Наше время. Прошел лишь месяц после уничтожения терминатора из жидкого металла.
На открытой площадке, излюбленном сборище голубых натур, шел конкурс под названием «Мистер Задница». Выступал один из фаворитов турнира, некий Коля Питерский, предки которого, как он утверждал, имели французские корни. Когда он закончил выступление, гром оваций и объяснений в любви, казалось уже обеспечил ему победу, однако площадка вдруг заискрилась молниями, одна из которых «клюнула» Колю Питерского в его предмет гордости (задницу) и он с воплем свалился с помоста.
- У-у-у, бля! – схватившись руками за задницу, завыл он.
Тем временем, на помосте становилось светлее. Наконец, вспышка озарила голубые, в основном, глаза зрителей и участников. На помосте, в позе не то зародыша, не то медведя в спячке, сосущего лапу, лежал низенький лысоватый толстяк с выпирающим животом и обвисшей задницей. Вдруг он ожил и посмотрел на зрителей красными окулярами, искусно загримированными под человеческие глаза. Он упер руки в бока и как-то странно осматривался. Тишину прорвал чей-то крик.
- А он, ниче!
Бурный рев, последовавший за этим, доказывал, что на помосте стоит новый фаворит конкурса.
Тем временем, глаза толстяка остановились на здоровом толстом бугае с татуировкой на лбу – «мой телефон 322223322».
- Ты! – кривой палец терминатора уставился бугаю в переносицу. – Снимай одежду.
- О, какие мы грозные, - жеманясь, произнес бугай, на лице которого была написана готовность сделать все, что угодно.
Толстяк (терминатор) быстро схватил одежду рокера-бугая с заклепками и одел. После чего, пукнув на прощание, быстро удалился.
- Держите его, он пукнул сквозь мои штаны! – завопил пришедший в себя бугай.
Раздался бурный хохот всех присутствующих, оценивших шутку неизвестного толстяка.
Тем временем, терминатор шел по глухим улочкам, куда ни разу не захаживала нога налогового инспектора. У всех жителей этих мест была одна и та же фамилия Смит, а все таблички с номерами домов и квартир были сорваны, чтобы ввести в заблуждению полицию. Жесткая логическая составляющая микропроцессора подсказала терминатору наиболее вероятное местонахождение Джона Коннора, поскольку из сохранившихся в будущем скудным архивам, удалось узнать только то, что у семьи Коннор были нелады с налоговой инспекцией.
Пока вы все это читали, к Т-1000(б) подвалило несколько рокеров, по виду, сущие подонки.
- Эй, смотри какой урод! – сплюнув, заметил один из них.
- Гляди, у него на заднице дырка! – засмеялся другой.
- Как у Голубого Джи! – подхватил третий.
- Э, да это и есть штаны Джи, вон на них сопля засохла, это я вчера высморкался, пока он пьяный валялся! – заявил еще один рокер.
- Эй, гондон, одолжи тыщу баксов! – размахивая обрезом, попросил самый здоровый из них, в темных очках и фашисткой каске времен второй мировой войны.
Терминатор замедлил шаг.
- Зачем? – спросил он.
- Понимаешь, у меня лучший друг умер, похоронить не на что, - хрипло рассмеялся главарь банды.
- Хотел бы я на него посмотреть, - пробормотал терминатор.
- Смотри, вот он, - с этими словами он выстрелил в одного из своих «друзей». Тот громко охнул и растянулся на асфальте.
- Это мой новый лучший друг, он одолжил мне вчера десятку. Умер бедняга, а похоронить не на что, вздохнул главарь. – Ну, а теперь дашь тыщу? – обратился он к Т1000(б).
Терминатор подмигнул.
- Дать! Хорошая идея! Дать! – с этими словами он так дал главарю поддых, что тот своей каской задел свои ботинки. Обрез и темные очки были вырваны у попрошайки в течение секунды. Терминатор с сомнением проверил, заряжен ли обрез, на проезжавшем мимо мотоциклисте и, после того, как тот покатился по асфальту, сел на его «Харлей». Затем, вспомнив о главаре и его подонках, он бросил им какой-то кейс из багажника мотоцикла. Газанув, Т1000(б) исчез за углом.
Любопытный главарь первым схватил кейс и открыл его.
- Граната! – завопил он и разлетелся на куски, обрызгав своей кровью подчиненных. Кишки главаря отлетели в сторону и словно шарф, окружили шею одного из них.
- Теперь я главный! – завопил он. – У меня идея! Пошли, повесим на этих кишках Голубого Джи. Это он виноват, свои штаны кому попало раздает! – призвал он своих друзей.
Те встретили его предложение с бурным восторгом.
Веселая компания отправилась на поиски несчастного бугая, распевая неприличные песни.
Интересно, а где сейчас находится маленький Джонни? - А он сейчас находится неподалеку и его избивают сверстники за то, что он плутовал в карты.
- Не бейте меня! Я научу вас пользоваться крадеными кредитными карточками, подделывать подписи на дорожных чеках, получать пособия по фальшивым карточкам социального страхования! – кричал слегка подросший после второй части «Терминатора» Джон.
- Ты уже научил Бобби-Задницу этому, теперь его засадили лет на двадцать! - выкрикнул один из парней.
- Ну, так он же полная задница! – оправдывался Джон.
- А кривой Пью? – Ты отдал ему долг фальшивыми баксами и он загремел на семь лет! – закричал другой.
- Ребят, я что виноват, что ли, что он кривой, мать его! Я же только пошутил!
- А Саманта-Крутые сиськи? – Ты всучил ей кредитные карточку, а фотографию наклеял, где она в чем мать родила! – завопила какая-то девица, размалеванная как индеец на тропе войны.
- А хули она гуляла с толстяком Питом? – вопросом на вопрос, ответил Джонни, прикрывая голову руками.
- Вот погоди, она выйдет через год, она тебе яйца отрежет! – зашипела девица, стараясь выцарапать ему глаза.
- А кто в моей машине насрал? – возмущенно заорал толстяк Пит, пиная Джона.
- А это мое дело! – ответил Джон и, извернувшись, пнул толстяка в пах.
- У-у, бля! – завыл тот.
- На, на! – кричала вся компания, избивая Джона.
Неподалеку прогуливался старый джентльмен, который с интересом наблюдал за избиением.
- Вломи, вломи, вломи ему! – кричал старый джентльмен, благоразумно останавливаясь на другой стороне улицы. – Убейте его, он мне в аквариум с рыбками нассал! Этого я даже себе не позволяю!
Джон же сумел вырваться и побежал прочь. Однако, на прощанье, он крикнул старому джентльмену:
- Погоди, старый пердун! Ты еще в свои старые ковбойские сапоги не заглядывал! Тебя ждет новый аромат!!! – прокричал он, скрываясь за углом.
Старый джентльмен зашатался, сраженный страшным известием.
- Мои сапоги! – прошептал он, хватаясь за сердце. - Он и в них насрал! Я этого не переживу! – проскрипел он и потерял сознание.
Джон же, оторвавшись от преследования, замедлил шаг и улыбнулся как обезьяна. Даже синяки и шишки не огорчали его.
- Может мама права? Может Лос-Анджелес действительно замечательное место, - радостно подумал он, запустив кирпичом в окно дома напротив.
Тем временем, Терминатор начал свое злое дело: он принялся заходить в каждый дом, звонил или стучал в дверь и спрашивал где живет Джон Коннор. В ответ его двадцать три раза оплевали, шестнадцать раз облили грязной водой, семь раз дали по морде и раз пятьдесят спустили с лестницы. Выйдя из первого дома, Терминатор решил больше не звонить в двери. Теперь он сначала стрелял в дверь, а потом вышибал дверь ногой, после чего вежливо спрашивал у жильцов, не знают ли они, мать их, где блин, живет Джон Коннор, ублюдок, чтоб его. Тонкий подход сразу дал о себе знать. Даже если жильцы и не знали где живет, чтоб его проклятый Джон Коннор, козел, то они тем не менее давали адреса своих тещ, богатых родственников, завещавших им сто долларов, или на худой конец, своих соседей. Так что у Терминатора кончились патроны задолго до того, когда он пошел по правильному адресу («найти дом, где все стекла, кроме одного, перебиты, там-то и живет Джон Коннор, чтоб он под машину попал!»).
Т1000(б) решил пополнить свой боезапас, и с этой целью направился в ближайшую среднюю школу. Ближайшей оказалась школа имени Аль Капоне.
Уже на подступах к парадному входу, Терминатор заметил железные останки робота. Кем он был, неизвестно, однако, судя по полицейской бляхе, это был Робокоп. Когда Т1000(б) подошел поближе к школе, то увидел чьи-то останки, привязанные к дереву. Если верить табличке, смахивавшей по виду на музейную, это были останки капитана Гранта, найти которого так и не удалось ввиду ошибки географа Паганеля, перепутавшего 37 параллель северной широты с южной*.
Терминатор, с трудом сглотнув слюну, начал осторожно подниматься по парадной лестнице. Однако, оказалось, что надо было подниматься по лестнице черного входа, о чем ему тут же сообщила сирена, завывшая как старый паралитик, обнаруживший пропажу своих любимых трусов. Над входом зажглась тревожная надпись «Чужой». Из парадной двери выскочил очкарик с зенитным пулеметом.
