Нора проснулась от нежного прикосновения к плечу. Повернувшись, она увидела Гриффина, стоящего рядом с кроватью Микаэля и протягивающего мобильный телефон.
- Папа, - сказал он одними губами.
Кивнув и взяв трубку, Нора обернулась и увидела Микаэля, свернувшегося в позе эмбриона, его длинные пушистые ресницы покоились на щеках. В течение почти часа после того, как она, шутя, засовывала язык в его горло, чтобы заставить рассмеяться, они лежали в постели и разговаривали. Ну, большую часть времени говорила она. Но он слушал, и даже, немного нервничая, задал несколько вопросов о том, что случится с ними этим летом, чего она ожидает от него, и что ему нужно. Наконец он расслабился достаточно, чтобы заснуть.
Нора аккуратно выскользнула из-под одеяла. Гриффин молча стоял и пялился на изгиб бледного обнаженного плеча Микаэля, выглядывающего из-под простыни и светящегося в лунном свете. Нора схватила Гриффина за рубашку и потащила в коридор. Закрыв за собой дверь, она бросила на мужчину суровый взгляд.
- Да, сэр? - сказала она, когда Микаэль оказался вне пределов слышимости.
- Как ты, малышка? - раздался голос Сорена в трубке.
- Страдаю по одному высоченному скандинавскому блондину, которого я знаю.
Гриффин уже направился было обратно в комнату Микаэля, однако Нора преградила закрытую дверь своим телом, не давая пройти.
- Я его знаю? - спросил Сорен.
- Александр Скарсгард.
Гриффин сделал ложное движение вправо, прежде чем нырнуть под ее руку. Сатерлин подняла ногу и поставила ступню на дверную раму, блокируя вход.
- Боюсь, я не знаком с этим джентльменом.
- Это шведский вампир. Да пофиг, как поживаете, Сэр?
Она услышала тихий смех Сорена на другом конце линии.
- Заинтригован.
Кровь Норы моментально превратилась в лед от произнесенных им слов. Заинтригован. Сорен заинтригован? Не самое подходящее начало для хороших новостей.
- Заинтригован чем? Или кем, позволь узнать?
- Одной репортершей, заявившейся на мессу сегодня вечером. Сюзанной Кантер.
Нора застонала, но не только от беспокойства, а еще и чувствуя подступающее удовольствие. Гриффин предпринял иную тактику и теперь целовал чувствительное местечко, где шея переходила в плечо. Во время поцелуев он расстегивал свою рубашку, открывая мускулистую грудь и живот.
- О, Боже, она хорошенькая, да? - спросила Сатерлин, не испытывая ни малейшего признака ревности, только страх.
Заинтригованный Сорен - это отвлекающийся Сорен. Ей он нужен был холодным, расчетливым и собранным, чтобы справиться с беспорядком в Уэйкфилде. А не заинтригованным.
- Да, она прекрасна. Темно-рыжие волосы, темные глаза, довольно высокая, - сказал он, и в его голосе послышался оттенок очарования. Гриффин расстегнул бюстгальтер Норы и опустил бретели вниз по рукам.
- Она будет отлично смотреться на моем Андреевском кресте.
Внезапно в ее голове затанцевали образы газетных заголовков.
Уважаемый католический священник разоблачен как Садо-Мазо Господин.
Найдено Тайное эротическое убежище католического священника.
Обвиняемый Садо-Мазо священник лишен сана и отлучен от церкви.
Найдена связь знаменитой эротической писательницы с отлученным священником.
Знаменитая эротическая писательница признана виновной в растлении несовершеннолетних.
- Нас всех посадят, - выдохнула она.
- Элеонор, успокойся, - сказала Сорен, тон его голоса был суровым и командирским, как раз как ей нравилось. - Все будет хорошо. Я справлюсь с Кантер. Она приехала с подозрениями, а не простым любопытством, а это то, что интригует меня больше всего. Несмотря на ее улыбки и вежливые жесты, она была в самом что ни на есть ужасе от меня.
- В ужасе?
Повторила Нора, в то время как Гриффин прошелся зубами по ее бедрам, пытаясь снять с нее нижнее белье. Сорен, в отличие от нее, никогда не преувеличивал. Она знала, что большинство людей считают Сорена пугающим сначала, с его высоким ростом, необычайной привлекательностью, воротничком священника и отстраненным поведением. И он, безусловно, может напугать человека до смерти при правильном настроении. Зак Истон мог это подтвердить. Но ужас казался неуместным, если только у этой репортерши не было фобии на священников. Сатерлин знала несколько травмированных выпускников католических школ, которые могли обмочиться только при виде монахинь и сестер.
