Даже под угрозой смерти, он бы не вспомнил, почему, вернувшись в Америку, решил остановиться именно у этого дома.

 Истощенный, в тысячедолларовых ботинках, на которых еще осталась засохшая грязь с Мачу-Пикчу, он выглядел весьма неуместно, стоя перед одним из самых роскошных особняков Манхэттена. Роскошных... нет, она бы использовала другое слово. Как же она его называла? После полутора лет многое стёрлось из памяти.

 Шикарный. Она называла дом Кингсли "шикарным". И он до сих пор это помнит.

 Вздохнув, он миновал кованные железные ворота и поднялся на крыльцо. Позвонил и стал ждать. Дверь, вполне предсказуемо, открыла женщина удивительной красоты. Тёмно-рыжие волосы, глаза цвета янтаря и сочные алые губы... Нет. Он не станет поощрять подобные мысли. По крайней мере, в отношении этой девушки, слишком юной на вид, чтобы бывать в столь опасном доме.

 - Чем могу быть полезна, monsieur? – спросила девушка, преграждая вход в дом своим стройным телом.

 Девушка говорила со слишком знакомым акцентом. Французским и вместе с тем не французским. У него дёрнулась щека.

 - Что-то смешное, monsieur?

 Она сверкнула глазами.

 Колючая штучка. Кингсли всегда любил темпераментных женщин. Говорил таких приятнее наказывать, когда они этого заслуживали.

 - Вовсе нет, - ответил он. - Просто удивлён , как это monsieur выбрал в церберши уроженку Квебека, ведь, по его мнению, "истинные французы живут только в Париже".

 - Ну, кто-то же должен стоять на страже и не пускать вас, англоязычных канадцев, в дом.

 Вздёрнув подбородок, она смерила его хмурым взглядом.

 Впечатляет. А он-то думал, что избавился от своего тягучего акцента. Казалось бы, двадцать лет в Штатах должны были полностью сгладить его характерный говор.

 - Меня он бы не стал держать под дверью. Наш Король Преисподней дома?

 - Может, да, а, может, и нет. Зависит от того, кто вы. Но видок у вас такой, что я бы сказала, non, хозяина нет дома.

 Видок? Мисс Квебек, пожалуй, права. Из Южной Америки он вылетел прямиком в Нью-Йорк. Ещё вчера был в Перу. Сегодня - в Манхэттене. На нём выцветшие джинсы под стать потрепанным ботинкам, футболка цвета хаки с длинным рукавом и зацарапанные Рэй-Бэны - та же одежда, что и вчера. Добавьте сюда двухдневную щетину, облезлое от загара лицо, давно не стриженные светлые волосы и станет ясно, что он совсем не похож на привычный типаж тех, который осмеливается стучать в эту дверь.

 - Не могли бы вы проверить? S’il vous plait? - добавил он, надеясь, что просьба на французском не покажется церберше излишне саркастичной. Будет достаточно и простого сарказма.

 - Так и быть, - театрально вздохнула девушка. - Что мне передать, если он дома? Кто его спрашивает?

 - Скажите ему, это Дэниел.

 Девушка выгнула бровь и, смерив его холодным взглядом, кивком показала на крыльцо.

 - Постойте-ка здесь... Дэниел.

 Дверь захлопнулась прямо перед его носом, и Дэниел чуть не расхохотался. Надо же, всего день, как уехал, а уже скучает по Перу, и всё по вине рыжей квебекской вредины. А, вообще, в Южную Америку он поехал за женщиной... или, точнее, из-за женщины. Не просто же так она тогда отпускала шутки про Огненную землю. Но, как оказалось, ей просто нравилось само название. У него же было слишком много денег, слишком много свободного времени, слишком мало здравого смысла и отчаянное желание кое-что доказать ей... да и себе. Вот он и поехал в Огненную землю, на самый край света, а всё ради того, чтобы просто прислать оттуда девчонке грёбаную открытку.

 Дверь открылась снова, и, прежде чем медленно и неохотно отступить в сторону, уроженка Квебека одарила его взглядом, полным такого отвращения, что Дэниел на миг позабыл: перед ним не настоящая француженка. Медленно и неохотно, церберша шагнула в сторону. Ступив за порог, Дэниел приостановился возле девушки, повернулся, и, сдвинув очки на лоб, смерил её суровым взглядом голубых глаз - тем самым взглядом, который его покойная жена в своё время прозвала «ой ». Мэгги знала, если он так смотрел на нее, на следующий день ей будет трудно ходить... и не обязательно из-за порки.