- Окапывайтесь чуваки, я вас прикрою! – заорал он и открыл шквальный огонь. – Ни один вшивый урод-учитель не проживет в нашей школе больше часа! – продолжал кричать он, поводя по сторонам вращающимся пятиствольным дулом.
Стрелял мальчик, конечно, очень плохо. Пули вонзались в машины, находившиеся на стоянке напротив школы, прошивали колеса, бензобаки. Машины начали взрываться одна за другой. В полицейском участок начали поступать звонки от обеспокоенных владельцев машин, которые информировали полицию о том, что среднюю школу имени Аль Капоне захватили не то русские, не то террористы. Услышав, что источником треволнений служит школа Аль Капоне, дежурный телефонист советовал засунуть вату в уши и не обращать внимание на подобные пустяки. Особо разъяренных владельцев приходилось арестовывать за неуважение к полиции, благо определитель номера и свободные патрульные экипажи были под рукой.
Когда пули в пулемете кончились, Терминатор, в которого не попала ни одна пуля, обвел все вокруг своим сканером и на его внутреннем экране высветилось: человеческие потери – 0.0. Т1000(б) недовольно хмыкнул и начал подниматься по злополучной лестнице.
Взрыв, раздавшийся на заминированной лестнице, отшвырнул низенького толстяка метров на десять, изрядно повредив штаны и куртку Голубого Джи.
- Разве ж это дети? Это же сволочи! – подумал Т100(б), с досады принимаясь избивать случайного прохожего.
Случайный прохожий, видимо очнувшись от алкогольного дурмана, пришел в себя и, крича что-то о черном поясе и неведомом Кийя, отшвырнул терминатора, затем поднял вновь, еще раз уронил, вновь поднял и засунул по самую задницу головой в помойный бак.
Когда терминатор вылез из бака, то он был готов убить всякого, кто встанет у него на пути. За углом на его пути встал мощный грузовик, мчавшийся со скоростью пятьдесят миль по пустынной улице. По странному стечению обстоятельств, за рулем сидел Джон Коннор, взявший машину покататься у ближайшего бара, в котором обыкновенно останавливались все местные шоферы-развратники-пьяницы.
Получив страшный удар, Т1000(б) отлетел метров на двадцать в сторону и оказался в квартире одного из домов на втором этаже. Оглядевшись, он увидел, что в квартире настоящий притон, а десяток-другой, находящихся в квартире подозрительных личностей, совершал незаконную сделку с наркотиками. Внезапное появление в разгар сделки неизвестного в костюме закоренелого педераста, спутало все карты.
- Полиция! – одновременно догадались все.
Терминатор даже глазом моргнуть не успел, как в него выпалили из всех возможных видов оружия, включая гранатомет. Вылетев из окна тем же способом, что влетел, Т1000(б) повис на фонарном столбе.
Расстреляв несколько обойм, бандиты осторожно выглянули на улицу. Их взгляду предстала задница в штанах Голубого Джи, вызывающе глядевшая на бандитов с ближайшего фонарного столба.
- Нет, это не полиция, это какой-то педераст, - с облегчением заявил один из главарей бандитов.
Второй главарь, видимо представитель второй банды, схватился за сердце.
- Что, и эти тоже в мафию полезли? – застонав, пошатнулся он.
- Да в жопу их всех! – попытался утешить второго первый.
- В жопу! Хорошая идея! – воскликнул еще один бандит и пальнул из гранатомета по наглой, вызывающей заднице.
После этого выстрела половина фонарного столба пролетела метров пятнадцать, воткнулась, словно копье, в вывеску магазинчика со странным названием «Кингсайз». Терминатор же влетел в окно дома напротив. На груди и на заднице – место попадания гранат и пуль, красовались рваные дыры, доходившие до железных частей скелета. Поднявшись и оглядевшись вокруг осовелыми глазами, Т1000(б) увидел маленькую старушку, целящуюся в него из старой двустволки гигантских размеров, положенной для удобства на стол.
- Ба-бах! – громко пукнула двухстволка. Свинцовые пули, которыми можно было прострелить слона насквозь, выбросили терминатора на улицу, к ногам неизвестного старого джентельмена.
- Как Вы себя чувствуете? – спросил учтивый старик, незаметно быстро отстегивая большие часы с голубым циферблатом с руки терминатора.
Т1000(б) хотел ответить, что он чувствует себя, словно его трахнул слон, однако природная неучтивость, заложенная в нем компьютерными чипами, заставила его сказать другое.
- Как я себя чувствую? Да ты выглядишь так, как я себя чувствую, старый хрыч, чтоб тебя! – выругался он.
- Ах ты срань! Ублюдок, мать твою! Да я даже с Аль Капоне часы как-то снял! Да я тебя, толстая мудила в порошок сотру! – с этими словами он плеснул в лицо терминатору склянку с серной кислотой. Все происходило настолько быстро, что Т1000(б) даже увернуться не успел. Кислота немедленно начала разъедать оптическую систему киборга, состоявшую, во-первых, из настоящих человеческих глаз, а во-вторых, из миникамер с прибором ночного видения. Кислота разъела большую часть лица, сожрала глазные яблоки, обнажив красные окуляры камер, на которые кислота лишь чуть-чуть подействовала. В результате, в правом окуляре возникло бельмо в виде тощей фигурки старика с баночкой серной кислоты, а в левом, затрудняя обзор, появились мелкие пятнышки брызг, сложившихся в некое подобие слова «fuck», хотя иногда, если читать по диагонали, можно было прочитать «asshole».
Любой, кто взглянул бы на Т1000(б) в это минуту, неминуемо наложил бы в штаны. Старикан затрясся, заметив, вдруг, следы от выстрелов на груди толстяка; глаза злобно щурились, пытаясь разглядеть, где же этот гребаный старик. Словно вспомнив о чем-то, терминатор вытащил из-за пояса бритву и, явно страдая косоглазием, несколько раз взмахнул ею перед собой. Результатом явилось падение фонарного столба, срезанного одним взмахом, на голову терминатора.
- У, бля! – завыл Т1000(б), пытаясь выпрямить скривившуюся после удара столба шею. Еще пара взмахов бритвы и старик, стоявший от страха ни жив, ни сух от страха, почувствовал, что бритва срезала пуговицу вместе с ремнем на брюках. Штаны упали, как раб падает ниц перед своим господином. Заверещав от ужаса, старик пришел в себя и, бросился прочь в одних трусах, древних, как и он сам.
Разгневанный терминатор бросился за ним, преисполнившись странной уверенности, что подлый старик приведет его к Джону Коннору. Спустя десять минут, Т1000(б) оказался в таких дебрях, куда еще ни разу не ступала нога налогового инспектора. Старикашка нырнул в один из подъездов и затаился. Терминатор огляделся по сторонам и увидел кучку негров с магнитофоном.
Подойдя к ним, Т1000(б) наметанным глазом определил, что у вожака за пояс заткнут «Узи» и дал ему по «рогам» так, что тот полетел с «копыт». Бросившихся на него двух негров он развалил надвое взмахами бритвы. Пока он это делал, еще один приставил ему к затылку пистолет и спустил курок. Голова Т1000(б) дернулась, но и только. Подобрав «Узи», он деловито снял его с предохранителя и открыл шквальный ответный огонь. Его несостоявшийся убийца упал, обливаясь кровью. Двое самых благоразумных бросили по гранате и скрылись за углом.
Два взрыва грянули одновременно. Кинетическая сила обоих взрывов пересеклась в той точке, где стоял возмутитель спокойствия. Терминатора отшвырнуло метров на пять туда, где дети в песочнице развели костер и бросили туда пачку патронов.
- Ба-бах-бах-бах-бах-бах! - сказал костер, плюнув в Т1000(б) свинцом. Пошатнувшись от ударов в грудь, терминатор вновь выхватил бритву и с опаской, стараясь, чтобы дерево упало не на него, полоснул по нему бритвой, изображая ярость. Однако, в силу своей кривизны, дерево упало все-таки прямо на него, причем сухой сук вонзился прямо в рот несчастного толстого механического мудака. Пока он барахтался под зелеными ветвями, маленький мальчик с интересом наблюдавший за терминатором, сбегал куда-то и вернулся с большим ведром, до краев полным бензина.
- Дядя умер, его надо кремировать! – важно заявил любознательный мальчик, по виду сущий отличник, обливая дерево и «дядю» бензином. Затем мальчик-отличник закурил сигарету и бросив горящую спичку, ушел, то и дело на ходу прикладываясь к небольшой фляге с виски, висевшей у него на заднице.
Огонь охватил дерево и терминатора. С трудом выбравшись из-под дерева, горящий толстяк с криком «вызовите пожарных!» бросился вниз по улице, разыскивая телефон.
Продолжая гореть, Т1000(б) с трудом нашел старый телефонный аппарат, в старой-старой будке, вывезенной еще видно в 1917 году из России, о чем можно было догадаться по славянской вязи «Телефонъ» над дверью. Терминатор начал набирать номер, но палец неожиданно застрял в диске телефона. Но горящий терминатор не растерялся.
