Эмили медленно пробудилась, в ее заторможенном сознании все еще плавали ночные кошмары — сын, держащий в руке огонь, склонился над ней, потом появился другой человек…

Память медленно возвращалась. Ее сын, Гален Уэйлок, уже несколько месяцев находился в коме. Доктора потеряли надежду. Но потом, неожиданно, он проснулся. Но его глаза… Они стали странными: темными и гипнотизирующими. А голос стал похож на голос из другого мира, нечеловеческого и магического.

Гален вернулся к жизни, но внутри него сидел кто-то другой, странный древний призрак из Темных Веков. Человек со странными знаниями, странными силами — почему не использовать старое слово? — варлок.

Однако Варлок служил темной силе, чему-то такому, чего он боялся и ненавидел, но опасался не подчиниться, чему-то такому, о чем мир забыл или его заставили забыть. Он коротко рассказал об этой силе своим миньонам, пока Эмили лежала парализованная у его ног. Черный Город, который называется Ахерон, поднимается из бездны, сказал Варлок; а когда он поднимется, все покроет темнота. Из парализованных губ Эмили вырвался тихий придушенный крик, потому что она уже слышала слово «Ахерон» раньше: в ночных кошмарах сын рассказывал ей о нем. Варлок, мрачно взглянув вниз, сделал самый простой жест рукой и прошептал слово силы: Эмили почувствовала удушающее давление на мозг и провалилась в сон.

Ей снился темный город глубоко под волнами: здания без окон, семь башен, сделанные из несокрушимого металла, тянутся вверх в бессолнечную бездну, бледные прозрачные рыбы носятся среди башен и домов, немые бесформенные спруты, достигшие гигантских размеров, медленно проплывают над навесными башнями и воротами, по их бледной коже пробегают искорки света, глаза горят как лампы.

Из города поднимались приглушенные рыдания, и она с ужасом поняла, что это голос Лемюэля, отца ее бывшего мужа, странного старого человека, который жил один в одиноком доме на побережье. Лемюэль звал ее, предостерегал от кого-то или чего-то. Но от чего?

Воспоминание исчезло. Осталось только острое чувство охватившего ее ужаса.

Это был только сон. А сейчас она проснулась. Или нет?

Полностью изнеможенная, она поглядела кругом. Она лежала там, куда бросил ее этот страшный человек, принявший облик ее сына, на ковре перед камином. В доме было еще темно, но первые лучи рассвета уже просачивались через покрытые туманом верхние ветки росших снаружи деревьев.

Руки и ноги по-прежнему окоченели и не двигались, но Эмили ощущала в них слабое покалывание, похоже они медленно оживали.

Он услышала храп, шедший из холла, и узнала его: Уил, муж; несколько лет она слышала его храп чуть ли не каждую ночь.

Однажды Питер, ее первый муж, вернулся из свой очередной поездки за море раненым и неспособным стоять или ходить, и Эмили вновь вышла замуж, потому что это было практично. Ведь избавиться от жизни сиделки при инвалиде, это практично, не так ли? И отослать Галена жить с Лемюэлем тоже было практично. Старик, хотя и немного странный, был богат и мог оплатить образование внука.

К тому же, Небеса знают, Уил, ее второй муж, с трудом выносил Галена. И ясно показывал это.

Но сейчас, парализованная, она бы очень хотела, чтобы здесь был Питер. Он всегда знал, что надо делать в момент опасности. Обычно это было что-нибудь ужасное, вроде огня из винтовки или сломанных костей, но он знал. Когда они еще были женаты, Питер провел множество вечеров, показывая ей свою коллекцию ножей и объясняя, как так ранить напавшего на тебя человека, чтобы кровь залила ему глаза или как одним ударом перерезать ему сухожилия. (Она вспомнила, как был разочарован Питер, когда никакой бандит не напал на них во время поездки в Нью-Йорк). Здоровый или инвалид, он знал, как справляться с опасностями. Всегда знал. Если бы Питер был здесь… и куда он исчез? Неужели он ушел из дома ночью? Она не помнила.

