Мы снова встречаемся с Артёмом. Мы решаем снять квартиру на несколько часов, потому как других вариантов у нас нет. Дачный сезон окончен, и мы выброшены на улицу. Хочется сказать поэтично — как два бездомных котенка, но скорее всего, как два использованных презерватива.

Это чистая однокомнатная квартира в спальном районе. Здесь есть кровать, на которой мы валяемся и болтаем. Здесь спокойно, хорошо. Артём всё время смотрит куда-то в потолок, как будто меня и вовсе нет. Потом ему приходит СМС, он читает и пишет ответ. Всё время сегодня он шлёт кому-то СМС-ки. Наверное, у него есть парень. Да уж, кто-то получше и поопытнее меня, посимпатичнее — уж точно. Он ведёт себя всегда со мной очень холодно и даже высокомерно, а я уже как последний дурак в него влюблён. Он, конечно, красавчик с такими милыми чертами лица, с офигенным телом… Но главное — он мой единственный настоящий друг. Он единственный, кто знает меня настоящего, с кем мне не надо прятаться и строить из себя какое-то чмо в спортивных штанах. Если бы он чувствовал ко мне хотя бы десятую долю того, что испытываю к нему я, мне не надо было бы большего счастья. А он опять строчит кому-то СМС.

— Я тебе хоть немного нравлюсь? — Спрашиваю очень серьёзно.

Артём поворачивается и как бы между прочим отвечает:

— Да, Дим, не парься!

Обалдеть, для него это так просто. Не парься.

— Ну хватит! — Продолжаю я. — Оторвись хоть на минуту от телефона! Это правда важно для меня!

— Что? — Левин откладывает телефон.

— Я тебе хоть немного нравлюсь? — Повторяю более настойчиво.

— Нравишься, — отвечает Артём и усмехается. — Чего бы я с тобой стал по съёмным квартирам шататься, если бы ты мне не нравился?

— Ну, не знаю… — тяну я. — Чо тебе от меня? Какой толк? Зачем я тебе? У тебя же наверняка есть ещё кто-то…

— Димка, — Артём приподнимается на локтях и обнимает меня, — я сегодня на тренировку из-за тебя не пошёл.

— И чо?

— Да ничо! Дурак ты, вот чего! И хватит чокать!

— Извини, я недостаточно для тебя образован…

— Ты правда дурак, — Артём смотрит мне в глаза. — У меня соревнования скоро, Россия, мне тренироваться надо, а я тут с тобой. Это тебе ни о чем не говорит?

— Не знаю…

Артём усмехается, целует меня, а потом мы опять лежим некоторое время молча. Легко ему, конечно, рассуждать. У него нормальная семья, спорт, большое будущее. Его родители знают о том, что он гей, и не пытаются его убить. Я понимаю, что он уедет после школы куда-нибудь учиться и никогда обо мне не вспомнит. А я точно знаю, что не забуду его никогда, потому то вряд ли смогу открыться ещё кому-то. Да и вряд ли я проживу долго. Не уверен, что смогу скрывать свои пристрастия. В лучшем случае меня ждут пожизненные неудобные позы в кустах с такими как Настя Доронина. Неужели каждый раз с девушкой я буду теперь представлять Артёма! Он такой благополучный и уверенный в себе — меня это восхищает. Знает ли он вообще, что такое просыпаться и засыпать с одной только мыслью — лучше сдохнуть сегодня?

На следующий день в школе Артём появляется с небольшим, но очень заметным синяком под глазом. У меня даже сердце замирает, когда я вижу, как Левин входит в класс. Мои друзья (хотя даже не знаю, как их теперь называть — какие же они мне, на фиг, друзья) … В общем, Влад и Пашок, конечно, не могут оставить без внимания такие изменения во внешности Артёма.

— Эй, фигурист! — Окликает его Каримов. — Тебе твоя партнёрша коньком заехала что ли?

— Или её парень тебя так раскрасил? — Поддерживает Пашок и обращается ко мне, толкая в плечо. — Смотри, нашему красавчику зарядили в рожу!

Он ржёт, а я только угукаю и не могу оторвать взгляда от Левина. Что же могло случиться?

— Эй, — продолжает усмехаться Влад, — блондинчик, ты чо, не слышишь меня? Чо отворачиваешься? Или это какой-нибудь твой дружок педик тебя приревновал?

