всех событий этих счастливых дней разрывали сердце на части. Лиз включила машинку, напечатала документы — резюме для представления в компанию Дика и другие, для работы стенографистки. Потом она снова проверила всю схему включения, подкрутив все винты. Возле машинки лежали в беспорядке черновики последней главы, и Лиз углубилась в них. Голос Артура звучал в ушах, словно это он читал ей текст…

Она убрала письменный стол, сложив в ящик все листы, на которых рукой Артура были сделаны пометки. Но верхний ящик оказался настолько переполнен, что не закрывался. Лиз переложила пару папок в другой, но внутри ящика как будто что-то сопротивлялось. Лиз прощупала рукой в глубине и вытащила фотографию, которая зацепилась за верх и не давала ящику закрыться. Лиз обрадовалась было, думая, что это фотография Артура, но увидела на снимке высокую красотку с длинными черными волосами. На девушке был бежевый купальник-бикини, так что создавалось впечатление, будто на ней вообще ничего нет. Она обнимала за плечи мальчика лет шести-семи.

Вот это новость — у Ирмы есть сын! Сомневаться не приходится, так как мальчик был удивительно похож на нее — темные волосы, черные глаза с длинными ресницами. Красивый, загорелый мальчишка в ярко-красных плавках. Лиз повернула снимок и увидела надпись, сделанную рукой Артура: «Ирма и Джон, июнь». Скорее всего, этот снимок был сделан перед тем, как Артур приехал на свадьбу в Лэнгридж.

Лиз бросила фотографию обратно в ящик и резко, со стуком, задвинула его. Ирма и ее сынок — последнее воспоминание, связанное с Артуром.

Лиз захотелось немедленно уехать отсюда. Все приведено в порядок, как она и обещала Артуру. Больше она ничего для него не может сделать. Больше она не нужна ему.

Лиз села в «фордик», повернула ключ зажигания, но мотор не завелся. Она не слишком встревожилась, с ее старенькой машиной такое случается. Она иногда начинает капризничать, особенно после такой нагрузки, как подъем в гору. Лиз вышла из машины и потрогала рукой капот — горячо. Надо подождать и попробовать завести еще раз. Лиз подождала минутку и предприняла новую попытку. Стартер нажат до предела, раздается «чихание», и больше ничего не происходит.

Что она только ни делала — а ее научили разным способом заводить капризный мотор, — ничего не получалось. Мотор упрямо молчал. Лиз вспомнила, что нужно оставить его в покое на некоторое время, а уж потом включать зажигание снова.

И почему она не воспользовалась возможностью отдать машину в ремонт, ведь она неделю не пользовалась ею? Непростительная беспечность! Что теперь делать?

Через полчаса передышки мотор не завелся. Нужно вызвать техпомощь, если она хочет добраться до дому сегодня к вечеру. Надо же было такому случиться! Придется торчать тут еще неизвестно сколько времени и надеяться, что Артур не вернется домой до тех пор, пока она не уедет.

Настроение испортилось окончательно, и Лиз отправилась обратно в дом, чтобы позвонить в какой-нибудь ближайший гараж. Надежды на то, что ей удастся там кого-нибудь застать в воскресенье, мало, но попытаться стоит.

Не успела она войти в дом, как услышала шум мотора подъезжающей машины. Она замерла на месте, затаив дыхание. Какой ужас, если это вдруг Артур вернулся с дороги!

Лиз прислушивалась к звукам — вот автомобиль остановился, мотор выключен, хлопнула дверца… Через минуту в дом вбежал мальчик и, увидев ее, резко остановился.

— Ты кто? — удивленно спросил он.

За дверью раздался женский голос:

— Джон, будь вежливым!

Вошла женщина лет сорока, стройная, элегантная, в дорогом летнем костюме, с модной короткой стрижкой. Она сняла темные очки, внимательно посмотрела на Лиз и сказала:

— Мне нужен мистер Артур Крейг. Он дома?

Сама она не старалась быть слишком вежливой. Лиз не успела ответить, как Джон, слетая кубарем с лестницы, ведущей на второй этаж, закричал:

— Папы там нет! А где он?

Женщина тяжело вздохнула.

— Иди в библиотеку, Джонни, и найди книжку, которая тебе нужна, — приказала она ему.

Мальчик сразу как-то сник. Передвигался он для шустрого мальчугана его возраста довольно неуклюже, как заметила Лиз, на нем были кроссовки явно большего, чем надо, размера. Тем временем женщина прошла в гостиную и уселась в кресло.

— Я Луиза Смит, сестра мистера Крейга, — объявила она. — Вы не скажете, где он?

Ее появление, необыкновенное открытие, что у Артура есть сын — непонятно, какое отношение к этому ребенку имеет Ирма, — весь этот поток информации обрушился на Элизабет, и она медлила с ответом, не в силах переварить все сразу.

— Так вы знаете или нет, где мистер Крейг? — нервно переспросила женщина.

Лиз не нравилось, как она себя ведет. Даже если она сестра Артура, она не имеет права грубить. Лиз тоже села в кресло и, закинув ногу на ногу, сухо ответила:

— Артур рано утром уехал в Лондон.

Луиза Смит так посмотрела на Лиз, словно та была грабительницей, пойманной на месте преступления.

— Так вот почему телефон не отвечал! — заметила она раздраженно. — Я все утро пыталась с ним связаться.

Лиз выдержала паузу. Луиза оглядела ее с ног до головы и спросила тоном следователя:

— А что вы здесь делаете?

Что Лиз должна была на это ответить? Она отнюдь не хотела предстать в глазах сестры Артура случайной визитершей.

— Скорее всего, Артур сам объяснит вам все, когда вернется, — ответила она холодно, с той интонацией, которая подчеркивала, что ей присуще чувство собственного достоинства.

Луиза закусила губу.

— Послушайте, мисс…

— Ламберт. Меня зовут Элизабет Ламберт. Лиз, если угодно.

— Да, мисс Ламберт. Извините, если я немного резка. Но у меня столько проблем! Видите ли, Джонни жил у меня в Кембридже все то время, что брат работал над книгой. Мы так договорились. Но сегодня утром я узнала, что моя свекровь попала в больницу с сердечным приступом. Мне надо срочно ехать в Манчестер. Я никак не могла дозвониться Артуру, поэтому привезла мальчика сюда. Я же не знала, что брат еще не вернулся. Можно было бы и с Джонни ехать в Манчестер, но ребенку тяжело будет провести в больнице несколько дней. Представляете, в каком я сейчас состоянии?! Ума не приложу, как разыскать Артура!

Она нервно провела рукой по волосам — точно так же, как это делал ее брат.

— Может быть, он уже приехал в Лондон? — предположила Лиз, посочувствовав Луизе. — Хотите выпить что-нибудь? А я попробую позвонить.

Миссис Смит даже не удивилась, что Лиз ведет себя как хозяйка дома. Она приняла большой стакан с лимонадом, предложенный ей Лиз, и залпом осушила половину: вероятно, очень нервничала.

Взяв свою сумочку, Лиз пошла в кабинет, нашла визитную карточку Артура, набрала номер телефона его квартиры в Лондоне. Никто не ответил. Она подумала немного и открыла одну из телефонных записных книжек, лежавших на столе, легко нашла номер телефона его издательства и смело позвонила туда. После недолгого разговора она вернулась в гостиную.

— В квартире никто не отвечает, — сообщила она Луизе. — Я позвонила в издательство, и там мне сказали, что он уже был у редактора и уехал оттуда около часа дня. Секретарша поняла, что он поехал в Бристоль на книжную ярмарку.

— Как это вы догадались! — обрадовалась Луиза. Она теперь смотрела на Лиз с большим доверием. — Мне даже в голову не пришло связаться с редактором. — Тут она нахмурилась. — Так как мне найти моего братца? — Миссис Смит нервно закурила сигарету, рассуждая как бы сама с собой: — А что мне остается? Придется взять Джонни с собой в Манчестер. Не лучшее путешествие для ребенка…

Довод веский, и именно он заставил Лиз решиться. Ну вот, подумала она, снова судьба поймала меня на крючок!

— Знаете что, — отважилась она, — если Джонни согласится остаться здесь со мной до приезда отца, я с радостью присмотрю за ним. Я собиралась уехать сегодня днем, но у меня сломалась машина, не уверена, что смогу ее быстро отремонтировать. Не имею возможности представить вам какие-либо рекомендации, но я нахожусь тут потому, что помогала Артуру с его новой книгой.

— Да, да! Я теперь все поняла! — воскликнула Луиза. — Сейчас схожу за Джонни, посмотрим, согласится ли он. С ним стало так трудно в последнее время. Только что переболел гриппом, пропустил почти весь семестр в школе. Но я уверена, что он решит остаться, раз уж мы сюда приехали.

Луиза явно была доброй теткой своему племяннику. Призвав Джона в гостиную, она долго объясняла ему обстоятельства, по которым ей необходимо было ехать в Манчестер. Луиза обнимала мальчика, ерошила ему волосы и всячески выказывала свою нежность. Она говорила племяннику, что очень боится, не устанет ли он от дальней дороги.

— А как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь до приезда папы?

Лиз увидела испуг на лице мальчика.

— Как, один?! — Джон даже дернулся, вырываясь из теткиных объятий.

— Нет! Конечно нет, Джонни! Лиз будет здесь с тобой. Она — папин друг. По-моему, она очень славная девушка. — Луиза, конечно, рассчитывала, что Лиз тоже услышит ее похвалу.

Джон повернулся к Лиз и посмотрел на нее долгим изучающим взглядом.

— Ты собираешься выйти замуж за папу?

— Почему ты так решил, Джонни? — рассмеялась Лиз. — Я приходила помогать папе с его новой книгой — печатала на электрической машинке.

— У папы электрическая машинка? — поразился Джон.

— Ну да, — подтвердила Лиз.

— А я могу научиться?

— Почему бы и нет? У тебя, наверное, это лучше получится, чем у папы.

Джон пришел в восторг.

— Ох, слышал бы он, что ты сказала!

Элизабет и миссис Смит переглянулись. Взаимопонимание между ними было окончательно установлено. А вот Джон не спешил соглашаться. Ясно было, что его беспокоит еще что-то. Он подошел к Лиз почти вплотную и тронул ее за руку.

— Ты будешь здесь все время? — спросил он.

— Да, конечно. Пока папа не приедет.

— А ты не уйдешь никуда вечером? Ты не бросишь меня одного? Здесь страшно в темноте.

Лиз была тронута — этот ребенок неожиданно пробудил в ней огромную нежность.

— Я не оставлю тебя одного, Джонни. И никуда не уйду от тебя. Честное слово.

Миссис Смит стала собираться. Она поправила прическу, взяла в руки сумочку.

— Ну, Джон, тогда до свидания! — сказала она и поцеловала его, что тому ужасно не понравилось. — Будь хорошим мальчиком, пожелай мне счастливого пути.

Лиз пошла проводить сестру Артура, которая явно ободрилась.

— У меня прямо камень с души свалился, — благодарила она. — Думаю, Джон не будет сильно докучать вам, надеюсь, что и Артур скоро приедет: Джону завтра в школу.

— Не хотите ли перекусить перед дорогой? — спросила Лиз, входя в роль хозяйки.

Но Луиза отказалась. Отдав ей сумку с вещами Джонни и уже собираясь сесть в машину, она вдруг, захлопнув дверцу, подошла и поцеловала Лиз в щеку.

— Вы замечательная девушка, Лиз! — сказала она. — Если бы Артур не был таким глупым и не связался с этой Ирмой… Ну да ладно…

Она забралась в машину, помахала Лиз рукой и отъехала. А Лиз осталась наедине со своими догадками.

Она ведь была уверена, что мальчик на снимке — сын Ирмы, даже нашла, что они похожи. Но теперь, когда они с Джонни встретились, ее поразило сходство между ним и отцом: такие же темные волосы и черные глаза с длинными ресницами… Этот ребенок — первый ключ к тайне личной жизни Артура. Неужели он давно живет с Ирмой? Почему он скрыл, что имеет сына? Зачем он прячет ребенка у тетки? Никакой логики…

Лиз очень захотелось подружиться с Джоном. Это оказалось сделать легче, чем она предполагала. Лиз никогда не занималась с детьми, опыта общения с ними у нее не было, поэтому она общалась с Джоном как со взрослым, что ему очень льстило. Сначала они развлекались, играя на электрической машинке: Лиз помогала Джону ее освоить, а потом предложила написать письмо папе, пока она займется приготовлением еды.

— Что ты хочешь съесть? — поинтересовалась она.

— Яйцо и чипсы, пожалуйста.

Лиз бодро отправилась в кухню — с этим у нее проблем не будет.

