Юг

Вот таким, по ощущениям был рай. Должен быть. Всю свою жизнь он слышал о рае от пасторов и проповедников и учителей. Он читал о нем в Библии, узнавал в воскресной школе... Рай был царством небесным, где все становилось цельным, где человек видел Бога и радовался, зная,что это место неземной красоты и полнейший покой будут длиться вечно.

Уесли посмотрел вниз и улыбнулся при виде волос Норы, разметавшихся по его животу, ее рта вокруг него, принимающего его между губ и ласкающего языком. Узел затянулся глубоко в его животе, когда она двигалась от основания до головки, снова и снова.

- Нора, я сейчас кончу, если ты продолжишь делать это.

Нора сделала паузу лишь для того, чтобы одарить его взглядом раздражения с ноткой озорства.

– Как бы в этом и состоит весь смысл.

- Но…

- Никакихно, - заявила Нора, поглаживая его рукой. - Мы сделаем это позже. А сейчас минет. Я хотела подуть в твой рожок в течение многих лет. Поэтому заткнись и не мешай мне.

Уесли рассмеялся, когда она прижалась губами к татуировке рожка на его бедре и шумно выдула воздух на его кожу.

- Я в гораздо меньшей опасности кончить сейчас.

- Я могу это исправить. - Нора собиралась взять его в рот снова, но Уесли застал ее врасплох, перекатив на спину и скользнув вниз по ее телу. Без единого слова протеста, она широко раскрыла ноги, и Уесли легко толкнулся в ее влажный жар.

- Прости… - прошептал он ей прямо в ухо. - Мне нужно это.

- Все нормально. - Она обвила ногами его спину и погрузила его еще глубже в себя. - Мне тоже нужно это.

Ему действительно было нужно. Внутри Норы он чувствовал себя… он даже не мог придумать правильного слова для этого.

Совершенным, может быть, таким чувствовал себя Уесли, находясь внутри Норы. Он не нуждался ни в чем, когда она лежала под ним, ее бедра широко открыты, ее грудь, вздымающаяся при каждом вздохе удовольствия, ее темные глаза сияющие, как ореол, обрамляющий луну. Ее кожа настолько мягкая, к которой он так долго мечтал прикасаться. Но эти части ее тела, о которых он фантазировал, ее груди, ее бедра, в то время столь же эффектные, как он и надеялся, меркли перед теми частями, которые никогда раньше не проникали в его воображение. Если он целовал ее позвоночник в нескольких дюймах ниже ее шеи, ее плечи поднимались, и она смеялась, как ребенок. Если он прикасался ниже, к ее спине кончиками пальцев, она стонала, как тогда, когда он проник в нее в первый раз. Он никогда не чувствовал ничего мягче, чем кожа под ее коленом или под косточкой на ее лодыжке. Как было во второй раз, когда он занимался с ней любовью в ту ночь. В какой-то момент во время их первого раза, она положила ноги ему на плечи, и он повернул голову, чтобы поцеловать внутреннюю часть ее голени. У нее была маленькая родинка на левой лодыжке. Как он раньше никогда не замечал этого?

- Ты так молчалив, - прошептала она, выгибаясь под ним. Ему нравилось, как она двигалась, когда он замедлял свои толчки. Она растягивалась как кошка на солнце и вздыхала с наслаждением. - Что-то не так?

Уесли целовал ее щеку, шею, рот.

- Я внутри тебя. Нет ничего плохого. Нигде. Никогда.

Нора рассмеялась, и он слегка ахнул, когда ее внутренние мышцы сжались вокруг него. Он никогда не знал этого… никогда не знал, что вагина женщины сжимается, когда она смеется. Чего еще он не знал о Норе? Если бы ему пришлось, он бы провел остаток своей жизни, исследуя тайны ее тела. Он провел бы остаток своей жизни, исследуя тайны ее тела, даже если ему бы и не пришлось.

- Ничего, что было бы не так? Говоришь, как мужик, во время перепиха.

Еще одна вещь, о Норе: во время секса ее голос падал примерно на октаву, и все, что она говорила, получалось томно и с хрипотцой. Он никогда ничего подобного не слышал. Он больше почувствовал ее слова, нежели услышал их. Они прикасались к его коже, как бархат. Уесли опустил голову и поцеловал ее плечо, опустившись ниже, он всосал ее правый сосок. Его рот медленно переместился от ее груди к грудной клетке. Ей нравились поцелуи в этой области; она говорила, что тонкая кожа там делала каждое прикосновение щекотным.

- Я не перепихиваюсь. Это не так называется.

Он закрыл глаза, когда волна удовольствия прошла сквозь него от коленей до шеи. Занятие сексом заставляло его осознавать свое тело как никогда раньше. Он никогда не знал, что малейшее смещение его бедер могло привести его от комфортного наслаждения к самой грани оргазма за считанные секунды. Перед их первым разом с Норой, его руки существовали лишь для того, чтобы держать вещи и перемещать предметы. Сейчас мышцы его рук существовали, чтобы удерживать его сверху и над Норой, держа весь свой вес над ней, чтобы она могла извиваться под ним. Он никогда особо не предавал значения своим плечам, пока Нора не искусала их, никогда не задумывался о своей спине, пока она не поцарапала ее во время особенно жаркого поцелуя, ни секунды не обращал внимания на свою грудь, пока Нора не улеглась поперек его грудной клетки после секса, и провела пальцами вдоль каждой ее линии.

- Тогда что это, Уес? - она посмотрела на него снизу-вверх, когда он глубже толкнулся в нее. - Ты занимаешься любовью со мной?

Он зарылся лицом в ее волосы и прошептал «Да» ей на ухо.

- Только потому, что я люблю тебя.

Она гортанно всхлипнула, и Уесли сразу перестал двигаться.

– Я сделал тебе больно?

