Зороастрийская мифология [Мифы древнего и раннесредневекового Ирана]

Рак Иван Вадимович

Раздел 1. Сказания о сотворении мира и представления о мироустройстве

 

 

Среднеперсидская традиция

Изложено по: «Бундахшин» 1-29; «Затспрам» 1-11

В начале во Вселенной не было ни Земли, ни Солнца, ни планет, ни звёзд. Было только бесконечное время — зервáн акарáна. В нём пребывали благой бог Ахýра Мáзда (среднеперс. Ормáзд) и Дух Зла Áнгхро Мáйнью (среднеперс. и фарси Ахримáн) — прародитель Лжи, грехов и пороков.

Ангхро Майнью, медлительный в постижении, объятый страстью к разрушению [СК], находился в глубинах Тьмы, в преисподней, один. О существовании Ахура Мазды он не знал. Их разделяла Пустота, и Ахура Мазда пребывал — наверху, над Пустотой, озарённый Бесконечным непостижимым Светом [СК] Анагрáнам Раучáма (среднеперс. Анагрáн) — горним Светом мудрости, всеведения, добродетели, благости и Добра. Он знал, что существует Дух Разрушения [СК], который будет оставаться в неведении ещё три тысячи лет и за это время не предпримет ничего против бога; но потом он наконец узрит горний Свет, прознает о существовании Ахура Мазды и нападёт. Тогда Добро и Зло сойдутся в непримиримой битве. Эта битва затянется на тысячелетия, в неё будут вовлечены все творения, весь — покуда ещё не созданный — мир: боги, звёзды, планеты, стихии, животные. И, главное, люди. Прежде всего именно люди будут отстаивать и крепить Добро праведными поступками, или способствовать Злу — греховными.

И Ахура Мазда стал готовиться к грядущей битве — дабы уже в начале времён предрешить её исход.

Прежде всего он создал духовные сущности всех благих творений, которым назначено было появиться в мире: богов, неба, воды, земли, огня, растений, животных, людей {и пророка Заратýштры [80] (среднеперс. Заратýшт, в поздней традиции и фарси Зардýшт)}.

Три тысячи лет творения Ахура Мазды пребывали в духовном, неземном состоянии [СК]. А Ангхро Майнью всё это время находился в преисподней и ничего не знал об Ахура Мазде.

Но вот наступил назначенный срок. Дух Зла поднялся из глубин Тьмы и направился к пределу, откуда был виден [СК] непостижимый божественный Свет Ахура Мазды.

И над зияющим бездонным мраком, из которого он восстал, над Пустотой, тысячелетия разделявшей его и бога, Ангхро Майнью увидел этот Свет. И понял, что в нём его погибель.

Погасить! Сокрушить! Уничтожить это невыносимое сияние божества! Охваченный яростью Дух Разрушения ринулся сквозь Пустоту вверх, в горнюю высь. Уничтожить!...

Ангхро Майнью стремительно летел навстречу богу. Под ним, удаляясь, недвижно чернела бездна.

Он вторгся в царство сияния — и остановился, увидев <...> мощь и превосходство, превышающие его собственные [СК]. Здесь, наверху, Свет Ахура Мазды горел в тысячи крат ярче, чем это казалось Злому Духу из глубины. Ангхро Майнью заметался. Он всё ещё жаждал схватки с богом — здесь же, немедленно; он ещё не понял, насколько могуществен Ахура Мазда.

Но золотые лучи ослепляли его сиянием Истины и благости. И Дух Разрушения отступил.

Когда он покинул царство горнего Света, Ахура Мазда спустился к пределам бездны и предложил мир Духу Разрушения.

— Дух Разрушения! — молвил он. — Присоединись к моим творениям, воздай мне хвалу и добровольно признай моё господство во Вселенной. Если ты поступишь так, как я говорю, а не иначе, то наградой тебе и твоим созданиям будет бессмертие, избавление от жажды зла, снедающей тебя, и обретение высшей благодати в Истине.

— Нет! Я никогда этого не сделаю! — ответил богу Ангхро Майнью. — Никогда! И знай, мой враг, что я не только отвращу от тебя все твои творения, но заставлю их поклониться и служить мне!

А объяснение такого [поступка Ангхро Майнью] — оно в том [заключается], что Злому Духу увиделось в таких действиях [Ахура Мазды], будто Ахура Мазда. беспомощен и [оттого] обратился к нему: он, стало быть, из-за слабости своей попросил о мире; и он [Злой Дух] не согласился, ибо решил одолеть [Ахура Мазду] в битве с ним. [81]

— Ты ошибаешься, Злой Дух, — сказал Ахура Мазда. — Этого не будет. Это не в твоей власти. Я могущественней тебя.

— Нет! Я одолею тебя и воцарюсь навечно! — проревел Ангхро Майнью.

Ахура Мазда задумался. Наделённый всеведущей мудростью, он знал то, чего не знал медлительный разумом Злой Дух: в грядущей битве победа Добра над Злом не была предопределённой. Если бы сражение началось сейчас, то победителем мог выйти и Ангхро Майнью. Победа Ахура Мазды становилась предрешённой только в том случае, если бы мировой исторический цикл был ограничен во времени. В бесконечном времени зерван акарана благому богу нужно было создать конечный временной промежуток зерван даргахвадáта — девять тысяч лет, в течение которых свершится вся мировая история. Ахура Мазда знал, что тогда первые три тысячи лет пройдут целиком согласно [его] воле [СК]. Это будет Эра Творения. Пустота, разделяющая царство Света и преисподнюю, превратится в то, что ныне называют «воздухом»; там появятся светила, звёзды, земля и земной мир. Затем наступит Эра Смешения Добра и Зла: два начала столкнуться в сотворенном мире, и следующие три тысячи лет пройдут в смешении согласно воле Ахура Мазды и воле Ангхро Майнью [СК]. Битва будет продолжаться до тех пор, пока не родится Заратуштра. С приходом пророка в мир наступит Эра Разделения — последние три тысячи лет мировой истории. Благое воинство начнёт одолевать злые силы, и в назначенный день Зло будет повержено и уничтожено навсегда.

В разных пехлевийских сочинениях продолжительность мирового исторического цикла называется 9 или 12 тысяч лет; во втором случае в цикл включаются 3000 лет, когда Ахриман не знал о существовании Ормазда.

И Ахура Мазда предложил Злому Духу биться ровно девять тысяч лет — как два повздоривших человека, договариваясь о поединке, назначают срок [говоря]: «Давай сойдёмся в такой-то день и будем биться, покуда не стемнеет».

И несведущий Ангхро Майнью принял вызов.

Эта договорённость между благом богом и Духом Зла — она и явилась актом творения конечного временного промежутка зерван даргахвадата в бесконечном времени. Победа Ахура Мазды отныне была предрешена. Но медлительный в постижении [СК] Ангхро Майнью этого не понял из-за своего недоумия. Он думал, что Ахура Мазда вначале предлагал ему мир, боясь сразиться со Злом, ибо Зло сильней; и только его отказ вынудил бога заключить договор о поединке. Он рвался в бой и был уверен, что сокрушит Добро.

Тогда Ахура Мазда явил Злому Духу откровение: показал, каков будет конец истории спустя девять тысячелетий. Разрушитель увидел торжество Добра, уничтожение Зла и злых исчадий в огненном море и [82] потоке расплавленного металла, очищение мира, воскресение праведников и их будущее существование, преисполненное благодати, на веки вечные. Ангхро Майнью содрогнулся. И тогда бог воспел «Ахýна Вáйрью» (среднеперс. «Ахунвар») — священную молитву, которую в далёком будущем суждено было принести в мир Заратуштре:

Как наилучший Господь, Как наилучший Глава, Давший по Истине дело Мазде благое и власть, Убогих [4] поставив пасти [ СК ].

«Ахуна Вайрья» — главная зороастрийская молитвенная формула (значение «Ахуна Вайрьи» для зороастрийцев часто сравнивают со значением молитвы «Отче наш» для христиан), названная так по начальным словам «йата ахуна вайрья...» — «как Господь наилучший...». Её авторство принадлежит Заратуштре — в этом сходятся зороастрийская религиозная традиция и современная наука.

«Ахуна Вайрья» не содержит каких-либо конкретных просьб к богу со стороны верующего: верующий лишь заклинает бога, чтоб утвердилась его воля и наступило его царствие — в этом принципиальное отличие «Ахуна Вайрьи» (и некоторых других молитв «Ясны») от традиционных индоиранских молитв и литургических гимнов «Ригведы» (см. с. 8-10). О более точном истолковании смысла при современном уровне наших знаний говорить, к сожалению, не приходится. Предлагалось множество прочтений текста «Ахуна Вайрьи». Из новейших русских переводов, кроме цитированного выше стихотворного перевода И.М. Стеблин-Каменского, приведём:

а) Перевод И.М. Стеблин-Каменского, основанный на толковании С. Инслера: «Как наилучший Владыка, так и Судья, избираемый в согласии с Истиной. Утверждай силу действий, происходящих от жизни, проводимой с Благим Помыслом, ради Правды, ради владыки, пастыря бедных».

б) Стихотворный перевод В.Ю. Крюковой:

Как избранный Владыка, — Так праведный Глава, Благой податель Мысли, Дел в мире ради Мазды, Что властью ради Господа Пасти поставлен нищих».

Выстоять перед священными словами молитвы, преисполненными красоты, Истины и Добра, Разрушитель не мог. Когда Ахура Мазда воспел первые семь слов, Ангхро Майнью сжался всем телом от страха; когда прозвучали следующие семь — он пал на колени; когда же «Ахуна Вайрья» была воспета вся целиком, Дух Зла был охвачен смятением и низвергнулся обратно во Тьму. И он оставался в смятении три тысячи лет. [83]

Война была объявлена, но ещё не началась. Три тысячи лет Ахура Мазда готовился к ней и творил мир. Всё вершилось в согласии с его волей.

Сначала он создал Амéша Спéнта (среднеперс. Амахраспáнд) — Бессмертных Святых.

По «Бундахишну», было сотворено шесть Амахраспандов, а седьмым является сам Ормазд [СК]. Мифы о рождении Бессмертных Святых противоречивы: в «Младшей Авесте» Ахура Мазда обычно называется их отцом; согласно одному из поздних мифов, Ормазд поочерёдно зажёг семь светильников-Амахраспандов.

Прежде всего, в противовес Духу Зла Ангхро Майнью, появился Святой Дух Спéнта Мáйнью, воплотивший в себе творческую мощь и благость Ахура Мазды.

Зороастрийские тексты практически никогда не причисляют Спента Майнью к Бессмертным Святым (исключений всего несколько, напр., «Яшт» 19.16, цитируемый далее в стихотворном переводе). В разных источниках создателями благих творений материального («телесного», букв.: «костного», то есть наделённого плотью) мира называются Ормазд и Спента Майнью; иногда они действуют совместно, при этом Ормазд пребывает в «духовной» («меног») сфере и творит на уровне «идей», а Спента Майнью воплощает его волю в материальные творения. Согласно «Яшт» 8.48, Спента Майнью создал всё живое. В «Гатах» Святой Дух фактически тождествен Ахура Мазде.

Затем возник Bóxy Мáна (среднеперс. Вохумáн, в поздней традиции Бахмáн) — «Добрая Мысль»; божество, которому было назначено стать покровителем домашнего скота и народов, ведущих оседлую жизнь и занимающихся самыми праведными делами — скотоводством и землепашеством.

Потом был создан Дух Áша Вахи́шта (среднеперс. Артвахи́шт) — «Лучшая Истина», покровитель стихии огня. Ему предопределялось хранить, укреплять и поддерживать законы, праведность и мораль — везде: и в мире, и в скотоводческих общинах, и в семьях зороастрийцев.

Следом за Аша Вахиштой появилось божество Хшáтра Вáйрья (среднеперс. Шахревáр) — «Благое Царствование», «Власть Желанная»; покровитель металлов и неба.

И, наконец, появились остальные Бессмертные Святые: Спе́нта Армáйти (среднеперс. Спандармáт) — «Святое Благочестие», покровительница земли; бог Хаурватáт (среднеперс. Аурвáт, в поздней традиции Хордáд) — «Целостность», «Здоровье», покровитель водной стихии; и Амертáт — «Бессмертие», покровитель растений.

Так возникли высшие божества Амеша Спента,

{Семеро единодумных, Семеро единогласных, [84] Семеро единовластных, Имеющих мысль, и слово, И дело одно и то же, И одного родителя И одного повелителя — Ахура Мазду Творца. Видящих душу друг друга В думах о мысли благой, В думах о слове благом В думах о деле благом. <...> Творений Ахура Мазды Они — творцы, созидатели, Создатели и хранители, И стражи, и покровители [ СК ].} [7]

А тем временем Ангхро Майнью, укрывшись в чёрной преисподней Тьме, порождал свои мерзкие исчадия — дэ́вов (авест. да́э́ва, древнеперс. дáйва) — злых демонов, которые должны были противоборствовать благим божествам — ахýрам.

Сначала царство Тьмы произвело Áка Мáну (среднеперс. Акомáн) — «Злую Мысль». Всеведущий Ахура Мазда предвидел рождение этого исчадия; потому он и создал среди божеств Амеша Спента «Добрую Мысль» — Boxy Ману.

Потом были порождены другие злейшие дэвы: И́ндра (среднеперс. Андáр), Шáру (или: Сáру; среднеперс. Шовáр, Совáр), а вослед Нахáтья (среднеперс. Накахéд, Накиáш), а вослед Тáрви , а вослед Зáири (среднеперс. Зари́г). Тарви и Заири — Голод и Жажда — стали врагами Амертат и Хаурватат.

Одновременно с Ака Маной Злой Дух создал Митáóхту (среднеперс. Митóхт) — дэва Лжи и лживых мыслей. Так возник Друдж (среднеперс., авест. Друг, древнеперс. Дрáуга) — Ложь, первопричина всех грехов, преступлений и зла. Этой отвратительной твари было назначено сделаться главным врагом Аша Вахишты и Хшатра Вайрьи, главным супротивцем их миссии по поддержанию Истины, справедливости и праведности. [85]

И, наконец, в мир явился последний верховный дэв — Áйшма (средиеперс. Эшм) — «Буйство», «Ярость»; воплощение разнузданности и недисциплинированности, подлый вдохновитель грабежей, насилий, убийств, покровитель разбойных набегов кочевников, угоняющих у оседлых скотоводов скот и приносящих его в жертву дэвам.

