Глава 1

— Наконец-то, — вскакивая с койки и натягивая на себя комбинезон, произнес Керк, услышав сигнал боевой тревоги. Пилоты его истребительной группы один за другим выбегали из каюты и с максимально возможной скоростью неслись к ячейкам своих Читос.

Авианесущий крейсер «Генерал Бок», входящий в состав особой группы, две недели находился в засаде у планеты Сатос. Пилоты отлежали все бока. Уже были рассказаны все анекдоты, вспомнили все истории, которые случились или могли случиться, но по истечении декады безделья и это не помогало. Не спасал ни тренажер по отработке тактики боя, ни спортзал, обязанные держать боевой состав в постоянной готовности и хорошей физической форме.

Третий год с переменным успехом шла война с империей гаюнов и, похоже, в ней наступал перелом не в пользу Солнечного Союза. Имперские войска начали теснить солнечников во всех секторах, и если пока не дошло до захвата столиц планет, то только потому, что территория Союза раскинулась на огромных просторах космоса. Похоже, империя выигрывала схватку с пространством. Неожиданно ее корабли стали быстрее и маневреннее. При равных силах сторон преимущество в скорости всегда позволяло им выигрывать схватку. Развив полный ход, эсминец империи мог потягаться с тяжелым штурмовиком несущим две дальние торпеды. Командование космофлота было вынуждено разрабатывать новые тактики ведения боевых действий. Эксперименты во время войны чреваты, а ошибки в них смертельны и флот платил немалой кровью. В результате Союз перешел к обороне. Ученых и разведку лихорадило. Армия требовала раскрытия тайны превосходства противника и ее компенсации любыми способами. Наконец примерно через полгода асы разведки разродились решением проблемы. Им оказалось топливо кораблей гаюнов.

Получив образцы, ученые разводили руками. Все их попытки синтезировать аналогичное вещество, получившее название тинал, не приводили к положительному результату. Сырье, а возможно и технология производства, оказались тем камнем преткновения, который не смогли переступить ученые умы Союза. В бой опять вступила разведка, но враг не сдавался, храня свою тайну.

Была создана особая группа, боевое подразделение космофлота, занимающееся уничтожением топливных конвоев. Кровь войны — топливо резко подорожало для обеих сторон, и платили за него человеческой кровью.

Керк занял свое место в кабине и включил связь. От пилотов стали поступать сигналы готовности. Секундомер неумолимо отсчитывал время.

— К бою готовы, — доложил он на командный пункт.

— Нижняя, передняя полусфера. Транспортник и два сопровождающих эсминца типа Хок, — сориентировала истребители рубка. — Наливной танкер. Полон по самые пробки. Удачи, парни, — бодро напутствовал группу выпускающий офицер.

Стартовые столы дрогнули, и борт крейсера выбросил в пространство два десятка металлических смертельно опасных ос.

Службы наблюдения конвоя тоже не дремали. Транспортник увеличил ход и стал уклоняться, чтобы не подставить свой борт крейсеру, а сопровождающие его эсминцы начали отставать, прикрывая собой отход основной цели.

— Рассредоточились, парни, — подал команду Керк, хотя этого и не требовалось.

Тактические приемы засады были отработаны заранее в зависимости от состава конвоя и объекта его сопровождения.

«Собак оставляем Гене. Корова наша. Опять при разборе будут скрипеть за подачу неуставных команд, — подумал он про себя. — Хорошо бы еще вернуться на разбор», — мелькнула мысль, сменившаяся оценкой картинки расположения своих и чужих на поле предстоящего боя.

Истребители группы, идя тремя эшелонами, уже значительно сократили расстояние до эсминцев. Пространство свободно, и концентрировать на плотной группе огонь систем ПКО эсминцев было бы тактической ошибкой. Пусть несколько башен постреляют и попробуют попасть в маленькую юркую цель. Здесь уже сплошную стену огня преодолевать не надо. Безопасные коридоры появляются то здесь, то там, только не зевай. Главное — догнать и уничтожить транспортник. «Корову», на сленге истребителей. Тогда несколько кораблей гаюнов не выйдут со своих баз, а это тысячи сохраненных жизней своих экипажей или сотни тысяч, миллионы людей на планетах, не подвергшихся орбитальной бомбардировке.

Пространство впереди расцвело пушечными трассами и всплесками лазерных установок эсминцев, потянувшихся к истребителям.

— Потанцуем, — усмехаясь, произнес Керк, бросая машину из стороны в сторону и до упора выжимая педаль дросселя двигателя.

Читос, как пришпоренный, рванулся в образовавшийся на секунду коридор. В опасной близости пронеслась цепочка трассирующих снарядов. Еще рывок. Отстрел парочки ложных целей-экранов. Сброс скорости. Резкий подъем. Все, первая линия обороны позади. Впереди дичь, но она тоже кусается. Так и есть — двенадцать точек на экране. «Корова» показывает зубы. Компьютер выдал характеристики целей. Перехватчики Пуссон. Тяжелое вооружение. Четыре самонаводящихся ракеты для дальних целей, две кассеты по двадцать ракет для боя, четыре пушки на каждом борту. Превосходство в скорости почти в два раза. Расклад не лучший, но и к нему истребители готовы.

Перехватчики первыми нанесли удар, выпустив ракеты.

— Ускорители, три секунды, — прозвучала команда.

По бортам Читос вспыхнули языки пламени и через три секунды, набрав дополнительную тягу, имитаторы истребителей отделились от машин, создавая впереди строй для поражения ракетами самонаведения.

— Пора и нам начинать, — процедил Керк, взглянув на дальномер и пометил на экране четыре передних Пуссона.

Отметки появились на экранах всей группы. Цели определены, остальные пока не в счет. Лобовая атака. Казалось, легкие истребители еще прибавили в скорости. Двадцать ракет одновременно сошли с пилонов под короткими крыльями и рванулись к четырем целям. Пятнадцать секунд — как долго они тянутся. Умная хищная стая сокращала расстояние до противника.

Впереди засверкали вспышки. Ракеты противника начали подрываться на имитаторах.

— Через несколько секунд начнется настоящая работа истребителя, а нас осталось шестнадцать, — отметил про себя Керк.

Строй перехватчиков сломался, выполняя противоракетный маневр.

Стая не ударила разом. Часть хищников слегка притормозила, ожидая первого броска идущих впереди товарищей и просчитывая варианты уклонения цели. Так и есть, дичь прыгнула вверх и влево, но идущий следом партнер не зевал. В долю секунды он уже сменил траекторию. Пуссон опять ушел из зоны поражения и детонатор гончей не сработал. Перехватчик подставил свой борт под удар третьей ракеты. Боевые элементы как сквозь бумагу прошли бронированные борта машины, круша на своем пути внутренние системы — тяги, трубопроводы, кабеля — и вынося за собой через другой борт целые агрегаты. Добивать цель не пришлось — она развалилась и исчезла с экрана и из памяти стаи, как и три других, получивших смертельные дозы металла.

— Восемь против шестнадцати, — бесстрастно озвучила расклад сил компьютерная система.

Смотреть на экран некогда. Пятисекундный прямой контакт на встречных курсах, а потом завертится карусель машин. Пуссон в прицеле. Пушечная гашетка утоплена до судороги в пальце. Вспышка по курсу. Еще вспышка справа. Бросок влево. Машину начало разворачивать от удара. Крепче сцепить зубы. Погасить тряску доворотом руля. Все — первый контакт окончен. Половины плоскости как не бывало, но с этим мы справимся, и не такое случалось.

— Шестеро против одиннадцати, — доложила машина.

Сдерживать перехватчики уже некем. Быстрее к «Корове». Вблизи ее бортов можно хотя бы не опасаться ракет.

Очередь справа. Рывок. Теперь слева. Работают зенитные установки. Все, кажется, в мертвой зоне. Транспорт все-таки. Не линкор и не эсминец. Ему бы самого себя донести, куда еще зенитные батареи на горбу таскать, так и разломиться не долго. Все вот они антенны и локационные колпаки. Очередь, еще очередь. Ослепни, «Корова». Теперь, кажется, все. Идет нужным курсом. Вниз под брюхо. Прикрыться километровым выхлопом дюз.

Десять секунд спокойного полета, двадцать секунд, минута. Можно включать маяк и опознаватель. Экран локатора чист. Сердце предательски сжалось. Но вот на экране появилась одна отметка, вторая… седьмая. Изорванные фюзеляжи, дыры в плоскостях, у двоих даже трещины в бронеплексе фонарей кабин. Похоже все. Больше никто не придет. Двенадцать прекрасных парней никогда уже не вернутся на базу. Мы сделали что смогли.

Пилоты молча сидели в кабинах. Это было не время прощания с теми, кто уже не ступит на палубу крейсера, не рассмеется в кают-компании, не расскажет интересную историю. Это было время ожидания результата. Время, определяющее, не зря ли они потеряли товарищей и рисковали собственными жизнями. Но вот далеко впереди вспыхнула новая звезда, начавшая расти, и, превратившись в маленькое солнце, потухла. Космос по-прежнему оставался безмолвным, но кабины истребителей огласились радостными криками.

Жертвы были принесены не зря. Уходящий полуослепший транспорт наткнулся на минную сеть, установленную загонщиками. Эта «Корова» больше никогда не напоит железных псов войны.

Потрепанные машины выстроились клином и стали прощупывать пустоту своими чуткими сенсорами, двигаясь в сторону квадрата старта. Крейсер молчал. Локационные экраны тоже были пусты. Топлива оставалось немного — и, перестроившись в линию, истребители включили датчики поля, способные по волновому возмущению определить передвижение больших энергетически активных масс. Вскоре след был взят, а еще через полчаса полета на экранах локаторов появилась отметка цели, в которой бортовой компьютер опознал крейсер.

Не только они заплатили высокую цену. Разбитая ходовая рубка. Снесенные боевые башни. Пробоины в бортах и свисающие куски брони свидетельствовали о том, что и здесь произошла ожесточенная схватка. Ворота стартовых ячеек открылись. Это означало, что они будут дома и их здесь ждали.

* * *

Начальник разведки, генерал Кузьмин, вернулся в свой кабинет в крайне раздраженном состоянии. Будучи по характеру очень прямым человеком, а по занимаемой должности первым интриганом и лгуном в секторе, правда, если быть точным, то в секторе противника Кузьмин не любил разносов. Он, впрочем, еще больше не любил, когда хвалили, так как знал, что в его неспокойном хозяйстве всегда найдется вопрос, по мнению штабистов, недостаточно глубоко проработанный, что не позволяет с необходимой достоверностью определить… пол новорожденного по фотографии мизинца. Так он однажды выразился на оперативном совещании, за что получил замечание от адмирала. Сегодняшний же разговор закончился намеком на его усталость. Адмирал даже позволил себе несколько повысить голос, растолковывая ему, как официанту, что бы он хотел получить утром в постель к завтраку и какой температуры должны быть яйца. Так в свободном пересказе с генеральского были выражены требования адмирала.

— Действительно, что ли, сходить на камбуз, узнать там последние новости о противнике и предъявить претензии к повару, за то, что они уже несколько не свежие, — пробурчал себе под нос Кузьмин, наливая рюмку коньяку и закуривая сигарету.

Разведчик прекрасно знал, какие потери несет флот от безрезультатных рейдов и охоты за транспортами гаюнов. У него было предложение организовать разведку боем в очень интересующей его системе звезды Хохайя, но сегодня он воздержался. Несколько суток ничего не решали, нужно было еще все хорошенько обмозговать.

— Пригласи ко мне Лузгина, — нажав кнопку интеркома, приказал генерал своему адъютанту.

Начальник управления специальных операций полковник Лузгин появился в кабинете через несколько минут.

— По вашему приказанию, господин генерал, для получения клизмы полковник Лузгин явился, — входя в кабинет и вытягиваясь, доложил высокий подтянутый мужчина.

— А почему именно для клизмы? — жестом приглашая присаживаться к столу, спросил хозяин кабинета.

Разведчики были знакомы давно, еще со времен обучения в академии дружили, и Лузгин позволял себе многое из того, о чем окружение генерала даже не догадывалось.

Пройдя и устроившись на стуле, он продолжал:

— Информация и ее анализ. По полученным сведениям, господин генерал вернулся из высокого кабинета. Последние разведданные ничего кардинально нового не принесли и не могут удовлетворить никого наверху. В кабинете попахивает табачным дымом, а адмирал иногда позволяет себе довольно прозрачные намеки. Думаю, что другие два десятка доводов для сделанного мною вывода можно опустить.

— Вот напишу рапорт, а своим преемником предложу назначить тебя, — мстительно ответил Кузьмин.

— Ага, значит, я прав, адмирал выразился именно в этом ключе.

— А ты что думал, он меня на банкет приглашал?

— От меня-то что хочешь услышать? В кресле твоем сидеть у меня желания нет.

— Давай вместе покумекаем, как нам по темному углу данные получить. Чувствую я, там собака зарыта.

— Как электрики, черт побери. Осветите то, просветите это.

— Вот как электрик ты у меня клизму не получишь, а как начальник управления точно со своими сравнениями допросишься.

— Аналитики что говорят? Меня неделю не было. Просвети.

— По-прежнему на кофейной гуще гадают. Вариантов несколько. Уверенности нет.

— Так забери у них кофе, пусть на картах гадают.

Кузьмин уже настроился на серьезный разговор и не понял подначки.

— Необходимые карты у них есть.

— Я имею в виду игральные. Может, на них что-то путное выйдет.

Генерал замолчал и несколько секунд, не отрываясь, смотрел на Лузгина, а потом спокойным тоном продолжил:

— Что они могут прятать в районе Хохайи? Оружие, боеприпасы. Слишком далеко, — размышлял генерал вслух. — Период, когда мы громили их базы, прошел. Это ежедневно расходуемые средства в ходе ведения боевых действий. Они всегда должны быть под рукой, а тут перевозка туда-сюда. Затраты времени. Затраты транспорта. Риск уничтожения при перевозке. Риск необходимое вовремя не получить. Нет, не то.

— Секретное производство? Чего? — включился в мозговой штурм полковник. — Только опять, согласно твоей логике, не получается. Разворачивай рядом. Риск небольшой. Зато выигрыш во времени.

— Нет там производства. Какие-то секции они туда таскают. «Коровы» иногда оттуда идут.

— Коровы со всех сторон идут. Вода, жидкий газ, нефть, масла, составляющие взрывчатки. Да мало ли еще что.

— Нет, это все же разработки тинала. Пока у наших умников с этим прокол. Вот если к нам сырье попадет, тогда может и получиться. Не будут они рисковать. Производят на месте, а готовый уже сюда.

— Хорошо. Давай будем исходить из того, что нам нужна система Хохайя. Что мы имеем дальше? Звездные карты этого района, насколько я знаю, к нам попали случайно и только в одном экземпляре. Насколько они верны, мы не знаем. Возможно, это вообще чистая деза. Ты хоть знаешь, сколько там планет в системе? Я уже не спрашиваю, какая конкретно нам нужна.

— Спецы утверждают, что согласно параметрам звезды от двенадцати до пятнадцати. С имеющейся у гаюнов технологией они могут работать от силы на восьми из них. Скажу больше. Я направлял в тот район невидимок. Оба корабля не вернулись.

— Ну и куда наносить удар? При таких данных адмирал ударную группу не пошлет и правильно сделает. Да скорее и ударная группа нам не поможет. Прикрытие планеты, может, целый флот обеспечивает.

— А может наоборот. У пустышки охрана дай бог каждому. А у секретного объекта охранение три-четыре патруля и все.

— И такое исключать нельзя. Ввяжемся в драку, потеряем корабли и людей, а результат ноль.

— Послушай, Лузгин, я тебя зачем сюда пригласил, чтобы ты тут мне рассказывал, как все плохо? Это я и без тебя знаю.

— Думаю я тут затем, чтобы тебе подсказать, как со всем этим разобраться.

— Ну и что ты придумал?

— Да получилось так, что придумал ты, а я тебе твою мысль озвучу.

— Когда это ты, в высоких кабинетах не бывая, шаркать ножкой научился, подчеркивая, какое умное у тебя командование. Озвучь уж, пожалуйста, мою мудрую мысль, а то у меня что-то она не озвучивается.

— Да пожалуйста. Сколько хотите, господин генерал. Вы сказали, что аналитики гадают на кофейной гуще. Но мысль озвучить не можете потому, что ее не до конца додумали. Весь вопрос состоит в том, не на чем гадать, хоть на яйцах. Главное, кто гадает.

— И кто же будет гадать? У нас с тобой тоже, что-то не очень получилось.

— Шаман.

Генерал на секунду задумался.

— Ты имеешь в виду капитана Смирнова?

— Я имею в виду доктора археологии, члена академии наук, профессора Виктора Александровича Смирнова.

— Да. Смирнов, Смирнов, — как бы пробуя на язык ощущения от произносимой фамилии, медленно проговорил Кузьмин. — Этот не любит простых задач. Ему бы что-нибудь эдакое. — И он покрутил в воздухе полусогнутыми, растопыренными пальцами руки.

— Вот и я так думаю. Почему бы хорошему человеку подарок не сделать, — одобрил жест руководства Лузгин.

— Только, знаешь, на том материале, что у нас есть, я думаю даже Шаман не убедит адмирала направить ударную группу к Хохайе.

— А я уверен, что он никого ни в чем убеждать не будет. Он потребует забросить его в систему. А может, и не потребует, а сам туда отправится.

— Как это сам?

— Не знаю пока, но прецедент такой уже был. Получил как-то задание и исчез. Через месяц появился с картами и схемами базы на Волке-7. Он же нетрадиционщик.

— Ты-то откуда это знаешь?

— Ну для своего управления я кадры откуда ни попадя не беру. Да и держал бы ты меня, если бы я чего-нибудь эдакого, — полковник повторил жест Кузьмина, — не знал и не умел.

— Ну и где нам этого колдуна искать? — пропустив мимо ушей подначку полковника, спросил Кузьмин.

— Отозвали его в академию месяца четыре назад, по приказу генштаба.

— Думаешь, нам его отдадут?

— А зачем генштаб беспокоить. Я запрос в академию пошлю. Они там сами наверху договорятся.

— Запрос за подписью адмирала сделай.

— Сделаю от адмирала. А вообще им все равно за чьей подписью. Целесообразность и результативность использования нетрадиционщика — вот их главные критерии.

— Давай действуй.

— Уже в пути, — проговорил Лузгин, отодвигая стул и шагая к двери кабинета.

Кузьмин только покачал головой, провожая взглядом широкую спину полковника, а когда дверь за ним закрылась, произнес.

— Ох, распустил я вас. Когда-нибудь огребу по полной. — И улыбнувшись своим мыслям, потянулся к закрытой папке с бумагами.

 

Глава 2

— Ну, с прибытием, — радостно произнес Лузгин, когда в его кабинет без стука и обычного армейского «разрешите», вошел одетый в парадный мундир Смирнов.

Полковник обошел стол и, подойдя к прибывшему, крепко пожал ему руку.

В управлении не водилось чинопочитания. Значимость человека определялась не количеством звезд на погонах, которые в большинстве своем не носили, обходясь обычными комбинезонами, а способностями выживать и сложностью проведенных операций. Последнее было, как всегда, строго засекречено, но каким-то непостижимым образом подробности становились достоянием посвященных.

Лузгин уже отошел от гостя и хотел предложить ему сесть, когда его мозг, как огнем, обожгла простая, но очень тревожная мысль.

— Послушай, а как ты попал в управление и в мой кабинет, — стоя спиной к гостю и стараясь говорить спокойно, спросил он у Смирнова, по-прежнему стоящего рядом с дверью.

Порядок появления прикомандированных в управлении строго соблюдался. На вновь прибывшего заказывался пропуск, и при его появлении он сопровождался охраной до инициатора вызова, подтверждавшего обоснованность явки и лицо фигуранта.

— Да я как-то говорил вам, Сергей Иванович, что охрана у нас слабовата, — пожал плечами Шаман.

— Виктор, ты свои фокусы брось, — проговорил Лузгин, поворачивая голову. — Ребят не подставляй. Теперь все равно разборки не избежать. Начнут выяснять, как и кто в управление попал. Так и гаюнов недолго дождаться.

— Так они уже здесь, товарищ полковник, — произнес Смирнов, и на его месте появился громадный гаюн в форме штурмовика, поднимающий на уровень глаз автоматический пистолет пятьдесят шестого калибра.

Лузгин держал себя в хорошей физической форме. Нельзя командовать бандой суперменов и не быть одним из них. Рефлексы, почти ежедневно нарабатываемые на тренажерах, не подвели. В штурмовика, смахнутый рукой со стола, полетел коммуникатор, а тело полковника в прыжке рыбкой уже скрывалось за массивным письменным столом. Шаман на два шага сместился в сторону, чтобы не получить пулю, и этот маневр спас ему жизнь. Над столом появился ствол бластера, и ударивший из него луч пробил штурмовика насквозь. В кабинете установилась полная тишина. Через две секунды тело полковника выкатилось из-за стола и замерло в положении стрельбы с колена. Ствол бластера, смещая сектор прицеливания, обежал помещение. В кабинете запахло горелым пластиком. Тлела декоративная облицовка бронированной двери.

Зафиксировав спокойную позу и лицо Смирнова и не найдя противника, Лузгин поднялся с колена, засовывая оружие в кобуру.

Легкая улыбка, тронувшая губы капитана, сняла напряжение, но одновременно разозлила полковника.

— Капитан Смирнов, — раздраженно проговорил он, — получите пять суток карцера.

— Разрешите выполнять. — Шаман вытянулся, его лицо приняло серьезное, сосредоточенное выражение.

— Я тебе дам выполнять, — отходя от минутного гнева, ответил Лузгин. — Вернешься с задания, еще пять добавлю, вот тогда все и отсидишь, а теперь садись, разговор у нас долгий.

Полковник прошел за свой стол и стал устраиваться в кресле, не поднимая взгляда на Смирнова, по-прежнему остающегося на месте.

— Тебе, что, особое приглашение нужно, — спросил Лузгин, подняв глаза и видя, что его приказание не выполнено.

— Хочу вас поблагодарить, господин полковник, — стоя навытяжку и не двигаясь, ответил Смирнов.

— За что?

— За десять суток карцера. После выполнения задания хочется отоспаться и полежать. Вот вы мне этот отдых и подарили.

Начальник управления уже отошел от сыгранной с ним шутки офицера.

— Садись, — проговорил он. — Пока вернешься, я что-нибудь пострашнее придумаю. Ничем вас не испугаешь.

— Гаюнов мы боимся, господин полковник.

— Ладно. Закрыли тему, — поняв, на что намекает Шаман, с улыбкой произнес Лузгин. — Голограмма?

— Так точно, Сергей Иванович, — видя, что командир вернулся к своему обычному состоянию, ответил Смирнов.

— Часы? Кольцо? — смотря на руки Шамана, спросил Лузгин.

— Кольцо.

— Да, таких портативных голографов у нас еще не было. И многое может?

— Практически все. Что в памяти есть — то и наше. Например, вас может.

— Так ты в моем виде сюда пробрался?

— Ну конечно, пропустила бы охрана второй раз, если контроль знает, что вы из управления не выходили. Пес помог.

— Какой пес?

— Охрана ваша центаврийскую собачку прикормила. Дозором зовут. Такой небольшой слонопотам в шерсти. Естественно, песик бегает без пропусков и документов, куда хочет. Вот он куда-то отлучился, а я в его шкуре сюда. Чуть за ухом не почесали. Успел вовремя слинять по своим делам. Вот у вас сижу.

— Так ты, значит, тоже сегодня на четырех лапах пробежался. Может, потому и на начальстве решил отыграться.

— Зря вы так плохо обо мне думаете, Сергей Иванович. Для вас я что-нибудь пооригинальнее придумаю, если прикажете.

— Не мечтай, не прикажу. Давай лучше делом займемся. Догадываешься, зачем вызвали?

— Звезда Хохайя. Шестая планета. У нас ее Загадкой называют.

— Где это у вас? — ревниво спросил Лузгин.

— В академии, естественно.

— А откуда вы знаете, что шестая? Разведка не знает, а они, видишь ли, в курсе. Давай раскручивайся. Может, вы уже и стукачка там завели?

— Да нет, господин полковник, информацию никто от вас не жмет. Тем более я уже тут.

Последние исследования показали, что сырье тинала могло сформироваться при определенных природных условиях. Вот и вычислили шестую.

— Какие же это условия?

— В основном постоянная температура, отсутствие влажности и минимум давления. Есть еще пара факторов, но в них до конца не разобрались.

— И какие же там климатические условия?

— С вероятностью в девяносто процентов — пустыня. Песок. Жара шестьдесят и выше. Кислородная атмосфера и все сопутствующие природные факторы.

— Значит, все тебе хорошо знакомо. Адаптироваться не надо будет. Кличку свою ты, кажется, в пустыне получил.

— Так точно, на Смекте.

— Парней тебе дам — залюбуешься. Волки. Каждый по несколько забросок имеет. Порвут любого. Хитрые, как песчаные лисы. Попробуй поймай.

— Ребят мне ваших не надо, Сергей Иванович, а вот девушка нужна.

— Это, что, шутка, капитан, — нахмурился Лузгин.

— Никак нет. Мне в группу действительно нужна девушка.

Поняв, что Смирнов не шутит, Лузгин задумался.

— В моем управлении девиц нет. Разве что у разведчиков попросить. Ладно, этот вопрос я с Кузьминым решу.

— У меня только просьба, господин полковник. Девушка мне нужна не любая, поэтому пусть будут несколько кандидаток. Кроме разведчиков, и у десантников можно поискать, и у связистов, и в службе радиоперехвата.

— Может, лучше всего на камбузе, — обиделся на такую невзыскательность диверсанта и своих усилий полковник. — Девки там сдобные и половником воевать горазды.

— Можно и на камбузе, — думая о чем-то своем, ответил Смирнов. — Лишь бы подошла.

Лузгин с сожалением посмотрел на капитана.

«Что-то с мужиком непонятное творится», — мелькнуло у него в голове, вслух же спросил:

— Техническую заявку приготовил?

Шаман молча протянул полковнику кристалл.

Вставив его в приемник декодера, полковник быстро просмотрел записи на экране своего дисплея.

— На складах практически все, что тебе надо, есть. Катер-невидимку найдем. Две четырехместных песчанки тоже. Вот только зачем тебе понадобились зонтики и поролон? Где я тебе зонтики найду? Ты, что, там собираешься от солнца прятаться и на поролоне загорать?

— Поролон хорошо впитывает воду. А насчет зонтов посмотрите, там размеры указаны.

— Ну мелочь, понятно, — изучая цифры произнес полковник. — А эти три? Диаметр десять метров при высоте купола в два с половиной. — Лузгин выжидающе посмотрел на Шамана, но, не дождавшись ответа, отвел взгляд. — Ну надо, значит, надо, — подвел он итог. — Транспорт высадки и прикрытие? Наверняка уже тоже все обдумал.

— В прикрытие грузовик мне нужен. На нем же и на высадку пойдем.

— Какой грузовик? Его же на раз вычислят, — повысил тон Лузгин, но тут же быстро сообразил. — Ты что, на чужом горбу проехаться собрался?

На профессиональном сленге диверсантов это означало, что их доставку в точку работы должен осуществить сам противник.

— А почему бы и нет? Какое-то время нам все равно понадобится на создание базы и разведку. Если повезет, и в точку придем тихо, то транспортник могут засечь на обратном пути и тогда все равно начнется охота. А так — риск минимальный. Сами доставят и не заметят, а в обратную сторону следа нет. Получается, вообще нет следов.

— Точку, где будешь садиться на горб, определил?

— Нет. У вас база полнее. Вместе посидим, подумаем.

— А с прикрытием что?

— Когда в точку придем, транспортник нас сбросит и пространство хорошенько засорит обломками всякими. Энергетический след оставит. Получается, бой там был. Вот в этой мешанине мы на горб и сядем. Донесут, не расплескают.

— А если донесут, да не туда?

— Нам пустая «Корова» нужна либо секция. Секция даже лучше. Прямо с ней и сядем. А точку поближе к Хохайе надо вычислить. На горбу мой спец мигом направление с их курсографа снимет. Если что не так — спрыгнем по дороге. Подстрахуете в двух-трех вероятных точках выхода? Напрямую они прыгать не будут.

— Это сделаем. По твоему списку я понял, ты связь с собой не берешь. Время и точку выхода здесь определять будем.

— Не будет ни того, ни другого. У меня задание полностью перекрыть доступ гаюнов к тиналу.

От неожиданности такого сообщения Лузгин даже присвистнул.

— И как ты это собираешься сделать?

— Сейчас не знаю. Надо будет определяться на месте.

— Что тебе от меня нужно сейчас?

— Ангар с режимом нулевого допуска. Последние сводки и карты. Пока все.

— Карты и сводки вот, — полковник, открыв сейф, выложил на стол перед Смирновым две папки. — Устраивайся пока у меня и работай. Я пойду, распоряжусь насчет ангара, и к Кузьмину по дороге зайду. Кстати, где твоя группа?

— Они уже прибыли как офицеры резерва космофлота. Ждут распределения по кораблям.

— Сколько?

— Двое.

— Всего вчетвером пойдете? Я думал человек восемь-десять.

— Вы, господин полковник, считали группу по количеству мест в песчанках? А где мы языков возить будем, на коленях, что ли? Неудобно и жарко. Где не справятся четверо, там и десятку делать нечего, а батальон туда не доставить. Так что выбор у нас один. Победить.

Лузгин вышел из-за стола, хотел что-то сказать, но, молча покрутив головой, пошел из кабинета.

— Нетрадиционщики, черт бы их побрал, — проворчал он, идя по коридору. — Лучше с ними не встречаться, а то задумываться начинаешь, а не дурак ли я.

Когда через три часа полковник вернулся, стало понятно, что Шаман не терял времени даром. Стол для совещаний был в два слоя накрыт картами, поверх которых разбросаны листы сводок и наброски схем и расчетов. Смирнов что-то быстро писал, склонившись над бумагой. Услышав легкий стук закрывающейся двери, он оторвался от работы.

— Как успехи? — подходя, спросил Лузгин.

— Определил три наиболее вероятных точки.

— Ну давай посмотрим вместе. — Офицеры склонились над расчетами и картами.

Вскоре точка была определена. Наметили еще две промежуточных точки до Хохайи, где гаюны после скачка в гиперпространстве с большой долей вероятности должны будут выйти из него для корректировки курса и подготовки к новому прыжку. В ходе их работы Смирнову принесли пропуск для передвижения по базе и координаты ангара для подготовки группы. Впрочем, что это за помещение и для каких нужд предназначено, посыльный, естественно, не знал. Разошлись офицеры заполночь, успев усидеть бутылку коньяка, вспомнить друзей и совместно проведенные операции.

Утром Лузгин проводил Виктора в ангар. Космическая станция, на которой базировался штаб сектора, подверглась реконструкции, и ранее в помещении, предоставленном Смирнову, располагался стартовый стол торпедоносца. Места было достаточно, чтобы поставить катер, осмотреть и подготовить песчанки, а также проверить и упаковать необходимое оборудование. Выпускные ворота работали, аварийная капсула для технического расчета тоже. Так что в ангаре можно было жить, принимать грузы напрямую из пространства и готовиться к операции.

— Ну как? — спросил полковник.

— Подходит, — односложно ответил капитан, оглядывая ангар и мысленно располагая в нем личный состав и оборудование.

— Через три часа начнет поступать твой заказ. Сам принимать будешь?

— Нет. Сейчас должен Самум появиться. Да вот, кажется, и он, — услышав сигнал, поступивший от внешней охраны, проговорил Шаман. Подойдя к двери и взглянув на экран внешнего обзора, он нажал кнопку, открывающую шлюз.

В помещение вошел высокий худощавый мужчина в комбинезоне техника. Темно-коричневый цвет лица и кистей рук, сухое лицо, тонкий с легкой горбинкой нос, черные как уголь глаза выдавали в нем южанина, проводящего много времени под жарким солнцем.

Смирнов с прибывшим обменялись рукопожатием.

— Разрешите представить, господин полковник, врач, психолог, лингвист, специалист по связи и различным видам коммуникации капитан Гошар.

— Самум, значит, — пожимая жесткую руку капитана, произнес Лузгин. — Смертельно опасный ветер пустыни. И шаманишь, конечно? — спросил он.

— Мало, мало шаманим, господин полковник, — коверкая слова и прикидываясь простачком, ответил Гошар, хищно блеснув глазами.

— Ну-ну, другого и не ожидал. Располагайся, капитан, командуй. Оборудование скоро доставят, а мы с господином профессором пойдем шаманку вам выбирать. — И он, повернувшись, зашагал в сторону шлюза.

Недолго попетляв по коридорам, они пришли в грузовой отсек, который десантниками был переоборудован в полосу препятствий. На скамейке у стены сидели восемь девушек, двое из которых курили. Трое были в десантной форме, одна в сером комбинезоне, четверо остальных в обычной повседневной армейской и отличались между собой петлицами службы связи и тыла. Тяжелые автоматы Скиф у одних лежали на коленях, у других стояли между ног. Офицер-инструктор неторопливо прохаживался в стороне, перебрасывая с руки на руку пульт управления мишенями.

— Ты, что, все-таки к поварам ходил, — усмехаясь, спросил Шаман у Лузгина.

— Почему к поварам?

— Петлицы тыла у девчат.

— Это служба охраны тыла. Так что не волнуйся, половником по своей умной голове не получишь.

— Что ж, и на этом спасибо.

Полоса препятствий представляла собой разбросанные по залу большие и маленькие ящики. Через одни можно было перепрыгнуть, другие были выше двух метров, и, чтобы их преодолеть, нужна была сила и ловкость. Был тут и импровизированный ров, и наклонная лестница, и бревно, пара канатов, и, как прикинул Смирнов, несколько сюрпризов — замаскированных ловушек.

При появлении Лузгина и Смирнова девушки без команды встали. Связистки и тыловики быстро, десантницы и разведчица в комбинезоне не торопясь, с легкой ленцой. Последние знали себе цену и не спешили тянуться перед появившимся начальством.

— Господин полковник… — начал офицер-инструктор, но его доклад был прерван отмашкой Лузгина, который прошелся вдоль строя, оглядывая бойцов. Автоматы в руках, пистолеты в кобурах справа на ремне, ножи слева.

«Дожили, — мелькнуло в голове у Шамана, — ищем в женщине не красоту, а готовность и способность убивать».

В отличие от полковника, капитан смотрел на лица, фигуры, руки. Внутренне он вообще был против этих показательных выступлений. Качества будущего члена группы как бойца интересовали его не в первую очередь. Скажи он об этом Лузгину, его бы не поняли. Зачем наносить травмы начальству, чтобы потом оно за твоей спиной крутило головой или даже пальцем у виска. Этих жестов Смирнов не боялся, главное — кто в конечном итоге будет прав. Он почти никогда не спорил и исповедовал высказывание философа Сенеки: «Делай так, как хорошо, а не так, как дозволяется», отбрасывая первое слово мудрого римлянина «похвально».

— Какое задание у бойцов? — отрешаясь от своих мыслей, спросил он у инструктора.

— Прохождение полосы препятствий на время. Поражение шести мишеней. Три из автомата — десять патронов, две из пистолета — четыре патрона, последняя — нож. В конце спарринг.

— Спарринг отставить, — изменил испытание Виктор.

— Есть отставить спарринг.

Лузгин молча показал Смирнову на лестницу, ведущую на площадку вверху, откуда было удобно наблюдать за этим импровизированным соревнованием.

— Командуйте, лейтенант, — отдал он приказание инструктору и начал подниматься наверх.

Удобно опершись на тонкие металлические перила, Шаман с полковником ждали.

Первой на рубеж вышла высокая десантница. По полосе она шла неторопливо, как-то обстоятельно. Преодолевая препятствие за препятствием, она поразила три автоматные мишени, промахнулась по одной пистолетной, так как инструктор заставил ее стрелять, подняв мишень в тот момент, когда она бежала по бревну. А вот с ножом у нее не получилось. Шаман оказался прав насчет ловушек. Ноги десантницы подсекла балка, выскочившая из-под рядом стоящего ящика. Потеряв нож и поднявшись после падения, девушка прихрамывая ушла с конца полосы. Губы ее при этом шевелились и, хоть наверху ничего не услышали, было понятно, что она вспомнила инструктора и кого-то из его родителей.

Две следующие претендентки, тыловичка и связистка, отработали полосу слабее, чем десантница. По два промаха из огнестрельного оружия. Обе попали в расставленные ловушки, и чувствовалось, что связистка никогда не держала в руках боевой нож. Ее бросок был слаб и неестественен.

Привлекла внимание капитана пятая, хрупкая на вид претендентка с петлицами тыловика. Стартовав, она расстреляла две автоматные мишени, но камнем преткновения для нее стал высокий ящик. Силы в лодыжке и ноге не хватило, чтобы, набрав скорость, опереться носком ботинка в доску и, подбросив тело, ухватиться руками за высокий край. Девушка сорвалась, при этом больно ударившись лицом о стенку ящика. Второй попытки для преодоления она делать не стала, а, невозмутимо обогнув препятствие, что являлось нарушением условия действий на полосе, пошла по наклонной лестнице вверх. Видимо в отместку, инструктор поднял последнюю автоматную мишень почти у нее за спиной, но не тут-то было. Девчонка успела выстрелить из-под руки и, бросив автомат, спрыгнула с трехметровой высоты вниз. Тут с потолка на двух растяжках на нее полетело огромным маятником импровизированное бревно. Девушка присела и снаряд прошел у нее над головой. Быстро вскочив, она ринулась за ним следом. Когда муляж достиг своей точки покоя и только начал набирать скорость, возвращаясь обратно, запрыгнула на него. Амплитуда движения понесла ее в обратную сторону, сокращая расстояние до финиша и перенося через препятствия. Инструктор опять не подкачал и поднял две пистолетные мишени почти одновременно. Расстреляв боезапас и поразив только одну, девушка спрыгнула с бревна у мишени для метания и просто воткнула в нее нож, не выпуская его из руки.

Остальные претендентки практически ничем ни отличились от предыдущих, при этом связистка сошла, не окончив дистанцию, так как под ее ногой инструктором была выбита ступенька лестницы. Девушка, достаточно жестко ступая, провалилась вниз, не успев подстраховать себя, схватившись за ступеньку выше. Падая, она ударилась лицом и прекратила борьбу. Разведчица плохо отстрелялась из автомата, и было видно, что это выбило ее из колеи.

— Беседовать будешь, — утвердительно проговорил Лузгин, спускаясь по лестнице.

— Обязательно.

— Если я тебе не нужен, то я пойду. Инструктор проводит.

— Если можно, то девушку я сразу к себе в ангар заберу.

— Забирай. Я их на целый день позаимствовал. Формальности потом утрясем.

Полковник быстрыми шагами покинул зал, а Шаман подошел к инструктору.

— Где тут у вас можно с ними поговорить? — кивая на стоящих уже в строю претенденток, спросил у него Смирнов.

— В моем закутке, господин капитан, — ответил тот и кивнул головой на расположенную невдалеке дверь.

— Спасибо, я займу ненадолго.

— Да на сколько нужно. Я все равно ухожу. Дверь просто захлопните.

Инструктор, оставив пульт управления ловушками, повернулся и пошел к выходу, а Шаман подошел к строю. Распухшие носы двух претенденток вызвали у него легкую улыбку. Девушки поняли и нахмурились.

— Я хочу поговорить с каждой из вас. Кто первый, прошу за мной. — И не оглядываясь, он прошел в выгородку инструктора.

Устраиваться за имеющимся в комнатке столом он не стал, а просто присел на его угол.

Первой вошла слегка прихрамывающая десантница.

— Срок вашей службы? — задал вопрос Шаман.

— Три года.

— Вы поете?

— Вопрос не поняла.

— Я спросил. Вы поете? Спойте что-нибудь.

— Может быть, вам еще и раздеться. Я убиваю гаюнов, а не служу в хоре, — с раздражением ответила испытуемая.

— Спасибо, — невозмутимо поблагодарил Шаман. — Вы можете быть свободны.

С различным эмоциональным запалом петь отказались и две следующие претендентки.

«Приказать им, что ли, — мелькнуло в голове капитана. — Успею, никуда они от меня не денутся. Впрочем, две из трех вообще не подходят».

Четвертой вошла разведчица. Девушка уже взяла себя в руки после неудачи на полосе. В отличие от десантниц, на лице у нее был легкий макияж и обворожительная улыбка. Она оставалась женственной и пыталась понравиться.

— Спойте мне, что-нибудь, — попросил Смирнов.

— Что спеть, господин капитан?

— Да что хотите.

Девушка исполнила куплет задорной песенки, в которой говорилось, что находящийся в увольнении солдат кое о чем мечтал, но ничего не получил.

«Голос не плох и с аурой можно было бы поработать, — оценивая исполнительницу, мелькнуло в голове у Шамана. — Но в песках не потянет. Нет стержня».

— Вы можете идти. Возможно, мы еще увидимся.

— Буду ждать, — кокетливо проговорила девица и, выходя, обернулась, подарив многообещающую улыбку.

Пятой вошла нарушительница порядка прохождения полосы препятствий.

— Сержант Котова, — представилась девушка с порога.

— Скажите, Котова, почему, выполняя упражнение на полосе, вы бросили оружие? Как прикажете это понимать?

— Я выполняла определенное задание. Автомат стал помехой для его успешного завершения.

— Вы всегда быстро сдаетесь, если что-то не получилось с первого раза?

— Я не сдалась, если вы имеете в виду, что не стала преодолевать препятствие по высоте. Просто было два решения этой задачи. Я приняла верное.

— Но были установлены определенные правила. Вы их нарушили.

— Господин капитан, вы знаете не хуже меня, что правил на войне не бывает. Я действовала именно исходя из этого.

— А если бы высоту нельзя было обойти?

— Я бы ее преодолела.

— В боевой обстановке вы тоже бросите оружие?

— Да, если это поможет выполнению задания.

— Вы боитесь темноты?

— Наверное, нет. — Тут девушка смущенно улыбнулась. — У нас дома был кот. Он часто прятался под кровать. Там было темно и страшно. Но я лезла и вытаскивала его оттуда.

— Ты почувствовала опасность на лестнице, когда шла по полосе. Расскажи как?

— Нет, я не чувствовала опасность. Я ощутила, что инструктор сейчас сделает что-то, от чего мне будет плохо, и я побежала. Знала, куда он смотрит и куда можно наступать.

— Спой что-нибудь.

Девушка не стала задавать вопросов.

В песне, которую она начала исполнять на незнакомом языке, было что протяжное, тоскующее. Не особо эмоциональный Смирнов почувствовал, что тембр голоса девушки навевает на него грусть, и ему пришлось внутренне встряхнуться.

— Выше, пожалуйста, — попросил он, прислушиваясь. — Еще выше тоном.

Исполнительница послушно повысила голос.

— Достаточно, — остановил он девушку. — По дому скучаешь?

— Скучаю.

— А о чем песня?

— О доме, который очень далеко остался без теплых рук хозяина и ждет его, но может не дождаться. Дорога обратно очень трудна.

— У тебя есть гражданская профессия?

— Да, я архитектор. Университет заканчивала, когда война уже началась.

— В армию пошла добровольцем. Почему?

— Скорее всего, чтобы себя проверить.

— Ну и какой вывод?

— Вроде справилась. Только скучно. Каждый день одно и то же. Два рапорта написала, чтобы из охраны в действующую часть перевели.

— Вот я тебе и предлагаю в действующую. Согласна? Только предупреждаю, тяжело будет.

— Если подхожу, возьмите. — Девушка смущенно улыбнулась. — Только вот характер иногда у меня… — Она замялась, не окончив фразы.

Теперь улыбнулся Шаман.

— Насчет характера уже заметил. Думаю, споемся. Пока свободна. Освобожусь через двадцать минут, мне с остальными поговорить надо.

— Разрешите идти?

— Идите.

Девушка четко повернулась кругом и, выходя, закрыла за собой дверь.

«Кажется, нашел, — мысленно потирая руки, подумал про себя Смирнов. — Ишь ты, инструктора она чувствует. Сколько вот таких даровитых мы не замечаем. Посмотрим, пташка, птичка невеличка, что из тебя получится. А стерженек все-таки, есть», — еще раз порадовался он.

Быстро закончив беседу с остальными претендентками и захлопнув за собой дверь инструкторского угла, он вышел в зал. Котовой не было. Шаману не надо было смотреть на часы. С момента ухода девушки прошло восемнадцать минут.

«Придется подождать, поторопился», — закуривая, подумал он.

Ровно через две минуты дверь в помещение открылась и девушка шагнула ему навстречу.

— По вашему приказанию сержант… — Взмахом руки он прервал ее доклад.

— Почему я должен вас ждать?

— Господин капитан, согласно вашего приказания явилась через двадцать минут.

— Почему не ожидали в зале?

— Насколько я поняла, всем не обязательно знать, на ком вы остановили свой выбор.

— Решение ты приняла правильное, но исходя из чего сделан вывод?

— В действующие части так не переводят. Получи предписание и езжай к новому месту службы. Проверка на уровень подготовки и всех девушек. Значит, в группу нужна только одна.

— Почему именно в группу и к чему секретность?

— Я в охране служу. С вами был офицер. Он, как мне кажется, в разведке служит. Зачем, спрашивается, он был на отборе?

— Все правильно вычислила. А не боишься?

— Есть немного, но не за себя. Не справиться боюсь, подвести.

— Ладно, пойдем. Бояться вместе потом будем.

Они прошли по коридорам базы и вскоре оказались у входа в нужный ангар, куда их впустил Самум. На стартовом столе уже стоял катер-невидимка. Грузовой люк был распахнут, и в его проеме просматривалась носовая часть песчанки. Вторая машина стояла в стороне и из-под поднятого кожуха ее двигателя виднелись только ноги в десантных ботинках, облаченные в комбинезон.

Шаман свистнул. Мужчина разогнулся и, вытирая руки ветошью, пошел навстречу прибывшим. Молча пожав руку командиру, он стал пристально рассматривать девушку, на что она, не смущаясь, ответила таким же изучающим взглядом.

— Представляю нового члена группы, — произнес Смирнов. — Сержант Котова до сегодняшнего дня служила в охране секретных объектов. Гражданская профессия — архитектор.

— Так не пойдет, командир. Не будем же мы такую девушку сержантом да еще Котовой называть, позывной ей нужен, — высказал свое соображение Гошар.

— Правильно, — поддержал его тот, кто копался в двигателе песчанки.

— Что скажешь, Котова? Соображения на эту тему есть? — спросил Шаман.

— Нет соображений, господин капитан.

— Капитана забудь. Здесь меня зовут Шаман. Вот этого длинноносого типа зовут Самум, он врач, а это Колдун, наш инженер, — кивнул он на механика.

— Послушай, командир, почему я длинноносый. Нормальный у меня нос.

— Потому что куда не надо его суешь.

— Почему куда не надо. Имя девушке подобрать предложил, а вы при ней меня обижаете.

— Тебя обижать себе дороже. Какие будут предложения?

— Она поет? — задал вопрос Колдун.

— Еще как, — ответил Шаман.

— А давайте назовем ее Сиреной, — предложил Самум и, видя, как нахмурилась Котова, заторопился: — Я про тех Сирен, которые завлекали греков-аргонавтов на опасные рифы. Вот пусть гаюнов и отвлекает, завлекает.

— А что, мне нравится, — включился Колдун. — Не звать же нам ее шаманкой или колдуньей и уж тем более самумшей, — ехидно посмотрев на товарища, проговорил он. — А Сирена в нашем стиле. Звучно, коротко и подтекст многозначительный.

— Что скажешь? — спросил Шаман у девушки.

Соглашаясь, она молча кивнула.

— Вот и решили. Значит так, я сейчас к Лузгину. Ты, — указал он на Самума, — введешь Сирену в курс по нашему хозяйству, — и, уже смотря на девушку, добавил: — Займешься пайком и обмундированием. Колдун — по своему графику. Вернусь, займемся оружием и боеприпасами. Пока все. — И, развернувшись, зашагал к выходу из ангара.

— Ну вот, начальство изволили отбыть. Давай знакомиться, — предложил девушке Самум.

— Так мы уже знакомы, — слегка удивленно ответила она.

— Вообще-то меня Борей зовут. А тебя как?

Сирена вместо ответа прыснула в кулачок.

— Что тут смешного, — слегка обиженно произнес Самум.

— У меня тоже ассоциации. У моей бабашки Борисом петуха звали. Любопытный был, страсть. Давай лучше хозяйство показывай.

Самум хотел обидеться, но потом молча отвел девушку к катеру.

— По левому борту ящики с обмундированием и продуктами. По маркировкам разберешься. Вытащи, проверь содержимое, сроки годности и качество упаковки. Там же должны быть рюкзаки. Собери четыре с аварийным запасом. В каждый не больше пяти килограммов.

— Меня Леной зовут, — неожиданно сказала девушка.

— А вот у моей бабушки… — сердито начал Самум, но, прервав фразу, закончил: — Очень приятно, Борис. — Оба весело рассмеялись. — Ладно, работай, Елена троянская, позже поговорим. — И Самум пошел к железным столам, на которых было разложено оборудование, с которым он возился до прихода Шамана и Сирены в ангар.

Когда вернулся Шаман, оказалось, что три часа пролетели незаметно.

— У нас есть еще сутки, — когда, увидев командира, вся команда собралась вокруг него, поставил в известность Шаман. — Что у тебя, — кивнул он Колдуну.

— Песчанки новые. Это, как сам понимаешь, и хорошо и плохо. Все в полном порядке, но надо дополнительно поставить глушители.

— Сколько тебе надо времени?

— Если подходящие найдутся на складе, то часа три.

— Хорошо, действуй.

— Что у тебя, Самум?

— Ты же знаешь. Все свое ношу с собой. У меня полный порядок.

— Сирена?

— Продукты в норме. Аварийный запас в рюкзаках. Других вводных не поступало.

— Тогда так. После обеда мы трое занимаемся вооружением, а за Колдуном глушители.

— Я вот одного не могу понять, обед уже прошел или еще не начинался? — капризно спросил инженер.

— Уже полчаса как готов, — проговорила Сирена, делая жест в сторону катера.

— Вот оно беспокойство о личном составе, — радостно потирая руки, строя уморительные гримасы и пританцовывая, говорил Колдун. — Тебе надо было присвоить позывной Спасительница. С нашим командиром кроме орденов и язвы ничего не наживешь. А я хочу животик круглый и аппетитный, чтобы много вкусных вещей входило.

Так под радостный шум Колдуна они прошли грузовой отсек катера и оказались в отделении для экипажа и десантников, которое вмещало двенадцать человек. Мужчины попадали в ближайшие от входа кресла, а Сирена, пройдя к пищевому шкафу, подала каждому из них по герметично закрытому небольшому подносу.

Шаман первым сорвал мягкую крышку — и по кабине разнесся вкусный запах.

— Копченый цыпленок с рисом и овощами. Где ты откопала такую прелесть? — спросил Колдун, который тоже успел добраться до своей порции.

— Мы забыли, что в катере есть свой запас продуктов. Я порылась тут немного, надо же знать где что лежит, — ответила Сирена, срывая крышку со своего подноса.

— Вот что значит женщина, — проговорил Шаман с набитым ртом. — Теперь я всегда буду знать, кто из вас где находится.

— В любом положительном приобретении есть и свои отрицательные стороны, — философски пробурчал Самум, получая из рук девушки пакет с томатным соком.

Дальше обед проходил в полном молчании. Когда мужчины справились с едой и, откинувшись на спинки кресел, закурили, Сирена, собрав подносы, спросила:

— Чай, кофе, слип, сок. Что желаете?

Колдун попросил сок, остальные сделали выбор в пользу кофе, и еще на пять минут в катере установилась полная тишина, пока не было выкурено по второй сигарете.

После обеда, загрузив две тележки оружием, Шаман, Сирена и Самум отправились в тир, оставив на хозяйстве Колдуна, занятого песчанками.

Вернулись в ангар они уже под вечер, уставшие, пропахшие порохом, и занялись чисткой стволов и смазкой механизмов. Закончив работу и сложив оружие, мужчины сели перекурить. Шаман объявил перерыв на час и по просьбе девушки отпустил ее забрать вещи из казармы и привести себя в порядок.

Когда все члены группы вновь собрались в ангаре, Шаман разостлал на полу ангара кусок плотной ткани.

— Садись, — указал он Сирене на один из углов импровизированного одеяла, а сам устроился в метре от нее, поджав под себя ноги и положив предплечья рук на колени.

Девушка повторила позу командира.

Для Самума и Колдуна эти приготовления, по всей видимости, не были неожиданностью и через минуту оба, вытирая руки, уже сидели друг против друга. На полу образовался квадрат, вершинами которого были четыре человека.

— Между собой мы это называем пошаманить, — обращаясь к девушке, пояснил командир. — Успех группы во многом зависит не только от индивидуальных способностей ее членов, но, как ты сама понимаешь, и от слаженности работы всей команды. Чтобы эту взаимосвязь усилить, мы проводим ежедневные тренировки. Это примерно то же самое, как каждый из нас чувствует свою руку или ногу. Также он должен чувствовать своего товарища, сначала эмоционально, а потом и в конкретном действии. Ты должна быстро этому научиться, так как у тебя есть неплохие задатки. Ведь на полосе ты почувствовала настрой инструктора. Теперь закрой глаза и постарайся сосредоточиться на сигнале. Каждый из нас пошлет тебе эмоциональную волну. Ненависть, страх, доброту или что-нибудь другое. Ты должна будешь ответить не только, какую эмоцию ты ощутила, но и от кого она к тебе поступила. У тебя три минуты. Сейчас слева направо, поочередно, ощути каждого из нас, почувствуй энергетику, отличи один получаемый сигнал от другого. Все понятно?

— Да.

— Тогда работаем.

Сирена закрыла глаза и сделала попытку почувствовать сидящего слева от нее Самума. Вспоминая зрительно, как он сидит, держит голову, она закрыла туманом остальных. Видела только его фигуру, профиль лица, пытаясь кожей, головой почувствовать хоть что-то — теплое дуновение, но ничего не получилось. Тогда она спрятала Самума в туман и перешла к фигуре Шамана. Он сидел напротив, и ей показалось, что она ощущает какое-то давление, возникшее в области груди. Колдуна она тоже не почувствовала. Открыв глаза, она увидела, что все смотрят на нее.

— Ну, какие ощущения? — спросил Шаман.

— У меня ничего не получилось, — расстроенно ответила девушка. — Разве что легкое давление на грудь, когда я пыталась почувствовать вас. — И она кивнула на Шамана.

— Не расстраивайся, с первого раза редко у кого получается просто почувствовать, а еще сложнее идентифицировать человека. Во-первых, обращаешься ко мне на ты, а во-вторых, следующее задание полегче. Попробуй почувствовать эмоцию. Закрывай глаза. Сосредоточься. Начали.

В первые несколько секунд девушка не ощущала ничего, потом ей показалось, что по всему телу разливается какая-то теплота, стало уютно и спокойно. Вскоре это чувство пропало, а ее тело продолжало искать его. Неожиданно повеяло холодом, захотелось сжаться, мурашки побежали по коже, но она не стала терпеть, а попыталась согреться и мысленно зажгла у себя в груди огненный горячий шар. Стало легче. Ощущение холода медленно исчезло. Вдруг ей захотелось отклониться влево. Она ничего не видела, но ей показалось, что так будет безопаснее, что справа кто-то пытается ее ударить. Сирена понимала, что это не так, что удара не будет, но желание изменить позу и сместиться в сторону осталось. Тогда, чтобы как-то уменьшить или снять это ощущение, она мысленно выставила блок согнутой рукой над своей головой. Стало легче, но появилось ощущение, что удар может последовать с другой стороны. Тогда девушка мысленно сама нанесла удар вправо. Ощущение опасности прошло, но не отпустило до конца. По всей видимости, противник выбирал другое место для поражения. Она по-прежнему была напряжена, ощупывая пространство всем телом вокруг себя. Постепенно все стало нейтральным. Перед глазами стоял легкий серый туман, казалось, растекающийся до бесконечности. В этом тумане она была единственным живым существом. Потом откуда-то прилетел звук. Она попыталась понять его значение и наконец услышала, что ее зовут. Сделав над собой усилие, ощутила свое тело и поняла, что забыла о нем, когда пыталась поймать эмоциональные атаки. К ней вернулось чувство реальности и позы. Не открывая глаз, она четко видела ангар, расположенных вокруг мужчин и даже себя, сидящую с закрытыми глазами.

— Открой глаза, — отчетливо услышала она голос Шамана.

Свет не ударил по зрительным нервам, чего она опасалась, выныривая из своих видений. Все трое смотрели на нее и улыбались. Легкая расслабленность пропала, и девушка, чтобы убедиться в этом, даже повела плечами.

— Вот видишь, у тебя прекрасно все получилось, — проговорил Самум.

— А откуда ты знаешь?

— Лицо. Все, что ты пережила, почувствовала, читалось на твоем лице, — пояснил Шаман.

— Сначала улыбалась, потом была недовольна, а в конце испугалась и даже успела разозлиться, — прокомментировал Колдун. — Кстати, командир, она мысленно меня ударила.

— Ты сам первый хотел ударить меня по голове, — возмутилась Сирена.

— Наш человек, — многозначительно протянул Самум.

— Что еще почувствовала? — спросил Шаман.

— Сначала было тепло и уютно, потом холодно.

— Ты решила немного согреться и разожгла в себе небольшое солнце.

— Да. А что, это по лицу видно?

— Это просто видно.

— Как?

— Позже сама разберешься. Самум, дашь ей там почитать из своих запасов. Она на тебе. Работаем дальше.

Тренинг группы продолжался еще более часа, но за какие-то конкретные успехи Сирена больше похвалить себя не могла, о чем сразу сказала Шаману.

— Не все сразу. Задатки у тебя хорошие, — успокоил девушку командир.

После ужина, в ходе которого девушке опять наговорили комплиментов, Колдун заявил, что пошел спать и стал устраиваться на заднем сиденье песчанки. Самум, вручив ей книгу, включил свой персональный копайзер. Заглянув ему через плечо, она увидела, что он играет в какую-то сложную игру, в которой постоянно появляются, исчезают и смещаются в хаотическом порядке различные фигуры.

— Пойдем, немного поработаем, — оторвал ее от созерцания игры Шаман.

Они прошли в кабину катера, где, посадив ее в кресло и сев напротив, командир потребовал расслабиться. Вскоре, потеряв ориентацию в пространстве и во времени, она уже парила в воздухе. Ощущение свободы от полета захватывало дух, поэтому, когда все кончилось, остался легкий осадок неудовлетворенности.

— Теперь ты быстрее и четче будешь чувствовать окружающий тебя мир, доверяй интуиции, прислушивайся к окружающему. У тебя все получится, нужно только время, — объяснил Шаман. — Колдун, вон, мины чувствует. Охранные системы без сканеров распознает.

Когда капитан ушел, она открыла книгу, которую ей дал Самум. «Краткий курс методов психической адаптации в экстремальных условиях активной жизнедеятельности», — прочитала она на титульном листе.

«Это тебе не мамины сказки на ночь», — подумала она про себя, со вздохом открывая первую страницу и поудобнее устраиваясь в кресле.

Сирена не заметила, как уснула. Не проснулась и тогда, когда Шаман, осторожно опустив спинку кресла, укрыл ее одеялом.

Утром она поступила в распоряжение Колдуна. Инженер объяснил ей принцип управления песчанкой. Это был компактный армейский вездеход на воздушной подушке, по огневой мощи превосходящий боевую десантную машину. Легкая двуствольная автоматическая пушка, два пулемета, управляемые противотанковые ракеты, два переносных зенитных ракетных комплекса были тем оружием, которым она должна была уверенно пользоваться.

В управлении песчанка была очень простой и легкой, так что, когда она сделала несколько поворотов в ангаре, где было тесно и особенно не разогнаться, Колдун решил, что для начинающего водителя этого достаточно, перешел к знакомству с имеющимися в группе системами ракетного и минного вооружения. В конце своей лекции он сунул ей инструкцию по применению этих систем в боевой обстановке, порекомендовав побыстрее во всем разобраться, так как к вечеру устроит ей небольшой экзамен.

— Уже вторая, — констатировала девушка.

— Что вторая, — не понял ее Колдун.

— Книга, говорю, вторая. Первую вчера Самум вручил.

— А Шаман тебе еще ничего не давал?

— Пока нет.

— Тогда готовься. От его книжек не заскучаешь. Самая его любимая — это «Медитативные техники колдунов и шаманов при воздействии на природные факторы и человеческое сознание». Как прочитаешь, что, прежде чем войти в транс, должен правой рукой вырвать из груди жертвенного козленка его сердце, а за левым плечом увидеть стоящего трехрогого бога Гевасомена, в трехпалых лапах которого зажат черный меч вечной кары, я думаю, спать особо не захочется. Вдруг это ночью приснится. Про человеческие жертвоприношения я уже не говорю.

— Заканчивай меня пугать, все равно не получится.

— Нужно мне это. Шаман с Самумом нетрадиционщики, слыхала что-нибудь о таких. Еще их, иногда сокращая, нетрацами зовут.

— Впервые слышу.

— Тогда вникай. У них своя война и свои методы. Побеседуют с духами, выпьют на шабаше, прочтут парочку заклятий — и готово, вчерашний здоровенький враг — сегодняшний свеженький труп. Поверь моему слову, задание у нас будет еще то.

— Послушай, Колдун. Зачем Шаман меня в группу взял? От меня ведь вам сейчас головной боли больше, чем пользы.

— Шаман просто так ничего не делает. Взял, значит, надо. Зачем взял, когда время придет, скажет. Ты, главное в себе не сомневайся, что нужна, и польза от тебя будет. Вот, например, петь тебя Шаман заставлял?

— Заставлял.

— Вот. Значит, из тебя шаманку делать будет.

— А если я не хочу?

— Да кто бы тебя спрашивал. Щелкнет пальцами — и ты уже на все согласна.

— Гонишь. Не похоже это на Шамана. Верю я ему.

— И правильно делаешь, на то он и Шаман, чтобы ему все верили. Все, хватит, изучай матчасть и не лезь больше с вопросами.

Колдун ушел, а Сирена еще долго не могла сосредоточиться и начать читать инструкции, перебирая фразы и обдумывая полученную от инженера информацию.

День пролетел незаметно, пообедали всухомятку и к вечеру начали грузить свое разложенное по всему ангару хозяйство в катер.

Когда все было погружено, Шаман в последний раз обошел территорию. Что-то мурлыча себе под нос, попинав лежащую упаковочную бумагу и две пустых коробки, прошел в кабину катера, где его ожидали все члены группы.

— Завтра с утра начинаем погрузку на носитель и пойдем в точку выброса, — начал он без предисловий. — Наша цель — планета с кодовым названием Загадка — находится в системе звезды Хохайя. Все вы знаете о тинале. Так вот, по нашим расчетам, сырье для тинала гаюны добывают именно там. Суть задания в конечном итоге сводится к захвату планеты и прекращению производства на ней тинала противником.

«Он, что, сумасшедший», — мелькнуло в голове у Сирены, но, бросив искоса взгляд на Самума и Колдуна, которые невозмутимо слушали командира, постаралась остаться внешне тоже спокойной.

— Время проведения операции нам определено в месяц, — продолжал Шаман. — Если к этому времени мы не сможем выполнить задание, в дело вступит флот, и как там карта ляжет еще неизвестно. Все равно придется заплатить большой кровью. На Загадку высаживаемся с горба. Вопросы по сути операции ко мне есть?

Все молчали.

— Тогда я отвечу на один ваш вопрос. Проведение операции такими силами предложил я.

— Ты считаешь, что теория Славина-Смита имеет реальные корни, и мы найдем их на Загадке, — спросил с задумчивым видом Самум.

— Но ведь у нас с тобой получилось на Смекте.

— Мне кажется, там было несколько другое, но не попробуешь, не узнаешь, — философски закончил Самум, пожав плечами.

— Ну если вопросов больше нет, тогда ужинать и спать, — подвел итог Шаман. — Сирена, что у нас сегодня?

— Рыба с рисом, салат зеленый и с крабами, сок, чай.

— Разогревай.

— Командир, — обратил на себя внимание Колдун и, когда Шаман взглянул на него, показал ему обычную армейскую фляжку.

Шаман молча кивнул и стал о чем-то говорить с Самумом на незнакомом гортанном языке.

Девушка отошла к кухонному шкафу и стала загружать его продуктами.

— Стаканы у нас есть? — подойдя, спросил Колдун.

— Посмотри наверху, — кивнув на один из шкафов, ответила она.

Инженер нашел на одной из полок стаканы, выстроил их в ряд и стал разливать в них жидкость из фляжки. По кабине разнесся запах спирта.

