Я сделала три пересадки, прежде чем добралась до 116-й улицы. Раньше Глори жила в Гонконге, где слыла звездой караоке. В середине девяностых, когда Китай вернул себе контроль над этой территорией, она переехала в Нью-Йорк и облюбовала один из последних непопулярных районов Манхэттена — Гарлем. Ее обличьем была певица по имени Сельма Браун, миловидная афроамериканка лет сорока. Сельма вложила средства в капитальный ремонт нескольких домов старого фонда. Некоторые из них были проданы, а в других поселилась ее свита, что ускорило процесс возрождения центральной части района.

В течение столетий лишь изредка случалось так, что Глори и Векс делили один город. Согласно рассказам Ревэла первым постоянным местом жительства обоих стал Рим, и именно из-за них он оказался разрушен варварами.

На остановках Верхнего Вест-Сайда я улавливала вибрации знаков других демонов. Их было гораздо больше, чем обычно. После Центрального парка поезд въехал в Гарлем, и все, чьи знаки я чувствовала отныне, принадлежали к клану Глори.

На 116-й я вышла из вагона и поспешила вдоль бетонного туннеля, мимо турникетов к выходу на тротуар. Дорога блестела влагой в свете фонарей; я поторопилась свернуть за угол, опасаясь, что вот-вот кто-нибудь окликнет меня по имени. По Ленокс идти было  удобнее — не так скользко из-за неровностей и трещин на асфальте. Улучив момент, я перебежала проезжую часть и, не сбавляя скорости, свернула на 117-ю улицу; вслед сигналили и бранились таксисты, но я не обращала на них внимания.

А потом я почувствовала Крэйва и Лаш, их знаки. Вибрация последней жалила мою кожу, заставляя ее зудеть, а энергия Крэйва словно затягивала в мощный водоворот.

Я бежала вдоль почти одинаковых фасадов. Они тянулись вереницей, один за другим. Яркое освещение, свежая покраска... Другая сторона улицы оставалась глухой и запущенной: заложенные кирпичом глазницы оконных проемов, потрескавшийся, покрытый сажей и пылью камень.

Удивительно, но меня никто не остановил, и я благополучно добралась до крыльца с литыми перилами, украшенными красивыми завитушками. Дом номер шестьдесят девять.

Эффект неожиданности всегда дает некоторое преимущество. Но, судя по множившимся знакам, демоны стекались ко мне со всех сторон. Вскоре вибрации превратились в негармоничный гул, и я не смогла бы определить, была ли в числе приближавшихся Глори.

Взбежав по ступеням, я позвонила в дверь. Потом снова и снова...

— Лаш, прошу, открой! Мне надо тебя увидеть! — крикнула я в камеру домофона, надеясь привлечь внимание. — Я сбежала из клетки Дрэда!

Люди с любопытством оборачивались. Целая семья, включая стариков и их пухлого, сияющего улыбкой внучка, вышла на крыльцо одного из соседних домов, чтобы насладиться ночным воздухом, посвежевшим после дождя. С обоих концов квартала ко мне спешили двое демонов. Завидев меня, замедлили шаг, огляделись по сторонам. Еще один демон уже переходил улицу. Демоны слетаются как воронье, все для меня, любимой.

— Чего ты хочешь? — донесся из динамика мужской голос.

— Я пришла предупредить вас. Векс послал Гоуда и его подручных убить Глори и всех из ее клана, кто живет в Гарлеме!

Про Рэма рассказывать еще рано. Прежде я должна добиться встречи с самой Глори.

Демоны на улице слышали каждое мое слово и теперь переглядывались так, словно я выжила из ума. Семейство по соседству уже не скрывало своего интереса к происходящему, видимо, давно привыкли к разношерстным посетителям модного ювелира.

Тяжелая кованая дверь с витражными вставками открылась, явив взгляду старомодно обставленную прихожую. Путь загораживал Крэйв, взирающий на меня сверху вниз:

— Я знаю, ты нуждаешься в восстановлении, Элэй.

Но ты слишком слаба, чтобы напасть на нас. Хочешь попробовать — начни с меня.