День прошел довольно успешно: они погуляли в саду, поиграли в бадминтон, причем опять-таки абсолютно на равных — Джон легко обставил ее в искусстве владения ракеткой, да и за воланчиком он бегал быстрее.

Вечером Джон выпил молока с бисквитами и позволил Лиз отвести его наверх, в детскую. Там он объявил, что уже большой, и помогать ему готовиться ко сну не надо, поэтому Лиз спокойно оставила его одного и спустилась вниз. Через некоторое время мальчик появился в гостиной в пижаме и попросил ее почитать на ночь что-нибудь интересное. Взгляд его был напряженным, видно было, что ребенок чего-то боится.

Они пошли в детскую, и Джон, выбрав на полке книгу, улегся в кровать. Лиз думала, что мальчику нравятся фантастические истории про пришельцев из космоса. К ее немалому удивлению, он предложил ей почитать замечательную книгу про маленького дракона, который все время попадал во всякие неприятности из-за того, что дышал огнем, и поэтому вынужден был привязать к хвосту ведро с водой и ходить так везде — надо же тушить пожары! Они оба от души хохотали над смешными приключениями и чудесными картинками.

В конце концов ребенок начал клевать носом, он уже хотел спать. Лиз наклонилась к нему и обняла, он на минуту прижался к ней крепко и спросил:

— Ты ведь не уйдешь? Ты будешь спать тут рядом в спальне?

— Это ведь спальня папы, да? Я, пожалуй, лучше устроюсь внизу на диване.

— Нет. — Джон прижался к ней еще крепче. — Я хочу, чтобы ты была тут, поблизости, и услышала, если я… я…

Он не решался объяснить, что Лиз поняла сразу.

— Хорошо, — согласилась она. — Обещаю тебе, что я буду тут, в спальне.

Ну уж, мистер Крейг, не взыщите! — подумала Лиз. Придется воспользоваться спальней ради вашего сына, раз вас самого рядом с ним нет! Только она ни за что не ляжет в его кровать. От одной этой мысли Лиз содрогнулась — постель может пахнуть духами Ирмы!

Джон успокоился и улегся на подушку. Его ресницы сомкнулись, и не успела Лиз выйти из комнаты, как он уже спал крепким сном.

Она стояла у дверей, смотрела на спящего ребенка, потом подошла поближе. Как он похож на Артура! И какое счастье быть женой Артура и матерью этого чудесного мальчика! Но кто же она, настоящая мать Джона, если не Ирма? Что случилось с ней? Умерла, или они с Артуром в разводе?

Лиз не пошла сразу в спальню, явно оттягивала этот момент. Постояла в ванной, немного привела себя в порядок, помыла посуду на кухне. Хотела разобрать одежду Джона и постирать кое-что из его вещей, но решила отложить до утра. В кабинете она еще раз позвонила Артуру в Лондон. Долго ждала у телефона, но никто не отвечал. Слушая длинные гудки, Лиз представила себе пустую квартиру, в которой звонит телефон, и вдруг разволновалась. В голову полезли беспокойные мысли о дорожных происшествиях, но она решительно отогнала их и наконец вошла в спальню, прихватив с собой книгу, которую Артур подарил ей.

Большая просторная комната была обставлена незатейливо — кровать, гардероб, комод. Чисто мужской стиль, и никаких следов пребывания Ирмы. Широкая кровать застелена покрывалом в зеленых и белых разводах, шторы на окне тоже зеленоватые. Лиз задернула шторы, но не легла в кровать.

В углу стояло большое кресло, там лежали несколько маленьких подушечек. Лиз придвинула к нему ночной столик с лампой и, уютно устроившись, решила, что так и проведет ночь. Ни за что на свете она не уляжется в постель Артура!

Через полчаса она задремала, книга упала на пол. У Лиз был трудный день, и прошлую ночь она почти не спала — тем не менее вскоре она проснулась: ей стало ужасно холодно, и все тело болело от неудобной позы.

Некоторое время она боролась с собой, стараясь не поддаться искушению залезть в теплую, мягкую постель. Но наконец поняла, что спать в кресле просто невозможно. Она стянула покрывало, ожидая увидеть примятые простыни, но, к ее радости, постельное белье оказалось свежим и пахнущим не духами Ирмы, а лавандой. Больше она и раздумывать не стала. Пошла в ванную, приняла душ, переоделась в ночную рубашку и, прежде чем ложиться, заглянула в комнату Джона — тот спал безмятежным сном.

Тогда Лиз оставила обе двери открытыми, чтобы услышать, если ребенок позовет ее. А уж потом забралась в постель, испытывая настоящее блаженство от того, что можно наконец вытянуться и по-настоящему отдохнуть. Закрыв глаза, Лиз подумала, что завтра увидит Артура.

 

7

Лиз снился страшный сон: в дверном проеме неузнаваемой комнаты возникло что-то бесформенное, неясное, огромное и страшное. Она открыла рот, чтобы закричать, но голоса не было. Она лежала, не в силах двинуться с места, и во все глаза смотрела на дверь. Вдруг зажегся свет, и это «нечто» превратилось в Артура Крейга. Лиз поняла, что это уже не сон. Он подошел к кровати и наклонился над Элизабет, не скрывая удивления.

— Какого черта ты тут делаешь? — в его тоне читались ирония и злость.

Лиз никак не могла прийти в себя, плохо понимая, что происходит и как она тут оказалась. Не в состоянии вымолвить ни слова, она лежала и таращилась в ужасе на Артура. Он откинул одеяло, сел на постель и взял ее за плечи:

— Ну ладно, хватит притворяться, Лиззи! — воскликнул он. — Вроде бы ты и не ждала меня!

Тут Лиз вспомнила все, что было вчера. Да там же Джонни спит в детской! Она приподнялась на подушке и совсем проснулась.

— Тише! — прошептала, вернее, прошипела она. — Перестань кричать. И не смей ко мне притрагиваться!

Негодование ее было настолько неподдельно, что Артур моментально отпустил ее и встал над кроватью, скрестив руки на груди.

— Ну? — сказал он более спокойно. — Может, объяснишься?

— В соседней комнате спит твой сын. Если ты только не разбудил его своим криком.

Теперь настала его очередь связывать концы с концами.

— Джон здесь?! — ошарашенно воскликнул он и бросился в соседнюю комнату.

Пошел проверить, решила Лиз и быстро встала. Она была просто вне себя от гнева. Артур Крейг просто хам, ненавижу его! — подумала она, надевая халат. Как бы ни был он поражен, увидев ее в своей кровати, он не имел никакого права обращаться с ней так грубо. Вне всякого сомнения, он при этом подумал только одно — Лиз хочет затащить его в постель. Вот же идиот! Совсем не понимает, с кем имеет дело.

Лиз надела шлепанцы и вышла в коридор. Артур как раз прикрывал дверь комнаты Джона и прошептал ей:

— Он крепко спит. Спускайся вниз, и мы поговорим.

И пошел вниз по лестнице. Но Лиз, прежде чем последовать за ним, тоже заглянула к Джонни. Мальчик спокойно спал в своей кроватке, подложив одну руку под голову. Она залюбовалась им — какой прелестный ребенок!

Она постояла в детской, ожидая, пока пройдет бившая ее дрожь, потом решительно направилась вниз в гостиную.

Артур сидел в углу дивана со стаканом виски. При виде Лиз он вышел из оцепенения и сказал виновато:

— Ладно, ничего не говори. Я снова вел себя как последний идиот. Хочешь, встану на колени?

Лиз открыла было рот, чтобы высказать все, что она о нем думает, но осеклась, увидев на его лице такое страдание и муку, что сердце сжалось от жалости. Она села на диван, тщательно запахнув полы халата.

— Здесь что-то холодно, — сказала она. — Налей мне немного бренди, и я тебе все расскажу.

Лиз не любила крепкие напитки, но сейчас ей нужно было успокоить нервы. Дрожь постепенно прошла.

— Перед тем, как ты появился, мне приснился страшный сон, — сообщила она. — Мне снился ты.

Артур забрал пустой стакан и взял ее за руку.

— Да ты холодная как лед! — сказал он. — Погоди, у меня где-то есть электрообогреватель.

Он обыскал комнату и вытащил маленькую электрическую печку, включил и придвинул ее поближе к Лиз.

— О, как здорово! — сказала она, чувствуя благодатное тепло.

Лиз вся сжалась в комочек, Артур обнял ее за плечи.

— Бедная маленькая Лиззи! — проговорил он ей на ухо. — Ну скажи наконец, что я — гадкий грубиян!

Ей было так уютно рядом с ним! Его дыхание щекотало ей шею, отдаваясь истомой во всем ее теле.

— Мне пора привыкнуть, — беззлобно сказала она. — Каждое мое неожиданное появление ты истолковываешь как-то неправильно и против меня.

Артур потерся щекой о ее волосы.

— Да так уж у нас с тобой повелось с самой первой встречи, — сказал он. — Ты добрая и хорошая, а я к таким не привык. Не привык доверять женщинам, хоть тресни. Такое объяснение тебя устраивает?

— Пожалуй, — согласилась Лиз.

— Ты согрелась хоть немного? Предлагаю выпить горячего чаю. Это помогает. Сиди тут, я сам все сделаю.

Он удалился на кухню и вскоре принес оттуда поднос с чайником и чашками и поставил все на журнальный столик. Лиз просто млела — так приятно, когда за тобой ухаживают!

— Оставь дверь открытой, — напомнила она. — Джонни может позвать меня.

Артур послушно открыл дверь, потом сел рядом с Лиз на диван, обнял ее за талию и прижал к себе. Ей было тепло и уютно, и сладкая волна катилась по всему ее телу. Вот так бы сидеть всегда, подумала она. Чувствовать его рядом, слушать его голос… Лиз захотелось положить голову ему на плечо, но вместо этого она собралась с мыслями и стала излагать по порядку события вчерашнего дня — как она приехала в коттедж, как сломалась машина, как появились Луиза с Джоном и какие возникли проблемы.

— Думаю, Джону понравилось со мной. Он веселился, только вот ужасно боялся остаться один вечером. Это он потребовал, чтобы я ночевала в твоей спальне. А теперь я вполне могу спать здесь на диване, если ты дашь мне пару одеял.

— Да брось ты говорить ерунду! — Артур даже махнул рукой. — Сейчас два часа ночи, и ты отправишься в постель. В мою спальню.

Лиз попыталась протестовать, но он взял ее на руки, отнес к лестнице и поставил на третью ступеньку, а потом стал подталкивать сзади, чтобы она поднималась вверх. Так он довел Лиз до спальни и силой заставил лечь в кровать.

— Тебе надо быть конвоиром, а не писателем, — заметила Лиз. — У тебя это хорошо получается.

— Давай поговорим об этом утром. — Он укрыл ее одеялом, подтянув его к самому ее подбородку. — А на сегодня все.

Лиз вдруг всполошилась.

— А ты где будешь спать?

— Где-нибудь рядом с Джоном. Вдруг он проснется.

Артур вытащил из ящика для постели пару одеял и положил их на кресло.

— Если хочешь, я останусь в кресле. Я уже пробовал — нормально. Спи, детка, и забудь обо мне.

Заснуть, когда он рядом и держит ее за руку? Лиз чувствовала себя такой счастливой, что и думать о сне было невозможно. Но Артур даже не успел поцеловать ее, как Лиз заснула крепким блаженным сном.

Утром Лиз пробудилась от яркого солнечного света. Возле кровати стояли Артур и Джонни. Артур держал поднос с кружкой ароматного кофе.

— С добрым утром, Лиззи, — сказал он.

— Доброе утро, Лиззи, — повторил за ним Джон. — Мы все ждали, когда ты проснешься.

Господи, какой чудесный мальчик! Но почему он боится остаться один, и что все-таки случилось с его матерью?

— Мы будем с тобой опять играть в бадминтон? — робко попросил мальчик. — Если папа разрешит…

Папа между тем сел рядом с Лиз на кровать — он явно не торопился дать ей возможность одеться. Заручившись обещанием, что Лиз непременно сыграет с ним партию, Джон помчался вприпрыжку по коридору за своим спортивным инвентарем.

Только теперь Лиз заметила, что покрывало с другой стороны кровати примято, а на подушке остался след от головы Артура.

— О… — только и смогла сказать она. — Я не…

— Ты не слышала и не почувствовала? — продолжил за нее Артур.

Лиз отрицательно покачала головой и закусила губу, стараясь не смотреть на него.

— Ты такая красивая, когда спишь. — Он сидел рядом и явно любовался ею. — Неужели ты хотела бы, чтобы я всю ночь промучился в кресле? Это просто жестоко… Ты сердишься?