{Сколь же мудрым и прозорливым был Ахура Мазда! С самого начала творения он предвидел, что Ангхро Майнью породит триаду, воплощающую злое начало, и знал, почему должно случиться так: ведь праведность каждого зороастрийца будет определяться тем, насколько он соблюдал завет бога, который откроет людям Заратуштра — священную триаду «хýмата—хýхта—хвáршта» — «добрые помыслы—добрые речи—добрые дела». Этот завет Мазда и олицетворил в своей небесной триаде: Boxy Мана—Аша Вахишта—Хшатра Вайрья. Дух Разрушения противопоставил триаду Ака Мана—Друдж—Айшма: злые мысли, ложь и преступления.}

Потом благой бог стал творить материальный мир на месте былой пустоты.

{Сначала было создано небо, светлое и ясное, с далеко простирающимися концами, в форме яйца, из сверкающего металла <...> Вершиной оно достигало до Бесконечного Света [СК] — обители Ахура Мазды, а всё [последующее] творение было создано внутри неба — как в замке или в крепости, где хранится всякое оружие, необходимое для сражения, или как в доме, в котором есть все вещи [СК].

Вторым творением Ахура Мазды была вода.

Третьим творением была Земля. Бог поместил её в середине неба, как яичный желток в середине яйца [СК]. Она предназначалась для скота и мирной пастьбы и была ровной, гладкой, без единого холмика. Со всех сторон Землю окружили вселенские воды, а в недра её Ахура поместил минералы и руду. Земной шар на треть состоял из гранита, на треть из песчаника и на треть из плодородной почвы и глины.}

Сходное описание Вселенной даётся в «Меног-и Храт»: а) 9.7: небо сделано из блестящего железа, которое называют также «сталь» [Ч]; в другой редакции этого же пассажа — из кровавого камня (то есть рубина — вероятно, подразумевается Цвет неба на заре; сравн. в «Бундахишн» 12.6: гора Усиндом <...> состоит из рубина — ив небесного вещества); б) 44.8-10: небо, земля, вода и всё остальное [что находится] внутри овала, напоминает птичье яйцо. Небо в изделии Ормагда устроено наподобие яйца, и Земля [находится] посредине неба подобно тому, как желток — посередине яйца [Ч]. [86]

В небе, между царством Бесконечного Света и Землёй, Ахура Мазда поместил светила: ближе всего к земле — неподвижные звёзды, над ними — Луну (авест. Мáха, среднеперс. Мах), и ещё выше — Солнце (авест. Хвархшáйта, среднеперс. Xуршéд).

Путь Солнцу был проложен — с востока на запад; ни к югу, ни к северу оно отклониться не могло, — так что круглый год день был равен ночи.

Звёзды были размещены в двенадцати главных созвездиях, названия которых: Ягнёнок, Бык, Два Портрета, Краб, Лев, Колос, Весы, Скорпион, Кентавр, Козерог, Ковш, Рыба [СК].

Во Введении (с. 15) говорилось о попытках зороастрийских теологов привести астрономо-астрологические знания в соответствие с космологическими мифами «Авесты» и легендарной историей Ирана. Миф о сотворении Солнца и зодиакальных созвездий («Бундахишн» 2.1-4; 3.12; 5.1; «Затспрам» 2.1 и др.) — один из примеров, когда «увязка» делалась чисто механически. Эти созвездия Ормазд, естественно, размещает на эклиптике (линии кажущегося годового движения Солнца по небесной сфере); и в то же время «день равен ночи» — Солнце постоянно находится в точке весеннего равноденствия (примерно на границе созвездий Овна и Рыб); оно неподвижно закреплено на эклиптике — то есть, по фабуле мифа, эклиптики ещё не существует.

В начале I тыс. до н.э., когда Зодиак вошёл в астрологическое употребление, и в период, когда складывалась гороскопная астрология (V— II вв. до н.э), о прецессии известно не было. Астрологические знаки Зодиака — отрезки эклиптики по 30 градусов дуги — совпадали с одноимёнными зодиакальными созвездиями. Явление прецессии было открыто Гиппархом во II в. до н.э., но в астрологии оно стало учитываться намного позднее. Ещё Марк Манилий, автор компендиума астрологических знаний «Астрономика, наука о гороскопах» (I в. до н.э.) не различает понятий «созвездие» и «знак». Автор «Бундахишна», как явствует из других фрагментов, также не видит между ними разницы, однако явление прецессии учитывает (хотя с мифологией соотносит его опять же искусственно, с очень грубыми натяжками — см. внутритекстовый комментарий на с. 191-193).

Двенадцать главных созвездий, по подобию боевого войска, которому назначено в сражение, <...> для подмоги получили в подчинение все прочие созвездия из остальных 6480-ти звёзд; и над теми созвездиями были поставлены четыре командующих, назначенные [вое]начальниками на четыре стороны [горизонта]. Это были: Ти́штрия (среднеперс. Ти́штар — Сириус) — командующий на востоке, Сатавáéса (среднеперс. Садвéс) — командующий [87] на юге, Вáнант (среднеперс. Ванáнд) — командующий на западе, Хафтари́нга (среднеперс. Хафторéнг — «Ковш» Большой Медведицы) — командующий на севере, а Мех-и Гах [Полярная звезда], называемая также Мех-и мийан Áсман [Гвоздь в середине неба] [СК], возглавил всех воевод.

По другой версии, Садвес — командующий на западе, а Вананд — на юге. Исходя из этого, Е. Вест отождествил Вананд с южной звездой Фомальгаут (альфа Южной Рыбы), небесная широта которой примерно та же, что и у звезды Антарес-Садвес: примерно на 30 градусов южнее небесного экватора. Однако во всех остальных зороастрийских текстах Вананд фигурирует явно как звезда северного неба: например, она почти всегда упоминается в паре с Хафтарингой—Хафторенг — семизвездьем «Ковша»; согласно «Меног-и Храт» 49.12, Вананд охраняет врата ада, который, по зороастрийским представлениям, находится на севере. В настоящее время большинство исследователей отождествляют Вананд с Вегой (альфа Лиры). Сатаваеса же однозначно описывается как южное божество — податель дождей на юге. Разночтения в списках «Бундахишна», касающиеся этих двух звёзд, трудно объяснить чем-либо иным, кроме ошибки переписчика.

Вообще в «астрономических» фрагментах «Бундахишна» отразились разновременные представления — от индоиранских до позднесасанидских. Из-за этого нельзя с уверенностью отождествить Полярную звезду: для раннего Средневековья, когда составлялся «Бундахишн», это — звезда Кохаб (бета Малой Медведицы), но в авестийской традиции, которую «Бундахишн» излагает, это должна быть ещё (из-за прецессии) звезда Тубан (альфа Дракона). Сам же фрагмент о «звезде в середине неба» допускает лишь предположтельное прочтение; по другому толкованию, текст читается следующим образом: Великий [то есть главный над всеми четырьмя звёздами-военачальниками], которого именуют Гах и которого почитают наиблистательнейшим в середине неба — [он,] покуда в мир не пришёл Разрушитель, из пяти [божеств-гах] был полуденным: это — Рапитвин. (О божествах-гах, стражах суточного времени, см. далее — с. 99.)

Сведения, подобные тому, что Полярная звезда находится «в середине неба», то есть близко к зениту — как она видна на широтах крайнего Севера, — в зороастрийских текстах встречаются сравнительно редко. Гораздо больше такого рода сведений содержится в древнеиндийских священных книгах и эпосе: созвездия, которые в Индии [88] заходят за горизонт, названы «незаходящими»; о Полярной звезде говорится как о «сияющей над головой»; многократно упоминается далёкая страна, где день и ночь длятся по полгода и т.п. Соответствующие фрагменты в древнеиндийских и зороастрийских памятниках письменности дали начало так называемой «полярной теории», возникшей в XIX в. и просуществовавшей до 1920-х гг. Приверженцы «полярной теории» считали, что все такие сведения — это обрывочно сохранённые фольклором, переосмысленные и уже на поздней стадии зафиксированные письменно свидетельства о древнейших местах обитания ариев — на крайнем Севере, за полярным кругом; высказывалось даже предположение, что прародина ариев находилась в Арктике, где до Ледникового периода якобы был материк с тёплым климатом. В настоящее время доказано, что сведения о природных и астрономических явлениях, характерных для крайнего Севера, проникли в фольклор индоариев (а также скифов, среднеазиатских и южноевропейских кочевников, были известны античным писателям) в результате их контактов с народами, жившими на севере. Подробнее об этом см.: Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. М., 1983.

Так Вселенная разделилась на три части.

Наверху, над Солнцем, был Дом Хвалы Ахура Мазды — рай, царство Бесконечного Света и Добра.

Внизу зияла Дужáхва — «Место плохого бытия», преисподняя; царство Тьмы и Зла, кишащее порождениями Ангхро Майнью.

А посередине, где прежде была Пустота и где теперь волею Мазды находились небо и Земля, — там Добру и Злу предопределено было вскоре смешаться и начать битву.

Четвёртым творением Ахура Мазда были растения.

Пятым он создал Первозданного Быка {в Арьяна Вэджа <...> на берегу благой реки Датии, там, где находится центр земного мира, и был этот Бык белым и сияющим, как Луна [Т].}

И последним, шестым телесным творением Ахура Мазды был Первый человек — Гáйа Мартáн (среднеперс. Гайомáрт), {который сиял, как Солнце [Т]. Гайа Мартан тоже был создан в Арьяна Вэджа на берегу Датии — он был на левом берегу, а Бык — на правом берегу [Т].

Ахура Мазда сотворил Гайа Мартана и Быка из земли <...> А из света и влаги неба он сотворил семя людей и быков <...> И он [89] вложил [его] в тела Гайа Мартана и Быка для того, чтобы от них могло пойти обильное потомство людей и скота [СК].}

Согласно поздней версии мифа, известной по пехлевийскому «Ривайату» (46.4-5) и «Шайаст на-Шайаст» (1), Ормазд сначала сотворил весь мир в своём теле, а затем, в течение второго 3000-летнего периода, создал небо из головы, землю из ног, воду из слёз, растения из волос, огонь из своего божественного разума и Первобыка из правой руки.

И все три тысячи лет Ангхро Майнью не выходил из преисподней. Он готовился к схватке с богом и создавал себе на подмогу новых и новых исчадий — дэвов и пáирика.

В мире единовластвовало Добро. Но Эра Творения, когда всё сущее вершилось согласно воле Ахуры, близилась к концу.

А Гайа Мартан жил на земле. Его величие и праведность составляли одну треть величия и праведности Заратуштры, грядущего в мире. Гайа Мартан проводил дни, занимаясь самым угодным и любезным Ахура Мазде и самым ненавистным Ангхро Майнью делом: пахал землю и ухаживал за Быком.

Мазда видел это, и сердце его преисполнялось болью и состраданием. Он знал, что благоденствие Первого человека недолговечно: скоро в мир ворвётся Дух Зла, земля наполнится бедствиями, и людям, которые произойдут от Гайа Мартана, предстоит долгая мучительная борьба с Друджем и дэвами. Будут засухи и неурожаи. Будут зимы с пронизывающими холодами. Будут опустошительные набеги кочевников, приверженцев Айшмы, угоняющих скот и убивающих его, дабы усладить своих покровителей-дэвов неправедной кровавой жертвой. А Гайа Мартан даже не знал, что и сам он, и его Первобык — смертны; он вообще не знал, что такое смерть.

И однажды Ахура Мазда призвал к себе фраваши праведных и держал совет с их разумом:

— Бедствия и горести, дэвами порождаемые, обрушатся на мир в неисчислимом множестве и заполонят его, — возвестил он. — Грянет бой — шесть тысяч лет не будет ему конца. Против Друджа и Зла, за Добро и Истину-Аша придётся встать — вам. Я вложу в ваши руки оружие, которое наповал разит дэвовскую нечисть: «хумата—хухта—хваршта» — добрые помыслы, добрые речи и добрые дела. Но дэвы и паирика станут всячески совращать вас с пути праведности, строить козни, посылать лжеучителей, лжепророков — и многие не устоят. Это будет страшный бой. Слезами и страданиями будет устелен путь к конечному торжеству Добра. Готовы ли вы? Решайте и выбирайте сами: что для вас благостней? та ли стезя, если я, Ахура, дав вам телесное воплощение, пошлю вас в мир и буду там всячески оберегать от [90] злокозней Ангхро Майнью; или же вы сами будете противостоять Друджу, много претерпите горя, но выстрадаете победу над Разрушителем — и тогда все праведники воскреснут и сделаются бессмертными на веки вечные?

Фраваши праведников внимали словам Творца.

— Мы выбираем битву с Друджем и друджвáнтами, приверженцами Лжи, — был их ответ.

Весь эпизод о предоставлении фраварти свободного выбора, вероятно, является попыткой (логически безупречной) разрешить ту самую богословскую проблему, на которой у Достоевского основан атеистический бунт Ивана Карамазова и которая во все века была истоком различных христианских ересей: чем объяснить существование Зла в мире, если бог добр и всемогущ? Для зороастрийца вопрос о первопричине Зла не стоит: два начала извечны, и битва между ними продолжается по сей день, — однако невозможность немедленно уничтожить Зло противоречит доктрине о всемогуществе благого Ормазда. (Впрочем, эта доктрина намечается в зороастрийской теологии поздно. Образ Ахура Мазды в «Авесте» никак не соответствует представлению о всемогущем божестве: Ахура Мазда, например, сам просит помощи у язатов и молится им.)

Религиозные течения, условно называемые «зороастрийскими ересями», видели причину людских страданий в том, что мир пребывает во власти Ангхро Майнью, который будет низложен Ахура Маздой в назначенный срок (зерванизм, с. 118); и о том, что материальный мир сам по себе, как таковой, есть Зло, а «область Добра» есть область «духовного существования» (манихейство, с. 121).

Фраваши праведных выбрали битву с Друджем — и Ангхро Майнью, собравшийся уже вторгнуться в мир, застыл, оторопев. Дух Зла был поражён величием людей. Мерзкие мысли Ангхро Майнью смешались, воля дрогнула. Он посмотрел на Гайа Мартана, и недоброе предчувствие охватило его.

Он боялся. Боялся человека и рабочего быка. В скотоводах и пахарях он предощутил свою гибель.

Шли годы, проходили десятилетия, — а Дух Зла всё не решался напасть на мир, сотворенный Ахурой. Наконец, дэвы, истомившись от безделья, приступили к своему повелителю и наперебой стали убеждать его, что пора начинать сражение.

Они дважды рассказали про свои собственные злые деяния, но не воодушевило это его; и тот мерзкопагубный Злой Дух, из страха перед праведным человеком, был не в состоянии поднять башку, покуда [перед ним] не явилась по прошествии трёх тысяч лет зломерзостная Джех , дэв похоти. [91]

— Пора начинать! — возопила она. — Взгляни, отец, какое нас несметное полчище, — а ведь мы породим разной погани ещё тысячекратно больше! Восстань, отец наш! Ибо я в том сражении изолью столь много отравы на праведного человека [и] его быка рабочего, что из-за моих деяний жизнь им не [будет] желанна; и я изничтожу их души живые, я испорчу воду, я испорчу растения, я испорчу Огонь Ахура Мазды, я сделаю всё творение Ахура Мазды испорченным!

