Спустя неделю, прислонившись к дверному косяку домашнего офиса Нокса, Харпер ждала, когда ее пара закончит звонок. Нокс все больше и больше времени проводил в особняке, устраивая телеконференции. Она знала, что защитные инстинкты Нокса с каждым днем становились сильнее, и предполагала, что демону Нокса было гораздо спокойнее, когда она находилась рядом. Её собственному демону, конечно, нравилось быть дома с Ноксом.

Когда он, наконец, закончил звонок, Харпер выгнула бровь.

— Ты занят?

Он не просто встал, он как бы… изящно поднялся со своего места, и она понятие не имела, почему ей это так нравилось.

— Для тебя — никогда. И ты в курсе этого, — сказал Нокс. Разум ребенка слегка коснулся его… малыш часто так реагировал на голос Нокса.

Обогнув стол и склонив набок голову, Нокс напрягся, видя, что Харпер нервничает.　

— Что-то не так?

— Нет. Просто хочу тебе кое-что показать.

Он улыбнулся, когда его осенило, и напряжение покинуло мышцы.

— Ты, наконец-то, покажешь мне?

Она оттолкнулась от дверного проема.

— Да. Все готово.

Нокс провел рукой по ее плечам.

— Следую за тобой.

Она ни разу не впустила его в детскую с тех пор, как начала красить стены, желая сделать сюрприз. Харпер позволила сделать ему пару дел, таких как собрать музыкальный мобиль в виде стрекоз на кроватку, и Нокс подозревал, что она просто хотела быть уверена в его вовлеченности, и вот, пожалуй, все. Но он не жаловался. Нокс чувствовал, что это был ее проект, и он многое для нее значил. Так как он хотел, чтобы Харпер была счастлива, и Мег объяснила, что это инстинкт «гнездования», который был совершенно естественным, Нокс дал ей это.

Как только они подошли к закрытой двери детской, она сказала:

— Не забудь, если тебе что-то не понравится, мы все изменим.

— Уверен, мне понравится.

Повернув ручку, Нокс открыл дверь… и, в буквальном смысле, его челюсть рухнула на пол. Черт, Харпер хорошо поработала, и тяжелый труд с лихвой окупился. Он молча прошел по мягкому кремовому ковру и провел рукой по краю кроватки. Комод, пеленальный столик и кресло-качалка были сделаны из гладкой сосны. Лесные фрески, сочетающиеся с лесной тематикой одеяла, украшали стены лимонного цвета и двери шкафа. Самым ярким произведением искусства была большая, белая фреска из дерева, которая простиралась от пола до потолка.

Сосновые полки, заставленные подарками, которые она получила на вечеринке в честь рождения малыша… игрушки, видео няня и фоторамки с первыми изображениями УЗИ.

Ведро для подгузников и детское кресло, которые также подарили, стояли в углу комнаты.

Ветер, проникающий в открытое окно, раздувал белые занавески и покачивал мобиль со стрекозами, висевший над кроваткой. Комната казалось светлой и просторной, особенно с таким количеством естественного света. Когда лучи попадали на лимонные стены, то они становились более глубокого солнечного оттенка.

Харпер создала невероятное красивое и уютное, теплое, безмятежное пространство. Теперь Нокс был чрезвычайно рад, что полностью доверил ей самой заниматься комнатой.

— Я была поражена, когда ребята из доставки собрали мебель перед уходом, — сказала она. — Я привыкла, что потом приходится собирать все самой.

Тем не менее, Харпер потребовалась неделя, чтобы сделать комнату именно такой, какой она ее себе представляла. Она могла поспорить, что Танер и Кинан в восторге от того, что работы закончились, потому что она заставила их хорошенько потрудиться.

— Ну, что думаешь? — Нокс повернулся к Харпер, и выражение гордости на его лице согревало ее душу.

— Думаю, ты проделала потрясающую работу, — Нокс положил ей руки на плечи. — И я считаю, что ты приняла верное решение, когда решила работать самостоятельно.

