Глава 1. Обычный день

— Милорд Эльдендааль?.. Вы не могли бы приехать в Отдел антиэльфийских настроений?

Нет, не так.

День начался с того, что я приоткрыл один глаз и оторвал голову от подушки. Если вы на протяжении трёх сотен лет просыпались в половине шестого утра, то избавиться от подобного ритма не так просто, даже зная, что, во-первых, у вас больше нет в запасе вечности, и жизнь конечна, а во-вторых, вам теперь положено периодически брать выходные.

У Владыки Тёмных эльфов нет выходных. Соответственно, я привык, что и у меня, Морни Эльдендааля, их нет, как у главы службы безопасности, да и Департамента безопасности заодно. Две должности в одной — и обе не предполагают отдыха, как такового. С тех пор, как изменилось эльфийское трудовое законодательство, пресловутые выходные появились — мало того, я обязан «отдыхать», не смотря на то, что порой этот глагол звучит очень условно. А то, что я не привык и не умею отдыхать, кадровые службы не волнует.

Вот парадокс! Был бессмертным — был обязан «вкалывать» фактически без выходных. Стал смертным — выходные появились, в связи с медицинской формулировкой «с целью восстановления физических и психических ресурсов организма». Как будто до этого момента ресурсы не нужно было восстанавливать вообще.

Сегодня и завтра как раз выходные — люди называют это «уикенд», конец недели… Мало того, сегодня у меня, вроде бы, день рождения, если в метриках ничего не напутано. У эльфов не заведено праздновать свой день рождения, в отличие от людей, — разве что в детстве. Этот обычай появился уже на Земле, лет сто назад, никак не ранее. Не исключаю, что в свете утраты бессмертия Тёмных и Светлых, отмечать дни рождения скоро станут все…

Итак, небольшое усилие со стороны памяти подсказывает, что сегодня мне стукнуло… хм, пятьсот сорок три. Только это ни о чём не говорит, сейчас для эльфов имеет значение так называемый «биологический возраст». На прошлой неделе я прошёл ежегодную (теперь обязательную) процедуру биологического картирования и получил в личном деле соответствующую отметку, утверждающую, что мой биологический возраст соответствует тридцати одному году. Собственно, за последние три года этот параметр не изменился никак.

Самая модная шуточка ближайших двух лет в моём Департаменте касается того, что пора начать всерьёз заниматься здоровьем. Поскольку я один из самых «старых» сотрудников, то подшучивают и надо мной в том числе, не считаясь с должностью главы Департамента и титулом лорда. И где у нас старое доброе социальное неравенство, я вас спрашиваю?! По крайней мере, песок на стул в кабинете мне не сыпали, на это не хватило наглости.

Ещё одна шуточка, гуляющая уже в сети, касается Светлых эльфов: мол, у них будет с возрастом заметно седину, а у Тёмных — нет, у них и так снежно — белые волосы. Светлые в долгу не остались и запустили ответную «шпильку», что все Тёмные уже седые от рождения, поэтому у них сразу начнётся процесс высыпания песка, минуя стадию седых волос. И так далее, кто во что горазд во взаимном «троллинге». Такое отношение к утрате бессмертия — единственно разумное, потому что осознание фортеля со стороны Камней до сих пор не улеглось у многих в голове.

Те, кто относятся к свершившемуся факту без малейшего намёка на чувство юмора, рискуют пополнить ряды клиентов психиатра. Я не из их числа. Согласно моей работе, я запросто могу быть убит в ходе какой — нибудь переделки. В плане же сохранения бессмертия от меня не зависит ничего. И что теперь, погрузиться в болезненную рефлексию по такому поводу? Нет, это глупо. Поверьте мне, в силу своей деятельности я даже несколько рад, что не доживу до того момента, как на Земле прекратятся гравитационные и электромагнитные аномалии. Тогда, возможно, постепенно возобновит работу воздушный транспорт, и те, кто займётся обеспечением международной эльфийской безопасности, просто взвоют.

Что же касается ядовитых комментариев в человеческих СМИ — их предостаточно, так что приходится своевременно эти СМИ прижимать. Такое ощущение, что извечное призвание журналистов всех мастей — гнаться за сенсацией, нагнетать обстановку, а потом вдохновенно радоваться результату, каковым является углубление противоречий в обществе…

Департамент, которым я руковожу уже немереное количество лет, занимается глобальными вопросами безопасности не только касательно личности Владыки Тёмных, но и власти Тёмных в целом, на подконтрольных нам территориях Земли. В Ирландии, в Корке, находится сам Департамент, а во многих других странах — региональные отделения.

У Светлых примерно такая же организация службы безопасности: вскоре после Сопряжения была достигнута договорённость о синхронизации деятельности всех управленческих и силовых структур, для общего удобства. Хочешь, не хочешь, а со Светлыми приходится взаимодействовать постоянно. С некоторых пор контакты вообще расширились, так что дальше некуда, — после того, как сестра Владыки Тёмных вышла замуж за представителя старинного рода Светлых… Всё бы ничего, но за сотни лет до Сопряжения наши две семьи истребляли друг друга с завидным постоянством.

Этот брак наделал много шума, да и не он один, если честно. Но кипеж в обществе начался именно с него. Когда женятся между собой представители двух знатнейших семей, принадлежащих к разным кланам, это, прямо так скажем, из ряда вон. Собственно, браки между Тёмными и Светлыми эльфами случались после Сопряжения всё чаще, по мере того, как потихоньку менялись устои общества. Сейчас их достаточно много, хотя далеко не каждая пара захочет афишировать такие отношения. На Небиру такое было попросту невозможно, а на Земле… Что ж, теперь Земля — дом, а потому хозяева нового дома устанавливают новые правила проживания, порой кардинально отличающиеся от старых.

Так что, глядишь, лет через триста не останется ни Тёмных, ни Светлых эльфов, будут какие — нибудь… э-э-э… Пёстрые, что ли?.. Если, конечно, к тому времени не наступит всеобщий расовый коллапс, и эльфы не смешаются с человечеством. А предпосылок уже достаточно: я никогда не видел такого количества полукровок, сколько довелось повстречать за последние двадцать — тридцать лет.

Второй брачный союз «на высшем уровне», наделавший в прошлом году столько шума, что до сих пор стоит эхо, — женитьба Эрика на рыжей оторве, Пантисилее Мун. Простите великодушно, теперь она уже миледи Пантисилея Эльдендааль. Мало того, что пра-прапрадедушка рыжей оторвы — наномеханик — террорист Мун, так ещё и у самой при этом — конкретное такое криминальное прошлое. Кражи драгоценностей, представьте себе! Она так и не узнала, что от наномеханика по прозвищу Мун Светлые избавились сами, произведя на нашей территории спецоперацию. Ну, не надо никому было никому межэльфийских конфликтов, хватало проблем с людьми… Двэйн при личной встрече просто пощадил её чувства, не рассказав всей правды о предке. Эйлистри знает, почему Пэнти обладает таким свойством вызывать симпатию: может, потому, что всегда остаётся самой собой.

Если вы думаете, что в моих глазах она перестала быть рыжей оторвой, выйдя замуж за Эрика, то глубоко заблуждаетесь. Когда мы с ним затеяли пари, расколется ли она или нет сама, когда Эрик её соблазнит, то кто его выиграл?.. Разумеется, я — я лучше знаю женщин. А то, что у этого пари оказался некоторый побочный эффект, никто и предугадать не мог.

То, что патрон (то есть, Эрик, который приходится мне очень дальним родственником), «запал» на девчонку, я понял почти сразу и слегка удивился.

— Я займусь ею сам, — сказал он, когда получил от меня отчёт по итогам предварительного расследования готовящейся кражи Dоrcа Clоch.

— Ты уверен?..

— Безусловно. Можешь слегка напугать её при случае, но не более того…

Особого случая пугать не представилось, разве что Пэнти сама меня спровоцировала своим поведением перед поездкой в Лондон. В Лондоне я тоже немного провоцировал её, но безуспешно.

Эрик давно уже не возился с воспитанием особ женского пола обеих рас, — и эльфийской, и человеческой, — предпочитая иметь дело с «готовыми», послушными, выдрессированными и вежливыми игрушками, которыми предварительно занимались другие. Например, я. Для лордов дроу это совершенно нормально, особенно для Владыки Тёмных, у которого время в течение дня расписано по минутам. Не примеривайте на эльфов нормы человеческой морали, не все они совпадают.

Эрик, как и я, и многие другие, в общем и целом, наигрался с Тёмными эльфийками ещё на Небиру, когда власти матрон пришёл конец. Так что, став Владыкой Тёмных после Сопряжения Миров, он не слишком часто пользовался своим правом взять себе любую Тёмную, которая не являлась чьей-то женщиной в данный момент. Что, вы удивлены? А вас целовали губками, накрашенными ядовитой помадой?.. Вас пытались заколоть отравленной шпилькой, пока вы спите?.. А яд в вино вам подливали с какой периодичностью?.. Не имеете представления, да? Тогда вы меня не поймёте. Вы не знаете, чего можно ждать от Тёмных эльфиек, родившихся задолго до Сопряжения на Небиру. Они никогда не забудут о том, что во времена оные мужчины были просто мусором у их ног.

Я застал самый, что ни на есть, финал эпохи матриархата на Небиру.

Для моей бабули не самой доброй памяти, Первой жрицы Ллос, внучек находился на последнем месте в жизни, как досадное недоразумение — после ненаглядной внучки, моей старшей сестры, наследницы её власти, после всех жриц и послушниц её храма, после любимых домашних пауков — одним словом, где-то там, непонятно где.

Своей матери я не знал — она ушла из жизни в результате чьей-то интриги с отравлением, до того, как я вошёл в сознательный возраст. Отцу, насколько я помню, позволялось немногим более, чем мне — принятие решений в рамках бытовых вопросов, семейного фармацевтического бизнеса или выяснения отношений с соседями. Если бабуля обращала на меня внимание хотя бы раз в месяц — это было бы хорошо, если бы внимание не заканчивалось порцией звездюлей. А сколько меня лупили из — за моей сестрицы, задаваки и ябеды, то одному Лорду в Маске ведомо, — ну и мне, естественно.

— Ты всего лишь мужчина, — высокомерно констатировала Айне, моя сестра, всякий раз, когда я пытался высказать своё мнение или стать чуть более независимым.

Поэтому, после памятного Переворота, получив статус старшего наследника в семье (тогда мне было слегка за тридцать), я с огромным, волшебным, фантастическим удовольствием сбагрил сестру замуж по принципу «стерпится-слюбится», благо оказалось достаточно желающих на такую красавицу.

Сейчас, конечно, я бы так не поступил, а тогда это казалось вполне логичным и правильным. Тогда слова «молодость», «глупость» и «месть» образовали прочный союз, который я воспринял как должное. Айне пыталась отравить меня ещё до свадьбы, и своего новоиспечённого супруга после — раза три, кажется. Ну, потом всё утряслось, естественно, но с тех пор мы очень редко общаемся (кажется, последний раз это было лет восемь или семь назад). У Айне и её мужа, Рорка, трое детей, — моих взрослых племянников, которые давно разъехались в разные страны и тоже сделали карьеру в силовых ведомствах.

Так что пусть вас не шокирует то, что Тёмных эльфов тянет к представительницам чужой расы или же Светлым эльфийкам. Редко кто из нас, родившихся до Переворота, вступает в брак со своими ровесницами или Тёмными эльфийками вообще. Но интересоваться обычными женщинами — это одно дело, а жениться на рыжей оторве без аристократических корней, пытавшейся свистнуть Dоrcа Clоch, — совсем другое. Случись такая вот попытка кражи сразу после Сопряжения — девочку никто не оставил бы в живых, несмотря на физическую привлекательность. Эрик тоже пощадил её чувства, не уточнив подобного факта, но, думаю, Пэнти и сама догадалась, в силу своего высокого интеллекта. Она далеко не дурочка и способна делать далеко идущие выводы.

Случись инцидент чуть попозже, лет на сорок, и вплоть до момента отмены рабства в отношении людей — ну, тогда модно было заводить хоть десяток хорошеньких девушек, никто бы и слова не сказал. Ещё позже — и даже сейчас, — можно было точно так же оставить Пэнти себе фактически на законных основаниях, пользуясь Старым эльфийским правом.

Эльфийское право после Сопряжения (вот уже почти сотню лет как оно стало Старым) — особая вещь, абсолютный приоритет перед человеческим правом. Так было и у нас, и у Светлых… Но Светлые почти не сталкивались на своей территории с феминистическими организациями агрессивного толка и последствиями их деятельности, поэтому редко распространяли на женщин человеческой расы право собственности — как меру воздействия, а также они никогда не имели дел с матронами дроу…

В обществе дроу некоторые лорды до сих пор пользуются Старым правом, время от времени. Так поступает даже кое — кто из благородных по рождению Светлых эльфов, проживающих на нашей территории, — не афишируя самого факта. Соблазн может быть слишком велик. Не сомневаюсь, если бы Dоrchа Clоch всё ещё действовал, как источник вечной жизни Тёмных, — Эрик тоже бы так сделал, оставив Пэнти при себе в качестве домашней зверушки. Но он решил иначе, чем, собственно, «потряс устои».

Отголоски этого события — на уровне тихой регистрации брака, без всяких торжеств, — всё равно проникли в прессу, и эльфийскую, и человеческую, и быстро обросли массой слухов и домыслов. Если бы речь шла не о лорде с подобным высоким статусом, тогда всё прошло бы вовсе без шумихи. Никто не запрещает вступать в брак с человеком, тем более, в свете утраты эльфами бессмертия, это, наконец, приобретает смысл… Но мы же говорим сейчас о Владыке Тёмных, который отдал сестру Светлому эльфу, а сам женился на кошачьей горничной, напрочь уделав всех своей оригинальностью.

Я помню, как дёргался глаз у главы Департамента внутренних дел, когда данную новость обсуждали в кулуарах. У него самого, кстати, любовница — Светлая полукровка или квартеронка, я не уверен, но он точно не рискнёт жениться. Родственнички плешь проедят, мало не покажется. Семья же Эльдендааль малочисленна, и родня за океаном, в Канаде, особо не возмущалась женитьбой Эрика, поскольку у них своих забот хватает. С другой стороны, Владыка Тёмных имеет полное право принимать любые единоличные решения, ни с кем ничего не обсуждая и не советуясь, так уж сложилось исторически.

Владыка Тёмных — это, в настоящий момент времени, некий администратор, которого обязаны слушаться все Тёмные эльфы. У Владыки Светлых такой же статус среди представителей своего клана. Сейчас, конечно, стало проще «рулить», а вот сразу после Сопряжения, когда взять на себя ответственность за всё было тяжёлой, почти непосильной ношей…

Я хорошо помню то время, когда на Небиру учёным стало ясно, что до нового Сопряжения всего ничего — менее двух сотен лет. Конечно, все знали, что это произойдёт, но теперь Сопряжение Миров обещало стать последним. Практически сразу после данного заявления прекратились извечные конфликты со Светлыми и «тёрки» между семьями Тёмных, потому что всех эльфов ждало возвращение на Землю, а что там сейчас и как, никто не мог даже предположить. Прошло более тысячи лет, это достаточно длительный срок даже для эльфов.

Тяжёлым ударом стало то, что практически всё старое поколение эльфов обоих кланов отказалось покидать измерение Небиру, похоронив вместе с собой древние противоречия и тени прошлого. Мол, валяйте, ребята, без нас. Эта трагедия наполнила сердца многих яростью, что не замедлило сказаться на единственно доступном объекте для выплеска боли потерь близких — на людях. Те, кто родились уже на Небиру, понятия не имели об этой расе, — разве что из учебников истории и старых летописей.

То, что мы узнали о людях уже на Земле, приятных эмоций как-то не добавило. Скажите «спасибо» за то, что вас вообще оставили жить на этой многострадальной планете, которой вы не заслужили, раз уж довели свой мир до такого состояния… А то, что разбирать гигантские свалки, утилизировать мусор, заниматься рекультивацией почвы заставили людей — что ж, это справедливо. Не эльфы устроили — не эльфам и пачкаться.

Перворождённые возвратили себе то, что принадлежало нам, — принадлежало задолго до появления людей. Да, методы этого процесса воспринимаются по — разному с нашей и вашей стороны. У нас — возвращение, у вас — захват… Первые годы после Сопряжения были переполнены чудовищным насилием с обеих сторон, это правда. Не стану скрывать, что сам убил многих людей, и далеко не всегда в целях чистой самообороны. Я не пытаюсь оправдываться, или вести недостойный счёт сомнительным победам, но условия были таковы: или мы, или вы. Надо было добиться повиновения и равновесия любой ценой, и мы добились.

Силы и уровень развития наших цивилизаций, да и вообще уровень возможностей эльфов и людей, откровенно, были не равны, и человечество постепенно пришло к осознанию бессмысленности сопротивления. Хотя периодически возникали очаги глобальных беспорядков — например, в Шотландии, когда сто пятьдесят с гаком лет назад одна симпатичная дамочка (к слову сказать, нынешняя миледи Эльдендааль принадлежит к одной из ветвей той бешеной семейки) устроила самое настоящее кровопролитие. Как видите, наследственность у миледи Пантисилеи со всех сторон оставляет желать лучшего. Такая гремучая смесь получилась, что Эрику всерьёз пришлось взяться за воспитательный процесс, который он никак не может закончить и, скорее всего, никогда не завершит — слишком много у миледи Эльдендааль энергии. Я бы сказал, моторчик в… не буду уточнять, где. Всё — таки супруга Владыки Тёмных.

Итак, мне пришлось окончательно оторвать голову от подушки, провести пару часов в компании тренажёров и беговой дорожки, принять душ, просмотреть вал почтовой документации в сетевом блоке и позавтракать. Обычный день… Раз или два в неделю я заезжаю в Кэслин Эльдендааль, чтобы отчитаться в текущих делах, — если Эрик сам не посещает мой Департамент. Честно говоря, последний месяц я пренебрегал этим устоявшимся за многие годы ритуалом, первую неделю — по причине ежегодных тренировочных полевых сборов для силовиков, а позже — потому что в замке гостила миледи Лоури, да не одна.

Лоури приехала в гости с полуторагодовалым малышом, которого дядюшка Эрик за глаза запросто обозвал «гибридом». Ну, как ещё назвать дитя, появившееся на свет в такой смешанной паре?.. Несмотря на наличие Светлого папаши, это типичный Тёмный ребёнок, у которого единственная цель в жизни — шкодить, и шкодить так, чтобы всё вокруг летело кувырком.

Первое предосудительное деяние гибрида — попытка оторвать хвост у рыжего котяры, Тайгера, вежливо подошедшего знакомиться с крохой. Сей поступок привёл в умиление миледи Лоури, недолюбливающую кошек, и в ярость — миледи Пантисилею, кошек обожающую. Второе, что сделал малыш — пустил жёлтую струйку на новый костюм дядюшки Эрика, чем снискал полнейшее умиление и восхищение обеих дамочек.

— Он сделал это нарочно! — Сделал мрачный вывод обладатель костюма.

— Полагаю, ваше поведение, милорд, в столь нежном возрасте — последовало мгновенное едкое замечание рыжей оторвы, — тоже не было идеальным и не ограничивалось струйками.

Cruinn lámhаigh!

Лоури могла бы только мечтать о таком стиле общения с братом: если ей ещё позволялось мотать ему нервы, то дерзить — ни в коем случае. Что касается Пэнти, она никогда не лезет за словом в карман, ибо не знала другого Эрика, лет так на сто раньше… Если бы знала, вела бы себя гораздо осмотрительнее. Вряд ли её словесные выпады остаются безнаказанными, но пока что они не прекратились.

После выходки гибрида дядюшка Эрик, привыкший разгонять правительства движением бровей, откровенно стушевался и сбежал из собственного дома на несколько дней, сославшись на государственную необходимость.

Честно говоря, три дня он точно потратил на государственную необходимость, а один — на сёрфинг в моём обществе, поскольку ему требовался отдых от дикого беспредела в замке, устроенного гибридным племянничком, собственной сестрой и добровольной нянькой в лице миледи Пантисилеи.

В течение этого тяжёлого для семьи периода я почти не показывался в Кэслин Эльдендааль. Не то, чтобы я настолько не люблю Лоури, но основным её достоинством, на мой взгляд, является редкое умение выклёвывать мозги окружающим. Тут и стервятники бы позавидовали, а не то, что попугаи, отбывшие в Австралию вместе с хозяйкой. Загулы Лоури в отсутствие брата доставляли службе охраны немало беспокойства, поскольку иногда она таскала на свои светские вечеринки самый настоящий сброд…

К счастью, всё это позади, и многолетний сетевой роман, разбавленный редкими встречами, закончился свадьбой. Думаю, Светлый муж Лоури был рад сплавить её на какое — то время и отдохнуть от выклёвывания мозга.

Теперь в Кэслин Эльдендааль воцарился прежний покой, нарушаемый только вечерними кошачьими скачками.

Пора нанести визит.

По протоколу, в Кэслин Эльдендааль можно появиться только в костюме, как и на работе. Тёмно — синий костюм, белая рубашка… Пожалуй, раз у меня сегодня официальный выходной, можно обойтись без галстука… Знаете, иногда меня уже тошнит от костюма, и остро хочется облачиться в «кэжуал». Я могу себе это позволить хотя бы изредка, в отличие от Эрика, у которого такая возможность выпадает куда реже, чем снег на юге Ирландии.

Я бросил взгляд в зеркало. Кажется, до обещанных врачами признаков старения ещё дело не дошло — это раз. Можно не бриться — это два. Если вы эльф, достаточно бриться раз в две недели, — и то, если сильно захочется. Когда люди хотят упомянуть какой — то бесполезный предмет, они говорят: «это нужно мне, как эльфу — бритвенный станок».

Я редко выхожу из дома без оружия — привык за долгие годы. Огнестрельное оружие постоянно совершенствуется, а определённые модели в силу своих уникальных характеристик разрешены только для представителей специальных служб. Эльфийская катана, - это, конечно, красиво для постановочных трюков в исторических фильмах и для развлечения в тренажёрном зале, но в современном мире подобное холодное оружие давно утратило своё боевое значение.

Разрешите представить наномеханическую красавицу «Fоichе»: сорокового калибра, с нарезным стволом. Она удобна для стрельбы и с правой руки, и с левой, и с двух рук, будь то одиночными выстрелами и короткими очередями. Для человека «Fоichе» тяжела, для эльфа — то, что нужно. У этой игрушки тридцать шесть патронов в магазине, скорострельность — сорок выстрелов в минуту при начальной скорости пули более трети мили в секунду. Убойная сила сохраняется на расстоянии в полмили. Лазерный прицел тоже есть — но он мне не нужен.

Я не промахиваюсь.

В девять утра я спустился в подземный паркинг жилого комплекса «Arrоw», расположенного на территории Административного центра. Да, я живу здесь, на двадцать восьмом этаже, на самом верху, имея возможность обозревать окрестности через огромные окна с панорамным остеклением. Собственно, мне принадлежит верхний этаж высотки (люди, да теперь и эльфы, называют это «пентхаус»). Не вижу смысла перебираться в другое место, поскольку здесь я в двух шагах от основного места работы.

Какое — то время я раздумывал, как поступить с особняком в пригороде Корка и пришёл к выводу, что он является для меня явной обузой и бессмысленной статьёй расходов, включая содержание и налоги на недвижимость. На все эти радости «улетает» до шестидесяти тысяч фунтов в год — совершенно пустые траты. Я там не бываю практически никогда, а потому продал бесполезное статусное строение, с не по — эльфийски запущенным парком, и задумался о приобретении небольшого уютного шале поближе к побережью. Я даже выбрал несколько интересных проектов. Как бы ещё найти время для того, чтобы поехать и посмотреть как следует… Насколько часто я смогу там бывать?.. Разве что, когда выбираюсь на сёрфинг?..

Проживание в «Стреле» даёт прекрасную возможность не нагружать себя бытовыми вопросами. В высотке целый штат персонала, который следит за всем и отвечает за всё. Поэтому я вполне могу применить к себе фразу из бородатого анекдота о том, что эльфийский лорд не знает, как выглядят лампочки. Недавно я полностью обновил интерьер, отдав предпочтение минимализму и функциональности стиля хай — тек, разбавленного некоторыми яркими оживляющими деталями. Большое количество света и простора, лёгкость и много свободного места — вот то, что мне нравится видеть вокруг себя.

Я завёл «Валькирию» и выехал в солнечное, июньское утро под жёсткую музыку команды «Sciаtháin».

С самого начала Сопряжения я живу в Ирландии, и не перестаю удивляться причудам климата. Неофициальное ирландское лето начинается в мае, но оно в любом случае не даст вам подумать, как же правильно сегодня одеться. С вечера вы могли ходить в тёплой куртке, а утром — двинуть на пляж и основательно обгореть к полудню. Правда, к дроу это не относится — наша кожа не сгорает на солнце.

В Кэслин Эльдендааль я пообщался с дежурной сменой охраны и был встречен менеджером по персоналу, Сорлеем Макфлаем. Он сообщил, что у хозяев сегодня довольно поздний завтрак, и предложил мне скоротать время в библиотеке за чашкой чая с печеньем. Я согласился, и вскоре одна из горничных, Эрин, принесла в библиотеку чай. Не сомневаюсь, что после отъезда Лоури вся прислуга вздохнула с облегчением, в том числе Эрин…

Поздний завтрак у них, как же! Маловероятно, чтобы супружеская чета так отсыпалась после отъезда Лоури с гибридным малышом… Ситуация прояснилась, когда я дал себе труд прислушаться.

Дело в том, что человеческие уши не слышат многие звуки, доступные эльфийским. В настоящий момент времени Эрик выставлял котов из спальни, расположенной в соседнем крыле третьего этажа, — очевидно, перед тем, как заняться любовью с женой.

Я усмехнулся. Предусмотрительная Пэнти не станет терпеть в доме новую кошачью горничную, занимаясь тремя питомцами сама, а потому балует котов до безобразия, позволяя им больше, чем полагается домашним любимцам.

Сейчас один из котяр, чёрный красавец Блэкки, развалился в солнечных лучах на полу около стеллажей с книгами. При виде меня наглая животина и не подумала изменить позу, едва поведя ушами и осознавая, что я не представляю опасности и не претендую на солнечное пятно на полу. Будь на моём месте сыночек Лоури, кот бы уже дал дёру и спрятался так хорошо, что даже Ллос не найдёт.

Завести, что ли, модифицированного мейн-куна и в придачу к нему — миленькую горничную, чтобы периодически таскать эту пару на выставку в Лондон?.. Пожалуй, нет. Я бы вообще завёл собаку, если бы мог… Дело, конечно, не в том, что коты являются модным трендом Тёмных, а собаки — Светлых. Собака требует времени едва ли не больше, чем женщина, а я постоянно занят, и порой не появляюсь дома неделями. И что в таком случае будет с собакой?.. Так что я до сих пор не обзавёлся ни домашним животным, ни постоянной партнёршей. Без собаки я пока обойдусь, а для замены второго пункта есть эльфийский клуб для взрослых, где можно отлично провести время…

Я прислушался ещё раз… Ну да, так и есть. Супруги заняты друг другом… Да, этот поздний завтрак затянется надолго.

И вот тогда раздался тот самый звонок айтела:

— Милорд Морни Эльдендааль?.. Вы не могли бы приехать в Отдел антиэльфийских настроений?

Отдел антиэльфийских настроений, или ОАН, входит в структуру эльфийского Департамента внутренних дел, находящегося в Дублине.

— В чём дело? — В свою очередь спросил я, даже не пытаясь скрыть неудовольствие в голосе.

Не удивляйтесь — у Тёмных считается вполне приличным отвечать вопросом на вопрос.

— Серьёзный случай, милорд. Личная просьба главы Департамента, милорда Лиама Андархейна.

Что ж там за серьёзный случай такой, если без меня не могут разобраться в Дублине, в мой собственный законный выходной?! Ох уж эти мне личные просьбы вне протокола… Видно, придётся ехать — ничего не поделаешь. Нет смысла возмущаться — такое происходит постоянно. Бывает, что Отдел антиэльфийских настроений перекидывает нам дела в срочном порядке, если они не укладываются в привычные рамки их сферы деятельности.

— Я приеду в течение дня. — Сказал я и дал «отбой».

Подождут, в конце концов.

Прошло ещё часа полтора, прежде чем в библиотеку вошёл Эрик Эльдендааль, Владыка Тёмных эльфов. Внешне мы очень похожи, хотя приходимся друг другу всего лишь дальними родственниками. Эрик выше меня на полдюйма, я слегка шире в плечах, чем он, а вот цвет глаз у нас отличается кардинально: у Эрика лавандовые глаза, у меня синие.

Мы обменялись рукопожатием.

— Отдыхаете от визита Лоури? — Понимающе улыбнулся я.

— Можно и так сказать. — Прозвучал ответ. — Как дела в твоём ведомстве?

Мне было, в чём неофициально отчитаться. Три недели тянулась запутанная история с отслеживанием каналов нелегальной поставки огромной партии дешёвых реплик эльфийского огнестрельного оружия, которое буквально наводнило внутренний рынок Европы. Этот Китай, находящийся на территории Светлых, чего только не производит поддельного, но ладно бы без вреда, так ведь нет же! Пришлось вплотную сотрудничать с человеческой полицией, ибо в числе пострадавших от взрывающихся в руках револьверов были в основном люди и — представители не слишком умной эльфийской молодёжи.

Взрослый эльф в здравом уме не купит наномеханическое оружие, которое в десять раз дешевле оригинала, ибо есть прямой риск остаться без рук в процессе стрельбы по мишеням в тире. У безбашенных сопляков свой взгляд на вещи. И таких случаев были десятки. Полноценное биопротезирование утраченной конечности стоит существенно дороже, чем поддельная наномеханическая пушка, а собственная глупость не относится к страховым случаям.

В общем, дело было не из тех, что входили в компетенцию моей службы, но Департамент внутренних дел, да и правительство Ирландии тоже, просили вмешаться на международном уровне. Чтобы Светлые прищемили, кому надо, хвост — в своём подконтрольном Китае… Может быть, сейчас происходит что-то подобное, раз меня просили приехать.

Я попрощался с Эриком и, не дожидаясь выхода миледи Пантисилеи (скорее всего, она поленится вставать сразу после такого позднего завтрака), поехал по делам. «Выходной» продолжается.

 

Глава 2. Серьёзный случай

В Дублин я прибыл на два часа позже, чем планировал, и был несколько на взводе. А вы попадали хоть раз в пробку, созданную стадом овец?.. Нет?.. Тогда имейте в виду — для Ирландии это явление не является чем — то аномальным, тут повсюду фермерские хозяйства, но одно дело — слышать про инцидент со стороны и от души посмеяться, и совсем другое — попасть в пробку и застрять в дороге.

Пробка ведь тоже не сама по себе образовалась, а по причине небольшой аварии, виновницей которой оказалась девушка за рулём автомобиля, пытавшегося обогнать небольшой грузовичок там, где не надо было этого делать. Две машины слегка задели друг друга боками и перегородили трассу, поскольку из кузова грузовичка тут же вывалилась куча ящиков. А там и овцы подоспели на помощь, создав затор.