- Она точно католичка, - пришла к выводу Нора.
- Была когда-то, - сказал Сорен. - Кроме того, она твоя фанатка. Или выдает себя за таковую. Каким-то образом она узнала, что ты посещаешь Пресвятое Сердце.
- Если она фанатка, то тогда должна мне понравиться, - сказала Нора, ненавидя эту репортершу за шпионаж за Сореном.
Плохо, что та уже связала Нору со священником. Они уже вляпались.
Нора посмотрела вниз и обнаружила Гриффина, которому удалось раздеть ее полностью, и раздеться наполовину самому. Просунув руку между ее ног, он легонько играл с крошечным серебряным колечком, украшавшим ее клитор. Она попыталась шлепнуть его по руке, но тот продолжал, не обращая внимания на ее попытки защититься.
- Что ты собираешься делать? - спросила Сатерлин, в то время как Гриффин ввёл в нее палец, другой рукой умело дразня её сосок.
Раз его не допустили к Микаэлю, Гриффин явно решил выместить всю нереализованную похоть на ней. Против ее воли тело Норы начало реагировать на это нежное воздействие. По крайней мере, парочка часов извращенного секса могли бы отвлечь ее от тревог за Сорена.
- Все, что придется, - в словах Сорена была угроза. - Позаботься о Микаэле. Держи Гриффина подальше от него. И скоро ты будешь дома, со мной, где будешь принадлежать только мне.
- Да, сэр, - сказала она, и низ ее живота сжался от нервозности и возбуждения. - Я люблю тебя.
Слезы защипали в глазах, как только она произнесла это. Нехорошо. Всего несколько дней вдали друг от друга, и она уже скучала по нему достаточно, чтобы стать сентиментальной.
- Я тоже люблю тебя, малышка. Ничто и никто не сможет нас разлучить. Знай и верь в это.
- Стараюсь, - сказала она, сдерживая прерывистое дыхание.
Гриффин подхватил ее лифчик, трусики и свою рубашку и направился по коридору к восточному крылу. Обернувшись, он поманил ее - между его указательным и средним пальцами была зажата упаковка с презервативом. Это напомнило ей...
- Сорен? - сладко спросила Нора. - Возлюбленный священник моего сердца? Могу ли я попросить об одной маленькой услуге?
* * *
Ужин с Патриком всегда начинался с еды, но ею никогда не заканчивался. Сюзанна лежала под мужчиной, в то время как он стаскивал трусики с ее бедер. Плохая идея спать с экс-бойфрендом, даже если он помогал с ее расследованием. Но она не могла отрицать, что хотела этого, хотела его теплый рот на ее груди и его пальцы на клиторе и...
- Я хочу почувствовать твой член внутри, Патрик, - выдохнула она, когда он накрыл ее обнаженное тело своим.
Патрик тихо рассмеялся, и температура тела Сюзанны подскочила еще на пару градусов, его сильная голая грудь вибрировала от звука, прижавшись к ее напрягшимся соскам.
- Я с радостью засуну в тебя свой член. Откуда это взялось? - спросил он, натягивая презерватив.
Двигаясь между ее бедер, он ласкал мокрые складки пальцами, точно зная, что и как ей нравилось.
- Это твоя вина, - сказала она, глядя, как он описывает неторопливые круги внутри нее одним, а затем двумя пальцами. - Ты сказал мне, что Нора Сатерлин посещает Пресвятое Сердце. Я читала ее книги... для исследования.
- Исследования, которым можно помочь своей рукой?
Патрик проложил дорожку из поцелуев по ее плечам, шее и к ее рту.
- О, тебе бы хотелось об этом узнать, - поддразнила девушка.
- О, мне бы хотелось на это посмотреть, - сказал он, нежно толкнувшись в нее.
