Рано-рано, когда все пауки ещё спали, Паук Паукович растолкал Серёжика.

— Пора! — шёпотом сказал он. — Ты должен, однако, сам положить телеграмму на луч. И не просто положить, а очень-очень пожелать, чтобы она дошла.

— Почему? — удивился Серёжик, натягивая штанишки.

— Паутина легкая, невесомая. Легко свалиться может. А твоё желание её приклеит. Ну, будто клеем.

Паук осторожно положил невидимую телеграмму в кулёк, вручил Серёжику, и они побежали.

В лесу было ещё темно, дорогу им освещал только фонарик, который Паук Паукович прикрепил скотчем к спине.

Тот светил ярко, но всё равно Серёжик натыкался на кусты и порвал о какие-то колючки штаны. Он очень боялся, что споткнётся и выронит телеграмму. Время от времени ёжик спрашивал Паука Пауковича:

— Посмотрите, пожалуйста, она там?

Паук заглядывал в кулёк и кивал:

— На месте.

Поначалу Серёжик бежал, потом шёл, а затем и катился, свернувшись клубком. Он очень устал, а сосны всё не было и не было. Паук Паукович говорил: «Скоро доползём», но только когда небо стало серым, а звуки звонкими, они добрались до Самой Высокой Сосны, стоявшей посреди поляны. Она была так высока, что Серёжик даже верхушки её не увидел, хотя и голову запрокидывал, и на спину ложился, чтобы лучше рассмотреть.

— Успели, — облегчённо вздохнул Паук Паукович. — Лезь.

Серёжик стал подпрыгивать, но бесполезно. До веток не достать, а ствол внизу гладкий, ни сучка, ни ветки — как зацепиться? Паук Паукович разрешил забраться к нему на спину и стал подпрыгивать сам. Нет! Не ухватиться!!!

— Что же делать? — чуть не плача, спросил Серёжик.

Небо на глазах становилось розовым, поднималось заспанное солнце. Вот-вот оно коснётся лучами деревьев!!!

И тут Паук Паукович засвистел! Из дупла, зевая, выглянула Сова.

— Опять телеграмма? — спросила она сонно.

— Скорее! Скорее! — поторопил её паук, — сажай мальца на спину!

Сова камнем упала вниз и, буркнув Серёжику: «Не тяни за перья», полетела.

У Серёжика захватило дух от того, как стремительно они поднимались. Паук внизу стал маленьким-маленьким, поляна превратилась в блюдце, а вокруг, куда ни посмотри, колыхались желто-красные ветви деревьев. Но вот и они превратились в бурые пятна, а сова всё летела и летела.

— Луч, смотри, луч! — вдруг закричала она.

В самом деле, от огромного красного цветка-солнца отделился тонкий росток. Он рос, удлинялся и вдруг со всего размаха упал на сосну. Будто споткнулся. И сразу тысячи розовых искр засверкали на сосновых иголках!

Серёжик, уцепившись за ветку, потянулся к лучу и высыпал телеграмму прямо на розовое сияние! Оно было тёплым.

— Пожалуйста, доберись до Гэйдла! — попросил Серёжик и всей душой пожелал, чтобы так случилось.

— Приклеилась, приклеилась! — заворчала Сова, которая знала толк в отправке солнечных телеграмм. — Полетели!

Спустились они быстрее, чем поднимались. Сова и крыльями не махала, просто падала и всё! Это было весело, но очень страшно, и Серёжик изо всех сил вцепился в перья.

— Причёску помнёшь! — обиженно заверещала Сова.

Серёжик увидел, что часть перьев накручена на бигуди и убрал лапы.

Через несколько секунд они были на земле.

— Летают, хватают… — ворчала Сова, отряхиваясь. — Всю красоту испортил…

Паук с ёжиком извинились и, уже никуда не торопясь, побрели домой.

В Серёжике искрилось и переливалось счастье. От полета, от увиденного розового сияния.

Не каждому выпадает удача потрогать солнце!

Всю дорогу он шёл молча, вспоминая увиденное. И только около домика забеспокоился:

— А как же Гэйдл прочтёт телеграмму?

— У орлов очень острое зрение, — успокоил Паук Паукович. — Если луч ляжет не на вершину, а лишь к подножию горы, Гэйдл, однако, все буквы разглядит.

Дома их ждал чудесный завтрак: рисовая каша с яблоками! И так как ложек не было, Серёжик вместе со всеми ел её лапами. Правда, только верхними. Хотя, если бы он попробовал есть нижними, пауки бы нисколечко не удивились.

Сказали бы:

— Молодец! Так удобнее.

А к чаю были паушки — маленькие ватрушки с творогом и крыжовником.