— Колдунчик, — приблизившись к инженеру, тихо обратилась Сирена, — что это за теория Славина-Смита и что произошло на Смекте?

— Много будешь знать, никогда не выйдешь замуж, — сосредоточенно разливая спирт, проворчал инженер.

— Не знаешь, так прямо и скажи, а нечего из себя изображать филиал женской бани.

— Это как? — опешил Колдун.

— Много будешь знать… — И не закончив фразы, девушка стала выгружать из шкафа подносы с едой.

— Ну ладно, ладно слушай, — приблизился к ней Колдун. — Если коротко — теория Славина-Смита сводится к следующему. Планеты согласно этой теории являются живыми объектами. Как и люди, есть молодые планеты, а есть и старые. Молодые живут активно, ну например, как Земля миллионы лет назад, динозавры, извержения вулканов, бури, грозы, цунами, а старые больше спят, и что вокруг делается им все равно. Планета и человек — это своеобразный симбиоз. Цивилизация может уничтожить планету, но и она способна ответить тем же, если, грубо говоря, ее разозлить, сделать больно или она сделает вывод, что человек на ней лишний. Гаюны сосут с Загадки тинал. Она на это не реагирует. Если сделать так, чтобы ей это не понравилось, то никакой армии не надо, сотрет в пыль и не заметит. Стряхнет их с себя, как собака блох.

— Так мы, что, будить планету будем и делать ей больно? Каким способом это делается?

— Этот вопрос не ко мне. У него спроси. — И Колдун кивнул в сторону Шамана. — Ты теперь мне ответь, как это я изобразил филиал женской бани.

— А филиалов бань вообще не бывает, ни женских, ни мужских. Фраза означает, что ты ничего не знаешь по заданному вопросу, а только делаешь умный вид.

— Но ведь я знаю. Я же ответил.

— Вот теперь ты и о филиалах бань знаешь, — фыркнув, сказала девушка и понесла подносы к месту ужина.

Колдун от такой шутки только покрутил головой.

Когда все вскрыли подносы и приготовились к еде, инженер протянул каждому по полстакана разведенного спирта.

— Ну давайте выпьем, — поднял стакан Шаман. — Чтобы дорога к цели всегда была короткой, память длинной, а дружба вечной. — Он выпил и принялся за еду.

Все последовали примеру командира, и ужин прошел в молчании. Когда посуда была убрана, а чай выпит, все раскинули кресла и улеглись. Сон быстро сморил уставших за день диверсантов.

 

Глава 3

Утро началось с появления в ангаре полковника Лузгина.

— Ну как, готовы? — поздоровавшись с каждым за руку, спросил он.

— Готовы, Сергей Иванович, — не по уставному ответил Шаман.

— Тогда вперед. В квадрате семнадцать-девятнадцать вас ждет транспортник. Занимайте места, я вас сам выпущу.

Непроизвольно выстроившись в цепочку во главе с Колдуном, которому предстояло вести катер, группа скрылась в его чреве. Вскоре грузовой люк начал медленно закрываться, а когда ангар наполнил легкий гул начинающих раскрутку двигателей, Лузгин быстро прошел в аварийную капсулу технического персонала. Захлопнув дверь, он набрал код и нажал на красную кнопку. Заработали насосы, откачивая воздух из помещения. Когда барометр упал до нуля, полковник потянул на себя рычаг отпирания ворот, которые начали медленно распахиваться. Холодный безжалостный космос ворвался в ангар, высасывая последние молекулы кислорода и покрывая все вокруг легким инеем оставшейся влаги, все вымораживая и убивая.

Лузгин наблюдал за стартом в иллюминатор. Катер приподнялся над столом, выплывая в вечную ночь, а полковник проводил его армейским приветствием.

Сколько вот таким же образом он отправил групп на выполнение опаснейших заданий, и это часто было последним контактом с дорогими ему людьми. Он был не сентиментален, но всегда что-то сжималось в нем, когда он видел спины уходящих или уплывающий носитель на фоне черного расцвеченного звездами космоса. Дюзы катера вспыхнули ярким светом, и машина прыгнула в темноту, в которой через несколько секунд пропали светящиеся точки выброса ее двигателей.

Колдун точно вывел катер в заданный квадрат и, просигналив вспышками маяка, мягко посадил машину в грузовом отсеке транспортника.

— Приехали, господа, — произнес он, глуша двигатели.

Когда давление в отсеке достигло нормы, они расстегнули страховочные ремни и вышли из катера, где были встречены дежурным палубным офицером.

— Пойдемте, — пригласил он. — Старт через пятнадцать минут.

Он проводил их до каюты и, убедившись, что все расселись в кресла и пристегнулись, пожелав легкого старта, ушел.

Звуковой сигнал. Медленно и неумолимо наваливающаяся на тело перегрузка свидетельствовали о том, что транспортник начал разгон.

«Мама, во что я вляпалась, — мелькнуло в голове у Сирены. — Дорога в один конец. Прости меня, мама», — послала она мысленный сигнал, но, оглядев спокойные лица мужчин, начала дышать по системе, успокаивая расшалившиеся нервы.

Трое суток прыжка по корабельному времени прошли для каждого члена группы по-разному. Сирена изучала инструкции по вождению песчанки и использованию ее вооружения. Периодически сдавала Колдуну неофициальные экзамены, перебираясь с ним для этого в катер. Шаман с Самумом большую часть времени играли в какую-то непонятную игру либо сидели, часами уткнувшись в экраны своих персональных копайзеров.

Громкая связь из ходовой рубки заставила их всех вновь пристегнуться. Транспортник выходил из режима прыжка. Это означало, что скоро начнется их работа.

Когда корабль вышел в нормальное пространство и начал режим торможения, Шаман, забрав с собой Колдуна, ушел в рубку. В точке выброса командование осуществлял он, и капитан должен был неукоснительно выполнять его указания по размещению маскирующих элементов и оставлению следа волнового возмущения в пространстве для дезинформации противника.

Все вскоре было согласовано, группа заняла свои места в катере и Колдун вывел его в точку ожидания. На экране они наблюдали, как транспортник, выходя в рассчитанные точки, выбрасывает из своего грузового отсека партиями металлический хлам, оторванные крылья истребителей, куски фюзеляжей штурмовиков и покореженные броневые плиты крейсеров и эсминцев, а потом совершает, казалось, бессмысленные маневры в определенной ему зоне.

— Танец закончил. Удачи вам, — донеслось до диверсантов сообщение капитана, и носитель, увеличивая ход для производства прыжка, скоро скрылся с экрана радара.

Колдун включил двигатели и медленно подвел катер к огромной искореженной броневой плите крейсера, скрывшись под ней, как под зонтиком, и пристыковавшись манипулятором. Теперь оставалось только ждать конвоя гаюнов. Место точки выхода из прыжка было очень удобное. Рядом никаких огромных масс материи и возмущения магнитных полей, что влияло на точность выхода и входа в прыжок. Теперь оставалось только набраться терпения.

Противник не заставил себя долго ждать, как будто подыгрывая диверсантам. Не прошло и десяти часов, как сидящий в кресле пилота Колдун насторожился, а потом, не оборачиваясь, сообщил:

— Горб на подходе. Фиксирую возмущение выхода.

— Пристегнулись, — приказал Шаман.

Все, к чему они готовились, начиналось сейчас, не испытывая их терпения.

Вытянув влево и вправо шеи, сидящие за спинами Колдуна и Шамана Самум с Сиреной пытались рассмотреть отметки появления кораблей на экране локатора. Световые всплески выхода в пространство звездолетов гаюнов, которые должны быть видны в лобовой бронеплекс катера. Всем хотелось, чтобы это был конвой с промышленной секцией, тогда конец ожиданию. О том, что это первый рискованный момент в осуществляющейся операции, никто из диверсантов не думал. Напряжение росло.

— Есть, — первым отреагировал на появление кораблей Колдун.

Далекие, едва заметные вспышки заметили и Самум с Сиреной, напряженно всматривающиеся в черное пространство за бронеплексом кабины. Корабли гаюнов вышли в обычное пространство.

— Судя по массе, это то, что нам нужно, — проинформировал всех Шаман, считывая поступающие на дисплей локатора данные. — Направление движения точно на нас. Может повезти, тогда даже маневрировать не придется.

Но с последним предположением Шамана группе не повезло. Несмотря на то что носитель секции приблизился почти вплотную, катеру все равно необходимо было дать хороший импульс, чтобы войти в контакт с уродливым нагромождением изогнутых труб, кубических блоков и непонятных причудливо вьющихся конструкций, из которых состояла промышленная секция, крепившаяся на внешней обшивке огромного транспортника.

— Придется задействовать фактор отвлечения, — утвердительно проговорил Колдун, бросив быстрый взгляд на командира.

— Иначе никак? — спросил пилота Шаман.

— Подождем их полной остановки, но в любом случае двигатели придется включать. Они не подойдут на дистанцию магнитного захвата.

Надежда на стыковку с секцией без включения двигателей катера не состоялась. Если бы транспортник гаюнов подошел ближе, то включение магнитного захвата осталось бы для противника не замеченным. Прикрываясь броневой плитой, катер мог медленно войти в мертвую зону сканеров корабля и пристыковаться в удобном месте на секции. Выйдя из прыжка, гаюны, конечно, не дремали. Их службы обнаружения работали на полную мощность. Только убедившись, что пространство вокруг безопасно, и получив характеристики плавающего мусора, операторы несколько успокоятся, потеряют бдительность. Любой активный сигнал, каковым является импульс работающего двигателя, сразу приведет систему ПКО в боевую готовность и активному поиску врага. Риск пробраться незамеченными увеличивался, но и он был предусмотрен и учтен в реализации плана посадки на горб.

Когда корабли полностью застопорили ход, а их штурманы начали расчеты нового прыжка, Колдун тоже не дремал. Его задачей было дотянуться магнитным захватом до транспортника. Он высчитывал минимальную силу импульса включения двигателя катера, который позволял приблизиться к носителю, но не раскрыть своего присутствия. Напряжение росло. В кабине установилась полная тишина, как будто именно от этого зависело, обнаружит их противник или нет.

— Готово, — закончив работу с вычислителем, поддавшись общему состоянию, тихо проговорил пилот.

— Ты уверен? — почти шепотом спросил Шаман.

— Наши шансы фифти-фифти, — ответил Колдун, вопросительно глядя на командира.

Теперь пришло время принимать решение Шаману. Если он посчитает, что риск очень велик, то прикажет отменить попытку и затаиться. Придется ждать новый конвой и надеяться на лучшее.

— Начинай, когда посчитаешь необходимым.

Все, кроме Колдуна, уперлись ногами в специальные подставки и крепко охватили руками подлокотники кресел, будто ожидали не минимально рассчитанный импульс движения катера вперед, а мгновенное включение всей мощности его двигателей в режиме форсажа.

Колдун, смотря перед собой, протянул левую руку и снял предохранительный колпачок с переносного пульта, закрепленного присоской на панели управления катера. Нащупав пальцем кнопку, он замер на несколько секунд. Как акробат под куполом цирка замирает перед прыжком вниз, выполняя рискованный номер, то ли собираясь с духом, то ли интригуя и держа в напряжении зрителей. Зрители были, но Колдун забыл о них. Все расчеты были сделаны, казалось улучшить было ничего нельзя, но инженер не зря попал в группу Шамана. Он знал, что палец нажмет кнопку в самый нужный момент. Тогда, когда это будет подсказано интуицией. Может, это будет именно в ту секунду когда оператор ПКО на миг отвлечется от экрана, или в доле секундного скачка напряжения в системе радарной системы, кто ответит на этот вопрос, но был уверен, что так и будет.

Время пришло, и диверсант одним движением утопил кнопку до упора, твердо зная, что успех безопасности подхода к транспорту исчисляется уже как минимум пятидесяти одним процентом вероятности.

Катер слегка тряхнуло, но это был не импульс его оживших двигателей, длившийся три десятых доли секунды. Это в двух километрах от него, по космическим меркам буквально за лобовым бронеплексом, под искореженным крылом от истребителя взорвался специальный отвлекающий заряд, инициированный с пульта Колдуном. Это же нажатие кнопки в точно рассчитанное время включило и выключило двигатели катера. Отвлекающий мощный взрыв должен был скрыть собой импульс включенных двигателей. Если даже на следящих экранах ПКО гаюнов и появилась еще одна активная точка, тут же исчезнувшая, то операторы, отвлеченные основным взрывом, могли воспринять ее как техническую помеху или вспышку отражения основного взрыва. В подрыве установленного фугаса не было ничего подозрительного. Неразорвавшиеся ракеты и торпеды в местах прошедших схваток иногда срабатывали сами по себе, по различным причинам.

Полученный катером импульс позволил приблизиться к транспорту на расстояние магнитного захвата. Со стороны это выглядело как будто получивший толчок от взрыва кусок броневой плиты, плавно переворачиваясь, поплыл в сторону носителя секции. Аккумуляторы катера отдавали в этот момент накопленную ими энергию, создавая эффект невидимости. Специальная аппаратура поглощала все излучения машины.

— Все получилось. Мы в мертвой зоне, — сообщил Колдун, и кисти рук на подлокотниках расслабились, а ступни ног перестали давить на подставки.

— Хорошая работа, — одобрительно произнес Шаман.

Вычурные элементы промышленной секции значительно приблизились и занимали весь обзор лобового бронеплекса. Колдун уже отключил магнитный захват и катер медленно падал на притягивающую его своей массой секцию. Броневой лист, сыгравший роль зонтика, исчез где-то в темноте космоса. Машина совершила мягкую посадку среди кубов и труб производственного комплекса, закрепленного на внешней части корпуса транспорта.

— Мы на горбу, — сообщил Колдун и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Один из основных этапов операции был успешно завершен.

Через два часа транспорт начал разгон для совершения нового прыжка. Путешествие на Хохайю началось.

Незваные пассажиры не сидели без дела. Больше всего доставалось Сирене. Колдун взялся за совершенствование ее знаний в области управления песчанкой и вооружением. Самум поинтересовался успехами в области получения знаний из переданного им «Краткого курса». Шаман для укрепления ее психики и активации скрытых резервов организма провел несколько сеансов гипноза. Трижды в день она делала специальную зарядку, повышающую биоэнергетику организма и устойчивость психики к стрессовым ситуациям.

Между тем путешествие приближалось к концу. Транспортник совершил с момента несанкционированной на него посадки уже два прыжка. Согласно расчетам штурманской службы генерала Кузьмина, третий прыжок должен закончиться выходом в систему Хохайя — цель диверсантов.

Как сначала и планировали, Самум хотел провести тихую операцию, взломав компьютерную сеть транспортника, но Шаман отменил принятое решение.

— Не будем рисковать, — заявил он. — Получим мы карту местности и расположения терминалов, производящих тинал, или нет, неизвестно, а если нас засекут, то операция будет провалена. На планете мы можем поиграть с ними в кошки-мышки, а тут после выхода из прыжка нас просто собьют.

Самум клялся, что все будет сделано тихо и аккуратно, но Шаман был непреклонен и не дал себя уговорить.

Зато было принято предложение Колдуна сразу начать активную работу по реализации планов нарушения поставок тинала. Инженер и Самум долго обсуждали метод проведения диверсии и, придя к единому мнению, получили добро от Шамана. Было решено взять под контроль работу двух маневровых двигателей и не дать гаюнам посадить секцию в расчетной точке. Этот вариант был хорош еще тем, что реализовывал две немаловажных для диверсантов составляющих их работы. Избранный метод диверсии, глушение сигнала, поступающего на маневровый двигатель, не оставлял следов присутствия постороннего вмешательства, а авария секции не в точке запланированной посадки позволяла диверсантам незаметно сняться с нее и уйти, не оставив следов своего пребывания. Катер был невидимкой для радаров и других следящих систем, но его старт с секции при приземлении в расчетной точке на глазах у технического персонала и охраны не мог остаться незамеченным. Установление частоты приема сигнала на двигатели взял на себя Самум, а Колдун, вскрыв аварийно-ремонтный запас катера, начал сборку блокирующего сигналы контура.

Наконец наступил решающий момент. Транспортник вынырнул в обычное пространство, и окружающая пустота расцвела мириадами ярких точек звезд. Темнота отступила, подсвеченная отраженным светом планеты. Носитель после непродолжительных маневров вышел на стационарную орбиту и, прицеливаясь, стал выходить в точку сброса секции, которая должна была спускаться на поверхность самостоятельно, имея четыре тормозных и восемь маневровых двигателей, обеспечивающих точность и безопасность посадки.

Легкий толчок сообщил пассажирам секции, что она освободилась от носителя, а вскоре они это увидели своими глазами. Огромная спина транспортника стала медленно уплывать в сторону и вскоре скрылась из сектора обзора. Заработали два маневровых двигателя. Секция начала медленно разворачиваться.

Самум торопливо защелкал тумблерами и подкрутил верньер подстройки своей аппаратуры.

— Есть, — через несколько секунд радостно проговорил он и стал вслух диктовать полученные цифры Колдуну.

Секция медленно стала соскальзывать со своей орбиты, полого входя в верхние слои атмосферы.

Гаюны были хорошими инженерами и в течение часа плавно опускали секцию на тормозных двигателях, изредка подправляя ее траекторию импульсами маневровых.

Когда до поверхности осталось не более трех километров, наблюдающие за маневрами члены группы поняли, что в процесс посадки вмешался Колдун. До этого движущаяся плавно металлическая махина качнулась — и все ощутили, что она пошла боком. Гул тормозных и маневровых двигателей был слышен в кабине катера, и его уровень резко повысился. Гаюны пытались компенсировать снос секции другими, не вышедшими из-под их контроля маневровыми двигателями, но время было упущено. Высоты на корректировку уже не хватало. Не дожидаясь большего зла, операторы прекратили все маневры. Спуск выровнялся. Через несколько минут, взревев напоследок, удерживающие десятки тысяч тонн металла тормозные двигатели смолкли — и последовал довольно ощутимый удар о грунт.

От поднятой огненными струями тормозных двигателей и от удара пыли ничего невозможно было рассмотреть в лобовой бронеплекс. Колдуну это было и не надо. Он давно уже наметил траекторию ухода и заложил ее в память штурманского блока. Катер резко подскочил, прижав своих пассажиров к сиденьям кресел, а потом рванулся вперед, через непроглядную за бронеплексом муть. Три секунды полета — и его кабина осветилась ярким светом Хохайи, который был тут же компенсирован сработавшими фильтрами. На высоте двенадцати метров, на бреющем катер уходил в раскинувшиеся перед ним бескрайние желтые пески, оставляя за кормой стену поднятой посадкой пыли. Вскоре внизу замелькали барханы, и Колдун, снизив скорость, опустил машину ниже. Полет рваной змейкой между барханами на высоте трех-пяти метров был небезопасен.

— Поднимись на секунду выше, я что-то заметил впереди, — произнес Шаман.

Катер сделал «горку» и вновь прижался к поверхности. Зрение не подвело командира. Впереди темными точками обозначили себя три каменных пика, изображения которых, схваченные аппаратурой катера, уже отражались, замерев на экране командирского дисплея.

— Возьми пятнадцать вправо, — приказал Шаман, ориентируя пилота, а сам, увеличивая изображение на экране, стал рассматривать каменные пики, торчащие из песка.

— Как у нас на хвосте? — не оборачиваясь, бросил он.

— Пока чисто, — ответил Самум, наблюдавший за задней полусферой.

— Колдун. Подходим к среднему пику. У него внизу справа, кажется, есть козырек. Ныряй прямо под него.

— Понял. Сделаю, — односложно ответил пилот, занятый маневрированием между барханами.

Еще пять минут бешеного мелькания песчаных стен по сторонам обзорного экрана — и в его центре появилась неровная, в глубоких трещинах, серо-коричневая громада раскаленного жаром камня.

Инженер виртуозно тормознул нижними дюзами, поставив катер на дыбы и тут же опустив нос. Машина, по инерции скользнув под естественное укрытие, замерла.

— Конечная станция, господа. Прошу покинуть салон, — снимая напряжение, произнес Колдун, откидываясь на спинку своего кресла и убирая руки с рычагов управления.

— Кажется, получилось, как у бабушки с дедушкой, — расстегивая страховочные ремни и потягиваясь, проговорил Самум.

— Что у них получилось? — еще не отойдя от этой бешеной гонки, спросила Сирена.

— У них получилось не поймать колобка, — ответил Шаман.

— Так мы, что, колобок?

— Если в том смысле, что идем куда хотим, то обязательно.

— Кто-то хочет прогуляться при температуре пятьдесят пять градусов по Цельсию, — включился в разговор Колдун.

— А сколько это будет по Фаренгейту? — спросил Самум.

— Сначала ответь, чем лучше Фаренгейт?

— Простота. При одинаковых условиях он всегда дает выше градус, поэтому спирт по Фаренгейту я предпочитаю спирту по Цельсию. Отсюда вывод — Фаренгейт лучше.

— Заканчивайте, остряки. Что у нас там с атмосферой? — вмешался Шаман.

— В полном порядке, командир.

— Радиационный фон?

— Загару не помешает, можно выходить, — закончил доклад Самум.

Атмосфера Загадки встретила их удушающим зноем.

Вдохнув сухой, обжигающий горло и легкие воздух, Сирена едва не кинулась обратно в катер. Вышедшие через задний грузовой люк раньше ее Шаман и Самум стояли как ни в чем не бывало под обжигающими лучами Хохайи. Колдун остался в катере наблюдать за окружающей обстановкой.

— С чего начнем? — глядя перед собой на бесконечные волны песка, как-то безразлично поинтересовался Самум.

— Как обычно, с воды, — ответил Шаман.

Постояв молча минут пять, как бы привыкая к испепеляющему зною и одновременно наслаждаясь им, мужчины вернулись в катер. Сирена двинулась следом, чувствуя, как припекает ступни ног, обутых в десантные ботинки.

— Послушай, командир, — встретил их появление Колдун, — тут что, все уехали в отпуск?

— Ты это к чему?

— Биолокатор молчит. Что, вокруг действительно нет ни одной живой души?

— Пустыня живет ночью. Да, по всей видимости, это место от источников воды далеко, вот и нет поблизости никого.

— Так мы, что, будем искать воду? — не удержавшись, спросила Сирена.

— Да, воду, — ответил Шаман. — Точнее место, где есть вода, а там, где она, — там и жизнь. Мне думается, что природные факторы на этой планете — кислород, температура, свет должны были способствовать зарождению жизни. Разумной жизни. Обнаружить ее — вот наша основная задача.

— А мне казалось, что нашей основной задачей является установление местонахождения заводов по производству тинала, путей его транспортировки и планирование уничтожения этих объектов.

— Все абсолютно верно, сержант, — думая о чем-то своем, проговорил Шаман. — Но сначала мы разведаем окружающую местность, хорошо спрячем катер, рассредоточим и укроем пищу, боеприпасы и после этого поступим под ваше непосредственное командование.

Сирена растерялась. Отсутствие опыта и горячность молодого характера сыграли с ней плохую шутку. Она взглянула на Самума и Колдуна, которые отвернулись, как будто занятые своими делами, но успела заметить улыбки на их лицах.

Шаман, как будто ничего не произошло, продолжал:

— Самум, возьми помощницу и займитесь нашей маскировкой. Колдун, мы можем установить аппаратуру наблюдения на одном из этих пиков, но только так, чтобы нас не засекли?

— Обижаешь, командир. Сделаю все в лучшем виде.

— Когда закончишь, займемся с тобой песчанками. Разведку начнем с наступлением темноты.

Последние слова командира Сирена услышала, уже выходя из кабины экипажа, следуя за психологом. Ругая себя, она даже не поднимала глаз на Самума, который в грузовом отсеке протянул ей плотный сверток, и она не сразу заметила это.

— Не бери в голову, — посоветовал он и подтолкнул в плечо к выходу из катера.

Выйдя под палящие лучи Хохайи, психолог бросил на песок коробку, которую нес с собой, и раскрыл ее. В коробке находились аэрозольные контейнеры.

— Давай распаковывай, — выводя девушку из продолжающегося ступора, проговорил он.

Присев, она растянула горловину свертка и вынула из него первый предмет, который оказался сложенным зонтиком.

— Раскрывай, — потребовал Самум, держа в руках один из баллончиков с аэрозолем.

От нажатия кнопки зонт раскрылся. В окружности он был в пределах двух метров, его выдвинувшаяся телескопическая рукоять около полутора.

Взяв зонт и положив его выпуклой стороной на песок, Самум стал обрабатывать его внутреннюю часть струей аэрозольной жидкости. Закончив обрабатывать поверхность, он перевернул его и сменил баллончик.

— Одень перчатки, песок очень горячий, — приказал он Сирене. — Сейчас я буду наносить клей, а ты сразу же это место посыпай песком.

Они проработали минут десять — и первый зонт был готов. Самум отошел на несколько метров, полюбовался работой. Сирена тоже подошла к нему. На фоне пустыни и песка невысокая, около восьмидесяти сантиметров полусфера терялась, была практически не заметной.

— Вот так, — произнес специалист по пустыне. — Внутренний слой — это экран, не пропускающий биоволны. Накрылся таким зонтиком — и с биолокатором в метре от тебя пройдут, ничего не заметят. Ну а с внешней стороны, понятно, песок он и есть песок. Сейчас я отойду, проверим на практике. Если найдешь меня, будешь у нас лучшим следопытом.

Сирена наблюдала, как он отошел метров на тридцать, раскрыл над собой зонт и в следующее мгновение исчез, буквально провалившись на глазах в песок. Сколько девушка ни всматривалась в то место, где секунду назад была фигура диверсанта, она зрительно ничего не смогла обнаружить. Яркое солнце, отсутствие полутонов не позволяли выделить четкую форму сферы зонта.

«Нет проблем», — мелькнуло у нее в голове, когда, опустив глаза от долгого всматривания вперед, она обнаружила, что в сторону, куда ушел Самум, тянется четкая дорожка его следов.

Девушка пошла по следам, которые вскоре оборвались. Маскирующей психолога полусферы в конце не оказалось. Чтобы лучше видеть, она присела и стала искать купол зонта, вглядываясь в ландшафт снизу вверх, но и это не помогло. Испытатель исчез. Пройдя несколько шагов в одном, потом в другом направлении, она так ничего и не обнаружила и в растерянности начала оглядываться.

— Вы что-то ищете, красавица? — неожиданно раздалось за ее спиной.

Вздрогнув от неожиданности, она повернулась. За ее плечом стоял улыбающийся Самум. Она опустила взгляд к его ногам, но не обнаружила цепочки следов, тянущихся к его ботинкам. Создалось впечатление, что диверсант просто бесшумно спрыгнул откуда-то сверху. Ее следы были повсюду. Специалист по пустыням следов не оставлял.

— Как ты это делаешь? — несколько растерянно спросила девушка.

— Заклинание одно знаю, — ответил пустынник.

— А меня научишь?

— Обязательно, но сначала давай закончим работу, — ответил Самум и пошел как ни в чем не бывало в сторону катера, оставляя за собой глубокие следы на песке.

Сирена только удивленно покрутила головой, как бы пытаясь прогнать видение следов, тянущихся за ним, но это не было миражом, и они не пропали.

«Может, действительно заклинание, — подумала она, догоняя психолога. — Колдун говорил, что Шаман и Самум нетрацы, вот и пользуются своими возможностями».

Еще два часа они с Самумом провозились, готовя маскировочные зонты. Четыре для каждого из них и два громадных — для песчанок, как поняла Сирена. За это время девушка оторвалась от работы всего один раз, когда из катера вышел Колдун. Инженер подошел к вертикальной стене скалы, зачем-то пощупал ее двумя руками, а потом преспокойно полез вверх, при этом ни секунды не задерживаясь и не ища точки опоры.

— А это что? — тронув за плечо психолога и указав на скалолаза, спросила она. — Тоже заклинание?

— Шаманит помаленьку, — оторвавшись на секунду от дела, ответил Самум. — Ты не отвлекайся, работай. По стенам лазать я тебя тоже потом научу.

Когда все было окончено, зонты сложены, унесены в катер и уложены в кабины песчанок, Самум приглашающим жестом махнул рукой, вновь выходя под пылающие лучи Хохайи, которая уже начала клониться к горизонту.

— Одевай, — он протянул девушке браслет, состоящий из нескольких разноцветных звеньев.

Сирена просунула руку в отверстие — и браслет сжался, плотно охватив ее запястье.

— Теперь нажимаем на красное звено. Обрати внимание: и в темноте ты не должна его перепутать. Звено имеет посередине острую грань. Нащупала, нажала. Понятно?

Девушка кивнула.

— Смотри, я нажал и пошел.

Самум медленно и плавно двинулся по песку. Подошвы его ботинок не проваливались и не оставляли следов на сыпучей поверхности.

— В каблуках и носках твоих ботинок встроены магниты, — продолжал он, двигаясь вперед и вынуждая Сирену следовать за ним, утопая в песке. — Я не интересовался технической стороной этого вопроса, но принцип работы очень простой. Создаваемое магнитами поле притягивает песчинки друг к другу, создавая твердую поверхность. Для создания необходимой плотности нужно некоторое время, поэтому движения должны быть медленными и плавными. Это даже удобно, так как на открытой местности, в пределах видимости противника, нельзя делать резких движений. Резкое движение притягивает взор, фиксируется глазом. Медленное и плавное — позволяет оставаться невидимым. При передвижении не забывай, что края зонта могут оставить следы, поэтому слегка приподнимай его. Это же устройство действует и в обратном порядке, то есть может создавать эффект зыбучего песка. На браслете это кнопка желтого цвета, поверхность ее гладкая, сферическая. Смотри.

Инструктор остановился, вновь нажал красную кнопку, и было заметно, как его ботинки сразу на два-три сантиметра погрузились в песок. Он нажал желтую кнопку и почти мгновенно его ноги по колено провалились вниз.

— Запомни и потренируйся. Никогда не допускай проваливания глубже, чем по пояс. Опасность в том, что выбираться из этого положения очень сложно, так как практически, кроме оружия, под руками нет опоры и, чтобы выбраться, требуется немалая физическая сила. Сейчас можешь отдохнуть в катере, а потом у тебя примерно час на тренировку.

— А как со скалой, Самум? — требовательно спросила Сирена.

— Еще проще. Принцип паука. Специальный клеющийся состав, совмещенный с электроимпульсом. Приложил к поверхности. Приклеился. Подтянулся. Ослабил вес на опору. Поступил электроимпульс и прекратился эффект склеивания. Тоже хочешь попробовать?

— Спасибо, если можно, то пока нет.

— Ну тогда пойдем, отдохнем.

— Нет, я потренируюсь.

— Как хочешь только все равно сходи и возьми зонтик. Да, предупреждаю, зонтик в чехле всегда должен быть с тобой. Оружие ты уже бросала. За зонт Шаман спросит очень строго. Обрати внимание, на ручке есть разъем. Сверху вмонтирована кинокамера, так что, находясь под зонтом, можно осуществлять круговой обзор.

Самум ушел, а Сирена, включив блоки в ботинках, стала учиться ходить по песку. Как и говорил инструктор, бег не получался, а вот неторопливая поступь позволяла не проваливаться и не оставлять следов.

— Ну и как успехи, — услышала она за своей спиной и, когда повернулась, увидела Колдуна, который пил из фляги, запрокинув голову вверх.

— Ты что там делал? — спросила она, махнув в сторону скалы.

— Установил систему наблюдения и прослушку эфира. Теперь к нам в радиусе тридцати километров незамеченным не подобраться.

— Какие у нас дальнейшие планы?

— Ночью пойдем в разведку, а сейчас проверю работу аппаратуры, — он кивнул вверх на скалу, — и начнем выгрузку песчанок, так что заканчивай тренировку и немного отдохни.

Но Сирена продолжила тренировку, хотя пот градом катился по ее телу, а кожу лица, казалось, стянуло от отсутствия в ней влаги. Только тогда, когда она увидела, что в грузовом отсеке замелькали тени и началась работа, она неторопливой скользящей походкой двинулась к катеру.

Увидевший ее в грузовом отделении Шаман оглядел с ног до головы и, вынув из кармана тюбик с кремом, протянул его девушке.

— Смажь лицо и отдохни в кабине, мы тут сами справимся, — произнес он и опять полез в песчанку.

В кабине для экипажа было прохладно и дышалось полной грудью. Сирена упала в кресло и, закрыв глаза, несколько минут наслаждалась влажной атмосферой, казалось, впитывая ее каждой порой открытых участков кожи. Она уже немного пришла в себя, когда ужасная мысль выбросила ее из кресла и погнала в санузел катера. Не закрыв дверь, она кинулась к зеркалу.

«Неужели все так страшно» — билась в мозгу паническая фраза.

Зеркало показало, что лицо действительно порозовело, но при пристальном его изучении с натяжкой можно было сказать, что необходимости в панике нет, хотя цвет лица не понравился. Ситуацию можно исправить именно кремом, полученным от командира.

«Не хватало еще гаюнов на всей планете таким лицом пугать», — пронеслось в голове, после чего ее начал разбирать приступ неудержимого смеха. Первое хи-хи вырвалось как-то непроизвольно, когда она поняла, что находится здесь именно для того, чтобы пугать врага. А потом возбужденный мозг представил перед глазами картинку, как она бежит, размахивая руками, а от нее несется толпа гаюнов. Некоторые из них, оборачиваясь в ее сторону, закрывают лица руками, падают на колени, а она с багрово-красным лицом, облупившимся носом, злобной оскаленной улыбкой несется мимо них дальше в пустыню. Воображение только усилило реакцию, и хи-хи превратилось в неудержимый до коликов в животе смех, который она с трудом подавила, зажимая себе рот руками. Еще мелко подхихикивая, она плеснула в лицо воды, тщательно смазала его перед зеркалом кремом. Оглядев свою работу и гордо выпятив челюсть вперед, что тут же повторило ее отражение, она тихо произнесла:

— Мы — женщины, всегда и везде в первую очередь женщины. — И показав язык своему отражению, гордо вернулась в кабину довольная собой.

Когда в помещение вошли мужчины, она уже спокойно сидела в кресле, потягивая холодную воду.

— Кто хочет есть, может взять сам в шкафу, — сообщила она.

Слегка умывшись и приведя себя в порядок, они набросились на еду, так как не ели почти сутки. Утолив голод и развалившись в креслах, попивая охлажденный сок, все наслаждались прохладой и последними минутами отдыха. За лобовым бронеплексом, было видно, что на пустыню опустились глубокие сумерки.

— Самум, вы с Колдуном выдвигаетесь на север и идете змейкой десятикилометровым коридором. Глубина поиска сто километров. На все вам шесть часов и не минутой больше. Встречаемся здесь. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств у нас еще две точки встречи в двадцати километрах строго на запад от этого места и в пятидесяти на юго-востоке. В контакт не вступать, только разведка. Я с Сиреной пойду аналогично на юг. Вопросы есть?

— Есть сообщение, командир, — проговорил Колдун.

— Давай, что там у тебя?

— Согласно поставленной задаче, мы за ночь пройдем около тысячи километров. Топлива у нас останется еще на тысячу. Потом не просите меня куда-нибудь вас подвезти.

— Колдун, прекрати дурить. Мы находимся на планетарной заправке. Какие могут быть проблемы с топливом. Тинал тебе подойдет?

— Подойдет, но у меня нет местной валюты.

— Хорошо, что напомнил. Значит, после разведки и в зависимости от ее результатов задача номер два — заправка, но это обсудим потом. Если больше ничего нет, тогда поехали, посмотрим, кто и как тут живет.

Все разом поднялись и, пройдя опустевшее грузовое помещение, вышли в пустынную ночь.

Шаман двинулся к песчанке слева и Сирена пошла за ним, краем глаза заметив, что грузовой люк остающегося без присмотра катера медленно закрывается.

Пока она забиралась в кабину и пристегивалась ремнями к креслу, Шаман запустил двигатели и приподнял песчанку над поверхностью. Вокруг машины начал свой танец пылевой смерч. Оглядев напарницу и определив, что все в полном порядке, командир прибавил обороты, и низкая, плоская машина, крутнувшись на одном месте, хищно скользнула мимо скалы во тьму.

— Одень шлем и опусти забрало, — приказал Сирене Шаман. — Веди наблюдение по правому борту. Будет что-то интересное докладывай.

«Ну вот, опять села в лужу», — мелькнуло у нее в голове, когда забрало шлема было опущено и в зеленоватом свете прибора ночного видения перед ней распахнулся ночной ландшафт безжизненных песков, несущихся навстречу и пролетающих мимо по борту.

Управляя песчанкой, Шаман строго следил за показаниями пройденных километров, чтобы не выпрыгнуть за пределы стен условного коридора. В нужном месте совершал поворот, пролетал отмеренные километры и вновь поворачивал. Он не боялся пропустить что-нибудь значимое, так как камера машины фиксировала все гораздо дальше, чем видел он сам и к интересующему отрезку пути можно было всегда вернуться.

— Свет справа девяносто, — достаточно профессионально, но несколько нервно в повышенной тональности подала сигнал Сирена.

— Ну что ж, давай посмотрим, — сбрасывая скорость и закладывая крутой вираж, проговорил командир.

Они не стали близко подходить к объекту. Оптика приблизила к ним освещенные ярким светом знакомые металлические фермы. Вот он модуль по добыче и переработке тинала.

— Наглецы. Даже светомаскировку не соблюдают, — выдала свое мнение Сирена.

— Ничего. Недолго им осталось, — поддержал ее Шаман и вновь вернул машину на маршрут.

Еще через час они зафиксировали другой модуль слева, но тоже не стали сближаться с ним. Постепенно ландшафт за бортом машины стал меняться. Мелькающие по бортам барханы стали более низкими, а вскоре и совсем исчезли. Впереди, насколько хватало мощности оптики, раскинулось каменистое плато. С левого края обрамленное невысокой цепью старых разрушенных гор, а справа так же уходящее за горизонт. Гигантский каменистый стол без единого кустика. Огромнейшая пышущая жаром сковородка, когда Хохайя выходит в зенит.

Здесь не могло быть ничего интересного, но Шаман решил подняться на невысокий скалистый барьер слева и осмотреть равнину сверху, а если это будет возможно, то заглянуть и по ту сторону горной гряды.

Несколько отклонившись от намеченного маршрута, песчанка хищным скатом неслась над равниной, стремясь побыстрее достичь намеченной цели. Проскочив невысокую седловину, машина оказалась в каменном мешке. За первой грядой располагалась вторая, и машина, послушная руке водителя, свернула и пошла между ними. Скорость пришлось резко снизить. Мощный каменный выступ по курсу — это не песчаный бархан, если зацепишь бортом, легким испугом не отделаешься.

— Смотри внимательно, — проговорил Шаман. — Нам нужна хорошая пещера, чтобы спрятать катер.

Они пролетели еще минут двадцать, когда Сирена крикнула:

— Есть пещера, командир. Справа семьдесят.

— Не кричи. Вижу.

Сбросив скорость и развернув машину, нетрац двинул ее в указанном направлении.

Пещера была огромной. Песчанка на малых оборотах двигателя вползла внутрь, и Шаман включил сонар, ощупывая стены и определяя ее размеры. Свод был крепок, без единой трещины, что позволяло ввести и вывести катер без боязни его обрушения. Управляемая твердой рукой песчанка заскользила по периметру. В стенах они обнаружили еще несколько проходов, тянущихся в глубь горного массива. Останавливаясь и осматривая их, не нашли никаких следов присутствия человека или других существ.

— Именно то, что нам надо, — подвел итог осмотра пещеры Шаман.

— Будем перегонять сюда катер?

— Обязательно, и не позднее чем завтра. Когда мы начнем работать и гаюны поймут, что их спокойная жизнь кончилась, перегнать его сюда будет невозможно. Давай садись. У нас еще есть немного времени, надо осмотреться вокруг.

Песчанка вылетела из пещеры и они прошли по этому своеобразному коридору между гор еще с десяток километров. Кроме мертвых скал и еще двух пещер, не обнаружили ничего достойного пристального внимания. Мертвый мир, выжигаемый в дневное время местным светилом, действовал на Сирену угнетающе.

— Я бы не хотела тут жить, — поддавшись навеянному воздействию безжизненной обстановки, призналась она.

— Базу мы тут устраивать не будем, — успокоил девушку Шаман. — А вот осмотреться вокруг более тщательно придется. Ты ощутила давление на психику. Тебе хочется побыстрее покинуть это место.

— Да это так, — с вызовом призналась командиру в своей слабости девушка. — Я, наверное, не подхожу для такой работы и до сих пор не понимаю, почему вы выбрали именно меня.

— По двум причинам и одну из них я тебе сейчас назову. Ты — моя лакмусовая бумажка.

— Что? — Сирена попыталась что-то сказать, но от возмущения потеряла дар речи.

Шаман между тем спокойно продолжал, глядя вперед и уверенно ведя машину:

— Ты — мой главный индикатор в этой операции. Я, Колдун и Самум без тебя можем тут все разрушить. У полковника, который был вместе со мной на отборе, есть еще более крупные специалисты в этой области. Но наша задача в данном случае не устраивать тут апокалипсис для гаюнов, а получить планету целехонькой и передать ее Союзу. Там, где наше внутреннее загрубевшее мужское «я» пройдет и ничего не заметит. Там, где мужчина, воин опирается на логику и факты, не всегда можно добиться победы. Здесь мне нужна женская интуиция, которая просыпается от ощущения странного и опасного. Чувства, не основанного на логике. Будь внимательной, наблюдай, чувствуй, и, говоря языком священных книг, ты выполнишь свое предназначение в этом мире.

— Что я должна искать или почувствовать? — растерянно спросила девушка, выслушав длинный монолог командира.

— Не знаю. Или пока не знаю. Таких, как я и Самум, называют нетрацами. Мы видим этот мир, воспринимаем и понимаем его не совсем так, как остальные люди. Наши ощущения и чувства простираются за гранью логики. У нас есть определенный опыт и мы можем в какой-то степени прогнозировать наступление тех или иных событий, но не можем ответить, почему они произойдут. Когда обсуждался вопрос о возможности захвата планеты, я почувствовал, что здесь будет нужна женщина, и вот ты тут.

— А что это за теория Славина-Смита?

— Давай-ка об этом в другой раз, — взглянув на приборы, ответил Шаман. — Мы вышли в точку на прежнем курсе, но сейчас отклонимся и пойдем другим маршрутом, расширим коридор для безопасной проводки катера. Твоя зона наблюдения по-прежнему справа.

— Поняла, командир.

В кабине установилась тишина. Девушка обдумывала слова Шамана, не забывая внимательно просматривать мелькающую за фонарем кабины местность.

К трем пальцам, так они назвали скалы, у которых оставили катер, они вернулись раньше, чем песчанка Самума, по дороге назад зафиксировав еще один из производственных модулей гаюнов. Следящая система, установленная Колдуном, работала исправно, так что посторонних или засады на месте нахождения катера ожидать не приходилось. Шаман сразу засел за центральный процессор, вложив в него информацию разведпоиска и ожидая получения карты местности, охваченной фиксирующей системой песчанки. Потом, просмотрев запись следящей системы, блаженно откинулся в кресле.

— Даже жаль нарушать такую идиллию, — произнес он.

— А в чем она состоит? — спросила Сирена.

— В тишине, сержант. Именно в тишине. Драки, погони, стрельба, кровь. Все это для костоломов Лузгина. Я люблю тихую, незаметную работу.

— Так, может быть, сменить специальность?

— И не подумаю. Моя специальность — это археология. Древние культуры, манускрипты. А если еще точнее, то теология ушедших в небытие цивилизаций. Предки всех народов были очень умны и унесли с собой немало тайн. Другая же их часть была бездарно потеряна потомками, которые торопились жить и потому быстро исчезли.

— Я думала, вы профессиональный разведчик.

— Ты хотела сказать военный разведчик. Да между этими профессиями много общего, и в первую очередь стремление обладать чужими тайнами. Но есть существенная разница. Раскрытые тайны ушедших цивилизаций обогащают все человечество. Помогают разобраться в ошибках и не повторять их. Тайны, интересующие военную разведку, ставят все человечество на путь совершения новых ошибок. Политическое и военное противостояние, создание нового оружия и в самом худшем своем проявлении — война.

— Но в настоящее время вы сами являетесь одним из тех, кто совершает эту, по вашим словам, роковую ошибку.

— Если говорить достаточно грубо, то я раб обстоятельств, только с небольшой поправкой. Не смирившийся раб. Сейчас я хочу, используя знания ошибок древних, исправить ошибки сегодняшнего дня. Ну если не исправить, то уменьшить их вред, свести отрицательный результат от них к минимуму.

Их разговор был прерван сигналом зуммера и миганием лампочки на панели следящей системы.

— Наши возвращаются, — сообщил Шаман, отключая предупреждающий сигнал. — Ранний завтрак никому не повредит. Разогрей что-нибудь пожевать. Я пока посмотрю, что у нас имеется по линии радиоперехвата.

Каждый занялся своим делом. Время за работой пролетело незаметно, и когда из-за ближайшего бархана выскочила песчанка под управлением Колдуна, Шаман с Сиреной уже поджидали ее появление.

Прибывшие разведчики вошли в кабину и сели в кресла, кивком поблагодарив девушку за протянутые банки с охлажденным соком.

Шаман выждал, пока они сделают по нескольку глотков, утоляя жажду.

— Докладывать особо нечего, — оторвавшись от напитка, проговорил Самум. — На всем протяжении только песок и скалы. Зафиксировали два работающих терминала и погибший оазис. Колодец высох и скоро от него не останется и следа. Место само по себе приметное и в качестве хранения части нашего имущества подойдет. Вот собственно и все. Думаю, нам больше нет смысла бегать по пустыне шакалами и искать где что попадется, а начинать действовать планомерно. Ну а у вас какие новости?

— Есть место, куда нужно отогнать катер, но думаю устраивать там основную базу нецелесообразно. В отношении нерациональности наших действий ты не прав. Сегодня освободимся от катера, создадим пару баз хранения, а вечером все обсудим. Сейчас перекусим, четыре часа на сон — и за работу. Колдун, где информация?

Инженер молча полез в нагрудный карман и, вынув из него кристалл фиксирующей системы песчанки, бросил его Шаману, который тут же сложил его в считывающее устройство.

Неторопливо, без особого аппетита поев, все расположились в креслах и почти мгновенно уснули.

Хохайя уже оторвалась от линии горизонта и залила светом кабину катера, когда диверсанты начали просыпаться. Поднявшись и наскоро сполоснув лица, они принялись загружать песчанки. Ящики пластида, переносные ракетные комплексы земля-земля и земля-воздух, песчаные мины, снаряды к пушкам и патроны к пулеметам и автоматам укладывались на задние сиденья машин. В небольшие грузовые отсеки помещались канистры с водой, десантные пищевые пайки и разнообразное электронное разведывательное оборудование. Практически весь имеющийся в катере груз был поделен на четыре части.

Окончив погрузку и перекурив, группа расселась по машинам и двинулась по пустыне в сторону обнаруженного разведкой оазиса. Полтора часа непрерывного мелькания за фонарем кабин барханов — и песчанки выскочили на небольшое плато, в центре которого мертвыми скелетами стояли два десятка высохших стволов деревьев. Картина была безрадостная, но люди не обратили на это никакого внимания. Остановившись у горловины высохшего колодца, трое из них стали вынимать груз и спускать его вниз, а Колдун, прихватив с собой датчики сигнальной системы, полез на одно из деревьев. В течение часа все было закончено и тайник засыпан песком. На такой жаре работа быстро выматывала, и, окончив ее, все уселись в короткой тени от машин на отдых.

— Командир, перед отходом сюда я просмотрел информацию по радиоперехвату. Там есть интересный момент, — лениво проговорил инженер, потягивая из фляжки воду.

— Ты имеешь в виду караван с тиналом, идущий завтра на космодром.

— О нем я и говорю.

— И твое предложение?

— Надо бы посмотреть на него с близкого расстояния, а если охрана слабовата, то и разобраться с ним. Топливо нам нужно, карты и другая информация там будут. Да и вслепую прекратим передвигаться, — уже более заинтересованно и активно закончил инженер.

— Время у нас еще есть. Ночью отгонишь катер, а потом можно и сходить посмотреть на этот караван.

Закончив фразу, Шаман встал и, казалось, бесцельно стал ходить вокруг колодца, все дальше удаляясь от него по спирали и внимательно смотря под ноги.

— Что он ищет? — спросила Сирена, трогая рукой лежащую на песке кисть психолога.

— Следы ушедших отсюда людей. По одному предмету можно многое узнать о здешней цивилизации.

— А если людей тут не было?

— Значит, колодец нам привиделся, — усмехнулся Самум.

Девушка смутилась, но не стала ничего пояснять, а, поднявшись, пошла к высохшим деревьям, где стала, передвигаясь, разгребать то одной то другой ногой тонкий слой нанесенного ветром песка. Вскоре под одним из ее ботинков что-то звякнуло, и она, наклонившись, увидела, что на поверхности лежит статуэтка размером не больше указательного пальца. Подняв и отряхнув вещицу, она еще некоторое время разгребала рядом песок, но больше ничего не нашла.

Разглядывая находку, она двинулась в сторону песчанок. Фигурка была плоской, похоже, выточенной из камня и представляла собой маленького человечка с двумя руками и двумя ногами. Ее руки были согнуты в локтях и подняты вверх, ноги широко расставлены. На месте головы имелся неровный, шероховатый скол, и было понятно, что ее отломали.

Подойдя к Шаману, она молча протянула ему находку. Повертев фигурку в руках, тот показал ее сидевшим у машины Самуму и Колдуну. Последний молча кивнул, а психолог протянул руку и, получив вещь, тоже тщательно ее осмотрел.

— Давайте выдвигаться, — произнес Шаман, пряча возвращенную ему фигурку в карман и делая знак Колдуну, опущенным пальцем описал в воздухе круг.

Машины с легким гулом оторвались от песка. Песчанка под управлением Шамана сразу пошла к барханам. Сирена оглянулась. Через фонарь кабины она увидела, что машина инженера сделала внутри оазиса круг и только потом устремилась вслед за ними.

«Воздушными струями подмел следы», — поняла девушка и уже по привычке начала фиксировать ландшафт по правому борту, изредка поглядывая на экран заднего вида.

Вернувшись к стоянке катера без происшествий и немного отдохнув, они вновь принялись за разгрузку. Колдун расстелил под скалой сеть и в центре нее установил песчаную мину, поколдовав с взрывателем. На сеть диверсанты стали складывать боеприпасы, пищу и оборудование, которое должно было остаться здесь. Когда все было закончено, инженер собрал свободные концы сети в узел и туго стянул их обрезком каната, пропуская его сквозь ячейки. Получив от Шамана утвердительный кивок, он нажал кнопку дистанционного управления миной — и объемный затянутый сетью тюк в течение нескольких секунд скрылся под слоем песка.

— А как доставать будем? — спросила Сирена, которая уже поняла, что песчаная мина работает по тому же принципу, что и модули в ее ботинках.

— Я выставил глубину в два метра, — пояснил Колдун. — Любой из нас выкопает руками ямку в полметра. Потом цепляй канат за любую петлю и песчанка вытащит все на поверхность. Если не подать контрольного сигнала с пульта и начать раскапывать, то мина сработает и все уйдет вниз, а тут до грунта двадцать метров.

Работа продолжалась. Самое необходимое было вновь уложено на задние сиденья вездеходов, и один из них загнали в грузовой отсек. Хохайя уже клонилась к закату, когда все было погружено и каждый успел принять легкий душ. В кабине ужинали с полным комфортом в последний раз. Колдун отгонит и спрячет катер в пещере, и их домом станут тесные кабины песчанок.

— Сирена, пойдешь с Колдуном. Пробитый маршрут сам по себе, а лишняя пара глаз не помешает. Отвечаешь за него головой.

— Слушаюсь, командир, — взяв под козырек и вскочив с кресла, с улыбкой отчеканила девушка.

— Не вижу ничего смешного, — серьезно проговорил Шаман. — Мы на территории противника, и, обнаружив нас, гаюны церемониться не будут. Пока все тихо, но не учтенный фактор риска — это случай, который может поставить всю операцию под удар. Слушайте мой приказ.

Инженер при этих словах поднялся из кресла и встал рядом с Сиреной.

— Колдун, ты отвечаешь за успешный перегон, маскировку и консервацию катера. В случае боестолкновения с противником вы, сержант, обеспечиваете прикрытие отхода напарника и несете полную ответственность за его жизнь. Вопросы? — Секунду помедлив, он продолжал: — Нет вопросов. Выполняйте задание. — И прихлебывая сок из пакета, пошел к выходу.

Самум поднялся следом, подмигнул остающейся паре и тоже скрылся за дверями кабины.

— Жестковато ты с ней, — произнес он, когда гул двигателей ушедшего в темноту катера стал почти не слышным.

— Ничего, пусть привыкает. Ответственность дисциплинирует. Характер у нее есть, так что все будет в норме. У нас и так тут почти курорт.

— Ну ты и скажешь, — подув на воображаемые мозоли, возразил Самум.

— Ладно, пошли поспим. — И начав двигаться к вездеходу, добавил: — Имей в виду — ты сзади на ящиках.

— Ну конечно. Подчиненные — это расходный материал, — начал бурчать психолог, идя следом. — Одного в прикрытие, другого на ящики.

Шаман не удостоил его ответом, и, немного повозившись на своих местах, оба уснули.

Разбудил их сигнал системы наблюдения, но, увидев зеленый глазок индикатора, Самум тут же уронил голову на свернутую куртку. В зону наблюдения вошел вездеход Колдуна. Шаман взглянул на часы, потягиваясь, вылез из вездехода и сделал несколько приседаний. Командир должен встречать подчиненных после выполнения задания, когда бы они ни возвращались. Это укрепляет в них веру в себя, в то, что их ждут, за них волнуются, и они не могут не оправдать этого ожидания.

«Для Колдуна это детские сопли, а Сирене пригодится», — подумал он, опуская забрало ночного видения и ожидая подхода песчанки.

Машина вынырнула из темноты в другом, чем он ожидал, секторе и стала стремительно приближаться. Водитель уже понял, что не успеет затормозить, и, заложив крутой вираж, влетел на площадку со спины ожидающего его командира. Все вокруг затянуло густым облаком пыли так, что Шаман даже закашлялся. Торжественность минуты встречи была утрачена. Фонарь кабины сдвинулся, и с водительского кресла на песок соскочила Сирена.

— Господин капитан, — звонко и даже как-то задорно доложила она, — ваше задание выполнено. Рейд проведен без происшествий. Техника в полном порядке.

Из-за машины неторопливой походкой вышел Колдун и лениво добавил к прозвучавшему рапорту:

— И рядовой состав построен.

— Ложитесь спать, сержант, — со вздохом проговорил Шаман. — Мы тут еще немного поговорим.

Они отошли от вездеходов за границу поднятого пылевого облака и, сев на песок плечом к плечу, закурили.

— Бросал бы ты свои шуточки, Миша, — сделав пару затяжек, произнес Шаман.

— Чес слово, не я, — ответил тот. — Просто я ей объяснил, что ты любишь дисциплину. Разве я не прав. А обкатать ее надо было. Схватывает на лету. Молодец и реакция хорошая. Ну а за пыль извини. Если завтра прикажешь, я тебя вытряхну.

— Как все прошло? — помолчав, спросил Шаман.

— Все было тихо. Никого не встретили. Катер пристроили.

— Ладно, отдыхай.

Колдун ушел, а Шаман еще долго сидел на месте и то смотрел на звезды, то, склонив голову, чертил что-то пальцем на песке.

 

Глава 4

Первые лучи Хохайи, упавшие на песок и оживившие однообразие пустыни тенью барханов, застали группу в точке, находящейся между седьмым и третьим модулями, добывающими тинал. Система радиоперехвата не только записывала все переговоры, ведущиеся гаюнами, определяла местоположение корреспондентов, расстояние их друг от друга, но и расставляла их на условной карте согласно сторонам света, взяв за точку отсчета район трех пальцев. Карта была белая, без данных рельефа местности, но в пустыне это не должно было доставить больших проблем.

Вездеходы диверсантов, выбрав два бархана повыше, устроились почти на их вершинах, в километре друг от друга, прикрывшись маскировочными зонтами. Ожидание транспорта не затянулось. Не прошло и часа, как между барханами стало заметно движение. По всей видимости, колонна была огромной. Согласно данным дальномера, передняя машина уже находилась в пяти километрах от места засады, а конец колонны еще выползал и выползал из-за песчаной горы, растянувшись почти на километр.

— Хорошо, равномерно идут, как по дороге, — охарактеризовал движение Самум, глядя в монитор.

Находящийся с ним в кабине Колдун, тоже неотрывно смотрящий на экран, промычал что-то невразумительное, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в данной оценке.

Когда колонна приблизилась, психолог присвистнул от удивления. Транспорт гаюнов представлял собой не отдельные машины, а единый модуль, длиной более километра, который, изгибаясь, подобно телу змеи, полз между барханами, частично сминая их склоны своим весом. Гигантская по размеру и весу машина не проваливалась в песок, опираясь на сплошную биомеханическую платформу шириной в десять-двенадцать метров. На поверхности платформы была закреплена емкость, изготовленная из гибкого металла или пластика. Передней частью монстра являлась выпуклая, приподнятая над всей платформой кабина управления, с продолговатыми обзорными стеклами, что еще больше напоминало ползущую змею.

— Ну что ж, может, это и к лучшему, — произнес Колдун, когда транспорт скрылся за барханами, проползя мимо. — Не надо будет гоняться за разбегающимися тараканами по всей пустыне.

— Полностью с тобой согласен, — ответил Самум. — Очень компактная мишень. Но больше всего мне нравятся два технологических люка по бокам кабины. Думаю, надо работать.

— Сейчас узнаем, какое мнение у командующего. — И свернув маскировочный зонт, Колдун начал спуск песчанки с бархана, чтобы через несколько минут стать бок о бок с машиной Шамана.

— Что будем делать, командир? — сдвинув фонарь кабины, спросил инженер, когда вездеходы сблизились.

— Сейчас он идет к третьему модулю и, похоже, по прямой. Потом двинет на космодром. Мне кажется, что мы сможем точно определить направление его движения. Обходим третью точку. Я останусь километрах в пяти от нее, чтобы сориентировать вас по направлению. Вы проходите дальше и присматриваете несколько подходящих мест, потом решим, какое из них нам подходит. Что у тебя, Самум? Сможешь достать то, что нам надо?

— Думаю, проблем не будет, если этот гений не подкачает. — И психолог дружески хлопнул по плечу Колдуна.

— Ну что, тогда мы пошли вперед? — ожидая команды, спросил водитель.

— Давайте.

Песчанка под управлением Колдуна оторвалась от песка и почти бесшумно на малой скорости скользнула за бархан.

Шаман отдавать приказ о движении не торопился. Он еще раз прокручивал в голове варианты предстоящей операции, ее плюсы и минусы. Время достижения основной цели их заброски, если еще не поджимало, то его просто могло не хватить в конце. Он не сомневался, что есть и другие способы достать необходимую информацию, но этот был самый быстрый и, как виделось, самый безопасный. Вопрос о полезности информации, которую они получат, не стоял, но он мыслил стратегически и при минимальном риске хотел получить максимальный результат.

— Ладно, — принял он решение. — С чего-то надо начинать. Я бы, конечно, взял целиком, но если отдают частями, не будем отказываться.

Сирена, сидевшая за управлением, терпеливо ждала приказа, постукивая от нетерпения пальцами по рычагам управления.

— Поехали, — прервал свои размышления Шаман. — Модуль обойдешь километров за двадцать, потом вернемся и подойдем потихоньку ближе.

Девушка аккуратно сняла машину с места, и уже через два часа они вновь заняли позицию для наблюдения за одним из барханов.

Транспортник гаюнов был нетороплив, и его скорость не шла ни в какое сравнение с песчанкой. Он появился в пределах видимости часа через три, медленно и, казалось, неотвратимо двигаясь к своей цели.

Как только Шаман установил направление его движения, вездеход сразу же снялся с места и ушел вперед, выискивая среди песчаных холмов своего брата-близнеца. Радиоконтакта машины диверсантов между собой не поддерживали, во избежание если не пеленгации, то фиксации службой радиоперехвата противника работы на планете посторонних передающих средств. Единственная система подачи сигнала свой-чужой работала в радиусе двух километров и не могла быть обнаружена следящими устройствами гаюнов, так как постоянно включалась и выключалась, что могло быть принято за помехи в эфире. Когда на панели приборов загорелась зеленая лампочка, Сирена сбросила скорость и, позволив машине проскользить еще немного вперед, остановила песчанку. Через пару минут на экране задней полусферы мелькнул вездеход Колдуна и вскоре стал бортом к командирской машине.

— Нашли три неплохих места, — сообщил Колдун, сдвинув фонарь кабины.

— Сейчас я переброшу на ваш блок направление движения, — ответил Шаман, щелкая клавишами.

— Получили, — просигналил инженер, подняв большой палец руки и всматриваясь в экран своего монитора.

— Есть подходящее место, — сориентировавшись по полученной схеме, сообщил он. — Придется установить три мины на максимальный радиус действия.

— Ты не забыл, что нам с этим утопленником потом еще работать? — предупредил Колдуна Шаман.

— Все учтено. Ляжет на грунт на глубине сорок метров. Никто никогда его оттуда не поднимет.

— А топливо?

— Хвост будет нас ожидать в районе пяти. Так что достанем.

— Хорошо. Действуйте. Мы пойдем за вами.

Песчанка Колдуна развернулась и ее плоское тело нырнуло между ближайшими барханами. Машина Шамана не замедлила последовать за ней.

Проскользив над песком пару километров в кильватере передней машины, они выскочили на огромную песчаную площадку.

По какой-то прихоти местных ветров расстояние между барханами здесь было около ста метров, а ее длина, согласно показаниям дальномера, превышала два километра. Удобный путь для движения тяжелой машины, и водитель транспортника не должен был его миновать.

Вездеход Колдуна завис метрах в двухстах от ее начала, и было видно, как Самум сбросил на песок первую мину, отойдя еще метров на триста — вторую, а потом и третью. Окончив минирование, водитель развернул машину, и она скрылась из поля видимости.

— Отходим назад, — скомандовал Шаман. — Пристройся вон на той горке, — и он указал на вершину бархана, отстоящего от места действия на расстоянии около пятисот метров.

По всем правилам они должны были покинуть зону минирования, но он не хотел отказывать всей группе в удовольствии увидеть результаты своей работы. Победа не только возбуждает. Видимый ее результат придает уверенности личному составу в проведении следующих операций, настраивает на боевые действия.

Сирена раньше никогда не видела, как работают песчаные мины, поэтому, опустив машину на песок и раскрыв маскировочный зонт, она сразу приникла к экрану оптической системы внешнего наблюдения.

Мины, установленные Самумом, отчетливо просматривались на песке, и девушка уже хотела спросить командира, почему они на поверхности, когда смертельные цилиндры один за другим исчезли под песком. Вся заминированная площадка пошла легкими волнами, которые докатились до ближайших барханов, и с их пологих боков вниз потекли маленькие песчаные лавинки. Еще несколько секунд песчаная поверхность вибрировала, как будто медленно вскипая и перемешиваясь, а потом затихла.

Шаман слегка подвернул камеру оптической системы, чтобы отчетливо видеть начало выхода транспортника на эту арену смерти.

Ожидание надолго не затянулось. Сначала вдали замелькала спина ползущего монстра, а через несколько минут над площадкой уже нависла его голова — кабина. Огромная змея уверенно несла свое тело, ни на миг не сомневаясь в своей силе и безопасности. Монстр втянул многотонное туловище в раскрытый капкан, не подозревая этого. Неожиданно даже для наблюдателей его голова ткнулась в песок и исчезла под его поверхностью. Транспортник еще продолжал движение вперед, но со стороны уже был похож не на змею, а на огромное тело подводной лодки, которое величественно уходит в глубину, но не водного, а песчаного океана. Его несущая платформа исчезла почти мгновенно, а высокие бока погружались медленно, но неотвратимо. Сбежавшие со склонов ближайших барханов лавины ускорили гибель монстра и вскоре столкнулись друг с другом над его исчезнувшей спиной. Две минуты — и песчаный океан, поглотив свою добычу, уже успокоился.

— Вот это да, — не удержалась от возгласа Сирена. — Так мы их всех за несколько дней разлохматим.

— Девушка, выбирайте выражения, — с довольной улыбкой на лице проговорил Шаман. — Если эти все, как вы изволили выразиться, не поверят, что их транспортник попал в блуждающую зыбучку, то уже завтра они начнут лохматить нас. Будем надеяться, что этого не случится. У меня нет никакого желания скакать козлом по этим барханам. Запомните, два раза подряд такие операции не проводятся.

