Джаред застал Муну за работой — она окрашивала стебли растений, которые собрала в оврагах и пересохших руслах ручьев в окрестностях ранчо. Некоторое время он просто смотрел, как бабушка погружает пучки тростника в густой темно-красный пигмент. Это действо существовало с незапамятных времен. Ее голова была склонена, длинные черные с проседью косы свешивались вперед; она ласково разговаривала с растениями, прося позволить ей сплести из них корзину.

Ощутив его присутствие, Муна прекратила работу, но не обернулась.

— Где они? тихо спросила она.

Привыкший к ее необычайной способности чувствовать, Джаред вошел в комнату и опустился на стул рядом с красильным чаном.

— Поехали к Бену на ленч. Что-то в связи со свадьбой Риты.

Муна кивнула.

— Ава взяла Звездочку с собой?

— Да.

— Она уже поправилась?

— Ава так считает.

Муна подняла голову и внимательно посмотрела на внука.

— Жалеешь, что она не пригласила тебя?

— Что? — Слова буквально застряли в горле. — Нет!

— Почему же я чувствую, что твой дух разгневан?

Джаред провел рукой по лицу. Временами обостренная чувствительность бабушки бывала очень кстати, но сегодня эта ее способность почему-то раздражала.

Ава. Неужели ее образ будет преследовать его вечно?

После вчерашнего все внутренности были напряжены до предела. Тело желало Аву, несмотря на приказания разума. Почти до утра Джаред проворочался в постели, воображая горячее, жаждущее его тело Авы.

— Она взрослеет.

Вздрогнув, Джаред вернулся к действительности и кивнул, соглашаясь с замечанием Муны.

— Я знаю. Не могу поверить, что моя дочь…

— Нет, не Лили, — мягко поправила Муна. — Ава.

— Ава?

— Она хочет исправить ошибки.

— То есть?

Муна опустила ивовые прутья в воду, чтобы они стали более податливыми.

— Она выбрала прощение вместо обиды и гнева. Бабушка многозначительно посмотрела на него. Глупо держаться за те чувства, которые разъедают душу.

Джаред в раздражении поджал губы.

— Как это делаю я, ты хочешь сказать?

— Не мне это говорить, но…

— Но ты все равно скажешь.

— Джаред, ты добился успеха для себя и благополучия для нас обоих. Зачем хранить обиду на Аву и ее отца?

Джаред прорычал сквозь сжатые зубы:

— Бен Томпсон еще и не того заслуживает.

— Но зачем? Чего ты хочешь этим добиться?

В комнате вдруг стало нечем дышать, стены стали давить на Джареда.

— Я хочу, чтобы человек, заставивший страдать нас, сам узнал, каково это.

Муна печально покачала головой.

— Я никогда не страдала от рук Бена Томпсона.

— Как ты можешь говорить такое? — криво усмехнулся Джаред и пнул сапогом ивовый прут. Мы с тобой жили в небольшом сарайчике на земле этого человека, а потом он нас выбросил на улицу, как каких-то щенков!

Гордо вскинув подбородок, Муна сказала:

— Я опять говорю, что не страдала.

— А тогда как, по-твоему, это называется?

— Один маленький порог, один камешек на прекрасной реке.

— Скажи лучше, зазубренная скала, которая вспорет тебе живот, если не поостережешься.

— Я растила тебя не для того, чтобы жизненный путь виделся тебе таким.

Джаред резко поднялся.

— Значит, это досталось мне от отца.

На лице Муны отразились жалость и печаль.

— Я люблю тебя, Джаред. Осторожнее ходи по земле, которую засеваешь.

С досадой, теснящей грудь, Джаред несколько секунд стоял, наблюдая за вернувшейся к работе Муной. Ее предостережение поставило точку в их разговоре.

Бабушка была мудра, но слишком добра, слишком великодушна. Несмотря на ее неожиданное заступничество, Бен Томпсон заплатит за все, что сделал: за то, что выгнал их с Муной, за то, что разлучил его с дочерью и Авой.

Выскочив из комнаты, он направился прямо в кабинет. Упав в рабочее кресло, он схватил телефон и набрал номер своего поверенного. Джаред устроит так, что, когда ранчо Томпсона пойдет с молотка, он предложит наивысшую цену.