И если бы Гален был здесь, Гален, ее маленький ангел, такой веселый, такой хороший, как и все, что он пытался сделать. Если бы он сумел вернуться живой и невредимый из того темного места, в которое вы попадаете, когда оказываетесь в коме, просто какое-то Царство Темноты, лежащее за миром людей…

Но их нет, никого. А есть Уил, храпящий неподалеку.

Эмили, не в силах пошевелиться, начала кричать, а потом завизжала, пытаясь разбудить Уила.

Входная дверь открылась, совершенно бесшумно. За ней была тьма.

И что-то во тьме. Эмили зажмурилась, оставив только щелки, и сделала вид, что спит.

Силуэт высокого человека, закутанного в длинный плащ из абсолютной черноты, скользнул в комнату. Голова была склонена набок, черная шляпа с широкими полями скрывала черты лица. В полутьме Эмили не могла различить, где кончается шляпа и начинается плащ, и появившееся видение казалось одной неразделимой массой чернильной тьмы. С молчанием призрака мужчина втек в комнату, бесшумно закрыв дверь. Шляпа качнулась налево и направо, как если бы тщательно и быстро проверила каждую деталь в комнате.

Человек поднял голову, поля шляпы, похожие на кольцо вокруг затененной планеты, стали подниматься, и Эмили увидела его лицо. Высокий воротник плаща, поддерживаемый длинным шарфом, закрывал щеки и подбородок. Поля шляпы поднялись еще немного, и Эмили уловила намек на высокие мощные скулы, потом появились ястребиный нос и, наконец, глаза, зеленовато-серые, как у кота, проницательные, дерзкие, с пугающим взглядом сильного разума. Мужчина, не молодой: серебряные брови, вокруг удивительных глаз — множество морщинок.

Какое-то мгновение мужчина глядел на нее сверху вниз, его взгляд пробежал по ней с холодной быстрой точностью умелого врача, ставящего диагноз. Эмили по-прежнему глядела на него через щелки глаз, отчаянно желая сбросить с себя паралич.

Его голова дернулась, когда послышался очередной всхрап Уила. Из-под плаща появилась рука в черной перчатке, на одном из пальцев которой было надето кольцо со странным светящимся камнем. В кулаке он держал автоматический кольт 45 калибра, серый металл замотан скотчем, ничего не отражающим, таким же черным, как и перчатки и плащ.

Легкое шуршание материи и он исчез из ее поля зрения, скользнув в холл.

Она попыталась двинуться и обнаружила, что может слегка согнуть палец.

Спустя несколько мгновений он вернулся. Эмили удалось заметить, как сверкнула сталь, когда он убирал револьвер в тайный карман под плащом, и туда же убрал миниатюрную камеру со специальными линзами.

Мужчина повернулся к Эмили и склонился над кофейным столиком, на котором стоял наполовину осушенный стакан кофе рядом с использованной пепельницей. Потом черный человек заговорил спокойным ясным голосом.

— Вы можете меня видеть. Значит к вам применили магию. Не бойтесь.

— Кто — кто вы? — спросила Эмили непослушным голосом.

— Я враг людей, приходивших в ваш дом прошлой ночью и их предводителя, мастера-преступника и супергипнотизера, который называет себя Азраил де Грей. Он настоящий монстр, враг рода человеческого, и я собираюсь передать его суду. Я один из тех, чью жизнь он пытался разрушить. Я — его ангел мщения.

— Я не могу двигаться… — прошептала Эмили.

— Я в состоянии освободить вас от гипнотических чар Азраила. Но до этого вы должны ответить на мои вопросы.

На этот раз в черных перчатках появились пинцет и маленький пластиковый мешочек. Умелыми руками хирурга, без лишних движений, мужчина собрал хлопья пепла от сигарет и крошечные нити материи, лежавшие на столе и диване.

— Сначала меня, — выдохнула Эмили.