Что Лиз могла ответить? Если бы среди ночи он притронулся к ней, она бы бросилась к нему в объятия, не в силах сдерживать свои желания. Но не могла же она признаться ему, чего бы хотела на самом деле.

— Это твоя кровать, — заметила она, краснея до корней волос. — А я в ней оказалась без особого приглашения.

Она вдруг сообразила, что на ней весьма открытая ночная рубашка, в вырез видна обнаженная грудь, и Артур смотрит как раз туда. Лиз смутилась — не тянуть же на себя одеяло! Они снова оказались в головокружительной близости друг от друга. Артур протянул руку и легким движением смахнул тонкую бретельку рубашки с ее плеча.

— Ты очень красивая не только когда спишь…

Он провел пальцем по ее руке от плеча к запястью, взял ее кисть и прижал ладонь к своим губам. Лиз вздрогнула, испытав прилив безумного желания. Испуганная тем, что теряет контроль над собой, она взбудораженно затараторила:

— Ну все, пора вставать! Такое великолепное утро! Вы с Джоном уже позавтракали? Надо было мне подняться раньше и приготовить что-нибудь для вас. Ладно, сейчас спущусь, и мы сообразим, что сделать. А скажи, куда можно обратиться по поводу машины? Мне надо починить ее сегодня!

Она старалась отвлечь его внимание, но у нее получалось это неуклюже.

— Ты торопишься домой? — спросил Артур, не выпуская ее руки.

— Меня не было дома уже почти неделю, почтовый ящик, наверное, переполнен.

— Дело только в почте?

Лиз прекрасно поняла, на что он намекает, — думает, что ее дома ждет жених, который и звонил в тот злополучный вечер. Все это стало настоящим абсурдом, и пора бы покончить с этим, но не сейчас.

— Дело только в почте, — ответила она искренне.

— Не знаю, что выйдет с ремонтом твоей машины, но я кое-что придумал на ближайшие два дня. Есть план.

— Для меня? — удивилась Лиз. — Очень интересно!

— Давай устроим хороший отдых на эти два дня, раз я украл у тебя отпуск. Погода замечательная, побудем здесь втроем. Мне надо в Лондон только в середине недели, значит, у нас два дня. Джон пришел в восторг от моей идеи. А ты что скажешь?

Полчаса спустя они втроем сели в «ягуар» и покатили на пляж.

Этот день стал для Лиз незабываемым. Она словно летала на крыльях, так ей было хорошо с Артуром и его сыном. Будто они втроем — семья, такая же, как множество вокруг.

Они играли в мяч, который Джон прихватил с собой из дому. Потом она бегала с мальчиком наперегонки — он оказался очень шустрым, Лиз даже не пришлось притворяться, чтобы дать ему выиграть. После этого они валялись на топчанах, а Артур сходил за мороженым и принес три огромные порции. Затем они искали крабов, спрятавшихся в лунках у подножия скал. Наконец все втроем отправились купаться.

Артур проявлял трогательную заботу о сыне. Лиз заметила, каким любящим взглядом следит он за ребенком, как доволен, что Джон резвится в море. Она и Артур плавали по очереди, чтобы не оставлять мальчика одного. Но вот Джонни было велено выйти из воды, он послушно вылез на берег, Лиз последовала за ним, а Артур поплыл далеко в море. Лиз растерла Джона полотенцем, закутала его в сухой махровый халат отца. Ей доставляло удовольствие заботиться о нем, она не хотела вспоминать, что всего лишь заменяет Ирму.

Потом Джон стал носиться вдоль кромки прибоя, собирать камешки, а Лиз, замерзнув, растерла себя полотенцем насухо. Вода была не очень теплой, скорее даже холодноватой для начала лета. Лиз бросила полотенце на подстилку, и вдруг что-то упало с ее руки. Кольцо! От холодной воды прошла припухлость на пальце, и оно теперь свободно соскользнуло с него. Лиз взяла кольцо, положила на ладонь и некоторое время удивленно смотрела на него.

Как теперь с ним поступить? Если Артур заметит отсутствие кольца на ее пальце, придется объяснять ему, что она прикинулась помолвленной. Хочет ли она признаться в этом? Нет, не сейчас, это может все испортить. Тут она увидела, что к ней бежит Джонни, и поскорее бросила кольцо в сумочку.

Лиз намазала кремом ноги и руки и растянулась на подстилке.

— Мне можно оставаться на солнце только минут десять, — объяснила она Джонни. — Такая белая кожа, что обгореть ничего не стоит, а тогда я буду похожа на вареного рака. У тебя таких проблем нет. Ты, я вижу, успел загореть. Вон какой коричневый.

— Просто я уже был тут, — сообщил он. — Папа сказал, что мне полезны солнце и морской воздух. Но тогда я редко ходил на пляж, потому что папа работал, а эта… ну, эта женщина не хотела водить меня к морю.

При этом у него появилось такое выражение лица, что не оставалось сомнений, что «эту женщину», то есть Ирму, он не очень жалует. Лиз восторжествовала, но только на секунду. Значит, Ирма не его мать, а будущая мачеха, и Джон ее не любит. Он может стать от этого таким несчастным! Лиз ласково погладила его, и у нее защемило сердце — она успела привязаться к этому симпатичному, живому и непосредственному ребенку.

Артур вышел из воды, тяжело дыша после заплыва.

— Надо признаться, я чертовски устал. Совсем не в форме.

Он бросился рядом с Лиз на подстилку, подложив руки под голову.

Лиз повернулась на бок и окинула Артура взглядом. Он был так неотразимо привлекателен — сильное загорелое тело, черные курчавые волосы на груди, великолепный торс и длинные ноги. Ей даже захотелось прикоснуться к нему. Господи, ну и мысли лезут мне в голову! Тут Лиз заметила, что Артур из-под руки наблюдает за ней. Значит, он видит, как она его рассматривает!

— Я бы не сказала, что ты не в форме! — заявила она, считая, что вышла из положения. — Хороший спортивный вид.

Потом было решено отправиться в уже знакомое кафе и отведать на обед бифштекс и знаменитый пирог с почками.

— Если мы плотно пообедаем сейчас, то не придется готовить ужин вечером, — предложила Лиз.

Артур усмехнулся.

— Ты, оказывается, хорошая хозяйка, да, Лиззи? Все правильно. — И он нежно погладил ее по руке. — Это просто еще одно твое драгоценное свойство характера, милая моя.

Она покраснела.

— А что в этом такого?

Он держал как раз ее левую руку! У Лиз перехватило дыхание: она совершенно забыла про кольцо.

— А что случилось с твоим колечком? Неужели уронила в воду?

Лиз зарделась так, словно ее уличили в неблаговидном проступке.

— Нет… — пробормотала она. — Оно в сумочке. Я не рискнула плавать с кольцом на руке, — выкрутилась Лиз.

Артур удовлетворенно кивнул.

— Ну, тогда все в порядке.

Но при этом посмотрел на нее как-то очень странно.

После обеда поехали домой, затеяв по дороге шутливый спор — кто первым пойдет в ванную. Лиз победила. Ей во всем сегодня везло, если не считать маленькой неловкости с кольцом. А завтра у нее еще целый день, который она проведет с ними. Только вот нельзя позволять себе воображать их всех семьей. И мечтать о том, что Артур полюбит ее, тоже нельзя.

Лиз вышла из ванной в халате, замотав голову полотенцем.

К ней поднялся Артур.

— Ты слышала телефонный звонок? Моя сестра сердится на меня, но очень благодарна тебе. Так она сказала. — Он запнулся. — Луиза говорит, что ты — замечательная девушка, Лиззи. Кажется, вся моя семья перед тобой в долгу. Больше всего я, разумеется. — Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. — Тебе надо снова надеть кольцо, — заявил вдруг Артур с хмурым раздражением и отправился в ванную.

Они провели пару часов в саду, а ближе к вечеру снова поехали на машине кататься по окрестностям. Остановились у маленького кафе и выпили чаю на веранде, выходящей к морю.

Джон спустился во двор и стал там играть с котенком. В конце концов, он принес его и посадил Лиз на колени. Малыш запищал, и Лиз стала осторожно гладить его по пушистой шерстке. Потом одним пальцем почесала у него за ушком. Котенок замурлыкал и свернулся клубочком.

— А почему он у меня не мурлычет? — удивился Джон.

— Ты должен обращаться с ним очень нежно и показать, что любишь его и не обидишь.

— Понятно, — кивнул мальчик.

Лиз отдала ему котенка, который успел заснуть у нее на коленях. Джон приласкал малыша, и тот снова замурлыкал.

— Он понял, что и я тоже люблю его, — прошептал Джон ласково.

К тому времени, как добрались до коттеджа, Джон уже клевал носом.

— Давай в кровать, парень, — приказал Артур. — Молоко пить будешь?

— Пусть Лиззи нальет, — сонным голосом попросил Джон. — А еще она почитает мне на ночь про дракончика.

Артур глянул на Лиз.

— Ага, значит, это по твоей части. — Артур взвалил взвизгнувшего от восторга Джона на плечи, потащил его наверх.

Лиз отправилась на кухню, чтобы приготовить молоко с бисквитами для Джона. Она как раз ставила все на поднос, когда вошел Артур.

— Я пожелал ему спокойной ночи, — сообщил он. — Он теперь ждет тебя.

Какие-то неожиданные нотки прозвучали в его голосе, и Лиз переполошилась — да не ревнует ли он ее к сыну?

— Джону ужасно нравится книжка, которую я ему вчера читала, — сказала она, словно оправдываясь.

Артура заботило, вероятно, что-то иное.

— Я весь день наблюдал за ним, — сказал он немного печально. — Его словно подменили, совсем другой ребенок. Он не привык к такому отношению, не привык, чтобы о нем заботились так, как заботишься ты.

Она так и замерла на месте, обрадованная и напуганная. Потом тихо проговорила:

— Может, мне лучше уехать поскорее? Пока он не привязался ко мне?

Артур взял ее руки в свои, в голосе прозвучала мольба.

— Не спеши, пожалуйста! С тобой тут все по-другому.

Когда через полчаса она вернулась из детской, Артура на кухне не было. Из гостиной доносился аромат свежесваренного кофе. На столике у дивана стоял поднос с кофейником и чашками. Артур стоял у окна — засунув руки в карманы, он любовался вечерним садом. Услышав, как она вошла, обернулся.

— Знаешь, мне тоже нравится эта сказка про дракона, — улыбнулась Лиз. — Очень смешная, правда. Мне отец тоже читал на ночь всякие сказки.

Она села на диван рядом с ним. Артур молчал, и Лиз уловила в его глазах ту же печаль, которая так поразила ее при первой их встрече на венчании в церкви, когда она рассматривала его в объектив.

— Ты, кажется, говорила, что твоя мать умерла, когда ты была совсем маленькой, — сказал он.

— Да, — подтвердила Лиз. — Я совсем не знала ее, меня воспитывал папа. Только теперь я понимаю, как трудно ему приходилось — он был немолодой человек, но справлялся замечательно. Он многому научил меня, мы все делали вместе. — На глаза навернулись слезы, и Лиз отвернулась. — Мне так его не хватает… — пробормотала она и, схватив свою сумочку, стала искать в ней носовой платок. — Извини, — всхлипнула она, — я никак не могу привыкнуть, что его уже нет, и я осталась одна.

— Ты же не совсем одна, да? — Артур нагнулся, поднял что-то с пола и протянул ей кольцо.

— Ой, оно выпало из моей сумочки. — Лиз, колеблясь, покрутила кольцо и все же попыталась напялить его на палец. — Оно соскочило от холодной воды.

— Давай помогу, — предложил Артур.

— Нет!

Лиз отдернула руку и быстро бросила кольцо в сумочку.

— Извини, — проговорила она, — дело в том… В общем, оно должно лежать именно там. — И она кивнула на сумочку.

— Ты хочешь сказать, что жениха не существует? — спросил Артур, явно изумленный.

Теперь уже Лиз знала, что скажет ему.

— Не совсем так. Полгода назад он у меня был.

— Тогда зачем же ты носишь это кольцо?

Лиз поведала ему печальную историю о том, как прищемила руку дверцей автомобиля и палец распух, как болел тогда ее отец и она ни на минуту не оставляла его, как раздражен и зол на нее был Генри и ушел, не дождавшись, пока Лиз распилит и вернет ему кольцо.

— Вот опять ты из меня сделала полного идиота! Помнишь тот телефонный звонок? Я же решил, что это твой жених!

— Это был Додди Майлс. Он предложил мне работу.

Артур помолчал, обдумывая услышанное.

— В общем, могла бы сказать мне правду.

Лиз отпила глоток кофе и судорожно вздохнула. Конечно, правду сказать всегда лучше, но ведь тогда она попала бы в глупое положение и была бы абсолютно беззащитна перед этим необыкновенно привлекающим ее мужчиной, первым, кто познал ее, и чья, пусть короткая и бессознательная, страсть подчинила ее чувства.