- Алло, это номер 4444444? – вызовите быстрее пожарных, а то у меня палец в диске застрял! – прокричал в трубку Т1000(б).
- Это Смольный! Какого хега так огать в тгубку, подлая импегиалистическая свинья, так тебя гастак! – словно из глубины веков донесся картавый голос. – Коба, ублюдок, твою мать, газбегись с этой конгеволюционной пгопагандой по ту стогону тгубки! – выругался картавый пришелец из трубки. Вслед за картавым приказанием кто-то передернул затвор и приставил маузер к трубке. Раздался оглушительный выстрел и сгоревший до железного остова терминатор забился от неожиданности в эпилептическом припадке.
По стечению обстоятельств, Джон Коннор выглянул из окна квартиры, дверь которой хозяева могли бы запереть получше, и увидел терминатора, который бился в припадке, как таракан, нанюхавшийся дихлофоса. В следующую секунду окулярыТ1000(б) заметили Джона, несмотря на бельмо в виде старика с баночкой серной кислоты.
- У-у-у, - завыл терминатор, хватая «Узи» и бросаясь в подъезд.
Джон понял все практически мгновенно. Наметанный ум гения мгновенно отдал приказ его рукам. Джон забарикадировал входную дверь и принялся мастерить бомбу из кусков хозяйственного мыла, старых трусов, найденных им на батарее, столовой соды и бутылочки уксуса. Добавив ко всему этому гвоздей, Джон заминировал дверь. Все это заняло у него не более чем полминуты. Затем Джон одним махом изрезал занавески, привязал их к батарее у окна, и быстро спаустился вниз. Спустя секунду раздался страшный взрыв. Это терминатор принялся стрелять по двери и задел очередью мину. Воинственного терминатора отшвырнуло от двери в стену лестничного пролета. С трудом поднимаясь, Т1000(б) пополз в квартиру где несколько секунд назад был Джон . Подсоединившись к электророзетке, он набрал энергию и, убедившись в том, что объект покинул квартиру, заковылял вниз. Терминатор напал на след, как ищейка, и его ничто не могло остановить. Ничто, кроме подобия гильотины, которую кто-то установил над дверью подъезда. То, что подобие гильотины была собрана в течение еще одной полминуты из деталей к компьютеру «лего» и канализационного люка, указывало на то, что и здесь не обошлось без рук Джона Коннора, прославившегося своим умением из ничего делать первоклассные заподлянки. Как только терминатор пинком снес дверь с петель и шагнул за порог, канализационный люк, на котором Джон успел написать фразу мелом «Вот твоя панама!» обрушился на голову Т1000(б), заставив того упасть ничком. После этого из-за угла вынырнул Джон за рулем грузовика и принялся кататься по терминатору взад-вперед. Покатавшись так минут пять, Джон вдавил педаль газа и, снеся один из столбов, скрылся за углом.
Терминатор долго лежал, наполовину вдавленный в асфальт, наполовину распрямленный в тех местах, которые ранее свободно сгибались. Поднявшись и сделав несколько шагов, он вновь упал лицом в тротуар. Программа анализа повреждений докладывала ему о всех неполадках. В конце анализа, программа представила примерную стоимость ремонта и Т1000(б), как ужаленный вскочил. «Биг Босс» никогда не оплатил бы ремонт, стоимостью в половину государственного бюджета империи машин.
- Включить резервные интеллектуальные чипы, - после некоторого колебания, скомандовал своим микропрограммам Терминатор. Это означало, что обратной дороги нет, поскольку использование дубликата электронных мозгов укорачивало жизнь киборгов в два раза. Воспылав ненавистью к Джону Коннору, из-за которого он лишился шестидесяти лет жизни (продолжительность жизни киборгов класса «терминатор» составляла около ста двадцати лет). Прибавив себе интеллекта, Т1000(б) немедленно осмотрелся. Без человеческой плоти он выглядел по меньшей мере странно. Куча переплетающихся скелетных пластин с горбом на животе – заводской брак, делала похожим его на бракованного Робота - полицейского, собранного из конструктора «Лего». Несгибаемыми больше ногами, он сделал несколько шагов в направлении ближайшего подъезда. Спустя несколько секунд, раздался истошный крик. Из подъезда все той же походкой вышел толстяк-терминатор с натянутой человеческой кожей поверх своих железок. По ступенькам вслед за ним сбегал ручеек крови. Представьте себе голого толстяка с кожей худого тощего наркомана, все тело которого было в татуировках.
Именно с этим ужасом и столкнулся уже известный нам старичок, вынырнувший из соседнего подъезда с новой баночкой серной кислоты в руках. Увиденное настолько поразило его, что он тут же откинул свои сандалии и покатился по ступенькам. Терминатор немедленно подошел к нему и с наслаждением садиста вылил баночку на голову уже мертвого старика. Отомстив телу вредного старичка, Т1000(б) принялся снимать со старика одежду, желая замаскироваться получше.
А в это время, Джон Коннор на грузовике принялся объезжать всех своих приятелей. У одних он требовал старые долги, у других занимал денег, обещая тысячу и более процентов годовых.
- Мама! - закричал он, вбегая в свое жилище, не разваливающееся только потому, что все стены от пола до потолка были заклеены всевозможными афишами с изображениями обнаженных девиц. - Надо линять! Приехал еще один «дядя» Сэм из будущего!
- Ах! - вскричала его мать, выталкивая в окно неизвестного мужчину, который прятался за занавесками.
- Я тебе говорил, что надо было оставить раненого терминатора в живых, а ты все «большие деньги за лом, большие деньги за лом».
- Сынок, у каждого бывают свои ошибки, - после некоторого душевного колебания, означавшего попытку зачатков совести упрекнуть ее за то, что она отнеслась к железному спасителю своего сына, как к куче цветных металлов, Сара Коннор выбросила в окно тяжелый утюг. Тяжелый инструмент времен начала века, которым пользовалась семья Конноров, угодил прямо в лоб неизвестному мужику, попытавшемуся с проклятиями влезть обратно в окно.
- И - и - и - и, - сказал мужик и сполз на пыльный, никем не убранный тротуар за окном.
Джон покачал головой. По его мнению, половина обитателей их трущобного квартала не заслуживали и кончика ногтей его матери, а вторая половина вообще ничего не заслуживала, кроме естественно, презрения и девяти граммов свинца.
- И что ты только находишь в таких ублюдках, как этот хмырь за окном? - укоризненно спросил Джон у своей матери.
- Как что, кошельки и кредитные карточки, конечно, - ответила та, связывая свои непокорные волосы в пучок. - Ты вообще-то иди отсюда, в этой дыре нас никто никогда не найдет, даже твой страшный терминатор, про которого ты почему-то вспоминаешь только тогда, когда тебе от меня нужны деньги.
- Как знаешь, мама, я тебе предупредил, - хмыкнул Джон, открывая железный ящик с оружием. Спустя три минуты, вооружившись, как агрессор, собирающийся напасть на беззащитную, и оттого вдвойне опасную страну, уже порядком подросший Джон Коннор вышел из дома. Сзади за ним волочился старинный пулемет «максим», купленный по случаю на дешевой распродаже. На спине в школьном рюкзачке покоилась небольшая базука, плюющаяся лимонками, а на груди висел обрез АК-47 без приклада. На бронежилете, искусно выполненном в виде майки с гадким утенком., красовалась душераздирающая надпись «Ваша слово, товарисч Штык». На боку болтался сам штык, иззубренный и заржавевший до такой степени, что любой врач, дезинфицирующий инструменты перед операцией, пришел бы в ужас.
- Эй, Коннор, ты куда собрался, - визгливый голос старой леди, жившей над Коннорами, и следившей за всем, что творилось в округе с помощью бинокля, заставил Джона вздрогнуть. - Опять магазин пошел грабить, мразь такая! Я все вижу, высоко сижу, далеко гляжу.
- Ну, все, старая курва, - подумал Джон, швыряя в окно парочку гранат.
- Хрен тебе, - подумала старая курва, натягивая каску и противогаз.
Раздался взрыв, разнесший полстены дома. Старая леди в противогазе и каске, сидевшая на чугунном кресле - качалке (пока его тащишь, накачиваешься), в изумлении узрилась на расстилавшееся перед ней облако пыли из красного кирпича, поднявшееся над гранатотворным курганом, похоронившем под собой безвестного ухажера Сары Коннор. Ее косматые патлы, торчащие из-под противогаза и каски, делали ее похожей на ведьму, надевшую противогаз и каску.
У Джона при взгляде на нее проснулась жалость.
- Жалко времени нет, - подумал Джон Коннор, шагая навстречу приключениям. - Да и патроны тоже жалко.