Несколько умерив боевой азарт девушки, он стал с нетерпением поджидать подхода песчанки Колдуна. Его вездеход подошел минут через десять.

— Удалось? — спросил Шаман.

— По полной программе, — ответил Самум, привстав в кабине.

— Тогда давайте убираться отсюда. Курс на юг, — приказал он Сирене. — Снимайся аккуратно и особо не гони. Если будут осматривать местность, чтобы после нас никаких следов.

Девушка помнила, как у колодца Колдун заметал следы пребывания группы. Медленно подняв песчанку, она сделала над барханом небольшой круг, заставив песок под струями осыпаться вниз. После этого, на малой тяге плавно потянула машину в сторону, ставя ее на заданный курс. Окончив маневры, взглянула украдкой на Шамана. Тот удовлетворенно кивнул, сделав вид, что сосредоточенно ищет в кармане сигареты. Хороший солдат не должен надеяться на постоянный контроль командира, а должен быть уверен в своих силах и действиях. Такого солдата не надо хвалить, небрежный кивок скажет ему гораздо больше. Командир бы это же сделал точно так же. Все в норме — и это высшая похвала.

Диверсанты уходили в глубь пустыни. Как песчаные волки, взяв добычу и насытившись, уходят подальше от места пиршества, чтобы более сильный хищник не нашел их по запаху смерти. Так поступили и они. Как и у волков пустыни, у них не было своего логова, а следовательно, их трудно было выследить или устроить засаду. Чтобы их убить, а тем более поймать, охотников должно быть очень много, но и тогда стая, распавшись на одиночек-невидимок, незаметно просачивалась через густую сеть охотников и собиралась, вновь следуя инстинкту выживания и сохранения вида.

Углубившись километров на двести в безжизненные пески, строго на юг, Шаман приказал сменить направление. Машины, сделав крутой поворот, двинулись на восток. Пески вскоре кончились и под днищем машины теперь лежала мертвая, выжженная солнцем, растрескавшаяся земля такыров. Местность начала понижаться, и он решил уже вернуться. Их маскировка была рассчитана на пески, здесь же они были видны с воздуха за многие десятки километров.

— Самум подает сигнал, — оторвала его от принятия решения Сирена.

Шаман посмотрел налево. Катер Колдуна, всю дорогу идущий сзади и несколько справа, поравнялся с ними. Самум за фонарем кабины активно жестикулировал, показывая куда-то в сторону. Повернувшись и ничего не заметив в указанном направлении, Шаман кивнул. Психолог был опытным человеком и без серьезного повода не стал бы вмешиваться в избранный командиром маршрут.

Получив согласие, песчанка под управлением Колдуна сбросила скорость и, немного отстав, резко ушла вправо. Сирена выполнила тот же маневр, и вскоре машины неслись по низине, с обеих сторон которой постепенно вырастали глиняные стены. Огромная промоина понижалась и через два километра превратилась в узкое каменное ущелье, многократно увеличивающее легкий шум почти неслышно работающих двигателей.

— Обгони их и высматривай место на теневой стороне, — приказал Шаман.

Хохайя уже прошла зенит, и глубокие тени от одной из стен медленно наползали на дно этого творения природы.

Подходящая площадка вскоре была обнаружена и песчанки, медленно опустившись на нее, заглушили двигатели. Откинув фонари, все выбрались на каменные плиты и стали разминать затекшие от многочасового сидения члены.

— Ну и что мы получили от всей этой суеты? — задал вопрос Шаман приближающемуся к нему и разминающему шею Самуму.

— Обработка заканчивается, — ответил тот. — Через десять минут все будет в нашем формате.

В ущелье было прохладно. Мужчины с удовольствием закурили, а девушка отошла в сторону. Вернувшись, она приложила палец к губам и, показав в сторону, прошептала:

— Там что-то шумит.

Диверсанты поднялись. С двух сторон их прикрывала легкая броня машин, с третьей — скала. Колдун достал пистолет и, мягко ступая, выглянул из-за борта и напряг слух. Ничего не услышав, он обогнул корму и, прижимаясь к стене, вскоре исчез в полумраке. Все напряженно ждали. Появился инженер, идя спокойной походкой, без оружия в руках.

— Там родник, — сообщил он, увидев вопросительные взгляды, и протянул Самуму мокрую фляжку. — Вода падает с высоты, вот и шумит.

Психолог ушел с емкостью за машину, но вскоре вернулся, прикладываясь к горлышку.

— Холодная, — с видимым удовольствием проговорил он, протягивая Сирене фляжку. Все сделали по нескольку глотков, передавая ее друг другу.

— Ну что, кончил там твой переводчик работу? — спросил Шаман.

Самум молча принес персоналку, раскрыл ее и вставил в приемное гнездо кристалл записи.

Экран засветился и на нем появилось несколько строк.

— С чего начнем, — спросил гений сетевого взлома, когда все ознакомились с общим содержанием имеющейся на кристалле информации.

— Давай сначала карты, — потребовал Шаман.

Психолог защелкал кнопками — и на экране появилось первое изображение, которое все сразу узнали. Это была карта пустыни и прилегающих к ней районов. Некоторые из имеющихся на ней отметок не надо было даже расшифровывать.

— Пятнадцать добывающих модулей, — пересчитав, протянул Колдун. — Работенки нам тут больше чем достаточно.

— Но только один космодром, — оптимистично заявила Сирена, ткнув пальцем в экран.

— Да это несколько упрощает задачу, — согласился с ней инженер.

— Пока даже и не думайте об этом, — прервал их Шаман. — Лучше ответьте мне, что это такое? — И он указал на значок, поставленный на границе пустыни и территории, прилегающей к ней.

— Штаб, — с сомнением протянул инженер. — Нет, не сходится, далековато, дополнительная охрана нужна. Проще на космодроме.

— Какая-нибудь лаборатория, — высказала предположение Сирена. — На космодроме шумно. Взлетают, садятся, все трясется. А там тишина, ничего не отвлекает. Может, там и климат другой.

— Вот, — воскликнул Самум. — Я знаю, что там. — И сделал эффектную паузу, пока все не подняли глаз от экрана и не посмотрели на него. — Там оазис. Работа на модулях не простая. Климатические условия вокруг, не мне вам говорить. Там отдыхают отработавшие смены. Это лагерь отдыха. Увозить отработавшую смену на космодром, это не отдых. Та же казарма, жара, некуда идти. Психологически человек не расслабляется, не отдыхает. А когда накапливается усталость, раздражение, это чревато ошибками в работе. Их командование это должно понимать. Открытый водоем, влажный воздух, растительность. Несколько дней — и уставший работник опять в норме.

— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорил Шаман. — Думаю, нам со временем не помешает посетить этот санаторий.

— И хорошенько там повеселиться, — потирая ладони друг о друга, добавил Колдун. — А что, командир, — увидев осуждающий взгляд, стал защищаться инженер. — Мы тоже устаем и можем наделать ошибок. Нам тоже нужна релаксация. Приедем туда, будет двойная польза. Отрелаксируем отдыхающих, ну и сами снимем стресс.

— Подумаем. Давайте дальше. Что означают вот эти значки?

— Скорее всего это оазисы, — высказал предположение инженер. — Уж очень их много.

— Почему?

— Мне кажется, вот эта точка соответствует тому погибшему оазису, в котором мы сделали тайник. Если совпадет, тогда я угадал.

— Самум, потом проверишь.

— Сделаю, — ответил психолог.

— Здесь вроде все более-менее понятно, — проговорил Шаман. — А что представляют собой соседние области? Найди нам карту покрупнее.

Самум начал щелкать клавишами, но нашел только карту материка, вся середина которого была отмечена как пустыня, в которой они и находились. Подробных карт прилегающей местности не было.

— Больше ничего нет, — сообщил он. — Да и зачем им карты других районов, если они туда все равно не попадут.

— А ничего себе пустынька, — с восхищением отметил Колдун. — Только из одного конца в другой около пяти тысяч километров. Если тут везде залежи тинала, то… — От открывающихся перспектив он даже присвистнул.

— Вот поэтому и не будем размениваться на мелочи, а надо решать вопрос кардинально, — твердо заявил Шаман. — Боря, ты тут тщательно поройся, — он кивнул на персоналку. — Будет что-то интересное, посмотрим. Миша, включи биолокатор и прогуляйся немного вперед, но не дальше километра. Посмотри, может, что интересное попадется. Сержант!

— Меня Леной зовут.

— Так вот, Лена, пока Колдун местность впереди посмотрит, шагом марш принимать водные процедуры. У тебя двадцать минут.

Все получили задания, и каждый занялся своим делом. Шаман открыл люк грузового отсека своей песчанки, достал большой кусок пленки и расстелил ее между машинами. Потом стал выгружать десантные пайки. От подготовки к ужину его оторвал Самум, который по-прежнему копался в захваченной информации.

— Посмотри сюда. Похоже, природа матушка повторяется.

— Что ты имеешь в виду, — заинтересованно спросил Шаман подходя.

— Нам повезло. Среди экипажа транспортника был какой-то любитель-этнограф. Он записывал язык местных аборигенов, снимал их камерой и даже перевел местный на гаюнский. Сначала послушай. — И Самум щелкнул клавишей.

Из динамиков персоналки послышались гортанные звуки.

— Очень похоже на земной арабский, — какое-то время прислушиваясь, проговорил Шаман. — Мне кажется, я слышал слова «ребенок» и «бог».

— Я прокрутил это место трижды и услышал то же самое.

— А теперь смотри. — И жестом фокусника он открыл другой сегмент кристалла.

На Шамана крупным планом смотрело человеческое лицо. Те же глаза, уши, нос, желтовато-коричневая кожа и шевелюра черных волос. Сейчас он знал, что это местный житель и искал отличия от человеческих параметров, но не находил их. Камера отъехала от аборигена, и объектив полностью охватил фигуру. Две руки, две ноги и худощавое строение туловища. О том, что человек на экране не землянин или не выходец из Союза, говорила только короткая коричневая юбка на бедрах мужчины и ожерелье, висящее на шее, состоящее из длинных игл то ли природного, то ли искусственного происхождения. В кадр вошел гаюн в военной форме и стал рядом, положив свою огромную руку на плечо аборигена. Только тут стало ясно, что местная народность очень низкорослая. Фигура аборигена едва доставала рослому гаюну до пояса.

— Судя по одежде и ожерелью, огнестрельного оружия они еще не знают, — проговорил Шаман.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, вот это. — И психолог продемонстрировал следующий сюжет.

Экран персоналки мигнул, и на нем появилась знакомая бронемашина с эмблемой сжатого кулака на фоне солнечного диска. Люк боевой башни был откинут, и из него свисало тело гаюна в военном кителе. На спине был хорошо виден характерный разрыв ткани круглой формы, вокруг которого расползлось пятно темно-бурого цвета. Объектив камеры, плавно передвигаясь, обогнул машину с кормы. Взору предстали еще два трупа в военной форме, лежащих на песке, с характерными следами огнестрельных ранений.

— Да, — протянул Шаман. — Хотя ответ может быть достаточно прост. Было использовано трофейное оружие.

— Ты не забыл, каков вес автомата имперцев? При этом, думаю, надо учитывать калибр и силу отдачи. Между прочим, пулемет с турели нападавшие не сняли, а кобура пистолета вот у этого застегнута.

— Да ты прав. Им, по всей видимости, не нужно оружие противника.

— Они его просто не смогут носить, не говоря уже о применении.

— У меня появилось непреодолимое желание побыстрее познакомиться с представителями местной цивилизации.

— То же самое могу сказать и о себе.

— Пожалуй, с этого и начнем, как только выберемся отсюда. Рассчитай два-три ближайших маршрута к оазисам. И вплотную займись языком.

Шаман отошел и вновь занялся приготовлениями к ужину. Вскоре к нему присоединилась Сирена, короткие волосы которой были прилизаны после купания, а комбинезон приобрел более чистый вид.

— Куда запропастился Колдун? — спросил Шаман, когда они втроем расположились за импровизированным столом.

— Здесь я, — донеслось из темноты, и на площадку вышел инженер, голый по пояс с шевелюрой мокрых волос.

Все накинулись на еду, и в течение некоторого времени трапеза проходила в полном молчании.

Когда первый голод был утолен, командир первым взял слово.

— Сирена, Колдун, после ужина посмотрите в базе данных. У нас появилась информация о местном населении. Завтра осторожно посмотрим два-три оазиса. Мне кажется, что имперцы действуют, как всегда, в своей обычной манере. Скорее всего, вокруг мертвая зона.

— У нас топлива только в один конец, — с набитым ртом проговорил инженер, последним севший за стол.

— Предложение?

— Сначала заправиться.

— Что ж, придется рискнуть, — принял решение Шаман. — Долго пешком не набегаемся. Здесь, конечно, никакого приема нет. — Он взглянул на Самума.

— Естественно, — подтверждая, кивнул тот головой.

— Миша. Придется тебе, как закончишь ужин, прогуляться на равнину и послушать, что там думают и собираются делать по поводу пропажи транспортера.

— Уже.

— Что уже?

— Уже слушаю.

— Ты что, оставил там блок радиоперехвата?

— Естественно, как только увидел, что рельеф местности пошел вниз. Вам с Борькой только бы глобальные ситуации решать кардинально. Если я буду ваших приказов дожидаться, то, как ты только что выразился, не набегаюсь. Вторые сутки душа болит, на чем завтра передвигаться будем.

— Ты гений, — Шаман наклонился к Колдуну и, приобняв его за плечи, встряхнул.

— Сам знаю, но не забудь об этом, когда будешь писать на меня представление и подсчитывать на пальцах дни моего отпуска. Пальцев тебе должно не хватить.

— Согласен. Не хватающий один я займу у Бориса.

— Так я и знал, — проговорил, вставая, Колдун, прихватывая с собой упаковку с соком. — Я выгружу канистры, наберете воды.

Через несколько минут он загремел в густых сумерках пустой тарой. А еще через минуту стоящая за спиной психолога песчанка снялась с грунта и исчезла так тихо, как будто и не двигалась, а ее поглотила наступающая тьма. Поднялся и Шаман.

— Пойду посмотрю, что там еще можно откопать в нашем улове, — проговорил он. — Ты все успел сбросить в блок памяти?

— Как только окончил перевод, продублировал на обе машины, — ответил Самум.

Когда Шаман ушел, Сирена спросила:

— А как ты достал информацию с транспортера?

— Выстрелил Пиратом.

— Это как?

— Есть такое устройство. Проще говоря, это пуля. Она пробила люк технологического щита, после чего последовал микровзрыв. Полость в пуле открылась и из нее вылез маленький умненький робот. Он быстро разобрался с напряжением в кабелях, подходящих к щиту, и установил, какой из них подключен к процессору транспортника. Ну а дальше, сама понимаешь, никаких проблем.

— И с глубины сорока метров перебросил информацию? — с сомнением спросила девушка.

— Нет конечно. Роль антенны сыграл весь корпус, а точнее две последних секции. Они-то находятся на глубине всего пять метров.

— Так, значит, мы все-таки оставили следы нападения?

— И да и нет. Когда Пират добрался до памяти процессора и перебросил нам всю имеющуюся там информацию, он самоликвидировался, сгорев без остатка, на центральном кабеле при этом устроив маленький пожар. Там все оплавилось. Возможно, с помощью молекулярной экспертизы и можно что-то доказать или хотя бы заподозрить, но попробуй достать транспортер из-под такого слоя песка. Раскопки придется проводить месяц, огромными силами, а где они их возьмут. Так что не переживай, все сделано очень аккуратно.

Они еще немного поболтали, при этом Самум показал Сирене запись с аборигеном и рассказал о близости местного языка к арабскому. Потом девушка стала убирать остатки ужина, а точнее следы их пребывания в ущелье. Психолог опять углубился в изучение добытой информации. Еще через час вернулся Колдун. Песчанка под его управлением бесшумно выскользнула из темноты и опустилась на прежнее место. Появление инженера заметили только тогда, когда он подошел к открытому фонарю кабины, в которой работал Шаман, и притронулся к его плечу.

— Чем порадуешь, — спросил тот, не отрываясь от экрана.

— Тишь да гладь, командир. Гаюны нашли свой транспорт. Считают, что он провалился в зыбучку. Матерят какого-то Ю-Гана, по всей видимости, водителя. Начальник третьего модуля интересовался, не нужна ли его помощь. Его тоже крепко послали, чтобы не лез не в свое дело. В общем, спасательной экспедиции не будет. Мы сможем спокойно заправиться.

— Хорошие новости. Значит, завтра с утра заправка, а потом через парочку оазисов выдвигаемся к санаторию. Посмотрим, что там творится. Кстати, ты просмотрел записи с транспорта?

— Да.

— Увидел что-нибудь интересное?

— Только то, что, похоже, здесь идет странная война или, если быть более точным, шла.

— Ну этот вывод напрашивается сам собой, стоит только один раз взглянуть на этот ролик. А что ты увидел странного?

— Открой тот сегмент, где стоит броневик гаюнов с уничтоженным экипажем.

— Вот он, — пощелкав кнопками, показал на экран Шаман.

— Останови, — попросил Колдун, когда в объектив камеры попал другой борт машины.

Шаман утопил клавишу — и картинка замерла на экране.

— Что ты видишь?

— Броневик и трупы.

— А чего не хватает на картинке?

— Вроде все на месте, — вглядываясь в изображение, протянул он.

— Нет четвертого трупа. Экипаж этой машины состоит из четырех человек.

— Ну и что это меняет. Его захватили те, кто напал на броневик. Он мог не попасть в объектив видеокамеры. Его могло по каким-то причинам вообще не быть в экипаже, или он находится мертвым в машине.

— А теперь увеличь вот это место, — и инженер показал на небольшой выступ на башне. — Теперь что скажешь, — спросил он, когда весь экран занял калиматор башни для кругового обзора.

По реакции Шамана было похоже, что он начал понимать, что имеет в виду Колдун. Изображение на экране сдвинулось, и теперь они разглядывали лобовую часть броневика.

— Похоже, я начинаю стареть, — с горечью произнес командир диверсантов. — Неужели это Юге-Кераб.

— Мне кажется, что это именно так.

— Может быть, кто-нибудь мне объяснит, что вы тут увидели и что такое Юге-Кераб, — с легким возмущением спросила Сирена, сидевшая рядом с Шаманом в кабине и не дождавшаяся разъяснения от мужчин.

— В принципе, мы на это в какой-то мере рассчитывали, — произнес Шаман, не реагируя на возмущение девушки.

— По крайней мере ситуация нам знакома, и ты с этим разберешься, — ответил Колдун.

— Надо попробовать. Тут моих навыков может не хватить, но попробуем обязательно. Нам бы еще сурусу найти, — уже с подъемом проговорил командир.

— Было бы очень неплохо, а потом Шер-Паша. Пойду, порадую Самума. — И инженер отошел от машины к каменной стене, у которой на пустых канистрах сидел психолог.

Сирена обратила внимание, что когда Колдун сообщил так обрадовавшую командира новость Самуму, тот даже привстал, а потом его пальцы и руки лихорадочно забегали по клавиатуре персоналки. Инженер наклонился и стал что-то показывать на экране. Присмотревшись, психолог переложил персоналку с колен на стоящую рядом пустую канистру и, поднявшись, хлопнул обеими руками принесшего радостную весть по плечам. Но когда вновь потянулся за копайзером, был остановлен. Колдун молча показал ему на пустые канистры. Было видно, что Самум вздохнул, взял емкости и ушел в темноту.

— Вот это правильно, — проговорил Шаман, краем глаза наблюдавший за сценой и одновременно что-то искавший в маленьком ящичке на панели машины. — Хорошо, что он меня еще не погнал за водой, — добавил он.

— Командир, может, все-таки расскажешь, что произошло. Солдат, не понимающий маневра, плохой солдат.

— Если у нас все получится, то и твой выход скоро на сцену, — ответил Шаман и показал девушке найденный в ящичке кристалл записи.

— Это означает, что тебе придется пройти школу чародейства и колдовства.

— Вы, что, все тут заболели или сошли с ума?

— Ни то ни другое. А теперь внимательно слушай. Юге-Кераб это не что, а кто. Переводится как песчаный бес. С этой сущностью мы впервые столкнулись на Смекте.

— Ты сказал бес, — удивленно переспросила Сирена.

— Ты все правильно расслышала и больше не перебивай. Так вот Юге-Кераб, так называют его на Смекте, это даже не бес, а маленький бесенок. Ученым уже давно известно, что энергетика однородных климатических зон на различных планетах идеинтична. Иначе говоря, если в пустыне на Смекте есть Юге-Кераб, то он должен быть и здесь, на Загадке. Ты жила в сельской местности. Приходилось ли тебе видеть в степи или на дороге небольшие смерчи, завихрения?

— Да, я такое неоднократно видела.

— Это и был Юге-Кераб. Женщины на Смекте называют его еще туке, чистюля. Прозвище появилось потому, что если в этот смерч бросить грязную посуду, то туке ее вычистит, правда, если захочет. Эта сущность представляет собой электромагнитную волну. Вроде все понятно ученые объяснили, слово знакомое. Но одновременно не понятно ничего. Туке можно вызвать заклинанием. Он имеет характер. Может быть злым, добрым, хулиганистым и безразличным. Если смерч очень маленький, так, легкое завихрение, значит, туке спит. Он просто перевернулся с боку на бок, и его опять не видно. Житель пустыни или степи никогда не наступит на туке, потому что знает, это может очень плохо кончиться. Может парализовать ногу, можешь потерять память или сойти с ума. Иной раз туке играет, то приближается к человеку, то удаляется от него. Тогда можно побегать за ним, делая вид, что хочешь наступить. Если ты порадовал туке, то он может наградить тебя, привести к кладу, найти потерянную тобою вещь. Туке может и защитить, прогнав песчаных волков. Таких рассказов очень много среди жителей пустынь. На Смекте я сам вызывал Юге-Кераба, просил о помощи, и, ты знаешь, он помог. Чистюля очень любит тепло, поэтому живет, если так можно выразиться, только в жарком климате пустынь и степей.

— Колдун сказал, что неплохо бы найти сурусу. Это тоже какой-то черт?

— На Смекте шаманов называют сурусу. Мне удалось оказать им услугу и они научили меня нескольким заклинаниям. С тех пор я стал Шаманом и собираю где только возможно различные заклинания и обряды. Научиться ими практически пользоваться очень трудно, почти невозможно. Вот почему Колдун и сказал, что нужен сурусу, иначе — наставник, проводник, святой человек, шаман, называй как хочешь. Сурусу так же своими заклинаниями воздействуют на всех обитателей пустыни.

Они могут летом заставить змею заснуть. Собрать полчище скорпионов в огромный шар или натравить стаю песчаных волков на неугодного им человека. Смерть от естественных причин. Возможность воздействовать на общество, держать его в страхе и повиновении. Иными словами, сурусу — это власть песков.

— А что такое заметил Колдун, что вы с Самумом аж подпрыгнули от радости?

— Я же говорил — Юге-Кераб, чистюля. Он скорее всего появился у броневика, потому что тот накалился в пустыне и стал горячее песка. Рядом с ним туке было комфортно, а потом он стал чистить машину. В ходе этого процесса почистил бронестекло калиматора, от чего оно стало непрозрачным. Стекло фар тоже стало от множественных царапин белым. Вездеход мог двигаться и по локатору. Может, гаюны так и сделали, но расшалившийся, как мальчишка, туке повел их по кругу, внося в показания свои поправки. В таких случаях надо останавливаться и ждать, пока Юге-Кераб наиграется и уйдет. Они остановились, но вышли из машины. Может, бесенку что-то не понравилось, может, он продолжил свою игру, но если дополнить картину выводами Колдуна, а я с ним согласен, то туке свел с ума одного из членов экипажа и тот расстрелял своих товарищей.

— И что потом стало с этим гаюном?

— Об этом знает одна пустыня. Он, по всей видимости, ушел. Мог застрелиться в пустыне или просто ушел и погиб от жажды. Бывали случаи, когда человек вновь обретал память, но не помнил, что с ним произошло и что он делал.

— А такого человека можно вылечить?

— Это может сделать только сурусу.

— Колдун называл еще какое-то слово, я не запомнила.

— Шер-Паша.

— Да.

— Это как раз по твоей части.

— Как это по моей?

— В пустыне есть духи, которые подчиняются только женщине. На Смекте существует легенда, что царица Зара в гневе, когда ее муж проиграл сражение, вызвала копателя пустыни Базы, и тот похоронил оба войска под песком и стал уничтожать все живое. Только после того как сурусу убили Зару, Базы успокоился. Шаманы тщательно следят за женщинами, имеющими задатки к овладению священными знаниями. Я не знаю всего, но такие женщины порой просто исчезали, и, я думаю, не без помощи сурусу. Знаю только, что главный сурусу должен быть рожден от такой женщины. Шер-Паша в переводе означает женский угодник. Сущность опасная и непредсказуемая, не воспринимает мужскую энергетику и по просьбе произносящей заклинание может убить, я уже не говорю о различных пакостях, творимых им во имя женщин.

— И что мы теперь будем делать?

— Выполнять задание, пытаться войти в контакт с Юге-Кераб и искать местных сурусу. А для начала надо восстановить кое-какие навыки. Одевай наушники. — С этими словами Шаман вложил в приемное отверстие блока памяти кристалл записи, который в течение всего разговора вертел в пальцах.

Девушка послушно выполнила приказание. Шаман тоже надел наушники. Вскоре в ушах Сирены зазвучало непонятное бормотание, односложные растянутые звуки вперемешку с непонятными труднопроизносимыми словами. Она поняла, что слышит магическое заклятье, вызывающее Юге-Кераб или еще кого-нибудь похлеще, мелкого хулигана пустыни.

«Мне-то это зачем», — мелькнуло у нее в голове, и тут же ее обожгла мысль, которая неоднократно ее беспокоила. Зачем она в группе Шамана. Ответ оказался очень простым. Из нее будут делать шаманку. Не все духи пустыни подчиняются мужчинам, так сказал Шаман. Вот почему он заставлял ее петь на базе. По всей видимости, при произношении заклинаний нужен определенный тембр голоса, причем женского голоса.

Сирена, ловя звуки, несущиеся из наушников, внутренне прислушалась к себе. Нельзя было сказать, что предстоящая перспектива испугала ее, но какого-то подъема тоже не ощутила. Обратив внимание на командира, она сразу поняла, что он вошел в транс. Глаза его были закрыты, мускулы лица полностью расслаблены, голова слегка покачивалась из стороны в сторону, а губы беззвучно шевелились. Девушка тоже попыталась отдаться звучащему напеву, закрыв глаза и выбросив все мысли из головы. Вскоре Сирена обнаружила, что заклинание повторяется. Некоторые звуки и слова, которые должны были прозвучать, она уже предугадывала. Шаман тренировал память, восстанавливая в ней заклинание. У нее же вхождение в транс не получалось, и она тихо сидела, пытаясь просто запомнить слова и нечленораздельные звуки.

Около получаса Шаман пребывал где-то за пределами нормального человеческого восприятия действительности. Неожиданно он спокойно открыл глаза и спросил:

— Какие у тебя ощущения?

— Я ничего не почувствовала и не впала в транс.

— В первый раз так всегда и случается. Никаких ощущений. Кстати, в транс впадать не надо. Здесь нужна только концентрация внимания на заклинании. Когда появляется сущность, ей ведь надо передать конкретную программу действий, на которой тоже нужно сконцентрироваться. Ладно, на сегодня хватит. Колдун давно уже дрыхнет, а Самум теперь просидит до утра.

— Завтра будет как вареный.

— Он может не спать неделю без видимого для себя вреда. Может спать с открытыми глазами. У него еще много достоинств, так что давай укладываться.

 

Глава 5

Когда утром Сирена открыла глаза, Шамана сзади на ящиках уже не было. У соседней песчанки возился Колдун, что-то закладывая в грузовое отделение. Выскочив из кабины, она достала фляжку, сполоснула одной рукой лицо и, взглянув в зеркальце, быстрым движением расчесала короткие волосы.

— Долго спите, мадам, — приветствовал ее инженер. — Начальство приказало бросить что-нибудь на зуб и выдвигаться.

— А где остальные?

— Теперь началось. Пошли вперед пешком. Им, видишь ли, надо прочувствовать энергетику местности.

— Тогда вперед.

— Ну вперед так вперед, — ворчливо проговорил Колдун, забираясь в кабину своей машины.

Они дружно снялись с места ночевки, и Сирена, пропустив вперед песчанку более опытного водителя, пошла за ним, уравняв скорость.

Шамана с Самумом они заметили издалека. Диверсанты стояли спинами друг к другу, широко разведя перед собой руки.

Машина Колдуна, не дойдя до них метров триста, опустилась на начинающийся раскаляться камень. Сирена сделала то же самое.

— И долго они так будут сканировать? — вполне серьезно спросила она.

— Что, поверила после вчерашнего легкого переполоха в песчаного беса? — спросил, усмехаясь, Колдун. — Сколько понадобится, столько и будут. Командир знает, что задерживаться нет смысла. Поешь пока.

Действительно, на границе степи и ущелья они задержались ненадолго и вскоре вновь быстроходные машины начали выписывать змейку между горбами барханов, обходя их то справа, то слева. Когда до утопленного вчера транспортника осталось не более пяти километров, Шаман приказал Сирене, сидевшей за управлением песчанки, остановиться.

— Перехват перехватом, — сказал он остановившемуся рядом Колдуну, — но подстраховаться не мешает. Вы — вправо, мы — влево. Пройдемся вокруг точки. Не торопитесь, слушайте внимательно.

Машины разошлись и, включив биолокаторы и чувствительные датчики, улавливающие работу электро- и радиооборудования, пошли по кругу. Засады не было. Они не обнаружили даже следов пребывания на месте катастрофы спасательной команды. Она, по всей видимости, даже не высаживалась.

У инженера все было готово. Опустив шланг в горловину почти пустого бака, Колдун другой его конец, оканчивающийся длинным металлическим конусом, отнес метров на пять от машин и, определившись, опустил его в песок. Поддерживая шланг, он отошел на пару метров и нажал кнопку на пульте дистанционного управления, который держал в руках. Конус завибрировал, его очертания стали размываться, и он провалился в песок, на глубине пяти метров наткнувшись на емкость с тиналом, установленную на транспортере. Выдвинувшийся из него бур пробил ее стенку, погрузившись в темно-коричневую жидкость, и насос, жадно засасывая, погнал кровь войны в пустые баки песчанки.

Заправка заняла не более получаса, и, когда она закончилась, инженер присоединил к вынутому из бака машины концу шланга баллон с жидким пластификатором. Жидкость под давлением рванулась в емкость с тиналом и, коснувшись его, скоагулировала, образовав в месте пробоя пластиковую пробку, не дающую песку осыпаться внутрь.

— Можно трогаться, — сообщил Колдун, захлопывая крышку грузового отсека, после того как песчанка вытянула шланг с глубины и он был убран.

Машины поочередно прошлись над местом заправки, заметая следы, и встали на курс к ближайшему оазису. Сегодня диверсантам предстоял тяжелый день наблюдения и поисков в испепеляющей духовке пустыни, высасывающей из тел каждый грамм жидкости.

Первый же посещенный оазис подтвердил худшие опасения Шамана, высказанные в ущелье. Было ли это приказом командования, желающего создать мертвую зону вокруг добывающих модулей, или сыграла свою роль патологическая жестокость гаюнов, но зрелище было страшным. Оазис был уничтожен полностью. На момент появления карателей в нем проживало, судя по площади, не меньше двух тысяч человек. Четыре имевшихся колодца были взорваны. Деревья и другая растительность сначала были обработаны дефолиантами, а потом сожжены огнеметами, так же как и легкие жилища аборигенов. Не сдерживаемая никакими факторами пустыня уже почти поглотила цветок наслаждения, так поэтично называли оазисы на Смекте. Кое-где из-под тонкого слоя песка выглядывали выбеленные ветром и лучами Хохайя, изгрызанные волками пустыни кости человеческих скелетов.

Диверсанты не были впечатлительными людьми, но эта массовая бойня беззащитных жителей заставила их сжать кулаки. Шаман даже не приказал высаживаться, а молча дал сигнал Сирене, сидевшей за управлением, продолжать движение.

Когда машины покинули скорбную территорию, Самум просигналил — просят остановки.

— Здесь была жизнь, — подойдя к приоткрытому фонарю кабины, проговорил он. — Может, остался Хоп-ша.

Шаман молча кивнул и выбрался со своего места на песок. Оба нетраца поднялись на ближайший бархан и сели плечом к плечу на его вершине, откуда прекрасно просматривались мертвые стволы цветка наслаждений.

— Кто это Хоп-ша? — спросила Сирена у Колдуна.

— Дух оазиса, — ответил тот. — Его наверняка тут нет. Но если его позвать и он почувствует, что нужен в этом месте, то вернется.

— И что он может сделать?

— Поможет воде вернуться в колодцы. Оживит не погибшие семена и корни. Удержит от наступления пустыню.

— Ты говоришь так, как будто знаком с ним и видел, как он это делает.

— Я видел оживающие оазисы, в которых не было людей. Если тебе не нравится слово Дух, замени его словом Природа или Всепобеждающая природа. Придут люди и помогут духу природы оживить это место. Злые духи, как само зло, приходят к людям и уходят, а добрые всегда с людьми.

Такого объяснения от инженера Сирена не ожидала.

«Нахватался, — мелькнуло у нее в голове. — А может, он тоже нетрац, только скрытый. Вызовет дух машины, и тинал не потребуется», — усмехнулась она про себя, но вслух ничего не сказала.

Вскоре Шаман с Самумом спустились с бархана, и вездеходы вновь замелькали между песочных волн, как хищные барракуды над дном океана.

Осмотр второго оазиса обогатил группу двумя глиняными дощечками с нацарапанными на них письменами. В остальном картина полностью повторилась. Гаюны выжигали и убивали все вокруг.

К месту, отмеченному на карте непонятным значком и, по мнению Самума, являющимся домом отдыха для смен с добывающих модулей, группа подбиралась осторожно. Там должна была быть хорошая охрана и неизученный рельеф местности. Так в действительности и оказалось.

Постепенно песчаные горы стали ниже, а их скаты более пологими, и, наконец выглянув из-за бархана, машина Колдуна пошла задним ходом. Пески кончились. Начиналась степь. На горизонте просматривалась довольно длинная полоса деревьев, зеленеющих листвой. Двигаться дальше по открытому пространству было в высшей степени безрассудно. Обе песчанки взобрались на скаты ближайших барханов и, выдвинув перископы оптических систем, стали изучать раскинувшееся впереди пространство. Рельеф местности не позволял приблизиться к объекту наблюдения незаметно, но оптика дала ответы на некоторые вопросы.

Впереди среди деревьев располагался лагерь гаюнов. Двухэтажные сборные казармы, ангары и даже играющие у колючей проволоки в рейн гаюны были отчетливо видны. Немного левее вне зеленой зоны в первый момент оставшиеся незамеченными были видны строения другого рода. Низкие бараки, палатки и навесы, охваченные двумя рядами колючей проволоки, сетчатым забором, и вышки под плоскими крышами, на площадках которых разгуливали часовые. Вне всяких сомнений, это был лагерь, куда согнали местное население. Аборигены сидели и лежали, частью прямо под открытым небом, а между ними перемещались дети.

Понаблюдав примерно с час, Шаман приказал уходить обратно в пустыню.

— Наша цель — лагерь, — поставил он задачу. — Нам необходимо сместиться в ту сторону, — он махнул вдоль барханов. — Там пески подходят значительно ближе. Изучайте систему охраны. Обращайте также внимание на поведение аборигенов. Попробуем установить их лидеров в этом лагере. Эти люди нам и нужны. Думайте, как можно проникнуть в лагерь и выйти оттуда, не растревожив этот муравейник. Если ничего не придумаем, то придется идти по кромке пустыни, пока не найдем хотя бы одного бекши или чурагу. Это на местном вождь и очищающий, — пояснил он Сирене и Колдуну. — То ли шаман, то ли врач. Найдем, разберемся.

Песчанки на малых оборотах сползли с барханов и с черепашьей скоростью поползли вдоль их кромки, чтобы выйти на траверз лагеря. Теперь пришлось укрыться маскировочными зонтами, учитывая то, что у противника могут работать биолокационные системы.

Час проходил за часом, а наблюдение не приносило никаких результатов. От пристального вглядывания глаза наблюдателей начинали слезиться так, что вскоре диверсанты установили получасовые дежурства. Двухчасовые ночные вахты тоже не принесли ничего нового.

Наступило утро, и все понимали, что необходимо принимать решение, но неожиданно в лагере началась какая-то активность. По территории забегала охрана. На площадку перед воротами начали сгонять пинками и прикладами автоматов пленников, которых собралось человек пятьдесят. В это же время со стороны санатория к лагерю двинулась колонна, состоящая из пяти открытых легких вездеходов. Это были шестиколесные машины на широких шинах, специально приспособленные к движению по пескам. В кузовах стояли гаюны и о чем-то оживленно переговаривались. Дойдя до лагеря, колонна выстроилась сбоку от ворот, развернувшись в сторону пустыни.

— Похоже, они собираются вести куда-то этих бедолаг, — высказал предположение Самум.

— Нет, здесь что-то другое. Я даже отсюда ощущаю чувство страха, который они испытывают, — возразил Шаман.

— Будешь бояться, когда не знаешь, что ожидает тебя на новом месте.

— Нет. Лагерь существует не первый день. Они знают, куда и зачем их повезут.

Ворота раскрылись и толпа аборигенов под ударами прикладов и крики охранников начала выходить из них на открытое пространство, но не двинулась в сторону выстроившихся в ряд машин. Охрана остановилась в проеме ворот, а пленники медленно двинулись в сторону пустыни. Один из охранников дал очередь из автомата вслед уходящим. Пули выбили пыль, входя в почву в нескольких метрах от идущих последними в толпе пленников.

— Похоже, они их отпускают, — сказала Сирена.

— Нет, — твердо ответил Шаман. — Имперцы развлекаются. Это охота. Они дадут им возможность скрыться в пустыне, а потом начнут преследовать на вездеходах и отстреливать как дичь. Уставшие смены расслабляются, играя не только в рейн.

— Что делаем, командир? — спросил Колдун.

— Уходим. Вы — вправо, мы — влево. Войдя в пустыню, они начнут разбегаться веером и вглубь. Мы останемся на флангах и, возможно, нас не заметят. Когда здесь все закончится, мы уйдем.

— А если… — начал Самум.

Но тут же был прерван.

— Если повезет и на вас выйдут беглецы, хватайте и начинайте потихоньку выходить из зоны охоты. Если не повезет, то не стесняйтесь. Здесь скоро будет столько стрельбы, что случись ее немного больше, то на это никто не обратит внимания. Мину под брюхо — и уходить.

— Все будет в лучшем виде, — довольно улыбнулся Колдун.

На что Шаман показал ему кулак и покачал головой.

Песчанки медленно снялись со своих мест и стали удаляться друг от друга, вскоре затерявшись среди барханов.

Отойдя на пару километров, Шаман приказал Сирене остановиться и раскрыть маскировочный зонт.

— Может, отойдем подальше, командир? — спросила Сирена.

— Нет, скорее всего, уже не успеем. Сейчас охотники включат биолокаторы и детекторы движения и нас сразу засекут. Садись к пушке, но работать только по моей команде.

— Будет сделано, — серьезно ответила девушка, вылезая из водительского кресла, в которое тут же перебрался Шаман.

В ожидании прошло около получаса. Сирена, сжимая рукоятку пушечного спуска, уже решила, что охотники ушли далеко в пески, когда услышала мелодичный сигнал биолокатора.

— Спокойно, — проговорил Шаман. — К нам приближается одинокая цель.

Беглец, поняла девушка. Если бы подходил вездеход гаюнов, цель была бы групповая.

Локатор песчанки сейчас работал в радиусе пятисот метров, да и то кое-где на экране оставались белые пятна. Барханы экранировали полный охват контролируемой территории.

— Я возьму его. Будь внимательна, — через некоторое время донесся до нее голос командира.

Сирена прикипела взглядом к экрану оптической системы, включив ее на круговой обзор. Пока опасности не было. Но вот за ближайшим барханом что-то мелькнуло и через несколько секунд метрах в пятидесяти от песчанки появился беглец. Оглянувшись по сторонам, маленькая фигурка хотела нырнуть за другую песчаную гору, но вдруг сложилась пополам и бесформенной кучкой упала на песок.

«Парализатор», — мелькнуло в голове у Сирены.

Сверху с легким щелчком сложился купол маскирующего зонта и фонарь кабины скользнул назад. В оптику стало видно, как Шаман бежит к лежащему телу беглеца.

Именно в этот момент между барханами с другой стороны и появился вездеход охотников. Раздумывать было некогда. Песчанка стояла без маскировки и была прекрасно видна находящимся в кузове вездехода гаюнам. В доли секунды до открытия огня девушка даже успела увидеть их растерянные лица. Не раздумывая, она нажала на спуск. Бронебойные снаряды, преодолев расстояние в каких-то семьдесят метров, как бумагу, прошили легкие борта вездехода и продолжали рвать его, когда уже все было кончено. Машина охотников бесформенной грудой металла лежала на песке, забрызганная кровью и ошметками плоти.

Убрав палец со спуска, Сирена увидела на экране, что Шаман стоит пригнувшись, а на его плече лежит безвольное тело аборигена. Грохот пушки смолк и командир быстро сориентировался в ситуации. Добежав до песчанки, он бросил тело беглеца на сиденье и, выхватив из бокового отделения кабины цилиндр песчаной мины, побежал к разбитой машине охотников. Не добежав до цели нескольких метров, он остановился и, не закладывая заряд, вернулся обратно.

— Молодец, — проговорил Шаман, запрыгнув в кабину и мягко снимая вездеход с места. — Будь внимательна. Сюрпризы, возможно, еще не закончились.

— Приняла, командир, — ответила Сирена.

Шаман все дальше и дальше уводил машину от места боестолкновения по кромке между степью и пустыней. То ли им повезло и они не попали на экраны локаторов вездеходов гаюнов, то ли те приняли их за одну из своих машин, но сюрпризов больше не было. Напряжение прошедшего боя не покидало девушку.

— Кажется, вышли из опасной зоны, — не оборачиваясь, сообщил Шаман, увеличивая скорость. — Расслабься. Ты все сделала правильно.

Только после этих слов Сирена почувствовала, что ее рука судорожно сжимает рукоятку управления пушечным огнем, и с усилием разжала пальцы.

— Поздравляю с открытием счета.

— Спасибо, — сухими губами произнесла она и потянулась к фляжке на поясе. — Куда мы теперь? — сделав несколько глотков, уже спокойно спросила она.

— Ближайшая точка встречи от нас в трехстах километрах. Вот там и подождем Колдуна с Самумом.

— А почему ты не заминировал разбитый вездеход? Следы бы скрыли.

— Там глубина песка всего три метра. Надеяться на то, что машину не найдут, глупо. А когда ее достанут вместе с нашей игрушкой, вопросов уже не останется. Пусть ломают головы, кто расстрелял вездеход. Неустановление факта нашего присутствия еще дает шанс на некоторую свободу передвижения. Кроме того, они не полезут проверять причину гибели транспортера, а это наш стратегический запас.

«Интересно, я когда-нибудь научусь так же быстро оценивать ситуацию, — подумала Сирена. — Выбраться бы целой отсюда, уже победа», — мелькнуло в голове, и она стала рассматривать захваченного пленника.

— Ну как прокатились? — спросила Сирена, когда песчанка под управлением Колдуна замерла, а фонарь кабины был сдвинут.

— Твоими заклинаниями, — ответил ворчливо инженер, устало выбираясь со своего места.

— Что это с ним, — обратилась она к обошедшему машины Самуму.

— Психует. В двадцати метрах от нас этих детей расстреливали в упор. Хочешь знать подробности?

— Не надо.

— Ничего отойдет, — глядя вслед инженеру, проговорил психолог. — А ты знаешь, они молодцы. Двух охотников завалили.

— Как это?

— А вот так. Отошли мы в сторону, прикрылись куполом. Сидим, ждем, когда можно будет тихонько уйти. Тут в метрах двадцати от нас выбегают из-за бархана трое этих бедолаг. Слышим рев рядом. С той стороны по откосу вездеход этих уродов на гребень прет. Они это тоже слышат. Не поверишь. Видеть надо. Упали на песок и через пару секунд в него просто провалились. На поверхности, считай, никакого следа. Только зря все это, как сама понимаешь. Они тоже быстро поняли, когда пара очередей в песок рядом с ними вошла. Выскакивают двое, как черти из коробки. Один уже без руки и в прыжке короткие дротики в этих садистов мечет. Мелькнули в воздухе две стрелки небольшие, а как в лица двум гадам попали, так сами в гадов превратились. Не дротики это были, а песчаные гадюки. Одному в лоб, другому в щеку угодили. Сковырнулись оба эти счастливца с вездехода и стало гнуть их и корежить на песке. Жалко, не долго мучились. А ребятишек этих в упор расстреляли. Третьего даже из песка доставать не стали. Тут Колдун и запсиховал. К пушке полез. Едва удержал.

— А нам повоевать пришлось. Мы аборигена захватили, а тут вездеход с этими убийцами. Деваться было некуда. Так что скоро на нас охотиться будут.

— Кто на кого будет охотиться, это Шура решит, а тебя поздравляю.

— С чем это?

— Ладно, не прибедняйся, счет открыла, а краснеешь как девица на выданье.

— А может это Шаман?

— Стреляешь ты пока лучше, чем водишь песчанку, так что кто из вас где находился в той ситуации, можно даже не спрашивать.

— А кто такой Шура?

— Скоро все ему молиться будем. Главный дух в этой духовке. Ты отдыхай, я пойду с командованием пообщаюсь да к гостю нашему пригляжусь.

Сирена начала оглядываться в поисках Колдуна. Долго искать его не пришлось. Идти ему, собственно, было некуда. Инженер сидел на песке, вытянув ноги, привалившись спиной к борту машины. Девушка молча подошла и села рядом.

— Не переживай, — проговорила она после долгой паузы. — Сам знаешь, доберемся мы до них, мало никому не покажется. Да и счет между вами явно в твою пользу. Иначе мы бы с тобой тут не разговаривали.

— Давить их надо, — процедил сквозь зубы Колдун.

— Мы их всех так задавим, что искать будешь, не найдешь.

— Я найду и такую им охоту устрою.

— Меня в помощницы возьмешь?

Инженера немного отпустило. Он посмотрел на запыленное в грязных разводах пота лицо Сирены и горько улыбнулся.

— Не сомневайся. Обязательно, но после того как умоешься.

Девушка вытащила из нагрудного кармана зеркальце, бросив в него взгляд, ойкнула и, вскочив с места, юркнула за песчанку, а Колдун уже широко улыбался ей вслед.

Умывшись, Сирена подошла к своей машине. Спасенный уже пришел в себя и сидел на песке по другую сторону песчанки. Перед ним стояла фляжка с водой, а напротив, поджав под себя по-восточному ноги, расположились Шаман с Самумом. Психолог почти свободно говорил на местном языке, о чем-то спрашивая аборигена, изредка вставляя слова унифицированного союзного, которые тут же переводились стоящим рядом электронным лингвистом. Пленник молчал, положив подбородок на колени согнутых перед собой ног, обхватив их руками.

Девушка некоторое время наблюдала за допросом, облокотившись на борт, но вдруг поймала себя на том, что ничего не слышит, а голова ее начинает клониться вниз. Бессонная ночь и нервное напряжение схватки, в ходе которой она впервые в жизни убила несколько человек, начали сказываться на организме, которому требовался отдых. Надо поспать, решила она. Потихоньку забравшись в кабину, устроилась сзади на ящиках, прикрытых толстым куском поролона, и тут же уснула.

Разбудили ее часа через три негромкие голоса, раздававшиеся рядом. На передних сиденьях кабины, в которой она спала, расположились Шаман с Самумом и о чем-то разговаривали. Прислушавшись, она поняла, что допрос пленника окончен, но не принес ожидаемых результатов. Многого он просто не знал, так как был обыкновенным охотником пустыни. Всю информацию пришлось получать от него под гипнозом. На все варианты вопросов, где в настоящее время находятся вожди и шаманы, отвечал, что они у духа пустыни Шуры. Было непонятно, то ли они убиты, то ли скрываются в неизвестном ему святом месте, где обитает этот Шура. Единственным обнадеживающим ответом было то, что спасенный бывал у Шуры, но где это не знает. В настоящее время Шура разгневан и оставил свой народ, потому что не сохранено его ложе или трон, с которого он общается с людьми Сохара. Трон представляет собой светящийся камень зеленого цвета, способный отвечать на вопросы, предсказывать будущее и вызывать самого Шуру. Эта святыня захвачена духами тьмы, и теперь народ Сохара должен погибнуть.

Оба нетраца сейчас решали одновременно несколько вопросов. Отпустить пленника с маяком и проследить за ним. Оставить его у себя и, в случае обнаружения его соплеменников, предъявить как доказательство своих мирных намерений. Что собой представляют духи тьмы; являются ли они олицетворением гаюнов или каких-то мистических существ в веровании жителей Сохара; где искать утраченный трон Шуры и чем этот артефакт является в действительности. Обсуждались и более приземленные вопросы завтрашнего существования. Гаюнам нельзя отказать в сообразительности, это сильный противник, и они обязательно возьмут под контроль передвижение по всей территории пустыни, где расположены их добывающие модули. Вычислить передвижение диверсионной группы — вопрос нескольких часов. Единственным плюсом в этой ситуации являлось то, что гаюны будут считать основной целью диверсионной группы — уничтожение добывающих модулей и, возможно, космодрома. Что давало возможность диверсантам найти силы, способные освободить планету от захватчиков, а что такие силы есть, они ни на секунду не сомневались. Вопрос был в том, где искать эти силы. Нужна была хорошая подсказка, озарение.

Не придя ни к каким конкретным выводам, Шаман с Самумом покинули кабину. Теперь девушка могла встать, причесаться и привести себя в порядок после сна. В ее голове беспокойно билась только одна мысль, где может находиться это место, которое является святым и находился трон Шуры.

Умывшись и взглянув на себя в зеркало, она забралась на командирское сиденье машины и включила экран центрального процессора. Сделано это было скорее по привычке. Ей лучше думалось, когда она всматривалась в четкие линии архитектурных ансамблей и зданий, что порой рождало новые мысли и линии проектируемых сооружений. Экран высветил текст на непонятном языке. Скорее всего с ним работал Шаман. Она пощелкала кнопками клавиатуры, но не нашла ничего лучше, как остановить появляющуюся информацию на карте пустыни. Здесь хоть были какие-то линии, упорядоченные значки. Мозг архитектора провел аналогию, которая медленно вплыла в сознание. Карта огромной, растянутой на тысячи километров местности постепенно сузилась в голове профессионала до карты города, на которой значки превратились в отдельные здания, а расстояния между ними — в кварталы и площади. Архитектура города Сирене не понравилась, и она мысленно стала передвигать знаки, пытаясь упорядочить их расположение, придать видимой картине какую-то гармоничность.

«Вот здесь можно создать промышленную зону, если немного передвинуть два этих значка, — мысленно разговаривала сама с собой Сирена. — А если немного сдвинуть этот и этот, то откроется дорога к центру. Центр. Это дорогие магазины, офисы, место нахождения мэрии. Здесь должны быть достаточно широкие дороги, так как сюда стремится много людей. Пути их выдвижения сюда должны быть удобны». — Сознание плыло в полусне, упорядочивая картину города, но вдруг взволновало проектировщика. В увиденной картине, нарисованной воображением, было что-то важное. Это подсознание, не отключаясь ни на минуту от поставленной мозгу задачи — найти святое место, подавало сигнал, что решение есть, решение рядом.

Девушка очнулась. Перед ее взором опять была карта пустыни с хаотично разбросанными значками модулей и оазисов. Но в голове билась настойчивая мысль, центр города, центральная площадь, хорошие дороги, свободный доступ. На карте перед глазами ничего этого не было. Секунду поразмышляв, она быстро застучала пальцами по клавиатуре. Отметки модулей исчезли. На карте остались какие-то неизвестные значки и отметки оазисов. Картина не складывалась. Архитектор расфокусировала зрение и еще раз взглянула на карту. Стоп. Теперь в этом что-то было.

«Если это центральная площадь, — мысленно проговаривала она про себя, — то почему она пуста. Вот эти несколько значков, которые фактически ее создают, располагаются в форме почти правильного круга. Что это за значки? Если предположить, что это здания, окружающие площадь, то площадь слишком большая, а ведь они должны что-то окружать. А если раньше было что окружать, а теперь нет», — мелькнула мысль.

Она вспомнила подслушанный разговор нетрацев. Жители Сохара не сохранили трон Шуру. Духи тьмы захватили трон. Раньше сохраняли, а теперь нет. Что изменилось? Появились духи тьмы. Если предположить, что духи — это гаюны, то все становится понятным. Гаюны захватили символ веры и разрушили святое место, храм или что-то там еще. Карта получена от них. Зачем на своей карте они будут делать отметку того, что уничтожено, чего нет.

Все вроде сходилось, но девушка медлила, боясь в глазах профессионалов-аналитиков выглядеть смешной. Но твой характер, это твоя судьба. Борьба с опасностью оказаться смешной была почти мгновенно выиграна. Уверенность в своей правоте вытолкнула Сирену из машины и твердо повела к сидевшему невдалеке на корточках Шаману.

— Командир, — официально, с серьезным видом обратилась она, — я, кажется, знаю, где может находиться святое место и храм Шуру.

— Излагай, — подняв на нее усталые глаза, произнес Шаман.

— Я лучше покажу.

Ей пришлось потесниться в кресле, так как услышавший ее сообщение Самум тут же присоединился к ним, влезая следом в кабину.

Она изложила свои доводы и продемонстрировала на карте все, что увидела там сама.

— Как ты находишь таких людей? — с восхищением произнес Самум, прижимая к себе примолкшую и ожидающую решения девушку за плечо.

— Рано радуешься, но в этом что-то есть, — задумчиво теребя подбородок, ответил Шаман.

— В этом есть не что-то, а очень многое, и мы это должны проверить, — яростно отстаивал свою точку зрения Самум.

— Я разве сказал, что мы не будем этого делать, — ответил Шаман и, улыбнувшись, подмигнул Сирене.

Лицо девушки, до этого напряженно сосредоточенное, стало мягче, а губы тронула облегченная улыбка.

— Молодец, Лена. — И эта короткая фраза прозвучала так, что стало понятно, она в команде своя и всерьез.

Они выбрались из кабины и, наскоро перекусив, сели обсуждать план похода к белому пятну. Опытные диверсанты сходились на том, что если уже не ночью, то на следующее утро пустыня подвергнется тотальному гребню поиска, и оперативно-ударные группы будут ждать, когда заброшенная поисковая сеть просигналит о квадрате нахождения дичи. В дичь никто из них перепрофилироваться не хотел, и поэтому обсуждался вопрос размножения. Решать его в пустыне достаточно трудно, но при наличии опыта и фантазии вполне возможно. Главную скрипку здесь должен был исполнить Колдун.

Состав экипажей временно поменялся. Песчанка с нетрацами отправилась на охоту, а инженер с Сиреной остались на хозяйстве готовить пустышки.

Обычно днем в пустыне, как ни старайся поймать ветер, ничего не получится. Нет его. Хоть левую щеку подставляй, хоть правую. Ни погладит, ни ударит. А вот при восходе и закате совсем другое дело, даже мертвые барханы петь начинают, это ветер песок шевелит. Вот на это и расчет.

Колдун закопался в свои закрома, вынимает сигнализаторы, маяки, портативные станции, головки систем слежения. Крутит эти малютки в руках, разве что не принюхивается к ним, передавая Сирене. Та в свою очередь в одну сторону откладывает те, что не нуждаются в доводке и переделке, а в другую — подлежащие разборке и монтажу. Отобрав нужное, оба вооружаются монтажными лазерами и начинают создавать небывалые творения инженерной мысли. По окончанию монтажа созданные уродцы подверглись тестированию и программированию. Теперь наступила очередь транспортных средств. В ход пошла тонкая пленка и специальная пена из вакуумного баллона. Через несколько часов работы над одиноко стоящей песчанкой уже неподвижно висели несколько неуклюжих детских шаров, рвущихся вверх с коротких поводков, а на сиденье лежали аналогичные, но менее активные создания.

Когда тени барханов удлинились настолько, что начали накрывать одна другую, в ложбину бесшумно нырнула песчанка Шамана. Охотники вернулись с уловом. В трех сумках они привезли двух песчаных волков, десяток грызунов, похожих на земных тушканчиков, и несколько змей. Кроме рептилий, остальные объекты охоты спали, так как были пойманы после того, как в них попал луч парализатора.

— Ну а как у вас дела, — продемонстрировав трофеи, спросил Самум.

— Наши дела выше ваших, — ответила Сирена, гордо указав пальцем на парящие над машиной шары.

— А для нас что приготовили? — спросил Шаман.

Инженер вынул из кармана металлический шар сантиметров трех в диаметре.

— Вот эти для ваших шакалов. Заставляем их проглотить. Пульсация в неслышимом диапазоне оставляет на следящих экранах график работающего двигателя, а на локаторе активную точку. Этим милым зверушкам завтра придется хорошенько побегать.

— Долго бегать они не будут. Как только охотники отследят хаотичность движения, они сразу исключат такую цель из зоны своих интересов, — возразил Шаман.

— Обижаешь, командир. Внутри этой штуки маленький гироскопчик. Если носитель поворачивает вправо, то в правую сторону желудка следует сильный удар током. Естественно, животное дергается влево, но если очень сильно сходит с курса, то следует аналогичный удар в левую сторону. Животное закрутилось, не понимает, что происходит, но боль прошла, ее нет. Оно идет влево от нужного курса, получает удар, идет вправо — опять удар. Несколько попыток и оно понимает, что двигаться без боли может только в одном направлении и двигаться надо быстро, так как за ним гонятся, оно слышит шум машин. Вот-вот догонят. Животное останавливается. Поводырь выключается от звука двигателя. Шакал прячется, как действует всегда, когда не может убежать. Охотники потеряли след, но все равно какое-то время движутся вперед, надеясь догнать близкую жертву. Вибрация двигателей охотников пропала. Поводырь включился. Шакал вскочил, чтобы бежать в другую сторону, но наученный горьким опытом делает маленький шажок влево — удар. Пробует вправо — ничего не происходит, и он бежит туда, куда нам надо, а охотники вновь берут след.

— Колдун, если ты кому-нибудь расскажешь о том, что рассказал сейчас, я тебя отчислю из группы без страховой премии за полученные телесные повреждения.

— Клянусь рогатым козлом великого шамана, что не разглашу сию тайну, если вершитель судеб, великий Шаман, займет у неповторимого Самума еще девять пальцев для безошибочного подсчета длительности отпуска, мне недостойному.

— Как мне кажется, этот достойнейший из всех негодяев занимается мелким шантажом, — произнес, улыбаясь, Шаман, приглашая в свидетели психолога и Сирену.

— О великий. Я не посмел достойно ответить на твою угрозу, а только смиренно намекнул на справедливость оценки результатов моего труда.

— Если все остальные изделия такого же качества, то обещаю занять у знаменитого ловца змей Самума еще два пальца.

— Пойдемте отсюда, девушка. Этот торг на восточном базаре может кончиться только тем, что без пальцев останусь не только я, но и вы. — И Самум, подхватив под локоть смеющуюся Сирену, потащил ее за песчанку.

Когда беглецы скрылись за машиной, Колдун объяснил Шаману принцип работы других сконструированных на скорую руку устройств. Шары, несущие миниатюрные передатчики, должны были имитировать радиообмен диверсантов, отвлекая внимание на себя. Часть из них можно было выпустить ночью, чтобы воздушные течения унесли их достаточно далеко от места предстоящих действий. Другую часть Колдун предлагал выпустить утром. Они наверняка будут унесены в другом направлении. Тушканчики, снабженные колдовскими приборами, должны были отражаться на экранах, как мины направленного действия. Следовательно, заставлять преследователей останавливаться и расстреливать опасные участки. Несколько маленьких капсул, введенных в тела змей, создавали помехи для аппаратуры слежения, стоящей на машинах охотников. Все приборы имели самоликвидаторы и распадались в пыль, отработав свой небольшой ресурс или при их обнаружении техническими средствами.

Шаман одобрил все находки инженера и пообещал от себя еще пять пальцев Самума, за что был назван достойнейшим.

Часть ночи прошла в подготовке животных к операции отвлечения. Дольше всего пришлось провозиться со змеями, а потом поминутно рассчитывать маршрут и запуск обманок в зависимости от складывающейся обстановки. На движение с большой скоростью не рассчитывали, предполагая, что основное время придется идти под маскировочными зонтами. Существенным подспорьем оказалось то, что песчанки пройдут в зоне следящей системы трех пальцев, откуда можно будет получить сведения о расстановке сил противника. Охотников не должно быть очень много, но, по грубым подсчетам, каждый производственный модуль мог выделить для облавы пару вездеходов с экипажами по три-пять человек. Учли и наличие авиации, которая будет действовать с космодрома.

— В общем, все как обычно, — подвел итог расчетов Шаман.

 

Глава 6

В путь отправились с восходом Хохайи, имея на короткое время дополнительный фактор маскировки в виде множественных теней от барханов. Настроение у группы было приподнятым. Никто не сомневался в успешном завершении рейда.

Желание диверсантов поиграть с опасным противником в прятки было отмечено Шаманом, но он не стал разрушать состояние куража группы, а только удвоил бдительность.

Первая сотня километров осталась за бортом без сигналов систем оповещения о наличии групп охотников в пятикилометровой зоне от песчанок. Интуиция подсказывала, что резерв свободного передвижения подходит к концу, и он сделал отмашку Колдуну, что надо раскрывать маскировочный зонт. Теперь они двигались со скоростью идущего впереди песчаного волка, который сейчас представлял собой движущуюся впереди разведгруппу и был отчетливо виден на экране пассивного сонара.

Система оповещения еще молчала, когда волк, судя по экрану, начал увеличивать скорость.

— Может быть, дичь заметил? — увидев изменение в поведении животного, спросила Сирена.

Сидящий за управлением Шаман пожал плечами, хотя ни секунды не сомневался, что игра в прятки уже началась.

Действительно, почти сразу на экране появились две цели. Вездеходы гаюнов засекли передвижение зверя и, принимая его за машину диверсантов, начали погоню.

Охотники не торопились, и это играло на руку группе. Одна из их машин стала в режим погони на параллельном курсе, отрезая маневр преследуемой дичи влево. Другая, особо не торопясь, стала догонять сзади, вызывая соседних партнеров по охоте, ориентируя их в направлении движения преследуемой машины. Песчаный волк Сохара был почти таких же размеров, как и его земной собрат. Согласно информации, представленной Самумом, он мог развивать максимальную скорость в пятьдесят километров в течение пятнадцати минут, что сейчас и делал, уводя за собой находившиеся в засаде вездеходы.

Песчанки диверсантов увеличили скорость, стремясь как можно больше сократить расстояние до цели, вися на хвосте у противника, и не потерять на экране животное, которое раскрывало расстановку сил охотников.

Вот появилась еще одна цель, прямо по курсу, уходящего от преследования карьером волка. Как и предсказывал Колдун, точка заметалась на экране и вскоре пропала. Животное нашло убежище и залегло. Вездеходы гаюнов продолжали движение с прежней скоростью еще в течение добрых пяти минут, пока не стали притормаживать и в конце концов остановились, почти слившись на экране в одну точку. Дичь была потеряна. Нужно было начинать все сначала, но охотники не торопились.

Шаман остановил песчанку. В ста метрах сзади Колдун тоже положил машину на песок.

— Думаю, сейчас вызывают воздушную разведку, — пояснил Шаман неподвижность охотников.

Действительно, вскоре на экране оптической системы стало видно, что к зоне охоты приближается по воздуху стремительная точка. Охотничий беркут был вызван на подмогу, как только гончие потеряли след. Зоркий глаз должен обнаружить добычу и нанести по ней смертельный удар. Воздушный хищник сделал два поворота над указанной ему зоной, но, ничего не обнаружив, поднялся выше. Машина стала выполнять круг в воздухе, но вдруг резко упала на крыло и вскоре скрылась из зоны видимости.

— Похоже, наши шарики сработали, — наблюдая за полетом, прокомментировала действия летчика Сирена.

— Вот теперь будем подходить поближе, — проговорил Шаман, поднимая машину и медленно двигаясь вперед, добавил: — Пора бы нашему четвероногому подниматься.

Слева глухо прозвучала пушечная очередь, потом еще одна.

Один из трех вездеходов, потерявших волка, снялся со своего места и двинулся в сторону раздающейся стрельбы.