И Злой Дух решился.

Так закончилась Эра Творения.

Начало следующего, третьего 3000-летия, было страшным и пагубным для всего живого. Ангхро Майнью, разбив небесную сферу, ворвался в мир, а следом за ним в творение Ахура Мазды ринулись порождения Тьмы. От удара небо содрогнулось так, что звёзды, Луна и Солнце пришли в движение. Солнце покинуло созвездие Ягнёнка и покатилось по Зодиаку; его стало бросать то выше, то ниже, день и ночь сделались не равны. Ангхро Майнью напал в первый день месяца Фравашей (среднеперс. Фраварди́н) — с этого момента пошёл отсчёт времени новой Эры, Эры Смешения Добра и Зла; и оттого первый день месяца Фравашей — день весеннего равноденствия, когда Солнце-Хвархшайта возвращается в созвездие Ягнёнка — считается у зороастрийцев началом года.

Дух Зла напал в облике змея и сразу наплодил ядовитых змеёнышей. Мириады хрáфстра — крысы, мыши, землеройки, {и змеи, и ящерицы, и лягушки, и муравьи, и какие другие есть ещё всякие многоножки-черви} ядовитые, жалящие, расползлись и заполонили все пастбища, так что без вредоносных тварей не осталось на земле и места с остриё иголки величиной. На растениях появились насекомые-паразиты. Дэвы болезней, тлена, смерти, засухи — вся нечисть из воинства Ангхро Майнью разлетелась по миру — и мир погрузился во тьму. Пожухли сочные травы. Дух Зла испортил огонь, примешав к нему дым. А дэв смерти Áсто Видóту (среднеперс. Астовидáд) накинулся на человека и Быка.

Но Первому человеку и Первому Быку суждено было прожить тридцать лет; и сколько ни злобствовал Асто Видоту, сколько ни свирепствовал, — никак не удавалось ему набросить петлю на шею Гайа Мартану.

Меду тем Дух Зла начал сражение с небом. Он создал неисчислимое множество небесных паприка, остервенелых, охваченных одной [92] страстью — разрушить творения Мазды и низвергнуть их во тьму. Затем он создал планеты, кометы и метеоры, которые смешались с созвездиями, стали беспорядочно летать среди них и тем внесли в небо беспорядок и путаницу.

Злая паирика Муш (среднеперс. Myшпáр) в облике летучей мыши набросилась на Солнце, Луну и звёзды, взмахами своих чёрных крыл стараясь затушить их свет. Но Хвархшайта-Солнце одолело дэвовскую воровку Муш и присоединило к своему сиянию [Бр].

В помощь Луне и Солнцу на бой с планетами и паирика двинули своё воинство Тиштрия, Ванант, Сатаваеса и Хафтаринга.

{Тиштрия вступил в сражение с небесными паирика — и от его сокрушительных ударов убитые паирика в виде падающих звёзд посыпались с неба вниз.} {Тиштрия разил, не зная жалости, убивая злых исчадий

                    ...сотню На пятьдесят ударов, На сто ударов — тыщу, На тыщу — мириад, На мириад — без счёта [ СК ].} [29]

Паирика были уничтожены. Но планеты — остались, и они продолжали двигаться, нарушая строгую упорядоченность звёзд на небесной сфере и оказывая губительное влияние на земной мир.

Девяносто дней сражались звёзды с планетами и покорили их. После этого ахуры взяли все планеты под стражу: к каждой было приставлено по одному благому божеству, которому отныне вменялось охранять Вселенную от Зла, причиняемого вверенной ему планетой.

В зороастрийской ортодоксии эпохи Сасанидов названия планет обычно и понимались не как названия самих планет, а как имена ахуровских богов, противостоящих им и нейтрализующих их вредоносное влияние: Меркурий — Тир (название Сириуса-Тиштар в поздней традиции), Венера — Анахи́д (авест. Анахи́та, фарси Нахи́д), Марс — Варахрáн (авест. Вертрáгна, фарси Бахрáм), Юпитер — Ормазд, Сатурн — Кевáн (этимология этого названия неясна).

Ахурам-стражам планет пришли на помощь начальники звёзд, дабы ещё надёжней оберегать мир от порождений Злого Духа, блуждающих в Зодиаке, на пути Солнца, и жаждущих разрушения и зла. За планетой Тир стал отныне наблюдать Тиштрия, за Анахид — Сатаваеса, за Варахраном — Хафтаринга, за Ормаздом — звезда Ванант, за Кеваном [93] — Мех-и Гах, за Мушпар — Солнце-Хвархшайта и за Гочихáром — Луна-Маха.

Если прочтение последнего имени верно, то этимология его восходит к авестийскому «гао-чи́тра» — «ведущий происхождение от быка»: обычный эпитет Маха — Луны. Возможны, однако, иные прочтения: Дурчихар, Гурджар, Гурджчихар («потомок волка»), Гурчихар. Какой небесный объект подразумевается под этим именованием — неизвестно, вероятнее всего — метеор или комета.

С распространением в Иране астрологических знаний планетам начинают противопоставляться не язаты и обожествляемые звёзды, а зодиакальные созвездия и (после того, как в астрологической практике начала учитываться прецессия) знаки Зодиака. Пример из «Меног-и Храт» (12.4-10): Мирским делам при первоначальном творении было определено [быть] такими же правдивыми, как и [делам] духовным. И Творец Ормазд создал всякое добро в этих творениях и созданиях при основании Солнца, месяца и тех двенадцати созвездий, которые в «Авесте» названы «двенадцать военачальников», и они также утверждены Ормаздом для определения [вещей?] правдивым и достойным образом. А затем Ахриман создал те семь планет, которые называют «семь военачальников Ахримана», для разрушения и захвата того добра в творениях Ормазда, для противодействия Солнцу, Луне и тем двенадцати созвездиям. И [из] всего добра, которым эти созвездия наделяют творения Ормазда, эти планеты захватывают [у них] сколько могут, и отдают для [увеличения] силы дэвов <...> и злых людей [Ч]. Другой пример из того же пехлевийского текста см. во внутритекстовом комментарии на с. 119-120.

И Ангхро Майнью, осознав своё бессилие в борьбе с небом, позорно бросился наутёк. Но путь к отступлению преградили звёзды. Всё небо, как волосы покрывают голову, покрылось душами-фраваши праведников. Могучее войско двинулось на Духа Зла.

А тем временем ахуры воздвигли крепостной вал вокруг зияющей в небе дыры, которую пробил Ангхро Майнью.

Фрагмент о крепостном вале не совсем понятен. Может быть, ахуры просто-напросто «ремонтировали» небо. Однако, не исключено и такое толкование: вал преградил Злому Духу путь к бегству обратно в преисподнюю; его как бы захлопнуло в ловушке — он остался в земном материальном мире, где и будет уничтожен в надлежащий срок.

Эту небесную битву видел с земли умирающий Гайа Мартан. Звёзды, Луна и Солнце кружились перед его глазами, а мир казался ему тёмным, как ночь. Дэв тлена Асто Видоту, наконец, поразил его смертельной хворью. Тридцатью годами раньше, когда он набросился на Первого человека и Быка, у него не хватило сил их погубить, потому что тогда планета Ормазд несла созданиям [Ахуры] жизнь, не сама по себе, но благодаря тому, что её стерегли светила; а Кеван нёс созданиям смерть. Оба они верховенствовали в начале творения: Ормазд был в Крабе, которого называют также Гиван [животворный?], <...> а Кеван был в Весах, в подземелье, так что собственные его яд и смертоносность от этого ещё больше [94] увеличивались. Тридцать лет спустя Кеван снова вернулся в Весы, но Ормазд в это время был в Козероге и не мог увеличить своей силы так, как увеличивал её, будучи в Крабе. Поэтому Кеван победил Ормазда, и Гайа Мартан умер.

Находясь в день весеннего равноденствия (начало Эры Смешения; Солнце в Овне) в созвездии Рака (место точки летнего солнцестояния в древности), Юпитер имел максимальное удаление от небесного экватора к северу, то есть выше всего поднимался над горизонтом; Сатурн же, находясь в Весах, был ближе всего к земле, имел максимальную яркость и кульминировал около полуночи, — это, по-видимому, и означает «верховенство» обеих планет над миром. В полдень, в момент кульминации Солнца, Сатурн, наоборот, «глубже» всего «спускался в преисподнюю» (под горизонт) и напитывался там злотворной силой. В целом астрономический расчёт («Затспрам» 4.7-10) довольно точен: Юпитер совершает кругооборот по Зодиаку (вокруг Солнца) за 11 лет 315 дней, Сатурн — за 29 лет 167 дней (30 лет жизни Гайомарта); то есть одному обороту Сатурна соответствуют примерно два с половиной оборота Юпитера — последний перемещается в созвездие Козерога, противоположное созвездию Рака.

Скончался от хвори, насланной дэвами, и Первый Бык. Умирая, он выронил семя, которое Ахура Мазда создал в нём. Это семя упало на лоно Земли-Спандармат, и Спандармат приняла его.

Из тела Быка произошли пятьдесят пять видов зерновых злаков и двенадцать видов лекарственных трав, из тела Гайа Мартана — золото и другие металлы.

Когда Первозданный Бык умер, Гéуш У́рван (среднеперс. Гошурýн), «Душа Быка», встала перед бездыханным телом и воззвала к Ахура Мазде так громко, как тысяча мужей, кричащих в один голос:

{— Кто создал меня и для чего? [Бр]}, — слёзно вопрошала она. — Почему же ты, Гéуш Тáшан, допустил, что полевые травы испортились, вода сделалась непригодной для питья, а меня поразил недуг? О Мазда Ахура! Где же человек — тот человек, который будет пестовать меня и оберегать? Почему его нет?

Высказав жалобу богу, Душа Быка вознеслась на небеса и обратилась с такими же словами к звёздам, Луне и Солнцу.

— Недуг твой наслал на тебя Ангхро Майнью, Дух Зла, — сказал Ахура Мазда. — Если бы было возможно уничтожить Зло сейчас, тебя не постигла бы смерть, ты бы жила и благоденствовала. Но Зло будет побеждено ещё не скоро.

Когда бог произнёс эти слова, перед ним предстала фраваши Заратуштры. Мазда, обращаясь к грядущему пророку, возвестил:

— Минет три тысячи лет, и ты, получив телесное воплощение, [95] придёшь в мир, чтобы принести людям истинную Веру и дать им закон Правды-Áрштат. Ты откроешь людям слова священной молитвы «Ахуна Вайрья». {Спента Армайти — благонамеренность и праведная набожность — дарует <...> мир для пастьбы скота <...> Армайти утвердится вместе с Истиной-Аша, [и] наступит вместе с Хшатрой [Вайрья] обильная пастьбой прекрасная жизнь <...> [Армайти и Хшатра Вайрья] обеспечат мир перед лицом кровожадных друджевцев [А]} благодаря тебе, Заратуштра, ибо это ты принесёшь в мир мою праведную Веру и предашь проклятию все дэвовские религии. После того, как ты свершишь эту великую миссию, земле останется существовать последние три тысячи лет. Затем Добро победит Зло навсегда, и мировая история завершится.

И ублаготворённой сделалась Геуш Урван, и согласилась [говоря] так: «Я буду давать пищу [земным] существам». Так что она снова [пришла] к согласию с существующим миропорядком.

А Ангхро Майнью неистовствовал, и, как поганая муха, метался от творения к творению и везде мерзил. От небесных фраваши он спасся бегством, осознал бессилие дэвов, но сдаваться не собирался. Потерпев поражение в битве с небом, он набросился на Землю, пробил в ней дыру — насквозь, до бездны преисподней, а потом решил уничтожить другое творение Ахура Мазды — воду. Он унёс ветром всю влагу с земли и послал в бой Апáóошу (среднеперс. Апаóш), дэва засухи.

Тогда против дэвовских козней снова выступил Тиштрия. Тридцать дней он сверкал в небе: десять дней в облике пятнадцатилетнего юноши, десять дней в облике быка и десять — в облике коня; и все тридцать дней с небес низвергался небывалый дождь: каждая его капля была величиной с чашку. Вода залила землю в человеческий рост. Почти вся ползучая нечисть-храфстра — гады, скорпионы, крысы, муравьи, лягушки — захлебнулись и передохли. Лишь немногие храфстра смогли добраться до незатопленных островков и спастись.

Когда дождь кончился, налетел небесный ветер, который согнал всю воду на край Земли. Вокруг Земли возник мировой океан Ворукаша (среднеперс. Варкáш), наполненный студёной пресной влагой, прозрачной, как хрусталь. Этот океан занял треть земной поверхности.

Лучи Солнца рассеяли тьму, в мире потеплело. Храфстра, передохшие в норах и щелях, по которым они расползлись во время [96] потопа, начали разлагаться. Их яд и зловоние смешались с землёй, отравив все поля и пастбища. Стали гибнуть растения. Но Амертат успел собрать семена всех трав и деревьев. Бог отнёс их в океан Ворукаша и смешал с водой.

Очистить землю от яда храфстра должен был Тиштрия. {В образе белого коня, прекрасного, элатоухого, с золотой уздою [Бр] он спустился в океан, чтоб набрать воды и снова разлиться дождём. Против Тиштрии выступил дэв засухи Апаоша в образе чёрной лошади, лысой, с лысыми ушами <...> с лысой шеей <...> с лысым хвостом, тощей, безобразием пугающей [Б]}.

И сверкающий звёздный бог бежал прочь от океана, объятый страхом. Дэв был слишком могуч.

Скопище преисподней мерзости, терзавшее Землю и земной мир, возрадовалось победе Апаоши. Но торжествовали они рано.

Тиштрия вознёс молитву Ахура Мазде, прося дать силы для поединка. Бог-Творец внял молитве Тиштрии и дал ему силу десяти могучих лошадей, десяти верблюдов, десяти быков, десяти гор и десяти рек. Издав воинственный клич, Тиштрия бросился на дэва засухи.

Грянул беспощадный бой. Целый день небо сотрясал гром от ударов оружия, и огненные молнии-Вази́шта, воплощения Огня, ярко вспыхивали среди туч. Ахуры и дэвы, замерев, ждали, чем кончится это единоборство. Только к вечеру Тиштрия стал одолевать Апаошу. Бесславно покинув поле сражения, дэв обратился в бегство.

Когда он убежал от океана на расстояние в хáтру, Тиштрия напился воды, смешанной с семенами всех растений, взмыл ввысь — и хлынул дождь. Капли того дождя были величиной с бычьи и человеческие головы. Весь яд храфстра вымыло из почвы бурлящими потоками воды. Но чистая пресная влага испортилась от яда, сделалась солёной; и когда снова, как и в первый раз, небесный ветер осушил землю, согнав всю дождевую воду на край света, пресные заливы Ворукаши — море Пути́ка, море Камрýд, море Шáхи-бун и залив Сатаваесы — стали солёными.

