Какое-то время она вела машину с сосредоточенностью робота: ее мозг пропускал только информацию, необходимую водителю.

Неожиданно правое переднее колесо попало в ямку, и резкий толчок вывел ее из того состояния, в которое она пряталась от необходимости думать.

Что я делаю? — удивленно подумала Сьюзен. Куда я еду?

И прежде, чем пролились неожиданные слезы, навернувшиеся на глаза, она проглотила ком, сжимавший горло, нажала на акселератор и заставила себя думать.

У тебя есть альтернатива, Сьюзен, твердо сказала она себе. Или ты едешь в Берлингтон и садишься в первый самолет до Калифорнии, или заканчиваешь дело, ради которого приехала сюда.

При мысли, что ей придется продолжать работу над сценарием, у нее задрожали губы. Как она будет этим заниматься? Как она сможет говорить о Шоне с разными лицами, как она сможет писать о нем, мучаясь от унижения и невыносимых воспоминаний о том, как была глупа, поверив ему? Боже мой! Почему она должна этим заниматься?

Она горько вздохнула и выпрямилась на неудобном сиденье, стараясь не думать о тоскливой жизни, ожидающей ее впереди. На мгновение ей было обещано все, о чем она мечтала, поэтому теперь неожиданно обрушившаяся реальность стала почти непереносимой.

Как люди могут жить без любви? — на мгновение удивилась она и тут же горько усмехнулась, подумав, что именно так она и существовала долгие годы.

И тебе придется так жить и дальше… Сьюзен сделала глубокий вдох и молча кивнула: да, она по-прежнему останется сильной. И напишет свой лучший сценарий, и выиграет эти дурацкие призы. Она объявила тогда, Шону, что это единственное, зачем приехала, и, кажется, теперь только сценарий и получит. Ну и что из того, что она вернула ему его жизнь? Ведь работа делалась не для него. Все делалось для Дональда, который полностью полагается на ее мнение. Более того, это делается для самой себя.

Машина стала спускаться с холма в деревню, расположенную у реки. По ту сторону моста находилась больница, наверное, и полицейское управление тоже в этом городе. Другого наверняка не было на много миль вокруг.

И действительно, у подножия холма на одном из скромных, ржавых указателей она прочла: «Шериф — один квартал». Стрелка указывала налево.

Сьюзен не заметила этот знак вчера, когда сюда ее привозил Шон. Но тогда она вообще мало что замечала, разве только роскошный интерьер «роллс-ройса».

Хорошо хоть дорогу не забыла: накануне ведь вообще не замечала никаких знаков. Ты была слишком поглощена рассказом Шона об Алексе, той красотой, которую видела вокруг, и слишком счастлива, что сидела рядом с тем, кто, вероятно, в этот момент молча праздновал победу.

К тому времени он, конечно, знал, что Дональд уже приостановил съемки, и что это сделано по ее просьбе. Теперь, задним числом, она понимала, как глупо было говорить ему об этом, слишком ясно давая понять, что только у нее ключ к достижению его цели. Все равно, что прямо заявить: обращайся с Сьюзен хорошо, если хочешь, чтобы съемки прекратили. И уж он постарался!

Содрогаясь от унижения, она вспомнила сегодняшнее утро: любовь, которую сама себе вообразила, его притворную страсть. Что бы ни говорил Дональд, Джудит Рентой не идет ни в какое сравнение с Шоном Форрестером в умении дать представление.

Она поставила автомобиль на маленькой стоянке у приземистого кирпичного здания рядом с патрульной машиной, посидела, прислушиваясь к мотору, чувствуя, что решимость оставляет ее.

Нет, она не может этого сделать. Если даже ей удастся найти помощника шерифа Лестера, о чем она будет его спрашивать? Ее мысли и чувства все еще недостаточно устоялись, чтобы интервью получилось объективным. Первое инстинктивное побуждение прекратить расследование, наверное, правильное.

