Обещание Джойс Паркер предать гласности историю нападения, жертвой которого она стала, не были пустой угрозой. Семья Паркер принадлежала к верхушке американского среднего класса, но дело заключалось не только и не столько в их зажиточности, сколько в личных связях. По иронии Судьбы Джойс и её муж Роберт имели крепкие связи в журналистской среде: дядя Джойс входил в число попечителей газеты «Сак би» (сокрашение он «Sacramento Bee»), а двоюродный брат Роберта занимал пост вице-президента в медиа-корпорации «Copley Press», владевшей другой крупной калифорнийской газетой «Сак юнион» (сокращение от «The Sacramento Union»). Обе относились к числу старейших газет США, в «Сак юнион», например, начинал свою журналистскую карьеру Марк Твен. Издания находились в состоянии острой конкурентной борьбы, «Сак юнион» переживала череду финансовых неудач, что, кстати, привело к смене собственника в следующем, 1977 году. Финансовое неблагополучие и борьба за читателя в середине 1970-хгг. привела «Сак юнион» к смещению акцентов в сторону остро социальной и криминальной журналистики. Не подлежало сомнению, что обращение Джойс Паркер вызовет острый интерес пишущей братии. Конкурентная борьба между газетами гарантировала, что рассказ жертвы изнасилования не исчезнет втуне и обязательно станет достоянием гласности.

Административная система сработала на удивление оперативно и чётко. Редакторы обеих газет были приглашены на беседу в канцелярию губернатора, где им сообщили об имевших место изнасилованиях и проводимых в районе к востоку от Сакрамето оперативно-розыскных мероприятиях. Представитель администрации заверил, что правоохранительные органы очень плотно работают над делом и в ближайшее время последует развязка. После этого газетчиков попросили в течение двух недель не публиковать никаких материалов на эту тему, мотивируя это тем, что огласка может спугнуть насильника и помешать полиции. В качестве бонуса за долготерпение редакторам обеих газет было обещано, что именно их издания первыми получат эксклюзивную информацию о результатах розыска преступника.

Предложение было принято. Газетчики гарантировали, что до 4 ноября на страницах их изданий не появится ни единой строки об изнасилованиях в округе Сакраменто, но в тот день они ждут официального заявления властей о состоянии расследования.

Итак, властям удалось выгадать две недели, чтобы успеть разоблачить сексуального преступника и тем сохранить своё лицо.

Нельзя сказать, что зацепок не было совсем — имелась ориентирующая информация по двум автомашинам и, наконец, никуда не делся Трейси Эрл. Проверить бедолагу Трейси оказалось проще всего. Напомним, что 18 октября он провел несколько часов в управлении полиции Ранчо Кордова и натерпелся там всякого, а потому, будучи отпущен, испытал немалое облегчение. Он пригласил в гости друзей и снял стресс в их обществе. Мамочка, также получившая в полиции массу негативных эмоций, присутствовала на импровизированной вечеринке, точнее сказать, попойке. Мероприятие затянулось далеко за полночь, так что у Эрла получилось отличное alibi — по меньшей мере шесть человек утверждали, что он находился в их обществе, а стало быть, никак не мог напасть на Джули Лоув. В общем, для Эрла всё сложилось очень даже удачненько…

Полиция Ранчо Кордова самым тщательным образом вела поиск таинственного «шевроле» белого цвета с хромированными дисками и буквами ТОР в номерном знаке. Машину отыскали не без приключений, оказалось, что она принадлежала некоему Полу Муньезу (Paul Munoz), местному алкоголику без определенного рода занятий. Муньез был хорошо известен полиции своим дурным нравом и умением попадать в неприятности. К своим 26 годам он имел за плечами весьма обширный список правонарушений — более четырёх десятков приводов в полицию, штрафов и судебных постановлений. Человеком он был асоциальным и не вполне здоровым психически, но нападать на женщин в июне, июле, августе и сентябре никак не мог. Дело заключалось в том, что вплоть до 1 октября он находился в местной тюрьме, где отбывал 6-месячный срок за попытку поджога чужой собственности. Гипотетически, конечно, он мог совершить нападения в октябре, но по всему было видно, что это не его рук дело.

Удалось отыскать также «линкольн-континентал» и его владельца. Последний и не думал прятаться — буквально через день он оставил машину в том самом тупике Джейкоб-лэйн, где его утром 18 октября видел разносчик газет. Оказалось, что машина принадлежала местному автомеханику, который купил её «за недорого» с целью последующей реновации и перепродажи. Как показала тщательная проверка, ни этот человек, ни его «линкольн» не могли иметь отношения к нападению на Джойс Паркер.

В общем, две недели минули, но никакой развязки не последовало. Не давал о себе знать и таинственный насильник. Трудно отделаться от ощущения, что он знал о полицейской активности и терпеливо наблюдал за тем, куда же приведут правоохранителей запутанные следы. В дальнейшем мы ещё не раз убедимся в том, что обратная связь от полиции к преступнику действительно существовала. Насильник следил за действиями правоохранителей и реагировал на них. Тут, кстати, напрашивается исключительно интересная аналогия с животным миром.

Дело заключается в том, что африканские гиены демонстрируют любопытную поведенческую модель, которой нет у других стайных (прайдовых) животных. Для обеспечения собственной безопасности они выделяют самца, принимающего на себя роль часового и отслеживающего обстановку на территории, занимаемой стаей. Он не участвует в общих играх и охоте, но тем не менее, получает свою долю при разделе пищи. Гиены уделяют большое внимание собственной безопасности, они способны на протяжении многих дней отслеживать перемещение своих главных противников — львов — оставаясь незамеченными. При этом они атакуют совсем молодых или старых львов всякий раз, как только почувствуют возможность сделать это безнаказанно. Хотя гиены являются хищниками, их ненависть к львам иррациональна — они убивают их не с целью утолить голод…

Отличительной особенностью иерархии стаи гиен является матриархат, т.е. присутствие доминирующей самки, по отношению к которой все особи мужского пола занимают подчинённое положение. Смысл жизни гиены-самца заключается в терпеливом и зачастую безрезультатном ожидании дамского расположения. Самец унижен во всех отношениях — он уступает дорогу доминирующей самке, он дожидается, пока она насытится добытой им пищей… Даже тот самец гиены, который является сегодня «фаворитом» доминирующей самки, завтра может быть низвергнут со своего почётного пьедестала и вытеснен на самую периферию социальной пирамиды. При этом он может быть покусан новым «фаворитом» и обгажен фекалиями последнего, причём буквально. Среди высших млекопитающих самец-гиена, наверное, самый несчастный из всех особей мужского пола. Мы бы услышали немало драматических историй из жизни этих существ, если бы только они умели разговаривать и захотели бы рассказать нам о собственной невесёлой жизни.

Гиены чрезвычайно умны. Они обычно не нападают по несколько раз в одном месте, препятствуя тем самым выработке у потенциальных жертв защитного поведенческого стереотипа. Выражаясь научным языком, можно сказать, что они меняют «зоны кормления», хотя совершенно непонятно какой именно биологический механизм подсказал им практическую выгоду такой изощренной модели поведения. Что интересно, гиены периодически возвращаются в свои прежние охотничьи угодья для того, чтобы совершить там несколько атак и после этого вновь их покинуть.

Замечательно, да? Мы наблюдаем точно такую же поведенческую модель и у насильника из восточного Сакраменто…

Помимо изменения «зон кормления», гиены периодически мигрируют в новые места без всяких к тому внешних причин. Просто что-то им подсказывает, что пора уходить — и они уходят… Насильник из восточного Сакраменто, кстати, тоже поступал так и в своём месте нам ещё придётся обсуждать подобный образ жизни.

Но это будет позже, а осенью 1976 г. преступник просто выжидал, каким же таким успехом увенчается полицейская активность?

