Исторический суд и окончательное благословение

Бог возвестил Аврааму, что он призван стать благословением для всех народов на земле. Это повторяется шесть раз в Книге Бытия, и определенно является центральным пунктом избрания Израиля (как мы видели, особенно во второй главе). Израиль должен был стать средством благословения для народов. Как же тогда Бог мог использовать их, чтобы причинить такое страдание хананеям? Очень важно понимать благословение народов как окончательную (эсхатологическую) цель Бога. Это не означает, что Бог должен быть хорошим для каждого человека или народа, независимо от их поведения. Бог остается моральным судьей всех человеческих действий, и это в равной степени важная часть библейского свидетельства о том, что Бог действует в истории, осуждая нечестивых. Как я покажу более подробно ниже, именно в свете этого следует истолковывать завоевание Ханаана.

Поэтому Божья высшая цель благословения всех народов не противоречит его праву судить определенные народы в истории, также как желание родителей, чтобы их дети процветали, не препятствует необходимым дисциплинарным мерам. Напротив, оно требует подобных действий. Это справедливо и в отношении Израиля. Заветное обязательство, совершенное Богом через Авраама и обновленное на горе Синай, связало Господа с его обещанием Израилю, что он всегда будет их Богом, а они будут его народом, и он осуществит свои цели в отношении них и через них. Но это окончательное и общее обязательство благословить Израиль не мешало Богу предпринимать решительные действия в отношении конкретных поколений израильтян в истории. Нераскаявшиеся нечестивые люди испытывали гнев Бога, это происходило и с народом завета в ветхозаветные времена. Долгосрочное благословение и исторический гнев не противоречат друг другу. Более того, именно из–за таких уникальных заветных отношений, которые были между Богом и Израилем, он действовал, наказывая их грехи (Ам. 3, 2). То же происходило и с человечеством в целом. Божье намерение благословить все народы осуществится (как это предвосхищает Откр. 7), но это не исключает свободу Бога использовать людей и человеческую историю в качестве инструментов своего нравственного суда. Пс. 46 предрекает, что в конечном итоге все народы будут созваны, чтобы прославить и рукоплескать Господу за то, что он совершил — даже в тех событиях, которые включали завоевание народов. В конечном итоге, история Израиля будет предметом хвалы среди народов, ради окончательного блага которых она и совершалась. Втор. 32,43 и его использование в Рим. 15, 7–12 Павлом указывает в том же направлении.

Ограниченность события

Повествования о завоевании описывают один определенный период долгой истории Израиля. Множество других войн, произошедших в ветхозаветном повествовании, не имели божественной санкции, и некоторые явно осуждены как действия гордых и алчных царей или военных противников. Иногда обвиняют весь Ветхий Завет в том, что в нем много разрушительных войн, которые совершались по повелению злого бога, Яхве. Это досадное искажение канона. События, описанные в Книге Иисуса Навина, происходили в течение одного поколения, хотя Книга Судей показывает, что последствия длились достаточно долго. Завоевание можно отнести к категории herem — особой форме войны, в которой Яхве выступает главным действующим лицом, а враг подчиняется или покоряется ему. Некоторые из поздних войн также имели эту характеристику, но многие явно не названы таковыми.

Риторика войны на древнем Ближнем Востоке

Нам также следует предположить, что язык войны допускал преувеличения. Израиль, подобно другим народам древнего Ближнего Востока, документами которых мы располагаем, использовал риторику войны, которая зачастую преувеличивала реальный ход вещей. Даже в Ветхом Завете признается и принимается этот феномен. Например, хорошо известно, что Книга Иисуса Навина явно риторически преувеличивает масштабы завоевания: вся земля захвачена, все цари побеждены, весь народ уничтожен без остатка (например, Нав. 10, 40–42; 11, 16–20). Тем не менее, Книга Судей (последний редактор которой должен был знать об этих повествованиях в Книге Иисуса Навина) не видит противоречия в том, чтобы говорить, что процесс покорения местных жителей был вовсе не завершен и продолжался достаточно долгое время. Так что даже в самом Ветхом Завете признается наличие риторического обобщения. Следовательно, когда мы читаем некоторые более яркие описания, будь то в повелениях, которые должны быть исполнены или зафиксированы как исполненные, нам необходимо допускать возможность такого риторического приема. Правильно будет не обвинять библейских писателей в обмане, а признавать литературные традиции описания войны.

Наказание порочного народа

Захват не следует изображать как произвольный геноцид или этническую чистку. Неверно также утверждение, что существует непримиримое противоречие между прославлением Израилем своего освобождения от угнетения в Египте и угнетением ханаанских народов спустя поколение. Действие Израиля против хананеев относится не к категории угнетения, а к божественному наказанию посредством людей. Оно постоянно описывается как акт нравственного суда Божьего над деградировавшим сообществом.