Заливами Ворукаши считались Чёрное море, Средиземное, Аравийское, Каспийское, Персидский залив и, возможно, Аральское море. Путика и залив Сатаваесы уверенно отождествляются с Персидским заливом и Аравийским морем; остальные отождествления предположительны: Камруд — Каспийское море, Шахи-бун — Средиземное или Чёрное море, возможно, оба вместе.

Прочтение топонимов дано по «Бундахишну», где встречается разнописание: Шахи-бун и Гахи-бун. В «Затспраме» Камруд и Шахи-бун именуются Камнрид и Гехан-бун.

Подобно тому, как спицы, расходясь из середины колеса, от оси к ободу, делят круг-колесо на несколько равных частей, так и Земля [97] после потопа разделилась на семь каршвáров (среднеперс. кешвáр): восточный, западный, два северных, два южных и срединный, главный каршвар — Хванирáту (среднеперс. Хванирáс). Хванирата была предназначена для арийцев. Остальные шесть каршваров люди заселили тоже, но никто, ни один человек не может пройти из одного каршвара в другой, ибо моря — заливы океана Ворукаши, и две великие мировые реки — Рáнха (среднеперс. Pax, Арáг, Арéнг и др.) и Вех, {широкие и глубокие в рост тысячи мужей [СК]}, окружили Хванирату со всех сторон, и так же, кольцом, срединный каршвар охватили горы — горная цепь Хáра Березáйти, или Xарáити, — «Высокая Хара» (среднеперс. Xарбýрз).

По версии «Затспрама» (7.1, 9-11), кешвары возникли в результате битвы Ахримана с землёй; они отделены друг от друга бороздами и горами — следами когтей Ахримана, морями, лесами, так что из одного кешвара нельзя увидеть другой; о возможности перейти из кешвара в кешвар ничего не говорится.

Представление о каршварах восходит, очевидно, к вавилонскому учению о «семи ветрах». Первоначально, в индоиранской религии, каршвары, судя по всему, мыслились как семь кругов, отделённых друг от друга лесами, пустынями, горами и морями, — такое представление складывалось постепенно, по мере продвижения арийских племён через земли с разными климатическими и природными условиями. В результате контактов иранских арийцев с Вавилоном картина деления мира на каршвары была переосмыслена в соответствии с учением о «семи ветрах»: шесть окраинных необитаемых каршваров являются секторами круга-Земли; седьмой, населённый людьми, находится в центре. Парные названия шести каршваров-секторов: Савáхи — Арезáхи (среднеперс. Арзáх) (восток — запад), Фрададáфшу — Видадáфшу (северо-восток — северо-запад) и Ворубарéшти — Воруджарéшти (юго-восток — юго-запад; среднеперс. Ворубáршт и Воруджáршт) даны по направлениям ветров. Помимо соответствующих направлений горизонта, каршвары соотносились также со временем суток и годовыми сезонами. Согласно «Бундахишну» (5.8-9), два северных кешвара простираются от точки восхода Солнца до точки его захода в день летнего солнцестояния, два южных соответственно — между точками восхода и захода в день зимнего солнцестояния, восточный — между точками восходов в дни солнцестояний, и западный — между точками заходов. Суммарная площадь окраинных кешваров равна площади центрального — Хванираса.

Этимология названия «кешвар» неясна; автор «Бундахишна» (11.3) объясняет её через созвучие: кешвары расположены по отношению друг к другу «бок о бок» — «каш-а-каш»; в «Затспраме» (7.9) название «кешвар» объясняется тем, что один [кешвар] от другого отделён «бороздой» — «кеш».

Учение о «семи ветрах» трансформировалось у греческих авторов в представление о семи климатических поясах Земли, которое также распространилось в Иране. Понятия «семь земель» и «семь климатов» стали смешиваться; некоторые источники описывают кешвары в соответствии с древней традицией — как семь кругов. Мифы об окраинных землях постепенно обрастают противоречивыми версиями и концепциями: шесть земель именуются необитаемыми, недоступными для человека, и в то же время возникают легенды об их заселении (см. далее); уже в «Младшей Авесте» иранские цари именуются правящими во всех семи каршварах [СК]. В «Шахнаме» понятия «семь земель» и «семь климатов» полностью сливаются. [98]

Первая, самая высокая гора, Хукáрья (среднеперс. Хугáр) поднялась, когда Дух Зла ворвался в мир и Земля вздрогнула. С того дня Хукарья росла восемьсот лет: двести лет до сферы неподвижных звёзд, двести до сферы Луны, двести — до Солнца, и последние двести лет — до Анагранам Раучама, царства Бесконечного Света Ахура Мазды. Остальные горы росли восемнадцать лет. Возникли они оттого, что Злой Дух пытался разорвать Землю на части. Всего же гор выросло на земле — две тысячи двести сорок четыре.

Ахура Мазда создал богов-язáтов. Обителью их стала Гаронмáна, «Место Песнопений», на вершине Хукарьи. В Гаронмане бьёт источник Áрдви. Пречистая божественная влага по склону Хукарьи стекает в долину, от неё берут начало великие реки — Ранха, Вех и Ардви. Всего же в Хванирате восемнадцать великих рек.

Вдоль западного и восточного хребтов Хара Березайти, высоко над землёй, зияют огромные сквозные пещеры. Через эти пещеры быстроконное Солнце [СЕ] по утрам вылетает на небо, а по вечерам уходит, опускаясь за горную цепь. Этих пещер — 180 на востоке и 180 на западе.

Количество пещер должно соответствовать числу точек восхода и захода Солнца между летним и зимним солнцестояниями. Год по «зороастрийскому» календарю состоит из 12-ти 30-дневных месяцев и 5-ти «дополнительных» дней — для восходов и заходов Солнца в эти «дополнительные» дни специальных пещер не предусмотрено. По-видимому, представление о выхождении Солнца на небо через пещеры, изложенное в «Бундахишне» (5.5, 7), древнее зороастрийской календарной системы. (О календарных системах см. дополнение 1.) Сходная космологическая картина описана в одной из книг иудаизма — «Книге Еноха» (71), но там говорится только о шести «небесных вратах» на востоке и шести на западе.

Год начинается в день весеннего равноденствия, — ибо изначально Солнце всходило всегда в одном и том же месте, и день с ночью были равны, но после нападения Ангхро Майнью светило пришло в движение из своего начального местопребывания. В день весеннего равноденствия Солнце через первую пещеру входит в созвездие Ягнёнка, и через эту же пещеру оно в последний день года уходит из созвездия Рыбы. А пещеру эту назвать нельзя ни в одной священных книге: ведь если назвать её — тогда секрет прознают дэвы и обретут возможность учинить великое бедствие.

Согласно «Меног-и Храт» 49.12-14, звезда Вананд охраняет проходы и врата Харбурз, так что дэвы <...> поворачивают от этих врат и проходов, поскольку они не могут пересечь и нарушить пути Солнца, Луны и звёзд [Ч]. Вероятно, в этом пассаже подразумевается охрана пещер, через которые, по версии «Бундахишна» (5.5, 7), восходит Солнце.

Это — на западном и восточном хребтах Хара Березайти. Что же до хребта северного — он страшен: там, на вершине самой высокой [99] горы севера, Эрезýры (среднеперс. Арезýр), дэвов всегда великое скопище. {Там <...> дэвы собираются вместе из логовища Лжи [Гр]}, ибо там — врата преисподней. {99999 дэвов около тех врат. Они противоборствуют небесам и звёздам [Ч] — стараются остановить круговращение неба. На страже стоит Хафтаринга и 99999 фраваши праведных. Миссия Хафтаринги в том, чтоб поддерживать двенадцать домов Зодиака в должном движении, и вот эти двенадцать созвездий таким образом движутся [с помощью] силы и содействия Хафтаринги. И каждое созвездие, когда оно восходит на Хара Березайти, опирается на Хафтарингу и просит у неё защиты [Ч].

А звёзды, кружащиеся по небу, бесчисленные и неисчислимые звёзды, которые видимы [Ч] — это фраваши земных существ, так как всем творениям и созданиям, как рождённым, так и не рождённым, которые создал в мире Творец Ахура Мазда, — каждому телу явлена соответствующая ему душа-фраваши [Ч].}

{Сутки делятся на пять частей — Гах: Хáвани от зари до позднего утра (6.00-10.00), Рапитви́на — до середины дня (10.00-15.00), Узайери́на — до сумерек (до 18.00), Ависрутри́ма — до полуночи и Ушахи́на — от полуночи до зари. Каждой части суток покровительствует одноимённое ахуровское божество — страж времени.}

Летний день равен по продолжительности двум самым коротким зимним дням, а зимняя ночь длится столько же, сколько две самых коротких летних ночи. Летний день равен двенадцати хáтрам [среднеперс. хашáр], ночь — шести хатрам; зимняя ночь составляет двенадцать хатр, день — шесть; хатра же есть мера времени и мера расстояния <...> Хатра как мера расстояния равна парасáнгу , в котором — тысяча шагов обеими ногами. А парасанг [есть также] такое расстояние, с которого человек, обладающий хорошим зрением, поглядит вдаль, увидит вьючное животное и сумеет разглядеть, чёрное оно или белое.

«Хашар как мера времени» составляет 1 час 20 минут. Парасанг в поздних источниках — 6788,5 м (30 греческих стадий). По свидетельству Страбона (XI.10.5), «персидский парасанг одни определяют в 60, а другие — в 30 или 40 стадий».

Из творений Ахура Мазды небо, металлы, ветер и огонь имеют [100] мужскую сущность; вода, земля, растения и рыбы имеют женскую сущность. Остальное, что есть в мире, заключает в себе и женское и мужское начало: например, у каждого вида животных бывают самцы и самки, — а вот рыб-самцов не бывает.

Все божества невидимы, но имеют зримые воплощения-инкарнации: птиц, зверей и цветы. Символы Ахура Мазды — мирт и белый жасмин, символы Boxy Маны — белый и жёлтый жасмин, Аша Вахишты — мышиный горошек, Хшатра Вайрьи — королевский базилик, Спента Армайти — мускусная роза, Хаурватат — лилия.

Как уже неоднократно говорилось во Введении (с. 18, 32, 53), божества зороастрийского пантеона, за исключением Ардвисуры Анахиты, не имели антропоморфных обликов и изображались в виде символов инкарнации. Зороастрийская символика широко представлена в сасанидском искусстве (илл. 14, 15). В обликах своих инкарнаций боги описываются в яштах.

Высшие творения Ахура Мазды — священные стихии: огонь, вода и земля. Огонь Ахура Мазды — Áтар (среднеперс. Адýр) разлит по всему космосу и пребывает во всех живых существах, кроме, конечно, храфстра. Дух Атара — Истина-Аша, инкарнация — цветы ноготки. Атар существует в пяти разновидностях-ипостасях. Огонь Вохуфрйáна, который в телах людей и животных, даёт им жизненную силу, переваривает пищу. Видимое его проявление — блеск в глазах; если Вохуфрйана покинет телесную оболочку, то глаза потускнеют и мёртвое тело станет холодным. Урвази́шта — огонь, который в растениях — греет зёрна и семена в земле, благодаря ему растения цветут. Берсизáва (среднеперс. Берези́-савáнг) — огонь Солнца, полыхающий в небе перед ликом бога, и Вази́шта — молния — это небесные проявления Атара. Земное проявление — пламя, Спени́шта. От него впоследствии были зажжены священные сакральные огни зороастрийской религии, горящие на алтарях (илл. 8). Этим огнём люди пользуются и в быту — готовят на нём пищу.

Шли годы. Ангхро Майнью и его дэвы больше не начинали великих баталий, сотрясающих весь мир. Злое воинство теперь вредило и пакостило исподтишка, то здесь то там. Появились гниение и плесень; к священной стихии — Огню — примешался горький чадящий дым, который отравлял воздух; стала протухать и цвести застоявшаяся вода; пересыхала и трескалась почва; возникли пустыни, и там, где некогда звенело щебетанье птиц и всё благоухало, теперь безмолвствовали пески. А из северных каршваров, как разбойники на караван, налетали зимние вьюги.

С тех пор, как Хвархшайта, главное светило, присоединило к своему сиянию [Бр] воровку-паирику Муш, хвост имеющую, по их взаимному согласию, — с тех пор золотые лучи ещё ярче засверкали в небесной выси, и во вращении сияния Солнца прочистилось [Бр] [101] семя Гайа Мартана, которое он обронил перед смертью на лоно Земли-Спандармат. А семя Первобыка прочистилось в сиянии Луны.

Из семени Первобыка произошли бык, корова и 272 вида полезных животных. А из семени Гайа Мартана сорок лет спустя вырос куст риваджа [ревеня] одностеблёвый, пятнадцатилетний, пятнадцатилистный [Бр]. Этот ревеневый куст состоял из двух растений, сросшихся воедино.

То была первая человеческая пара, мужчина и женщина — Мáшйа и Машйóи (в поздней традиции Мáхлия и Махлия́на). Дáтуш Ахура Мазда создал их в виде растений, одноформными и однообразными, и в середине [тела] их обоих были соединены [Бр].

По одному из поздних мифов, Махлия и Махлияна родились из золота — металла, который произошёл из тела Гайомарта (см. выше — с. 94).

Машйа и Машйои не знали, обладают ли они общей душой или же у каждого из них есть своя собственная. И они спросили Датуша Ахура Мазду: что важнее — тело или душа, и что было создано раньше?

— Душа существует для того, чтобы тело могло творить добрые дела в согласии с Истиной, — ответил бог, — а тело создано для добрых дел. {Душа управляет телом, как наездник — лошадью.} Вот почему душа важнее тела и была создана прежде него. У вас две души. Отныне у вас да будут два тела!

После этих слов Творца Машйа и Машйои обрели облик людей и разъединились.

И выросло то дерево, из плода которого впоследствии произошли люди-страшилища: хвостатые, мохнатые, одноногие, крылатые и прочие такие же — всего десять народов.

— Вы — люди! — напутствовал Машйа и Машйои Ахура Мазда. — Вы — моё самое совершенное творение, ибо с тех пор, как Дух Разрушения напал, ко всем моим благим творениям примешалось и Зло, — а в ваших душах и телах Зла нет. Но берегитесь, чтобы оно не вселилось в вас! Живите согласно с Правдой-Арштат и не поклоняйтесь дэвам.

Дэвы к этому времени совсем обессилели от поражений в битвах с ахурами, и поначалу Машйа и Машйои беззаботно наслаждались жизнью, благодарили Ахура Мазду и воздавали ему хвалу. Но постепенно они привыкли, что ничего им не грозит, решили, что их благоденствие [102] будет вечным, мало-помалу забыли напутственное предостережение Ахура Мазды. И тогда в их души стало проникать Зло. Однажды Машйа сказал Машйои:

— Воду, свет и растения создал для нас Ангхро Майнью.