Она раздвинула ноги и приняла его глубже. В глубине ее горла зародился стон, и Патрик начал медленно, но с силой двигаться в ней. Вдавливаясь бедрами в бедра Патрика, Сюзанна пыталась не думать о причинах, по которым она не должна заниматься сексом с бывшим бойфрендом. Они больше не вместе. С ее работой и путешествиями она не могла позволить себе заводить постоянные отношения. Ему так многого хотелось от нее - обязательств, обещаний, любви – всего того, что она не могла дать. Но за ужином они говорили о Норе Сатерлин, появившейся практически из ниоткуда шесть лет назад и ставшей самой знаменитой Госпожой Преисподней. Патрик не знал некоторых подробностей. Там, где была замешана Нора Сатерлин, было трудно найти конкретику. Тем не менее, это не удержало Сюзанну и Патрика от разнообразных теорий о ее личной жизни – с кем она спала, кем были ее клиенты, что делали любители извращений за закрытыми дверями. К тому времени, как они ворвались в квартиру Сюзанны после ужина, они оба горели и задыхались и были готовы рухнуть вместе в кровать.
Закрыв глаза, Сюзанна почувствовала напряжение в бедрах, сигнализировавшее о скором оргазме. Руки Патрика прижались к ее попке, а его рот снова и снова искал ее губы. Девушка вжалась в матрас, чувствуя знакомое давление. На один краткий момент видение кого-то другого пронеслось перед ее глазами – другого мужчины, выше Патрика, более красивого, старше, гораздо более пугающего и с волосами значительно светлее. Вдруг она кончила, низ ее живота пронзили вагинальные спазмы. Еще несколько секунд Патрик продолжал толчки. Толкнувшись последний раз, он прижался к ней и мощно кончил. Какой-то частью разума Сюзанна слышала, что тот что-то шепчет ей на ухо. Но шокированная своим видением, она не могла понять ни слова.
- Ты ничего не хочешь сказать? - сказал Патрик, целуя ее в щеку, шею.
- Прости, - запаниковала она на секунду.
Неужели она что-то сказала в то время как кончила, другое имя?
- Я просто…
- Я сказал, что люблю тебя, Сюзанна. - Медленно Патрик вышел из нее и лег на бок. - Никаких комментариев?
- О, Боже, - сказала она, подтягивая простыни к груди. - Прости. Хороший оргазм – подозреваю, он убивает клетки мозга.
Патрик перевернулся на спину.
- Я убил клетки твоего мозга. Мило. Ну, не совсем то, на что я надеялся, но гораздо лучше, чем «я тебя ненавижу. Пошел вон».
Сюзанна слышала боль в голосе, боль, которую, она знала, он так отчаянно хотел скрыть от нее. Нехотя она повернулась к нему лицом.
- Патрик, мы уже говорили об этом. Ничего не изменилось с момента последнего нашего разговора.
- Да, - сказал он, через силу вытаскивая свое худощавое подтянутое тело из постели. Почему он всегда занимался сексом, думая о чем-то большем, чем просто секс?
Он поднял свои джинсы с пола и натянул их.
- Работа - твоя жизнь. В Иране ты проводишь один месяц. В Камбодже следующий. Не могу осесть. Нечестно по отношению к тебе. Просто ничего не получится. Все это я уже слышал. То, что я не слышал, это как ты смотришь в мои глаза и говоришь: "Патрик, я не люблю тебя".
Он накинул на себя рубашку и резко застегнул.
- Я жду, - сказал он. - Ты можешь сказать это?
Сюзанна закатила глаза.
- Да, я всегда признаюсь в любви во время ссор после секса. Может, поговорим об этом в следующий раз? Когда на мне будет одежда.
- Да, это все меняет. Я просто уйду сейчас, чтобы ты могла вернуться к своему исследованию. Позвони мне, когда тебе будет нужна помощь в раскапывании дерьма на твоего священника. Или, если ты захочешь, чтобы мой член оказался в тебе, как ты деликатно выразилась.
Он сунул ноги в ботинки, схватил куртку и выбежал из спальни. Со стоном Сюзанна сдернула с постели простынь и обернула ее вокруг тела.
- Патрик, пожалуйста, не уходи. Мы так хорошо провели вечер. Почему всегда нужно портить его ссорой?
Патрик остановился перед входной дверью и обернулся.
- Ты красивая, - сказал он. - И умная. И ты сводишь меня с ума. Я был влюблен в тебя в течение года. Я не спал ни с кем после того, как ты меня бросила и сбежала в Афганистан…
- Я не сбежала, - она возразила сердито. - Я военный корреспондент. Это была моя работа.
- И я не ссорюсь. Я сказал, что люблю тебя. Только ты можешь услышать: "Я тебя люблю" и подумать, что я затеваю ссору. Я ухожу сейчас, прежде чем скажу что-то действительно ужасное, например "Я тебя люблю" снова.