Она с облегчением улыбнулась.

— Я так рада, что тебе понравилось

Он склонил голову.

— Ты думала, что мне может не понравиться?

— Ну, ты очень избирательный парень. Тебе трудно угодить, во многих отношениях.

Он выдохнул в ее рот.

— Тебе легко угодить мне. Серьезно, мне нравится то, что ты сделала с комнатой, и я думаю, что ребенку тоже понравится. Я хотел спросить, почему стрекозы? Мне нравится, просто любопытно.　

— По той же причине, что татуировка на моей шее. Я восхищаюсь ими, несмотря на их короткую жизнь и хрупкость, стрекозы не из пугливых.

К тому же, они мастера полета. Любой сфинкс хотел бы также искусно овладеть полетом. И она желала это своему ребенку; немного волнуясь, что его крылья не появятся естественным образом, как и у нее.

— Хм, понятно. — Нокс указал на коробку и сумку возле шкафа. — Вижу, что у тебя все готово.

— Да. Все, что нам нужно будет сделать, так это отнести вещи в гостиную.　

Харпер выбрала домашние роды, что было не редкостью среди демонов. Ей хотелось быть в своем доме, знакомом месте, где она чувствовала себя комфортно, расслабленно и в безопасности, когда будет проходить через, несомненно, адский опыт.

Однако ее главной причиной выбора домашних родов было то, что она не чувствовала себя в безопасности в больнице. Она была бы уязвима, Нокс отвлекался бы и до ребенка легко могли добраться, и неважно, какие меры предосторожности были бы приняты. Собственно, люди могли бы подумать, что это удачное время, и атаковать. Дома она и ребенок будут в полной безопасности.

Все для родов лежало в коробке, благодаря Мег… старые простыни и полотенца, одеяла и полимерная пеленка среди прочего. Мег также раздобыла портативный обогреватель, чтобы ребенок был в тепле, ее дочь использовала его, и это было идеально.

Харпер все же собрала сумку с туалетными принадлежностями и одеждой для нее и ребенка на случай осложнений, и если ее придется перевести в больницу. Это также означало, что ей не придется отправлять Нокса и Мег домой за вещами, которые она приготовила для родов дома, и им придется только захватить сумку.

Роджерс не возражал против домашних родов, так как последнее ультразвуковое исследование показало, малыш больше не отставал в росте, и даже стал больше, чем ожидал Роджерс.

— Нервничаешь по поводу родов? — спросил Нокс, когда они выходили из детской, закрывая за собой дверь.

Она прикусила губу.

— Да. Я начиталась и наслушалась бесчисленное количество историй, и хотела бы думать, что готова, но все равно нервничаю.

Ненавидя, что не может помочь ей с этим, Нокс сказал:

— Я помогу, чем смогу. Скажи мне, что хочешь, и я сделаю это. Что бы тебе ни понадобилось, я выполню.

— Мне не нужно ничего особенного. Просто будь рядом.

Если она сможет чувствовать близость и связь с человеком, с которым была в полной безопасности, то все пройдет хорошо.　

Он прижался своим лбом к ее.

— Обещаю, буду рядом и пройду каждый этап с тобой. И, раз уж мы заговорили о ребенке, у меня есть новости. Община организует парад в Подземке.

Харпер нахмурилась.

— Что?

— Парад в честь ребенка.

Харпер застонала.

— Нокс, ты же видел, как люди вели себя на объявлении — постоянно задавали вопросы, рассказывали ужасные истории и давали ненужные советы. Чем больше срок, тем хуже. Когда мама Хайди была беременна, мне было ее так жаль. Словно люди, завидев живот, напрочь забывали о правилах поведения в обществе. Они говорили обо всем, что грудь стала больше, что она набрала лишние килограммы, и у нее округлилось лицо, и даже об отеках на ногах.　