Некоторые девушки за рулём — отдельная песня, и не самая весёлая. Если говорить об эльфийках — они водят сносно, ибо имеют отличную скорость реакции, но человеческие девушки, недавно севшие за руль, вытворяют такое, что на дороге хочется держаться от них как можно дальше. Вождение автотранспорта было разрешено представительницам обеих рас лет сорок назад, но можно было обойтись и без этого. Такси с автопилотом — прекрасная альтернатива битым машинам и пробкам из овец.

Эльфийский квартал жил обычной жизнью. Я заскочил перекусить в кафе, после чего проехал мимо храма Ваэрона и направился в Департамент внутренних дел. На парковке было полно авто — как всегда. Такие конторы работают круглосуточно, графики выходных для сотрудников «скользящие». Меня встретил Ристерд, заместитель начальника ОАН и, видя, что я не в духе, не стал вдаваться в пояснения, сразу предложив пройти в комнату для задержанных.

— Материалы дела уже там, милорд.

Ну, там — так там.

«Там» меня ждали два офицера Отдела, которые лениво перебрасывались ничего не значащими фразами, начисто игнорируя задержанного — вернее, задержанную. Обычная тактика лёгкого прессинга.

Я бросил взгляд на предполагаемый субъект «серьёзного случая».

Девушка, худенькая — насколько можно было судить по бесформенным джинсам и такой же непонятной мешковатой футболке, — пшенично-русого цвета длинные волосы собраны в нелепый хвост на тряпочную резинку (терпеть не могу!), на ногах какие-то кеды — конверсы, запястья скованны наручниками сзади, за спинкой стула. Что за фишка такая у симпатичных женщин — одеться, непонятно как, изуродовав фигуру до безобразия?!

Я должен оговориться, что нелепо одетая женщина (да и мужчина, естественно, тоже) раздражает любого эльфа, независимо от клановой принадлежности к Тёмным или Светлым. Люди привыкли обзывать нас занудами и перфекционистами, привыкшими выстраивать вокруг себя идеальный мир, строго подчиняющийся законам эстетики. Анекдотов на эту тему — полно. Например, про то, как два войска, Тёмных и Светлых эльфов, стоят друг против друга, не решаясь вытоптать цветущий луг. Мол, подождём, пока отцветут ромашки, потом повоюем. Как бы там не шутили люди, идеального мира вокруг — нет. Стремление к идеальному — есть, в том числе, к красоте и гармонии.

И совсем не случайно многие человеческие и эльфийские «медийные» персоны выбирают себе в помощники стилиста — эльфийку. Тогда можно быть уверенным, что ваш образ станет именно таким, который нужен в сфере вашей деятельности…

Девушка ещё полна какого — то нелепого апломба, у неё вызывающе вздёрнут носик (ничего так носик, очень изящный носик), но она уже начинает паниковать, потому что никто не обращает на неё внимания довольно долгое время. В общем, миленькая задержанная — кожа просвечивает розовым, подобно опалу, хотя личико сейчас бледное. Носик, как я уже сказал, вполне хорош; высокий гладкий лоб частично прикрыт асимметричной рваной чёлкой; чувственный рот, идеальный овал лица, аккуратный подбородок, стройная изящная шея — действительно хорошенькая девушка, даже красивая.

Я строго посмотрел ей прямо в глаза: большие, ярко — голубые глаза; зрачок уже расширен — напугана в должной мере, это хорошо. Она не может определиться, что делать — то ли быстро опустить взгляд, то ли продолжать смотреть с изрядной долей вызова, как сейчас. Последнее не умно, детка. От твоего вызова в голубых глазах не останется ничего, я об этом позабочусь.

Она не выдержала и опустила взгляд, но перед этим меня уже успело что-то зацепить: её беззащитная полудетская внешность?.. составляющие хрупкого очарования, спрятанного за ширмой бесполого наряда?.. или же этот вызов в больших голубых глазах, никому конкретно не адресованный?.. К тому же, во взгляде девушки я увидел мимолётную искру острого, неподдельного любопытства. Такой быстрый, оценивающий мужчину женский взор. Неосторожно так смотреть на Тёмного эльфа, детка.

— Итак, господа? — Деловито спросил я, усаживаясь за стол напротив задержанной. — Что у нас тут?

— Несанкционированный протест, милорд. — Сообщил один из сотрудников. — Около здания эльфийской медицинской корпорации «Grаdаm». Вот с этим плакатом в руках.

Да, плакатик, лежащий на краю стола, впечатлял до икоты, вызванной смехом: «ЭЛЬФЫ! ВОН ИЗ ИРЛАНДИИ!». Серьёзный случай?! Издеваются, что ли?!

— Она что, прыгала там под окнами с голыми сиськами?

— Нет, милорд. — С максимально важным видом пояснил второй офицер. — Но лифчика на ней, похоже, нет.

При словах «сиськи» и «лифчик» на бледных щёчках появились отчётливые розовые пятна. Какие мы стеснительные, скажите, пожалуйста!

— Милочка, вы понимаете абсурдность этой фразы? — Поинтересовался я у девушки. — «Вон» — это куда? Вы знаете страну или континент, где нет эльфов? Куда «вон»?

Она молчала. Наверное, до неё пока не начало доходить, в какую, собственно, историю (здесь уместно совсем другое слово), она встряла со своим куском картона и невежливым предложением. Попала под статью, ни больше, ни меньше, и нарвалась на неприятности. С одной стороны, если за ней нет других прецедентов хулиганства, можно поругать, оштрафовать и отправить восвояси. Но для чего тогда меня вызвали? Явно же не просто так. К тому же, эта малышка мне уже нравится.

— Свидетелей много? — Уточнил я.

— Предостаточно. — Ответил офицер. — Происшествие выложили в сеть и пустили фрагментом новостной «нарезки». Безобразие продолжалось часа два, журналюги успели слететься.

А вот это для неё плохо. Несанкционированный протест, ставший достоянием общественности — действительно, неприятность. Мне жаль, милая девочка, но ты попала.

— Дело не в том, что «вон»! Вы не понимаете! — Подала голос задержанная.

Приятный голосок, будто серебряный колокольчик. Интересно, как она смеётся?

— Что я должен понять, детка?

— Я вам не детка! И не милочка!

Парни переглянулись, предвкушая развлечение.

— Послушай, милочка. Зайчик, крошка, детка, котёнок — я буду называть тебя так, как хочу. Ты проходишь сразу по двум статьям. Первая — недопустимый дресс-код на территории эльфийского предприятия, но это — «административка», отделаешься штрафом. А вот вторая, с призывом убираться вон, это — более серьёзная вещь, и называется она «несанкционированный протест».

— У вас вообще нет санкционированных протестов, они нигде не прописаны! Их просто нет, так нельзя!

У «вас». Видимо, у тех, кто должен убраться вон из Ирландии.

— Нет — и не будет. Все протесты подобного рода — личные или коллективные, несанкционированные. С подружками в пабе можешь обсуждать, материть, посылать, и так далее. А в общественном месте, публично, демонстративно, на камеры — значит, наказуемо.

Она опять подняла на меня голубые глазищи и отчеканила:

— ЭТО — НАЗЫВАЕТСЯ — ПРОИЗВОЛ. И в пабы я не хожу.

О' да! Это напомнило мне выражение лица нынешней миледи Эльдендааль, когда я увозил её в статусе кошачьей горничной, вместе с рыжим котом, из Лондона, сообщая, что прервано морское сообщение между Ирландией и Англией… Она тогда благоразумно молчала, но серые глаза этой аn bеаg оlc iоrаí говорили яснее ясного об эльфийском произволе.

Нам, как говорится, не в новинку. Как — то на конференции, проходящей в городе с непроизносимым названием Arkhаngеlsk, Светлые коллеги (Светлые — коллеги… кто мог подумать, что когда — нибудь так будет?!) пояснили мне, что для «безопасников» на одной шестой части суши Земли давно закрепилось человеческое прозвище «оprichnik». Я не вдавался в смысл словечка из человеческой истории, оно ругательное, но коллеги не обижаются, — привыкли.

Вернёмся к задержанной. Я молча развернул папку с голографическими скриншотами её дела. Чего ж не распечатали на бумаге, если уж такой «серьёзный случай»? Посмотрим, что тут у нас… Кэйли Хьюз, двадцать пять лет. Не замужем. Хм, а выглядит, как птенчик лет девятнадцати, я думал, студентка. Не студентка, а целый ведущий сотрудник лаборатории с длинным названием в группе компаний «Медика», медицинский биолог. Закончила Тринити-колледж экстерном, а поступила туда по выигранному в шестнадцать лет международному научному гранту… Значит, умняшка — зубрилка, по пабам мы не ходим? Родители сейчас проживают в Шотландии, оба — преподаватели.

Чего ж тебе было надо, умняшка?.. Девочка из хорошей семьи, вытащившая в жизни счастливый билет благодаря своим мозгам, красивая, да к тому же, с высоченной для твоего возраста зарплатой почти в семь тысяч фунтов. Место работы — Силикон Докс…

Это название вернуло меня к событиям, произошедшим пять лет назад. Тогда удалось вывести на чистую воду одну из тамошних компаний, имеющих внушительный процент государственного финансирования, но при этом занимающуюся развитием кое — каких запрещённых технологий. Когда — то, до Сопряжения Миров, Силикон Докс — место сосредоточения многочисленных международных IТ — компаний, офисы которых были открыты в Ирландии. После Сопряжения многое поменялось, и в районе Силикон Докс уютно устроились другие компании, в сферу деятельности которых входили и медицина, и фармация, и генетика, и электроника, и наномеханика… Название района сохранилось прежнее, по старой памяти.

Вот там точно был «серьёзный случай». Те ребята, мало того, что состряпали кодированную копию Dоrcа Clоch у меня под носом, так ещё и разработали окончательную версию прибора под условным названием «зеро», дающего возможность мгновенной телепортации любого объекта на довольно приличное расстояние!

Копия — ерунда, а вот «зеро»… Эта штука дестабилизирует электромагнитные поля и грозит, при случае, вывести из строя, все ближайшие к ней наномеханические устройства. Не зря же запрещено — раз и навсегда. Теперь догадайтесь, что произошло в Кэслин Эльдендааль, когда рыжая оторва активировала этот самый «зеро», и сколько пришлось возиться Двэйну и его ассистентам, чтобы восстановить всё наномеханическое оборудование в замке. А про гнев Эрика я вообще молчу, и про то, какая каша заварилась после исчезновения Пэнти Мун.

У Эрика были планы подержать её взаперти несколько дней, всего лишь напугать — ей это только на пользу бы пошло, этой оторве, пока всё утрясётся… Так ведь нет же! Кто знал, что «зеро» сработает?! Правильно, я по долгу службы должен был знать, но я прошляпил в результате полученной дезинформации. А рыжая оторва решила сама разобраться со всем миром, включая месть за трагическую гибель её опекуна, госпожи Грин. Неугомонная! С моторчиком, сами понимаете, в каком месте.

Пришлось экстренно менять планы, так что Эрик был на неё дико зол. То, что он слегка потряс Пэнти над пропастью Nóiméаd dеirеаdh аn dоmhаin — очень маленькая компенсация за волнения, доставленные Эрику, мне и всей моей службе. Пэнти до сих пор в счастливом неведении, как всё было на самом деле, её, видите ли, сослали в колледж в Ольстер, и оставили там плакать одну — одинёшеньку. Надо было как следует выпороть перед этим, чтобы не могла сидеть дней десять и более.

И вот сейчас я опять вижу перед собой хорошенькую и умненькую девочку, с вызовом в глазах — но это вызов другого рода. Если у Пэнти вызов носил девиз: «Я одна против мира — и пошли вы все к такой — то матери», то у этой вот Кэйли совсем другой масштаб женской гордыни: «Весь мир против меня — и я не готова с этим смириться, я вам ещё покажу!»

Помнится, после Сопряжения было дико и странно видеть, как на внушительно большой части Земли общество исподволь переходит под власть тех же самых матрон, всё глубже увязая в откровенном маразме — от патологической смены гендерных ролей до откровенного морального разложения. Это никого не устраивало — ни Светлых, ни нас. Дроу хватило худшей версии женского владычества с лихвой, можете поверить. Так что пришлось, выражаясь человеческим языком, «закрутить гайки» и притормозить дамские амбиции. О каком равенстве полов может идти речь, если у вас, милые девушки, меняется гормональный фон несколько раз в месяц, а?! Тёмные эльфийки давно поставлены на место, женщины последовали их примеру, как и должно быть.

Думаю, прогрессивная часть мужского человечества сказала эльфам «спасибо», а остальные… ну, как-то сами собой исчезли, как моль в шкафу, обработанном репеллентом.

Теперь два словечка: «умненькая» и «хорошенькая» связались у меня в одну цепочку, и навели на пока что неопределённую мысль…

— И чего это ты подалась в протестующие, милочка, с твоей — то должностью ведущего сотрудника?

— Перестаньте мне «тыкать»! Вы не понимаете, в двадцать пять я уже ведущий сотрудник, и это — потолок для женщины! В тридцать мужчина станет заведующим лабораторией или кафедрой, а я и до шестидесяти останусь «ведущим»! Что бы я ни делала!

— И что?..

— Как «что»?! Это всё придумали эльфы — не давать женщинам руководящих постов, даже если… даже если они умнее мужчин!

Так. Сидящий слева от меня офицер уже сделал вид, что дико занят просмотром документов, чтобы откровенно не заржать.

— Милочка, — с холодком в голосе сказал я, красноречиво перебегая взглядом от её лица к груди, — если женщина умнее мужчины, она ни за что не пойдёт выражать несанкционированный протест без лифчика.

Она опять порозовела, какая прелесть! Чем бы её ещё смутить?

— Я… у меня был нервный срыв! Я забыла надеть…

Все боги Тёмного Пантеона! Какой кретин нашёл здесь что-то серьёзное, достойное внимания Департамента безопасности?!

Тут я перевернул предпоследний скриншот и увидел это. И сразу понял, что пал жертвой гнусного розыгрыша в свой выходной и, мало того, день рождения.

Передо мной лежал ещё один голографический скриншот, выполненный на совесть. Этакая почётная грамота, которую принято вешать на стену у людей… А предназначалась она мне, если верить надписи: «Милорду Морни Эльдендаалю, борцу с феминизмом, в день рождения»! Не поленились найти даже дату рождения, негодяи. Камеры наблюдения по углам помещения ясно дали мне понять, что сейчас над «серьёзным случаем» ржут оба Департамента, — все, кто сейчас на работе и все, кто сейчас имеет доступ в сеть. Так сказать, онлайн.

Я почувствовал себя незадачливым персонажем человеческой кинокомедии «Эльфийские лорды не выражаются». Выражаются, да ещё как!

— Это кто, мля, такой умный, придумал? — Свирепо спросил я, и девушка сразу съёжилась на своём стуле.

Если бы не удерживающие её наручники, она бы спряталась под столом.

Оба офицера старательно делали вид, что всё происходящее их не касается. Я вздохнул. Шуточки, значит. Розыгрыш по полной программе. Ну, Андархейн, за мной не заржавеет, я тебе устрою… На дуэль его вызвать, что ли, и подстрелить, чтоб застрял на больничном недели на три? Больничный ему никто не даст, дуэль — причина неуважительная. Повод для дуэли тоже притянут за уши, так что не пойдёт. Надо придумать ответный ход… А сейчас пора заканчивать с этой девочкой — умненькой и хорошенькой…

— Что у нас там по обновлённой статье про «несанкционированные»?

— До восьми месяцев исправительных работ в эльфийских государственных учреждениях, милорд.

— А штраф?

— Можно добавить временем к основному сроку, если вы об этом, милорд.

Я думал. Так… Моя секретарь только что ушла в отпуск из — за рождения ребёнка, пожелав сидеть дома целый год вместо обычных оплаченных шести месяцев. Вакансия не занята. Год… Кэйли Хьюз… Умненькая… И очень хорошенькая, да ещё и с характером… Если рассмотреть сам розыгрыш с другого ракурса, то девчонка вполне сойдёт за подарок ко дню рождения. С ней будет интересно, и я не откажусь затащить её в постель, это всего лишь вопрос некоторого времени и результат приятного процесса соблазнения. Цепочка слов, начавшаяся с «умненькой» и «хорошенькой», логично завершилась словосочетанием «новая игрушка». Ну и секретарь мне тоже нужен, само собой. Она училась в Тринити, — значит, хорошо владеет эльфийским, и вполне сможет исполнять соответствующие обязанности.

С прежней работой Кэйли, увы, придётся проститься: кто же рискнёт взять обратно сотрудника, попавшего под наблюдение ОАН?.. Разве что лаборантом каким — нибудь, не выше. Неужели она этого не понимала, когда намалевала свой плакат?!

По Новому эльфийскому праву, владение человеком запрещено. По Старому праву, согласно «правилу трофея», лорд имеет полное право взять себе понравившуюся девушку, если, например, она нарушает закон, но при этом у неё нет отношений с другим мужчиной. Такая обтекаемая формулировка позволяла оставить себе девушку, даже без нарушения оной особой закона… Мнением девушки можно пренебречь, а вот право другого мужчины нужно уважать, неважно, к какой расе он принадлежит…

В прошедшие времена я так делал неоднократно, да и не только я.

Юридический казус заключается в том, что на территориях, некогда охваченных Бунтом (люди называют те события Войнами Достоинства, а у нас названий много, включая Шотландскую резню), Старое право и «правило трофея» до сих пор никто не отменял, формально оно действует. И Ирландия, и Шотландия — обе страны подпадают под Старое право на территории дроу. Почему бы и не воспользоваться им? Последний случай был года полтора назад, как раз в Шотландии. Шотландское печатное издание диаспоры Светлых долго разорялось по этому поводу, что-то там вспоминая про «права человека».

Оставалось выяснить один очень важный нюанс…

— У тебя есть парень, милочка?

Голубые глазищи сверкнули таким высокомерием и раздражением, что она могла бы не отвечать.

— Нет! Никаких парней! — Услышал я и сразу понял, в чём дело.

— Ваш союз не выдержал твоего честолюбия, да?.. Он хотел видеть в тебе мать семейства, а ты хотела строить карьеру?..

Не исключено, что они ещё и вместе работают (работали до некоторых пор). Он пошёл на повышение, а Кэйли психанула и дала ему «отставку». Вот вам и нервный срыв. Умняшкины, они такие… Накатила бы в пабе с подружками, проплакалась, но — ты же по пабам не ходишь, и не нашла выхода лучше, кроме как написать: «вон из Ирландии».

— Моя личная жизнь вас не касается. — Серебряный голосок подёрнуло инеем, а на щеках опять появился след румянца.

Решено. Я оставляю игрушку себе.

— Округлим цифры, пожалуй… Итак, милочка, год исправительных. Подготовьте её документы, материалы дела, и поставьте ей имплантант.

Парни не подали виду, хотя явно были удивлены объявленным мной сроком наказания: проступок тянул месяцев на пять, вместе со штрафом — на шесть. Но в подобных ситуациях я имею полное право устанавливать срок, исходя из максимума…

Девочка напрасно дёргалась, глядя на приближающуюся к её нежной коже иглу. Укол в предплечье — почти безболезненный. Органический наноимплантант — такая вещь, которая позволяет отследить местоположение заключённого, и чётко видеть на особом мониторе, сколько времени будет длиться его срок. По завершении срока имплантант полностью дезактивируется иммунной системой организма. Также, если заключённый нарушает режим, можно добавить мощности имплантанту, продлив срок. Старый добрый эльфийский произвол, что вы хотите?.. Но точно также имплантант можно разрушить антидотом, когда срок сокращается за примерное поведение.

Если игра мне надоест — я отпущу девушку раньше назначенного мной времени.

Я синхронизировал данные имплантанта со специальной программой в своём айтеле. Работает, и отлично, — вот крохотная розовая точка на схеме Департамента: Кэйли Хьюз.

— Как… что вы делаете?! Без следствия и без суда? — Зазвенел обиженный серебряный колокольчик, и в дополнение — покраснели уголки глаз Кэйли.

— Прежде чем устраивать свой нервный срыв с идиотским плакатом, следовало узнать чуть больше об эльфийской судебной системе. Такие вот дела вполне решаются на месте — на уровне глав Департаментов или их заместителей.

— А вы…

— Я глава Департамента безопасности, Морни Эльдендааль. Для тебя с этого момента — милорд, малышка. Так следует ко мне обращаться, начиная с двадцатого июня две тысячи триста восемьдесят третьего года — и весь ближайший год.

— Я не малышка!

Теперь сидящий справа от меня офицер, поняв, какую игру я затеял, сделал максимально злодейское выражение лица и неторопливо свернул папку со скриншотами.

— Может, её прочистить, милорд, чтоб лучше понимала?..

Зрачки голубых глаз расширились так, что едва не поглотили радужную оболочку. Ладно, пора заканчивать представление в стиле дроу.

— Благодарю вас за предложение, но этим я займусь сам. — Вежливо ответил я и распорядился. — Девчонку в машину.

Последнее, что видели испуганные голубые глаза перед тем, как на головку опустился чёрный мешок — было моё выражение лица, не обещавшее Кэйли Хьюз ничего хорошего.

* * *

Дорога до Корка не заняла времени больше обычного. Я уже перестал злиться на Андархейна, хотя хорошо понимал, что в ближайшую пару недель сегодняшний розыгрыш обрастёт несуществующими подробностями и станет отличной причиной для трёпа. В конце концов, я обзавёлся живой игрушкой благодаря этой истории.

Разумеется, я ехал к себе домой вместе с Кэйли, которая на год становилась фактически моей временной собственностью. Я мог бы и не смотреть в зеркало заднего вида, так как прекрасно слышал дыхание и сердцебиение девушки — она не в обмороке, хотя серьёзно напугана и разозлена одновременно. Ничего страшного, я всё это уже проходил — и не единожды. Надо быть дроу, чтобы понять, насколько забавляет и даже заводит женский испуг.

Поставив «Валькирию» на своё место в паркинге, я вышел, открыл заднюю дверь, расстегнул ремень безопасности и аккуратно взял девушку под локоть.

— Пора выходить, Lеаnbh.

Я не знаю, что там сейчас думает консьерж или охрана высотки, глядя на данные камер наблюдения, и видя, как я вытаскиваю из машины спотыкающуюся девушку в наручниках и с мешком на голове. Мне не задают вопросов.

Я нажал кнопку вызова лифта и снял чёрный мешок с задержанной. Во время этого процесса Кэйли попыталась укусить меня за руку, но зубки щёлкнули впустую. Скорость реакции эльфа выше человеческой в одну целую и восемь десятых раза. Попытаться можно было — но лишь попытаться.

— И?.. — Строго спросил я.

Голубые глаза гневно сверкнули.

— Вы угрожали мне… насилием!

— А — а, — понимающе протянул я. — Это ты насчёт обещания «прочистить»? Данную угрозу сотрудники слышат от меня десяток раз в неделю. Ни один из них пока не пострадал — независимо от пола и привлекательности, равно как и их интимные места. Но ты хотела меня укусить…

Разумеется, и очень даже предсказуемо, чёрный мешок вернулся на головку Кэйли, невзирая на протестующий писк девушки и неудачную попытку меня пнуть. Распахнулись двери лифта, и я снова взял свою игрушку под локоток, задавая вектор движения.

Когда лифт остановился на моём персональном верхнем этаже, и мы вышли, я произнёс несколько слов максимально убедительным и спокойным голосом:

— Кэйли, сейчас я тебя освобожу, но хочу предупредить сразу: если с твоей стороны будут какие — то нелепые и бесполезные телодвижения, я оставлю тебя в таком виде до утра. Я не преувеличиваю и не шучу, и тебе будет очень неприятно. Я не причиню тебе вреда, даю слово. Твой ответ?..

— Да, я… хорошо, я поняла.

— … милорд. — Подсказал я.

— Я поняла, милорд.

— Замечательно.

Я снял с неё мешок и наручники и жестом предложил войти.

— Можешь считать, что ты дома. В каком — то смысле это так и есть, на целый год.

Кэйли обхватила себя руками за плечи, как будто пытаясь спрятаться внутри самой себя.

— Что это за место?..

— … милорд. — Напомнил я.

Она повторила свой вопрос с «милордом».

— Я здесь живу, Кэйли.

Она вздрогнула и уставилась на меня со смешанным выражением изумления и непонимания.

— Но если мне полагаются… исправительные работы… милорд… почему я не в камере, а у вас дома? Почему мне нельзя остаться под домашним арестом в Дублине?..

— Я так решил, Кэйли. Мне нужен секретарь. Эта работа вполне может считаться исправительной. Мы подробно поговорим обо всём завтра, а сегодня твоя задача немного прийти в себя.

Ответом был глубокий нервный вздох.

— Вы думаете, это возможно… милорд?

— А у тебя есть выбор?

Кэйли опять вздрогнула и сморщила свой изящный носик.

— Это как будто страшный сон…

— Страшный сон можно превратить в приятный, Кэйли. Считай это приключением.

— Я бы хотела избегать подобных приключений…

— Тогда вспомни сегодняшнее утро и свой плакат.

Она опустила голову, как будто рассматривая какую — то любопытную деталь на полу у своих ног.

— Я… не хочу это вспоминать, милорд. Получается, недоразумение ломает мою жизнь?

— Недоразумение?.. Я бы назвал это нарушением закона, которым воспользовался уже я — в данном конкретном случае. Думай, прежде чем делать — вот самое разумное правило поведения.

Девушка молчала, не найдя, что ответить. Я указал на вертящийся стул около стилизованной длинной барной стойки, которая представляла собой кухонный стол. Кэйли взобралась на стул, высоковатый для её роста (она доходила мне как раз до плеча) и сложила руки на коленях.

— Скажи мне, Кэйли, дома осталось что-то, требующее твоего внимания? Кошка, собака, хомячок в коробочке?.. Кто — то будет тебя искать?.. При тебе не было айтела.

Девушка покачала головой.

— Нет, у меня нет животных… Айтел лежит дома, да, но сегодня вряд ли кто — то будет звонить.

— Хорошо. Завтра мы прогуляемся за твоими вещами. Сейчас же… Я уверен, что ты проголодалась. Мне неизвестно, что ты любишь. Выбирай: можно заказать в ресторане высотки, можно обойтись тем, что есть в холодильнике, можно дождаться, пока я приготовлю сам. Мне крайне редко приходится это делать, но никто ещё не отравился — я могу гарантировать.

— Простите, но я не хочу есть.

— … милорд. — Добавил я. В конце концов, она запомнит.

— … милорд. — Повторила она, как эхо.

— Надеюсь, тебе не приходит в голову нелепая идея уморить себя голодом?

— Нет… милорд. Но… наверное, сейчас только воды. Может быть, чай…

Я не собираюсь заставлять её есть. Она достаточно взрослая, чтобы всё обдумать, принять, смириться с обстоятельствами, в которых она оказалась. Я прекрасно понимаю, каково ей сейчас: ей страшно. Девушке нужно поспать — чем больше, тем лучше, хотя время ещё только восемь вечера. Я знаю, как она сможет уснуть поскорее и проспать полноценные двенадцать часов.

— Твой чай.

К чаю я всё-таки нарезал яблоко красивыми дольками, и пару долек Кэйли съела.

— Тебе приходилось бывать в жилище дроу?

— Нет… милорд.

— Тогда представляется прекрасная возможность составить впечатление. Слева — сугубо твоя территория. Твоя комната, твоя ванная, где есть всякие нужные мелочи, начиная с зубной щётки.

Да, это так. Традиционно место проживания эльфов — дроу делится на приватную мужскую и женскую половины и общее пространство. В моём случае это общее пространство: ну, очень большая совмещённая кухня — гостиная, поделённая на несколько зон, и мини — зал для физических тренировок. За цветами мне ухаживать некогда, поэтому из таковых в общем пространстве имеются только три орхидеи в стеклянных подвесах, оснащённых системой капельного автоматического полива.

Несмотря на длительное отсутствие постоянной подруги или такой вот игрушки, я всегда содержу «дамскую» половину своей квартиры в идеальном состоянии. На всякий случай.

— Там более чем уютно — но замка изнутри на двери нет, Кэйли.

Это общее правило. Замок на двери «дамской» половины у дроу бывает только снаружи, на случай необходимости изолировать даму. Моя же личная территория для девушки недоступна в принципе — для этого нужен наномеханический ключ и голосовой пароль, который я меняю достаточно часто, как и в своём кабинете в Департаменте.

Девушка допила чай и сейчас бесцельно крутила в тонких изящных пальчиках чашку.

— Вы… милорд… действительно не будете…не тронете… — Она никак не могла решиться довести вопрос до конца.

— Не буду. Я уже дал слово. Но ты должна понимать, что если бы не твоя привлекательная внешность, ты не оказалась бы здесь.

Кэйли поставила чашку на блюдце и снова обхватила себя руками (похоже, это её жест комфортной психологической защиты).

— Значит… — протянула она, — виды на меня всё же есть?..

Словечко «виды» меня позабавило.

— Виды точно есть. Сиюминутных грязных намерений — нет.

Ты мне сама дашь, девочка, можешь не сомневаться. Готов заключить пари с самим собой, что максимум через месяц.

— Это… ужасно. Милорд…

Я знаю, что она сейчас чувствует: тяжелеют веки, слипаются глаза, клонит в сон. Ничего странного. Я добавил в чай всего одну каплю прекрасного средства, которое позволит выспаться без явлений «последействия» и немного перераспределить очаги возбуждения и торможения в коре головного мозга.

Вы удивлены?.. Не стоит, всё просто. До того, как осесть в силовых структурах, я ещё на Небиру получил образование фармацевтического химика, а потому прекрасно разбираюсь в фармакологии. Я также имею прямое отношение к основанию компании «Эльденфарм» почти два века назад.

Препарат, который я только что дал Кэйли, произведён именно там. Для эльфийки нужно было бы шесть капель, для этой худенькой девушки хватит одной. У людей и эльфов существенно различаются метаболические процессы, сложность представляет собой дозирование лекарств для метисов первого поколения, потому что без специальной генетической экспертизы трудно сказать, какие особенности физиологии себя проявят: эльфийские или человеческие.

Препарат сочетает снотворное, успокаивающее и тимолептическое действие, не вызывая зависимости или привыкания. То, что сейчас нужно Кэйли.

— Я… извините, милорд… можно мне уйти?.. Я очень хочу спать.

— Конечно, Кэйли.

Думаю, она разберётся с начинкой своей комнаты без меня. Не стоит сейчас давить на неё своим присутствием. К тому же, я точно не обойдусь остатками яблока, а потому залезу в холодильник.

Повторю то, что вы уже узнали ранее — у эльфов прекрасный слух. Несмотря на включённый сетевой блок и трансляцию какого — то фильма, я прекрасно слышал то, что делала Кэйли.

Первое: подпёрла дверь стулом, судя по характеру звука — очень неумело.

Второе: плескалась в душе и тихонько шмыгала носом (слёзы — совершенно нормальная реакция на события сегодняшнего дня).

Третье: снова шмыгала носом, уже в подушку, продолжая плакать ещё какое — то время.

Через полчаса шмыганье прекратилось, дыхание стало ровным и спокойным. Девушка уснула.

