Три недели спустя.

– Это не смешно, – сказала Тарин, возвращаясь Калебу под бок.

– Конечно, не смешно.

Она хмуро посмотрела на Калеба. Возможно, он был бы убедительнее, если бы не улыбался. Ох, да ладно! Конечно, как-то чересчур нуждаться в столь частом мочеиспускании… восемь раз за один час, это просто нелепо!

Она бы так сильно не возмущалась, если бы и впрямь выпивала несколько чашек кофе в день, как с ней обычно бывало, но теперь, когда Тарин забеременела, ей не разрешали пить кофе.

Как люди терпят это все девять месяцев, ей никогда не понять. Чёрт, у слонов беременность длится где-то около полутора года. Серьезно, что в этом такого?

Нервничая и ощущая беспокойство, Тарин, наверно, в сотый раз расправила узкое шелковое платье, длиной до колен. Она не была любительницей платьев и носила их лишь по особым случаям, таким, как брачная церемония. И поскольку это была её собственная брачная церемония, она уж точно не могла одеть джинсы и майку. Тарин хотела провести церемонию до того, как её живот станет слишком большим из-за беременности. Ей совершенно не хотелось ковылять по "проходу", как пингвин.

Грета возмущалась по поводу того, что Тарин одевает белое, поскольку считала её слишком распутной для этого. Хоть женщина слегка смягчилась к Тарин, но лишь совсем слегка, и она всё ещё получала огромное удовольствие, оскорбляя Тарин и продолжая вести себя несносно. Но с другой стороны, Тарин получала не меньшее удовольствие, возвращая оскорбления Грете, и добавляя несколько своих собственных, так что всё прекрасно решалось.

Тарин провела бы церемонию раньше, но она чувствовала, что нужно время, чтобы все восстановились физически и эмоционально после битвы. Ей не позволяли исцелять раненных из-за беременности… что было одновременно неразумно и драматично, поскольку её дар вообще никак не сказывался на беременности. Хотя они всё ещё печалились из-за того, что их предал один из своих, к настоящему времени все просто почувствовали облегчение и радость от того, что выиграли битву.

С другой стороны, Кирк был опустошен и стыдился. Не важно, как часто они уверяли его в том, что он не отвечает за действия своего отца, Кирк даже не мог встретиться взглядом ни с Треем, ни с Тарин. Через несколько дней после публичной казни его отца… так по традиции поступали с предателями… и церемонии, которую провели для того, чтобы почтить погибших в битве, Кирк решил присоединиться к тому, что осталось от стаи Даррила. Старшего брата Данте, Джоша, выбрали новым альфой, и он согласился принять Сельму, также как и Кирка. Что ж, удачи им в этом.

Ходили разговоры о том, что некоторые из стаи Джоша теперь присоединятся к стае Тарин и Трея, но пока ничего не было решено официально. Учитывая везение Тарин, всё могло обернуться тем, что, избавившись от Сельмы, она окажется с группой женщин, которые куда хуже. Вселенной и впрямь нравится подшучивать над ней.

– Готова? – спросил Калеб.

Тарин сделала долгий успокаивающий выдох.

– Готова. Спасибо, что делаешь это. – Хотя Лэнс… сюрприз, сюрприз… присутствовал на церемонии, ей не хотелось, чтобы он вел невесту к жениху. По её мнению, он, так или иначе, давным-давно упустил свой шанс. С другой стороны, Калеб был с детства для нее хорошим другом, и оставался рядом все те годы, когда она нуждалась в ком-то. Намного более уместно, если Тарин поведет он. К тому же, это положило конец всем спорам, которые проходили между Данте, Доном и стражами, когда они сражались за то, кто поведет её к алтарю.

– Тебе не нужно меня благодарить.

– Я знаю, ты не хотел, чтобы я выходила замуж за Трея.

Калеб вздохнул и покачал головой.

