Тара едва могла дышать.

Очнувшись, она подумала, что уже умерла, что бог забрал ее раньше, чем огонь. Но тут же почувствовала жар и дым, разъедающий глаза и дерущий горло, и поняла — она еще на этом свете.

Хотя он больше походил на ад.

Тара все еще лежала около окна, свернувшись калачиком. Она слышала вой пожарных сирен, но где-то вдалеке.

Она понимала, что если хочет выжить, то должна встать, дотянуться до окна и выбить раму.

Ужас не давал ей снова потерять сознание. Она не хотела умирать! Она не готова!

Но треск огня, пожиравшего ее дом, не оставлял ей надежды.

Тара слышала, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Интересно, что она увидит перед смертью? Жизнь, полную служения? Или череду упущенных возможностей? Бесконечное раскаяние?

Увидит ли она Клинта?

Она собрала все силы и попыталась встать, ухватившись за стену.

Но стена была такой горячей, что Тара со всхлипом отдернула ладонь.

О Господи, дай мне еще один шанс, я проживу свою жизнь совсем по-другому! Я всю до последней минуты посвящу ее другим людям! Я ни одной секунды не буду думать о себе!

Но тогда почему она так страстно стремится выжить?

Лицо Клинта возникло перед ее мысленным взором.

Если она выберется отсюда живой, она сделает все, чтобы их любовь тоже выжила.

— Эндовер, ты с ума сошел, куда ты?!

Сначала Таре показалось, что кричат за окном. Но голос доносился со стороны коридора.

— Выбирайся оттуда! — надрывался все тот же голос.

Это же пожарные! Они уже здесь, пытаются добраться до нее. Но кто-то их уже опередил.

— Пропустите меня, — услышала она крик Клинта.

— Мы сами справимся.

— Я должен быть там!

— Крыша вот-вот рухнет!

— Плевать! — Его голос звучал где-то совсем близко.

— Клинт! — Тара не знала, удалось ли ей издать хоть звук.

Сможет ли Клинт расслышать ее зов сквозь гул огня и треск горящего дерева?

— Тара! Где ты?

— Я здесь! — постаралась крикнуть она, превозмогая удушье. — Клинт, я здесь!

Тара почувствовала, как крепкие руки обхватывают ее и тянут куда-то вверх. Она попыталась открыть глаза, но у нее ничего не получилось.

— Тара! Ты цела? Скажи что-нибудь!

Но она уже не в силах была ему ответить.

— Не спи! Открой глаза!

Она честно пыталась пошевелить губами, выдавить из себя хоть пару слов, чтобы успокоить Клинта, развеять тревогу и ужас, которые слышались в его голосе.

Не смей спать, внушала она себе.

Не оставляй его. Ты нужна ему. Он должен тебя спасти. Будет несправедливо, если он снова потеряет человека, которого любит.

Тара знала, что он любит ее. Но у нее больше не было сил.

Прошлое всегда преследовало его. Но последние три дня оно держало Клинта мертвой хваткой.

Тара была без сознания уже три дня — с тех самых пор, как Клинт вынес ее из огня.

Он, конечно, не рассчитывал, что, оказавшись в безопасности, она сразу же очнется, сядет на носилках и попросит стакан воды. Но всю дорогу до больницы он не отрывал глаз от ее лица, ожидая хоть трепетания ресниц, движения губ — какого-нибудь признака жизни. Тщетно.

Доктора отмалчивались. Некоторые из них лечили Клинта три года назад, хорошо знали его и понимали, что этого человека не стоит успокаивать ложными надеждами. Надо подождать, говорили они.

И Клинт ждал, просиживая долгие часы у постели Тары и с сердечной болью вглядываясь в ее лицо. Она выглядела такой юной и беззащитной. И такой красивой.

Ее длинные белокурые локоны рассыпались по подушке, лицо было спокойным и нежным. Слава богу, у нее не было ни одного ожога, хотя она едва не задохнулась в дыму.

Если бы Тара умерла, он никогда бы себе этого не простил.

Но и теперь, когда весь ужас позади, сможет ли она его простить?

— Мистер Эндовер? — окликнула его вошедшая медсестра.

— Да? — отозвался Клинт, не оборачиваясь.

— Мне нужно кое-что сделать, — звучал за его спиной мягкий голос. — Не могли бы вы выйти на пару минут?

Клинту была невыносима мысль оставить Тару хоть на мгновение, но он не решился возразить. В конце концов, это ее больница, здесь она окружена подругами, которым можно доверять.

Клинт, не разбирая дороги, побрел по коридорам, пока не вышел в центральный холл, где его ждали Райан и Алекс (Дэвид остался на ранчо, охранять Джейн и Отэм), немедленно вскочившие при его появлении.

— Ты в порядке? — негромко спросил Райан. Клинт покачал головой.

