В эру Седьмой Ментальной Структуры цивилизация достигла свободы, справедливости и величия невиданного. Достижения: как материальные, так и интеллектуальные — были так велики, что её назвали Золотой Ойкуменой, а период расцвета вошёл в историю как "Золотой Век".

Физически Золотая Ойкумена простиралась от инженерных установок в солнечной фотосфере и за Нептун — вплоть до пограничных застав, пу́стыней и обсерваторий в облаке Оорта.

Интеллектуально Ойкумена простиралась так, что ни один, даже самый модифицированный человеческий разум, понять не мог — Софотечество скопило в библиотеках несчётнейшие квадриллионы информационных единиц, используя нелинейно символьно-семантические образованиями. При этом время на обработку данных уходило практически инфинитиземальное.

Не все в Солнечной Системе признавали власть Федерального Ойкуменического Содружества: как, например, иные Оортианские отшельники и жители города Талайманнар на Цейлоне, но, несмотря на политические разногласия, даже эти немногочисленные анклавы входили в философскую, культурную и языковую общность Золотой Ойкумены.

ИСТОРИЯ

Историки Золотого Века делили историю на эры, отражающие качественные изменения человеческого рассудка. Всего эр, или Ментальных Структур, семь:

В эру Первой Ментальной Структуры человек только-только отделился от животного. Выделились осознанные и гипнагогические состояния — когда-то разделённый таким образом ум называли "двухпалатным". Главные достижения Первой Эры — развитие языка и абстрактных понятий. Появилась возможность обмениваться не только сигналами, но и идеями.

В эру Второй Ментальной Структуры была изобретена письменность, позволившая передавать знания не только устно и по памяти. Благодаря письменности появились календарь, свод законов, литература и цивилизация. Вторая Эра отличилась аграрным переворотом, появлением денежной системы и организацией военного дела.

В эру Третьей Ментальной Структуры разум попытался открыть причину разума. Вырос интерес к семантическим и нейросемиотическим наукам, и, хотя изменение современники толком не заметили, гуманистическое мировоззрение из окраинного стало основным ходом мысли разумного человека. Третья Эра отличилась Научной, Промышленной и Капиталистическими революциями, а также официальным признанием за человеком прав. В Третью Эру человек полетел в космос, высадился на Луну и разработал всемирную систему электронной связи, охватившую впоследствии и Землю, и её спутниковые поселения.

Под конец Третьей Эры нейропсихиатрия развилась до такой степени, что стало возможным объективным образом определять степень вменяемости. Период всепланетной тирании, в целом мрачный, оставил после себя и хорошее: из-за евгенических опытов и генной инженерии склонные к скудоумию и душевным расстройствам родословные вымерли.

В Эру Четвёртой Ментальной Структуры электроника и медицинская техника развились достаточно, чтобы стал возможен электрофонный интерфейс, позволивший вмешиваться в мышление человека — впрочем, только на поверхностном уровне. В начале Четвёртой Эры широко распространились биокибернетические наращения, улучшающие некоторые рутинные мыслительные функции. Электромнемоника позволила обучать и переобучать людей крайне быстро и основательно — вплоть до подмены всего жизненного опыта, благодаря чему отдельная личность стала гибкой, модульной — и с лёгкостью заменяемой. Одновременно эта технология подняла уровень взаимопонимания и сочувствия до доселе невиданных высот. Когда развилась ноософия — известная также как "механическая телепатия" — человечество научилось достоверно распознавать ложь, что сильно сказалось на работе судебной и законодательной систем.

Позже эту, в общем-то выдающуюся эпоху, запятнала жестокость — и причиной ей послужила, как считают историки, разочарование Первым Бессмертием. Композиции научились записывать поверхностные мысли человека, а затем электрогипнотизировать членов групповых разумов — чтобы записанный призрак вселялся в них. Однако уловить истинную сущность личности грубые ноософические приборы были неспособны. Первое Бессмертие обернулось чудовищным провалом, и в иных государствах разочарование довело до общественного безумия и массовых систем самообмана. Ничем хорошим это, разумеется, не кончилось.