Он до сих пор недостаточно привык к тому, каким интенсивным может быть секс. Иногда он толкался слишком глубоко, и Нора вздрагивала или задыхалась. Она никогда не жаловалась, никогда не говорила ему остановиться, но он всегда паниковал при мысли о том, что может причинить ей боль в постели.

- Нет, - она подняла руку и погладила его лицо. - Не в плохом смысле, во всяком случае.

Уесли улыбнулся, медленно расслабляясь и опускаясь на нее сверху. Иногда он позволял себе опуститься всем своим весом на ее тело. Казалось, ей нравилось, хотя он и не мог себе представить, почему.

- Я должен был делать это в течение многих лет, - сказал он ей на ухо. - Или, по крайней мере, делать это, с того момента, как ты в первый раз предложила.

- Там в бассейне? - спросила она, вжимаясь своими бедрами вего.

Первый раз, когда они сегодня занимались сексом, был быстрым и жестким. Теперь, когда один оргазм был позади, он мог двигаться в ней медленно и неторопливо. В данный момент он чувствовал, что может продержаться всю ночь. Но если она продолжит делать эти вещи своими бедрами, Уес кончит, хочет он этого или нет.

- Тогда. Может быть, не в бассейне. Но сразу же после выхода из бассейна.

Уесли помнил ту ночь, накануне окончания своего первого семестра в Йорке. Нора позвонила ему ни с того ни с сего и буквально спровоцировала его встретиться с ней в плавательном бассейне. Он пришел один и нашел свою преподавательницу по писательскому искусству в купальнике-борцовке, стоящей на стартовом блоке. Несколькими днями ранее, он жаловался ей, что его единственное недовольство Йорком заключалось в отсутствии команды по плаванию. Он был сногсшибателен в вольном стиле, теперь впустую пропадающем, и Нора упомянула, что была в команде по плаванию в Университете Нью-Йорка. Поэтому она удивила его, вызвав на состязание. Он выиграл, конечно. Мужчина против женщины. Возраст восемнадцать против тридцати двух. Рост метр восемьдесят против метра шестидесяти. Конечно, он выиграл. Но только с небольшим отрывом. Он не мог поверить, насколько близко за ним она оказалась. В ту ночь в бассейне он заметил, столько же мышц на ее миниатюрном теле, как и изгибов. Он припомнил его удивление по поводу натянутости ее рук и плеч, и она сказала, что она должна быть крепкой, чтобы бить всех своих маленьких плохих мальчиков и девочек. Он думал, что это была шутка. А потом она спросила, хочет ли он заняться с ней сексом. Но это, он знал, была не шутка.

- Почему ты тогда сказал мне нет? - спросила она, прижимаясь грудью к его груди и слегка царапая его спину от бедра к плечу.

- Ты могла заполучить любого парня на планете. - Уесли поцеловал ее в лоб, выходя из нее, пока только головка не осталась внутри, перед тем как скользнуть полностью обратно. - Я имею в виду, ты Нора Сатерлин и ты пишешь эти дикие книги и ты так красива и сексуальна. Я просто не хотел быть еще одним парнем для подобного. Еще одним, я не знаю…

- Зарубкой на спинке кровати?

Он кивнул.

- Что-то вроде того.

- Ты никогда не был завоеванием для меня. Я обожала тебя, Уес. Даже тогда.

- Так дело было не только в сексе?

Нора покачала головой.

- Я хотела быть с кем-то, как ты, кем-то сладким и нежным, может быть, просто из любопытства, поскольку никогда прежде у меня не было ничего подобного. Но это не было бы только из-за секса. С тобой никогда не было дело только в сексе. Кроме, как сейчас. Прямо сейчас дело в сексе.

Уесли понял намек и начал двигаться жестче и быстрее внутри нее. Он любил ее влажность, тепло, что окружало его. По ощущениям она была изнутри, как лепестки цветка, такая же мягкая, но слегка шероховата. Потом, он может просто лежать между ее открытыми ногами и исследовать ее пальцами на протяжении часа или половины суток. Он хотел остаток своей жизни познавать ее тело, но с Норой кто знает? У него может быть только сегодня. Он схватил ее ноги и поместил их вокруг своих бедер. Он любил ее такую открытую, как сейчас, такую распростертую и расслабленную под ним. Он опустил голову и обхватил губами ее сосок, мягко посасывая, пока она стонала, вцепившись пальцами в его плечи.

- Нора… - прохрипел он, и она поцеловала его в щеку.

- Все хорошо. Не жди меня.

Он кивнул, уткнувшись лбом ей в грудь, и кончил, после очередного толчка. Он вышел и почувствовал поток влаги, когда его сперма вылилась из нее на простыни.

- Мне очень жаль, - сказал он, смеясь, ложась на бок. - Я новичок в этом.

- Секс - это навык, Уес. Ты только начинаешь учиться, как это делать. Не переживай.

Он потер лицо, когда Нора перевернулась на бок.

- Просто…  - он сделал паузу для храбрости. - Все это было так неловко. Я могу задать тебе вопрос?

- Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Ты знаешь, у меня нет стыда.

- У тебя также нет оргазмов. По крайней мере, не со мной, да? До сих пор не было?

Нора поморщилась.

– Я, вроде как, надеялась, что ты этого не заметил.

- Ты думала, я не заметил, что из десяти раз, что у нас был секс, я кончил десять раз, а ты - ноль?

- Многие мужчины не замечают подобных вещей.

Уесли сел и посмотрел на нее. Его Нора такая красивая. После секса, с растрепанными волосами, раскрасневшейся кожей, и сияющими глазами, она выглядела более прекрасной, чем она была бы в платье за пять тысяч долларов, с десятью слоями косметики.

- Я заметил. Что я делаю не так?

Нора поднялась и стремглав прижалась к спинке кровати. Натянув простынь до шеи, она пригладила свои волосы и одарила его улыбкой, такой доброй и сожалеющей, что он почти ненавидел ее за это.