Она не была здесь четыре года. Чувствуя комок в горле, Ава обвела взглядом свою бывшую спальню. Здесь все осталось, как при ней. Та же самая желтая краска покрывала стены, на которых висели репродукции. В центре комнаты стояла деревянная кровать под пологом, застеленная все тем же пестрым одеялом, которым она укрывалась с двенадцати лет. Те же лампа и письменный стол. И книжный шкаф, который она, учась в десятом классе, разрисовала бледно-зелеными сердечками.

Ава улыбнулась, вспомнив, что написано на задней стенке этого шкафа. «Ава любит Джареда. НАВСЕГДА».

Печаль тяжело навалилась на нее, к глазам подступили слезы. Когда-то давным-давно он так любил ее…

— Отличные постеры Ван Хелена, сестренка. В комнату вошла Рита.

Вот о ком надо думать — о сестре и ее скорой свадьбе. И о том, как чудесно, когда у такого прекрасного человека исполняются желания.

— Серьезно, — продолжала Рита, толкая Аву локтем под ребра. — Трудно поверить, что ты хранила их до двадцати двух лет.

— Трудно поверить, что отец хранит их по сей день. — Ава улыбнулась.

— Что ж, это только показывает, как он по тебе скучал.

— Ну, еще бы.

— Это так и есть, сестренка.

Решив переменить тему, Ава подошла к кровати и села на нее — старый матрас низко провис.

— Лили все еще на экскурсии по ранчо?

Рита последовала ее примеру и уселась рядом.

— Да. За руку с дедом.

За руку, значит. Ава покачала головой. Отец никогда не брал ее за руку. Ни единого раза. Подавив ощутимый укол зависти, она сказала:

— Я никогда еще не видела ее такой счастливой.

— С ребенком может такое произойти, если он за одну неделю приобретает и отца и деда, — улыбнулась Рита. — Особенно такой ребенок, как Лили.

Видимо, она давно хотела, чтобы они у нее были, да? Или чтобы ты их ей хотя бы пообещала?

— Ты даже не представляешь, как права, — вздохнула Ава.

— Тогда я рада, что мы с Сакиром решили пожениться. — Рита подмигнула. — Иначе как бы мы вас с Лил сюда заманили?

— Ну, я должна сказать, главной приманкой была перспектива повидаться с тетей Ритой, о которой она много слышала.

С притворно горделивым видом поправляя волосы, Рита сказала:

— Значит, малышке повезло.

Ава засмеялась. Как все-таки замечательно снова пообщаться с любимой сестрой!

— Кстати, а где же этот твой таинственный шейх?

Синие глаза Риты слегка подернулись печалью.

— Ему пришлось срочно отъехать по делам. Но он передавал привет.

— Привет, гм… довольно странно.

— Да, он довольно необычный человек.

— Жених отсутствует на собственном предсвадебном торжестве, — сказала Ава, проводя рукой по выцветшему лоскутному одеялу, которое сшила для нее мама, когда дочке было пять лет. — Так что же получается? Я не увижу твоего будущего мужа до самого дня свадьбы?

Рита встала и подошла к окну.

— Это очень даже возможно.

— Но ты ведь любишь его, Рита?

— Конечно, люблю.

Нотка беспокойства в голосе Риты встревожила Аву. Ей не нравилось, что она не знакома с мужчиной, за которого та собирается выйти замуж. Как старшая сестра она считала своим долгом устроить ему допрос с пристрастием, дабы убедиться, что он достоин ее любимой и единственной сестры.

— Пойдем-ка вниз, — сказала Рита, оборачиваясь. Она отвлекла Аву от дум и весело улыбнулась. Будем помогать Марии и заодно поспрашиваем ее относительно их романа с папой.

— Я до сих пор этого не понимаю.

— Чего? Как папа, будучи махровым расистом, теперь встречается с потрясной мексиканкой?

— Вот именно.

Засмеявшись, Рита подошла к сестре и протянула ей руку.

— Говорят, люди могут меняться. Слышала когда-нибудь?

Ава вложила свою руку в Ритину и позволила той поднять себя с кровати.

— Да, пару раз, но никогда бы не подумала, что это может относиться к нашему отцу.

