Тара и теперь спала все в той же кровати, что и в юности: соснового дерева, с четырьмя резными столбиками. Двенадцатилетняя Тара увидела ее в каком-то каталоге и упорно откладывала каждый пенни, чтобы купить ее.

Ее мать сочла покупку разумной и практичной, но Таре не было до этого дела. То был кусочек ее мира, место, которое принадлежало только ей, где она могла скрыться ото всех и мечтать, о чем ей угодно.

Но этим вечером, укладываясь на накрахмаленные простыни, Тара не чувствовала себя защищенной.

Сегодня ей не удалось укрыться под одеялом от окружающего мира.

В ее доме находился мужчина.

Клинт Эндовер занимал ее мысли и тут. Она так и видела его перед собой, лежащего на диване, руки закинуты за голову.

Тару бросало то в жар, то в холод, неукротимое желание бродило в ее крови. Совершенно измученная, она зажгла свет и поглядела на часы.

Полвторого.

Тара застонала.

Так всю ночь можно провертеться без сна.

А как она может уснуть, когда в ее голове роятся такие видения?

Интересно, а что Клинт? Неужели он спит? А вдруг он мучится тем же желанием?

Хватит ли мне духу пойти проверить?

Здесь все пахнет Тарой.

Ваниль и еще какой-то странный аромат, созданный, наверное, специально для того, чтобы сводить с ума забредших сюда мужчин.

Клинт заворочался на диване, слишком маленьком для мужчины его роста. Но это не имело значения, потому что он в любом случае не собирался спать. Во-первых, он ждал звонка своего помощника, который должен был сообщить ему результаты экспертизы. Во-вторых, он боялся, что ему опять приснится его вечный кошмар, он будет кричать во сне и разбудит Тару.

Мягкие шаги прервали его дремотные мысли. Клинт прислушался. Кто-то прошел по коридору в сторону кухни.

Тоненький чих раскатился эхом по пустому дому. Он усмехнулся.

— Не спится?

Шаги замерли, потом робкий голосок произнес:

— Что, прости?

Пошарив по стене, Клинт включил бра. Бледный мягкий свет заполнил комнату.

— Или ты любишь закусывать по ночам?

Она не отвечала, и Клинт уже подумал, что она ретировалась в свою комнату. Но потом ее голова робко просунулась в дверной проем.

— Обычно нет.

Она выглядела такой симпатичной без косметики, зеленые глаза сияли теплым светом, волосы были очень мило растрепаны.

Но это ощущение невинности растаяло, когда она вошла в комнату.

Ее длинная ночная рубашка из тонкого батиста слегка просвечивала, открывая пленительный и волнующий силуэт. У Клинта даже руки заныли, так он желал схватить Тару в объятия.

— А сегодня вечером вдруг захотелось? — спросил он без всякой задней мысли. Когда же до него дошел скрытый смысл его слов, было уже поздно.

Клинт видел, как в ее глазах мелькнуло дикое выражение. Но она тоже сделала вид, что не заметила двусмысленности вопроса.

— Ага. Проснулась и подумала — здорово было бы выпить чашечку горячего шоколада, — сказала она и посмотрела в сторону кухни.

Он кивнул.

— Звучит заманчиво.

— Хочешь? Чашечку шоколада?

Клинту хотелось совершенно не этого, но он ответил:

— С удовольствием. Тебе помочь?

— Не надо. Я быстро. — Тара мышкой шмыгнула на кухню. — Все под контролем.

— Жизненный принцип.

Она снова сунула голову в гостиную.

— Твой или мой, Эндовер?

— Наш, я думаю.

— Да. — Она снова исчезла на кухне. — Но иногда от этого устаешь.

— От чего? — Клинт встал и последовал за нею. — От попытки держать все под контролем?

— Боюсь, это необходимо. Во всяком случае, мой образ жизни этого требует.

Тара стояла у плиты. Свет на кухне был ярче, отчего ее рубашка казалась еще прозрачнее. Она уже не скрывала от его жадных глаз ни плавного изгиба бедер, ни грудей, похожих на созревшие сочные плоды.

— Даже теперь? — спросил он, чувствуя, как все его тело ломит от желания. — Твой образ жизни и сейчас требует, чтобы ты держала все под контролем?