А увенчалась она пшиком…

4 ноября по просьбе полицейских в помещении родительского клуба школы «Дель Дайо скул» (Del Dayo school) в западной части Кармайкла собрались около 500 жителей города. Присутствовали и журналисты «Сак-би» и «Сак юнион», заблаговременно оповещенные о предстоящем мероприятии. Перед собравшимися выступили представители городской администрации, а старший детектив Отдела уголовных расследований службы шерифа округа Сакраменто Ричард Шелби (Richard Shelby) сделал официальное заявление, растиражированное вечерними выпусками местных газет. Общий смысл сказанного им сводился к следующему: в районах, восточнее города Сакраменто действует преступник, совершающий в ночное нападения и изнасилования женщин в их домах. Преступник активен в интервале с 23 часов до 06:45. Продолжительность отдельных нападений достигает 3 часов. Жертвами преступника стали в общей сложности 8 человек, из которых 4 проживали в Ранчо Кордова, 2 — в районе Дель Дайо (это юг и запад Кармайкла) и 2 — в районе Крествью (то бишь, Цитрус-Хайтс). Нападения начались в октябре прошлого года, т.е. в 1975 г. Это была неверная информация, умышленно сообщенная Шелби с целью дезориентировать преступника, который наверняка должен был заинтересоваться сообщением правоохранительных органов. В своём обращении старший детектив также назвал приметы нападавшего, кстати, также не вполне верные: белый мужчина ростом 173—183 см., брюнет, с волосами средней длины, закрывающими уши и шею, возраст от 25 до 35 лет, во время совершения преступления этот человек носит маску, на его ногах ботинки военного образца. Тот, кто внимательно прочёл написанное выше, знает, что потерпевшие описывали мужчину куда младше возрастом, да и вместо военных ботинок обычно фигурировали лёгкие теннисные туфли.

Тем не менее, из сообщения старшего детектива Шелби видно, что на том этапе правоохранительные органы не придавали особого внимания наблюдавшемуся разбросу в описаниях внешности преступника, сообщаемых свидетелями и потерпевшими, видевшими его непосредственно. Предположение о действиях двух преступников, демонстрирующих схожую манеру криминального поведения, в то время явно не рассматривалось в качестве заслуживающего внимания.

Служба шерифа сообщала о вознаграждении размере 2,5 тыс.$ за информацию, которая будет способствовать изобличению преступника, а также номер контактного телефона, по которому можно сделать соответствующее заявление. Указанный номер принадлежал телефонной компании и обслуживался диспетчером, не состоящим в штате полиции. Подчёркивалось, что этот телефонный номер не прослушивается правоохранительными органами и по нему можно сделать анонимное заявление, не опасаясь того, что личность звонившего будет раскрыта. Эта программа приватного информирования полиции получила название «Анонимный телефон». В последующие месяцы величина обещанной премии за донос росла и в конце-концов достигла 10 тыс.$.

Описывая манеру криминального поведения неизвестного преступника, старший детектив Шелби употребил словосочетание «кот-грабитель» («cat burglar»), хорошо знакомое всем, кто держал дома кошек. Наглый кот дерзнёт залезть в приоткрытый холодильник и беззастенчиво украдёт с хозяйского стола пищу, которая предназначена совсем не ему. Сравнение Шелби хотя и выглядит образным, всё же вряд ли справедливо и уж точно ни относится к сложившейся в округе Сакраменто криминальной ситуации. Наглость «кота-грабителя» является вовсе не его заслугой, а всего лишь следствием слабохарактерности хозяев, не считающих нужным воспитывать своего питомца и наказывать его за недопустимое поведение. Если уж уподоблять действия насильника поведению животного, то сравнение напрашивается совсем иное — он выслеживал жертву и нападал на неё как гиена.

Как известно, львы и гиены делят в африканской саванне одни территории и охотятся на одну добычу — это заставляет их остро конкурировать. Львы крупнее и сильнее, а потому львиный прайд частенько отбирает у стаи гиен добычу, полученную в ходе охоты. Гиены заметно слабее львов, но в борьбе за выживание им помогает очень необычная поведенческая модель. Когда самые крупные и опасные члены львиного прайда отправляются на охоту, группа гиен совершает набег на оставшийся с минимальным прикрытием львиный молодняк и убивает молодых львят. Одна или две самки, остающиеся с молодняком, как правило либо слишком стары, либо слишком молоды и не могут на равных противостоять сплоченной атаке гиен. Тактика гиен коварна и эффективна — разведав местонахождение прайда, они терпеливо ждут ухода самых крупных и сильных его членов, но после того, как это происходит, начинается настоящих кураж над теми, кто не способен за себя постоять. Отличительной особенностью поведения гиен является то, что они достаточно трусливы и нападают только на заведомо слабейшего противника — этим, кстати, гиены сильно отличаются от многих других африканских хищников, действующих в составе группы.

Поэтому если уж и сравнивать тактику насильника из восточного Сакраменто с поведением животного, то проводить параллель следует никак не с безобидным и трусливым котом-воришкой, а хитрой, трусливой и очень злобной гиеной. Установив место проживания предполагаемой жертвы, насильник подолгу вёл наблюдение за распорядком дня её родных и близких и совершал вылазку только тогда, когда был абсолютно уверен в отсутствии поблизости сильных и энергичных защитников. Агрессия насильника была направлена на заведомо слабейших, но не полагаясь на собственные физические кондиции, он грозил жертвам ножом и пистолетом, наносил порезы, подолгу запугивал словесно. К образу гиены, символизирующему насильника, нам придётся возвращаться ещё не раз, поскольку многими своими чертами выбранная преступником поведенческая модель будет повторять тактику гиены. И пусть кому-то покажется, что подобное сравнение вульгарно и поверхностно, мы уже видели и увидим ещё, сколь точен выбранный нами образ.

Никаких видимых последствий встреча представителей власти с местным населением не вызвала. Если кто-то и стал спать с пистолетом под подушкой или помчался в ближайший магазин скобяных товаров за новыми замками и латунными накладками на дверные коробки, то сие не нашло отражения ни в газетных сообщениях, ни в телевизионных репортажах того времени. Власти выполнили свою задачу, проинформировали население — и газеты это зафиксировали — а уж что там было далее от глаз репортёров ускользнуло. До поры…

Потому что любитель ночных прогулок по задним дворам от привычек своих отказываться не собирался. И менее чем через неделю после памятного собрания в школе «Дель Дайо скул» вновь напомнил о себе.

Ким Алконе, 16-летняя школьница, тихая, очень спокойная девушка, из тех, кого называют «домашними», проживала вместе с родителями в доме на Гринлиф драйв (Greenleaf Drive) в Цитрус-Хайтс. Ким была очень привлекательна — 172 см. ростом, худощавая (вес 52—53 кг.), отлично сложенная — она отличалась тонкими чертами лица, что так характерны для многих белых с примесью мексиканской крови. Ким имела волосы средней длины, чуть ниже плеч и была брюнеткой, что, кстати, можно считать отличительной чертой всех жертв насильника, нападавшего в восточном Сакраменто летом и осенью 1976 г.

Гринлиф драйв считалась спокойной и очень безопасной улицей, в середине 1970-х гг. вся она при длине чуть более 500 м. была застроена сплошь жилыми отдельно стоящими домами — никаких кафе, ресторанов и боулингов. Никаких опасных соседей, никакой подозрительной активности в округе — это был район среднего класса, куда не забредали нарколыги, нищеброды и нелегальные иммигранты.

Около 19 часов 10 ноября Ким находилась дома одна, смотрела телевизор со старым больным пуделем на коленях. Родители девушки получасом ранее отправились в больницу к сыну, брату Ким, и обещали вернуться через час-полтора. Поскольку среди жителей района уже ходили слухи об опасном маньяке, влезавшем посреди ночи в дома, в которых не было мужчин, родители перед отъездом лично проверили закрытие всех окон и уличных дверей. Кстати, интересна следующая деталь: все двери в доме Алконе имели не менее двух замков (а то и более!), причём дополнительные замки были врезаны уже после 4 ноября.