Порочность ханаанского сообщества предвосхищается в Быт. 15,16, где Бог говорит Аврааму, что его потомки овладеют землей его временного пребывания, но не сейчас, «ибо мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась». Похоже, здесь идет речь о том, что ханаанское общество в дни Авраама еще не было столь порочным, чтобы оправдать столь масштабный суд Бога над ним (как он это сделал, например, в отношении Содома и Гоморры). Но это время приближалось.

Порочность ханаанского сообщества более определенно описана в нравственных и социальных терминах в Лев. 18, 24–25; 20, 22–24; Втор. 9, 5; 12, 29–31. Она включает половую распущенность и извращения, в особенности связанные с культами плодородия, и безжалостность приношений детей в жертву. Несомненно, важно то, что Книга Левит использует очень яркий способ выражения Божьей реакции на деградацию хананеев. Несколько раз говорится, что сама земля «изблюет» их. Это говорит не просто о мерзости их поведения для Бога, но о чем–то настолько омерзительном и отвратительном, что он более не может «переваривать» это. Это толкование принимается в Новом Завете (например, Евр. 11, 31 говорит о хананеях как о непокорных, подразумевая, что они осознавали свой грех, но упорствовали в нем).

Существует огромное нравственное отличие между произвольной жестокостью и жестокостью в нравственных рамках наказания. Это справедливо как в человеческом сообществе, так и с божественной точки зрения. Какой бы ни была наша позиция в отношении любой формы телесного наказания, существует огромная разница между тем, если отшлепать ребенка в качестве воспитательной меры за недопустимое поведение, на которое ему не раз указывали, и беспричинным или жестоким избиением. Также, каким бы ни было представление человека о смертной казни, существует моральное отличие между казнью преступника, признанного виновным в рамках системы закона, и произвольным убийством невиновного человека. Мы можем не соглашаться со шлепками или смертной казнью, и можно найти убедительные причины, чтобы отвергнуть и то, и другое, но вряд ли найдутся убедительные аргументы, доказывающие, что подобные формы наказания нравственно неотличимы от яростного насилия над ребенком или бесконтрольного убийства.

Поэтому библейское утверждение, что завоевание являлось актом Божьего наказания порочного сообщества, в котором Израиль выступал только как орудие, должно восприниматься серьезно (теми, кто желает воспринимать свидетельство Библии всерьез) и не трактоваться как противоядие против яда внутренней агрессии Израиля.

Пример для устрашения Израиля

Ветхий Завет говорит, что во время завоевания Бог использовал Израиль в качестве посредника для наказания хананеев. Бог предостерег Израиль, что если они будут вести себя так же, как хананеи, он будет рассматривать Израиль как своего врага на том же основании, и это навлечет аналогичное наказание, в котором будут использованы другие народы (Лев. 18, 28; Втор. 28, 25–68). Земля, изблевавшая хананеев, повторит свое действие, если Израиль будет потворствовать тем же омерзительным ханаанским обычаям. Тот же Яхве, который осуществлял нравственный суд над врагами Израиля, будет действовать таким же образом и в отношении самого Израиля.

В ходе долгой истории Израиля в ветхозаветные времена Бог неоднократно поступал так. Тем самым он продемонстрировал свою нравственную последовательность в правосудии по отношению ко всему человечеству. Это не было вопросом предпочтения (отстаивание интересов Израиля во что бы то ни стало). Если уж на то пошло, Ветхий Завет утверждает, что статус Израиля, как избранного народа, был еще большим основанием для Божьего суда и исторического наказания, чем для любого из окружающих народов, включая покоренные им (ср. Ам. 3, 2). Действительно, стоило бы отметить, что от рук своих врагов (в том числе хананеев) гнев Господа испытало на себе гораздо больше поколений израильтян, чем поколений хананеев — от руки израильтян. Будет просто искажением Ветхого Завета сказать (как утверждают многие скептики), что «Бог всегда за Израиль, а все прочие народы не получают ничего, кроме суда». Разве они никогда не читали пророков до рассеяния или историю (особенно 3 и 4 Царств)?

Гибкость понятия справедливости

Был ли Бог справедлив, осудив хананеев подобным образом? С одной стороны, разве список их порочных дел намного длиннее, чем у многих прочих сообществ, древних или современных, на которые Бог никогда не изливал огненный и серный дождь Содома и Гоморры и не насылал захватнические армии в качестве наказания? Почему они, а не другие? И, с другой стороны, было ли справедливым насылать израильтян на это конкретное поколение хананеев, когда, по–видимому, предыдущее поколение было явно более праведным и менее заслуживало наказания?