– Конечно, я хотел, чтобы твой избранник не был психически нестабильным, но я видел его с тобой, видел, как сильно он о тебе заботится. Для меня этого достаточно.

– Тебе больше не кажется, что я предала Джои, хоть он никогда не был моей истинной парой?

– Нет, не кажется. Я никогда не думал, что ты его предавала, просто думал, ты ошибалась насчет Трея. Теперь я вижу, что именно я ошибался, и я счастлив за тебя. Как можно не радоваться за свою лучшую подругу?

Растрогавшись, Тарин подошла, чтобы его обнять, но он неистово закачал головой.

– Если твой муж унюхает на тебе мой запах, он меня убьет.

Закатив глаза, она взяла Калеба за руку и позволила ему сопроводить себя из пещер, по ступенькам в горе и сквозь деревья, которые привели к озеру. Поскольку водоем был местом, где она и Трей провели свое лучшее совместное время, казалось вполне уместным, что церемония состоится здесь.

Когда лес начал редеть, Калеб остановился и завыл. Созвучие волчих голосов вторило ему, от чего Тарин покрылась гусиной кожей.

Калеб вытянул свою руку. Сделав еще один глубокий вдох, Тарин взяла его под руку, и они, миновав последние деревья, наконец, вышли на поляну возле озера. Здесь была вся стая, плюс Шайя, Лэнс, Перри, Оскар, Дерен, Дон и его жена. Они все образовали большой круг, и Тарин знала, что в центре встанут Трей и Ник. Любой альфа мог провести брачную церемонию, и Ник великодушно предложил сделать это для них.

Когда они добрались до небольшого прохода в круге, который находился между Шайей и Грейс, Тарин вошла внутрь, а Калеб остался, чтобы заполнить пустующее место. Стоило Тарин лишь посмотреть на Трея, и на её лице в ту же секунду появилась улыбка.

На нём был… черт, она не знала, что на нем было надето. Тарин не могла отвести глаз от своего будущего мужа… волнующая смесь жара, собственнического инстинкта и обожания в его глазах заставила её резко вдохнуть. Тарин не помнила, как двигались её ноги, но через несколько секунд уже стояла рядом с ним, слышала слова Ника и отвечала, когда требовалось, но всё её внимание было приковано к супругу.

При виде Тарин, всё тело Трея напряглось. Она выглядела настолько красивой в этом облегающем фигуру платье, что он планировал сорвать его с неё при первой же возможности. В груди опять что-то болезненно сжалось, но теперь Трей знал, в чём причина. Теперь он знал, что она ему не просто дорога, но он её любит. У него просто раньше не хватало смелости сказать ей, произнести те самые слова.

Он понял высказывание Тарин о том, что любить – это когда ты даешь другому человеку силу тебя уничтожить и надеяться, что он не станет этого делать. У нее была эта сила. Она могла сломать его, прикончить его. Это пугало Трея, и он знал, что в тот миг, когда скажет ей эти слова и признает за ней эту силу – станет совершенно беззащитным. Может, остальные люди этого не боятся, но для Трея всегда было важно оставаться неуязвимым перед другими. Так что теперь он боялся до усрачки.

Когда остальные волки повторяли слова ритуала и призывали силу полной луны благословить союз, Тарин впитывала вожделение, которое исходило от Трея и питало её собственное. Она знала, что церемониальные слова почти подошли к концу, и предвкушение почти зашкаливало. Ощущая особенную чувствительность, Тарин провела ладонями вдоль платья… которое, как она была совершенно уверена, окажется полностью уничтожено в течение следующих пяти минут.

Наконец, Ник сказал последние слова, и тут ей следовало с притворной скромностью выйти вперед и поцеловать свою пару перед тем, как разрешить ему снова укусить её при свидетелях. Вместо этого, её губы изогнулись в озорной улыбке… а затем она рванула к лесу, изменяясь на бегу.

Чёрт. Трей сразу же снял рубашку и штаны, собираясь перекинуться в волчью форму.