— Гипнотические силы не разрешают освободить вас. — Черный человек прекратил собирать нитки, повернулся к Эмили и мрачно поглядел нее. Она с тревогой всмотрелась в его зеленые глаза, но то, что она увидела в глубине, успокоило ее. — Вы должны сами решить: помогать мне или нет, — сказал он.

— Да, помогать…

— Люди, которые приходили сюда. Опишите их.

— Лысый косоглазый старик с заячьей губой, в лиловой сутане. Второй был одет в прекрасный деловой костюм. Серые волосы. И говорил как образованный человек. Третий был одет в кожу. Стриженная голова, татуировки, сережки.

Черная рука поднесла к ее глазам три фотографии.

— Да, это они, — сказала Эмили.

— Миньоны Азраила. Самый опасный из них — человек с серыми волосами и в деловом костюме. — Темный палец коснулся второй фотографии. — Его зовут Гай Уэнтворт, он региональный директор Бюро по контролю алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия. Один из наиболее могущественных членов Министерства Юстиции, благодаря семейным узам тесно связан с криминальными боссами и влиятельными политическими фигурами в Вашингтоне. Два года назад начал подготовку специального отряда агентов-убийц, подчиненного только ему. Кто-то очень постарался, так что ни Конгресс, ни пресса ничего не знают о его деятельности. Два из его политических противников умерли совсем недавно: один покончил жизнь самоубийством, а другой умер в своей кровати от сердечного приступа.

— А остальные? — спросила Эмили.

— Вот это Кайл Колдгрейв, который называет себя Отец Малигнус, он предводитель группы сатанистов, которые называют себя Церковью Темного Апокалипсиса. А татуированный парень — Анджело Кастелло. Прибыл сюда прямо из сумасшедшего дома. Ясновидец и наркоман. Мелкий жулик, который грабит только для того, чтобы раздобыть очередную дозу наркотика.

— Почему эти трое?

— Потому что это люди, до которых можно добраться или послать в бессознательное состояние вроде того, в котором вы сейчас. Гай Уэнтворт руководит исследовательским центром проблем сна, в котором проводятся тайные и незаконные эксперименты над людьми, настоящую цель которых не знает никто из тех, кто финансирует их. Кайл Колдгрейв занимается восточными медитациями и экстатическими ритуалами. Анджело Кастелло сумасшедший. Каждый из них входил в Королевство Снов. Там кто-то нашел их, назвал по имени и использовал для своих целей.

Человек в черном закружил по комнате, прыская какой-то жидкостью из черного аэрозольного баллончика на стены и пол. На его лице появились сложно выглядящие очки, и он внимательно изучил пятна от жидкости. Потом, присоединив какие-то особые линзы к своей мини камере, сфотографировал их. При этом он задавал множество вопросов: кто из них прибыл первым, где стояли, чего касались, что говорил каждый.

Она подробно ответила на все вопросы, а потом сказала:

— Гален — ну, тот, кто выдавал себя за него — говорил с ними совсем немного. Только сказал, чтобы они шли сражаться, к особняку Эвернесс, и не смели грабить. Внутри ничего не должно измениться.

— Особняку?

— Да, принадлежащего семье моего мужа. Я имела в виду бывшего мужа. Мой бывший тесть там живет. Лемюэль Уэйлок. Огромное здание, номер четырнадцать по дороге АА, на берегу около Бухты.

— Что за особняк? Почему Азраил заинтересовался им?

— Вы же не человек, а? — ответила вопросом на вопрос Эмили. — Какая-нибудь выдумка, вроде сна. Сделанная из надежд, страхов и детских историй. Старая радио пьеса или комикс. Темный мститель. Вы не настоящий.

— Я человек. Но принял этот облик, чтобы продолжать существовать между явью и сном. В подсознании человеческой расы живут архетипы, модели и мифические образы, и есть существа, которые живут по этим мифам и действуют по этим архетипам, существа не забытые вселенной и не утонувшие в Тумане. И я мужчина. У меня есть жена и ребенок. Иногда моя дочь может видеть меня, иногда нет. И никто не помнит обо мне, когда просыпается. Это сотворил со мной Азраил. Человек, который убил вашего сына. Пока я играю роль мстителя, мне помогают все невидимые, похороненные в вашем сознании психологические силы, мечтающие о мщении. Я прошу вас верить мне. Я отомщу за вашего сына, тело которого захватил призрак Азраила. Расскажите мне вашу тайну.