 Его раздражительная крошка-привратница ответила злобным взглядом, но Дэниел узнавал сабмиссивов по одному лишь виду. В доме Кингсли встречаются всего три типа людей: Доминанты, сабы и редкое промежуточное звено. А судя по этому короткому матросскому платьицу, носочкам с кружевной каймой и высоченным чёрным шпилькам, девчонка явно не Доминатрикс. И, похоже, саба в ней сильнее воинственной уроженки Квебека: несколько секунд, и она потупилась. Дэниел шагнул вперёд. Девушка отступила. Её щёки вспыхнули, губы покраснели, но после того, как обошлась с ним у двери, рыжая вредина определённо заслуживала маленького наказания. Однако , не успел он скабрезно пошутить по поводу Селин Дион, как с верхней площадки лестницы донёсся смех.

 - Глазам не верю... наш Даниил наконец-то вернулся из львиного логова.

 Повернувшись на голос, Дэниел ухмыльнулся. По ступенькам спускался высокий брюнет, чьи длинные волосы были собраны в низкий хвост, а костюм, словно сошёл с обложки любовного романа. Образ завершали дизайнерские сапоги для верховой езды и опасная улыбка. Приятно видеть, что хоть что-то в мире остаётся неизменным.

 - Кингсли Эдж ссылается на Библию? - Дэниел огляделся по сторонам, будто ожидая, что сейчас в дом ударит молния. - Неужели ад замёрз, а мне никто не сказал?

 Картинно пожав плечами, Кинг закатил глаза. В отличие от своей сварливой привратницы, он был настоящим французом, и его акцент, манеры и либидо вполне соответствовали представлениям об этой нации.

 - Я не виноват. В последнее время вожусь с ужасной компанией. Один священник, наш общий знакомый, вознамерился спасти мою душу. Достало уже твердить, что у меня её нет.

 Кингсли встретил его у подножия лестницы. Улыбка Дэниела поблекла.

 - Надеюсь, его здесь нет?

 Внимание Дэниела привлекло движение в музыкальном салоне. Он увидел несколько красивых женщин, увивающихся вокруг двух молодых людей, которым сегодня, несомненно, повезло. Ни намека на присутствие священника. И слава богу. Дэниел был пока не готов к разговору с ним.

 -  После обеда по воскресеньям, - сказал Кингсли и взмахом пригласил Дэниела следовать за ним наверх. - Он либо молится, либо напоминает своей маленькой зверушке вкус своего члена.

 - Или и то, и другое, - добавила привратница из Квебека.

 Кинг вздохнул и, повернувшись к девушке, что-то быстро проговорил по-французски. Она ответила на столь же беглом, но куда более эмоциональном французском. В конце концов, Кингсли поднял руку, щёлкнул пальцами и указал на дверь. Девушка в ответ присела в насмешливом реверансе, а затем умчалась прочь.

 - Она из Квебека? Что это на тебя нашло? - спросил Дэниел.

 - Часть моей императорской коллекции. Создаю новую французскую империю... по красотке за раз.

 Кингсли начал подниматься по лестнице, и Дэниел последовал за ним.

 - Впервые вижу, чтобы такой высокий человек страдал комплексом Наполеона, - заметил Дэниел.

 - Я не хочу завоёвывать мир, monami. Просто хочу его трахнуть.

 - Поосторожней , - предупредил Дэниел, когда они дошли до третьего этажа. - Порой мир может ответить тем же.

 - На то и рассчитываю, - ответил Кинг и начал насвистывать "Марсельезу", национальный гимн Франции.

 Этот свист всегда действовал Дэниелу на нервы. Кингсли любил напускать на себя беспечный вид, как никто другой. Но Дэниел то знал правду. Поэтому, когда тот завёл его в свой личный кабинет и, схватив за горло, прижал спиной к двери, он особо не удивился.

 Дэниел сохранял спокойствие и не сопротивлялся. Вернувшись сюда, он пошёл на риск и, даже под страхом смерти, до сих пор не смог бы ответить, зачем.

 Сначала оба молчали. Тёмные глаза Кингсли и голубые Дэниела буравили друг друга. Кинг был порочно красив, у его ног готовы ползать чуть ли не половина женщин Нью-Йорка, и даже несколько мужчин. Но за фасадом внешности плейбоя скрывался  крайне опасный человек. Опасно умный... опасно преданный своему лучшему другу.

 - Что ж, похоже, Элеонор тебе рассказала, - начал Дэниел.

 - Oui. - Хватка на шее стала крепче. - И поблагодари, что она призналась мне, а не ему. Ты, ведь знаешь правила, monami. Можно одалживать друг у друга игрушки, гладить чужого питомца, но мы не крадем чужую собственность.

 Дэниел сделал неглубокий вдох. При той силе, с которой Кингсли сжимал шею, о полноценном дыхании оставалось только мечтать.

 - Я не крал Элеонор, а попросил остаться. Есть же разница.

 - Ты жив. Так что, разница, очевидно, есть, - Кингсли разжал хватку и, отступив, плюхнулся в кресло, закинув ногу на подлокотник. - “Et vive la différence, oui?”