Змеи и глушилки сработали. В зоне движения диверсантов раскинутая охотниками сеть начала сворачиваться, образуя бреши.

Отдышавшийся в своем убежище волк тоже не дремал. Сначала легкой трусцой, а потом, все убыстряя бег, он согласно руководства, поселившегося в его желудке путеводителя, двинулся вправо. Когда животное встало на установленный для него курс и отошло от охотников на добрый километр, программа включила оповещающие охотников сигналы движения цели. Оба вездехода тут же снялись с места, открывая проход и наращивая скорость, устремились в погоню за виртуальной дичью, появившейся у нас на экранах.

В течение часа песчанки, то увеличивая, то сбрасывая скорость, двигались беспрепятственно. Теперь едва слышимая стрельба раздавалась позади них. Так как Самум разбрасывал в кильватере остатки змеиного запаса.

— Мы прошли первую линию сети, — проговорил Шаман. — Садись к пушке, но стрелять только по моей команде. Сейчас войдем в зону Трех пальцев. Сигнал будет слабенький и короткий, но они могут его уловить. Если проблем не возникнет, километров пятьдесят свободного пути у нас будет.

— Поняла, командир, — перебираясь с пассажирского сиденья за турель, ответила Сирена.

Спустя десять минут следящая система Трех пальцев перебросила на дисплей машин диверсантов расстановку сил охотников. Часть вездеходов гаюнов передвигалась по пустыне, осуществляя патрулирование. Несколько машин стояли неподвижно, рассчитывая выскочить из засады на загоняемую жертву.

Шаман неторопливо изучал расстановку сил охотников.

— У нас все в полном порядке, — проинформировал он девушку. — Сделаем небольшой зигзаг и тихонько пойдем дальше. У них тут окошко не прикрытое. Похоже, рассчитывают на авиацию, так что проскользнем.

Вскоре и вторая линия сетей была пройдена. Шесть часов непрерывного напряжения стали сказываться на диверсантах. Сильно выматывала духота кабин. То и дело то один, то другой прикладывались к фляжкам, но вода почти не приносила облегчения. Под зонтами росла температура двигателей, которые не обдувались даже знойным воздухом пустыни.

Неожиданно Шаман резко затормозил и выключил двигатели. Сдвинув фонарь кабины, он начал протискиваться между ним и внутренней поверхностью зонта, потянув за собой лист поролона. Добравшись до вентиляторных жалюзей двигателей, он набросил на них лист и стал выливать на него воду из канистры. Под куполом зонта стало невозможно дышать. Приблизив лицо к фонарю, Шаман жестами показал Сирене, что она должна приподнять купол. Девушка быстро выполнила приказ, и вскоре образовавшийся пар несколько рассеялся.

— Термодатчики, — прохрипел командир на вопросительный взгляд девушки, когда заполз обратно на водительское место. — Сейчас они должны понять, что мы их дурачим. Машина горячее окружающей пустыни. Они нас могут вычислить.

Песчанки диверсантов были связаны оптической связью, так что вслед за командиром аналогичную операцию пришлось проделать и Колдуну.

Как всегда, Шаман оказался прав. Через несколько минут в зоне появился самолет и стал прощупывать местность. Самум положил на колени переносной зенитно-ракетный комплекс, готовясь стрелять прямо сквозь купол маскировки, но, покружив некоторое время, разведчик улетел. Все облегченно вздохнули.

До цели оставалась какая-то сотня километров. Судя по захваченной карте, дальше не было добывающих комплексов и чего-нибудь привлекающего внимание гаюнов либо нуждающегося в охране.

— Кажется, прошли, командир, — сверившись с картой и точкой их нахождения, произнесла Сирена. — Впереди белое пятно. Дальше охраны быть не должно.

— Они нас ловят, а не зону охраняют, — возразил Шаман. — Вот дойдем спокойно, тогда и будем радоваться.

Действительно, вокруг было тихо. Где-то там, сзади, осталась беспорядочная пушечная стрельба по несуществующим минным закладкам. Со следящего экрана исчезли активно передвигающиеся точки вездеходов охотников. В небе не висел наблюдатель, но именно эта тишина и не нравилась Шаману. Он гнал от себя нарастающее с каждым пройденным километром напряжение, но оно не отпускало.

Песчанки прошли еще немного вперед, а он все чаще и чаще стал поглядывать на лежащего в ногах командирского сиденья связанного волка. Последняя обманка, не использованная при прорыве через сети, расставленные охотниками, помаргивая карими глазами, смотрела на человека. Наконец он остановил машину.

— Сирена, выпусти нашего друга, пусть напоследок вперед пробежится.

— Что-нибудь не так?

— Да вроде все в полном порядке. Зачем нам его с собой таскать.

Установив парализатор на самую малую мощность, девушка хотела обездвижить животное.

— Подожди, я попробую с ним поговорить, — остановил ее Шаман и пристально посмотрел в глаза волка.

Животное подняло голову и в свою очередь устремило взгляд на человека. Несколько секунд между ними происходил своеобразный молчаливый диалог. Наконец волк отвел взгляд, положил голову на лапы и слегка вильнул хвостом.

— Можешь его развязывать, не укусит, — проговорил Шаман.

Сирена с опаской разрезала вязки на задних лапах животного и поднесла клинок ножа к передним. Волк поднял голову. Девушка разрезала вязки на передних лапах и челюстях хищника. Еще минуту зверь лежал неподвижно, потом поднялся, оглядел людей, будто прощаясь, и прыгнул за борт машины. Чувствуя за тонким куполом маскировочного зонта свободу, в секунды закопался в песок и выскочил под палящее солнце.

Он удачно выбрал правильное направление так, что электронному поводырю, находящемуся у него в желудке, не пришлось вмешиваться. Машины оставались на месте. Экипажи наблюдали за удаляющимся животным, ожидая возможного появления новых отметок на экранах, и они не замедлили появиться.

На перехват, примерно в двух километрах справа и слева за обманкой, вдогонку устремились две быстрые цели.

С этой точки диверсантам нужно было сворачивать так, чтобы зверь уводил преследователей в сторону от нужного песчанкам курса.

Оставался последний рывок, и, чтобы побыстрее дойти, Шаман решил изменить маскировку и, включив голограф, прибавил скорость. Со стороны могло показаться, что еще один шестиколесник, выскочив из засады, рванулся в преследование цели, пытаясь отрезать ей путь по одному из флангов.

Приказ «делай, как я», был отдан несколько часов назад, перед началом движения, и Колдун долго не раздумывал. Его песчанка в секунду превратилась в вездеход гаюнов и тоже начала набирать скорость. Но как быстро ни поменял маскировку Колдун, на этот раз противник оказался быстрее и хитрее. Из-за ближайшего бархана выскочила бронированная машина охотников, но не погналась следом, а только чуть довернула ствол пушки в сторону удаляющейся песчанки Шамана.

— Быстро же вы учитесь, — процедил сквозь зубы инженер, когда две выпущенные им противотанковые ракеты уже пробили корму вражеской машины и взорвались внутри. Боезапас вражеской машины сдетонировал. Песчанку швырнуло на бархан, по фонарю и корпусу застучали осколки.

— Нельзя ли поаккуратней, — недовольно проговорил Самум, вытирая с лица кровь.

— Претензии к ним, — Колдун кивнул на развороченный, потерявший форму броневик, — или ко мне? — При этом со злостью надавил на стартер заглохшего двигателя и, когда он завелся, приподнял машину со склона бархана.

— К тебе ближе, — пробурчал Самум, занятый рассеченной бровью.

— Плохо то, что я их принимаю при включенном голографе, а наш вырубился.

— Счастлив тот, кто доволен наличием, — парировал Самум. — Давай пока за командиром, а там видно будет.

Песчанка от резкого набора скорости вильнула, но опытная рука водителя выровняла машину, и она устремилась вдогонку за идущим впереди вездеходом.

— Сколько усилий, а пройти по-тихому не удалось, — проговорил Колдун, держа курс и временами поглядывая на приборы, боясь найти в их показаниях последствия хорошей встряски, полученной от взрыва.

— А я не могу сообразить, как они раскололи голограмму?

— Следы, — односложно ответил инженер.

— Какие следы?

— Они находились очень близко. Когда Шаман проехал мимо, все было натурально, но песчанка не оставляет следов протектора. Кто-то оказался очень наблюдательным. И еще звук двигателя, он не похож на рев вездехода. Если голограмма далеко, то все нормально, а если противник рядом, то, как видишь, не получается.

— Да. У Шамана шестое чувство. Если бы мы ползли, как раньше, он бы нас расстрелял, — как будто самому себе проговорил психолог.

— Заканчивай философствовать. У нас за кормой еще один умник образовался, — зло процедил Колдун, увеличивая скорость и резко бросая машину в сторону.

Выпущенная преследователями очередь, поднимая фонтаны песка, прошла в двух метрах от правого борта.

Психолог быстро перебрался назад и сел за пушечную турель.

— Ты посмотри какие умные, — кричал он Колдуну между пушечными очередями, держа преследователей на расстоянии. — Наверно, получили приказ не реагировать на показания приборов, а начинать движение только тогда, когда мы будем в прямой зрительной видимости.

— Бросай пушку, — процедил сквозь зубы инженер, швыряя машину из стороны в сторону. — С этими я сам разберусь. Если через пять минут не найдем, где укрыться, или не остановимся, то нас, как зайцев, накроют с воздуха.

Самум все понял и, перебравшись на командирское сиденье, поставил между ног трубу ПЗPK, при этом неотрывно вглядываясь в экран воздушного наблюдения.

Охотники в преследующей машине почувствовали себя в безопасности и стали медленно, но неуклонно сокращать расстояние.

Скоростная песчанка легко могла оторваться от преследования, но Колдун умышленно не торопился. Когда расстояние сократилось до пятисот метров, он нажал кнопку на пульте. В шлейф пыли, оставляемый вездеходом, упала активированная песчаная мина, сразу же провалившаяся в песок.

— Прощайте, уроды, — напутствовал преследователей Колдун, увеличивая скорость. Выдерживая в течение нескольких секунд движение по прямой и рискуя получить снаряд в машину, он вел тем же курсом и вездеход охотников.

Барханы кончились, впереди лежала ровная как стол, простирающаяся до самого горизонта песчаная поверхность. В оптику было прекрасно видно, как вездеход гаюнов вошел в зыбучку на скорости в девяносто километров в час. В глазах стороннего наблюдателя это выглядело как киноэффект, как фокус. Была машина, а на следующем кадре ее уже нет.

Инженер удовлетворенно хмыкнул.

— Не стоило так увлекаться, мальчики, — с опозданием пожурил он уже не существующих преследователей.

— Доверни вправо, — донесся до него голос Самума.

Руки автоматически выполнили нужное движение. Машина резко вильнула, и Колдун тут же услышал хлопок старта ракеты ПЗРК.

Метрах в тридцати от песчанки вырос пылевой куст, от взрыва ушедшей в песок ракеты воздух-земля.

— Нужно раньше предупреждать, — ворчливо упрекнул он психолога.

— Извини, был занят, — ответил тот, забрасывая пустую трубу контейнера на заднее сиденье. — Зато над нами теперь никто не летает.

Действительно в небе не было признаков упорядоченного движения, но сверху слева хаотично падали какие-то обломки.

Колдун увеличил скорость, догоняя ушедшую вперед командирскую машину.

— А девчонка была права, — произнес Самум через некоторое время, указывая на темную точку, появившуюся впереди и немного слева по курсу.

— Будет хоть где передохнуть в тенечке, — ответил инженер.

Спустя десять минут обе песчанки стояли перед огромной красно-коричневой скалой, бокам которой были искусственно приданы грани четырехугольной пирамиды, строго сориентированные по сторонам света. С восточной стороны в пирамиду вел чернеющий вход портала, напротив которого на песке на расстоянии почти двухсот метров были разбросаны каменные обломки.

Все выпрыгнули из кабин и остановились у входа.

— У нас есть около двадцати минут на осмотр, — произнес Шаман. — Минут через сорок, максимум через час они замкнут кольцо. К этому времени нам надо уйти. Колдун, крутнись вокруг. Самум, мы идем внутрь. Ты остаешься здесь, — кивнул он Сирене.

Вооружившись фонарями, оба нетраца скрылись в темноте портала, а инженер, прыгнув в кабину, скрылся на песчанке за гранью пирамиды.

Одиночество девушки длилось недолго. Минут через пять машина Колдуна остановилась перед ней, обдав тучей пыли.

— Хорошие манеры ты оставил перед выброской на базе? — спросила она, прокашлявшись, у подошедшего инженера.

— Извини. Просто я решил, что тебе пора попудрить носик. Не дуйся, шучу, — проговорил он, увидев, что девушка обиделась. — Хочешь, кое-что покажу?

— Шаман оставил меня здесь.

— Пошли, охранять тут нечего. Внутри они сами разберутся. Когда мы понадобимся, позовут. — И он потянул ее за руку к песчанке.

Когда машина обогнула вторую грань пирамиды, и девушке открылось то, что хотел показать Колдун, она не удержалась от возгласа.

— Ничего себе, — растягивая слова, воскликнула Сирена. — Кто и чем это мог сделать?

В двадцати метрах от каменной грани стоял шестиколесник гаюнов. Слово «стоял» не совсем подходило к тому, что видели глаза диверсантов. Точнее его положение можно было выразить фразой — лежал на брюхе. Какая-то невообразимо страшная сила нанесла удар сверху по боевой башне машины и утопила ее до половины в корпус. От удара пять из шести колес разлетелись в разные стороны, а наклонная броня лобовой части треснула. Ствол пушки торчал вверх, как носик у чайника. Но еще больше вызывала удивление вторая машина, лежащая метров на пятьдесят дальше в сторону пустыни. Это был легкий открытый вездеход, его корпус был свернут в спираль. Создавалось впечатление, что какой-то гигант взял машину за нос и корму и одним движением повернул свои мощные руки в разные стороны, а потом откинул испорченную игрушку.

— Мне кажется, это то самое, что поможет нам решить все проблемы, если Шаман с Самумом разберутся.

— Ты хочешь сказать, что это сделал, какой-то Шер-Паша?

— Ни минуты в этом не сомневаюсь. Эти уроды, — инженер кивнул в сторону пустыни, — взорвали храм и вызвали на свою голову месть духа или местные шаманы натравили его на них. Результат ты видишь. По крайней мере, у местных мальчишек и девчонок нет оружия, которое могло бы поражать технику гаюнов. А тут, смотри, судя по повреждениям, действовала чисто первобытная сила. Удар. Сворачивание. Так себя ведут созданные искусственно магнитные аномалии в лабораторных условиях. В природной среде только сущности.

— Колдун, скажи, а откуда берутся эти сущности? Ведь не может же быть просто так, сел, поколдовал, пошаманил — и на тебе, двое из ларца невидимы с лица. Из ничего, ниоткуда, ничто. Такого не бывает.

— Спроси лучше у Шамана.

— Я у тебя спрашиваю.

— Ты сталкивалась с таким понятием, как эгрегор?

— Что-то связанное с общественным сознанием, психополями групп, общностей людей.

— Именно так.

— Ну и что.

— Вот такой эгрегор, созданный злобными жрецами пустыни, разозлился, что его потревожили, и наказал плохих дяденек, поломав их опасные игрушки.

— Насколько я читала, эгрегоры не обладают собственным сознанием, являются не устойчивыми психополями, так как постоянно нуждаются в подпитке чужой энергетикой и уж тем более не обладают чисто механической силой, способной сворачивать в трубку броневые листы.

— А почему они неустойчивы? Эгрегоры земной инквизиции формировались и подпитывались на протяжении шести веков. С чего это вдруг им быть неустойчивыми. А сколько сотен веков они формировались тут? Говоришь, не обладают собственным сознанием. Если тебе на протяжении веков будут постоянно вдалбливать одни и те же нормы поведения и оценки окружающего мира, это вдолбленное станет твоим собственным сознанием и никак иначе.

— Но откуда такая чудовищная сила?

— А что мы вообще знаем о психополях и сущностях? Каким образом десятилетний ребенок сгибает металлический лом или сдвигает с места многотонную махину истребителя? Оказывается, сделать звездолет проще, чем до конца понять самого себя, которого знаешь всю жизнь. Что мы знаем о здешней цивилизации. Даже у нас уже ведутся эксперименты по созданию энергороботов. Почему они не могут быть здесь?

На какое-то время в разговоре возникла пауза. Сирена обдумывала доводы инженера и пыталась хоть как-то, для самой себя, объяснить и понять непонятное.

Ее размышления прервал Колдун.

— Будем возвращаться. Наверняка наши уже успели там оглядеться.

Когда они подъехали к порталу, Шаман с Самумом сидели перед ним на корточках и задумчиво курили, опершись спинами на стенку пирамиды.

— Ну, что там интересного, — спросил без всякой заинтересованности Самум между двумя затяжками.

Инженер так же неторопливо присел перед ними и, закурив, коротко рассказал о результатах разведки.

Его сообщение не вызвало почти никакой реакции, кроме того, что Шаман несколько раз кивнул, будто подтверждая или соглашаясь с докладом.

— У нас тут есть два варианта, но, прямо скажем, выбирать не из чего, — начал Шаман, не поднимая головы и всовывая окурок в песок. — Там, — он сделал жест большим пальцем за свое плечо, — находится что-то похожее на смектовского Базы из легенды. Его можем разбудить мы или разбудят те придурки, что за нами охотятся. Результат будет такой, о котором вы только что рассказали. Если мы сейчас уйдем отсюда и если нас по дороге не убьют, что менее вероятно, то начинать придется сначала. Приказывать не хочу, но я и Самум остаемся.

— Ну, значит, мы остаемся, — произнес Колдун и взглянул на Сирену.

Девушка утвердительно кивнула головой.

— Теперь рассказывай, какие у нас шансы на победу.

— Самум предлагает в целях маскировки от Базы, мощный удар парализатора.

— Активного действия головного мозга почти никакого, — пояснил психолог. — Он просто не должен нас заметить. Вокруг будет достаточно объектов для его внимания. Кроме того, общались же с ним в этом капище местные шаманы и ничего с ними не случилось. Может, он вообще внутри ведет себя скромно.

— А песчанки? — спросил инженер.

— Попробуем закатить внутрь. Может, повезет и целыми останутся, — предложил Самум.

— Тогда так и порешили, — подвел черту под разговором Шаман. — Да вот еще что, предлагаю не дожидаться, пока гаюны начнут осаду со стрельбой. У нас найдется что-нибудь в виде ультразвукового будильника? — спросил он, глядя на Колдуна.

— Без проблем, командир. Подпрыгнет в своей кроватке как миленький.

— Тогда начинаем подготовку.

— У меня есть предложение, — сказал инженер.

— Давай, только по-быстрому.

— Я смотаюсь за километр отсюда и установлю парочку песчаных мин. Активацию поставлю на вибрацию почвы. Ультразвуковой генератор с дальномером в нескольких метрах от входа. Он сработает тогда, когда подойдут охотники. Пока Базы проснется, парочка вездеходов, надеюсь, утонет. Рыть Базы глубоко не будет, а когда все успокоится, мы сможем транспорт целехоньким откопать. Будет на чем ездить.

— А если таким способом наши песчанки закопать, — предложила Сирена.

— Нет, это опасно, на сработавшую песчаную мину он может проснуться, — отказался от предложения Шаман.

— Тогда я поехал, — произнес Колдун и, не услышав возражений, двинулся к своей машине.

— Самум, на всякий случай включи автоводителя. Ведешь песчанку дистанционно. Не думаю, что машина разбудит его, но чем Базы не шутит. Поставь ее сразу слева от входа, у стены.

— Сейчас сделаю, командир, — отозвался психолог и полез в кабину.

Через несколько секунд двигатели машины чуть слышно заурчали, и она, приподнявшись, медленно двинулась к порталу. Вслед за ней шел Самум, держа в руках пульт управления. Песчанка втянулась в портал, и идущий за ней в пяти метрах инженер тоже пропал в темноте входа.

— А почему вы уверены, что там есть сущность и это именно Базы? — спросила Сирена, оставшись наедине с Шаманом.

— Внутри очень мощная энергетика, а на песке след, такой как оставляет туке, но по размерам в несколько раз больше.

— Пирамиды сами по себе создают энергетическое напряжение. Может, он побыл там и ушел.

Шаман посмотрел на девушку как на неразумного ребенка, но все же пояснил:

— Когда они ложатся спать, то на грунте остается след в виде спирали. Если такая спираль закручена по часовой стрелке, то значит дух находится здесь и спит, если против, то это означает, что он ушел с этого места. Пойдем, сейчас сама все увидишь.

Шаман еще раз оценивающе окинул взглядом расстилающуюся вокруг песчаную равнину и, развернувшись, двинулся к темнеющему входу. Сирене ничего не оставалось как последовать за командиром.

Войдя под своды портала, девушка обнаружила, что стены пирамиды имеют толщину не меньше двадцати метров и, насколько хватало взгляда, украшены знаками, высеченными в камне. Сделав несколько шагов, она достала фонарь, так как свет Хохайя, льющийся от входа, начал быстро тускнеть, а впереди стояла стена непроглядного мрака.

— Убери фонарь, он не понадобится, — проговорил Шаман и, сделав еще несколько шагов, исчез в непроглядной тьме, как будто зашел в черную стену.

Отстававшая от него на пару шагов Сирена остановилась и, секунду поколебавшись, шагнула следом. Зрительное ощущение было такое, словно она прошла сквозь черный занавес, отгораживающий тьму от света. Перед ней распахнулся в легком зеленоватом тумане большой зал пирамидальной формы. Стены этой внутренней пирамиды представляли собой нависающие ступени, теряющиеся наверху. Насколько видела девушка, вертикальные части ступеней были так же покрыты письменами, а горизонтальные гладко отполированы. В центре зала располагалась каменная плита, возвышающаяся примерно на два метра над песчаным полом и расколотая на две половины. О том, что здесь произошел мощный взрыв, свидетельствовала не только трещина в плите, но и отбитые местами острые углы ступеней, уходящих к вершине зала. Она обратила внимание на пол, занесенный слоем песка и, как говорил Шаман, увидела след. Концентрические круги, несколько раз опоясывающие плиту, как будто какой-то ребенок провел палочкой по песку, обегая зал.

— Что скажешь? — спросил Шаман, стоящий рядом.

— Ничего подобного никогда не видела.

— Да, что и говорить, впечатляет, но с чем-то подобным я сталкивался на Смекте и Хоборе. Да и земные народы майя, ацтеков и Египта тоже владели немалыми силами непознанной человечеством природы.

— Ты имеешь в виду, что этот зал предназначался не только для проведения религиозных обрядов?

— Именно. Зал для проведения массового поклонения божествам маловат. Кстати, здесь нет и изображений этих божеств, хотя отсутствие образов встречается в некоторых религиях.

— И для чего же он тогда?

— Это зал постижения священных знаний и управления силами, подвластными местным жрецам, сурусам, шаманам.

— Почему ты так думаешь?

— Попробуй рассмотреть текст хотя бы на пятой ступени.

— Мелко, ничего не могу разобрать.

— Вот именно. А почему написали так мелко. И зачем вообще писали, если нет возможности прочитать?

— Не знаю. Может, это просто украшения или молитвы, вознесенные повыше к их божеству.

— Я думаю, что это тайные знания, которые может постичь только посвященный, достигший уровня той или иной ступени. Не можешь прочитать выше, значит, это твой порог в иерархии пирамиды властителей этого мира.

— Ты хочешь сказать, что стремящийся подняться выше по ступеням власти должен был развить в себе такое зрение, чтобы прочитать все, что наверху, и тогда его признавали достойным.

— Такой вывод тоже неплох, но думаю, что тот, кто хотел познать написанное, должен был приблизиться к этим знаниям сам.

— Иными словами, здешние шаманы могли левитировать?

— Мне кажется, не важно, каким способом претендент на знание мог до него добраться. Будет ли это суперзрение, левитация, способность передвигаться по горизонтальной поверхности над полом. Возможно, у них здесь существует лозунг «Способен, значит, достоин».

— А как же тогда прирожденные карьеристы, фанатики, рвущиеся к власти и пришедшие к ней, уничтожающие миллионы, или те, кто способен все купить.

— А кто тебе сказал, что здесь не заботятся о чистоте помыслов и духа? Может, где-то есть такой же каменный вигвам, со ступенями вниз, в глубину души, и можно испугаться и не дойти до дна или сорваться со ступени и разбиться. Хотел бы надеяться, что так оно и есть. Что здесь не повторяют наших ошибок.

— Тогда почему эти шаманы не спасут свой народ? Не уничтожат захватчиков?

— А мы сюда и пришли для того, чтобы, обретя знания, разобраться.

Их разговор был прерван подошедшим Самумом.

— Я схожу, помогу Колдуну, — проговорил он.

— Давай. Поторопи его там.

— Здесь есть еще одна загадка, — продолжая разговор, сообщил Шаман. — С той стороны плиты имеется камень, поднявшись на который, можно увидеть, что на плите стояло что-то очень большое. Возможно, жертвенный камень или какой-то артефакт, который помогал в чем-то или им нужно было научиться управлять. Похоже, гаюны просто стянули его с плиты и либо увезли с собой, либо уничтожили.

— Ну и что со всем этим мы будем делать?

— Разберемся. Самое главное, что нам тут никто не будет мешать.

— Ну конечно. Несколько сотен этих убийц бегали за нами, как голодные псы, которым наступили на хвост, и ты хочешь сказать, что они нам не будут мешать?

— Когда Базы уничтожит все вокруг, я думаю, что никто не усомнится, что мы тоже стали его жертвами.

— А если они придут проверить?

— Если и придут, то нескоро.

В этот момент в зал въехала песчанка Колдуна и, прижимаясь к стене, остановилась справа от входа.

— Все сделал, командир, — выбираясь из кабины, доложил Колдун. — Думаю, минут через пять начнется.

— Ложимся вдоль стен. Парализатор на грудь. Ствол в подбородок, палец на спуск. Когда он начнет просыпаться, песок потечет. Не тяните, стреляйте сразу.

Подчиняясь приказу, они рассредоточились подальше от входа, так как проснувшееся чудовище могло в первую очередь выместить свой характер на машинах, и замерли, прижавшись плечами к стене и наблюдая за волнистой песчаной поверхностью.

Все произошло, как предупреждал Шаман. Песок вокруг каменной плиты начал течь, сначала перемешиваясь, а потом стал проваливаться куда-то вниз. Увидя это, Сирена закрыла глаза и нажала на спуск парализатора. Сознание девушки померкло.

Очнулась она от того, что кто-то держал ее за кисть, а по ее лицу текла вода.

— Долго это продолжалось? — с трудом шевеля губами, спросила она.

— Часы в моменты магнитных бурь останавливаются, но думаю, не меньше часа, — ответил откуда-то сзади Колдун и, подхватив ее под мышки, приподнял и прислонил к стене.

— Первый раз попала под луч?

Девушка утвердительно кивнула, пытаясь справиться одновременно и с головокружением, и с тошнотой.

— Попей, — протянул ей флягу Самум. — В следующий раз будет полегче. Пока сидишь, поиграй мышцами.

Сирена попыталась последовать совету. Мускулатура отозвалась легкой болью, но вскоре это ощущение прошло и она почувствовала себя довольно сносно.

— А где этот? — кивнула она на песок.

— Ушел в пустыню искать более тихое место. Крупные духи больше спят. Если бы они постоянно бродили с места на место и вели активный образ жизни, думаю, выжить здесь было бы трудновато, — произнес подошедший Шаман. — Ну что, давайте посмотрим, какой прием получили наши непрошеные гости. Ты как?

Сирена улыбнулась и, опираясь на руку Самума, еще не совсем уверенно поднялась.

Пройдя непроницаемый занавес входа, они миновали тоннель и оказались под вечерними лучами заходящего светила. Раскинувшаяся перед ними пустыня по-прежнему была спокойной и величественной. Правда, ландшафт ее несколько изменился. На просматриваемом пространстве в пяти местах виднелись полузасыпанные бесформенные груды каких-то образований.

— Я же говорил, неизвестно кто кого ловить будет, — проговорил Самум, оглядев окрестности. — Теперь этих лохотников за сто километров не найдешь.

— А давайте посмотрим, как встреча происходила, — предложил инженер.

— Ты что, камеру поставил? — спросил Шаман.

— Да нашлось пару минут свободного времени, — ответил Колдун, подходя к стене пирамиды и отрывая от нее на высоте полутора метров черную полусферу диаметром не более трех сантиметров.

— Видео будет впечатляющим, — многозначительно проговорил Самум.

— Шаман, я пока сбегаю посмотрю, как там мои ловушки сработали, — заторопился инженер, передавая камеру психологу.

— Поедем вместе. Кстати, если твоя задумка удалась, посмотрим, что у них там за информация в блоках памяти имеется.

Колдун быстро выгнал песчанку и, когда все расселись, повел ее в пустыню, сверяясь с указаниями памяти электронного штурмана.

— Приехали, — сообщил он, увидев, что двигающаяся на экране точка, обозначающая их машину, почти совпала с неподвижной — местом установки песчаной мины.

Все выпрыгнули из машины. Самум повел по сторонам металлоискателем.

— Здесь, — указал он пальцем в трех метрах от песчанки.

Вместе с Колдуном они стали ботинками разгребать песок. Вскоре под ногой у инженера что-то звякнуло — и из песка показалась верхняя часть башни шестиколесника с крышкой люка. Инженер, не торопясь, вынул из кармана вакуумный баллончик с распылителем и, направив его сопло в тонкую щель между башней и крышкой люка, надавил на кнопку. Струя жидкого ВВ, выброшенного под давлением, просочилась в зазор и частью застыла на поверхности, образовывая от контакта с воздухом коричневатую пену. Вдавив в нее радиовзрыватель, хранившийся в колпачке того же баллончика, Колдун сделал знак всем отойти. Взрыв прогремел негромко, и когда диверсанты выглянули из-за машины, погнутый люк вражеского вездехода был открыт.

Инженер первым спустился в башню, откуда несло нестерпимым жаром.

— Один, кажется, еще жив, — через несколько минут донесся его глухой голос из чрева машины.

Самум принес из песчанки трос и сбросил его конец в отверстие люка.

— Привяжи его, — проговорил он, наклоняясь вниз.

Трос задергался в руках психолога, и он совместно с Шаманом потянул его на себя. В отверстии показалась сначала голова, а потом плечи и грудь гаюна, под мышки которого был пропущена петля. Тело вытащили, уложили на песок, и Самум склонился над ним.

— Действительно жив, — закончив свое обследование, проговорил он. — Давайте отвезем его в пирамиду. Может быть, удастся откачать.

Пленника уложили на заднее сиденье песчанки, и Сирена с психологом уехали.

Шаман спустился вниз в башенное отделение. В командирском кресле, склонив на грудь голову, сидело повисшее на ремнях мертвое тело командира машины. Духота была неимоверная, и он не представлял, как Колдун может так долго находиться внизу, на месте механика-водителя. Прислушавшись и не уловив никаких звуков, свидетельствующих об активной деятельности инженера, он позвал его.

— Миша, что там у тебя?

— Сейчас закончу, — глухо донеслось из глубины корпуса.

Голова инженера неожиданно появилась под ногами Шамана в проеме люка.

— Блок памяти я вытащил, — проинформировал он, протягивая командиру металлическую коробку с обрывками проводов. — В вигваме посмотрим. Давай вытащим отсюда этих лохотников, как выражается Самум, а то через несколько часов сюда уже невозможно будет спускаться.

Они полчаса провозились, вытаскивая из вездехода его погибший экипаж и оттаскивая тела подальше от люка. Окончив работу, закрыли люк, присыпав его слоем песка.

— Горючки в нем еще больше полбака. Боезапаса под завязку, — сообщил, обливаясь потом Колдун. — Надо бы проверить вторую закладку, а то потом туда не проникнем, дышать будет нечем.

Второй вездеход они нашли достаточно быстро, но добраться до него не смогли. Начав проваливаться в зыбучку, созданную миной, он перевернулся на бок, и выкапывать яму в песке глубиной более метра, под палящими лучами Хохайя, диверсанты не стали. Они уже с тоской поглядывали на скалу, до которой пришлось бы идти почти километр, когда заметили, что от пирамиды отделилась песчанка и двинулась к ним.

На этот раз Сирена учла прошлую ошибку и сбросила скорость вовремя, не окатив их пылевым облаком.

— Ну, что там наш пленник, — спросил Шаман, усаживаясь в кабину.

— Очень плох. Самум утверждает, что из него высосали всю энергию.

— Сможем допросить? — поинтересовался Колдун.

— Самум не уверен.

Гаюн был действительно плох. Он находился в сумеречном состоянии. Сканирование мозга, проведенное психологом, показало, что его сигналы медленно, но неуклонно затухают и уже не в состоянии управлять всеми функциями организма.

При появлении в зале Шамана врач протянул ему черную книжечку воинского удостоверения.

— Военная разведка? — несколько удивленно произнес командир, ознакомившись с содержанием документа. — А этому-то что тут было надо.

— Базы его знает, — ответил Самум.

— Базы действительно знает, но и нам бы не помешало. Можно, что-нибудь придумать? — обратился Шаман к врачу.

— Я уже вколол ему стимулятор. Результат, как видишь, слабенький. Он умрет.

— А если еще одну дозу?

Психолог молча достал всасывающуюся капсулу и выразительно посмотрел на командира.

— Как только начнет приходить в себя, все отойдите подальше, чтобы он вас не видел, — приказал Шаман и кивнул Самуму. Тот приложил капсулу к шее пленного и подождал, когда ее содержимое всосется, а потом опустил руку, прощупывая пульс.

Лицо гаюна порозовело, ресницы начали подрагивать. Он стал приходить в себя. Психолог утвердительно кивнул и отошел на несколько метров.

Фигура склонившегося над пленником Шамана неожиданно задрожала, и на его месте появился гаюн в песочном камуфляже, с погонами советника первого ранга на плечах.

— Как вы тут оказались, меченосец? — спросил советник у открывшего глаза гаюна.

— По приказу стража верности Ю-Сима преследовал группу солнечников, сброшенную сюда несколько дней назад, — едва шевеля губами, проговорил раненый.

— Многоликий Ю-Сим сейчас здесь? — наклонившись ниже, чтобы лучше слышать, спросил советник.

— Он должен был прилететь сегодня.

— А может, солнечников здесь нет? Не ошибся ли многоликий?

— Он не ошибается. Информация от самих солнечников.

— Ты в плохом состоянии, мечник. Могу ли я чем-то тебе помочь?

— Я умру?

— Врач говорит, что тебе осталось несколько минут. Если хочешь, что-нибудь передать многоликому, можешь на меня положиться.

— Передай, что я выполнил свой долг. Шаманы этого варварского народа все уничтожены. Их священные камни я спрятал.

— Где ты спрятал камни? Многоликий на слово мне не поверит.

— Камни…

Гаюн медленно задрожал и закрыл глаза.

По сигналу Шамана к нему быстро приблизился Самум, но приложив пальцы к шее пленника, отрицательно покачал головой.

— Все кончено, — произнес психолог. — Он и так долго держался.

— Сказал, что-то интересное? — спросил приблизившийся Колдун.

— Они целенаправленно уничтожили всех шаманов и спрятали ритуальные камни.

— Значит, они заранее знали, что мы придем? — спросил Самум.

— Они знали, что придут люди, способные воспользоваться древними знаниями.

Колдун от такого сообщения присвистнул.

— Что будем делать? — спросила Сирена.

— Вы что, забыли, что мы мертвы. Будем заниматься тем, чего нас хотели лишить, — уверенно произнес Шаман и поднял руки к потолку зала.

Психолог тщательно обыскал труп умершего гаюна и был вознагражден. В пришитом под мышкой мундира кармане он нашел кристалл видеозаписи, после чего Ю-Гир был вынесен из зала и присыпан песком недалеко от пирамиды.

Колдун, вооружившись видеокамерой, стал снимать выбитые на камне ступеней знаки, задирая объектив все выше и выше. На Самума была возложена обязанность подготовить программу процессора для дешифровки, но, увидев, что делает инженер, он вылез из кабины песчанки.

— Ты что делаешь? — спросил он доморощенного оператора.

— Не видишь, снимаю, — ответил тот, задирая голову вместе с камерой еще выше, переходя на следующий уровень.

— Бросай это никому не нужное занятие.

— Ты что, не собираешься во всем этом разобраться, — проговорил Колдун, опуская камеру и делая свободной рукой круговой жест над головой.

— Мне нужна строго вертикальная съемка. Поэтому либо одевай липучки, либо вытаскивай своих роботов, но я даже не хочу видеть то, чем ты занимаешься.

— С каких пор мы стали такими привередливыми, — недовольно пробурчал инженер и, выключив камеру, пошел к своей песчанке, где, открыв один из контейнеров багажника, стал рыться в оборудовании.

Шаман в это время сидел в своей машине и, подсоединив к процессору блок памяти, извлеченный из вражеского вездехода, пытался вскрыть и расшифровать содержащуюся в нем информацию.

На долю Сирены осталась обязанность накормить мужчин и, следуя приказу командира, снять энергетику пирамиды. Девушка быстро справилась со своими обязанностями. Автоматическую регистрирующую аппаратуру нужно было только установить в разных концах зала и, подключив к энергоблоку, нажать кнопку пуска. Но когда она предложила ужин, разложенный на расстеленной пленке, все отказались. Вздохнув, она просто поставила порции Шамана и Самума на соседние сиденья машин, где они работали, а инженеру на откинутую крышку грузового отсека, в котором он закопался по самые плечи.

Перекусив сама, она обошла зал, проверяя режим работы датчиков регистрирующей системы, и присела на песок. Колдун возился с роботом-разведчиком. Инженер пощелкал тумблерами, и серебристый диск диаметром чуть больше десяти сантиметров с чуть слышным жужжанием взмыл в воздух. Сделав пару кругов по залу, он повис перед лицом девушки. На экране аппаратуры, стоящей перед Колдуном, возник большой глаз. Фокус снимающей камеры изменился. Изображение стало отдаляться от объекта съемки и вскоре девушка увидела свое лицо. Она показала язык, на что Колдун, не поворачиваясь, поднял над своим плечом кулак с оттопыренным большим пальцем.

Вскоре МПР-7, малый пехотный разведчик, в просторечии Малыш, уже кружил под сужающимся сводом зала, производя съемку вертикальных частей ступеней, поднимаясь все выше и выше. Оператор, безмятежно поглядывая на экран, медленно потягивал из трубочки охлажденный специальной упаковкой сок. Но вот что-то не понравилось ему в работе системы. Он отложил кубик с соком и стал энергично пощелкивать переключателями и нажимать на кнопки пульта управления, временами посматривая вверх. Сирена тоже подняла голову. Разведчик висел примерно на высоте пятнадцати метров и прилагал все усилия, чтобы взлететь выше. Диск поднимался вверх на несколько сантиметров и тут же терял набранную высоту. Казалось, что робот не может пробить невидимый гибкий потолок.

Предпринятые манипуляции Колдуна не принесли ожидаемых результатов, и вскоре робот оказался на песке у его ног. Инженер опять полез в грузовой отсек. Разогнувшись, он стал затягивать на коленях липучки, с помощью которых уже поднимался на скалу Трех пальцев. На лоб приклеил миниатюрную камеру. Подойдя к стене зала, он провел по ее поверхности рукой, натянул перчатки и полез вверх.

Сирена наблюдала, как человек-паук медленно, но неуклонно поднимается по нависающим ступеням. Вот им преодолен барьер высоты, на котором был остановлен разведчик. Немного притормозив на следующей ступени, инженер продолжал подъем. Вот он поднялся до тридцатиметровой высоты, повисел там некоторое время и начал спускаться. До узкой щели, которой заканчивались ступени пирамиды, нужно было подниматься еще столько же.

Спустился вниз Колдун, тяжело дыша, и кивком головы поблагодарил девушку, протянувшую ему кубик с недопитым соком.

— И что там? — спросила она, когда инженер отдышался и сделал несколько глотков.

— Дальше я не смог пройти. Что-то похожее на силовое поле. И еще возникает чувство страха.

— Надо рассказать Шаману.

— Сейчас сброшу на кристалл, что удалось добыть, и отдам Самуму, — проговорил вставая инженер. — Потом поговорим с командиром. Похоже, он прав. Чтобы получить информацию, надо быть достойным и лично пройти по ступеням, если не телом, то духом обязательно. Жаль, что я не из тех, кто достоин.

— Командир занят. Я бы не стала сейчас отрывать его. Отдай кристалл Самуму и давай пока посмотрим, как Базы расправился с лохотниками.

— Можно и взглянуть, — согласился Колдун, увидев неподвижную голову Шамана, склонившуюся над экраном в кабине песчанки.

От психолога инженер вернулся быстро, неся с собой персоналку.

— Борька уже все успел сбросить сюда. Присаживайся, — похлопал он рядом с собой по песку и, когда Сирена устроилась, включил копайзер.

Экран мигнул и на нем до самого горизонта раскинулась знакомая картина бесконечного, волнующегося барханами моря. Вот из-за песчаных волн появилась одна точка, потом возникла вторая, третья. Всего к пирамиде с восточной стороны приближалось восемь целей, рассекающих песок, за которыми тянулись шлейфы пылевых бурунов. Пять шестиколесников с пушечным и ракетным вооружением и три легких вездехода спешили до заката окончить охоту.

Первым ушел в песчаную глубину тяжеловооруженный броневик. Он погрузился в песок как-то торжественно. Стоя на ровном киле, машина исчезла под поверхностью в несколько секунд, продолжая даже башней поднимать небольшой бурун песка перед собой. Легкий открытый вездеход нырнул в глубину, как подстреленный на бегу заяц. На всем ходу машина пошла боком, будто пытаясь с креном войти в поворот, и вошла в него, проваливаясь вперед и вниз одновременно носом и боком. Песчаное море поглотило ее в секунду, сомкнувшись над кормой. Зрелище было впечатляющим. Оставшиеся шестеро притормозили, но не остановили движения.

Неожиданно от левого обреза экрана в сторону спешащих машин потянулась стена пыли, будто где-то рядом на огромной скорости пронесся ракетный катер, взметая тучу водяной, а точнее песчаной, пыли, закрывающей перспективу наступления. Пелена ушла дальше, очищая видимость, но теперь ее место занял толстый у основания черный конус, ударивший во фланг наступающих охотников.

Край конуса, как тяжелый форштевень линкора, ударил в борт первой машины. Колдун специально снизил скорость воспроизведения, и было отчетливо видно, как после касания прогнулась бортовая броня тяжелого вездехода, а долю секунды спустя он, переворачиваясь, скрылся в непроницаемой черноте песчаного монстра. Проснувшееся чудовище пустыни, не замечая препятствий на своем пути, продолжало движение. Следующая жертва — легкий вездеход, к которому приблизился песчаный убийца, подпрыгнул, оторвавшись от песка, несколько раз провернулся вокруг своей вертикальной оси, как сорванный ветром лист, и был проглочен движущейся тьмой. Спустя несколько секунд, его остатки вылетели под заходящие лучи Хохайи, свернутые в спираль, аналогичную той, что видели Сирена и Колдун в ходе разведки вокруг пирамиды. Постепенно весь обзор видеокамеры затянула плотная серая стена песка и пыли, поднятая могучим движением энергетической сущности. По экрану побежала рябь помех и запись прекратилась, скорее всего по причине бушевавшей вокруг электромагнитной бури.

— Не так уж и мало, что бы хорошо испугаться, — прокомментировал увиденное инженер.

— Они однажды уже пережили такое, но, несмотря на это, вновь решились прийти в эту зону — произнесла девушка.

— Те, кто был тут в первый раз, уже никому ничего не смогли рассказать, — возразил Колдун. — Эта вакханалия песка и пыли, судя по записи камеры, точнее ее отсутствия, длилась два часа.

— Сколько же их тут было, если только с востока двигалось восемь машин?

— Чего я не собираюсь делать, так это оплакивать лохотников, сколько бы их тут ни было. Не забывай, что сказал Шаман. На нас открыла охоту военная разведка, а это значит, что они не будут считаться с потерями. Где-то здесь крупная собака зарыта, и они просто так не успокоятся.

Инженер свернул экран персоналки и поднялся с песка.

— Пойдем, — протянул он руку девушке, помогая ей подняться. — Я соберу свое оборудование, а тебе, кажется, надо проверить показания регистратора полей.

Когда Сирена вернулась после обхода датчиков, трое мужчин сидели кружком и обсуждали проделанную каждым за два прошедших часа работу. Она устроилась между Шаманом и Колдуном на оставленном ей пятачке пространства и стала слушать доклад инженера, результаты которого уже знала.

— Что у тебя? — спросил Шаман у психолога.

— Я думаю, к утру мы будем иметь расшифровку всего того, до чего тут смогли добраться. Я выделил наиболее часто и очень редко использующиеся тембры звучания голосов местных парней. Мне кажется, с завтрашнего дня можно будет приступить к тренировке.

Шаман утвердительно кивнул и молча протянул руку к Сирене, в которую она тут же вложила электронный регистратор полей пирамиды. Просмотрев показания на экране, командир диверсантов замурлыкал под нос веселый мотивчик.

— Итак, коллеги, — торжественно проговорил он, будто выступал с кафедры центрального зала академии наук, — хочу вас поздравить. Энергетические параметры обнаруженной нами пирамиды ничем не отличаются от данных подобных сооружений на планетах, расположенных в районах желтых звезд, к каким относится и Хохайя. Иными словами, наша энергетика способна успешно взаимодействовать с биоэнергетическими образованиями Сохара.

— Из вашего заявления, господин профессор, следует, что личный состав может рассчитывать на песчаную индюшку, которую вы попросите зайти к нам на обед, — прокомментировал сообщение Колдун.

— Абсолютно верный вывод, уважаемый, только для начала я попрошу местного дишату совершить омовение вашего желудка.

Инженер мгновенно сник, а Шаман с психологом начали смеяться. Ничего не понимающая Сирена только переводила взгляд с одного на другого.

Отсмеявшись и вытерев выступившие слезы, Самум пояснил, несмотря на знаки, подаваемые ему Колдуном.

— На Хоборе этому типу захотелось свежатинки. Увидев, как местные колонисты с огромным аппетитом поедают местного червя, дишату, он решил разделить с ними трапезу. Надо отдать должное, дишату — это действительно деликатес, но его надо было запивать самогоном, который гонят из местного злака. По вкусовым качествам это зелье похоже на керосин. Местные ели и посмеивались, прихлебывая свое пойло, нейтрализующее в желудке яд червя, а Колдун через час ушел в засаду в ближайший кустарник и просидел там сутки.

— Всего шесть часов. И вы меня там бросили.

— Мы хотели его спасти, — парировал, улыбаясь, психолог. — Но у нас не было с собой индивидуальных средств защиты.

— Ладно, закончили, — прервал воспоминания Шаман. — Кроме приятных известий у нас есть еще и неприятные. На Сохаре имеется или, точнее, имелось четыре святых места, в одном из которых мы сейчас находимся. Где находятся три других, я не знаю, и это нам предстоит выяснить. Главное в другом. Каждое из них имело камень силы, и после разгрома святилищ три камня были спрятаны Ю-Тиром. Придется найти эти камни.

— А что они собой представляют, — спросила Сирена.

— Тут Ю-Гир допустил ошибку и помог нам. В качестве доказательства выполнения приказа он производил съемку уничтожения святых мест, погрузку и транспортировку камней. Камень представляет собой кристалл восьмигранной призмы, зеленого цвета, длиной не более полутора метров. Торцевые части кристалла отшлифованы под пирамиды. Толщина примерно сантиметров пятьдесят. Вес кристалла килограммов восемьсот, так как пятеро солдат Ю-Гира с ним справлялись, когда выносили и клали на транспортировочную платформу. Видимо из осторожности, он не снимал местность вокруг святых мест, и эта съемка нам не поможет в розысках. Каждый должен ознакомиться с записью и высказать свое мнение о возможности ее практического использования в наших целях.

— Командир, — обратилась Сирена, — а не пора ли нам поговорить с тем парнишкой, которого мы спасли у лагеря?

— Было бы неплохо, но придется подождать. Борис перестарался, когда вводил ему ситицин, чтобы не путался под ногами. Доза оказалась слоновьей. Спит как младенец, а наш деятель теперь боится его будить, используя препараты. Как проснется, поговорим. Денек у нас был не из легких. Каждому по четыре часа сна. Дежурства по два часа. Первым дежурю я, за мной Самум, последний ты, Михаил.

— А я?

— А вы спите шесть часов, прекрасная леди, и не потому, что вы дама. Здесь место силы и ее изменения можно почувствовать, имея определенные навыки. Если бы было возможно, то лучше вообще отправиться в пустыню, но тогда уходить пришлось бы очень далеко. Некоторые духи небезопасны во сне, можно и не проснуться.

Сирену такое объяснение особенностей места ночлега несколько взволновало, но, увидев, как спокойно психолог и инженер укладываются на сиденьях кабин, она успокоилась. Усталость сморила ее в минуту, как только она положила голову на толстый поролон, лежащий в задней части кабины на снарядных ящиках.

Проснулась девушка оттого, что ей нечем было дышать. Еще не открыв глаза, она почувствовала, что ее рот прикрыт чем-то жестким и эта же сила придавливает голову, не давая ей шевельнуться. В ужасе она распахнула глаза и увидела перед собой спокойное лицо Самума с приложенным к губам указательным пальцем. Жесткая кисть медленно ослабила давление, а палец оторвался от губ и, медленно подрагивая, указал на фонарь кабины.

Сирена скосила взгляд в указанном направлении. Увиденная ею картина заставила еще шире открыть глаза. На каменной плите посреди зала сидел Колдун, по-восточному подогнув под себя ноги и закрыв глаза. Тело инженера медленно раскачивалось из стороны в сторону, а губы непрерывно шевелились. Перед ним стоял пластиковый стакан, наполовину наполненный водой. Над стаканом что-то висело, какая-то полупрозрачная тень. Инженер все тянул и тянул свою неслышимую песню, а легкое облачко стало плавно опускаться в емкость, пока полностью не исчезло, растворившись в жидкости, не потревожив ее поверхность.

— Это Соня, — негромко проговорил Самум. — Один из духов пустыни. Он безобиден, если не считать того, что может в любое время усыпить человека. Очень любит влагу и поэтому не уходит далеко от жилья, где всегда есть вода. Женщины обычно его приманивают, считая, что он во сне может показать их будущее. Шаманы тоже прислушиваются к навеянным им снам.

— Так он усыпил Колдуна?

— Нет. Мишка сам усыпил духа. Соня большой лентяй, и если завладевает человеком, то сначала вынужден отвлечь его мозг, а следовательно, поработать, навеять сон. Но если поставить перед Соней жидкость и спеть любую тягучую мелодию, он сам засыпает и растворяется в любимой им жидкости. В таком состоянии его можно держать несколько суток. Если захочешь, чтобы он ушел, нужно хорошенько перемешать жидкость или спустить ее из емкости — и Соня проснется.

— А зачем Колдун поймал Соню?

— Он правильно сделал. Сегодня мы будем разговаривать с местным парнишкой. Если он убедится, что духи нам подчиняются, то мы для него вроде как свои. Быстрее найдем общий язык.

Между тем Колдун открыл глаза, не переставая тянуть мелодию и убедившись, что Соня исчез, накрыл стакан крышкой. Соскочив с плиты, он помотал головой и сделал несколько взмахов руками, разминая затекшие мускулы.

Сирена прислушалась к себе и поняла, что спать больше не хочется. Организм был бодр и требовал работы.

Осторожно перебравшись через вновь уснувшего психолога, спавшего на переднем сиденье, она спрыгнула на песок и, сделав несколько приседаний, подошла к соседней песчанке.

Шаман спал сзади на ящиках и, вспомнив его приказание посмотреть информацию, хранящуюся на кристалле Ю-Гира, она потихоньку забралась в кабину и включила процессор. Экран засветился и она увидела вход в пещеру. Скала, в которой было прорублено круглое отверстие входа, была серого цвета. Скорее всего, видеокамера, производившая съемку, крепилась к боевому шлему гаюна. Изображение не отличалось устойчивостью и слегка подрагивало в такт ходьбе. Вскоре оператора обогнали пятеро громил в форме штурмовиков, скрывшиеся в темном проеме, куда за ними последовала и камера. Короткий темный тоннель. Аналогичный черный непроницаемый занавес — и на экране появилось изображение зала. Стены уходили вверх правильным конусом и также были украшены резьбой, состоящей из непонятных знаков. Текст располагался по спирали, постепенно и плавно поднимаясь к вершине зала. Ничего похожего на отдельные фразы, как заметила Сирена, не было.

Оператор, по всей видимости, не интересовался оформлением зала. Он появился за спинами ушедших впереди него штурмовиков, и они расступились. В середине свободного пространства располагалась уже знакомая плита, на которой лежал описанный Шаманом кристалл. Вокруг стояли шестеро жрецов, одетых в длинные бесформенные балахоны зеленого цвета. Прозвучала короткая команда и с экрана прозвучали длинные автоматные очереди, буквально разорвавшие служителей культа на части.

Закинув оружие за спины, двухметровые убийцы свободно запрыгнули на плиту и, разбросав ногами разорванные тела, столкнули кристалл вниз и спрыгнули сами. Под плитой их уже ожидала транспортная платформа. Они с видимыми усилиями закатили на нее священный камень и накрыли сверху куском грубой ткани. Оператор отошел в сторону, и на экране замелькали солдаты в общевойсковой форме, растаскивающие по залу ящики и устанавливающие на них детонаторы дистанционного подрыва, судя по коротким рожкам антенн.

Видимо, на какое-то время камера была отключена. Экран померк, а когда вновь засветился, то объектив вновь был направлен на знакомый вход пещеры, откуда через несколько секунд вырвалась струя огня, пыли, осколков и дыма. Взорвали, поняла Сирена. По экрану навстречу теперь двигался только песок под ногами идущего. Вот крупно попало заднее колесо броневика, его открытые десантные двери и огромные во весь экран руки штурмовиков, поднимающие на порог машины священный кристалл силы, скрытый примитивной маскировкой. Двери захлопнулись, и видеоклип, стоящий жизни шести человек, разрушенного храма и похищенного священного предмета, завершился.

Два других просмотренных девушкой видеоэпизода были аналогичного сценария, за исключением еще одного незнакомого зала, выполненного в форме шара. Надписи на его панорамной стене были исполнены хаотично, что не дало возможности определить начало или конец текста. Везде гибли жрецы и уничтожались местные святыни.

— Есть какие-нибудь соображения? — услышала Сирена за своим плечом голос Шамана.

— Варвары и убийцы, — ответила она.

— А если без эмоций?

— Без эмоций надо посмотреть еще.

— Сделай это, — проговорил Шаман, выпрыгивая из кабины.

Она еще трижды просмотрела запись, прежде чем у нее появились выводы, способные придать поискам хоть какую-то целенаправленность.

— Где Шаман? — спросила она Колдуна, когда не обнаружила командира в зале.

— Пошел с Самумом и вашим спасенышем на свежий воздух. Парнишка пришел в себя и как только увидел, где находится, так чуть не помер со страху. Руки, ноги трясутся, всего перекосило. Самум сразу понял, в чем дело, и потащил этого маломерка наружу.

Идти за командиром не было смысла. Допрос бывшего пленника гаюнов наверняка велся на местном языке, изучению которого фанатик-лингвист Самум, да и сам Шаман уделяли все свое свободное время.

— Колдун, скажи, — обратилась она к инженеру. — Ты просмотрел запись кристалла Ю-Гира?

— Да смотрел.

— Нашел что-нибудь интересное?

— Кое-что там есть, но надо будет дополнительно проверить один момент. Думаю, что один кристалл у нас в кармане.

— Это как?

— А вот сейчас слеплю один аппаратик, — продолжая работать монтажным бластером, ответил инженер, — и он, как хорошая ищейка, поведет нас по следу.

— А след от чего будем брать?

— От броневика, естественно.

— Так он исколесил всю пустыню, пока за нами гонялся.

— А нам вся пустыня нужна как козлу баня. Гаюны народ расчетливый, у них каждый грамм топлива на счету.

— А при чем тут топливо?

— В броневике есть курсограф. Он пишет на карте маршрут движения. Все остановки на нем фиксируются точками. Учет и контроль, с этим у гаюнов строго. Лишнего грамма не сожжешь без учета, лишнего километра не проедешь. Если Ю-Гир на этом броневике ездил на уничтожение святилищ, осуществлял их подрыв, а потом вывозил и прятал кристалл, то это задача для ребенка. Пройдемся по точкам и дело сделано.

— Он ездил на разных машинах.

— А ты откуда знаешь?

— Я несколько раз просмотрела запись. Кристаллы каждый раз грузили разные штурмовики.

— Ну и что это доказывает? Его отряд может состоять из нескольких десятков человек.

— Правильно. Но он перед смертью сказал Шаману, что спрятал кристаллы. Скажи, будет ли разведчик считать, что вещь спрятана, если о ее местонахождении знает больше десятка человек.

— Нет, естественно. Ну и какой вывод?

— Он их убил.

— Ты хочешь сказать, что он убил солдат, которые помогали ему прятать кристаллы.

— Да. Я вообще ломаю голову над вопросом, почему он спрятал кристаллы, а не уничтожил их, если боялся, что они опасны для гаюнов?

— По этому вопросу я могу тебе кое-что объяснить, — хитро улыбнулся Колдун. — Это не просто кристаллы. Я провел маленький спектральный анализ и выяснил, что это изумруды.

— Ограненный изумруд чуть меньше тонны, — в голосе Сирены звучали восторг и удивление. — Вот это попалась нам планетка. Какого же размера и веса был сам необработанный кристалл? Понимают местные парни толк в хороших вещах. Надо же. Выбрали себе в качестве объекта поклонения камешек.

— Ты знаешь, они его не выбирали. Вспомни, где находились изумруды.

— В центре залов святых мест.

— Правильно. Пирамида. Конус. Шар. Все эти три фигуры являются концентраторами энергетики, а центром, аккумулятором этой энергии являлись изумруды. Этот камень по своим физическим свойствам способен исцелять, повышать энергетику человека. Я думаю, дает возможность местным парням управлять сущностями, которых эта энергетика притягивает. Об этих его свойствах знают уже давно, видимо, и здесь на Сохаре. Так что драгоценным камнем для сохарцев он не являлся, а был только священным камнем или камнем силы.

— Так ты считаешь, что Ю-Гир спрятал камни для себя и своего босса Ю-Сима?

— Конечно. В любом обществе деньги — это власть. А большие деньги…

— Это очень большая власть.

— Да, благодаря этим изумрудам Ю-Сим может стать императором.

— То-то он притащился на планету.

— А ты уже гордилась, что это он прилетел лично за тобой?

— Было такое, не скрою.

— Скоро здесь станет очень жарко. Охота за золотым тельцом не знает ни усталости, ни пощады, и мы на ее острие.

— А ты Шаману сказал о изумрудах? Может, просто отойдем в сторону. Пусть этот Ю-Сим ищет и забирает их себе. У нас другая задача.

— Похоже, ты права. Позвоним Ю-Симу, расскажем ему, что нечаянно убили его приближенного Ю-Гира, о гигантских изумрудах мы ничего не знаем, и попросим нас по этому вопросу больше не беспокоить.

— Да ты прав, звучит смешно.

— Скоро будет не до смеха, когда за нами станет охотиться парочка дивизий десантников. У главы разведки хватит власти получить во временное пользование двадцать пять тысяч головорезов.

— И что же нам делать? — с тревогой в голосе спросила Сирена.

— Как можно быстрее ассимилироваться и стать друзьями Базы.

— Ты знаешь, как это сделать?

— Ни в малейшей степени.

Они еще некоторое время обсуждали различные варианты сложившейся ситуации, но не пришли к какому-либо решению, способному однозначно гарантировать выполнение поставленной командованием задачи и сохранение их жизней.

Оба нетраца вернулись в зал только спустя несколько часов, но Самум, захватив с собой персоналку, сразу ушел продолжать работу с Чохаром, так звали спасенного аборигена.

— Пойдем, — позвал Шаман девушку и двинулся в сторону плиты в центре зала. Забравшись на нее сам, он помог подняться Сирене, протянув сверху руку, и, когда она оказалась рядом, пояснил:

— Нам всем необходимо немного подкорректировать свою энергетику. Для местных духов… — и увидев, как она слегка улыбнулась, поправился: — или если тебя больше устраивает сущностей, мы чужие. Легкая перестройка нашего потенциала нам не повредит, а вот польза от этого будет немалая. Сегодня на закате мы попробуем выйти на первый контакт с ними. Садись рядом со мной, расслабься. Попытайся почувствовать, как падающий сверху энергетический столб входит в тебя и растекается по всему телу. Ощущения могут возникнуть совершенно разные. Тепло или холод. Легкость или тяжесть в теле. Особо не обращай на это внимание. Убеди себя, что это приятно и ты получаешь удовольствие.

Шаман сел в центре плиты, сложив по-восточному перед собой ноги и положив руки вверх ладонями на согнутые колени, замер, со слегка опущенной головой и закрытыми глазами. Сирена полностью повторила его позу, сделав попытку полностью расслабиться внутренне. Не сразу, но ей это удалось, и вскоре она вошла в транс. Почти не ощущая своего тела, она чувствовала, что теплая волна окружила ее голову и стала опускаться ниже, пока не растеклась по всему организму. Кончики пальцев рук стало покалывать. Слух пропал, будто вокруг стояла абсолютная тишина.

Очнулась девушка от прикосновения. Открыв глаза, она обнаружила, что по-прежнему сидит под вершиной пирамиды, а напротив нее стоит Шаман и трясет ее за плечо. Сознание вернулось плавно. Во всем организме присутствовала удивительная легкость.

— Сколько прошло времени? — спросила она, обратив внимание на напряженный взгляд Шамана.

— Мы просидели четыре часа.

— Я ни капельки не устала, — одним движением поднявшись на ноги, сообщила она. — У меня ощущение легкости и желания работать, как после хорошего отдыха.

— Так оно и должно быть. Сейчас твой мозг воспримет любую информацию в большом объеме. Иди в машину Самума, садись, не напрягайся, а просто слушай. Не бойся уснуть, не борись с собой, в программе присутствует гипноэффект.

Психолог помог девушке устроиться и включил воспроизведение звука. Некоторое время он наблюдал со стороны за ее лицом, а потом, утвердительно кивнув самому себе, отошел от кабины.

— Способная девчонка, — подойдя к Шаману, проговорил он. — Думаю, у нее все прекрасно получится.

— Что там Чохар?

— Спит в тоннеле. Умотал я беднягу.

— Полагаю, часа через три попробуем первый контакт. Ты как?

— Должно получиться.

— Проследи за девчонкой. Через пару часов вытащи ее. Пусть отдохнет.

— Сделаю.

— Тогда я пойду, посижу с переводчиком.

Самум утвердительно кивнул и двинулся в сторону инженера, прихлебывая на ходу из бутылки.

Вечера диверсанты ждали с большим нетерпением, хотя и не показывали этого друг другу. Предстояло проверить, увенчалась ли успехом большая работа по подготовке к выходу на уровень местной энергетики.

Край Хохайи коснулся горизонта, когда все четверо вышли из тоннеля, ведущего в священный зал. Длинная тень пирамиды черным мазком змеилась по далеким барханам, дотягиваясь до горизонта.

— Да пребудет с нами благословение Сохары, — произнес Шаман ритуальную фразу и сел на песок. В круг рядом с ним сели, сохраняя серьезные лица и благословляя Сохару, четверо.

Чохара долго пришлось уговаривать участвовать в ритуале. Он как любой местный охотник знал заговоры и ритуалы своего оазиса. Мог обратиться с просьбой к духам или защититься от опасности, произнеся заклинание, но вызывать духов и приказывать им он не решался. Этим занимались шипуны, шаманы пустыни. Люди, обладающие знаниями и взвалившие на свои плечи ответственность за всю Сохару.

Шипуны делились на четыре клана, каждый из которых имел на Сохаре свое предназначение. Шипуны Со отвечали за животный и растительный мир. Шипуны Ха — за всех духов пустыни, Шипуны Ра — за духов, ушедших предков и живущих людей, и Великий Шипун отвечал за дух планеты.

Проводимый сегодня ритуал был посвящен самой знакомой Чохару ветви ритуалов Шипун Со. Выходя на охоту, сохарцы просили в ее проведение не вмешиваться песчаных волков и всю остальную живность — местных змей, скорпионов, песчаных грифов. Правда, при этом они вторгались в ритуал Шипун Ра, прося предков помочь им своими знаниями и опытом. В это время остававшиеся на хозяйстве женщины обращались к духам Шипун Ха, стараясь обмануть их, сообщая, что охотники дома и не стоит искать их в пустыне.