Сюзанна выдохнула и провела пальцами по волосам.
- Патрик..., - начала она и не могла заставить себя говорить.
Он долго смотрел на нее и покачал головой.
- Она ушла, - Патрик сказал, поворачивая дверную ручку.
- Что?
- Нора Сатерлин. Ее настоящее имя Элеонор Шрайбер, ты знаешь.
- Да, я знаю. Нора Сатерлин - это просто псевдоним.
- Во всяком случае, Пресвятое Сердце тщательно записывает все о своих прихожанах. Она ушла из церкви семь лет назад, вернулась в прошлом году. Сомневаюсь, что это что-то значит. Хотел сказать тебе за ужином.
Сюзанна кивнула. Патрик ждал.
- Спасибо, - отозвалась она, плотнее закутываясь в простынь.
Патрик бросил взгляд на девушку, открыл дверь и вышел, оставив ее одну в квартире.
Разочарованная и уязвленная, Сюзанна направилась обратно в спальню. По дороге она остановилась у книжного шкафа и посмотрела на копию книги Норы Сатерлин «Красный» на полке.
- Во всем виновата ты, шлюха, - сказала Сюзанна, пытаясь заставить себя чувствовать себя лучше.
Это не сработало. Она взяла книгу с полки и перелистала, надеясь отвлечься от того факта, что занимаясь сексом с Патриком, она воображала на его месте Отца Стернса, главного подозреваемого и ее врага. Девушка распрямила спину и отбросила чувство стыда. Отец Стернс шокировал своей потрясающей красотой. Это была единственная причина, по которой она представляла его лицо на месте Патрика. Вот и все.
Сюзанна уже почти закрыла книгу и положила ее обратно на полку. Последняя вещь, о которой ей хотелось думать сегодня, был секс или мужчины. Но когда перед ее глазами мелькнули страницы, она прочла посвящение.
Как всегда, любимая вами, Элеонор.
Она снова прочла это. Странная фраза, странно сформулированная. Казалось, она значила намного больше, чем была на самом деле. Нора – это сокращение от Элеонор. Эту часть она поняла.
Но кто был ее любимый?
* * *
Микаэль проснулся в одиночестве. Луна сияла высоко в углу его окна. Все еще ночь. Он перевернулся на спину и уставился в потолок. Часть его все еще не могла поверить, что он должен был провести лето в особняке и обучаться БДСМ у Норы Сатерлин. Прежде, чем он заснул, она спрашивала о его фантазиях, чего бы он хотел попробовать, узнать. Красивая Госпожа, мягко царапающая его обнаженную кожу ногтями, рассказывающая истории из своей жизни в качестве сабы, возможно, была одним из самых эротичных моментов его жизни. К сожалению, когда она пыталась задавать ему конкретные вопросы о том, что бы ему хотелось попробовать с ней, он замолчал, слишком смущенный, чтобы ответить. Микаэль извинился за неумение сформулировать свои сексуальные желания. Но Сатерлин только нежно поцеловала его и прошептала: - Мы еще дойдем до этого.
Об одной вещи они все же смогли поговорить, и это была безопасность. Завтра он должен был начать принимать саб-коктейль, как его называла Нора. Витамин К и цинк, чтобы синяки заживали быстрее. Во время сессий парень должен был использовать стоп-слова соответствующие цветовой гамме зеленый/желтый/красный, чтобы она знала, в каком он находится состоянии. И, конечно, его основное стоп-слово осталось прежним с той ночи, которую они провели вместе: крылья.
Микаэль вспомнил ту ночь, тот момент, когда он назвал ей свое имя. Нора улыбнулась и напомнила, что Микаэлем звали главного Архангела Божьего, свирепейшего воина Господа. Свирепый воин? Какая разница. Его отец назвал его этим именем, очевидно ожидая сына другого рода. Ему было бы гораздо лучше с мускулистым атлетичным сыном. А не бледным, худым, почти женственным юношей. Парень как Гриффин, вот таким хотел бы видеть Микаэля его отец. С мощными мышцами и могучим сложением, прямым носом и сильной челюстью Гриффин был таким человеком, которого захотели бы все – мужчины, женщины, да кто угодно. Он так и сказал Норе, когда она спросила его о родителях.