Нокс обвел ее взглядом.

— Ничего не имею против, если твоя грудь станет больше. Вес ты набрала только тот, который изначально потеряла. Твое лицо не изменилось и ноги у тебя не отекают.

— Не в этом дело, Торн. Мама Хайди легко это игнорировала, но у меня так не получится. Я бы предпочла еще одну вечеринку по поводу рождения ребенка, а это о чем-то да говорит.

— Я думал, что на таких вечеринках нужно отдыхать.

— Не тогда, когда их организовывают импы.

Когда Джолин сказала ему, что организовала вечеринку для Харпер, он представил расслабляющую встречу с глупыми играми, канапе, тортом из подгузников и вздохами гостей, сидящих в кругу и наблюдающих, как будущая мама открывает подарки. Но оказалось, что импы представляют такое событие иначе. Хотя Харпер предупредила его, что это будет шумное мероприятие, он не понимал насколько, пока не подъехал к дому Джолин и не услышал песню «Ice Ice Baby» через открытые окна. Импы делали коктейли, пели в караоке, жарили барбекю, и все, кроме Харпер, были пьяны в стельку к концу. Обхватив руками ее плечи, Нокс потерся об ее нос своим.

— Хорошо, я попрошу общину отменить парад.

Он поднял голову и заметил ее хмурое выражение лица.

— Почему ты не выглядишь счастливой?

— Потому что отчасти чувствую вину. Не хочу оскорблять общину.

Нокс чуть не усмехнулся. На ее месте он бы не чувствовал вину, но Харпер внутри была мягкой, а значит, она никогда не станет такой эгоистичной, как он.

— Я скорее оскорблю нашу общину, отменив парад, чем заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь.

— Прекрати быть таким милым, иначе я заплачу.

— Не заплачешь. И даже если разрыдаешься, я скажу, что у тебя есть полное на это право. Ты беременна, в тебе бушую гормоны, и поэтому ты нервничаешь. Никто в таком состоянии не хочет иметь дело с тем, что раздражает. А ещё ты чувствуешь гиперопеку к ребенку, поэтому совершенно естественно твое нежелание находится сред незнакомцев… особенно среди тех, которые могут попытаться прикоснуться к твоему животу.

Ни Ноксу, ни его демону эта мысль тоже не нравилась.

— Ты действительно не считаешь, что я веду себя глупо и неразумно?

— Не считаю. Думаю, твой демон тоже обеспокоен и близок к срыву… по слухам, это нормально во время беременности. Просто решил, что захочешь выбраться из дома. Ты так усердно работала над детской, что кроме вечеринки нигде не была. Ты была уверена, что сойдешь с ума, если все время будешь находиться дома.

Харпер нахмурилась.

— Думала, ты обрадуешься, что я сижу дома.

— Мне не нравится, когда ты делаешь что-то несвойственное тебе… это меня беспокоит. Мег заверяет, что это синдром гнездования, и мне не о чем беспокоиться, но я всегда волнуюсь, когда дело касается тебя.

Харпер задумалась на мгновение.

— Возможно, мне пойдет на пользу выйти из дома и подышать воздухом. Вероятно, будет лучше позволить всем увидеть, что я беременна, и удовлетворить любопытство, чтобы потом, когда мне по какой-то причине нужно будет посетить Подземку, люди не таращились на меня.　

— Может быть, — осторожно согласился он, стараясь не настаивать.

— Меня беспокоит, что люди начнут думать, будто я прячусь… а, значит, ублюдкам, которые с нами играют, это будет только на руку, а мы будем выглядеть слабыми.

Именно поэтому она не хотела долго оставаться в особняке, напомнила Харпер себе.

— Лично мне плевать на мнение других. Но меня беспокоит, что люди могут поверить, будто я не способен защитить тебя.

Харпер вздохнула, и ее плечи поникли.

— Когда планируют провести парад?

— Через неделю.

А значит, ее живот станет еще больше. Класс.