Я уставилась на него, раскрыв от удивления рот. От Крэйва исходили сильнейшие эманации неодолимого магнетического притяжения. Знак, призванный соблазнять. Обличье демона отличалось импозантностью. Одет он был во все черное: от лаковых туфель до рубашки, свободно выпущенной из брюк. Смуглая кожа, смоль волос, глубокие с поволокой глаза латиноамериканца. Впрочем, орлиный нос и точеные черты выдавали европейскую кровь.

Я напомнила себе, что должна ответить.

— Как, скажи на милость, я могу напасть на вас? — Пришлось понизить голос, чтобы семейка по соседству не подслушивала. — Послушай меня, Векс мертв. По его приказу Гоуд скоро нападет на Гарлем. Возможно, уже слишком поздно пытаться остановить их.

На этот раз челюсть отвисла у Крэйва. Мне показалось, что он становится еще более трогательным, когда не напускает на себя грозный вид.

— Векс мертв?!

— Собственными глазами видела.

За спиной любовника появилась Лаш:

— Господи, как это случилось?

Она приняла драматическую позу, одной рукой схватившись за косяк. Подол белоснежного пеньюара доходил до самых туфелек без задников, на высоком каблучке: она как будто сошла с обложек журналов моды пятидесятилетней давности. Платиновые локоны небрежно собраны на затылке... Ни дать ни взять кинозвезда черно-белого кино. Только вариант, исполненный в цвете. Лаш пристально оглядела меня и вдруг вскрикнула:

— Это же мое платье от Прада! Что ты с ним сделала?!

Я оглядела себя. Тонкая ткань, пурпурные и зеленые разводы, напоминавшие цветы, если дать волю воображению... Платье почти высохло, но подол, кажется, все же запачкался.

— Прости. Я нашла его в твоей гардеробной. Моя одежда вся в крови.

Лаш перевела взгляд на Крэйва:

— Это определенно мое платье. — Потом она заметила синяк на моей шее. И губы ее сжались: она узнавала почерк. — Впусти ее.

Мы прошли в роскошную гостиную: антикварные безделушки, металлические подвесные потолки, ажурные арки... Я опустилась на помпезную кушетку, чувствуя, как наваливается усталость. Поскольку демоны не спят, следовало принимать это как первый признак того, что мое ядро угасало. Стараясь не думать об этом, я рассказала, как Гоуд поймал меня и как я оказалась в клетке Дрэда, где он мучил нас с Тео Рэмом.

Про пыточную камеру Лаш слушала без удивления. Хотя и на имя Рэма никак не отреагировала. Возможно, Глори не рассказывала ей о нем. Крэйв, наоборот, негодовал:

— Уму непостижимо! Демонам запрещено лишать свободы себе подобных! Глори и Векс не допустили бы появления еще одного Бедлама!

Лаш посмотрела на него как на несмышленыша. Обычно так смотрел на Шок Ревэл, а она в свою очередь — на меня. Древние демоны помешаны на своем превосходстве.

— Он держал твоих отродий в клетке, так ведь, Лаш? Прежде чем сожрать. И с тобой он так же обходился?

— У него были другие игрушки. — Лаш побелела от ярости.

Но было заметно, что она лжет: иначе и быть не могло. Новость шокировала ее, застала врасплох, вывела из равновесия. Ее тайна разгадана.

— Я так и думала, — сказала я.

Лаш отвела взгляд. Плечи ее ссутулились, ауру разрывали противоречивые эмоции: страх, сожаление, злость, боль.

— Теперь узнают все, — обреченно проронила она. — Учитывая особенности моей природы...

Я ничем не могла ей помочь. Теперь, в самом деле, ничего не скроешь. Я рассказала о клетке Ревэлу. И почти кричала о ней на улице.

Крэйв, сощурийшись, смотрел на Лаш.

Та не выдержала и принялась оправдываться:

— Не моя вина, что мне нравится принуждение, Крэйв. Я создана такой! Дрэду нужен был мой страх, чтобы получить удовольствие.