- Твой отец нашел бы столько же недостатков в Гриффине, как и в тебе, - сказала она, проводя по его лбу с нежностью матери, проверяющей температуру у ребенка.
Боже, когда его мать дотрагивалась до сына в последний раз?
- Гриффин был адским раздолбаем высшего уровня в твоем возрасте, и даже не думал успокаиваться до тридцатилетия. Кроме того, он сумасшедший любитель извращений и бисексуал.
- Гриффин бисексуал? – спросил Микаэль, чувствуя странную дрожь во всем теле.
- Ага. Поэтому следи за тылом, красавчик, - сказала она, подмигивая, смотря на него сверху вниз.
Микаэль застонал.
- Парням не полагается быть красавчиками, - запротестовал он, когда Нора погладила высокий изгиб его скулы.
- А вот ангелам полагается, - сказала она и еще раз нежно поцеловала. Затем наклонилась к его уху и прошептала: - в субботу вечером.
- Что в субботу вечером? - спросил он.
- Я собираюсь избить тебя и снова трахнуть. Если ты готов. Готов?
- Очень готов, мэм.
Микаэль громко выдохнул, разозлившись на самого себя. Его член снова затвердел, стоило только подумать о субботней ночи, до которой оставалось целых два безумно долгих дня. И Нора уже предупредила, что он не должен кончать без ее разрешения. Видимо Отец С ввел такое же правило для нее в течение двух лет, когда подготавливал ее, прежде чем они стали любовниками. Она сказала, что быть безумно влюбленной восемнадцатилетней девственницей с бушующими гормонами, которая должна была спрашивать разрешение у своего священника даже для того, чтобы мастурбировать, было возможно самой худшей пыткой, которую Сорен когда-либо придумывал для нее. Порка тростью была ничтожной щекоткой по сравнению с этим.
Медленно Микаэль выполз из постели, натянул боксеры и футболку и направился в свою ванную комнату. Нет, поправил он себя. Ванную Гриффина. Все принадлежало Гриффину, и Микаэль был просто гостем в этом доме. Он не мог, не стал бы привыкать к этой роскоши. В конце лета он переедет из маленького домика матери в еще более крохотную комнату в общежитии, где сможет находиться в одиночестве. Если бы он привык к этому дому и людям, было бы еще больнее оставлять его в августе.
Склонившись над раковиной, Микаэль плеснул холодной воды на покрасневшее лицо. Он почистил зубы и расчесал волосы пальцами - рутинные действия, которые помогли хоть немного снять возбуждение. Желудок заурчал. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз ел? Со вчера, скорее всего. Гриффин сказал ему, как найти кухню, и что он может брать все, что там найдет. Еда. Еда - это хорошо. Еда его отвлечет.
Парень прокрался из комнаты в детском крыле и направился к главной лестнице. Микаэль вспомнил довольно яркие и красочные инструкции, которые дал ему Гриффин – спуститься вниз по охрененно большой лестнице в центре дома, налево от этого гребаного мраморного памятника, который я бы давно выкинул, но мать свернет мне шею, если я так сделаю, мимо столовой с анальным столом, кухня будет справа.
- Анальный стол? - спросил Микаэль.
- Идеальная высота для анального секса, - пояснил Гриффин.
Так Микаэль спустился по охрененно большой лестнице в середине зала и повернул налево у мраморной статуи, которая изображала какую-то лошадь, как он догадался. Дверь на левой стороне зала была чуть приоткрыта. Изнутри доносились приглушенные звуки удовольствия.
Он тихо подкрался к двери. Внутри обширной, богатой столовой Микаэль увидел Нору и Гриффина. Сатерлин лежала обнаженной в центре огромного стола. Длинные ленты красного шелка привязывали ее запястья к ножкам стола, а ее собственные ноги лежали разведенными на краю. На Гриффине не было ничего, кроме кожаных штанов с низкой посадкой, он стоял между коленями Норы, засовывая в нее ладонь. Аккуратно он вставил сначала три, потом четыре и, наконец, все пять пальцев в ее напряженное тело. Микаэль вздрогнул, однако Нора, казалось, наслаждалась этим. Ее спина изогнулась, и бедра оторвались от стола, когда вся рука Гриффина исчезла внутри нее.