- Уес, разве мы не говорили о том, чтобы ты не задавал вопросы, на которые не хочешь знать ответы?

- Но я хочу знать. Для твоего же блага.

- Тебе едва исполнилось двадцать. И ты был девственником, еще пару дней назад. Ты понятия не имеешь, что ты делаешь в постели. Ты не знаешь, как прикасаться ко мне, не знаешь, как трахать меня. Ты так страшно боишься причинить мне боль, что я едва вообще что-то чувствую. Ты меня очень заводишь, а потом… ничего. И это хорошо. Я, определенно, знаток, как подарить себе оргазм.

Уесли чувствовал, как сжимается от каждой фразы.

- Ты имеешь в виду, что даришь их себе сама? Когда?

Нора пожала плечами.

- После того, как ты засыпаешь.

- Ты делаешь это, когда я сплю? Почему?

- Не хочу, чтобы у тебя посинели яйца, правильно? Или… матка, если такое возможно.

- Но… я хочу сделать это для тебя.

Нора фыркнула, как это делают лошади. Это вызвало у него смешок. Очень тихий смешок.

- Я тоже этого хочу. Я могу показать тебе кое-что, что сработает. Ты всовываешь в меня один палец. Мне нужно три. Мне необходимо, чтобы к моему клитору прикасались, много и в течение длительного периода времени, если ты хочешь меня довести. Толчки пожестче – это хорошо. Разные позы. Я не могу получить достаточную стимуляцию клитора в миссионерской позе.

- Я думаю, мне нужно это записать. Что-нибудь еще? Что с тобой срабатывает?

- Оральный помогает. Кончай на меня.

- Я люблю делать это, но ты знаешь, если я уже кончил в тебя, это… - Уесли поморщился.

- Тебе не нравится вкус собственной спермы? - Нора похлопала ему ресницами.

- Нет. А есть парни, которым это нравится?

- Ты хочешь список в алфавитном порядке по именам или фамилиям?

Уесли запустил руки в волосы в забавном изумлении.

- Я так плохо разбираюсь в этом. Мне нужно знать, что еще работает для тебя, или я должен оставаться в блаженном неведении?

- Извращения работают.

Он сверкнул на нее глазами.

- Ты спросил, Уес. Можно перескочить через всю прелюдии со мной, если присутствует хорошее извращение. Это работает лучше, чем все остальное. Не говорю, что мы должны делать это. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты спросил, что работает для меня. Это ответ.

- Я не могу этого сделать.

- Я и не прошу тебя.

- Тогда что…

- Просто иди сюда и будь повнимательнее. Я покажу тебе, где клитор. Это урок номер три. Или C, более точно*(игра слов: речь идет о третьей букве алфавита С и слове клитор – clit).

Уесли закатил глаза, но сделал так, как ему было сказано. Он терпеть не мог, что он не знал, как заставить Нору чувствовать себя так же хорошо, как она заставила его чувствовать себя. Он прижался сзади к ней, и Нора перекинула ногу через его бедро. Взяв его правую руку всвою, она направила ее себе между ног.

- Клитор, как глаз, - начала она.

- Это самое отвратительное сравнение, что я когда-либо слышал в своей жизни.

- Я не это имею в виду, болван. - Она подарила ему быстрый поцелуй. - Я имею в виду, ты не трогаешь глаз непосредственно. Если тебе нужно прикоснуться к нему, ты касаешься века. Таким же образом, ты не прикасаешься к клитору напрямую. Ты касаешься вокруг него и над клиторальным капюшоном. Его очень легко найти на мне, так как у меня есть блестящий кусок металла в нем.

- Как удобно. В буквальном смысле этого слова.

- Что есть, то есть.

Нора прижала два его пальца к ее пирсингу и начала вырисовывать его рукой мягкие круги.

- Прямо здесь прекрасное место, чтобы зависнуть и помедлить некоторое время.

- Я определенно не жалуюсь, - сказал Уесли, чувствуя, как что-то начинает набухать под кончиками его пальцев. - Я мог бы жить здесь.

- Тебе, возможно, придется. Я не достигаю оргазма супер легко. Требуется немного потрудиться.

- А Сорену потребовалось много времени, чтобы выяснить, как… ну, знаешь… чтобы ты кончила?

Нора подняла взгляд к потолку.

- Почему ты спрашиваешь?

Ее реакция была непреднамеренной, раздражающе непреднамеренной.

- Я не знаю. Он был…есть священником. Ты мне говорила это раньше, ты и он… хорошо… ты сказала, что у него не было секса в течение длительного времени.

- Не было. Он бил людей по обоюдному согласию, но никакого секса. Он хранил целибат от восемнадцати до тридцати четырех лет.

- Я предполагаю, что он был так же плох в этом как и я, правда?

Нора ничего не сказала. Ее молчание сказало все за нее.

- Черт, - вздохнул Уесли. - Не думал, что могу ненавидеть этого парня больше, чем уже ненавижу.

- Уес, ты не хочешь, чтобы я об этом говорила.

- Нет, хочу. Расскажи мне. Он хранил целибат в течение шестнадцати лет, и он смог довести тебя оргазма? Даже в самом начале?

Нора медленно кивнула.

- Даже тогда. В первый раз. В первую ночь вместе…

Ее голос затих, и ее глаза потемнели, и он знал, что он снова проиграл ее Сорену.

- Я не заставил тебя кончить ни одного из десяти раз. Сколько раз он смог в первую ночь?

Уесли отдернул руку от нее, вдруг не желая прикасаться к ней, не с Сореном между ними.

- Я не помню.

- Нора, не ври мне, пожалуйста. У тебя лучшая память из всех, кого я знаю. Просто скажи мне.

- Ты уверен, что не мазохист, малой? Я сказала тебе, я не помню, сколько.