— Во все времена люди поклонялись богам, боялись духов и, несмотря ни на то, ни на другое, пытались обмануть их, — прокомментировал Шаман, когда услышал сообщение о женских хитростях от Чохара.

Добрым знаком к удачной охоте служило то, что в ходе проводимого охотником ритуала к нему приближался волк, выползала из песка змея или появлялся скорпион. Ритуал заканчивался, животное, птица или рептилия уходили, но охотники считали, что они расскажут в пустыне, что надо помочь охотнику, и волки выгонят ему на тропу добычу, а грифы укажут, где она находится.

Теория Шамана, проверенная на Смекте, свидетельствовала о том, что звуковые колебания песенных ритуалов распространялись на многие километры в пески. Опытом веков охотники и шаманы устанавливали тембр и длительность звучания заклинаний, вызывающие у животных чувство страха, опасности, приманивающие их или действующие завораживающе. Звуковые вибрации воздействовали также на змей, паукообразных и другую живность, которая не обладала слухом. В ход также шли и другие уловки — запах, свет, биоэнергетическое воздействие, гипноз. Профессор академии наук, прослушав или просмотрев ритуал, раскладывал по полочкам методику и способы его воздействия на объект, в отношении которого он был направлен. Он, как старый фокусник, бросив взгляд со стороны, на потуги молодого иллюзиониста, тут же раскрывал не только принцип обмана, но и выдавал рекомендации, как сделать его более незаметным, зрелищным, загадочным и в обязательном порядке эффективным.

Сложность в применении методов воздействия на других планетах состояла лишь в изучении психологии объектов, вхождении в их биоритмы и изучении сложившихся традиций. Так что ничего сверхъестественного и загадочного в ритуалах Сохара он не видел и не безосновательно надеялся в их быстром освоении и практическом применении членами группы. Кроме того, в одном из грузовых отсеков песчанки хранился немалый набор аппаратуры, частично изготовленной Колдуном, который требовал только филигранной настройки. Энергетические и биоэнергетические сущности, а в просторечии духи, были более тонко воспринимающими образованиями, и воздействие на них осуществлялось обычно с живого голоса. Испугать либо разозлить духа не составляло никакой трудности со стороны технического решения проблемы, что уже было проверено, но управление ими требовало времени и немалых биоэнергетических затрат.

Десятиминутный ритуал просьбы удачной охоты окончился появлением двух песчаных волков и ядовитого паука, похожего на земного скорпиона, успевшего незаметно забраться Самуму на плечо. Психолог уверенно подставил ядовитой, шестиногой твари голую руку и невозмутимо протянул ее Сирене. Девушка секунду колебалась, но все же приблизила ладонь, на которую и перебрался паук. Подержав его несколько секунд и получив молчаливое согласие командира, она отбросила его через плечо.

Шаман сделал знак, и звучание голосов начало потихоньку стихать. Вскоре в привычный ритм стали вплетаться посторонние звуки. Исполнителей осталось двое, психолог и командир. Остальные молча и неподвижно ожидали результата выступления дуэта и он не замедлил сказаться. Два желтых, мохнатых пустынника стали медленно приближаться к неподвижно сидящей группе людей. Последние метры животные ползли на брюхе. Было видно, что они боятся. Уши прижаты к голове, хвосты опущены, но они все приближались и приближались, пока рука Шамана не легла на голову одного из них. Исполнительский дуэт начал снижать тембр голосов. Волки стали отползать, а потом, поднявшись, медленной трусцой скрылись в наступивших легких сумерках.

Когда голоса замолкли, Чохар подполз к Шаману, взяв его руку, возложил ее на свой склоненный затылок и начал что-то быстро говорить.

— Он говорит, что доверяет свою жизнь шипуну и готов подчиняться ему до самой смерти, — перевел слова аборигена Самум.

Шаман ответил быстрым речитативом, а потом дважды повторил ритуальную фразу благословения Сохара.

— Вы присутствовали при рождении нового рабовладельца, — в свободном переводе высказался психолог.

Все вернулись в пещеру, где, наскоро перекусив, вновь уселись в кружок на песке. Было необходимо хорошо подумать, что делать дальше. Заняться поисками камней, имея в перспективе на хвосте преследователей, и в конце концов попасть в кольцо облавы или нанести упреждающий удар по противнику, чтобы хоть частично уменьшить опасность. И тот и другой планы имели свои положительные и отрицательные стороны.

Вскоре Ю-Сим будет иметь огромное численное преимущество. Если совсем недавно их пытались поймать два-три десятка вездеходов и три сотни неподготовленных охранников, то через несколько дней в пустыне не останется бархана или скалы, за которыми их не будет поджидать броневик противника. Потом кольцо начнет сжиматься и результат полностью предсказуем.

— Нам нужно выиграть время и выйти на уровень Шипун Ха, — выслушав всех и размышляя вслух, проговорил Шаман. — Заключив союз с духами, если так можно выразиться, мы сможем решить проблему своей безопасности и выполнить задание в целом. Колдун, что у нас по перехвату?

— Объявления о том, что Ю-Сим посетил Сохара в эфир не выходило, но, судя по более активному радиообмену между производственными модулями и космопортом, он здесь. Комендант Сохара обещает в ближайшее время усилить охрану. Наверное, не стоит говорить, откуда он собирается ее взять.

— А может, нам попробовать убрать этого Ю-Сима. Ведь только из-за его жадности мы вынуждены отвлекаться от выполнения задания, — высказала свое мнение Сирена.

— Я уже думал об этом, — ответил Шаман. — Точечно убрать его мы не сможем. У нас остается только громкий вариант, взорвать космодром и желательно в момент, когда на него прибудут вызванные десантники.

— Опять транспортер-доставщик, — утвердительно заявил Колдун.

— Ты можешь предложить что-то другое? — спросил Шаман.

— Неплохой вариант, — согласился психолог.

— Да неплохой, только вот я думаю, сейчас они приняли беспрецедентные меры по контролю за безопасностью транспортировки тинала. Гаюны должны понимать, что мы можем просчитать их ходы, так же как они пытаются просчитывать наши.

— Ну они навряд ли догадываются, что мы знаем о Ю-Симе, а следовательно, о возможной подготовке войсковой операции такого масштаба. Кроме того, для них мы вообще мертвы, — высказался инженер.

— Если бы все решало местное начальство, то так бы оно и было, но ты забываешь, что Ю-Сим разведчик. Пока он не убедится, что мы действительно ушли в мир духов, он будет исходить из того, что мы живы, — возразил Самум.

— Когда ожидается прибытие подкрепления? — обращаясь к инженеру, спросил Шаман.

— Думаю, в течение двух-трех дней.

— Будем работать вариант с транспортером, но минировать его придется на территории модуля. Транспортировку они прикроют сопровождением, но на производственных территориях все останется по-прежнему. Приказ об усилении охраны будет выполняться формально. Дополнительных людей у них нет. Начальство осталось то же самое, привыкшее к тому, что раньше ничего не случалось. Прошу высказываться, какие есть предложения по способу минирования?

— Используем МПР, — предложил Колдун.

— Засекут, — уверенно возразил психолог.

— Смотря как подойти к решению этого вопроса.

— Не засекут при проникновении, найдут при осмотре. Да и сколько взрывчатки он может с собой взять. Мощности не хватит пробить емкость.

— А вот это смотря что использовать и куда закладывать. Посетила меня сейчас одна идейка. Надо кое-что посмотреть, посчитать. Через пару часов смогу сказать точно, получится или нет.

— Ладно, колдуй, — согласился Шаман. — Что у нас есть еще, что нужно успеть сделать завтра здесь?

— Забрать топливо с вездехода и данные с его курсографа. Нам его все равно откапывать, — заявил Колдун.

— Это еще зачем? — спросил психолог, представив себе копание песка под лучами раскаленного Хохайя.

— Командир, Сирена вам все подробно доложит, это частично и ее идея. Я пойду, нужно подготовиться по предстоящей закладке.

Шаман кивнул и, когда инженер отошел к песчанке, посмотрел на девушку.

— Давай докладывай, что вы тут с Колдуном нашли и почему я об этом ничего не знаю.

— Так вы с Самумом Чохаром занимались. Некогда было рассказывать.

— Выкладывай, мы тебя слушаем.

— Ты приказал мне проявлять поменьше эмоций и еще раз просмотреть эпизоды уничтожения священных мест. Вот я их и просмотрела. Когда Ю-Гир прятал кристаллы силы, он после этого уничтожал штурмовиков, которые ему в этом помогали. Каждый раз это были другие солдаты и другие вездеходы.

— То есть, если он прятал кристаллы, то место их закладки хотел знать один.

— Правильно. Мы с Колдуном так и подумали.

— А при чем тут машины?

— Искать кристалл силы, по крайней мере один, нам долго не придется. Колдун сказал, что гаюны очень педантичны, и курсограф вездехода содержит сведения о его движении. Таким образом контролируется расход горючего и километраж. Следовательно, у нас есть место, где спрятан камень, при условии, что утопленный вездеход один из тех, на которых кристалл вывозился. Надо откопать левый борт и заднюю дверь, и я узнаю одну из трех машин.

— Я всегда знал, что все гениальное просто. Осталось только, чтобы нам немного повезло, — радостно хлопнул в ладоши Шаман.

— У меня даже есть существенное дополнение по розыску. Но сначала один вопрос. Знает ли Чохар, где находятся святые места?

— Мы его спрашивали. Он сказал, что никогда в них не был, это табу. Если он попадет туда, он умрет. Мы сказали, что защитим его, но он не верит.

— Спросите его еще раз. Теперь ты его жрец, командир, и он поклялся жизнью служить тебе. Он должен что-то знать. Покажите ему съемку Ю-Гира. Там практически нет никаких ориентиров, но, может быть, он что-то узнает или вспомнит.

— А это неплохая мысль, Володя, давай попробуем. Я сейчас схожу за персоналкой. — И Самум, не дожидаясь согласия, поднялся и пошел к машине.

— Попробуем, — произнес ему в спину Шаман и повернулся к Сирене. — Что-нибудь еще?

— Пока больше ничего, командир.

— Хорошо поработала. Отдыхай. Мы пойдем, поговорим с Чохаром, — поднимаясь, сообщил Шаман, увидев, что Самум уже ждет его с копайзером в руках.

Они ушли в тоннель, а на Сирену неожиданно накатила волна слабости. Не хотелось даже вставать с песка, но девушка заставила себя это сделать и все-таки добралась до заднего сиденья песчанки. Через несколько минут она уже спала.

 

Глава 7

Утро для диверсантов выдалось хлопотливым. Шаман поднял группу, когда Хохайя еще не показал свой край из-за горизонта и, приказав захватить маскировочные зонты и один большой зонт с песчанки, двигаться к засыпанному вездеходу.

По дороге он рассказал Сирене, что Чохар согласился проводить их в то место, где есть такой песок.

— Он так и сказал. Где есть такой песок, — подтвердил свою фразу Шаман, увидев удивленный взгляд девушки. — Еще он указал общее направление, где могут находиться святые места. Учить его читать карту бесполезно. Он просто сказал, что отсюда надо идти до одного пятнадцать дней. Где второе место он не знает, так как не видел такого песка.

— Получается, что мы знаем два святых места.

— Да, одно здесь, а второе — зал со спиральными надписями.

— А сколько это пятнадцать дней? Сколько километров они проходят в сутки?

— Думаю километров сорок-пятьдесят, не больше.

— Получается, чтобы найти нужное нам место, нам необходим еще один Чохар именно из той местности.

— Получается, что так.

— И где мы его будем искать, если почти уверены, что гаюны разгромили все оазисы.

— Пока не знаю. Нам нужно найти хотя бы один камень силы, и тогда мы будем точно знать, нужно ли искать остальные.

Оставшийся путь до броневика они прошли молча и, раскрыв большой маскировочный зонт, стали откапывать его заднюю часть, а инженер полез внутрь.

— Есть маршрут, — радостно сообщил он, выбираясь из чрева машины. — Теперь нужно установить туда ли, куда надо, он нас приведет.

Работали торопливо. Никому не хотелось долго находиться под палящими лучами Хохайи.

Через два часа упорного труда левый борт и задняя дверь броневика были очищены от песка и все вздохнули с облегчением. Работа была проделана не зря. Это был вездеход, который вывозил кристалл из спирального зала. Шаровидный зал по-прежнему оставался вне досягаемости.

— Жадность до добра не доведет, — видя разочарованные лица Сирены и Самума, проговорил Шаман. — Нам и так здорово повезло. Собираемся. Колдун, когда закончишь перекачивать горючее, засыпь все тут. Помощник нужен?

— Зачем. Активирую мину и всего делов.

— Тогда пошли. Два часа на отдых и сборы, а потом выступаем.

Операцию по уничтожению космопорта нельзя было откладывать. Ее успех в значительной степени гарантировал свободу передвижения и осуществление планов группы. Опоздание с проведением могло надолго пресечь активные действия и ставило под сомнение выполнение приказа.

Еще ночью Колдун доложил свои соображения по методике минирования транспортера, и они были одобрены. Самум подобрал наиболее удобный модуль, в котором решено было провести закладку. Впереди у них было почти четыреста километров пути по пустыне и множество неизвестных факторов, способных осложнить или даже сорвать всю задуманную операцию.

Шаман, как и психолог, не верил в тишину и разведчиков, которые принимают сведения на веру, не позаботившись о их неоднократной перепроверке. Он не без оснований предполагал, что в сотне-другой километров от пирамиды на приличной высоте висит крылатый стервятник, нашпигованный электронной аппаратурой, способной не только увидеть песчаную крысу, но и прицельно выстрелить по ней. Выход и был назначен именно в полдень, когда движущиеся под маскировочными зонтами песчанки не должны были оставлять рядом с собой тени. Тень и перегретые двигатели могли стать предателями диверсантов, выдав их воздушному хищнику. На дальних подступах к пирамиде должны находиться и вездеходы неудачливых охотников.

Час тянулся за часом, а дозоры гаюнов никак себя не проявляли. В эфире стояла мертвая тишина. Переждав несколько часов в неподвижности, дождавшись, когда тени от барханов начали стелиться непрерывными черными реками, песчанки пустились по ним в незаметное плавание. Наконец в непроглядной темноте ночи прямо по курсу появилось сначала бледное марево, с каждым пройденным километром становившееся все ярче и ярче. Они дошли. Впереди переливался огнями промышленный модуль, к которому диверсанты двигались весь день и большую половину ночи.

Взобравшись на бархан, песчанка Колдуна замерла на его вершине. Теперь для выполнения плана были необходимы две вещи: наличие моторизованного патруля, двигающегося за пределами территории модуля, и нахождение здесь транспортера, путь которого лежит в космопорт.

Оптика приблизила стены модуля, перечеркнутые тремя рядами колючей проволоки, вертикальными черными линиями опорных столбов, оканчивающихся кубиками охранных систем на торцах. Скособоченные уродливые тени пулеметных вышек вытягивались по песку далеко за охраняемую территорию. На расстоянии трехсот метров в лучах прожекторов можно было увидеть отдельную песчинку. Решетчатые ворота были закрыты, но от них влево и вправо расходились накатанные колеи, часть из которых проходила на границе света и тени. В ночное время модуль охранялся моторизованными дозорами, и это была уже первая удача. Огромное тело транспортера за нагромождением мобильных бытовок, сборных ангаров и стенами модуля не просматривалось. У экипажа песчанки Колдуна возникло обоснованное подозрение, что этот монстр может помещаться на охраняемой территории. Окончательный ответ мог дать экипаж Шамана, ведущий наблюдение с противоположной стороны.

«Где же этот чертов транспортер», — вертелось в это время в голове у Сирены, вглядывающейся в окуляры оптической системы и пытающейся выделить знакомые очертания машины в игре света и теней на территории комплекса.

Вместе с Шаманом она уже порадовалась удаче — наличию патрульной службы вокруг модуля — и теперь пыталась обнаружить вторую составляющую, необходимую для успеха операции.

В двухстах метрах от затаившихся на бархане диверсантов медленно прошел вездеход охраны, прощупывая своими локаторами окружающую местность. Первый этап операции начнется, как только патруль выйдет на траверз песчанки Колдуна. Транспортера не было. Возможно, он должен был прийти откуда-то из другого места. Но инженер все равно запустит МПР. Разведчик пристроится под днище патрульной машины и замрет, отключившись до того времени, пока не попадет на территорию комплекса и машина не остановится на своей стоянке. Электронная память Малыша начнет выискивать знакомые вибрации работы двигателей транспортера и, когда их уловит, начнется боевая работа. Программа отыщет горловины заправочных отверстий транспортера, и распылители, прикрепленные на его корпусе, нанесут по окончании заправки тонкий слой жидкой взрывчатки, детонатором которой будет являться капля тинала. Расчет строился еще и на том, что заправка проводится автоматами и у горловин после ее окончания не будет обслуживающего персонала, который мог бы увидеть разведчика.

В пирамиде Колдун с Шаманом обсудили и другие способы минирования, но все они не обеспечивали необходимой скрытности, и служба охраны гаюнов на космодроме могла их выявить.

Край горизонта начал медленно сереть. Еще полчаса ожидания и необходимо будет покинуть места наблюдения и отойти подальше в пустыню. В этот момент Шаман и Сирена заметили движение огромной массы высотой выше тридцати метров, до этого неподвижно стоящей за ажурными фермами производственного модуля. Медленно двигаясь, она скрылась за еще более высокими стенами производственного комплекса. Что это было, они так и не поняли, и, понаблюдав еще некоторое время, Шаман приказал уходить на точку рандеву в пустыне.

Песчанка медленно, по-черепашьи, отползла десять километров на восток и осталась неподвижной, слившись с местностью. В напряженном ожидании прошел час. Машины Колдуна не было. Единственное, что успокаивало, со стороны модуля не доносилось звуков стрельбы. Значит, наблюдатели не замечены, и все пока идет по плану.

Только через четыре часа, когда Хохайя запылал в зените и тени в пустыне практически исчезли, песчанка опустилась на песок рядом с ожидающей их машиной Шамана.

— Все в порядке, командир, — доложил Колдун, пробравшись под маскировочный зонт.

— Почему так задержались? Я ведь приказал уходить с рассветом.

— Мы уже и собрались, но тут появился транспортер.

— Откуда он пришел?

— Ниоткуда. Он был на территории модуля.

— Как же мы его все проморгали? И где он вообще там поместился?

— Все-таки молодцы гаюны, — с восторгом заявил инженер. — А насчет поместился, так это запросто. Он трансформер. Представляешь, сидим наблюдаем. Вдруг из-за комплекса выдвигается башня высотой больше тридцати метров и останавливается напротив ворот. Охрана засуетилась, ворота открылись и вперед выезжают четыре броневика. Отъехали они метров на сто и остановились. Сниматься с места уже поздно, заметят. Смотрю вроде внизу башни что-то знакомое, присмотрелся, а это кабина транспортера. Что за ерунда, думаю, а тут она вперед поехала. Не башня, именно кабина, а за ней плоские платформы из-под башни выезжают, одна за другой. Короче, стала эта махина в росте уменьшаться, пока совсем на нет не сошла. Зато вытянулась вперед почти на километр. Голова уже за барханы уползла, а хвост все еще дома отдыхает. Загрузка сама по себе уже не интересна. По всей платформе мягкая емкость прикреплена. Начали они качать и через три часа потолстела плоская дорога до жирной змеиной туши, уползшей в пески, ну а мы потихоньку сюда.

— Малыш-то свою работу сделал?

— Должен был, — твердо ответил Колдун. — Я его на самоликвидацию не ставил. Вечером по тени должен вернуться. Не разбрасываться же хорошими вещами. Здесь ведь не зайдешь в магазин и такие не купишь. Да и убедиться хочется, что все получилось.

— Ох, Миша, погубит нас когда-нибудь твоя бережливость.

— Не боись, он за собой хвоста не приведет. Не так мной воспитан.

— Ладно. Давай к себе. Выходим вместе с тенью.

Инженер дурашливо козырнул, приложив пальцы к кончику носа, и нырнул под маскировочный зонт, перебираясь в свою машину.

— Ну вот, одно дело, кажется, сделали, — произнес Шаман.

— А как узнаем, получилось или нет? — спросила Сирена.

— Услышим. Когда в одном месте рванет миллион тонн тинала, думаю, не только услышим, но увидим и почувствуем.

— И что они будут делать после такого фейерверка?

— Игра не закончилась. Модули работают. Корабли требуют топлива. Начнут все сначала, и в первую очередь либо отстраивать новый космодром, либо лепить посадочные площадки у каждого модуля. И то и другое долго. Но если ты спрашиваешь в отношении нас, то не беспокойся. О нас не забудут. Встречающих по дороге будет достаточно много.

— Я бы не сказала, что в восторге от их внимания.

— А что ты хотела. Мы станем звездами первой величины, если наше сегодняшнее выступление будет удачным.

— Я бы хотела стать звездой в архитектуре.

— Все бы мы хотели находиться не здесь и заниматься не тем, чем занимаемся. Город, построенный по проекту архитектора Котовой. Приезжайте, смотрите, наслаждайтесь. Действительно звучит и посмотреть есть на что. Или так. Бывшая вражеская территория после проведенной на ней работы диверсантом Сиреной. Приезжайте, смотрите, язык не поворачивается сказать. Разве что генерал приедет, да и то для того, чтобы твой опыт распространить среди сотни тебе подобных. Но если станет тебе невмоготу от этой работы, ты просто подумай или представь, сколько детей встретило своих матерей и отцов после войны только потому, что ты не строила, а разрушала. Звездой ты еще будешь. Мы вместе пройдемся по построенному тобой городу. А сейчас давай включай процессор и тренируйся в произношении сохарского. Очень скоро будет твой главный выход на сцену этого театра.

— И что будет?

— Дожить сначала надо. Придет время — узнаешь.

Шаман прервал разговор и, развернув перед собой экран персоналки, стал пощелкивать клавишами, мурлыча себе под нос бравурный мотивчик.

Девушка так увлеклась работой, что вздрогнула, когда командир положил ей руку на плечо.

— Будем выступать, — проговорил он. — Ты не устала?

— Нормально. Я готова.

— Тогда держись тени и не торопись. Все как обычно.

Сирена завела двигатели и взглянула на экран. Тень от песчанки была полностью поглощена тенью бархана, и она повела машину в эту кажущуюся непроглядной темноту.

Опять потянулись бесконечные часы песчаной дороги. Они сменялись за управлением каждые два часа и почти не говорили. Вскоре пошли знакомые места. Если можно назвать знакомыми одинаковые барханы на многие сотни километров вокруг. Путь пролегал недалеко от Трех пальцев, и Шаман, находившийся за управлением, остановил машину и, сдвинув фонарь, сделал знак рукой Колдуну приблизиться. Маскировочные зонты были уже убраны в связи с наступлением ночи.

— Колдун, тут по прямой не более двадцати километров до Трех пальцев. Пообщайся с охранником. Узнай, не пробегал ли тут неподалеку кто мимо, когда и куда направился. Мы пойдем вперед потихоньку. Через час вы нас нагоните.

Инженер кивнул, что все понял, и его песчанка, резко изменив курс, пропала в темноте.

Они прошли по маршруту еще минут двадцать, когда Сирена заметила на экране следующую слева от них точку, двигавшуюся параллельным курсом и постучала по экрану пальцем, обращая внимание командира.

— Вижу, — ответил Шаман. — Интересно, что делает ночью в пустыне одинокий герой-охотник?

— Может, укроемся зонтом и потихоньку уйдем в сторону, — предложила она.

— Нет, он нас видит и это его насторожит. Да и не думаю, что он тут один. Вот пожалуйста, еще один, а вот еще.

На экране одна за другой появилось шесть целей.

— Похоже на засаду, — оценив их расположение, проговорила девушка.

— Скорее это загон. Впереди нас ждет масса до боли знакомых сюрпризов. Перебирайся за пушку и пристегнись. Долго мы с ними в кошки-мышки играть не будем. Я не хочу, чтобы в эту заварушку попали Колдун с Самумом, поэтому стреляешь по приказу, даже если перед тобой нет цели.

— Слушаюсь, — проговорила Сирена, перебираясь за турель установки.

Шаман увеличил скорость. Преследователи начали отставать. Песчанка была машиной, специально приспособленной для передвижения по пустыне.

— Не будем церемониться, — процедил сквозь зубы Шаман, вглядываясь в экран ночного видения и одновременно включая локатор активного поиска целей.

Он опоздал буквально на секунду. Экран локатора ожил и в этот момент рядом с песчанкой прогремел взрыв снаряда. Машину бросило на бок. Ударившись бортом о песок, она дважды перевернулась через фонарь кабины и встала на брюхо. Страховочные ремни спасли экипаж от тяжелых травм.

Когда Шаман пришел в себя и открыл глаза, зрение еще не восстановилось. Перед ним все бежало, как в калейдоскопе. Шею трудно было повернуть, а в голове глухо гудели колокола. Сконцентрировавшись, он вновь взглянул перед собой. Увиденная картина его не обрадовала, Перед машиной в ярких лучах двух прожекторов стояло четверо штурмовиков, даже не пожелавших направить на него автоматы, висевшие у них на груди.

— Я для них не противник, — оценил пренебрежение к своей персоне Шаман. — Что ж, будем играть то, что вы хотите видеть.

Он дважды поднимал дрожащую руку, чтобы дотянуться до ручки и сдвинуть фонарь кабины, но получилось только с третьего раза. Страховочные ремни не хотели расстегиваться. В пальцах не было сил, но наконец и они сдались неимоверным усилиям. Несколько секунд он выбирался из кресла и в конце концов лег на борт песчанки и головой вниз сполз на песок. Попыток встать он не предпринимал, только лежа обхватил руками голову и тихо постанывал, между тем незаметно напрягая мышцы и проверяя целостность костей. Вроде все было в полном порядке. В голове, правда, слегка звенело, но он был полностью уверен, что и это пройдет через несколько секунд.

Шаман так безвольно и повис в мощных руках штурмовиков, когда они подхватили и попробовали поставить его на ноги. От встряски он опять застонал и, не поднимая головы, попытался увидеть, ради кого они так старались. Он успел заметить, что к нему приближаются обычные десантные ботинки на высокой шнуровке и ноги, затянутые в песчаный камуфляж, когда его голову бесцеремонно вздернули вверх.

Перед ним стоял гаюн в форме десантника без знаков различия и, перенося тяжесть своего тела с носка на пятки, оценивающе его рассматривал.

— Господин профессор, какая встреча, — улыбаясь проговорил десантник. — Вот никогда не думал, что мы с вами встретимся так неожиданно.

— Дайте воды, — имитируя сухой рот и расфокусированное зрение, прохрипел Шаман.

Десантник кивнул, и в губы больно ударило горлышко открытой армейской фляжки.

Жадно сделав несколько глотков и закашлявшись, Шаман попытался более твердо встать на ноги.

— С кем имею честь? — еще не совсем твердо проговорил он, но тут земля под ногами дрогнула и державшие его штурмовики покачнулись. Над пустыней пронесся гул. Все присутствующие повернули головы в сторону востока, откуда прилетел звук.

— Кажется, это на космодроме, — уверенно проговорил один из штурмовиков.

— Это ваша работа? — спросил допрашивающий его десантник, но теперь его лицо было искажено злобной гримасой.

— О чем это вы? — делая вид, что ничего не понимает, спросил Шаман.

— Я хотел застрелить вас на месте и тем самым оказать большую услугу, но теперь придется проехать с нами. Вашего трупа за уничтоженный космопорт будет для адмирала маловато. Чтобы нам не тратить зря время, может быть, вы сразу сообщите, где сейчас остальные члены вашей группы?

— Почему всегда, уроды, подобные вам, так любят задавать неудобные вопросы?

— Такие, как я, больше любят получать на эти вопросы ответы, — и с этими словами допрашивающий сделал два шага вперед и нанес мощный удар в живот Шамана.

Когда дыхание восстановилось, а боль стала не такой резкой, он обнаружил, что лежит в наручниках на песке, а рядом с ним сидит Сирена, запястья которой тоже окольцованы браслетами.

— Вы не ответили на мой вопрос, — улыбаясь, проговорил десантник. — А я очень не люблю задавать их дважды. Может, ваша партнерша будет более сговорчивой, — и он сделал шаг в сторону Сирены.

— Я все скажу, — проговорил Шаман и, перекатившись на бок, приблизился к девушке. Опираясь скованными впереди руками на ее плечо, он стал подниматься и тихо проговорил ей прямо в ухо:

— Замри.

Стоя к командиру штурмовиков спиной и разгибаясь, он правой рукой снял с левой кольцо и зажал его в кулаке.

— Вы хотите, чтобы я говорил при ваших людях? — спросил он, поворачиваясь.

— А почему бы и нет. Мне нечего от них скрывать.

— Но если я начну говорить о некой встрече, состоявшейся перед тем, как моя группа попала сюда, вам придется их убить.

Краем глаза он заметил, что у одного из штурмовиков забегали глаза, будто он искал для себя укрытие.

— Видите, — кивнул он в сторону. — Парень не сомневается, что может отправиться на небеса.

— Если ты сейчас не заткнешься, то я сам тебя туда быстро отправлю, — зло процедил сквозь зубы гаюн, раскрывая кобуру и доставая из нее бластер. — Я, кажется, вас недооценил, но это легко исправить.

Десантник не спускал глаз с Шамана, чего тот и добивался. Сделав вид, что испугался направленного на него ствола, приподняв к груди скованные руки и играя лицом, сделал несколько шагов в сторону и назад.

Рот садиста в форме ощерился злобной улыбкой, и он двинулся вперед. Жертва боялась. И это доставляло удовольствие.

В этот момент Шаман бросил кольцо себе под ноги и, на долю секунды опустив взгляд, прикрыл его подошвой ботинка.

— Мы, кажется, со страху начали что-то терять, — ехидно улыбаясь и поигрывая бластером, произнес десантник. — Живо два шага назад, или стреляю в ногу. — И он опустил ствол оружия.

Шаман подчинился.

Палач уверенно двинулся вперед и свободной от оружия рукой поднял из песка кольцо, но вдруг заорал диким голосом и выстрелил себе под ноги.

Диверсант был готов к произошедшему и видел все в мельчайших подробностях.

Как только пальцы врага сжали кольцо, и оно начало разгибаться, его левая стопа была в одно мгновение неестественно вывернута в противоположную от установленной природой сторону. Тело не успело даже качнуться, как палец надавил на спусковой крючок и заряд бластера ушел в песок. На этот раз неизвестная сила скрутила руку с оружием, вывернув ее из плеча. Десантник дико заорал, но крик оборвался, не добравшись до своего пика. В следующую долю секунды лицо десантника было повернуто в сторону спины.

Шаман медленно без резких движений стал опускаться на песок, не сделав даже попытки протянуть руку за бластером, лежащим у его ног.

Штурмовики, наоборот, стали выхватывать оружие, и кто-то из них успел выстрелить в ночь из автомата. Прозвучал нечеловеческий крик. Короткая очередь захлебнулась. Виновник стрельбы был мгновенно закручен в спираль. Ребра грудной клетки пробили материал мундира, выскочив наружу, как уродливые осколки огромных зубов, и на песок хлынуло мерзкое месиво. Выстрелы послужили сигналом для растерявшихся гаюнов. Ночь расцвела трассирующими очередями и бледными лучами бластеров.

Гаюн, сидевший на башне ближайшего броневика, схватился за рукоятки пулемета и успел дать одну очередь в то место на песке, где виднелся в лучах прожектора легкий след завихрения. Почти мгновенно его голова была повернута назад, будто он оглянулся, а тело безвольно упало на турель оружия.

Шаман лежал неподвижно, просматривая перед собой пространство сквозь неплотно прикрытые веки и стараясь унять учащенное биение сердца. Наверное, только он один осознавал в полной мере опасность, которую сам и выпустил на свободу.

В первую минуту только трое-четверо штурмовиков, видевших, как погиб их командир, были поражены страхом, но скорую расправу со вторым штурмовиком видели многие. Гаюны были хорошими солдатами, опасность только сплачивала их и добавляла упорства в достижении победы. Но это был не тот случай. Действующий против них противник был невидим. В ярких лучах прожекторов то одно, то другое тело взлетало в воздух, сворачивалось в дугу или превращалось в мягкую спираль, с отвратительным хлюпаньем падающую на песок. Сопротивление оказалось недолгим.

Сначала лопнул один прожектор, потом второй — и наступила тьма. Еще какое-то время издалека раздавались стрельба и крики, но вскоре и они прекратились.

Диверсант еще несколько минут полежал неподвижно, а потом медленно сел на песок и тихо позвал:

— Лена.

Ему ответила тишина, и он позвал громче:

— Сирена, отзовись, это я Шаман.

Он прекрасно помнил, где оставил девушку, и, не дождавшись ответа, на четвереньках пополз в том направлении. Тело девушки он узнал на ощупь, почувствовав под пальцами длинные волосы. От волнения зрение отказало, и он никак не мог рассмотреть, цела ли она. Скованные руки нащупали и рванули вниз язычок замка комбинезона, и его голова припала ухом к ее груди. Несколько секунд он ничего не слышал, но потом уловил медленные ритмичные удары. Девушка была жива, но находилась в глубоком обмороке. С облегчением разогнувшись, он сел рядом, положив скованные руки на колени.

— Ну и что это за шум вы тут устроили, — прозвучал из темноты спокойный голос Самума, и его фигура темным пятном обозначилась напротив.

— Где Колдун?

— Осматривает трофеи. Не осталось ли где какой крысы.

— Посмотри девчонку. Кажется, ничего страшного.

— В порядке, — через несколько секунд раздалось за спиной.

Послышался легкий стон и уверенный голос врача:

— Полежи. Все уже закончилось.

Потом послышалось испуганное:

— Ой. — И зашуршала молния.

Психолог опять оказался рядом, извлек из-под ремня отмычку, и расстегнув наручники на руках Шамана, забросил их в темноту.

— Как она?

— Испорть женщине прическу и обрати на это внимание. Она мгновенно забудет, что секунду назад подверглась нападению тигра.

— Самумчик, я тебя убью, — послышалось из темноты.

— Рассказывай, — потребовал врач, закуривая сам и протягивая пачку Шаману.

— Дешевая засада. Вляпались, как сосунки, — проговорил тот, сделав пару затяжек. — Знаешь, кто тут был? Ю-Сим собственной персоной.

— Почему был? Он, что, успел уехать?

— Был, потому что теперь его нигде не будет.

— Удачно вы сюда зашли. А ты, кажется, еще чем-то не доволен. Что вы тут не поделили. Устроили шум, за несколько километров слышно было.

— Верторог, — односложно ответил Шаман.

— Кто его так разозлил? Он ведь просто так не нападает.

— Я увидел след от его лежки и спровоцировал Ю-Сима на выстрел из бластера, предварительно разбудив его кольцом голографа.

Самум только присвистнул.

— Можно сказать, в рубашке родились.

— Вот и я так думаю. Где этот Колдун со своей фляжкой?

— Вот он я, — проговорил инженер, присаживаясь рядом и устраивая на коленях автомат. — Поправьте, если ошибаюсь, но почему-то кажется, что если бы пришла только моя фляжка, обо мне и не вспомнили.

— Верторог тут приходил, — сообщил Самум.

— Да. Без фляжки тут как-то не совсем, — глубокомысленно произнес инженер, протягивая емкость Шаману, который, отхлебнув, пустил ее по кругу.

— А нам, Самум, здорово повезло, — приняв свою порцию, продолжал Колдун. — Если бы эти вояки кинулись драпать в нашу сторону, боюсь, нам бы тоже головенки открутило.

— Полностью с тобой согласен.

— Тогда надо отметить нашу удачу. — И он приложился к фляжке еще раз.

— Не перестарайся, — остановил его Шаман. — Посмотри нашу песчанку, ее неплохо приложило.

— Сейчас сделаем, командир. — Колдун поднялся и двинулся в сторону стоящих машин, вскоре чем-то загремев в темноте.

— Сирена, ты где, иди сюда, — позвал психолог.

Девушка подошла и осталась стоять.

— Как самочувствие?

— В полном порядке.

— Как врач предписываю легкое снотворное, — протягивая фляжку девушке, заявил Самум.

— Не буду я ваш спирт.

— Послушай, сержант, — со злинкой в голосе проговорил психолог. — В части здоровья группы мои приказы не обсуждаются, а нюхательной соли леди у меня с собой нет.

Девушка взяла фляжку, тяжело вздохнула и, сделав решительный глоток, зажала рот рукой.

— Значит, мы все же покончили с Ю-Симом, — произнес Самум, когда Сирена отошла.

— Покончить-то покончили, только я не пойму, какого верторога он тут делал, — задумчиво сказал Шаман.

— Может, он искал Ю-Гира?

— Далековато будет от пирамиды.

— Да далеко. А может кристаллы?

— Чего гадать. Ю-Сим вон в пяти метрах. Машины все здесь. Сейчас им не до нас — разгребают то, что осталось на космодроме. Закончат, опять вспомнят.

— Вот жизнь, — хлопнул себя по колену Самум. — Такое дело сделали, а порадоваться даже не успели. А насчет разгребают, сомневаюсь. Некому там разгребать и нечего. А вот то, что вспомнят, это точно.

— Давай сейчас так. Нам с тобой — люди, Колдуну — техника. Час на зачистку территории, час на отдых и выступаем. Все под песок. Пусть ищут. Кстати, Ю-Сим подтвердил наличие где-то у нас наверху его агента.

— Ты и на это его успел расколоть?

— Да как-то так спонтанно получилось.

— Не прибедняйся. Знаю я твои экспромты. От них очень часто преждевременно умирают.

— Не надо делать из меня монстра, лучше займемся делом. Народ у нас сегодня спокойный, так что давай разделимся. Твои клиенты — направо, мои — налево. Забирай из карманов все, разбираться будем потом.

— Согласен. На грубое обращение никто из них не пожалуется, — со вздохом проговорил Самум, посматривая на ближайшую жертву верторога, которую ему предстояло обыскать.

Шаман не сразу приступил к своей части работы. Он подошел к песчанке, в моторном отделении которой копался Колдун.

— Какие-то проблемы, Миша?

— Ничего существенного. Кожух погнуло да сорвало ремень вентилятора.

— Закончишь, займись их машинами. Можешь взять себе Сирену в напарницы.

— Самум давал ей успокоительное, вот пусть ее и таскает. Сам справлюсь, — услышал отходя Шаман.

— Где она?

— Уложил я ее. Спит. Пришла помогать пичуга. Дал ей ключ подержать, поворачиваюсь, а она уже готова. Положил на заднее сиденье.

— Тогда порядок. Я пошел.

Инженер не ответил, опустив голову в моторное отделение.

Через час оба нетраца с полными солдатскими ранцами сошлись у броневика, внутри которого слышалась возня Колдуна.

— Неплохой улов, — сообщил Самум, вытряхивая перед собой на песок пару десятков солдатских книжек, офицерских удостоверений, конвертов, сложенных листов бумаги.

— Садись, почитаем, — высыпая свою долю трофеев в общую кучу, проговорил Шаман.

— Колдун, подкинь немного света, напрягаться не хочется, — крикнул в открытый люк машины психолог.

Через секунду фары броневика вспыхнули и повернулись.

— Подойдет? — прогудело из машины.

— В самый раз. Спасибо, — ответил Шаман.

— Нашел что-нибудь интересное у Ю-Сима? — спросил Самум, быстро просматривая документы и бросая их обратно в ранец.

— Да. Не удержался, прочитал сразу. Радиограмма о переподчинении ему десантной дивизии и полка штурмовиков.

— И когда это случилось?

— Два дня назад.

— Не уважают они нас, всего-то дивизию выделили. Но, между прочим, и мы хороши, поторопились. Могли бы и подождать, пока они высадятся, а потом космодром рвануть.

— Ну вот, а меня в агрессивности упрекаешь. Не хватает тебе полка штурмовиков, уничтоженного на космодроме, — проговорил Шаман, протягивая психологу развернутый лист.

Рапорт командира полка штурмовиков гласил, что он не в состоянии выполнить приказ о развертывании полка в пятнадцати километрах от космодрома в северо- и северо-восточном направлении в связи с задержкой доставки приданной полку техники. Причиной задержки является переподчинение полка ведомству генерала Ю-Сима и его неожиданная переброска в другой сектор. Приказ выполняется частично. Две разведроты направлены для патрулирования в указанном направлении.

— Лучше больше, чем меньше, и лучше меньше, чем ничего, — философски закончил чтение рапорта Самум.

— Колдун, как у тебя дела? — крикнул Шаман.

— Уже закончил. Иду.

Через несколько секунд сверху что-то прогремело, и с брони вездехода спрыгнул инженер.

— Планшеты, карты я собрал. Эти уроды любят все снимать. Нашел кристалл, где они героически захватили тебя, командир. Главное действующее лицо Ю-Сим крупным планом. Все здесь, — бросил он к ногам ранец. — Просмотрел курсографы. Сюда они пришли из санатория. Двигались веером, стараясь охватить как можно большую территорию. Скорее всего, что-то или кого-то искали.

— Послушай, командир, а почему бы нам не наведаться к ним в дом отдыха. Народу там сейчас всего ничего. Лагерь рядом. Чем верторог не шутит, может, проводника найдем в святые места, — предложил психолог.

— Мне эта мысль тоже нравится. Поохотимся на этих лохотников, — мстительно проговорил Колдун, видимо, вспомнив эпизод, когда на его глазах были расстреляны трое сохарцев. — Тем более у нас Чохар есть. Обстановку доложит и общий язык с местными парнями найдем быстро.

— Согласен, — поразмышляв некоторое время, принял решение Шаман. — Крюк небольшой. Воспользуемся обстановкой, пока опять на нас охоту не начали. Давайте тогда так. Быстро тут все зачищаем и идем к лагерю.

Работа закипела.

Зачистками всегда руководил Братец ОХ, так в шутку иногда называли Колдуна в группе. Прозвище появилось в ходе одной из операций, проводимых на Хоботе. Тогда инженеру потребовалось для выполнения поставленной задачи пять тонн взрывчатки для создания искусственной дамбы. От такого аппетита подрывника Самум тогда охнул. Но несколько часов спустя на своих плечах перетащил ее в грузовой отсек флаера, наверняка поставив мировой рекорд по скорости погрузки. В это время Шаман с Колдуном держали оборону, не давая возможности гаюнам отбить захваченный склад. Психолог охнул второй раз, когда резкая инерция старта по завершении операции бросила его на пол машины. Мышцы натруженной спины не выдержали нагрузку. Диверсия была успешно завершена. Завод по производству ракет снесло селевым потоком. Но с тех пор Самум всегда напрягался, когда мнение Колдуна было решающим, и в ожидании его ответа произносил фразу: «Ох сейчас придумает». В конце концов Шаман как-то невинно спросил: — Что думаешь, Братец ОХ?

Братец ОХ никогда не отличался скромностью. При осмотре трофейного имущества брал столько, сколько мог увезти имеющийся в его распоряжении транспорт, но погрузку осуществляли все члены группы.

Сейчас ОХ решил не только по пробки запастись топливом, но и наполнить все имеющиеся канистры. Решение было одобрено командиром, и он сам вместе с психологом осуществлял его реализацию, пока Колдун качал тинал из баков трофейных вездеходов.

— Мысль у меня появилась, командир, — проговорил инженер, когда работа была почти закончена.

— Может быть, не надо, — просящим тоном произнес Самум, подходя ближе и массируя уставшие плечи. — ОХ сейчас такое придумает, что мы до завтра тут не разгребемся.

— Если бы не мои придумки, то ты давно уже здесь пешком ходил. — И не реагируя больше на Самума, добавил: — Мы же сейчас пойдем к лагерю, а там, кто знает, как у нас повернется. Давайте прихватим с собой тяжелый шестиколесник. Вдруг пригодится.

— Зачем нам этот утюг. Только скорость нашего движения снизит, — продолжал ворчать психолог. — Хорошо нас на космодроме перед взрывом не было, а то предложил бы стационарный радар с собой прихватить.

— А что, мысль неплохая. Разведку почти в открытую можно проводить, да и охранение впереди подозрения не вызовет, — одобрил Шаман.

Колдун сделал в сторону психолога характерный жест рукой, согнутой в локте. Тот только развел руками.

Через час, утопив в песке технику и трупы неудачливых охотников, песчанки, возглавляемые пушечным шестиколесником, взяли курс на лагерь.

 

Глава 8

С первыми лучами Хохайи экипажи песчанок, рассредоточившись, уже вели наблюдение за санаторием гаюнов, частично скрытым стволами и кронами деревьев и лагерем, где за колючкой безвольно сидели и лежали плененные сохарцы.

Несколько часов наблюдений не принесли ничего нового. В санатории по сравнению с прошлым наблюдением было несколько тише. Никто не играл в рейн. На территории почти не было движения. Охрана на вышках не проявляла излишнего рвения.

— Почему твои соплеменники не пытаются бежать или не вызовут духов пустыни, чтобы они наказали убийц твоего народа? — спросил Самум у Чохара, наблюдая за лагерем.

— Ботусаны захватили камни силы и привезли с собой своих духов. Они окружили место, где держат мой народ. Духи пустыни не слышат нас.

— Сетка, — выслушав ответ Чохара, сказал Колдун. — Гаюны создают вокруг лагеря биоэнергетический экран. Поле действует на всей окруженной площади лагеря, деструктурируя создаваемые сохарцами поля.

— Плюс ко всему подавляя психику и расстраивая ее, — добавил Самум.

— Ну и что, опять посмотрим со стороны и уйдем? — спросил Колдун.

— А мы можем попробовать отсюда отключить их генератор?

— Нет. Ничего не получится. Мы даже их часовых на вышках не снимем из парализаторов.

— И какие тогда предложения?

— По старинке придется действовать, если Шаман даст разрешение.

— Давай тогда определяться с секторами и последовательностью действий.

К вечеру план захвата лагеря был готов. Прибывший к наблюдателям Шаман одобрил план, внеся существенные коррективы, услышав которые, Колдун радостно потер ладони.

За час до наступления полной темноты к воротам лагеря подошел тяжелый вездеход, и высунувшийся из его башни штурмовик сделал отмашку рукой, требуя открыть ворота. Не задерживаясь у КПП, машина прошла к административному зданию и остановилась вплотную к крыльцу. Боковой люк открылся и на песок вышел Ю-Сим в пропыленной форме десантника. Оглядевшись по сторонам, он шагнул в дверь, куда за ним прошел один из сопровождающих его штурмовиков.

Короткий коридор выходил в небольшой холл, где разделялся, продолжаясь вправо и влево. За невысоким барьером, делящим свободное пространство надвое, сидел дежурный. Увидев входящих, он вскочил и, вытянувшись, начал доклад, остановленный повелительным жестом вошедшего.

— Где комендант? — прокаркал Ю-Сим.

— Господин комендант уехал к господину начальнику санатория. Прикажете вызвать?

— Пока не надо. Где ваш помощник?

— Отдыхает.

— Покажите караульное помещение.

— Разрешите вызвать помощника, — не трогаясь с места, проговорил дежурный.

— Не надо. Я останусь за вас. Он проверит готовность дежурной смены, — кивнул на штурмовика Ю-Сим.

Дежурный вышел из-за барьера и двинулся влево по коридору. Штурмовик пошел следом, вынимая по ходу движения из кобуры парализатор. Когда сопровождающий протянул руку к двери караулки, штурмовик сделал два более широких шага вперед и выстрелил в упор, подхватывая падающее безвольное тело. Уложив его вдоль стены, он открыл дверь и вошел в помещение.

Комната представляла собой обычную казарму, разделенную на две части длинным столом, с той и другой стороны которого располагалось по десять кроватей. За столом сидели четверо гаюнов, играющих в смол. Остальные лежали на кроватях. Одни спали, другие листали журналы или просто уставились в потолок, односложно переговариваясь. Справа и слева от входа располагались две короткие пирамиды, в которых стояли автоматы.

Быстро окинув взглядом помещение, вошедший штурмовик поднял парализатор и, вдавив спусковой крючок, повел стволом оружия справа налево. Играющие за столом только успели повернуть головы к входной двери. Игральные кости выпали у них из рук, а они сами повалились на стол, теряя сознание. Спящие не пошевелились, а любители чтения уронили головы на подушки, выпустив из мгновенно ослабевших рук журналы. Придирчиво оглядев помещение и еще раз пройдясь по нему стволом парализатора, штурмовик удовлетворенно кивнул. Выйдя в коридор, он затащил в комнату тело дежурного и, выходя, аккуратно прикрыл за собой дверь.

Вернувшись в холл и контролируя боковым зрением пространство коридора, утвердительно кивнул ожидающему у барьера Ю-Симу. Последний махнул рукой в сторону коридора, из которого штурмовик вернулся, и, ткнув себя пальцем в грудь, указал в противоположную часть здания. Пантомима была понятна обоим, и они двинулись каждый в свою сторону, открывая по дороге все двери и не пытаясь открыть те, что были закрыты на замки.

Обход и нейтрализация гаюнов, находящихся в помещении административного здания, были закончены в несколько минут, голографы выключены. Шаман с Колдуном вновь вернулись в холл.

— До смены на вышках у нас еще полтора часа, — глядя на циферблат, проговорил Шаман. — Ты займись генераторной, а мы втроем разберемся с казармой. Как закончишь, занимай пост дежурного.

Инженер утвердительно кивнул, и оба, вновь включив маскировку, вышли из помещения на крыльцо. Десантник нырнул в открытый люк вездехода. Машина медленно двинулась к казарме, расположенной в пятидесяти метрах от здания комендатуры. Одинокий штурмовик неторопливо пошел к отдельно стоящему зданию слева. Подойдя к бронированной двери, он уверенно надавил на кнопку звонка. Глазок двери засветился. С той стороны охрана приподняла заслонку. Охранник увидел дежурного офицера, без раздумий загремел запорами.

Колдун шагнул в открывшуюся внутрь дверь и, подождав, когда охранник оказался к нему спиной, закрывая ее, нанес удар ребром ладони в область затылка. Солдат ударился лбом в дверь, колени его подогнулись, и он сполз вниз. Закрыв засов, инженер огляделся. Обычная комната охраны, небольшой стол и стул. На столе телефон и автомат охранника, слева закрытая дверь. В помещении чувствуется легкая вибрация. Где-то рядом работают генераторы. Он толкнул дверь и понял, что попал в пультовую управления. Щит с несколькими экранами, покатая столешница, из поверхности которой выглядывают несколько кнопок со светящимися контрольными лампочками и рычажками управления. Два оператора. Один сидит к нему спиной, второй, в расстегнутом мундире, оторвал взгляд от журнала и уставился на вошедшего. Колдун поднял пистолет и дважды выстрелил, первому в спину, второму в грудь. Оба так и остались сидеть в креслах, только безвольно уронили головы.

Столкнув оператора с кресла, инженер занял его место. Разобравшись с показаниями приборов, он просвистел бравурный мотивчик и коснулся указательным пальцем левого уха.

— Командир, вы уже начали? — спросил он.

— Прошли часового у забора, сейчас приступаем, — послышалось в ответ.

— Притормозите секунд на десять. Местная установка позволяет выдать частоту работы парализатора по этим тварям. Если часовой сейчас упадет, дальше можете идти спокойно.

— Понял, жду твоего сигнала.

Колдун передвинул два рычажка реостатов и, подкрутив верньер настройки, неотрывно уставился на экраны. Плавно бегущие линии синусоид изменили свой темп. Их волны стали короче и выше. Подождав пару секунд, пока показатели стабилизировались, инженер вновь возобновил связь.

— Как результаты? — спросил он.

— У Сирены претензии, утверждает, что часовой очень тяжелый, — услышал он голос Самума.

— Будь джентльменом и помоги девушке, — ответил Колдун.

— Нет времени, сейчас важнее Чохар, — ответил психолог.

— Командир, мне возвращаться в дежурку?

— Посмотри там все повнимательнее и возвращайся. За тобой — наружное наблюдение.

— Понял. Сделаю, — проговорил Колдун, отключаясь.

— Чохар, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, бонасу.

— Сейчас ты пойдешь к своим. Пойдешь тихо и приведешь сюда только бекши и чурага. Скажешь, что мне надо с ними поговорить. Предупреди, чтобы вели себя тихо. Если поднимется шум, сюда придут индишу. И тогда всех убьют. Ты понял?

— Чохар все понял, бонасу. Чохар приведет бекши и чурага тихо.

— Молодец, — похлопал по плечу аборигена Шаман.

Втроем они прошли коротким проволочным коридором и остановились у калитки, рядом с которой лежал потерявший сознание гаюн. Обыскав часового и забрав у него ключи, Самум открыл калитку и пропустил на площадь с пленными сохарцами Чохара.

— Что мы завтра будем делать с этой толпой? — спросил Самум.

— Они на родной планете. Как только выйдут за колючку, исчезнут, как вода в песке. Кто попробовал гостеприимства гаюнов, второй раз не захочет им попадаться. Главное, чтобы Чохар убедил вождей дать нам проводников и помочь с обнаружением камней силы.

Сейчас от них ничего не зависело. Оставалось ждать, какое решение примут вожди.

Через час к калитке подошли четыре сохарца, одним из которых был Чохар. Пропустив их за ограждение, Самум с Шаманом пошли следом за молчаливой группой. Бывшие пленники двинулись к выходу из лагеря, и диверсантам ничего не оставалось делать, как следовать за ними. Шаман уже хотел вмешаться в выбранный маршрут, но сохарцы вовремя свернули в сторону пустыни, и охрана санатория не могла зафиксировать уход группы из лагеря.

Обойдя ближайший бархан, вожди уселись полукругом на песок, оставив свободное пространство в знак приглашения участвовать в совете. Шаман с Самумом заняли свои места, и в образовавшемся кругу повисло молчание. Оба диверсанта прощупывали энергетику группы, но она была абсолютно нейтральной. Ни одного всплеска эмоций, который можно было уловить. Ни агрессии, ни радостного возбуждения. Вожди, казалось, впали в глубокий транс. Наконец через долгих полчаса все трое одновременно открыли глаза.

— Зачем вы пришли к нам, инородцы, — спросил абориген, сидящий между своими собратьями.

— Нас привела война, но мы не хотим вреда вашему народу, — ответил Шаман.

— Что вы хотите получить на Сохаре?

— Индишу такие же враги нам, как и вам. Здесь они нашли то, что помогает им уничтожать наш мир. Мы пришли сюда, чтобы не дать им возможность пользоваться тем, что есть на Сохаре.

— Но вам самим нужно то же самое.

— Да это так. Но наша цель только остановить их. Другие люди будут решать, согласится ли народ Сохара дать нам то, что нужно.

— Но если мы откажемся?

— Если ваш отказ не будет грозить смертью нашему миру, мы уйдем и подчинимся вашему решению.

— Кто сказал, что твои слова правдивы?

— Пусть духи Сохара ответят вам на этот вопрос.

— Мы не можем сейчас посоветоваться с духами. Индишу украли камни, через которые мы разговариваем с нашими предками.

— А если мы поможем найти эти камни?

— Тогда мы спросим духов. Но ты знаешь, инородец, что будет, если духи скажут нет?

— Я не боюсь решения ваших духов, каким бы оно ни было.

— Хорошо. Пусть будет так. Что ты хочешь сейчас?

— Мне нужен ваш человек, который поможет отыскать камни.

— У тебя будет проводник. Что хочешь еще?

— Нам больше ничего не надо. Хочу только узнать, не можем ли мы чем-нибудь помочь вам. Индишу очень скоро узнают о побеге и будут преследовать вас.

— Мы уйдем туда, где они нас не найдут. Пусть это не тревожит тебя.

— Тогда мы получили от вас то, что хотели, и готовы уйти.

Сохарцы встали, давая понять, что разговор окончен. Шаман с Самумом тоже поднялись и все двинулись в сторону лагеря.

За период их отсутствия на территории ничего не изменилось. Тот же слепящий свет прожекторов. Кое-где неподвижные тела охранников и абсолютное безмолвие пленников.

— Колдун, что у тебя? — сделал запрос Шаман, как только они вошли за ворота.

— Пока все тихо.

— Сирена, ответь.

— Все в порядке, командир.

— Мы начинаем эвакуацию местного населения. С сохарцами договорились. Нам дают проводника.

Двое сохарцев, участвовавших в переговорах, прошли в ту часть лагеря, где содержались пленники. Третий остался у калитки охранной зоны. Прошло десять, пятнадцать минут, все было тихо, никакого движения. Шаман с Самумом терпеливо наблюдали со стороны. Но вот к калитке подошел первый пленник и двинулся в сторону лагерных ворот, за ним второй, третий. Непрерывная цепочка шагающих мужчин потянулась к воротам, пересекла освещенную за ними зону и исчезла в ночной тьме. Ни суеты, ни разговоров, ни лишних движений. Лица спокойные, сосредоточенные, будто каждый держит в уме свою задачу к выполнению, к которой должен приступить, как только покинет территорию.

— Ты только посмотри, — обратился Самум к Шаману. — Они первыми эвакуируют мужчин.

— В каждом народе свои правила, свои традиции. Может быть, мужчины идут вперед, чтобы обеспечить безопасный отход женщин.

— Командир, здесь Колдун, — услышал Шаман вызов.

— Слушаю.

— Похоже, что нас засекли. Идет активный радиообмен. Источники по нескольким направлениям. Пока сигналов нет только с востока.

— Если лагерь был приманкой, то в восточном направлении нас ждет засада.

— Откуда они взяли людей? — спросил Самум, также слышавший сообщение инженера.

— Ты забываешь о той дивизии, которую передали покойному Ю-Симу для охоты за нами.

— Надо предупредить сохарцев.

— Давай. Я пошел к Колдуну: надо определиться, в какую сторону будем уходить. Передай вождю, чтобы проводник, который пойдет с нами, был рядом с тобой. — И Шаман быстрым шагом направился к зданию комендатуры.

— Индишу окружили лагерь, — подойдя к вождю, стоящему у калитки, сообщил Самум. — Скажи, какой человек пойдет с нами и что сейчас собираешься делать.

— С вами отправлюсь я. Пусть мои люди уходят. Индишу будут тут еще не скоро. Мы успеем, — как ни в чем не бывало ответил абориген.

Он что-то негромко сказал, и мужчина, находящийся напротив него в цепочке уходящих, снял с шеи ожерелье, состоящее из длинных колючек, нанизанных на две нити, и бросил его у ног вождя. Идущие следом за ним повторяли его движение и вскоре у его ног образовалась кучка украшений, продолжавшая расти. Часть ожерелий состояла из колючек, как и первое, другие были собраны из тонких обточенных палочек, третьи — из игл какого-то животного. Изредка попадались украшения, собранные из небольших плоских, но жестких лепестков круглой или овальной формы.

Периодически, когда ожерелья накапливались, из глубины лагеря появлялись две женщины, которые, нанизав на свои руки по несколько десятков штук, уносили их внутрь.

Вскоре к Самуму присоединились Шаман и Сирена и тоже стали наблюдать за странными действиями аборигенов.

В очередной раз, когда женщины вышли забрать оставленные украшения, одна из них посмотрела на девушку и, подойдя, потянула ее за собой. В первое мгновение Сирена оставалась на месте, но, взглянув на командира и получив от него кивок, последовала за сохаркой. Обе подошли к груде ожерелий и, нанизав их на руки, скрылись на площадке пленников.

Через два с половиной часа мимо вождя прошел последний мужчина. По прикидкам Самума, в пески направилось более семи тысяч человек. Площадь, на которой содержались пленники, опустела, но когда Шаман с Самумом хотели пройти внутрь ограждения, вождь загородил им дорогу.

— Это женское дело и туда нам нельзя, — категорически проговорил он, перекрывая своей щуплой фигурой дорогу.

Поверх его головы диверсанты увидели, что в середине площадки, в несколько рядов, образовав круг, расположилось около пяти сотен сохарок. Поискав глазами, они увидели и Сирену, которая отличалась от остальных бледным цветом кожи и ростом. Сохарки раздели ее до пояса и сами скинули свои легкие короткие туники. В центре образованного круга возвышалась темная горка собранных ожерелий.

— Командир, — послышался голос инженера в наушнике. — Гости в двух километрах. Мы что-то делаем или…

— Ждем, Миша, ждем. Хозяева готовят тут небольшой сюрприз гостям. Загоняй машины на территорию и можешь перебираться к нам. Насколько я могу судить, представление скоро начнется.

Через пять минут обе песчанки, оставленные диверсантами за барханами, нырнули в открытые лагерные ворота и улеглись на песок перед зданием комендатуры. Колдун, встречавший машины на ступеньках, спрятал пульт дистанционного управления в карман и неторопливой походкой двинулся в сторону ожидающей событий группы.

Молча протянув Шаману бинокль, принесенный в руке, он поднял к своим глазам второй, висевший на шее, и сначала направил его окуляры на площадку, где сидели сохарки. Некоторое время он наблюдал за неподвижно сидящими женщинами, а потом, оторвав от глаз окуляры, уверенно заявил:

— Пусть мне больше никогда не дадут в руки монтажный лазер, если скоро мы не увидим выступления Шер-Паша.

— Да, этим парням, которые идут сюда, не позавидуешь, — ответил психолог. — Если женщина берется защищать своих близких, то лучше быть от нее подальше.

— Кажется, он уже здесь, — произнес Шаман, наблюдая в бинокль за магическим кругом.

Действительно. Поведение женщин изменилось. Если в начале ритуала они сидели прямо, то сейчас опустили головы на грудь и медленно раскачивались. В бинокль было отчетливо видно, что их губы шевелились.

Только сейчас Шаман обратил внимание, что куча ожерелий, лежащих в центре круга, представляла собой не отдельные изделия, а рассыпанные их части. Шнурки, удерживающие наборный узор ожерелий, были удалены, и их элементы лежали хаотичной грудой. Из этой груды сейчас вверх поднимался небольшой темный столбик, состоящий из летящих в пространстве игл и дисков. Невидимая труба всасывала их в себя и через минуту центр круга был пуст.

— Сейчас начнется, — заявил Самум, почувствовавший на своей щеке легкое дуновение воздуха, тут же прекратившееся, будто мимо лица пролетел невидимый предмет.

Хохайя еще не вышла из-за горизонта, но пространство за колючей проволокой, как и ближайшие барханы, уже было прекрасно освещено. Со стороны пустыни в сторону лагеря двигались две густые цепи солдат, за которыми ползли тяжелые пушечные шестиколесники.

Жуткий крик, донесшийся со стороны наступающих, нарушил утреннюю тишину. Панорама, которую в окуляры своего бинокля наблюдал Колдун, начала быстро меняться. Он видел сразу обе цепи, двигающиеся друг от друга на расстоянии около двадцати метров. Когда прозвучал крик, солдаты повернули головы в его сторону и почти сразу один за другим, как сбитые катящимся вдоль строя шаром кегли, начали падать на песок. Шер-Паша строго придерживался первой цепи. Инженер надавил кнопку на корпусе бинокля, давая увеличение.

Передняя цепь солдат лежала на песке. Часть из них корчилась, хватаясь за пораженные места, другие лежали неподвижно. Куртки и брюки солдат быстро напитывались кровью, сочащейся из тонких порезов, располосовавших форму. Казалось, что по человеку хлестнули плеткой, имеющей несколько концов, каждый из которых рассек одежду и плоть на значительную глубину. Тонкие линии порой перечеркивали шею и горло солдата, и он на подкашивающихся ногах молча падал вперед. Других боевая плеть хлестнула по глазам, ногам или животу, и тогда, бросив оружие, десантник хватался руками за пораженную часть тела, молча или с диким криком падал на песок. Некоторые пытались отползти назад, другие извивались от дикой боли.

Злой ветер, так на Смекте называли Шер-Паша, не обошел своим вниманием и вторую цепь наступающих.

«Осколочный снаряд», — мелькнуло сравнение в голове Колдуна.

Не будучи в состоянии дотянуться своими рассекающими полями до второй цепи, Шер-Паша поражал ее боевыми элементами, которыми снабдили его сохарки. Иглы и диски, из которых состояли ожерелья, захваченные полями сущности, поражали на расстоянии, впиваясь в лица и тела гаюнов. Утыканный иглами, с рассеченными до кости мышцами, солдат поворачивался спиной к летящей в него смерти и либо пытался зарыться в песок, либо бежал назад и вскоре падал от полученных ранений.

Это был странный бой. Прозвучало всего несколько выстрелов, а стройные цепи наступающих были порваны, смешаны, разбросаны, отмечая свой путь неподвижными телами.

Не остались без внимания и броневики гаюнов. Мощное электромагнитное поле сущности разрушило электрические цепи машин. Двигатели заглохли, внутри загорелась проводка. Часть экипажей открыли люки и стали выбираться на броню, где тут же попадали под безжалостные удары Злого ветра. Часть машин загорелась. Из всех открытых люков тянулись вверх черные струи дыма.