Пора заглянуть к ней и рассмотреть, наконец, свою новую игрушку…

 

Глава 3. Кэйли Хьюз

Десятки тысяч лет мужчины — дроу имели гораздо более низкий статус, чем женщины, будучи равными им по рождению. Даже относясь к благородному Дому, мужчина имел куда меньше прав, чем простолюдинка. Я испытал сомнительное счастье ощутить на себе всю «прелесть» подобного отношения, не говоря уже о том, что именно представители знати мужского пола становились объектами жертвоприношений Ллос. То, что моя бабуля была Первой жрицей, а сестра в перспективе наследовала её место, никак не защищало меня от подобного жребия.

Таковы были правила. Какие отсюда выводы?.. Возможность обладать женщиной — прямое следствие глагола «соблазнить». И не просто соблазнить, а выстроить мощнейшую психологическую связь на уровне зависимости: эльфийка должна хотеть только тебя, отдаваться только тебе, даже кончать только тогда, когда ты этого захочешь. Подобные игры — к слову сказать, весьма опасные с Тёмными эльфийками, пока они были у власти, — стали элементом культуры взаимодействия между полами в обществе дроу.

Когда матриархат пал, игра приобрела новые оттенки, сохранив свою основную суть, — соблазнение ради полного подчинения своей воле. А уж как ты этого добиваешься, какими способами, — это не так уж и важно. Важна только сама игра и её результат. Процесс также должен приносить эмоциональное удовлетворение, составляющее мощную основу даже для непродолжительных отношений.

С момента Сопряжения такая модель поведения Тёмных эльфов успешно применима и к представительницам человеческой расы. Можно сказать, своеобразная охота, спорт и развлечение — три в одном. Поначалу секс с женщинами Земли был экзотикой, обостряющей чувства и поощряющей инстинкты завоевателя. Сейчас, триста лет спустя после Сопряжения, когда все страсти улеглись, игра столь же актуальна — но она стала гораздо спокойнее.

Сейчас у меня свежий объект для воздействия, очаровательная девушка, от которой я рассчитываю добиться взаимности, и знаю по предыдущему опыту, что результат предсказуем в ста процентах случаев. Ничтожно малая доля неудач осталась далеко позади, в моей юности, и без последствий для моего здоровья, иначе беседовать с вами сейчас было бы некому… Те случаи, когда я терял интерес к женщине сам, я в расчёт не принимаю.

Для успеха нужно работать на опережение. В понедельник я отправлю вполне законный запрос через ОАН, на место работы Кэйли, чтобы мне прислали её личное дело и характеристику, включая пресловутый «психологический профиль сотрудника». Требование Отдела антиэльфийских настроений будет удовлетворено, можно даже не сомневаться. Кроме того, я обещал девушке завтра съездить за её вещами в Дублин, а по общему облику места проживания можно составить некоторое впечатление и о самой личности.

Сейчас же мной двигало вполне естественное мужское любопытство. К тому же, жуткие джинсы и бесформенная серая футболка подлежат конфискации.

Подпирать стулом дверь так, как сделала это Кэйли, не имело смысла вовсе: я его отодвинул без малейшего намёка на шум. Впрочем, даже если уронить стул с грохотом на пол, ничего не случится, потому что снотворное уже действует.

Многие думают, что спальня для девушки не должна быть оформлена в стиле хай — тек, поскольку это нечто холодное, строгое и неуютное, сродни офису. Я вас уверяю, что это не так. Сочетание бежевых, белых и сливочных тонов с точечными вкраплениями лиловых деталей никак не соответствует строгости и холодности. Цветочков, листочков, безделушек, пушистых ковриков и кучу мелкого декора вы тут точно не увидите: это по части любительниц выклёвывать мозг, вроде Лоури. Пол из светлого дерева, функциональность зон в комнате, отсутствие штор на огромном окне, — «умные» стёкла затемняются сами, согласно времени суток. Если нет желания их затемнять или, наоборот, хочется вздремнуть днём, то для этого есть специальный пульт.

Итак, я вошёл. Кэйли мирно посапывала на большой белой кровати. Видимо, она заснула внезапно, так что даже не успела прикрыться одеялом. Влажные после мытья волосы приобрели оттенок светлого золота, веки плотно сомкнуты, розовые губы слегка приоткрыты. Сейчас лицо расслаблено, и кажется совсем юным и беззащитным.

Что ж, чутьё не подвело меня, и под непрезентабельным нарядом задержанной скрывалось действительно красивое и ухоженное тело. Мышечный рельеф слабоват, но это мелочи. Маленькие грудки, тонкая талия, стройные ножки, упругая попка — всё пропорционально и без претензий. Рост — около пяти с половиной футов. Любопытная деталь — почти в ноль сделана эпиляция лобка, оставлена только узкая полоска волос в самом низу, аккуратно подстриженная. Сама так захотела, или это идея её бывшего приятеля? Неважно, мне уже нравится.

Я не удержался от того, чтобы провести ладонью по нежной коже спины и попки, затем прикрыл игрушку одеялом и вышел.

* * *

Как я и предполагал, девушка проспала до десяти утра. Затем встала, и какое — то время ходила по комнате в бесплодных поисках своей одежды. Затихла. Я счёл нужным позвать её:

— Кэйли, доброе утро. Ты не можешь там вечно прятаться, выходи.

— Не выйду! — Раздался из — за двери серебряный голосок. — Мои вещи пропали!

— А, ты имеешь в виду мешковатые штаны и футболку цвета мышиного пузика? Их нет. Забудь вообще про эти жуткие одёжки.

Пауза. Сердитое сопение.

— Я не могу выйти голой!

— Почему не можешь? — Мой голос был сама невозмутимость. — Представь, что ты у доктора.

— Что — то таких докторов, как вы, я еще не встречала…

С чувством юмора у неё не так уж и плохо. Хватит её дразнить, пожалуй.

— Тогда открой шкаф. Там есть домашнее платье, его до тебя никто не надевал.

Наконец, дверь отворилась, Кэйли вышла: босиком и в платье, которое я предусмотрительно держал в шкафу на случай пребывания женщины в моём доме. Его, действительно, никто не надевал, потому что я давно сюда никого не приводил, предпочитая ни к чему не обязывающие встречи в эльфийских клубах.

Платье — рубашка из лёгкого денима, едва доходившее до колен, очень шло стройной девушке, не в пример вчерашнему наряду. Вот только эта тряпочная резинка на волосах… разберёмся попозже.

— Зачем вы забрали мои вещи? — Фыркнула девушка вместо того, чтобы ответить на моё «доброе утро».

— … милорд. «Милорд Морни» тоже не возбраняется. — Напомнил я.

— Простите, я забываю… так зачем вы это сделали, милорд… Морни?

— Я не выношу вида такого жуткого тряпья. Это для тинэйджеров. Пока ты рядом со мной, будешь носить то, что я считаю нужным.

Она нахмурилась.

— А если ваш выбор не понравится мне?

— Это не имеет значения. Не волнуйся, твои вещи не сожжены и не выброшены. Заберёшь, когда я тебя отпущу.

— Но вы, милорд… Просто вот так зашли, пока я спала?..

— Странный вопрос. У себя дома я вхожу, куда хочу.

Она молчит, но голубые глаза мечут молнии. Девочка, это еще не все сюрпризы на сегодня…

— Я никогда не сплю так крепко, милорд, а сейчас вообще не испытываю никакого волнения. Что вы дали мне вчера? — Подала голос Кэйли, скрестив руки на груди и стоя в дверном проёме своей спальни.

Не вижу смысла ей лгать.

— Достаточно мощное успокоительное. Безвредное.

— Пожалуйста… Пожалуйста, не делайте этого больше, милорд.

— Как скажешь, Кэйли. Вчера ты определённо в нём нуждалась.

Она всё ещё не решалась сделать шаг вперёд, настороженно вглядываясь в моё лицо.

— Я… Вчера вы представились, милорд Морни. Конечно, ваше имя мне знакомо… Мне немного известно и о Старом праве, но… теперь ведь не двадцать третий век? Почему вы это сделали?

— Кажется, я дал тебе понять, что ты достаточно привлекательна?

Девушка упрямо сжала губы, потом покачала головой, выдавая недоумение:

— Я не понимаю вашего способа сообщить о моей привлекательности. Вчера вы, милорд, упомянули о «видах»… Речь идёт о физической близости, так ведь?

Она очаровательно розовеет, когда смущается.

— О сексе, если быть более точным. — Я смотрел в голубые глаза, полные негодования. — Вчера ты ясно дала понять, что свободна от обязательств и отношений с другим мужчиной. Кроме того, ты не производишь впечатления невинной девочки, не понимающей, откуда у мужчины растёт член.

— А если вчера я вас обманула, и бой — френд у меня есть?

— Исключено. Вчера ты сказала правду. Попытайся врать более убедительно.

— Но как я могу находиться рядом с вами, зная, что вы…

— … что я думаю о сексе? — Закончил я невысказанный вопрос мисс Хьюз. — Очень даже просто. Можешь мне поверить, что многие мужчины, будь они эльфы или люди, находясь рядом с красивой женщиной, думают именно об этом. Не забивай себе голову. Я уже обещал, что не трону тебя без твоего согласия.

Судя по недоверчивому выражению на хорошеньком личике, я не убедил девочку до конца, а мысль о каком — либо «согласии» даже не приходит ей в голову. Но это только пока. Ты не сможешь остаться равнодушной рядом с эльфом, малышка. Об эльфийском «акустическом пикапе» написано много и противоречиво, но сам факт остаётся фактом — низкий баритон с бархатными нотками, день за днём воздействующий на женские ушки, оказывает неизбежное чарующее воздействие. Такой же неотразимый эффект оказывает на мужчину человеческой расы контральто взрослых эльфиек.

— И я… должна буду жить у вас целый год?!

— Это решено. Я уже объяснил накануне вечером, что рядом со мной тебе будет приятнее, чем в камере. Муниципалитет не будет тратиться на расходы по твоему содержанию, мой Департамент закрывает вакансию секретаря, декретное место… Как видишь, все в плюсе.

— Кроме меня! — У Кэйли покраснели уголки глаз, она глубоко потянула носом воздух, стараясь, чтобы этот вздох не превратился во всхлип.

Лучше перевести разговор в другое русло, пока она не заплакала. Я абсолютно спокойно отношусь к женским слезам, но не слишком приятно начинать день с их созерцания.

— Я просыпаюсь довольно рано, Кэйли, поэтому позавтракал, не дожидаясь тебя. В рабочие дни я завтракаю в кафе неподалёку от Департамента, оно открывается с семи утра. Ты будешь работать вместе со мной, поэтому график аналогичный… Так что ты хочешь сейчас?

— Мне всё равно, милорд. Вряд ли мои пищевые пристрастия имеют для вас значение.

Показываем характер, значит? Пока что я склонен проявлять терпение, но так будет не всегда.

— На вопросы, касающиеся твоей личности, ты отвечаешь мне максимально точно и без ёрничанья. Напомню — в течение года я твой хозяин.

— Убедили, милорд. — Вздохнула Кэйли. — У вас есть мюсли?

Вот как раз этого я предложить не могу. Девушки порой едят всякую неудобоваримую пакость ради стройной фигуры.

— Птичьего корма дома не держу. Оставлю записку домработнице, чтобы она внесла мюсли в список покупок. Холодильник и вообще вся кухня в твоём распоряжении. Исследуй.

Босые маленькие ножки протопали к холодильнику. Я сел на диван у сетевого блока и решил не вмешиваться: пусть сама тут разберётся, что к чему. С надутым видом девушка топталась около кофе — машины, потом готовила себе тосты с сыром, мыла листики салата, один раз соизволила бросить на меня быстрый взгляд и уточнить, нет ли у меня желания позавтракать еще раз. Я отрицательно покачал головой, и Кэйли перестала обращать на меня внимание.

В её хорошенькой головке сейчас происходит напряжённая работа над тем, как выстроить предполагаемую линию поведения со мной. Она до сих пор напряжена, потому что не уверена в отсутствии прямого форсирования событий с моей стороны. Она обдумывает сложившуюся ситуацию и пытается просчитать последствия своего импульсивного поступка. Женщины с высоким уровнем интеллекта интересны именно тем, как они ведут себя в резко изменившихся условиях, к которым вынуждены приспосабливаться. Я уверен, что в ближайшее же время, при первой же возможности, она полезет в сеть, выясняя нюансы Старого права. Найдёт, естественно, убедится, что его нельзя оспорить в судебном порядке, исключит этот вариант, и снова будет перестраивать стратегию поведения.

Мне нравится наблюдать за подобным процессом.

Кэйли закончила свой завтрак и сказала «спасибо», хотя сама же его и приготовила.

— Можешь оставить посуду. Завтра здесь будет уборка.

— Извините, милорд, я так не привыкла. Я уберу сейчас.

Дождавшись, пока девушка закончит с посудой, я перешёл к следующему пункту обязательной программы сегодняшнего дня: к эльфийским bráisléid [15]Браслеты (ирл.).
.

Вы помните, что я говорил про Тёмных эльфиек? В частности, про отравленное вино, шпильки и помаду? Думаю, помните. Так вот, дроу, родившиеся уже после Переворота, но еще до Сопряжения, тоже очень хорошо всё это помнят. Именно тогда, на Небиру, появилось наномеханическое устройство, призванное моментально ограничить свободу эльфийки и заодно — обезопасить себя от действия её ручек, весьма быстрых.

Одновременно это устройство достаточно презентабельно и элегантно выглядит, не травмирует кожу, может сводить запястья вместе или же на определённом расстоянии друг от друга, может намертво фиксироваться к любому металлическому предмету, даже если это гвоздь в стене или всего лишь металлическое напыление на поверхности. Какой это сплав — не имеет значения. Для активации устройства нужен музыкальный ключ, без него также не получится снять браслеты. Никакой магии, которую когда — то люди приписывали эльфам, всего лишь наномеханика. Рыжая оторва, как наномеханик высокого класса, открыла бы браслеты в два счёта… Но Кэйли — не наномеханик.

Два браслета, которые я положил на барную стойку, сделаны из сплава белого золота, платины и титана. Поверхность покрыта родием и аморфным углеродом, придающим браслетам жемчужно — серый оттенок. По этой плёнке покрытия нанесён узор лазером — орнамент Дома Эльдендааль. Ширина полотна браслета — примерно в женский мизинец. После надевания они слегка уменьшатся, сжимаясь согласно толщине запястий, и могут смещаться вверх — вниз по руке не более, чем на полдюйма. Через некоторое время девушка к ним привыкнет, проверено.

В настоящее время эта вещица во многом утратила своё значение, превратившись, скорее, в статусный аксессуар для интимных игр или дань традициям, нежели в предмет необходимости для демонстрации полного контроля над Тёмной эльфийкой. Никто уже не заставляет женщин — дроу или человеческую прислугу женского пола носить браслеты или ошейники, потому что времена изменились, и нравы — вместе с ними… Такие игрушки теперь редко встретишь публично, но, тем не менее, встретить можно. К тому же, все они — ручной работы и дорого стоят, от трёх до пяти тысяч фунтов, но хотел бы предостеречь от дешёвых имитаций: их использование может привести к серьёзной травме, включая перелом костей.

— Простите, милорд, — отрывисто сказала Кэйли, — мне не нужны украшения.

— Они нужны скорее мне, чем тебе. Надень, пожалуйста, или мне сделать это самому?

Она сжала губы в сердитую линию, но послушалась. Да, bráisléid хорошо гармонируют с оттенком её кожи и выглядят красиво. Я перевёл крохотный пульт музыкального ключа в активный режим, и браслеты тотчас ожили, адаптируясь к толщине рук девушки. Она должна чувствовать лёгкое тепло и покалывание, не более того. От изумления Кэйли слегка подпрыгнула, когда браслеты немедленно «приклеились» к хромированной металлической отделке барной стойки.

— Ай, что это, что это такое?! — Воскликнула мисс Хьюз, безуспешно пытаясь оторвать руки от столешницы.

— Твоё персональное украшение на ближайший год, и одновременно — дисциплинирующий элемент.

Я протянул руку и осторожно стянул ненавистную резинку с пшеничных волос.

— Тряпочные резинки носят пятнадцатилетние девочки. Тебе не идёт.

— Вы не можете решать, что мне идёт, а что нет! Мне так удобно! — Она разозлилась, продолжая бесполезные попытки освободиться.

— Могу.

— Это унизительно!

— … милорд. — Опять напомнил я, добавив строгости в голос.

— Да мне всё равно, кто вы, честное слово!

Хорошенькая, даже когда злится.

— Милочка, это, — я имею в виду твоё выражение «всё равно», — ненадолго.

Ещё один предмет, который Кэйли сразу не заметила на барной стойке, сливался с чёрной поверхностью по цвету, будучи длиной около двух футов и двух — трёх дюймов, имел удобную деревянную рукоятку и характерную небольшую «хлопушку», венчающую гибкий пластиковый стержень в кожаной оплётке. Предмет носит название «хлыст для конкура», но может применяться с несколько другой целью, — тем, кто умеет и знает, как его применять.

С крайними мерами игрушку нужно знакомить сразу. Тогда эти меры, как правило, уже не будут нужны. К подобному воздействию я прибегаю редко, но всё же прибегаю по необходимости. У меня нет никакой потребности причинять боль чисто ради боли, — это не моё. Правда, в моей практике были случаи, когда такие вот «крайние меры» приходилось использовать в качестве основных мер — но это, скорее, исключение из правил. Когда речь шла об очередной зверушке для Эрика, я мог особо не церемониться, ускоряя процесс дрессировки, а затем, отдавая девушку новому хозяину, но для себя — тут совсем другое дело; чистое послушание на уровне рефлексов меня не интересует вообще.

Я хочу, чтобы игрушка принадлежала мне телом и душой — без грубого давления с моей стороны.

Я взял в руку указанный предмет, и Кэйли притихла. Зрачки голубых глаз резко расширились, выдавая испуг на грани паники. Кончик хлыста прошёлся по поверхности столешницы рядом с её руками, затем — по пальцам левой руки, выше… ещё выше… Девушка резко отклонилась назад, рискуя упасть со стула. Левое плечо… тонкие белые ключицы… правое плечо, и — медленный возврат по руке к поверхности стола.

Теперь я совершенно уверен, что моя новая игрушка боится боли. Это неплохо, потому что страх перед болевыми ощущениями позволит управлять её поведением…

— Кэйли… Недопустимо повышать на меня голос. Недопустимо бурно выражать недовольство моими словами или действиями. Недопустимы проявления невежливости. Недопустима и бессмысленна попытка к бегству. Результат — физическое воздействие. Ты понимаешь, о чём я?..

— Вы что, поднимете на меня руку?!

— …милорд. — Добавил я, слегка хлопнув кончиком хлыста по поверхности барной стойки. — Если мне не понравится твоё поведение, то да, подниму. Недопустимые границы я уже озвучил. Это понятно?

— Да. Милорд. — Достаточно спокойно вымолвила девушка.

Между тем выражение её глаз отчётливо сигнализировало: «Чтоб ты провалился!». Ну, насчёт возможности гневно смотреть — это как угодно, не возбраняется.

— Молодец.

Я нажал пульт, и Кэйли с видимым облегчением оторвалась от стола.

— Я буду всё время… в этом?

— Конечно. Скоро перестанешь замечать.

— Не уверена… Но, видимо, вариантов нет?

— Ты права, нет. Я буду пользоваться ими в случае необходимости, снять браслеты сама ты не сможешь… Кстати, напомню: нам нужно съездить в Дублин, чтобы ты могла собрать свои вещи.

— Ехать в платье и в кедах, милорд? — Спросила девушка с еле заметной иронией. — Это не слишком стильно.

Ей не удалось меня подколоть, потому что я уже позаботился о данном вопросе.

— Пока ты спала, я позвонил в один магазин. Думаю, уже в ближайшее время тебе привезут дополнение к кедам.

Почти сразу раздался звонок у двери. Действительно, курьер из магазина женской одежды, как раз вовремя. Для девушки с хорошей стройной фигурой несложно подобрать вещи по размеру, поэтому я сделал заказ сам.

— Примерь.

Кэйли фыркнула, забрав пакет с одеждой и скрывшись в своей комнате. Через пять минут она вышла. Ну вот, совсем другое дело: идеально сидящие джинсы с классической посадкой, белая приталенная рубашка и, разумеется, под ней та деталь нижнего белья, которую девушка забыла надеть вчера, организуя свой выход с плакатиком.

— Ты прекрасно выглядишь. В чём ты ходишь на работу?

— Когда в чём. — Пожала плечиками Кэйли. — На работе я переодеваюсь… переодевалась… в лабораторный спецкостюм.

— Угу. Тогда придётся подумать ещё и над этим, потому что в Департаменте допускается только офисная классика. Если ты готова, поехали.

Сегодня я сам точно обойдусь без костюма, поскольку не собираюсь заезжать ни в одно из официальных учреждений. Джинсы, рубашка с коротким рукавом и сверху — лёгкий льняной пиджак, потому что под ним неизменная портупея. Я же объяснял, что не выхожу без оружия, а тяжёлую «Fоichе» не потаскаешь за поясом.

По дороге Кэйли была погружена в свои мысли, лишь изредка односложно отвечая на мои вопросы. Мы приехали в район Гранд Канал Док.

Я остановил машину в подземном паркинге приметного многоэтажного дома, относительной новостройки, умело вписанной в окружающий архитектурный ансамбль. До комплексов зданий Силикон Докс здесь было рукой подать — видимо, Кэйли тоже предпочитала поселиться ближе к своей работе.

— Ты живёшь одна?

— Нет, милорд, мы снимаем квартиру вместе с подругой. Но она редко там бывает, потому что большей частью живёт у своего… приятеля. Вы поможете мне нести чемодан?

— Разумеется. Могу подождать снаружи, если хочешь.

— В этом нет необходимости, милорд Морни. Там не раскидано нижнее бельё, которое я забываю надеть.

Подколола, всё-таки.

В маленькой уютной квартире на пятом этаже действительно царил идеальный порядок. Если говорить о размерах площади, то вся квартира была размером с женскую территорию моего этажа.

Кажется, сейчас передо мной типичное жильё двух аккуратных умняшек — зубрилок… О событиях вчерашнего утра и предполагаемом нервном срыве свидетельствовали только куски картона, разбросанные на полу в гостиной, в окружении нескольких маркеров и тюбика с клеем. Кэйли снова порозовела, сгребая это всё в кучку и демонстративно выбрасывая в мусорный пакет.

Собиралась она долго. Впрочем, я не устанавливал никаких ограничений по времени, ибо никуда не торопился. Пришлось профильтровать часть её гардероба на предмет нелепых одёжек, избавившись от бесформенных, растянутых и, тем самым, дико «удобных». Противостояние длилось около получаса, но Кэйли всё же сдалась, когда я чётко дал понять, что не позволю носить подобное.

— Я могу забрать свой айтел и ноут-блок?

— Конечно. Я не стану ограничивать тебя в общении. Звони, куда хочешь. Что касается перемещений — вот здесь ты спрашиваешь позволения насчёт того, куда хочешь пойти: в салон красоты, к доктору или на встречу с подругой. О твоём местонахождении я буду знать благодаря имплантанту.

— Вряд ли я буду ездить из Корка на какие — то встречи, милорд… Тем более, что всё произошедшее вообще ставит крест на многих контактах. Кто — то не захочет общаться со мной, и с кем — то — я, из банального чувства неловкости.

Скрытый упрёк в этих словах не мог меня задеть.

— Тогда нужно думать над своими поступками, Кэйли.

Она молча вздохнула.

На лифте мы спустились вниз. Я уложил чемодан девушки в багажник и, открывая ей дверцу авто, неожиданно обнаружил, что пшеничные локоны опять собраны на резинку. Только предыдущая была тряпочная синяя, а эта, видите ли, из каких — то мохнатых пёстрых ниток, и тоже выглядит не ахти, похожа на экзотическую гусеницу. Ну, я же отвернулся на секунду, когда Кэйли успела её накрутить и сделать подростковый хвост?!

Хорошо, ты сама этого захотела.

Я нащупал пульт от браслетов в кармане джинсов, и руки девушки оказались заведёнными за спину, будучи сложенными параллельно друг другу чуть выше поясницы. Мохнатая гусеница была снята мной с волос Кэйли и метким броском выкинута в ближайшую урну, в десяти футах от машины.

— Ай, простите! Я рефлекторно! — Прокомментировала мисс Хьюз свои действия с гусеницей, но было поздно.

— Садись в машину. — Сказал я. — С рефлексами можно бороться. Ты останешься в браслетах до семи вечера.

— Но…

— Никаких «но». Да, для тебя это неудобно и унизительно. Но уродских резинок я больше не потерплю.

Да, придётся повозиться с ней. Не в первый раз. В конце концов, Кэйли будет такой, какой я хочу её видеть.

* * *

Эльфийский Административный центр в Корке — особо охраняемая территория, представляющая собой целый район со своей инфраструктурой. В здании эльфийского Департамента безопасности находятся несколько отделов и служб, и, как в любой эльфийской конторе, аппарат минимален, и никаких дублирующих должностей почти нет, каждый занимается своим делом. Разве что у меня есть заместитель, без этого никак. Под моим началом работает триста двадцать сотрудников, и я считаю всех — и кабинетных работников, и оперативных, и удалённых агентов, и службу охраны Эрика. О каждом я должен владеть максимум информации. Обслуживающий персонал не в счёт, но и его представителей я знаю в лицо и по имени.

Не смотря на то, что до Департамента ровно пять минут пешком, мне приходится ездить на работу на машине, хотя это и смешно. Могут «выдернуть» куда — нибудь в любое время.

А вот из — за Кэйли мы оба чуть не опоздали, потому что она собиралась… В общем, собиралась. Она не привыкла вставать раньше семи утра и тем более — одеваться так, чтобы соответствовать стилю эльфийского государственного учреждения. Ну, нет у нас лабораторных халатов, извините. А тут ещё и подкрашиваться пришлось, и укладывать волосы. Девушка долго нервничала и бегала кругами, всё с тем же выражением в глазах, обращённым ко мне: «Чтоб ты провалился!»

Тем не менее, результат того стоил. Сдержанного синего цвета, с неглубоким округлым вырезом, офисное платье выше колен, очень шло Кэйли, как и приталенный светло — песочный жакет. Классические «взрослые» вещи всё-таки обнаружились в её гардеробе, несмотря на глобальное пристрастие к худшему варианту «кэжуал».

Стоило ли говорить, что моё появление в Департаменте в обществе Кэйли произвело эффект разорвавшейся гранаты с дальним радиусом поражения. Причин было несколько. Первая: все уже были в курсе субботней истории с гадским розыгрышем своего начальника, и приготовились сдержанно хихикать по углам с многозначительными улыбками (это же Тёмные эльфы, чего вы хотели?!). Вторая: почти никому не пришло в голову, что я притащу задержанную (теперь уже осуждённую по статье) с собой, а не оставлю взаперти дома, как поступили бы многие. Третья причина: среди сотрудников очень мало особ женского пола (архив, отдел статистики и аналитики, отдел кадров, несколько секретарей), поэтому появление нового женского лица сразу привлекает всеобщее внимание.

И, само собой, это не все причины! В Департаменте нет чистокровных людей, кроме обслуживающего технического персонала. Две полукровки среди девушек, пятеро среди мужчин — и только. Это первый кадровый прецедент работы с полукровками, взяли нескольких особо отличившихся после колледжа три года назад, так что новички из кожи вон лезут, чтобы доказать свою полезность.

Вот почему на Кэйли смотрели во все глаза, хотя и маскируя внимание так, что поначалу она почти ничего не замечала. Её рабочее место, было, разумеется, в приёмной, рядом с моим кабинетом. Это место пустовало уже больше недели, потому что предыдущая секретарь, как я говорил, ушла сидеть с ребёнком, а её обязанности легли на второго секретаря, работающую с моим заместителем, Файноном. Теперь девочка будет прыгать от радости, потому что всю предыдущую неделю не поднимала головы от сетевого блока и гор документации, бумажной и цифровой.

— И что я должна делать, милорд? — Кисло спросила Кэйли. — Я не представляю, чем занимается секретарь.

Я вкратце пояснил, что ждёт её на исправительных работах: фильтрация посетителей, формирование и отслеживание графика моих деловых встреч и заседаний, просмотр корреспонденции, работа с документами…

— У меня мозги покроются пылью! — Пожаловалась девушка.

— Только не в ближайшее время, детка. В ближайшее время они, скорее, заскрипят или даже закипят, пока ты со всем разберёшься…

Она недоверчиво усмехнулась, но к одиннадцати утра уже поняла, что я сказал правду. Работы было реально много, и к её выполнению надо было приспособиться. Дело в том, что чистокровные эльфы, как правило, врождённые амбидекстры.

Моя прежняя секретарь была эльфийка. Клавиатура для сетевого блока, приспособленного только для эльфа, раздельная для правой и левой руки, зеркальная. Работа может идти в двух окнах одновременно, причём в каждом набирается свой, разный, текст. Среди людей тоже есть амбидекстры, врождённые или тренированные, но их не так много, и Кэйли Хьюз — не из их числа. Клавиатуру ей пришлось заменить на привычную, человеческую.

К тому же, у меня резко увеличилось количество посетителей под разными предлогами. Я вас уверяю, цель была одна — посмотреть на моё приобретение.

Первым успел мой зам, милорд Файнон Миенфильд. Когда вы стоите на одной ступени социальной лестницы с ближайшим дублёром ваших обязанностей, это существенно упрощает не только само общение, но и процесс руководства Департаментом. Когда люди говорят: «я знаю такого — то двести лет», это подразумевает — «знаю давно». Я действительно знаю Файнона почти двести лет, как и многих других старых сотрудников Департамента.

— Морни, — начал он, когда мы обменялись рукопожатием, — это что-то. Очаровательная малышка. Кажется, года два никто не вспоминал про Старое право?

— Представь себе, я вспомнил. — Сварливо заметил я. — Андархейн поспособствовал. Или это не его идея с розыгрышем ко дню рождения?!

Файнону почудилась угроза в моём голосе, потому что он тут же сменил тему разговора в попытке избежать возмездия. Небось, знал… Сейчас уже не выявить всю группу зачинщиков, разве что сами проболтаются под виски вечером в пятницу.

— Я хочу уточнить по поводу этой девушки… Как её зовут?

— Кэйли.

— Угу, прелестное имя. У неё ведь нет допуска на гриф «секретно»?

— Конечно, нет, и быть не может. Она в статусе осуждённой на исправительных работах.

Уголок рта моего собеседника непроизвольно дёрнулся, и я понял, что сцену с почётной грамотой Файнон видел всю. Смешно ему!..

— Да — да, конечно… И как быть с такими документами?

— У твоей помощницы допуск есть. Пусть установит сетевой фильтр, вот и всё.

— Она будет не в восторге.

— В любом случае, это лучше, чем тянуть полную работу за двоих.

Бесспорно, это так. На вакансию секретаря в эльфийских Департаментах очередь не стоит, потому что возни много, работа порой нервная, начальство имеет обыкновение иногда высказываться в духе «прочистить» и прочее, а зарплата не слишком высокая. Файнон это прекрасно знает, но ему же надо было прийти с утра потрепаться и лично оценить выбор главы Департамента!.. Так ведь он не один, будут и другие в течение дня…

Я не ошибся, и визитёры, по делу и без дела, тянулись нескончаемым потоком. Ничего, успокоятся к концу недели, и перестанут смущать мою игрушку. На ланч я ушёл с ней в кафе подальше от Департамента.