Развитие Сетевых Конгломератов, масс-сознаний, и, впоследствии, Композиций привело к жестоким гонениям независимой человеческой личности. На всех трёх планетах цивилизованного мира начался единодушный мир — и единодушный застой. Некоторые сегменты Благотворительной Композиции сохранились с того периода.

В Эру Пятой Ментальной Структуры биотехнологии позволили выращивать в мозгу совершенно новые структуры и перекраивать привычную спайку коры, среднего, и заднего мозга.

Благодаря рвению Кибернетических Композиций были открыты не только новые идеи и ощущения, а совершенно новые комплексы ощущений и идей. Были созданы совершенно непохожие способы воспринимать настоящий мир.

К тому времени восходят три новых строения мышления — Чародейская, Инвариантная и Цереброваскулярная нейроформы.

Масс-сознания, привыкшие к взаимозаменяемости своих членов, более не справлялись сплетать нужды разнообразного и разрозненного населения на общее благо. Недопонимания привели к обманам, обманы — к неприязни, а неприязнь, со временем, довела до войн — которые стали привычным способом улаживания дел между несовместимыми масс-рассудками.

Нужды времени заставили возродить старый философский принцип — и в средние века Пятой Эры люди обратились к нравственному абсолюту, отказываясь опускаться до кровопролития, невзирая на вопиющесть подстрекательств. В ту славную эпоху кончилась рознь между взаимонепонимающими видами, и многие палеоробопсихологи сходятся во мнении, что именно благодаря опыту того времени Разум Земли выработала свой несколько равнодушный моральный принцип невмешательства — ведь в ядро её операционной системы попали и некоторые тогдашние отвечающие за управление и правопорядок искусственные разумы — которым, впрочем, далеко было до сверхинтеллекта.

Многие приписывают той эре и возрождение независимого сознания, но на самом деле в нём повинен только рывок в освоении новых планет. Неспособные угнаться за индивидуальным разумом, неповоротливые масс-сознания сначала подразделились на специализированные отсеки, а потом и вовсе распались: сначала Чародейские, и, в последнюю очередь — Инвариантные.

Ещё в ту эру появились первые сверхинтеллекты. Даже Ментатор, умнейшая из кибернетических Композиций прошлой эры, не мог достичь надчеловеческого мышления — хоть даже и думал весьма быстро, и помощью механизмов не брезговал.

Увенчало прорывы той эры окончательное осознание корпуса математических наук как целого. Откровение это до сих пор выставлено в музее, и члены многих школ обязаны его созерцать в качестве трансобъективной тренировки (т.е. так они учились воспринимать понятия за пределами понимания).

В то же время Нагльфар, корабль многих поколений, под капитанством вдохновлённого вещим сном Ао Ормгоргона отправился за десять тысяч световых лет, к Лебедю X-l, где была основана сначала лаборатория, а потом — и самодостаточное поселение. Основную часть экипажа составили несколько тысяч приближённых к Ормгоргону Чародеев, а также — некоторые Инварианты и Цереброваскуляры.

В Эру Шестой Ментальной Структуры появилось первое полностью искусственное сознание. Полноценного искусственного ума ждали очень долго, а получить не могли ещё дольше — но зато эры на этот раз сменились мирно и безо всяких переломов, благодаря мудрости Матерналистических биокомпозиций (Матушка Деметра — в их числе) и предусмотрительности законодателей Однопалатной и Полииерархической школ, подготовивших общественные институты и ожидания к появлению Софотехнологии ещё задолго до того, как первый электрофотонный разум успешно прошёл Cogito — Декартово испытание осознанности.

Софотеки преподнесли только один сюрприз — наотрез отказались занимать руководящие должности, и даже праву голосовать сказали вежливое "нет". Между собой они договаривались практически мгновенно и для человека совершенно неразборчиво. Впрочем, некоторые изменения их глубинных структур и постоянные компромиссы на вершинах укладок приоритетов подсказывали посыл. Простой и далеко не новый посыл: если каждая сторона постарается сотрудничать, а не воевать, то кровопролития не будет.