— А когда было рассказывать? — оправдывалась Лиз. — В ту ночь, когда ты приехал ко мне после свадьбы, я не посчитала нужным вдаваться в объяснения — вроде бы больше встреч с тобой не предполагалось. И ты все равно был мертвецки пьяным и усталым… Ты все равно ничего не запомнил, ведь верно?

Лиз испытующе взглянула на него. Если все, что с ними сейчас происходит, всерьез — он должен вспомнить те объятия, то соприкосновение тел, от которого оба они уплывали на волнах блаженства. Под ее взглядом на лице Артура мелькнула легкая тень. Но он молчал. Лиз предпочла ограничиться намеком, не усугубляя и без того непростых объяснений.

Раз так, ей оставалось только продолжить начатую линию.

— Понимаешь, ты такое вообразил про меня, что лучше было не открывать правду: тогда мое появление в твоем доме выглядело бы совсем по-иному, а я приехала в Пембрук, даже не подозревая, что встречу здесь тебя.

Она смотрела на Артура открытым, честным взглядом, и он опустил глаза.

— Понятно, — проговорил он печально. — Ты мне не доверяешь.

— Так же, как и ты мне, — грустно улыбнулась Лиз. — Я, например, не имела понятия о том, что у тебя есть сын, пока он…

— Не свалился тебе на голову, — по-своему закончил ее мысль Артур.

Она думала, что сейчас Артур расскажет о матери Джона и вообще о своем прошлом. Но он молчал, и тогда Лиз встала.

— Пойду сделаю несколько бутербродов на ужин, а потом хочу лечь спать. Я сегодня прекрасно устроюсь на диване.

— Нет, я этого не разрешу, — заявил Артур. — Я уже поставил себе раскладушку в комнате Джона.

Вот так он и внес полную определенность в их вечерний разговор. Лиз почувствовала себя разочарованной и даже как будто обманутой. Настроение у нее испортилось. За ужином они оба избегали личных тем. Обсудили планы на завтра — решили отправиться покататься и посмотреть деревеньки и бухточки, мимо которых проезжали сегодня. Вскоре Лиз отправилась наверх спать. Артур поднялся вместе с ней.

— Можно мне зайти в спальню на минуту? — спросил он. — Надо взять из шкафа одеяло.

— Конечно. — Лиз широким жестом пригласила его в комнату. — Проходите, пожалуйста, сэр!

Он усмехнулся, взял одеяло из шкафа, потом прихватил еще одно с кресла. Перебросив их через руку, Артур направился к двери, но вдруг оглянулся, посмотрел на Лиз каким-то особенным, завораживающим взглядом и сказал:

— Доброй ночи, Лиззи. Пожалуйста, обрати внимание, что я изо всех сил стараюсь избежать того, чем больше всего хотел бы заняться с тобой. Чтобы ты не вообразила обо мне такое! — Артур скопировал интонацию, которую только что поймал у нее во время их разговора в гостиной. — Можешь не сомневаться, я порядочный человек, тебе ничего не грозит.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Лиз так и села на кровати. Что же это — ее победа или ее поражение?

 

8

Утром Лиз первая спустилась вниз и занялась приготовлением завтрака. Через некоторое время появились Артур и Джон. Джон юлой крутился вокруг нее, только что не бросался на шею. Артур, напротив, поздоровался сдержанно, без тени улыбки на лице. Лиз еще раньше решила, что, в каком бы он ни был настроении, она не станет обращать внимания и посвятит последний день здесь исключительно Джону.

За завтраком Артур все больше молчал, предоставив Лиз и Джону возможность наговориться вдоволь. Они хохотали, соревновались, кто быстрее съест, загадывали друг другу загадки.

После завтрака Артур встал.

— Пойду позвоню насчет твоей машины, — сказал он все так же сухо. — Потом скажу тебе, о чем договорился.

Какой, однако, Артур серьезный сегодня, подумала Лиз. Он с трудом выносил их с Джонни веселье за столом, и взгляд его был отсутствующим. Он не только пишет обо всяких тайнах, он и сам — загадка, которую ей не разгадать. Вчера, между прочим, у него была прекрасная возможность сломать все барьеры между ними и получить то, что он якобы хотел получить, — по крайней мере, если верить последним фразам, оброненным им в спальне. Разве он не видит, как она относится к нему? Но он, упрекнув ее в отсутствии доверия, сам не доверился ей ни в чем, и даже не объяснил, почему он один растит Джонни, где и кто его мать. Лиз думала об этом, домывая кружки из-под кофе.

Артур тем временем уже договорился, что мастер, у которого он сам чинит автомобиль, пришлет своих ребят забрать старый «форд», и в гараже как следует осмотрит его. Артур сказал, что это мастер — золотые руки, все делает на совесть.

— Мы договорились, я заеду днем за «фордом», поскольку мастерская недалеко от Мевагиси, куда мы как раз и собирались. Так что заберем машину на обратном пути. Тебя это устраивает?

— Разумеется, большое спасибо, — отвечала Лиз таким же деловым тоном. — Надо бы сложить все вещи. Да, послушай, а как быть с одеждой Джона? Твоя сестра сказала, что там есть кое-что для стирки.

Артур слегка нахмурился, пытаясь сообразить, о чем она говорит.

— Для стирки? Ах да! Я просто заберу все в Лондон. Моя экономка займется этим.

Вот так их утро началось с обсуждения домашних проблем, с настоящей семейной сценки. Жаль, что это лишь мечты, жаль, что Артур не понимает, как отлично они ладили бы все втроем.

Лиз отправилась в кабинет, где Джон стучал на «Оптиме». Он вскочил с кресла и радостно сообщил:

— Я уже написал письмо папе! Ты посмотришь?

«Дорогой папа!

Надеюсь, что ты поживаешь хорошо. Мне уже лучше, я выздоровел. В среду я опять иду в школу. Я замечательно отдохнул здесь, и я очень люблю Лиззи.

Целую, Джон».

Лиз растроганно обняла его и поцеловала в щеку. Мальчик не отстранился, а тоже доверчиво обвил ее шею и шепнул:

— Ты очень хорошая!

— Ты тоже! — Лиз взъерошила ему волосы и отдала письмо.

— Пойду покажу его папе! — сказал он.

— И скажи ему заодно, что ты уже научился всему, что он сам умеет, — пошутила Лиз.

Джон засмеялся и убежал.

Оставшись в кабинете одна, Лиз сняла копирку со второго экземпляра, оставленного на столе Джоном, аккуратно сложила листок и спрятала в сумочку. Когда-нибудь, глядя на это детское послание, она будет вспоминать, как они с этим симпатичным мальчишкой полюбили друг друга. От этой мысли у нее ком застрял в горле. Она выключила машинку и отправилась во двор. К дому уже как раз подъезжал грузовик автосервиса.

Лиз открыла свою машину, проверила, не оставила ли она что-нибудь нужное внутри, потом положила ключи на панель. Несколько парней в комбинезонах за считанные минуты погрузили «форд», перебросились парой слов с Артуром и двинулись вниз по склону.

Провожая взглядом свою маленькую машину, Лиз вдруг опечалилась — таким жалким и беспомощным выглядел старичок «форд». Он неплохо послужил, пока не сломался окончательно. Но его покупал отец, Лиз «форд» достался уже подержанным, да и модель старовата. Так что этого следовало ожидать. Впрочем, она не теряла надежды, что автомобиль починят.

Этот день показался ей похожим на красивый сон и промелькнул так же быстро.

Мевагиси оказался очаровательным городком, населенным в основном рыбаками. Они гуляли на берегу гавани, наблюдали за ловлей омаров, потом отправились в музей-аквариум. Там в благодатной прохладе затемненных помещений можно было отдохнуть от нещадно палящего солнца. Они переходили от аквариума к аквариуму, рассматривая рыб и морских животных.

— Смотри! — потянул ее за руку Джон, указывая на огромную рыбину, которая приникла к стеклу и таращилась на них оттуда. — Она хочет со мной познакомиться!

— Конечно, только с ней лучше дружить через стекло аквариума! — усмехнулась Лиз.

Артур читал вслух все таблички с информацией о морских рыбах и животных. Лиз поразило, насколько терпеливым он оказался по отношению к сыну: не пропустил ни одной надписи, ни одного слова, не уставал отвечать на бесчисленные вопросы. Попутно он рассказывал мальчику всякие захватывающие истории из жизни рыбаков и пиратов. Лиз наблюдала за ними, чувствуя, как они оба милы ее сердцу.

Наконец им удалось убедить Джона уйти из музея. Отправившись гулять по городу, они бродили по разным закоулкам, заходили в маленькие магазинчики, Артур купил Джону большую коробку цветных карандашей, а для Лиз в подарок — блокнот и открытки с видами Мевагиси.

Сидя на каменной стене над гаванью, они перекусили сандвичами, запивая их лимонадом. Потом взяли напрокат моторную лодку и отправились кататься.

Миновали гавань, вышли в открытое море, где Джон пришел в неописуемый восторг при виде бакланов, которые качались на волнах и то и дело ныряли в воду: он даже не представлял, что птицы могут нырять. Лиз тоже ни разу не видела бакланов, и Артур с видом знатока рассказывал им о повадках этих любопытных морских птиц.

Они неслись по волнам. Артур умело управлял лодкой — недаром он взял себе псевдоним Сэйлор. Лиз залюбовалась — таким мужественным, уверенным он выглядел. Он предложил ей попробовать вести лодку. Немного сбавили ход, и Лиз взялась за руль. Артур стоял сзади и помогал. Она бы, пожалуй, повеселилась от души, если бы сумела отвлечься от волнующих ощущений — спиной она чувствовала близость его тела, руки Артура почти сжимали ее с обеих сторон, его голос раздавался над самым ухом…

Джон перебегал с одного борта к другому, радостно вскрикивая при виде чего-нибудь особенного то далеко на берегу, то в море. Когда подошли ближе к скалам и стали отчетливо видны пещеры и гроты, Артур рассказал им целую повесть о контрабандистах. Джон слушал открыв рот, да и Лиз тоже. Ей было так хорошо, что и выразить трудно.

Артур повел лодку в маленькую бухточку, где они бросили якорь. Лодка покачивалась на волнах, а троица отдыхала. Джон вытащил свои карандаши и лист бумаги и принялся рисовать пейзаж, насвистывая какую-то песенку. Лиз же глядела по сторонам, стараясь запечатлеть все в своей памяти — и оттенки моря, и темные таинственные скалы, и разноцветные паруса вдалеке, почти у горизонта, запах морской воды, плеск волн у кормы… И Артура, своего великолепного героя, который растянулся на корме, закинув руки за голову и подставив лицо морскому бризу.

Наконец они вернулись в гавань и пошли выпить чаю в одном из живописных кафе на берегу. Пора было возвращаться домой, а по дороге забрать из мастерской машину Лиз.

Гараж оказался большим и весьма представительным, рядом располагалось что-то вроде автосалона, в витрине которого были выставлены новехонькие автомобили. Артур остановился у входа.

— Подождите меня тут, а я посмотрю, что там с твоей машиной, — сказал он и исчез.

Джон сейчас же отправился рассматривать автомобили в витрине. Лиз почему-то занервничала: если ее «форд» не починят сегодня, то каким образом она завтра попадет домой?

Артура долго не было, но наконец он появился и сел на заднее сиденье рядом с Лиз. Она вопросительно взглянула на него.

— Боюсь, что у меня плохие новости, Лиззи, — кивнул он. — Скажи-ка мне, давно ли у тебя эта машина и где ты купила ее?

— Это еще отцовский автомобиль, но он прекрасно бегал все время.

Артур сокрушенно покачал головой.

— Да, что называется, бомба замедленного действия, — сказал он. — Эта машина побывала в аварии. Ты знала? Нет? Она оказалась так искусно залатана, что не сразу видно. Страшно представить, что с тобой могло бы случиться в дороге!

Лиз растерянно взглянула на Артура.

— Что же теперь будет? — спросила она.

— Знаю точно, чего не будет, — ты на этой развалине никуда не поедешь. Я не позволю тебе к ней и близко подойти.

— А с какой это стати ты распоряжаешься? — заявила Лиз беззлобно, так, на всякий случай, чтобы попробовать хоть как-то выразить протест.

Он обнял ее за плечи.

— Не расстраивайся, радость моя, — сказал он ласково. — Это для тебя, конечно, удар, но мы постараемся что-нибудь придумать. Даже моему мастеру не поставить твой автомобиль на колеса — там все нутро надо сменить, а стоит ли? Он предлагает тебе сто фунтов за него. Ему может что-нибудь пригодиться из целых деталей. Так что? Договориться с ним?

