- И на следующее утро я была свободна, - закончила Нора. Она посмотрела на Нико и пожала плечами. - Самоубийство - самым лучший подарок, который мне когда-либо дарил отец.

- Как это? – не понял Нико. Она села и натянула покрывало на грудь. Нико все еще лежал на боку, его ладонь покоилась на ее бедре под сорочкой.

- После моего рождения мама оформила страховку на жизнь отца. Папа оказался мертвым и вуа-ля, у меня есть деньги на колледж.

- Кто его убил?

- Так и не узнали. У него были связи с мафией. Он слишком много раз облажался не перед теми парнями. Я пыталась чувствовать стыд за это, зная, что у меня был шанс ему помочь, а я им не воспользовалась. Но не смогла. Без него мир был лучше.

- Тебе было лучше без него. - Нико сел и взял ее за руку. Он поцеловал тыльную сторону ее ладони. - Мой отец гораздо интереснее, чем я думал.

Нора усмехнулась и переплела пальцы с Нико.

- Интересный - правильное слово. Интересный, сложный, опасный. Когда он приехал на Манхэттен после Франции, ему было всего двадцать восемь. Первое, что он сделал, это нашел самого опасного члена мафии и оказал ему услугу. Умный ход. Кингсли под защитой босса до конца своих дней. Что хорошо, потому что у Кингсли есть плохая привычка бесить очень важных людей.

- Я должен быть благодарен за то, что он все еще жив, - заметил Нико. - Хотя, возможно, я никогда не посмотрю на него иначе. Потерял свои часы в тебе?

- Тот еще дьявол.

- Он такой, - согласился Нико. - Джентльмен всегда первым делом снимает часы.

В животе у Норы затрепетало от слов Нико. Ей понравилось его определение джентльмена гораздо больше, чем просто парень, открывающей перед ней дверь.

- Могло быть и хуже. Однажды ночью с моей клиенткой Шеридан я чуть не потеряла в ней свою подвеску.

Нора рассмеялась при виде его широко распахнутых глаз.

- Миниатюрная девушка, - продолжила Нора. - Должно быть, она полая внутри.

Нико опустил голову на подушку и взорвался смехом - глубоким, теплым, роскошным смехом.

- Если вы с Кингсли похожи, почему любить тебя намного проще, чем его? - спросил Нико, повернувшись к ней.

- Потому что, в отличие от Кингсли, я не соблазняла твою мать.

- Не забывай, что он исчез после того, как обрюхатил мою мать, - добавил Нико. - А ты переживаешь, что он будет нас осуждать за эту ночь?

- Дело не в этом, - ответила Нора. – Возможно, он и не будет злиться. Сомневаюсь, что он даже удивится. Но я многим обязана ему. Он значит для меня больше, чем семья, чем моя настоящая семья. И затем появляешься ты...

- В чем дело, Нора? Расскажи мне правду.

Нора отвела взгляд от Нико и посмотрела на огонь.

- Однажды я написала фантастический роман, - начала она, наблюдая за танцем умирающего пламени. - Когда я была ребенком, они были моими любимыми - единороги, магия, драконы. Несколько лет назад меня застукали за писаниной. Я позволила Заку прочесть. Он считает, нужна доработка.

- Не настолько хорошо?

- Ему понравилось. Но, сказал Закари своим чванливым британским редакторским голосом, я нарушила главное правило написания фэнтези. Видишь ли, если в твоем мире есть магия, каждый раз, когда волшебник использует ее, он должен за нее платить. Никогда не забуду слова Закари - магия не бесплатна. Сегодня я тонула в одиночестве и скорби и думала, что сойду тут с ума. Я загадала тебя, и вот ты - все, в чем я нуждалась. Похоже на магию.

- Почему я?

- Потому что единственный человек, которого ты мог считать отцом, просто умер. Ты на том же пути, что и я, только на несколько шагов впереди. Может, если я последую за тобой, то не потеряюсь. Я так боюсь потеряться.

Нико прикоснулся к ее лицу. Его пальцы скользили по дорожкам слез. Нора построила свою жизнь вокруг определенных убеждений, определенных истин, и теперь она начала сомневаться во всем.

- Какую цену ты заплатила, чтобы я оказался здесь?

Нора проглотила ком в горле.

- Я не могу вернуться, - прошептала она.

- Вернуться куда? - Нико обнял ее обеими руками.

- В постель Кингсли.

Нора пристально посмотрела в глаза Нико. Она хотела, чтобы он увидел правду в ее словах.

- Ты должен знать, что не только у нас с Кингсли есть история, у нас есть свежая история.

- Насколько свежая? - спросил Нико.

- Последний раз был ночью перед отлетом во Францию и поиском тебя.

Если слышать это было больно, то глаза Нико его не предали. Должно быть, она знала, что, однажды встретив Нико, больше никогда не будет интимно близка с Кингсли. Они провели вместе одну темную и прекрасную ночь. А теперь... она больше никогда не повторится.

- И, хотя ты можешь не воспринимать Кингсли как отца, в его глазах и в его сердце ты - его сын. Он больше никогда не прикоснется ко мне.

- Никогда не прикоснется к тебе? Потому что он рассердится?

- Нет. Потому что он любит тебя.

- Поэтому ты не хотела меня впускать?

Нора снова посмотрела на умирающий огонь.