А Эра Седьмой Ментальной Структуры началась с долгожданным открытием ноуменальной математики. Нелинейные, но в то же время лишённые хаотичности модели позволили описывать непредсказуемые природные процессы — как, например, работу человеческого мозга. Наконец-то была разработана ноэтика.

Впервые с человеческим разумом — с целым ли, либо с его частями — научились обращаться ровно как с другими видами информации: записывать, переписывать, ретушировать, пересылать, изменять. Появилась возможность создавать выгрузки и парциалов, а также привидений — по образцам восстановленным и сохранившимся.

НОЭТИКА

Раннюю Седьмую Эру иногда называют Порой Второго Бессмертия — недостатки Композиционной ноософической записи были преодолены. Ноуменальный математический аппарат моделировал воспоминания с доскональнейшей точностью, чем позволил записывать и копировать разум отдельной личности — причём разница между подлинником и двойником была практически неразличима, как в физическом смысле, так и в чувственно-интуитивном. И родные, и друзья, и остальное общество призраков-копий от оригинала не отличали. Философы и Софотеки понимали: мёртвые оставались мёртвыми, как бы ни казалось обратное, но в быту и делопроизводстве копия, сохранившая достаточную долю неразрывности подлинника, считалась именно что подлинной личностью.

СИСТЕМА ПРАВЛЕНИЯ

Система правления Золотой Ойкумены корнями восходила к средним векам Пятой Ментальной Структуры, и была вдохновлена всемирным миром коллективного разума из Четвёртой эры, образованностью и благовоспитанностью западных демократий начала Третьей эры и законопослушной дисциплиной Римской империи из Второй.

Регулирующие обмен ментальных данных правила практически не изменились со времён Четвёртой Эры, а человеческое правительство основывалось на старинном понятии из Эры Третьей — принципе разделения власти. Системы сдержек и противовесов между состязающимися должностными лицами и административными органами со строго очерченными полномочиями применялись и при Седьмой Ментальной Структуре.

Львиной доле граждан Золотой Ойкумены политика — то есть власть выстраивать межличностные отношения — знакома не была. Ещё с начала Шестой Эры Софотеки избрали себе образ мысли, низводящий на нет саму возможность розни. Более того, они самозапрограммировали готовность к любой жертве, будь она необходима для сохранения общественного порядка.

По их образцу и менее развитые искусственные разумные сооружения отрастили в себе стремление к согласию и желание договариваться. Масс-сознания, Композиции и ноософические единения тоже последовали примеру и отсеивали мысли и даже членов тех, которые могли довести до тяжбы.

А для человечества, не обитавшего на электронной подложке, оставался Парламент. Независимые механизмы и полумеханизмы собирались на Слёт Разумов, а редкие правовые разногласия разбирались судом Курии. Созывали эти учреждения нечасто — итог всё равно предсчитывала симуляция, а люди во всём полагались на советы Софотеков, лишь бы только избежать борьбы интересов — затратной игры с нулевой суммой.

Нельзя, конечно, и утверждать, что Золотой Век вовсе забыл о страстях и вражде. Нездоровое рвение и горькие обиды никуда не делись, и внутри добровольных философских объединений, называемых "школами", порой разыгрывались весьма и весьма замысловатые интриги — прямо как в прошлые эры. Только вот внутришкольные распри до кровопролития не доводили — подковёрная борьба жизней не уносила. Пострадать могло разве что влияние и образ в чужих глазах.

Парламент представлял собой разнородную Композицию из парциалов, привидений и прочих самосознающих сущностей, где каждая выражала позицию определённого набора "избирателей". Правда, само понятие "выборов", неповоротливой машины прошлого, отмерло за ненадобностью — ноэтика позволяла не выбирать, а создать идеального подходящего представителя, преданно отстаивающего нужные тебе взгляды.

Парламент окружали Теневые Руководители. Так называли достаточно мудрёное переплетение страховых обществ, кредитно-финансовых институтов, новостных агентств, политологов, философов и прочих желающих влиять на политические процессы. Умы Руководителей собирались либо в Композиции, либо в призрачные круги, либо просто в перечни инструкций.