Географическая локализация мест нападений насильника из восточного Сакраменто летом и осенью 1976 г. Условные обозначения: 1—8 — эпизоды, имевшие место в июне-октябре в их хронологической последовательности, 9 — место нападения вечером 10 ноября в доме на Гринлифф драйв в южной части г. Цитрус-Хайтс.

В 7 часов вечера в пустом доме послышался грохот, который Ким приняла за взрыв, собака при этом свалилась с колен девушки, начала лаять и… обмочилась от страха. Ким в первые секунды подумала, что где-то на улице взорвалась петарда или нечто похожее, девушка даже не поняла, что звук может быть связан с её собственным домом. Тем сильнее оказалось её потрясение, когда через пару секунд в комнату ворвался мужчина в маске, ножом в руке и маленьким фонариком — в другой. Хотя в комнате было достаточно светло от экрана работавшего телевизора, свет фонарика, направленный в глаза, слепил Ким и помешал ей как следует рассмотреть незнакомца. Ким закричала, но ей пришлось моментально замолчать, лишь только неизвестный приставил нож к её горлу. Желая, видимо, успокоить потенциальную жертву, неизвестный свистящим шёпотом пояснил, что ему нужны «всего лишь» деньги, а потому пусть она не боится и просто выполняет его приказы. Обращаясь к жертве, неизвестный приближал своё лицо к её лицу и произносил слова очень тихо и нечленораздельно. Поскольку собака лаяла, неизвестный приказал Ким утихомирить её; девушка вытолкала пуделя в соседнюю комнату и закрыла дверь, там псина быстро затихла.

Дальнейшие события развивались стремительно и притом по сценарию довольно необычному. Злоумышленник в маске, не мешкая, стянул чёрным шнурком, который принёс с собою, запястья Ким. Узел он, по-видимому, не завязывал, а просто обмотал запястья словно пластырем или изолентой, связывание заняло буквально несколько мгновений. После этого неизвестный спросил, где Ким хранит деньги, и услыхав, что своих денег у девушки нет, поинтересовался, где держат деньги родители? Ким простодушно ответила, что родители, наверное, взяли свои деньги с собою… Этот незатейливый ответ, видимо, вызвал крайнее раздражение злоумышленника, тот злобно засопел, грубо схватил школьницу за локоть и без всяких церемоний вытолкал Ким во двор. Там он усадил её на бетонную отмостку возле дома, пригрозив убить, если девушка шевельнётся или закричит. Прошептав это, он повернулся и скрылся в здании. У Ким не были связаны ноги и она, в принципе, могла бежать, кроме того, у неё не был закрыт рот и она могла говорить, но потрясение школьницы оказалось столь велико, что ей даже в голову не пришла мысль о возможности каких-либо активных действий по самоспасению.

Сидя на бетонной отмостке, Ким обратила внимание на собственный велосипед, стоявший рядом. На его руле она увидела черные шнурки, такие точно, как и тот, что стягивал её руки. Раньше их там не было. Ким поняла, что злоумышленник прежде чем появиться в доме, повесил шнурки на велосипедный руль.

Очень скоро, буквально через минуту или две, неизвестный в маске вернулся к связанной девушке и поставил её на ноги. На улице было +15°С, достаточно тепло для того, чтобы не шмыгать не носом и не сетовать на замерзание, поэтому босоногая Ким даже не подумала попросить обувь. Её можно понять — девушка не знала, что последует далее.

Мужчина снял с велосипедного руля шнурки и Ким поняла, что не ошиблась в своих выводах — их действительно оставил там преступник. Девушка слышала его бессвязное бормотание, что-то об отсутствии в доме денег и грубую брань по этому поводу. А вот далее последовало совсем уж странное — мужчина вдруг потащил свою жертву в дальний угол двора. Там они перешагнули через невысокий металлический штакетник и пересекли двор соседей… Может показаться смешным, но Ким очень испугалась в эту минуту — нет, вовсе не того, что её похищают, а совсем другого! Сосед семьи Алконе был отставным офицером воздушно-десантных войск, эдаким брутальным белым американцем, который держал дома целый арсенал всевозможного огнестрельного оружия и по утрам вместо бассейна катался в стрелковый клуб, дабы разрядить пару обойм в мишени с лицами Фиделя Кастро и Хо Ши Мина. Ким испугалась, что воинственный сосед, увидев рядом с домом незнакомца в маске, попросту пристрелит его, а заодно и саму и Ким. Впрочем, ничего подобного не произошло — девушка и её похититель беспрепятственно пересекли участок и подошли к забору на его противоположной стороне. Эта часть заднего двора выходила к ирригационному каналу, далее частных территорий не было. Злоумышленник неожиданно легко снял с забора доску, в результате чего образовалась щель, вполне достаточная для того, чтобы в неё протиснулся человек. Ким и похититель пролезли в эту щель, после чего мужчина в маске вернул доску на место. Ким была поражена его манипуляциями, она поняла, что похититель придерживается какого-то плана и все его действия заблаговременно подготовлены. Это по-настоящему пугало…

Далее они пересекли зону отчуждения канала и сам канал. Последний представлял собою конструкцию с бетонированными стенками и дном, попереченое сечение которой представляло из себя равнобедренную трапецию с узким основанием внизу и широким наверху. В нижней своей части ширина канала составляла 6 м., весной канал наполнялся водой так, что её уровень поднимался на полтора метра от дна, но в конце осени он был почти сух. По дну протекал узкий ручеек, через который можно было легко переступить, но Ким и её похититель умудрились наступить в воду, в результате чего на бетоне остались хорошо различимые отпечатки их ног.

Некоторое время похититель вёл Ким по дну канала и чем больше они проходили, тем яснее девушка сознавала, что вторжение неизвестного — это вовсе не попытка ограбления и что бы этот человек ни говорил, его явно интересовали не деньги семьи Алконе. Мужчина ломал комедию, действовал нелогично и с каждой минутой ситуация становилась всё опаснее.

Пройдя некоторое расстояние по дну канала, злоумышленник приказал Ким подняться на противоположную сторону. Там он усадил девушку под большой развесистой ивой и связал ей ноги одним из тех шнурков, что держал в руке. Он в очередной раз повторил угрозу убить девушку, если та вздумает кричать или попытается скрыться. После этого незнакомец куда-то ушёл и отсутствовал некоторое время. Вернувшись, он принялся ходить вокруг… Ким не понимала его действий, злоумышленник то ли тянул время, то ли не знал, как поступить. Наконец, он принудил девушку лечь на бок и стал разрезать ножом её джинсы. С одной штаниной справился более-менее быстро, но вот с другой дело у злоумышленника не заладилось.

Со стороны эта возня могла бы показаться смешной, словно сценка из кинокомедии, однако, в ту минуту девушке было совсем не до смеха. Чем закончится происходящее Ким могла лишь догадываться.

Мужчина в маске долго возился со штанами и стал заметно раздражаться. Наконец, справившись с джинсами, он принялся срезать ножом трусики. Незнакомец пыхтел, потел, наклонялся к лицу девушки и она отчётливо ощущала очень специфический неприятный запах. Ким не могла его классифицировать — это не был запах грязной одежды, немытого тела или чего-то подобного, запах был совсем другим, Ким никогда прежде с таким не сталкивалось.

Наконец, полностью раздев девушку ниже талии, мужчина в маске лёг на землю позади неё. Он стал расспрашивать Ким о разных сексуальных пустяках, которые его, очевидно, возбуждали. Спросил, в частности, встречается ли она с парнем? занималась ли прежде сексом? что думает о лесбиянках? и т. п. В какой-то момент незнакомец высказался в том смысле, что он хорошо знаком с Ким, на что девушка отреагировала неожиданно резко, заявив, что это исключено. Незнакомец стал настаивать. Демонстрируя свою осведомленность, он заявил — ему точно известно, что Ким ездит из Цитрус-Хайтс в Кармайкл школьным автобусом «Америкен ривер скул». Девушка возразила, сказав, что никогда не училась в «Америкен ривер скул» и никогда не ездила этим школьным автобусом.