Меньше всего он ожидал, что Тарин захочет завершить свое бракосочетание погоней и тем, что он взберется на неё на глазах у всех… она всё ещё не привыкла к этой стороне волчьей жизни.

Часть его мозга отметила, что многие из гостей смеялись от удивления и тоже снимали свою одежду, очевидно, собираясь присоединиться. Хрен с ними, его волновал лишь след Тарин

Серый волк не нуждался в запахе своей подруги, чтобы её найти. Их связь подсказала ему, куда она направилась, давая возможность найти Тарин намного быстрее. Трей приближался к поляне, когда в него внезапно врезался клубок белого меха. Его пара ухитрилась устроить засаду. Она приняла атакующую позицию – приподняла заднюю часть тела, приглашая его поиграть. Серый волк был счастлив ей угодить. Они бежали вместе, держась поблизости и наслаждаясь соприкосновением. Затем, наконец, он взобрался на нее, зная, что другие волки наблюдают… некоторые тоже взобрались на своих подруг, другие были простыми зрителями. Однако, серому волку было всё равно, что делали остальные. Он лишь хотел получить удовольствие от своей пары и излиться в неё.

***

– Потаскушка, ты помогала с приготовлением всего этого? – спросила Грета со своего места за длинным столом, размещённого под огромной уличной беседкой, на котором были разложены деликатесы. – У большей части еды действительно странное послевкусие.

– Этот странный привкус из-за того дерьма, что ты вечно говоришь, – ответила Тарин. Она сидела на коленях Трея, прямо напротив старой драконихи.

Грета ахнула.

– Надеюсь, твой язык улучшится, когда родится ребенок. Я не хочу, чтобы мой внук ругался, вращаясь в обществе, или стал язвительным.

Тарин мечтательно вздохнула.

– Мне действительно хотелось бы знать тебя в то время, когда ты была жива. Могу поспорить, ты не была тогда такой угрюмой старой ханжой.

– Трей, не позволяй ей так со мной разговаривать! Это же неслыханная грубость.

– Он не собирается тебе помогать, – пропела Тарин. – Он слишком любит секс, чтобы вмешиваться.

– Снова она со своим язычком. Тебе не следует так говорить в присутствии старших, и особенно не следует упоминать об этом при твоем собственном отце и дяде.

Лэнс, и правда, выглядел так, словно от разговора о сексе ему стало немного неудобно, но… как бы это ни было мелочно… Тарин всё устраивало. От слов Греты она вздернула голову.

– Давай-ка кое-что проясним. Я не могу упоминать о сексе, но Доминик может отпускать свои грязный фразочки одну за другой, и это нормально?

Доминик состроил недовольную гримасу.

– Ой, брось, Тарин, улыбнись. Это вторая лучшая вещь из тех, что ты можешь делать своими губами.

Тарин взмахнула руками.

– Я сдаюсь.

Трей бросил в него остатками своего торта, зарычав. Конечно, Доминик просто рассмеялся.

– Это была очень милая церемония, – объявил Дон, очевидно, желая сменить тему.

– Была, – согласилась Тарин. – Еще раз спасибо Нику за то, что провел её для нас.

– Нет проблем. Я был счастлив это сделать. – Наверное, уже в миллионный раз его взгляд скользнул по Шайе, которая, где-то в миллионный раз вспыхнула, встретив его взгляд. Калеб тоже заметил, и всю ночь над ней из-за этого подшучивал, из-за чего в какой-то миг получил пощечину. Немногие люди могли заставить Шайю покраснеть… она была настолько кокетливой и игривой… так что, интересно, получиться ли что-нибудь у них с Ником.

– Я всё ещё не могу поверить в то, что ты вступил в брак, – сказал Тао Трею. – Да в тебе романтики ни на грам.

– О, а ты просто Ромео, верно, Тао? – вопрос Тарин был риторическим.

– Эй, я это признаю… вероятность того, что я когда-либо вступлю в брак даже ниже нуля.