Он ловко обогнул магазинчик старого китайца Ху Йа Мона, в котором вчера набрал товаров в кредит, и смело направился к штрафной автостоянке, являющейся местной достопримечательностью. Таковой ее сделали планировщики города, проведя всего лишь одну дорогу до свалки, вокруг которой и принялись возводиться дома, а сама свалка стала автостоянкой, да и то, дорога была с односторонним движением. Благодаря этому, отсюда никто не мог никогда вывезти свою машину, а местные жители, быстро смекнувшие, что к чему, разбирали их на части и продавали под видом автомобильных конструкторов.
Но Джона подобные запреты не останавливали. Он уселся за руль пригнанного недавно «Порше» и, бросив гранату в охранника стоянки, не хотевшего открывать ворота, направился в город по дороге с односторонним встречным движением.
Из этого района, дружно прозванного обитателями гадюшником, так давно никто не пытался вырваться по дороге, пусть даже и с нарушением правил дорожного движения, что патрульные, не поверили своим глазам, когда сверкающий красный «Порш» промчался мимо них, обдав их водой из грязной лужи.
- Ах, зараза, чтоб его! - вскричал полицейский, выронив свой бутерброд в грязную лужу. - За ним!
- Но Джим, а как же наш завтрак? - спросил его второй патрульный.
- Засунь его себе в ..., - порекомендовал ему Джим, продемонстрировав удивительные познания в человеческой анатомии, а именно взаимосвязи между началом мозговой извилины и концом прямой кишки напарника.
Тот, выслушав эту фразу, с отвращением выбросил гамбургер в ту же лужу и уселся за руль патрульной машины. Натужно взревев как старый унитаз, патрульная машина тронулась с места вслед Джону Коннору.
- Внимание всем постам! - принялся бубнить напарник Джима в полицейскую рацию. Говорит сержант Полищук, немедленно задержать красный «Порше», нарушивший правила дорожного движения и двадцать шестую поправку к Конституции о праве полицейских на обед. Судя по всему, богатая нажравшаяся сволочь вконец охренела!
- Ты не в России Полищук, мать твою, - отозвалась рация, тут постов нету, тут мобильные пункты задержания капиталистических нарушителей!
- Заткнись, Кац, выполняй свою работу, - отозвался Полищук. - Если б не я, ты бы сейчас лес валил в Сибире.
- Если б не я, ты бы валил лес вместе со мной, - сообщил неведомый Кац.
- А ну заткнуться, мать вашу! - вмешался в разговор Джим. - Я вам устрою эммиграционные разборки! Завтра же добьюсь у капитана, чтобы вас послали патрулировать в Гарлем.
- А ты мне не указывай, империалистическая свинья, - заявил сержант Полищук и разрядил в своего напарника револьвер. - Товарищ Кац, мне пришлось ухайдокать Паркинсона, он мог разрушить нашу явочную связь.
- Идиот! - возмутился тот. - Ты уже в третий раз пристреливаешь своего очередного напарника, это вызовет подозрения!
- Если я пойду патрулировать в Гарлеме, где ошивается русская мафия, меня сразу все узнают, и разоблачат. И тогда, товарищ Кац, Вы первый пойдете на электрический стул с тефлоновым покрытием.
- Ублюдок, черносотенец хренов, пидарас недобитый, - понеслась ругань из рации. - В последний раз покрываю твою задницу, еще кого-нибудь грохнешь, я тебя собственными руками растефлоню!
- Служу Советскому Союзу, тьфу черт, ридной Украйни! - вытянулся перед рацией Полищук. - Я вашу доброту, товарищ, вовек не забуду!
- Идиот! Мы работаем на Израиль! - донеслось из рации.
- Что? - взревел Полищук. - Я что, на жидов работаю?
- А ты что, не знал? - искренне удивился неведомый Кац. - Ах, да, я же забыл тебе сказать, извини. И не надо так орать, мне и без этого прекрасно слышно.
- Ах вы члены обрезанные! - продолжал бушевать Полищук. - Я можно сказать родину продал из-за таких, как вы! Да я лучше на арабов пойду работать! - заявил он и, грохнув ненавистную рацию об обшарпанную стену дома, выкинул тело своего напарника в ближайший мусорный бак, после чего направился на машине в сторону посольства Ливана.
Оставим же нехорошего Полищука продавать очередную родину очередной будущей родине и вновь вернемся к Джону Коннору.
- Ух ты! Фанта! Веселая компания! - воскликнул Джон, сбивая кучку подростков, несущих охуенных размеров надувной диван с бутылками внутри. - Вливайся! - радостно крикнул он под аккомпанемент стонов и хрипов. Гордость рекламного трюка, надувной диван отлетел метров на двадцать и обрушился на миссионера, который что-то проповедовал, вздымая руки к небу.
- И если мы послужим нашим детям примером, - хриплым голосом вещал проповедник, - то они немедленно исправятся и прекратят бить старушек бейсбольными битами по голове, - с энтузиазмом кричал он, пока не увидел «чудо». Вид огромного спального инструмента, летящего прямо на него с угрожающей скоростью, настолько потряс проповедующего, что на его белоснежных штанах немедленно появилось расползающееся мокро-желтое пятно. Когда же диван отлетел от вытянутой в отчаянии руки проповедника на несколько метров, ничуть не повредив моче- (а может и слово-) недержанцу, то он в гневе, принялся ругаться так, что вся толпа немедленно пробудившись ото сна тут же начала бить его. Особо свирепствовала толпа подростков, немедленно выудившая вышеозначенные бейсбольные биты.
А в это время, злобный Терминатор поступил по объявлению на работу в полицию, быстро сдав экзамен на профпригодность. Несмотря на высокую сложность вопросов, таких как, сколько пружин в «парабеллуме», или когда надо стрелять в преступника, до или после ареста, он с блеском сдал все предметы и, получив полицейский значок, немедленно осведомился у экзаменатора:
- Это что, если я кого-нибудь убью, то мне за это ничего не будет?
- Гм, в принципе, с большим допущением, да, - ответил тот.
- Это я и хотел узнать, - радостно воскликнул Т1000(б) и, выпростав из-за полы плаща большое помповое ружье, навел его на толстый живот экзаменатора.
- В полиции запрещено использовать оружие с таким большим дулом! - немедленно воскликнул полицейский профессор.
- А это не дуло, - успокоил его Терминатор. - Это большое допущение, - объяснил он и спустил курок. Толстопузого экзаменатора отшвырнуло к стене прямо сквозь стоявшую на его пути доску с мелом. С громкими криками остальные абитуриенты бросились прочь из класса, но Т1000(б) стрелял также быстро, как кролик покрывает небольшое расстояние до ближайшей беззащитной крольчихи-девственницы. Кровавые ручьи вытекали из аудитории, когда из нее вышел новоиспеченный полицейский.
- Офицер, - обратился к нему на улице какой-то старикан в гавайской рубашке и шортах до колена, - Почему у Вас сапоги в крови?
Терминатор оглянулся и увидел тянущийся за ним кровавый след. На его внутреннем глазном экране высветилось несколько вариантов ответа:
1. Это у меня кровавые мозоли
2. Это красные чернила
3. Это кетчуп
4. Это меня ранили
5. Пошел нахуй, старый пидарас!
После секундного размышления, Т1000(б) быстро выбрал оптимальный ответ.
- Пошел нахуй, старый пидарас! - заявил Терминатор.
Тот в испуге попятился назад, схватился за сердце и, всхрапнув, повалился на тротуар. К нему немедленно подбежал какой-то негритенок и с большой сноровкой начал шарить в его карманах. Выудив из карманов шорт пару-другую сотенных купюр, пацан вскочил и задал стрекача.
- Человеческие жертвы 1.0 человек, - высветилось на внутреннем глазном экране. - Вспомнив о том, что ему надо прикидываться еще и полицейским, Терминатор передернул затвор помпового ружья и метким выстрелом прошвырнул воришку над землей метров на десять. Влетев в витрину магазина, негритенок затих, обливаясь кровью.
- Человеческие жертвы 2.0 человек, - высветилось на внутреннем глазном экране уничтожителя.
Тем временем, в магазине завыла сирена, раздались громкие женские крики. Где-то вдали послышался вой сирен. Т1000(б) благоразумно сел в первую попавшуюся машину на охраняемой стоянке, выстрелив предварительно в муху, пытавшуюся сесть на лицо водителя. Оказав пострадавшему первую помощь, а именно, выбросив его из машины, Терминатор медленно тронулся с места, постепенно разгоняясь. Набрав постепенно скорость, сравнимую с красным «порше» Джона Коннора, Т1000(б) принялся крутить своими зыркалами по сторонам. При этом, он совершенно не смотрел на дорогу, в результате чего сбил двух негров, перебегавших дорогу. В руках у негров были две женские сумочки с оторванными постромками и большие ножи, порезаться которыми было также легко, как два пальца…, это самое. Покатавшись по трущобам до тех пор, пока не кончился бензин, озлобившийся Терминатор, не таясь вытащил помповое ружье и разрядил его в первого попавшегося прохожего, по случайному совпадению, тоже оказавшегося негром, ехавшим в инвалидной коляске. За негром с бейсбольными битами бежали двое коротко постриженных молодчика с фашистской свастикой на кожаных куртках.
- Как дела, брат, - приветствовали они полицейского-терминатора. – Забавляешься?