— Особняк управляет воротами, которые разделяют пробуждение и сон. Я думала, что мой тесть сошел с ума. Ну, эксцентричен, по меньшей мере. Я думала, что это что-то вроде секты. Мой сын проводил с ним слишком много времени. Он изучал сон. И умел сражаться по старому, как в фильмах про Робин Гуда, ну вы знаете: мечами, копьями, луками и всяким таким. Его посещали ночные кошмары, и он сражался в них. То есть я имею в виду, что ему снилось, как он сражается. Не на самом деле. Я хотела показать его психологу, но, с другой сторону, ему это похоже не вредило…

Горячая слеза скатилась по ее щеке. Она шмыгнула носом.

— В-вы можете помочь мне? Я не могу пошевелить рукой…

Черный человек протянул палец в перчатке и вытер слезу. Из-под огромных полей шляпы донесся холодный голос, но на этот раз он звучал почти по-человечески.

— Растить ребенка не так-то просто. Мы не должны обвинять себя за все то зло, которое случается с ним.

— Я могла остановить все это. Если бы только…

— Вы можете остановить это сейчас. Расскажите мне об особняке.

— В нем одновременно существуют настоящий мир и мир снов. Когда вы находитесь в доме, то все события отражаются во снах. Если, скажем, в настоящей жизни на столе горит свечка, то она будет гореть и во сне, и выглядеть точно так же. Я как-то раз спала там. Большую часть из того, что мне снилось, в не запомнила, но и то, что осталось, очень напугало меня. Иначе я бы не поверила во всю эту чушь.

— А ваш сын?

— Занимался техникой запоминания, и когда просыпался, помнил все.

— Почему?

— Он стражник. Страж. Если мир ночных кошмаров попробует напасть на наш мир, он, предполагается, должен отбить атаку. Вот и все секреты.

— Он рассказал их вам?

— Я его мать. Неужели вы думаете, что я могу не знать его секреты?

— Не хочет ли Азраил управлять особняком, то есть управлять входом и выходом из мира снов? — Человек в черном не стал ждать ответа и подошел телефону. Он вынул из складок плаща какой-то электронный инструмент и подсоединил к розетке. Потом заговорил в микрофон, установленный на телефоне. — Бербанк! Я хочу знать последние десять номеров, набранные на этом телефоне. Сейчас я посылаю сигнал.

Он передвинул рычажок на своем устройстве, потом сказал:

— Немедленно пришлите все возможную информацию, касающуюся этого адреса, а также дома номер четырнадцать по проселочной дороге АА, округ Сагадахок, штат Мэн, также известного как Особняк Эвернесс. Вышлите файлом в бронированный лимузин. Конец связи. — Он убрал свое устройство и повернулся к двери, как если бы собирался уйти.

— Они уже ушли, — остановила его Эмили.

Фигура опять повернулась к ней. Эмили не могла видеть его лицо, потому что он превратился в темный силуэт на фоне тусклого красного света, падавшего из окна за ним. Но из-под полей шляпы сверкали две красные точки: глаза, в которых отражался рассвет.

Быть может он только думал, что является человеком. Эмили невольно спросила себя, как долго это существо находилось в мире снов, что такое окружение может сделать с личностью, во что он превратился.

— Объясните, — приказал холодный голос.

— Сейчас рассвет. Силы ночи отступают. Что бы Варлок не хотел от дома, он или уже получил, или ушел обратно в тени. Ночная магия не работает при свете дня. Мой сын рассказывал мне об этом. Я не очень-то верила его рассказам, но слушала.

— Что Азраил хочет найти в доме?

— Ключ. Серебряный ключ.

— Что он открывает?