— Идеальный тандем, — согласилась я, — пока обоих все устраивает.

— Так и было, так было... — Лаш смотрела в сторону.

— Как долго мы делили друг с другом все... Дело было не только в эротических пристрастиях... Совсем не в них.

— Дрэд в разговоре все время называл тебя «моя жена», даже не по имени, — заметила я, — как будто в тебе это самое ценное.

Лицо Лаш искривилось, словно я нанесла ей удар.

— Векс приказал отпустить меня, иначе Дрэд заставил бы вернуться. Расскажи я кому-нибудь о клетке, поднялась бы такая шумиха... Векс это прекрасно понимал. Ну, теперь-то он получит, что заслужил.

Образ Дрэда, лежащего на полу клетки, — сморщенного, обессиленного — заставил меня нервно сглотнуть. Вот уж, в самом деле, получил, что заслуживал.

— Что случилось с Вексом? — Крэйв переменил тему. — Его убил Дрэд? Ученик наконец укокошил учителя?

— Ерунда! — отрезала Лаш. — Дрэд его слишком боялся.

Беседа принимала опасный поворот... Необходимо было отвлечь их внимание от убийцы Векса. Этот козырь я берегла для более крупной игры.

— Гораздо важнее сейчас: отменен штурм или нет?

Гоуд и его свора, возможно, уже совсем близко!

— Дрэд остановит их, — уверенно заявила Лаш, — он не даст им убить меня. Может, поэтому он прикончил Векса.

Я растерялась. Существовал ли хоть какой-то способ пробиться сквозь эту мешанину ложных выводов?

— Ты хочешь проверить это на собственной шкуре? Не понимаю, почему вам не подготовиться к их приходу, просто на всякий случай?

— В самом деле, почему? — поддержал меня Крэйв. — Надо предупредить Глори. И остальных.

Они все еще не доверяли мне. Лаш стояла в прихожей, держа меня в поле зрения, и разговаривала с Глори по телефону. Крэйв отдавал распоряжения прислуге. Я не могла помочь ни советом, ни какими-либо соображениями: тихие быстрые переговоры в холле для моих ушей не предназначались. Я чувствовала себя настолько нездоровой, что общий переполох вокруг воспринимала словно в замедленной съемке, как тягучую, неспешно стекающую каплю сиропа.

До меня доносились обрывки отчетов других демонов Глори, занимавших оборонительные позиции. Крэйв приказал Майло, своему водителю и охраннику, оставаться на нижнем этаже, удерживая под наблюдением оба выхода — на улицу и в переулок позади дома.

Лаш отвела меня наверх, в маленькую комнатку с мониторами видеонаблюдения: отсюда просматривались проезжая часть, крыльцо, патио, двор с разных ракурсов и крыша.

Я подтянула колени к груди и задумалась. Очень не хотелось оказаться причиной ложной тревоги. Векс ведь мог выдумать байку о штурме, чтобы вывести меня из равновесия, или спровоцировать Дрэда. Кто знает? Если ничего не произойдет, пиши пропало.

Все может кончиться торгами с Глори о моем освобождении.

Я отвлекалась только на происходящее между Крэйвом и Лаш. Та пыталась командовать, но любовник явно оттеснял ее с лидерских позиций, даже отменял некоторые ее приказы, вроде идеи выслать демонов на подступы к Гарлему, чтобы Гоуд не рассчитывал на неожиданность и повернул назад, пока не поздно. Лаш пыталась спорить, но Крэйв утверждал, что правильнее оставить их на нынешних позициях.

Они различались, как небо и земля, — Дрэд и его молодой соперник. Мрачные, угрожающие вибрации Крэйва не имели ничего общего с напускной холодностью псевдопророка. Раздражительность Лаш Крэйв подавлял без труда, приказав в конце концов:

— Сядь! Все под контролем. Просто успокойся и возьми себя в руки.

В бешенстве она бросилась вон из комнаты, но быстро вернулась. Она не могла и минуты прожить без него.

Я ждала, затаив дыхание.