— Нет.

Друзья понимающе промолчали. Потом Алекс решился задать вопрос:

— Что говорят врачи?

— Ничего.

— Если мы можем чем-нибудь помочь…

— Принесите мне голову этого мерзавца, — процедил Клинт.

— Подожди немного. Принесем.

Рэй и Алекс понятия не имели, как смогут выполнить свое обещание — у них до сих пор не было ни малейшей зацепки. Клинт понимал это, но был рад сознавать, что он не один.

Как многое Тара изменила в нем! Теперь он готов был принимать помощь, нуждался в ней, был благодарен за нее, вместо того, чтобы, как прежде, спесиво взваливать все на свои плечи.

Благодаря Таре Клинт понял, что нуждаться в других — не слабость. Слабость — притворяться и отрицать эту потребность.

— Что говорят полиция и пожарные?

— Говорят, явный поджог.

— Да неужели? — саркастически усмехнулся Клинт. — Если бы Тара… Если бы она… Пусть этот ублюдок молится, чтобы не я нашел его первым.

Райан положил руку ему на плечо.

— Тебе лучше пойти домой и попытаться уснуть.

Клинт затряс головой.

— Я никуда не пойду.

Алекс кинул на Райана негодующий взгляд.

— Идиот! Разве можно оставить женщину, которую любишь, в такой ситуации?

— Как ты меня назвал? — ошарашено переспросил Райан.

— Идиотом, идиот!

— Скажи спасибо, что мы в больнице. Но я еще вернусь к этому разговору, — прищурился Райан.

Но Клинт едва слышал их перепалку. Он забыл и друзей, и свой гнев, и свои страхи.

В голове его осталось только одно слово:

Любовь.

Это слово попало ему в самое сердце. Значит, Таре все-таки удалось пробить его железную броню — сотней мелких и нежных ударов: своим очарованием, заботой, искренностью, непредсказуемостью…

Любовь.

Неужели это правда? В его изуродованной груди еще может зародиться такое чувство? После того, как он совершенно уверился, что больше никогда не сможет никого полюбить?

Клинт почувствовал, как его рот растягивается в счастливой и абсолютно неуместной улыбке.

— Ты посмотри на него! — Райан все еще препирался с Алексом. — Он уже выглядит, как сумасшедший. Ему нужен сон, а то он совсем сдуреет.

— Мне нужна Тара, — тихо и недоуменно произнес Клинт.

Потом рассеянно кивнул друзьям и пошел обратно в палату.

Он чувствовал, что должен быть рядом. Даже если Тара его не слышит, он должен сказать ей: она изменила его жизнь, сумела прогнать его ночные кошмары.

Ему необходимо было взять ее за руку и поблагодарить за то, что она освободила его от прошлого.

И теперь он снова хочет жить.

Из пелены тумана медленно выступали очертания знакомой комнаты. Тара увидела сначала свет, потом движение, потом его источник.

Какой-то человек подошел к ее кровати.

— Клинт? — позвала она. Голос едва вырывался из обожженного дымом горла.

— Слава богу. Я так боялся, что потеряю тебя, — раздался над ней нежный шепот.

Тара скорее угадала, чем услышала эти слова. Но она знала — это не сон и не тот свет.

Или все-таки?

Она постаралась повернуть голову, но шея не слушалась, а тяжелые веки закрывались сами собой. Она моргнула несколько раз. Наверное, это все-таки тот свет. А точнее, рай. Потому что над ней стоял неправдоподобно красивый мужчина, о котором она мечтала большую часть своей сознательной жизни, и смотрел на нее с небесной нежностью во взгляде.

— С Рождеством, любимая.

Тара никак не могла собрать разбегающиеся мысли. Неужели она так долго была без сознания?

— Уже Рождество?

— Сочельник. Но мне захотелось поздравить тебя немножко раньше. Не возражаешь?

Она слабо улыбнулась.

— Нет…

— То, что вы пришли в сознание, — это лучший подарок, сестра Робертс.

Клинт смотрел на нее именно так, как ей всегда представлялось в мечтах.

— Я долго спала? — спросила Тара. — Если сейчас сочельник…

В глазах Клинта промелькнула боль.

— Несколько дней.

При этой новости Тара обессиленно закрыла глаза. Несколько дней. Она снова услышала гул огня и почуяла удушливый, едкий запах дыма. Ужас накрыл ее подобно огромной океанской волне. Сможет ли она когда-нибудь забыть ту ночь?

Но ведь все позади, успокаивала себя Тара. Она снова открыла глаза и поискала взглядом Клинта, будто залог того, что все будет хорошо.

— Это был он, да?

— Мы так думаем.

— Но зачем? Я не могу понять.

— Невозможно понять действия сумасшедшего, Тара.

По ее спине пополз липкий страх.