 Дэниел потёр горло и опустился в кресло напротив Кингсли.

 - Да. Vive la différence.

 Кингсли хохотнул низким, сардоническим смехом и, замолкнув, прищурился на Дэниела.

 - Зачем ты пришел сюда, Дэниел?

 - Я задаю себе тот же вопрос с тех пор, как сел самолёт, - покачал головой Дэниел. - Не знаю. Устал от странствий. Ещё не готов поехать домой. Плюс... захотелось тебя поблагодарить.

 - Поблагодарить? Pourquoi?

 Дэниел, наклонившись вперёд, зажал сложенные руки между коленей. Когда-то его руки были такими же гладкими, как у женщин. Когда-то он был библиотекарем, работником архива, и самое ужасное, что могло случиться с его руками - порез от бумаги. Теперь, спустя полтора года подъемов в горы, экспедиций по дождевым лесам и археологических исследований, его руки стали другими.

 - За похороны. Я бы в жизни себя не простил, если бы не попал на её похороны.

 Кингсли кивнул.

 - Порой полезно иметь хорошо укомплектованный медицинский кабинет.

 Хорошо укомплектованный? Кто-то явно преуменьшает. На третью ночь совместного времяпровождения Дэниел сломался, наконец открыв Элеонор свою постыдную тайну, что три года прожил затворником, с тех самых пор, как Мэгги, его жена, умерла, оставив его одного.

 Последний раз он выбирался за пределы дома ради похорон. И был тогда под лошадиной дозой транквилизаторов в человеческом эквиваленте.

 Враньё. Какой там человеческий эквивалент... Кингсли дал ему настоящую лошадиную дозу. В нормальный день Дэниел после такого лечения провалялся бы в отключке неделю. Но тогда его ум просто отделился от тела, и то смогло продержаться на ногах два необходимых и кошмарных часа.

 - Может, тебя чем-нибудь угостить? Из кухни? Или из шкафчика с лекарствами? - спросил Кинг.

 - Нет, всё хорошо, - улыбнулся Дэниел. - Спасибо. Мне пора.

 Но только он начал вставать, как дверь распахнулась и внутрь почти ввалились две смеющиеся женщины.

 - Тесса! Ирина! - Кингсли сверкнул на обеих сердитым взглядом. - Сюда. Живо.

 Он указал на пол, и женщины, изобразив притворное раскаяние, с глупыми улыбками пересекли персидский ковёр и уселись у ног Кинга. Дэниел лишь покачал головой при виде этого гарема.

 - Дамы, что вы обе тут делаете? - начал Кингсли. - Или мне лучше не знать? Тесса, отвечай.

 Он щёлкнул по носу полногрудую девушку с оливковой кожей.

 - Аня сказала, что вы у себя и принимаете самого уродливого мужчину на свете. Мы должны были посмотреть лично.

 - Какая же она врушка, - стрельнув глазами на Дэниела, сказала зеленоглазая брюнетка. - Да он красивей тебя, Кинг.

 Кингсли ахнул и мелодраматично прижал руку к груди, изображая потрясение.

 - Что за ересь, Ирина. - Он потянул брюнетку за ухо. - Красивее меня никого нет.

 - Ты слишком красив, - продолжила девушка, сверкнув зелёными глазами на Дэниела.

 Зелёные глаза, тёмные волосы... почти как у Элеонор. Дэниел не мог оторвать взгляд. Ирина говорила на хорошем, чистом английском с легчайшей примесью русского акцента. Должно быть, она тоже была частью императорской коллекции Кингсли.

 - Он выглядит суровым, мужественным. Мне нравятся его глаза. В них боль, - добавила она.

 - Мужественным ? - фыркнул Кинг. - Да я провёл четыре года во Французском Легионе. У меня пулевые ранения. А этот... - он ткнул в Дэниела, - библиотекарь.

 - Архивариус, - поправил Дэниел.

 Бывший. Он унаследовал огромную сумму денег от покойной жены и не работает уже много лет. И сейчас в свои тридцать восемь он чувствует себя неудовлетворённым, бесполезным. Жизнь праздного человека не по нему. Снова нужен какой-нибудь ориентир. Просто пока не ясно какой именно.

 - Люблю умных мужчин, - почти промурлыкала Ирина.

 Кингсли, картинно выдохнув, щёлкнул пальцами. Обе женщины встали. Русская бросила на Дэниела ещё один томный взгляд.

 - Я чрезвычайно умён. За мной водятся удивительные, ужасные идеи, - пресёк разглагольствования Кинг. - А теперь ступайте, а не то отшлёпаю вас обеих за подслушивание. И передайте Ане, пусть следит за своим поведением. Главный она там приз или нет, но, если надо, переброшу через колено.