Долго ждать нам не пришлось. Мы одновременно почувствовали толпу демонов, слишком многочисленную, чтобы воспринимать их знаки по отдельности. Она надвигалась на Гарлем, словно цунами: многократные вибрации сливались в один мощный, подавляющий чувства фон. Я даже дышать перестала от напряжения.

Взгляд мой лихорадочно шарил по мониторам. Через несколько секунд у дома затормозил черный седан.

Крэйв посмотрел на меня странным, торжествующим взглядом, словно полководец перед началом сражения. Теперь он верил мне. Такое количество демонов могло быть собрано только для атаки.

От общей массы отделился знак Стана, вызывавший невыносимый звон в ушах. Остальные вибрации по-прежнему наплывали друг на друга, и присутствие Крэйва и Лаш мешало их распознать. Но я не удивилась, что Векс послал к их дому Стана, одного из самых преданных своих соратников. Гоуд, должно быть, ушел прямиком к Глори.

Чувствовал ли Стан, что я здесь? Поскольку задачи у штурмующих были другие, они могли не заметить моего слабого знака на фоне остальных. В то же время у них имелись все основания быть максимально внимательными.

Что будет, если меня обнаружат? Убьют или снова запихнут в клетку?

— Звони девять-один-один, — скомандовал Крэйв по рации сквозь треск помех.

— И как это нам поможет? — взвилась Лаш.

— Я всегда так делаю, — вмешалась я. — С полицией лучше не связываться, демон ты или человек.

По ее свирепому взгляду я поняла, что только что бросила ее одну, встав на сторону Крэйва. А она не из тех женщин, кто забывает подобное.

На одном из мониторов появились темные силуэты. Они перемахнули через ограду во двор и быстро соорудили что-то вроде тарана. Камера потеряла их из виду, когда они побежали к дому, подхватив орудие за ремни.

Крэйв предупредил всех о готовности.

— Двое демонов, два человека, — пробормотал он.

Четверка уже ломились в подвал, судя по монитору с видом на черный ход. Снизу, впрочем, не доносилось ни звука. Деревянная дверь треснула под напором тарана и сломалась почти наполовину.

Внезапно раздался выстрел. Один из нападавших рухнул на землю, вцепившись в ногу. Остальные бросились врассыпную и открыли ответный огонь. Но стрелок в подвале пресекал все их попытки приблизиться к раненому.

— У Майло хорошая позиция. — Крэйв был доволен.

— Он может сдерживать их бесконечно.

— Смотри, вон еще, — показала я на экран с обзором крыши.

Крэйв предупредил своего человека на третьем этаже. Демоны разбили стеклянную панель верхнего света на крыше, но там уже был предусмотрительно установлен толстый лист плексигласа, несокрушимый под натиском тарана. Крэйв усмехнулся: атака явно захлебывалась.

— Скольких же он послал, чтобы убить меня?! — нервно воскликнула Лаш.

— Учитывая, что их цель — все живущие в Гарлеме, я бы предположил, что на каждый дом приходится по паре демонов с людьми в качестве прикрытия, — без энтузиазма ответил Крэйв. — Фанатики так удобны. Вечно горят желанием свернуть себе шеи. Лаш ударила себя в грудь:

— Не могу поверить, что Дрэд приказал убить меня!

— Глаза ее метали молнии.

— Вообще-то, это был Векс, — напомнила я.

— Дрэд остановил бы их! — Голос Лаш дрожал от негодования. — Должен был остановить!

Крэйв оставался глух к ее стенаниям, полностью сосредоточившись на усилиях своей команды по отражению нападения. Человек на заднем дворе стонал и звал на помощь. Но из-за Майло к нему не могли подобраться. Двое демонов на крыше бросили тщетные попытки пробиться внутрь и спрыгнули вниз, но им пришлось стремительно ретироваться и оставить раненого. Они бойко отстреливались, однако позиция Майло оказалось куда более выгодной.

Все было кончено. Знаки нападавших удалялись, и вскоре их накрыла лавина вибраций отступающей от Гарлема толпы. Ни намека на организованность, с которой демоны шли в атаку, теперь не было.