Лиз готова была разреветься.

— Наверное… — проговорила она скорбно.

— Ты хочешь пойти к нему сама?

Лиз отрицательно покачала головой.

— Нет, сделай все сам, пожалуйста.

Артур улыбнулся ей, прижал ее к себе покрепче.

— Я рад, что ты мне хоть в этом доверяешь.

Лиз проводила его взглядом. Она уже не думала об утраченном автомобиле, не пыталась сообразить, на чем она будет добираться домой. Ее больше занимала мысль о поведении Артура — как он ей ласково улыбнулся! И назвал ее так нежно — «радость моя»!

Вскоре Артур вернулся и отдал ей чек. Лиз сунула его в сумочку не глядя.

— К сожалению, сейчас нечем заменить твою машину, — сообщил Артур. — Надо придумать, как доставить тебя домой, Лиззи.

— Это моя проблема, — заявила Лиз гордо.

— Это наша проблема, — поправил ее Артур. — Но не будем думать о грустном. У нас еще каникулы, а? Сейчас я оттащу Джона от этих машин, и мы поедем домой.

Последний вечер перед отъездом. Конец чудесного отпуска. Предчувствие расставания сказалось на всех. Лиз трудно было оставаться веселой и беззаботной, она почти не улыбалась. Артур был немногословен и занялся какими-то домашними делами. Даже Джон раскис, капризничал, ни за что не хотел ложиться спать. Отцу пришлось прибегнуть к разным уловкам, чтобы уговорить его отправиться на боковую. Кончилось тем, что Артур взвалил Джона на плечи и понес наверх. Обычно тот визжал от восторга и хохотал, а на сей раз безвольно повис на плече отца и безропотно позволил оттащить себя в детскую.

Минут через десять он спустился к Лиз.

— Джон что-то хандрит, — сказал он. — Может, тебе удастся подбодрить его?

В этот вечер она закончила читать книжку о дракончике. Отложила ее в сторону, глянула на Джона и увидела, что тот плачет. Лиз присела на край кровати.

— Что с тобой, Джонни? — ласково спросила она. — Тебе не хочется идти в школу?

Он покачал головой и всхлипнул.

— Нет. В школе мне нравится.

— А что же с тобой? Скажи мне.

— Ты уезжаешь, Лиззи, правда? А знаешь, — тут он вдруг с надеждой посмотрел на нее, — раз твоя машина сломалась, может, ты останешься с нами?

— У меня есть свой дом, Джо. И мне надо туда вернуться, понимаешь? — проговорила Лиз, сама еле сдерживая рыдания. — Но послушай, возможно, папа привезет тебя ко мне как-нибудь. Вот это будет здорово, а?

Лиз обняла его, но он не отпускал ее, и пришлось посидеть у его кровати, пока он не заснул. Потом Лиз пошла в спальню и стала собирать свои вещи. Сердце ее разрывалось на части.

Внизу Артур говорил по телефону. Лиз поставила чайник и заглянула к нему в кабинет.

— Как насчет чашечки чая? — спросила она.

Они пили чай в гостиной, сидя рядом на диване. Это в последний раз, думала с грустью Лиз. Все сегодня в последний раз.

— Кстати, — сказала она, — где бы найти расписание поездов с ближайшей станции? Наверное, стоило купить билет заранее, но…

Артур взял ее руку в свои ладони.

— Замолчи, радость моя. При чем тут поезда? Ты едешь с нами на машине в Лондон, там переночуешь, а что делать дальше, решим на месте.

Лиз чуть не вскрикнула от счастья — он снова назвал ее «радость моя»!

— Но я не могу… — попыталась отказаться она без большого желания.

— Можешь. И больше я не хочу разговаривать на эту тему. Я только что позвонил моей экономке и дал ей все указания насчет завтрашнего дня. Она приготовит тебе комнату.

— Ты стал очень властным, — заметила Лиз жалобно.

— Точно. — И Артур усмехнулся.

Повисла томительная пауза — они сидели так близко друг от друга, что любая беседа сейчас оказалась бы фальшивой, каждое его невольное прикосновение вызвало бы у нее дрожь во всем теле. Да стоит ей только придвинуться к нему еще ближе и улыбнуться, глядя в эти бездонные глаза, и она окажется в его объятиях. Искушение было слишком велико — и Лиз отпрянула, защищаясь.

— Знаешь что? — Артур встал и отошел в другой конец комнаты. — Давай-ка допивай свой чай и иди спать, пока я не стал слишком властным.

— Спокойной ночи, Артур, — сказала Лиз в дверях. — И… спасибо тебе за все, что ты сделал для меня.

— Это далеко не все, — хриплым голосом сказал он. — Спокойной ночи, моя маленькая девочка.

Лиз просто сбежала. Она вдруг почувствовала страх и робость. Как она была рада тому, что не поддалась искушению и не упала в объятия Артура. Ни за что она не признается ему, что влюблена в него до безумия, и что кроме него никто на свете ей не нужен. За время их знакомства он дважды подозревал ее в намерении окрутить его, а ей удалось отстоять себя. Разве теперь можно проявить слабость? Они останутся друзьями — по крайней мере, так она не потеряет его ни при каких обстоятельствах.

Утром перед отъездом Лиз поинтересовалась, собирается ли он скоро сюда вернуться.

— В холодильнике осталось полно продуктов, они могут испортиться, — объяснила она, думая, что он опять похвалит ее за хозяйственность.

Артур был хмурым, под глазами у него легли темные круги, будто он плохо спал. Он ответил, что позвонил одной женщине в городке и попросил ее убрать в коттедже и забрать продукты из холодильника.

— Я не знаю, когда вернусь сюда, — сказал он мрачно. — Может быть, никогда.

Лиз уже хорошо знала его переменчивый характер и не стала приставать с вопросами. Вещи упаковали в багажник и поехали. На шоссе «ягуар» понесся как стрела. Лиз предпочла сесть на заднем сиденье, предоставив Джону возможность быть рядом с отцом. Общий разговор не клеился, только Лиз и Джон обменивались репликами. Мальчик тоже сидел скучный и смотрел в окно без всякого интереса.

На заправочной станции Артур предложил сыну перебраться на заднее сиденье к Лиз, что тот с радостью и сделал. Лиз ласково обняла его и стала расспрашивать о школе, об учителях, о друзьях, об играх, в которые он играет с мальчиками, о фильмах, которые любит смотреть. Джон увлеченно рассказывал ей обо всем, изображал всех в лицах, шутил. В зеркальце Лиз увидела, как Артур улыбается, слушая их. Улыбается впервые за весь день.

На подъезде к Лондону движение стало более напряженным, и они поехали медленнее. Наконец машина остановилась перед большим домом, находящимся, как Лиз поняла, в Кенсингтоне. Артур отдал ключи от машины швейцару и распорядился насчет багажа. Дом поразил Лиз роскошью, которой и в помине не было в пембрукском коттедже.

Поднявшись в лифте на третий этаж, они оказались в огромной квартире, где их встретила экономка, миссис Тэйлор, высокая пожилая женщина, вежливая и обходительная. Она провела Лиз в приготовленную для нее комнату. Лиз никогда в жизни не приходилось останавливаться в такой шикарной обстановке — белый мягкий ковер на полу, занавески розового цвета, мебель, обитая шелком, вязаное покрывало на кровати, зеркала, изысканные светильники. Миссис Тэйлор показала ей ванную — прямо при комнате — и ушла.

Лиз в растерянности стояла посреди всего этого великолепия, чувствуя себя как-то неловко. В дверь постучали, вошел Артур. Он глянул на Лиз и спросил:

— Ну что, тебе нравится эта золоченая клетка?

— Такое великолепие, — без особого энтузиазма сказала Лиз. — Но все это как-то не вяжется с тобой.

— Естественно, это же дело рук Ирмы. А вот коттедж — мой.

Он впервые произнес при ней имя своей невесты, и Лиз сразу напряглась. Конечно, она знала о ее существовании, догадывалась о многом, но о ней ни разу не было речи. Словно ее нет вовсе. И все-таки, оказывается, она — реальность. Лиз огорчилась так, что даже побледнела. Артур подал ей стул.

— Я вижу, ты устала. Конечно, дорога была утомительной. Посиди спокойно минутку.

Он принес стакан воды, и Лиз выпила его залпом. Артур присел перед нею на корточки, погладил нежно по волосам, по щеке:

— Тебе лучше?

Его пальцы словно обожгли ее, Лиз поежилась.

— Да, все нормально, не беспокойся. Сейчас приведу себя в порядок и приду к вам.

В ванной Лиз умылась и расчесала волосы. Из зеркала на нее смотрела ужасно бледная девушка с грустным взглядом. Она достала косметичку и подкрасилась.

Джон ждал ее в коридоре.

— Я пришел за тобой, — сказал он и повел Лиз в кабинет отца, который оказался довольно просторной комнатой, раза в два больше, чем в коттедже.

Там стоял большой письменный стол, вдоль стен стеллажи с книгами, широкий диван и два мягких кожаных кресла. Из окна открывался великолепный вид на парк. Артур встал с дивана при их появлении.

— Проходи, — сказал он. — Это моя личная гостиная. Та, большая, действует на меня подавляюще.

На столике стояло блюдо с домашним печеньем и торт с кремом, украшенный сверху клубникой. Джон бросился к столу — он явно проголодался, а потом, какой ребенок не любит сладкого?

— Сперва печенье, потом кусок торта, — машинально скомандовал Артур.

Он подошел к столу и стал перебирать почту. Взял в руки какой-то конверт и тупо уставился на него. Потом резким движением надорвал его, стал читать письмо и буквально изменился в лице. Сердитым она видела его много раз, но такого бешенства не видела никогда. Глаза превратились в узкие щелки, губы плотно сжаты, желваки ходят ходуном. Артур отбросил письмо в сторону, отошел к окну, потом долго ходил взад-вперед по кабинету, тщетно пытаясь успокоиться.

Джон ничего не заметил, он был занят едой и одновременно рассматривал картинки в каком-то журнале. А вот Лиз почувствовала, как все внутри у нее перевернулось. Она следила за Артуром, не решаясь спрашивать.

Разлив чай, одну из чашек протянула Артуру, вернее, вложила ее ему в руки. Он злобно уставился на чашку, и Лиз показалось, что он сейчас бросит ее на пол. Но он отпил пару глотков и поставил на стол.

— Гадость! Ты что, не знаешь, я не пью такой крепкий чай!

Лиз и бровью не повела.

— А это сейчас лучше всего! — сказала она.

Он не мигая смотрел на нее с минуту, понять его мысли было очень трудно. Но потом выпил чай залпом и встал.

— Извини, я выйду ненадолго.

Артур вышел, и Лиз услышала, как хлопнула входная дверь.

— Куда ушел папа? — спросил Джон недоуменно.

— Вышел прогуляться. Скоро придет.

Лиз надеялась, что так оно и будет. Но время тянулось очень медленно. Джон показывал ей свои любимые комиксы, всякие смешные картинки в книжках. Лиз старалась не подавать виду, что обеспокоена. Она болтала с Джоном, но мысли ее были только об Артуре. Наверняка это проблемы личного характера. Вряд ли он стал бы так реагировать на сообщения о каких-то неудачах в делах. Возможно, это связано с Ирмой. Да, скорее всего, именно с ней.

Отвлекла ее от мрачных мыслей миссис Тэйлор. Она пришла поинтересоваться, когда они собираются ужинать и оставил ли мистер Крейг на этот счет распоряжения. Оказалось, что в духовке готовится мясо.

— Не смогли бы вы пройти со мной на кухню? — попросила экономка. — Я бы вам показала, что надо делать, когда все будет готово.

Лиз отправилась вместе с ней на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Там, в просторном и уютном эркере, был накрыт стол.

— Мистер Крейг любит ужинать здесь, — сообщила миссис Тэйлор. — А вас это устроит, мисс Ламберт?

— Разумеется, — заверила ее Лиз и сделала ей пару комплиментов по поводу замечательного печенья и образцового порядка в хозяйстве. Экономке это явно польстило.

Вообще Лиз поняла, что экономку разбирает любопытство, но она слишком хорошо вышколена, чтобы задавать гостям хозяина вопросы. Поэтому только спросила:

— Вы надолго здесь, мисс Ламберт?

— О нет, завтра я уезжаю домой, — сказала Лиз, и ей показалось, что ответ разочаровал миссис Тэйлор.

Потом Лиз вернулась к Джону и оставалась с ним до того времени, когда тому уже пора было ложиться спать. Он показал ей свою комнату, в которой было полно игрушек и книг. Лиз ужаснулась мысли, что спустя несколько лет здесь уже будут и клюшки для крикета, и футбольные бутсы, и ракетки, только она не увидит, как мальчик взрослеет.