Ответ её, видимо, поразил незнакомца. Тот отстранился, поднялся, принялся ходить, затем, заподозрив, что Ким его обманывает, принялся уточнять её имя, место учёбы и т. п. Ким назвала себя, сообщила, что учится в школе в Сан-Хуане и непреклонно повторяла, что никогда не ездила школьным автобусом «Америкен ривер скул». Злоумышленник приказал ей не двигаться 20 минут, иначе он будет вынужден убить её, после чего… скрылся в кустах.

Хотя руки Ким остались связаны за спиной, девушка освободила их без особых проблем. Она была спортивная, гибкая и, согнув спину, попросту обвела связанные руки вокруг бёдер, так что кисти рук оказались перед животом. После этого развязала ноги, а затем с помощью зубов ослабила шнурок на запястьях и освободила руки.

Расстояние до дома не превышало 200 м. и Ким отправилась домой. По пути её увидел сосед, который вынес девушке плед и вызвал полицию. Могло показаться невероятным, но в результате похищения Ким Алконе не получила никаких заметных физических повреждений, но вот пережитый испуг вызвал немалое потрясение. Девушка побоялась заходить в собственный дом, хотя там уже находились родители, вернувшиеся из больницы, и осталась сидеть на соседском крыльце. Там её и нашли полицейские, родители и врачи.

Изучение обстоятельств случившегося детективами и криминалистами позволило сделать весьма необычные открытия.

Прежде всего, интерес правоохранительных органов вызвало сообщение о взрыве, после которого в доме появился незнакомец в маске. Никто из соседей взрыва не слышал, хотя в тихий вечерний подобный эксцесс вряд ли мог остаться незамеченным. Оказалось, что на самом деле никакого взрыва не было — злоумышленник проник в дом через окно в соседней с гостиной комнате, стал одной ногой на подоконник, а другой на спинку дивана, диван сдвинулся с места и ударился в стену. Этот-то удар школьница и приняла за взрыв!

Другой интересной деталью оказалась та, что преступник, выведя девушку из дома во двор, вернулся и произвёл уборку в гостиной. Он выключил телевизор, который смотрела Ким в момент его вторжения, поправил подушки на диване и погасил свет. В результате этой маскировки родители Ким, вернувшиеся из больницы, даже не заподозрили, что дочь похищена, они решили, что она отправилась в гости к подруге. Соответственно, родители ни о чём не тревожились и не звонили в полицию!

Что тут сказать? Замечательная предусмотрительность, отличный образчик криминальной опытности. Так думать и так действовать может только опытный преступник.

Ну и, конечно же, самым удивительным во всей этой истории казалось то, что преступник, явно желавший изнасиловать пленницу, моментально отказался от своих намерений, узнав, что она никак не связана со школой в Кармайкле. Ответ на вопрос «почему так случилось?» может быть только один — злоумышленник ошибся в выборе жертвы. Через три дома от Ким Алконе проживала девушка, её сверстница, учившаяся в той самой «Америкен ривер скул», о которой упоминал преступник; эта школьница также была худощава, высокого роста и имела тёмные волосы. Насильник, похоже, пробираясь дворами в темноте, банально ошибся домом.

Это открытие влекло за собой некоторые немаловажные последствия. Прежде всего, такая ошибка — если только ошибка действительно имела место! — явно свидетельствовала о способе подхода преступника к дому жертвы перед нападением. Подходил он с заднего двора, т.е. со стороны канала, а вот разведку будущего объекта нападения проводил со стороны улицы. Это было первое следствие. Но могло существовать и второе. Преступник действовал не один, а совместно с компаньоном. Разведку проводил один, а нападение осуществлял другой. Такое предположение, кстати, прекрасно объясняет то промедление, которое похититель Ким Алконе продемонстрировал после того, как отвёл жертву к иве. Вместо того, чтобы сразу заняться с пленницей сексом, он примерно четверть часа или даже более потратил на то, что вышагивал вокруг пленницы и даже уходил куда-то, оставляя её в одиночестве. Неужели он дожидался дружка, который в силу неких неясных обстоятельств так и не появился?!

Кстати, коли уж сейчас был упомянут ирригационный канал, проложенный позади жилого квартала, то нельзя не напомнить о том, что подобное сооружение уже возникало в этой истории. Во время нападения на Роуз Скотт 29 августа в Ранчо Кордова таинственный насильник, по-видимому, забросил свои штаны как раз в подобный канал (либо территорию отчуждения вдоль него), имевшийся рядом с домом жертвы. На сей счёт определенные соображения в своём месте уже высказывались. Теперь мы вторично столкнулись с тем, что таинственный преступник успешно использовал подобный канал в своих действиях. Причём, если ранее мы только предполагали это, то теперь получили необходимое подтверждение высказанной догадке.

Осмотр дна канала, проведенный полицейскими вечером 10 ноября, привёл к обнаружению отпечатков ног двух типов: влажные следы босых ступней были оставлены Ким Алконе, а следы подошв мягкой спортивной обуви размером 10,5 по американской шкале (43 размер по отечественной системе размеров обуви) явно принадлежали её похитителю.

Никаких особых зацепок преступник правоохранительным органам не оставил. Самым перспективным направлением представлялось выявление связи — точнее, предполагаемой связи — злоумышленника с соседкой Ким Алконе, учившейся в «Америкен ривер скул». Детективы несколько раз допрашивали как саму школьницу, так и связанных с нею людей (родителей, учителей, водителя школьного автобуса), пытаясь установить личность человека, следившего за нею. Полиция установила скрытое наблюдение за домами на Глинлиф драйв — это было сделано на тот случай, если преступник вознамерится вернуться и исправить допущенный промах. Но расчёт на подобную неосмотрительность вряд ли можно считать оправданным. Преступник показал себя достаточно искушенным и хитрым для того, чтобы попасться на столь очевидную уловку.

Рассуждая трезво, следовало признать, что никакими реальными выходами на насильника правоохранители по-прежнему не располагали. Им оставалось уповать лишь на то, что во время очередной вылазки преступник допустит фатальную ошибку и оставит след, который приведет к нему. Что и говорить, логика малоутешительна, ведь речь шла о человеческих судьбах, но… таковы были реалии, в которых приходилось действовать правоохранительным органам восточной части округа Сакраменто в конце 1976 г.

18 декабря, спустя пять недель со времени предыдущей вылазки, таинственный насильник нанёс новый удар. На этот раз он выбрал место, довольно удаленное от районов своей прежней активности. Преступник влез в дом на Ладера-вэй в восточной части Кармайкла — это была небольшая тихая улочка длиной всего в 450 м., расположенная примерно в 7 км. от бульвара Фэйр-оакс в Кармайкле и Пасео-драйв в Ранчо Кордова, в районе которых проживало большинство других жертв.

Географическая локализация мест нападений насильника из восточного Сакраменто в 1976 г. Условные обозначения: 1—9 — эпизоды, произошедшие в период с июня по ноябрь включительно, в их хронологической последовательности, 10 — нападение вечером 18 декабря на жительницу дома в восточной части Кармайкла. Нельзя не отметить того, что последние эпизоды активности насильника (10 ноября и 18 декабря) имели место в вечернее время, а предшествующие приходились на глубокую ночь и раннее утро. Преступник явно видоизменил манеру своих действий, преследуя цель сохранить фактор внезапности и максимально затруднить собственный перехват силами полиции. Способность к подобной трансформации криминального стереотипа выдаёт в насильнике человека, склонного к самоанализу и притом весьма неглупого, что следовало учитывать правоохранительным органам при выработке поисковой стратегии.

Жертвой таинственного злоумышленника стала 16-летняя Нэнси Хаузер (Nancy Hauser), родители которой примерно в 18:15 отправились на вечеринку к друзьям по случаю приближавшегося Рождества. Нэнси же по причине простуды осталась дома. Дабы скоротать одиночество девушка села за фортепиано поиграть. Примерно в 19 часов она услышала какой-то непонятный звук, похожий то ли на выстрел, то ли на треск, звучание музыкального инструмента помешало ей понять как природу этого звука, так и его источник. Нэнси прекратила играть, прислушалась, но поскольку звук более не повторился, вернулась к музицированию.