Приехала полиция. Надо отдать копам должное: туда, где стреляют, они являются действительно быстро. Жаль, что приходится убеждаться в этом лично.

Остаток ночи я провела, прячась в одной из комнат на третьем этаже. Окон здесь не было, но я знала, что снаружи все еще темно. Предутреннее затишье нарушалось лишь отдаленным воем сирены. Комната походила на бордель из ночного кошмара. Вся эта бахрома, кисейные кисточки... На широком диване без труда уместились бы двое, он словно был создан для любовных утех. Если мне не изменяла память, на похожем ложе развлекались и мы с Ревэлом.

Копы обшарили каждый миллиметр вокруг, забрали раненого и множество вещественных доказательств неудавшегося взлома, но предстояла еще целая череда нудных процедур, положенных по уставу. Крэйв предложил сохранить мое присутствие в тайне, и я согласилась.  Хватит с меня полицейских на этой неделе. Могу представить себе реакцию лейтенанта Маркмэна, если бы завтра мое имя всплыло в новостях об очередном вооруженном нападении. Так что, позабыв о гордости, я отсиживалась в тайнике в шкафу.

Тот факт, что Крэйв был Марком Крэйветом, знаменитым дизайнером ювелирных изделий, снискавшим расположение жены пророка, только добавило истории драматизма. Я ведь сообщила полиции, что глава Братства похитил моего друга.

На рассвете ко мне явилась Лаш:

— Тот раненый оказался водителем Дрэда. Полиция считает, что пророк хотел отомстить нам за интрижку. Он что, совсем спятил?!

Я вздохнула. Мне уже надоело объяснять, что Дрэд не имел к штурму никакого отношения.

— Копы еще здесь?

— Да, и папарацци тоже. Слетелись, как падальщики на добычу.

— Ого... Надо бы мне убираться отсюда...

— Глори хочет встретиться с тобой. У нее есть вопросы.

Ну разумеется. Смерть Векса — это событие!

— За этим я и пришла к вам.

Лаш принялась расхаживать взад-вперед по комнатке, сжимая кулаки и хмурясь. Смятение читалось на ее лице и портило всю ее «звездную» красоту. Я уверена, эффекта профессионального макияжа она достигала лишь усилием воли.

— Никак не могу поверить, что Дрэд хочет убить меня.

Поскольку это была чистая правда, я не стала возражать, просто напомнила ей некоторые факты.

— Ты бросила его, — сказала я. — По его словам, внезапно. Он был травмирован. И раздавлен, что его соперником оказался Крэйв.

— Дрэд всегда его презирал. Не видел в нем того, что вижу я.

— Крэйв в самом деле очень привлекателен. И любит власть. Могу понять, почему такая женщина, как ты, наслаждается его обществом.

— Никого я так не любила... — Лаш закатила глаза.

— Я знаю его почти с момента его рождения, это произошло накануне Гражданской войны. Он только сказал несколько слов, а мое сердце уже трепетало. Но я решила, что всему виной его знак.

— Да, он определенно умеет очаровывать, — кивнула я.

— Я старалась держать себя в руках, смеялась над женщинами, которые падали к его ногам. Порой мы сплетничали о них с Крэйвом. Мы всегда флиртовали. Было между нами что-то такое, невысказанное... Наши взгляды постоянно встречались, мы пользовались любым удобным случаем, чтобы перекинуться парой слов.

Я удержалась от замечания, что между похотью и любовью разница величиною в пропасть.

— Дрэд ничего не знал. Никто не знал. Все были шокированы, когда я ушла. Крэйв переехал в Гарлем вместе с Глори, мы виделись каждую неделю. Впервые мы жили в одном городе, вращались в одних кругах. Я обожаю его манеру вести игру. Он бросает мне вызов, заставляет бороться с ним, это вечное столкновение двух мощных начал...

Похоже, она полностью растворилась в вихре новой романтической энергии, хотя знакомы они были чуть более полутора сотен лет.

— Так почему ты ушла? Влюбилась в Крэйва?