Инженер сменил место наблюдения, чтобы увидеть, что происходит с другой стороны лагеря. Там все уже было кончено. Разбросанные неподвижные тела в песчаном камуфляже, безжизненная дымящаяся техника.

— Шаман, нам пора уходить, — оторвав от глаз бинокль, проговорил Колдун. — Они сейчас придут в себя и накроют нас артиллерией. Скоро здесь не останется и камня на камне.

Повернувшись, он увидел, что мимо него в сторону пустыни проходит цепочка женщин, лица которых были спокойны и сосредоточены. Вот уже первые вышли за ворота лагеря и двинулись в сторону разбросанных тел противника. Цепочка рассыпалась веером, создавая свою цепь и приближаясь к барханам.

— Нужно уходить, — произнес Шаман, обращаясь к проводнику.

Тот утвердительно кивнул головой и направился к ожидающим диверсантов песчанкам.

Подойдя к машинам, нетрац указал проводнику на командирское сиденье и, подождав, когда Сирена займет место у пушечной турели, сел на водительское место.

— Мы можем чем-то помочь вашим женщинам? — спросил он проводника.

— Не стоит думать об этом, — безразлично ответил тот.

Шаману только осталось пожать плечами и завести двигатели.

Машины выскочили за территорию лагеря и, повинуясь жесту сохарца, свернули налево. Насколько помнила Сирена, направление, которое было выбрано, вело в сторону каменистой пустыни и узкого ущелья, где они провели ночевку.

— Командир, тебе не кажется, что мы идем в опасном направлении, — зазвучал в ухе Шамана голос Колдуна.

— Ты можешь сказать, где безопаснее? Если помнишь, мы заключили сделку. Парень, который нас ведет, надо полагать, знает, куда мы движемся, и тоже хочет жить.

— В песках мы хотя бы смогли замаскироваться. Если нам на хвост сядут топтеры или авиация, о которых он ничего не знает, то, чем это может кончиться, не тебе объяснять.

— Я не утверждаю, что операция — сплошной шоколад, но выбирать не из чего. Давай пока будем делать то, что от нас зависит.

Колдун отключился. Он высказал свое мнение. Решение принято командиром и, каким бы оно ни было, его надо выполнять.

Песчанки выскочили на плато и теперь сверху походили на двух спешащих по своим делам тараканов на огромном столе.

— Слева сорок, четыре цели, — крикнула Сирена, разворачивая установку.

Со стороны видневшейся на горизонте горной гряды на машины диверсантов заходили в атаку четыре штурмовых топтера.

«Накаркал Колдун», — мелькнуло в голове у Шамана, и, покрепче ухватившись за рукоятку управления, он приготовился к резкому маневрированию.

С расстояния в километр топтеры выпустили каждый по четыре неуправляемых снаряда и открыли непрерывный огонь из пушек.

Песчанки резко увеличили скорость и огрызнулись огнем. Взрывы снарядов вздыбили почву за их кормой, а по корпусам застучали осколки камней и металла.

Топтеры проревели над головой, а им вслед, оставляя дымовой хвост, рванулась ракета зенитного переносного комплекса от машины Колдуна. Хищники, как растревоженная стая, шарахнулись в разные стороны, но было поздно. Самум стрелял с минимального расстояния, и пораженный топтер распустился в небе ярким бутоном взрыва. Снаряды, выпущенные из пушки Сиреной, не нашли своей цели, и три оставшихся машины, окончив маневр, готовились к новой атаке.

Проводник тронул за плечо Шамана, пальцем указав ему направление, в котором должна была двигаться песчанка. В кабине невозможно было что-то услышать от грохота пушечной установки. Смертельная игра в пятнашки продолжалась во все ускоряющемся темпе.

Топтеры разделились. Теперь они заходили с разных направлений. Осколки снарядов и камней все чаще стучали по корпусам машин диверсантов. Такая игра не могла продолжаться вечно. Противник имел явное превосходство в огневой мощи и в конце концов выиграет схватку. Это понимали обе стороны.

Группе нужно было найти укрытие. Шаман упорно вел опасную игру, приближаясь к горной гряде. Хорошая пещера, нависающий козырек скал могли спасти от прицельного огня и сковали бы маневренность противника.

Они уже прорвались в предгорье, но хорошего укрытия пока не попадалось. Топтеры поднялись выше и, не торопясь, выцеливали сверху свою добычу. Шаман уже пропустил две узких щели, в которые могла нырнуть песчанка. Преследователи хорошо видели машину, и даже не прицельный выстрел и взрыв в узком пространстве однозначно грозил гибелью. Нужно было на несколько секунд затеряться среди скал, слиться с местностью, исчезнуть и уже тогда найти надежное убежище. Экипажи топтеров тоже понимали это.

И все-таки Шаману пришлось свернуть в ущелье, когда четыре бледных хвоста неуправляемых снарядов, летящих прямо по курсу и слева, должны были сойтись в точке, одновременно с выходом на нее песчанки. Смяв левый борт о скалу в крутом повороте машина вписалась в каменную щель. Теперь водителю ничего не оставалось, как только увеличить скорость, надеясь уйти подальше от взрывов, которые скоро прогремят в узком пространстве.

«Если у них найдется парочка бомб, то нам точно конец», — мелькнуло в голове у Шамана, но тут перед ним встала монолитная стена. Рефлексы не подвели. Машина вздыбилась и начала разворот, чтобы избежать лобового удара. Скала надвинулась слева и ударила в борт. В глазах замелькали искры и наступила тьма.

Сколько времени прошло с момента потери сознания, Шаман не знал, когда, очнувшись, обнаружил, что сидит в полной темноте в своем кресле. Плечи болели от страховочных ремней, в голове пульсировала тупая боль. Он осторожно пошевелил руками и ногами. Похоже, конечности были целы. Протянув руку к панели управления, щелкнул тумблером, и в кабине загорелся свет. Фонарь был цел, но за ним была непроглядная тьма. Расстегнув замок ремней, он повернулся назад. Сирена безвольно лежала в кресле стрелка, но, похоже, была жива. Видимых травм на теле не было. Рука, лежащая на колене, мелко подрагивала. Уже отводя взгляд от нее, Шаман понял, что в кабине что-то не так, и, окончательно повернувшись, увидел, что командирское кресло, на котором сидел проводник, пусто. Абориген исчез. Он осмотрел замок фонаря. Проводник не мог покинуть кабину и заблокировать с внешней стороны замок, но маленького человечка не было.

«Разберемся», — медленно промелькнула мысль.

Добравшись до девушки, он расстегнул ремни и перетащил ее на ящики заднего сиденья. Несмотря на массаж активных точек и более грубых попыток в виде пощечин, привести Сирену в чувство не удалось. Единственное, что успокаивало Шамана, спокойное дыхание. Создавалось впечатление, что она спит очень глубоким сном.

Оставив попытки привести девушку в чувство, Шаман одел боевой шлем с забралом ночного видения и, сдвинув фонарь кабины, спрыгнул на пол пещеры. Под ногами был камень. Он прошел к корме машины, вглядываясь в открывающееся впереди пространство. Насколько он помнил, после удара о скальную стенку он потерял сознание. Если даже машина попала от удара в ранее им не замеченную пещеру, она не могла уйти далеко от входа. Раскрытый перед ним созданный природой тоннель уходил метров на пятьдесят дальше, о чем свидетельствовал датчик дальномера шлема.

Шаман вернулся к машине и удивленно уставился на левый борт, по которому пришелся удар. Несколько легких продольных царапин. Ни единой вмятины, ни следа рваного металла. Что могло заставить его потерять сознание. В то, что он мог до такой степени испугаться, он давно не верил. Кто-то или что-то привело его сюда и это предстояло выяснить. Он включил сенсоры организма, прощупывая окружающее пространство и стараясь уловить энергетику места. Угрозы не чувствовалось. Стоять на месте было не в характере нетраца. Закрыв фонарь кабины и проверив пистолет, он размеренным шагом двинулся по естественному тоннелю в противоположную сторону от предполагаемого входа.

Пещера змеилась в каменной толще горного хребта, то сворачивая направо, то налево, то открывая сразу несколько проходов. Шаман шел уверенно, будто двигался по давно знакомому маршруту. Нетрац уже понимал, что впереди его ждет встреча и внутренне собрался, пытаясь выяснить, идет ли он по своей воле или его ведут, как марионетку. Однажды он даже остановился и пошел обратно, для чего не потребовалось никаких усилий и внутренней борьбы с самим собой. Наивная попытка проверить свободу своей воли вызвала у него легкую улыбку. Разум, который приглашал его на встречу, был на тысячелетия, а может быть, и на многие миллионы лет мудрее и сильнее его.

«Не хватало еще каких-нибудь испытаний, типа убийства дракона или задания по обнаружению артефакта за семью галактиками», — подумал он, сворачивая в очередной тоннель, окончившийся огромным залом, посреди которого лежал знакомый по видеозаписи кристалл изумруда.

— Похоже, я попал к великому шаману планеты, — вспомнив информацию, полученную от Чохара, решил он. — Вот четвертый артефакт, до которого не дотянулись руки Ю-Гира.

В зале никого не было. Шаман дважды обошел его по периметру, но не обнаружил ни другого входа, ни следов, свидетельствующих о посещении зала разумными существами. Он сел на пол и устремил свой взгляд на кристалл в ожидании хозяев, позволивших ему сюда прийти.

Вскоре он почувствовал, что впадает в транс. Тело стало легким, казалось, оно парит над полом. Мысли бежали с огромной быстротой, но все были четкими и ясными, как будто он смотрел в экран персоналки, а перед ним проплывало воспроизведенное голографом детство. Почему он вспомнил именно о нем, было абсолютно необъяснимо.

Он пропустил момент появления рядом с кристаллом сохарца. Без сомнения, это был жрец. Тот же зеленый длинный балахон, свисающий до пола. То же аскетичное лицо в глубоких морщинах, на котором молодым блеском светились проницательные глаза.

Жрец подошел к краю ритуальной плиты и медленно, как по ступеням, двинулся вниз, остановившись напротив сидящего диверсанта.

Шаману было отчетливо видно, что края балахона не доставали до пола. Жрец просто висел в воздухе.

— Индишу, то, что ты ищешь, нет на Сохаре, — прозвучало в голове у Шамана.

— Тогда помоги мне найти это и я уйду отсюда. Обещаю, что другие индишу, принесшие много бед твоему народу, тоже покинут этот мир, — мысленно послал ответ Шаман.

— Духи сказали, что твои мысли так же чисты, как свет Хохайя. Ты познаешь истину, но должен помочь нам.

— Я готов, если это будет в моих силах.

— Индишу увезли с Сохара один из камней силы. Ты должен его вернуть.

— Я обещаю сделать это, но с чего мне начинать поиски. Может быть, великий шипун, покажет мне начало пути?

— Зови меня Босу. Камень находится в твоем мире. Я дам тебе силу и защиту, все остальное ты сделаешь сам, не вмешивая своих вождей.

— Согласен.

— Теперь смотри сюда. — Босу развел руки в стороны и между ними появилось голубоватое свечение эллипсовидной формы, внутри которого четко выделялось несколько точек разного цвета. Жрец демонстрировал систему Хохайя. Четырнадцать планет вращались вокруг звезды. Шестая и восьмая планеты были отмечены красными точками.

Босу указал на шестую планету, и в голове Шамана вновь зазвучал его голос:

— Это Сохара, а вот эта Верма. Там индишу берут то, что вы называете тинал, отправляют его в другой мир, и, пройдя через него, он появляется на Сохаре. Это рассказали мне духи предков. Больше я ничем помочь тебе не могу.

«Нуль-транспортировка, — осенила Шамана мгновенная мысль. — Вот почему у нас не получалось синтезировать тинал. При прохождении нуль-камер незначительно, но менялась структура вещества».

— Я понял Босу и благодарен тебе за помощь. Как только я найду своих друзей, мы сразу же начнем искать камень силы.

— Не торопись. Я сказал еще не все. Помни, что мудрость предков не знает границ и расстояний. Возьми с собой этот амулет, — и Босу протянул Шаману раскрытую ладонь, на которой возник черный шар величиной с крупную жемчужину с продетым через него тонким ремешком. — Когда ты найдешь камень силы, положи на него амулет и твое обещание будет исполнено. С тобой здесь находится женщина. Скоро она очнется и тоже придет сюда. Вы пробудете здесь до момента, когда духи решат, что ты готов исполнить их волю. Прощай. Да помогут тебе духи наших предков.

— Подожди. Если позволишь, я хотел бы задать один вопрос.

Жрец, выражая свое согласие, молча поклонился.

— Скажи, где твой народ и почему он не дерется за свою свободу, а позволяет молча себя убивать?

Босу долго молчал, неподвижно уставившись в одну точку у себя под ногами. То ли вспоминал историю, то ли раздумывал, отвечать на вопрос или нет.

Шаман уже перестал ждать ответа, когда жрец глухо проговорил:

— Когда-то мой народ был велик и могуч. Им было сделано множество открытий, одним из которых было знание будущего на тысячи лет вперед. Это знание и погубило его. Мы погибли в гордыне величия, потеряв свой путь. Вы молоды. Идите не останавливаясь, не потеряйте свой… Мой народ о таких, как ты, говорил: «Человек, нарушающий равновесие». К сожалению, у нас таких не хватило. Вот почему ты тут. Я знаю, ты изучаешь прошлое. Мой народ ушел, но он вернется, когда уйдут индишу. Осталось немного. Скоро мы совсем уйдем. Если будешь жив, приходи сюда и пусть в памяти твоего народа останется мой.

Шаман молчал, ошеломленный таким признанием.

— Вот видишь. Ты не спрашиваешь о своем будущем, так как собираешься творить его своими руками. Прощай.

Босу сгорбился, повернулся и так же торжественно, как спустился, взошел на плиту и растворился в зеленоватом свечении кристалла.

Шаман так и не понял, что это было: живой человек, голограмма или гипнотическое воздействие. Ясно оставалось одно, его беседа со жрецом была реальной. После нее остался амулет, лежащий на каменном полу. Он взял его и, одев себе на шею, поправил камень рукой. Его твердость и теплота не оставляли сомнений в реальности произошедшего.

На него снова накатили воспоминания. Теперь это были беззаботные студенческие годы, смеющиеся девушки-однокурсницы, песни у костра под гитару, слепящее солнце и он, стоящий в раскопе с глиняной чашей в руках.

Неожиданно видения пропали, и Шаман опять оказался в пещере перед камнем силы. Напротив него на корточках сидела Сирена. Лицо девушки было взволнованным, а губы беззвучно шевелились. По их артикуляции он понял, что она зовет его. Окончательно придя в себя, он услышал ее напряженный голос:

— Шаман, очнись, ты меня слышишь, Шаман.

— Слышу, все в порядке, — произнес он, освобождаясь от остатков транса.

— Что случилось? Я пытаюсь разбудить тебя уже несколько минут.

— Да говорю же, ничего не случилось.

— Где мы?

— Нас пригласил в гости главный шипун планеты, Босу.

— Зачем?

— Он хочет, чтобы мы нашли и вернули ему камень силы, украденный Ю-Симом.

— Если он тут самый главный шаман, то мы ему зачем? Пусть пошаманит, узнает, где камень. В случае необходимости пошлет туда верторога или Шер-Паша, а уж доставка камня к нему при таком сопровождении вообще мелочь, о которой и говорить не стоит.

— Он уже пошаманил. Камня на Сохаре нет. Он где-то в нашей галактике.

— Не слабенькое задание. Это ведь не квартиру обыскать. Поторопился ты, командир, когда Ю-Сима верторогу отдавал.

— Есть немножко, но теперь мы бесспорно знаем две вещи. Среди Союза есть предатель. Скорее всего, именно ему в качестве тридцати сребреников Ю-Сим передал кристалл. А также знаем, что тинал добывают на восьмой планете, а сюда перебрасывают через кабины нуль-транспортировки.

— А эти сведения откуда?

— Об этом мне поведал Босу.

— А он не врет?

— А какой ему в этом смысл?

— Послушай, Шаман, а у нас есть нуль-транспортировка?

— Экспериментальные работы в этом направлении ведутся, но пока такого у нас нет.

— Значит, в этой области гаюны нас обогнали?

— Обязательно.

— Тогда, может быть, все приемные кабины, которые мы принимали за добывающие модули, фикция? Зачем их располагать здесь, на Сохаре, когда это можно сделать в космосе или просто оставить на звездолете, постоянно меняющем свое местоположение. В этом случае риск обнаружения почти нулевой и секретность сохраняется. А может, у них есть вообще приемные кабины в другой звездной системе.

— Все может быть, но я так не думаю. И мы и гаюны только начали работать в этой области. Насколько я знаю, как передатчик, так и приемная камера должны находиться на планете. Это как-то связано с гравитацией и магнитными полями. На сегодняшний день, по крайней мере теоретически, мы не можем осуществлять нуль-транспортировку между звездными системами. Если гаюны продвинулись в этом направлении дальше, то это для нас очень опасно.

— А если они начнут перебрасывать таким образом войска и технику?

— Если бы они это могли, то уже давно бы сделали. Живые организмы при нуль-транспортировке распадаются. В приемную камеру попадает бесформенное желе.

— Ну и что мы теперь будем делать, командир?

— Уйти отсюда мы не сможем, пока этот камушек, — Шаман кивнул на кристалл, — не посчитает, что готовы к выполнению миссии по обнаружению его собрата, так сказал Босу. Потом мы найдем Колдуна с Самумом и попытаемся добраться до передатчика нуль-транспортировки. Наше задание не выполнено и никто его не отменял. Давай устраивайся поудобнее, я думаю, хозяева сделают нам необычный подарок.

Девушка села рядом, лицом к плите с кристаллом, сложив перед собой ноги. Оба диверсанта застыли в ожидании.

«Что с Колдуном и Самумом», — мелькнуло в голове у Шамана, и он тут же увидел знакомый ландшафт предгорий, по которому совсем недавно пронеслась управляемая им песчанка. Только теперь он наблюдал за развитием событий со стороны, повиснув в воздухе.

Вот момент, когда его машина нырнула в расщелину, и в тот же миг в нескольких метрах от входа взорвались, врезавшись в землю, снаряды топтеров. Тот, что заходил сбоку, изменил направление полета и на секунду завис, выцеливая узкий проход, в котором скрылась песчанка. В борт вражеской машины ударила длинная очередь спаренной пушки. Самум работал точно. Фонарь кабины пилотов разлетелся мелкими брызгами бронестекла. Топтер клюнул носом и, перейдя в глубокое пике, врезался в землю. Взрыв перевернул машину диверсантов. Песчанка, разбрасывая вокруг себя мягкий грунт и камни, заскользила, завертелась, пока не ударилась о скальный выступ, застыв на боку.

Один из летающих хищников тут же спикировал вниз. Из открывшегося люка выпрыгнули пять штурмовиков и, размахивая автоматами, быстро побежали к подбитой машине. Нанеся несколько ударов прикладами по деформированному фонарю, они открыли его и вытащили два безвольных тела. Песчанка задымила. Гаюны, опасаясь взрыва, подхватив диверсантов с двух сторон под мышки, понесли их к топтеру. Воздушный хищник тут же взлетел и, сопровождаемый остававшимся в воздухе аппаратом, направился в сторону каменистой равнины.

Без всякого перехода картинка резко сменилась. Теперь топтер стоял на гранитной площадке. Его десантный люк был распахнут. Перед машиной с опущенной головой и залитым кровью лицом стоял, покачиваясь, Колдун, руки которого были скованы наручниками. Из топтера выпрыгнули два штурмовика, вытащили за собой безвольное тело Самума и потащили к скале. Двое других двинулись следом, подталкивая дулами автоматов инженера. Часть скальной стенки поползла вверх, открывая чернеющий проход вглубь, и конвой вместе с пленниками скрылся в темноте.

Видение опять сменилось. Теперь это был полутемный тоннель искусственного происхождения, скупо освещаемый изредка крепящимися к его стенам лампочками, по которому двигался конвой с пленниками. Штурмовики остановились у вделанной в стену металлической двери и, распахнув ее, втолкнули в проем Колдуна, а потом внесли психолога. Помещение оказалось камерой с голым полом, на который бросили Самума. Штурмовики вышли. В голове Шамана отчетливо прозвучал грохот закрывающейся двери. Колдун подошел к лежащему на спине психологу, опустился перед ним на колени и припал ухом к его груди. Обследование товарища, видимо, удовлетворило инженера. Он сел на каменный пол, оперся спиной о стену и, раздвинув ноги, подтянул скованными руками расслабленное тело, положил голову Самума себе на грудь. Произведенные усилия утомили его. Он оперся затылком о стену и опустил руки на грудь товарища. Немного отдохнув, инженер согнул ногу в колене, дотянулся до ботинка и в его руках оказалась причудливо изогнутая отмычка. Захватив ее зубами, он стал открывать замок наручников. Несколько движений головой — и один из браслетов распался надвое.

Неожиданно картина пропала, как будто выключили свет.

Шаман потряс головой. «Не может быть, чтобы у меня так разыгралась фантазия, — несколько взволновано подумал он. — Уж очень реальной была картина захвата Колдуна и Самума, их транспортировки и помещения в камеру».

Только тут он вспомнил, где находится, и реальность мысли вытолкнула его в закрытый объем пещеры. Кристалл, лежащий на каменной платформе, слегка светился. В одно мгновение ему все стало понятно.

«Вот это камушек, — мелькнуло в голове у Шамана. — Что-то в этом роде я и подозревал. Кристалл памяти для наших персоналок, вот что он мне напоминает. Он и есть память планеты, хранящий каждое слово, каждый жест, а возможно, и каждую мысль ее обитателей». — От сделанного открытия у него захватило дух.

На минуту он забыл, для чего находится в пещере.

«Взглянуть бы на них одним глазком», — мелькнула сумасшедшая мысль.

В тот же миг с высоты птичьего полета перед ним раскинулся от горизонта до горизонта огромный белый пронизанный светом мегаполис. Легкие ажурные громады многоуровневых строений, висящие в воздухе. Тонкие колонны небоскребов, тянущиеся с поверхности, вершины которых пропадали в слепящем свете Хохайи. Зеркала озер, обрамленные густой зеленью лесов. Снующие во все стороны, как мошкара, точки воздушного транспорта. От города веяло теплом восторга и радости.

Взгляд рванулся вперед. Ему хотелось поближе увидеть это великолепие, пощупать его руками, пройтись по нависающим над бездной верандам. Ничего не получилось.

В следующее мгновение картина исчезла. Шаман вновь увидел темные стены пещеры. Контраст был настолько ошеломляющий, что по коже нетраца пробежал холодок.

«Жив буду, вернусь, — как о чем-то давно решенном подумал он. — А ведь вредный старик не сказал, буду ли я жив», — с легким сожалением мелькнула запоздалая мысль.

Нетрац вдруг почувствовал, что куда-то проваливается. Видения нахлынули как-то разом, сливающимися обрывками, без логической связи. Он то бежал, то несся на песчанке с бешеной скоростью по темным лабиринтам пещеры, то оказывался под слепящим светом Хохайи и, опять проваливаясь сквозь стены пещер, летел вниз. Перед ним мелькали знакомые и незнакомые лица, одни улыбались, другие хотели убить. Страх, ненависть, радость сменялись в бешеном калейдоскопе.

Очнулся Шаман, лежа на полу пещеры. Каждая мышца дрожала он перенапряжения. Сердце колотилось в грудной клетке, готовое выскочить из нее. Он закрыл глаза и попытался расслабиться, что почти сразу же удалось. Теперь мысли и видения текли спокойно. Хаос, царящий в голове, постепенно выстраивался в стройную и логичную систему возможностей организма. Жрец не обманул, своим подарком он оплатил усилия, которые еще только предстояло приложить для возвращения кристалла силы на Сохара.

«Где Сирена?» — пришла в голову запоздалая мысль.

Шаман сел и огляделся. Девушка спала рядом, уютно свернувшись в клубочек, положив голову на планшет и прижав к груди руки. Ее лицо было спокойно и безмятежно. Губы растянуты в легкой улыбке. Видимо, ей снилось что-то приятное.

«Старый жрец не стал тревожить ее мозг универсальной энергетической программой», — понял он.

— Просыпайся, — послал Шаман мысленный приказ.

Сирена завозилась и открыла глаза.

— Где мы? — садясь, спросила она, тревожно оглядывая пещеру и не видя перед собой плиты с кристаллом.

— Песчанка за твоей спиной. Нам пора, — поднимаясь, проговорил Шаман.

— А как мы сюда попали?

— Спросишь у Босу, когда увидишь, — ответил он, устраиваясь на водительском сиденье машины.

Оглядев комбинезон и стряхнув с него невидимую пыль, она быстро прыгнула в кабину.

— Куда мы теперь, командир? — спросила Сирена, пристегиваясь страховочными ремнями к креслу.

— Колдуна и Самума захватили гаюны. Нам предстоит нанести визит на их базу и освободить парней. Боюсь, наломают они там дров, а вот с этим торопиться сейчас не стоит. У Колдуна очень скверный характер. Он не может уйти тихо, особенно если считает, что с ним обошлись грубо и неучтиво.

— И что он может сделать?

— Знаешь, откуда Колдун попал ко мне в группу? Из управления боеприпасов Союза. Там он возглавлял один из институтов — и это в двадцать пять лет. Два высших образования: техническое и химическое. Господин Нобель, придумавший динамит, хулиганствующий подросток рядом с Колдуном. Если когда-нибудь его убьют, то место главного консультанта начальника горячего цеха в аду ему обеспечено.

— А почему не начальника?

— Не дорос до номенклатурного работника. По характеру трудно управляемый и взрывной, как его сегодняшняя работа. К своему руководству относился так же, как к объектам подрыва, неоднократно доказывая свою правоту, тем самым подрывая их авторитет. Вот поэтому мне его и отдали. Ювелирные операции не для него. Если Самум его не остановит, то он не будет задумываться о целостности своей шкуры, а разнесет там все на атомы. Колдун он и есть Колдун, ходячий арсенал неприятностей.

— А что ты так переживаешь? Можно подумать, что ты против, если он устроит там даже очень большой скандал, с битьем посуды о головы хозяев.

— Несколько часов был за и даже не торопился идти на помощь. Можно помешать или неожиданно попасть под горячую руку. Уверен, сами справятся. Теперь против. Они не знают о нуль-транспортировке. Судя по тому, что показал мне жрец, база хорошо замаскирована и не имеет внешней охраны. Следовательно, объект сверхсекретный. Думаю, либо как-то связана с переброской тинала, либо здесь готовится еще одна большая гадость Союзу. Они там все разнесут по кирпичикам, и мы ничего не узнаем. Сейчас у нас две задачи: не только вытащить парней, но в первую очередь раз и навсегда решить вопрос с нуль-транспортировкой, а значит, выполнить основное задание.

— И каким образом мы можем выполнить задание на базе? Нам нужно отправляться отсюда на восьмую?

— Не надо. Кабина нуль-транспортировки должна работать в оба конца. Здесь модули принимают тинал, но кто сказал, что не могут отправлять что-то на Верму. Допускаю, что в целях безопасности функция отправки отключена, но не может быть, чтобы на всех модулях. Один или два работают в режиме отправки. Выгода двойная. Модуль работает по назначению плюс маскировка места основной добычи. Туда не надо гонять транспортники, которые могут проследить. Если мы точно узнаем, через какую кабину идет переброска на Верму, то сможем послать им подарок с сюрпризом.

— А как же твое предложение о захвате планеты и использовании тинала Союзом.

— Мы теперь знаем секрет его производства и если даже не выясним технологию переброски, то это вопрос завтрашнего дня, и решится он либо в лаборатории у нас, либо после проведения операции по захвату Вермы и Сохара космофлотом.

— Думаю, ты абсолютно прав. А мы знаем, где их база?

— Да. Старик жрец, с которым я беседовал у кристалла силы, показал мне ее.

— Тогда чего мы ждем, командир? Надо торопиться, пока Колдун не перебил всю посуду.

Двигатели чуть слышно заурчали, и песчанка, приподнявшись над полом, скользнула в тоннель, набирая скорость. За фонарем слева и справа замелькали каменные стены. Шаман уверенно вел машины, не притормаживая и вписывая ее в крутые повороты, будто неоднократно проходил этим маршрутом. Когда он также невозмутимо направил ее на каменную стенку, не снижая скорости, Сирена вскрикнула, опустила голову и оперлась руками о переднюю панель. Удара не последовало, и, подняв глаза, девушка увидела перед собой улыбающееся лицо командира. Теперь машина неслась по узкой темной расщелине и через несколько секунд выскользнула на ярко освещенную зеленую лужайку.

— Скажи, что ощущала в пещере? — спросил Шаман, немного отвлекаясь от управления.

— Мне кажется, я просто уснула. Ничего не помню.

Он понимающе кивнул.

— А тебе что рассказал этот Босу? Неужели сразу потребовал вернуть камень и больше ни слова.

— В основном так оно и было. Но я задал ему один вопрос. Как все жрецы он ответил туманно и кое-что показал. Из сказанного можно сделать примерно следующий вывод. Когда на планету пришли гаюны, сохарцы просто ушли отсюда.

— Куда ушли?

— Я могу только предположить, но думаю, что я прав. Они ушли в параллельное пространство. Шаман сказал, что когда уйдут гаюны, они вернутся.

— Не верю. Какое-то параллельное пространство и почти первобытный народ. Сидят где-нибудь в пещерах и охотятся по ночам.

— В пещеры можно увести тысячи, возможно, десятки тысяч человек, но сотни или миллионы не спрячешь и не уведешь. Представь себе, это же население целой планеты. Кстати, я утверждаю, что прав еще и потому, что такие прецеденты знает наша история. На Земле какую-то тысячу лет назад жил народ майя. Очень многочисленный народ. Так вот в один прекрасный день он оставил свои города с прекраснейшей архитектурой, с календарем, составленным на несколько тысяч лет вперед и исчез. Есть много гипотез, и одна из них — майя ушли в параллельный мир, прячась от всепланетного катаклизма. А ведь майя не имели такого развития, как сохарцы. Жрец показал мне город на несколько десятков миллионов жителей, висящий в воздухе.

— Не может быть, — воскликнула Сирена.

— Может.

— Это гипноз.

— Возможно. Но как человек его уровня развития мог представить себе такое. И вот к какому выводу я пришел. Все, что я видел, было записано в кристалле силы. Это не просто камень каких-то полуграмотных шаманов, это кристалл памяти целой цивилизации, обогнавшей нас в развитии на миллиарды лет и сейчас умирающей.

— Если ты прав, то наша возня с тиналом, это игра слаборазвитых детей в песочнице. Нам надо найти этот кристалл памяти и тогда мы будем управлять миром. Если там записано все то, чего достигла их цивилизация, то это… — Девушка замолкла, не в состоянии выразить словами те перспективы, которые открывались перед человечеством.

Шаман больше ничего не стал говорить, но, управляя машиной, с легкой улыбкой поглядывал на, казалось, впавшую в транс девушку.

 

Глава 9

— Приехали, — проговорил Шаман, опуская песчанку на грунт и сдвигая фонарь кабины.

Машина стояла на ровной площадке у скальной стенки где-то среди горного массива, в нагромождении скал, куда они добирались более трех часов.

— Где мы? — спросила Сирена, абсолютно потерявшая ориентировку, но не задавшая по дороге ни одного вопроса.

— Здесь рядом находится запасной вход на их базу, — сообщил Шаман, вытаскивая с заднего сиденья свою разгрузку и опуская ее за борт машины. — Собирайся. Возьми ранец. С собой дополнительно несешь пять магазинов к автомату и десяток гранат.

Выпрыгнув наружу, он открыл грузовой отсек, рассовал по карманам комбинезона несколько небольших, но очень мощных взрывных устройств с дистанционным управлением, и забросил на плечо резервный автомат.

Через несколько минут оба, затянув ремни разгрузок и одев боевые шлемы, стали больше походить на роботов, чем на людей.

Шаман оперся спиной на борт песчанки и неподвижно застыл, будто к чему-то прислушиваясь. Лицо командира было скрыто забралом шлема, и каким-то образом сориентироваться по его выражению, что случилось, было невозможно.

— Проблемы, командир? — подойдя, обеспокоенно спросила Сирена.

— Никаких. Мы ждем проводника.

Девушка стала оглядываться, а потом заняла позицию, перекрывая сектор, который не мог отслеживать Шаман.

— Не суетись. Ты все равно его не увидишь, — прозвучало из наушника боевой трансляции.

— Значит, это…

— Дух, и ты его уже пропустила.

Она обернулась. Командир, оттолкнувшись от борта машины, не торопясь двинулся к стене, в сплошном монолите которой чернело круглое отверстие входа. Еще несколько секунд назад стена не имела даже заметной трещины. Сирене ничего не оставалось, как только ускорить шаг. Догнав идущего впереди Шамана, она вошла вслед за ним в пещеру. Свет, проникающий снаружи, мгновенно исчез, и когда девушка обернулась, то обнаружила в метре за своей спиной каменную стену.

«Рассказать даже никому нельзя. Засмеют. Маленькая девочка в сказки верит», — подумала она и, поудобнее передвинув на груди автомат, зашагала по ровному полу пещеры.

Пройдя не больше километра по тоннелю, они вышли через образовавшийся проход в помещение склада базы. Пещера, куда они попали, была заставлена ящиками, бочками и металлическими шкафами с оборудованием неизвестного назначения.

Стараясь не шуметь, диверсанты медленно пошли по оставленным узким проходам и, недолго попетляв, добрались до двери, оказавшейся открытой.

— Как мы найдем наших? — спросила Сирена.

— Я уже вошел в контакт с Самумом. Они знают, что мы здесь. Включай маскировку. Нам налево по коридору. Нужно пройти метров сто и спуститься на один уровень.

Через две секунды со склада в коридор базы уверенно вышли два штурмовика и пошли в сторону лестницы, ведущей на нижний уровень. Один непринужденно и весело рассказывал что-то другому, не забывая внимательно поглядывать вперед. Увидев двигающегося им навстречу офицера, штурмовики остановились и, отсалютовав, старший из них обратился к нему:

— Мазан, вы, кажется, должны проводить нас к камерам пойманных вражеских диверсантов.

Офицер на мгновение застыл. По его позе и выражению лица было понятно, что он пытается вспомнить, действительно ли должен выполнить то, что ему сообщили. Наконец его лицо приняло надменное выражение.

— Вы куда пропали, тупые масабаты. Сколько я вас должен разыскивать. Немедленно за мной. — И повернувшись в другую сторону от прежнего своего направления, пошел вперед, продолжая раздраженно ругаться.

Они прошли по коридору, спустились на два пролета и остановились у бронированной двери. Офицер нажал на кнопку, расположенную на стене, и, не отпуская ее, стал ожидать результата своего звонка, трель которого была слышна с той стороны.

Когда замок щелкнул и дверь начала медленно открываться, гаюн раздраженно толкнул ее и буквально протиснулся в образовавшуюся щель.

— Глухие фамуги. Вы, что, не слышите вызова или спите на дежурстве?

Разнос охране, устроенный офицером, диверсанты услышали, еще не успев переступить порог тюремного сектора. Войдя, они увидели, что перед сопровождающим их гаюном стоят навытяжку трое штурмовиков.

— Где эти трижды проклятые солнечники, низкие убийцы?

— В третьей камере, Мазан, — ответил один из штурмовиков охраны.

— Приведите, мне надо… — Тут офицер умолк, так как не получил установки, зачем ему диверсанты и куда он должен их отвести, но Шаман уже держал охрану под контролем.

— Мы забираем их для допроса, — проговорил он, выходя из-за спины офицера. — Проводите меня в камеру.

Наверняка на этот случай у охраны были свои инструкции по порядку выдачи пленников, но, подчиняясь подавляющей память команде, один из охранников склонился над пультом и набрал нужный код. Дверь, ведущая из помещения охраны к камерам, начала открываться.

— Вы двое пойдете со мной, — указал на охранников Шаман и первым прошел в коридор, в стенах которого виднелись двери камер.

Остановившись у второй двери слева, охранник набрал нужную комбинацию на электронном замке. Бронированная плита скользнула вверх.

Первым из камеры вышел Колдун. Молча отсалютовав рукой Шаману, сдернул с его плеча автомат и двинулся в помещение охраны.

— Добро пожаловать, — донеслось из камеры и в проеме появился Самум, голова которого была перевязана обрывком майки.

Дождавшись, когда психолог освободит проход, Шаман стволом автомата подтолкнул стоящих в ступоре штурмовиков и, когда они прошли в камеру, опустил плиту.

— Как дела? — спросил он.

— Нормально. Работать могу, — ответил психолог.

Вернувшись в помещение охраны, Шаман тут же приступил к допросу незадачливого проводника.

— Ваша должность, капитан?

— Заместитель начальника охраны.

— К какому ведомству относится база? Кому непосредственно подчинена?

— Управление охраны спецобъектов. Непосредственное подчинение контрразведке.

— Кто руководит базой?

— Полковник Сох.

— Вы проводите нас в его кабинет. Где он находится?

— Слушаюсь. Кабинет на втором уровне в западном секторе.

— Самум, открой базу данных, — Шаман кивнул на экран блока памяти. — Найди схему базы. Наш проводник не вечен.

Психолог сел за стол и с пулеметной скоростью застучал по клавиатуре.

— Есть, командир, — спустя минуту проговорил он, поворачивая экран, чтобы все видели появившуюся на нем информацию.

— Что такое особый сектор? — задал вопрос Шаман, обращаясь к капитану, просмотрев сведения, высветившиеся на экране.

— Там располагается наша связь, группа шифровальщиков и еще какая-то аппаратура, назначения которой я не знаю. Вход в этот сектор для меня закрыт.

— Собрались. Не будем злоупотреблять гостеприимством. В нашей программе визит вежливости к начальнику базы. Возможно, придется заглянуть в особый сектор, — сообщил план действий Шаман. — Сирена, ты замыкающая. Колдун?

— Готово, командир, — произнес инженер, одевая наручники на запястья Самума и демонстрируя вторые для себя.

— Где третий охранник?

— Под столом, — ухмыльнулся психолог. — Проспит часа три. Я посчитал, что он нам не нужен.

— Пошли, — Шаман вдавил в пульт кнопку, открывающую дверь, и встал за спиной капитана.

Они спокойно покинули тюремный сектор и двинулись по коридору. Впереди капитан, за ним Шаман с автоматом наперевес, следом двое пленных. Замыкал шествие штурмовик с ранцем на спине. Группа поднялась на третий уровень и уверенно двигалась по тоннелю в направлении лестничной площадки на второй уровень, когда окружающее пространство огласил вой сирены охранной сигнализации.

— Что произошло? — прокричал на ухо остановившегося впереди капитана Шаман.

— Проникновение посторонних на базу, — повернув голову, ответил тот.

Начало и конец тоннеля, по которому шли диверсанты, с грохотом перекрыли решетки. Система охраны изолировала секторы друг от друга, а также дробила сами секторы на небольшие части.

«Если еще коридоры простреливаются системами роботов-пулеметов, то положение станет совсем незавидным», — подумал Шаман.

— Сюда, — первым сориентировался Колдун, ударом ноги выбивая замок двери и исчезая в открывшемся за ней помещении.

Вбежав в комнату, они обнаружили несколько пустующих столов и приличных размеров сейф, стоящий против входа.

— Где это мы успели наследить? — обращаясь к самому себе, проговорил Самум, сбрасывая наручники и беря из рук Сирены автомат.

Колдун внимательно оглядел помещение.

— Камер наблюдения нет, — доложил он.

— Как проходит зачистка базы? — повернув к себе лицом капитана, спросил Шаман.

— Отдыхающая смена охраны в двадцать человек, два робота и два офицера со специальными ключами от решеток. Начинают зачистку с первого верхнего уровня. Кроме них, передвижение по базе запрещено. Стреляют без предупреждения. Движение группы зачистки контролируется и направляется с центрального пульта наблюдения.

— Командир, может, вызвать проводника, — перекрывая вой сигнализации, крикнула от двери Сирена.

«Другого варианта просто нет», — подумал Шаман и стал настраиваться на частоту Зыкыра, проводника подземелья. Ничего не получилось. В голове стоял посторонний гул. Как не пытался нетрац очистить канал восприятия, это не удалось.

— Командир, смотри, — услышал Шаман и почувствовал, что кто-то дергает его за рукав.

Он обернулся. Рядом стоял Колдун и показывал на капитана штурмовика, лежащего на полу.

Установка психоподавления, понял Шаман. Мы-то втроем продержимся, но вызвать проводника не удастся.

— Нам нужно идти вниз, на пятый уровень, — проговорил инженер.

— И куда потом дальше?

— Там есть выход. Куда он ведет, не знаю, но он есть.

— Откуда у сидельца такие сведения? На схеме никакого пятого уровня нет.

— А военным там делать нечего. Там водоснабжение, канализация — их на схеме тоже нет. В камеру снизу звуки пробивались. Вверх нам все равно не пройти, командир.

Шаман задумался.

— Нужно рисковать, — решил он. — Трубное хозяйство просто так решетками не перекроешь, это уже свобода маневра. Излучатели психоподавления, возможно, тоже там не стоят, тогда уйти проблем не составит. Жаль, до начальника базы не добрались, а как заманчиво все складывалось. Оставаться бессмысленно. Применят газ и возьмут тепленькими. Можно, конечно, тривиально сдаться, но это очень не хочется делать.

— Сирена, что у нас в коридоре?

— Есть движение, командир.

— Решетки гранатами не подорвать. Твои предложения, Колдун.

— Я ведь сказал: вниз.

Шаман многозначительно пристукнул ботинком по каменному полу.

— Не огорчай меня, командир. Скажи правду. Ты захватил с собой парочку моих маленьких любимых игрушек, — шутовским тоном произнес инженер.

— Мне очень хотелось тебя порадовать, — ответил Шаман, извлекая из карманов цилиндры компактных зарядов и протягивая их Колдуну.

— Ну и славненько, — обрадованно проговорил тот, начиная вращать одновременно два диска на головной части одного из цилиндров.

Положив заряд на пол, он огляделся и шагнул к сейфу.

— Давайте придавим этого малыша.

Трое мужчин ухватились с разных сторон за стальную громадину и с грохотом уронили ее, придавив заряд подрыва.

— Перевернули столы, уперли ножками в стены и спрятались, — командовал Колдун, ворочая мебель. — Открыли рты. Пошел отсчет, — прокричал он, прыгая за одну из столешниц. — Три, два, один.

В комнате приглушенно грохнуло. Сейф подпрыгнул над полом и вновь опустился на прежнее место. Когда совместными усилиями его сдвинули с места, то открылось аккуратное круглое отверстие с оплавленными краями.

— Прошу, — произнес Колдун и, ухватившись за края, первым спрыгнул вниз.

— Сирена, работаешь по коридору и уходишь. Оставь подарок, чтобы за нами не очень торопились, — отдал приказание Шаман, опуская ноги в отверстие, ведущее на нижний уровень.

Теперь нужно было поторапливаться. Осаждающие коридор третьего уровня штурмовики должны будут перегруппироваться. Лестницы с уровня на уровень не имели сплошной вертикальной шахты. Когда штурмовики разберутся, что дичь упорхнула, им необходимо будет еще неплохо побегать.

Сверху сдвоенно грохнуло. Сирена, прикрывая отход, бросила в оба конца коридора по гранате и через несколько секунд тоже оказалась внизу.

Коридор четвертого уровня был пуст. Диверсанты побежали в его дальний конец вслед за Колдуном. Поворот — и они наткнулись на знакомую решетку. Время свободного передвижения истекало. Наверняка служба наблюдения уже засекла их телодвижения, и вскоре они вновь окажутся окруженными охраной.

— Взрывай решетку, — торопил Самум Колдуна.

— Подожди.

Инженер постоял, о чем-то размышляя, а потом повернулся и пошел обратно по коридору. Он приблизился к металлическим дверцам, вделанным в стену, и распахнул обе створки. Оглядев щит, укрепленный внутри открывшейся полости, протянул назад руку и произнес:

— Шаман, дай бластер.

Когда его ладонь коснулась рукояти оружия, он просунул ствол внутрь и надавил на спуск, отворачивая от отверстия лицо. Запахло сожженной изоляцией, и щит с грохотом рухнул куда-то вниз. Колдун сунул голову в освободившийся проем, осмотрелся и, повернувшись, удовлетворенно сообщил:

— Вот он пятый технический уровень. Немного тесновато, но комфорта никто и не обещал, — с этими словами он просунул руки в проем, подтянулся, и, опустив ноги, медленно соскользнул по толстому кабелю вниз.

Через несколько секунд из шахты прозвучал его глухой голос:

— Сбрасывайте оружие и давайте по кабелю сюда. Пора выбираться из этой мышеловки.

Один за другим диверсанты, повторяя маршрут, пройденный Колдуном, спустились вниз. Громадное полутемное помещение было загромождено переплетением труб, наличием громадных емкостей, электродвигателей и насосов.

— Где Колдун? — пройдя в глубь и осмотревшись, спросил Шаман.

— Ушел в ту сторону, — Сирена махнула рукой в темноту. — Сказал, что ему надо проверить одно предположение.

— Расходимся и ищем что-то вроде выхода? — спросил Самум.

— Подождем, — проговорил Шаман. — Не прогуляться же Колдун отправился.

Ожидание затягивалось. Прошло около трех минут, прежде чем из темноты послышался звук удара металла о металл, а потом раздался голос инженера:

— Двигайтесь ко мне, только осторожно — под ногами битый камень.

Первой шла Сирена. Забрало боевого шлема в инфракрасном режиме позволяло ориентироваться и передвигаться без какого-либо затруднения. За ней шел Самум, видевший в темноте не намного хуже, чем самый опасный ночной хищник, которым по сути и являлся. Шаман замыкал шествие, периодически поглядывая назад. Прошло слишком много времени, а противник не появлялся, и это настораживало опытного диверсанта.

Прогремевшая впереди очередь, а за ней два гранатных взрыва прозвучали для него как-то ожидаемо. В ответ ударили в несколько стволов. Стало понятно, что штурмовики сориентировались и на них вновь открыта охота.

— Командир, — раздался в наушниках боевого шлема голос Сирены, — они обходят нас слева. Самума зацепило.

— Иду. Где Колдун?

— Слева метрах в пятидесяти сигналит лазерным целеуказателем. Но не пройти, все простреливается.

Пробежав последние двадцать метров под свист пуль и звон рикошета, Шаман упал в пяти метрах от ведущей огонь Сирены.

— Где Самум? — между двумя очередями, стреляя по вспышкам противника, спросил он и сменил позицию.

— Сзади. Справа от тебя за баком.

Шаман повернулся и увидел в темноте на трубе мерцающую красную точку целеуказателя.

— Ждите, сейчас подъеду, — прочитал он, переданное сообщение.

Раздумывать над тем, на чем собирается ездить по техническим уровням Колдун, было некогда. Необходимо было помочь Самуму и, выпустив еще пару очередей, Шаман пополз к темнеющему в метрах двадцати баку.

Две пули попали в него практически одновременно. Первая ударила между лопаток, отозвавшись болью в позвоночнике, и тут же вторая, угодившая в шлем, заставила потухнуть сознание. Он уже не ощущал, как раненный в ногу Самум выполз из своего укрытия и, ухватив его безвольное тело за лямки разгрузки, затянул под прикрытие бака, о который то и дело стучали пули.

Штурмовики группы зачистки приближались, используя свое количественное превосходство и множество мест для укрытий среди труб и другого оборудования. Психолог отчетливо понимал, что через две-три минуты, в зависимости от полученного приказа, они либо закидают их гранатами, либо кинутся врукопашную. И в том и в другом случае все предпринятые усилия по выполнению задания будут сведены к нулю.

Неожиданно среди общего грохота очередей смолк автомат Сирены. То ли у девушки кончились патроны, то ли она была тяжело ранена или убита.

Вариант сдачи в плен стал самым реальным выходом для выживания группы, дававшим возможность продолжения операции.

«Куда делся Колдун», — спокойно подумал он, фактически уже приняв решение, в установившейся тишине крикнуть штурмовикам, что они сдаются.

Вдруг все огромное помещение наполнилось оглушительным грохотом, да таким, что заложило уши и завибрировала металлическая стенка бака, к которой он прислонился плечом. Помещение наполнилось дымом и резким запахом сгоревшего топлива. Стало нечем дышать, в легких зажгло и Самум зашелся в приступе кашля.

В сизом тумане раздался лязг. Теперь стало понятно, что кто-то завел мощный двигатель громадной установки. Весь уровень наполнился грохотом, и психолог увидел, что из тумана выползает огромная темная масса, сминая на своем пути трубы и металлические конструкции.

Раздалось несколько нестройных очередей. Грохнул взрыв гранаты. Бронебойные пули выбили искры, столкнувшись с надвигающейся металлической стеной. Трубы со страшным грохотом продолжали рушиться. Со стороны, где находились штурмовики, раздались крики, заглушаемые звуками рвущегося металла и падающих конструкций.

Движущийся монстр остановился метрах в десяти от лежащих у бака диверсантов и еще раз взревел двигателем, выбросив в сторону нападавших многометровый столб черного дыма. В его боковой стенке открылся люк и в сизую атмосферу из него выпрыгнула человеческая фигура.

— Ребята, где вы, — позвал призрак из сизого тумана голосом Колдуна и тут же закашлялся.

Самум трижды ударил прикладом автомата по баку и отодвинув лицо от рукава комбинезона, через который дышал, крикнул:

— Мы здесь.

Инженер мгновенно кинулся на голос. Подбежав и сразу сориентировавшись в ситуации, он без разговоров подхватил на руки Шамана и понес его к машине. Самум встал, опираясь на автомат, и поковылял следом. Когда он дошел до машины, тело Шамана уже было внутри, а инженер всматривался в сизую муть.

— Где Сирена? — спросил он, когда Самум схватился рукой за проем люка.

— Была за баком метрах в пятнадцати, — ответил психолог.

В паре метров от них в борт машины ударила автоматная очередь. Пули ушли рикошетом, заставив диверсантов пригнуться. Штурмовики после неожиданного нападения начали приходить в себя.

— Быстро в машину, — прохрипел Колдун, первым энергично прыгая в люк.

Забросив внутрь автомат, Самум ухватился за скобу, приваренную с внутренней стороны проема люка, и, подтянувшись на руках, скрипя от боли зубами, перенес тело внутрь машины.

Неизвестное сооружение дернулось в руках водителя, оглушительно взревело и, повернувшись на одном месте, двинулось в сторону, где должна была находиться девушка. Психолог остался у открытого люка, кашляя от выбрасываемых двигателем газов и пытаясь рассмотреть в дыму спрятавшегося стрелка в знакомом комбинезоне.

Сирены в том месте, откуда, как помнил Самум, она вела стрельбу, не было, зато по броне, с каждой минутой усиливаясь, застучал стальной ливень.

— Что будем делать, ее нигде нет, — прокричал психолог в проем, за которым в кабине управления скрылся Колдун.

— Сейчас сделаем круг, разгоним этих лохранников и посмотрим повнимательней, — едва расслышал он за грохотом мощного двигателя.

— Поаккуратней. Не ломай все подряд, девчонку завалишь.

Колдун ничего не ответил, но машина слегка дрогнула от лобового удара. Снаружи опять все начало рушиться, грохотать и визжать. Сквозь эти звуки изредка прорывались человеческие крики. Психолог по-прежнему наблюдал в открытый люк, выставив наружу ствол автомата. Наконец машина встала. Заключительным аккордом этого апофеоза разрушения стал глухой удар упавшей на ее крышу какой-то металлической балки.

На некоторое время снаружи установилась полная тишина, изредка нарушаемая скрипом или треском. Потом сверху характерно загрохотал открывающийся люк, и Самум услышал тягучий волчий вой, оборвавшийся на самой высокой ноте и почти сразу начавшийся вновь. Вожак стаи беспокоился, звал отставших сородичей.

Выхлопы двигателя и поднявшаяся пыль не позволяли увидеть что-нибудь в двух метрах от борта машины. Сверху инженер начал выстукивать по броне морзянкой:

— Сирена, Сирена, Сирена…

Психолог склонился над Шаманом, по-прежнему лежащим на металлическом полу без движения. Шлем на голове командира был расколот, лицо залито кровью. Приподняв тело за плечи, Самум снял шлем и осторожно ощупал голову. Пальцы не обнаружили входного пулевого отверстия.

«Прошло по касательной и основательно контузило», — облегченно мелькнуло у него в голове.

Он расстегнул замки разгрузки, соединенной с бронежилетом, отбросил в сторону и приложил свое ухо к груди Шамана. Сердце работало с перебоями, но командир был жив.

Самум полез в плечевой карман комбинезона раненого, вынул оттуда аэрозольный баллончик, имеющий два сопла распылителя, и направил одно из них на рану. Струя аэрозоля мгновенно смыла кровь и продезинфицировала место рассечения. Второй состав вспенился на ране, закрывая ее гибким лечебным бинтом.

— Нашей птахи нигде нет, — услышал психолог над своей головой голос Колдуна. — Что с Виктором?

— Контузия и ранение по касательной. Будет жить.

— Что делаем? Будем искать девчонку?

— Сначала скажи, что это за шайтан-арба, которая ревет, как стадо бешеных павианов, и пахнет, как рассерженный скунс величиной со слона.

— Проходческий комбайн. Я слышал его работу, пока мы сидели в камере, но не был окончательно уверен.

— И что он может?

— Сто метров проходки в час. Диаметр рабочего диска шесть метров. Мы можем выйти отсюда парадным маршем и разнести здесь все так, что даже Базы заплачет от зависти.

— С управлением справишься?

— С этим малышом мы уже на ты. Больше всего мне в этой ситуации нравится то, что транспорт для отступления нам представлен этими лохранниками.

— А если нас в этой коробке поджарят?

— Ты что, смеешься? Если бы мне предложили выбор, я отказался бы даже от танка.

— Уходим, — принял решение Самум. — Если девчонка жива, мы за ней вернемся. Сейчас главное — выполнить задание.

— Зеленая она еще.

— Миша, не будем обсуждать очевидные вещи. Заводи. Сейчас в строю ты один. Есть еще вопросы?

Колдун молча кивнул и повернулся, собираясь идти в кабину водителя.

— Постарайся, чтобы нас не сожгли по дороге, — напутствовал его психолог.

— Замучаются, — не поворачиваясь, ответил инженер. — Нечем им нас жечь.

Через несколько секунд ровно урчащий двигатель взревел, и в этот момент до Самума донеслись три быстрых равномерных удара по корпусу. Выставив в люк ствол автомата, он осторожно выглянул, готовый в любой момент нажать на спуск. Вдоль борта проходческого монстра, придерживаясь рукой, сжимавшей автомат за броню, пробиралась Сирена. Она с трудом переставляла ноги среди мятых, разорванных кусков металла и битого камня.

— Стой! — закричал психолог, чувствуя, что комбайн через секунду сорвется с места.

Он высунулся по пояс из проема люка и протянул Сирене руку. Машина двинулась, но девушка успела схватить его за запястье. Психолог напрягся и изо всей силы дернул ее на себя, пытаясь втащить внутрь. Это почти удалось. Пролетев от рывка по воздуху, девушка ударилась грудью о борт машины, но ее голова и плечи оказались уже внутри. Еще усилие — и она упала на пол, пытаясь, превозмогая боль в груди, вдохнуть воздух.

— Цела? — спросил Самум, склоняясь над лежащей, но не дождавшись ответа, быстро пробежался пальцами по ее телу, ощупывая голову, грудь, руки и ноги. Крови нигде не было. Рваный комбинезон, отсутствие шлема и небольшая шишка на голове — вот и все обнаруженные повреждения. Он облегченно вздохнул и, захлопнув люк, привалился спиной к мелко вибрирующей стенке корпуса.

Бронированный крот медленно, но неуклонно набирал скорость. Это чувствовалось по все усиливающемуся грохоту двигателя и нарастающей вибрации. Вскоре к уже привычному звуку прибавился высокий визг.

Самум напрягся и, оторвавшись от борта, проковылял в кабину водителя.

Колдун сидел в кресле, уверенно держа рукоятки управления и неотрывно вглядываясь в экран, на который камерой передавалось изображение дороги и контролировалось движение машины.

— Что это у тебя за визг? — схватившись за спинку кресла, спросил психолог.

— Видишь, впереди проем. После проходки его забетонировали по краям, оставив только нужный размер под ворота. Я включил диск проходки. Визжат фрезы. Держись, сейчас будет небольшой толчок.

Визг перешел в скрежет, экран заволокло пылью. Последовал несильный толчок. За бортом машины что-то загремело и обрушилось. Через пару секунд экран вновь демонстрировал тоннель, пол которого двигался навстречу, уходя под невидимую машину.

— Вот и все, — спокойно проговорил Колдун. — Два метра армированного бетона и ни малейшего напряжения. Я говорил тебе, что это будет легкая прогулка.

— Постарайся особо не трясти без необходимости. У Шамана контузия, да и у Сирены на голове приличная шишка.

— Она на борту?

— Да. Запрыгнула в последний момент. Ты чуть ее не угробил.

— Чуть не считается, — не отрываясь от экрана, ответил инженер. — А то, что птаха с нами, меня очень радует. Иди, займись ими, постараюсь быть поаккуратнее.

Самум вернулся в грузовой отсек. Девушка уже сидела на полу. Голова Шамана покоилась у нее на коленях.

— Как себя чувствуешь?

— Ничего. В голове гудит и вся как побитая, — хриплым голосом проговорила она. — Присматривать надо за Колдуном, а то не только трубы на голову сыпаться начнут.

— Потерпи, сейчас мы это исправим. А все претензии выскажешь ему после рейда.

Он забрал у Сирены аптечку, сделал ей и Шаману уколы, а потом занялся своей раной, используя все тот же аэрозоль. Пуля прошла навылет, но кровь обильно пропитала штанину и его уже начало подташнивать. Кружилась голова. Введя инъекцию стимулятора, Самум откинулся на стенку и позволил себе расслабиться.

Между тем оставшаяся в единственном числе здоровая боевая единица группы в лице Колдуна, снося заградительные решетки и сминая гусеницами все, что попадалось на пути, направляла бронированного монстра к выходу из лабиринта тоннелей.

Штурмовики уже давно пришли в себя и обстреливали комбайн со всех сторон. Смотрящий за их суетливыми телодвижениями на экране Колдун только ехидно улыбался. Пулеметная и автоматная стрельба наносила ущерба даже меньше, чем дождь, стучащий по крыше. Два выстрела из гранатомета и несколько взрывов гранат заставили водителя только уменьшить чувствительность внешних микрофонов. Когда в очередной раз из-за угла показалось острое жало гранаты, инженер слегка повернул диск проходки и зацепил фрезами одну из стен. Невезучего стрелка вместе с углом, за которым он прятался, снесло очередью каменного града.

Лохрана была настойчива, понимая, что побег диверсантов не закончится отправкой всех ее членов в десантные батальоны. Готовая выпрыгнуть из мундиров, но остановить движение машины, она предпринимала героические попытки.

Колдун особо не обременял себя демонстрацией водительских навыков. Путь, пройденный им по четвертому и третьему уровням, представлял собой подготовленную площадку для съемок эпизода из фильма ужасов. Туннели подземной психиатрической больницы после того, как из палат вырвались ее пациенты, обремененные зубами из стали и когтями алмазной крепости.

Когда в экран заднего обзора инженер увидел, что один из штурмовиков собирается выстрелить в корму из огнемета, он только улыбнулся. Остановив машину, дождался выстрела и дал полный газ двигателю. Огненная струя была остановлена резким выхлопом отработанных газов, а потом отброшена в обратную сторону. Огнеметчик вспыхнул факелом. Через несколько секунд взорвалась емкость со сгущенной горючей смесью. Из тоннеля донеслись нечеловеческие вопли, мгновенно поглощенные ревом двинувшегося вперед монстра.

Тем временем Самум несколько пришел в себя после стимулирующей инъекции. Глухо доносившиеся снаружи грохот и стрельба заставили его подняться, чтобы пройти в кабину водителя и самому оценить складывающуюся обстановку. В этот момент Шаман открыл глаза и глухо застонал.

— Спокойно, командир, — склонился к нему психолог. — Не двигайся. Все в полном порядке. Мы уходим с базы. Все живы.

Раненый зашевелился и что-то прошептал.

Самум наклонился к самым губам командира.

— Сейф начальника базы, — с трудом расслышал он приказ Шамана.

— Сделаем, Витя.

Психолог разогнулся и двинулся в кабину управления.

— Колдун, где мы сейчас находимся? — спросил он.

— Вышли на второй уровень, — инженер нажал кнопку на пульте и на одном из экранов высветилась схема базы и красная движущаяся точка, указывающая положение комбайна.

— Виктор очнулся. У нас приказ — заехать к начальнику базы и прихватить с собой его сейф. Нам нужно вот сюда, — и Самум указал пальцем на схеме нужный квадрат.

— Если нужно, значит, сделаем, — невозмутимо проговорил Колдун, начиная тянуть на себя рычаги управления и нажимать на кнопки расположенного перед ним пульта. — Небольшой беспорядок полковнику не повредит. Попрощаемся, поблагодарим за гостеприимство.

Бронированная махина начала разворачиваться. Поговорка «Слон в посудной лавке» ни в малейшей степени не передавала состояние окружающего пространства, сложившееся в этот момент. Стена пыли, грохот, визг фрез и летящих каменных осколков разносились по тоннелям на многие сотни метров. Многотонный вандал рушил перегородки, рвал кабеля проводки и сминал своим брюхом, растирая в пыль все, что было больше мяча для гольфа.

— Кажется, прибыли, — сверяясь с показаниями на экране, сообщил Колдун, снижая скорость машины.

— Нежнее, Миша, нежнее, — приговаривал стоящий за креслом Самум. — Ящичек нам нужен целехоньким.

— Не каркай под руку. Стараюсь.

Последняя трехметровая преграда брызнула осколками, и диск проходки начал медленно подниматься, давая возможность экипажу проникнуть в открывшуюся впереди полость кабинета полковника Соха.

— Не быть ему генералом, — проговорил водитель монстра, нажимая несколько кнопок на пульте.

— Ты это о ком? — не поняв, удивленно спросил Самум.

— Да я о полковнике. Закончил строительство. Отдай комбайн. Хозяйственная жилка сгубила.

— Можно подумать, у тебя есть претензии, — поняв, о чем идет речь, усмехнулся Самум.

— Исключительно в плане комфортабельности. Кресло жестковато.

— Ну и как мы будем грузить добычу?

— Сейчас разберемся.

Инженер начал рассматривать на пульте кнопки и, обнаружив нужную, вдавил ее в панель. С потолка кабины прямо перед его лицом спустился гибкий трос манипулятора, оканчивающийся мягкой перчаткой. В углу большого экрана появилась заставка.

— Совсем недурственно, — протянул Колдун, одевая перчатку и нажимая две кнопки на панели.

— Манипулятор? — спросил Самум.

— Естественно, — ответил инженер. — Грузовой люк впереди открыт. Осталось только погрузить нашу малютку.

На центральном экране было отчетливо видно, как четырехпалый манипулятор, одетый в металл рукав, протянулся к сейфу, сжал его бока, без труда оторвал от пола и понес к комбайну.

— Ну вот и все, — сообщил спустя несколько секунд Колдун, снимая перчатку и убирая гибкий трос управления механическим погрузчиком.

— Миша, давай побыстрее на выход, — попросил Самум. — Ползать по этим норам уже надоело. Пора на солнышко.

— Сразу наверх не получится. Это не песчанка. Думаю, нам не нужны на хвосте топтеры с ракетами.

— Согласен. Делай как лучше, тебе виднее. Эту суету со стрельбой и навязчивым вниманием пора прекращать. Нужно отдохнуть.

— Сейчас сделаем, — опуская диск проходки и увеличивая обороты двигателя, проговорил инженер.

Визг фрез и грохот усилился. Крот начал разворачиваться, прокладывая себе дорогу по второму уровню и руша все на своем пути.

— Выходим за пределы базы, — спустя десять минут сообщил Колдун, по-прежнему стоящему за его спиной Самуму.

Действительно тоннели кончились. Впереди на экране была видна нетронутая порода. Теперь комбайн пробивал новый тоннель и двигался к поверхности. О его преследовании не могло быть и речи, так как коридор проходки тут же заполнялся массой разрушенного впереди камня.

Спустя час Колдун выключил двигатель и вышел в грузовой отсек, где на полу измотанные грохотом и вибрацией сидели остальные члены группы.