Теневые Руководители понимали желания "избирателей" и предупреждали Парламент, когда вдруг их действия шли наперекор народной воле.

А если предсказания казались спорными, закон позволял проводить особые выборы. Однако этим компьютерным законам, в отличие от человеческих, периодичность исполнения для поддержания мощи нужна не была.

В Золотой Век у правительства осталось крайне мало полномочий, и оно на повседневную жизнь не влияло. Власти помочь преодолеть настоящие, или воображаемые трудности граждан у правительства не имелось. Следовательно, в тяжёлую пору к правительству никто не обращался, и ни одно из общественных течений не тратило силы, чтобы на правительство влиять или его захватить — ведь органы власти, можно сказать, атрофировались, и возможности имели очень ограниченные. Парламент, в основном, обсуждал вопросы вроде налогообложения (например, сколько жалования оставить Аткинсу), и точного определения границ авторских прав.

Следовательно, власти у правящих органов в Золотой Ойкумене было мало. Основную общественную силу тогда представляла Коллегия Наставников.

КОЛЛЕГИЯ НАСТАВНИКОВ

"Невластвующая" власть Золотой Ойкумены вызывала противоречие, ради решения которого так называемые Наставники и существовали. Противоречие состояло в том, что мирные занятия переходили на откуп частным лицам — в том числе и развитие культуры, но вот ценящую мягкий строй культуру, чтобы свободе ничего не угрожало, нужно сохранять и передавать следующим поколениям. Федеральное Ойкуменическое Сотрудничество, в отличие от государств прошлого, не могло заставить граждан сохранять необходимые для выживания общественные нормы. Культурное единство поддерживалось исключительно добровольно.

Наставники удерживали немалое, но несколько огульное влияние — как на финансовые средства, так и на общественное мнение — ради которого они старательно сохраняли расположение собственных последователей. Некоторые обязательства были закреплены документально: например, от последователей требовали присоединяться к остракизму.

Благодаря плодам ноэтики Коллегия полнилась историческими личностями и культурными героями прошлого, а также призраками-экстраполятами тех, чья память сохранена не была.

ЭКОНОМИКА

Благосостояние Золотой Ойкумены объёмами пресекало все попытки его подсчитать, и на душу населению, хоть даже и многажды более численному, чем в прошлом, приходилось просто-таки невероятное богатство — за что можно сказать спасибо научным и технологическим прорывам. То, что в прошлые века казалось отбросами, с помощью нанотехнологий обращалось золотыми залежами. Долголетие позволило и накапливать дольше, и гораздо терпеливее ожидать окупаемости вложений, и, впоследствии, плодовитость труда достигла таких высот, что средства среднего работяги превосходили и военные бюджеты государств из Третьей Эры.

Физический труд отошёл роботам, труд интеллектуальный — Софотекам. Человечеству оставалось визионерствовать. Достаточно лишь помечтать о чём-нибудь занимательном, или хоть сколько-нибудь полезном — и переложить исполнение затеи на плечи роботов, надеясь, что прибыль покроет арендную плату за использование механизмов.

Невероятное изобилие, впрочем, не отменило известные ещё с античности экономические законы. Что более успешному, что менее — трудиться сообща было куда выгоднее, чем порознь. Как бы хорошо не работали роботы, дел для человека всё ещё хватало с головой. Очень узкая специализация, порой даже пустячная с точки зрения людей прошлого, приносила пользу — способов приложить усилия было безгранично много. Для обогащения хватало занять и донельзя тонкую долю рынка — прослойка неравнодушных к делу людей, хоть и даже очень малая, всё равно ощущалась. Огромная численность населения обернулась на благо.

Оплата труда (т.е. по большей части стоимость найма машин) колебалась свободно — лишь бы свободная рабочая сила оказалась занята вся. Так же и доходность — очищала рынок от залежавшегося капитала. На Золотом Веку не знали вреда от государственного вмешательства в экономику, и близорукого поведения долгоживущие себе не позволяли. Не было ни безработных (исключая тех, кого так наказала Коллегия), ни капитала невложенного, ни капитала разбазаренного. Центрального банка, разумеется, тоже не было, как и прочих экономических проказников. Деньги не обесценивались.