Это неудобные вопросы, но они действительно подымают проблему любого рода справедливости в рамках человеческой истории в падшем мире. Джон Голдингей (John Goldingay) в обсуждении этого вопроса отмечает, что тогда можно считать несправедливой Божью кару отдельного поколения, в то время как предыдущие поколения были не лучше. Именно это обвинение и предъявляли Богу отправленные в плен (см. Иез. 18). Но суд Божий должен был свершиться в определенный исторический час. И кому–то придется отвечать, а кто–то под этот суд не попадет. Возможно, это похоже на предубежденность, но ведь это неизбежно, иначе Богу пришлось бы оставить идею всякого исторического проявления справедливости. Поэтому в Библии и говорится так часто о последнем суде, где все и вся получит по заслугам, справедливость восторжествует во всей Вселенной и эта справедливость будет совершенно беспристрастна, что невозможно сказать о справедливости настоящего времени, со всей его исторической неоднозначностью. До тех же пор, в «предпоследнюю» эпоху истории, Бог «обуздывает пристрастность» (слова Голдингея), используя ее во имя спасения мира.

К интересной дискуссии Голдингея я бы добавил дальнейшее размышление о том, что можно было бы назвать внутренней и внешней природой справедливости. Если я наказан за то, что открыто поступал неправильно, — это внутренне справедливо. Я не могу жаловаться, что это несправедливо, до тех пор, пока это касается только меня. Однако если других не наказывают за то же самое, я чувствую, что это внешне несправедливо. Мое наказание справедливо. Их безнаказанность кажется несправедливой. Библия ясно заявляет, что наказание хананеев во время захвата было внутренне честным и справедливым, до тех пор, пока речь шла только о них. Бог действовал с нравственным оправданием, согласно свидетельству Библии. Она не рассматривает непосредственно вопрос о какой–либо явной несправедливости, если другие народы там, в стороне, остались без такого же наказания. Но что она делает на самом деле, так это утверждает, что в конце истории Бог будет высшим судьей всего человечества — и народов, и каждого в отдельности. Что бы ни произошло в ходе истории, ничто не укроется и не избежит справедливого приговора «Судьи всей земли», который обязательно, как утверждал Авраам, «поступит правосудно», то есть произнесет и осуществит свой собственный приговор (Быт. 18, 25).

Стоило бы отметить любопытный факт, что мы обычно не рассуждаем о справедливости или несправедливости в отношении Божьих благословений, хотя они распределяются столь же произвольно и «нечестно», как и наказания, в этой жизни. Мы не склонны видеть несправедливость, когда пользуемся дарами и благословениями, которых нет у других. С другой стороны, мы склонны протестовать, когда другие получают то, что нам кажется необоснованной щедростью руки Божьей, если мы получили только то, что является «справедливым». Подобное отношение метко обличил Иисус в притче о работниках в винограднике, говоря о «несправедливой» щедрости хозяина. В конечном итоге, мы могли бы быть мудрыми и осторожнее выражать свою оценку справедливого или несправедливого в отношениях Бога и человечества, признавая двусмысленность понятий и собственных достаточно извращенных и искаженных взглядов.

Предвосхищение судного дня

Подобно историям о Содоме и Гоморре, потопе, рассказ о завоевании Ханаана занимает в Библии место прообразного повествования. Библия заявляет, что в конечном итоге во время последнего суда нечестивые столкнутся с ужасной реальностью гнева Божьего в изгнании, наказании и уничтожении. Тогда Божья этическая справедливость окончательно восторжествует. Но в определенных точках истории, таких как захват, Бог демонстрировал силу своего суда. История Раав, помещенная в середину повествования о завоевании, также иллюстрирует силу «покаяния» и веры и Божью готовность пощадить своих врагов, когда они решают отождествиться с народом Божьим. Так, Раав входит в новозаветную галерею славы и веры (Евр. 11,31; Иак. 2, 25).

Я прекрасно понимаю, что эти размышления всего лишь скользят по поверхности чрезвычайно глубоких проблем в отношении повествований о захвате. Более того, захват Ханаана — только один из множества этических вопросов, которые современный читатель адресует Ветхому Завету. Существует много других историй о жестокости. Существуют жестокие формы речи, метафор и символов — некоторые из них особенно беспокоят женщин. Существуют проклятия и молитвы мщения. Библиография внизу поможет разобраться в этих сферах, но остается место для дальнейшего размышления о том, что можно назвать нравственной защитой Ветхого Завета (задача, которую некоторые считают крайне необходимой, а другие — невозможной и не этической в принципе). Если это хоть отчасти звучит как обещание (или угроза) написать новую книгу, то, наверное, потому, что я хочу этого.