Нора снова села и подобрала свою рубашку и трусики с пола.

- Это не так, и ты это знаешь. Ты…

- Это правда. Я не помню, сколько оргазмов Сорен подарил мне той первой ночью, что трахал меня. Я не помню, потому что после четвертого оргазма, я потеряла счет.

Я потеряла счет. Три маленьких слова, которые ударили его сильнее, чем хлыст по боку скаковой лошади.

- Вот почему я не помню, - продолжала Нора, натягивая на себя одежду. - И именно поэтому ты должен, наконец, научиться, не задавать вопросы, на которые не хочешь получать ответы.

Нора вышла из спальни, и Уесли натянув свои джинсы, последовал за ней. Черт, девушка могла быстро ходить, когда была в плохом настроении. Она уже исчезла из коридора. Уесли проверил гостевые спальни. Норы нет. Дверь в ванную была открыта. Норы там тоже не оказалось. Как правило, после эмоциональной встряски она набрасывалась на еду. Кухня. Конечно. Он обнаружил Нору в кухне, сидящую на краю стола перед камином, выложенным из камня. Не говоря ни слова, он подошел к ней, бросил пару бревен в очаг и поджег.

- Уес, сейчас август.

- Здесь холодно, и ты не особенно одета.

Нора рассмеялась, и устало покачала головой.

- Проклятье, Уес Райли, ты перестанешь быть милым со мной хоть на секунду?

Уесли встал перед ней, и она склонила голову ему на грудь.

- Неа.

Она отстранилась и посмотрела на него снизу-вверх.

– Тебе так идет, кстати. Без рубашки и в одних джинсах. Ты стягиваешь их лучше, чем любой другой мужчина на планете.

- И, наконец, я в чем-то превосхожу Сорена.

Медленно, Нора провела руками вверх и вниз по груди и бокам Уесли. Он поежился, но не от прохладного ночного воздуха.

- Ты помнишь ту ночь на кухне в нашем доме? В тот день ты так разозлился на меня за флирт с Заком?

- Это был не флирт. Это было соблазнение. В чем, я знаю, ты, действительно, хороша. Мне просто никогда раньше не приходилось наблюдать такое в нашем собственном доме.

Улыбка покинула лицо Норы, и она кивнула.

- Я никогда не думала об этом в таком ключе. Я не знала, что ты был влюблен в меня тогда. Серьезно. Понятия не имела. В противном случае я бы никогда не поступила так с тобой. Ты должен верить в это.

- Я верю. По крайней мере, хочу верить.

Нора вздохнула.

- Я была так зла на тебя в ту ночь. Мысли, что у меня были о тебе, Уесли Райли, заставили бы Сорена зардеться. Фантазии, желания… вещи, которые я хотела сделать с тобой... У меня даже была та мантра о тебе, что я повторяла себе, когда мои гормоны начинали сбегать на пару с моим благоразумием.

- У тебя была мантра?

- Смотреть, но не трогать.

- Мило.

- Значит, в ту ночь ты разозлился на меня за флирт с Заком… Я не знаю. Я просто хотела отомстить. Ты никогда даже не приставал ко мне, едва заигрывал, и в тот же момент, когда другой мужчина появился в моей жизни, ты повел себя так, словно я пнула твоего щенка.

- Не пинай моего щенка.

Нора хихикнула, взяв его руки в свои. Вся кухня озарилась звуком ее смеха и слабым огнем в очаге.

- Вот почему я позлила тебя так сильно той ночью. Я хотела получить реакцию от тебя. Это все. Просто ради себя. Просто чтобы доказать себе, что я была не единственной, кто ходит вокруг, мечтая о тебе, привязанном к моему изголовью, пока я делаю тебе такой минет, для которого большинству мужчин приходится платить.

 Уесли покрылся румянцем от груди до головы.

- Ну, я был единственным, кто имел дело с фантазиями о сексе у стены каждый раз, когда ты расхаживала в юбке или платье по дому.

- Секс у стены? Ты любитель секса у стены?

- Я был очень даже любителем в моем воображении. - Сердце Уесли начало биться сильнее, когда все его тело вспомнило его любимую фантазию о Норе. - Я думал, что будет очень горячо, удерживать тебя с юбкой вокруг талии, и ногами вокруг меня и… черт.

Уесли затвердел, просто говоря об этом, и Нора явно заметила.

- Черт… - повторила она, прижав руку прямо к его эрекции. – Жаль, что я не в юбке.

- Кого это волнует?

На что Уесли набросился своим ртом на ее губы так безжалостно, что это удивило его самого. Руки Норы обхватили его плечи, в то время как его руки сгребли ее сзади и он рванул трусики вниз по ее ногам. Он опрокинул ее спиной на стол и широко раскрыл ее ноги. Он проник в нее тремя пальцами, как она говорила ему, и был вознагражден вздохом чистого удовольствия. Большим пальцем он погладил ее клитор, и Нора выгнулась так высоко, что ее спина полностью оторвалась от стола. Никогда раньше он не слышал, чтобы она так тяжело дышала. Никогда еще он не чувствовал, чтобы ее внутренние мышцы так сжимались вокруг его руки раньше. И никогда-никогда за всю свою жизнь ему не было так необходимо находиться внутри нее.

- Нора…

- Трахни меня, Уес. Прямо сейчас.

- Безусловно.

Он вытащил из нее руку и расстегнул свои джинсы. Это заняло на несколько мгновений дольше, чем требовалось, поскольку жажда овладела им, достаточно, чтобы сделать его неуклюжим. Нора поднялась, и Уесли подтащил ее к самому краю стола. Взяв себя в руку, он толкнулся в нее. Как только он погрузился так глубоко, как смог, она обвила ногами его спину.

- Уес, я тяжелее, чем выгляжу, помнишь?

- Да, но я сильнее, чем выгляжу.