- Да, - кивнул Т1000. – Играю.
- Во что? – загоготал один из молодчиков.
- В десять негритят, - объяснил он. – Это уже пятый.
- Хы-хы-хы-хы-хы, - загоготали два отморозка. – А мы играем в тысяча и одна ночь белой расы. Присоединяйся к нам. Мы счас ищем одного ублюдка, заступника негритянского, Джона Коннора. – Ему видите-ли молоденькие негритянки очень нравятся. Ну так мы ему глазаметр-то выправим, - молодчик похлопал битой по ладони. – Меня зовут Ганс, а его Фриц.
Второй ублюдок с прыщом на носу вытянулся как эсэсовец на приеме у фюрера и вскинул руку в нацистском приветствии, нечаянно ткнув пальцами в глаз Т1000(б). Тот немедленно отстрелил тому три пальца на руке, пощадив его только потому, что надеялся найти Джона Коннора.
- А-а-а, - вопил Фриц.
- Заткнись, - бросил ему Т1000(б). – А то нам такие плаксы в третьем райхе нахер не нужны! Так ведь, Ганс?
- Йа-йа! – с готовностью подтвердил Ганс.
- Тогда веди нас вперед, - бросил Терминатор и его глаза полыхнули таким недобрым огнем, что Ганс отшатнулся.
А в это время, Джон Коннор, договорившись с ближайшим другом, таким же молодым отморозком, как и он сам, на мотоцикле Джона ворвались в здание небольшого банка, где через пять минут должен был начаться обеденный перерыв.
- А ну, блядь, выгребай зелень! – заорал Джон Коннор на симпатичную кассиршу. Его приятель, сидевший спиной к нему на заднем сиденье мотоцикла длинной очередью полоснул по появившемуся охраннику, который с недоеденным гамбургером во рту выходил из туалета для клиентов (туалет для персонала отличался прежде всего тем, что был загажен гораздо меньше, но охранника туда не пускали). Отброшенный страшными толчками пуль о бронежилет, охранник подавился гамбургером и затих. – Потрясенная кассирша взвизгнула и повалилась в обморок. Ее длинные ножки мелькнули над столом, явив грабителям соблазнительные формы.
С трудом оторвавшись от соблазнительной картины, открывшейся перед его глазами, Джон повернулся ко второму окошечку. «Выдача вкладов» - так было написано над ним. В отличие от предыдущего окошечка «Прием вкладов», взору грабителей предстала толстая, злая морда второй кассирши. Ее жирные телеса колыхались от каждого движения, а злобное выражение словно было наклеено и застыло на лице навсегда.
- Да, - присвистнул Джон. – Но мы не вкладчики, мы джентльмены удачи, - ообщил он толстухе. – А ну выгребай деньги, толстая жопа! – заорал он ей прямо в лицо. Свои грозные слова он подкрепил выстрелом в одного из клиентов банка, тщедушного старичка, которого немедленно отбросило к секунду назад белоснежной, а теперь окровавленной стене.
На выстрелы немедленно прибежал директор банка.
- Вы понимает, что вы наделали? – закричал он на них. – Вы убили самого богатого нашего клиента! – Теперь он никогда не сможет снять вклад, а его родственники ничего не получат! – он подскочил к Джону и принялся трясти ему руку с таким остервенением, словно хотел ее оторвать. – Вы не могли бы, - он кивнул в сторону еще одного клиента, - Еще раз, случайно выстрелить, для устрашения?
- Хе, раз плюнуть, - обрадовался напарник Джона, передергивая затвор автомата.
- А-а-а-а! – заверещал клиент, обрюзгший лысый толстяк лет пятидесяти с бегающими глазками, но было поздно. Напарник Джона подбежал к нему и, приставив дуло автомата ему к животу, спустил курок.
- Придурок! – воскликнгул Джон. – Мы то, что с этого иметь будем?
Но его слова потонули в шуме очередей.
Пока кассирша выгребала деньги, а напарник Джона выпускал очередь за очередью в упор по сползающему по стене толстяку, на улице послышался вой сирен. Спустя три минуты, банк был блокирован.
Джон бессильно уронил сумку с банкнотами на прилавок.
- Придурок! – обрушился он на своего напарника. – Ошибка природы, нехватка гондона в ответственный момент!
- Ты че, Джонни? – заскулил его напарник, тупоумный юнец с джлинными волосами, коих немало шляется на концуертах «хэви металл». – Я же не виноват, что эта толстая курва на кнопку нажала, - с этими словами, он обернулся и влепил толстой кассирше пулю в глаз. Со звуком лопнувшего шарика, та сползла под стол.
- Идиот! – вновь вскричал Джон. – Патроны нынче на вес золота, особенно сейчас, когда придется сражаться с копами.
Тем временем, по всем полицейским частотам передали сообщение об ограблении. Услышал его и Терминатор. Немедленно связав полученные от Ганса и Фрица сведений о готовящемся ограблении банка, Т1000(б) в мгновение ока приковал двух нацистов наручниками к поручню в заброшенном подземном переходе, развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к банку.
- Эй, ты куда? Мы же еще его черножопую курву не взяли? – вскричал Ганс, безуспешно дергая прикованной рукой, пытаясь освободиться.
- Я вернусь, - в стиле Шварцнеггера, усмехнулся мрачный толстяк, закинув помповое ружье на плечо. Спустя две минуты послышался звук выстрела и чей-то крик. После этого, затарахтел какой-то автомобиль и все затихло. Спустя еще пять минут в переходе появились новые действующие лица – банда негров.
- Ба, да у нас сегодня праздник, - загоготали они. – Наш негритянский бог ниспослал нам две белые задницы, - обоих приятелей при этих словах передернуло.
- А что это у вас написано, а? – поинтересовался самый бойкий из них, оглядывая майки с надписью «Смерть черножопым пидорам».
Фриц и Ганс затряслись.
- Это не мы, это нас подставили враги! – страшным голосом сообщил Ганс. – На самом деле мы любим негров, да.
- Ага, - на испуганном лице Фрица живыми были только глаза.
- Ну, так что же вы так беспокоитесь, мы вас тоже любим, - «обрадовал» приятелей огромный негр, штаны которого ему были явно малы. – Он оценивающе прошелся несколько раз вокруг них, прицокивая языком.
- Мы сегодня хорошо отпразднуем, - сказал он, похлопывая по заднице Фрица. Тот от испуга испортил воздух.
- Тебе это не поможет, - загоготал громадный негр. – Наоборот, прибавит больше привлекательности, - с этими словами негры сбегали за пивом и жратвой, после чего принялись играть в карты на двух нацистов.
- Извините ребята, но этот маньяк и в карты играет словно зверь, развели руками остальные негры. Громадный вожак радостно осклабился. Оба наци потеряли сознание.
Тем временем, на площади около банка разворачивались очень интересные события.
- Я требую журналистов, комиссара полиции и председателя общества борьбы за трезвость среди американских индейцев! - завопил Джон Коннор, прислонившись к стене у окна. - Еще, я требую самолет, встречи с Леонардом Пелтиером и Моникой Левински. Список тех, кого надо будет отпустить из тюрем, я оглашу только после удовлетворения моих первых требований. И еще, я хочу такой же мегафон, как у этого педрилы, который рычит в него, словно тужится на унитазе. А иначе, я щас застрелю заложника во имя мира на земле!
- Послушай, Джон Коннор, - загремел мегафон. - Я тебя хорошо знаю, маленький засранец, никого ты не убьешь, кишка тонка. Поэтому сдавайся и выходи с поднятыми руками.
- Не могу! - заорал Джон Коннор. - В моих руках будет сумка с отрезанными головами всех заложников, и я поднять их не смогу при всем желании.
Полиция долго переваривала услышанное. Больше всех горячился тот, кто вел переговоры с помощью мегафона, уже знакомый читателям офицер Полищук.
- Айда, грохнем из гранатомета по дверям, и врываемся внутрь, - Полищук широко рубил рукой, словно шашкой. - Насвинцуем подлюгу, а журналистам скажем, что это он первый начал!
Прибывшие на место сотрудники ФБР были иного мнения.
- Мы считаем, что имеем дело с опасным маньяком, который причастен к гибели ста семнадцати полицейских (за время с Терминатора 1 до Терминатора 3 с половиной). - К сожалению, в прошлые разы доказать ничего не удалось, он со своей мамашей хладнокровно спустил своего сообщника повариться в расплавленном металле. Я считаю, что лучше всего будет выполнять его глупые капризы до тех пор, пока у нас не будет достаточно доказательств и улик, чтобы засадить его за решетку, - продолжал фэбээровец. - Тот, кто спровоцирует его на расстрел заложника сам будет осужден по статье, обещаю, - грозно предупредил он, увидев, что офицер Полищук полез под мышку за именным маузером.
- В таком случае, - разъярился Полищук, - Я снимаю с себя всякую ответственность! - с этими словами, старые подтяжки на его брюках не выдержали и брюки медленно пали ниц, демонстрируя журналистам старые местами очень рваные с многочисленными заплатками семейные трусы. - Я не это имел в виду! - заверещал Полищук, осознавая, какая известность его завтра ожидает. - Я вовсе не это имел в виду, - еще раз повторил он и, с ужасом почувствовал, что резинке на его трусах тоже надоел замкнутый образ жизни, и его полотняная «гордость» последовала за брюками.
