По утрам, когда первые солнечные лучи касались башен Всемирного торгового центра, двойная тень пересекала весь остров Манхэттен. Назначение этих небоскребов было весьма интересным. Их построили в начале семидесятых, чтобы они стали самыми высокими зданиями в мире. Но рекорд долго не продержался. Тщеславие, похоже, являлось их главным достоинством. Здания были легкоуязвимы и совершенно непрактичны. Арендаторы помещений чувствовали себя там словно в клетках. Подъем на верхние этажи занимал много времени, а чтобы просто сходить на ланч, нужно было спуститься на скоростном переполненном лифте в оживленный вестибюль, где, казалось, собрались все запахи и шумы большого города. Для поддержания подобной конструкции требовались несущие вертикальные балки толщиной свыше полуметра, которые проходили внутри офисов и создавали в них ощущение тюремной камеры. Зато из окон открывался великолепный вид: бесконечная вереница огней на шоссе в сторону Нью-Джерси; суетливая гавань с возвышающейся над ней статуей Свободы; танкеры и круизные суда, серые очертания берегов Лонг-Айленда; леса у поворота на Коннектикут и огромный Манхэттен, похожий на великана, раскинувшегося на огромной кровати между двумя рукавами реки. Монументальное сооружение напоминало «об ужасных башнях, которые символизировали свободу, права человека и гуманизм». Именно так охарактеризовал их бен Ладен.

Наиболее впечатляющий вид на торговый центр открывался с противоположного берега Гудзона, из района Джерси-Сити. Один из его кварталов назывался Маленький Египет. Среди множества его обитателей были последователи Слепого Шейха Омара Абдул-Рахмана, организовавшего заговор с целью взорвать башни. Абдул-Рахман нашел убежище в США, несмотря на то что числился в списках Госдепартамента как террорист. В Америке он выпустил фетву, подобную той, которая ранее взбудоражила Египет. Он разрешил своим последователям грабить банки и убивать евреев. Шейх разъезжал по США и Канаде, настраивая молодых иммигрантов против американцев, которых он называл «потомками обезьян и свиней, вкушающих со стола сионистов, коммунистов и колониалистов». Он призывал мусульман нападать на Запад, «перерезать его транспортные коммуникации, раскалывать на части, разрушать экономику, сжигать компании, подрывать интересы, топить суда, сбивать самолеты, убивать в небесах, на земле и на море».

Его последователи восприняли эти слова как руководство к действию. Они стремились парализовать жизнь Нью-Йорка, а для этого — убить видных политических деятелей и взорвать несколько наиболее примечательных объектов: мост Джорджа Вашингтона, Линкольнский и Голландский тоннели, «Федерал плаза», штаб-квартиру ООН, отомстив таким образом за то, что Америка поддержала режим Хосни Мубарака, которого они собирались уничтожить во время его визита в Нью-Йорк. Лишь позже агенты ФБР узнали, что эти попытки Слепого Шейха финансировал бен Ладен.

Даже в спецслужбах мало кто подозревал, что в стране уже обосновались исламские экстремисты. Слепой Шейх, говоривший на арабском, был для американцев вроде марсианина — в ФБР, в полиции практически отсутствовали специалисты, знавшие восточные языки. Даже когда стали доходить отрывочные слухи о новой угрозе, многие американцы по инерции продолжали считать, что надежно защищены от мировых проблем.

26 февраля 1993 года микроавтобус «Форд эколайн» въехал в огромный гараж Всемирного торгового центра. За рулем сидел Рамзи Юсеф. Неизвестно, отдал ли ему бен Ладен прямой приказ, но террорист прошел подготовку в лагере «Аль-Каиды» в Афганистане, где изучил подрывное дело. Он прибыл в Америку, чтобы организовать то, что ФБР позже определит как самый мощный взрыв из всех, которые когда-либо расследовались. Юсеф вставил в запал шестиметровый бикфордов шнур и быстро переместился на наблюдательный пункт к северу от Кэнэл-стрит, чтобы убедиться — здание рухнуло.