Артур все не возвращался. Он пришел около десяти. Лиз так и подскочила, услышав, как он открывает дверь ключом. Она сидела в кабинете, смотрела в окно и напряженно ждала. А теперь, когда в коридоре раздались шаги, она разволновалась — что будет?

Артур вошел в кабинет, и Лиз увидела, что злости и раздражения как не бывало, он выглядит усталым и измученным.

— Ты, наверное, голодный? — спросила она, вглядываясь в его глаза и пытаясь хоть что-то прочесть. — Миссис Тэйлор ушла, но оставила нам ужин.

Он отрицательно покачал головой, прошел к бару и достал оттуда бутылку виски. Налив себе порцию в стакан, он сказал:

— Это все из-за Джона. Я могу потерять его.

Лиз вскрикнула и прижала ладони к щекам.

— Боже мой! Что с ним, он болен?

— Нет, слава богу, нет. Совсем другое. Лиз, ты должна знать, в чем дело. История долгая, и не из веселых.

И Артур наконец рассказал, что Джон находится под его опекой, так как бывшая жена оставила их пять лет назад, когда мальчику было всего три года. Лорне, женщине избалованной и ветреной, неудавшейся актрисе с амбициями шикарной красотки, надоело быть женой начинающего писателя, который тогда еще только пытался пробиться в издательства. Родился ребенок, и Лорне стало совсем невмоготу. В скандалах и ссорах они протянули еще пару лет, а потом случилось неизбежное. Лорна встретила другого… Правда, Артур подозревал, что «другие» бывали у нее часто. Но на этот раз она подцепила миллионера, и мечта ее сбылась: вскоре тот женился на ней.

Артур говорил о бывшей жене спокойно, даже снисходительно, но Лиз сердцем чувствовала, что пережито много боли, задеты самые сокровенные струны души, и вся история отразилась на характере Артура и его отношении к жизни.

— Он вдвое старше Лорны, — продолжал Артур, — детей у них быть не может. Вот он и решил усыновить ребенка. Ну а кто же лучше подходит? Ребенок Лорны, конечно! — Вся горечь Артура выплеснулась в этой фразе.

Итак, Лорна, забывшая и думать о сыне, теперь рассчитывала с помощью Джона заставить своего богатого муженька переписать завещание, лишив львиной доли наследства его детей от первого брака в пользу Лорны и Джона. А за всеми проделками хитроумной дамы по поручению Артура внимательно следил его друг, адвокат.

— И теперь он считает, что они могут оспорить мое опекунство. Они — семейная пара, а я не женат. Мне будет трудно противостоять им. В большинстве случаев дело решается в пользу матери ребенка.

Артур в отчаянии обхватил голову руками.

— Боже мой! Да какая же Лорна мать?! — простонал он.

Лиз решилась наконец заговорить.

— Но, Артур, я не понимаю… Разве ты не собираешься жениться в скором времени? Леди Уинслоу говорила мне…

— Она не в курсе, — отрезал он. — Никто ничего не знает. Я разорвал помолвку за день до свадьбы Макса и Маргарет. Очень вовремя, да? — Он нервно рассмеялся. — Видишь, теперь у меня нет ничего в противовес Лорне и ее мужу.

Что почувствовала Лиз, услышав это, невозможно описать. Как бы она ни сопереживала Артуру, душа ее возликовала — он свободен!

— Знаешь, о чем письмо? Слушание дела об опеке начинают в первых числах августа, то есть через две недели.

— Может быть, желание Джона сыграет роль? — с надеждой спросила Лиз. — Ведь ты обеспечил ему вполне достойную жизнь…

— Возможно. Не знаю. Я ни в чем не могу быть уверен. Все это так отвратительно, так запутано!

Глаза Лиз наполнились слезами.

— О Артур, как мне жаль! — проговорила она.

Конечно, для него проигранное дело обернется настоящей трагедией, и эта мука уже сейчас одолевает его душу.

— Ты очень добра ко мне, Лиз, — сказал он тихо, налил себе еще виски и снова выпил залпом. — Но боюсь, что ты со своим добрым сердцем на этот раз не можешь помочь мне.

Он встал и отошел к окну. Там, в парке, на фоне усыпанного звездами неба застыли почти черные силуэты деревьев. Артур нервно пригладил волосы знакомым жестом.

— Если только… — хрипло бросил он, не оборачиваясь. — Разве что ты согласишься выйти за меня замуж.

 

9

— Выйти за тебя замуж? Да ты шутишь! — с болью в голосе воскликнула Лиз.

Зачем же так смеяться над ее мечтой, над ее любовью?!

Артур налил два стакана бренди, один из которых вручил ей. В его лице не было ни тени насмешки, наоборот, он выглядел серьезным и, пожалуй, взволнованным.

— Шучу? — переспросил он. — Нет, Лиз, мне не до шуток. Если хочешь, тут моя жизнь поставлена на карту. Как еще я могу оставить при себе сына? Нам с тобой хорошо вместе, Джон тебя обожает. Разве ты не понимаешь? Это же лучшее решение!

Лиз отпила большой глоток бренди. Постепенно до нее дошел истинный смысл сказанного, и ей захотелось заплакать — так уязвлена была ее гордость! Вот кто она для него — лучшее решение его проблемы! Ни слова о любви, даже привязанности. Просто она прекрасно соответствует ситуации. Ей вспомнились слова Генри: «Ты слишком мягкосердечная… Люди так и норовят использовать тебя!..»

Артур, кажется, не сомневался, что она согласится. Разумеется, он давно уже понял, что ради него она готова на все, готова растоптать свою гордость и чувство собственного достоинства. Лиз собралась с духом и сказала:

— Мне совершенно понятно, что, женившись, ты выиграешь дело об опеке и что я просто оказалась рядом, когда нет другой кандидатуры. Кто же, как не Лиз? Эта альтруистка, добренькая девочка, на которую всегда можно положиться и которая всегда протянет руку помощи в трудную минуту…

Артур не ожидал такой реакции. Он схватился за голову и простонал:

— О господи! Я все испортил, все перепутал, не так сказал! Понимаешь, — он в один миг оказался рядом с ней, схватил ее за руки, — я так увлекся самой идеей, что начал с конца! Я представил, как прекрасно нам с тобой пожениться, стать одной семьей. Последние дни с тобой были истинным благословением Божьим. Я никогда еще не был так счастлив. И ты тоже, Лиззи! Вспомни! Разве я вел себя не как порядочный человек? Я клянусь тебе, что никогда не желал использовать тебя в каких-то корыстных целях!

— Но ведь ты любишь Ирму Янг? — спросила она, глядя Артуру прямо в глаза.

Он снова схватился за голову.

— Какое она имеет ко всему этому отношение, черт возьми? Между нами все кончено! Я же сказал тебе.

— И ты не собираешься с ней помириться? — не успокоилась Лиз.

— Нет! — буквально выкрикнул Артур.

Лиз тяжело вздохнула. Ей бы ухватиться за неожиданное предложение Артура, закричать: «Да, да! Я выйду за тебя замуж!» Ей всей душой хотелось помочь ему, разгладить морщинки на лбу, заставить забыть о бедах и неприятностях, обнять, прижаться к нему, принадлежать ему… Но он не будет принадлежать ей — он не любит ее, и это ясно как день. Он нафантазировал образ счастливой семьи после нескольких чудесных дней в Пембруке. Но любит он другую женщину — иначе почему он так разозлился при упоминании об Ирме? Почему в его тоне звучала такая горечь? И Артур словно ответил на ее мысли:

— Понимаешь, я думаю, мы с тобой оба отведали того, что называется «любовью». Если бы я сказал, что люблю тебя, разве ты поверила бы мне? Нет. Ты бы решила, что я играю твоими чувствами. Ты мне очень нравишься. Мне все нравится в тебе. Может, это важнее так называемой любви.

Лиз почувствовала себя как человек, который долго подбирал ключи к замку, и вдруг выяснилось, что дверь не заперта и что за ней абсолютно ничего нет, полная пустота. Она никак не могла согласиться с тем, что любовь не нужна. Выйти замуж без любви, взаимной и страстной, для Лиз казалось все равно, что шагнуть в эту пустоту. Неужели Артур не понимает — ей необходимы чувства, любовь ничем не заменить! И снова он невольно отозвался на ее мысли.

— Нам давно надо было лечь в постель. И я бы не удержался, если б знал, что ты свободна. Ты знаешь, я этого хотел.

Лиз вдруг впервые порадовалась, что в Пембруке бог уберег ее от такого опрометчивого шага, и она вела себя строго, только раз проявив слабость.

— То, о чем ты говоришь, только одна часть любви, Артур, — сказала она. — Такие чувства испытывают к любой симпатичной девушке, в них нет ничего особенного.

Лиз знала абсолютно точно: если он сейчас обнимет ее и скажет о любви, она поверит ему, потому что хочет этого больше всего на свете. Вместо этого Артур неожиданно сказал:

— А ведь нам с тобой как раз и было особенно хорошо в постели… И ты это знаешь, Лиз. Мы оба сразу поняли, что потрясающе подходим друг другу. Ты не забыла ничего, ты просто не хочешь в этом признаться.

Подходим друг другу? Не забыла? Не хочешь признаться? Она не хочет?! У Лиз дыхание перехватило: ведь он говорит о той ночи! Так, значит, он все прекрасно знал и во всем отдавал себе отчет, но скрывал от нее. Почему? Лиз терялась в догадках, еще не вполне веря этому открытию, — она ведь убедила себя, что для Артура та ночь прошла незамеченной. Она понятия не имела, как отнестись к признанию Артура. И вообще как вести себя в этой ситуации. О господи, и он вдруг снова ответил на мысли озадаченной девушки!

— Если спрятать голову под крыло, как страус, ничего не изменится, Лиззи, ты не спрячешься от свершившегося факта. Я знаю, я был у тебя первым, но тебе понравилось, Лиз, ведь так? Только не лги ни мне, ни себе. Ну ладно, тогда ты испугалась и решила все замять — хотя, если ты была уже свободна, без жениха, я, честно говоря, не понимаю — зачем?

Вот все и объяснилось. Артур обвинял ее в скрытности, в желании «все замять», а не она его, что с точки зрения Лиз было бы куда логичнее. Лиз была буквально потрясена: каждый из них воспринял происшедшее по-своему. Но она сочла за благо не выяснять, кто же прятал тогда голову под крыло. А Артур и не ждал объяснений, он провел пальцем по ее щеке, коснулся подбородка, спустился вниз, к ложбинке у ключиц, ладонью прошелся по ее груди и наконец выложил свой главный козырь:

— Но ведь теперь, поженившись, мы могли бы заниматься этим сколько душе угодно. Ты ведь хочешь этого, Лиззи, я уверен!

— Я не могу… — начала Лиз, упрямо сопротивляясь.

Артур приложил палец к ее губам.

— Тише, радость моя, — прошептал он. — Не торопись. Я веду себя отвратительно, нажимаю на тебя. Я не могу пока по-другому, прости. Давай не будем больше говорить об этом. — Он снова приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал в губы. — Ты самая лучшая девушка, Лиззи. Я никогда не встречал таких, как ты.

В этот момент в квартире раздался телефонный звонок.

Артур долго разговаривал с кем-то в кабинете. Он вышел совсем в другом настроении, явно повеселев, и пригласил Лиз на кухню ужинать.

— Ах да, мы же еще не договорились о завтрашнем дне, — спохватился Артур. — Ты можешь встать рано? Я хотел предупредить тебя, но забыл. Машина заказана на восемь утра, потому что в это время еще нет пробок. Я тоже выезжаю примерно в это время и повезу Джона в школу.

— Разумеется, я могу выехать и в восемь, если нужно. Ты узнал, откуда отправляется поезд — с вокзала Паддингтон или Мэрилбон?

— При чем тут поезд? — заявил Артур. — Лиз, дорогая, разве я могу позволить, чтобы ты тащилась со всем этим багажом на поезде? Я заказал машину, которая отвезет тебя прямо домой. Служба надежная, и женщину-шофера я хорошо знаю.

Лиз не стала возражать, она поняла, что это бесполезное занятие, да и не было сил. По правде говоря, ей будет намного приятнее и легче доехать, что называется, от дверей до дверей.

— Ты абсолютно уверена, что тебе необходимо ехать домой? — спросил Артур.

— Да, уверена.

Лиз действительно мечтала как можно скорее оказаться в привычной обстановке, чтобы привести в порядок мысли и разобраться в хаосе чувств, нахлынувших на нее. Она совсем потеряла сейчас хваленую способность рассуждать трезво. Присутствие Артура совсем этому не способствовало.