— Я пойду, но не обещаю, что продержусь долго, или что любой расстроивший меня уйдет невредимым.

— Не волнуйся, вряд ли кто-то действительно захочет связываться беременной демоницей.

Они не справятся с таким дерьмом, как гормоны и раздражительность. Харпер была ужасно раздражительной и в лучшие времена.

— Мне понадобится новое платье.

— Большинство женщин произнесли бы эти слова с радостью.

— Я не большинство женщин. И у меня нет настроения, идти в магазин. Спина болит, и суставы ноют.

Нокс нежно погладил ее спину.

— Так позволь Рейни выбрать что-то для тебя, как ты сделала, когда понадобилось платье для объявления.

Рейни по-настоящему отлично подбирала наряды для людей. Харпер думала, что отчасти суккубу нравилось выбирать красивую одежду для других, потому что она редко покупала себе такое.

— Ладно, — уступила Харпер, погладив его грудь. — Но в качестве награды, я жду от тебя что-нибудь шоколадное.

— Могу это устроить. — Он быстро ее поцеловал. — Завтра. — Вновь поцеловал. — Теперь нам нужно в душ.

— Я лучше сыграю в обнаженный твистер.

Нокс рассмеялся.

— Твое сексуальное влечение может меня убить.

— Не самый худший способ умереть.

Действительно.

— Знаешь, что я только что понял?

Харпер охватила дрожь, когда прозвучал его «сексуальный голос». Он был глубоким, властным и завораживающим.

— Что?

Нокс прикусил мочку ее уха.

— Мы еще не занимались любовью у шкафа.

Харпер сглотнула.

— Это страшная оплошность с нашей стороны. Даже ужасная. Думаю, нам следует это исправить.

— Было бы неправильно не сделать этого.

Зарывшись руками в ее волосы, Нокс ее поцеловал. Проник языком в её рот, а затем всосал ее язык. Прикусил губу. Брал, дразнил, доминировал. Все это время он вел ее в их комнату, а затем прямо к шкафу. Остановившись около дивана, Нокс сказал:

— Я хочу то, что под твоей одеждой. Сними ее.

Слегка ошеломленная таким горячим, страстным поцелуем, Харпер все же удалось сбросить одежду, не споткнувшись и не потеряв равновесие. И она обрадовалась этому.

— Теперь твоя очередь раздеться.

Он скользнул костяшками пальцев по ее горлу.

— Есть что-то в том, когда ты обнажена, а я полностью одет. Не знаю что.

Нокс обхватил ладонью ее грудь и сжал так, как ей нравилось. Она выгнулась, схватив его руки.

— Я собираюсь трахнуть тебя, Харпер. Хочу, довести тебя до сильнейшего оргазма. И хочу, чтобы ты ощутила мой пульсирующий член внутри. Хочу, чтобы ты почувствовала, как я кончаю. Но сначала, хочу, чтобы ты поработала ротиком. — Он указал подбородком на черный кожаный диван позади нее. — Садись.

Вот теперь, Харпер возбудилась сильнее, чем доводилось прежде. Она подошла к дивану и села. Нокс подошел к ней. Не спросив, она расстегнула молнию, не быстро, не мешкая, а медленно и ловко. Член оказался освобождён от плена штанов, но Харпер ничего не делала, а ждала указаний Нокса. Он провел пальцами по ее волосам.

— Ты же можешь быть хорошей девочкой, когда захочешь? — Харпер улыбнулась. Ох, она может быть очень, очень хорошей девочкой. Просто это случается редко. Намотав её волосы на кулак, Нокс дернул. — Открой. — Она послушалась, и он погрузился в ее горячий рот. — Жестко. — Вот и все.　Ему не нужно направлять её, она точно знала, что ему нравится и как именно. Харпер обвела языком член. Всосала достаточно сильно, что втянулись щеки. Сглотнула так, что он ощутил, как вокруг него сжимается горло.