Юсеф был смуглым и высоким, один глаз, казалось, выпадает из орбиты, на его лице и руках остались следы от ожогов. На самом деле его звали Абдул Базит Махмуд Адул Карим. Он был сыном палестинки и пакистанца, вырос в Кувейте, а затем изучал электротехнику в Уэльсе. В Кветте, столице пакистанской провинции Белуджистан, его ждала беременная жена и ребенок. Он не был фанатиком, а свои действия мотивировал желанием отомстить евреям за оккупацию Палестины. Тем не менее он стал первым исламским террористом, который нанес удар по Америке изнутри. Его идея массового теракта стала своеобразной матрицей, способствовавшей выбору цели для исламистского террора. Ранее ячейка заговорщиков в Бруклине экспериментировала с кустарными бомбами. Но после прибытия Юсефа доморощенные террористы начали превращаться в профессионалов.

Юсеф разместил взрывное устройство в южном углу гаража, рассчитывая, что при падении одна башня ударит другую, а значит, приведет к разрушению всего комплекса и гибели не менее двухсот пятидесяти тысяч человек. Эту кровавую цену он считал равной страданиям палестинского народа, когда Америка поддержала Израиль. Террорист даже планирован увеличить поражающую силу, добавив к смеси аммиачной селитры и бензина цианистый натрий, или сделать «грязную» бомбу, присовокупив радиоактивные материалы, похищенные из бывшего Советского Союза. Опасные добавки должны были заразить весь Манхэттен.

Взрыв разрушил бетонные перекрытия шести этажей, железнодорожные пути и танцевальный зал отеля «Мэриот». Его почувствовали даже туристы, находившиеся на острове Эллис в километре от ВТЦ. Шесть человек погибло, и свыше тысячи было ранено. Столь массовой госпитализации в американской истории после гражданской войны не происходило. Башни покачнулись, но устояли. Когда Льюис Шилиро, глава нью-йоркского управления ФБР в то время, прибыл на место происшествия и увидел кратер диаметром более шестидесяти метров, он был настолько потрясен, что сказал строительным экспертам: «Это здание простоит века!»

После теракта Юсеф улетел в Пакистан и вскоре появился в Маниле. Здесь он начат разрабатывать необычный план одновременного взрыва десятка американских самолетов, чтобы убить президента Билла Клинтона, папу Иоанна-Павла II и обрушить частный самолет на штаб-квартиру ЦРУ. Интересно, что уже в то время часть исламистов приступила к разработке беспрецедентной акции, имевшей большое символическое значение.

Демонстративность всегда являлась характернейшей чертой террора, и амбиции террористов здесь были несомненны. Но Рамзи Юсеф и последователи Слепого Шейха, стремившиеся привлечь внимание мира к теракту, также надеялись нанести противнику ошеломляющую моральную травму, убив столько людей, сколько могли. Кроме того, они надеялись вызвать экономический кризис, который стал бы знаком для всех мусульман. Но теракт нельзя было назвать продуманным политическим жестом. Хотя многих заговорщиков переполняла жажда мести, они даже не задумывались, что политические свободы и экономические возможности им предоставила Америка, а не их собственные страны. Вскоре они создали подпольную сеть боевиков, готовых нанести удар. Единственное, чего им недоставало, так это организационного таланта Аймана аль-Завахири и его организации «Аль-Джихад».

Месяц спустя после взрыва во Всемирном торговом центре Завахири выступил в некоторых мечетях штата Калифорния. Он приехал из Берна, где «Аль-Джихад» содержал конспиративную квартиру (дядя Завахири был дипломатом в Швейцарии). Хотя Айман и въехал в США по своему настоящему паспорту, он представлялся боевым псевдонимом «д-ром Абдулом Муизом, сотрудником кувейтского Красного Полумесяца». Он говорил, что приехал собирать деньги для лечения детей, пострадавших от советских противопехотных мин во время джихада.

В течение многих лет Соединенные Штаты были главным местом сбора пожертвований на нужды арабских и афганских моджахедов. Шейх Абдулла Азам совершал многочисленные турне по мечетям Бруклина, Сент-Луиса, Канзас-Сити, Сиэтла, Сакраменто, Лос-Анджелеса и Сан-Диего. В тридцати трех городах Америки существовали отделения организации «ФБР», созданного бен Ладеном и Азамом для поддержки джихада. Война против Советского Союза способствовала созданию всемирной сети благотворительных организаций, особенно многочисленных в США. Отделения продолжали свою деятельность и после распада СССР, в Афганистане начались междоусобицы. Завахири рассчитывал воспользоваться щедрым американским источником в интересах «Аль-Джихада».