Лаш замерла:

— Между мной и Дрэдом существовала слишком тесная связь, я никогда бы его не бросила. Шестнадцать столетий, проведенные вместе, так просто из жизни не вычеркнуть. — Она с грустью покачала головой. — Но той ночью кое-что произошло. Ничего особенного или шокирующего. Порой я думаю об этом как о самой тривиальной вещи, но для меня это слишком много значило. Я наконец увидела истинного Дрэда.

— Что же случилось?

— Ничего сверхъестественного. — Нахмурившись, Лаш отвернулась. — Самое главное, что я ушла.

Мне пришлось с разочарованием признать, что большего из нее вытянуть не удастся. Откинувшись на спинку дивана, я молча наблюдала за нею, вышагивающей по комнате. Красное пламя ее злости гасло, но выражение лица пугало: в нем почти не осталось чувств, одна только холодная решимость.

Я сгорала от желания поговорить с Шок. Но из-за систем безопасности в доме Крэйва не удалось бы поделиться с ней самым важным открытием: это Рэм пытался ее убить. Может, все дело было в паранойе, порожденной дурными пристрастиями Ревэла, но мне казалось, что все в этом доме подслушивали каждое мое слово. Я даже Майклу боялась позвонить, чтобы справиться о Пепе. Чем меньше местные демоны знают о моей жизни, тем спокойнее.

Скука одолевала, и я приоткрыла дверь в коридор, вслушиваясь в эхо голосов полицейских.

Потом в доме воцарилась тишина. Время от времени раздавались шаги вверх или вниз по лестнице, мягко закрывались двери.

А потом до моего слуха донесся пронзительный, набирающий обороты голос Лаш.

Я поспешила в холл, перегнулась через перила. Она кричала, что кого-то там засудит за клевету. Крэйв отвечал однозначно и сдержанно, только сильнее распаляя подругу.

Стараясь не шуметь, я осторожно спустилась на два лестничных пролета, держась внутренних краев ступеней, чтобы те не скрипели. С каждым шагом крики Лаш становились все громче, я слышала, как она в бешенстве треплет какую-то газету.

— Нет, ты взгляни! Заголовок на целый разворот! Пророк наносит ответный удар! Мы что, пришельцы какие-то?! Какая, к черту, журналистика! И что это за газетенка, посмотри на бумагу... Когда они вообще успели это напечатать?!

— Добро пожаловать в мир компьютерных технологий, дорогая, — протянул Крэйв.

— Неужели нет никакого закона, запрещающего это? Смотри, тут говорится, что «любовное гнездышко чуть не разобрали по веточке». И что тот раненый выполнял для церкви странные поручения. Странные поручения! И это ты в него стрелял, оказывается! По крайней мере, они тут старательно на это намекают! Только послушай: «Марк Крэйвет, знаменитый сердцеед, защищал свою голубку...»

— Отличный снимок дома, — лениво заметил Крэйв.

Лаш разошлась не на шутку, но, похоже, ей это даже нравилось. Внимание окружающих всегда было для нее крайне важно. Тщательно рассмотрев фотографии, она объявила, что на одной вышла особенно удачно — там, де Крэйв обнимает ее за плечо, — и зачитала абзац, посвященный ювелиру Марку и его прославленной манере придавать драгоценным камням экстравагантные, уникальные формы. Затаившись у последнего пролета, я посмотрела вниз. На окна опустили металлические ставни, поэтому в гостиной царил полумрак. Лаш переоделась в голубое платье. Тонкие бретельки, высокая талия... Все, чтобы подчеркнуть линии плеч, лебединой шеи и декольте.

Пальцы ее перебирали изящное драгоценное ожерелье. Тщательно продуманный наклон головы, привлекающий внимание к ее глазам и соблазнительному ротику, еще раз доказывал, что весь мир для Лаш —только сцена. Она ни для кого не делала исключений.

— Дорогой, ты бесподобен,— Лаш ласково погладила сверкающее украшение. — Я даже готова в этом спать!

Крэйву ее комплимент скорее досадил, чем доставил удовольствие.

— Однажды кто-нибудь из слуг тебя застукает, — сказал он, скользя взглядом по ее румяным щекам.