Раздался смешок, затем еще один, все громче и громче, а когда волосатая жирная задница Полищука появилась на экранах телевизоров в итрине магазина напротив Банка, нечеловеческий хохот и рыдания сотрясли всю улицу. Вскоре уже все катались по асфальту, забыв, для чего они прибыли сюда. Снайпера тоже поддались всеобщему порыву и вскоре, на ягодицах потрясенного Полищука принялись играть в догонялки два, затем три, а затем с полдесятка лазерных красных лучиков.
Выглянувший на шум Джон Коннор, быстро сориентировался по обстановке и выскользнул наружу никем не замеченный. Вскоре смех прекратился, а офицер Полищук, придя в себя, нашел в себе силы наклониться, вызвав новый приступ смеха, поднять брюки и трусы и, держась за них, как ребенок за соску, нелепо поскакал в сторону стоянки, где располагалась его машина. Хохот не умолкал, потому что несчастный Полищук оступился и наступил на одну из штанин, да так, что она осталась у него в руках. Услышав новую бурю восторга, с которым встретили это происшествие телевизионщики, Полищук еще быстрее заработал своими кривыми волосатыми ногами и, к своему ужасу, обнаружил, что потерял ключик от машины. Возвращаться за ними и искать их под пюпитрами и камерами телевизионщиками, бедняга полицейский не хотел ни за какие коврижки. Выхватив из наплечной кобуры револьвер, отчего брюки, лишившиеся поддержки сразу же упали, полицейский - иммигрант выбил рукояткой стекло своей машины и, плюхнувшись на сиденье, со всего размаху вдавил педаль газа в пол, едва только завел мотор.
Ему навстречу попался полицейский «бентли» 70-го года, за рулем которого сидел уродливый горбатый полицейский в каске в темных очках. На миг Полищуку показалось, что сквозь темные очки, а может толстяк поглядел на него поверх очков, грозно сверкнули красные глазюки. Да, предчувствия не обманули наших читателей, с интересом водящих своими кривоватыми пальцами, а может прелестными пальчиками (я имею в виду прекрасных читалок), это был действительно Терминатор.
Он прибыл сюда так быстро, как только смог. Его не смогла остановить даже демонстрация пай-мальчиков-скаутов, которую он разогнал промчавшись на скорости более пятидесяти миль в час. В след ему, правда, полетели парочка гранат и десять остро заточенных стрел, искусно вырезанных в соответствии с инструкциями учебника пай-мальчика-скаута под руководством некоего Плиндоуза. Одна из стрел торчала у него из каски, несмотря на то, что она была сделана из пуленепробиваемого материала.
Полищук, всхлипывая от пережитого, мусоля свой грязный платочек с каемочкой принялся рассуждать вслух, что же он с ними, грязными вшивыми империалистическими недоносками сделает, когда они попадут ему в руки. Рассуждая так навзрыд, он свернул с 37 авеню на Ливингстоун-стрит, направляясь к себе домой.
Тем временем, прибывший на место Терминатор быстро навел порядок среди распоясавшихся журналистов. Одного из них он ударил прикладом помпового ружья по животу, а второму разбил нос. Увидев, что нашелся хоть один полицейский, который ответственно выполняет свои обязанности, главный фэбээровец, немедленно поставил всем остальным его в пример.
- Берите пример с него! - поучительно заявил агент бюро и тут же добавил, - А ну по местам, бля, - заорал он, размахивая мегафоном, отобранным у Полищука. - Эй, Коннор, мы готовы выполнить твои требования, только никого не убивай.
- Чего? - напарник Джона по-дилетантски выглянул наружу. Этого вполне хватило Терминатору, чтобы навскидку, не целясь, выстрелить из помповика. Напарник Джона лишившись половины черепа, недоуменно перекрутился вокруг собственной оси и спустил курок своего «Узи». Израильский чудо-автомат немедленно заело и, уже мертвый преступник изрешетил всех заложников, согнанных для удобства еще Джоном в один угол. Когда внутрь ворвались полицейские, тела заложников напоминали поверхность дуршлаг.
- Кто стрелял? - взвизгнул агент бюро.
- Я видел, агент Малдер, стрелял вон тот урод в каске, которого вы поставили нам в пример! - вытянулся второй агент.
- Черт, сам знаю, - агент Малдер пнул своего напарника в пах и, горестно вздохнув, разрядил свой пистолет в висок Терминатора, который проходил мимо. От сильного удара тот дернулся и посмотрел на Малдера.
- Это не я, это вот он, - трясущейся рукой Малдер показал на своего корчащегося напарника. Т1000(б) с нехорошей ухмылкой кивнул, схватил распростершегося агента за руку, выгнул ее неестественным образом и, схватив второй рукой ногу агента, завязал хитроумный узел захвата из рук и ног агента таким образом, что тот начал душить сам себя. Бедный агент запыхтел от натуги, захрипел, даже пукнул, но ничего не помогло. Выкатив глаза и язык, оболганный напарник Малдера скончался.
Злобный терминатор, как ни в чем не бывало пошел дальше, а потрясенный Малдер покачал головой и заявил во всеуслышание:
- Не, лучше я пойду и займусь секретными материалами, меня давно эта вертихвостка Скалли из параллельной группы звала. Там хоть все можно объяснить феноменами, а тут, как я оправдаюсь? - с этими словами он сплюнул, причем так неловко, что угодил врачу скорой помощи, укладывавшему тела пострадавших, прямо в глаз. Возникшая затем перепалка с применением шприцов, скальпелей и пистолета, завершилась вничью. Доктор и Малдер отправились в реанимацию, в одной и той же машине.
Тем временем, офицер Полищук ехал и слушал авангардное радио в защиту мира. Ведущий, обкурившись анаши, в прямом эфире рассуждал о стилях времен ренессанса вместе с другим таким же наркоманом, глаза которого выдавали его тайные пристрастия - подглядывать в дырочки, просверленные заботливой рукой в стенах общественных туалетов, о чем ведущий объявил во всеуслышание, но гость ничуть не обиделся. На авангардном радио разрешалось все.
- Я палагаю так, - обкуренным голосом говорил один, - Взять хотя бы этот конкурс, на тему голода. Везде нужно это, как его, да, индивидувализм, вот. Третье место заняла картина Монтиреско Пидрочилло, изображавшая соитие, мать их, двух скелетов, обтянутых кожей. А вот уже второе, ярко выраженное депрессивно-психозное полотно, смотреть на которое без этого, как его, содрогания, невозможно, ведь так?
- Да, - медленно цедил второй, - Я полностью с Вами, уважаемый мистер Спичтрухай, согласен. Ведь на этой картине изображена толпа голодных детей, которые тянут свои маниакально-депрессивные ручонки к небу, ожидая не то поморщи господа, не то продовольственных бомб, сбрасываемых с самолетов НАТО. А сверху, откуда-то из облаков, вытягивается вихрь торнадо, напоминающий огромную фигу. Но это, дорогие радиослушатели, не идет совсем, я п-а-в-т-а-р-я-ю, не идет ни в какое сравнение с картиной украинского художника Мазепы Засвичьстукайло, изобразившего на холсте авангардное подобие черного квадрата, эту оду, посвященную голоду. Да, да, - его голос то слабел, то вновь звенел на радиоволнах. - И что же, как вы думаете, было изображено на холсте? Тот, кто угадает, получит бесплатный билет на сегодняшний матч по нашему американскому футболу между «Гоблинами» из Денвера и «Гномами» из Лос-Анджелеса! Внимание, у нас первый звонок.
- Это я.
- Кто я?
- Полищук, твою мать! - отозвался Полищук, набравший номер на своем сотовом. - Там изображена куча говна, которую все уплетают.
- Неправильно! - закудахтал ведущий. - Вы ответили неправильно, а потому мы все посылаем вас нахер! - ведущий включил фонограмму рева сотен голосов, скандирующих что-то типа «Ах, чтоб тебя, ё мазерфакер!».
- Дай-ка мне телефончик, - к затылку Полищука прислонилось дуло большого пистолета. - Взглянув в зеркало заднего вида, Полищук увидел довольное лицо Джона Коннора. Безропотно подчинившись, полицейский с интересом стал прислушиваться к разговору.
- Ага, вот еще один звонок. Кто это там гавкает?
- С тобой не гавкает а разговаривает Джон Коннор. - заявил Джон. - Я тут загадал, если неправильно отгадаю, то застрелю одного гондона, он вам звонил передо мной. Моя пушка упирается в его затылок, так что я прибавляю тебе аудиторию, а ему известности.
- Да мне все равно, - развлекался ведущий. - Можешь, даже какую-нибудь старушку в бетон закатать, наша передача за это не отвечает. Ну и что же изображено на картине?
- Дырка в заднице, заросшая паутиной, - догадался Джон, хотя еще секунду назад, думал, что это толстый жирный Джон Гудман, которого голодные поклонники варят в большом котле.