— И я бы никогда не подумала, но он все-таки изменился, и тебе надо простить его. Дай ему шанс объясниться и попросить прощения.

Взволнованная разговором с сестрой, Ава шла вслед за ней по коридору и обдумывала ее слова.

Если отец действительно изменился, то почему он не сделал этого раньше — в то время, когда Джаред был частью ее жизни, любил ее и мог быть ее мужем и отцом для Лили?

Мужем… Это слово не давало ей покоя. Ава не помнила, что именно сказал Джаред прошлой ночью, когда она призналась, что у нее не было никакого мужа. Почему он совсем не удивился, когда буквально вырвал из нее слова правды?

Спускаясь по лестнице, Ава решила, что обязательно спросит его об этом, когда они с Лили вечером вернутся на ранчо.

— Совсем как в былые времена, девочки.

Внизу у лестницы стоял отец, одетый в джинсы и белоснежную рубашку.

Он улыбался и приветливо протягивал загорелую руку.

Ава окаменела. Рита ободряюще сжала руку сестры.

— Здравствуй, папа, — неуверенно произнесла Ава. — Спасибо, что пригласил нас на ленч.

Отец улыбнулся еще шире, его глаза смотрели с нежностью.

— Спасибо, что приехала, Ава, и что привезла мою внучку.

— Мы видели тетю Риту, и дедушку, и ранчо, и всех животных, — взахлеб рассказывала Лили. Потом устало откинулась на подушку и зевнула.

Джаред укрыл дочку до самого подбородка светло-серым одеялом, затем плотно подоткнул его по бокам, как ей нравилось. Он уже начал привыкать к этому чудесному каждодневному ритуалу: он ей читает, потом укрывает, и они тихо разговаривают, пока девчушка постепенно засыпает.

— А ты видела там большое дерево, которое растет сразу за дверями кухни? — спросил Джаред, вспомнив, что именно там они с Авой впервые поцеловались.

— Ага. Оно может вырасти до неба, как ты думаешь?

— Вполне может.

Лили улыбнулась во весь рот.

— Время погадать, Звездочка. — В комнату вошла Муна, чтобы, как и обещала, посидеть с Лили.

Джареду пришлось встать и уступить ей место, отложив до другого случая вопросы, которые он хотел задать дочери.

Усевшись на стул Джареда, Муна улыбнулась девочке.

— Сегодня, прежде чем к моей Звездочке придут сны, мы заглянем в ее будущее. Ты ведь не против, Джаред?

— Нет. Конечно, не против. — Он наклонился и поцеловал дочку в лоб. — Спокойной ночи, сокровище.

— Спокойной ночи, Джаред. — Лили счастливо ему улыбнулась.

Пока он шел по коридору к лестнице, слышался звучный голос Муны.

— Скажи мне снова, в каком месяце ты родилась, Звездочка, и мы поговорим о твоем будущем…

Джаред решил не спускаться, чтобы чего-нибудь перекусить, а направился к себе в комнату.

Войдя, он сразу прошел на балкон. Ему необходим был воздух — там он всегда чувствовал себя лучше и сильнее, словно яснее видел, слышал и думал, когда находился под открытым небом.

Очевидно, Аву посетила та же самая мысль.

Она стояла, прислонившись к перилам, и смотрела в беззвездную ночь, напоенную ароматами земли.

В белых пижамных брюках и маленьком топе без рукавов, со светлыми волосами, свободно рассыпавшимися по плечам, она снова показалась Джареду каким-то неземным существом. Она была прекрасна, и Джаред с трудом подавил желание перепрыгнуть через разделявшее их невысокое ограждение и сжать ее в объятиях.

— Не спится?

Ава вздрогнула и обернулась к нему.

— Ты меня напугал.

— Извини.

— Ничего. — Она тихонько засмеялась. — С Лили все в порядке? Долго не засыпала?

Он покачал головой.

— С ней сейчас Муна. Похоже, им предстоит обсудить будущее, прежде чем Лили будет разрешено заснуть.

— А я и забыла об этом, — улыбнулась Ава.

— Хотя, по-моему, она заснет в считанные минуты, уж очень у нее усталый вид.

— У нее сегодня был длинный день.