И с этими словами он поднял ее со стола, вжимая ее в каменную стену у камина. Нора поморщилась.

- Каменная стена - плохая идея.

Уесли попытался прижать ее ближе к себе.

- Потрясающая идея. Мне нравится. Не останавливайся.

Уесли не думал, что сможет остановиться, даже если бы кто-то приставил пистолет к его голове. Он жестко толкнулся в нее, жестче, чем думал, что сможет, и звук вырвался из губ Норы… он был таким вопиюще эротичным, что ему захотелось записать его. Он толкнулся снова, так же жестко и звук повторился. Нора наклонила голову и впилась зубами в его плечо. Боль не волновала его. Она лишь заставила его думать, что он, возможно, делает что-то правильно в этот раз.

Его разум отключился, а тело взяло верх. Уесли бегал, плавал, поднимал штангу и объезжал больших, опасных лошадей, и всю силу, и мощь, что он приобрел от этих видов деятельности, он использовал сейчас на Норе, удерживая ее высоко, вколачиваясь в нее мощнее. Каждый мускул в его теле стал натянутым, словно канат. Звуки, что вырывались из него, тоже хрипы и вздохи настолько гортанные, что услышав, кто-нибудь мог бы подумать - он испытывает боль. И это была боль: в его напрягшихся руках, чтобы удерживать Нору; в его натянутой спине, чтобы не отпустить себя и не кончить слишком скоро. Но боль ничего не значила для него. Как она могла что-то значить, если Нора обернулась всем телом вокруг него, и находясь так глубоко внутри нее, что он не мог погрузиться глубже даже, если бы пробовал?

Он целовал ее шею, рот и уши. Она впилась ногтями ему в спину. С каждым толчком Уеса вверх и в нее, Нора толкалась своими бедрами ему навстречу, с каким-то первобытным безрассудством. Он никогда не чувствовал себя таким желаемым, таким нужным. Особенно, когда ее крики стали гортанными, более напряженными. Ее дыхание вырывалось сквозь зубы короткими потоками воздуха. Он мог чувствовать, что она еще больше сжалась вокруг него...

Крик у его уха прозвучал слаще, чем любая мелодия, которую он когда-либо слышал. Кульминация Норы сотрясла все ее тело. Она вздрогнула, как будто от боли, даже когда он врывался в нее с карающим напором. Стук, он слышал стук так же, как чувствовал, его в своем животе и бедрах.

- Уэс… - выдохнула Нора.

Но он услышал не что иное, как свой собственный оргазм взорвался в ней. Освобождение потрясло его до глубины души. И даже Нора, произносящая его имя снова и снова, не могла приглушить радости и власти и капитуляции этому мгновению. Медленно, Нора сползла по нему и неуверенно поставила ногу на пол, пока Уесли выходил из нее. Тяжело дыша, он прислонился к стене, уткнувшись лбом в камень.

- Что… что случилось? - сказал он, когда Нора начала натягивать одежду, быстро и яростно.

- Дверь. Кто-то стучится в дверь.

Неохотно, Уесли открыл глаза и посмотрел на нее. Он взглянул на часы над очагом, начиная приходить в себя. Он взглянул на себя.

- Проклятье.

- Да, в любовных романах никогда не встретишь обильных девочко-мальчуковых жидкостей. Вот.

Она бросила в него кухонным полотенцем, и Уесли использовал его, чтобы вытереть себя, прежде чем застегнуть джинсы.

- Я начинаю думать, что эти вещи не совсем реалистичны.

- Никогда не говори никому этого, - сказала она, хватая одну из курток Уесли на кухонной двери и оборачивая ее вокруг себя, как халат.

Уесли помчался по коридору к входной двери гостевого дома. Посреди ночи стуки в дверь обычно означают только одно. Он распахнул дверь и обнаружил своего отца, стоящего на улице.

- Кто это? - спросил Уесли, когда Нора подошла и стала за ним, положив руки ему на бедра.

Его отец лишь одарил ее самым поверхностным из взглядов отвращения, перед тем, как посмотреть на Уесли вновь.

- Я так понимаю, что отвлекаю. Не обращай внимания. Я позабочусь об этом сам.

- Ты не отвлекаешь, папа. Кто это?

- Скаковая Красотка. Идешь?

- Что происходит? - спросила Нора из-за его спины.

Уесли положил свою руку поверх ее.

– Скаковая Красотка на сносях. Возможны осложнения. Один из нас всегда старается быть там.

- Тогда пойдем. -  Нора сжала его руку и начала идти по коридору. - Я буду с тобой.

Как только она исчезла, Уесли услышал, как его отец, вздыхает.

- Папа, брось это. Нора и я - это факт жизни. Смирись с этим.

- Я смирился с этим так же, как смирился со своей межпозвоночной грыжей. Это тоже факт жизни, но не значит, что это мне должно нравиться.

Уесли оставил свои остроумные реплики при себе. В конце концов, он только что заставил Нору кончить так сильно, что этот звук в его ушах, вероятно, будет звенеть в течение следующих двух часов. Ничего, что его отец сказал или сделал по отношению к ней, не сможет пробить брешь в его непроницаемой стене счастья в этот момент.

- Готова, - сказала Нора, возвращаясь, надев брюки и прихватив футболку для Уесли. - Я никогда не видела раньше, как лошади рожают.

- Это мерзко и отвратительно, - сказал отец Уесли, когда они втроем направились к ожидающему пикапу. - Так много плаценты, что иногда приходится вытягивать малыша из нее. Мать часто поедает послед.

- Фантастика, - Нора ухмыльнулась от уха до уха. Если его отец пытался отпугнуть ее, он понятия не имел, с какой женщиной имеет дело. - Я сниму это для YouTube.

- Не смейте выставлять лошадей Райли в интернет, - сказал отец Уесли, тоном излишне холодным и суровым.

- Папа, она пошутила.