Сейчас Лаш выглядела гораздо моложе: волосы отливали золотом, кожа светилась здоровьем и юностью.

На людях она придерживалась облика жены пророка, но, разумеется, чтобы очаровать Крэйва, не собиралась довольствоваться столь малым. Однако любовник был прав: кому-то обязательно покажется странным нынешний цветущий вид Лаш.

Она только пожала плечами, легко пощелкав пальцами, словно отгоняя прочь любые сомнения:

— Я только хочу доставить тебе удовольствие. Ты видишь прекрасных девушек каждый день... мне известно, как они тебе нравятся.

— Ты знала, к кому уходила. Глупо ревновать всякий раз, как мне приходится говорить с красивой женщиной.

— Я понимаю и сделаю все, что ты пожелаешь. Я ведь ни слова не сказала, когда ты притащил сюда тех шлюшек на прошлой неделе. Мне известно, кто ты, и таким я и люблю тебя.

— Теперь о развлечениях придется забыть. Эти репортеры просто лагерь разбили у наших ворот. Вот увидишь, меня заклеймят главным злодеем этой маленькой драмы.

Лаш взяла Крэйва за руку и закрыла глаза, поглощая его тревогу. Аура ее вспыхнула ярче, освещая комнату, как будто она не ела со вчерашнего дня.

— Научись уже питаться от других! — Любовник отдернул ладонь. — Я не обязан делиться с тобой собственной энергией.

Лаш испытывала наслаждение от его тона и унизительного обращения. Да, ее любимая эмоция.

— Это так тяжело! Ты же знаешь, как я жила. Он не позволял мне касаться других. И это слишком... личное, чтобы делать это с кем-то, кого я не люблю.

Крэйв не смотрел на нее. Но позволил коснуться своей ладони, отдал ей часть досады и раздражения.

Молчание становилось все более напряженным.

— На колени, — тихо приказал Крэйв.

Лаш вздрогнула, с трудом подавляя стыд и желание. Медленно опустилась перед Крэйвом, склоняя голову. Ее смущение было столь велико, что я замечала зеленовато-голубые прожилки в ее ауре.

Она вцепилась в его руку, и любовник принялся гладить золотистые пряди волос, впитывая ее страсть, трепет возбуждения, пульсацию ее неистовой жажды. Губы Лаш разомкнулись, словно желая сказать, что ради его прикосновений она сделает все. Лаш тянулась к любовнику в надежде прижаться к его бедру.

— Покажи, как сильно ты этого хочешь.

Она покрыла его руку горячими поцелуями. Я почувствовала себя законченным вуайеристом и решила, что пора уходить. Не хотелось смотреть, как они кормят друг друга. Все равно что подглядывать, как они занимаются любовью.

— Этого мало. — Крэйв покачал головой. — Я хочу, чтобы ты легла на пол.

Удивившись, Лаш опустила взгляд и прикрыла рот ладонью, сообразив, чего от нее требуют.

Я не смела пошевелиться... Неужели он заставит ее целовать ему ноги?!

Так и было. Лаш наклонилась и жарко поцеловала его ступню; Крэйв наверняка ощутил всю ее страсть сквозь кожу тапки.

— Я люблю тебя, — бормотала она, не в силах остановиться.

— Чего ты хочешь?

— Прикоснуться к тебе, — немедленно ответила Лаш, не поднимая головы.

— Разрешаю.

Она медлила, и тут я уже совсем ничего не понимала. Но потом Лаш стянула с ноги любовника тапку.

Доводил ли ее Дрэд до такого когда-нибудь? Без сомнения, ему нужен был ее страх, но не унижение...

Но возможно, Крэйв лучше понимал, что физическая расправа — слабое средство против демона. Все его действия были направлены на куда более хрупкую цель: на ее сердце.

Лаш охватывало сильнейшее желание, она стремилась стать рабой любых его прихотей. Закрыв глаза, Крэйв поглощал эти эмоции с каждым прикосновением ее губ. По комнате разливались волны наслаждения. Я чуть сама не поддалась этому блаженству... Лаш едва ли не падала в обморок от удовольствия, которое доставлял ей Крэйв своим презрением. Квинтэссенция мазохизма.