В поездке по США его сопровождал Али Абдельсауд Мохаммед — в истории шпионажа личность уникальная. Двухметровый гигант весом всего девяносто килограммов, исключительно экспрессивный Мохаммед был мастером военного дела и полиглотом, бегло говорившим по-английски, по-французски и по-еврейски, не считая своего родного арабского языка. Он был умен, дисциплинирован и общителен, благодаря чему легко приобретал друзей. Такие люди обычно стремятся руководить. Он получил звание майора и ранее служил в том самом подразделении египетской армии, где и Халед Исламбули, совершивший покушение на Анвара Садата. Египетское правительство подозревало, что Али был активным исламским фундаменталистом, и действительно, он тайно состоял в «Аль-Джихаде». После увольнения из армии Завахири поручил ему сложнейшую задачу — проникнуть в американские спецслужбы. В 1984 году Мохаммед установил контакт с резидентурой ЦРУ в Каире и предложил свои услуги. Офицер, который встречался с ним, заподозрил, что Али мог быть агентом египетской разведки, и на всякий случай запросил другие резидентуры, не представляет ли он для них интерес. Резидентура во Франкфурте-на-Майне, относившаяся к иранскому сектору ЦРУ, интерес проявила, и вскоре бывший майор оказался в Гамбурге в качестве начинающего агента. Его послали в мечеть, мулла который подозревался в связи с «Хезболлой». Он сразу же сообщил иранскому мулле, что является американским шпионом, посланным с целью проникнуть в общину. Али не подозревал, сколь глубоко ЦРУ внедрилось в ближневосточные диаспоры, и его поступок немедленно стал известен шефу резидентуры.

ЦРУ заявило, что потеряло доверие к Мохаммеду, разослало соответствующий циркуляр во все отделения и попросило Государственный департамент включить его фамилию в список лиц, которым запрещен въезд в США. Но Мохаммед уже находился в Калифорнии, въехав в страну по программе помощи лицам, оказавшим услуги США. Управление не успело исключить его имя из своих списков. Но чтобы остаться в Америке, нужно было гражданство. Вскоре он женился на жительнице Калифорнии Линде Санчес, медсестре, с которой познакомился во время перелета.

Год спустя Мохаммед решил возобновить свою военную карьеру и подал заявление о вступлении в армию США. Он прошел курс обучения в Центре специальной военной подготовки им. Джона Ф. Кеннеди и в военной школе в Форт-Брэгге, Северная Калифорния. Получив звание сержанта, Мохаммед произвел столь благоприятное впечатление, что удостоился особой благодарности командования «за исключительные достижения», победив в соревновании по боевым искусствам наиболее подготовленных солдат. Командиры характеризовали его как военнослужащего «вне всяких упреков» и «отличного специалиста».

Он глубоко хранил тайну своей личности «с двойным дном» и никогда не проявлял истинных убеждений. Каждое утро Мохаммед начинал с предписанной исламом молитвы, а затем делал длинную пробежку, во время которой слушал и заучивал наизусть суры Корана, записанные на магнитофон. Во время курса военной подготовки он параллельно изучал исламское богословие, чтобы получить степень доктора. Командование американской армии настолько уважало его взгляды, что попросило провести цикл занятий на тему Ближнего Востока и сделать серию видеоуроков об основах ислама для других военнослужащих.

Согласно служебным записям Мохаммеда, он «подготовил и осуществил свыше 40 учебных заданий по условному развертыванию подразделений на Ближнем Востоке». Одновременно он тайно выносил из учебного центра секретные карты, учебные пособия и копировал их в офисах сети «Кинко». Мохаммед использовал эти материалы для создания многотомного пособия по подготовке террористов, главного учебника «Аль-Каиды». На выходные он летал в Нью-Йорк, где в районах Бруклина и Джерси-Сити обучал военной тактике исламских боевиков. Среди его слушателей было несколько членов «Аль-Джихада», в том числе его соотечественник Эль-Саид Носаир, будущий убийца раввина Меира Кахане, одного из наиболее радикальных еврейских лидеров.