Нора подняла пустые руки.

- Никакой камеры. Обещаю.

Она широко улыбнулась. Приказы, отданные в холодном и строгом тоне, как правило, оказывают на нее обратный эффект, нежели его отец ожидал.

Они прибыли в конюшню с кобылами через две минуты. Отец Уесли выскочил из машины едва ли успев заглушить мотор, и побежал прямо к двери.

- К чему такая спешка? - спросила Нора, поспевая рядом с Уесли, который двигался почти так же быстро. - Разве это не занимает несколько часов?

- Может. Она, вероятно, находится в таком состоянии уже некоторое время. Но мы должны быть там, на случай, если что-то пойдет не так, иногда есть считанные минуты, чтобы спасти кобылу и жеребенка.

Они вошли в сарай, на звук низкого дыхания и тихих стонов.

- Что-то знакомое, - сказала Нора, и Уесли шлепнул ее слегка по заднице.

У двери в стойло они останавливались и заглянули внутрь. Скаковая Красотка лежала на боку в сене, ее длинные ноги дрожали от напряжения. Даже на земле, с раздутым брюхом и потом на ее боках, она оправдывала свое имя. Уесли вошел в стойло и обнаружил своего отца и доктора Фишера, местного ветеринара, измеряющих жизненные показатели кобылы.

- Что случилось? - спросил Уесли, опустившись на колени и нежно поглаживая покрывшийся потом нос Скаковой Красотки. Лошади были умными животными, хотя чистокровки имели склонность к преобладанию инстинкта над разумом. Но, как правило, некое понимание светилось в темных глазах Красотки. Теперь, однако, она казалась, всего лишь глупым животным. Боль и страх вытеснили все сознание из ее взгляда.

- Она пробыла в таком положении долгое время, - сказал доктор Фишер. - Нужно вытаскивать.

- Бедняжка, - сказал Уесли рожающей лошади. - Не могу представить, насколько это будет больно.

Живот Скаковой Красотки ходил волнами, поскольку нарождённый жеребенок бился внутри ее.

- Что случилось, Уес? - спросила Нора мягким шепотом. Она могла не знать ничего о лошадях, но была достаточно умна, чтобы узнать неприятности, почуяв их.

- Она в затруднительном положении. Мы собираемся вытащить жеребенка из нее.

- Кто мы? – спросила Нора, когда Уесли продезинфицировал ладони и руки. - Уес?

- Мы - это я, - сказал он, решая в этот момент, что он один сделает это. У отца была больная спина, а доктору Фишеру было за шестьдесят. В любую минуту все, кто работал на ферме, начнут собираться под дверями конюшни в ожидании новостей. Уес хотел убедиться, что новости, которые они получат, будут хорошими.

- Пойди, придержи ее голову, Нора. Красотке более комфортно в компании женщин, нежели мужчин.

- Сын, я не знаю…

- Все нормально, папа. Просто отойдите, чтобы Красотка успокоилась.

Доктор Фишер остался в стойле, но в углу, где лошадь не могла его видеть. Уесли наблюдал, как Нора на цыпочках вошла в стойло и встала на колени у головы Скаковой Красотки.

- А знаешь, у тебя есть варианты, - шепнула Нора лошади, поглаживая запутанную гриву Скаковой Красотки. – Внутриматочная спираль, таблетки… а делают NuvaRing* для лошадей? Или оно будет размером с хула-хуп? Может просто воздержание. Это единственный стопроцентный способ.

* НоваРинг — гибкое контрацептивное кольцо, вводится во влагалище.

Уесли тихо рассмеялся, протянул руку и оттолкнул шлепающий хвост Скаковой Красотки в сторону, увидев пузырь выглядывающей плаценты.

- Без комментариев, Нора. Пожалуйста, - сказал он, заталкивая руку внутрь кобылы.

- Я не скажу ни слова, - пообещала она, укладывая голову лошади себе на колени. - Кроме того, что это напоминает мне о моем последнем свидании с Гриффином.

Уесли потянулся рукой поглубже, и нашел то, что искал тонкую косточку-лодыжку. Он нашел и другую прямо рядом с ней.

- Удерживай ее сколько сможешь, - сказал он, взглянув на Нору. - Я собираюсь тащить настойчиво и равномерно.

Нора кивнула, проводя рукой по шее Скаковой Красотки, успокаивающе массируя.

Уесли оперся на пятки и начал тянуть твердо и медленно. Сначала жеребенок не хотел двигаться с места, и он боялся сломать одну из хрупких ножек в утробе.

- Давай, красавица, - сказала Нора кобыле. - Выпусти его. Ты можешь поднажать немного ради меня?

Она подула прямо в морду лошади и Скаковая Красотка рванулась. Движение произвело достаточный толчок, чтобы Уесли смог, наконец, извлечь из нее две лодыжки. Он разорвал плаценту и обернул полотенце вокруг ног жеребенка. Уесли глубоко вздохнул и начал идти назад, медленно вытягивая жеребенка за собой. Потребовалась вся его сила, чтобы не отпустить скользкие ножки, и вся его нежность - не сжать их так сильно, чтобы они треснули в его руках. После одного последнего рывка, голова жеребенка вышла вместе с несколькими литрами жидкости и последом. Доктор Фишер и его отец подскочили быстро с иглами и полотенцами. Они суетились над жеребенком, пока Уесли наблюдал за Норой и Скаковой Красоткой.

- Это было не так уж плохо, правда? - спросила Нора, пока Уесли обтирал руки.

- Немного мерзко, но не ужасно.

- Мерзко? Не слушай его, красавица. У тебя прекрасная вагина, и я уверена, что если ты поделаешь упражнения Кегеля, то твои мышцы, после рождения ребенка, придут в тонус снова.