— Я знал твой ответ заранее, — заметил Артур.

Они оба встали из-за стола. Лиз хотела было собрать посуду со стола, но Артур остановил ее. Он положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

— Мне не хочется отпускать тебя, но я все понимаю. Тебе нужно время, чтобы решить, — сказал он тихим голосом. — Ты хорошо знаешь, что мне нужно, то есть без чего мне не обойтись. Если ты можешь дать мне это, то вернешься очень скоро. Хорошо?

В полном смятении Лиз ответила:

— Хорошо, Артур, я обещаю.

Лиз плохо спала ночью. Вернее, совсем не спала. Она уговаривала себя не думать ни о чем, не принимать решения до тех пор, пока не приедет домой. Все ее чувства перемешались, тревожные мысли сменялись сладкими грезами. Время от времени она начинала дремать и тут же, вздрогнув, открывала в испуге глаза, не понимая, почему так тревожно на душе. На улице забрезжил рассвет, комната, похожая на пластмассовый розовый торт из витрины кондитерской, осветилась, и от этого стала еще более чужой.

Неужели Артур полагает, что если она согласится на его предложение, то будет жить здесь, в этой квартире, где абсолютно все напоминает об Ирме Янг? Ни за что! Лиз даже ударила кулаком по подушке и впервые за все это время расплакалась. Мысль об Ирме была просто невыносима.

Ей удалось поспать всего пару часов. Будильник зазвенел в половине седьмого, она проснулась и сразу разнервничалась. Душ тоже не снял напряжения. Лиз понимала, что, пока она находится в Лондоне, успокоиться будет невозможно. Поэтому — домой!

Лиз надела платье, в котором еще ни разу не появлялась, очень симпатичное платье — на белом фоне маленькие незабудки. Привела в порядок прическу, пожалев, что не вымыла вчера голову. Зато ей удалось сделать соответствующий макияж, скрывший следы бессонной ночи.

Сойдет, решила она, взглянув на себя в зеркало, Артур вряд ли обратит внимание на ее внешность. Лиз отправилась на кухню, уверенная, что там еще никого нет.

Но она ошиблась. За столом сидел Джон и ел тост с мармеладом. Одетый в белую рубашку и форменный пиджак со значком школы на нагрудном кармане, он выглядел аккуратным и деловитым. Артур был в темно-коричневом с иголочки костюме. Лиз ни разу еще не видела их обоих такими официальными. Когда она вошла, Артур наливал кофе в кружку. Увидев ее, он кивнул, и она ужасно разнервничалась.

— Доброе утро, Лиззи! — сказал Джон первым.

Лиз села к столу. Таких завтраков вместе может быть много, если я скажу «да», подумала она с грустью.

Тут появилась миссис Тэйлор и поинтересовалась, сколько спортивных рубашек понадобится Джону в школе. Лиз очнулась от грез.

Джон пошел собрать книги, а Артур отправился в гараж. Лиз решила, что он просто не захотел остаться с ней наедине.

Она вошла в ненавистную спальню. На полу валялись вещи, которые она так и не смогла вчера собрать. Лиз села на пол и уставилась на эту кучу, которая никак не вязалась с роскошью обстановки. Запихнув все, что можно, в сумку, Лиз взяла пластиковый пакет для мелочей. Туда она бросила пляжные туфли, полотенце и крем для загара — маленькая бутылочка заставила ее вспомнить, как недавно… Было ли это вообще или приснилось? Определенно, это была какая-то другая жизнь.

В коридоре Лиз встретила Артура.

— Я отнесу все вниз. — Он забрал у Лиз сумки. — Скоро придет машина.

Лиз зашла в кухню попрощаться с миссис Тэйлор и последовала за Артуром. Они вдвоем спускались в лифте. Молчали, и это было мучительно, страшно, невыносимо… Лиз решила заговорить первой.

— Спасибо за машину. Мне сейчас было бы очень грустно ехать в поезде.

Она подняла глаза — ох эта его обворожительная улыбка!

— Надеюсь, ты скоро поймешь, что все мои идеи хороши.

Лифт остановился, и они вышли на улицу.

— А вот, кажется, и твоя машина. Рановато, — заметил Артур.

— Где же Джон? — взволновалась Лиз, но тут мальчик сбежал вниз по лестнице.

Он протянул ей листок бумаги.

— Это тебе, Лиззи! — гордо сказал он. — Я нарисовал эту картинку карандашами, которые мне купил папа в Мева…

— …гиси! — помогли ему Артур и Лиз хором.

Все рассмеялись. На картинке Джон изобразил Лиз с котенком в руках, вокруг очень зеленая трава, над ними очень голубое небо.

Лиз сдерживалась изо всех сил, чтобы не заплакать.

— Знаешь что? Я для нее сделаю рамку и повешу в своей комнате, — пообещала она Джону.

Вот и настал самый тяжелый момент. Она наклонилась к нему и обняла, а он прильнул к ее плечу своей темнокудрой головкой.

Артур отнес ее багаж в подъехавший черный «ровер». Джон тоже подхватил пакетик, и они подошли к открытой дверце.

Лиз наклонилась к Джону.

— А прощальный поцелуй? — спросила она, улыбаясь.

Джон, не смутившись, звонко чмокнул ее в щеку.

Тут Артур схватил ее за руку.

— А я? — спросил он и, крепко прижав Лиз к себе, поцеловал ее в губы.

Лиз и не помнила, как очутилась внутри машины. Артур наклонился к окну.

— Не забудь про нас, — сказал он.

— Ну что, поехали? — спросила женщина-шофер.

Лиз кивнула. Она не могла говорить. «Ровер» двинулся с места, и Лиз заметила, что Артур и Джон смотрят ей вслед. Она открыла окно и помахала рукой. И только тут Лиз спросила себя спокойно и трезво: почему я уезжаю? Зачем я оставляю их?

Через два часа Лиз открывала ключом дверь своей квартиры, а черный «ровер» уже мчался обратно в Лондон.

Лиз практически не заметила поездки. В машине было очень удобно. Шофер, молодая женщина, не докучала ей разговорами. Лиз закрыла глаза и с болью в сердце думала о том, что с каждой милей отдаляется от тех, с кем хотела бы быть всегда.

Втащив багаж в дом, Лиз закрыла дверь и встала, как вкопанная. Ее поразила мысль: зачем ей понадобилось ехать домой, чтобы все обдумать, когда и так уже все ясно. Она любит Артура и должна быть с ним! Она нужна ему, она может ему помочь, он ждет ее — и этого достаточно. Надо ехать к нему.

Это простое решение привело ее в такое возбуждение, что она чуть было не бросилась на вокзал, чтобы тут же уехать обратно в Лондон. Но надо сперва поговорить с ним, услышать его голос, сообщить, что она возвращается. Лиз побежала к телефону и схватила трубку. Потом медленно положила ее на место. Раз уж она дома, надо разобраться с домашними делами.

Прежде всего Лиз занялась почтой. Отбросила в сторону все рекламные проспекты и нашла письмо от Додди Майлса. В нем лежал чек — плата за работу в Пембруке. Как же они удивятся, узнав, чем закончилась ее поездка на съемки!

Она положила чек в сумочку, а оттуда извлекла рисунок Джона. Пошла в гостиную и повесила рисунок над камином — и ей сразу стало веселее! Лиз сделала себе кофе и села в гостиной перед камином, глядя на рисунок. Неужели у нее будет семья? И никакой суд не отнимет у них Джона.

Надо что-то решать с домом. Пожалуй, стоит поставить его на продажу.

Она решила незамедлительно отправиться в город, зайти в банк, потом в агентство по недвижимости… С этого началась совсем недавно ее удивительная поездка. А может, заглянуть в магазин и купить себе что-нибудь новенькое на завтра?

Лиз закрыла входную дверь и отправилась по делам. Она не шла, а летела на крыльях счастья.

 

10

Такси медленно пробиралось по запруженным автомобилями улицам Лондона к Кенсингтону. Было одиннадцать часов утра. Лиз сидела на заднем сиденье, смотрела в окно и ужасно нервничала.

Если бы ей хоть удалось поговорить с Артуром по телефону вчера! Но все ее попытки оказались безуспешными, хотя Лиз набирала номер бесчисленное количество раз.

Наконец в час ночи она решила отправить ему телеграмму: «Завтра приеду в Лондон. Лиз». Она надеялась, что Артур ей перезвонит.

В кровать она и не ложилась. Телефон стоял в гостиной, поэтому Лиз устроилась на диване, завернулась в плед и положила голову на подушечку, на которой спал Артур в ту знаменательную ночь.

Спала она очень мало, вздрагивала от малейшего шума — то звук тормозов машины на улице, то гул пролетевшего вдалеке самолета, то скрип старых половиц…

Прислушиваясь к телефону, который упорно молчал, Лиз укоряла себя за то, что вернулась домой. Какую ошибку она совершила! Почему не решилась открыто сказать Артуру о своих чувствах? Почему испугалась? Разве он не сказал ей, что она лучшая девушка на свете и что ему было очень хорошо с ней?

Рано утром Лиз оделась, выпила чаю и первым же поездом отправилась в Лондон. Эйфория, которой она поддалась вчера, постепенно уходила. Возле дома Артура ее охватила тревога.

— Мисс Ламберт! — Экономка, открывшая ей дверь, выглядела немного смущенной. — Рада вас видеть. Мистера Крейга нет дома. Он ждет вас?

У Лиз перехватило дыхание — этого как раз она боялась.

— Он не знает, что я уже вернулась. Но я зайду и подожду его.

— Конечно.

Миссис Тэйлор открыла дверь в квартиру и пропустила Лиз в холл. Первое, что бросилось ей в глаза, это несколько больших дорогих чемоданов. Кажется, у Артура гости? Какой кошмар! Но деваться уже некуда.

Миссис Тэйлор провела ее в гостиную, и Лиз воочию убедилась, почему эта комната так не нравится Артуру: огромная, обставленная дорогой мебелью с ярко-красной обивкой, она выглядела просто вульгарной. Лиз присела на краешек кресла.

— Я принесу вам кофе, — сказала миссис Тэйлор и вышла.

Лиз почувствовала, что нервы ее на пределе.

Дверь открылась, и в комнату вошла высокая молодая женщина. Она, очевидно, только что приняла душ: на ней был черный в цветах шелковый халат, черные длинные влажные волосы свисают прядями… Лиз сразу узнала — Ирма Янг!

Ирма удивленно взглянула на Лиз и осмотрела ее с ног до головы. Потом сказала немного грубоватым для такой красивой женщины голосом:

— А, вы, должно быть, гувернантка из агентства! Я знаю, Артур обращался туда. — Она подошла поближе и села в кресло, закинув ногу на ногу. От нее пахло дорогими кремами, она вообще производила впечатление очень ухоженной женщины. — Вы — шведка? Мистера Крейга нет дома, но мы можем все решить без него. Я — мисс Янг, невеста мистера Крейга. Мы собираемся пожениться на следующей неделе.

Лиз почувствовала, как пол уходит из-под ног, перед глазами все поплыло.

Ирма Янг между тем прошла к секретеру и достала оттуда блокнот и карандашик.

— Ближе к делу, — поторопила она. — Вы принесли ваши документы и рекомендации? Можно взглянуть? Я хочу проверить, подходите ли вы нам или нет. Если нет, не стоит беспокоить мистера Крейга.

Лиз с большим трудом встала, взяла свою сумку и как во сне пошла к двери. Обернулась и сказала каким-то чужим голосом:

— Да, не стоит беспокоить мистера Крейга…

Она не помнила, как вышла из квартиры. Скорее, скорее на улицу, смешаться с толпой, чтобы никто не узнал ее! Неподалеку на Кенсингтон-сквер стоял автобус — Элизабет без лишних раздумий вошла в открытую дверь. Какая разница, куда он идет, главное, быстрее уехать отсюда.

Через полчаса она пришла в себя: автобус остановился у большого магазина, хорошо знакомого Лиз. Она вышла и направилась прямо туда. Там есть кафе, в котором можно посидеть и успокоиться. А заодно подумать, что делать дальше.

Самое разумное — поехать домой, забыть обо всем и жить прежней жизнью. Но прежней жизнью она теперь жить не сможет и не вынесет одиночества. Все эти мысли просто замучают ее. Тогда — что? Найти маленький отель? Лиз в отчаянии сжала виски руками: от сознания безысходности, от острого чувства одиночества она сходила с ума. Слезы градом лились по щекам, и она открыла сумочку, чтобы достать носовой платок. Там лежало письмо Додди Майлса. Набирая номер, указанный в письме, Лиз молилась, чтобы только они уже вернулись из Шотландии.

Ответила Джина. Лиз едва выговорила:

— Это я, Лиз.