Его собственный образ жизни именно этого и требовал.

Рука Тары дрожала, когда она наливала в чайник воду.

— Честно говоря, я бы с удовольствием вырвалась на несколько дней к озеру.

— Любишь ездить на природу?

— Да. Там можно вздохнуть свободно, побыть самой собой. Не думать ни о ком. Не отвечать ни за что. — Она умолкла и стала насыпать ароматный порошок в две большие чашки. — Не знаю, почему я все это тебе говорю.

— Наверное, потому, что, как только часы пробьют двенадцать, ты превращаешься из медсестры в женщину.

— Надеюсь, это так.

— Это так.

Тара повернулась, подошла вплотную к нему и в нерешительности застыла, глядя куда-то вниз.

— Извини. Мне нужна ложка.

Но Клинт не двинулся с места. Он взял ее за руку, притянул к себе и едва не застонал от наслаждения, почувствовав прикосновение ее мягкого бедра к своей твердеющей плоти.

Клинт был не святым. Он любил женщин, любил женское тело, его запах.

Конечно, он всегда был с ними честен, сразу давая понять, что ищет женщину всего на одну ночь.

Но с Тарой все не так просто.

Инстинкт говорил ему — одной ночью дело не кончится. Именно поэтому Клинт старался держаться от нее подальше.

Не удалось.

Клинт поднес руку Тары к лицу и с наслаждением потерся о ее теплую ладонь.

— Ты можешь быть самой собой. Не думать ни о ком. Не отвечать ни за что.

— Это условие, Эндовер? — спросила она хрипло.

— Это обещание.

Что я говорю? Я же никогда никому ничего не обещаю…

— Хорошо, если так, — выдохнула Тара в его шею, отчего по коже Клинта побежали мурашки.

И сразу привычно заболел уродливый шрам на груди, напоминая, что ему следует избегать по-настоящему близких отношений.

Но на сей раз Клинт не внял предостережению.

— Это не в нашей власти, верно? — спросила Тара, поднимая голову и глядя ему прямо в глаза. — Мы все равно уже не сможем остановиться?

— Мне кажется, нет.

— Тогда пусть будет, как будет.

— Пусть.

На самом деле Клинт впервые в жизни не был уверен в том, что делает. Он хотел бы дать ей все, что она только пожелает, но прежде всего — возможность дышать свободно.

Он тоже хотел бы вздохнуть свободно. Но когда Тара положила руки ему на грудь, Клинт вздрогнул. Он не позволял женщинам дотрагиваться до шрама, даже через одежду. Это был след его прошлого, которое он не имел права забыть.

С нежной силой он взял Тару за запястья и отвел ее руки.

Но Тара не отступила. Она лишь теснее прижалась к Клинту и прошептала ему прямо в губы:

— Я знаю про твой шрам. — Да, она знала — однажды ночью в доме, где жил Клинт со своей женой, случился пожар. Много людей пострадало, а Эмили погибла.

А Клинт винит себя в том, что он не смог ее спасти…

Он задрожал от желания и боли.

Про пожар знал весь город. Но про шрам…

— Откуда?

— Я работала с пострадавшими на… после случившегося.

— А что, медсестры всегда все друг другу рассказывают? — спросил Клинт жестко.

— Нет-нет. — Тара перевела взгляд на его губы, затем снова посмотрела в глаза. — Но про тебя говорили.

— Ну разумеется. «Бедняжка, его так изуродовало» — злобно прошипел он.

Тара удивленно отпрянула. Но только на мгновение. Потом ее зеленые глаза нежно засветись, а губы изогнула улыбка.

— Если я правильно помню, — произнесла она, и ее теплое дыхание ласкало лицо Клинта, — все наши девчонки только о том и говорили, какое у тебя прекрасное тело, и кидали жребий, кому тебя мыть.

Клинт растерялся. Как она это делает? Как ей удалось в одну секунду развеять его боль и гнев, оставив лишь нежное желание?

Он наклонился и слегка укусил ее за губу.

Из горла Тары вырвался низкий стон, но она оторвалась от него, чтобы прошептать:

— Не бойся, я не буду до него дотрагиваться. Я не прикоснусь к твоему шраму, пока ты сам меня не попросишь.