Уесли не мог устоять, и, наклонившись вперед, поцеловал Нору, даже если его отец смотрел неодобрительно. Но неодобрение исчезло с лица его отца, когда жеребенок начал извиваться в своей первой попытке встать.

- Вау. Они быстро начинают ходить.

Нора хихикнула, когда жеребенок встал и сразу же опустился вниз снова. Хихикнула? Нора Сатерлин хихикает?

Уесли не мог в это поверить. Он слышал ее смех тысячи раз, но никогда еще он не слышал ее хихиканье, такое девчачье и с таким детским восторгом. Но попытки жеребенка стоять были смешными и жалкими одновременно.

- Это мальчик, - сказал отец Уесли, когда жеребенок, наконец, встал на все четыре ноги и остался стоять. Он встал возле новорожденного и провел рукой вверх и вниз по его шерстке, проверяя его недостатки. С племенной кобылой как Скаковая Красотка и производителем как Прощайте Чары, недостатков в принципе не могло быть.

- Интересно, как назвать этого парня…

- Нора должна назвать его, так как она была здесь ради него. Все лошади Райли названы женщинами. Это на удачу.

- Ну, я давала имена многим персонажам, - сказала она. - А этот парень похож на героя.

Уесли и Нора наблюдали, как жеребенок делал свои первые робкие шаги. Вперед, два назад и обратно один… Отец Уесли позволил себе небольшое ругательство и крякнул от боли, когда жеребенок наступил ему на ногу.

- Замечательно. Он наступает на ноги.

Пожилой мужчина засмеялся и похлопал жеребенка по его крошечной головке.

- Ну, тогда мы знаем, как его назовем, - сказала Нора, ухмыляясь Уесли.

Эта улыбка вернула его в первый день, когда они уехали кататься на лошадях вместе. Уесли взял большого гнедого жеребца по кличке Бастинадо. Уесли не видел ничего экзотического в этом имени, пока Нора не спросила, имел ли конь привычку наступать на ноги. Девушка из конюшни ответила, что он так и делал, и Нора объяснила, что Бастинадо было причудливым термином для пыток ног.

- Бастинадо, - сказал Уесли. - Чертовски уверен, что это имя не в реестре.

Нора подползла к жеребенку и погладила его по мордочке. Уесли давно не видел гнедого жеребенка, такого милого и маленького. Прощайте Чары был маленьким, тоже, а затем вырос в самого длинноногого монстра, из всех лошадей, что он когда-либо видел.

- Я люблю его. И хочу оставить его себе. - Нора поцеловала лошадь в нос. - В своем доме. Там большая кровать. Он может поместиться.

- Мадам, эта лошадь стоит… - начал отец Уесли.

- Папа. Шутка. Нора шутит.

- Она слишком много шутит. Она когда-нибудь говорит что-нибудь серьезное?

- Нет, - сказала Нора, подмигивая Уесли. - И я серьезно.

- Я не нахожу Вас особенно забавной, юная леди.

Отец Уесли уставился на нее.

- Меня не волнует, любите Вы меня или ненавидите. Вы назвали меня “юной леди”, что делает Вас моим новым любимчиком.

Уесли наблюдал, как лицо отца вытянулось от гнева, прежде чем он выдохнул и покачал головой. - Как наша девочка себя чувствует, Фиш?

Нора придвинулась к Бастинадо и продолжала гладить его, пока доктор Фишер и его отец оглядывали кобылу один раз, затем второй. Уес и Нора удерживали свое внимание на маленьком Бастинадо, пока он разбирался, как работали его ноги. Нора даже нашла где-то хлыст и дразнила Бастинадо им, словно он был котенком, а не Чистокровным скакуном стоимостью в миллион долларов.

В течение нескольких часов они, смеясь, наблюдали за его прогрессом, морщась при его падениях, подбадривая его вставать снова, когда он опускался в сено.

- Бедный маленький парень… - ворковала Нора, счищая сено с его шерстки. - Я знаю, это трудно. Влей в меня достаточно вина, и я тоже не смогу ходить.

Бастинадо ткнулся носом в ее руку, и Уесли мог только наблюдать за ними. Он видел Нору с детьми несколько раз. Она так хорошо ладила с ними, поддразнивая их и разговаривая с ними как со взрослыми, отдавая им все свое внимание, как будто никого в мире не существовало, кроме них. Она была так же хороша с Бастинадо. Что-то в Уесли защемило от нежного, материнского тона ее голоса, лучезарной улыбки на лице.

Он не мог ничего поделать и разрешил своим мыслям забрести на опасную территорию. Нора так красиво выглядела бы беременной. Она бы жаловалась и стонала все время, что у нее опухли лодыжки и болят груди, и все же он не знал ни одной женщины в мире, которая была бы лучшей матерью. Какой бесконечно терпеливой она была с ним, как учитель, какой любящей и оберегающей она была в качестве соседки по комнате. Как ей удалось найти его в больнице после его диабетического кетоацидоза, что до сих пор ставило его в тупик. Со своим собственным ребенком, их собственным, он знал, что она будет в десять раз прилежнее, оберегающей, беспокоящейся. И Боже, увидеть ее с ребенком на руках? Он продал бы всю империю Райли на eBay за это, если бы понадобилось. Он мог бы даже продать свою душу.

- Ты устал, Уес? - спросила Нора, потянувшись к нему, она сжала его руку. - Почти рассвет, кажется.

- Слегка.

- Ты такой молчаливый.

- Просто думаю. Как твоя спина? - спросил он шепотом.

Он все еще не мог поверить, что у них с Норой был такой грубый секс, до сих пор не мог поверить, что ему это так сильно понравилось.

- У меня останется пару синяков. Хорошая работа, - сказала она, одарив его озорной усмешкой.

- Неплохо для ванильного болвана, правда?

- Неплохо? - она тихонько присвистнула под нос. - Это могло бы попасть в мою первую десятку.

Уесли засиял мужской гордостью.