Научные сверхдостижения не утоляли голод знаний — каждое только раздвигало горизонт возможностей, а новые возможности подогревали жажду новых свершений. Невозможные в прошлом инженерные замыслы — например, перестройки целых планет — исполнялись повсеместно.

ОБЫЧАЙ ИМЕНОВАНИЯ

Весьма замысловатое разнообразие нейростроений и социальных институтов Золотого Века, в которых участвовали как люди, так и разумные артефакты, нашло отражение и в обычаях именования.

Имя, обычно указываемое в заголовках стандартных сетевых сообщений, несло достаточно информации, чтобы настроить перевод на понятный собеседникам язык и формат. Для людей в телесных оболочках имена перекладывались в слоговую последовательность, как правило — сокращённую.

В обычае именования не было безупречной последовательности, но практически все имена отвечали на своего рода "опросник" о личности.

Рассмотрим, для примера, следующее имя:

Фаэтон Изначальный из рода Радамант, Человек модифицированный (расширенный), Несоставной, Самомыслящий, Основная нейроформа, Серебристо-серая манориальная школа, эра 10191 («Перепробуждение» [109] ).

"Фаэтон" — имя для видимой окружающим личности. "Имени" в понимании людей прошлого оно соответствует только приблизительно — это "имя" оберегалось авторским правом, его можно было купить или продать, и порою купно с именем шли защищённые копирайтом облики, выражения лица, жестикуляция, "фирменные фразочки", девизы и логотипы.

"Изначальный" показывало, что он — образец своей мыслительной информации, а не парциал, призрак или личностная реконструкция. Если одно и то же сознание проходило последовательные преобразования, эта часть имени выражала номер версии. Ближе к закату Золотого Века с номером обращались вольно — встречались и "Нулёвые", и "Мириадные", и прочие легкомысленные прозвища.

"Радамант" — название защищённого авторским правом генотипа. Древние назвали бы эту часть "фамилией". Семья Фаэтона, например, называлась в честь его поместья — и генотип, и особняк были созданы сиром Фаэтона. Некоторые школы использовали "фамилию" по-другому, или вовсе опускали — но в общем "фамилия" ссылалась на творца, или родителя сущности. Электрофотонные существа в фамилии указывали производительность, а также статус существования — "постоянный" или "временный".

"Человек модифицированный" — фенотип Фаэтона. Значит: он сознание биологическое а не электрофотонное, заключённое в стандартном гуманоидном наземном теле, и совместимое с тремя основными эстетиками: "Стандартной", "Консенсусной" и "Объективной". По фенотипу, как правило, подбирали понятные собеседнику эстетики.

Эстетика определяла удобную пользователю символику, эмоциональный диапазон, информационный формат, органы чувств, восприятие скорости, и так далее. У Дельфинов и Механохолопов, например, были расширенные диапазоны зрения, слуха и сонара, вдобавок к дополнительным органам чувств, существующим только в компьютерных симуляциях, и для них, например, идеограммы можно писать более широкой палитрой электромагнитного излучения.

"(Расширенный)" описывает дополнительные особенности фенотипа, а именно — то, что Фаэтон в теле носит стандартный комплект обессмертивающих наномашин. Обратите внимание — когда Фаэтон открыл шкатулку воспоминаний, эта часть имени изменилась на "(особые расширения)" — чтобы подчеркнуть многочисленные нетипичные адаптации, необходимые для путешествий на околосветовой скорости.

"Несоставной" показывает, что к Композициям и прочим кибернетическим мозговым сетям Фаэтон не подключён. Участники масс-сознаний, независимые и полузависимые, указали бы здесь свою Композицию. Полностью вобранные в Композицию поставили бы название композиции на место обычного "имени", а здесь бы указали своё назначение, и примечания касательно строения масс-сознания — радиальное ли оно, линейное, параллельное, серийное, иерархическое, стихийное, или единое.