— Не знаю. Что-то, что нужно держать закрытым. Семья Питера всегда охраняла его. Хотела бы я знать, поменял ли Питер свою точку зрения? Раньше он никогда не верил во все это. Не мог ли он отправиться в особняк и ввязаться в сражение? Тогда они схватили его. Но они же не убьют его, верно? Он же калека, спаси его Бог! Они не могут убить его!

Темная фигура не ответила.

— А мой сын? Он действительно мертв?

— Есть те, кто считают меня мертвым, но я жив, — сказал мужчина в черном. — Не отчаивайтесь. Мир — намного более странное место, чем кажется на первый взгляд, в нем есть множество тайных местечек. Тем не менее законы логики не могут измениться. Если Азраил — призрак! — способен действовать, двигаться и думать, это означает, что смерть не конец бытия.

— Если смерть не конец, значит вы не можете убить его, — с горечью сказала Эмили. — Он Варлок. Вы не в состоянии победить его.

— Мэм, я не собираюсь подходить к нему и стрелять в голову, — с еле заметной холодной усмешкой ответил голос.

— Нет способа бороться с ним. Никакая человеческая сила не может его коснуться. Вы не видели его глаза. Глядят с лица моего маленького мальчика! Я не могу двигаться! Он это сделал. Ему стоит только посмотреть на вас.

— Он не увидит меня.

— Как же тогда вы собираетесь с ним бороться? Вы не в состоянии!

— Зло всегда побеждает само себя. Во вселенной есть сила, выборочная амнезия, которая ненавидит магию и пытается скрыть ее от человека. Туман. Застилает человеческий разум. Любой человек, на которого Варлок наложил заклятие, оказывается в тумане, и там, в тумане, я набираю своих сторонников: моя организация становится тем больше, чем дальше проникает сила Варлока. Когда наступит нужный момент, мы, забытые люди, выйдем из тумана и ударим.

Он поднял руку в черной перчатке и поднес ее к глазами Эмили, загадочный камень в кольце запульсировал и засверкал красным, розовым и алым цветами.

— Всмотрись в горящий глаз моего огненного опала. Погляди в его недосягаемую глубину! Это цвета восходящего Солнца, приближающегося дня. Твое оцепенение не более чем иллюзия; твои руки и ноги полны силы и энергии! Когда ты проснешься, ты поймешь, что гипнотическое заклинание закончилось с неожиданностью сна.

И она действительно проснулась, зевая и потягиваясь на полу.

— О, благодарю вас, — начала она и остановились. В комнате никого не было, кроме нее. Она моргнула и потерла голову. «Странно. Я могла бы поклясться, что только что говорила с кем-то… но это был сон. Должен быть сон…?» Из-за странного разговора в ее памяти все было туманным и смутным.

Но когда, несколькими секундами позже, она разбудила Уила, и тот рассказал, что прошлым вечером едва не спрыгнул с обрыва в водохранилище, Эмили начала собирать чемоданы.

Меньше чем четверть часа они уже были в машине и неслись по дороге. Уил все еще спорил.

— Куда же мы поедем? — кричал он. — Это сумасшествие!

— В отпуск, — оборвала она его. — Куда угодно. Мы решим, когда приедем в аэропорт.

— Это сумасшествие!

— Нет, наоборот, самое практичное, — спокойно ответила она. — Есть нечто, что мы не можем понять и не можем сражаться, если оно захочет нас убить. Они — кем бы они не были — знают, где наш дом. Если ты не можешь понять и не можешь сражаться, ты должен бежать. Со всех ног. Элементарный здравый смысл.

Уил посмотрел назад, на поднимающееся солнце. А потом сказал самую неожиданную фразу, которую она когда-либо от него слышала.

— Но, если мы так сделаем, мы никогда не узнаем, что происходит…

Кое-что в его печальном тоне тронуло ее сердце. Почти. Она почувствовала в себе порыв вернуться обратно, присоединиться к мистической сверхъестественной борьбе, которую ее семья вела против сил тьмы. Она почти повернула. Почти.

— Будь практичнее! — зло бросила она. И до предела нажала на педаль газа.