- В следующий раз я буду метить в пятерку.

Нора начала что-то говорить в ответ, но потом замолчала и посмотрела на отца.

- Что случилось? - спросила она, и Уесли тоже заметил беспокойство на его лице.

- Красотка слишком долго лежит. Прошло почти четыре часа. Давайте поднимем ее на ноги.

Уесли поднялся и помог отцу уговорить кобылу встать. Скаковая Красотка заржала в знак протеста, но встала на ноги, и Уесли сделал выдох, который, он не понял, что сдерживал.

- Хорошая девочка.

Отец Уесли погладил ее по носу и начал уходить. Однако, в тот момент, когда он повернулся спиной, колени Скаковой Красотки подогнулись, и она упала снова.

- Черт.

Уесли гладил ее, пока его отец и доктор Фишер слушали ее сердце и легкие еще раз.

- Мы должны поставить ее снова, - сказал его отец.

- Что случилось? - спросила Нора, обнимая Бастинадо и держа его на коленях, как собаку.

- Она устала. Она просто родила ребенка величиной с лошадь. Потому что это была чертова лошадь.

- Она должна была встать, - объяснил Уесли. - Она пробыла в лежачем положении слишком долго. Лошади не могут долго лежать. Это смертельно для них.

Глаза Норы расширились.

- Это не очень хорошо. В чем проблема?

- Упряма. Измотана. Кто знает? В легких все чисто.

Отец Уесли уставился на Скаковую Красотку, как будто внушая ей встать. Уесли присоединился к нему и начал тянуть ее за уздечку. Она приложила вялые усилия, прежде чем уронила голову обратно на землю.

- Дерьмо.

Уесли потер лоб. Скаковая Красотка была не просто лучшей племенной кобылой на ферме, она была любимой лошадью его матери. Он обязан ее поднять.

- Давай. Попробуй еще раз, - сказал отец Уесли, несколько раз ободряюще похлопав и потрепав кобылу. Его голос оставался спокойным, но Уесли мог видеть линии напряженности на лице. Красотка была застрахована почти на двадцать миллионов долларов, но это было ничто по сравнению со счастьем матери.

Все трое приложили свою коллективную силу в попытке поставить Скаковую Красотку на ноги. Всем троим это не удалось. Уесли видел раньше, как лошади становятся усталыми и вялыми, не желая вставать на ноги без видимых причин. Роды изнурили Скаковую Красотку за пределами разума или инстинкта.

- Мы должны взять стропы и поднять ее вверх. Ничего не поделаешь, - сказал доктор Фишер. - Я вызову подкрепление. Нам нужно доставить ее в больницу.

- Уес? - голос Норы донесся из-за его спины.

Уесли проигнорировал его.

- Это для нее единственный вариант? Вы знаете, что она не выдержит этого, - заявил он.

- Уесли? - донесся голос Норы снова.

- Секундочку, Нора.

- А матери-лошади защищают своих детенышей? - спросила она.

- Конечно, - сказал он и опустился на колени у головы Скаковой Красотки. Ее глаза опустели, и он не смог найти в них желания жить. Ни скорая, ни даже больница, ни поднятие ее с помощью строп не смогут вернуть его обратно.

- Почему?

Скулящий звук, душераздирающий и кроткий, разрезал напряженную тишину в стойле. Уесли встал и развернулся. Нора держала стек в руке, и жалкий всхлип послышался не от нее, а от Бастинадо. Она подняла стек и еще раз обрушила его на спину крошечной лошадке. И еще раз жеребенок испустил самый тихий, самый жалкий крик боли, что Уесли когда-либо слышал в своей жизни. Жеребенок вздрогнул и попытался убежать прочь, но его новорожденные ножки дрожали под ним. Еще раз Нора ударила Бастинадо с шокирующей силой, силой, которой, он и не знал, что Нора обладала. Еще раз Бастинадо заскулил и заартачился, его глаза были дикими и темными от ужаса. И из-за спины Уесли послышался ответный вопль. Уесли пришлось делать ноги, поскольку две тысячи фунтовая разъяренная кобыла-мать поднялась на ноги и рванулась вперед.

- Нора!

Уэсли направился к ней, но его отец опередил его. Он дернул Нору с пути разгневанной Скаковой Красотки, вытащив ее из стойла. Уесли даже не вышел через дверь, он вылетел из нее. Все вчетвером они стояли возле стойла, наблюдая, как Скаковая Красотка уткнулась носом в нос Бастинадо. У хрупкого новорожденного были три параллельных рубца на спине, но Уесли не видел крови. У него, возможно, будут шрамы. Но у него также будет живая мать.

- Нора? - Уесли посмотрел на Нору и увидел, что она тяжело дышит, с широко раскрытыми глазами и безмолвно сжимает хлыст побелевшими костяшками. - Ты в порядке?

Она покачала головой.

- Я в порядке, - сказала она, хотя он не был уверен, что поверил этому.

- С ним тоже все будет хорошо.

Уесли осторожно взял стек из ее руки и повесил на стену к другим аксессуарам для верховой езды. Обернув руку вокруг ее талии, он притянул ее ближе. Она не обмякла у его тела, как обычно. Она просто стояла, дышала, уставившись в пустоту. Уесли напрягся, когда его отец подошел к ней, с новым выражением в глазах.

- Это была самая дьявольская вещь, что я когда-либо видел в своей жизни, - сказал он, переводя взгляд от Норы к Бастинадо и обратно.

– Я надеюсь, с ним все будет в порядке.

Нора медленно встретилась взглядом с пожилым мужчиной.

- Я полагаю, что должен сказать Вам спасибо.

Отец Уесли протянул руку для пожатия. Нора лишь взглянула на нее, прежде чем одарить его легкой и опасной улыбкой.

- По крайней мере, сейчас Вы знаете, что когда я должна, я могу быть очень серьезной.