Во второй половине дня, когда страсти несколько улеглись, мне позвонила аналитик (толковая барышня, хотя только недавно закончила колледж).

— Милорд Эльдендааль, — поздоровалась она, — если вы сейчас ничем не заняты, откройте внутреннюю почту, и посмотрите один документ.

Аналитики «мониторят» разные вещи и явления. Постороннему лицу может показаться, что порой они не имеют отношения к вопросам безопасности, но это впечатление поверхностное.

Девушка ждала, пока я открою и просмотрю документ. Передо мной была статистика самоубийств среди мужчин — дроу за последние полгода.

— Я получила это из Департамента здравоохранения, милорд. Цифры по Ирландии сильно выросли по сравнению с аналогичным периодом прошлого года…

Я бы сказал, не выросли, а прыгнули. В прошлом году — одна неудачная (по медицинской терминологии, «незавершённая») попытка, а в этом году — двадцать четыре, и все удачные, насколько бы цинично это не звучало. За шесть месяцев?!

— Корреляция с данными Министерства здравоохранения есть?

Государственные структуры людей — Министерства, эльфийские — Департаменты, Управления (но они имеют неофициальный приоритет в управлении любым государством на Земле).

— Никакой. У людей всё в типичных средних цифрах, без скачков. Но посмотрите же на данные, милорд… Почти на треть — представители знатных семей.

Вот это точно уже было странно, без преувеличения. Возраст самоубийц очень разный: от родившихся на Небиру, до появившихся на свет на Земле, но никого среди них — моложе ста лет. Что заставило этих эльфов свести счёты с жизнью?!

— Спасибо, Ингрид. — Поблагодарил я. — Подними, по возможности, данные по смертности мужчин — дроу вообще. Несчастные случаи, аварии, дуэли… Работа не срочная, до конца месяца, во всяком случае.

— Да, милорд.

Я задумался. Надо послать это кое-кому, а именно, Лиаму.

Я сделал так же, как Ингрид — набрал его номер, а документ скинул по почте.

У Андархейна был острожный голос, как будто он ступал по очень тонкому льду.

— Слушай, Морни, если ты насчёт того, чтобы непременно стреляться после розыгрыша с грамотой, — с вздохом произнёс глава Департамента внутренних дел, — то давай повременим, а? Дел по самые… гланды… К тому же, ты вообще должен сказать мне «спасибо», ведь ты же забрал себе девушку, притом, очень симпатичную?..

— «Спасибо», — передразнил я. — А сколько теперь будут обсуждать эту злосчастную почётную грамоту?.. Ты удалил скриншот, я надеюсь?! А запись с камер?!

— Удалил, удалил. — Примирительно сказал Лиам. — Но согласись, получилось круто, даже если у тебя сейчас руки чешутся меня подстрелить?..

— Уже не чешутся, живи себе спокойно. Если какие — нибудь правозащитники будут вякать в светло — эльфийской прессе, я натравлю их на тебя… Глянь файл, который только пришёл.

Недолгая пауза.

— И что?.. — Теперь голос Андархейма был полон искреннего недоумения.

— Ничего не кажется странным?

— Слушай, если я ещё буду думать над поступками умалишённых, я сам таким стану.

— Никто из них не был клиентом психиатра, и внешних поводов для самоубийства не имел.

— То — то и оно, что «внешних». А внутри это полные психи — лишать себя жизни, которая теперь и так конечна! Ты со мной не согласен?

Я помолчал. Что — то в этом есть, но надо бы дождаться результата поисков Ингрид…

— Всё равно. Прими на заметку.

Раздался вздох обречённого.

— Приму. Ты стал такой подозрительный с возрастом, Эльдендааль…

Ага, еще одна шуточка. Я сухо напомнил Лиаму про возможность «подстрелить» его при случае и попрощался, переключив внимание на другие, насущные, дела.

Если бы я сразу дал себе труд вплотную задуматься над странными цифрами самоубийств, многие последующие события, наверное, пошли бы по иному сценарию.

 

Глава 4. Сёрфинг, массаж, а также чёрно-белое недоразумение

Прошло около трёх недель, июль был в разгаре. За это время Кэйли немного освоилась, привыкая к моему обществу и к работе в роли секретаря. Думаю, непосвящённым со стороны мы могли казаться обычной парой, когда уезжали утром вместе в офис и возвращались домой вечером.

Я никогда не повышал на неё голос, не пытался вторгаться в её личное пространство (не считая «случайных», строго дозированных прикосновений), оказывал мелкие знаки внимания — как это было бы в том случае, если бы я начал ухаживать за обычной девушкой, не относящейся к категории задержанных за несанкционированный протест. В то же время я чётко давал ей понять, что она находится под полным контролем и пользуется весьма ограниченной свободой — только той, которую я согласен предоставить.

Характеристика, присланная работодателями Кэйли Хьюз, указывала на то, что девушка является очень хорошим специалистом в области молекулярной биологии. За три года она добилась в личном научном и карьерном росте того, на что другим требовался добрый десяток лет и более. Она также пыталась «искать себя» в смежных и даже удалённых областях знаний, что уже не слишком нравилось работодателям, рассчитывающим на максимальную концентрацию усилий сотрудников в одной узкой сфере.

Кэйли была достаточно амбициозной, целеустремлённой до самопожертвования (могла остаться на работе до позднего вечера, проводя какой — нибудь лабораторный опыт), не склонной к конформизму, и привыкшей отстаивать своё мнение, далеко не всегда считаясь с мнениями коллег.

Прежде чем устроить свой нервный срыв, накануне вечером она серьёзно разругалась с руководством.

Да, эти аспекты характеристики вполне совпадали с моим первым впечатлением и личными наблюдениями. Все составляющие психологического профиля проявлялись даже в бытовых мелочах. Девочка могла вспылить из — за какой — то ерунды, ничего особо не значащей, и не любила признавать себя неправой в чём — либо. Первые несколько дней Кэйли пришлось нелегко, поскольку нужно было разобраться в потоке документации, которая, естественно, в подавляющем большинстве случаев приходила на эльфийском языке. Я был прав с самого начала, когда предположил, что она сможет адаптироваться к новым условиям работы.

Были и другие полезные штрихи, обнаруженные мной самим: Кэйли хорошо воспитана, обладает тонким чувством юмора, вполне разделяет моё пристрастие к азиатской еде, насыщенной разнообразными вкусами, и к жёсткой рок — музыке. Ей нравилось вечерами подолгу смотреть на закат из панорамных окон и даже делать наброски рисунков в блокноте. Вообще же максимум из оставшегося свободного времени мисс Хьюз посвящала какой — то своей научной работе, просиживая часы за портативным ноут-блоком.

Вместе с личным делом мисс Хьюз я получил её медицинскую карту с результатами последнего обследования, буквально недельной давности. Девушка полностью здорова, включая отсутствие каких — либо инфекций, передающихся половым путём. О себе я могу сказать, что также полностью здоров, так что о презервативе можно не задумываться. Беременность игрушки в мои планы не входит, но и здесь беспокоиться не придётся: у неё стоит овоблок, до конца рабочего контракта.

Политика предприятий, находящихся под эльфийским управлением, регламентирует и отношение к деторождению, как для эльфов, так и для людей: «Дети — только в браке». Своевременная контрацепция — это не право, это обязанность, потому что к абортам эльфы относятся крайне отрицательно. Крупные компании включают этот пункт в контракт, и если речь идёт о действительно ценной сотруднице, то вопрос дорогостоящей безопасной нано-контрацепции решается самим предприятием или его подразделением. Пресловутый «овоблок», блокатор овуляции, предназначен как раз для этого. Замечательно.

Кэйли действительно ни с кем не общалась, ограничивая свои перемещения по Корку парой магазинов и салоном красоты. Один раз я слышал, как она тихонько жаловалась кому — то в айтел, видимо, той самой подруге, с которой делила квартиру: «Представляешь, целый год… я даже подумать не могла…». Она задала мне вопрос относительно того, сообщает ли ОАН о задержании и заключении родственникам и, получив отрицательный ответ, успокоилась.

Сразу после её задержания в местных СМИ, конечно, были выложены или напечатаны соответствующие заметки, но в них сообщалось только об аресте возмутительницы спокойствия, а вот дальнейшая судьба мисс Хьюз нигде не фигурировала, — по вполне понятным причинам. ОАН не делится с прессой подобными данными.

Уведомление об увольнении с прежней работы девушка тоже получила. Забавно, что она не поленилась его распечатать и как бы ненароком оставить на краешке своего рабочего стола — так, чтоб я мог заметить. Видимо, в качестве упрёка мне. Естественно, на меня это демонстративное поведение не подействовало никак. Я мельком глянул на документ и прочёл формулировку: «до вынесения окончательного вердикта ОАН». Ого! Кэйли действительно ценят, потому как подобная обтекаемая фраза означала, что её могут принять обратно, если будет положительная характеристика.

Проследив направление моего взгляда, мисс Хьюз вздохнула:

— Не уверена, что я туда вернусь. Слишком много будет пересудов, сплетен за спиной и вообще…

Я бы мог догадаться, что определённая гордыня ей точно не позволит прийти на прежнее место.

— Сейчас ты можешь рассказать, зачем вообще устроила свою акцию у «Grаdаm»?

— Да. — Ответила Кэйли, помедлив. — Компания, где я работаю… работала… в составе «Grаdаm». Они «спустили» тему для нашей лаборатории, я её прорабатывала целый год, и надеялась, что… это не останется незамеченным. Результат получен, меня очень хорошо премировали, но не поставили на заведование лабораторией… Это место отдали… Неважно, кому отдали. Да, он тоже работал над темой. А моё начальство сказало, что вопрос не в том, что мы оба работали в равной степени, а в том, что Устав компании «Медика» написан эльфами, и там чётко сказано насчёт половой принадлежности руководящего состава. Я… перенервничала. Вот и всё.

Да, раз уж «Медика» в составе эльфийской корпорации, всё верно.

— Но ты же знала об этом заранее, когда устраивалась на работу? — Задал я вполне резонный вопрос.

— Знала. Но всё равно это дискриминация! По половому признаку!!!

Я мог бы напомнить ей, что в таких крупных компаниях рабочий день для женщины, например, на час короче мужского плюс дополнительный выходной раз в месяц, но заметил, что тема беседы неприятна девушке, не смотря на внешнее спокойствие и даже равнодушие, с которым она рассказывала о своём «нервном срыве». Я даже не буду спрашивать, кто такой он. Всё и так понятно. То, что за словами Кэйли нет никаких скрытых нежных чувств к «бывшему», — для меня очевидно. Так что в этом плане моя совесть чиста. С другой стороны, у меня всё же было некоторое ощущение, что мисс Хьюз искренна не до конца, и нечто осталось за кадром: то ли какая-то обида, то ли что ещё.

Наверное, дней семь она продолжала по ночам упорно подпирать дверь своей спальни стулом, как будто всерьёз полагая, что сей предмет мебели может служить для меня препятствием. Затем привыкла, что не стоит опасаться насилия, и перестала. Мало того: я замечал её мимолётные взгляды и жесты, свидетельствующие о растущем физическом интересе ко мне.

Что же касается самого меня, то… Мне было весьма непросто находиться рядом с красивой девушкой, практически на расстоянии вытянутой руки, созерцать её стройную грациозную фигурку, чувствовать тонкий аромат её кожи, оттенённый нотами горьковато — пряных духов, и слышать биение сердца. Представили, что так день за днём?.. Но я обещал её не трогать, несмотря на «виды», и я не трогал, а она не давала мне повода для преодоления невидимой черты, проведённой мной самим — в плане наказаний за неподобающее поведение. Наказание, как ни странно, «поставило бы на место» её мозги и серьёзно сократило бы между нами дистанцию, но случая пока не представилось.

После приключения с резинкой для волос Кэйли вела себя очень осмотрительно. Она запомнила, что ей пришлось провести несколько часов в унизительном состоянии крайней уязвимости, будучи в застёгнутых эльфийских браслетах. Никаких мохнатых и тряпочных резинок я больше не видел, а поведение девушки по отношению ко мне было фактически безупречным, без намёка на дерзость, но…

Сбой всё же произошёл — вечером в пятницу, во второй половине довольно утомительного дня.

В характеристике Кэйли был указан ещё один аспект — внезапная рассеянность, проявляемая ей в силу увлечённости какими — то важными для неё, и не очевидными для окружающих, вещами.

Отвлекаясь на свой ноут-блок, который она именно в этот день зачем — то притащила с собой в Департамент, мисс Хьюз пропустила ожидаемое мной важное письмо из регионального отделения во Франции. Мало того, что пропустила, так еще и удалила, как спам… Обнаружив оплошность, она вместо уместных слов извинения (инцидент был бы исчерпан), сочла нужным огрызнуться очень и очень недовольным тоном:

— Стоило вам так волноваться! Ничего же не случилось! Я вообще не просила делать меня подневольным секретарём!

Разумеется, я не держу на работе хлыст для конкура. А пора.

— Зайди ко мне в кабинет, Кэйли.

Она запоздало осознала, что дала маху, сейчас явно что-то произойдёт, и прикусила нижнюю губку, но извиниться даже не подумала.

В кабинете я показал на стену напротив своего письменного стола.

— Видишь эту картину, Кэйли?

— Д-да, — сказала она, невольно обернувшись и бросив беглый взгляд на световое панно, изображавшее идеальный баррель мощной волны, образующий «трубу».

— Пожалуй, я сниму её. На ближайший час.

Я действительно убрал картину. Кажется, она висела не слишком высоко, тем более, Кэйли на каблуках…

— Сними жакет. И ещё одна просьба — расстегни блузку. Три верхних пуговицы будет вполне достаточно.

— Что?! Милорд, я не понимаю вас…

— Понимать необязательно. На этот час я бы хотел видеть тебя украшением стены — вместо картины. Идея отнюдь не нова, и придумана не мной, но почему бы не внести свежую деталь в офисный интерьер?

Я ждал нового взрыва возмущения, — именно ждал, и даже надеялся на него, но ошибся. Покрасневшая до корней волос Кэйли молча сделала то, что я просил — так, что из выреза показались кремовые кружева бюстгальтера.

— Подойти к стене и подними руки.

Тут же не один гвоздь для картины, тут два металлических крепления, к которым отлично магнитились bráisléid.

Когда руки скандалистки оказались зафиксированными на стене, я подправил украшение так, как считал нужным: вынул шпильки из причёски мисс Хьюз, распустив волосы по плечам, и слегка раздвинул вырез блузки. Прекрасно. Кэйли пару раз дёрнулась в ответ на мои прикосновения, но возмущения никак не выразила. Я пристально наблюдал за её реакцией и не заметил ни малейших признаков страха в глазах. Раздражение. Негодование. Всё тот же вызов, граничащий с едва заметным возбуждением. Прекрасно.

— Тú аg féаchаint iоntаch. — Заметил я и вернулся к прерванным делам.

Девушка поджала губки и не произнесла ни слова. Хм, возмущаться дальше не хотим?..

Причина молчаливой покорности Кэйли стала ясна сразу, как только я отключил браслеты и позволил ей отойти от стены — ровно через час, как и обещал.

— Милорд Морни… — неуверенно заговорила она, застёгивая блузку дрожащими пальцами, — простите за то письмо и… мне очень нужно в Шотландию, через десять дней… всего на три — четыре дня, без визы…

— Для чего?

— Я каждый год приезжаю на день рождения к бабушке, она живёт в Инверари. Ей исполняется сто один год этим летом… Я… Я сделаю всё, что угодно…

— Всё — всё? — Переспросил я, придавая голосу заинтересованность.

Уж не знаю, какие такие эротические ужасы вообразила себе Кэйли Хьюз, потому что крепко зажмурилась и повторила с решимостью на грани отчаяния:

— Всё — всё!

Я задумался. Опрометчивым обещанием «сделать всё, что угодно», легко воспользоваться, но это будет всего лишь версией принуждения к сексу. Исключено, Кэйли совсем к этому не готова, хотя я сам был бы не против… Пусть съездит, сменит обстановку. Сбежать с имплантантом слежения в плазме крови невозможно. Придётся сделать для неё электронный пропуск с разрешением на временный выезд, иначе ни один сканер на таможне в порту не выпустит.

— Ну, если всё — всё… Тогда приготовь себе купальник и солнцезащитный крем. Завтра мы поедем на побережье.

На самом деле ещё вчера я разговаривал с Эриком, который предложил мне съездить на сёрфинг в ближайшую субботу. Он собирался взять с собой Пэнти (которая пыталась учиться кататься на сёрфе), и я заранее предупредил его, что тоже буду не один.

Субботнее летнее утро опять баловало стабильно тёплой погодой, хотя, конечно, измениться ситуация могла в любой момент. Видя, что я готовлю доску для сёрфинга, Кэйли покачала головой.

— Никогда не пробовала.

— Это можно сделать сегодня, если хочешь. По дороге заедем и купим тебе гидрокостюм.

— Нет, милорд, это исключено! Я не умею плавать…

— Что?!

Я оторвался от процедуры покрытия доски воском и уставился на девушку с искренним недоумением.

— Как можно не уметь плавать, живя в стране, омываемой морем?!

— Можно, милорд. Я боюсь воды, поэтому только зайду ножки намочить.

Ну, это мы еще посмотрим… Не уметь плавать в её возрасте?!

— Мы заедем за гидрокостюмом, хочешь ты этого или нет. Поучишься в нём плавать, в конце концов, он поможет держаться на воде.

Она нахмурилась и приготовилась отстаивать своё право на сухопутное существование, потом, похоже, вспомнила про поездку к бабушке через две недели, и предусмотрительно умолкла.

Выбор гидрокостюма для Кэйли не занял много времени: продавец спортивного магазина прекрасно знала своё дело. Кэйли пыхтела за шторкой в примерочной недолго, и по завершении процесса я мог убедиться, как восхитительно обтягивает её тело идеально севший костюм.

Путь предстоял недолгий: графство Уотерфорд на Атлантическом побережье, на западе граничит с графством Корк. Это место ирландцы не зря именуют «солнечным юго-востоком», здесь самое жаркое лето, насколько может быть применима к слову «жаркий» дневная температура в двадцать три градуса в июле. Вода… А что — «вода»? Целых восемнадцать градусов, между прочим. Если вы проедете мимо городка Трамор, то, через несколько минут, доберётесь до малоизвестного и малолюдного спота с отличными, постоянными полыми волнами. Тут вам и правые, и левые волны — на любой вкус и уровень подготовки, но максимальный кайф можно получить именно от левосторонней волны, которая сходит с рифа.

Если бы мы были вдвоём с Эриком, то рванули бы на остров Крэб в графстве Клэр. Свеллы там частые и мощные, что обеспечит вам громадные волны — в полной мере. Несмотря на острый и опасный риф вдоль всего дна, именно там можно поймать максимально высокую волну, что бы с её гребня полюбоваться нереально волшебным видом на утёсы Мохер… Естественно, Пэнти там нечего делать — она только недавно встала на доску. Выбранный сегодня кусочек берега был идеален для лонгборда, к которому Эрик и пытался приучить жену.

— Супружеская пара, с которой мы проведём этот день, не совсем обычна. — Предупредил я Кэйли. — Эрик Эльдендааль — Владыка Тёмных эльфов. Существует определённый этикет. Ни в коем случае не заговариваешь с ним первой, не смотришь в упор. Не забываешь прибавлять «милорд», это обязательно.

Надо, кстати, отдать справедливость Пэнти — в присутствии любых третьих лиц она обращается к Эрику на «вы», не забывая также про «милорда».

Голубые глаза широко раскрылись от удивления. Затем я услышал то, что откровенно меня рассмешило:

— А нажаловаться ему на вас не получится?

— На беспредел и произвол?.. Самому Владыке Тёмных не получится, Кэйли. Впрочем, для подобных жалоб сгодится его жена.

Девушка поджала губы, увидев, что я развеселился.

— В прошлом году я читала в газетах… Это правда, что милорд Эльдендааль женат на обычной девушке, не на эльфийке?..

«На рыжей шельме с криминальными наклонностями», — мысленно поправил я, но вслух, естественно, сказал:

— Да. Миледи Пантисилея. Она твоя ровесница, тебе будет интересно с ней пообщаться. Она, кстати, плавать умеет. Тебе тоже не будет лишним поучиться. Можешь начинать мазать нос кремом, мы уже подъезжаем.

Собственно, за час езды погода успела смениться дважды, и какое — то время актуальность солнцезащитного крема была под сомнением, поскольку полил дождь. Но теперь небо снова было чистым, без единого облачка, и солнцу было некуда прятаться.

Эрик и Пэнти уже были на месте, успев переодеться. Поодаль стояла одна «Валькирия» охраны, а более — вокруг ни души. Место не раскрученное, поэтому большей частью — пустынное. Однако сегодня здесь были редкие пятиметровые волны, и для Пэнти это означало, что со своей тяжеленной и длинной доской она будет сидеть на берегу или, пользуясь выражением Кэйли, сможет слегка «намочить ножки». Тут есть участок пляжа, мелкая лагуна между двумя обломками скал — как раз для подобных действий.

В глубине души я был рад этим волнам, поскольку катание на пологой метровой волне без труб и возможностей делать трюки — скучища.

Итак, я представил Эрику свою спутницу. Надо было видеть выражение мордашки миледи Пантисилеи, когда она заметила на руках Кэйли браслеты! Коктейль из возмущения, досады и женской солидарности. Что бы это значило?.. А очень просто. Я так думаю, что она уже знакома с данным устройством на личном опыте. Видимо, чем — то допекла Эрика так, что тот не выдержал. Хм, браслеты наномеханические, она должна уметь снимать их самостоятельно….

Если только Эрик не заказал Двэйну обработку устройства с помощью одной шустрой элементарной частицы — фермиона Майораны. Далеко не все наномеханики могут распознать голос этой частицы, мелодия которой включает восемь нот, а не семь, как у всех.

Пэнти слышит восьмую ноту, но не может распознать и воспроизвести мелодию таких вот девайсов. Они ей не подчиняются без особых отмычек, для изготовления которых нужно специальное оборудование. Представляю, какой был для неё сюрприз и, судя по недовольному личику, Эрик показал ей все возможности эльфийских браслетов. Давно пора.

Теперь она перевела взгляд на меня, градус возмущения в серых глазах достиг точки кипения, сделала какие — то выводы не в мою пользу, и ядовито прищурилась. Ну, всё, теперь у неё запущен рефлекс защитницы угнетённых, к каковым пра — праправнучка террориста Муна уже приписала Кэйли Хьюз. Пусть девочки пощебечут вдвоём, в конце концов.

Я быстро переоделся и снял с верхнего багажника сёрф. Не мог не заметить взгляд Кэйли, брошенный из — под длинных ресниц и оценивающий мою фигуру. Девушка тут же отвернулась, но во взгляде опять мелькнул отчётливый женский интерес. Это далеко не первый подобный взгляд, который она бросала в мою сторону, думая, что я не замечаю. Смысл её взгляда легко читаем: «Почему бы и нет?». Можно поставить себе очередной маленький плюсик. Пройдёт совсем немного времени, и Кэйли сама сдастся.

— Пойдём, Кэйли! — Громко заявила миледи Пантисилея. — Я покажу тебе место, где хотела бы в будущее видеть свою гостиницу для пожилых эльфов, занимающихся сёрфингом… Вам, милорд Морни, скидка на проживание там не светит!

— Конечно, куда уж мне! Я думаю, мне вообще проживание там не светит, даже при наличии свободных номеров…

Ответ рыжей оторвы потонул в шуме оффшора, создающего роскошную серию волн, и времени терять не стоило.

— Ты не жалеешь о своём решении? — Кивнул я в сторону берега, когда мы с Эриком уже были в воде.

— Нисколько. Ты был прав, с ней не соскучишься. Более того, я уверен: если твои браслеты не закодированы фермионом, то уже сейчас Пэнти предлагает этой миловидной блондинке их снять… А ты, я смотрю, решил воспользоваться Старым правом? Я уже слышал минимум три версии истории с девушкой. Практически анекдот…

— Ещё услышишь с десяток. Так получилось. — Пожал я плечами. — Кое у кого до сих пор хватает ума на розыгрыши. Я имею в виду Андархейна. Должен же я был остаться хоть в каком — то плюсе?..

— «Плюс» вполне достойный.

Хватит разговоров, волны ждут.

Со стоны всё выглядит просто: гребёшь на доске к лайн-апу, ловишь волну, резко вспрыгиваешь на доску, разгоняешься до определённой скорости и… скатываешься с волны, будто с горки, используя при этом энергию и массу несущейся к берегу воды.

Кстати, именно гребля к этой заветной точке под названием «лайн-ап» может быть изнурительна для новичков, в частности — хрупких девушек вроде Пэнти.

Рифовые волны не простят небрежного к себе отношения, но именно они — само совершенство, позволяющее испытать весь спектр кайфа от процесса…

Часа через два, по возвращении на берег выяснилось, что под давлением настырной Пэнти, Кэйли всё же переоделась в гидрокостюм и плещется на мелководье, пытаясь изобразить какие — то плавательные движения. Что ж, она не повелась на заманчивое предложение рыжей оторвы, браслеты на месте. Очень умно с её стороны.

Девушки хихикали, брызгались водой и абсолютно не испытывали дискомфорта от отсутствия мужского общества.

— Кэйли, — подошёл я, наблюдая, за мисс Хьюз, — так ты не научишься никогда. Сперва надо просто удержаться на воде без усилий. Ты сейчас в гидрокостюме, а он добавляет плавучести. Воспользуйся этим.

Она была сейчас очень красива — с ярко — голубыми глазами на порозовевшем от солнца и ветра лице, с тонкими струями золотистых волос, намокших в морской воде.

— Подыши спокойно. Так… теперь набери в лёгкие больше воздуха, опускай лицо в воду… ложись вниз лицом и расслабляйся. Не выдыхай, и попытайся удержаться в неизменном положении, сколько сможешь.

— Вниз лицом?!

— Ну да. Ты убедишься, насколько просто даётся такое упражнение. Помнишь, ты обещала делать всё, что угодно, если хочешь поехать в Шотландию.

— Хорошо… я… попробую, милорд.

Очевидно, что, приняв решение, Кэйли пыталась довести задуманное до конца. «Звёздочка» на воде получилась у неё раза с седьмого, но всё же получилась. Что касается движений конечностями, то тут дело шло не так гладко. Девушка досадовала на саму себя и, похоже, увлеклась настолько, что перестала вздрагивать в ответ на мою поддержку на воде. Думаю, она научится плавать. Удивительно, что родители не озаботились этим, пока Кэйли была девочкой.

— Неужели ты никогда не занималась? А как же школа, там ведь уроки физкультуры?..

— Я… чуть не утонула в бассейне, в пятом классе. С тех пор — всё. Родители хорошо знают, что со мной бесполезно спорить, поэтому оставили меня в покое.

Да уж… Значит, она с самого детства была бескомпромиссной. Я подберу к тебе ключик, девочка, можешь не сомневаться.

Пора уезжать, у Эрика еще назначены две встречи на сегодня. Прощаясь с Кэйли, Пэнти дала ей свой номер:

— Звони в любое время, если захочешь поболтать!

Опять — таки, выражение её лица красноречиво говорило: «…а особенно, если этот тип тебя затиранит!». Под «типом», конечно, подразумевался я.

На обратном пути мы заехали в уютное кафе, где оба набросились на еду после нескольких часов, проведённых на свежем воздухе. В машине Кэйли задремала, и я не сразу заметил, что с ней что-то не так. Уже в Корке, в паркинге высотки, я понял — дело неладно. Девушка едва не упала, выходя из «Валькирии», я успел её подхватить и буквально занёс в лифт. Без малейшего намёка на заигрывание потрогал губами лоб и ощутил жар. Кэйли даже не попыталась меня оттолкнуть, внезапно ослабев и еле передвигая ноги… Так, за доской и нашими вещами я спущусь позже.

Медицина, как эльфийская, так и человеческая, шагнула очень далеко за последние двести лет. Вы вряд ли услышите о наследственных болезнях, тяжёлых психических расстройствах, особо опасных инфекциях или даже банальном кариесе, потому что всё это можно взять под контроль и предотвратить. Для людей давно является нормой активное долголетие, продолжительностью до ста тридцати — ста сорока лет, но…

Но есть одна пакость, которая слишком быстро адаптируется к любым способам воздействия и до сих пор остаётся неподвластной никому: вирусы, вызывающие респираторные заболевания — сиречь, ту самую «простуду». Эти мелкие гадёныши хитрее любых медицинских технологий и, как и тысячи лет назад, отравляют всем жизнь чиханьем и опухшим носом во время насморка — и эльфам, и людям.

Судя по лихорадочному румянцу, высокой температуре и дыханию, сопровождающемуся явным хрипом в лёгких, у Кэйли такая вот вирусная инфекция… Только с очень бурным началом. Моя игрушка заболела. И если с дозой успокоительного средства для человека я могу определиться сам, то в более сложных ситуациях лучше обратиться к специалисту.

Какого врача вызывать, человека или эльфа? Разумеется, эльфа. Лучшие врачи получаются из дроу, и знаете, почему? Когда — то у нас была слава непревзойдённых отравителей: до того, как эта энергия была направлена в мирное русло фармакологии. А потому, дроу знают о лекарствах всё, и, естественно, очень многое — о тех объектах, для которых эти лекарства нужны: об организмах эльфов и людей. Я знаю, что даже некоторые человеческие мамаши таскают своих детишек именно к врачам — дроу (правда, одинокие мамаши — по причине желания «строить глазки» эльфу).

Девушка плохо соображала из — за высокой температуры и совершенно не сопротивлялась от слабости, когда я раздевал её и укладывал в постель. Как можно так легко простудиться, проведя некоторое время у воды на солнышке?!

Врач приехал быстро, и очень вежливо, но твёрдо попросил меня удалиться из комнаты Кэйли, желая спокойно обследовать пациентку наедине. На это ушло не более получаса.

— Скажите, милорд, — спросил врач, выходя из комнаты и тихонько прикрывая за собой дверь, — я правильно понимаю, что девушка находится здесь не добровольно?.. Я видел ваши браслеты.

— Да, абсолютно правильно понимаете.

— У вас прекрасный выбор, милорд… Но реакция на стресс у всех разная, в том числе такая, иногда запаздывающая. И ещё один вопрос: ей ставили имплантант слежения?

Я ответил утвердительно.

— Ну, тогда всё понятно… Какой у неё имплантант, человеческий или эльфийский?

— Человеческий, конечно.

— Вот вам и диссонанс, милорд. Такие имплантанты снижают защитные свойства иммунной системы на какое — то время, чтобы организм мог спокойно к ним приспособиться. А если имплантант не очень подходит, реакция острее. Небольшого переохлаждения оказалось достаточно, как видите.

Врач показал мне экран гемосканера, универсального прибора для диагностики. Достаточно несколько капель крови, чтобы многое узнать о пациенте.

— Есть эльфийские гены Светлых, хоть и первой волны после Сопряжения, сильно разбавленные, но чисто человеческий имплантант подействовал, как иммунодепрессант. Если бы не было никаких внешних контактов, не было бы и никаких проблем… Она где-то «поймала» вирус, и организм не справился. Ей нужно отлежаться несколько дней в спокойной обстановке. Я сделал инъекцию противовирусного средства и иммуномодулятора, этого достаточно. Утром ей будет намного лучше. И… один совет, милорд. Помягче с девушкой.