Даже если бы за спиной Микаэля взорвалась бомба, он все равно не смог бы отвести взгляда. У Норы была такая красивая грудь, которая поднималась и опускалась с каждым рваным вздохом. Один вид мускулистой, татуированной руки Гриффина по самое запястья глубоко в Норе довели Микаэля почти до оргазма от подглядывания. Он никогда не думал, что у него фетиш на кожаную одежду, но по какой-то причине глядя на Гриффина в кожаных штанах, выглядящего, как какая-то рок-звезда, покрытый потом в свете свечей, Микаэль почувствовал, как тот завладевает всем его вниманием.
Он слышал, как Гриффин шепчет грязные словечки Норе, которая буквально скакала на его руке, жадно двигаясь и натягивая красные ленты. Ее дыхание становилось все резче и затрудненнее. Пальцы Гриффина массажировали ее опухший клитор, пока тело Сатерлин не застыло, казалось, на целую вечность, прежде чем она кончила с усиливающимся криком.
После того, как оргазм стих, Нора лежала неподвижно в течение одной минуты, тяжело дыша и смеясь, когда Гриффин осторожно вытаскивал из нее свою ладонь. Он отвязал ее запястья от стола и использовал ленты, чтобы вытереть пальцы. Сделав это, он подхватил распростертое тело Норы и поднял ее со стола не прикладывая особых усилий. Небольшая лужица жидкости мерцала на полированной поверхности стола, прямо там, где были бедра Норы.
Подтянув Нору к себе, Гриффин отдал жесткую команду ей на ухо, затем взял шелковую ленту и связал ей руки за спиной. Нора протестовала, стонала, и даже умоляла. Но Грифф схватил ее за шею и толкнул на пол. Он прислонился к столу, а Нора опустилась на колени перед ним. Микаэль почти застонал вслух, когда Гриффин достал свой член из кожаных штанов. Боже, Гриффин был впечатляюще одарен. Микаэль не мог оторвать глаз от Гриффа, схватившего Нору за затылок и заставившего ее взять весь его впечатляющий член в рот. Тот схватился за стол с обеих сторон и медленно начал двигаться.
Микаэль знал, что не должен смотреть на это. Гриффин и Нора занимались сексом. Ни в коем случае они не хотели бы, чтобы он пялился на них в такое время. Но он не мог уйти, не мог отвести взгляд, не мог остановиться, глядя на линию в центре грудной клетки Гриффина, линию, которая начиналась у его сильной шеи, ложилась на широкую грудь, разделяла его живот и вела вниз ко рту Норы. Пресс Гриффина напрягся, когда с его губ сорвался стон удовольствия.
По волосам Норы прошлась рука Гриффина, затем он погладил ее по лицу, по щеке, и уставился на Сатерлин сверху вниз прищуренными глазами, наполненными похотью. Мужчина игриво похлопал ее по подбородку и подмигнул. Подмигнул? От этого уголок довольно занятого рта Норы дернулся в улыбке. До сих пор Микаэль считал фетиши чем-то темным и опасным, чем-то для таких извращенцев как он. Теперь его вдруг осенило. БДСМ был игрой - игрой, в которой оба игрока выигрывали.
Гриффин вернул улыбку Норе перед тем, как еще один отчаянный вздох сорвался с его губ. Сердце Микаэля сжалось от очевидной привязанности, которую Гриффин чувствовал к Сатерлин. Будет ли у него кто-то, кто сделает так же с ним – улыбнется такой же улыбкой, прикоснется с таким же восхищением, любовью во время секса? Он все время боялся, что никогда не найдет того, кто полюбит его. Найти кого-то, кто поймет его желания и не станет осуждать, казалось практически неосуществимой мечтой. У Норы был Отец С, и, наверняка у Гриффина были сотни любовников, удовлетворявших все его желания и капризы. Могло ли быть это и у Микаэля? Большинство девушек точно сбежали бы от него в ту же секунду, как он попросил бы их доминировать в спальне. А Нора казалась единственной в своем роде.
С тяжелым сердцем Микаэль, наконец, оторвался от приоткрытой двери и направился обратно к себе в комнату. Демон зависти снова танцевал в его груди. Парень остановился и прислонился лбом к стене, чтобы отдышаться на нескольких секунд.
Сцена, свидетелем которой он стал, снова промелькнула перед его мысленным взором, но на этот раз это он был в столовой. Он мог чувствовать мягкий персидский ковер, шершавый под коленями, и ленту, стягивающую его запястья. В шоке Микаэль открыл глаза, понимая, что в течение одной секунды он завидовал не Гриффину, потому что тот был с Норой.
Он завидовал Норе.