Едва только эта лживая мысль была произнесена вслух, у дэвов прибавилось сил, а Ангхро Майнью завладел душами первых людей: они сделались грешными и злыми.

Некоторое время после этого Машйа и Машйои ещё жили как прежде, без забот, не испытывая нужды ни в пище, ни в одежде. Потом они вдруг почувствовали голод — это ощущение было им прежде незнакомо. На исходе тридцатого дня муки голода стали невыносимыми. Тогда Машйа и Машйои поймали белую козу и высосали у неё молоко из вымени. Машйа воскликнул:

— Праведная жизнь, которой мы жили до сих пор, доставляла моей душе немалое наслаждение. Но несравненно большее наслаждение получило моё тело от нескольких глотков молока. Я думаю, что и все плотские радости доставляют больше удовольствия, чем духовные. Бог обманул нас, когда сказал, что душа превыше тела.

От этих лживых слов сила дэвов ещё больше увеличилась.

Ещё через тридцать дней Машйа и Машйои поймали белую овцу, убили её и изжарили мясо. В костёр они бросали траву и сырую древесину, оскорбляя тем священные стихии — воду и огонь, ибо вода не должна соприкасаться с пламенем, и огонь можно поддерживать только сухими чистыми дровами. Кроме того, в огонь капал жир с жарящегося куска. И от каждого неправедного деяния первых людей возрастала сила дэвов.

Машйа и Машйои сделали себе одежду из шкуры убитой овцы, добыли железо, выковали топор и соорудили деревянный дом. Лживые помыслы владели ими, поэтому они всякий раз делали что-нибудь вопреки Истине-Аша, нарушали какой-нибудь запрет или заповедь, тем усиливая дэвов. И пришёл день, когда дэвы обрели достаточно сил, чтоб наброситься на Машйа и Машйои.

— Поклонитесь нам! — потребовали они.

Машйа взял в руки кувшин с молоком, повернулся к северным каршварам, вылил молоко в сторону севера и восславил дэвов. После этого лживого деяния дэвы полностью восстановили силы, растраченные в боях с ахурами, и преисполнились готовности к новому сражению.

Важнее всего для воинства Ангхро Майнью было — не допустить появления в мире праведных людей, чьи души-фраваши Ахура уже создал. Поэтому дэвы лишили Машйа и Машйои полового инстинкта. [103] Но дэвовских сил хватило только на пятьдесят лет. Через пятьдесят лет Машйа и Машйои почувствовали влечение друг к другу и совокупились.

Своих первенцев, мальчика и девочку, они съели. Чтобы такого не повторилось впредь, Ахура Мазда вложил в их души родительскую любовь, — и следующие семь пар своих детей Машйа и Машйои благополучно вырастили. От потомства первых людей произошло всё человечество: четыре расы, пятнадцать народов. И поскольку [уже] были [на земле к тому времени] десять разновидностей людей [которые произошли от плода древа? — см. с. 101 и примеч. 180], <...> всего [таким образом] двадцать пять народов пошло от семени Гайа Мартана. Люди же, произошедшие от плода древа, были те, которые с глазами на груди, с ушами на груди, одноногие, и те, которые живут в лесу и имеют хвосты, и те, у которых тела покрыты шерстью.

«Людьми с хвостами», скорее всего, названы человекообразные обезьяны — гориллы и шимпанзе; «людьми, покрытыми шерстью» — бурые медведи. Сравн. фрагмент мифа о Йиме в «Бундахишн» 23.1 — с. 177.

«Люди с глазами и ушами на груди» — сравн.: а) сообщение Плиния Старшего в «Естественной истории» (V.8 и VII.2) о «безголовых людях с глазами на плечах»; б) «Видевдат» 1.19: страна, где проживают не имеющие главы [Бр] (голов? царя?) — с. 115; в) фрагмент среднеперсидской поэмы (восходящей к утраченному парфянскому оригиналу III—IV вв.) «Вавилонское дерево» (44): по горам я [коза] брожу, по земле большого кешвара [Хванираса], от границы Индии до озера Варкаш. Разные люди живут на этой земле: ростом в пядь [ок. 12 пальцев]; грудоглазые, у которых глаза на груди; головы которых напоминают собачьи, а брови — как у людей; которые едят листву деревьев, надаивают козье молоко <...> [Ч].

Когда Машма и Машйои умерли, Дух Зла унёс их грешные души к себе, в преисподнюю Тьму. Там они и пребывают по сей день, ожидая конца света, суда над мёртвыми и очищения мира от Зла.

В пехлевийском «Ривайате» (51.11) утверждается: Махлия и Махлияна съели своих первенцев из-за любви, [однако] являются ли они по Закону Мироздания [Аша] грешниками, не вполне ясно. Обоснование этого утверждения таково: Любовь одинакова и её плотские проявления одинаковы у всех одушевлённых [существ], но есть такие, у кого её больше, и есть такие, у кого её меньше, — в точности как у одних людей больше доброты, а у других доброты меньше.

А народы, оставшиеся жить на земле, вскоре заселили всю Хванирату, начали сеять, разводить скот, вести хозяйство, — и об этих людях были думы и заботы Ахура Мазды,

{Маздой было так законоположено, что каждый арийский народ в Хванирате имеет свою страну, разделённую на племенные владения — племя, область. Племя состоит из родов, роды — из семей (домов),

В каждом из четырёх подразделений есть свой Рáту — духовный наставник и Судья; Глава, чьё слово непреложно для всех и вся, [104] отданных под его надзор. Пятый, верховный Рату для арийских народов, чтущих Ахуру, — это Заратуштра, его фраваши.

Судьи-Рату поставлены также над всеми классами существ — живых и неживых: у морей, у гор, у скота, у птиц, у каршваров и у растений тоже есть свои Рату. Каждый Рату покровительствует тем, кто ему вверен, стережёт их от дэвовских злокозней, как пастух и собака стерегут стадо от волков; наставляет жить в согласии с Истиной-Аша, соблюдая заповедь «хумата—хухта—хваршта» — «добрые мысли, добрые речи, добрые дела».}

{Самим Маздой установлено это, и об этом он речь держал перед земными творениями. И в этой речи Маздой было сказано о трёх мерах, четырёх сословиях, пяти Рату <...>

Какие [это] меры? Добрая мысль, доброе слово, доброе деяние.

Какие [это] сословия? Жрец, воин, скотовод, ремесленник, [которые] сопутствуют артовскому человеку и днём и ночью мыслями, речами и деяниями <...>

Какие [это] Рату? Для семьи, для рода, для племени, для страны, и пятый — Заратуштра.

От этих [то есть всех остальных] стран [отличается] Рáга заратуштровская: у Раги заратуштровской четыре Рату. Какие у неё Рату? Родовой, общинный, племенной и четвёртый — Заратуштра [В]}

Рáга (среднеперс. Рей) — город и местность в Мидии, близ совр. Тегерана (илл. 2, 3; южнее Каспийского моря); упоминается в числе «лучших стран», созданных Ахура Маздой («Видевдат» 1.15 — с. 114). Приверженцы «индийской» теории локализуют в Pare родину Заратуштры.

В приведённом выше фрагменте «Ясны» 19 роль Раги явно подчёркивается: «в то время как остальные страны, признавая высший авторитет Заратуштры, имели собственного Рату, в стране Раги таковым является сам глава зороастрийской веры, что могло бы указывать на особую связь с этой страной Заратуштры, — пишет С.П. Виноградова. — Но, по распространённому мнению, версия о его происхождении из Раги (Рея) является поздней, или вторичной (см. с. 53-54). С другой стороны, вместо обычного отождествления с мидийской Рагой (греч. Рáги) предлагалось также мнение, что авестийская Рага, упоминаемая в „Ясне" 19 и „Видевдате" 1, — это иная область на востоке Иранского плато или юге Средней Азии. Но и „Видевдат" не даёт надёжных оснований для локализации Раги».

Над шестью окраинными каршварами были поставлены Рату-покровители из числа ахуров; потом к их сонму присоединились иранские цари и герои, обретшие бессмертие. {Благоденствие же Арьяна Вэджа, лучшей из стран Хванираты, обеспечивает Гопатшáх. Гопатшах [105] с ног и до половины тела [подобен] быку, а с половины тела и до головы [имеет] образ человека [Бр]. Он сидит на берегу моря, совершает возлияния Ахура Мазде и язатам и наблюдает за быком Хадайа́ш , благодаря чему достигается совершенное совершенство [Т] для Земли и людей. Гопатшах льёт священную воду в море <...> — и бесчисленные мириады храфстра, речных и озёрных, подыхают от этого. Если бы Гопатшах не лил в море воду, тогда, где бы ни шёл дождь, храфстра бы падали на землю подобно дождевым каплям.}

Всей же Хванирате покровительствует фраваши Заратуштры. {Незадолго до рождения пророка Ахура Мазда поместил его духовную сущность фраваши в ствол священного дерева Хáóмы (среднеперс. Хом), и она пребывала там до того дня, когда Заратуштра получил телесное воплощение и пришёл в мир. Это ознаменовало конец Эры Смешения Добра и Зла и начало последнего этапа мировой истории — Эры Разделения.}

Хаома, древо бессмертия, царь всех лекарственных растений, находится на острове в океане Ворукаша.

По «Младшей Авесте», Хаома растёт в Гаронмане у источника Ардви. В среднеперсидской и поздней традициях «остров древа Хом» локализуется обычно или в мировом океане Варкаш, или в мировой реке Pax (авест. Ранха).

«Царями врачующих трав» и «Рату над целебными растениями» зороастрийские тексты называют как собственно Хаому/Хом, так и «белую Хаому» — древо Гаокéрну (среднеперс. Гокéрт). В разных источниках (в том числе в разных фрагментах «Бундахишна») Хом и Гокерт иногда различаются, иногда отождествляются.

Кто вкусит от плода Хаомы-Гаокерны, над тем будут не властны старость и смерть. Поэтому десять тысяч дэвовских ящериц, порождений Ангхро Майнью, стремятся похитить священное древо. Но рыба Ка́ра (среднеперс. Кар) плавает вокруг острова и неусыпно стережёт Хаому. В пречистом океане нет никакой пищи, ничего съедобного, — однако Каре пища и не нужна: жизненную силу в её теле поддерживают Атар и Аша-Истина, чей дух разлит по всему миру.

В «Бундахишн» 24.13 и 14.12 рыба Кар упоминается в единственном числе; согласно же фрагменту 18.3, этих рыб десять. Сравн. в «Меног-и Храт» 62.29-30 — с. 141.

Ещё в Ворукаше обитает рыба Вáсим (среднеперс. Вас). Только благодаря её опеке и заботе живы все водные твари. Эта рыба [106] огромна: всаднику на лихом коне надо мчаться во весь опор целый день, от зари до заката, чтоб покрыть расстояние, равное длине туловища рыбы Васим.

Рядом с Хаомой-Гаокерной растёт Древо Всех Семян — Виспóбиш (илл. 12). Когда земля была отравлена ядом храфстра, издохших во время потопа, бог Амертат собрал семена всех растений, отнёс их в океан Ворукашу и высыпал в воду. Из тех семян и выросло дерево Виспобиш, и плодоносит оно семенами и зёрнами всех полезных растений, какие есть в мире. На Древе живёт Сенмýрв, царь птиц, — крылатый пёс, покрытый рыбьей чешуёй (илл. 13): этот облик символизирует господство в трёх стихиях — в воздухе, на земле и в воде. {Обиталище Сенмурва — на Древе Всех Семян, исцеляющем от Зла, и каждый раз, когда он [Сенмурв] подымается, у дерева вырастает тысяча ветвей; когда же он садится, он ломает тысячу ветвей и рассеивает их семена. А птица Чамрáóш сидит всегда невдалеке, так что семена, которые [Сенмурв] рассыпает с Древа Всех Семян, исцеляющего от Зла, она собирает и относит в то место, где Тиштрия пьёт воду. Таким образом, Тиштрия выпивает воду со всеми семенами и проливает её дождём на весь мир [Бр].}

{Мы славим Тиштрия, Блестящую, сверкающую звезду, Таящую в себе семена вод, <...> По которой тоскует и крупный и мелкий скот и люди [ Бр ].

Каждый год в четвёртый месяц календаря Тиштрия появляется на небе в обликах своих инкарнаций. Первые десять ночей Тиштрия появляется в образе прекрасного пятнадцатилетнего отрока <...> Вторые десять ночей <...> — в образе златорогого быка <...> Третьи десять ночей — в образе прекрасного белого коня [Бр].

Конь-Тиштрия, прекрасный, златоухий, с золотой уздою [Б], направляется к океану Ворукаша. Там его встречает дэв Апаоша — безобразная чёрная лошадь, тощая и лысая. Дэв засухи, снедаемый злобой, преграждает путь белому коню, чтобы тот не смог напиться воды и напоить иссушенную, истосковавшуюся по влаге землю.

В полдень между ними начинается битва. Тиштрия просит Ахура Мазду о помощи — и бог-Творец наливает его тело силой. Однако если в прошедшем году люди без достаточного усердия поклонялись Тиштрие и мало славили его, Апаоша всё равно одолевает повелителя дождей и отгоняет его от океана. Тогда в наказание людям предстоит пережить засушливый неурожайный год. Но если люди чтили Тиштрию, как должно, он обращает в бегство дышащего злобой дэва, гонит [107] его от океана на расстояние в хатру; после этого погружается в океан, пьёт воду, смешанную с семенами всех растений, потом снова взмывает ввысь и разливается дождём.

И поёт хвалебную песнь Тиштрия блестящий, сверкающий: «Благо мне, Ахура Мазда, Благо, воды и растения, Благо вере поклонников Мазды, Благо вам, страны! Каналы вод ваших Да текут без помехи К посевам с крупным зерном, К травам с мелкими семенами, Ко всему телесному миру!» [ Бр ]

Бог дождей торжественно шествует по небу. Его неизменно сопровождает стремительная Парéнди — богиня изобилия, покровительница женщин и материнства, хранительница сокровищ и кладов. Паренди управляет тысячеконной небесной колесницей, быстрой, как ветер. В ней она сопровождает и других богов.}

Дожди из мирового океана приносят также Сатаваеса и Хафтаринга. Хафтаринга орошает северные страны Хванираты и два северных необитаемых каршвара, Сатаваеса — южные каршвары и южные земли Хванираты.