Я, естественно, кивнул. Врачу, конечно, виднее, но — куда уж мягче, в самом деле?!

Кэйли спала, свернувшись под одеялом. Судя по всему, жар снизился, и теперь она начала мёрзнуть. Хм, реакция на стресс… Чувствительная особа с эльфийскими генами… Ну, мёрзнуть я ей точно больше не позволю. Живая игрушка — та же домашняя зверушка. Завёл — должен заботиться.

Обычно я сплю нагишом, но не сегодня. Я откопал в шкафу пижамные штаны и футболку, переоделся и осторожно устроился рядом, обняв свою игрушку рукой за талию. Вскоре она расслабилась, задышала ровно и прижалась ко мне спиной. Я даже не заметил, как уснул.

А проспал я, между прочим, до восьми утра, что было величайшей редкостью. Обычно для такого мне нужно провести в жёстком режиме без нормального сна дня три — четыре… Кэйли сонно заёрзала и тут же замерла, поняв, что находится в постели не одна. Я как раз вовремя успел отодвинуться на достаточное расстояние, чтобы она не смогла ощутить мою эрекцию. Теперь бы ещё незаметно уйти…

Резко повернувшись ко мне, девушка с неожиданной силой натянула на себя едва ли не всё одеяло, завернувшись в него, как гусеница в кокон, потом потёрла кулачками глаза, чтобы убедиться, что эльф в её постели не является галлюцинацией.

Забавное зрелище.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил я.

— А что вы тут делаете, милорд? — Прозвучал вопрос — ответ в духе дроу.

Голос у неё слегка охрипший.

— Работал твоей грелкой со вчерашнего вечера.

— Да, я помню… было холодно… кажется, со мной разговаривал врач, если не приснилось…

— Не приснилось. Пока что у тебя постельный режим, неделю посидишь дома. Если что-то будет нужно — все просьбы к домработнице, которая обслуживает мой этаж. Вы еще не общались, так что тебе представится случай: познакомиться. Напомню, что её зовут Брэйт. Так что насчёт самочувствия?

— Горло болит. — Поморщилась девушка и, покраснев, добавила. — Мне нужно в… ванную.

— Если хочешь, могу отнести.

— Нет!!! — Она сообразила, что лежит голая под одеялом. — Я вам признательна за заботу, милорд, но не могли бы вы выйти?..

— Конечно.

Проявления ненавязчивой заботы всегда располагают к себе, и я точно знаю, какую еще выгоду можно извлечь из простуды Кэйли.

Где — то у меня было массажное сандаловое масло…

— Это зачем? — С подозрением спросила Кэйли, когда вечером я зашёл к ней и скомандовал высунуть ножки из — под одеяла.

— Врачебное назначение. Массаж ног активизирует иммунные точки.

— Вы уверены, милорд?

— Абсолютно.

Иногда можно и не договаривать всей правды. Врач сказал «помягче», и интерпретировать это слово я могу как угодно. К тому же, массаж будет не то, что бы лечебный, и точки там задействованы совсем другие…

Я сел на стул рядом с кроватью, налил в ладони немного масла, согрел его, и взял в руки маленькую ножку Кэйли, с изящными розовыми пальчиками. Пока что правую. Начинать лучше с задней поверхности голени, мягкими, растирающими движениями, поднимаясь к колену. Затем — обратно, к лодыжке, чередуя усиленное давление с едва ощутимыми касаниями пальцев.

Несколько таких заходов, и можно переходить к самой лодыжке. Многие не задумываются, что именно здесь, чуть выше щиколотки — самая «горячая» зона. Я обхватил лодыжку Кэйли двумя ладонями, расположив кисти рук одну над другой, и начал разнонаправленное скольжение, одна ладонь двигалась вправо, другая — влево. Кэйли закрыла глаза и откинулась назад, на подушку.

Ну что, минимальный эффект достигнут… Массаж стопы с… будем откровенны, эротической целью, не должен превратиться в банальную щекотку, ни в коем случае. Поглаживать нужно верхнюю и нижнюю часть стопы, без резкого давления, но интенсивно. Я прошёлся подушечками больших пальцев круговыми, вдавливающими движениями, от основания пальчиков — к пятке и… увидел, как поджались пальчики на левой ноге девушки.

Вот где твоё слабое место, Кэйли Хьюз — нижние лапки!

Пора приступить к другим манёврам. На нежной женской пяточке расположено достаточно много нервных окончаний, раздражение которых приводит к усилению кровообращения совершенно в других местах. Слегка ущипнуть, погладить, надавить, опять вернуться к лодыжке… Услышав резкий вздох Кэйли, явно сигнализирующий об удовольствии, я мысленно поздравил себя. Теперь пальчики. Я помассировал большой палец стопы у основания, потом продвинулся вверх, к ногтю, проделал то же самое с остальными пальчиками и завершил массаж правой лапки аккуратным поглаживанием. Ну что, левая готова к продолжению?.. Кажется, здесь даже не требуется отдельное приглашение. Судя по участившемуся пульсу Кэйли и расслабленному выражению личика, ей нравится, и нравится до… лёгкого возбуждения.

— Спасибо, милорд, мне было… очень приятно. — Сказала она, когда я закончил всю процедуру и прикрыл её ножки одеялом. — Но насколько я помню, массаж иммунных точек на стопе довольно болезненный.

— А это версия Тёмных эльфов. Не сомневайся, это самый настоящий лечебный массаж. Ты же хочешь быстрее поправиться перед своей поездкой?..

Вряд ли она мне поверила насчёт лечебного массажа, да никто на это и не рассчитывал. Несколько сеансов тут точно не будут лишними… На следующий день никаких возражений со стороны Кэйли не последовало. Ещё через день она уже была явно разочарована тем, что процедура длится всего двадцать минут. Оставляя её на грани едва теплящегося сексуального возбуждения, я мог быть уверен, что мои усилия не пропали зря.

В четверг мне снова позвонила Ингрид из отдела аналитики.

— Милорд Эльдендааль, вы просили данные по количеству смертей…

Кроме упомянутых ранее самоубийств мужчин в семьях дроу, были также тридцать несчастных случаев, несколько — среди представителей социальной группы знати, и все — с фатальным исходом. Двадцать три произошли в самой Ирландии, и семь — в зарубежных поездках, на отдыхе. Причины самые разные — от автомобильной аварии, до падения с лестницы в собственном особняке. И это — за последние шесть месяцев?! Все погибшие — исключительно мужчины — дроу.

Хочет там Андархейн грузить свою занятую важнейшими делами голову или нет, но он должен видеть все цифры. Ответ пришёл через час и состоял всего из двух слов: «Убедил. Займёмся». Зная Лиама, можно с уверенностью сказать, что он озадачит кого — нибудь из своих толковых подчинённых. Пусть подумают, что к чему.

Я ехал домой чуть позже обычного времени. Утром Кэйли уже перестала кашлять и сама сказала, что ей скучно одной весь день. Не знаю, стоит ли брать её с собой завтра… Так. Рядом с моим местом в паркинге нарисовалась ещё одна «Валькирия», с номером из штатных машин службы охраны Кэслин Эльдендааль. Если бы случилось что-то серьёзное, мне бы позвонили.

Из «Валькирии» вышел Хэллон, сегодня он руководит сменой.

— Добрый вечер, милорд.

— Взаимно. Почему вы здесь?

— Миледи Пантисилея. — Прозвучал короткий ответ, и я заподозрил, что, будь на то воля Хэллона, он бы дополнил слова некоторыми хлёсткими эпитетами.

Любопытно.

— Вы привезли её сюда?

— Нет. — Глубокий страдальческий вздох. — Несколько часов назад она ухитрилась сбежать из замка в неизвестном направлении. Ушла на пробежку и пропала. Направление я вычислил быстро, запросив у оператора звонки с айтела миледи. Она вызвала такси — автопилот до Корка. Ворота открыть ей не составит труда, вы же знаете.

У Хэллона было полное право на хлёсткие эпитеты и страдальческие вздохи. Да, я обязан был влепить ему выговор за то, что он не уследил за рыжей оторвой. Ей вообще запрещено перемещаться вне территории замка одной, без охраны! Она до сих пор не понимает, чьей женой является?! Но выговор я не влеплю, потому что Хэллону досталось от рыжей оторвы уже дважды.

Во-первых, наручниками она разбила ему лицо в ночь, когда её увозили из следственного изолятора. Во-вторых, подсунула царапучего вредного кота в тот день, когда Эрик забирал её из Дублина, а кот не нашёл ничего лучше, чем также расцарапать охраннику лицо и шею. Пусть Хэллон доложит о сегодняшнем фортеле Эрику, — он обязан это сделать, — а тот уже всыплет Пэнти, как следует.

— И где же сейчас миледи Пантисилея?

— Скорее всего, у вас дома, милорд.

Кто бы сомневался, замок на двери легко подчинится наномеханику… Что она там делает?! Очевидно, приехала к Кэйли. Неужто хватит ума попытаться устроить моей игрушке побег?.. Наномеханики не могут инактивировать имплантанты слежения заключённых, там ведь не металл, а сложные органические соединения. А впрочем, Пэнти могла попытаться, с целью расширения своих возможностей как наномеханика.

— Странно, что консьерж не вызвал полицию, обнаружив в здании постороннюю девицу, вскрывающую чужую дверь.

Хэллон опять вздохнул:

— Вызвал. Я уже отправил их обратно.

Да — а… А не надо было отправлять, пусть бы загребли!

С другой стороны, ничего страшного нет в каком — то предполагаемом побеге, он просто не состоится. Они обе за это получат, Пэнти от своего хозяина, а Кэйли уже от меня, потому что попытка побега — вполне серьёзный повод для наказания. Что там говорил врач, «помягче»? Только не сегодня.

— И давно миледи Пантисилея тут? — Уточнил я у Хэллона.

— Часа два. И… она там не одна, милорд.

А вот это уже интересно.

— С кем же?..

— Вы сами увидите, милорд. — Мне показалось, что в голосе Хэллона мелькнула искра непонятного мне сочувствия.

Всё интереснее и интереснее!

— Я думаю, миледи скоро спустится, Хэллон. И — не забудьте проинформировать милорда Эрика о самовольных перемещениях супруги в течение дня.

— Не сомневайтесь, милорд, я это сделаю. — Лёгкая улыбка Хэллона показала, что действие состоится не без злорадства.

Уже выходя из лифта на своём этаже, я насторожил уши и услышал… женский смех. Над чем это девушки там веселятся? Войдя в квартиру, я почти сразу увидел, над чем, и понял, откуда появилось сочувствие в голосе Хэллона.

Обе девушки, блондинка и рыжая, сидели за барной стойкой, попивая кофе под «Бейлис». Счастливый смех обеих объяснялся присутствием непрошеного гостя. Котика.

Котика…

Котика?!

Маленький чёрно-белый котёнок с толстыми неуклюжими лапками и хвостом-морковкой, бродил прямо по барной стойке, между кофейных чашек и ликёрных рюмок, направляемый руками девушек. Округлившийся животик свидетельствовал о том, что котика хорошо покормили.

Кот на столе?! Это возмутительно!

— Саd аtá аr siúl аnsео?! — Вырвалось у меня вместо приветствия.

Кэйли испуганно повернулась и чуть не упала со стула.

— Добрый вечер, милорд! — Выпалила она.

— И вам обеим того же. — Сухо откликнулся я. — Я повторяю свой вопрос! Что здесь творится?! Кроме того, я хочу знать, что делает антисанитарная зверушка на столе, на котором положено принимать пищу.

Рыжая оторва устремила на меня невинный взгляд серых глаз и сказала медовым голосом:

— При всём уважении, милорд Морни, до этого момента я была уверена, что вы принимаете пищу с тарелки, а не клюёте прямо со стола…

«Клюёте»?! Я сделал глубокий вдох и очень спокойно попросил:

— Миледи Пантисилея, можно вас на пару слов?..

— Разумеется! — Важно сказала она, сползла с высокого стула, и, не спеша, проследовала в указанном мной направлении — за дверь в мой кабинет. Там я без церемоний взял её за шиворот спортивной курточки (на пробежку, значит, собиралась?!) и слегка встряхнул.

— Не тряси меня! — Возмутилась Пэнти, пытаясь вывернуться. — Я жена твоего лорда!

Лордова зверушка!!!

— Я сам себе лорд! — Зарычал я. — Что это за подарочек на столе, а?!

— Котик! Маленький! Хорошенький! Который скрасит заточение Кэйли!

— Какое, нахер, заточение?!

— Такое! Умыкнул девушку и радуется! Вот, с котиком ей будет веселее!

Я говорил Эрику, что тут нужна регулярная порка?! Говорил! Мало того, что сбежала без охраны, так еще и домой ко мне проникла без спроса!

— Увези его обратно, где взяла!

— Это невозможно, Морни. — Сделала Пэнти умильную гримасу. — Котёнок из приюта в Корке, они обратно не возьмут, разве что на усыпление…

Умильная гримаса сменилась выражением притворного ужаса, показывая, какой сволочью я буду, если заставлю увезти несчастного малыша в руки злых ветеринаров.

— Морни, — голос рыжей оторвы стал вкрадчиво-покорным, — мы же почти родственники…

— Упаси меня Ваэрон от таких родственников!

— Ну, пожалуйста… Кэйли же у тебя не навсегда? Она потом заберёт кота к себе домой. Я сейчас всё уже привезла — корм, кроватку. К лотку он приучен. Надо только где-то поставить лазалку и когтеточку…

— Только лазалки мне здесь не хватало!

— Не тебе… котёнку. В комнате Кэйли, например.

Уже бесполезно трясти её за шиворот. Бесполезно делать что-то вообще. Тут клинически безнадёжный случай. Получается, моя игрушка теперь тоже обзавелась собственной игрушкой? Это даже не мейн — кун, а обычный беспородный котишка!

Я выпустил Пэнти и указал в сторону двери.

— Хорошо. До первой лужи на полу. Теперь марш отсюда, там уже Хэллон заждался. И, — мстительно добавил я, — Эрик узнает, что ты шлялась по городу одна.

— Ябеда! — Прошипела Пэнти, выходя из кабинета.

Ей самой сегодня точно гарантированы bráisléid. Поделом.

Кэйли ждала вердикта, забрав чёрно — белое недоразумение со стола, и крепко прижимая к себе, как будто была уверена, что я сразу выкину его в окно. Наверное, моё выражение лица сейчас соответствовало этому предполагаемому действию, потому что мисс Хьюз спрятала котика за спину, готовясь дополнительно быть выброшенной следом.

— Кэйли, — проворковала миледи Пантисилея, — всё в порядке. Котёнок остаётся. А мне действительно пора.

— Ты уходишь?! — Испуганно пискнула новая хозяйка котёнка.

— О' да. Если что, звони в любое время.

Может, посоветовать Эрику забрать у жены айтел?!

Пэнти ушла.

Мы остались втроём: я, всё еще напуганная Кэйли Хьюз, и чёрно — белое недоразумение с толстым животиком.

— Как хотя бы его зовут? — Буркнул я, снимая пиджак.

— В паспорте из приюта написано — Пух.

— Что — то я не вижу признаков пушистости… В конце концов, это теперь твой кот. Но баловать его я не дам, пока он живёт у меня дома.

На щеках девушки появился, наконец, румянец.

— Да, милорд, спасибо, что разрешили его оставить…

— И пусть спит у тебя в комнате.

Кэйли обрадовано закивала, тиская мурлычущий комок.

— И если я увижу его на столе… Это будет добавлено в перечень твоих проступков, требующих физического воздействия.

— Нет, нет, я не пущу его на стол, милорд!

— Я рад, что мы поняли друг друга.

То, что произошло далее, доказало, что кот может быть полезен не хуже простуды и массажа.

Просеменив босыми ножками по полу, Кэйли быстро встала на цыпочки, быстро коснулась губами моей щеки лёгким поцелуем, и так же быстро скрылась в своей спальне вместе с котёнком, оставив после себя только еле уловимый аромат духов.

* * *

Двадцать восьмого июля Кэйли собралась в Шотландию.

Упрощённая процедура поездки сроком на семь дней не требует визы, достаточно специальной отметки в биометрическом паспорте, а в случае с Кэйли — ещё и отдельного пропуска для заключённой, которой разрешены перемещения. Я позволил себе один широкий жест: разрешил девушке снять браслеты и, тем самым, избежать некоторых вопросов со стороны её близких. Вряд ли они знают о том, что представляет собой сей аксессуар, но вполне естественным будет любопытство: что за украшение такое, которое нельзя снять? Кэйли это оценила. Красноречивый взгляд голубых глаз тут же ясно показал, как я близок к успеху.

Утром она ещё раз поблагодарила меня за то, что я разрешил ей эту поездку, и уехала на такси на вокзал в Корке. Скоростной поезд увезёт её в Белфаст, именно оттуда идёт паром в шотландский посёлок под названием Кэйрнрайан, потом — поезд до места назначения.

Я не был в самом городке Инверари, но вообще Абердиншир хорошо помню — в связи с событиями Шотландской резни полтора века назад…

Вечером, будучи дома один, — не считая котёнка Пуха, — я чувствовал какую — то пустоту, не свойственную мне ранее, разве что я переживал нечто подобное после Сопряжения, оказавшись в чужом для меня мире. Не хватает общества Кэйли?..

Котёнок упорно норовил забраться ко мне на колени, недоумевая, где же хозяйка, обязанная чесать ему пузо каждый вечер. Потом он хотел героически победить мою руку, захватив её передними лапками и боксируя задними. Возня котёнка была приятна, но лучше бы это был щенок… А ночью…

Я проснулся от странного тоненького звука, образующего нечто среднее между храпом и сопением. Кто может так сопеть?! В темноте я вижу достаточно хорошо, чтобы обнаружить в моей постели непрошеного гостя…

Наглое маленькое существо лежало на спинке, оккупировав соседнюю подушку и разбросав в стороны свои неуклюжие толстые лапки. Храпел именно котёнок, сладко, с присвистом и причмокиванием во сне. Значит, не захотел спать один в комнате Кэйли и проник ко мне в спальню.

Я ровно дышу к котам и не собираюсь делить с ними постель.

— Кыш!

Захватчик подушки и ухом не повёл, продолжая храпеть. Пришлось аккуратно взять его за шкирку, встать, и отнести чёрно — белое недоразумение на его специальное спальное место. Утром ещё надо будет написать записку для Брэйт, чтобы не забыла его покормить.

Первое, что я делаю у себя в кабинете с утра — просматриваю новостные ленты, затем перехожу к обзору почты. Это утро ничем не отличалось от других, но после первого же взгляда на монитор сетевого блока меня обдало холодом.

Ночная катастрофа скоростного пассажирского парома, столкнувшегося в тумане с грузовым танкером у побережья Шотландии. Нижняя закрытая палуба была затоплена в считанные минуты… Девять погибших, не успевших покинуть именно этот отсек.

Хьюз, Кэйли. Четвёртая в списке имён тех, для кого путешествие в Шотландию стало последним.

 

Глава 5. Шотландия

Приступ малодушия — вот с чем я столкнулся впервые в жизни. Я не мог заставить себя сделать звонок в Министерство чрезвычайных ситуаций, чтобы узнать всё из первых рук. Да, на экране айтела по — прежнему можно было видеть розовый огонёк, указывающий местоположение Кэйли, но это ничего не значило. Имплантант слежения разлагается в мёртвом теле несколько суток. Где — то в сознании крутилась одна, нелепая, навязчивая мысль: что делать с осиротевшим без хозяйки котёнком Пухом? Очевидно, придётся оставить его себе.

Я всегда следовал правилу — не привязываться к своим игрушкам глубже, чем позволяет чувство лёгкой влюблённости. Игрушка, бывает, надоедает, или ты воспитываешь её не для себя, или её можно подарить, или расстаться по обоюдному желанию, а ещё… игрушка смертна, а эльф, её хозяин, — нет. Сколько эльфов, Тёмных и Светлых, обожглись на нежных чувствах, и даже любви, к смертным женщинам? Сколько впали в депрессию из — за этого? Сколь многие из их возлюбленных заканчивали жизнь самоубийством, не желая стареть рядом с бессмертным эльфом?..

Среди людей у эльфов давно сложилась репутация бесчувственных мерзавцев, как можно быстрее расстающихся с женщиной после случайного (или намеренного) рождения детей. А вам приходилось этих детей хоронить, потому что они стареют, их жизнь конечна?.. Это не бесчувственность. Это естественный инстинкт самосохранения рассудка. Так было до недавнего момента, но теперь мы с людьми абсолютно в равном положении относительно понятия «смертен», разве что биологические часы эльфов будут идти дольше человеческих.

Я наблюдал достаточное количество трагедий, чтобы сделать для себя циничный, но верный вывод: смертные женщины — только для удовольствия. А если сюда приплюсовать моё отношение и к Тёмным эльфийкам, то формула будет звучать иначе: все женщины — только для удовольствия. И точка.

Между мной и Кэйли не было даже близости, не было ничего, кроме моего желания обладать ей с некоторой толикой приятной взаимности… Я хотел её с первой секунды встречи, это правда, и я не ощущал ничего, только прихоть плоти. Потом девушка должна была исчезнуть из моей жизни, как было со многими другими до неё.

Так почему мне сейчас так скверно?! Откуда это чувство вины? Ведь, если бы я не забрал девушку себе, она всё равно поехала бы в Шотландию! Кэйли купила бы билет на этот злополучный рейс! Она сама мне говорила, что всегда уезжает как раз на девятичасовом, вечернем, пароме, двадцать восьмого июля, чтобы к утру двадцать девятого быть в Инверари. Почему же мне хочется ударить в стену так, чтобы разбить кулак и, тем самым, попытаться заглушить физической болью другую, неизвестную мне, боль?

Она не умела плавать. Какое это имело значение, если нижняя палуба была затоплена так быстро? Никакого…

Когда раздался звонок айтела, и на дисплее высветился номер Кэйли, — я не поверил своим глазам. Сердце подпрыгнуло, затем снова упало, потому что я услышал в трубке мужской голос.

— Милорд Эльдендааль? Вас беспокоит береговая охрана Шотландии.

— Я слушаю. — Голос мой звучал ровно, без каких — либо оттенков эмоций.

— Девушка без документов с борта парома, потерпевшего крушение ночью… Сканер обнаружил имплантант слежения, в базе данных его индекс принадлежит некой Кэйли Хьюз, что подтверждается идентификацией личности, в то время как её паспорт и электронный пропуск найдены при теле другой девушки… Та, которую мы задержали после спасательной операции, утверждает, что вы с ней знакомы. В её айтеле записан ваш номер.

Что там произошло, в конце концов?! Ничего не понимаю, но, похоже, Кэйли жива.

— Если она рядом, передайте ей айтел. Я хочу убедиться, что это действительно та девушка, которая находится под моим надзором.

— Милорд Морни?.. — Раздался в трубке знакомый серебряный колокольчик, возвращая моему сердцу нормальный ритм. — Со мной всё в порядке, но меня задержали, я теперь опоздала на поезд…

На меня нахлынуло облегчение, граничащее с какой — то глупой щенячьей радостью. Мысленно одёрнув себя и придав голосу минимальную жёсткость (хотя, если честно, я совсем не хотел этого делать), я потребовал объяснений.

— Я, скорее всего, выронила портмоне, когда была у кофейного автомата на нижней палубе… Я ушла оттуда минут за десять до столкновения… Возможно, как раз эта девушка и подобрала…

— Ты не пострадала, Lеаnbh?

— Не считая синяка на коленке, — я упала при ударе.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, Кэйли. Сейчас, я думаю, тебя отпустят, и ты сможешь продолжить путь.

— Спасибо, милорд. Послезавтра утром я должна выехать обратно…

— Нет! — Рявкнул я. Хватит с меня беспокойства. — Я сам за тобой приеду, у меня… дела в Шотландии. Можешь сдать свои билеты.

Дела я себе сам организую, воспользовавшись служебным положением. Давно, кстати, не был в тамошнем отделении Департамента в Эдинбурге.

— Но… может, не надо?.. Милорд, я не посвящала своих родных в … эту историю.

— Никаких «но». Говори точный адрес и передай трубку полицейским.

Уже в последующем разговоре выяснилось, что вряд ли кошелёк с чужими документами оказался в кармане плаща другой девушки просто так. Только что поступившие данные контроля ДНК позволили опознать её, как преступницу, давно находящуюся в розыске. Так что Кэйли ничего не роняла, скорее всего, вещица была похищена. Теперь всё выяснилось, и мисс Хьюз отпустили.

Придётся после работы ехать в Кэслин Эльдендааль, чтобы подкинуть котёнка Пуха миледи Пантисилее. Не тащить же его с собой! Пусть сама займётся своим подарком.

Файнон не подал виду, что удивлён моими внезапными планами поездки в Эдинбург. Не сомневаюсь, что он позвонит в отделение Департамента и прозрачно намекнёт на внезапный визит руководства — не иначе, как с целью всех «построить» или «прочистить».

Глубокой ночью трассы почти пусты, поэтому ехать можно с максимальной скоростью. Выехав в три часа из Корка, к половине шестого я уже был в Белфасте.

Я не слишком глубоко знаю человеческую историю, но на этих землях и Тёмные, и Светлые эльфы селились задолго до того периода, который люди именуют «каменным веком». Или вы думаете, что Кольцо Великанов, как и прочие «хенджи» [35]Термин «хендж» по отношению к монументальным сооружениям древности введён британским археологом Томасом Кендриком. В этом понимании хендж (от стар. англ. hеng, висячий) представляет собой площадку диаметром не менее двадцати метров, окружённую валом земли. Упоминаемое милордом Морни Кольцо Великанов имеет диаметр сто восемьдесят метров и окружено валом высотой в три с половиной метра.
, построено человеческой расой?..

Уже после Сопряжения, да и то не сразу, Белфаст перестал быть столицей Северной Ирландии, став обычным административным центром. Северная Ирландия вернулась в состав республики, перестав быть частью Великобритании. Великобритании тоже давно нет, есть Англия. После внесения изменений в политическую карту многие англичане уехали из Белфаста, поскольку противоречия между двумя нациями так и не сгладились, несмотря на появление образа общего «внешнего врага», а именно, эльфов.

Как и во многих городах Ирландии, в Белфасте много туристов, любующихся старинными зданиями и парками. Что меня всегда удивляло, так это нездоровая тяга людей к давним трагическим событиям, унёсшим множество жизней. Когда — то именно на верфи Белфаста построили огромный корабль, который потонул, будучи не в состоянии завершить свой первый и единственный рейс. Название этого корабля стало едва ли не нарицательным. Оно красуется на вывесках пабов, пивных кружках, кепках и футболках. И после этого человеческая пресса ещё жалуется на эльфийскую «промывку мозгов»?!

Автомобильный паром идёт чуть медленнее пассажирского, и эти два с половиной часа я потратил на то, что бы вздремнуть, а потом выпить кофе. Следующий маршрут такой: в Кэйрнрайане я заправляюсь, еду в Эдинбург, где навещу — таки региональное отделение Департамента безопасности, а потом спокойно переночую в отеле.

На любом пограничном пропускном пункте два «коридора», для людей и для эльфов. Моя должность позволяет воспользоваться любым, и документов у меня никто и никогда проверять не станет. Достаточно данных биометрического сканера, сразу распознающего личность.

Шотландия никогда не была страной крупных городов. Перед Сопряжением население Эдинбурга перевалило за полмиллиона жителей, но в ту ночь их количество сократилось втрое, да и сам город попал под волну катаклизма. Столицей временно стал Глазго, и, кажется, только век спустя этот статус вернули Эдинбургу. Город строился заново, пытаясь вернуть былое архитектурное наследие, и, несмотря на то, что большинство таких памятников являются «новоделами», их посещаемость отнюдь не снижается.

Я не был здесь лет этак шесть. Город встречал нахмуренным небом и типичной «летней» прохладой, характерной для побережья, принимающего воздушные потоки со стороны Северного моря.

Мне нужно было в эльфийский квартал, расположенный в западной части города, где когда — то был аэропорт и Эдинбургский парк.

Как и в Корке, Административный центр, где были сосредоточены управленческие структуры Тёмных, представлял собой отдельную охраняемую территорию. Кардинальное отличие от человеческих учреждений подобного рода в том, что вокруг зданий всегда много растительности, радующей глаз.

То, что Файнон позвонил и предупредил о моём приезде, сомнений не вызывало, поскольку все сорок девять сотрудников (исключая тех, кто отдыхал по графику), находились на рабочих местах в этот субботний день.

В общем и целом, я не собирался никого проверять или устраивать разнос, потому что отделение со своей работой справлялось: об экстремистских настроениях в обществе ничего не слышно (именно потому не слышно, что их носители обычно устраняются физически), отчёты о деятельности поступают своевременно… А ведь в ближайшие десятилетия нас может ждать самый настоящий голод в плане компетентных кадров «безопасников», да и не только их, и задуматься об этом факте пришлось уже сегодня… Если раньше, в силу бесконечно длинной жизни, каждый эльф мог достигнуть высокой квалификации в нескольких сферах, то теперь нас ждёт неизбежная специализация, как у людей. Максимум — две сферы познания, если ты не гений.

В Эдинбургском отделении не было отдела аналитики, но сама должность аналитика существовала. Вспомнив о странной статистике суицида и несчастных случаев в семьях дроу в Ирландии, я задал тот же вопрос здесь.

— Я подготовлю информацию, милорд Эльдендааль, и отправлю в ближайшие дни. — Сказала аналитик, взрослая Тёмная эльфийка.

— Благодарю вас.

Зачем я снова вернулся к этой теме, я и сам не мог бы сказать.

Официальная программа была исчерпана. Остаток дня я мог побродить по городу и затем отправиться отдохнуть в Отель Балморал, который расположен буквально в центре города, на пересечении Принцес-стрит и Северного моста.

Это смешанный отель, не чисто эльфийский, но там прекрасный сервис. Я не в составе официальной делегации, а значит, — могу остановиться там, где больше нравится, а не там, где предписывает протокол.

* * *

Дорога к Инверари лежит через Абердин. Город нередко называют «Серым», из — за местного архитектурного колорита. Когда — то давно, все местные здания или их фасады строились из серого гранита с вкраплениями блестящей слюды, отсюда и название. Будучи поблизости, любой Тёмный эльф непременно заедет в одно памятное место, и место это — печальное.

В самом центре города находится Дьюти-парк, знаменитый своим зимним садом. В одном из уголков этого красивого и ухоженного парка, на искусственном холме, стоят несколько гладких чёрных плит. Расположены каменные плиты таким образом, что на закате они отбрасывают длинные острые тени, ложащиеся на окружающий ландшафт. На чёрной поверхности камня выбиты эльфийские имена, всего их одна тысяча четыреста семьдесят семь…

Мемориал, посвящённый страшной памяти Шотландской резни.

В этом уголке парка редко встретишь людей, разве что дети носятся по дорожкам, — человеческие вместе с эльфийскими, — отказываясь признавать кровавую черту, проведённую между их предками.

Какое — то время я стоял, прислушиваясь к пению птиц и одновременно — к собственным ощущениям, пытаясь понять, не шевельнётся ли в глубине души призрак давней неприязни к человеческой расе. Птицы пели, да, их я слышал явственно. Больше я не услышал ничего. Никакой любви к людям я не испытываю, это верно, но и прежнего отторжения и неприязни практически нет. Наверное, прошло достаточно времени с момента Сопряжения Миров, что бы осознать: на этой планете у эльфов и людей общая судьба, хотим мы того, или нет.