Я тяжело сглатываю. И ведь они даже не знают, даже не подозревают, что Артём гей, но всё равно только из-за его стильных рубашек и причесок, из-за этого фигурного катания постоянно подкалывают. Мне даже подумать страшно, что было бы, если бы хоть кто-то знал правду. Пока я думаю обо всём этом, ещё какие-то обидные слова вырываются изо рта Влада и летят как куски грязи в спину Левина. И вдруг Артём резко разворачивается, быстро подходит к Каримову и толкает его. Толкает неслабо, так что Влад пятится и упирается спиной в стену. Артём толкает его ещё раз, буквально впечатывая в стену, и сквозь зубы произносит:

— Ты достал меня, сука, своими тупыми догадками! Заткни свой рот! Отстань от меня! О себе больше думай, мудак! — Он поворачивается к Пашку, потом смотрит на меня. — И вы все отвалите! Заткните свои рты! Достали, дебилы!

Я вижу в его глазах искры гнева и раздражение. Он говорит последние фразы мне, и у меня мороз по коже. Он здорово играет, думаю я, ни за что теперь не догадаться и не заподозрить, что между нами может быть что-то. Но мне кажется, Артём очень перегнул палку. Зачем он так наехал на Влада, так открыто опустил его перед пацанами? Левин отходит к своему месту.

— Ты труп, Левин! — Выплёвывает ему в спину Каримов.

Артём ничего не отвечает и как будто не обращает внимания на угрозу.

— Ты труп, понял? — Громче повторяет Влад. — Я тебя закопаю после уроков!

Через несколько секунд в класс входит Полина Сергеевна, наш учитель русского. Строгим замечанием она успокаивает Влада, и тот затихает, хотя из ноздрей и из ушей у него всё ещё валит пар. Потом Полина Сергеевна замечает фингал Левина и не может оставить это без внимания, ведь Артём её любимчик.

— Боже мой! — Восклицает она и качает головой. — Артём, что случилось?

— Ничего, — сухо отвечает Левин.

— Кто тебя так? — Не унимается Полина Сергеевна.

— Подрался, — по-прежнему вполголоса без эмоций говорит Артем.

— С кем? Из-за чего?

— Не важно.

— Господи, какой ужас! — Заключает учитель и начинает урок.

Артём всё время сидит молча, не глядя по сторонам. Он смотрит либо в тетрадь, либо прямо перед собой. Он держится очень гордо и стойко, хотя думаю, понимает, что сегодняшний выход из школы будет для него нелёгким.

— Нет, ну совсем охренел! — Возмущается Влад и толкает меня в плечо. — Диман, сегодня после школы я его урою, клянусь! Ты со мной? Пашок? — Обращается он по очереди ко всем нашим.

Пашок кивает, готовый разорвать Левина прямо здесь и сейчас, а Каримов снова поворачивается ко мне.

— Ну чо молчишь, Диман? Надо вмазать ему, чтобы не вякал! Ещё всякое говно тут будет нас затыкать! Ты с нами?

— Чо, один что ли не справишься с ним? — Как можно естественнее говорю я.

— Ты чо! — Возмущается Влад. — Зассал что ли? Идёшь с нами бить козла или нет?

— Иду, иду, — отвечаю я.

Весь день в школе я не нахожу себе места. Влад и пацаны только и обсуждают, как будут бить сегодня Артёма, а я снова хочу умереть. Потому что при всём желании не спалиться и сберечь свою паршивую репутацию идиота, я не смогу ударить Левина. Не смогу — и всё. И тогда мне конец. Тогда и Артёму конец. Тогда всё полетит к чертям. Ну зачем Левину был этот глупый выпад? Что он хотел доказать? Чего он добился?

Однако Артём сваливает незаметно с последнего урока алгебры, так что мы даже не замечаем, когда он ушёл. Пашок и Влад матерятся, а я вздыхаю с облегчением. Хотя оттянуть конец на один день — стоит ли этому радоваться? На последнем уроке я пишу Артёму СМС: «Ты где?» Ответа нет. Я пишу ещё несколько, а после школы, отстав от пацанов, звоню ему. Он не берёт трубку. Он не отвечает на мои сообщения. Я начинаю волноваться.