Удерживая её голову, он и трахал ее рот. Харпер не возражала, не сопротивлялась, не двигалась, только провела ногтями по задней стороне бедер. Нокс почувствовал покалывание у основания позвоночника и понял, что пора остановиться. Выйдя из ее рта, он отвел ее голову назад и провел пальцем по набухшим губам.

— Насколько ты влажная?

— Почему бы тебе самому это не выяснить?

— Думаю, я так и сделаю. Вставай. — Он помог ей встать и поцеловал в шею. — Я хочу знать, насколько ты возбуждена. Покажи мне.

Все поняв, Харпер погрузила в своё тело палец, а затем подняла его. Не прерывая зрительного контакта, Нокс взял ее палец в рот и всосал. Она облизала нижнюю губу, наблюдая, как в его темных глазах вспыхнула настоящая потребность. Боже, она надеялась, что он не начнет ее дразнить. На последней стадии беременности она кончала быстрее обычного. Прямо сейчас Харпер нужно было, чтобы ее трахнули. Не дразнили. Не играли. А трахнули.

— Встань на колени на диван и ухватись за спинку.

Счастливо танцуя в мыслях, Харпер повернулась и выполнила его требование. Она закрыла глаза, когда он провел языком по ее позвоночнику, закончив свой путь тем, что прикусил ее шею.

— Нокс…

Ее рот раскрылся в беззвучном стоне, когда он погрузил в нее палец и повернул.

— Невероятно влажная, как я люблю.

Он стянул ее волосы в хвост, дернул их назад и на всю длину члена вошёл в неё, и чертыхнулся, когда стенки туго его сжали, а Харпер застонала, отчего его яйца напряглись.

— Мне нравится этот звук. Посмотрим, сможем ли мы заставить тебя издать его снова. — Он медленно подался назад и толкнулся опять. — И вот оно.

Нокс жестко вколачивался в нее. Погружался быстро и глубоко, словно никогда не насытится. И этого не случится. Он всегда будет желать, и нуждаться в ней, жаждать этого. Не важно, будут они вместе года, десятилетия, века… вожделение, которое горело внутри, никогда не исчезнет. А Нокс этого никогда не захочет. Когда ее внутренние мышцы начали пульсировать вокруг его члена, он замер и слегка потянул Харпер за волосы.

— Еще рано. Ты не кончишь раньше меня, а я еще не готов покидать твое лоно.

Харпер покачала головой, уверенная, что не продержится долго.

— Это случится с тобой или без тебя, здоровяк.

— Подожди меня, — прохрипел он ей на ухо. Нокс знал, что она сможет. Знал, что Харпер продержится, если он попросит. Знал, что она подчиниться, только потому, что ему это чертовски нравится.

Харпер зашипела, когда его зубы впились в ее шею, и он снова начал двигаться. Не потому что укус причинил боль, ей даже нравилась небольшая боль, приближающая к оргазму, с которым Харпер боролась. Каждый толчок был плавным, уверенным и собственническим. Время от времени Нокс замедлял темп и делал несколько нежных движений, но затем продолжал толкаться быстро и сильно… выводя ее из равновесия.

— Нокс, серьезно, я больше не могу.

— Но ты сможешь.

Он толкнулся сильнее, сжав зубы, когда ее внутренние стенки сжались. Его накрыло собственное освобождение, и он вцепился в ее бедро. Дернув Харпер за волосы, он пролил семя и зарычал:

— Давай.

Харпер отпустила удавку, которая сдерживала ее собственный оргазм. Трение внутри подтолкнуло ее за край, жестко и интенсивно. Харпер закричала, когда силы резко оставили ее, и упала на диван.

Нокс поцеловал ее плечо, наслаждаясь ощущением своего члена в её теле, когда ее накрыл оргазм.

— Ты в порядке?

— У тебя просто невероятный член.

Изумившись, он усмехнулся. Харпер просто улыбнулась.