- У Кингсли есть секреты, которыми он делится лишь с несколькими людьми. Ты можешь пересчитать их по пальцам одной руки, и я была одной из них. Теперь - нет. - Она была не просто любовницей Кингсли, она была его Госпожой в те ночи, когда он нуждался в боли. Она также однажды носила его ребенка, хоть и ненадолго, это не то, что она могла рассказать Нико. В свое время расскажет, но не сейчас.

- Ты заплатила высокую цену за то, чтобы впустить меня.

- Очень высокую. У нас с Кингсли двадцать лет была привычка причинять друг другу боль так, как могут только двое людей, которые словно родственники. Но даже если Кингсли снова меня захочет, я не смогу так поступить с тобой, быть с тобой и вернуться к нему. Эта ночь слишком много для меня значит. Ты слишком много для меня значишь.

Нико поднял ее руки и прижал их к своей груди.

- Ты скорбишь, - сказал Нико. - И я не буду просить тебя принимать решение. Я только скажу, что, если бы это было моим решением, ты бы осталась со мной.

- И что? Выйти за тебя? Завести детей? Это не для меня. Я очень эгоистична.

Нико фыркнул.

- Эгоистичность - имя, которое зависть дает свободному. Я тоже свободен.

- Ты, правда?

- Да. И если бы я хотел жениться, детей, зачем мне преследовать женщину, годящуюся мне в матери? Теперь у меня есть сестренка. Зачем нужные другие наследники?

Нора наклонилась вперед и положила голову ему на грудь. Он поцеловал ее волосы.

- Не принимай пока никаких решений, - попросил Нико, лаская ее спину. - Но знай одно - тебе всегда будут рады в моем доме и в моей постели. И я не заставлю тебя платить какую-либо цену.

Положив голову в изгиб его плеча и шеи, она вдохнула его аромат, успокаивающий ее сердце.

- Но не ты отправляешь чек.

Неохотно Нора выбралась из объятий Нико. Она редко, если вообще когда-либо, ощущала себя такой слабой с мужчиной. Горе довело ее до такого состояния. Она редко испытывала такую глубокую печаль. Ее утрата оставила ее потерянной. Утрата? Какое неправильное слово. Ничего не было утрачено. Что-то было отнято. Она чувствовала себя ограбленной, словно кто-то вломился в ее жизнь и украл ее драгоценности. Это не потеря. Это кража. И она знала, что никогда не получит это обратно.

Нико сполз с кровати и подошел к камину. Он бросил полено в угасающее пламя и оживил огонь. Он действовал быстро, не теряя ни времени, ни сил. Он сказал ей, что, когда был ребенком, то работал на виноградниках. Днём в школе. Вечером на работе. Ночью сон. Результат такой жизни - смышленость, сила и чистая совесть.

Он вернулся в постель и лег рядом с ней. Обняв ее, он притянул Нору к себе, прижимая спиной к своей груди и натянув покрывало на них обоих.

- Что случилось после смерти твоего отца? - спросил Нико, вероятно, ощутив, что она не может и не станет говорить об их будущем.

- Как я и сказала, я поступила в Нью-Йоркский университет. У меня было будущее и деньги, чтобы заплатить за него. А потом наступил тот момент, которого я так ждала.

- Какой?

- Мне исполнилось восемнадцать. Я наконец-то получила водительские права. И Сорен с Кингсли начали меня тренировать. Кингсли отвел в первый для меня БДСМ-клуб - маленький, им управлял его друг. Это не было похоже на возвращение домой. Это было намного лучше, как будто ты приезжаешь в новый город и чувствуешь «да, я могу прожить здесь до конца своих дней» и мысленно пакуешь чемоданы.

- Знаю это ощущение, - сказал он, и она заметила, как что-то блеснуло в его глазах. Собирал ли он для нее чемоданы, чтобы она осталась с ним?

- Хорошее ощущение, - подтвердила она, пытаясь не попасть под чары Нико. - Я так стремилась присоединиться к этому миру. Но вот она я, все еще девственница.

- Расскажи. Я хочу знать, какой ты была, когда была девственным подростком.

- Я была подростком, но никогда не была девственницей. Даже когда я была девственницей.

- Когда ты лишилась девственности?

- Мне было двадцать. Почти двадцать. А тебе?

- Пятнадцать. Ей было тридцать шесть.

Нора поджала губы.

- Звучит знакомо.

- Трудно поверить, что кто-то с твоей пылкостью, мог ждать так долго. Ожидание того стоило?

- Да, - ответила она, погружаясь в далекое прошлое. - Но он был прав, заставив меня ждать так долго, несмотря на то, что я хотела его как можно раньше. Теперь я это понимаю.

- Что ты поняла?

- Я была готова к сексу задолго до моего первого раза. Но я не была готова к нему, к тому, что он хотел от меня.

- И что это было?

- Все. Мне пришлось многому научиться, прежде чем мы стали любовниками. И у Сорена были интересные методы обучения.

Нико изогнул бровь, довольно высоко. Она пожалела, что под рукой нет линейки. Интересно, кто выгибает бровь лучше - Кингсли или Нико?

- Дело в том, что мой первый обучающий ужин с Сореном был той же ночью, когда я получила свой ошейник.

- Что произошло?

- Ну, мы были у Кингсли.

- Хорошее начало.

- Подали ужин.

- Продолжай.

- А я была, в чем мать родила.