 - Да, сэр, - ответили обе женщины и поплелись к выходу.

 - Ирина? -  взмахом приказывая вернуться, окликнул Кингсли.  Затем, обняв её за шею, что-то прошептал на ухо. Она кивнула, повернула голову и зашептала в ответ. Дэниел вздохнул. У Доминантов хватало уловок, но шёпот он не любил больше всего. Кто его знает, может, сейчас Кингсли говорил девчонке, чтобы та забрала его одежду из химчистки. Скорее всего, так оно и было. Но шепчась, Кингсли создал маленькое секретное общество, к которому принадлежат лишь он сам и Ирина. В мире Кингсли Домы так поступали всё время. Своеобразный взрыв мозга. В свою бытность Доминантом Дэниел обычно этот трюк не использовал, предпочитая переходить сразу к телу.

 Ирина поцеловала Кингсли в щёку, ещё раз стрельнула глазами на Дэниела и ретировалась.

 - Ну что, перекусим? - предложил Кингсли.

 - Нет, спасибо, не голоден. - Во всяком случае до еды. В окружении всех этих красивых саб у Дэниела снова начали появляться давно подавляемые мысли. - Мне надо идти. Я знаю, ты занятой человек.

 - Да... сам видишь, в каком я стрессе. - Кинг окинул взглядом свой шикарный кабинет, откинулся на спинку кресла и рассмеялся. - Надо бы сказать Ане, пусть тебя проводит. Она меня за это возненавидит.

 - Аня — это твоя злючка-привратница ?

 - Oui. Дочка квебекских сепаратистов. Канадцев не выносит. Не принимай её ненависть на свой счёт. Наказал бы её за то, как грубо себя с тобой повела, но, к сожалению, у девчонки статус неприкосновенности.

 - Неприкосновенность? Когда это женщина имела для тебя статус неприкосновенности?

 - Аукцион через месяц. Аня главный приз.

 От удивления у Дэниела округлились глаза.

 - Ты всё ещё проводишь тот аукцион? ФБР его не прикрыло?

 Кингсли пренебрежительно взмахнул рукой.

 - Pas du tout . ФБР желанный гость на моём аукционе. Всё же идёт на благотворительность, в конце концов

 Дэниел не мог не рассмеяться. Благотворительность... Что ж, формально Кинг и впрямь жертвовал изрядный кусок поступлений некой католической организации, собиравшей средства для бедных. Однако пятнадцать процентов забирал себе. Аукцион Кингсли проводился каждый август, и о нём гудел весь город. С виду мероприятие казалось обычным, глупым сбором средств, устроенным богатыми и скучающими. Привлекательные люди выставляли себя на аукцион и отправлялись на свидание с тем, кто предложил наивысшую цену. Только эти люди были не обычными привлекательными серостями, а вышколенными сабмиссивами и Доминантами. Да и "свидания" не были свиданиями. Никаких обедов и походов в кино покупателю не полагалось. Человек, предложивший наивысшую цену получал секс... жёсткий, своеобразный секс с извращенцем или извращенкой своей мечты.

 - Значит, твоя маленькая уроженка Квебека главный приз? Жаль мне того, кто её выиграет, - сказал Дэниел. - Она красивая, отдаю тебе должное. Но кто вытерпит такой характер?

 - Ставить будут не на её характер, - вставая, ответил Кингсли. - Ставить будут на её девственность.

 У Дэниела пропал дар речи.

 - Ты бы тоже обозлился, если бы в двадцать два всё ещё оставался девственником. Когда мы в последний раз выставили девственницу на аукцион, ставки взлетели до шестизначных цифр. Выше, чем мы когда бы то ни было зарабатывали на одном человеке. - Кингли подмигнул, отворяя Дэниелу дверь. - Уверен , что ничего не хочешь? Чего-нибудь съесть? Выпить? Я чувствую себе таким негостеприимным хозяином, не накормил тебя даже dejeuner .

 - Я в полном порядке. Кажется. - Мысли Дэниела до сих пор путались. Аня, темпераментная привратница, не просто девственница, она призовая девственница аукциона. Безумие.

 - Тогда, может, что-то покрепче завтрака? - предложил Кингсли и вместо того, чтобы спуститься вниз, к выходу, свернул на второй этаж. Дэниел прищурился и пошёл следом. - Возможно, это именно то, что тебе надо перед уходом.

 Кинг открыл дверь.

 Заглянув внутрь, Дэниел увидел на кровати Ирину, красивую русскую брюнетку. Она стояла на коленях в чём мать родила, и молчала, как и полагается сабе. Длинные чёрные волосы струились по ее спине, словно вода. Весь день Дэниел пытался вспомнить, почему, вернувшись в Америку, из всех мест он пришёл именно к Кингсли.

 Теперь вспомнил.