— Я никогда не попрошу об этом, Тара. — Клинт жадно впился в ее губы, боясь потерять хоть секунду. Ведь в любой момент Тара могла решить, что совершает ошибку, и сбежать. И он торопился насладиться нежностью ее губ, ответным жаром ее тела, пьянящим запахом ванили…

— Клинт…

— Молчи, Тара, — произнес он хрипло. — Ради нас обоих, прошу тебя: молчи. — Он отпустил ее запястья и запустил пальцы ей в волосы. Она была такой сладкой, такой запретной, что он готов был простоять так целую вечность. Он уже не думал о завтрашнем дне, он наслаждался сегодняшним. Он доверился своему инстинкту.

И если это инстинкт саморазрушения, значит, так тому и быть.

С блаженным стоном Клинт провел руками по ее шее, плечам, спине, бедрам. Нетерпеливые пальцы потянули вверх подол ночной сорочки. Каждый дюйм упругой, гладкой кожи, открывавшейся ладоням, возбуждал его все больше, разжигая в теле желания, которых он давно не испытывал. Все ниже и ниже, пока его пальцы не наткнулись на тонкий хлопок трусиков.

Тара на мгновение замерла, потом судорожно вздохнула и крепче прижалась бедром к его ищущей руке.

Клинт чуть не умер от головокружения. Даже через ткань он чувствовал, насколько она возбуждена. Как она хочет его, его рук, его губ…

Если Тара сделает хоть шаг в сторону спальни или хотя бы коврика у камина, я не смогу совладать с собой.

Но она не двигалась.

Резкий звон мобильного телефона решил все за них.

Клинт выругался.

— Ты должен ответить? — спросила Тара низким голосом, полным желания.

Он снова чертыхнулся и отстранился от нее.

— Это мой помощник. Я попросил его перезвонить, как только будут готовы результаты экспертизы.

— Тогда отвечай. Нам нужны эти результаты.

— На самом деле мне сейчас нужна…

— Нет, — оборвала его Тара. — Возьми трубку.

Телефон верещал, не умолкая.

— Возьми трубку, Клинт.

Он пошел в гостиную, нашел свои мобильный и рявкнул «алло» таким тоном, что на том конце все должны были умереть от ужаса.

В следующую минуту он сам готов был умереть от отчаяния.

— Жаль, босс. Никаких следов.

На следующий день Тара заехала за Джейн на ранчо Сорренсонов, и они вдвоем отправились по магазинам покупать подарки к Рождеству. Погода была прохладной, но безветренной и солнечной. Прекрасный день для того, чтобы оставить машину на стоянке и прогуляться по центральной улице, поглазеть на витрины и полюбоваться праздничными украшениями.

Тара вытащила Джейн за покупками в надежде, что это поможет ей самой отвлечься от мыслей о вчерашней ночи.

Если это в принципе возможно — забыть Клинта, его губы, его поцелуи, его прикосновения…

Как же она хотела большего! Но все, что ей досталось прошлой ночью — холод свежих крахмальных простыней.

Выслушав рассказ Клинта о результатах экспертизы, Тара не придумала ничего лучше, как удалиться к себе в спальню. Еще никогда любимая кровать не казалась ей настолько огромной и пустой. Она ворочалась до утра, гадая, что сделала правильно, а что неправильно… и ожидая шагов Клинта в коридоре. Но он не пришел. Возможно, он, как и Тара, не знал, на что решиться.

Когда она проснулась, Клинта уже не было. Это и к лучшему, ведь на вопросы, мучившие ее вчера ночью, к утру так и не нашлось ответов. Кроме одного: ей никогда в жизни не было так хорошо, как в объятиях Клинта.

В гостиной Тара нашла записку, в которой он сообщал, что у него дела, но за домом следит его человек.

Тара прочитала записку трижды, ненавидя себя за идиотскую надежду, а вдруг на крохотном листе бумаги есть еще пара строчек, которые она могла не заметить: что-нибудь о том, что Клинт приедет вечером или что он хочет ее увидеть. Но ничего не нашла.

— Какой прекрасный день!

Радостный возглас Джейн вернул Тару к действительности.

— Да, хороший. Люблю холод. Особенно на Рождество. Почему-то праздник острее чувствуется.