Она могла бы послать за вещами, которые оставила в «Сыпучих Песках». К тому же Дон сказал, что у них уже есть все необходимое для нового сценария. Допустим, беседа с помощником шерифа могла бы добавить лишнюю сцену в фильме. Ну и что тут такого? Даже если он сможет доказать неопровержимо, что Джудит Рентой шантажистка, а, Шон Форрестер — святой? Хватит, она сделала достаточно, и достаточно унижена. Она может отправляться домой…

Сьюзен вздрогнула, услышав, как кто-то легко забарабанил по стеклу машины, повернула голову и увидела звезду, сияющую на нагрудном кармане коричневой куртки. Под ней на маленьком медном значке было выгравировано «Помощник шерифа Э. Лестер».

Судьба, подумала она и, вздохнув, решительно опустила стекло. В ее жизни судьба оказывалась всегда не на ее стороне, и с этим уже, пожалуй, пора свыкнуться.

— Помощник шерифа Лестер.

Она высунула голову из окна и увидела очень высокого человека в шляпе с широкими полями.

— Вы-то как раз мне и нужны.

Хотя у помощника шерифа было открытое, приветливое лицо, всегда готовое к улыбке, настроен он определенно мрачно и враждебно, ничуть не лучше, чем при разговоре по телефону, но это продолжалось до тех пор, пока он не узнал, что Сьюзен остановилась в доме Шона.

— В «Сыпучих Песках»? Шон позволил вам остановиться в своем доме? — он смотрел на нее и озадаченно хмурился.

— Шон? Похоже, вы знакомы лично?

— Здесь все знают Шона Форрестера, — сказал он, снова рассердившись. — И человек, которого знаем мы, не имеет ничего общего с тем, про которого написано в книге. И если вы думаете, что найдете здесь хоть одну живую душу, которая поможет вам распространять эту ложь…

— Послушайте, — мягко сказала она. — Шон сам пригласил меня сюда, чтобы я выслушала его, прежде чем начну писать сценарий. Я верю в то, что он рассказал мне.

Ее удивили собственные слова, произнесенные с такой убежденностью: из-за своих собственных несчастий она даже не могла понять, верит или не верит теперь в невиновность Шона.

Ты веришь ему, Сьюзен, мрачно подумала она. Он тебя действительно использовал, но, может, только потому, что отчаялся, потому что это был его единственный шанс спасти себя, свое честное имя. Конечно, это гнусно, но ты же видела такое и раньше — когда отчаяние толкало нормальных, хороших людей на гнусные поступки. Так в жизни случается. Возможно, на свете нет человека, который смог бы подняться над этим. И ты видела его лицо, когда он рассказывал про Алекса. Ты слышала, с какой болью он говорил. Он любил этого человека. Да, он скверно поступил с тобой, но никогда не мог бы предать друга…

— Вы верите Шону? — глаза помощника засияли. — Ну, тогда другое дело. Позвольте, я сяду в машину, и вы сможете спрашивать меня, о чем хотите.

И пока они сидели в ее маленькой машине, Сьюзен узнала многое от помощника шерифа Лестера. Достаточно, чтобы заполнить несколько страниц записной книжки. Только один раз ее рука дрогнула, прервав лихорадочную запись.

— Да, — сказал Лестер, — похоже, Шону за один год досталось больше, чем может вынести один человек: сначала погиб Алекс, потом эта женщина Рентой с ее мерзкими выдумками, а потом спустя несколько недель у него умерла мать…

— Его мать умерла в прошлом году? — тихо спросила Сьюзен, вспомнив прекрасное кашемировое пальто, великолепную машину — все то, что, как сказал Шон, она оставила, когда приезжала в последний раз.

— Да, — вздохнул помощник. — Кажется, Шон потерял сразу все, чем дорожил. Говорят, что эта Рентой вдобавок ко всему собирается отнять у него дом…

— Может быть, и нет, — мягко прервала его Сьюзен, закрывая блокнот и засовывая его в сумочку. — Думаю, что мы сумеем не дать ей сделать хотя бы это.

Она повернулась к нему. Через много лет помощник шерифа будет вспоминать этот взгляд — мягче и добрее этих синих глаз он никогда не видел.

— Расскажите мне еще раз, где вы подобрали Джудит Рентой, — я попробую сама найти дорогу.

— Лучше я сам покажу вам, то место, если вы считаете, что это поможет делу. Я сегодня свободен, и это мне по пути.