Прошло несколько минут, а затем девушка боковым зрением увидела движение слева от себя. Она оцепенела от испуга, а уже через секунду к ней прыжком приблизился человек в какой-то тёмной куртке средней длины, то ли коричневой, то ли тёмно-серой, лицо его скрывала маска, сделанная из тёмно-красной лыжной шапочки. Человек этот охватил рукой голову Нэнси, тем самым не давая ей возможности вскочить со стула, и приставил нож к горлу. Шёпотом он пригрозил, что убьёт девушку, если та не скажет, где находятся деньги… Нэнси простодушно ответила, что все деньги находятся у родителей, ничего другого ей в ту минуту просто не пришло в голову.

Мужчина продолжал шёпотом расспрашивать юную пленницу, в частности, он поинтересовался когда вернутся родители и имеются ли у неё собственные сбережения? Как бы между прочим он пообещал, что не причинит девушке вреда, поскольку ему нужны только деньги. Он говорил быстро и довольно много, зачастую даже не выслушивая ответы. Затем нападавший вытащил белый шнурок, похожий на обувной, и связал руки Нэнси, заведя их за спину.

После этого мужчина через внутреннюю дверь вывел девушку из дома в гараж, далее — во двор. Он сказал, что хочет привязать её к столу на заднем дворе, дабы она не мешала ему осмотреть дом. Подведя Нэнси к упомянутом столу, мужчина принудил её лечь на столешницу спиной и поднять ноги — в таком положении он связал пленнице лодыжки. После этого, вытащив из кармана широкую тряпку, нападавший заткнул ею девушке рот. Пригрозив, что убьёт Нэнси при первой же попытке встать со стола, преступник ушёл в дом, оставив открытой дверь чёрного хода. Нэнси слышала, как хлопали дверцы холодильника и кухонных шкафов, а затем зашелестел бумажный пакет — преступник явно складывал в него понравившуюся снедь.

В ту минуту он вёл себя как какой-то мексиканец-бродяга, который думает лишь о том, чтобы поесть досыта и лечь спать в тёплом месте. Нэнси совершенно не боялась незнакомца, поскольку пребывала в уверенности, что забрав колбасу и ветчину тот просто убежит из дома. Однако, у человека в маске на этот вечер имелись совсем другие планы.

Вернувшись во двор, неизвестный стал задавать странные вопросы: занималась ли Нэнси сексом прежде? и т.п., причём по мере того, как всё более цинично звучали его слова, незнакомец явно возбуждался. Особую абсурдность происходившему придавало то обстоятельство, что рот Нэнси оставался завязан и она не могла отвечать на задаваемые вопросы. Получался эдакий монолог, в процессе которого мужчина возбуждал самого себя… В какой-то момент, когда возбуждение злоумышленника достигло нужного градуса, он вложил свой смазанный жидкий мылом пенис в ладонь девушки и начал совершать фрикции, т.е. движения тазом, имитирующие половой акт. Нэнси никогда прежде не занималась сексом и была девственницей, поэтому крайне удивилась такой активности.

Мужчина, явно возбудившись, поднял Нэнси со стола и разрезал ножом её блузку и бюстгальтер, после чего отвёл девушку в дом. Там он отыскал спальню родителей Нэнси и, уложив девушку в кровать, совершил с нею половой акт в традиционной форме. Поскольку в этой комнате ему показалось холодно, он перевёл Нэнси в гостиную, включил там обогреватель и повторил совокупление. После некоторого перерыва, побродив по дому, опять погремев посудой на кухне, насильник в третий раз совершил половой акт. Явно куражась и наслаждаясь испугом жертвы, он приставлял нож то к горлу, то к глазам девушки и требовал «признаний» в том, что ей нравится заниматься с ним сексом, что он — лучший из мужчин и т. п. Не довольствуясь её вялой реакцией, он три или четыре раза скомандовал обездвиженной жертве: «Скажи, что тебе это нравится!»

Поскольку рот Нэнси по-прежнему оставался заткнут тряпкой, она была вынуждена всякий раз молча кивать.

Это придавало происходившему особое ощущение униженности жертвы, причём не только физической, но и психоэмоциональной. Преступник словно бы убеждал девушку в том, что её человеческой чести и самоуважения не существует более, ведь страх быть убитой или обезображенной уничтожил эти качества её личности. Ощущение жертвой полной капитуляции — это, пожалуй, самый ужасный результат изнасилования, по крайней мере, один из самых болезненных. Сексуальные преступления часто формируют в потерпевших ощущение безысходного отвращения к самим себе — это очень опасное чувство, хорошо известное криминальным психологам. Отвращение к себе, точнее, к собственной слабости, способно подтолкнуть человека к самоубийству. Трудно сказать, понимал ли все эти нюансы напавший на Нэнси мужчина в маске, возможно, он просто никогда не задумывался над подобными психологическими тонкостями, но не подлежит сомнению, что интуитивно этот человек прекрасно сознавал что и для чего делает. В его голове имелась некая модель «идеального полового акта», которой он следовал, и унижение партнёра являлось, безусловно, важнейшим элементом этой модели.

После третьего по счёту совокупления неизвестный мужчина вышел на кухню, взял там бумажный пакет, очевидно, наполненный ранее и вышел через дверь во двор. Нэнси, подождав пару минут, избавилась от кляпа и связанными руками набрала на телефонном аппарате номер соседа. Услышав рассказ плачущей Нэнси, тот немедленно позвонил в полицию и с ружьём в руках прибежал на помощь.

Дальнейшее несложно представить — появилась полиция, приехали потрясенные произошедшим родители Нэнси, саму Нэнси повезли в больницу… Началась лихорадочная полицейская активность, сопровождаемая визгом сирен и оцеплением кварталов — в общем-то, всё то, что происходило всякий раз и прежде, в описанных ранее эпизодах.

Тем не менее, в этот раз многое оказалось иначе, чем прежде. И обнаруженные детали заслуживали самого пристрастного анализа.

О чём идёт речь?

Прежде всего осмотр прилегавших дворов, через которые предположительно должен был убегать преступник, позволил обнаружить некоторые из вещей изнасилованной девушки — её бюстгальтер, разрезанный ножом, трусики и джинсы. Покидая место преступления насильник, видимо, прихватил их с собою в качестве трофея, но быстро опомнился и выбросил опасные улики. Рядом с одеждой оказался найден белый шнурок, точно такой же, каким была связана Нэнси — это тоже была опасная улика от которой преступник избавился без колебаний. Очень заманчивым представлялось отыскать лыжную шапочку, превращённую преступником в маску, поскольку в ней с большой вероятностью могли остаться волосы, однако, несмотря на тщательный осмотр довольно большой территории, шапочку найти не удалось.

Преступник, по-видимому, унёс её с собою, что лишний раз доказывало его хорошую осведомленность о методах полицейского расследования. Он понимал, что вещи, взятые в доме жертвы, вряд ли приведут полицию к нему, а вот лыжная шапочка может.

Путь, которым насильник покидал место совершения преступления, вёл к ирригационному каналу. Скорее всего, именно двигаясь вдоль него преступник приходил в этот район на разведку объекта нападения. А то, что такая разведка была проведена, сомнений у полиции практически не осталось после того, как они узнали о наличии сторожевых собак у всех соседей семьи Хаузер, кроме… кроме тех, через участок которых ушёл преступник. В совпадение такого рода не верилось категорически.

