Я выхожу из автобуса. Теперь мне надо ещё немного пройти по дворам и встретиться с Димкой. Солнце светит так ярко, что слепит меня. Я закрываю глаза рукой и щурюсь. Солнце уже такое весеннее. Воздух ещё холодный, но солнце светит уже совершенно иначе. Становится теплее и легче. Сегодня отличный день, и я радостный иду, чтобы встретиться с Сорокиным и провести остаток этого дня вместе. Я много думал в последнее время. Думал о себе, о ситуации, о нашей стране, да и вообще обо всём. Быть геем в России непросто. Быть подростком геем просто невыносимо. Но я знаю, что нас немало таких, только мы все прячемся. Мы каждый сам по себе. Потому что мы боимся. Страх мешает нам. Мешает даже быть вместе. А сейчас, мне кажется, настало такое время, когда просто нельзя по одному. Если бы мы стояли друг за друга так же отчаянно как все эти гопники… Конечно, нет причин следовать их примеру, но надо признать, стадо сильнее одиночек. Если бы мы держались вместе, нам было бы проще. Но каждый из нас думает, что он одинок. Думает, что он один и нет никого вокруг, кто бы понял. И я так думал. Но Димка оказался рядом. Человек, который смог меня понять, оказался гораздо ближе, чем я думал. А если бы мы не познакомились? Если бы Сорокин так и продолжал сидеть в своём шкафу? Если бы мы не открылись друг другу? Ненависти в мире не стало бы меньше, но нам бы определённо было тяжелее переживать её. Поодиночке всегда тяжелее. Вдвоём проще. Если бы нас было больше… Нам надо всем как-то объединяться, думаю я, всем подросткам нетрадиционной ориентации, живущим в России. Сейчас же это просто. Надо создать сеть, надо интересоваться друг другом, надо держаться друг за друга, отслеживая, не теряя контактов. А потом надо перестать бояться. Перестать бояться и заявлять о себе. Не знаю, как избавиться от страха, но к этому надо стремиться. Иначе это не жизнь. Мы такие какие есть. Мы не хуже и не лучше любого другого подростка. Мы хорошие или плохие дети, внуки, ученики, спортсмены и друзья, как и все остальные.

Я много думал обо всей ненависти, которая обрушивается на нас. Откуда это в людях? Откуда это в таких же подростках как я? Я думал, анализировал и, кажется, понял кое-что. Ведь никто из них, по сути, ничего не знает о гомосексуальности. Никто не читал литературу, научных исследований, компетентных мнений. Мои одноклассники, для них если ты модно одеваешься и следишь за собой, ты уже педик. Если ты грамотно говоришь, не шатаешься по подъездам, не пьёшь дешёвое пойло и занимаешься фигурным катанием, ты стоишь на одной ступени с геями. То, что о моей ориентации узнали, только открыло им ворота, просто дало зелёный свет, который позволяет не оглядываться на совесть. Они не знают и поэтому, наверное, тоже боятся. Им льют в головы всё это отвратительное дерьмо с экранов телевизоров, из газет и интернета. Им внушают, что геи — это главная опасность, и они, конечно, защищаются. А лучшая защита — это нападение. Сами подростки мало что понимают, но взрослые, депутаты, журналисты, лидеры, они просто внушают всем эту ненависть. Заставляют людей убивать друг друга. Когда они подписывают очередной закон, закрывают клуб или устраивают демонстрацию, им ведь на самом деле нет никакого дела, сколько семей это разрушит, сколько подростков это убьёт по всей стране. Они просто играют в какую-то свою игру. И все эти Влады Каримовы, Паши, Васи и Оли Волгины — просто пешки для них, огромная армия, которой можно управлять. Им просто надо сказать «фас» и показать кого-то, кого можно убивать. Убивать без оглядки на совесть, почти законно. А мы… Мы так и стоим перед ними, совершенно не защищённые, открытые. И везёт лишь тем, кто сумел хорошенько спрятаться.

Я думаю об Оле Волгиной. Я слышал, что она сломала ногу и попала в больницу. Кажется, какой-то сложный перелом. Она, наверное, страшно переживает. Ей, наверное, жутко тяжело. Я думаю, надо будет сходить навестить её. Пусть она оказалась настоящей сукой и слила меня — переживу. Я понял, что главное — не становиться таким же. Главное — оставаться собой. А сукой и дрянью я, надеюсь, никогда не был, и мне по-человечески жаль Волгину. Поэтому я обязательно куплю каких-нибудь цветов и пойду к ней. Не для того, чтобы сделать ей приятное и помириться, хотя я с ней и не ссорился — для себя. Потому что мне этого хочется. Потому что я считаю, что люди должны поступать именно так. Потому что нас связывает с Олей не один год совместных тренировок, волнений, поражений и побед. Потому что благодаря ей у меня теперь готовая дорога в Америку, у меня стипендия в хорошем колледже, у меня светится впереди будущее. Пройдёт весна, закончится школа и наступит новая жизнь. Жизнь, в которой, я надеюсь, будет гораздо меньше страха.

Ненависть разрушает. Гнев разрушает. Злость отравляет жизнь. Всё это портит нервы и не даёт смотреть вперёд. Поэтому я не хочу ненавидеть. Я не хочу становиться таким же как большинство моих одноклассников. Я не хочу становиться таким же как Андрей, который не доверяет никому и от каждого знакомства ждёт удара в спину. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы тогда я послушал его и не приехал на крышу к Димке. Возможно, я никогда бы себе этого не простил. Трусость убивает в нас человека. Трусость заставляет нас быть жестокими и несчастными. Я не хочу этого. Я не буду больше бояться. Я сейчас встречусь с Димой, обниму ему, расскажу о своих мыслях, потом мы будем долго гулять, я возьму его за руку. Я скажу ему, что он может пожить у меня, если хочет. Я объясню всё родителям. Они поймут. Мне хочется верить.

Я иду, щурясь от солнца, думая обо всём этом. Я так погружён в свои мысли, что не замечаю, как меня окружают пятеро парней. Я останавливаюсь, когда они уже обступили меня со всех сторон. Я не знаю их. Я не представляю, что им может быть от меня нужно…