{Сатаваеса плывёт по небосводу

Между землёй и небом, Заставляющий течь воды, слышащий зов, Заставляющий течь воды, расти растения, Защищающий скот, человека, Защищающий арийские страны, Защищающий животных <...> В помощь мужам праведным. Между землёй и небом Сатаваеса спускается <...> Прекрасный, блистающий, светящийся, Защищающий скот, человека <...> В помощь мужам праведным [ X ].} [61]

Вода, священная стихия Ахура Мазды, загрязняется, протекая по земле, а часто даже и оскверняется — от соприкосновения с утопленниками или трупами животных: ведь во всех мёртвых телах живёт дэв смерти и заразы Нáсу; или от того, что друджванты, приверженцы Лжи, моются, не совершив перед этим очистительного обряда над своим телом, плюют в воду, ополаскивают ею грязную посуду; или собака [108] обронит в лужу недогрызенную кость и она сгниёт в воде. Поэтому вода должна быть очищена перед тем, как её выпьет бог дождей.

Все земные воды стекают к южному хребту Хара Березайти, а оттуда по 100000 каналов, русла которых из чистого золота — ибо золото предохраняет другую священную стихию, землю, от соприкосновения с осквернённой водой — по золотым каналам, как кровь в теле по венам, переливаются в океан Ворукашу.

В мировом океане живёт пречистый осёл Хáра. Он весь белый, трёхногий, у него шесть глаз, два уха и один золотой рог, на котором, как ветви на стволе дерева, растут тысяча рожек. Этим рогом Хара убивает дэвов. Как и рыба Кара, несущая стражу у острова, где растёт Хаома, пречистый осёл не нуждается в пище: жизненную силу в нём поддерживают Атар и Истина. Хара настолько велик, что под одним его копытом могут поместиться тысяча человек и тысяча лошадей. Когда он погружается в глубины мирового океана, начинается буря; когда мочится, все воды, влившиеся в Ворукашу по золотым каналам, очищаются от скверны; когда кричит, у полезных животных начинается брачный период и их самки зачинают дегёнышей.

Полезные животные противостоят храфстра так же, как ахуры — дэвам. Птицы поедают насекомых. Выдра уничтожает змей и крыс, — поэтому, когда в странах Хванираты восторжествовала вера Мазды, зороастрийцам было предписано оберегать выдр. {В «Авесте» сказано, что если кто убьёт выдру, жилищем тому будет ад, род его угаснет, он не сможет искупить свой грех, если не получит десять тысяч ударов ритуальной плетью <...> не принесёт для священного огня десять тысяч вязанок сухих крепких дров, десять тысяч вязанок сандала, не сделает десять тысяч барсмáнов (среднеперс. барсóм), не совершит десять тысяч жертвоприношений, не убьёт десять тысяч змей, десять тысяч ящериц, десять тысяч жаб, десять тысяч древесных лягушек, десять тысяч муравьев, десять тысяч мух <...> не подарит жрецам всё необходимое для богослужения, воинам — оружие, земледельцам — земледельческие орудия [Б].} {Конь и бык — истинные праведники [Бр], их вид приятен богу.

Сила быку, слава быку, Слово быку, победа быку! Пища быку, убор быку! Работа быку, Бык пищу даёт нам [ СК ].} [64] [109]

Пасущиеся стада охраняет от убийц-волков собака — {самое любезное творение <...> кроткая острозубая собака [Бр]. Бить её — тяжкий грех. Ещё непростительней давать ей горячую еду, обжигающую язык, или не дать ей еды, когда она скулит и просит. Во искупление этих грехов человек должен понести суровое наказание. Но и собаке полагается кара за нечестивые поступки. Если, например, она укусит человека, ей следует отрезать ухо, лапу или хвост.}

Борются животные и с дэвами. С раннего утра люди должны работать по хозяйству, выгонять скот на поля, печь хлеб, — все такие дела угодны Ахура Мазде, ибо укрепляют стан Добра, — но к людям на заре подкрадывается дэв лени, длиннорукая Бушья́ста (среднеперс. Бушáсп): она хочет обвить человека своими длинными руками и нагнать на него сон. И тогда в борьбу с дэвом вступает петух — {птица, коей имя Пародáрш <...> [Пародарш] возвышает свой голос, [встречая] утреннюю зарю: «Воспряньте, о люди! <...> [Иначе] придёт к вам долгорукая Бушьяста, которая усыпляет все живые творения, едва они проснутся засветло <...> [говоря:] „Поспи ещё, человек, ещё не [время]" <...> Взывает огонь [Атар]: „На помощь! Землепашец, разводящий скот, восстань, надень свои одежды, помой руки, достань дров, принеси их сюда, чтобы я снова запылил <...>"» [И тогда] друг говорит другу, — и они покоятся на подушках: «Проснись, это он [Пародарш] будит нас» [Бр]}.

Пародарш и фазан — птицы бога Срáóши (среднеперс. Срóш, фарси Сурýш), вестника Ахура Мазды (илл. 14-А). Сраоша — дух дисциплины и религиозного послушания, противостоящий дэву разнузданности и буйства Айшме. Дэв Нахатья внушает человеку не противиться злым наущениям, поддаться искушению, соблазну, усыпляет его бдительность, нашёптывает злые мысли, — Сраоша гонит дэва прочь, как собака гонит зайца, и вновь возвращает человека на путь праведности, к добрым мыслям, словам и делам. По ночам он разит и бьёт всю нечисть, какая ему встретится. {Для этого у него есть булава и боевой топор.}

Царствует над всем пернатым миром птица Карши́пта (среднеперс. Карши́пт). Он всё время славит Ахура Мазду, распевает яшты на языке птиц и излагает птицам заповеди «Авесты».

Между тем на земле размножилось и полчище дэвов. Некоторых из них Ангхро Майнью создал сразу, придя в мир; остальные появились [110] позже — их породил Друдж, а ему способствовали люди — своей недисциплинированностью, жадностью, завистью, любопытством и прочими грехами и пороками. Дэвовская нечисть летает, шатается и ползает везде, вертя башками и выглядывая, где бы намерзить. Ака Мана внушает злые мысли. Айшма изничтожает стада, насылая на скотоводческие общины грабителей — кочевников-друджвантов. У Айшмы семь подручных — потому и говорится, что Айшма наделён семью силами: Шару, дэв пьянства, анархии и развала власти; Нахатья, который усыпляет бдительность человека и с которым борется Сраоша; Тарви и Запри — дэвы голода и жажды, противники Амертат и Хаурватат, а Тарви ещё подмешивает отраву в еду и срывает намеченные планы; Таромáити (среднеперс. Таромáт) — дэв плохого поведения и неповиновения; Миаохта — дэв лживого слова; и Арáска (среднеперс. Рашк) — дэв зависти, недоброжелательности, стяжательства и «дурного глаза».

Дэв зимы приносит холода с севера, которые губят посевы. Дэв мрака налетает в виде огромной сизой тучи и закрывает Солнце, чтобы лучи не прогрели землю и погибло брошенное в пашню зерно. Дэв Спенгáгра (среднеперс. Аспенгаргáк) вместе с Апаошей приносят засуху, и пока Тиштрия и Апаоша сражаются у мирового океана, небесное воплощение Атара, Вазишта мечет в Спенгагру молнии и изгоняет его из Хванираты. Грызуны-храфстра крадут зерно из закромов.

В виде дэвовских существ воплотились все людские пороки и нечестивые поступки: Акатáша — упрямство и упорство в грехе; Удá (или Аудáк) — словоблудие и болтливость; особенно вредоносен этот дэв Уда тем, что из-за него люди болтают во время еды — {тяжёлый грех по отношению к Амеша Спента — Хаурватат и Амертат [Ч]}; Пуш — скупость; Спáзга — клевета; Бушьяста — лень; Варéна — похоть и прелюбодеяние. А дэв жадности и эгоизма Áзи (среднеперс. Аз) вовсе ужасен: {из-за обмана и насилия Ази люди много говорят о человеческих качествах того, у кого больше имущества и богатства, и больше ценят его дела и деятельность, но в глазах язатов и Амеша Спента безгрешный и мудрый бедняк лучше и ценнее, чем богатый и невежественный царь [Ч].)

Зло человеческому роду несут дэвы Фрифтáр — обман и Бýити (среднеперс. Бут) — {гибель коварная, злобная [З]}, чья сила — в мерзостных каменных идолах.

Дэв Зáурва (среднеперс. Зармáн) — старость — делает [111] человека дряхлым и больным. Когда человек совсем ослабнет, к нему с севера прилетает отвратительная трупная муха — дэв смерти Асто Видоту. Кому Асто Видоту посмотрит в глаза, тот сразу умрёт. В мёртвое тело вселяется трупная скверна Насу. Дэв Визáреша (среднеперс. Визáрш) сражается за отлетевшую душу зороастрийца, тянет её в преисподнюю, пока она пребывает на земле и не удалится в рай.

К войску дэвов присоединилось и множество людей-друджвантов: ашэмáуги — лжеучители, кáвии и карапáны — племенные правители и жрецы, враждебные маздаяснийской вере, и йáту — колдуны, покровителем которых стал дэв Кýнда (среднеперс. Кундáк).

И создатель всех дэвов, Дух Зла Ангхро Майнью, строго-настрого повелел своим исчадиям:

— Никому из вас не дозволено видеть меня. Никогда не подходите ко мне ближе, чем на расстояние, с которого слышен крик петуха. Не расспрашивайте обо мне и не пытайтесь проникнуть в мои помыслы, а только делайте то, что я прикажу. Ибо тот из вас, кто увидит меня или догадается о моих замыслах, — он уже не последует за мной.

 

«Младоавестийская» традиция

Космогонический миф «Бундахишна» сложился в результате позднейшего осмысления авестийских космогонических мифов: «Бундахишн», как уже говорилось, является среднеперсидским переложением утраченного 4-го наска (Дамтат-наска) «Авесты» с изменениями и вставками. Сохранившиеся же тексты «Младшей Авесты» практически не содержат ни сведений о начальном этапе творения, которые дополняли бы учение «Гат», ни описаний устройства Вселенной. Зато в первом фрагарде «Видевдата» довольно подробно рассказывается о сотворении стран внутри Хванираты. Этот миф по традиции часто называют «Географической поэмой».

Ахура Мазда последовательно творит шестнадцать лучших стран и мест обитания [В], Ангхро Майнью так же последовательно создаёт контртворения — различные бедствия и грехи. Таким образом, к каждому благому творению Мазды изначально примешивается Зло, и у каждой страны есть свой «бич». В оригинале изложение ведётся в форме монолога Ахура Мазды, обращенного к Заратуштре.

Локализация стран «Географической поэмы» следующая:

1. Арьяна Вэджа — см. одноимённую статью Справочника-указателя;

2. Гава Согди́йская — по господствующему в иранистике мнению, греческая Согдиана (обозначена цифрой XVI на карте империи Ахеменидов — илл. 2); некоторые исследователи, однако, истолковывают авест. «гаум» как нарицательное обозначение некоей «страны скота» (от «гав» — «корова») или просто «поселения» (сравн. осетинск. «йау» — «селение»);

3. Мóуру — среднеперс. Мерв, греческая Маргиана (XII на карте); совр. оазис Мары в Туркмении; [112]

4. Бáхди — Бактрия (XII на карте); территория совр. южного Таджикистана и северного Афганистана;

5. Нисáйа — локализация затруднительна. На территории Ирана зафиксированы два сходных топонима: область города Рати в Мидии, к северо-востоку от Экбатан, и Ни́са — столица Парфии; оба, однако, не соответствуют указанию «Географической поэмы», что Нисайа находится «между Моуру и Бахди»; если же правильно прочтение Дж. Дармстетера: «Нисайа, между [которой и] Моуру [находится] Бахди», то наоборот — это определение подходит для обоих топонимов. Всё же большинство исследователей отождествляют Нисайу с Нисой — столицей Парфии;

6. Харóйва — древнеперс. Xарáйва, греч. Арея, Ария, Ариана (XVI на карте); совр. район Герата в Афганистане;

7. Вэ́керта — локализация затруднительна; возможно, область совр. Кабула;

8. У́рва — предполагаемые локализации: Тус в Хорасане или одна из областей в Исфахане;

9. Вэхркáна (или Хнéнта) — греч. Гиркания (на юго-востоке Каспийского моря);

10. Харахвáити — греческая Арахосия (севернее XVII на карте), совр. Кандагар; по другой гипотезе — Гарут (область, связанная с Арахосией);

11. Xэтумáнт — область в долине реки Хэтумант (греч. Этимандр, Хильменд в совр. Афганистане), возможно частично и территория греческой Дрангианы (XIV на карте);

12. Рага — см. внутритекстовый комментарий на с. 104;

13. Чáхра — локализация затруднительна; возможно, местность в Хорасане;

14. Вáрна — предполагаемые локализации: юго-западная прикаспийская область или совр. Керман на юге Ирана (греч. Кармания, XIV на карте);

15. Хáпта-Хи́нду — букв.: «Семь индийских [областей]» (по устаревшему толкованию: «Семиречье») — область в долине Инда, возможно, Пенджаб;

16. У истоков Ранхи — локализации затруднительна; скорее всего — мифическая страна (сравн. авест. «у истоков Ранхи» — синоним максимальной удалённости).

Одно время выдвигалась гипотеза (ныне полностью отвергнутая), что список стран «Географической поэмы» восходит к индоиранской эпохе и в мифологизированном виде отражает миграцию протоиранских племён — их последовательные стоянки. И.М. Дьяконов считает, что «правильнее всего, кажется, видеть в этом списке <...> перечень стран, где к моменту составления текста „Видевдата" был распространён зороастризм; при этом список, как и вообще вся книга „Видевдат", очевидно, включает поздние интерполяции — во всяком случае <...> Бактрию».

{После того, как возникли семь каршваров, и народы, потомки Машйа и Машйои, разделились на общины и племена}, Ахура Мазда создал в Хванирате наилучшие страны и места обитания [В].

Сначала бог сотворил в середине Хванираты Арьяна Вэджа с [рекой] Вахви Датией [В] — просторную землю с тучными нивами, бескрайними пастбищами во усладу скоту, тёплой погодой, обильную дождями и питьевой водой.

Едва Ангхро Майнью увидел эту цветущую страну, он набросился на неё, как мерзостный волк бросается на праведника-быка, создал в Вахви Датии змея рыжеватого [В], от которого в неисчислимом множестве расплодились змеи, и создал зиму. И стало в Арьяна Вэджа [113] десять зимних месяцев и только два — летних, и в эти [зимние месяцы] воды холодны, земли холодны, растения холодны там в середине зимы, там в сердцевине зимы; там зима [когда] идёт к концу, там большое половодье [В].

Высказывалось предположение, что в этом мифе первоначально под «зимой» подразумевалась зима, обрушившаяся на мир в царствование Йи́мы (с. 160), а под «змеем» — Áжи Дахáка, убийца Йимы и узурпатор престола иранских царей (с. 179-182, 184-186). Однако, если даже такое предположение верно, к моменту составления и письменной фиксации «Видевдата» этот первоначальный смысл всё равно был утрачен, и описание контртворения Ангхро Майнью в Арьяна Вэджа воспринималось буквально — как описание неблагоприятных особенностей климата и природы этой страны. Приверженцы «полярной теории» (с. 87-88) считали это описание аргументом в её пользу.