Всю вторую половину дня я обрываю телефон Артёма, но никакого ответа нет. Я волнуюсь. Да, он может быть на тренировке. Скорее всего, он на тренировке, но неужели, чёрт возьми, нельзя хотя бы кинуть СМС! Вечером мне звонит Каримов, и я должен идти с ними гулять. То есть, сидеть на железках возле турников, пить дешёвое пиво или коктейли и поддерживать разговоры на темы совершенно мне не интересные. С Артёмом мы, хотя и скрывались по отдаленным районам, всегда находили какие-то красивые места для прогулок. Мы говорили о кино (он часто советовал мне фильмы), о музыке, о жизни. Мы много говорили о нас, о том, что нас окружает. А здесь, с пацанами, я снова чувствую себя тупым идиотом. Смех, разговоры про тёлок, алкоголь. Мне никогда это особенно не нравилось, но никогда раньше у меня не было возможности сравнить это с чем-то другим. Никогда раньше у меня не было шанса почувствовать себя другим, почувствовать себя самим собой. Я думаю обо всём этом, когда наша компания уже сидит на облезлых трубах. Как всегда приходят девчонки. Как всегда Настя Доронина усаживается ко мне на колени и обнимает. Не обнимает даже (обнимает меня только Артём). А Настя… она липнет ко мне, как пожеванная жвачка к подошве кроссовка. Начинаешь отдирать — так размазывается ещё больше.

— Пошли ко мне? — Предлагает Доронина мне на ухо. — У меня предков нет и не будет допоздна.

Я неуверенно пожимаю плечами и чтобы отвлечься от Насти, готовой залезть мне в штаны, включаюсь в эмоциональный разговор Пашка и Влада. Хотя разговором это можно назвать с большой натяжкой. Каримов в бешенстве из-за того, что ему не удалось отделать Левина. Влад матерится, ругается на чём свет стоит и обещает самому себе, что Артёму всё равно не скрыться. Ну зачем Левин так вспылил! И я даже не знаю, как теперь ему помочь. Да что там — я даже не знаю, что с ним и почему он не берёт трубку.

Домой я возвращаюсь поздно. Доронина всё-таки затащила всю компанию к себе, и мне опять пришлось заниматься с ней сексом. Это отвратительно. Меня уже буквально тошнит от нее и в её лице от всего женского пола, но Влад и пацаны за меня искренне рады, подбадривают и поздравляют: мол, какую тёлку отхватил. Я не могу оценить достоинств Насти, прежде всего, потому что каждый раз, занимаясь с ней сексом, я думаю об Артёме. И это непросто, потому что Доронина постоянно что-то говорит, стонет, — в общем, сбивает меня и отвлекает от фантазий. А всё это может, не дай Бог, привести к тому, что у меня вообще ничего не получится.

Короче, домой я прихожу очень подавленный и взволнованный молчанием Артёма. Отчим что-то ворчит, развалившись на диване и посасывая пиво прямо из бутылки, мама моет посуду и разговаривает с зашедшей в гости соседкой.

— Ой, Дима пришёл, — произносит соседка, как только я появляюсь в дверях.

— Здрасьте, — бурчу я.

— Какой взрослый уже стал! — Продолжает она. — Ну иди сюда, расскажи, как у тебя дела.

— Нормально, — отвечаю.

— Хороший какой мальчик! — Улыбается она и смотрит на маму. — Мужчина настоящий, не то что, прости Господи… — она удручённо мотает головой. — У Нельки-то, сестры моей подруги, тоже мальчик, ровесник Димки, так вон оказался этим… голубым… ужас-то какой! Не знает теперь, что делать… Из дома-то не выгонишь, вроде, сын ведь… А как жить с таким? Говорю, лечить его надо…

У меня мороз по коже от её слов. И что же они все не могут помолчать! Только и говорят, что про геев! Других проблем что ли нет!

— Пороть их надо! — Вдруг вставляет мама. — И в армию, там быстро дурь-то эту извращённую из головы выбьют!

У меня прямо руки потеют от её слов, голова кружится. Я скорее разуваюсь и иду в комнату. А там Серёга сидит за моим компом.

— Ты чо залез сюда! — Сходу наезжаю я. — Отдай!

— Да ладно, — смеётся брат, — чо, боишься я твоих тёлочек уведу.

Я сразу вспоминаю, что точно удалил всю историю и почистил кэш, но, кто знает, вдруг где-нибудь случайно вылезут мои порно-сайты. Тогда Серёга меня в этой же комнате в ту же минуту забьёт до смерти или подушкой задушит. Он после армии связался с какими-то агрессивными фашистами — я его даже боюсь.

Я не сплю всю ночь. Я ворочаюсь и всё думаю об Артёме. Что могло случиться.