В 1988 году Мохаммед неожиданно сообщил своему командиру, что берет отпуск и отправляется «убивать русских» в Афганистан. Когда он вернулся, то показал пару латунных пряжек от армейских ремней, которые снял с убитых советских солдат. Фактически именно он провел курс обучения первых добровольцев «Аль-Каиды», научив их нетрадиционным методам ведения войны, включая похищение людей, покушение на жизнь охраняемых особ и захват летательных аппаратов, чему сам научился в американском спецназе.

В 1989 году он уволился из регулярной армии и попал в резервисты. Он жил с женой в Силиконовой долине, где устроился агентом службы безопасности по охране склада боеголовок ракет «Трайдент», несмотря на то, что до этого несколько месяцев находился неизвестно где, якобы ездил «покупать ковры» в Пакистан и Афганистан. Он все еще пытался внедриться в американские спец-структуры и написал заявление с просьбой принять его на службу в качестве переводчика, одновременно в ЦРУ и ФБР.

В мае 1993 года в Сан-Хосе на него обратил внимание агент ФБР Джон Зент, который обнаружил, что Мохаммед подделал водительские права. Зент выяснил, что Али часто встречается с радикальными исламистами в местных мечетях и рассказывает им о войне СССР в Афганистане. Зент сообщил в Министерство обороны о потенциальной опасности бывшего египтянина. По его наводке в Сан-Хосе прибыла группа контрразведчиков из Форт-Мида, Мэриленд, — побеседовать с Мохаммедом. Они развернули карту Афганистана прямо на полу кабинета Зента, и Мохаммед показал им дислокацию тренировочных лагерей моджахедов. Он назвал имя Усамы бен Ладена, про которого сообщил, что тот готовит армию для свержения режима аль-Саудов. Он также рассказан об организации «Аль-Каида», которая развернула тренировочные лагеря в Судане. Он даже заявил, что читал лекции членам организации об основах разведывательной деятельности и захвате летательных аппаратов. Но следователи не сделали никаких выводов. До того, как кто-либо в американской разведке впервые услышал об «Аль-Каиде», оставалось три года.

Вероятно, Мохаммед рассказал все, чтобы поднять собственную значимость. «Он пытался представить себя Джеймсом Бондом», — вспоминал об этой встрече агент ФБР. Но наиболее вероятно, что он хотел завоевать доверие и внедриться в ряды спецслужб, чтобы выполнить задание Завахири. В 1993 году «Аль-Джихад» и «Аль-Каида» были все еще отдельными организациями, и аль-Завахири пока не присоединился к кампании бен Ладена против Америки. Вероятно, что в то время Завахири пытался предать бен Ладена, чтобы продвинуть своего агента в американскую разведку. Если бы ФБР и контрразведывательный отдел Министерства обороны вступили в оперативную игру с Мохаммедом, то они рисковали получить весьма опасного двойного агента, способного на непредвиденные авантюры и дезинформацию. Мохаммед представился человеком из ближайшего окружения бен Ладена, имя которого никому ничего не говорило. Агент Зент составил об этом допросе подробный отчет, отправленный руководством ФБР в долгий ящик.

Позже, когда ФБР решило восстановить запись этой встречи, оно запросило об этом отдел контрразведки, но Министерство обороны ответило, что протокол допроса утерян.

Денег на нужды джихада всегда не хватало. У многих последователей Завахири были семьи, которые нужно было содержать. Несколько человек опустились до банального воровства и вымогательства. Завахири строго осудил подобные правонарушения. Когда несколько членов «Аль-Джихада» ограбили германского военного атташе в Йемене, Айман выгнан виновных из организации. Финансовая проблема не решалась, и он надеялся набрать в Америке достаточное количество пожертвований.

Завахири не обладал авторитетом Слепого Шейха. Когда он появился в мечети «Аль-Hyp» в Санта-Кларе и представился доктором Абдулом Муизом, его имя никому ни о чем не говорило. Али Мохаммед познакомил его с доктором Али Заки, гинекологом из Сан-Хосе, и попросил устроить экскурсию по Силиконовой долине. Заки сопровождал Завахири в мечети Сакраменто и Стоктона. Два врача провели много времени в обсуждении медицинских случаев, с которыми Завахири имел дело в Афганистане. «Мы говорили о раненых детях и взрослых, лишившихся конечностей, подорвавшись на советских противопехотных минах, — вспоминал позже Заки. — Он производил впечатление компетентного высокообразованного специалиста».