Бесспорной аппеляцией к наложенному фрагменту «Видевдата» (1.1-3) является следующий фрагмент «Меног-и Храт» (44.17-23): дэв зимы дольше [всего] правит в Эранвеже, и из «Авесты» известно, что в Эранвеже — десять месяцев зима, а два — лето. Но даже [в] те два летних месяца [там] холодная вода, холодная земля и холодные растения, и зима — их враг. В ней много змей, а других врагов — мало [Ч]. Далее (44.24-35) следует описание Эранвеж как «обетованной земли»: известно, что Ормазд сотворил Эранвеж лучше, чем все остальные места и области, и достоинства [Эранвежа] в том, что жизнь людей [там] 300 лет, а коров и овец — 150 лет. Боли и болезней у них мало, они не лгут, не плачут и не стонут, и власть дэва Аз над ними мала. И если они вдесятером едят один хлеб, они насыщются, и каждые 40 лет у мужчины и женщины рождается ребёнок. Закон их — Добро, а вера — главное учение маздаяснийское. И когда они умирают, они праведны, и их Рат — Гопат [т.е. Гопатшах — Агрерат или сын Агрерата, см. внутритекстовый комментарий на с. 203 и с. 204], а господин и царь — Срош [Ч], — этот фрагмент сложился явно в результате отождествления Эранвежа с блаженной обителью внутри Вáра (см. с. 161-162), переосмысленной как «земной рай» — сравн. описание Вара в «Меног-и Храт» 62.15-19 — внутритекстовый комментарий на с. 176.

Тогда Ахура Мазда сотворил ещё пятнадцать стран. Бог творил их дарующими покой, как бы мало радости [в каждой из стран] ни было [В], — ибо если бы в остальных, кроме Арьяна Вэджа, странах люди и животные не могли найти покоя от дэвовских злодеяний, весь телесный мир устремился бы в Арьяна Вэджа [В].

Второй из наилучших стран и мест обитания [В] Ахура Мазда создал Гаву Согдийскую. Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный сакаити <...> многопагубную [В].

По одному из прочтений, «сакаити» пагубна для коровы. Значение термина «сакаити» не установлено; предлагались толкования: сорняки; комары; вредоносные мухи, укусы которых вызывают падёж скота; по мнению В.И. Абаева, «сакаити» — этноним, образованный от названия восточноиранских кочевых племён — сáки, и означающий буквально «скифщину» — то есть набеги кочевников (см.: Абаев В.).

Третьей из созданных Ахура Маздой стран была Моуру сильная, [114] причастная Аше [В], четвёртой — Бахди прекрасная, высоко [держащая] знамя [В], пятой — Нисайа, шестой — Харойва с оставленными домами [В], седьмой — Вэкерта, родина ежей — благих ахуровских животных; восьмой — Урва, обильная травами [В], девятой — Хнента (Вэхркана), заселённая гирканцами [В].

И в каждую из стран тотчас же устремлялся Ангхро Майнью, чтобы поселить там Зло.

В Моуру он принёс мары́ду и витýшу. В Бахди — бравáру и усáду. В Нисайе он создал шатание умов [В], Харойву наполнил плачем и стенаниями [В].

Названия контртворений Ангхро Майнью в Моуру и Бахди истолкованию не поддаются; высказывались гипотезы, что «марыду и витушу» — это греховные похоти, а «бравару и усаду» — муравьи, пожирающие зерно. «Шатание умов», вероятно, — нестойкость в вере и ереси. Под «плачем и стенаниями» могут пониматься некие, не названные в авестийском тексте, бедствия, вызывающие «плач и стенания» людей; не исключено также, что имеется в виду чрезмерное (сверх предписанного обрядом срока траура и со слишком громким плачем и причитаниями) оплакивание умерших. Предлагалось и совсем другое прочтение: не «плач и стенания», а «москиты».

В Вэкерте Ангхро Майнью породил паприку Хнафáити, которая околдовала героя Керсáспу; в Урве — злых правителей, в Хненте — мерзкий, неискупаемый грех педерастии.

В-десятых, наилучшую из стран и мест обитания <...> Ахура Мазда сотворил: Харахваити прекрасную. Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный, мерзкий, неискупаемый грех погребения трупов [В].

Буквально: выбрасывание трупов, что может быть также истолковано как «оставление мертвецов без погребения» или «выбрасывание трупов на поверхность земли».

Одиннадцатой страной, сотворенной Ахура Маздой в Хванирате, был Хэтумант лучащийся [В]; Ангхро Майнью создал в этой стране йату-колдунов. В двенадцатой, Раге трёхплемённой [В], он сделал то же, что в Нисайе — поселил там шатание мысли [В]. В тринадцатой, Чахре сильной, причастной Истине-Аша [В], Дух Зла создал неискупаемый грех сожжения трупов.

По другому толкованию — «варение трупов»; см. об этом в примеч. 698 на с. 281. [115]

В-четырнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания <...> Ахура Мазда сотворил: Варну четырёхугольную <...> Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный неурочные регулы и неарийских правителей страны.

В-пятнадцатых <...> Ахура Мазда сотворил: Хапта-Хинду. Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный неурочные регулы и неурочную жару [В].

И шестнадцатой из стран, созданных благим богом, была страна у истоков Ранхи, которая управляется без правителей. Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный зиму, дэвовское творение, и [чужеземных] правителей страны [из народа?] «таожья» [В].

Кроме этих шестнадцати лучших стран, в Хванирате есть и другие страны и места обитания, и прекрасные, и замечательные и выдающиеся, и великолепные и ослепительные [В].

 

Учение зерванитов

Культ Зервáна (Зурвана, Зрвана), изначального несотворённого бога, властелина времени и судьбы, родившего братьев — Ормазда и Ахримана, сложился к концу VIII или в первой половине VII в. до н.э. в Мидии, в жреческой среде магов. Большинство исследователей связывают возникновение этого культа с «гатическим» мифом о двух Духах-близнецах («Ясна» 30 — см. с. 21); так, например, строки 2-3 заратуштровской гаты:

...Оба Духа, которые уже изначально в сновидении были подобны близнецам, И поныне пребывают во всех мыслях, словах и делах, суть Добро и Зло,

— М. Бойс считает исходным посылом зерванитского учения. «Размышляя над этим стихом, — пишет она, — [зерваниты] со схоластической изобретательностью пришли к выводу, что у близнецов должен быть и отец, а раз это так, то единственным возможным отцом Ахура Мазды и Ангхро Майнью, заявили они, может быть Зерван. Сначала, видимо, это было лишь умозрительным заключением, но впоследствии предположение развилось в откровенную ересь».

Термин «ересь» в отношении зерванизма общепринят в иранистике, однако, употребляя его, надо помнить, что он во многом условен. Безоговорочно [116] он справедлив лишь для позднесасанидской эпохи, когда зерванитов было уже очень мало, ортодоксальное богословие было настроено к ним враждебно, резко их осуждало и может быть даже преследовало, — но для ахеменидского, парфянского и раннесасанидского времени слово «ересь» применительно к зерванизму — это скорей дань традиции, или даже сразу двум традициям, поздней зороастрийской и — общечеловеческой: именовать еретиками тех, кто потерпел поражение при расколе (будь то раскол религиозный, или политический — всё равно. Троцкий, Зиновьев-Каменев — еретики, но сложись история иначе — еретиком оказался бы Сталин). С объективно же исторической точки зрения зерванизм до VI в. н.э. настолько же «зороастрийская ересь», насколько внутри современного христианства католичество или протестантизм — ереси по отношению к православию: масштаб явления таков, что верней было бы говорить о «течении внутри зороастризма». Но — традиция есть традиция: «зерванитская ересь».

Нет никаких данных о религиозной вражде магов-маздаяснийцев с магами-зерванитами, ни тем более о стычках и погромах. Раскол был, но — бескровный раскол. Он выразился в территориальной обособленности зерванитов — учение расцвело главным образом на юго-западе империи; и в обособленности социальной — зерванизм был популярен среди жречества и придворной знати, простой же люд, надо думать, к отвлечённым умствованиям был глух, как некогда и к «гатической» религиозной системе.

Известно единственное изображение, связанное, как полагают некоторые исследователи, с культом Зервана: бронзовая пластина VIII или VII в. до н.э. из так называемого «Луристанского клада» (южная Мидия). Никаких других изображений Зервана мы не знаем, и не дошло до нас ни одного зерванитского текста, хотя для сасанидского времени едва ли можно сомневаться в существовании письменной традиции и богатой литературы. В «Авесте» Зерван почти всегда фигурирует нарицательно — как «бесконечное время» (зерван акарана) и «конечное время» (в течение которого свершается мировой исторический цикл — зерван даргахвадота), и только дважды («Видевдат» 19.13 и «Ясна» 72.10) упоминается как божество — олицетворение времени (или, возможно, некая «божественная субстанция» — Время), причём в «Ясне» он упоминается в паре с Твáшей (Тхвáшей) — олицетворением мирового пространства, но не характеризуется ни как родитель Духов-близнецов, ни как могущественный бог. В пехлевийских источниках, восходящих к традиции III—IV вв. н.э. — времени становления зороастрийской ортодоксии, когда зерванизм переживал свой расцвет, — фрагменты с упоминаем Зервана встречаются, но их ничтожно мало: собранные вместе, они, пожалуй, не заполнили б и трёх машинописных страниц. [117]

Зерванитский миф известен только один (очевидно, центральный в учении); его сюжет восстанавливается по источникам неиранского происхождения, — главным образом, по сочинениям христианских священнослужителей и монахов, враждебных всем «омерзительным учениям персов и Зарадеса [Заратуштры]». Прямые цитаты (курсивом) — из сочинений V в. н.э.; армянского философа и просветителя, монаха Езника Кохбаци и сирийского автора Феодора Бар Конаи; в круглых скобках — употребляемые этими авторами написания имён Зервана, Ормазда и Ахримана.

В начале, когда не существовало ничего: ни неба, ни Земли, ни каких-либо тварей на небе или на земле [СК], — во Вселенной уже был и царил вечный изначальный Зерван (Зуруáн), бог судьбы и времени. Но никто не почитал его и не называл Творцом — ибо мир был пуст. Поэтому Зерван решил родить сына, бога-Творца, который создаст небо и Землю и всё, что есть на них [СК]. Зерван знал, что имя его сыну должно быть — Ахура Мазда (Орми́зд).

Век за веком бог времени совершал жертвоприношения, чтобы Судьба даровала ему сына [СК], но Ахура Мазда не появлялся на свет. Минула тысяча лет, а всё оставалось как прежде. И Зерван стал сомневаться.

— Есть ли какая-нибудь польза в этих жертвоприношениях, которые я совершаю? [СК] — подумал он. — Вот уже тысячу лет я совершаю их, и сколько же мне ждать ещё? И ждать ли вообще? Может быть, я стараюсь понапрасну? — размышлял Зерван, и от этого сомнения в чреве бога вместе с Ахура Маздой зародился Ангхро Майнью (Ахримáн).

Когда Зерван узнал, что у него будет два сына, а не один, он решил, что отдаст власть над миром тому из них, кто родится первым, и поклялся в этом нерушимой клятвой.

Всеведущий Ахура Мазда предугадал мысли отца и несколько простодушно [СК] рассказал всё Ангхро Майнью.

Ангхро Майнью слушал брата — и торжествовал. Ещё не наступил срок им обоим выйти из чрева Зервана. Первым должен был родиться Ахура Мазда — ему и предназначалось сделаться владыкой мира. Но Ангхро Майнью решил, что наперекор Судьбе владыкой будет — он.

Он разорвал чрево [СК], вышел наружу и явил своё отвратительное обличье своему отцу Зервану. [118]

— Я твой сын Ахура Мазда! [СК] — объявил он. Зерван отшатнулся в гневе.

— Сгинь, нечистый! [СК] — закричал он. — Ты не мой сын Ахура Мазда! Ты — часть Тьмы, [ты] смердишь и любишь творить зло! [СК] Сгинь, я отвергаю тебя!

Бог зарыдал. И тут родился Ахура Мазда, светлый и благоуханный. И Зерван понял, что это его сын [СК].

— Изыди! — крикнул он Ангхро Майнью. — Вот мой сын Ахура Мазда, благословенный, владыка мира, а тебя я не знаю!

Ангхро Майнью приблизился к Зервану.

— Берегись! [СК] — пригрозил он. — Ты ведь поклялся нерушимой клятвой, что отдашь власть над миром тому, кто родится первым.

Зерван содрогнулся. Он всё вспомнил. Клятва была дана, и нарушить её нельзя.

— Я сделаю тебя владыкой, — проговорил он. — Но царствовать ты будешь только девять тысяч лет. А потом ты сгинешь в небытие, и тогда навечно воцарится мой сын Ахура Мазда, который исправит всё зло, содеянное тобой.

С тех пор мир находится во власти Ангхро Майнью, и Зло будет править миром, покуда не истечёт назначенный Зерваном срок — девять тысяч лет, по прошествии которых Дух Зла сгинет и воцарится Ахура Мазда. Но верховным божеством был, есть и вечно будет Зерван:

{Время — могущественнее обоих творений [Добра и Зла], Время — истинное мерило деяний. Время благостнее всех благостных. Время разрешает вопросы лучше всех разрешающих вопросы [т.е. лучший судья]. Наше время [т.е. жизнь] преходяще, В установленное время будет сломлен пребывающий в роскоши, Душа не спасётся от него [от времени] Ни взлетев ввысь, Ни опустившись вниз, Ни укрывшись в преисподней [ Бр ].} [89]

Зафиксировано (опять же по обрывочным упоминаниям в разных текстах) несколько вариантов этого мифа — вариантов не столько сюжетного, сколько идейного характера, — убедительное свидетельство, что зерванитское учение не канонизировалось (либо все попытки утвердить догмы потерпели неуспех) и представляло собой нечто вроде конгломерата сект, духовные вожди которых решали вопросы «высокой» теории, не имеющей, в отличие от «Гат», никакого отношения к реальной повседневной жизни. Зервана считали то однополым, то двуполым божеством; называли разные причины, по которым он, наряду с Благим Духом, породил и Злого. Концепция, что миром с [119] изначальных времён правит Зло, а потом ему на смену придёт Добро, тоже, видимо, не была единой в зерванизме: Плутарх (ссылаясь на Феопомпа Хиосского, IV в. до н.э.) приводит несколько отличную версию: «<...> Феопомп со слов магов утверждает, что на три тысячи лет по очереди один бог побеждает, а другой бывает побеждён, затем три тысячи лет они бьются и сражаются, и один разрушает творения другого; но в конце концов Гадес [Ангхро Майнью] исчезнет, и люди станут счастливыми, не нуждаясь в пище и не строя навеса. А бог, устроивший всё это, отойдёт на покой и будет отдыхать некоторый срок, который для него, как для бога, невелик, но умерен, как для спящего человека».