— Так почему ты бросила Дрэда?

Лаш застыла от внезапного вопроса, прижимаясь губами к ноге любовника. Я тоже не ожидала такого поворота. Он подслушал наш разговор!

— Я ушла ради тебя, Крэйв. — Лаш не смела смотреть ему в лицо.

— Ерунда. — Его губы тронула холодная улыбка. — Милая басня, которую мы скармливаем всем любопытным.

Но пора мне узнать истинную причину твоего ухода. Что стряслось той ночью, Лаш?

Она все еще обнимала руками его ступню, такая жалкая и уязвимая... В глазах блеснули слезы.

Крэйв схватил ее за предплечье, грозя оттолкнуть от себя:

— Говори, иначе...

— Я скажу! — Лаш набрала воздух в легкие. — Кое-что... в самом деле случилось. Мы собирались на какой-то прием, я поправляла прическу, смотрелась в зеркальце, о чем-то болтала. Он прошел позади и бросил на меня такой взгляд... Могу назвать это только презрением. Его губы даже скривились от отвращения, как будто он едва выносил мое присутствие. Мне случайно довелось увидеть это в зеркало. Я обернулась, но, естественно, выражение его лица было совершенно другим, словно он и в самом деле слушал все, что я говорю. В общем, как обычно.

Лаш посмотрела на свою ладонь, будто представляя, что это ее зеркальце и в нем отражается презрение Дрэда. — Он пытался запереть меня в своей клетке той ночью, но я запаниковала. Я перестала ему доверять. Что еще он от меня скрывал? Неужели врал все эти годы? Дрэд был в ярости, но Векс вмешался. Я собрала все, что попалось под руку, и умчалась к тебе.

— Так ты ушла, потому что он как-то не так на тебя посмотрел?!

— Ты бы видел его! — Лаш прятала лицо от пристального взгляда Крэйва. — Он был такой холодный, такой... высокомерный. Словно ненавидел меня. Но когда я обернулась, сразу притворился заботливым и любящим. Я вдруг поняла, что лицо, которое я знала так хорошо... те чувства, что он проявлял, — все это фальшивка, лживая маска. Никогда он не любил меня по-настоящему. Просто использовал.

Она ненавидела каждую секунду своих горьких воспоминаний, и в то же время ее сжигало дикое, странное удовольствие оттого, что ее вынуждают делиться сокровенным. Крэйв насыщался так же быстро, как и Лаш. От соединения их энергии рождался новый, еще более мощный поток.

— Но, радость моя, — тягуче мурлыкал Крэйв, — я порой тоже испытываю презрение. Только посмотреть на тебя, павшую ниц, целующую мои ноги...

Ее глаза блеснули, и впервые за это время она взглянула любовнику прямо в глаза:

— Я чувствую твою любовь. Ты хочешь сделать меня счастливой. Я знаю, ты делаешь и говоришь все эти ужасные вещи, чтобы дать то, что мне нужно. Потому что ты меня любишь. Крэйв молча смотрел на нее сверху вниз. На его лице ясно читалось: Лаш он не любил.

Но она ничего не замечала. Наклонилась и поцеловала его руку снова. Как Лаш не видит, что Крэйв терял к ней интерес?

А теперь он еще и знал об истинной причине ее

ухода от Дрэда...

Лаш понятия не имела о глубине ревности, которую испытывал ее бывший муж. И бросила его не ради Крэйва. А чтобы разжечь в Дрэде прежнее пламя. Она, наверное, ожидала, что тот постарается ее вернуть, завоевать прежнее расположение... И его стремление  отомстить ввергало ее в бездну отчаяния.

Крэйв отошел от Лаш. Из груди ее вырвался крик, но любовник даже не обернулся. Просто ушел через заднюю дверь.

Я поспешила наверх, ступая на цыпочках как можно тише.

Может, Лаш и понимала, что Крэйв любви к ней не испытывает. Но она надеялась на вечность впереди, чтобы завладеть его сердцем.