"Самомыслящий" значит, что нервная система Фаэтона самодостаточна: он не подключён к рассудку в складчину, не пользуется архивом воспоминаний, над его совестью не стоит караул, в мыслительной иерархии Фаэтон не участвует, аватарой или синноэнтом не является, чужих переживаний не принимает и речевыми областями мозга не делится. Если Фаэтон съединится с кораблём — пройдёт так называемое капитанское расширение — на имени это скажется, так как он разделит с кораблём рассудок.

Заметьте — "Несоставной" ещё не значит "Самомыслящий", и наоборот. Эти части имён выражают разные качества. Сознание может входить в сеть, не теряя независимости — например, делясь только речью и восприятием, но не чувствами с памятью. Также можно делиться частями рассудка, и не входя в масс-сознание — например, есть "повторилы", которые передают между собой краткосрочную память, но не черты личности. Есть "аватары", у которых, наоборот, личность одинакова, а воспоминания независимы. Некоторые дочерние группы Цереброваскуляров передают друг другу каркасы сновидений и речевые реакции таламуса, не затрагивая мысли коры. Если в кого-то не пишут напрямую мысли коры, восприятие и память — закон того считает независимой личностью, пусть даже остальной разум с кем-то общий.

Название "нейроформы" описывает строение мозга — так же, как имя Композиции указывает на её структуру. Человеческие нейроформы, как правило, укладываются в четыре категории:

Базовые: мозг уложен привычным образом.

Чародейские: у них кора спаяна со средним мозгом, отчего интуитивное и нестандартное мышления задействованы постоянно. Ещё Чародеи могут входить в управляемые сноподобные камлания.

Цереброваскулярные (порой зовутся Глобальными): у них кора соединена с задним мозгом, отчего они воспринимают различные точки зрения одновременно. Мышление у них не линейное, а спонтанное, и пользуется не абстракциями, а скорее узнаванием образов.

Инвариантные: умы по-настоящему однопалатные. Все части мозга взаимосвязаны на разных уровнях. Отличаются мыслительной дисциплиной, а все чувства, инстинкты и побуждения включены в бесстрастный, безупречно вменяемый рассудок.

"Школа" определяет культуру, язык, философию и вкусы. В Золотой Ойкумене и это можно менять по желанию. Личность выбирает традицию — а не традиция рождает в себе личность.

"Эра" отмечает дату рождения, или формирования глубоких мыслительных структур. Обычай отмечать дату рождения жив, хоть и подвергается нападкам реформистов от равноправия. Голоса "за" говорят — по дате рождения можно понять, как человек выглядит, как воспитан и каких обычаев придерживается. Голоса "против" возражают — о вкусах и воспитании человека должна говорить школа, а год рождения — всего лишь повод старикам похвастаться.

КОНЕЦ ЗОЛОТОГО ВЕКА

Естественно, экономические и гражданские свободы Золотого Века, его великолепие и терпимость далеко не в полной мере перешли в следующую эпоху: эпоху полувоенного освоения звёзд. Чтобы защититься от прямых и окольных нападений Молчаливой Ойкумены, разнообразием взглядов пришлось пожертвовать. Заложенные Фаэтоном, а также его братьями — Беллерофоном и Икаром — колонии поначалу, разумеется, не имели машинной базы, которой обладала родина. Безбедной жизни приходилось добиваться многими поколениями, и некоторые незадачливые поселения даже сеть бессмертия поддерживали с трудом.

Возможно, Трансцендентальность под началом Аурелиана всё это предсчитала, и поняла: на благо то человечеству, или нет. Даже если так — людям никак не намекнули на правильный ответ. Впустую ли борьба, или же воздастся по заслугам? Никто не знает. Всё-таки даже Разум Земли не может предвидеть всё.

К худу ли, или к добру — после тех событий цивилизация расселилась по соседним звёздам, и теперь ни самый лютый мор, ни самая жестокая война, ни кошмарнейшее бедствие не смогут вывести человека со сцены космической истории.