– То же могу сказать о себе, – сказал Трик. Райан буркнул, соглашаясь с ним.

Трей цыкнул.

– Это вы сейчас так говорите, но всё изменится, когда повстречаете своих суженых. Они всегда получают то, что хотят. – Он в шутку сердито посмотрел на Тарин. Она лучезарно улыбнулась.

Данте фыркнул.

– Послушай, я не говорю, что у меня не будет церемонии. Ты же знаешь, я люблю вечеринки, и если есть повод устроить гулянку, то я всегда только за. Но если ты намекаешь, что кто-то сможет вертеть мной как угодно, то чертовски ошибаешься.

Маркус повернулся к Доминику.

– Со всеми твоими речами, то это скорее ты будешь вертеть ими, – язвительно сказал он. – Ни одна женщина не сможет противостоять твоему очарованию.

Доминик улыбнулся.

– Или моему члену. О, мужик. Не беспокойся, я не стану его демонстрировать. Не хочу, чтобы вы чувствовали себя ущербными. И ради вашего здоровья и безопасности, думаю, его лучше держать в узде.

Когда Грета рассмеялась, Тарин даже рот открыла. Рассмеялась!

– Извините меня на секунду, – сказала Тарин, вставая, – Мне снова надо пописать.

Увидев, что Маркус и Трик пытались спрятать смешки, она шлепнула обоих по головам, проходя мимо стола.

– Эй, подожди, я пойду с тобой, – позвала Шайя.

– Итак, как ты себя чувствуешь? – спросила она, показывая на живот Тарин, пока они шли.

– Прекрасно, просто постоянная потребность писать раздражает. Как дела у тебя?

– Хорошо. Говоря о моче, клянусь, я только что едва не уписалась. Разве Доминик не веселый! Я давно так сильно не смеялась.

– Да, он такой. И очень симпатичный. Как и Ник.

– Не начинай пытаться играть в сваху.

– Зачем мне это? – спросила Тарин с притворной невинностью. Шайя фыркнула. Следуя зову природы, девушки отправились в ванную комнату, что находилась здесь же, в доме, а затем спустились по ступенькам в горе. К полному удивлению Тарин, Лэнс поджидал ее внизу.

– Я просто вернусь на вечеринку и подожду там, – сказала Шайя с озадаченным видом.

Тарин повернулась лицом к отцу и вопросительно подняла бровь.

Несколько секунд он попросту смотрел на нее. Затем, прочистив горло, наконец, заговорил.

– Я совершенно не собираюсь извиняться за то, как вел себя с тобой, но скажу, причина такого поведения, по большей части, была в следующем: ты так сильно походила на мать, что мне было куда труднее оправиться после ее смерти. Я знаю, это не извинение, и, как сказал, не собираюсь просить прощения. Чего ты так на меня смотришь?

Она нахмурилась сильнее.

– Просто это из-за того, как ты разговариваешь со мной, ну, нормально. Не уверена, чье лечение нам надо усилить – твое, или мое.

Он закатил глаза.

– В любом случае, как я говорил, хороший отец поддержал бы тебя после смерти твоей мамы. Может, иной отец не оттолкнул бы тебя, когда узнал о твоей латентности, или, возможно, он поступил так же, как я. Но я солгал, когда сказал, что твоя мама повернулась бы к тебе спиной. Она бы никогда так не поступила.

– Я знаю. Ты бы также солгал, если бы сказал, что мы все еще вели этот разговор, если бы мне не удалось преодолеть мою латентность.

– Возможно. Никто с этим раньше не сталкивался, насколько нам известно. Пожалуй, твоя сила заставила меня увидеть тебя в другом свете.

– Я знаю, ты это сделал не для меня, но я благодарна, что ты помог с битвой… если бы нам не хватило народа, многие из нас были бы мертвыми прямо сейчас, включая Трея и нашего ребенка.