— Уж я наслышан. — Летняя ночь овевала прохладным ветерком кожу. Джаред решил сказать то, что последнее время не давало покоя. — Послушай, Ава, я ценю то, что ты позволила дочке остаться здесь, хотя мы оба знаем, что она давно выздоровела.

Женщина пожала плечами.

— Ты заслуживаешь того, чтобы побыть с ней.

— Ты имеешь в виду… перед вашим возвращением в Нью-Йорк? — Слова дались Джареду с трудом.

— Да.

— По-моему, уехать из Парадиза — плохая идея.

Ава отвела взгляд.

— Но там у меня работа. Иначе я могла бы подумать…

— Подумать о чем? О том, чтобы вернуться обратно к отцу?

— Может быть.

— А… ко мне?

Ава не верила собственным ушам. Об этом она могла только мечтать.

— Да.

Джаред поддался импульсу и понял, что его теперь ничто не остановит. Он легко перескочил на ее балкон и властно заключил женщину в объятия.

— Что еще держит тебя в Нью-Йорке? Мужчины у тебя нет. И я знаю, что мужа у тебя тоже никогда не было.

— Я… как ты узнал?

— Это было нетрудно сделать, Ава.

— Но зачем тебе понадобилось?

— Я хотел знать, не имеет ли кто-то еще притязаний на мою дочь.

— Разумеется. — Она отвела взгляд.

— Мой единственный вопрос: зачем ты солгала?

Ава покачала головой и отвернулась, но Джаред приподнял пальцем ее подбородок и заставил смотреть в глаза.

— Ты не хотела, чтобы я пустился за тобой в погоню, так? Ты знала: если я буду думать, что ты с другим мужчиной, то никогда не стану тебя искать, верно?

— Да. — Слезы щипали глаза.

— Проклятье, Ава!

Джаред наклонился и с яростной решимостью впился в ее губы. Он займется с ней любовью прямо тут, на балконе под ночным небом.

— Зачем ты вернулась сюда? — проговорил он, не отрываясь от ее рта.

Проведя языком по его нижней губе, Ава прошептала:

— Прости меня. Мне так больно.

Больше он не мог ее слушать. Никаких слов теперь только звуки наслаждения. Подавшись назад, он придержал ее за талию и через голову стянул с нее топ. Лифчика не оказалось, и это еще больше возбудило Джареда. Сбросив с себя рубашку, он понял, что никакого медленного и размеренного занятия любовью у них не получится.

Это невозможно после того, что они оба испытали в потогонной хижине. Невозможно после бессонной ночи, которую он едва пережил.

Джаред нуждается в ней, он должен обладать ею, а потом будь что будет. Глядя Аве в глаза, он накрыл ладонями ее груди, сжал их, наслаждаясь их упругостью. Он знал, что ей всегда нравилось, когда он так делал, и Ава доказала это, плотнее вжавшись в его ладони.

Джаред передвинул пальцы к соскам и стал играть ими, пока не услышал долгожданного стона.

Этот глубокий, приглушенный стон всегда отдавался болью желания во всем его теле.

Опустившись на колени, он стал медленно стягивать с нее пижамные брюки, целуя каждый обнажавшийся кусочек тела; звуки ночи будоражили кровь и придавали их страсти животный оттенок.

И все это время его пьянил запах любимой женщины.

Больше ждать Джаред не мог. Он встал, и Ава, взяв его за бедра, притянула мужчину к себе.

— Довольно этого. Я хочу почувствовать тебя в себе.

Со всей силой сдерживаемой так долго страсти он вошел в нее.

Ава почувствовала, будто умерла и попала на небо. Она закричала в темноту ночи, словно Джаред пронзил не только ее тело, но и душу. А возможно, так оно и было. Их тела так идеально подходили друг другу, что Аве хотелось плакать от избытка чувств, которые переполняли и душили ее.

Наклонив голову, Джаред взял в рот ее сосок и начал его слегка покусывать. Ава откинула голову назад, вцепившись в перила. Ноги не держали ее.

Она порывисто вдохнула, чувствуя, как тепло внизу живота превращается в пламя. В голове взрывались яркие вспышки, Ава стремительно неслась к бурному водопаду неземного наслаждения. Наконец ее тело пронзила сладкая судорога, и она низко гортанно закричала.