Но между ними произошла размолвка, вызванная различными представлениями об исламе. Завахири, подобно большинству террористов, следовал салафистскому учению Ибн Таймия, реформатора XIII века, который толковал Коран весьма вольно. Заки указал Завахири на два великих течения ислама: мистическое, зародившееся из писаний основателя суфизма Аль-Харита аль-Мухасиби, и рационалистическое, которое нашло отражение в мыслях Мохаммеда Абду, великого шейха «Аль-Азхара». «Ваша ветвь ислама никогда не имела влияния на Западе, потому что здесь главное — свобода выбора, — говорил Заки. — Здесь вы можете увидеть, что мистическое направление распространяется как огонь, в то время как салафисты не в состоянии обратить в ислам ни одного человека!» Завахири просто остолбенел.

Заки утверждал, что пожертвования, в тот раз собранные Завахири, не превышали нескольких сотен долларов. Али Мохаммед назвал сумму в две тысячи долларов. В любом случае Завахири, вернувшись в Судан, в отчаянии столкнулся с выбором: либо постоянно заниматься борьбой за существование, либо формально подчиниться бен Ладену. Когда они встречались десятью годами ранее, Завахири был более значимой фигурой; за его спиной стояла организация, а перед ним разворачивалась ясная цель — свергнуть правительство Египта. Теперь бен Ладен, у которого всегда в распоряжении имелся солидный бюджет, также располагал собственной организацией, ставившей не менее амбициозные цели. Обладая разветвленным бизнесом под единым руководством, бен Ладен стремился по тому же принципу объединить разрозненные группы исламистов в один многонациональный консорциум с единым центром подготовки и различными отделениями, которые занимались бы всем, начиная от вербовки добровольцев, кончая выработкой политической линии. Протеже заметно обогнан своего учителя, и оба это понимали.

Завахири задумывался о своих перспективах в Египте и понимал, что находится в тени Слепого Шейха и его «Исламской группы». Под командованием Завахири находились наиболее подготовленные и компетентные кадры. Многие из них имели блестящее образование и оперативную подготовку. Особенно выделялся Али Мохаммед, который легко перемещался из пригородов Силиконовой долины на пыльные улицы Хартума. Тем не менее «Аль-Джихад» не мог похвастаться ни одной успешной операцией против египетского режима. Тем временем последователи Слепого Шейха совершили ряд дерзких убийств и ограблений. Чтобы расшатать власть и подтолкнуть массы к восстанию, боевики стали нападать на иностранных туристов — опору египетской экономики. По мнению исламистов, они несли с Запада моральное разложение. «Исламская группа» объявила настоящую войну службе безопасности страны, поставив целью убивать каждый день по одному полицейскому. Кроме того, мишенью террористов стати иностранцы, христиане и местные интеллектуалы. В 1992 году фанатики расстреляли Фарага Фоду, светского обозревателя, высказавшего мысль о том, что исламистов воодушевляют не столько политические идеи, сколько ущемленная сексуальность. Слепой Шейх выпустил фетву также против египетского писателя лауреата Нобелевской премии Нагиба Махфуза, назвав его неверным. В результате в 1994 году писателя ударили ножом, и он едва не умер. За этим нападением скрывалась горькая ирония: именно Саид Кутуб открыл талант Махфуза. Позже, когда Кутуб оказался в тюрьме, Махфуз был одним из немногих, кто приходил к нему. Теперь последователи Кутуба терроризировали деятелей культуры, которых взрастил их учитель.

Завахири понимал бессмысленность подобных акций — они компрометировали исламское движение. Он считал, что в результате терактов спецслужбы усилят контроль над страной и возможность военного переворота сведется к нулю. Массовые репрессии, вызванные непрекращающимися терактами, привели к аресту всех активных боевиков и угасанию деятельности «Исламской группы» и «Аль-Джихада» в Египте.

Завахири построил организацию из независимых ячеек, члены которых ничего не знали об остальных. Египетским властям случайно удалось арестовать ключевого функционера, знавшего все имена. Он занимался организационными вопросами, и в его компьютере находилась база данных тайной организации с именами, адресами, связями и явками. Обладая бесценной информацией, силы безопасности выследили сотни заговорщиков и обвинили их в подготовке мятежа. Пресса назвала эту группу «Авангардом завоевания», но в действительности это была часть «Аль-Джихада». Доказательств никаких не было, но юридические нормы применялись очень жестко.