– Ты права. Я сделал это не для тебя. Но все же… я рад, что ни один из вас не погиб. И я рад, что ты нашла свою истинную пару. Я знаю, ведь то, что у меня было с твоей мамой – с этим ничто не сравнится.

– Все хорошо, детка? – спросил Трей, выходя из-за деревьев.

Тарин знала, что он приближается и ощутила его беспокойство благодаря их связи. Очевидно, он чувствовал ту же неловкость, что ощущала она, когда говорила с Лэнсом.

– Да. Прекрасно.

Изучающе глядя на Лэнса, Трей протянул ей руку.

– Давай же, пошли на вечеринку.

– Перри, Оскар и я сейчас уходим. Они меня ждут у машины.

Тарин сказала с недовольной гримасой:

– Так скоро? Но у меня так и не было возможности подсыпать яд в твое пиво.

Вздохнув и закатив глаза, Лэнс кивнул головой ей и Трею, а затем направился к своей машине и исчез среди деревьев.

Она взяла Трея за руку и позволила отвести себя обратно на праздник. Совсем как в тот раз, когда Тарин и Трей пошли на брачную церемонию во владениях Ника, они не заботились о том, чтобы танцевать с остальными.

Они не видели смысла в том, чтобы позорится перед гостями, открывая всем, что у них отсутствует чувство ритма. Поскольку Тарин совсем не разрешалось принимать алкоголь, Трей оказался достаточно милым и сам от него отказался, чтобы ее поддержать. Кто бы мог подумать, что этот ненормальный горец окажется таким милым?

Трей улыбнулся, почувствовав, как голова Тарин ложится на его плечо.

– Устала?

Естественно, её ответ был отрицательным, и она снова села прямо. Каждый день Тарин обычно чертовски уставала к тому времени, как заканчивала ужин и шла вздремнуть. Сегодняшние события особенно её утомили, и было видно, что ей нужен сон. Трей встал и поднял ее с места так, что она обхватила его ногами.

– Ну же, тебе надо ненадолго прилечь.

– Нет. Прекрати суетиться, я просто хотела прислониться к тебе и почувствовать своего мужа. Прости Господи.

Если бы Тарин не зевнула, он, возможно, поверил бы ей.

– Заткнись, – мягко сказал Трей, когда она попробовала возражать.

– Сколько раз тебе должны говорить, дерзкая девчонка? Прислушивайся к своему телу… если оно тебе говорит, что надо спать – тогда спи.

Тарин улыбнулась Грете.

– Спасибо, Грета, что напомнила, как важно, чтобы я о себе заботилась. Не знаю, чтобы я делала, если бы тебя не было поблизости. Однако, думать об этом приятно.

Прежде чем обмен колкостями накалился, Трей унес жену с поляны в пещеры, а затем и в их спальню. Он бережно положил ее на постель и прилег рядом, притянув вплотную к своему телу. Она устроилась поудобнее, прижавшись к изгибам его тела, как завершающий кусочек мозаики, делающий его целым. Тарин делала Трея цельным как снаружи, так и внутри, и он не мог понять, как ему удавалось существовать до того, как она вошла в его жизнь.

– Трей? Ты ведь знаешь, что ребенок может оказаться латентным?

Услышав как тих ее голос, он ободряюще поцеловал жену.

– Да, я это знаю, но для меня не важно, если малыш окажется латентным. Само собой, мне понравится, если будет не так, но я не собираюсь поворачиваться к ребенку спиной, если он окажется латентным.

Тарин фыркнула.

– Это может оказаться "она", знаешь ли. – Хотя у нее тоже было чувство, что это "он".

Трей улыбнулся.

– Ты знаешь, что тебя теперь боится вся община оборотней? То, что ты сделала – неслыханно… никто из латентных раньше не оборачивался.

– Не думаю, что это случилось бы, если бы моя волчица так не обезумела от того, что ребенок оказался в опасности.

– Твоя волчица великолепна, поджарая и грациозная. Моему волку нравится с ней бегать, в особенности потому, что он и не мечтал об этом.