Религии, в которой первоважными объектами поклонения стали Судьба и Время, естественно было перенять у Вавилона то, что с таким трудом и может быть даже сопротивлением усваивал ортодоксальный зороастризм — астрологию (см. внутритекстовый комментарий на с. 15 и основной текст перед ним). Вавилонское звёздное искусство издревле делилось на два направления, две школы: одна исповедовала, что небесными знамениями боги лишь предвозвещают возможность тех или иных событий, но эти события могут и не свершится, ибо людям дано отвращать рок, менять судьбу; приверженцы второй школы учили, что — нет, земную историю творят не люди и боги совместно, а только боги; с помощью небесных знамений они являют свою волю, и человек не может избегнуть того, что предначертали бессмертные: сколько бы люди ни противились, а судьба всё равно свершится (как в мифе об Эдипе). Зерванитское учение впитало, главным образом, вторую — догматическую идею: отсутствие свободы воли, полная зависимость от судьбы, от звёзд и планет, Великий год и повторяемость мировой истории. Большинство исследователей считает, что зерваниты первыми ввели в астрологическое обращение Зодиак (так называемая «примитивная зодиакальная астрология»). Отголоски зерванитских взглядов, проникшие в пехлевийские ортодоксальные тексты, почти всегда сопровождаются астрально-фаталистическими воззрениями: Творец Ормазд создал творения, мир, Амахраспандов <...> с помощью своего собственного величия и с благословения бесконечного времени [Зервана], поскольку бесконечное время нетленно, не знает боли и голода, жажды и тревог, и во веки вечные никто не сможет восторжествовать над ним или сделать так, что оно перестанет господствовать <...> Всё благое и недоброе, что происходит с родом людским, а также с прочими творениями, происходит из-за семи [планет] и двенадцати [созвездий]. А те [120] 12 созвездий <...> — это двенадцать военачальников, которые на стороне Ормазда; те [же] семь планет зовутся военачальниками, что на стороне Ахримана. Те семь планет совращают все творения и создания и ведут их ко смерти и всяческому злу. И те 12 созвездий и 7 планет организуют и устраивают все в мире. <...> Ормазд <...> способен переделывать творения Ахримана должным образом, и Ахриман точно так же <...> способен переделывать творения Ормазда, но [он лишь] так способен переделывать [их], что в конце [мировой истории] это не причинит вреда Ормазду, ибо окончательная победа [суждена] Ормазду. В другом фрагменте «Меног-и Храт» (27.10) сказано, что всё, чему суждено сбыться, сбудется, и всё находится под властью вечного царя и владыки Зервана. К зерванизму, скорее всего, восходит и астрально-фаталистическая версия гибели Гайомарта (с. 93-94), и попытки согласовать астрономические явления с событиями легендарной истории (с. 191-193); да и сама идея о предопределённости победы Ормазда тоже, вероятно, вырабатывалась под влиянием зерванизма (хотя грядущее торжество Ахуры провозглашалось ещё Заратуштрой в «Гатах»).

Лояльное отношение к зерванизму при Ахеменидах и Аршакидах во многом объясняется веротерпимостью, свойственной языческим религиям вообще (см. внутритекстовый комментарий на с. 7). Но не только: в парфянское время, при полном разброде вер и культур, трудно представить религиозные гонения, организованные и поддерживаемые властями — психологическая атмосфера могла способствовать лишь стихийным неподконтрольным междуусобным стычкам на религиозной почве. Как уже говорилось, зороастрийские общины при ранних Аршакидах существовали обособленно, почти не вступая в контакты друг с другом, и каждая вырабатывала свои собственные теологические доктрины, — именно в это время и должны были укрепиться в империи первые форпосты зерванитского культа. Во всяком случае, к воцарению Сасанидов (III в. н.э.) зерванизм уже — мощное течение.

Но при Шапуре I и его преемниках, когда вырабатывался зороастрийский ортодоксальный канон и жестоко искоренялись все «ереси», терпимость столичной власти к зерванизму кажется весьма странной. Исторический опыт показывает, что идеологии «гораздо враждебней всякого рода оттенкам, чем противоположным цветам» (Солженицын): коммунисты — ленинцы и сталинцы видели большую опасность для своего режима в социалистах и Троцком, нежели в «мировом империализме»; баптизм и католицизм в глазах православной Церкви — религии, вредящие утверждению Веры в России гораздо больше, чем, например, буддизм или ислам. (Оно и естественно: мирянин, которому внутренне близки христианские идеи, в буддизм уже не обратится, но католиком, лютеранином, баптистом может стать с не меньшей вероятностью, чем православным: у всех этих церквей — одна и та же Библия, одинаковы или очень схожи морально-этические заповеди, — а в теоретические богословские тонкости миряне не вдаются.) [121]

М. Бойс объясняет терпимость к зерванизму тем, что сами Сасаниды якобы были зерванитами. Вряд ли есть основания утверждать это столь категорично. Судя по тому, что Зерван не упоминается ни в одной из декларативных надписей; что представление о божественном происхождении власти шаханшахов никак с этим богом не связывалось и что его имя не входило в официальную титулатуру иранских владык, — Сасаниды почитали Зервана не верховным богом, а просто одним из язатов.

«Эта ересь значительно ослабила зороастризм в его дальнейших столкновениях с христианством и исламом. Ведь объявляя <...> что „Ормазд и Ахриман — братья", зерваниты исказили основную идею Заратуштры, утверждавшего, что Добро и Зло совершенно обособленны и отличны и по своему происхождению, и по своей природе. Они также преуменьшали величие Ахура Мазды, провозглашённого Заратуштрой несотворённым Богом, единственным божественным существом, достойным поклонения, существующим вечно. Зерваниты смешали ясное вероучение с нудными теоретизированиями и низменными мифами. Кроме того, зерванитские заблуждения относительно судьбы и неумолимой власти времени затемнили главное в зороастрийском учении — идею о свободе воли, о возможности для каждого человека решить свою собственную судьбу путём выбора между Добром и Злом».

Возможно, одной из причин «уживчивости» двух вер было то, что в годы, когда складывалась и утверждалась зороастрийская ортодоксия, весь запал гонений и борьбы с ересями выплеснулся на манихейство — расходящиеся друг с другом зороастризм и зерванизм «объединились» в этой борьбе. Размежеванию суждено было наступить поздней — и под закат сасанидского Ирана оно наступило; но покуда канон вырабатывался, придворная знать успела напитаться зерванитскими идеями, а ещё больше, наверно, зерванитской практикой: заманчивой возможностью предсказывать будущее по звёздному небу. (Многие по себе могут оценить, насколько астрология заразительна.)

«Благосклонное отношение правителей, а также наличие преданных приверженцев помогли зерванизму выжить. Однако другие члены общины продолжали стойко отвергать его, что нашло отражение в одном из пехлевийских сочинений («Денкарт» IX.30.4). Спустя несколько столетий после появления ислама зерванизм исчез окончательно».

Влияние зерванизма прослеживается в некоторых средневековых христианских ересях.

 

Манихейская доктрина

О религиозном реформаторе Мани см. с. 57-58.

В основу теологии манихейства была положена зороастрийская идея дуализма — противоборства доброго и злого начал. В мире существует Зло; земная жизнь неотделима от Зла, наполняющего её. Но благой бог не мог создать [122] Зла, — значит, он не создавал и мира: материальный мир существует отдельно, вне божьего Света, а бог пребывает вне материального мира (концепция заимствована из учения гностиков).

Благой бог иногда именуется Зáрва (Зерван), но чаще обозначается эпитетами «Отец Величия» или «Отец Света». У него четыре сущности — Божество, Свет, Сила и Мудрость; его ближайшее окружение составляют пять Слав — Ум, Знание, Рассудок, Мысль, Осмотрительность и двенадцать дев, олицетворяющих двенадцать добродетелей — Верховная Власть, Мудрость, Победа, Примирение, Чистота, Истина, Вера, Долготерпение, Прямота, Благодеяние, Справедливость, Свет. Отец Величия пребывает «наверху» — в царстве Света (аналог зороастрийского Анагран), «внизу» же находится Тьма — земной материальный мир, наполненный Злом, обитель Царя Тьмы (представления о нём в целом совпадают с зороастрийскими представлениями об Ахримане). Царь Тьмы правит пятью материальными стихиями: дымом, огнём, ветром, водами и тьмой; его воинство составляют мириады злых демонов, имеющих телесное воплощение.

Мировой истории суждено свершиться в три этапа — «три времени». Изначально во Вселенной было «равновесие» между Светом и Тьмой. Потом Царь Тьмы увидел наверху Свет, устремился к нему вместе с армадой демонов, и в обитель Отца Величия вторглось Зло. Это знаменовало наступление второго этапа (который продолжается и в настоящее время).

Для борьбы со Злом и Тьмой благой бог создал из Света два бесплотных (ибо плоть — вместилище Зла) духовных начала: Мать Жизни и Первого Человека (небесный прототип библейского Адама; иногда он именуется Гехмýрд (Гайомарт)). Первый Человек «вызвал» пятерых сыновей — духовных двойников тех материальных стихий, над которыми владычествует Царь Тьмы: огонь, ветер, воду, свет и некую сущность-дух (иногда её — весьма условно — сравнивают с эфиром).

Началась битва Добра и Зла. Тьма поглотила Первого Человека и его сыновей. Тогда Отец Величия свершил «второй вызов», и возникли новые духовные сущности-светоносцы: Друг Света, Великий Зодчий и Живой Дух (которому приписаны многие черты зороастрийского бога Михра). Светоносная троица и пять сыновей Живого Духа устремились в бой против злых демонов. Им удалось освободить из плена Тьмы Первого Человека и его сыновей, а Живой Дух и Мать Жизни вознесли их обратно в царство Света, в обитель Отца Величия. Однако Свет уже успел «смешаться» с Тьмой; и во имя того, чтоб Добро и Зло опять разделились, Отец Величия сотворил земной мир. Из шкур убитых демонов были созданы небеса (обычно числом 10); из частиц Света, не смешанных с Тьмой, возникли Луна и Солнце, а из частиц с незначительной примесью Тьмы — звёзды и стихии: ветер, вода и огонь. На небесах утвердились Зодиак и планеты. Внутри Зодиака он [Отец Величия] сковал тех демонов Тьмы, которые были самыми ужасными, порочными и непокорными <...> двенадцать созвездий и семь планет [Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер, Сатурн, Луну и Солнце] назначили правителями всего смешанного [СК]. Превыше всех правителей — Солнце и [123] Луна; их миссия — переносить частицы Света, отделённые от Тьмы, наверх — в царство Отца Величия.

Из костей поверженных демонов возникли горы, из мяса и кала — восемь (вариант: четыре) земель. Сотворенный мир был приведён в движение.

Мать Жизни, Первый Человек и Живой Дух взмолились перед Отцом Величия о «третьем вызове» — и возник светоносный Третий Посланник (парфянск. Михрйáзд, согдийск. Мишэ́ — солнечное божество, наделённое, как и Живой Дух, многими чертами бога Михра). Он, в свою очередь, «вызвал» двенадцать добродетелей-дев. Битва Добра и Зла, Света и Тьмы, Духовности и Материи забушевала с несказанной силой и достигла разгара. Наступил её последний, решающий этап.

Из семени демонов, излитого на землю, возникли растения, женские демоны породили животных, а верховные силы Тьмы создали человеческую плоть и «два пола» — дабы плоть множилась вновь и вновь, порождая себе подобное, и частицы Света, смешанные с материей, не могли очиститься, отделиться и вознестись к престолу Отца Величия. Первыми людьми были Адам и Ева, от них пошёл человеческий род.

Как мир есть «смесь» Добра и Зла, Света и Тьмы, так и человек — «смесь материи и божьего Света», тела и души. Его задача — стремиться к освобождению от плоти и слиянию с царством Света (прообраз этой доктрины — буддистское представление об уходе в нирвану). Путь к такому освобождению от Тьмы лежит через познание истины, раскаяние в грехах и самосовершенствование. Грешники (опять же как в буддизме) обречены на повторные рождения до тех пор, пока всецело не очистятся от скверны греха.

Дабы наставить людей на верный путь в деле познания истины, Отец Величия «вызывал» и посылал в мир пророков-мессий. Мудрость и дела — это то, с чем не переставали посланники божии приходить от времени до времени. В одном веке они были принесены посланником, который был Будда в странах индийских, в другой век [мудрость и дела были принесены] Заратуштрой в страны персидские, в другой — Исóй [Иисусом Христом] в страны западные. Иса «разбудил» Адама и дал ему вкусить плод с Древа Познания; человек познал Добро и Зло, — это явилось залогом будущего спасения людей и победы Света над Тьмой. Все пророки творили благо и учили благому, приближая обретение людьми царства Света, но во всей полноте открыл человечеству истину лишь последний из божьих посланников — сам Мани: А затем [после пришествия Исы] было ниспослано это откровение [т.е. учение Мани], и пришло пророчество в этот последний век при посредстве меня, Мани, посланника истинного бога в страну вавилонскую.

Пришествие Мани ознаменовало наступление завершающего этапа борьбы Двух начал, которая закончится победой Света над Тьмой. В течение 1468 лет земля будет объята пламенем. Оно уничтожит Тьму и её телесные воплощения — демонов и т.п., а освобождённые частицы Света вознесутся наверх в царство Отца Величия.

Таким образом, религия Мани являлась не эклектической, а синкретической [124] — то есть представляла собой не механическую компиляцию догматов и мифов других религий, а их творческое переосмысление в самостоятельное учение. Однако логически последовательная система этого учения существовала, по-видимому, лишь в трудах самого Мани, разные же манихейские секты «перекраивали» манихейство по-своему, общей для всех течений и школ была только идея о неразделимости материи и Зла.

«Манихейские общины делились на 2 группы: верхушку „избранных", во главе которых стояли 12 апостолов Мани, и на массу мирян <...> Миряне должны были вести высоконравственную жизнь, не убивать ни себе подобных, ни животных, воздерживаться от мясной пищи, тем самым содействуя силам Света и Добра. „Избранные" представляли нищенствующую аристократию духа, которая вела аскетический образ жизни, получая милостыню у мирян, не вступала в брак, проповедовала манихейские идеи и замаливала грехи всех членов общины» (прилож. 5). В некоторых сектах возбранялось делать добро «неверным», в иных предписывалось вообще отрешиться от мирской суеты: не подавать милостыни, не лечить людей — оказывать им помощь только духовными наставлениями и советами.