Ещё издалека ёжик заметил знакомую избушку. Из трубы валил дым. Снова пахло оладьями! Так же висели на верёвке рубашки и штаны.

Гэйдл камнем упал перед дверью и позвонил. Перья его вновь распушились, глаза блестели. Степенность и величие куда-то пропали. Серёжик никогда не видел орла таким взволнованным.

Звонили долго.

Наконец на пороге появился Бобрёнок с какой-то колбой в лапе. Там что-то булькало и искрилось.

Он не узнал Серёжика и сказал:

— Мамы с папой нет дома.

Тут колба взорвалась, сотни осколков разлетелись по комнате, и запахло паленым.

Бобрёнок потер обожженную лапку о штаны и стал что-то считать на калькуляторе, всё так же висевшем на шее. О гостях он уже забыл.

Гэйдл с уважением посмотрел на маленького учёного и прошептал Серёжику:

— Кто знает, может, это будущий Ильясам?

Серёжик представил оленёнка с калькулятором на шее и кивнул. Только те, кто изобретает с детства, вырастают настоящими учёными.

Орёл снова позвонил в дверь и спросил о машине времени. Бобрёнок нахохлился:

— Смешно вам? Не верите? Никто не верит!

Долго Гэйдл с Серёжиком объяснили, что слышали о муравье и хотят взглянуть на чудесную машину. Бобрёнок вроде бы начинал их слушать, но скоро отвлекался, считал на калькуляторе и забывал, о чём говорил.

Наконец он пригласил их в комнату. Вся она была завалена какими-то обрезками жести, стружками и деревяшками. У стены стоял пропеллер, на столе дымился паяльник. На полках пестрели немытые колбы и почему-то свисали носки. Наверное, те самые, самонадевающиеся.

— Никто не верит! — бурчал Бобрёнок, доставая маленький жестяной ящичек на колёсах. Он оказался меньше спичечного коробка и походил на игрушечную машинку.

Серёжик с сомнением её перевернул — обычная жестянка, только немного помятая.

Бобрёнок показал чертежи и другие бумаги, которые нашёл под ивой. Они были свалены в углу, среди игрушек. Гэйдл охнул и принялся осторожно складывать листок к листку.

Он так увлёкся чтением, что Серёжику самому пришлось объяснять, в чем дело.

— Ничего не получится, — развел лапами Бобрёнок. — Вторая машина пока не готова. Не хватает двух микросхем, трёх пружин и шести гаек. Да и ты слишком большой.

— Я сожмусь!

— А рычаг как дёргать будешь?

Бобрёнок полез под стол и вытащил оттуда ящик побольше. Это был уже не жестяной, а железный ящик, аккуратно покрашенный синей краской.

Серёжик посмотрел на него с сомнением.

— Лезь, — сказал Гэйдл, оторвавшись от чтения.

Серёжик полез и застрял. Вход был слишком узким. Орёл клювом отогнул край двери, сделав её шире. Ёжик протиснулся.

Правда, он не мог пошевелиться, потому что со всех сторон были стенки, но какая это ерунда, если сидишь в машине времени!

«Дразнились, что я микроб, — с удовольствием думал Серёжик, — а иногда хорошо быть микробом».

Когда он выбрался, Гэйдла уже не было.

— За деталями полетел, — объяснил Бобрёнок. — А где их раздобудешь? Такие микросхемы только в Антарктиде делают. В Академии наук. На пингвиньем заводе.

Серёжик пригорюнился. Но Бобрёнок сказал лезть в машину и тренироваться.

— Один раз потянешь рычаг — на год назад попадёшь, два раза — на десять лет улетишь.

— Мне не нужно на десять лет. Я тогда ещё не родился.

— Чудак! — удивился Бобрёнок — там, где не родился — интереснее всего! Я б слетал к динозаврам!

— Я бы тоже слетал! — поддержал его Серёжик. — У меня дома книжка про динозавров, знаешь какая? Там и диплодок, и тиранозавр, и птеродактиль… Только мне некогда. Нужно всего на три денёчка назад.

— Ну, дернешь рычаг слабее, — хмыкнул Бобрёнок. — Стоило машину гонять. Это ж мощная машина! Сильная, как лев, быстрая, как цунами! Не то что прежняя модель. Муравья я смог только во вчерашний день отправить. Там аккумуляторы слабые, а у тебя — сила! И мотор от вентилятора! И магнит из радиоприемника! Мечта, а не агрегат!

— А если я дёрну рычаг и попаду не туда, куда надо?

— Ещё дёрнешь, — махнул лапой Бобрёнок.

— А если машина сломается?

— Сделаю новую.

— А как же я?

— Ну, сделаю новую и найду тебя в прошлом. Что непонятного?

Серёжик с облегчением вздохнул. Он долго дёргал рычагом, нашёптывая «др-др-др», а потом Бобрёнок позвал его обедать. Он принёс тарелку оладий — пышных, румяных, с поджаристой корочкой.

— Угощайся.

Но сам не ел, переливая какую-то фиолетовую кашицу из одной колбы в другую. Бобрёнок не сводил с них глаз, и, кажется, обо всём забыл. Но стоило Серёжику начать жевать, как Бобрёнок повернулся.

— Выплюнь. Вдруг потолстеешь и не поместишься.

Серёжик выплюнул. Да, только настоящий учёный мог думать обо всём сразу!

Вечером прилетел усталый Гэйдл. Он раздобыл две микросхемы, а гаек и пружинок принёс целый мешок.

Сверяясь по чертежу, орёл и Бобрёнок стали вместе доделывать синий ящик. А Серёжик пошел в тот угол, куда были свалены игрушки, и стал играть машинками. Каких здесь только не было: и мусоровоз, и «скорая помощь», и пожарная!!! Гонки, легковушки и грузовики! Правда, почти у всех не хватало деталей. Серёжик стал строить из кубиков трехэтажный гараж, время от времени закрывая глаза и представляя, что он дома, что это его игрушки и что вот-вот его позовёт мама.

Но позвал его Гэйдл.

Машина была готова! Бобрёнок закрутил последний винтик крышки и отложил отвертку с поцарапанной зелёной рукояткой. Теперь машина времени стала чуточку больше. Удалось засунуть туда котомку и шпагу, Пора! Серёжик с трудом протиснулся сам.

— Увидишь в прошлом себя — прячься, — сказал Бобрёнок.

— Хорошо представь, куда будешь лететь, — добавил Гэйдл. — Загорится красная лампочка — машина прочтёт твои мысли.