Приветствующе кивнув Сирене, он тоже сел на пол и, утерев лицо от выступившего пота рукавом комбинезона, проговорил:

— От базы мы ушли на сто двадцать метров. Над нами пять метров скалы. Кислорода осталось на полчаса, хотя можно и подкачать. Топливо на исходе. Мне кажется, пора думать о вариантах отрыва.

— Выйти, не поднимаясь на поверхность, мы из этой коробки можем? — спросил слабым голосом Шаман.

— Без проблем. В любой из трех люков.

— А добраться до сейфа?

— Сделаем, командир.

— Тогда минут через десять начинаем эвакуацию.

Им не надо было собираться. На всю группу остался один автомат, два пистолета и две почти пустые разгрузки.

— Колдун, открой грузовой отсек с сейфом. Нам нужно просмотреть его содержимое. Кстати, этот аппарат работает в автоматическом режиме?

— Естественно.

— Тогда запрограммируй его на подъем к поверхности часа через два.

— Будет сделано.

— Самум, ты со мной. Сирена, отдыхаешь.

Шаман выбрался через боковой люк и, покачиваясь от слабости, прошел к носовой части комбайна. Сейф лежал удобно, дверцей вверх. Присев рядом с ним и сосредоточившись, нетрац уже через несколько секунд знал код замка. Все вещи, которыми часто пользуются хозяева, несут о них подробную информацию. Шаман отчетливо видел, как полковник подходит к сейфу и набирает код.

Внутри оказалось четыре папки, две из которых Шаман передал Самуму и, быстро перелистывая страницы, ознакомился с содержанием двух других.

— Вот это да, — не удержался Самум от возгласа, просмотрев свою часть и возвращая папки Шаману.

— Взгляни на это, — проговорил тот, передавая психологу свои.

Полное ознакомление с содержимым сейфа заняло у нетрацев не более двух минут.

Шаман сложил папки обратно и захлопнул дверцу.

— Ну и каким образом мы будем уничтожать кабину нуль-транспортировки на восьмой, — спросил психолог, увидев, что командир закончил возиться с сейфом.

— Появилась у меня тут одна мысль, когда я просматривал папку спецлаборатории.

— Ты имеешь в виду опыты по переброске людей.

— Обратил внимание. Они экспериментировали с сохарцами, но и своих не жалели.

— Да. А как аккуратно выражаются. Эксперимент номер сто двадцать семь, проведенный на биологическом организме, не принес положительных результатов. Садисты.

— Как ты думаешь, после сегодняшнего разгрома, который мы учинили, не будет ли несколько кандидатов из состава базы на продолжение экспериментов?

— Обязательно и первым номером полковник. Генерал наверняка уже на орбите. Прилетел персонально за нами, а этот лох нас упустил. Такой прокол ему не простят.

— Вот и я так думаю, что не простят.

— И что нам это даст?

— Как считаешь, если послать верторога в камеру нуль-транспортировки, то на той стороне он появится в очень раздраженном состоянии?

— Не то слово. Он будет в бешенстве. Но как ты собираешься это сделать?

— Нам нужно наметить двух-трех кандидатов на эксперимент. Думаю, Колдун с этим справится.

— Изменить энергетику полковника, сделав ее притягательной для сущности?

— Конечно. Ведь в естественных условиях это происходит достаточно часто. В народе раньше говорили: «Бес обуял».

— Согласен. Но не проще ли взять для этого одного-двух охранников на территории модуля. Сошел человек с ума от тяжелой работы и стрессов. Вот и готовый материал для эксперимента.

— Думаю, это не пройдет. Отправят в госпиталь, начнут исследовать, лечить, выяснять причину заболевания. Ведь на спецобъекте могут заболеть и другие, а это чревато. С полковником проще. Допустил побег. Стресс. Не выдержали нервы.

— Да, твой вариант более правдоподобный, а кроме того, достаточно быстрый. Только где ты возьмешь верторога?

— Поверь на слово, с этим проблем не будет.

— Не торопись, проблема может возникнуть в другом.

— Что ты имеешь в виду?

— Верторог, конечно, устроит гаюнам веселую жизнь. Можно считать, что ни установки по добыче, ни камеры нуль-транспортировки уже нет. С обнаружением живых гаюнов в районе добычи большие трудности, но верторог потом оттуда не уйдет. Свой ареал обитания он будет защищать и не допустит нахождения рядом высокоэнергетического объекта. Как мы сами будем брать тинал?

— Возникнет необходимость — я решу этот вопрос.

Самум удивленно посмотрел на командира, но не стал ничего спрашивать.

Они вернулись к открытому люку, и Шаман позвал инженера:

— Колдун, как там у тебя дела?

— Все в полном порядке, к движению готовы.

— Тогда закрывай грузовой отсек и выбирайся сюда.

— Не понял, — удивленно проговорил тот, высовываясь из проема люка.

— Мы уйдем на поверхность другим путем, — пояснил свой приказ Шаман.

— Пощупай ему лобик, — попросил инженер Самума, — и объясни, что других выходов наверх здесь нет.

— Не буду я ему ничего объяснять и лобик щупать не буду. Он собрался приглашать в гости верторога, а потом просить его сменить ареал обитания. Что уж тут про другой выход говорить.

Услышав такое сообщение, Колдун потерял дар речи и только переводил взгляд с одного на другого, пытаясь по выражению лиц понять, не разыгрывают ли его.

— Вылазь, вылазь, выход я тебе обеспечу, — небрежно проговорил Шаман и, развернувшись, ушел к передней части машины.

Ничего не понимая, инженер вопрошающе кивнул Самуму. Тот молча пожал плечами и двинулся вслед за ушедшим командиром.

Через минуту все четверо стояли перед комбайном, а в каменной стене, пульсируя, открывалось черное жерло тоннеля.

Шаман сделал приглашающий жест рукой и первым шагнул в темноту открывшегося прохода.

— Что, страшновато, мальчики, — улыбнулась Сирена, направляясь следом.

Пешая прогулка продолжалась более часа, и когда впереди появился свет, двое из четверых облегченно вздохнули. Один за другим диверсанты выходили на поляну под теплые лучи Хохайи, где их сиротливо поджидала оставленная песчанка.

— Кажется, это наш последний совместный рейд, — сообщил Колдун, опускаясь на траву. — Я не хочу, чтобы в следующий раз какая-нибудь нечисть разложила меня на атомы, а потом забыла или не смогла собрать.

— А кто тебе сказал, что это было не в этот раз. Я не знаю, как действовал Зыкыр, и сейчас не уверен, шли мы по реальному тоннелю или протискивали свои разложенные на атомы тела сквозь камень. Ты же знаешь, как часто нас обманывают органы чувств, — проговорил Шаман, сбрасывая бронежилет с разгрузкой. — Давай поднимайся, ты мне нужен.

— О великий и единственный, творец и заступник, — простонал инженер, поднимаясь с лужайки. — Когда же кончатся мои испытания. Пошли мне доброго командира и спокойную жизнь.

Проковыляв к песчанке, Колдун открыл люк грузового отсека и, склонившись над ним, исчез из поля видимости.

— Если ты не прекратишь паясничать, то часика через два сюда доберутся ангелы с автоматами и обеспечат покой всем рядом с творцом и заступником.

— Кстати, имей в виду, у творца спиртного не водится, — усмехаясь, добавил Самум.

— Никакого спиртного. Я принимаю лекарство от стресса, которое ты прописывал Сирене, — возмущенно парировал Колдун, разгибаясь и захлопывая люк.

— А теперь, если стресс снят, переделай эту штуку по отмеченным параметрам. — И Шаман бросил в руки инженера парализатор.

Взглянув на светящиеся на экране цифры, инженер засвистел бравурный мотивчик и вскрыл верхнюю панель оружия.

— Какая нужна дальность фокусировки луча? — спросил он и полез в кабину.

— Метров на пятьсот.

Колдун не ответил, только поднял руку в знак того, что требование он услышал.

Шаман включил ручной голограф. В воздухе возникла карта местности, на которой светилась красная точка.

— Здесь мы, а вот здесь база. — И он как маркером отметил пальцем точку на карте. — Нам нужна высота, откуда можно было бы стрелять.

— Вот эта, кажется, подойдет, — ткнул пальцем в карту Самум.

— То, что надо. Расстояние до цели четыреста двадцать метров, — связав координаты, проговорил Шаман. — Пойдем туда вот так. — И он вновь провел по карте пальцем, оставляя на ее поверхности извилистую линию.

— Отходить лучше всего вот в этом направлении, — указал психолог.

— А домой как? — вмешался в разговор Колдун, протягивая Шаману парализатор.

— Сработает? — вместо ответа спросил тот.

— А куда он денется. Если не веришь, попробуй на Самуме. Пробежка на пятьсот метров сегодня не для меня.

— По местам, — скомандовал Шаман, — время поджимает.

Уже через полчаса трое из четверых карабкались по крутому склону, оставив машину внизу под охраной Самума.

Первой на гребень вершины выползла Сирена и приступила к наблюдению.

Видимость была отличной. Комбайн, спасший диверсантов, стоял на ровной площадке. Машина, выйдя согласно заложенной программе на поверхность и не получив новой команды, остановилась. Вокруг нее стоял десяток штурмовиков и чуть в стороне два броневика. Среди охранников не замечалось никакой суеты. Высокое начальство еще не прибыло.

Но вот из-за скалы, со стороны базы, появились два открытых вездехода и двинулись в сторону крота. Охранники подтянулись и стали оглядываться по сторонам. Два офицера, стоящие несколько в стороне, разошлись и, склонившись над камнями, стали делать вид, что усердно ищут следы.

— А что, могут и найти, — съехидничал Колдун, но никто его не поддержал.

Вскоре вездеходы вышли на площадку. Из первого выскочил штурмовик и, придерживая дверцу, вытянулся. За ним из машины не торопясь выпрыгнул мужчина в годах. В оптику было прекрасно видно, что на нем форма старшего советника. К нему бегом кинулись оба офицера и один из них, отсалютовав рукой, начал доклад. Советник что-то раздраженно спросил. Офицер ответил. Неожиданно лицо прибывшего исказилось злобной гримасой, и он, перейдя на крик, начал размахивать руками во все стороны.

— Типичный психопат, — прокомментировал действия советника инженер. — Наш клиент. Никто и не подумает сомневаться, когда у ублюдка замкнет на всю голову.

Между тем на площадке засуетились. Советник привез с собой специалистов, прибывших во втором вездеходе. Двое с небольшими чемоданчиками в руках двинулись к комбайну. Один начал обходить машину, направив на нее раструб сканера. Второй, подождав немного, стал возиться у закрытого бокового люка. Стоящий ближе к прибывшему советнику броневик, выпустив черную струю выхлопных газов, начал удаляться. К другому побежал один из офицеров. Советник, нервно вышагивая, продолжал сотрясать воздух.

— Давай, командир, твой выход, — проговорил Колдун, оборачиваясь к лежащему рядом Шаману. Увидев, что тот, закрыв глаза, шевелит губами, замолчал и тихонько отполз в сторону.

— Вот теперь пора, — услышал инженер через пару минут.

Ствол парализатора не дрогнул, когда палец утопил в рукоятку кнопку спуска.

На площадке все осталось без изменений. Советник по-прежнему бесновался, а штурмовики беспорядочно делали перебежки то в одну то в другую сторону, имитируя активность.

— Уходим? — спросила Сирена.

— Подожди, — остановил ее Шаман. — Кажется, сюда кто-то летит, — добавил он, вглядываясь в окуляры бинокля.

Действительно, на горизонте появились три точки, в скором времени превратившись в топтеры, летевшие на небольшой высоте. Одна из винтокрылых машин начала снижаться, две другие поднялись выше и пошли прямо на скалу, где лежали диверсанты.

— Замерли, — под приближающийся грохот двигателей крикнул Шаман и уткнулся лицом в камень.

Тот, кто прилетел, был, видимо, опытным человеком. Топтеры, пройдя над группой, скрылись из виду за невысоким хребтом, но вскоре вновь появились и, разойдясь в разные стороны, начали планомерный облет местности. Почти сразу к ним присоединился и третий собрат.

— Очень медленно, по одному вниз, — приказал Шаман. — Сирена, пошла первой.

Девушка, не вставая, развернулась и поползла вниз.

— Колдун, давай, я догоню.

Прежде чем уйти, Шаман бросил прощальный взгляд на площадку. Прилетевший гость стоял, подняв бинокль к глазам, и смотрел в сторону скалы, где была лежка группы. Чуть в стороне окольцованный браслетами, руки за спиной, шел, опустив голову, советник, под конвоем двух штурмовиков. Задуманное, похоже, удалось. Генералу оставалось сделать последний логический шаг.

— Ты же умница, — послал мысленную команду Шаман. — Ты это сделаешь. — И стал отползать от края.

 

Глава 10

— У нас есть шанс быстро убраться с Сохара, — спустившись вниз, проговорил Шаман.

— Транспорт генерала? — высказал предположение Колдун.

— Именно. Думаю, он прибыл на малом разведчике или на легком транспортнике. Экипаж и в том и в другом случае не превышает человек десять-пятнадцать.

— Весь вопрос, где этот транспортник? — задумчиво протянул Самум.

— Там, откуда прилетели топтеры. Не делал же генерал крюк в целях маскировки. Зачем ему это, — ответила Сирена.

— Правильно, — подтвердил вывод девушки Шаман. — Направление движения у нас есть.

— А может, напрямую по тоннелям Зыкыра, — предложил психолог. — Вон кружат стервятники, — кивнул он в сторону висевших в небе топтеров. — Начнем движение, засекут.

— Сейчас попробуем, только сначала нам нужно определить точку выхода.

Обсуждение у карты длилось недолго. Достаточно быстро определились три варианта, где мог совершить посадку транспортник генерала.

— Вперед, — с энтузиазмом произнес инженер, устраиваясь в кресле водителя.

— Подожди немного, — остудил его порыв Шаман. — Мне необходимо пообщаться с одним парнем, попросить его кое о чем.

— Четыре билета в один конец, — прокомментировал Колдун.

Контакт с Зыкыром был установлен почти мгновенно, и диверсант мысленно передал духу карту местности с отметкой конца пути. Через несколько секунд в скале начал формироваться вход в тоннель.

— Может, прогуляешься пешком, — спросил Шаман инженера, устраиваясь в кресле и пристегиваясь ремнями. — Еще недавно ты категорически отказывался пользоваться местными дорогами.

— Я и сейчас не в восторге, но приношу себя в жертву ради соратников по оружию, — патетически ответил Колдун, утапливая педаль газа и осторожно вводя машину в темноту входа.

Сначала песчанка шла медленно, но Колдун, быстро сообразив, что между двумя точками можно провести только одну прямую, стал наращивать скорость. За фонарем замелькали каменные стены, сливаясь в единый смазанный фон.

Шаман сидел неподвижно, отрешившись от дороги, перебирая в голове раскрытые тайны и оставшиеся загадки планеты. Неожиданно для него самого в голову пришла простая и очевидная мысль, которая в тот же миг им была реализована.

«Вот это номер», — с восхищением произнес он про себя и, вернувшись в реальность и уже сам запутавшись, спросил:

— Где мы находимся?

— В мрачной дыре, — проворчал Колдун, внимательно следя за открывающейся дорогой, конец которой терялся в темноте.

— Представь себе, что мы движемся по березовому лесу.

Машина чуть вильнула и резко сбросила скорость.

— Ты что, водить разучился? — недовольно спросила сидевшая сзади Сирена, которую мелькание стен заставило закрыть глаза и впасть в дрему.

— Посмотрите вокруг, — проговорил инженер, останавливая песчанку.

— Что тут смотреть, камень он и есть камень, — недовольно ответил Самум, размышлявший о чем-то своем. — Ты чего остановился, давай вперед.

— Представьте себе или подумайте о той дороге, по которой хотели бы сейчас прокатиться, — проговорил, не поворачиваясь, Шаман.

— Ой, — через секунду раздался удивленный возглас Сирены.

— Вот это да, — более спокойно отреагировал Самум. — Шуточки у наших друзей.

Все видели прямую как стрела дорогу, только у каждого она была своя. У Самума по обеим ее сторонам тянулись виноградники, у Колдуна березовая роща, а у Сирены городские кварталы.

— Я даже вижу впереди площадь Трех лун, — с удивлением сообщила девушка.

Колдун вновь двинул песчанку с места, а между Шаманом и психологом завязался спор о методах воздействия на психику полей при перемещении в нетрадиционном для человека пространстве. К единому мнению спорщики так и не пришли. Вопрос остался открытым, перемещались ли они в другом энергетическом состоянии в результате воздействия сущности Зыкыра, или двигались обычной транспортной магистралью древних сохарцев. Сущность здесь была абсолютно ни при чем, а имела место недоступная технология древних.

— Великим теоретикам слава, — громко произнес Колдун и, когда на его выпад не обратили никакого внимания, добавил: — Давайте переходить к прозе жизни, где иногда стреляют, и она может прекратиться помимо воли владельца.

Все устремили взоры в бронестекло. Дорога заканчивалась ярким пятном света. Машина начала сбавлять ход и, нырнув в ослепляющий шар, оказалась на неровном плато, усеянном валунами. Видимость на три стороны была отличной, но приземлившегося корабля не было видно.

— Не повезло, — оглядев в бинокль окрестности, констатировал Шаман.

Песчанка вновь нырнула в тоннель, но на этот раз ее экипаж не скучал. Каждый выдумывал себе ландшафт по воспоминаниям или желанию и наслаждался прекрасными видами. Но если Сирена молча смотрела вперед и улыбалась, то Самум с Шаманом — прагматики до мозга костей — работали.

Так в ходе экспериментов они выяснили, что окружающее пространство не просто создает определенный ландшафт, но если эта местность воспоминания, то скрупулезно воспроизводит все ее реальные подробности, даже те, которые были зафиксированы только подсознанием. Каждый из нетрацев неожиданно для себя узнавал давно забытые детали. Самум попробовал воспроизвести одну из давно прочитанных книг и убедился, что здесь возможно и это. Все поле видимости закрывала нужная страница, воспроизведенная до запятой. Мудрые сохарцы не теряли впустую времени, даже путешествуя.

Колдун осторожно убрал руки с рычагов управления, но машина по-прежнему твердо держала курс. Водителю оставалось только регулировать скорость, но и эта обязанность после отдачи мысленного приказа пропала.

— Похоже, у нас под капотом устроился Зыкыр, — озвучил свое открытие инженер.

Он пытался резко свернуть, но из этого ничего не получилось. Машина, повинуясь водителю, уходила к краю дороги и тут же возвращалась на прежний курс.

Диверсанты не сразу заметили, что впереди вновь появилось пятно света, и почувствовали конец пути, только когда резко упала скорость движения.

— Собрались. Начинаем работать, — произнес Шаман, оглядевшись и обнаружив стоящий в пяти километрах от них транспортник.

Они вынырнули из тоннеля в нешироком ущелье, с его теневой стороны, и можно было, не торопясь, принимать решение.

Шаман надеялся подойти к транспортнику, включив голограф. Замаскировавшись под обычный броневик, но сейчас его одолевали сомнения. Еще очень свежо было воспоминание, когда наблюдательный гаюн, едва не расстрелял песчанку, и только быстрая реакция Колдуна спасла его и Сирену от смерти.

— Есть какие-нибудь предложения, как нам незаметно добраться до этой малютки? Главное, чтобы они не подняли тревогу. Если до ухода с орбиты гаюны узнают о захвате, нас элементарно сожгут.

— Эх, поторопились мы от базы уходить, — вздохнул Колдун.

— Ну остались бы мы там и что? — безразлично спросил Самум, думая о чем-то своем.

— Захватили бы генерала. Вот вам и пропуск прямо на борт, да еще без всякой проверки.

— Будет нам пропуск, — рассмеялся Шаман, радостно потирая руки.

— Ну и где ты его возьмешь?

— А он у меня вот здесь. — И Шаман постучал по биноклю, висевшему у него на груди.

Колдун с досады сплюнул.

— Как я мог забыть, что в него встроена автоматическая камера для проверки за проведенным наблюдением. Давай сюда, через пять минут генерал у нас будет в голографе.

Шаман покачал головой.

— Подожди, это еще не все. Ты можешь вычислить частоту, на которой ведутся переговоры между кораблем и генералом и заглушить их в нужный момент?

— Частоту вычислю, нет проблем, а вот заглушить переговоры не удастся. А это тебе зачем?

— Дополнительная страховка. Мы сообщаем заранее, что уже на подходе, а следовательно, меньше внимания с их стороны к мелочам. Врага ведь не предупреждают о нападении. Они видят генерала, которого ждут, и спокойно пропускают нас в корабль.

— Тут вся загвоздка. Если они что-то брякнут в эфир. Мы можем не успеть.

— Вот и я о том же. Ладно, иди, настраивай голограф, мы тут еще подумаем.

Но ничего путного в голову не приходило. На доске не из чего было выбирать, кроме как риск, составляющую часть их опасной работы.

— Идите сюда, — услышали они призыв Колдуна и увидели, что он машет рукой.

Когда все трое подошли к песчанке, Колдун радостно улыбался.

— Сюда идет патруль из двух броневиков. Горючее у них на нуле. Они запросили помощь. Их направили сюда для заправки и дополнительной охраны транспорта. Командир корабля приказ уже получил. Нам остается тихо захватить броневики.

— Откуда они движутся и когда будут здесь? — спросил Шаман.

— Идут по этому ущелью. У нас есть тридцать-сорок минут.

— Отлично. Перехватим их за пару километров отсюда. Еще раз предупреждаю: никакой стрельбы. Только парализаторы.

— Предупреждала мама дочку, не снимай трусишки ночью, — пропел Колдун.

— Миша, я тебе голову сниму.

— А что уже и порадоваться нельзя. Скоро дома будем. Я ведь образно, для поднятия настроения. Сейчас отшлепаем этих лохотников.

— Ладно, двинулись. Еще место подходящее надо выбрать. Времени не так много.

Проверив заряды парализаторов, они цепочкой, один за другим, пошли в глубь ущелья. Через километр Шаман сделал сигнал рукой. Пора было подыскивать место для засады.

Дорога, по которой должны были пройти броневики, представляла собой старое русло высохшей горной реки. Крупная галька вперемешку с валунами. Удобное место нашлось быстро. Узкий проход между скал, где водители будут вынуждены снизить скорость до минимума.

Внимательно осмотрев складки местности, Шаман кивнув Колдуну, указав на верх одной из скал. Инженер кивнул и, перебежав узкое место, быстро забрался наверх, махнул рукой и исчез из поля видимости.

— Первый броневик я остановлю вон там, у тех двух валунов. Ты прячешься за одним из них, — отдал Шаман приказ Самуму. — Как только они откроют боковой люк, ты начинаешь действовать.

— А если не откроют?

— В любом случае откроют, если не боковой, то верхний башенный. Сирена, твое место вон за той скалой на склоне. По прямой метров пятьдесят. Фиксируешь обе машины. Думаю, между ними будет метров двадцать. Если боковой люк не откроют, то по моей команде снимаешь того, кто будет в башенном. Когда она это сделает, ты, Самум, прыгаешь на валун, с него на крышу броневика, остальное понятно. Сирена, если боковой люк первой машины откроется, работаешь только по второй машине, страхуя Колдуна. Если все ясно, то по местам. Начинаем только по моей команде. Колдун, как понял?

— Принял, командир, — отозвался четкий голос в наушниках всех троих.

Еще несколько мгновений — и диверсанты растворились среди каменных глыб.

Дозор не заставил себя долго ждать. Сначала его появление оповестил звук работающих двигателей, далеко разносящийся в узости каменных стен. Вскоре появились и сами машины, неторопливо ползущие по галечной дороге.

Шаман рассчитал очень точно, отдавая команду Зыкыру. Мощный энергетический выплеск мгновенно потушил все приборы в первом броневике и заставил умолкнуть двигатель. Вторая машина, протиснувшись между скал, замерла почти под лежащим на скале Колдуном.

Время для группы захвата практически остановилось. Казалось, что броневики стоят уже целую вечность. Каждый отчетливо понимал, что сейчас экипажи тщательно осматривают местность, ожидая нападения, и готовы в любой момент открыть огонь.

Психологически расчет в части остановки двигателя только у одного броневика был абсолютно верным. Обычная поломка и, как всегда, не вовремя.

Вторая машина взревела двигателем, выбросив черную струю дыма, и замигала фарами, давая понять первой, что у нее все в порядке.

Шаман, сидящий за валуном в десяти метрах от дороги, казалось, увидел, как в первом броневике вновь ожили приборы и восстановилась связь. Его двигатель начал кашлять, но никак не хотел заводиться.

— Все. Сейчас начнется, — почувствовал каждый из диверсантов.

Действительно. Верхний люк второй машины открылся, и из него осторожно высунулась голова в шлеме и начала оглядываться. Не заметив опасности, башенный стрелок вылез сначала по пояс, а потом беспечно уселся на обрез люка.

Лязгнул верхний люк первой машины и из него тоже полез стрелок и начал озираться по сторонам.

— Начали, — отдал команду Шаман, взяв на прицел стрелка первой машины, который как ни в чем не бывало, продолжал поворачивать голову после прозвучавшего приказа.

Он вдавил кнопку спуска, уже понимая, что опоздал сам. Стрелок обмяк. Сирена сняла наблюдателя.

На крыше броневика уже стоял Самум и просовывал ствол парализатора в люк между ног упавшего на броню солдата.

Боковым зрением он отметил, что крыша второго вездехода пуста, а крышка люка откинута. Группа справилась со своей задачей. Тишину ущелья не нарушил ни один выстрел.

— Но штанишки с нее надо бы снять, — вспомнил Шаман шуточный напев Колдуна и начал подниматься со своего места.

К дороге он спустился одновременно с Сиреной. Боковые люки вездеходов были уже открыты и у броневика Колдуна уже лежали на камнях два тела.

— Почему с задержкой стреляла, — зло спросил он, когда девушка подошла ближе.

— Без задержки, командир. Дала Самуму возможность сделать первый прыжок на валун. Всего полсекунды.

Шаман понимающе кивнул. Сейчас было не то время, когда следовало устраивать порку подчиненному.

«А нужно мне это? — подумал он. — Операция завершается. Девица имеет свое мнение и пусть себе имеет. Нам с ней уже не работать».

— Что тут у тебя, — заглянув в люк первой машины, спросил Шаман.

— Оставляем одного или всех на улицу проветриваться?

— Естественно, оставляй. Колдун, у тебя как?

— В полном порядке, командир. Ребята сговорчивые. Жалоб не поступало. Зачистку произвел полностью.

Шаман бросил взгляд в сторону второй машины. У открытого люка стоял инженер и, увидев, что на него смотрят, приветливо махнул рукой.

— Боря, давай к Колдуну, время не ждет, надо двигаться. Метров за триста я остановлюсь, сбегаешь к песчанке, заберешь оружие и аптечку, машину заминируешь. Оперативную связь отключаем, чтобы по ней больше ни звука.

— Командир, давайте я сбегаю, — вмешалась Сирена.

Шаман не отреагировал на просьбу, а Самум, погрозив девушке пальцем, кивнул и побежал ко второй машине.

— Посмотри, почему я не отправил тебя к песчанке, — сказал Шаман спустя три минуты после остановки.

Сирена, наблюдавшая в триплекс за дорогой, повернула перископ. К броневикам бежал Самум с рюкзаком на спине. Одну руку, согнутую в локте, ему оттягивали три ремня с пистолетами и бластером, пальцы сжимали небольшой ранец. В другой руке он нес два плоских контейнера и автомат.

— Если бы они это все тут оставили, то еще пару рейдов мне об этом вспоминали, — с улыбкой сообщил он.

— Умный солдат знает, где и когда можно нарушить приказ командира, — прокомментировала действия нарушителя Сирена.

Самум, пробежав мимо их броневика, вскоре вернулся, протянув в открытый люк автомат и пистолет с бластером.

— Если опустят грузовой пандус, сразу въезжайте внутрь, — приказал Шаман. — Ты в рубку, Колдун к двигателям. Мы следом за вами. Если нет, то после заправки нашего броневика мы отъезжаем, я выхожу и по рабочему люку поднимаюсь в корабль. Вы за мной. Помни и передай Колдуну, освещения в корабле не будет.

Психолог, улыбнувшись, кивнул и исчез из поля видимости.

— Теперь ты, — Шаман не отрываясь смотрел на штурмовика, сидящего перед ним на полу. — Жить хочешь? — спросил он на одном из имперских диалектов.

Пленник утвердительно закивал головой.

— Вылезешь в башенный люк. Потребуешь заправить броневик. При необходимости весело и непринужденно поговоришь с заправщиками и охраной. Если все сделаешь тихо — останешься жить. Все понял?

Гаюн, как в припадке, вновь не останавливаясь закивал.

— Молодец, теперь расслабься и спать. — Штурмовик закрыл глаза и мгновенно провалился в сон, о чем свидетельствовало равномерное посапывание.

— Ты его загипнотизировал? — спросила Сирена.

— Естественно. Мне не нужны мертвые герои. Я не специалист по их производству. Заорет не вовремя и войдет в историю своей планеты как спаситель цивилизации. Ведь придется в самом начале остановить его выступление самым радикальным способом. Я тоже не хочу в герои, особенно когда это звание присваивается посмертно. Тебе придется сесть за руль, я должен его контролировать в момент разговора с охраной.

Они поменялись местами, и броневик, резко дернувшись, стал набирать ход. Неопытный водитель достаточно быстро приноровился к тяжелой машине.

Когда до корабля согласно данных дальномера осталось два километра, ожила радиостанция броневика. Радист транспортника запрашивал данные патруля.

Разбуженный Шаманом штурмовик бодро и четко передал кодовые номера машин и состав экипажей, получив разрешение на подход и заправку. Связь была отвратительная, но договаривающиеся стороны поняли друг друга.

— Командир, мы на прицеле, — удивленно сообщила Сирена, увидев загоревшуюся контрольную лампочку, предупреждающую экипаж о лазерном наведении оружия.

— Внимательно осмотри брюхо, только где-то там может быть выдвижной пушечный комплекс. От основных орудий мы в мертвой зоне, — проговорил Шаман, занимаясь подготовкой штурмовика к разговору и настраиваясь на него.

— Есть, нашла, — через минуту сообщила девушка. — Выдвинули модуль кругового обстрела. Калибр небольшой, но нам хватит.

— Спокойно. Подъезжай и становись под заправку носовой частью в сторону модуля, я сейчас освобожусь.

Прекратив работу со штурмовиком, он повернул кресло и выдвинул на себя из-под облицовки пульт управления стрельбой противотанковыми ракетами. Броневик остановился, и Шаман вручную, через триплекс, осуществил наводку на пушечный модуль.

— Нажмешь красную кнопку, когда скажу, — выбираясь из кресла, приказал он и в этот момент услышал металлический удар по броне.

Распахнув башенный люк и крикнув в него, что выходит, пощечиной разбудил пленного и показал ему пальцем вверх.

— Вы что там, уснули, — услышал он возмущенный голос солдата-заправщика.

— Защелку крышки люка заело, — проговорил пленник, высовываясь по пояс.

— Сколько заливать?

— Пятьсот зеров. Мы почти сухие.

Пока все шло к тому, что придется работать по первому варианту, проникая в корабль через рабочий люк, предварительно расстреляв пушечный модуль.

Контролируя краем сознания штурмовика, Шаман отсматривал в пушечный прицел окружающую обстановку и заметил, что грузовой пандус медленно опускается. Нужно было протянуть заправку еще на несколько секунд, но тут он почувствовал, что сознание штурмовика выходит из-под его контроля. Он напрягся, стараясь удержать…

Старт противотанковой ракеты и крик пленника, как ему показалось, прозвучали одновременно. Броневик тряхнуло. Подошвы ботинок штурмовика мелькнули в светлом проеме люка.

Спрыгнув из башни вниз, он увидел, что боковой люк открыт. Через секунду, стоя уже на земле и сжимая в руках бластер, он в одно мгновение охватил оперативную обстановку.

Сирены нигде не было. Пандус еще не коснулся грунта и к нему с ревом несся броневик Колдуна. Стоящие на пандусе штурмовики вели по нему огонь.

Шаман дважды выстрелил и, совершив кувырок вперед, ушел в мертвую зону от автоматного огня. Уже поднимаясь на ноги, увидел, как машина под управлением инженера заскочила передними колесами на пандус и тут же ее пушка произвела выстрел вглубь грузового отсека корабля.

Он тут же вновь упал на землю в ожидании мощного взрыва, прекрасно понимая, что если тот произойдет, то мера защиты смехотворна. Взрыва не последовало. Пандус поднялся, но был заклинен броневиком, задние колеса которого вращались в воздухе.

«Получилось», — радостно пронеслось в голове, и он кинулся к лестнице рабочего люка, ввинчивая свое тело в его горловину.

Коридор, в который он выбрался из люка, был пуст.

— Двадцать метров вперед и налево узкая лестница аварийного перехода с уровня на уровень, — восстанавливал он про себя схему малого транспортника.

Лампы освещения мигнули и наступила полная темнота.

«Вовремя, дружище, — мелькнуло в голове и про себя удивился, что подумал о Зыкыре как о живом существе. — Теперь аварийные перегородки не опустят, можно свободно гулять по всему кораблю. Колдуну придется потяжелее, у него нет ночного зрения».

Откуда-то издалека послышалась приглушенная автоматная очередь. Он повернул на лестницу и стал подниматься бесшумным шагом, ставя ботинок на внешнюю сторону стопы и только потом перенося вес тела на всю подошву. Когда его голова поднялась над полом следующего уровня, то он увидел, что лестницу под прицелом держат два гаюна, стоя на коленях и направив в его сторону стволы автоматов.

Без особого труда войдя в их сознание, он приказал опустить оружие и, подойдя, разрядил его.

— Вы, кажется, хотели проводить меня на мостик, — возвращая автоматы, твердо произнес Шаман.

Бесцеремонно засунув свой бластер сзади за ремень одного из штурмовиков, он встал за их широкими спинами, сжимая в руке парализатор.

— Пошли.

Троица в абсолютной темноте двинулась по коридорам корабля. Вокруг царила полная неразбериха. То здесь, то там слышалась автоматная стрельба. Дважды по дороге им попались лежащие на палубе трупы. Пока они добрались до дверей рубки, одного из сопровождающих убили. Второй, по всей видимости, был легко ранен, так как начал прихрамывать.

Вход на мостик охраняли два штурмовика, открывшие без предупреждения огонь вдоль коридора, мгновенно срезавший последнее прикрытие диверсанта.

«Здорово мы их запугали», — подумал Шаман, лежа под трупом и поводя стволом парализатора по всей ширине коридора.

Охранники упали.

— Ну вот и ладушки. Отдохните, ребята, — проговорил диверсант, включая персональную связь и берясь за ручку двери.

— Самум, что у тебя? — тихо спросил он.

В наушнике была слышна беспорядочная стрельба.

— Завис на третьем уровне. Зажали с двух сторон и просто вслепую поливают коридор.

— Спрятаться можешь?

— Да уже забрался, как крыса, в вентиляцию.

— Сиди и не высовывайся. Минуты через две включу освещение и займешься зачисткой.

— Колдун?

— На месте. У меня все в норме. Двигатели контролирую.

— Молодец. Жди сигнала.

— Сирена, отзовись.

— Здесь я. Где нахожусь, не знаю.

— Спрячься до вызова.

Шаман сделал несколько глубоких вдохов, медленно стравливая воздух через губы, разгоняя мышцы для решающего броска и снижая чувствительность сетчатки глаз.

«Свет», — отдал он мысленный приказ и, присев, резко распахнул дверь на мостик.

Загрохотала автоматная очередь. Пули прошли высоко над головой. Напротив двери стоял штурмовик и, ничего не видя от резкого света, непрерывно строчил из автомата. Выстрел из бластера заставил его согнуться и выпустить из рук оружие. Шаман прыгнул вперед, прикрываясь массивным телом и охватывая взглядом пространство. В рубке находились трое, и, не раздумывая, он отключил их выстрелами из парализатора.

Захлопнув входную дверь, щелкнувшую замком, он прошел к капитанскому креслу, выбросил из него безвольное тело гаюна и, осмотрев пульт, передвинул один из рычажков, активировав громкую связь.

Из динамика донеслись звуки выстрелов. Увеличив до предела громкость, проговорил жестким непререкаемым тоном:

— Всем находящимся на корабле, прекратить стрельбу. — Дождавшись, когда наступила тишина, продолжил: — Сопротивление бесполезно. Желающие остаться в живых имеют возможность покинуть корабль в течение трех минут через грузовой трюм. По истечении срока оставшиеся будут уничтожены. В вентиляцию запущу газ. Время пошло.

Откинувшись на спинку кресла, Шаман немного расслабился, посматривая на внешние обзорные и внутренние экраны корабля. Одна из камер грузового отсека, несмотря на произведенный в нем выстрел из пушки, работала, и было отчетливо видно, как члены команды и штурмовики с поднятыми руками проходят по заклиненному пандусу и прыгают с него вниз. Всего покинуло корабль пятнадцать человек.

— Самум, Сирена, будьте осторожны, начинайте зачистку, — отключив громкую связь, проговорил он.

— Приступаю.

— Поняла.

«Иногда незнание лучше, чем знание, — устало подумал Шаман. — Если бы мы подозревали, что здесь больше пятидесяти человек, то, возможно, на штурм бы и не решились».

— Командир, что делать с паралитиками. Насорили мы тут изрядно, а они тяжеловаты, — спросил Самум.

— Добавьте по дозе и закройте где-нибудь, чтобы под ногами не путались.

— Сделаем.

Шаман сосредоточился на мыслях об уходе с Сохара на транспортнике. Особых трудностей не предвиделось при условии невмешательства генерала, способного поинтересоваться своим транспортом и связаться с кораблями на орбите. Но тут можно было рассчитывать на амбициозность гаюнов, занимавших высокое положение.

«Получила пешка приказ ждать, вот и жди до посинения и не смей побеспокоить, быстро в рядах десантников окажешься», — промелькнула успокоительная мысль.

— Командир, мы закончили приборку, — вывел из задумчивости рапорт Самума.

Шаман бросил взгляд на корабельные часы. С момента отдачи приказа о зачистке прошло сорок минут. Экраны демонстрировали полный порядок и даже грузовая аппарель была освобождена от броневика и герметически закрыта.

«Не слабо я выпал из обстановки», — осуждающе мелькнуло в голове.

— Поднимайтесь ко мне. Колдун, ты тоже, только смени коды на люках в машину.

— Командир, убраться бы надо, — проговорил Самум, проходя в рубку.

— Сложите их куда-нибудь, чтобы не мешали. Не выносил, потому что могут пригодиться.

Когда тела штурмана, пилота и радиста были уложены на пол, а убитый штурмовик вынесен из рубки, — расселись в кресла.

— Боря, когда ты шарахнул из пушки в грузовой отсек, ты о чем думал?

— Думал о том, что сигнальный снаряд распугает этих тараканов и позволит беспрепятственно начать проникновение дальше, согласно приказа.

— Сигнальный, говоришь. После твоего выстрела я почти умер. Стрелять-то хоть стоило. Там же их всего двое оставалось. Двоих я снял.

— Сам же иногда говоришь: «Думай лучше, копай глубже». Так вот в глубине трюма их еще человек двадцать было, а может, и больше. Сейчас уже не подсчитаешь точно, так как некоторых размазало. Но на меньше чем двадцать я не согласен.

— Подтверждаю, — прогудел Колдун.

— Сколько у нас пассажиров на борту?

— Мертвяков не знаю, а инвалидов-паралитиков двадцать вместе с твоими. Кстати, что у вас случилось с Сиреной. Выскочила, будто за ней Зыкыр гнался, а ты припоздал, да и стрельбу подняли.

— Моя вина, — ответил Шаман. — Штурмовик попался шустрый. А со стрельбой Сирена молодец. Там пушку снизу выкатили и нас на прицел.

Все немного помолчали, вновь перебирая моменты боя и прокручивая в головах полученную информацию.

— Если вопросов больше нет, начинаем предстартовую и поехали. Как бы генерал не узнал, что его личный транспорт угоняют. Самум, ты за штурмана и начинай готовиться к прыжку в пятый сектор. Колдун, давай к себе. Как там у нас с двигателями?

— Не поверишь. На этой коробке движки от эсминца. Если тихо уйти не удастся, они не раз вспотеют, пока будут за нами гоняться.

— Да. Хитрый нам кораблик попался. Сирена, осмотри пост ведения стрельбы. Если до нее дойдет, то прикрыть нас сможешь только ты. Присматривай за камерами слежения, может, какая крыса где-то спряталась, но для начала пошарь на камбузе.

— Принеси и мне, пожалуйста, — с просящей миной на лице попросил Колдун, — а то до машины не дойду.

Когда девушка и инженер покинули рубку, Самум принялся за членов экипажа. Когда он определил, что капитан пришел в себя, он залепил ему крепкую пощечину.

— Не делай вид, что ты умнее, чем есть на самом деле, старик, — на чистом столичном диалекте проговорил психолог довольно пожилому гаюну. — Если хочешь жить, то ты должен нам помочь.

Пленник открыл глаза и огляделся.

— С чего это ты решил, проклятый солнечник, что я буду вам помогать?

Капитан сделал попытку приподняться, но после удара парализатора это ему не удалось и он стал ругаться.

Терпеливо выслушав несколько фраз, Самум слегка ударил его по горлу. Словесный поток тут же прекратился и гаюн начал усиленно кашлять.

— Бедняга еще не окончательно пришел в себя, — как бы извиняясь за свою грубость, проговорил диверсант. — Он еще не понял, что уже мертв.

— Ну что же, я умру как истинный солдат империи, — с трудом прохрипел капитан.

— Ты умрешь как предатель. Посмотри вон туда. — И Самум указал пальцем на один из экранов внешнего обзора, который демонстрировал группу понурых гаюнов в форме штурмовиков и членов экипажа. — Узнаешь, кого-нибудь? Вижу, узнаешь. Я отправлю тебя к ним. Насколько мне известны ваши порядки, весь твой экипаж уже должен быть расстрелян за измену. Ведь вы допустили захват своего корабля противником. А на Гаю расстреляют все ваши семьи.

Он замолчал, давая возможность капитану осознать сказанное, а потом продолжил:

— Мы не выбросили из корабля ни одного трупа. Для всех ты погиб смертью солдата, защищая империю. Честь и слава семье героя. Сейчас, разговаривая с тобой, я фактически пытаюсь спасти тебя и твою семью от смерти.

Капитан сник. Придя в себя после нападения, он не успел осознать, насколько резко изменилась его судьба. Доводы говорившего с ним диверсанта были действительно неоспоримы. Перспектива расстрела не вызывала сомнений. Дисциплина в его среде держалась на страхе и абсолютном повиновении.

— Что я должен делать?

— Ничего особенного, ты нам пригодишься как специалист. Только не вздумай шутить. Я хороший штурман, а мой напарник отличный пилот. Для начала сообщи нам как зовут твоего генерала и какое положение он занимает?

— Генерал Сан-Я, один из Шепчущих канцелярии самого императора.

— И что тут ищет этот шепчущий?

— Я слышал от охраны, что каких-то самых опасных и неуловимых диверсантов, угрожающих мощи империи.

— Так вот, старик, перед тобой двое из этих опасных и неуловимых. И мощь вашей империи что-то слабовата, если мы ей угрожаем. Пора переходить на сторону сильного.

— Я выполню все ваши требования, — упавшим голосом проговорил капитан.

— Вот и отлично. Где каюта этого вашего шепелявого?

— На нашем уровне по правому борту. На ее двери имперский знак.

— Надо бы заглянуть туда.

— Обязательно заглянем, — ответил Шаман, сосредоточенно изучая пилотажный пульт.

— Какая камера работает в этом секторе?

— Там нет камеры. У генерала собственная система охраны.

— Подскажи наименование и позывной корабля, — потребовал психолог.

— Меган. Имперский четыре.

— Частота и код выхода на связь?

Капитан без запинки назвал ряд цифр.

— Код доступа к памяти центрального процессора?

Получив ответ и быстро введя его в машину, улыбнулся.

— Вот видишь, как все просто.

Самум помог капитану встать и усадил в родное кресло.

— Сейчас я приведу в чувство вашего радиста, он сначала, как и ты, будет слегка туповат. Поговори с ним, может, до него быстрее дойдут просьбы капитана о сотрудничестве.

— Бесполезно, он из контрразведки. Фанатик.

— Вот видишь, ты уже добровольно нам помогаешь. Пусть тогда просто посидит на своем месте. — И подхватив великана под мышки, Самум с натугой приподнял тело и, усадив его в кресло, пристегнул ремнями. — Извини, я еще не до конца тебе доверяю. — С этими словами он выстрелил из парализатора в капитана и добавил: — Говорить ты сможешь, а вот ноги сейчас тебе не понадобятся. Пока поспи.

Тело капитана сразу обмякло, голова свесилась на грудь.

— Командир, как у тебя дела?

— Я готов, можно запускать двигатели.

— Дай еще пять минут с голографом разобраться.

Самум быстро подключил свой универсальный блок к памяти центрального процессора и в несколько секунд, получив нужную информацию, перебросил ее на кольцо голографа.

— Вот теперь мы почти готовы убраться отсюда. Сейчас запущу программу расчета прыжка, — усаживаясь за штурманский пульт, проговорил психолог, — и можно будет начинать движение.

В рубке прозвучал зуммер вызова входной двери.

Самум бросил взгляд на экран и, увидев на нем Сирену, поднялся, чтобы впустить ее на мостик.

— Кто хотел подкрепиться перед стартом, — входя, проговорила девушка, держа в руках поднос, на котором стояло несколько бутылок и лежали пакеты.

Психолог молча взял одну из бутылок и вернулся на свое место.

— Сядь за пульт наблюдения и контролируй обстановку, — не отрываясь от предстартовой подготовки, приказал Шаман. — Как там пушки?

— Пост стрельбы закрыт, я в него не попала. Доступ, наверно, с капитанского пульта.

— Надо было меня вызвать. Где была так долго?

— Искала камбуз. Я ведь не дома.

— Колдун доступ к себе закрыл?

— Да, командир.

— Запускай двигатели. Полетишь на голодный желудок. Так безопасней.

— Эту девчонку я потом съем. Ры-ы-ы… — донеслось из динамика.

Корабль вздрогнул. По мостику прокатилась легкая вибрация.

— Включили маскировку, — проговорил Самум и, убедившись, что приказание выполнено, подошел к капитанскому пульту.

— Тишина. Выхожу на связь с орбитой.

Он сделал паузу и отдал приказ капитану:

— Проснулся.

Гаюн открыл глаза, но по его лицу было видно, что он находится в заторможенном состоянии.

— Капитан, вы сейчас выходите на связь с орбитальным диспетчером. Называете все необходимые коды и пароли и просите разрешение на старт. На вопрос диспетчера о причине взлета сообщаете, что это приказ генерала Сан-Я, находящегося на борту. Сразу после взлета корабль уходит на восьмую планету. Вы поняли меня, капитан? Повторите.

— Я вас понял. — И гаюн в точности повторил услышанный приказ.

— Включайте связь.

Капитан уверенно вдавил несколько кнопок в панель своего пульта. Через секунду над ней развернулся голоэкран, на котором возник моложавый диспетчер в идеально подогнанной форме штурмовика.

— Слушаю вас, капитан О-Гар. Как здоровье генерала?

— Спасибо, все в порядке. Генерал на борту. Мы стартуем на восьмую.

— Сообщите код допуска.

Капитан назвал требуемые цифры.

— Принято, капитан. Старт разрешен. Выходите в третий квадрат, там ваш эскорт.

О-Гар молча кивнул и отключился.

— Что это за эскорт? — спросил Самум.

— Два корабля сопровождения типа Осуок.

— Капитан, почему вы раньше не сообщили мне об эскорте?

— Вы меня об этом не спрашивали.

— Отдыхайте, капитан, вы можете поспать.

О-Гар уронил голову на грудь.

— Слыхал, командир, у нас в эскорте два лидера. Как тебе это?

— Меня радует, потому что их могло быть четыре.

— Ты всегда умел увидеть положительную сторону и вдохновить, — ответил с легким сарказмом психолог.

— Чем быстрее ты введешь программу прыжка, тем целее будет твое место, которым ты очень дорожишь, и меньше мыслей о лидерах.

Самум ни слова не говоря, вновь устроился за штурманским пультом и застучал по клавишам панели расчетного блока.

Между тем двигатели Мегана набирали мощность, и он, оторвавшись от грунта, полого пошел на взлет, с каждой секундой увеличивая скорость и набирая высоту.

— Командир, движение в коридоре второго уровня, — несколько громче, чем это было необходимо, произнесла Сирена и, вынимая на ходу пистолет, скрылась за дверью, ведущей в коридор.

— Приказываю вернуться, — крикнул в микрофон оперативной связи Шаман, но девушка не отреагировала.

Через несколько секунд на капитанском пульте замигала сигнальная лампочка и возник голоэкран с молодцеватым диспетчером.

— Меган, прекратить взлет. Приказываю вернуться на место старта. — Но, видя, что корабль не реагирует на его требования, сорвался в крик: — Вас разнесут на молекулы. Снижайтесь.

— Миша, увеличивай тягу, становится жарко.

— Запас прочности?

— Еще двадцать процентов.

— Ну смотри, Витя. Ответишь за мою шкуру.

— В одном корыте, Миша. На том свете спросишь по полной.

Транспортник забила мелкая дрожь, но почти сразу прекратилась, когда корабль вырвался за пределы атмосферы.

— Полный ход, — скомандовал Шаман, успевая считывать показания приборов.

— Боря, наш сектор выхода в прыжок?

— Подкорректируй двадцать.

— Сделано. Сколько до прыжка?

— Десять минут. За нами две цели слева сорок. Пока отстают, не разогнались. Наше преимущество минуты на три.

— Сирена, ты где?

— В апартаментах генерала. У нас проблемы. Я их частично решила.

— Бросай все и на пост ведения стрельбы. За нами хвост. Можешь ни в кого не попадать, но продержи их хоть немного на расстоянии. Они не должны вместе с нами войти в прыжок.

— Уже бегу.

— Боря, как у тебя?

— Готово. Расчет прыжка принят.

Теперь оставалось только сохранить скорость, постараться избежать серьезных повреждений корпуса и двигателей.

Шаман положил руки на кнопки маневровых двигателей и не отрываясь смотрел на экран локатора, по которому двигались две точки. Лидеры нагоняли и, судя по секундомеру, должны были выйти на дистанцию эффективной стрельбы через девяносто секунд.

Время замедлило свой бег, став ощутимо тягучим. Он даже поймал себя на мысли, что реакция в нужный момент может быть замедлена этим ощущением вязкости происходящего.

Самум успел перебраться за капитанский пульт и внимательно следил за всеми маневрами противника, окружающим пространством, одновременно давая советы Сирене по активации оружия корабля.

Судя по секундомеру, время спокойного полета кончилось, и Шаман подобрался, как перед прыжком.

— Залп двумя ракетами. Подлетное время пятнадцать секунд. Включена система ложных целей и активных помех, — услышал Шаман.

По транспортнику прошла легкая вибрация. Заработали артиллерийские установки.

— Поворот влево по команде ноль.

Наступила короткая пауза.

— Три, два, один, ноль.

Шаман резко рванул корабль в сторону и вновь вывел на прежний курс.

Транспортник ощутимо вздрогнул. Ракета взорвалась в непосредственной близости. Вторая, не сработав, прошла мимо.

— Пытаются бить по дюзам. Боятся зацепить генерала, — пояснил действия противника психолог и тут же без остановки добавил: — Командир, справа мины. Доверни на два градуса ближе. Вот так. Мы пройдем впритирку. Хвосту останется либо скорость сбрасывать, либо по большой дуге идти. В любом случае выигрыш во времени.

— Куда ты полез, дурашка, — прокомментировал он действия одного из преследователей. — Приготовься, сейчас рванет.

Корабль тряхнуло так, что если бы не страховочные ремни, угонщики повылетали бы из кресел.

— Одной проблемой меньше, — сообщил Самум. — Выходим на прямую. Выдерживай точно сорок. Вход в прыжок через шестьдесят три секунды. Сирена, почему замолчала. Пугни нахала. Он хочет с нами в одном режиме в прыжок войти, чтобы след взять.

— Не отстает. Я ему уже бок расковыряла.

— Плевать он хотел на эти царапины. Сеть сбрось, сеть.

— Где она?

— Проехали. Уже не успеваешь. Левую педаль вниз два раза.

— Сделала.

— Предохранительный колпак на рукоятке.

— Откинула.

— По моей команде торпеды на самоподрыв. — Он выдержал паузу: — Давай.

Транспортник основательно толкнуло в корму. В рубку донесся тревожный скрип и на несколько секунд потухло освещение.

— Все, мы в режиме прыжка, — откидываясь на спинку кресла и снимая руки с пульта, сообщил Шаман.

— Вы — герои, мальчики, — донесся по громкой связи усталый голос Сирены, — а я здорово боялась.

— Если меня покормить, я и не такое могу насовершать, — прорезался из трансляции голос Колдуна.

— Миша, у тебя там все в порядке?

— Как у мамы в курятнике.

— Этот как?

— Яйца в целости, потому что кур нет.

— А если я про машину спрашиваю?

— Я про нее и говорю, только образно. Обо мне ведь все равно не спросят.

— Закрывай там все и выдвигайся к нам. Не попутай камбуз с рубкой.

— Умеете же вы испортить настроение, — проворчал Колдун, отключаясь.

— Сирена, тебя ждем.

— Уже иду, — раздалось в наушнике оперативной связи.

Через три минуты группа в полном составе расположилась на мостике. Трое прихлебывали из упаковок, а Колдун, сделав несколько глотков, поднял с пола упавший пакет и, разорвав упаковку, с урчанием поглощал ее содержимое.

— У нас восемь часов прыжкового времени, — произнес Шаман, дождавшись, когда инженер кончит жевать. — Сейчас разделимся. Я иду с Сиреной. Самум, ты с Колдуном. Проводим тщательную зачистку. Кстати, насколько я понимаю, с этим и связаны наши последние неприятности. — Он выразительно посмотрел на девушку и, когда она, подтверждая его слова, утвердительно кивнула, продолжал: — У вас третья и четвертая палубы. Идете сверху вниз. У нас вторая и первая, идем снизу вверх. Перекур пятнадцать минут, отводится на изучение схемы корабля.

— А как насчет…

— В виде сухпая на ходу или за счет сна. А еще, я где-то слышал, что колдуны сотни лет могли не есть.

— Истинная правда, командир. Древние предания донесли до нас такие возмутительные факты издевательства над организмом. Но тобой пропущена одна существенная деталь. Они не ели, когда находились в заточении или спали, а в остальное время были чревоугодниками. Позывной дал мне ты. Нарекая Колдуном, запамятовал глубокий смысл народной мудрости. Имя есмь суть твое.

— Есть радикальное решение этой проблемы, — вмешался в разговор Самум. — При этом ссылка нашего друга на древние предания будет еще раз обоснованно подтверждена.

— Говори, — разрешил Шаман.

— Отдай мне Колдуна на полчаса. Я с ним немного поработаю. Все его таланты будут полностью сохранены, но он каждое мгновение будет знать, что находится в узилище. А следовательно, согласно колдовским канонам, обязан не есть. Или другой вариант. Он будет уверен, что всегда сыт. Подождем пару веков. Проверим предания старины глубокой.

— Что скажешь, Колдун?

— В древности еще говаривали, что большой грех водиться с черными магами и нечистой силой, поэтому я выбираю: за счет сна. Для вас же объясню, что сна на голодный желудок не бывает.

— Мне послышалось или он неодобрительно высказался о черных магах и нечистой силе? — намеренно кося глазами, спросил Самум.

— Забудь. Что только не скажет голодный. Неадекватен, значит, прощен.

— Я больше не буду ремонтировать ваши самобеглые телеги, ходите пешком, коварные нетрацы.

Сирена, слушая этот разговор, сложилась пополам, давясь бесшумным смехом.

— Все. Начали подготовку, — закончил Шаман, сам не удержавшийся от улыбки. — Самум, давай схемы на экран.

Подготовка к зачистке для тренированной памяти диверсантов не заняла много времени, так что, уходя с мостика, Колдун еще дожевывал содержимое второй упаковки.

— Теперь рассказывай, что там у тебя произошло и почему ты нарушила мой приказ, — спросил Шаман у Сирены.

— Ты приказал мне отслеживать возможное перемещение противника по коридорам. В общем, мне показалось, на одном из экранов нашего уровня что-то мелькнуло. Я пошла выяснить.

— Не пошла, а полетела, а я приказывал вернуться.

— Командир, ведь ничего не случилось. Я хотела как лучше, да и приказа твоего не слышала.

— Хорошо. Продолжай.

— В коридоре никого. Начала осматривать каюты. Увидела на палубе кровь. Пошла по ее следу, а он привел в генеральские апартаменты. Дверь открыта. Тихо захожу. Во второй каюте у стола, на котором стоит блок связи, лежит штурмовик и поднимает на меня пистолет. Хорошо, мой в руке был. Вот, собственно говоря, и все. Он что, успел сигнал подать?

— Успел. Благодаря ему, нам на хвост сели лидеры. А если бы он тебя убил?

Девушка молча пожала плечами.

— Хорошо. Пойдем посмотрим что и как, а потом займемся зачисткой.

Они покинули мостик, прошли по пустынному коридору и Сирена остановилась у одной из дверей, показывая пальцем на палубу. На светло-сером пластике покрытия пламенела капля крови, через два метра еще две.

Шаман двинулся по следам, которые привели к двери с имперской монограммой. Войдя в помещение, он внимательно огляделся. Картина событий, нарисованная Сиреной, полностью соответствовала тому, что предстало перед его глазами. Мертвый штурмовик с пулевым отверстием во лбу, мундир которого в области живота был пропитан кровью. Его левая кисть, лежащая на ране, и откинутая правая, сжимавшая пистолет. На столе над трупом раскрытый, но выключенный блок связи.

— Ты отключала?

— Я. Подумала, что он в качестве маяка может работать.

Шаман понимающе кивнул и внимательно, не двигаясь, оглядел каюту. По всей видимости, это был кабинет Сан-Я. Массивный стол с голографом и небольшим пультом связи. Мягкое кресло с высокой спинкой. Ковер на полу и массивный сейф в углу. Над креслом портрет императора.

«Обстановка достаточно спартанская для Шепчущего его величества, — мелькнуло у него в голове. — Взглянем на остальные каюты».

— Оставайся здесь, — проговорил он. — Я немного осмотрюсь.

Спальня поразила изяществом и красотой отделки, и он, с порога осмотрев ее, закрыл дверь. Гостиная была достаточно большой, чтобы в ней могли свободно разместиться человек пятнадцать. Дорогая мебель. Шикарная отделка стен. Огромный бар, раскрыв дверцы которого он обнаружил большой набор вычурных бутылок всех цветов и размеров, а на специальной полке фужеры розового стекла, обрамленные металлом серебристого цвета с прекрасной гравировкой. Санузел и ванна блистали чистотой перламутра. Стенки вырезанной из единого куска благородного камня раковины искрились каплями влаги. Во всем была гармония и изысканность.

— Ты что-нибудь здесь трогала? — вернувшись после осмотра, спросил Шаман.

— Нет. Я только и успела разобраться с этим и отключить аппаратуру, как ты приказал идти на пост ведения огня.

— Пошли. Тут нам больше нечего делать. Займемся зачисткой. Жаль, что ты на несколько секунд опоздала.

Еще в течение часа они бродили по кораблю, закрывали и открывали двери кают и других помещений, осматривая их. Прощупывали вентиляционные шахты биолокатором. Противник был либо парализован, либо не обнаруживался системой поиска по причине смерти.

Когда они вновь собрались на мостике, Самум на вопросительный взгляд только покачал головой.

— Все чисто, — проговорил он, подтверждая свой жест.

— Хорошо. Я думаю, всем отдых не повредит. Колдун, ты побывал на камбузе?

— Еще нет.

— Тогда давайте хорошенько закусим. Специалист нам поведал, что сна на голодный желудок не бывает. Потом каждому по пять часов. Колдун, ты спишь у себя. Мы на мостике. Вопросы. Нет вопросов. Тогда пошли.

Они действительно устали и почувствовали это только тогда, когда, насытившись, поняли, что идти никуда не хочется. Первым поднялся Колдун, молчаливо кивнул и, через три минуты сообщив, что добрался до машинного отделения, отключился.

Вернувшись на мостик и раскинув кресла, троица практически сразу провалилась в глубокий сон.

 

Глава 11

Звезды опять весело перемигивались на штурманском экране голографа. Самум, взяв пеленги, поднял вверх большой палец. Они успешно пришли в пятый сектор, не встретив в абсолютной темноте прыжка аномалий, способных забросить корабль на миллиарды километров в сторону, где великий дух космоса бывает раз в тысячу лет.

— Куда теперь? — спросил психолог, поворачиваясь к сидящему за капитанским пультом Шаману.

— Самой короткой дорогой на губу, — весело ответил капитан корабля, перемещаясь в пилотское кресло.

— Куда, куда?

— На гауптвахту. Лузгин обещал по прибытию целых двадцать суток.

— Добрая душа наш полковник. Я ему по прибытию Шип-Топа подарю. Спорим, что он в своем кабинете и нескольких часов не просидит. А там совершим обмен — ему кабинет, тебе свобода. Когда это мы своих бросали?

— Не возражаю, подари. Только думаю, отошел он уже. Так что курс на базу.

— Считай уже, — проговорил Самум, отворачиваясь.

Повозившись в пилотском кресле и устроившись поудобнее, Шаман начал систематизировать в голове события, произошедшие на Сохаре. Впереди маячило самое неприятное — составление отчета о рейде. От этого дела его оторвал вызов Сирены, устроившейся после завтрака на посту управления огнем.

— Командир, у нас гости, — прозвучал из трансляции ее слегка взволнованный голос.

Щелкнув двумя тумблерами, он включил экран локатора кругового обзора. В одном из его секторов блеснула, а потом загорелась уверенным светом точка цели. К ним приближался корабль и не просто звездолет, а лидер с охраной генерала Сан-Я, о чем бесстрастно сообщил бортовой классификатор.

— Хотя мы просчитали и это вариант, все-таки жаль, что он нам выпал, — проговорил Шаман. — Все знают, что надо делать, — закончил он.

— Может, генерал прислал их за своим гардеробом, — спросил Самум.

— Нет. Слуги прибыли, чтобы восстановить лицо господина.

— Так мы по нему вроде не били, — присоединился к разговору по громкой связи Колдун.

— А ведь шанс у нас был, — напомнила Сирена.

— Давайте отдадим им генеральские штаны. Он их оденет и не будет позора. А эти лохотники сообщат, что нас уничтожили.

— Все, закончили треп, — прервал шутников Шаман. — Поговорить поговорим, как и запланировали. Сирена, активируй комплекс, чтобы они это знали.

— Уже вчера.

— Колдун?

— Готов.

— Самум, связь.

— Сейчас, командир.

Перед пилотским креслом развернулся голоэкран, плоскость которого пока рябила.

— Есть связь.

Экран мигнул и на нем появился гаюн с полковничьими погонами на плечах.

— Ну что, попались, проклятые солнечники. От меня еще никто не уходил. Сдавайтесь сейчас же, а то уничтожу.

— Что за бред несет этот солдафон, — прозвучал в наушнике оперативной связи голос Самума.

— Так мы ждем, чего тянуть.

От такого предложения полковник потерял дар речи. Дважды беззвучно открыв и закрыв рот, он начал страшно ругаться.

Шаман терпеливо ждал, а когда тот немного выдохся и стал повторяться, прервал его.

— Полковник, вы знаете, почему я летел в этот сектор?

— Мне это безразлично.

— А я думаю, что собственная жизнь безразличной быть не может. Поэтому хочу вам сообщить, что в этой точке меня ждут два наших крейсера, и я как миролюбивый человек, не желающий вашей смерти, предлагаю вам сдаться.

На пару секунд гаюн замолк, пытаясь понять, что ему предложили, а потом разразился приступом смеха.

— Ну и где же ваши крейсеры, я с нетерпением их жду. Чем больше пленных, тем больше награда.

— Хорошо, тогда давайте подождем их вместе.

В очередной раз наступило молчание.

Неподвижная фигура диверсанта, замершая на экране, видимо, какое-то время гипнотизировала гаюна, но потом вызвала приступ бешенства.

— Если вы сейчас же не сдадитесь и не откроете шлюз, то я расстреляю ваш корабль, — брызгая слюной, закричал он.

— Полковник, вы на борту один или вместе с экипажем?

— Что за идиотский вопрос.

— Я надеюсь, члены экипажа умные и достойные солдаты?

— Нам доверена жизнь представителя самого императора и мой экипаж лучший во флоте, — с пафосом сообщил гаюн.