Сьюзен ехала за машиной Лестера и вспоминала, что последний раз она следовала за патрульной машиной по дороге на кладбище — хоронить отца. По-своему сегодняшняя поездка чем-то похожа на ту давнюю траурную процессию.

Солнце поработало на славу, и только в густой тени и в самых глубоких долинах можно было увидеть маленькие островки снега. Яркие краски нью-гэмпширского осеннего ландшафта потемнели от влаги, но взгляду жительницы Калифорнии он казался душераздирающе прекрасным. Возможно, потому что я вижу это в последний раз, думала она.

Через милю после поворота на «Сыпучие Пески» патрульная машина подъехала к объездной дороге, которая петляла в лесу, казавшемся совершенно непроходимым. Растаявший снег усложнял движение, и несколько раз Сьюзен пришлось понервничать, когда ее маленький автомобиль подбрасывало и заносило в сторону.

Наконец леса, обступавшие дорогу, поредели, их путь неожиданно пересекла другая дорога, патрульная машина остановилась на обочине, и Лестер подошел к ней.

— Вот это место, — сказал он. — Она стояла прямо здесь на перекрестке, очень смелая — если хотите, и смотрела на дорогу. Я, как обычно, объезжал участок. Помню, что она походила на женщину, ожидающую автобус.

Сьюзен посмотрела на пустынные дороги, которые, казалось, вели в никуда, послушала тишину, такую глубокую, будто все вокруг вымерло.

— Здесь ничего нет на мили вокруг. Джудит повезло, что кто-то вообще оказался поблизости.

Лестер мягко усмехнулся.

— Это вам городским, привыкшим к скоростным трассам, так кажется. Но вообще-то по этим дорогам ездят много. Мы патрулируем их два, а то и три раза в день. Раз уж она выбралась на дорогу, в конце концов ее бы нашли.

Сьюзен оглядывала густые леса одновременно со страхом и уважением человека, выросшего в городе.

— Я не самая большая поклонница Джудит Рентой, — пробормотала она, — но могу себе представить, что должен чувствовать человек, потерявшийся в этих лесах.

Проследив ее взгляд, Лестер кивнул.

— Да, такое случается, особенно зимой, когда все деревья похожи друг на друга. И все-таки судьба иногда разыгрывает странные штуки, согласитесь?

— Что вы имеете в виду?

Он пожал плечами.

— Ну, если бы она шла прямо на север, она бы вышла к дому Шона. Если бы она шла прямо на юг, она бы обязательно вышла на эту дорогу. Но похоже, она ходила во всех направлениях, кроме этих.

Сьюзен внимательно, изучающе посмотрела на него.

— Вы хотите сказать, что самолет упал посередине между этой дорогой и «Сыпучими Песками»?

Он мрачно кивнул, уставившись на носки своих ботинок.

— Мы думали, что они были гораздо дальше, когда самолет потерпел аварию, — пробормотал он. — Если бы мы искали ближе к дому, мы бы нашли их сразу. Но поисковые партии работали далеко. Шон наткнулся на останки самолета совершенно случайно, прямо на своей земле.

Он нахмурился, покачал головой и сочувственно помолчал.

— Покажите мне, где это произошло, — прошептала она.

Помощник шерифа посмотрел на нее удивленно и неодобрительно.

— Там больше не на что смотреть. После того, как самолет был обнаружен, его разобрали и…

— Мне не нужен самолет! Я хочу посмотреть место, где он упал! Пожалуйста.

Он еще сильнее нахмурился и оглядел ее с головы до ног.

— Вообще-то вы одеты не для такой прогулки…

Сьюзен вернулась к машине, взяла с сиденья джинсовую куртку и надела ее. Когда она посмотрела на него, глаза ее блестели, а выражение лица было очень решительным.

— Если вы не отведете меня туда, то хотя бы укажите мне направление.

Лестер вздохнул и покачал головой, не скрывая некоторого раздражения от странности городских женщин.

— Нам только не хватает, чтобы еще одна горожанка потерялась в здешних лесах. Пойдемте.

Он перешел дорогу и сердито зашагал в лес. Сьюзен поспешила за ним.