«Правительственные газеты ликовали по поводу ареста восьмисот с лишним членов «Аль-Джихада» практически без единого выстрела», — с горечью вспоминал Завахири. Все, кто избежал ареста, жили в арабских колониях в Англии, Америке, Дании, Йемене и Албании. Завахири понимал, что нужно что-то делать, чтобы собрать воедино оставшихся членов организации. Это означало, что нужны деньги.

Несмотря на финансовые трудности, оставшиеся члены «Аль-Джихада» подозрительно относились к бен Ладену и не горели желанием участвовать в делах за пределами Египта. Кроме того, они были шокированы повальными арестами своих единомышленников в Каире и с тревогой ожидали судебного процесса. Джихадисты хотели нанести ответный удар. Но после долгих раздумий большинство членов «Аль-Джихада» присоединились к «Аль-Каиде».

Завахири рассматривал это как временную меру. Позже он сказал одному из ближайших помощников, что это была «единственная возможность выжить «Аль-Джихаду» как организации».

Завахири пока еще не расстался с мечтой захватить Египет и рассматривал Судан в качестве плацдарма для стремительного удара. Протяженная, лишенная автомобильных дорог и почти не обозначенная на местности граница между двумя странами предоставляла прекрасные возможности для подготовки нападения. На верблюдах, по заброшенным караванным путям можно было тайно доставить в Египет оружие и взрывчатку. Активное сотрудничество с суданской разведкой и вооруженными силами гарантировало полную безопасность.

«Аль-Джихад» начал проникновение в Египет с попытки покушения на жизнь министра внутренних дел Хасана аль-Альфи, ранее раскрывшего заговор исламистов. В августе 1993 года террорист-смертник взорвал себя на мотоцикле возле министерского лимузина. «Министр избежал смерти, но был ранен в руку», — с огорчением вспоминал Завахири.

Это была очередная неудача. Но покушение примечательно тем, что Завахири первым из салафистов применил смертников. Это стало характерным почерком «Аль-Джихада», а позже и «Аль-Каиды» под названием «операция с участием мучеников».

Подобная стратегия нарушала религиозный запрет на самоубийство. Хотя шиитская организация «Хезболла» использовала смертников при подрыве американского посольства и казармы морских пехотинцев, такие акции никогда не находили поддержки среди суннитов. В Палестине о подобной тактике не знали до середины девяностых, пока суннитские и шиитские радикалы не заключили соглашение. Выяснилось, что Завахири обратился за финансовой помощью в Иран и послал Али Мохаммеда и других боевиков тренироваться в лагеря «Хезболлы». Вероятно, идея использовать смертников там же и возникла. Одним из нововведений Завахири стала запись на пленку торжественного завещания мученика перед выходом на задание. Завахири тиражировал подобные видеокассеты для романтизации самопожертвования среди своих последователей.

В ноябре, во время процесса по делу членов «Аль-Джихада», Завахири намеревался убить премьер-министра Египта Атефа Сидки. Начиненная взрывчаткой машина взорвалась в тот момент, когда министр проезжал возле школы для девочек. Министр, находившийся в бронированном лимузине, не пострадал, но осколками было ранено больше двадцати человек, а от взрывной волны погибла школьница Шайма Абдель-Халим. Ее смерть возмутила египтян, которые и так были травмированы гибелью более двухсот сорока человек от рук членов «Исламской группы» за два последних года. И хотя маленькая Шайма стала единственной жертвой «Аль-Джихада», ее смерть накалила эмоции, как никогда ранее. Когда гроб несли по улицам Каира, люди скандировали: «Терроризм — враг Аллаха!»

Завахири был шокирован народным возмущением. «Случайная гибель невинного ребенка огорчила всех нас, но мы должны были свергнуть правительство», — оправдывался он в мемуарах. Он предложил денежную компенсацию семье погибшей. Египетское правительство арестовало двести восемьдесят его последователей, шестерых из них приговорили к смертной казни. Завахири писал: «Это означало, что они хотели сделать сиротами моих дочерей, которых было в то время двое, и дочерей моих коллег. Кто вступится или поможет нашим дочерям?»