- Он выиграл! - завопил ведущий так, что несколько машин, в которых слушали эту передачу резко затормозили, врезаясь друг в друга. Резкий вираж от неожиданного ответа Джона сделал и Полищук, сначала хотевший затормозить и сбежать, а сейчас, отпустить руль и захохотать во все горло. - Он выиграл, хотя если бы я захотел, я бы мог его затопить, спросив, а чья это задница?
- А ну, едь прямо, сморчок, - заорал Джон на Полищука и, мягко, добавил в телефон. - А я бы ответил, только вряд ли тебе понравится, если все об этом узнают. Да, и ты только что спас жизнь одному козлу. Чем можешь это компенсировать?
- Билетами на футбол, разумеется, - гнусаво ответил ведущий. - А теперь, приезжайте к нам, мы вам отдадим эти билеты. А все остальные пусть послушают свинг Джонни Баггера «У моей телки вот такая штучка!». Из колонок понеслась дикая музыка в стиле Ляписа Трубецкого «зеленоглазое такси».
- А ну, в студию! - приказал Джон. - Давненько я на футбол не ходил.
Полищук покорно сделал разворот и покатился к студии.
Тем временем, довольный Терминатор, посчитав, что главная задача выполнена (пуля, выпущенная из помпового ружья разнесла голову напарника на куски так, что определить, Джон это или нет не представлялось возможным, поэтому, Т1000(б) довольствовался поверхностным сканированием габаритов тела, а они почти все совпали), насвистывая веселую песенку, направился прочь. Он еще не решил, что ему делать. Возвращаться в будущее возможности не было, а что делать после выполнения задания, он еще не мог решить. Поздней ночью он влез в заброшенный дом с парочкой свежих трупов - все что осталось от Ганса и Фрица. Блудливые негры вволю поглумились над сторонниками нацизма. Терминатор с брезгливостью принялся латать себе новую кожу, вставляя себе новые глаза, лица, уши и прочие нужные вещи. Спустя два часа на Т1000(б) из зеркала смотрели новые глазенки, принадлежавшие несчастному Фрицу. Перезарядив все оружие, что у него имелось до отказа, Терминатор принялся готовиться к большой спячке. Он хотел дожить до того времени, когда «Биг босс» вознаградит его за успешную работу. К несчастью для него, он включил радио и услышал что победителем викторины признан Джон Коннор. Планы железного урода рухнули как обессиленный импотент после многочасовых попыток продолжить свой род. Став пунцовым от злости, Терминатор выпрыгнул из окна и принялся осматриваться. Его целью стал стадион, на котором должен был проводиться футбольный матч.
- Эй, ублюдки, - он обратился к двум тощим подросткам-заморышам в коротких штанишках. Один из них был блондинчиком с тонкими губами, второй брюнет с недовольной физиономией. - Где тут стадион?
- Слышь, Батхед, это он к тебе обращается, - ввернул словечко первый заморыш. Его тонкий противный голос звонко разнесся над пустырем.
- Ты че, баклан, охренел, - отозвался второй. - Это он к тебе обращается. Не видишь, по виду вылитый твой отец. Небось такая же вонючка как и ты, Бивис.
- Ух ты, клево! - противным голоском отозвался блондиньчик. - Иметь такого урода отца это все равно, что пернуть во время утренней молитвы и громче всех возмущаться!
- Ага, вонючка, это тебе раз плюнуть, - отозвался первый, то ли похрюкивая, то ли покряхтывая после каждого слова.
- Ага, это я враз сделаю, - радостно отозвался второй, тоже не то похрюкивая, не то покряхтывая.
Весь этот диалог вывел Терминатора из себя. Он выхватил из-под куртки помповое ружье и для острастки разрядил его в проезжавшую мимо машину скорой помощи. Та немедленно въехала в столб, а водитель вылетел через переднее стекло.
- Не, баклан, это точно твой отец, ты только посмотри на него, - опять начал заводиться первый. - И воняет от него, ну точно как от тебя после посещения сральника.
- Сральника? - отозвался Бивис. - Звучит круто! Круче, чем яйца вкрутую!
- Ага, это я так сортир называю, - сопровождая свои слова покряхтыванием, сообщил Батхед. - Пока ты, вонючка, в него не сходишь, это сортир, а после тебя сральник!
- Ага! Сральник! - тоненький противный голосок Бивиса восторженно зазвенел. - Классное словечко, сральник. Сральник, сральник, сральник!
- Вы че, гондоны, охуели шо ли вконец? - неожиданно разъярился Т1000(б). - Я вас щас тут прям урою. Мне это сделать так же легко, как вон ту бабульку пришить, - он повернулся в сторону машины скорой помощи, из которой пыталась выбраться старушка со сломанной рукой. Помповое ружье дернулось в руке Терминатора и тщедушное тело старушки влетело обратно внутрь машины, оставив после себя кровавый след.
- Мне надоел этот засранец, - вновь зазвучал голос Бивиса. - Батхед, давай надерем ему задницу!
- Ага, щас надерем, - согласился брюнет. - Слышь, мужик, отвали, а то мы тебе щас дырку в заднице цементом заклеем, - покряхтывая и похрюкивая, сообщил Батхед Терминатору.
- Ага, будешь потом от запора лечиться, - сообщил Бивис. - А мы тебе в больничку гороха пришлем.
Т1000(б) озверел в буквальном смысле слова и приготовился разрядить по пуле в каждого негодника, но тут в трущобах послышался вой полицейских сирен.
- Ну ладно уроды, мы еще с вами встретимся! - пригрозил он и скрылся в заброшенном доме. Столкновение с полицией после обновления тела очередной кожей до встречи с Джоном Коннором не входило.
- Слышь, Батхед, ну и тупой урод нам попался, - тоненьким голоском пропищал Бивис.
- Ага, он даже тупее, чем наш директор школы, - согласился с ним Батхед, покряхтывая и похрюкивая.
- Ух ты, клево! Завтра всем расскажем в классе, никто не поверит, - восторженно пропищал Бивис.
- Тебе баклан уж точно не поверят, - с этими словами Батхед дал пендаля Бивису. - Тебе даже сгоревшую спичку не доверят.
- Батхед! Кончай пинаться! У меня вся жопа в синяках! - простонал Бивис. К тому же я хочу отлить.
- Нет, это я хочу отлить! - заспорил Батхед.
- Нет я!
- Нет я!
- А, пошел ты!
- Сам пошел!
Спорщики расстегнули свои штанишки и принялись отливать у фонарного столба. Подъехавшая машина с полицейскими затормозила прямо перед ними. Фары осветили неприглядную картину во всей красе.
- Что? Опять? - простонал шериф, выглядывая из машины. - Опять эти два ублюдка! Господи, сделай так, что бы их пристрелили в какой-нибудь перестрелке. Разве я много прошу, господи?
- Классно! - заявил Батхед, застегивая ширинку. - Как в сортире!
- Ага! - пропищал Бивис. - Прямо сральник натуральный!
- Сортир! - заспорил Батхед.
- Сральник! - запротестовал Бивис.
- Сортир!
- Сральник! Сральник! Сральник! Сральник! Сральник! - завопил Бивис.
- Ты че, урод, какой же это сральник! Сральник это где гадят! - возмутился Батхед. - А здесь только отлили. Сортир это!
- А я щас тут всю улицу обгажу, - сообщил Бивис и спустил свои штанишки.
Шериф, услышав их последнюю перебранку, схватился за сердце.
- Они меня в могилу сведут! - застонал он. - Поехали отсюда, ребята, - приказал он.
- Сэр, а как же выстрелы? - спросил его подчиненный. Вон там скорую кто-то свинцом нашпиговал, - он показал пальцем.
- Ну нашпиговал, подумаешь, - ответил шериф. - Пусть кто-нибудь другой разбирается. Поехали!
Полицейская машина развернулась и помчалась в ночь. Ей вслед полетели кирпичи. Это так развлекались Бивис и Батхед. После того как полицейские уехали, отмороженная парочка принялась закидывать кирпичами «скорую помощь».
- Слышь, Батхед, я ненавижу сериал «скорая помощь», писклявым голосом заявил Бивис, разбивая кирпичом фары у скорой помощи.
- Ага, я тоже, - сообщил Батхед. - Ну полный отстой, - с этими словами он запустил кирпичом в машину.
Тем временем, вместе с полицейскими, улицу покинул и Терминатор. На его пути повстречалась телефонная будка, где какой-то очкарик договаривался о любовном свидании.
- Да, милая, сегодня обязательно встретимся, клянусь твоей мамочкой, что я приду. Да, пиво купи получше, а то, с того раза до сих пор живот болит. До встречи. Я тоже люблю тебя, чувиха! – с этими словами он вылетел из будки очками вперед.
Невзирая на гневные протестующие крики очкарика, низкорослый горбатый уродец принялся листать телефонный справочник, разыскивая стадион.
- Послушай, ты, гондон китайский, - принялся дергать терминатора очкарик. – Ты что себе позволяешь? Я на тебя в суд подам!