Изучив белые шнурки, которые преступник использовал для связывания Нэнси, детективы сделали неожиданное открытие. Оказалось, что насильник вынул их из ботинок старшей сестры жертвы, отсутствовавшей во время нападения. Это означало, что злоумышленник перед тем как ворваться в гостиную потратил некоторое время на то, чтобы расшнуровать обувь. Нельзя не отметить (в который уже раз!) продуманности его действий и самообладания…

Детективы и криминалисты, осматривавшие дом и придомовую территорию семьи Хаузер, установили источник того странного громкого звука, что привлёк внимание Нэнси во время игры на фортепиано. Потерпевшая не могла объяснить, что именно её насторожило, но это поняли полицейские — злоумышленник выбил ногой доску в заборе на заднем дворе, в результате чего на ней остался след подошвы от лёгких теннисных туфель размера 10,5 с зигзагообразным рисунком.

Подобного выбивания досок в заборе никогда прежде не происходило. Преступник во всех предшествующих эпизодах действовал в высшей степени аккуратно, а тут такое… Что бы это могло значить?

Прежде всего, надо ясно понимать, что выбивание доски в заборе — это не случайное действие, это совсем не то, чтобы случайно задеть плечом картину, висящую на стене. Перед нами вполне осмысленное и целенаправленное действие. Забор можно преодолеть двояко — перепрыгнуть через него, либо пройти насквозь, словно забора этого нет. Данное правило справедливо для всех заборов, даже железобетонных, просто последние следует пробивать танком. Или трактором, как минимум. Но общий смысл сказанного, надеюсь, понятен — способ преодоления преграды напрямую зависит от энергетики преодолевающего. Лёгкий и быстрый перепрыгнет, массивный и сильный — пробьёт. Перед нами объективное свидетельство того, что напавший на Нэнси Хаузер человек являлся достаточно массивным, грузным мужчиной, имевшим вес гораздо более 80 кг., возможно даже за 90 кг., ему было проще выбить доску, нежели лезть поверху.

Почему это важно? Потому что прежде потерпевшие в своей массе давали описание довольно субтильного молодого человека, такого, о котором 40-летняя женщина говорила, что справилась бы с ним в рукопашную, да только боялась рисковать в присутствии сына. А вот Нэнси, описывая насильника, рассказала о крепком мужчине плотного телосложения ростом 183 см. или чуть выше, а такое описание, согласитесь, к мужчине весом 70 кг. применить довольно сложно. Логика снова подталкивает нас к предположению о том, что изнасилования к востоку от Сакраменто совершали по меньшей мере двое, причём действовали они в очень схожей манере, что вряд ли могло быть случайностью. Но возможен и совсем иной вывод: поскольку с момента предыдущего нападения минул довольно большой срок — 5 недель — нельзя полностью исключить предположение, согласно которому действовал один и тот же человек, вот только за прошедшие недели он резко набрал вес. Нарастить вес, скажем, на 12 кг. или даже 15 кг. за 35—40 дней вполне возможно, причём, помимо воли. Резкая прибавка веса могла быть обусловлена, например, неправильно назначенной и проведенной гормональной терапией, либо самолечением с использованием гормонов и сопутствующим резким уменьшением подвижности, скажем, ввиду травмирования или хирургического вмешательства.

Кто-то может решить, что этот далеко идущий вывод основан на слишком уж незначительной детали. Отчасти такой скептик будет прав, увлекаться фантазированием действительно не следует. Но приведенную выше логическую цепочку запомнить, всё-таки, нужно, поскольку предположение о гормональной терапии можно уподобить граблям, брошенным в траву у садовой дорожки — мы ещё не раз будем натыкаться на эти грабли в самых неожиданных местах и моментах.

Помимо выбитой в заборе доски другим интересным открытием явился фотопортрет Нэнси, висевший прежде на стене, но обнаруженный на фортепиано. Преступник явно его рассматривал и не вернул на место, родители обратили на это внимание и сообщили криминалистам, те в свою очередь забрали фотопортрет на исследование с целью поиска отпечатков пальцев. Отпечатки, кстати, найдены не были, но речь сейчас не об этом. Детективы, поглядев на фотографию, заметили, что у Нэнси там волосы средней длины, в то время как в день нападения девушка была коротко стрижена. Уточнив, когда же потерпевшая изменила причёску, полицейские не без удивления узнали, что случилось в первой декаде декабря, всего за десять дней до нападения.

Т.о. стало ясно, почему преступник выбрал жертву, явно отличавшуюся от потерпевших в предшествующих девяти эпизодах. Вплоть до 8 декабря Нэнси имела точно такие же волосы средней длины, что и все прочие жертвы, и преступник, скорее всего, просто не знал, что Нэнси радикально сменила имидж.

Удивительные открытия на этом, однако, не закончились. Потерпевшая, доставленная в больницу, была осмотрена бригадой врачей, в результате чего выяснилось, что… её девственность не была нарушена! Само по себе подобное явление не уникально, женская анатомия такова, что девственная плева может сохраниться после первого полового акта, но в данном случае преступник совершал половой акт трижды и каждый раз действовал достаточно грубо. Как такое могло произойти? Неужели Нэнси Хаузер, заявив о неоднократном изнасиловании, ввела правоохранительные органы в заблуждение? Такое предположение первым приходило на ум любому детективу и прокурорскому работнику, услышавшему вывод гинеколога. Однако последующее исследование мазков показало присутствие спермы, т.е. некий мужчина, осуществлявший сексуальные манипуляции, всё-таки на месте преступления присутствовал.

В конечном итоге специалисты сошлись в том, что половой акт имел место в действительности — Нэнси ничего не выдумала и в заблуждение никого вводить не собиралась. Отмеченная странность объяснялась малой длиной пениса преступника. Теперь об этом можно было говорить, как об установленном факте. Все прежние описания, сообщенные потерпевшими, являлись субъективными, причём многие жертвы, находившиеся во время изнасилования с завязанными глазами, полового органа насильника не видели вообще. Их утверждения о малом размере пениса можно было списать на ошибку восприятия, но после нападения на Нэнси Хаузер появилась возможность судить о данной интимной детали вполне определенно — длина полового органа насильника в возбужденном состоянии не превышала 6 см. Такую величину следовало признать аномально низкой даже для представителей азиатских народов, имеющих самые небольшие среди homo sapiens половые органы.

Это был очень серьёзный ориентирующий признак — мужчин с подобными анатомическими отклонениями очень немного, если быть совсем точным, то всего 2,3% мужской части населения. Точные статистические данные в этой деликатной области появились только в 21 столетии, но не подлежит сомнению, что и в 1976 г. врачам и полицейским было ясно, что пенис столь небольшого размера довольно редок и серьёзно демаскирует обладателя. Наличие такого отличительного признака значительно увеличивало шансы полиции правильно опознать преступника, выбрав его из нескольких подозреваемых.

Впрочем, сначала этих самых подозреваемых ещё следовало отыскать…

Самое важное открытие криминалисты сделали во дворе дома Хаузеров. При его осмотре рядом со столом для пикников, на который преступник уложил связанную жертву, был найден окровавленный пластырь весьма распространенной в США торговой марки «Band-Aid». Поначалу находка эта не вызвала особого интереса, поскольку полоску пластыря с кусочком стерильной марли мог бросить любой из членов семьи, однако всё изменилось после того, как выяснилось, что ни родители Нэнси, ни сама потерпевшая таким пластырем не пользовались несколько недель. Был проведен анализ крови, оставшейся на пластыре, в результате чего выяснилось, что происходит она от человека и имеет групповую принадлежность А+ (т.е. вторая группа крови положительный резус). Такой крови не имел никто из членов семьи Хаузер.

Связь найденного пластыря с преступником казалась довольно очевидной. Конечно, нельзя было полностью отвергать предположение об умышленном подбрасывании предмета, хранившем биологические следы другого человека. Создание такого рода ложных «улик» не является чем-то удивительным и даже редким, например, опытные преступники частенько подбирают окурки незнакомых людей дабы впоследствии оставить их на месте преступления. Нельзя было полностью исключать того, что напавший на Нэнси Хаузер насильник раздобыл где-то лейкопластырь с каплей чужой крови и подбросил его во дворе дабы запутать следствие. Тем не менее, после некоторых колебаний детективы согласились считать — пока не доказано обратное — что, найденным пластырем воспользовался сам преступник и групповая принадлежность его крови А+.