— А Джейн и ребенок?

— Они в порядке, — быстро заверил ее Клинт.

— Но мой дом…

— Не думай сейчас об этом.

— Мой дом? — повторила она с неожиданной силой. Она уже знала ответ, но желала услышать это от Клинта.

Он глубоко вздохнул, потом коротко кивнул.

— Мне очень жаль.

У Тары болезненно сжалось сердце. Это был дом ее родителей. Дом, в котором она выросла. Они с матерью провели в нем много счастливых часов. И именно там она совсем недавно почувствовала себя настоящей женщиной.

Клинт взял ее ладонь и поднес к губам.

— Главное, ты жива. Ты здесь.

— Да.

Он склонился над ней.

— И что бы ты на это ни говорила, но у тебя есть дом. Мой.

— Что?

— Если, конечно, ты когда-нибудь сможешь простить меня, — добавил Клинт напряженно.

— За что?

— За то, что я оставил тебя одну той ночью.

— Но не ты же поджог дом, — страстно возразила ему Тара. — Ты ни в чем не виноват. Ты должен понять это раз и навсегда.

Таре показалось, что в его глазах блеснули слезы.

— Я так люблю тебя, Тара.

Тара замерла.

Этого не может быть. Я, наверное, ослышалась.

— Что?

— Отчаянно. Безумно. Люблю тебя.

— Клинт…

Он наклонился и прижался лбом к ее лбу.

— Я никогда не думал, что смогу снова… Я думал, я уже мертвый. Наверное, так оно и было. — Он присел на стул рядом с кроватью, снова взял руку Тары и прижал к своей груди. — Я весь был как этот шрам. Обгоревший, уродливый, мучимый постоянной болью.

Тара не верила своим ушам.

Наверное, я все-таки сплю и вижу волшебный сон. Тот самый, что снился мне перед пожаром. В котором Клинт смотрел на меня с любовью, а рядом бегала наша дочка…

Но Клинт здесь.

— Эти несколько недель были самыми прекрасными и удивительными за долгие годы. Кто бы мог подумать… Я имею в виду, нас свели вместе такие странные обстоятельства…

— Ужасные!

— Да, но…

— Но? — переспросила Тара с замиранием сердца.

— Но зато мы нашли друг друга.

— Ты меня правда любишь? — спросила Тара. Ей хотелось слышать это снова и снова.

— Ты даже не представляешь себе, как!

— О Клинт. Я…

Я тоже тебя люблю, хотела сказать Тара. Но почему-то не смогла.

Она силилась понять, что с нею происходит. Она всю жизнь любила этого мужчину, но теперь… Почему ее язык отказывался произнести эти слова?

Клинт улыбнулся.

— Не бойся, любимая. Скажи. Это не так трудно, как мне казалось.

— Да? — растерянно переспросила Тара.

— Я знаю, как это нелегко, взять и в одну минуту разрушить стену, которой защищаешься от мира, скинуть панцирь. Но ты не бойся.

Тара молча смотрела на него, поражаясь произошедшей в нем перемене. А Клинт улыбался.

— Скажи, что ты хотела сказать. Ты увидишь, как это чудесно.

Она и хотела. Ужасно хотела. Она так много лет копила эту нежность, говорила эти слова про себя. И вот час настал.

Тара пристально глядела на Клинта и видела в его глазах искреннюю любовь. Она видела их будущее, такое же прекрасное, как во сне, которое ждет ее, если сейчас она наберется смелости и доверится ему.

— И я люблю тебя, — выговорила она, глядя ему прямо в глаза, желая быть полноправным участником этого волшебного путешествия. — Я очень сильно тебя люблю.

Клинт наклонился ниже. Теперь Тара чувствовала запах и жар его тела.

— Ну что, начнем?

— Что?

— Нашу жизнь?

— Нашу?

— Да, нашу с тобой жизнь. Общую. Свой дом и…

— Дети? — быстро подсказала Тара. Клинт расплылся в улыбке.

— Куча детей.

Губы Тары задрожали, она с трудом проглотила комок в горле.

— Я очень хочу этого.

— Ты выйдешь за меня?

— Когда? — Ее сердце, казалось, остановилось. Клинт рассмеялся.

— Как можно скорее.

Тара тоже рассмеялась.

— Ладно, дам тебе еще несколько дней свободы. Пока меня не выпишут.

Клинт наклонился еще ниже и нежно поцеловал ее.

— Чудесный план.

Тара почувствовала, как родные сильные руки обвились вокруг ее тела.

Она закрыла глаза и поблагодарила жизнь за это счастье.

— Спасибо, — прошептала она в теплоту его тела.

— За что, любимая?

— За то, что спас меня.

— Ты про пожар? — переспросил он, с тайным страхом прижимая ее крепче.

— Нет. Я про жизнь без тебя.