– Ага, а еще ему очень нравится на нее забираться, – пожаловалась она, хотя ее волчица не так уж возражала. – Твой волк такой же озабоченный, как и ты.

– Не я в этом браке страдаю нимфоманией .

– Это не я люблю трахать свою пару в задницу.

Он простонал.

– Одно лишь воспоминание об этом делает меня твердым. Вскоре я снова оттрахаю тебя в попку.

– Я так не думаю, Флинстоун.

– Тебе это понравилось, и ты об этом знаешь. – Трей напрягся, когда Тарин потерлась о его стояк. – Тебе надо спать.

– Нет, мне нужен ты, внутри меня.

– Тарин.

– Трей.

– Тебе надо спать. – Но, даже говоря это, он не стал останавливать жену, когда та потянулась вниз и расстегнула его ремень. Трей выругался и закрыл глаза, когда Тарин начала вверх-вниз поглаживать его член своими нежными руками. Она сохраняла медленный темп, несомненно, просто чтобы подразнить своего мужа тем способом, каким всегда дразнил ее он, но, все-таки, каждое греховное поглаживание околдовывало Трея. Он застонал, признавая поражение, поднял ногу Тарин и перекинул через свое бедро. Он потёрся эрекцией о её клитор и снова застонал.

– Ты знаешь, что просто с ума меня сводишь? – его слова прозвучали словно жалоба.

Уткнувшись носом в изгиб её шеи, он вдохнул запах, позволяя тому заполнить его легкие, подзадоривая к большему. Она пахла экзотическими фруктами, им, беременностью и домом.

С неторопливой чувственностью, он овладел ртом любимой, покоряя ее губы и язык. Трея настигло сокрушительное чувство собственничества, побуждая его овладеть женой и оглушить ею все свои органы чувств.

– Я хочу почувствовать твой вкус у себя во рту. – Он стянул с тела Тарин майку и снял лифчик, а затем перекатил девушку на спину.

Тарин стонала, пока он мастерски играл с ее телом – мял ладонями груди, посасывал и покусывал соски, а когда она начала под ним извиваться – спустился вниз по телу, останавливаясь то тут, то там, чтобы прикусить или лизнуть небольшие участки ее кожи. Трей с точностью знал, что Тарин любит, и давал это ей, но именно смесь собственнических чувств и обожания, полыхавшая в его глазах, сильнее всего увеличивала болезненную чувствительность в ее теле.

Как только Трей наконец снял с неё джинсы и стринги, то мгновение просто смотрел – распростёртую перед ним жену, готовую для него. В определённый момент последних нескольких месяцев он облизал, перецеловал и искусал каждый дюйм ее тела. Трей знал его даже лучше, чем она. Каждый изгиб, каждая выемка, каждая плавная линия и каждая впадина были выгравированы в его мозгу. Он выучил наизусть каждую отметину. Родинки, веснушки, шрамы или метки, оставленное им на ее коже – Трей мог найти их все с закрытыми глазами.

Тарин удивлённо ахнула, когда он приподнял ее бедра и с силой втянул клитор в рот. В этот раз не было никаких дразнящих облизываний и ожидания. Трей вращал языком вокруг ее клитора, дразнил, а затем проник в нее языком. Он крепко удерживал ее и безжалостно трахал своим умелым языком. Его тихое рычание усиливало удовольствие, и она не смогла больше выносить эту пытку.

– Трей, стой.

Он отказался. Тарин запустила пальцы в его волосы и потянула. Трей издал горловой рык, и это только сделало все хуже.

– Пожалуйста.

Он замер, услышав одно-единственное слово. Трей сомневался, что что-либо другое остановило бы его… он слишком увлёкся её вкусом, не мог им насытиться.