— Как вы думаете, ваши офицеры достойны получить командование кораблем?

— Многие из них готовы стать капитанами, но что вы хотите этим сказать, грам вас забери.

— Один из ваших офицеров тут же займет ваше место, как только командование узнает от него, что вы расстреляли корабль в тот момент, когда находящиеся на нем преступники хотели сдаться. Я уже не говорю о генерале Сан-Я, который поблагодарит вас отдельно, за то, что вы уничтожили его имущество на очень значительную сумму. Так что, выбирайте, полковник. Мы ждем наших крейсеров, вы нас расстреливаете или принимаете нашу капитуляцию.

Вновь в динамиках наступила длительная тишина, прерванная слегка растерянным вопросом имперца.

— Так вы сдаетесь?

— Я открываю внешнюю дверь шлюза. Подходите и подавайте переходной модуль. Только прошу осторожней, можете побить посуду генерала, она стоит несколько сотен тысяч ваших гомов.

Самум переключил работу внешних камер на большой экран и стало видно, что лидер стал медленно приближаться к транспортнику.

— Отличная работа, командир. Этот индюк, которого ты несколько раз окунул, совсем потерял голову.

— Если бы он вспомнил о высадке призовой команды, у нас было бы больше хлопот, — добавил по оперативной связи Колдун.

— Он уже боится говорить. Самогипноз проигравшего в споре. Надо быстрее его закончить, вот и принимает навязанное решение, не замечая этого, — пояснил психолог.

— Как только он начнет выдвигать модуль, начинаем эвакуацию. Самум, может понадобиться устойчивая связь с рубкой.

— Обеспечу.

— Сирена, отключай комплекс и пошла.

— Выполняю.

— Самум, уходи. После твоего сигнала о подключении уйду я.

— Колдун, включай свое хозяйство.

— Включил. Исчезаю.

— Полковник, осторожно. Ваши люди могут выполнить маневр аккуратно? Мы готовы вас принять, внешний люк шлюза открыт.

Гаюн промолчал, уклонившись от очередного поражения в словесной дуэли.

Медленно текли минуты. Наконец на пилотском пульте замигала контрольная лампочка.

Шаман на секунду выключил экран и, активировав кольцо индивидуальной голограммы, покинул пилотское кресло. В генеральском шатле двумя палубами ниже он был ровно через полторы минуты.

— До касания переходного модуля две минуты, — доложил Самум.

— Что полковник?

— Пока молчит.

Шаман впился глазами в экран, на который камерами демонстрировалась стыковка с лидером. Вот двадцатиметровый рукав переходного модуля коснулся борта транспортника и присосался к его обшивке. В это же мгновение распахнулись крышки люков и два мощных манипулятора для швартовки в космических доках дотянулись до лидера, зацепившись за его боевые башни.

— Не быть тебе генералом, — произнес Колдун и рванул на себя рычаг экстренного старта.

Заряды выбили крышку аварийного люка, а катапульта выбросила шатл в пространство.

Инженер, казалось, не заметил перегрузки. Стабилизировав небольшое вращение, он тут же увеличил тягу основных двигателей и транспортник с лидером прыгнули куда-то вверх экрана.

— Включаю отсчет, — проговорил он, и в нижней части экрана замелькали, сменяя друг друга, значки имперского цифрового ряда.

Внешние иллюминаторы шатла почернели от фильтров, экран потускнел и теперь можно было только гадать, где находятся сцепившиеся корабли. Когда мигание бежавших цифр прекратилось, в центре экрана вспыхнула яркая точка и начала быстро расти. Шатл обгонял разрастающееся ядро взрыва и, не дойдя до краев экрана, светлое пятно начало съеживаться и потухло.

— Ну и куда мы теперь? — сбрасывая максимальную тягу, спросил Колдун.

— С этого момента можешь считать себя в отпуске, — ответил Шаман.

— А если серьезно.

— Куда уж серьезней. Мы же это обсуждали. Делать робинзонам нечего. Все как в отпуске. Хочешь — спать ложись. Можешь лететь куда хочешь, слова не скажу. Купаться, тоже пожалуйста, за бортом космический океан. Будешь знать, как шантажировать командира.

— Ну тогда я выпью.

Инженер вынул из внутреннего кармана комбинезона фляжку и с видимым удовольствием сделал несколько основательных глотков.

Когда он оторвался от горлышка, Самум, сидящий рядом, потянулся к ней, но Колдун убрал ее из зоны досягаемости.

— Скажи, командир, а этот тип тоже в отпуске?

— Нет. Он сегодня в увольнении.

— Ага, значит, ему выпить можно.

— Естественно.

— Вот тогда и скажи ему, пусть сбегает в ближайшую лавку и купит себе спиртного и на мою долю прихватит. Я его тут подожду. — И Колдун сделал еще пару маленьких глотков.

— Предлагаю устроить небольшую пирушку, — хитро высказался Самум.

— Но каждый приходит со своей бутылкой, — ехидно ответил Колдун.

— А как насчет отвальной по случаю отпуска, — поинтересовался Шаман.

— Отпускник уже уехал. Вот с девушкой я выпью. — И Колдун протянул Сирене свой сосуд.

— Мужчина, прекратите приставать, — включилась в игру Лена. — Приличная девушка не будет пить всякую бурду.

— Послушай, красотка, не стоит принимать поспешных решений. Тебе предлагают генеральский Когетти пятидесятилетней выдержки. Что ты на это скажешь?

— Так вы генерал? — что-то учуяв, спросила Сирена, осторожно потянув носом.

— Я был у него в гостях, — скромно сообщил угощающий.

Девушка выхватила фляжку и, еще раз потянув носом, сделала приличный глоток.

— Знаешь, командир, — проговорила она, пряча фляжку за спину, чтобы до нее не дотянулся Колдун, — этот ворюга путает не только рубку с камбузом, но и машинное отделение с генеральскими апартаментами. Он утянул у генерала что-то очень вкусное. — И она сделала еще один глоток.

— Это военный трофей победителя, — гордо сообщил инженер. — А за ворюгу ответишь.

— Трофеи принадлежат всем, — безапелляционно проговорил Шаман, забирая фляжку у девушки и прикладываясь к горлышку.

Самум с Сиреной внимательно наблюдали за дегустатором, но тот удивленно отнял фляжку ото рта и потряс ею в руке. Все трое услышали характерный звук плещущейся жидкости. Шаман сначала осторожно наклонил, а потом полностью перевернул сосуд вверх дном. Из открытого горлышка не упала даже капля. Встряхивание тоже ничего не дало.

— Колдун, это что за шутки? — спросил Шаман, потряхивая перевернутой посудиной.

Инженер оторвался от приборной доски, которую внимательно разглядывал и недоуменно уставился на командира.

— Я спрашиваю, где твой Когетти?

— Фляжка у вас. Все выпили. Мне, конечно, не оставили и еще претензии предъявляют. Совести у вас нет, ребята.

— Да было там что-то. Даже плескалось. Да и по весу чувствуется, что почти полная, — недоуменно проговорил Шаман, встряхивая сосуд, не издавший при этом ни звука.

— Она из тосина, поэтому тяжелая. Дай сюда, — протянул руку Колдун и, получив фляжку, встряхнул ее.

Все услышали характерный всплеск, а хозяин, сделав пару глотков, оторвался от горлышка и, вытирая губы, проговорил:

— Спасибо, что немного оставили. — И стал засовывать посудину себе в карман.

— Миша, будь человеком, прекращай свои шуточки.

— Это ваши шутки, командир, грубы и бестактны. Вы обидели мою тонко чувствующую натуру. Сосуд с божественным напитком отказался сотрудничать с вами. Не жалуйтесь. Мне хочется ответить словами недавно почившего полковника. От меня еще никто не уходил. Тем более с моей выпивкой.

— Ладно, погорячился, сдаюсь, — поднимая руки, проговорил Шаман. — Отпуск отменяется, но трофеи делятся.

— Согласен, — ответил Колдун, протягивая фляжку обратно.

— Вовремя вернулся в строй. Похоже, сейчас у всех будет чем заняться, — вмешался Самум и, обращая внимание, постучал ногтем по экрану локатора, где бежала яркая точка цели.

— Судя по массе и скорости, связник или разведчик, — бросив взгляд на приборы, сообщил инженер и, улыбнувшись, добавил: — Наш разведчик.

— Боря, давай связь и позывной, а то эти разведчики сначала стреляют, чтобы не ошибиться, а потом начинают разбираться кто и зачем.

Самум утопил клавишу на пульте и отчетливо произнес:

— Говорит шатл, здесь двенадцать-двадцать четыре, песчаные волки. Повторяю двенадцать-двадцать четыре, песчаные волки. Дайте обратный канал.

— Двенадцать-двадцать четыре, вас приняли, — прозвучал спокойный голос из динамика. — Опознавательный для сектора сто пятьдесят седьмой. Приказываю заглушить двигатель. Даю видеоканал.

Экран в шатле мигнул и на нем появилось худощавое лицо человека, внимательно вглядывающегося в лица диверсантов.

— Мне нужен двенадцать…

— Сорок восемь, — добавил Шаман.

— Отлично, ребята. Поздравляю с прибытием. Можем вас принять на борт по одному. Вашу коробку придется бросить. Собирайтесь. Как подойдем, подам рукав. Кстати, не поясните, что за шум тут был час назад.

— Вычеркнули лидера из списков имперского флота, — ответил Самум.

Разведчик покачал головой и отключился.

— Командир, почему твои обещания так быстро усыхают? — поинтересовался Колдун.

— Как это усыхают?

— Всем обещал два крейсера, а пришел только разведчик. Не поспать, не пожрать, не помыться. Тесновато у них.

— Твою персону ждут в трех секторах, да и то с вероятностью процентов в пять. Если адмирал и выделил одно корыто, то это еще хорошо. Мы эвакуацию не заказывали. Ребята Лузгина наверняка отследили взрыв на космодроме. Вот полковник и направил в сектор свой корабль для подстраховки, вдруг мы проявимся. И еще. Я обещал верховному жрецу Босу вернуть на Сохара кристалл памяти. Мне нужно знать сейчас, могу я рассчитывать на вашу помощь или нет.

— Там знания целой цивилизации, обогнавшей нас, возможно, на миллионы лет, — задумчиво проговорил Самум.

— Именно поэтому его и надо вернуть. Информация, заложенная в кристалле, это все равно что граната в руках неандертальца. Предмет опасен для самого владельца. Кроме того, сейчас кристалл в руках предателей Союза и это опасно вдвойне.

— С этим доводом я согласен, но если подключить разведку, все можно сделать быстрее и эффективнее, — возразил психолог.

— А какая разница. Политики и по ту и по эту сторону мыслят практически одинаково. Если у Союза и нет имперских амбиций, то они либо могут появиться, либо может быть совершена научная ошибка. Ты готов отвечать за судьбу цивилизации? Я нет.

— Ты уже принял решение за ее судьбу.

— Мы не жалеем о том, чего не знаем. Я исхожу из принципа «Не навреди».

— Но те, у кого сейчас камень, могут знать или догадываться о его действительной ценности.

— Именно поэтому надо все сделать очень быстро. Кристалл в их руках — это доказательство факта предательства, а мы живые и опасные свидетели.

— Думаешь…

— Уверен. Как только станет известно, что мы вернулись, на нас начнется охота. Гаюны знали, куда и зачем отправляется группа. Вывод сделай сам. Кстати, доказательств наличия кристалла и его свойств у нас тоже нет.

— Ну что ж, значит работаем, Витя, — подвел итог Самум.

— Так что, отпуск отменяется? — спросил Колдун, внимательно слушавший разговор.

— Наоборот. Отпуск продляется и мы сопровождаем заболевшего Бориса на лечение. Да и мне здоровье поправить нужно. Ранение в голову вещь не шуточная.

— Чувствую, что с вами отдохнешь.

— Ты предпочитаешь, чтобы тебя отправили в отпуск навечно? — спросил Самум.

— Я предпочитаю, чтобы отпуск был отпуском, поэтому отдыхать поеду с вами. Кажется, нам предстоит увлекательный отдых.

— Что скажешь, Сирена, — спросил Шаман, и все трое посмотрели на молчаливую, как будто съежившуюся девушку.

От вопроса она вздрогнула, обвела взглядом лица мужчин и пожала плечами.

— Я как все.

Шаман, будто закрепляя состоявшийся договор, поднял фляжку в молчаливом жесте и, сделав пару глотков, передал ее девушке. Когда сосуд, обойдя круг, вернулся к командиру, все почувствовали легкий толчок. Экран засветился и на нем появился капитан разведчика.

— Прошу на борт, господа.

— Капитан, в шлюзе вы встретите нас лично и проводите в отдельную каюту. Ваш экипаж не должен нас видеть и знать, сколько человек принято на борт.

— Хорошо, сделаю.

— О позывных забыли, — предупредил Шаман. — По одному на выход.

По тесному рукаву переходного модуля они перебрались в разведчик и, никого не встретив, прошли его узкими коридорами в каюту.

— Какие новости, капитан, и сколько нам лететь до базы? — спросил Шаман, когда дверь в каюту была закрыта, а капитан устроился на уголке нижней полки.

— Воюем, — нейтрально ответил тот. — До базы трое суток. Сделаем всего два прыжка.

— На выходе из второго обеспечите мне закрытый канал связи с третьим и, не сочти за труд, принеси несколько упаковок сухпая.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

Капитан встал, положив на полку небольшой черный цилиндр прибора персональной связи.

— Вдруг понадобится, — пояснил он. — Мой личный канал.

Шаман кивнул.

* * *

Трое суток, проведенных в добровольном заточении, пролетели для группы незаметно. Шаман не хотел задерживаться на базе и по этой причине совместно с Самумом готовил отчет о проведенной операции на персоналке психолога. Когда, по их мнению, все нюансы были учтены, с ним ознакомили Колдуна и Сирену. Колдун только кивнул, а девушка сделала пару замечаний, которые не были учтены отцами-командирами. Колдун ел, отсыпался впрок, а в периоды от сна и еды все время что-то выстукивал на своем инженерном карманном блоке. Сирена всю дорогу была задумчива и либо молча лежала на полке, либо медитировала по методике, подсказанной психологом.

Условный стук в дверь каюты оторвал диверсантов от их занятий. Колдун проснулся, Самум оторвался от игры на персоналке, Шаман с Сиреной прервали тренировку по псиконтакту.

Психолог открыл дверь и капитан разведчика, войдя, поставил на столик переносной центр связи.

— Разберетесь? — спросил он.

— Спасибо. Можете идти, — ответил Шаман.

— Связь через пару минут, — сообщил, выходя, капитан.

Самум развернул голоэкран, подключил к центру шифроблок с персоналкой и настроился на прием.

Ровно через две минуты экран, подернутый рябью, засветился и на нем появился полковник Лузгин. Оглядев собравшихся диверсантов, он понимающе подмигнул.

— Ну как командировочка, — спросил он. — Не скучно было?

— Встреча была горячей, но не гостеприимной. Стороны не смогли договориться и хозяева, я думаю, сильно расстроились, — ответил Шаман.

— Ну и понятно. Явились без приглашения да еще и нашумели на весь сектор, — с нотками порицания в голосе проговорил Лузгин. — Даже у нас было слышно.

— Вы ошиблись, господин полковник. Нами интересовался сам император. Сначала ждал в гости, потом прислал приглашение, — вставил Колдун.

— Скажите, какие скромные, — посерьезнел полковник. — Их ждали, а они и после приглашения не явились.

— Времени не хватило. По дому соскучились да и здоровье поправить надо — добавил Самум.

— У вас что-то серьезное и срочное? — переходя на деловой тон, спросил Лузгин.

— Со здоровьем можно и подождать, а вот место встречи надо бы изменить — ответил Шаман.

— Не получится. Приказ адмирала доставить тебя лично. — И увидев гримасу недовольства, добавил: — Не злись. Нору я вам приготовил такую, что еще и благодарить будешь.

— Тогда у нас все. Сбросить материалы или подождем до контакта?

— Сбрось. Успею просмотреть и предварительно доложить. Пусть наверху думают. Да и мне будет над чем поразмышлять, — многозначительно закончил полковник.

Самум по кивку Шамана утопил кнопку передачи.

— Получил, — через несколько секунд проговорил Лузгин. — До встречи.

По экрану побежала рябь, и психолог начал отключать аппаратуру.

— Прибытие на базу через три часа, — услышали они по громкой связи объявление с мостика и поняли, что это сообщение для них.

Через полчаса их посетил капитан, принесший с собой десантную сумку-чехол.

— У меня приказ высадить вас в третьем доке. Ваша маскировка, раненые и обожженные десантники. Здесь все есть, — он приподнял сумку и потряс ею. — У вас два часа. Маскируйтесь. После швартовки я приду за вами.

— Спасибо полковнику. Называется подготовил нору, — пробурчал Колдун, начиная раздеваться. — Если клизму сразу не поставят, то из ложечки кормить начнут молочной кашкой.

— Радуйся, если сразу на операционный стол не положат и не успеют отрезать что-нибудь ценное, — поддакнул Самум. — Я лично без персоналки отсюда не уйду. — И он начал приматывать лентой мягкий прямоугольник копайзера к своему животу.

Тем временем Колдун примеривал, как ляжет его знаменитая фляжка на внутреннюю сторону бедра.

— Надеюсь, тут они меня щупать не будут, — проговорил он.

— Зря надеешься. Медперсонал в основном женщины. В первую очередь проверяют. Если у раненого там что-то не так, то сразу добивают и в морг. Кому нужен такой мужчина, — сообщила Сирена.

— А я туда капитанский переговорник пристрою. Враз лучшая палата и три персональных сиделки, — парировал Колдун. — Это тебя куда подальше засунут, чтобы конкуренцию не создавала, там и своих хватает.

Тем временем Шаман вертел в руках гигантские десантные бриджи.

— Мне что, ремень под мышками затягивать, — растерянно произнес он. — Что у них поменьше размера не нашлось.

Он стал взглядом примериваться к бриджам Колдуна, но тот быстро заметил это и подтянул одежду поближе к себе.

— Командир, если размер не подходит, можно и без него, — посоветовал инженер.

— Как без размера. Они и так безразмерные.

— Я имел в виду, без штанов. Сгорели штаны. Не повезло герою.

Шаман уже разозлился на шутку товарища, но вовремя вмешалась Сирена.

— Командир, отрежь штанины, опали зажигалкой. Ноги забинтуем. Сойдет в лучшем виде.

Еще целый час по каюте неслись подначки, поношение руководства в лице Лузгина, просьбы добавить крови или грязи на те или другие места. Личного имущества, кроме Колдуна и Самума, никто не сохранил, но оперативная связь осталась у всех. Наспех был выработан код общения. Раненые могли бредить и связь позволяла обмениваться информацией.

Колдун потребовал, чтобы ему не забинтовывали рот, надеясь перекусить, хотя Шаман настаивал на обратном.

Группа выглядела очень живописно, если не сказать экстравагантно. По окончании маскировки все расположились на своих полках и, даже слегка устав.

— Лузгин кое-что не додумал, — сообщил Шаман, когда по громкой связи уже прозвучал сигнал к швартовке.

— Я ему все равно подсуну Шип-Топа, — проворчал Самум. — Что там он еще намудрил.

— В мужскую палату женщин не кладут, — опередил командира Колдун.

— Прокольчик образовался у полковника, стереотипами мыслит. Нюх совсем потерял, — поддержал психолог.

Что-либо менять было поздно и в кодовую таблицу внесли еще два слова.

Пришедший за ними через несколько минут после швартовки капитан позволил себе только легкую улыбку, когда приглашал инвалидную команду на выход. Разведчик тоже обладал чувством юмора и предложил донести даму, но последняя презрительно отказалась от услуги.

Без свидетелей, пройдя шлюз, они расположились на пустых носилках в просторном зале, где вскоре и были обнаружены группой прибывших медиков. Колдун ничем не рисковал. Все прибывшие были мужчины и инженер начал бредить. Он делал это так активно, что Шаман, побоявшись за «раненую» Сирену и могущие возникнуть увечья инженера, вынужден был нецензурно простонать в ответ. Медиками все было воспринято вполне естественно и даже возникло легкое беспокойство за здоровье неожиданно замолкшего десантника.

Их по двое погрузили на медицинские платформы и с хорошей скоростью повезли в госпиталь. Уже на пороге палаты возникли трудности, допущенные ошибкой Лузгина. Медсестра обнаружив, что один из раненых женщина, приказала дюжим санитарам отвезти ее в другую палату.

Очутившись на койках, диверсанты потихоньку начали обсуждать, что делать, если к ним придут на перевязку, захватывать заложниц или бежать, когда в палату зашел Лузгин с большим пакетом в руках.

— Подъем, симулянты, — закрыв дверь, проговорил он. — Рад видеть вас, чертей, целыми и здоровыми. Боря, Миша, переодевайтесь. Сестричек не будет и не надейтесь. Первичную обработку вы уже прошли. Здесь пижамы и свежие бинты, — ставя пакет между кроватями и пожимая поднимающимся диверсантам руки, сообщил полковник. — Виктор, ты и так пока сойдешь. Минут через пятнадцать тебя увезут на операцию, там и переоденешься. Через час встреча у адмирала.

— Насчет целыми вы, господин полковник, поторопились, — ворчливо сообщил Колдун, разматывая бинты. — У Самума нога прострелена, а Шамана в голову по касательной зацепило.

Лузгин тут же сменил бодрый шутливый тон.

— Так, чего молчите, сейчас я врачей…

— Ничего не надо, Сергей Иванович, все нормально, — остановил полковника Шаман. — Вот разве что этому говоруну клизму, от словесного поноса.

— Ну тут ты командир, — дипломатично заявил Лузгин. — Сам диагноз поставил, сам и лечи. Острая нужда будет, с врачами помогу. Закрыли тему. Боря, ты Борисов, Миша, ты Михайлов — это по документам госпиталя. Большего вам тут и не надо. Передвижение только по палате — вы тяжелораненые. Лица спрятать. Два дня отлежитесь. У Кузьмина и адмирала могут вопросы возникнуть. Потом я вас отсюда вытащу. Сюда вы попали, похоже, чисто, но кто знает. Прямой охраны у вас нет, сами с усами. К вашей оперативке мы подключились. Тут рядом два парня. Кодовая фраза «Ты кто?» Будут здесь через тридцать секунд. На дне пакета парализатор на непредвиденный случай.

— А как насчет отпуска? — спросил Колдун.

— Если медики ничего серьезного не найдут, раненым три недели, остальным две.

— Шаман мне двадцать пять дней обещал.

— Вот с него и спрашивай. Все, легли. Я вызываю каталку.

Лузгин, открыв дверь, выглянул в коридор. В палату вкатилась тележка. Два санитара, переложили на нее раненого. Полковник ушел вместе с ними.

Шаман вернулся в палату на каталке через четыре часа и был аккуратно водворен санитарами на свою кровать.

— Ну что там, адмирал? — нетерпеливо спросил Колдун, как только санитары вышли.

— Дал добро на подготовку операции по Верме.

— Верторог с полковником дошли?

— Неизвестно. Активности не зафиксировано.

— А что гаюны?

— Стали немного пассивнее.

— Значит…

— Да ничего это не значит, — раздраженно перебил Колдуна Шаман. — Кузнецов с Лузгиным меня два часа пытали. Аналитики говорят, что у нас было много ошибок. Приказали думать, вот я и думаю. Помолчи пока.

— Много ошибок, мало ошибок, пусть потомки разбираются. Задание выполнено. Получена дополнительная важная информация, которая принесла всем новую головную боль. Раздражение их понятно. Сведения не из приятных. Их еще проверять и проверять. К нам-то какие претензии? — проговорил Самум.

— Ты где работаешь: на кухне или в разведке? Один супчик не получился, сварим второй. Второй тяп-ляп, можно изготовить третий. Продуктов много испортили. Ничего, еще купим. Не разберемся сейчас, погибнут люди. Люди, не продукты. Так что, не городи ерунды, будем думать.

— Когда у нас все пошло не так, как мы планировали?

— Когда вас с Сиреной поймал Ю-Сим, а ты его расколол. Мы узнали о предательстве одного из членов Союза.

— Именно. С этого момента, но не раньше, мы стали носителями опасной информации. Наша поимка там, это непредвиденный случай. Но потом последовал ваш захват.

В этом моменте я не вижу жесткого планирования профессионалов. Могли поймать, могли упустить. Я неудачно подбил топтер. Он неудачно упал близко. Упади чуть дальше, мы бы ушли.

— Да здесь тоже не вяжется. Потом я беседовал с Босу и с этого момента стал обладателем трех тайн.

— Ты узнал, где добывают тинал, как он попадает на Сохар и чем в действительности является камень силы.

— Да. Потом мы с Сиреной с помощью Зыкыра добрались до базы, чтобы вытащить вас.

— Стоп. Ты с Сиреной. Вы оба стали носителями опаснейшей для гаюнов информации.

— Этот момент я упустил, но нам он ничего не дает. Гаюны не знали о том, что тайна тинала раскрыта. Я исключаю Босу как источник утечки информации. Зачем нам тогда все рассказывать? Зачем просить вернуть кристалл? Давать возможность пользоваться дорогами предков?

— Я тоже думаю, что верховный жрец тут ни при чем. Информация получена. Все удачно завершилось.

— Давай по базе. Все шло как планировалось. Мы тихо-мирно собирались убраться — и тут сигнал тревоги. В этот момент мы в контакте с противником. Что могло вызвать тревогу?

— Факторов масса. Неспокойный дежурный внутреннего наблюдения что-то заподозрил. Шедший с нами гаюн подал какой-то знак. Сработала система сигнализации в тюрьме или в коридоре, которую мы не заметили.

— Сигнализации отпадают. Для тюремной слишком поздно. Коридорная не подходит. Мы шли к вам этим же путем, все было тихо. Гаюн отпадает. Из-под моего контроля он не выходил, я бы это почувствовал. Остается дежурный. Что он мог заметить?

— Не знаю. Насторожить могло все что угодно. Ты, например, отвергаешь интуицию?

— Нет.

— Значит, здесь тоже пусто.

— Похоже, но мы еще не закончили.

— Дальше главное действующее лицо Колдун. Он обеспечивает дорогу вниз, Сирена нас прикрывает.

— Колдун уходит вперед, подозревая, что можно найти транспорт для эвакуации. Сирена движется за ним и первая вступает в бой, прикрывая нас.

— Когда тебя ранили в ногу?

— В момент перебежки. Я удалялся от Сирены, чтобы растянуть ширину фронта, и штурмовики не попали в зону, где действовал Колдун.

— Меня подстрелили там же. Причем стреляли не из их шестнадцатимиллиметрового Футока, а из чего-то имеющего более мелкий калибр. В другом случае тебе оторвало бы ногу, а мне или пробило бронежилет, или сломало позвоночник.

— А если это был снайпер, пользующийся нашей винтовкой или автоматом. Ты же знаешь, есть у штурмовиков, участвовавших в планетарных штурмах, такой форс, носить, кроме своего пистолета, пистолет противника. Отличительная черта героя. Почему не может быть автомата.

— В обычном бою возможно, но на секретной базе, да еще штурмовик. Сомневаюсь. И снайпер ли? Три выстрела и все мимо.

— С чего это мимо. Все в цель. Может, хотели взять живыми.

— Похоже на это, но что-то меня настораживает. Почему он не подстрелил Сирену?

— Подстрелил. Разбил ей шлем. Я спрашивал. Помнишь, она пришла без шлема, с шишкой на голове. Пришла в последний момент, когда мы уже отъезжали. Я ее едва вытащил из-под гусениц комбайна.

— Здорово меня тогда контузило, даже не поинтересовался, а должен был. Ладно, пошли дальше.

— Дальше все без накладок, по нашему сценарию. Забрали сейф. Узнали, что два модуля работают в обе стороны и подсунули верторогу полковника.

— Все так, но тебя с нами на горке не было, а там опять накладочка вышла.

— Ну прилетел генерал, начал топтерами утюжить. Я бы тоже так сделал, если бы имел воздушную поддержку.

— Опять правильно, но только топтеры полетели именно в тот сектор, где находились мы. А перед этим полковник указал пальцем в нашу сторону. Почему?

— Может, вы себя как-то проявили. Наблюдатель сообщил о движении в секторе, но без особой уверенности.

— Не было там никакого наблюдателя, а если и был, то сидел гораздо ниже и не мог нас видеть. Внизу у комбайна они вели себя очень пассивно. Больше, наверное, думали, что с ними будет за разгром базы, чем как нас поймать. А помнишь, как я прокололся, когда упустил контроль за штурмовиком перед захватом транспортника. Все не могу понять, как это произошло? По моей вине могло все сорваться.

— Что тут понимать? После контузии и не такое могло случиться. Контроль за чужим сознанием, когда еще своя голова не совсем в норме.

— Да здоров я тогда был.

— Послушай, на эту тему ты мне лучше ничего не рассказывай. Специалист по мозговой активности выискался.

— Хорошо, спорить не буду, но вот сейчас прокрутил зрительно ту ситуацию и получается, что упустил я его очень не вовремя.

— О каком времени ты говоришь?

— Я упустил его именно в тот момент, когда у гаюнов создалась опасная ситуация, но они могли ее исправить и перестреляли бы нас у транспортника.

— Поясни.

— Все просто. Пандус начинает опускаться, но не коснулся грунта. Сирена выстрелом уничтожает пушечный модуль. Я теряю контроль над гаюном. Выстрел и крик гаюна — это сигнал опасности. Нужно загерметизировать корабль. Штурмовики и начинают это делать, но с опозданием в две или три секунды. Колдун успевает въехать на пандус уже в момент его подъема, а ты уничтожаешь выстрелом двадцать человек, способных перекрыть доступ в корабль.

— Ну и что?

— А то, что все было именно в такой последовательности: выстрел, а потом уход из-под контроля гаюна. Сирена нарушила мой приказ, выстрелила. Умышленно или случайно, не знаю, но тем самым подняла тревогу. Будь у штурмовиков реакция получше, мы бы тут не сидели.

— Насколько я помню, совсем недавно ты говорил, что выстрел девчонки спас нам жизни. Теперь говоришь обратное.

— Верно, говорил. — Шаман на несколько секунд задумался. — Ладно, оставим пока это. Послушай дальше и это последнее. Сигнал из каюты генерала в момент, когда мы начали взлет. Он послан очень вовремя. Просто чудо, что нас не сбили в пределах орбиты. Лидеры сопровождения были далековато. Патруля рядом не оказалось.

— Ну и где ты видишь здесь чей-то умысел и расчет. Мы в этот момент не были в непосредственном контакте с противником. Очнулся недобитый штурмовик. Колдун с Сиреной не доглядели. Добрел до генеральского пульта и подал сигнал тревоги. Девчонка увидела, как он мелькнул в коридоре, но не успела вовремя его нейтрализовать.

— Вот и ты сказал о времени. Весь наш разговор упирается во временной период. Очень много допущений и ни одного доказательства.

— Каких доказательств ты хочешь. Не замечал, чтобы ты искал среди своих козла отпущения. Там девчонка поторопилась, тут не успела. Ей еще расти и расти, пока можно будет спросить по полной программе.

— Ты только что сам сказал, мелькнул, — не обращая внимание на слова Самума, проговорил Шаман. — И она сказала движение, без конкретики. Значит, быстрое, мгновенное. Раненый не может передвигаться быстро. А сначала ты выразился: добрел до пульта. Добрел, более точно передает ситуацию. Теперь вспомни одну вещь. Ты осматривал апартаменты Сан-Я. Видел там бокалы розового стекла в металлической чеканке?

— Видел.

— Тебе они ничего не напомнили?

— Мне напомнили, — проговорил со своей кровати Колдун, проснувшийся несколько минут назад и прислушивавшийся к разговору. — Бокалы и поднос, с которого я брал еду в рубке, это части одного сервиза.

— Правильно, — согласился психолог. — Тот же металл, рисунок чеканки, стиль.

— А Сирена сказала, что искала камбуз и потому задержалась. О генеральских апартаментах ни слова.

— Поднос мог быть на камбузе, — с сомнением протянул Самум. — Носили же оттуда еду генералу.

— Сомневаюсь, чтобы Сан-Я разрешил обслуге носить эту дорогую вещь туда-сюда, — возразил Шаман.

— Хорошо. Допустим, она была в апартаментах, но не сказала об этом, посчитав не важным или умышленно скрыв, чтобы не объяснять, где задержалась, и не получить замечание.

— Твой довод я принимаю. Но есть еще два момента. Когда я осматривал пол в коридоре и шел по каплям крови к апартаментам то справа, рядом с этой дорожкой следов, были еще два следа линейной формы. Как след волочения, длиной сантиметров по пять, шесть. У меня такое представление. Несли тяжелый груз. Он коснулся пола. Его приподняли, но через пару метров он опять коснулся. И, наверное, последнее. Раковина в генеральских апартаментах была мокрая. Кто-то мыл руки и времени с этого момента прошло очень немного, иначе вода на стенках раковины успела бы высохнуть.

— Если допустить, что Сирена там была, то для женщины это логично. Умылась, причесалась. Посмотрелась в зеркало.

— Зеркало, зеркало, — будто что-то вспоминая, медленно произнес Шаман. — Скорее всего, именно зеркало, — твердо проговорил он.

— Вы, кажется, уже основательно запутались. Не хотите ли прочистить мозги? — И Колдун достал из-под подушки свою знаменитую фляжку.

— Благодарю, нет, — отказался Самум.

— Ну тогда я выпью за просветление ваших голов, — проговорил инженер, прикладываясь к горлышку.

Дверь открылась и в палату зашел санитар крепкого телосложения.

— Как себя чувствуем, — оглядев лежащих, спросил он.

Шаман медленно приподнял руку и показал большой палец.

— Ну и отлично, — среагировал на жест санитар. — Что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, — ответил Самум.

Санитар отвернулся, открыл крышку прибора, висевшего на стене, и, пощелкав чем-то, захлопнул ее.

— Санобработка, — пояснил он. — Выздоравливайте.

Он успел повернуться к двери, когда фляжка Колдуна с огромной силой ударила его в затылок и так и осталась торчать в нем. Человек оперся лбом о дверь, сполз вниз и остался лежать без движения.

На секунду в палате установилась полная тишина, а потом Шаман с Самумом вскочили и, ничего не понимая, переводили взгляды с лежащего санитара на Колдуна.

— Полная санобработка, — проговорил инженер, поднялся, подошел к стене и открыл дверцу прибора, закрытую пару секунд назад санитаром. — Прошу ознакомиться, — произнес он, оборачиваясь. — Топокал. Самый мощный жидкий успокоитель. Нас хотели зачистить, командир.

Шаман с Самумом увидели внутри медицинского прибора сиротливо лежащую стеклянную пробирку, наполненную серой жидкостью. Из черной пробки торчал двухсантиметровый усик антенны.

Психолог наклонился, пошарил в карманах белого халата санитара и осторожно вынул обыкновенную ручку с кнопкой для выдвижения стержня на колпачке.

— Аккуратнее, Боря. Кнопочку не трогай, — посоветовал Колдун. — Положи эту штучку на кровать. Так оно спокойнее будет.

— Как ты его вычислил, — спросил Шаман, когда дистанционный пульт подрыва лег на мягкое одеяло.

— Повезло. У меня в часах вмонтирован газовый анализатор. Только собирался сделать второй глоток, а тут циферблат засветился голубым. Откуда, думаю, топокал принесло, а этот, — он кивнул на труп санитара, — уже уходить собрался, вот и пришлось фляжкой воспользоваться.

— А поаккуратней нельзя было? — спросил Самум.

— Обязательно, но в следующий раз, — ответил Колдун и, наклонившись, выдернул фляжку из черепа лежащего минера. Донышко посудины имело стальной шип, длиной в десять сантиметров.

— Зеркало, — проговорил Шаман. — Нас хотели зачистить. Кто ответит почему?

Колдун с Самумом молча смотрели на командира.

— Быстро к Сирене. Только осторожно, ее палата тоже может быть заминирована. Я думаю, ее не будет, но если застанете, ведите сюда. Самум, возьми парализатор. Да не бегите по коридору, вы раненые.

Когда диверсанты вышли из палаты, Шаман через охрану связался с Лузгиным.

— Сергей Иванович, ваше присутствие обязательно. Высшая категория приоритета.

— Буду. — И ничего не спрашивая, Лузгин отключился.

Шаман присел на кровать и за три минуты отсутствия посланных за Сиреной сложил разрозненную мозаику случайностей в стройную картину, подкрепленную фактами.

— Там труп медсестры, — доложил вернувшийся Самум.

— И вот это, — продемонстрировал Колдун, пробирку с топокалом.

— Знаете, за что нас хотели зачистить? — спросил Шаман и, не дожидаясь ответа, проговорил: — Только мы трое знаем, что кристалл где-то здесь и мы будем его искать.

— Как ты ее вычислил? — спросил психолог.

— И почему она не зачесала нас под ноль раньше, — в унисон поинтересовался инженер.

— Понятно, что она не агент гаюнов, — начал Шаман.

— Она — разведчик предателей Союза, которые готовы ударить в спину, — ответил Самум, — а это даже страшнее.

— Верно. Но будучи патриотом своего народа, узнав о предательстве, не одобряет этого. Она не фанатичка и не захотела иметь на своих руках нашей крови. Девочка была не против, если бы нас захватили и убили гаюны, но не хотела делать это сама. Получив полный пакет информации, в том числе по нуль-транспортировке. Этим гаюны явно не делились с ее хозяевами, она подставляла нас на каждом шагу, при этом, без сомнения, желая остаться в тени и выжить.

— У меня не выживет, — мстительно проговорил Колдун.

— Я больше чем уверен, что тревога на базе дело ее рук. Скорее всего, она оставила где-то на видном месте какой-то предмет из нашего обихода. Скорее всего гранату. В разгрузке их пять, а я помню только четыре взрыва. Подстрелила нас с тобой тоже она, чтобы гаюнам было легче с захватом. Только тогда, когда убедилась, что мы сможем уйти с базы, она вновь появилась, для дальнейшего сопровождения и контроля. Зеркальцем отсигналила с горки, где мы. Но у полковника мозгов не хватило и он выдал ее жестом.

Она трижды пыталась предотвратить захват транспортника. Задержалась с выстрелом по солдату на броневике, рассчитывая, что он успеет скрыться в башне. Предлагала сходить принести оружие из песчанки, надеясь оттуда подать сигнал на транспортник, и вовремя подняла шум, в момент заправки, пытаясь предотвратить захват. Не сомневаюсь, именно она помогла гаюну выйти из-под моего контроля, да так, что я этого не заметил. Ну а передача сигнала с транспортника штурмовиком вообще классика. Притащить на себе в апартаменты стошестидесятикилограммовую тушу штурмовика и при этом, чтобы он только дважды коснулся палубы своим ботинком, для женщины пятидесяти пяти килограммов почти нереально. Поставить передачу сигнала тревоги на автоматику. Убить эту куклу. Оставить капли крови на палубе. Молодец. Вот после этого она вымыла руки и все-таки оставила след.

— Лузгин уже в курсе происходящего? — спросил Самум.

— Будет здесь с минуты на минуту. Я его просто вызвал.

— Надо закрыть базу и поймать эту тварь, — зло процедил инженер.

— Закроет, через полчаса.

— Почему не сейчас?

— Уверен, девчонки на базе уже нет. Хотя какая к Базы девчонка. Матерая волчица, и нам сейчас не выгодно, чтобы ее поймали.

— Это еще почему? — поинтересовался Колдун. — Поймают и все из нее вытрясут.

— Что вытрясут? Она не знает конкретных исполнителей наверху. Тех, кто принимает решения. Она не знает, где кристалл. Единственное, что будет установлено, это на кого она работает. Кто из членов Союза решил поиграть на стороне противника? Но это и без нее скоро выяснят. Если она останется на свободе, то скоро все узнает. Ее обязательно привлекут к работе с кристаллом и в этом наш шанс. Найдем ее, найдем и кристалл. Это понимает ее руководство. Если мы будем мертвы, то они будут спокойны. Никакой информации у нашей разведки о кристалле нет.

— А если успеют получить информацию, заложенную в кристалле? — спросил Самум.

— Не так все быстро. Кристалл — это не аппарат по исполнению желаний. Сказал, хочу — и пожалуйста, получите. Это технологии, которые еще надо создать. Не будет у них времени. Даже на получение информации не будет.

— Значит, устраиваем пару взрывов, чтобы резидент на базе не сомневался, что нас больше нет? — спросил Колдун.

— Без тебя устроят. Резидент должен быть уверен, что погиб и исполнитель. Что это все не театр.

Их разговор был прерван появлением в палате Лузгина.

— Докладывайте, что тут у вас, — проговорил он, присаживаясь на угол кровати и оглядывая троицу.

— Нас приходили зачистить, Сергей Иванович, — сообщил Шаман.

— Что значит приходили? Приходили и ушли?

— Самум, покажи, — попросил Шаман.

Психолог опустил руки под кровать и вытащил, ухватив на плечи труп санитара.

Полковник, увидев окровавленный затылок, с сожалением спросил:

— А как-то поделикатнее с ним нельзя было обойтись?

— Выбора не было, — сообщил Колдун, демонстрируя пробирку с топокалом. — Либо он, либо все мы.

— С чего это вдруг на вас охоту открыли? — подозрительно спросил полковник. — В моей практике это первый случай. Что это такое вы знаете, что должны умереть от скромности, ни с кем не поделившись?

Шаман в двух словах доложил Лузгину о роли Сирены в проведенной на Сохаре операции.

— Возможно, возможно, — с нотками сомнения в голосе проговорил Лузгин. — Значит, прикрытие ухода ценного агента. Ну и какие у вас предложения?

Выслушав доводы Шамана, покачал головой.

— Да с меня Кузнецов три шкуры спустит за такую самодеятельность. Взрывы в госпитале санкционировать.

— Так мы аккуратно, господин полковник, — с просящими нотками в голосе проговорил Колдун. — Ущерб минимальный при том же результате. Топокальчика из зарядов отольем. Мы мертвы. Их резидентура спокойна. И эту волчицу вам доставим. Кроме нас, это никто лучше не сделает. И еще, господин полковник. Вы нам ее подсунули. С вами и вопрос решать.

— Шантаж как способ убеждения? — спросил Лузгин.

— Только разумные доводы к умному начальству, — ответил на выпад психолог.

— Хитро. Значит, если я не одобрю эту авантюру, то ваше начальство глупое?

— Сергей Иванович, — вмешался Шаман, — время поджимает. Я думаю, если в течение часа, максимум двух, не устроить спектакль, то и браться незачем. Забирайте нас отсюда хоть сейчас.

— Ладно, убедили. Приказ о подготовке операции я отдам, но с Кузнецовым все равно согласую. Колдун, с топокалом сам разберись, чтобы тут лишнего стекла не лопнуло.

— Сделаю в лучшем виде, господин полковник. Только от вас еще один приказ нужен.

— Ну что там еще?

— Излишки топокала я в унитаз солью. Прикажите, чтобы в ближайшие часы окурки туда не бросали. Не ровен час, какой-нибудь майор, дорогую вещь своего организма потеряет.

— Шаман, разберись с этим говоруном, — уже держась за ручку двери, проговорил Лузгин. — А то действительно, не ровен час, все ваши выходки припомню.

Когда за полковником закрылась дверь. Шаман молча показал Колдуну кулак.

— А что я такого сказал, — пожал тот плечами. — И пугать меня в ответственные моменты не надо, — добавил он, извлекая пробку из пробирки с топокалом. — Сейчас со страху рука дрогнет и вражеским агентом-киллером окажусь я. Вас такое устраивает?

— Кончай трепаться. Отмеряй сколько надо и отнеси пробирку в палату к Сирене, потом разберись тут.

Через сорок минут, показавшиеся диверсантам часами, оперативная связь донесла до них разрешение на проведение задуманной операции. Еще через полчаса все трое оказались в госпитальном морге, где и ощутили толчок сдвоенного взрыва.

— За последний месяц для окружающих я умер во второй раз и добрался до морга. Еще один такой месяц и у меня не будет хватать времени посещать самого себя на кладбище, — проговорил Колдун, постукивая зубами от холода.

— Такая перспектива меня устраивает, — ответил Самум. — Гораздо хуже, если ты не можешь посетить свою могилу по той причине, что лежишь в ней.

— Боюсь, что с нашей работой наличие могил на кладбище очень проблематично, — с хорошей долей оптимизма поддержал товарищей Шаман.

 

Глава 12

— Наконец-то человеческие условия для работы, — обрадованно сообщил Колдун, бросаясь на широкую кровать и раскидывая в стороны руки.

Два часа назад он с Самумом прибыли на Феру, одну из столичных планет Союза и поселились в отеле Писоло, города Соломас, в часе лета от столицы.

Двухнедельное затворничество на тихой аграрной Рауме, куда они попали из морга, осталось позади. Невидимая, титаническая работа, проведенная контрразведкой, не принесла никаких видимых результатов. Елена Котова родилась, жила, училась и ушла в армию. В ее биографии не было темных пятен. Не было даже серых, способных разогнать тьму ее второй невидимой простым глазом жизни. Неудавшийся киллер был обычным землянином и трудился в качестве электрика базы. Разовый исполнитель, получивший задание по безличной связи. Именно к такому выводу пришли аналитики.

В разработку потенциальных предателей Союза попали четыре его члена, но прямых доказательств, свидетельствующих о сговоре с империей, обнаружено не было.

Сержант, именно под этим кодовым именем значилась в контрразведке Елена Котова, по мнению аналитиков, должна была быть уничтожена. Оборвав эту нить, предатели могли еще долгое время гарантированно оставаться в тени. Почему была организована операция по ее изъятию, оставалось тайной для всех, но не для тройки диверсантов.

Шаман был уверен, что Котова жива лишь потому, что имела контакт с информационным кристаллом, а следовательно, на ее помощь по добыче из него информации будут рассчитывать. Кроме того, понимая опасность информации о сговоре с противником, она могла не сообщить об этом своему руководству, но в этом случае сама становилась предателем и лицом, подлежащим уничтожению.

По нескольку раз в день он заставлял Колдуна и Самума вспоминать до слова, до жеста все действия беглого Сержанта. Наконец, сам вспомнил фразу, сказанную Котовой, при движении по подземному тоннелю: «Впереди вижу площадь Трех лун».

В пределах Союза таких площадей оказалось шесть.

Работу надо было с чего-то начинать и Шамана нелегально забросили сначала на Рагеман, откуда он перебрался на Исса и наконец высадился на Феру. Контрразведка обоснованно рассчитывала на его опыт и способности, выходящие за рамки обычного человека. Через неделю после его появления на Феру поступил сигнал о начале операции, и на планету прилетели два бизнесмена.

Столица босаванцев Гидар привлекла нетраца не только наличием площади с многозначительным названием, но и фактом срабатывания маяка, черной жемчужины, переданной Босу. В своих поисках Шаман очень рассчитывал на этот подарок, полагая, что амулет является не только пропуском в мир подземных коммуникаций Сохара, управления энергороботами и другими биоэнергетическими сущностями, но и поводырем для обнаружения информационного кристалла. В своих ожиданиях он не ошибся. Как только он ступил на Феру, то сразу почувствовал, что энергетика камня изменилась. Но сколько он ни мотался по планете, ни перелетал из города в город, сигнал, подаваемый амулетом, не затухал и не усиливался. Маяк не приближал нетраца к месту хранения кристалла.

Тройка диверсантов по-прежнему хранила свою тайну, тем самым взвалив на себя огромную ношу ответственности за судьбу Союза. Сокрытие факта обладания предателями кристалла, налагало на нее обязанность по ликвидации заговорщиков или по крайней мере к их выявлению.

Сержанту и его хозяевам была подготовлена приманка в виде появившихся в нужное время у них на горизонте Колдуна и Самума. Последним на первоначальном этапе операции, ничего не угрожало. Противник будет ждать Шамана, человека, способного активировать кристалл. Только после его захвата начнет путать следы и принимать меры к ликвидации остальных. Установление слежки за бизнесменами даст возможность выявить конкретных лиц и силы противника.

В распоряжении нетраца оставалось два пути, которые могли привести к цели. Превратиться в приманку, чтобы сами хозяева доставили его к объекту, и, выполнив обещание, данное Босу, скорее всего погибнуть. Попытаться применить другой способ, более медленный, но могущий дать желаемый результат. Шаман выбрал второй и отправился за покупками.

Он приобрел четыре персональных копайзера и, зарегистрировав их на разные фамилии, немедленно вломился в информационную сеть Феру.

Он не стал делать запросы напрямую. Каждая персоналка скачивала в свою память смесь столичных и региональных газет, телевизионных передач и радиовещания различных станций планеты. Если за пользователями и следила контрразведка, то ее операторы, увидев такую мешанину информации, могли сделать только один логический вывод. Неопытные пользователи собираются написать неизвестно что по материалам периодической печати.

Перекачав за сутки огромный массив информации, Шаман приступил к ее фильтрации. Еще несколько часов и перед ним возникла стройная картина государства Босаван, состоящего из десяти планет, расположенных в четырех звездных системах. Губернаторы планет, входящие в состав президентского совета, кабинет министров со своими министрами и первые министры губернаторских администраций, руководители силовых ведомств и даже серые кардиналы — все и вся были затронуты за последние шесть месяцев вездесущей прессой, несмотря на войну и цензуру.

В двух звездных системах Босавана уже побывали гаюны, причинив серьезный урон экономике. Босаванцы, как следовало из печати, сплотившись в единый стальной кулак, отбросили вражеские орды от своих границ, потеряв всего одну планету.

Политическая жизнь государства текла своим чередом и в ней не наблюдалось никаких мало-мальски заметных поворотов, свидетельствующих о симпатиях к противнику Таким образом оставался только один вариант ответа на вопрос о предательстве. Ренегаты находились в составе спецслужб.

Следовало поторапливаться. У руководства могло возникнуть мнение, что группа Шамана выполнила свою миссию и ее могли отстранить от дальнейшего участия в операции.

Нетрац вновь включил копайзеры. Теперь его интересовали специалисты по вычислительной технике, хранению информации, программисты-системники, все те, кто мог быть привлечен для проникновения в тайну кристалла. Полученная информация была достаточно объемной, но быстро проверить, где и чем занимаются ученые мужи, не представлялось возможным. Одновременно одна из персоналок листала желтую прессу и криминальную хронику. Шамана интересовали слухи и все необычное, творящееся в криминальном мире Феру. Именно этот копайзер после фильтрации собранных сведений и преподнес подарок в виде сообщения о гибели майора контрразведки.

Смерть майора была по-человечески понятна и, если так можно выразиться, естественна. Он был убит женой в порыве ревности из своего собственного пистолета. Не успев насладиться справедливой местью, супруга несчастного покончила жизнь самоубийством. Но самым главным в этой смерти было две необходимых для Шамана составляющих. Майор состоял в подразделении, отвечающем за прикрытие специальных объектов, что следовало из сообщения, поступившего из информационного центра разведки Союза и, во-вторых служил в Гидаре.

Может быть, это ничего не означало, но попробовать стоило, и нетрац отправился на кладбище. Местное светило уже клонилось к закату, когда он нашел могилу майора Карасаба, судя по дате, погибшего всего десять дней назад.

Шаман никогда раньше не занимался контактом с биоэнергетическими сущностями ушедших в мир иной, но странная внутренняя уверенность привела его на кладбище.

Опершись на ограду с белым платком в руке, по местному обычаю, нетрац стал прощупывать энергетический фон захоронения, одновременно пытаясь думать о горе, постигшем родителей и друзей убитого, мысленно высказывая жалость к жене погибшего. Вскоре он действительно почувствовал, как все его существо заполняет боль потери, сквозь которую прорывается чувство злобы. Еще несколько мгновений — и он перенесся в комнату, где на софе в халате лежал плотный мужчина, смотревший передачу по голографу. Резко распахнувшаяся дверь оторвала отдыхающего от экрана. Появившийся в ее проеме человек трижды выстрелил из пистолета. Белый халат мужчины расцвел точками разрывов на груди и в области живота, которые стали медленно алеть, увеличиваясь в размерах. По местам ранений было видно, что мужчина еще не умер, когда в комнату втолкнули полураздетую женщину, с ужасом, написанным на лице. Другой пришелец бросил ее не способное к сопротивлению тело в кресло и, приставив к виску ствол пистолета, нажал на спуск. Голова женщины дернулась, откинутая выстрелом, и тело повисло на мягком подлокотнике. Убийца взял правую руку женщины, вложил в нее пистолет и сжал мертвую кисть на его рукоятке. Бросив оружие на пол, он, не выпуская кисти, обрызгал ее и часть руки из аэрозольного баллончика. Осмотревшись, убийцы вышли, закрыв за собой дверь.

«За что?» — мысленно спросил Шаман.

Теперь он видел длинный коридор с рядами дверей, по которому двигался убитый майор. Вот он остановился у одной из них, помеченной цифрой восемьсот двадцать восемь. Профессор Боварино, мелькнуло в голове у Шамана. Дверь резко распахнулась и из нее выскочил худощавый юркий мужчина сорока пяти-пятидесяти лет. Столкнувшись с плотным высоким майором, он отлетел от него, как мячик, выронив при этом папку, которую держал в руке. Ударившись углом о пол, она распахнулась и из нее выскользнули несколько листов. Майор нагнулся и стал собирать разлетевшиеся страницы. Тренированная память контрразведчика отчетливо передала Шаману знакомое изображение информационного кристалла сохарцев, запечатленное на одной из страниц, с рабочими пометками профессора и высшим грифом секретности.

Все было понятно. Майор стал обладателем сверхсекретной информации, не желая этого, что и послужило причиной его скоропостижной кончины.

— Кто мог отдать такой приказ?

Ответ незамедлительно высветился в памяти Шамана в виде образов двух мужчин. Крепкий, широкоплечий с орлиным носом был ему хорошо знаком. Начальник контрразведки Босавана, генерал Кидоро занимал эту должность уже пять лет и в узких кругах был известен под кличкой Палец. Второй, невысокий, худощавый и какой-то безликий, производил впечатление забитого, мелкого клерка, но можно было не сомневаться, что он очень опасен. Хищный характер выдавали мелкие зубы и почти безгубый рот.

— Где находится кристалл? — Но ни на этот, ни на другие вопросы, связанные со служебной тайной, Шаман так и не получил ответа.

— Ну, спасибо и на этом, — отрываясь от ограды, произнес нетрац, выходя из измененного состояния восприятия. — Профессор Боварино. — Он был уверен, что где-то раньше уже слышал эту фамилию.

Вернувшись в свою берлогу на окраине, он сразу получил ответ на этот вопрос. Боварино был талантливым ученым. О его научных исследованиях в области хранения информации писали многие газеты, но последние пять лет не было никаких упоминаний. Он исчез с научного горизонта, и нетрац был уверен, что знает куда. Полученная дополнительная информация по материалам научных журналов только подтвердила подозрения. Последняя статья профессора была опубликована три года назад.

Теперь у Шамана был человек, имеющий непосредственный контакт с информационным кристаллом. Оставалось убедить профессора донести ключ до цели. План начинал постепенно складываться в голове диверсанта.

На запрос о Боварино и мелкозубом контрразведчике информация пришла на следующий день.

Зубастик оказался действительно зубастым. Полковник Фокуноса возглавлял службу безопасности и внутренних расследований контрразведки Босавана. За те полгода, что он возглавлял управление, ни один работник контрразведки не ушел на заслуженный отдых своими ногами. Подозреваемые и просто завтрашние пенсионеры получали последнее задание, с которого уже не возвращались.

— Я не позволю торговать тайнами родины. У нас их не так много, — громогласно заявил на одном из оперативных совещаний полковник и строго придерживался указанного принципа.

Шаман даже несколько забеспокоился. Сержант обладала очень ценной и секретной информацией и простое подозрение означало ее гибель, а следовательно, удлинялась и цепочка, способная привести к предателю.

С профессором все было намного проще. Талантливый мальчик обратил на себя внимание еще в школе. Сын высокопоставленного чиновника окончил престижный вуз и на предложение работать в одном из закрытых институтов Союза ответил вежливым отказом. При поддержке отца и благодаря своим неординарным способностям быстро получил собственную лабораторию. В течение пяти лет стал доктором наук, а вскоре вообще исчез с научного горизонта. К слабостям, проявившимся еще в молодости, можно было отнести любовь к дорогим украшениям и трепетную привязанность к родителям. Мать Боварино умерла, и он всю свою любовь перенес на отца, крепкого еще старика, проживавшего в курортной зоне Феру.

К вилле старшего Боварино в городок Динок и направились после очередного сеанса связи с командиром Самум с Колдуном, получив конкретные указания.

Старик оказался с прикрытием. В первый момент напарники решили, что оно осуществляется местной контрразведкой, но когда и на третий день босаванец, держащийся на дальней дистанции от старика, не сменился, пришли к выводу, что это своеобразная подстраховка сына профессора, не обремененного финансовыми проблемами. Всем хозяйством в особняке заправляла приходящая по утрам экономка. За садом присматривал живший на участке в отдельном домике садовник. Особых препятствий для выполнения поставленной перед ними задачи диверсанты не обнаружили. Проводивший техническую разведку Колдун заявил, что ему даже стыдно заниматься детскими игрушками, которыми напичкан особняк в качестве охранной сигнализации.

На пятый день, получив от Шамана посылку, они ночью проникли в спальню старшего Боварино.

Самуму потребовалось три часа, чтобы заложить старику кодовую программу поведения.

Бесшумно и бесследно, как и появились, диверсанты покинули виллу и уже с утра наблюдали за результатами своего труда.

Старший Боварино не вышел завтракать, как обычно, на веранду. Через два часа виллу посетил босаванец, очень похожий на врача, а сопровождающий старика на прогулках соглядатай завел разговор с садовником, отправившимся в магазин за продуктами. Все свидетельствовало о том, что усилия потрачены не зря. Оставалось ждать появления в Диноке профессора. В том, что он в самом скором времени появится у диверсантов не было ни малейшего сомнения. Результат встречи отца с сыном мог являться завершающей стадией операции по возвращению кристалла его законным владельцам, одновременно помогая выявить ренегата Союза.

Весь план Шамана был построен на одном моменте, зафиксированном его памятью у могилы майора Карасаба. Это были руки профессора Боварино, собиравшего с пола выпавшие из папки страницы секретных документов. Пять из десяти пальцев его рук были украшены массивными перстнями. Эти же руки, в чем нетрац ни на секунду не сомневался, неоднократно касались информационного кристалла.

Получив подтверждение из центра о страсти профессора к драгоценностям, Шаман решил построить на этом весь план операции. Он несколько дней искал перстень старинной работы и, найдя подходящий, купил его. Извлечь камень из оправы не составило большого труда, после чего он отправился к ювелиру и попросил взамен потерянного вставить в перстень полученную от Босу жемчужину. Когда работа была закончена, Самум с Колдуном получили кольцо, которое в качестве подарка и должно было быть вручено отцом сыну в ближайшую встречу.

Две бестелесные тени, проникшие в спальню, устроили легкое недомогание старика. Любой врач констатировал бы это больше самовнушением, чем действительным расстройством организма, а отцовская любовь должна была выразиться в дорогом подарке сыну.

Ждать пришлось недолго. Как и рассчитывали диверсанты, болезнь отца поторопила любящего сына. На второй день появление младшего Боварино в порту Динока было отмечено Колдуном и немедленно передано Самуму, зафиксировавшему появление профессора с четырьмя охранниками на вилле.

Уже вечером оба босаванца, радуясь встрече, прогуливались по небольшому, но ухоженному парку вокруг дома. Здоровье старика, обрадованного встречей с сыном, быстро шло на поправку. А на следующий день, убедившись, что подарок нашел свое место на одном из пальцев профессора, напарники покинули гостеприимный Динок, так и не окунувшись в ласковое море.

Спустя два дня спецрейс в Гидаре встречал Шаман и проводил взглядом перстень до посадки его нового владельца в топтер. Теперь оставалось только ждать сигнала о результате проделанной работы. В том, что такой сигнал поступит, у него не было сомнений. Ранее, проводя эксперименты с жемчужиной-маяком, он убедился, что ее нельзя потерять. Талисман сообщал хозяину свое местонахождение, передавая не только направление движения, но и зрительные образы обстановки своего положения.

Нетрац чувствовал легкое беспокойство, даже некоторое недомогание, отнесенное им к усталости и большому нервному напряжению. Основное задание по выявлению предателя оставалось пока не выполненным. Исчезнувший Сержант никак не проявляла себя.

Еще одной из причин нарушения обычного равновесия являлась та, что Шаман стал завсегдатаем кладбищ, пантеонов и фамильных склепов. Общение с биоэнергетическими сущностями безвременно ушедших работников спецслужб Босавана выматывало не хуже, чем самая тяжелая физическая работа. Исковерканные судьбы людей оставляли неизгладимый след в его памяти и сказывались на нервах. Но эту тяжелую и неприятную работу нужно было сделать. Сейчас на Гидаре у нетраца был сформирован небольшой, неуловимый и невидимый отряд, способный существенно усложнить или даже парализовать работу практически любой государственной структуры.

До окончания операции оставались считанные часы. Теперь диверсанты знали, что кристалл сохарцев находится на окраине Гидара в подземном бункере спецобъекта, под маскировкой военного госпиталя.

Они находились в зоне внешнего наблюдения охраны, в трехстах метрах от центральных ворот. Шаман очень рассчитывал на спонтанность действий противника в ситуации, когда тебе грозит опасность разоблачения, а ее ликвидация близка и досягаема. Превратившись в приманку, он терпеливо ждал финала, сидя вместе с Самумом в кафе и просматривая обстановку, транслируемую в его мозг жемчужиной с кольца профессора.

— Приготовились, — проговорил он, когда зрительный образ продемонстрировал зал, заставленный аппаратурой, в центре которого на постаменте лежал информационный кристалл.

Несколько специалистов в зеленых комбинезонах сидели за пультами, по всей видимости, готовили аппаратуру к очередному эксперименту. Боварино переходил от одного к другому, давая указания. В зал вошел полковник Фокуноса и, перебросившись несколькими фразами с профессором, поднялся на небольшое возвышение в стороне и сел в кресло. Два лаборанта вкатили в помещение невысокий металлический цилиндр и, поставив его недалеко от кристалла, распахнули его створки. Внутри с обручем на голове, от которого тянулись провода, сидела Сирена, одетая в красный комбинезон. Девушка была в сознании, но ее руки и ноги были зафиксированы металлическими зажимами, крепящимися к подобию кресла, в котором она находилась. Эксперимент вот-вот должен был начаться. Провода, тянущиеся от обруча, начали присоединять к стационарным пультам.

— Шаман вызывает Сирену, — послал мысленный вызов нетрац.

Лицо девушки мимолетно дрогнуло и вновь приняло безразличное выражение, но ответ поступил мгновенно.

— Предатель Союза — Фокуноса. На кладбища больше не ходи, я тебя вычислила. Теперь он тоже об этом знает. Везде засады. Удачи и счастливой охоты. — И девушка прервала контакт.

— Там Сирена, — озвучил для напарников информацию Шаман. — Предупреждает нас об опасности. Предатель — полковник Фокуноса. Гордая. Держат как подопытного кролика, но помощи не просит.

— А это не подстава, командир? — спросил Колдун. — На Сохаре тоже помощи не просила, а подставляла под нож. А сейчас за свою шкуру хочет расплатиться нашими.

— Не думаю. Если бы это было так, за нами охотиться начали раньше, да и кристалл бы убрали подальше. Она же не знает, что я все вижу.

Тем временем в лаборатории все шло к началу эксперимента. Одобрительно кивнув последнему оператору, профессор отошел от пультов и, приблизившись к кристаллу, нежно провел рукой с кольцом по одной из его граней. Кристалл замерцал и стал наливаться ярким изумрудным цветом. Боварино отпрянул от постамента и что-то крикнул одному из операторов, слегка повернув голову. Последовавшая яркая вспышка света погрузила видимую картину во мрак.

— Все, — проговорил Шаман. — Кристалла у них больше нет.

Он взял со стола лежащий перед ним разовый прибор связи, сконструированный Колдуном, и вдавил в корпус единственную кнопку.

Долгих несколько секунд на вызов никто не отвечал, но наконец микрофон рявкнул крайне раздраженным голосом:

— Кто?

— Полковник, у вас уже восстановлено энергообеспечение?

Наступило длительное молчание, нарушенное самим Фокуносой:

— С кем я говорю?

— Шаман беспокоит. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Восстановлено.

— Ну и как подарок, когда-то полученный вами?

— Его нет и ты это прекрасно знаешь.

— Вы уже приняли решение?

— О чем?

— О способе ухода в отставку.

— Я думаю над этим.

— Мы можем подумать об этом вместе.

— Где и когда?

— Жду вас в кафе Топоган.

— Я приду.