Ушёл под землю Крот, потерявший свою волшебную силу. Все его чёрные дела превратились в пепел и сгорели в ту страшную бурю. Открылись все его норы, разбились все светильники и тысячи звёзд улетели в небо. Маленький Ноэль — птеродактиль из яйца, привезённого когда-то Ильясамом, увидел солнце.

Похожее на огромное красное яблоко, оно катилось за верхушки сосен.

— Мне Крот не позволял выходить из горы… — шептал Ноэль, стоя у открытой двери. — Я раскрашивал цветы, не зная их запаха, рисовал паровозы, не слыша гудков. Я всё видел только по телевизору.

— О!!! Ты любишь телевизор?

— Ненавижу! Я люблю, чтоб живое! Чтоб и трава, и солнце, и облака!

Серёжик не мог насмотреться на маленького динозавра, как будто слетевшего с книжной картинки, и не мог налюбоваться мажусей. Он вертел головой туда-сюда. Не отпуская мамину лапу, Серёжик спрашивал:

— А почему Крот прятал Ноэля?

— Он растил из него Дракона. Когда-то в глубине горы Крот нашёл большое яйцо, решил, что оно драконье, положил в инкубатор…

— И я вылупился! — крикнул Ноэль.

Он щёлкнул клювом и, захлопав крыльями, неуклюже слетел с уступа.

— Осторожнее! — вскочила мама.

— А дальше что? — спросил, прижимаясь к ней, Серёжик.

— А дальше ему нужно было сиротить ежат.

— Чтобы ловить ими звёзды!

— Да… Крот крал ежих, как когда-то Драконы и сваливал все на Ноэля. Ежихи работали у него в подземельях, а для ежат Крот построил ужасный приют. А чтоб из него ежат не забрали к себе звери, был придуман закон, что ёжики могут жить только в семьях своего цвета.

— Крот придумал?

— Нет, его пра-пра-прадедушка, друживший с драконами.

— А теперь все мамы вернутся к ежатам, да?

— Конечно. Ведь пропало колдовство Крота. Даже деревья, накрывавшие гору невидимой шапкой, улетели.

— А зачем Крот построил робота?

— Чтобы запугивать тех, кто посмеет приблизиться к горе, пока Ноэль маленький. Крот мечтал, что Ноэль вырастет безжалостным, будет грабить и убивать, сжигать леса и отравлять реки. Крот говорил Ноэлю, что вокруг все плохие, заставлял слушать страшную музыку, читать жуткие сказки и рисовать войну.

— А он не рисовал, да, мама? Он хорошее рисовал?

— Конечно, хорошее. А ещё Ноэль писал уведомления о похищении и заставлял Крота их разносить!

— Зачем?

— Он верил, что когда-нибудь найдётся смельчак, который придет за мамой и победит колдовство. И смельчак нашёлся! — мама с гордостью посмотрела на Серёжика.

— Я не смельчак, мне просто все помогали.

— А если ты делаешь то, что нужно — весь мир помогает тебе.

Они говорили и не могли наговориться. Мама хвалила платочек «МАМ» и всему удивлялась. Ноэль улетал и прилетал, кружа над горою.

Зажглись звёзды. Вместе с желтой Луной они смотрели, всё ли хорошо на земле.

— Как я хочу домой! — тихо сказал Серёжик. — Как я по всему там соскучился!

— И я соскучилась, — вздохнула мама и покрепче прижала ёжика к себе. — И по дому, и по лесу. Без власти Крота, Серёжик, всё-всё-всё там станет по-другому.

— Что всё-всё-всё?

— Ежи смогут называться, как захотят.

— И носить разноцветные футболки?

— Конечно. Если хочешь, все будут звать тебя Борей.

— Нет, мамочка! Боря — это маленькая звёздочка. Хочешь на нее посмотреть?

Серёжик вышел на уступ и взмахнул лапой. Тут же далеко-далеко мигнула малиновым, белым и голубым серебряная искорка.

Серёжик помахал ещё. Боря переливалась всё ярче и ярче.

— Она нас видит! И радуется, что нам хорошо!

Он хотел показать маме ключ, но тот пропал. Серёжик немножко поискал, а потом вспомнил, что ключ просто так не пропадает и не находится. Да и зачем он, когда рядом мама?

Серёжик смотрел, как носится в небе радостный Ноэль, держал маму за лапу и не верил, что так будет завтра и послезавтра — всегда!

Птеродактиль влетел, запыхавшись, и с разгона ударился клювом о старое зеркало. Оно разлетелось на тысячу осколков.

— Вот и нет зеркала плохих воспоминаний! — рассмеялась мама. — Крот вчера купил его у гномов и хвастался, что оно последнее на Земле.

— И что ты видела в этом зеркале?

— Как ты не хочешь есть борщ, — сказала мама.

— А я видел, как Крот на меня кричит, — прошептал Ноэль. — Он всегда кричал, да, тётя Серёжиха?

— Всё позади! — погладила его по голове мама. — Завтра мы отправимся домой.

* * *

И настало завтра. Утро было таким солнечным и тёплым, будто вернулось лето.

Серёжик и мама, сидя на Ноэле, летели домой. Под ними проплывали деревни и города, леса и степи.

— Что это? Кто это? — спрашивал Ноэль.

Он смешно смеялся, будто кудахтал, и удивлялся, что вокруг всё такое красивое.

Изредка они спускались, чтобы отдохнуть, лежали на красно-жёлтых листьях и рассматривали облака.

Только Ноэль не хотел отдыхать. Он кружился и звал в небо.

Летели долго, а ему всё не надоедало. Но вот, наконец, и Дальний Лес. Всё знакомое и незнакомое.

Кажется, улочки стали меньше, магазин ниже, а речка — уже.

На Синей горе пустой приют, с открытыми настежь окнами и дверями.

И вдруг мама воскликнула:

— Смотрите, наш дом!

— Где? — закричали Серёжик с Ноэлем. — Где?

— Да вот же! Только рядом что-то оранжевое…

— Подарок Солнца!

Чем ниже они спускались, тем ближе становился покосившийся дом. На крыльце, положив лапки на колени, сидел Шуха.

А у забора, несмотря на осень, росло большое мандариновое дерево. Оно походило на оранжевый шар, так много было на нём мандаринок, маленьких солнц, хранящих под кожурой лето и пахнущих всеми праздниками на свете!

В почтовом ящике лежало письмо. Всего семь слов. «Принят в первый класс. Завтра в школу».