Опрос членов семьи Хаузер и их соседей позволил сделать любопытное открытие. С последних чисел ноября и вплоть до середины декабря Хаузеры и их соседи, в семье которых также была девочка-подросток, сверстница Нэнси, получали в разное время суток телефонные звонки. Звонивший всякий раз молчал, хотя соединение происходило штатно и его дыхание было хорошо слышно в трубке. Родители не придавали этим звонкам особого внимания, считая, что имеют дело с проделками одноклассников дочерей. Полицейские, однако, заподозрили, что посредством таких звонков преступник проводил своеобразную разведку выбранного для нападения дома — он выяснял время появления старших членов семьи.

Полной ясности в этом вопросе не существовало, поскольку в одних эпизодах жертвами и их близкими упоминались подозрительные звонки по телефону, предшествовавшие нападению, а в других ничего подобного не происходило.

Ещё одной любопытной деталью, на которую обратили внимание родители Нэнси, оказалась дата предстоявшего отъезда дочери. 20 декабря — т.е. через день после нападения — Нэнси должна была улететь к бабушке в Монтану, где ей надлежало пробыть две недели. Понятно, что отъезд девушки лишал преступника цели. Знал ли он об этих планах или его действия никак с ними не коррелировались? В ходе расследования детективы попытались выяснить кто из посторонних мог узнать о предстоящем отлёте Нэнси, но никаких заметных результатов эта работа не принесла. Потерпевшая не рассказывала о своих планах в школе, а те подруги, что были в них посвящены, заверяли, что ни с кем этой информацией не делились. Случайные люди, вроде почтальонов, коммунальных служащих, работников школы и т.п., в список осведомленных об отъезде лиц никак не попадали.

В общем, вполне возможно, что отмеченное совпадение ничего не означало и являлось ничем иным, как игрой случая. Подобное стечение обстоятельств отвергать полностью никак нельзя, история уголовного сыска знает массу невероятных на первый взгляд совпадений, которые обещали прорыв в расследовании, но при проверке так никуда и не приводили. Вполне возможно, что и в данном случае мы видим пример такого вот многозначительного, но по сути совершенно случайного стечения обстоятельств.

Наконец, чтобы завершить анализ этого эпизода, укажем ещё один интересный момент, заслуживающий упоминания. При нападении на Нэнси Хаузер явно проявилась очень интересная поведенческая черта, присущая насильнику. Речь идёт о его довольно необычных вербальных (т.е. словесных) атаках. С одной стороны этот человек понимает, что особенности речи и голоса способны его демаскировать, поэтому он принимает меры по их искажению — разговаривает шёпотом, почти не открывая рта, стискивает зубы, но… при этом говорит он довольно много. Ещё более странной выглядит его манера обращаться с вопросами к жертве, рот которой он сам же и завязал. Об этом сообщали практически все девушки и женщины, причём если в предыдущих эпизодах преступник иногда развязывал рот жертве, дабы та могла ответить на заданный вопрос, то при нападении на Нэнси Хаузер подобного не случилось вооще. Преступник практически всё время разговаривал сам с собою и такой монолог нельзя не назвать странным.

При этом следует иметь в виду, что подавляющая часть сексуальных преступников либо вообще не ведёт разговор с жертвой, либо ограничивается минимальным общением. Более того, насильники прямо запрещают жертве говорить, опасаясь быть втянутыми в беседу, в результате чего потеряют контроль за ситуацией. Разумеется, могут быть определенные отклонения от этого правила, связанные обычно с употреблением алкоголя или наркотиков, но это явно не рассматриваемый нами случай.

Так с чем мы имеем дело? Присущая преступнику потребности говорить представляется своего рода психологической компенсацией некоего психотравмирующего события, проявлением неуправляемой (или плохо управляемой) потребности утвердить собственный статус доминирующего партнёра. Этому человеку очень важна вербальная составляющая процесса изнасилования — в ней он реализует потребность признания своей мужской состоятельности (это именно то, чего ему не хватает в жизни). Перед нами, очевидно, следствие перенесенной преступником психологической травмы, от которой он так и не оправился. Другими словами, совершаемые им изнасилования это не только способ удовлетворения полового влечения, но и попытка поднять собственную самооценку.

Но нормальный среднестатистический мужчина, уверенный в своих силах и знающий себе цену, в такого рода подтверждениях не нуждается. Учитывая, что насильник имел маленький пенис — а это мы уже расцениваем как доказанный факт — можно почти не сомневаться в том, что данная аномалия развития доставила ему много разочарований и переживаний. Негативные эмоции, испытанные прежде этим человеком, так или иначе оказались связаны с лицами противоположного пола. По-видимому, все попытки будущего преступника выстроить с ними интимные отношения оказались безрезультатны. Вместо симпатии и заботы Гиена сталкивался с насмешками и пренебрежением, все его попытки сближения с женщинами заканчивались одинаковым разочарованием. Можно не сомневаться в том, что упомянутый негативный опыт оказался приобретён ещё до того, как этот человек стал совершать изнасилования. Мы не можем судить о том, кто виноват в возникновении данной проблемы, вполне возможно, что значительная часть вины лежит на женщинах, лишённых необходимой деликатности и не особенно церемонившихся там, где надлежало проявить внимание и чуткость.

Увы, так бывает! Жизнь даёт нам массу примеров того, как неумение женщин правильно вести себя с половыми партнёрами приводит к последствиям воистину трагическим. В этой связи можно вспомнить американского серийного убийцу Артура Шоукросса, имевшего тот же физический недостаток, что и герой настоящего повествования. Его половой орган был весьма невелик — около 6 см. — и любые шуточки или иронические комментарии по этому поводу Шоукросс всегда воспринимал чрезвычайно болезненно. За убийство двух детей — мальчика десяти лет и девочки восьми — его в 1973 г. осудили на 25 лет. Из этого срока Шоукросс пробыл за решеткой 15 лет, где сумел закончить школу, поступил на заочное отделение в колледж и даже отыскал на воле женщину, которая согласилась стать его женой. Правда, в конечном итоге супружеские отношения они юридически не оформили, но эта женщина приложила массу усилий для того, чтобы вытащить возлюбленного из тюрьмы. В 1988 г. Шоукросс был условно-досрочно освобожден, поскольку продемонстрировал тенденцию к исправлению. По крайней мере комиссия Департамента юстиции по освобождениям сочла это доказанным.

Несмотря на маленький размер пениса и далеко не юношеский возраст — а Шоукроссу на тот момент уже исполнилось 42 года — Артур демонстрировал весьма завидную сексуальную активность. Можно даже сказать анекдотичную одержимость. Помимо своей «основной жены», той самой, которая добилась его освобождения, он быстро отыскал ещё одну женщину, с которой закрутил интрижку. Эта женщина доверяла Артуру до такой степени, что разрешила пользоваться своей автомашиной. Разъезжая на ней, Шоукросс принялся регулярно наведываться в район «красных фонарей», где быстро стал популярен среди тамошних див. В общем, наш пострел везде поспел…

В период с марта 1988 г. по январь 1989 г. Артур Шоукросс убил 12 проституток. Подозрений в свой адрес он не возбуждал и разоблачили его, в общем-то, случайно. Во время следствия убийца объяснил, что расправлялся с теми женщинами, которые позволяли себе посмеяться над небольшим размером его полового органа. Если женщина не допускала каких-либо бестактных комментариев или действий, то Шоукросс прекрасно с нею ладил и впоследствии не раз возвращался.

В случае Артура Шоукросса мы видим пример прямо-таки смертельной мстительности человека, неспособного простить перенесенную обиду. И хотя у насильника, орудовавшего в районах восточного Сакраменто, компенсация за испытанное от женщин унижение имела отложенный характер и реализовывалась такая компенсация не в форме убийства, а в форме изнасилования, психологический механизм «мщения» в обоих случаях весьма схож.