А фронт войны с судьбой — свой у каждого.

Конечно, о полном доверии или равноправии не может быть и речи. Например, членам семьи Барнетт и их потомкам запрещено покидать Шотландию (разве что они ухитряются делать это нелегально). Негласный надзор эльфийской полиции с них будет снят, наверное, только тогда, когда уйдут из жизни последние эльфы, ставшие свидетелями кровопролитного конфликта полтора века назад. Такие, как я, которым пришлось напрямую участвовать в ликвидации последствий данного события…

До городка Инверари не более двадцати минут езды, если не торопиться. Городок, построенный в форме креста вокруг храма, никак не пострадал в ночь Сопряжения, в отличие от того же Эдинбурга, уничтоженного на две третьих. В таких небольших городках время как будто останавливается, делая жизнь неспешной, размеренной и в какой — то степени даже ленивой. Нарушают её привычное течение разве что туристы, стремящиеся посетить местные знаковые объекты.

По указанному Кэйли адресу я приехал к девяти утра. Времени у нас более чем достаточно, что бы попасть на автомобильный паром в Кэйрнрайане, отбывающий из порта в три часа.

Старинная улица была застроена низкими двухэтажными домиками, фасады доброй половины которых густо обвивал плющ. Я припарковался, вышел подышать воздухом и вынул айтел, набирая номер Кэйли.

— Я на месте, можешь выходить.

— Милорд… — трагическим шёпотом сказала Кэйли. — Бабушка обязательно выйдет меня проводить, а она… не всегда бывает сдержана.

— Хм… я не думаю, что она для меня опасна. Как её имя, на всякий случай?

— Елизавета… Елизавета Джексон.

Дверь ближайшего домика отворилась, и на пороге показалась Кэйли в сопровождении маленькой сухонькой симпатичной пожилой дамы, одетой в спортивный костюм, и с велосипедным шлемом подмышкой. Спортивный велосипед стоял тут же, рядом с крыльцом. Если это бабуля Кэйли, то для ста лет она выглядит довольно шустрой. Впрочем, я уже говорил про активное долголетие. У бабушки Кэйли преклонный возраст, но, судя по всему, данный факт не мешает ей жить полной жизнью и получать от этого удовольствие. Конечно, она не в курсе истории с несанкционированным протестом внучки и последующих событий. Поэтому Кэйли и не хотела, чтобы я за ней приезжал…

Я не мог не заметить, что у Кэйли уставший вид и бледное лицо. Не удивительно: вряд ли она успела, как следует, отдохнуть после тревожной позавчерашней ночи. Кэйли заплела свои светлые волосы в нарочито небрежную косу, которая очень ей шла, и одета была так, что мне не пришлось бы придираться. Джинсы сидят идеально, облегающая футболка под жакетом — белая и без кричащих надписей, а вместо конверсов — босоножки на высоком каблуке.

Старушка (хотя это определение не слишком точное, уж очень она активная) пригладила вставший хохолком вихор стрижки, пихнула Кэйли в бок своим острым локотком, довольно сурово посмотрела на меня и поинтересовалась на эльфийском:

— Так это за тобой? И кто он, скажи на милость?

— Это… — Девушка собралась назвать мой титул, но я покачал головой и успел быстрее.

— Я её хороший знакомый.

— И где находят таких знакомых, с крутыми тачками? — Строго спросила бабушка, рассматривая меня с ног до головы живыми и очень цепкими голубыми глазами, чуть менее яркими, чем у Кэйли.

— Мы сейчас вместе работаем, госпожа Джексон. — Сказал я, нисколько не покривив душой.

— Ты говорила, он ирландец? А я вижу остроухого!

Кэйли была готова провалиться сквозь землю, начиная неумолимо краснеть. «Он» — видимо, бывший приятель мисс Хьюз, которому она дала отставку на почве безнадёжного карьеризма и ущемления её женских прав.

— Допустим, я остроухий ирландец. Ничего странного.

Теперь досталось внучке:

— Чему там тебя только учат, в большом городе! Представь молодого человека!

Ну да, молодой человек раз в пять старше бабушки, но это вряд ли смущает Елизавету Джексон.

— Мил… — Закашлялась Кэйли. — Морни.

— Очень приятно.

— Мне тоже, госпожа Джексон. Поздравляю вас с прошедшим днём рождения.

— Может, по стаканчику «Гленфиддич», за знакомство, да и за праздничек, заодно?

— Бабуля! Он за рулём! — Возмутилась девушка, тщательно избегая встречаться со мной взглядом.

— Какая глупость! Остроухие хлещут почище многих, и ничего им при этом не делается!

Сцена общения с бабулей уже становилась комичной настолько, что мне приходилось заставлять себя сдерживать смех. Кэйли попыталась справиться с порывом гостеприимства бабушки самостоятельно, прибегнув к доводам разума:

— Ты же собиралась прокатиться на велосипеде? Какой тебе виски?

— Хороший, для особых случаев, — такой виски я не перевожу на твоих родителей, которые в нём ничего не понимают! Если бы я слушала твою малахольную мамашу, с её навязчивой идеей отказа от алкоголя, то переселилась бы на небеса, ко… всем твоим дедушкам! Так что, молодой человек?

Я понял, что пора спасать свою игрушку, да и себя заодно.

— В другой раз, госпожа Джексон, я с удовольствием поддержу компанию, но мы можем опоздать на паром.

— Тогда я умолкаю.

Маленькие домики стояли вплотную друг к другу. Соседняя дверь открылась, выпуская, видимо, соседа, молодого дроу (я сужу по оттенку кожи, максимально тёмному из возможных) с осунувшимся и очень напряжённым лицом. В маленьких городках нет эльфийских кварталов, эльфы часто селятся рядом с людьми, ничего необычного в этом давно нет. Сосед поздоровался с Елизаветой и Кэйли, почтительно кивнул мне (дроу прекрасно знают, кто ездит на чёрных «Валькириях»), быстро сел в припаркованный рядом с крыльцом серый минивэн «Опель» и уехал.

Елизавета проводила его долгим сочувствующим взглядом.

— Бедный парень. — Сказала она вполголоса. — Они только месяц назад сюда переехали, с женой, между прочим, Светлой эльфийкой.

Не исключено, что как раз, поэтому и переехали, если родне обоих, или хотя бы одного из пары, не нравился этот брак…

— И что случилось? — Спросила Кэйли.

— Что — что… — проворчала пожилая дама. — Я говорила, что в больших городах полно маньяков?! Она ж учительница, поехала в ваш Дублин с группой мелких эльфят, и пропала! Оставила детей на экскурсии в музее, и не вернулась! Тут уж столько полиции побывало, ваша, в основном…

Выходит, жена дроу, Светлая, пропала в Ирландии. Что — то неприятно царапнуло меня в этих словах, как будто предвестник непонятных, но заведомо странных и страшных событий.

— Я думаю, вы же приглядите за Кэйли?

Каким бы беспечным не был голос Елизаветы, в нём прослушивались льдистые и ломкие иголочки тревоги.

— Не волнуйтесь. — Ответил я, привлекая Кэйли рукой к себе. — Эта девушка под очень строгим контролем.

Фраза была понятна полностью только нам двоим. По взгляду Кэйли было ясно, что она прекрасно об этом помнит.

Попрощавшись с Елизаветой, мы уехали.

— Спасибо, милорд, что выдержали испытание бабушкой. С ней непросто. Она категорически не может ужиться с моими родителями, особенно с мамой… Родители сбежали еще в конце дня рождения.

— Похоже, она очень энергичная дама.

— Да, энергии хоть отбавляй. — Согласилась Кэйли.

Она выглядела задумчивой — очевидно, после пережитой катастрофы никак не могла отойти, и я решил не расспрашивать её о событиях ночного рейса, тем более что уже всё знал из сводки спасателей. Поломка в автоматической системе навигации парома произошла из — за электромагнитной бури. Судно сбилось с курса. Такие атмосферные катаклизмы периодически случаются, повреждая системы электроники.

Наномеханика надёжнее…

Будь у нас больше времени, на обратном пути можно было бы посетить национальный парк Кэрнгормс.

— Почему твоя семья живёт в Шотландии? — Поинтересовался я. — Кажется, Хьюз — ирландская фамилия?

— Брак бабушки с моим дедушкой был недолговечен. Они разошлись, когда мой отец ещё учился в начальной школе. Бабушка вышла замуж за шотландца и перебралась сюда. Джексон — фамилия её второго мужа.

— Ты родилась здесь, в Инверари?

— Нет, в Глазго. Здесь я проводила каждое лето…

Погружённая в свои мысли, Кэйли молчала почти всю дорогу до Кэйрнрайана, даже при посещении ресторанчика итальянской кухни, куда мы заехали на ланч. Рассеянно смотрела в меню, как будто не видя перед собой строк, так что я вынужден был заказать для неё сам.

Пассажирский салон на автомобильном пароме состоял из двух ярусов, и верхний, первого класса, был поделён на изолированные закрытые зоны, двухместные либо трёхместные. Уютные кресла, низкий удобный столик, приятная тихая музыка, мини — бар с напитками.

— Моя независимость снова закончилась? — Заговорила, наконец, Кэйли, когда увидела, как я достаю из внутреннего кармана пиджака знакомые уже эльфийские браслеты.

— Да, Lеаnbh.

Она не противилась, когда я брал её руки в свои для того, что бы надеть упомянутый аксессуар. Более того, я почувствовал, что прикосновение моих пальцев заставило её затрепетать.

Пора.

— У меня не было дел в Шотландии, Кэйли. Bhí mé а fhеicеáil tú.

Розовые губы слегка приоткрылись, словно она собиралась что-то сказать, но так и не решилась. Я достаточно долго и терпеливо ждал, и ей пора это осознать.

Я тебя немного подразню, девочка, но до десерта сейчас мы не дойдём.

Я привлекаю её к себе спокойным, мягким движением. Даже будучи на достаточно высоких каблуках, Кэйли всё равно ниже ростом: она смотрит на меня снизу вверх, не отводя взгляд. Тыльной стороной кисти я обвожу овал её лица, задержав пальцы на подбородке. Хотелось бы попробовать на вкус её ротик, но не сейчас. Поцелуй в губы — слишком интимный акт, который лучше отложить на потом, ведь никакой страсти ко мне девушка не испытывает. Нужно «разбудить» другие чувствительные зоны.

Разворачиваю её спиной к себе и прижимаю так, чтобы она могла ощутить мою эрекцию и понять, насколько сильно я хочу её. Она резко ахает, но послушно следует моим движениям, сама прижимаясь ко мне. Я вдыхаю летний запах пшеничных волос, восхитительный запах Кэйли. Ей так подходят духи с терпкой горчинкой: артемизия и гелиотроп…

Я не люблю сладкие запахи женских духов, отдавая предпочтение таким вот нетипичным, редким и самодостаточным ароматам. Для себя же я выбираю древесные запахи с лёгким оттенком имбиря.

Участившееся сердцебиение, взволнованное дыхание… Она слегка возбуждена, хотя старается это скрыть. Не прячься от самой себя, малыш, это совершенно бесполезно. Твоё тело уже откликается, хочешь ты того или нет… Целую затылок, затем — белую шею девушки, расстёгиваю жакет, обхватываю руками тонкую талию. Наконец, приподнимаю её футболку, и под моей рукой оказывается шелковистая, нежная кожа. Восхитительно. Мои пальцы скользят вниз, к поясу джинсов, но я его не расстёгиваю. Кэйли тихонько стонет и откидывается назад.

Всё, пока достаточно.

Поправляю футболку, застёгиваю жакет, отпускаю девушку, напоследок проведя рукой по её волосам. Как ни в чём не бывало, спрашиваю, хочет ли она что — нибудь выпить.

— Нет, спасибо, милорд…

В голосе слышно едва заметное разочарование. Ждала продолжения. Мысленно я улыбнулся. Результат не заставит себя ждать, осталось чуть — чуть…

* * *

Не обнаружив встречающего котёнка Пуха, Кэйли переполошилась.

— Где котик?!

— Не переживай, с ним всё хорошо. На три дня я вернул его возмутительнице спокойствия по имени Пэнти. Она должна его привезти завтра или послезавтра вечером.

Девушка с облегчением выдохнула. Наверное, уже представила себе картину, как злой эльфийский лорд всё же выкидывает никчёмное животное из окна.

Я прошёл к себе в кабинет, снял пиджак и портупею, потом вернулся в гостиную, собираясь предложить Кэйли бокал белого вина и налить себе чего — нибудь покрепче.

Каково же было моё удивление, когда я застал мисс Хьюз стоящей у барной стойки в кухонной зоне в… непривычном виде, а именно: на ней была только небрежно наброшенная на плечи рубашка, и под рубашкой — нижнее бельё. Ого, как быстро разделась! В лице ни кровинки, в голубых глазах — решимость, кулачки опущенных рук судорожно сжаты. Про пульс я вообще молчу — сердце стучит на весь этаж, наверное.

И что это за демонстрация?!

Я медленно подошёл к ней, удерживая зрительный контакт. Девушка глубоко и нервно дышала, борясь с волнением и не очень преуспевая в этом единоборстве.

— Что ты делаешь, Кэйли? — Спросил я как можно более мягким тоном.

Теперь нас разделяли два шага.

— Меня… меня уже могло не быть. — Тихо ответила она, не опуская взгляда.

Я не мог удержаться от шутки:

— И ты решила, что глупо было бы умереть, так и не попробовав секс с дроу?

Возвращение румянца на скулы как будто подтверждало правоту моих слов.

— Не имеет значения, сейчас или позже… — прозвучал ответ. — Я могу быть с вами, как… как вы хотели. Неопределённость — хуже всего…

Она сама пришла к закономерному и рациональному выводу.

Сложный коктейль эмоций, толкающий Кэйли в мои объятья, замешан, прежде всего, на недавно пережитом страхе смерти. Я хорошо это осознаю, а она?.. Не скрою, меня мало волнуют причины её действий. Завтра же утром, вернувшись на стезю здравых размышлений, она начнёт анализировать свой поступок (что свойственно всем умненьким девочкам), преисполнится презрения к самой себе и злости ко мне, перечеркнувшем остатки того, что составляло для неё смысл слова «свобода».

Тогда мне придётся начинать всё сначала, потому что игрушка спрячется в своей раковине и замкнётся.

Изображать из себя рыцаря, отказываясь от того, чего я сам так страстно хотел? Этого не будет, естественно, но и для Кэйли не должно оставаться каких — либо иллюзий.

Теперь я подошёл к ней вплотную. Бешеный стук её сердца продолжал гнать по сосудам кровь, насыщенную адреналином. Девушка не подалась навстречу, но и не отпрянула, глядя на меня снизу вверх.

— Кэйли, ты не обязана этого делать, если у тебя остались какие — то колебания. Пойми следующее: твоё положение рядом со мной никак не изменится, кроме одного очень важного пункта — у меня будет больше прав, потому что мы выходим за рамки моего обещания «не трогать». Больше никакого «не трогать» не будет. Я буду обладать тобой, когда захочу и — как захочу.

— Я… да, я это осознаю, вполне…

Она попыталась обхватить себя руками за плечи, уходя в кокон психологической защиты в привычном жесте, но я не дал довести этот процесс до конца.

Итак…

Аккуратно снимаю с неё рубашку, подхватываю девушку на руки, и она кажется мне совсем не тяжелее котёнка Пуха.

Не стоит уносить её к себе или к ней в спальню, лучше остаться на нейтральной территории, здесь. К тому же, моя спальня должна остаться для игрушки запретной зоной… Кэйли краснеет и склоняет голову ко мне на плечо. Я вынужден сдерживаться, хотя сейчас предпочёл бы запросто, без всяких прелюдий, нагнуть Кэйли над столом — так сильно я её хотел. Правда, от того, как я сейчас себя поведу, зависит, будет ли она утром пилить себя саму за капитуляцию, или нет.

Присаживаюсь на диван, усадив девушку не к себе на колени, а рядом. Левой рукой слегка придерживаю за талию, правой же расстёгиваю бюстгальтер и начинаю ласкать её шею и плечи, внимательно следя за реакцией. Сначала она сжимает бёдра и скрещивает лодыжки, но потом закрывает глаза и постепенно расслабляется, не пытаясь препятствовать моим действиям. Крохотные прозрачные волоски на коже её рук приподнимаются, соски сморщиваются и твердеют. Ей приятны поглаживания.

И вот, она поворачивается ко мне, её тёплые тонкие пальчики касаются моего лица, робко пройдясь по щеке. Я запускаю руку в волосы Кэйли, притягиваю к себе, и наши губы сливаются в поцелуе. Мой язык исследует её влажный, горячий ротик, и Кэйли отвечает, вначале довольно робко, затем — увлекаясь, подавшись ко мне навстречу, прижимаясь без малейшего намёка на стеснение. Соски маленьких грудей трутся о мою рубашку, я торопливо расстёгиваю пуговицы и освобождаюсь от неё, наслаждаясь прикосновением нежной плоти. Подхватываю Кэйли, укладываю на диван и быстро раздеваюсь полностью.

Она смотрит на меня, не отрываясь, и я понимаю, что вид моего тела ей нравится. Ничего необычного в этом нет: я привык к впечатлению, которое произвожу на женщин, без ложной скромности.

— Ах! — Вздыхает она, когда я резко стягиваю с неё трусики и накрываю промежность ладонью, надавливая на клитор и чувствуя влагу на пальцах.

Да, малышка, ты действительно меня хочешь. Ты полностью готова. Вряд ли требуется что-то обсуждать в этот момент, или говорить ей, как она сейчас красива, или бросаться заезженными шутками о том, что интимная анатомия эльфа не отличается от человеческой — это не нужно никому. С данной минуты она полностью принадлежит мне, — и только это имеет значение, а еще — её жаркая плоть, сжимающая мой член.

Медленными толчками я начинаю двигаться внутри Кэйли, удерживая свой вес на руках, любуясь её порозовевшим лицом и припухшими после поцелуя губами, видя блеск глаз. Она обхватывает ладонями мои ягодицы и начинает двигаться со мной в одном ритме.

Я прекрасно понимаю тот факт, что в силу естественного стеснения, отсутствия каких — либо чувств ко мне и всё ещё болезненного осознания своей зависимости, Кэйли вряд ли испытает богатую палитру физического удовольствия. Реакция её тела свидетельствует о сильном возбуждении, приятных ощущениях, отсутствии какого — либо дискомфорта, но — не более того. Это только начало, девочка. Я сделаю твою зависимость от меня максимально приятной.

Достигнув кульминации, я резко выдыхаю, стиснув зубы. О' да… Я действительно долго ждал близости с хорошенькой и умненькой мисс Хьюз, и сейчас нисколько не разочарован. Она стоила того, чтобы немного потерпеть. Думаю, очень быстро я смогу сделать девушку максимально отзывчивой и послушной моим желаниям, и вряд ли для этого понадобятся какие — то жёсткие меры. Необходимые сейчас действия — устроить Кэйли удобнее в моих объятиях, приласкать, а затем — совершенно не будет лишним принять душ вместе.

Нежные успокаивающие объятия продлились от силы пару минут.

Зазвенел мой айтел, лежащий на барной стойке. Я всегда на связи, в любое время дня и ночи.

Озабоченный и тревожный голос Файнона вернул меня к прозе жизни:

— Морни, ты уже в Корке? Если да, то сейчас же приезжай в Кэслин Эльдендааль.

— Уже еду. Что произошло?

Нарисованная Миенфильдом реальность была такова, что выражение моего лица заставило Кэйли испуганно подскочить на диване.

— Произошло то, что Светлые прое…ли Clоh Bаn. Милорд Эрик собирает глав силовых структур… Надо срочно включаться в расследование, пока дело не дошло до серьёзного конфликта.

— Причём здесь мы?!

— Sоlаs утверждают, что Камень, скорее всего, на нашей территории. Возможно, даже в Ирландии.

 

Глава 6. Clоch Bán

Эльфы — очень древняя раса и, на самом деле, другой биологический вид, нежели люди. Долгие — долгие тысячелетия продолжительность жизни и Тёмных, и Светлых эльфов была гарантирована непостижимыми свойствами двух исключительных драгоценных Камней. Если вы думаете, что эльфам всё известно об их происхождении, то вы глубоко заблуждаетесь. Версий много, и все они — на уровне легенд, уходящих в историю не только Земли, но и Вселенной вообще.

Оба Алмаза имеют внеземное происхождение, как и многие драгоценные камни, но огранку их произвели эльфы, или те, кто был до них — какая разница?.. Миры эльфов и людей то соприкасались, то разбегались, но действие Сlоchа оставалось неизменным; они были гарантами такого свойства, как бессмертие эльфов. И вот, это действие кончилось, прекратилось по каким — то непонятным, не выясненным причинам, постепенно ослабевая на протяжении периода продолжительностью в несколько лет. Кто знает, вернётся ли способность Камней даровать практически бесконечную жизнь?.. Выяснять это — дело учёных. Распространённая среди них точка зрения заключается в том, что Камни — живые существа, и их жизненный цикл сейчас находится как бы на спаде. Они дремлют. А когда проснутся и стоит ли их будить принудительно — этого вам никто не скажет. Не исключено, что потомки нынешних эльфов снова попадут под действие Камней, когда жизненная сила последних вновь проснётся.

С другой стороны, вторгаться в сущность Алмазов, которые издревле считались у эльфов особой формой жизни, строжайше запрещено всеми возможными историческими письменными источниками. Никто и никогда их не трогал, не пилил, не ковырял. Процедуры ухода — да, как за обычными драгоценными минералами. И ничего другого! Почти пять лет назад Светлые предлагали нам совместную научную программу по исследованию свойств Камней, с помощью специального оборудования. Эрик отказался, потому что монтаж этого оборудования предполагался на территории Светлых.

Поэтому эльфам так немного известно о сути двух величайших ценностей своих кланов: Dоrchа Clоch у Тёмных, и Clосh Bаn — у Светлых.

Когда — то, на заре эльфийской истории, во времена глобальных противоречий и вечной вражды, Камни были под постоянной угрозой кражи. Эта эпоха давно канула в Бездну: обе ветви расы успокоились и перестали покушаться на сакральные ценности друг друга.

Когда Мироздание сводило эльфов и людей, люди поначалу находились на такой низкой ступени развития, что все их хотелки крутились либо вокруг ювелирной ценности Алмазов, либо около желания самим обрести бессмертие. Ну, на людей Камни не действуют, это очевидный факт. С момента же последнего Сопряжения все попытки завладеть Камнями имели своей конечной целью шантаж эльфов и пересмотр их главенствующей позиции на Земле.

Теперь — то, теперь какой смысл похищать Камень, если все эльфы стали смертными?! Если только люди не решили стравить между собой Тёмных и Светлых… Приходится признать, стоимость Clоch Bán существенно выше, поскольку это прозрачный камень, а не чёрный, как Dоrcа Clоch. Прозрачные бриллианты чистой воды гораздо дороже чёрных! Но что-то мне подсказывает, что вряд ли цель похищения заключается в корысти или является следствием заказа некоего коллекционера.

Конечно, Кэйли незачем знать о происшествии, как человеку, и как моему секретарю, не имеющему секретного допуска. Я даже уверен, что информация о пропаже Clоch Bán пока не выйдет за пределы обеденного холла в Кэслин Эльдендааль, где Эрик обычно проводит крупные совещания.

— Что случилось? — Спрашивала девушка, недоумевая.

— Ничего особенного. Мне нужно уехать по делам и, скорее всего, ночевать я не приеду. Ты подойдёшь в Департамент к восьми утра, как обычно. Не опаздывай. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь.

В душ я направился в одиночестве, в спешном порядке. Через двадцать минут я уже был в паркинге высотки, заводя «Валькирию».

По дороге я не удержался от того, что бы строить догадки и предположения. Когда приключилась история с попыткой кражи Dоrcа Clоch, наша служба поставила в известность Светлых «безопасников», поскольку у этих событий мог быть один источник. Ответ пришёл незамедлительно, что всё благополучно, информации о готовящемся преступлении нет, спасибо за беспокойство, держим руку на пульсе. И вот, пять лет спустя… Да что там случилось вообще?!

Обеденный холл в замке Эрика. С мебели сняты чехлы, Танцующая Дева всё так же выписывает свои статичные па, навсегда застыв в камне. Кажется, все вызванные в замок персоны уже на месте.

Милорд Рикон Ниэллони. Управление разведки.

Милорд Лиам Андархейн. Департамент внутренних дел.

Милорд Антэйн Валзар. Департамент внешней политики.

Милорд Киган Оустилл. Эльфийская гвардия.

Милорд Арвэль Вайннельд. Управление полиции.

И я, естественно. Все присутствуют либо со своими заместителями, либо с другими доверенными (или ответственными) лицами.

Между Департаментом внутренних дел и Управлением полиции есть точки пересечения, но сферы деятельности у них несколько разные. Департамент имеет более широкие полномочия, а Управление занимается делами попроще, туда также входит дорожно — транспортная полиция.

Тёмные эльфы всегда остаются Тёмными эльфами, как бы банально это не звучало. Собравшиеся в этом зале господа, несмотря на принадлежность к кругам высшей власти и необходимость обсуждать серьёзную ситуацию из разряда «полная задница», не смогли удержаться от приколов. Я удостоился пары ехидно — понимающих взглядов. Сколько можно мусолить эту историю с почётной грамотой!!!

Не успел я сесть рядом с Файноном, как на айтел пришло сообщение, номер отправителя которого был зашифрован.

Текст сообщения был следующий: «Пст! Эльдендааль, сотри со щеки помаду!». Если бы не пребывание в месте, требующем соблюдения строгого порядка, я бы от души выругался. Эльфийская чувствительность уже давно стала притчей во языцех, а восприимчивость дроу к эмоциональному фону собеседника известна давно. Иначе говоря, все прекрасно понимают, что я недавно трахался. Никакой помады у меня на щеке нет, но шутника это не остановило. Расчёт на то, что я подорвусь и начну лихорадочно тереть физиономию, не оправдался. Ответное сообщение, с рекомендаций интимного характера, я послать не могу, потому что отправитель сохранил инкогнито, мать его так! Подозреваю, что сообщение отправил Оустилл: такой вот незатейливый гвардейский юмор…

Вошёл Эрик, и все встали для приветствия, а затем вновь сели, когда Владыка Тёмных эльфов занял своё привычное место во главе стола. Без лишних слов он перешёл к интересующему всех вопросу. Через несколько минут стала ясна примерная хронология событий…

Двадцать второго июля, то есть десять дней назад, в Департамент внутренних дел, а точнее, в Отделы уголовных расследований во всех европейских филиалах, поступил запрос Светлых с условным кодом «четыре — точка — четыре». Такой код обозначает уголовное преступление эльфа против эльфа. Характер преступления не уточнялся, в запросе была ориентировка с просьбой немедленного задержания в случае обнаружения местонахождения некоего лица. Лицом этим оказался Кейси Маб-Армлон, профессор Сибирского эльфийского университета, физик и наномеханик, учёный с мировым именем.

Здесь я отступлю от рассказа, чтобы пояснить вам особенности фамилий Светлых. На самом деле эльфийские имена имеют один источник происхождения и для дроу, и для Sоlаs, ведь мы говорим на одном языке. Люди, как обычно, в своих исторических исследованиях несут всякую чушь, утверждая, что эльфийский язык принадлежит к группе кельтских языков. Какая глупость!.. Это ваши кельтские языки произошли от эльфийских корней. И те имена, которые вы называете ирландскими, валлийскими, гэльскими и многими другими — это эльфийские имена, или же их модификации.

Что касается фамилий, то тут Светлым издавна втемяшилась идея кардинально отличаться от Тёмных, им же непременно нужно вывернуться наизнанку, лишь бы показать, насколько они круче. У них есть префиксы фамилий, указывающие на половую принадлежность ребёнка в семье. «Маб» — сын, «Мерч» — дочь. У Светлых эльфов нет односложных фамилий.

Итак, запрос Светлых был удовлетворён в плане организации быстрого розыска, который никакого результата не дал. В таких случаях ориентировку передают во все возможные службы, в том числе — человеческую полицию, что и было сделано.

К слову сказать, розыскам иногда мешает ещё одна вещь: для людей процедура ДНК — картирования по достижении совершеннолетия практически обязательна (правда, есть немалый контингент тех, кто её нелегально обходит), также обязательно оформление биометрического паспорта, а для эльфов — нет. У нас это касается только военных, полиции и вообще всех, кто имеет отношение к силовым структурам. Естественно, всё это обязательно для эльфов, попавших под надзор полиции, сиречь — преступников. Профессор Армлон ранее не входил ни в одну из категорий. Он нигде не мог «засветиться» на биометрических сканерах, которых предостаточно в общественных местах любого города и, в первую очередь, на пропускных пунктах на границах государств. Ему достаточно было обзавестись поддельным паспортом, чтобы сбежать из страны.

Моё личное мнение — полная биометрия должна касаться всех. Да, тотальный контроль, и только он.

Вчера утром в английское отделение Департамента внутренних дел поступил еще запрос, касающийся личности довольно приметной особы. Миледи Мирна Мерч — Фириато перестала выходить на связь со своей семьёй три дня назад. Её айтел молчал. Что она делала в Англии?..

— Приехала к своему жениху, — сухо прокомментировал заместитель главы Департамента внутренних дел. — Милорду Меллану Глоудейлу.

Я не вникаю в светские сплетни, но случай как раз для них, из разряда обсуждений свадьбы Лоури Эльдендааль, только в дюжину раз скандальнее.

— Миледи Фириато полгода назад развелась со своим супругом. — С каменным лицом продолжил зам Андархейна. — В новый законный брак с лордом Глоудейлом она собиралась вступить на территории Англии в ближайшее время.

Разводы у эльфов — редкость неописуемая, тем более — в таких кругах, тем более, — оставив двух детей… На эту парочку смотрели бы косо все, и свои, и дроу.

Выяснилось, что леди пропала, да не одна, а вместе с женихом, и отнюдь не в Англии. Мать лорда Глоудейла сообщила, что «дети» отбыли в короткое путешествие в Ирландию неделю назад. Никакого беспокойства она не выказывала: в конце концов, что может случиться с лордом дроу на территории Тёмных?! «Дети» сбежали от внимания прессы, и не стоит им мешать провести в уединении свой медовый месяц.

Под ненавязчивым давлением руководителя регионального отделения Департамента она всё же пыталась позвонить сыну. Сын трубку не взял. И, увы, не потому, что хотел скрыться от внимания журналистов. Вечером его машину, новенькую серебристую «Молнию» от BMW, обнаружили на окраине Дублина. Меллан Глоудейл находился на водительском месте без сознания, да не просто без сознания, а в глубокой коме.

— Причину комы врачи до сих пор не могут установить. — Подытожил уже сам Андархейн. — Местонахождение его невесты, миледи Фириато, в настоящее время неизвестно.

У семьи Фириато тихая истерика, да и не только у них. Дело в том, что миледи Мирна, девичья фамилия которой Ливеллейн, находится в некоторой степени родства с Владыкой Светлых эльфов. И у кровных родственников миледи Мирны не просто громкая истерика, они требуют немедленно поставить на уши всю эльфийскую полицию в Англии и Ирландии, чтобы найти упомянутую пропавшую леди.