Терминатор в ответ вытащил руку из кармана длинного не в меру плаща и, приставив дуло к правому линзе очков, спустил курок. Разъяренную морду очкарика как пулей сдуло. Терминатор внимательно осмотрел все стадионы, числившиеся в справочнике и направился вперед. Первая же афиша о сегодняшнем матче сообщила ему, что матч состоится на стадионе Синее платье имени Моники Левински (бывший стадион имени Линкольна). Подъехав к стадиону, Т1000(б) увидел сияющие над входом слова самого Линкольна (стадион переименовали совсем недавно):
«Больше всего на свете я ненавижу две вещи – расовые предрассудки и ниггеров».
Рядом с воротами, на белой стене рукой Джона Коннора при помощи баллончика с краской был намалеван новый лозунг, который должен был заменить старый. Он гласил следующее:
«Моника, Моника! Поиграем в слоника?
Билл».
Рядом, тоже рукой Джона был нарисован сам Билл, с расстегнутой ширинкой и торчащим «слоником».
Вокруг новой надписи толпилось не меньше народу, чем хотело попасть на матч. Многие щелкали вспышками, многие повторяли эту надпись, стараясь запомнить, а некоторые, особо прилежные, старательно срисовывали ее в свой блокнот. По иронии судьбы на этом матче присутствовал сам Билл Клинтон, о чем диктор объявила за пять минут до начала матча.
- А мы знаем! – в дружном порыве заревел весь стадион. Билл Клинтон так изумился, что привстал. Камеры наехали на него крупным планом и на видеотабло все увидели президента в полный рост. К несчастью для президента, он забыл застегнуть ширинку. Это встретило столь бурный восторг зрителей, что, повинуясь всеобщему порыву каждый зритель, один за другим, образуя волну, принялся демонстрировать то, что весьма художественно и нелицеприятно выпирало из ширинки Билла Клинтона на рисунке Джона. Увидев это, жена президента, сидевшая рядом, поперхнулась и упала в обморок. Президент поперхнулся, увидев такую картину, и, немного подумав, сделал то же самое, что и каждый зритель мужского пола. Пришедшая в себя Хилари уставилась на то, чего она уже давно не видела и вновь потеряла сознание. К президенту подскочили сенаторы из демократической партии, но он всех их успокоил.
- Вы что, через неделю выборы! Меня выберут снова!
- Да Вы что, господин президент, забыли, что в них не участвуете, два своих срока уже отсидели!
- Ой, я и забыл! - спохватился Клинтон. - Надо же что-то такое сделать, чтобы все тут же забыли. Запоминается последняя фраза, так еще Штирлиц говорил! - нашелся Билл Клинтон. - Дайте сюда саксофон! Телохранители президента тут же ринулись на оркестр, заломив руки саксофонисту и, заехав тому для проформы коваными армейскими ботинками в пах, принесли инструмент президенту. Тот, схватил саксофон, поднес его к губам, дал сигнал свите и те тут же включили фонограмму. Со стороны казалось, что президент наяривает на саксе рок-н-ролл в стиле кантри.
В это же самое время на квартире Бивиса и Батхеда.
- Эй, Батхед, смотри, какой отстой по телеку гонят! - это же какой-то говнюк исполняет на саксе нечто среднее между «Модерн токинг» и «На-на»!
- Ни фига! - с пылом возразил Батхед, похрюкивая и покряхтывая. - Это нечто среднее между «модерн токинг» и моей задницей! - в подтверждение его слов раздался неприличный звук.
- Точно, точно! - повизгивая согласился Бивис. - Ты смотри, у него цвет волос как у меня.
- Ну да, пельмень, ты что, своего папашу не узнаешь, - ответил Батхед. - Посмотри на себя в зеркало, когда вырастешь, таким же станешь!
- Ух ты! - повизгивая обрадовался Бивис. - Когда я вырасту, я стану президентом и мне все телки дадут, и все такое!
- Ни фига! - покряхтывая возразил Батхед. - Тебе даже в подворотне у какого-нибудь пидара член отсосать и то не дадут. Вырождение рода и все такое.
- Батхед, козел, ты мне всю малину обосрал, - закричал Бивис. - Я тут только что все это представил, и тут ты со своим пидаром! - с этими словами он с размаху заехал Батхеду с ноги между ног. Лицо Батхеда стало пунцовым.
- Ах ты пельмень, - заорал он, когда отошел от боли. - Да я тебе щас задницу так надеру, что ты у меня месяц кровью гадить будешь! - с этими словами он принялся бить Бивиса. Немедленно разгорелась драка. Оставим их и вернемся на стадион. Там президент уже закончил дуть в саксофон и раскланивался направо и налево, словно звезда эстрады. Зрители так бурно приветствовали его, что забыли о начавшемся матче.
Тем временем, на западной трибуне в бейсбольной кепке на голове и пакетиками чипсов в руках сидел Джон Коннор. Кепку и чипсы еще каких-то минут десять назад принадлежали разносчику. Случайно повстречавшись с ним в туалете, Джон поменялся с ним на рулон туалетной бумаги, а все возражения снял, вырвав с корнем стульчак и заехав им разносчику по шее. Спустя еще десять минут, когда тот очнулся, то он увидел нехорошо поглядывающего на него горбатого толстяка.
- Новая кожа, новый имидж, - сообщил тот, раскрывая огромный складной нож. Это было последнее, что увидел разносчик в своей жизни. Дальше на мир его глазами смотрел уже злобный горбатый Терминатор. Он шел по следу, словно цепной пес. Подумав немного, Т1000 (б) решил дождаться Джона в перерыве матча в туалете. Для этого он прикинулся работником туалета, обвешавшись рулонами туалетной бумаги. Предчуствия его не обманули.
Перессорившись почти со всем рядом зрителей, возмущавшихся тем, что выпитое в машине Полищука теплое пиво, вкупе с чипсами дало о себе знать, и Джон, продвигаясь к выходу облевал почти всех, кого только мог, наш герой направился к туалету, пошатываясь словно безумный. Добравшись до унитаза, он обнял его и изверг все, что только мог. Когда он радостно икнул, на него упала чья-то тень. Джон обернулся. Злобное лицо разносчика пялилось на него.
- Ну вот и встретились, - хрипло проскрежетал Терминатор, выхватывая обрез помпового ружья. Рука Джона рванулась к пистолету, за поясом, но он уже и сам понял, что не успеет. Два с лишним десятка выстрелов послышалось из туалета. Вскоре оттуда вышел, гадко ухмыляясь Т1000(б). Одежда, висевшая на нем, словно мешок на вешалке, была забрызгана кровью. Его лицо было забрызгано кровью.
- ну, теперь можно и на пенсию, - сказал он. Серое небо при этих словах, словно немного потемнело. Начиналась эра машин. Биг Босс победил. С радостным осознанием этого, Терминатор направился в похоронное бюро. Надеясь встретить славную эру машин, он заказал там цинковый гроб, залил туда масла и, сделав вид, что застрелился, плюхнулся туда. Испуганный хозяин ритуального бюро, запаял гроб и под покровом ночи похоронил. На надгробии значилась та надпись, которую требовал выбить Терминатор. - Не будить до 2129 года! - гласила надпись.
Эпилог.
Бивис и Батхед в своей комнате уставились в телевизор.
- Слышь, Бивис, какой отстой показывают по телеку. - Опять кого-то пришили на стадионе. Говорят, что это фанатские разборки!
- А я думаю, что это Моника Левински! - повизгивая сообщил наш блондиньчик. - Она рассердилась на Клинтона и порезала первого, кто попался ей под руку.
- Точно! - согласился с ним Батхед. - Больше некому!
- Подумать только, Батхед, а ведь у нее могли бы быть дети! - сообщил Бивис.
- Козел! - покряхтывая завелся Батхед. - У нее уже есть сын, это ты, понял, баклан! А папаша твой Билл Клинтон!
- А, точно, я и забыл! - повизгивая воскликнул Бивис. - Слышь, Батхед, а кто была твоя мать?
- Ну, это, я не знаю, - заявил Батхед, похрюкивая и покряхтывая. - Мне как-то повстречался надрызгавшийся врач-акушер, работавший в ту ночь, когда я родился, так он клянется, что видел, как какая-то телка, лежавшая рядом с моей матерью, ночью подменила младенцев, типа своего на меня. И что вроде бы я не Батхед, а какой-то там Джон Коннор. Дерьмо какое-то!
- Точно, точно! Полный отстой! Куча дерьма жидкого и твердого, а сверху отстой! - радостно согласился с ним Бивис. - А что ты с этим акушером сделал?
- Ну, типа заехал ему бейсбольной битой по башке пару раз, потом кроссовки с него снял. Типа вот, они на мне щас, я их с того случая так и не снимал, месяца два уж прошло.
- Ух ты, клево! - визгливо обрадовался Бивис. - Я тоже вот, как трусы одел, так и не снимаю. Полгода уже прошло!
- Полгода это круто! Ты настоящий вонючка! - покряхтывая сообщил Батхед.
- Точно, точно! Я такой! - радостно повизгивая, сообщил Бивис.
По телевизору заиграла музыка «Трудный ребенок».