Тем не менее, имелось одно серьёзное различие: Шоукросс не разговаривал со своими половыми партнерами, более того, своим знакомым проституткам он прямо приказывал прикидываться мёртвыми. У него не было потребности в вербальной агрессии, поскольку он ощущал себя «мужчиной на сто процентов», знал, что он востребован женщинами. С одной женщиной он живёт, словно муж с женою, с другой — встречается, чтобы заниматься сексом, а если потребуется, он завсегда отыщет новых подружек… С насильником, нападавшим на женщин в восточном Сакраменто, ситуация диаметрально противоположна — тот не был женат, у него не было постоянной подружки, он не общался с проститутками и вообще избегал женщин. Он был глубоко уязвлен перенесенными некогда обидами, он жил в их плену, точно заключенный в карцере. У этого человека не было постоянного сексуального партнера и вся его половая жизнь — по крайней мере во второй половине 1976 г. — сводилась к диким нападениям на одиноких девочек и молодых женщин. Кстати, сам выбор объекта посягательства косвенно подтверждает этот вывод — преступник искал юных девочек или, говоря иначе, незрелых женщин, в том числе и потому, что со зрелыми женщинами ему справиться было психологически труднее. Он сознавал, или по крайней мере, опасался того, что зрелая женщина прекрасно поймёт его мужскую несостоятельность и в душе будет презирать его. Гиена хотел, чтобы его боялись, но при этом он сам боялся презрения, поскольку таковое лишало его психологической компенсации. Другими словами, зрелая женщина могла бы насильника «обломать», очень больно унизить насмешкой над его физическим недостатком. Да, он мог бы в отместку ударить её ножом, изуродовать и даже убить строптивицу, но меньше-то страдать от этого не стал бы!

Как это ни покажется кому-то странным, повторим ещё раз — насильник боялся зрелых красивых женщин. Именно поэтому его так поразила реакция Джойс Лоув, которая нашла для него слова одобрения. Джойс была умной женщиной, попытавшейся максимально смягчить ярость нападавшего и минимизировать последствия его агрессии. Все её действия с психологической точки зрения оказались совершенно правильны, но нас в данном случае интересуют не они, а реакция насильника. Тот удивился, потому что никак не ожидал услышать от зрелой женщины нечто подобное тому, что сказала Джойс…

Почему данным деталям уделяется столько внимания? Какой в них практический толк?

Как мы увидим из дальнейшего, психологи, привлеченные к расследованию преступлений, совершенных насильником, сделают вывод, будто тот женат, либо проживает совместно с женщиной. Причём эти психологи даже возьмутся предсказывать специфику отношений внутри этой пары. Вывод этот представляется ошибочным, уводящим расследование совершенно не в ту сторону, в какую следовало. То, что преступник одиночка, довольно очевидно показали детали его поведения во время нападения на Нэнси Хаузер, и остаётся лишь пожалеть о том, что психологи не увидели этих деталей.

Впрочем, тут мы забежали очень далеко вперёд, а потому вернёмся к событиям в округе Сакраменто в декабре 1976 г.

Спустя неделю со времени нападения на Нэнси Хаузер в полицию Кармайкла с любопытным заявлением обратился пара — мужчина и женщина, проживавшие вместе, но не зарегистрировавшие отношения. Женщина рассказала, что в ночь с 19 на 20 декабря стала невольной соучастницей событий непонятных и пугающих одновременно. Возвращаясь немногим позже 2 часов ночи из ресторана, в котором работала, женщина остановилась на красный сигнал светофора на улице Дьюи-драйв примерно в 3,5 км. от места проживания семьи Хаузер. Движения в ночной час отсутствовало, улица была пуста, тем не менее, женщина терпеливо дожидаясь переключения светофора.

Посмотрев налево, она заметила мужчину, стоявшего на четвереньках перед дверью одного из домов, но в ту минуту не придала этому внимания. Мало ли по какой причине человек может опуститься на четвереньки — ключи, скажем, обронил и пытается отыскать в темноте… Хотя, вообще-то, насторожиться женщине следовало, поскольку декабрь 1976 г. был очень холодным, с обильными снегопадами и сильными ливнями с градом — в общем, погода не способствовала прогулкам на четвереньках (к слову сказать, именно в том году был зарегистрирован последний за 40 с лишком лет снегопад в районе Сакраменто). Тем не менее, женщина проигнорировала странное поведение неизвестного и посмотрела в противоположную сторону. Когда же через несколько секунд она опять повернула голову влево, то увидела, что мужчина подбегает к её машине с явно недобрыми намерениями. То, как он двигался, а также надвинутая на лицо лыжная шапочка с отверстиями для глаз, не оставляли сомнений в его агрессивности. Женщина резко тронула автомобиль с места, но увидела в зеркало заднего вида, как незнакомец вернулся к газону, вытащил из кустов велосипед и припустил следом за нею! Женщина не имела намерения узнавать, что же творилось в голове странного велосипедиста в маске и потому, набрав скорость, быстро оторвалась от него.

Хотя женщина немного испугалась, обращаться в полицию она не намеревалась. В течение нескольких дней её друг уговаривал выполнить гражданский долг и в конце-концов буквально силком привёл в здание управления полиции для беседы.

Полицейские сразу заподозрили, что женщина на автомашине спугнула насильника, терроризировавшего восточный Сакраменто. Та решимость, с которой он преследовал её автомашину, свидетельствовала о его крайнем гневе. Если бы злоумышленник догнал женщину, то трудно сказать, чем бы это могло для неё закончиться.

То место на Дьюи-драйв, где свидетельница увидела мужчину в маске, находилось в эпицентре активности насильника. Нападение на Дебби Патрик 4 сентября 1976 г. произошло менее чем в километре западнее, а последовавшее 5 октября нападение на Френсис Вудс — примерно тремя километрами севернее. Как отмечалось выше, Нэнси Хаузер проживала примерно в 3,5 км. южнее. Это внушало тревогу за судьбы проживающих по Дьюи-драйв людей, ведь нельзя было исключить того, что преступник вознамерится вернуться в хорошо разведанное место.

В последние дни декабря район в вечерние часы наводнялся полицейскими патрулями, в т.ч. действовавшими в штатском. Они получили задачу обращать внимание на одиноких ночных гуляк и велосипедистов. Жителям района было предложено принять меры по усилению безопасности жилищ, родителям, имеющим дочерей школьного возраста, рекомендовалось увезти их на некоторое время из города. Руководство полиции Кармайкла уже убедилось в том, что таинственный насильник крепко связан с городом и снижения его активности ожидать не приходилось.

Хотя, если бы кто-то всерьёз задумался над тем, где преступник совершит очередную вылазку, то потенциально уязвимым следовало бы признать отнюдь не Кармайкл. И не Ранчо Кордова. И даже не Цитрус-Хайтс. Там преступнику к концу 1976 г. стало уже совсем некомфортно — полицейские нервничали, горожане — волновались, родители старались не оставлять детей без присмотра, люди обращали внимание на посторонние автомашины, во в дворах во множестве появились сторожевые псы, окна и двери повсеместно укреплялись, о насильнике говорили открытым текстом в магазинах, школах и на спортплощадках. В такой обстановке бегать по ночам по чужим дворам становилось уже слишком опасно — можно было и на собаку нарваться, и на хозяина дома с дробовиком…

Поэтому у преступника имелся прямой резон расширить область своей активности и наведаться в такие места, где про него никто ещё пока ничего не знал. Все три города, в которых действовал насильник — Ранчо Кордоба, Кармайкл и Цитрус-Хайтс — находились в восточной части округа Сакраменто, к югу и востоку от них тянулась сельская местность и туда преступник не отправился бы ни за что. В самом деле, там сложнее наблюдать за потенциальной жертвой, там выше риск привлечь к себе внимание, оттуда, наконец, сложнее уехать после нападения.

Нет, злоумышленник вряд ли осмелился бы отправиться в гости к фермерам. Он должен был продолжать действовать в городе. А посмотрев на карту округа Сакраменто, несложно было догадаться какой же именно город привлечёт его внимание.

Сам Сакраменто, столица штата Калифорния.