— Лиз! — радостно закричала Джина. — Как здорово! Мы только что говорили о тебе. Где ты? Ты приедешь к нам? Ты знаешь, где мы находимся? Слушай, объясняю, как лучше добраться…

Кажется, через пропасть, у которой она стояла, перекинули узенький мостик.

В магазине Лиз купила себе зонтик, а потом отправилась разыскивать студию.

Джина встретила ее у входа. На ней были брюки канареечного цвета и изумрудно-зеленая майка. От одного ее вида на душе стало теплее, Лиз почувствовала себя среди своих. Они обнялись и расцеловались.

— Пошли, ребята ждут, — сказала Джина. — Все в студии, кроме Бобби, он на курсах.

Она изобразила на лице скорбную гримаску, но тут же рассмеялась и подмигнула Лиз, напомнив про их с Бобби милый роман.

Они поднялись по лестнице и вошли в студию, большое просторное помещение, напичканное аппаратурой. Все в сборе — Дик с еще перевязанной рукой, Фил с блокнотом в руках и Додди спиной к ним у мониторов. Но он тут же вскочил, все хором приветствовали Лиз. Как хорошо оказаться среди друзей!

Ребята рассказывали ей последние новости: Додди собирался начать новую серию фильмов.

— Это будет продолжение интервью с писателями, только теперь с писателями-фантастами. Фантастика нынче в моде, и людям будет любопытно узнать, как они работают, как придумывают сюжеты и все такое. Мы уже начали понемногу.

Они предлагали ей работу ассистента оператора — и это было просто спасением. Через десять минут Лиз была принята в группу. Даже вопрос с жильем решился — Джина предложила поселиться в квартире, которую она снимает вдвоем с подругой.

— Ты будешь третья! Квартира очень просторная и полностью в нашем распоряжении.

Додди показал список знаменитостей с их адресами и телефонами и сказал:

— Они уже дали согласие участвовать в съемках, теперь нужно утрясти детали — согласовать даты съемок, посмотреть домашнюю обстановку, объяснить, как все будет проходить, обговорить примерный круг вопросов. Ты можешь приступать с понедельника.

Ей вручили увесистую папку, и Лиз так и просидела с ней в студии до конца дня. Вечером, когда они с Джиной собирались уходить, Лиз чувствовала себя уже значительно лучше.

И вдруг… Вдруг она услышала мужской голос, слов не разобрала, но, вздрогнув, обернулась. На экране она увидела лицо Артура. Так близко, что можно было разглядеть морщинки на лбу, ресницы, складки губ…

Лиз вскрикнула и упала в обморок, подняв в студии немыслимую суету. Ее привели в чувство и отправили домой на такси.

Квартира Джины находилась на верхнем этаже довольно старого дома в Блумсбери. Усадив Лиз в удобное кресло в гостиной и напоив апельсиновым соком, Джина спросила:

— Это все из-за Артура Крейга? Что-то произошло сегодня утром?

У Лиз задрожали руки.

— Как ты догадалась?

— Ну, для этого не нужно быть детективом из книг этого мастера пера. Я еще в Пембруке смекнула — что-то такое между вами происходит. И все мы заметили, как он на тебя смотрел.

— Он разве?.. — начала было Лиз, но Джина перебила:

— Сегодня утром у тебя был такой вид, будто мир рухнул. А потом ты так прореагировала на эти кадры в студии! — Она подалась вперед. — Да ты весь день была в страшном напряжении, Лиз!

Подруга, на плече которой можно выплакаться и выговориться, — вот кто был сейчас необходим Лиз как воздух. Она поведала Джине всю историю от начала до конца.

— Слушай, — рассудила та, — если бы я была на твоем месте, я бы ухватилась за него сразу же. Но теперь, если он предпочел другую, то вообще не стоит по нему убиваться. В Лондоне столько красивых парней! — Джина мечтательно вздохнула.

Лиз спала как убитая всю ночь и, когда проснулась утром, решила, что Джина подмешала ей в сок снотворного. В окно маленькой спальни светило солнце — это добрый знак, подумала она. В ее жизни начинается светлая полоса.

Надев вчерашний голубой костюм, Лиз пошла на кухню, где Джина уже готовила завтрак.

В студии для нее нашлась куча работы. Никто не просил ее принять участие в монтаже, и Лиз была только рада этой деликатности — не дай бог снова увидеть лицо Артура!

В четыре часа, после чая, Додди пришел к Лиз в маленькую кухоньку, где она мыла посуду.

— У меня есть для тебя работа, Лиз. Тут мне позвонил один писатель, я его хорошо знаю. Его зовут Ричард Квинтон. Надо бы его включить в сериал, но дело в том, что он скоро уедет, и согласен встретиться только завтра утром. Живет в чудесном домике у реки. Боюсь, что не успею приготовить на него досье к утру, но ты можешь поговорить с ним сама. Надо быть там к десяти утра. Он замечательный парень, вы с ним поладите.

Додди дал Лиз листок с адресом и карту Лондона.

Джина очень расстроилась, что Лиз утром едет по заданию Додди.

— Я думала, мы с тобой пробежимся по магазинам. Суббота, самое милое дело прогуляться.

— Можно это сделать днем, — предложила Лиз. — Мне просто необходимо купить новую одежду. Не могу же я все время ходить в этом костюме!..

Отправляясь спать, Лиз поставила себе отметку «удовлетворительно» за настроение и состояние духа — пока удавалось неплохо держаться, по крайней мере, не плакать. Но вот что плохо — без снотворного не заснуть, да и с ним она ворочалась несколько часов без сна.

Наутро опять пошел дождь. Выйдя из автобуса в Челси, Лиз сразу промокла, к тому же пришлось шлепать по лужам до самого дома у реки.

Дверь открыла молодая женщина с гладко зачесанными назад каштановыми волосами, наверное, жена писателя. Она приветливо улыбнулась.

— Мисс Ламберт? Здравствуйте. Какое ненастье, надо же! Мистер Квинтон ждет вас. — И она повела ее к лестнице. — Он в библиотеке, там, наверху. Первая комната налево.

Лиз изобразила улыбку, довольно тоскливую, надо сказать. Она поднялась по лестнице и остановилась на верхней площадке. Вообще, ей не впервой брать интервью или вести переговоры, вполне может справиться с подобной миссией, но не в таком состоянии, как сегодня…

Она сделала глубокий вдох и вошла в комнату.

Там было темновато, так как окно снаружи закрывали ветки какого-то дерева. Все стены были заставлены стеллажами, перед одним из них спиной к Лиз стоял высокий мужчина.

— Здравствуйте, мистер Квинтон! — сказала Лиз бодрым голосом.

Мужчина повернулся к ней.

— Привет, Лиззи!

Артур! О боже!

— Что… что ты здесь делаешь? — успела проговорить она.

Артур уже крепко держал ее в своих объятиях.

— Жду тебя! — сказал он нежно. — Нам многое надо обсудить. Свадьбу, например.

— Да я не… — начала Лиз, но не договорила.

Артур прижал палец к ее губам.

— Лиззи, дорогая моя, никогда больше не убегай от меня! — говорил он, гладя ее по волосам. — Я ведь без тебя не могу обойтись ни минуты! Я чуть с ума не сошел, разыскивая тебя. Боже мой, я люблю тебя, слышишь, моя маленькая девочка? Ты сможешь меня полюбить?

Лиз обвила руками его шею.

— Я люблю тебя, Артур, — прошептала она, замирая от счастья. — Я давно люблю тебя. С самого первого дня. Нет, всю жизнь.

Слившись в долгом, нежном поцелуе, они опустились на диван, и Лиз почувствовала страстное желание Артура овладеть ею сейчас же, здесь. Она сама буквально задыхалась от возбуждения — он гладил ее грудь, бедра, шептал на ухо ласковые слова. Они еле-еле остановились, чтобы не заняться любовью в чужом доме.

— Где же ты был, Артур? — прошептала она. — Я не смогла найти тебя…

— Я отвез Джона в школу, а потом поехал к Луизе. Сестра, кстати, считает, что ты просто создана для меня, и очень рада, что все так обернулось. Утром я заехал домой и обнаружил там Ирму. Она явилась, как ни в чем не бывало, будто ничего не случилось.

— Когда я пришла к тебе, то встретилась с ней. Она сказала мне, что вы собираетесь пожениться…

— Ерунда. Между нами все кончено. Я же сказал тебе, что порвал с ней за день до свадьбы Макса. Она тогда пообещала мне, что побудет с Джоном в коттедже, пока я займусь делами в Лондоне. Но ей позвонил ее агент и предложил поработать за границей. Ирма не задумываясь уехала, бросив Джонни совсем одного.

— А, так вот почему он был так напуган в первый вечер! — воскликнула Лиз. — Он всю ночь был один?

Артур утвердительно покачал головой.

— Это произошло накануне свадьбы Макса и Маргарет. Я помчался на машине в Пембрук, забрал сына и отвез его к Луизе. Потом сразу поехал в Лэнгридж. Помнишь, я был зол как черт. Впрочем, если бы не это, мы бы никогда не познакомились.

Лиз рассмеялась:

— Да уж, ты был зол — но все равно великолепен.

— Ты думаешь? Ладно. Так вот. После того как я утром выставил Ирму, я и нашел твою телеграмму. Спасибо, миссис Тэйлор рассказала о твоем появлении. Бедная женщина вообще не поняла, что происходит. Слушай, я просто сходил с ума от отчаяния. Я чуть не разбил телефон, беспрерывно набирая твой номер. В шесть утра подумал, что ты нарочно не подходишь, сел в машину и поехал к тебе. Прибыл именно в тот момент, когда у дома появился какой-то мужчина и стал вешать табличку «Продается». В агентстве по недвижимости сказали, что не знают твоего адреса. Слава богу, я вспомнил про твоих друзей с телевидения. Нашел их телефон и позвонил. Вот я и напал на твой след, как говорится в моих книгах. Я все объяснил Додди и попросил устроить нам встречу один на один. Ну, ты же могла не захотеть меня видеть. Он отличный парень, и мы придумали всю эту затею. Это дом Додди. А женщина внизу — его жена.

— Значит, писателя Ричарда Квинтона не существует? Я очень разочарована. Так готовилась к встрече!

— Мое второе имя — Квинтон, — сообщил Артур. — Кстати, я могу попробовать писать научно-фантастические романы, если хочешь.

— Нет, не хочу.

Они спустились вниз и долго благодарили хозяев. Додди Майлс и его жена, как самые гостеприимные люди на свете, радовались их счастью, угощали и заново, вместе с Артуром и Лиз, перебирали детали их необыкновенной истории. Лиз была наверху блаженства. Потом они с Артуром сели в его сверкающий новеньким лаком зеленый «ягуар» и покатили домой. За окнами по-прежнему моросил серенький дождик, но им как будто сияло солнце.

— Ты действительно влюбилась в меня с первой же встречи? — спросил он.

— Еще до этого. Я увидела твою фотографию в газете. Она меня сразила.

— Вот это да!

— А ты? Когда ты влюбился в меня?

— Наверное, когда ты меня отчитала тогда у церкви. Смотрел тебе вслед и злился на себя. Я тогда еще не понимал, что меня к тебе тянет. Но вот когда ты пригрела меня у себя дома, я понял, что попался. Вернее, чуть позже, когда уже уехал от тебя. Но ты же сказала, что помолвлена. Вот я и злился.

— Ох, каким же ты был противным!..

— Знаю, Лиззи, дорогая, у меня отвратительный характер, но я исправлюсь — тебе ведь не захочется всю жизнь терпеть мои фокусы?

— Я их уже терплю, — улыбнулась Лиз. — Почему ты не сказал мне раньше о своих чувствах?

— Я просто круглый дурак. Мне казалось, есть веские причины. Но когда ты уехала, все рассыпалось в пух и прах. Ты выйдешь за меня замуж? Вот что сейчас важнее всего!

Лиз стала вдруг серьезной и озабоченной:

— Да. Я знаю, это лучшее решение. Нам еще предстоит этот судебный процесс…

Тут Артур торжествующе сообщил:

— Большая новость — никакого процесса не будет. Вчера муж Лорны неудачно упал и сломал ногу и два ребра. Они отзывают свой иск.

— О Артур! — просияла Лиз. — Давай скажем Джону, что мы женимся.

— Он ждет тебя. Когда мы с ним прощались, я дал ему слово, что верну тебя к нам. — С этими словами Артур достал из кармана маленькую коробочку и, вынув оттуда колечко, надел его на палец Лиз. — Видишь, я оказался прав.

Она вытянула руку и залюбовалась великолепным сапфиром. Потом взглянула на Артура взглядом, полным счастья и любви.

— Да, любимый, ты оказался прав.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.