Для меня не бывает мелочей. Я сразу же вспомнил бабушку Кэйли и её фразу насчёт того, что в больших городах полно маньяков. Это не совсем так, но… Светлая эльфийка из Инверари, учительница, жена Тёмного эльфа — и тоже пропала в Дублине, совсем недавно…

Когда вновь заговорил Эрик, я отодвинул это происшествие на второй план. Несколько часов назад Эрику лично позвонил Владыка Светлых. Такие разговоры — довольно большая редкость, встреч же за весь период времени с момента Сопряжения было всего четыре.

Владыка Светлых эльфов, Ролэнт Маб-Зэйлфрид, фигура такая же закрытая, как и Эрик. Всего лишь частное лицо… Никаких фото и видео в СМИ, никаких интервью, никакой публичной жизни. Я присутствовал только на одной встрече двух Владык, самой первой, официальной, на пустынном безымянном острове близ берегов Финляндии, сформировавшемся после Сопряжения. Все остальные встречи были неофициальными, происходили на пограничных территориях и носили закрытый характер.

Со слов милорда Зэйлфрида стало ясно, что оба запроса, относительно профессора и высокородной эльфийки, были сделаны не просто так. Кейси Армлон обвинялся, ни много, ни мало, в краже Clоch Bán, произошедшей при странных обстоятельствах в ночь с двадцатого на двадцать первое июля.

Разумеется, служба безопасности Светлых подняла все сведения по общению профессора Армлона в рамках общедоступной мобильной связи и защищённых мессенджеров. Ничего необычного за последний год, кроме… пяти звонков на номер неизвестного абонента в Ирландии (зашифрованный номер, отключённый от сети еще месяц назад) и одного странного сообщения, состоящего из нескольких слов: «Она ждёт нас в срок». Это сообщение было доставлено пятнадцатого июля на адрес аккаунта, принадлежащего миледи Φириато в программе-мессенджере. В тот момент эльфийка находилась в Англии, у своего жениха. Двадцать третьего они уехали в Ирландию, как бы в свадебное путешествие… Кто такая «она»? О каком сроке говорилось в сообщении?

Никаких связей между профессором и миледи Мирной не было никогда. Они не должны были быть знакомы, они принадлежали к разным слоям общества, они не общались, они жили в разных городах на территории Светлых, на расстоянии почти в тысячу миль друг от друга. Кажется, этих двоих свела именно кража Clоch Bán. Если принять во внимание тот факт, что Мирна Фириато, в девичестве Ливеллейн, принадлежит к немногим Guаrdiаn аn Chéаd Fоlа среди Светлых эльфов, то картинка рисуется нехорошая.

В обеденном холле Кэслин Эльдендааль воцарилось короткое молчание, прерванное негромким замечанием милорда Антэйна Валзара, руководителя Департамента внешней политики.

— Лорд Глоудейл — владелец крупного завода по производству комплектующих для наномеханических изделий… И, если мне не изменяет память, он коллекционирует редкие драгоценные камни. Хотелось бы, милорд Эльдендааль, знать подробности обстоятельств, при которых произошла кража.

Ответ Эрика меня слегка обескуражил. Думаю, не только меня.

— Эти обстоятельства доподлинно мне неизвестны. Милорд Зэйлфрид отказался сообщить подробности в такой вот беседе «на расстоянии». Он просит содействия в поисках злоумышленников.

— Ну да, — тихонько буркнул Лиам, сидящий напротив меня. — Запросы — то все на мой Департамент…

Как бы тихо это не было сказано, Эрик услышал.

— Теперь не только на ваш, милорд Андархейн. Подключатся все соответствующие ведомства. Со стороны Светлых пока нет обвинений, только настоятельная просьба. И она не единственная.

— Какие обвинения?! Потерять свой Камень и что-то хотеть от нас после такого? — Подал голос Ниэллони. — Всё это довольно странно. По моим данным, у Светлых было тихо и спокойно. Если доподлинно неизвестно, что там произошло, то…

Да, да. Наша разведка работает на их территории, а резиденты Светлых есть на нашей, пока не отловили… Иначе и быть не может. В этом плане эльфы от людей не отличаются: какими бы большими и чистыми не были международные отношения, шпионить потихоньку — это хороший тон в политических играх.

Андархейн кашлянул, ненавязчиво привлекая к себе внимание.

— Милорд Эльдендааль, вы сказали, что просьба — не единственная?

Теперь насторожились все. Эрик не стал медлить с объяснениями, это вообще не в его характере, если, конечно, речь не идёт об общении с людьми.

— Вторая просьба милорда Зэйлфрида состоит в том, чтобы принять небольшую команду специалистов… назовём их следователями, для «посильного участия в поисках Clоch Bán на территории Тёмных эльфов». Это дословная формулировка, господа.

Эльфы хорошо владеют собой, и редко выражают свои эмоции на мероприятиях высшего уровня, соблюдая официальный и негласный этикет, но… Но за столом были, что называется, «все свои», а значит, некоторую демонстрацию чувств можно было себе позволить.

Раздражение проявляется по — разному, и за долгие годы знакомства с присутствующими в зале лицами я эти проявления хорошо изучил. Вайннелд прищурился и потёр переносицу, как будто только что снял несуществующие солнцезащитные очки. Оустилл начал вертеть на столе айтел. Ниэллони без необходимости поправил узел галстука. Андархейн больше всех взбесился, потому что сломал ручку… Не исключено, что до этого рисовал голых баб в блокнотике! Когда однажды Лиама поймали за подобным делом на совещании, утащив в перерыве заветный блокнотик, он на полном серьёзе заявил, что ему так лучше думается.

Со своей стороны я тоже не обрадовался. Допускать Светлых! Что — то я такого не припомню… Разве что в начале двадцать второго века, когда разбирались с глобальными межэтническими конфликтами людей, регулируя процесс переселения. Но это было внешнее, общее дело, а тут…

Раздражаться можно было сколько угодно, но абсолютно нечитаемое выражение на лице Эрика и одна его короткая фраза положили этому конец:

— Я уже дал своё согласие.

Обведя всех спокойным взглядом, Владыка Тёмных добавил:

— Их будет двое. Светлые предоставили характеристики и сопроводительные документы, рассылка для вас, милорды, уже сделана. Вы просмотрите их в ближайшие пару часов и, если будут сомнения, немедленно сообщите мне. Особенно я прошу вас, милорд Ниэллони. Уточните, не засветился ли кто из этих господ в ваших материалах. При малейшем намёке на подозрения их кандидатуры будут сняты. При одобрении — они должны выехать утром.

Россия — страна огромных расстояний и сверхскоростных поездов. Если завтра утром Светлые отправятся в дорогу, то будут в Ирландии, самое позднее, на четвёртые сутки. Смотря, из какой части страны они выехали. Могут прибыть и послезавтра к вечеру.

— Никак нельзя обойтись без посторонних на своей кухне, милорд Эльдендааль? — Вздохнув, спросил Лиам.

— Не тот случай, милорд Андархейн. Дело касается сакрального Камня… Замешана одна из Хранителей Первой Крови Sоlаs, из старинного знатного рода. Подробности происшедших событий приезжие «специалисты» обязаны сообщить уже здесь.

— И всё же, каковы шансы, что Clоch Bán в Ирландии или на пути сюда?.. — Обратился я к Эрику.

— Шансы довольно велики. Профессор Армлон некогда участвовал в публичной научной дискуссии по перспективам разработки приборов мгновенной транспортировки. Также он побывал на Международном Конгрессе по физике электромагнитных полей в Тринити — колледже. За три месяца до… попытки кражи Dоrchа Clоch, а потом еще раз, в прошлом году.

Blimеy!

Голос Эрика звучал равнодушно и нейтрально, но я понял, что затронутая тема ему неприятна, из — за участия Пэнти в тех событиях. Не сомневаюсь, все сидящие за столом сейчас вспомнили про то, какое отношение имеет миледи Эльдендааль к этой самой попытке кражи. К чести собравшихся лордов, нужно сказать, что никто и бровью не повёл. Личная жизнь Владыки Тёмных никого не касается.

— Нужно немедленно поднять все научные контакты Армлона в Тринити в Ирландии, да и на всей территории Тёмных вообще. Среди эльфов и людей. Настойчиво, но с максимальной деликатностью побеседовать с матерью лорда Глоудейла. Перерыть весь Дублин и окрестности в поисках миледи Фириато. Основная работа ложится на два Департамента: безопасности и внутренних дел. Приезжие гости распределяются следующим образом: один к вам, милорд Лиам, и один — к вам, милорд Морни. Привлекаете их к расследованию по мере необходимости и делитесь той информацией, которую сочтёте нужной. Оказываете содействие во всём, включая задержание предполагаемых злоумышленников. Не пускаете туда, куда не надо. Оформляете присутствие гостей как прецедент обмена опытом или тому подобную чушь. И, господа… — Эрик нахмурил брови, сверля взглядом лавандовых глаз моментально напрягшегося Андархейна, — никаких розыгрышей в вашей неподражаемой манере по отношению к гостям!..

* * *

До утра надо было сделать многое. Домой я не поехал, как и предполагал ранее. Прежде всего, следовало заняться протоколами допросов задержанных по делу Dоrcа Clоch, а также свидетелей. Все эти документы и видеозаписи — в архивах моего Департамента. Можно было бы возразить — мол, какой смысл возиться сейчас, пока не приехали эти Светлые «специалисты», и подробности по пропаже Clоch Bán не ясны?.. Смысл был: всё та же работа «на опережение». Если обнаружится что-то ускользнувшее от внимания, хорошо. Если нет — тоже неплохо. Можно будут подсунуть дела Светлым, чтобы были чем — то заняты и не путались под ногами.

— Файнон, займись теми, кто был повешен. Не думаю, что ты там что-то обнаружишь между строк, в частности, фамилию Армлон, но начни копать.

Себе я оставил тех, кто осуждён на сроки заключения различной длительности. Таковых немного.

Придётся вызвать на работу нескольких сотрудников и раздать поручения. Один из этих сотрудников должен немедленно ехать в Дублин, в Эльфийский госпиталь, чтобы из первых рук узнать о состоянии Глоудейла, и, если упомянутый лорд пришёл в себя, пообщаться. Второму также надлежит ехать в Дублин, чтобы взять в разработку контакты Армлона. В Англию поедет кто — то из ребят Андархейна, а все материалы будут предоставлены мне по завершении этой поездки. Мы с Лиамом не станем мешать друг другу в процессе расследования, у каждого из нас своя программа, но часть действий неизбежно должна быть согласована.

Я вспомнил про эльфийку из Инверари и набрал номер Лиама, который уже должен был подъезжать к Дублину.

— Слушай, возможно, есть аналогичные случаи пропажи Светлых эльфиек в Дублине или других городах?.. Я только недавно узнал о подобном происшествии в Шотландии, с учительницей.

— Как её имя? — Рассеянно спросил Андархейн. — И как тебя занесло в Шотландию?

Имени я не знал, естественно, и не собирался пояснять шутнику, что ездил в Инверари, чтобы лично привести домой «трофей», доставшийся мне в результате розыгрыша.

— Без понятия. Сделай запрос в Инверари, узнаешь.

Глава Департамента внутренних дел выругался себе под нос.

— Морни… Как бы сказать тебе помягче… Тут пропала целая светло — эльфийская леди, да ещё из такой крутой семейки, да к тому же из Хранителей, а ты просишь заняться какой — то шотландской учительницей! Как будто тебе было мало тех самоубийц!

— Это не «какая-то» учительница. Это Светлая эльфийка замужем за дроу, хоть и не за лордом. Кстати, как там с самоубийцами?..

— Да никак. Я дал задание в Отдел судебной психиатрии, они пока не отчитались. А по делу исчезновения… Это по части Управления полиции в Шотландии, у них же нет отделения моего Департамента… Там должна быть информация по учительнице, дело заведено по месту её жительства. Если так уж нужно, пусть кто — то из твоих спишется с их «уголовкой» напрямую.

— Хорошо.

— И вообще… Хочешь знать моё мнение насчёт этой пропавшей невесты? Думай, как думает её бывший муж и обе семьи, и Фириато, и Ливеллейн. Она, можно сказать, подмочила им репутацию, говоря простым языком — выставила на посмешище. Не знаю, имеет ли эта особа отношение к краже Clоch Bán, но в ситуации с разводом обе семьи вполне могли договориться и нанять киллера. Нет женщины — нет проблемы, а скандал постепенно забудется. И пока неизвестно, как мать Глоудейла относится к предполагаемой невестке…

Рациональное зерно в рассуждениях Лиама, определённо, присутствовало, следовало вплотную заняться и этой версией.

Прежде чем приступить к записям допросов, я поспал часик у себя в кабинете, затем выпил кофе и пробежал глазами содержание рассылки от Эрика, с выписками из личных дел и характеристиками Светлых на предполагаемых гостей.

Кхм, два «специалиста»… Оба — из службы безопасности Светлых, как и следовало догадаться. Одна фамилия была мне давно знакома, мы встречались как раз на конференции в России, в семьдесят девятом, а до этого были и другие контакты, в основном в сети, по вопросам антиэльфийского экстремизма и информационной безопасности. Это не кабинетный теоретик, а оперативник высокого класса. Между прочим, как я узнал впоследствии, именно он возглавлял спецоперацию по ликвидации террориста Муна… Знала бы миледи Пантисилея, не поленилась бы приехать лично, чтобы выцарапать ему глаза…

А вот второго я не знал вообще, что несколько смущало и напрягало тоже. Сотрудник с опытом работы всего в тридцать лет отправляется на важное задание на землю Тёмных?! Не мальчик, конечно, но родился он всего — то за десять лет до Сопряжения…

Не стоит пока что ломать голову над этим фактом. Если претензий со стороны Управления внешней разведки не будет — Ллос с ним, пускай тоже едет. Я отписался Эрику, что не возражаю против данных кандидатур.

Не успел я приступить к просмотру записей, как позвонили из Департамента внутренних дел.

— Милорд Эльдендааль? Я звоню по поручению милорда Андархейна. Вам следует знать: милорд Меллан Глоудейл вышел из комы час назад.

— Говорить в состоянии? — Уточнил я.

— К сожалению, милорд, нет. Он скончался спустя двадцать семь минут, так записано в журнале дежурного врача отделения реанимации.

— Причина смерти?

— У меня нет этой информации, милорд. Ещё одно: его матери в Англию уже сообщили, она прибудет за телом сына.

Мои сотрудники уже должны быть на полпути в Дублин. Эльфийский госпиталь… Что за ерунда! В конце двадцать четвёртого века, в эпоху достижений медицины, выйти из комы и — помереть от неизвестных причин?!

— К лорду Глоудейлу пускали каких — то посетителей?

— Исключено.

— Благодарю вас, я понял.

Через два часа, уже под утро, мне сообщили следующее:

— Причина смерти — внезапная мерцательная аритмия… Очень странный случай, милорд. Реаниматологи в растерянности — это первый за всё время работы отделения прецедент, когда не смогли справиться с типичной клинической ситуацией. Врачи предполагают, что кома была психогенной, наведённой сложнейшим нейро-лингвистическим программированием. Милорд Глоудейл пришёл в себя и, теоретически, его жизнь была вне опасности…

До того момента, как наклонившийся к пациенту дежурный врач услышал слабый шёпот. Он смог разобрать только одно слово на архаичном эльфийском наречии: «mаdfаll».

Врач не придал данному слову никакого значения, а между тем, как будто именно оно послужило отправной точкой для полной дисфункции сердечной деятельности пострадавшего. Вся мощь технологий реанимационного отделения оказалась бессмысленной. Борьба за жизнь Меллана Глоудейла продолжалась чуть более двадцати минут — а потом его не стало.

Да, новость была не из приятных. Глоудейл уже ничего не расскажет, а Светлые вполне могут обвинить нас в устранении свидетелей, или, — кто знает? — организаторов преступления.

Пришлось звонить в региональное отделение Департамента безопасности в Англию, чтобы немедленно выделили миледи Глоудейл охрану для поездки в Ирландию.

Ящерка…

Что это значит?

Я впервые слышу словосочетание «психогенная кома», равно как и про её фатальные последствия. Придётся проконсультироваться с медиками, что за зверь такой?

Кэйли пришла в Департамент без опозданий. Несмотря на занятость, я ждал этого момента, чтобы понять, как изменится (и изменится ли вообще) поведение моей игрушки. Она не кинулась мне на шею, но и не окатила взглядом, полным негодования или неприязни. Поведение достаточно адекватное, но… действительно, было существенное «но».

Мисс Хьюз запросто заявилась в брючном костюме, нарушив строгий официальный дресс-код для сотрудниц.

С её стороны это был очень, очень опрометчивый поступок.

Как девчонку пропустила охрана на первом этаже Департамента?! Тут два варианта: либо решили, что это я позволил секретарю подобную вольность, либо… Я голосую за второе «либо». Раз уж заключённая, будучи под личным надзором милорда Эльдендааля, припёрлась в таком виде на место исправительных работ, то пусть милорд Эльдендааль сам с ней и разбирается, к своему собственному превеликому удовольствию. Несомненно, всё так и есть.

Пока что мне некогда было «давать втык» Кэйли, я был занят, просматривая записи допросов по делу Dоrchа Clоch, но перед обеденным перерывом всё же отвлёкся, вызвав девушку к себе.

— Кэйли, мы не идём на ланч. Позвони в кафе и закажи сюда. На твоё усмотрение.

— Да, конечно, милорд… Вы не хотите прогуляться, как обычно?..

— Не то, чтобы не хотел… С тобой я могу выйти, разве что, до парковки, чтобы ты по — тихому села в авто и не высовывала оттуда носа. — Строго произнёс я. — Ты видела на территории офисов Административного центра хотя бы одну особу женского пола в брючном костюме?

— Нет, но… Это же не джинсы! А если мне надоело ходить в юбке?! — Прозвучало в ответ довольно резко и без намёка на вежливость.

Как быстро она может разозлиться, удивительно! Достаточно одной фразы, смысл которой ей не нравится. Как же её бывший приятель это терпел, интересно? А начальство?

— И что? Дресс-код никто не отменял. К тому же, кое — кто, видимо, забыл о своём статусе осуждённой по статье?! Нарушение режима с твоей стороны вполне может повлечь за собой некоторые последствия.

Девушка вспыхнула и, кажется, хотела промолчать, но её уже понесло. В голубых глазах появился огонёк того самого вызова, который так завёл меня в первую встречу.

— Хотите добавить мне срок, милорд Морни? С учётом того, что изначально вы дали мне полный максимум, это вряд ли возможно даже в рамках Старого права.

Угу. Начитались, значит, юридических тонкостей в сети, и дерзим теперь?.. Замечательно, милая.

Знаете, в чём преимущество кабинета главы Департамента? Здесь полная звукоизоляция, даже от эльфийских ушей. Разговоры тут бывают всякие, поэтому никакое прослушивание пространства невозможно в принципе. Использовать этот факт в качестве прикрытия секса на рабочем месте — почему бы и нет?.. Эмоциональный шлейф при встрече с любым дроу в пределах нескольких часов будет скрыть невозможно, но какое это имеет значение? Все мои сотрудники прекрасно понимают, для чего я оставил себе заключённую. Сегодня у меня пока что нет запланированных встреч… Все прочие, кто наткнётся на запертую дверь приёмной, позвонят мне на айтел.

— Кэйли, — спокойно сказал я, слегка понизив голос, — иди и закрой дверь на ключ, пожалуйста.

Она сморщила носик.

— Зачем, милорд?

— Хочу снять с тебя брючки. На некоторое время…

 

Глава 7. Антиэльфийские настроения и визит миледи Эльдендааль

Кэйли сразу сообразила, какие перспективы скрываются за этой фразой.

— Что!?.. Прямо тут, милорд?

— Не важно, прямо или криво, но тут.

Она с раздражением тряхнула пшеничной гривой волос (лёгкие небрежные локоны мне тоже очень нравятся), но дверь заперла.

— Мне кажется неподобающим заниматься сексом в течение дня на рабочем месте. Может быть, подождём до вечера?.. Я не готова к таким экспериментам, милорд!

— Я не спрашиваю, готова ты или нет. Я констатирую факт и напоминаю, что для меня ты должна быть готова в любое время и в любом месте… в постели… в кабинете… в машине… в лифте… Неужели ты думаешь, что, удовлетворив вчера своё мимолётное сексуальное любопытство, сможешь вернуться к нейтральному проживанию рядом со мной?..

Произнося эти слова, я уже стоял рядом с Кэйли, обхватив её за талию, приподняв пальцем её подбородок, и глядя в рассержено сощуренные глаза, в которых, тем не менее, блестел огонёк того самого, отнюдь не удовлетворённого, любопытства. Она совсем не против секса, нет! — но похоже, из всех перечисленных мест для занятия любовью ей знакома только постель. Иная возможность кажется ей странной и непонятной… По этой причине девушка не хотела сдаваться и упёрлась ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть:

— Вы ведёте себя, как похотливый босс, пристающий к секретарше!

— Почему «как»?.. В данный момент времени я им и являюсь. А в последующий момент — озабоченным боссом, трахающим секретаршу на столе для совещаний.

— Вы сошли с ума! На столе?! Какая-то нездоровая… экзотика!

Всё это было сказано тоном учительницы начальных классов, которая собиралась вызвать в школу родителей наглого мальчишки.

— Со мной нельзя так разговаривать, Кэйли. — Серьёзно произнёс я. — К тому же, ты забыла мою вчерашнюю фразу: «я буду обладать тобой, когда захочу».

— На столе?!

— Теперь я в этом уверен. Что за двойные стандарты?.. Антисанитарный кот на столе — нормально, а секс — нет?!

Невольно она хихикнула.

Я не буду сейчас уступать стыдливости Кэйли. Если я это сделаю, то она воспримет моё отступление как руководство к действию, что послужит основой для неповиновения в дальнейшем.

Я быстро снимаю с неё жакет, под ним надета лёгкая тонкая блузка без рукавов. Не давая игрушке опомниться, накрываю её губы поцелуем, которому она пытается воспротивиться, упрямо сжав зубки. Упорства хватает ненадолго и, уступив лёгкому укусу верхней губы, Кэйли позволяет моему языку вторгнуться глубже. Очень быстро её губы становятся мягкими и податливыми. На блузке нет пуговиц, только короткая застёжка — молния сзади; я снимаю с девушки блузку и, опустив бретельки бюстгальтера, добираюсь до её грудок, сжимая и нежно поглаживая. Кэйли дышит часто, глубокий долгий поцелуй как будто лишает её воздуха и — силы воли.

Я отрываюсь от её припухших губ, ставших из розовых — алыми.

Она смотрит на меня со смесью раздражения и желания во взгляде.

— Снимай свои брюки, но туфельки оставь.

Кэйли слушается, но все её движения — нарочито растянутые, с таким видом, как будто для меня делается великое одолжение. Она аккуратно складывает брюки на спинку стула и демонстративно медленно надевает туфли. Нижнее бельё светло — бирюзового цвета оттеняет сливочный тон её нежной кожи. Туфельки на высоких каблуках и стройные ножки — прекрасное зрелище.

— Иди к столу. Медленно, покачивая бёдрами.

— Я так не умею!

— Хорошо, в следующий раз я тебе помогу. Моё техническое обучающее средство называется — хлыст. Ты помнишь?

Кэйли только молча сопит, кинув на меня уже не раздражённый, а прямо — таки испепеляющий взгляд через левое плечо.

Оказывается, всё мы умеем, если захотим, и красиво пройтись на своих высоких каблучках — тоже.

— Вам непременно нужно созерцать женское тело, чтобы… прийти в боевую готовность, милорд Морни?

Вот нахалка! Если начинает хамить, то остановиться никак не может! Придётся всё же напомнить правила игры.

Дожидаюсь, когда Кэйли закончит своё дефиле по кабинету, киваю ей, сделав соответствующий жест рукой:

— Наклонись, обопрись ладонями о стол и раздвинь ножки. Эротичнее, девочка. Попку выше, а то, знаешь ли, никак не могу прийти в боевую готовность.

Указания выполнены, передо мной — великолепный вид красивого женского тела в вызывающей и весьма привлекательной позе. Жаль, что на поверхности стола нет металлической отделки: я бы зафиксировал браслеты Кэйли и оставил дерзкую особу в таком состоянии на часик — другой.

Я подхожу, наслаждаясь видом упругой округлой попки мисс Хьюз. Она так и напрашивается на хороший шлепок, но я ограничиваюсь тем, что слегка приспускаю трусики Кэйли, а затем жёстко сжимаю руками её ягодицы. С моей точки зрения, спущенные трусики выглядят куда более эротично, нежели полностью обнажённая попа, и именно эта поза — поза максимальной уязвимости партнёрши, — чаще всего фигурирует в представлениях мужчин — дроу о «правильном» сексе.

Моя правая ладонь начинает приятное путешествие по спине девушки, от поясницы — к шее, усиливая нажим. Наконец, я погружаю пальцы в гриву волос, слегка тяну на себя, а левой рукой продолжаю ласкать попку своей игрушки.

— Кто я, Кэйли? — Спрашиваю я, как бы между делом, понизив голос и добавив порцию нужной строгости.

Она изгибается, показывая завидную пластику.

— Вы… милорд… Эльдендааль…

— Ní is é аn frеаgrа cruinn. Lеаgаnаchа еilе?

А вот теперь пальцы левой руки нашли новый объект воздействия — беззащитные нежные складочки, такие шелковистые и ждущие ласки. С губ Кэйли слетает прерывистый, глубокий вздох.

— Вы — глава Департамента безопасности…

Мой палец скользит внутрь, достаточно мягко, и начинает движение по кругу, растягивая и пробуждая уже увлажнившуюся плоть.

Blimеy!.. Потекла так же быстро, как и разозлилась!

— Подумай ещё, Кэйли.

На белой коже между лопаток выступает едва заметная испарина. Так, двигать пальцем можно быстрее…

Будучи в огне возбуждения, глубоко дыша, Кэйли находит нужный ответ, бросив его торопливым, умоляющим шёпотом:

— Вы… мой хозяин на ближайший год…

Я отпускаю волосы Кэйли и легонько сжимаю её шею, наклоняя голову к столу. Расстёгиваю ремень своих брюк, прижимаясь к промежности девушки тем самым местом, по поводу боевой готовности которого мисс Хьюз изволила острить пять минут назад.

— Ответ верный… А теперь я стану частью тебя.

Её тело уступает, открываясь первому же моему рывку внутрь. Я заполняю её собой до упора, глубоко, насколько возможно, медленно выхожу и — резко вонзаюсь снова. Кэйли вскрикивает. Пальцами аккуратно сдавливаю сосок её левой груди, нежно покручивая.

— Так что у нас там с антиэльфийскими настроениями, мисс Хьюз? — Хрипло спрашиваю я. — Убраться вон из Ирландии… вот так?..

Выхожу, выхожу снова, мучительно медленно для неё. Мучительно — потому что она уже отчаянно хотела заполучить меня внутрь себя, издав стон и двигаясь вслед за мной. Я звонко шлёпаю её по попе.

— … или остаться… вот так?..

Резкий толчок. И снова — медленный выход. Новый рывок внутрь, её стон, переходящий в судорожный всхлип, — мой медленный выход и возврат, раз за разом.

— Так как же, мисс Хьюз?..

— Нет… да… — пролепетала девушка, сама уже не понимая, что говорит.

Малышка, наши тела как будто созданы друг для друга.

Моя рука отпускает сосок Кэйли, скользит вниз и безжалостно сжимает лобок, достигнув напряжённого бугорка клитора.

— В следующий раз я попробую тебя на вкус, Кэйли…

Это обещание заставляет её вздрогнуть и выгнуться дугой, а я теряю над собой контроль и бурно кончаю. Девочка на грани экстаза, но ей не хватает каких — то долей секунды. Напряжённый влажный бугорок под моими пальцами требует немедленных действий, и, с силой ущипнув его, я слышу восхитительный звук — протяжный стон её удовольствия.

Не сомневаюсь, она способна на большее, у неё редкая чувственность, и в тот самый «следующий раз» я заставлю её ощутить это в полной мере.

По мышцам бёдер Кэйли пробегает дрожь, связанная с физическим напряжением последних нескольких минут.

— Вам обязательно было упоминать про…настроения? — С укором спрашивает она, переводя дух и повисая у меня на руках.

Я думал, она уже давно успокоилась по этому поводу. Оказывается, нет. Видимо, всё время с момента задержания так и не могла отпустить ситуацию.

Если хотела меня смутить, то напрасно.

— Так же обязательно, как и для тебя — дерзить мне.

Любопытно, скажет ли она сейчас что-то в духе «вы старше и умнее» или нет?

Похоже, выводы сделала — и не сказала. Думаю, до нового повода рассердиться в ответ на какую — нибудь мелочь из разряда «сама придумала — сама обиделась». Сейчас я не стану завершать акт любви приятными для Кэйли посиделками в моих объятиях — она должна осознать, что произошедшее было наказанием, хотя и закончившимся к обоюдному физическому удовлетворению. Я указал ей на неприметную дверцу в дальнем углу кабинета:

— Там есть душ, где можно привести себя в порядок.

Были времена, когда я засиживался на работе по нескольку дней, так что в некотором смысле успел обжиться и обзавестись комфортом, весьма далёким от походной версии.

Есть определённый тип женщин, для которых визит в душ для наведения красоты является синонимом фразы: «пропасть навсегда». Кэйли как раз относится к такому типу. Что можно делать там так долго?! Я бы ещё понял, если бы она оплакивала там поруганную во время несколько унизительного секса на столе девичью честь, но за шумом воды не услышал ничего, похожее на слёзы. Через сорок минут, за которые уже успели принести заказанный мной самим ланч на двоих, девушка вышла.

— Вам нужно завести фен, милорд. — Как ни в чём не бывало, заявила она. — У вас же самого достаточно длинные волосы, как вы обходитесь?

Не дожидаясь ответа, мисс Хьюз внезапно перешла к другому вопросу, и её тону позавидовал бы даже судебный обвинитель:

— Когда вы были настоящий, милорд Морни? Вчера или… сейчас?

Ого, какие мы смелые!

— А каким я тебе больше нравлюсь, Lеаnbh?

— Никаким. Вообще не нравитесь! — Припечатала меня Кэйли.

Она демонстративно забрала свою коробочку с едой и, с непередаваемым оттенком превосходства пожелав мне «приятного аппетита», ретировалась в приёмную, да еще и дверью хлопнула. Что, трахать её снова с целью внушения почтения и священного трепета или же оставить до вечера украшением стены вместо картины?.. Увы, придётся отложить воспитательную акцию до возвращения домой. Слишком много работы.

К тому же я — то знаю ответ на твой вопрос, Lеаnbh, и он тебе совсем не понравится. Я терпим к женским капризам и дерзостям только до определённого момента. Ты стала моей в полном смысле слова, а значит, единственный каприз, который я тебе позволю — это возможность избежать секса в твои «критические» дни. Остальное твоё время принадлежит мне.

Через десять минут я вообще забыл о планах справедливого возмездия, потому что открыл запись допроса Маргарет О'Доэрти. Она проходила по делу Dоrchа Clоch сначала как подозреваемая, затем как обвиняемая — когда стало ясно, что именно она является разработчиком прибора «зеро» и чётко знает, для чего он предназначается.