Джейн кивнула и, как ребенок, прилипла к витрине аптеки, где был выставлен маленький паровоз с вагончиками.

— Какая прелесть!

— Сколько тебе нужно купить подарков?

— У меня совсем мало денег. Только те, что были в сумочке, когда я… когда меня нашли. Но я хочу купить что-нибудь Дэвиду и Мариссе. И еще Гарри.

— Гарри? — переспросила Тара.

Джейн улыбнулась и кивнула в сторону человека, который следовал за ними на небольшом расстоянии.

— Мой телохранитель.

— Ах да, Гарри! Как я могла забыть? Итак, Дэвид, Марисса и Гарри. Кто-нибудь еще?

— Отэм, конечно. Надо ей купить что-нибудь хорошее-прехорошее.

— И побольше! — провозгласила Тара, потащив подругу в сторону большого магазина.

Джейн рассмеялась.

— А как насчет тебя?

— Пару мелочей для коллег в больнице.

— И все?

— Ну… вас с Отэм тоже ждет сюрприз.

Джейн взяла Тару за руку.

— Ты и так много для меня делаешь.

— Ну, знаешь ли, — рассмеялась Тара. — Ты получишь подарок, хочешь ты этого или нет.

И они едва не вприпрыжку помчались по празднично украшенной улице.

— Так, — начала Джейн. — Медсестры, я, Отэм… Точно больше никого? Никого красивого, высокого?

Тара застыла посреди улицы.

— Ты шутишь, Джейн?

— Темноволосого? Неулыбчивого?

— Что? — поперхнулась Тара.

— Ну, или кого-нибудь другого? — подмигнула ей Джейн.

И обе расхохотались. Как же это здорово — иметь подругу, подумала Тара. Кого-то, с кем можно посплетничать и посмеяться. Даже похулиганить чуть-чуть. Никого подобного в ее жизни уже давно не было.

— Как ты думаешь, — Джейн толкнула ее локтем в бок. — Что Клинт хотел бы получить на Рождество?

— Понятия не имею.

— А у меня есть пара идей.

Если честно, то у Тары тоже была пара идей. Размышления на эту тему помогали ей отвлечься от воспоминаний прошедшей ночи: губы, опухшие от поцелуев, ощущение горячей кожи Клинта под ладонями, бабочки в животе…

— Так что ты думаешь?

Тара вздрогнула и растерянно посмотрела на Джейн.

— О чем?

— О подарке для Клинта!

Тара смущенно рассмеялась.

— Хватит, Джейн.

Но та только раззадорилась.

— Давай, давай, подари ему что-нибудь… со значением.

Тара задохнулась от притворного возмущения.

— Ты гадкая девчонка, Джейн!

— Я думаю, ты права, — улыбнулась та напряженно.

— А теперь пошли в магазин! Нам же еще елку надо купить!

— Елку! — сразу развеселилась Джейн. — А украшения купим? Колокольчики? И звезды? И обязательно леденцы на ветки!

— И ангела на верхушку!

Джейн растроганно посмотрела ей в глаза.

— Что бы я без тебя делала, Тара?

Сердце Тары дрогнуло.

А что я сама делала бы без Джейн?

И они в обнимку направились к дверям магазина. Но у самого входа Тара опять остановилась. У нее появилось смутное чувство, будто за ней кто-то внимательно наблюдает. Ощущение было таким неприятным, что даже ладони взмокли.

Тара пропустила Джейн вперед и быстро огляделась. Сначала она не заметила ничего особенного. Только обычная предпраздничная толпа, рыщущая в поисках подарков. Тара уже подумала, что из-за анонимных писем у нее началась паранойя.

И тут она увидела. На другой стороне улицы, возле книжного магазина, стоял доктор Белден и пристально смотрел на нее.

Этот взгляд длился лишь секунду, потому что Белден сразу же развернулся и пошел вниз по улице. Но у Тары все равно мурашки побежали по спине.

Она и сама не могла бы объяснить, почему.

— Ну где же ты? — окликнула ее Джейн. Голос подруги развеял чары странного доктора.

Она с притворной бодростью ответила:

— Уже иду!

И вздохнув, последовала за Джейн в недра сверкающего супермаркета.