Джаред не заставил себя ждать. Его движения стали быстрее и мощнее, и Ава почувствовала его освобождение.

Немного отдышавшись, они вернулись в реальный мир. Звуки ночи опять стали слышны, а легкий ветерок овевал их разгоряченные тела.

— Я всегда любил твои стоны, — хрипло сказал Джаред, почти не отрывая губ от ее шеи.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, мы не разбудили Лили, — улыбнулась Ава.

Джаред тихонько засмеялся.

— Вернее было бы сказать, что ты не разбудила Лили.

Немного отстранившись, она шутливо хлопнула его по руке. Джаред, как обычно, приподнял одну бровь.

— Это ведь ты шумела, Томпсон, признайся.

— Ты тоже не очень-то тихо себя вел.

— Не беспокойся. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. — Наша дочурка крепко спит.

Наша дочурка… Надо собрать всю волю в кулак, чтобы не растаять прямо здесь, под этим вечным небом, под томным взглядом мужчины, которого она так любит.

— У нее сегодня был чудесный день.

— Да, она мне рассказывала.

— Очень не хочется так говорить, но Лили просто в восторге оттого, что у нее появился дедушка.

Губы Джареда превратились в тонкую линию.

— Пожалуйста, не делай такого выражения лица, — сказала Ава, чувствуя, как в ней поднимаются противоречивые эмоции. — Я действительно думаю, что он изменился.

Джаред на секунду замер, потом отступил назад и быстро натянул брюки.

— Неужели так необходимо именно сейчас говорить о твоем отце?

— Почему ты так злишься на него? — не понимала Ава. — Если уж кому-то на него злиться, так только мне.

— Потому что Бен Томпсон — подлец.

Ава внезапно почувствовала себя очень обнаженной, подхватила с пола свою одежду и прижала ее к груди.

— Наверное, его есть в чем упрекнуть, но свое слово он держит, — горячо проговорила Ава.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джаред.

— Он ведь заботился о вас с Муной до тех пор, пока вы не решили уйти с ранчо, не так ли?

— Твой отец вышвырнул нас вон со своей земли через неделю после твоего отъезда.

— Что-о?! — Ярость стала просачиваться в ее разгоряченную кровь.

— Как он не хотел видеть свою внучку с примесью индейской крови, точно так же он не хотел видеть и ее отца, который служил бы постоянным напоминанием об этом.

Панический страх — тошнотворный, обессиливающий — подступил к горлу Авы.

— Нет, он не мог так поступить, — выдавила она.

— Он так поступил.

Ава с трудом держалась на ногах. Она не хотела верить тому, что сказал Джаред, не хотела думать, что отец мог совершить такую ужасную вещь. Но в глубине души она знала, что это правда.

А после сегодняшнего…

Она вздохнула, охваченная глубоким разочарованием и отчаянием. Сегодня после ленча они с отцом замечательно поговорили. Он просил прощения за все, что он сделал и сказал, за то, к чему ее принудил. Но об этом своем поступке он не произнес ни слова…

Не поднимая глаз, она отошла от Джареда.

— Ты куда?

— Посмотреть, как там Лили. — Ава натянула свой топ.

— Ты вернешься? — Джаред пристально смотрел на нее.

Она ответила не сразу. Она хотела бы вернуться, но чувствовала себя слишком усталой, неуверенной и разочарованной в себе и в отце. Ей надо было побыть одной.

— По-моему, это не вполне благоразумно, — наконец сказала она.

— А, ну да. — В его голосе слышалась горечь.

Ночной воздух внезапно показался сырым и холодным.

— Джаред, это ради Лили. Если она вдруг рано проснется… и увидит нас, то… — Она подумала, что у дочки могут возникнуть те же надежды на будущее, что и у нее.

— Я понял, Ава. — Схватив свою рубашку, Джаред быстро перелез на свой балкон. — Спокойной ночи.

Он ушел. А она осталась. Опять одна. Но на этот раз она сама отослала его.

Ава изо всех сил старалась не дать воли подступившим к горлу слезам. Господи, да о каком будущем тут можно говорить? Есть ли оно у них вообще?

Джаред пожелал ей спокойной ночи. Она горько усмехнулась. Спокойная ночь… Она теперь уже забыла, что это такое.