Тарин умоляла его. Она и впрямь его умоляла. Трей поднял голову и вгляделся в её лицо, ожидая увидеть в глазах потрясение, или получить умное едкое замечание, которое убедило бы его, что Тарин злилась. Вместо этого, у нее было совершенно открытое выражение лица, совершенно откровенное; все, что она чувствовала, было прямо здесь, в её затуманенных от страсти глазах. Это потрясло его, как ничто иное. Трей встал на колени между ног Тарин, схватил за бедра и разместил член у входа в её тело.

– Скажи это снова.

От части, Трей ждал, что она прикажет ему отвалить, но, нет, Тарин не стала этого делать.

– Пожалуйста.

И тут, его самообладание исчезло. Он ворвался домой и застонал, когда её мышцы сжались вокруг его члена, а потом взял ее сильно и жестко. Услышав, как она умоляет, осознав, что она всецело покорилась ему, он целиком и полностью пропал. Тарин разрушила последнюю стену, впустила его внутрь, признала, что каждая её частица принадлежит ему. Это не было улицей с односторонним движением, эта женщина полностью владела им, владела бы, даже если бы не была его истинной парой.

Он почувствовал дрожь в позвоночнике – предвестник оргазма, и практически обвил её своим телом.

– Ты знаешь, чего я хочу, детка.

Она подняла голову и сильно укусила его за плечо, посасывая и облизывая.

– Бля, Тарин, прокричи мое имя. Давай же, мне это нужно.

Когда он ухватил зубами место со своей брачной меткой, по телу Тарин прокатился взрыв чистого блаженства, и она выгнула спину. Его имя вырвалось у нее изо рта таким громким криком, что стало больно ушам.

Она услышала, как он не то прорычал, не то простонал её имя, достигнув собственной разрядки, и его член запульсировал глубоко внутри. Тяжело дыша и дрожа после испытанного потрясения, они так и остались лежать – Трей всё ещё находился сверху, уткнувшись лицом в изгиб её шеи. К счастью, большой тупица позаботился о том, чтобы не навалиться на неё всем весом, потому что ей не хватило бы сил его отпихнуть.

– Я люблю тебя, детка.

Его слова заставили её распахнуть глаза. Если бы она не могла благодаря их связи ощущать правду, то, возможно, не поверила бы ему так легко. Обвив его всеми конечностями, Тарин прошептала ему на ухо:

– И я тебя люблю.

Пробежавшая по нему дрожь сказала ей о том, как сильно на него подействовало это признание.

– Прости, что я не понимал своих чувств раньше, – тихо сказал он ей в ухо. – Мне жаль, что я отгораживался от тебя.

– Всё хорошо.

Он отодвинулся и взглянул ей в лицо.

– Нет. Ты моя пара, а я не впускал тебя.

– Конечно, ты не впускал, Трей. Ты не знал, как кому-то довериться. Я не виню тебя за это. Черт, я сама достаточно долго держалась настороже.

– Ага, вот только твои стены не были высокими настолько, что ты даже не видела, как дорога тебе твоя пара, – по его лицу расплылась озорная улыбка. – Но теперь, когда наши стены пали… я тут подумал, как часто смогу заставлять тебя умолять.

– Прости, просто разок вырвалось.

– О, нет. Ты пустила меня за эти свои стены, полностью мне отдалась, и я не отдам тебя обратно. Ты вся моя.

– Это работает в две стороны, Флинстоун, – ухватилась она за возможность, – ты тоже мне принадлежишь.

Он ухмыльнулся, наслаждаясь собственническими нотками в её голосе.

– Навеки, детка.

– Прекрасно. Докажи это. Трахни меня снова.

Невероятно.

– В десятый раз, тебе нужно поспать.

– Помнишь, мне нужно прислушиваться к тому, что говорит мое беременное тело. А оно мне говорит, что хочет поиграть в «Спрячь Педро» .

Он издал долгий вздох мученика.

– Видишь, ты законченная нимфоманка.

– Так ты хочешь, чтобы твоя жена была счастлива, или нет?

Переводчики: tamika

Редактор: navaprecious