Я хорошо её помнил по материалам дела, хотя и не участвовал ни в одном допросе. Маргарет — гений физики, что тут скажешь! Пятьдесят четыре года, два высших образования и две же учёных степени — в области физики и высшей математики. Одинокая некрасивая женщина, посвятившая свою жизнь науке. Больше её ничто не интересовало. Она должна была прекрасно понимать, на какой риск идёт, занимаясь запрещёнными технологиями, — тем более, представляя конечную цель применения этих технологий. Похищение Алмаза Тёмных эльфов.

Круг лиц, с которыми контактировала О'Доэрти, был довольно ограничен. Помимо своих же коллег — учёных, она непосредственно общалась с двумя людьми, участвовавшими в этом деле в качестве посредников между заказчиками и исполнителями: это были Нис Макдоннелл, комиссар Национального бюро криминальных расследований, и пресс — секретарь Городского совета Дублина, Томас Белл. Какие — либо другие контакты она отрицала.

Нейрофармакология — великая наука. Техники допроса с применением психотропных средств официально запрещены у людей (но это не значит, что они их не используют), и официально же разрешены у эльфов, и у Тёмных, и у Светлых. Они идут в ход в особо важных случаях или тогда, когда у следователей и психологов есть малейшие сомнения в искренности обвиняемого.

Наноносители доставляют молекулы психоактивных веществ во все нужные структуры мозга, от зон коры больших полушарий до подкорковых структур и далее. Они буквально вскроют и выпотрошат наизнанку все уголки вашего подсознания, опустошат тайники памяти. Не будет никаких запирательств и укрывания информации от следствия. Самое эффективное из таких средств неслучайно получило название «Scáintеоir».

К сожалению, у использования таких вот модифицированных психодислептиков есть масса побочных эффектов. Порой они калечат психику объекта. Иногда — вызывают нейровегетативные расстройства, провоцируют глубокую депрессию и так далее. Но это уже мало кого волнует.

Маргарет О'Доэрти пыталась уходить от некоторых прямых ответов, не имея ни малейшего опыта в подобных делах. Когда разговор зашёл о «зеро», она начала юлить, и тогда был использован «Взломщик».

Запись допроса началась с момента введения препарата, согласно правилам.

— Кто принимал участие в проектировании прибора, госпожа О'Доэрти? — Прозвучал отстранённо — вежливый голос офицера Отдела особых расследований.

Обвиняемая находилась в глубоком кресле, полулёжа. Шапочка с электродами — на голове, датчики вегетативных реакций — в области сердца и точек выхода крупных артерий. Приборы зафиксируют всё, а оператор «отфильтрует» их показания.

— Я повторяю свой вопрос. Кто принимал участие в проектировании прибора «зеро»?

— Кроме меня, трёх моих коллег и ассистентов лаборатории — никто.

— Принято. — Вполголоса произнёс оператор.

Новый вопрос:

— Вы знаете, где сейчас копии проектной документации и модели «зеро»?

— Нет.

— Принято.

Следующий вопрос:

— Вы знаете, где находились копии проектной документации и модели «зеро» два месяца назад?

— Да. В моей лаборатории.

— Принято.

Вопросы задавались неспроста. Дело в том, что резервные копии всех материалов по прибору, неизбежно создаваемые в любой научной лаборатории, просто исчезли.

Уточняющий вопрос:

— Вы знаете, где находились копии материалов за день до вашего ареста?

Пауза.

— Нет. — Прозвучал ответ женщины в кресле.

— Принято.

— Вы знаете, кто из ваших ассистентов сможет ответить на поставленный мной вопрос?

— Нет.

— Принято.

Несмотря на подтверждение, оператору что-то не нравится в показаниях энцефалограммы Маргарет О'Доэрти. Он качает головой и пишет комментарий: «Она не уверена».

Допрос пришлось прервать из — за резкого ухудшения самочувствия обвиняемой: тахикардия и носовое кровотечение. Скорее всего, последствия индивидуальной непереносимости «Взломщика». Такое случается. Через три дня процедуру повторили со сниженной дозой.

Вопрос офицера:

— Вы знаете, кто из ваших ассистентов может указать местонахождение копий материалов?

— Нет.

— Принято.

Второй вопрос:

— Сколько было сделано действующих версий прибора «зеро»?

— Восемь.

— Принято.

Третий вопрос:

— Сколько было использовано «зеро»?

— Один.

— Принято.

Ещё один вопрос:

— Вы знаете, где остальные приборы, госпожа О'Доэрти?

— Да. Они утилизированы.

Вопрос был задан несколько раз, в разных формулировках, и ответ был принят. А дальше — та же реакция Маргарет. Тахикардия, кровища из носа, плюс истерика. Доза препарата была подобрана идеально, и, тем не менее…

Повтор через три дня. Знакомая картина, теперь по нарастающей, с истерикой до судорог. Заключение медика: «Рекомендовано прервать применение психотропного средства в связи с психопатическим складом личности объекта и патологической индивидуальной восприимчивостью».

Вроде бы слова Маргарет подтверждены, найдены акты утилизации всех приборов, но в заключении оператора всё же есть пометка: «Обвиняемая не уверена в своих ответах. Встречный блок?..»

Термин «встречный блок» означает, что в отношении объекта некогда было использовано гипнотическое или фармакологическое воздействие, направленное на намеренное забывание информации. Проверить это было невозможно из — за бурной реакции женщины на введение «Взломщика». Странные симптомы у обвиняемой могли быть как результатом «блока», так и следствием идиосинкразии к препарату. Маргарет была единственной из всех свидетелей и обвиняемых, у которой был заподозрен «встречный блок», а потому этот факт был списан на нетипичную восприимчивость к «Взломщику».

Для госпожи О'Доэрти, как и для всей команды специалистов из Силикон Докс, приговор был относительно мягким: пятнадцать лет заключения. По сравнению со смертной казнью это совсем немного. Шесть ассистентов лаборатории отделались пятью годами, только за участие в разработке запрещённых технологий. Они ничего не знали о конечной цели применения «зеро», а потому были оправданы по части обвинения, касающегося кражи Dоrchа Clоch.

Из трёх коллег О'Доэрти, принимавших участие в проекте создания «зеро», один успел ввести себе яд за несколько часов перед арестом, и спасти его не удалось. Также избежал возмездия еще один подозреваемый, сведя счёты с жизнью банальным прыжком из окна: прокурор О'Салливан. Странным казался лишь факт, что самоубийство было совершено почти сразу после того, как стало ясно, что Эрик спокойно отдаст Камень в обмен на жизнь Пантисилеи Мун. Не выдержали нервы?.. В тот момент, если честно, не было времени разбираться в мотивах его поведения. А сейчас эти двое самоубийц уже были недосягаемы.

Двое же учёных, как и сама Маргарет, отбывали наказание — в графстве Уэстмит, в одноимённой эльфийской тюрьме, в зоне особого режима. Следовало бы пообщаться с ними относительно фамилии Армлон… То, что Маргарет с ним пересекалась по работе, сомнению не подлежит. Я быстро нашёл программу того самого Конгресса по физике электромагнитных полей и обнаружил, что оба они, и Светлый эльф, и женщина, упомянуты в одной секции: Маб-Армлон с очным выступлением, О'Доэрти — со стендовым докладом.

Это уже была зацепка.

Я оформил запрос в тюрьму Уэстмит относительно встречи сотрудника Департамента с заключённой О'Доэрти. Ответ поступит в течение нескольких часов, завтра можно будет туда съездить.

Пора домой.

А дома…

Штатная чёрная «Валькирия» в паркинге высотки, многострадальный Хэллон за рулём и — миледи Пантисилея с кошачьей переноской в руках. Прилично одетая, в кои — то веки не в рваных джинсах (обычно этот предмет одежды почти всегда на ней, если поблизости нет Эрика), а в элегантном зелёном платье и в босоножках на каблуке.

Только её сейчас и не хватало!.. А вот Кэйли явно обрадовалась. После своего словесного выпада днём она уже десять раз успела пожалеть о несдержанности языка и теперь побаивалась, что сексом не столе дело не ограничится. В общем и целом, некоторые соображения по этому поводу у меня были, я собирался её проучить, но присутствие рыжей оторвы притормаживало реализацию планов.

После обмена приветствиями я прозрачно намекнул гостье, что котика можно было бы оставить у консьержа, зачем же было дожидаться?

— Затем, что оставить котика абы кому я не могу. К тому же, мне скучно. — Захлопала ресницами миледи Эльдендааль. — И вообще, я приехала поболтать с мисс Хьюз. У неё же достаточно свободный режим, не так ли?

— Более или менее. — Нехотя подтвердил я, и, забрав у Пэнти переноску, пропустил обеих девушек в лифт.

У меня сразу возникли подозрения, что Пэнти приехала не просто так. И я был прав.

— Раз уж под крышей вашего пентхауса, а точнее, холостяцкой норы, оказались две дамы, милорд Морни, — замурлыкала она, едва мы поднялись ко мне, — мы с Кэйли немного поколдуем на кухне с домашним обедом…

Я оставил их наедине и удалился к себе в кабинет. Да уж, девочки поколдовали! Ирландцы готовят дома не слишком часто, проще заказать готовую еду или зайти в паб или кафе. Отсутствие кухонной квалификации сказывается… Пэнти, скорее всего, вообще разучилась готовить, поскольку повар, Винсент, её к кухне не подпустит — разве что, для готовки котам.

Судя по запаху, девочки сожгли хлеб в тостере. Судя по хихиканью, умилялись ужимкам Пуха, которого выпустили из переноски, и он сразу начал носиться, как маленький мохнатый метеор.

Через несколько минут, когда я включил сетевой блок и открыл домашнюю почту, в дверь легонько постучали костяшки женских пальчиков.

— Милорд Морни? Могу я войти? — Раздался голос Пэнти, сейчас он был сама вежливость.

— Прошу. — Ответил я, предвидя, что сейчас раскроется цель визита миледи Эльдендааль.

О' не только голос миледи можно было считать олицетворением вежливости! Локотки прижаты к бокам, как будто собралась приседать в старомодном реверансе, глазки в пол, губки сложены бантиком в светской улыбке.

Когда дверь закрылась, я предложил Пэнти сесть и начал первым:

— Надеюсь, ты напросилась в гости не для того, чтобы читать мне мораль по поводу Кэйли?

— Нет, — отмахнулась Пантисилея, но огонёк неудовольствия в её серых глазищах всё же мелькнул, — не поэтому. Я,конечно, задала Эрику вопрос о действии Старого права, но… первое, что я услышала от него, — девушка не выглядит такой уж несчастной и замученной. Второе — если бы и выглядела, то милорд Морни в рамках закона может развлекаться, как хочет. Третье…

Тут она не смогла удержаться от набора воздуха в грудь перед самой уничижительной фразой, но я опередил:

— Третье, что сказал тебе Эрик, звучало примерно так: если приключение добавит девушке ума в плане расстановки приоритетов «можно — нельзя», то это будет для неё бесценный опыт, так?..

— Так. — Буркнула рыжая. — Откуда ты знаешь?

— Да оттуда, милая, что я знаком с Эриком уже пятьсот лет, а ты только пять. Мы с ним думаем одинаково.

— Как все мужики — дроу! — Парировала Пэнти. — Вас, Тёмных, не переделать. Неблагодарное занятие… Все знают, как вы относитесь к женщинам…

Я не отказал себе в маленьком удовольствии напомнить гостье, как дроу относятся к женскому полу:

— Домашних зверушек нужно гладить, кормить, выводить гулять и — также вовремя брать за холку, чтоб не делали глупостей и не навредили себе. А ещё они должны знать своё место, если не хотят, чтобы их держали в клетке.

Взрыва негодования я не дождался, хотя серые глаза выстрелили в меня почти видимыми свирепыми молниями.

— Я думаю, Кэйли… выдержит тебя этот год. Вместе с твоим солдафонским юмором и… другим местом. Как — нибудь. Но сейчас я пришла сюда не ради Кэйли.

Она уставилась на меня, не мигая.

— Морни… Я хочу знать, что произошло.

— Что ты имеешь в виду, Пэнти? — Я откинулся на спинку стула с абсолютно отсутствующим видом. — Глобальный философский вопрос — что происходит в мире, или что-то ещё? У вас, людей, есть поговорка: много будешь знать — скоро состаришься.

— Мне не нужно знать так много, чтобы состариться. Я хочу знать, что случилось в ближайшие несколько дней, потому что всё это мне не нравится.

— Ты не представляешь, сколько вещей мне не нравится в этом мире! Начиная от твоего внепланового визита…

Рыжая так и подпрыгнула в своём кресле.

— А можно без клоунады? Меня пугает то, что Эрик две ночи подряд запирается в кабинете в обнимку с айтелом, беседуя с кем — то едва ли не до утра! Я чувствую, что что-то не так! Меня смущает ваше сборище, которое было вчера ночью!

Разумеется, Эрик ничего не рассказал жене. Было бы странно, если бы он это сделал. У дверей обеденного холла была охрана, поэтому даже если бы миледи Пантисилее сильно захотелось, она бы не смогла подслушивать.

— Вы бы обсудили ваши страхи и сомнения с супругом, миледи Эльдендааль. — Посоветовал я.

— Он уехал еще утром и время возвращения не уточнил.

— Всё правильно. В понедельник у него обычно встречи в государственных структурах.

Это было правдой, и подобные встречи на территории Административного центра в Корке затягиваются порой допоздна. В любом случае, Владыка Тёмных не должен докладывать жене о своих перемещениях, будь она человек или эльфийка.

— Пусть так, — согласилась Пэнти, — но он категорически запретил выпускать меня без охраны, причём вообще, даже на пробежку! Запретил отвечать на звонки с незнакомых номеров и открывать сообщения с зашифрованных и неизвестных мне адресов. И, последнее, — он даже запретил мне оказывать консультации по работе!

«Работа» — сильно сказано. Понятно, что в статусе супруги Эрика у Пэнти не было никаких шансов работать, как она хотела, наномехаником на предприятии. Ей, я думаю, хватало забот и в Кэслин Эльдендааль — как хозяйке дома и (по совместительству), кошачьей горничной. Но, зная её бурную натуру, требующую интеллектуальных нагрузок, Эрик разрешил Пэнти деятельность «фрилансера». Она действительно была консультантом в компании, которой руководил Двэйн, высылая все свои проектные работы через сеть, и только изредка появляясь там лично — может быть, раз в месяц. Бывает, к ней приходили заказы и от других предприятий, поскольку профессиональные способности пра — праправнучки террориста Муна действительно были на высоте.

В сегодняшней ситуации с суетой вокруг Clоch Bán распоряжения Эрика с ограничениями для жены совершенно оправданы. Если история с кражей Dоrchа Clоch может получить продолжение, Пэнти очень уязвима. Криминальные ниточки из прошлого? Да, возможно. Оставшиеся в тени организаторы преступления, затаившиеся до поры до времени? Да, такой факт стоит принимать в расчёт. Светлые неизбежно заинтересуются её персоной? Да, да! Особенно, если всплывут какие — то промежуточные контакты с Армлоном.

Я задумался. А ведь мне нужно с ней поговорить о событиях той давности! Я до сих пор не уверен, всё ли она рассказала Эрику, помимо того, что мы оба узнали благодаря расследованию моей службы. Зная Пэнти, можно с уверенностью сказать, что она вряд ли «сдала» тех, кто был ей близок. Например, Лоис Грин (точнее, Аманду Эрлинг). Для разговора надо бы спросить разрешения у Эрика…

Рыжая ничего не могла прочесть на моём лице. Она слишком мало прожила рядом с Тёмным эльфом, чтобы хоть как-то ориентироваться в нюансах тщательно скрываемой мимики.

— Эрик ничего не делает просто так. Если бы речь шла о каком — то недоверии, он бы просто запер тебя в четырёх стенах.

— Я знаю! — Вспыхнула Пэнти и тут же уцепилась за мою фразу. — Какое недоверие?!

— Абстрактное. Успокойся, и всё.

— Но ему, самому Эрику, хотя бы, ничего не угрожает? Меня волнует только это.

— Ничего. Можешь быть абсолютно уверена.

Вот в чём отличие большинства представительниц человеческого рода от эльфиек — первым делом они беспокоятся за кого — то (этим «кем — то» может оказаться кто угодно, будь то муж или кот), а потом уже — за себя! До конца она мне не поверила, точно. Встала с кресла и, выходя из кабинета, обернулась через плечо и сказала с притворным сожалением в голосе:

— Ну, раз я окончательно перехожу в разряд скучающих тунеядцев, буду чаще навещать Кэйли. Мне не хватает общения.

— Будешь надоедать — сменю режим Кэйли на максимально строгий. — Пообещал я. — К тому же, на кухне что-то горит, потому что у двух зверушек не там пришиты лапки.

Мне удалось вывести гостью из себя с помощью этих невинных, в общем — то, замечаний.

— Штаны Святого Патрика!!! Да ты просто невозможен! — И дверь кабинета была с треском захлопнута.

Да — да, миледи Пантисилея. Идите, спасайте домашний обед, а то мисс Хьюз там не справляется…

* * *

После отъезда Пэнти я был далёк от того, чтобы продолжать воспитывать Кэйли. Не то, чтобы я этого не хотел, как раз наоборот… Но последние двое суток выдались очень насыщенными, и кто знает, как повернётся дело завтра. Иначе говоря, я должен выспаться.

Только вот у мелкого настырного котишки были другие планы. Ночью он опять проник ко мне в спальню. Сначала принёс свою любимую игрушку — наполовину растерзанную меховую мышь, с очевидным намерением подбросить её мне на подушку. Наткнулся на мой предупреждающий взгляд, сразу всё осознал и утащил мышь куда — то в угол. На постель не полез, устроившись в кресле, громко урча и посверкивая оттуда своими жёлтыми глазёнками. Чего это ты не хочешь спать у хозяйки, чёрно — белое недоразумение?

Гадские намерения чёрно-белого недоразумения стали ясны, как только я заснул. Пух не желал спать ни у хозяйки, ни у меня. Он хотел резвиться и играть, и почему-то решил, что подходящим объектом для игры является мой нос.

Бах!..

Это я получил лапкой по носу и немедленно проснулся. К счастью, лапка прошлась по моему носу без помощи выпущенных коготков.

— Ах, ты…

С намерением схватить наглеца за шкирку я спросонья промахнулся на полдюйма. Котёнок скатился с постели, и его гадкий топоток служил веским доказательством, что паршивец уже вне пределов моей спальни.

— …!

Я встал и закрыл дверь. Нет, я точно выпорю Кэйли — пусть следит за своим подарочком!

Самое досадное, что теперь я не мог заснуть, хотя топот кошачьих лапок стих где-то в области тренажёрного зала. Может быть, мне самому пойти к хозяйке недоразумения?..

Я так и сделал. Кэйли тихонько посапывала, свернувшись калачиком. На верхней трети левого бедра отчётливо отпечатались следы моих пальцев. Хм, увлёкся. Надо учесть на будущее, какая у неё нежная кожа. Не буду её сейчас трогать, пусть спит. Около минуты я вглядывался в спокойные во сне черты лица девушки. Задал себе какой — то нелепый вопрос относительно того, имел ли я право вторгаться в её жизнь из — за мелкого необдуманного проступка?

Что за вопрос, в самом деле?! Когда меня вообще это интересовало? Напомнил самому себе: женщины — только для удовольствия. И точка.

Когда я устраивался рядом, моя игрушка заёрзала и сквозь сон пробормотала, как будто пытаясь ответить на мой собственный вопрос:

— Ненастоящий…

Видимо, камешек был запущен в мою сторону. Тем не менее, она уткнулась холодным носом мне в плечо, а потом несколько раз пихнула коленками и, наконец, сложила на меня свои нижние лапки. Чем — то эти действия напомнили боевую возню котёнка Пуха с моей рукой, и были так же приятны. Проснулся я, как обычно, в шестом часу, и ушёл до того момента, как Кэйли смогла обнаружить моё присутствие.

Едва я зашёл к себе в кабинет и открыл почту, как наткнулся на очередной поганый сюрприз, из того же разряда, что и смерть милорда Глоудейла.

В служебной записке из Уэстмита значилось, что Маргарет О'Доэрти умерла в тюрьме два года назад, от острого множественного тромбоза мозговых артерий. Обстоятельства смерти были изложены в сухих строках отчёта медицинской службы. За сутки до этого у заключённой был приступ бреда, сопровождающегося галлюцинациями.

Когда врачи делали ей внутривенную инъекцию нейролептика, чтобы успокоить, Маргарет отчаянно вырывалась с криками:

— Уберите её отсюда! УБЕРИТЕ ЯЩЕРИЦУ!..

 

Глава 8. Позор семьи

Да, новость была скверной, и снова это упоминание о ящерке! Таких совпадений не бывает: «mаdfаll» Глоудейла и «ящерица» О'Доэрти. Но, хотя бы, бывшие коллеги Маргарет О'Доэрти живы, а значит, нужно их допросить по новой. Я сделал соответствующее распоряжение для Отдела особых расследований, пусть едут туда, и очень быстро.

Уже из Департамента я позвонил Эрику, сразу пояснив, что меня интересует:

— Я бы хотел задать Пантисилее несколько вопросов. В твоём, естественно, присутствии.

— Не в моём. — Удивил меня Эрик, тут же пояснив свой ответ. — Если мы будем вдвоём, у неё сразу возникнут ненужные ассоциации с тем злополучным вечером у сейфа, и ты вообще ничего не узнаешь. Хотя не думаю, что какие — то принципиально важные моменты прошли мимо тебя в ходе следствия.

— Скажи честно, ты сам спрашивал её о тех событиях?

— Конечно. Пэнти старается избегать разговоров на эту тему, особенно во всём, что касается личности госпожи Грин. Я не склонен был давить на неё, потому что уже не видел необходимости. Имя Кейси Маб-Армлона не всплывало ни разу… Может быть, личность и известна ей, абстрактно — но это лучше спросить у самой Пэнти. Только проблема не в этом.

Я понял его с полуслова. Рыжая относится к тому типу женщин, которым нужно либо говорить всё и сразу, либо не говорить ничего. Нельзя отделаться полуправдой, потому что Пэнти сразу поймёт, что возникла проблема, и начнёт либо капать на мозги Эрику и мне, либо — в худшем случае! — станет рыться в поисках истины сама. А худший случай вполне вероятен, исходя из особенностей характера этой дерзкой девчонки.

Моей репутации злодея в глазах супруги Эрика падать уже некуда. Не думаю, что она простила мне тот инструктаж в библиотеке, перед поездкой в Лондон. Уверен, что она далеко не сразу простила себе реакцию собственного тела на мои прикосновения. Если бы не распоряжение Эрика «не трогать», я мог бы её соблазнить, это было не трудно в той ситуации. Про вечер у сейфа и упоминать не стоит. Тогда моя просьба к Эрику касательно Пэнти была штукой процентов на… пятьдесят. Если бы он передумал относительно своих брачных намерений, я бы не отказался от такого подарка. Но теперь всё в прошлом.

— Как бы там ни было, поговорить с ней придётся. — Подытожил Эрик. — Я не хочу посвящать её в подробности нового дела, но при первой же возможности уточню кое — какие моменты. Не думаю, что она будет возражать против разговора с тобой на эту тему.

Тёмные эльфы прекрасно умеют убеждать женщин. Я вполне могу положиться на Эрика в данном вопросе.

— А что там насчёт Светлых? Когда они приедут?

— Вчера я подтвердил их кандидатуры в разговоре с Зэйлфридом. Вопросов и претензий нет, так что эти господа должны прибыть послезавтра поздней ночью. Да, одна важная деталь…

Эрик выдержал едва заметную паузу, и долго ждать мне не пришлось.

— Один из них — Хранитель Первой Крови. Его присутствие должно облегчить поиски Камня.

— И кто же?..

— Они оба в разной степени близки по родству к семейной линии Зэйлфридов, но Хранитель всё же один. Это милорд Одхан Маб-Кенхельм. Он будет работать вместе с тобой, и прошу не делиться данной информацией ни с кем. Его причастность к Хранителям известна только узкому кругу Светлых, состоящих в родстве с Зэйлфридом.

* * *

Если Кэйли не была занята в соответствии со своими прямыми обязанностями, она немедленно открывала свой маленький ноут-блок, что-то просматривая или же набирая текст. Перед обеденным перерывом я всё же спросил из чистого любопытства, чем так поглощено её внимание.

— Моя старая научная тема. По заказу «Grаdаm». — С неохотой призналась Кэйли. — Вы уверены, милорд, что вам хочется посмотреть?..

— Почему бы и нет?

Она повернула ко мне экран.

Я увидел кадры съёмки копошащихся в земле существ, с виду отнюдь не самых симпатичных, похожих на каких — то жутких лысых мышей — мутантов с огромными зубами.

— И что это за пакость, Кэйли?

Девушка медлила с ответом, как будто уже сама была не рада показанной мне картинке со страшными мышами. С другой стороны, в голубых глазах плескалось откровенное веселье, примерно такое же, как у рыжей оторвы, когда она собиралась сказать Эрику что-то особо ехидное, предвкушая результат.

— Я… не уверена, что вы не рассердитесь, когда узнаете.

Скрытый смысл фразы звучал так: «А если вы рассердитесь, то какие еще сексуальные эксперименты взбредут вам в голову?»

Я позволил себе хищно улыбнуться.

— Сегодня ты в платье, Lеаnbh. Если я рассержусь, будет намного меньше телодвижений, связанных с брюками. Я просто задеру тебе подол. Но что ж такого в этих маленьких чудищах, чтобы меня рассердить?

Лёгкое облачко задорного злорадства на милом личике Кэйли превратилось в тучку.

— Боюсь, милорд Морни, что эти чудища, носящие название «голый землекоп» — какая — никакая, а родня эльфам.

— Хм… что-то я не вижу особого сходства. Мне кажется, я внешне немного симпатичнее.

— Да, немного. Несущественно. — Как ни в чём не бывало, нахально подтвердила девушка. — Но генетику не обманешь.

— Ну, тогда это родственнички Светлых. Они явно живут под землёй и кожа у них светлая.

Я тоже могу быть ехидным, если захочу.

— И кстати, Кэйли, у тебя есть некоторая часть генов Светлых эльфов, так что ты тоже в родстве с этими лысыми страшилками.

Наверное, мисс Хьюз привыкла к пикировкам со своими научными оппонентами, потому что немедленно парировала:

— Именно этих генов у меня нет, милорд Морни. Эльфы смешивались с человеческой популяцией при каждом новом Сопряжении, но только часть признаков смогла закрепиться у людей. К тому же, если брать ещё и социальную структуру сообщества голых землекопов, то она… больше похожа на дроу… до вашего Переворота. Социальное неравенство, кастовое разделение, матриархат…

— Социальное неравенство точно также применимо к Светлым, это нормально. Как и к людям. Одни всегда «равнее» других даже при равенстве на бумаге, и отрицать это бессмысленно. А другие доказательства родства есть, кроме общественного устройства?

Пальчики Кэйли пробежались по клавиатуре, и на экране появились формулы и буквенные шифры — если не ошибаюсь, так выглядит последовательность ДНК.

— Вот эти гены. Например, ТР53. Он защищает организм от злокачественных новообразований. У человека всего по две копии этого гена от каждого из родителей, у этих существ намного больше. У эльфов их тридцать шесть — дополнение к базовому набору. Есть и другие гены, которые сообщают землекопам, и эльфам тоже, поистине замечательные свойства: постоянное восполнение запасов гиалуроновой кислоты, удаление клеточного «мусора» из организма, уникальные точные механизмы синтеза белка.

Это животное практически не стареет, сохраняя до предела своей жизни функциональную активность всех систем организма — от сердечно — сосудистой до половой. И они, и вы — фактически не подвержены старению. Но парадокс в том, что именно данные гены никогда не передаются по наследству человеку, если один из родителей — эльф.

Звучит, конечно, веско, но как-то не хочется записывать в свою родню эту саблезубую голую мышь.

— Если не ошибаюсь, мисс Хьюз, процент генетического сходства человека и обезьян тоже достаточно велик?..

— Несомненно. Но вопрос о происхождении человека как вида остаётся открытым, как и вопрос вашего происхождения.

Ага, сама начинает сердиться!

— Я произошёл от мамы и папы, а что там было раньше, меня мало волнует. Тем более, что вся эта ваша генетическая теория плохо согласуется с действием сакральных Камней эльфов, или я не прав?

Попал в точку. Кэйли поморщилась, как будто съела что-то кислое.

— Ой, с точки зрения человеческой науки, Камни — самое настоящее мракобесие. Подобное явление необъяснимо вообще! Даже эльфийские учёные помалкивают на этот счёт.

А вот теперь этот разговор затронул мои профессиональные струнки. Работа такая — подозревать всех окружающих. Это не паранойя, а так называемая «профессиональная деформация» личности. Достаточно вспомнить, как Пантисилея Мун оказалась в Кэслин Эльдендааль.

— Что ты можешь сказать о Clоch Bán? — Резко спросил я, внимательно присмотревшись к реакции девушки.

А никакой реакции вегетативной нервной системы нет. Зрачки спокойны, пульс и частота дыхания не изменились. Кэйли пожала плечами.

— Да то же, что и все, наверное… Утрата свойств Камней необъяснима так же, как и их действие. Эльфийские гены никуда не делись, милорд Морни, и Камни перестали поддерживать только ту часть биологической программы, которая касается бесконечного самообновления вашей ДНК.

— А в ходе работы над своей темой тебе приходилось слышать фамилию Армлон?

Снова никакой реакции, кроме лёгкой задумчивости, свойственной внешнему виду человека, добросовестно копающегося в памяти.

— Нет, не слышала.

— Зачем эльфийская медицинская корпорация разрабатывала такую тему?

Кэйли покачала головой.

— Смешение двух видов… Глобальный вопрос: не исчезнут ли эльфы, как биологический вид, ведь многие гены, попав к потомству от смешанных браков, просто не активируются. «Crаdаm» ставит вопрос о том, можно ли искусственно закрепить эти гены в геноме человека с помощью репродуктивных технологий, чтобы от союзов эльфов и людей рождались всё-таки эльфы. Это вполне возможно с помощью искусственной гибридизации ДНК. Вопрос в том, что у того из партнёров, который биологически является человеком, должна быть хоть какая-то часть эльфийских генов. Технология пока дорогостоящая и доступна лишь единицам, но самое главное достигнуто — она ювелирно точна. Это полностью исключает гибель половых клеток или эмбриона, что ранее делало саму процедуру невозможной по этическим соображениям.

Да, такая перспектива интересовала бы многих. Например, Эрика, ведь рождение в браке с Пантисилеей не полукровки, а эльфа, многое изменило бы в плане отношения к миледи Эльдендааль в высшем свете.

Я не успел задать ещё один вопрос, потому что позвонил Файнон, и я вернулся в кабинет для разговора.

— Я по поводу миледи Глоудейл. Это что-то.

— Что именно?..

— Службе Андархейна так и не удалось с ней пообщаться.

— Что?!

Файнон вздохнул.

— Во — первых, она высказала всё, что думает, о том, что не смогли сохранить жизнь её сыночку. Во — вторых, отказалась отвечать на вопросы дознавателя Отдела уголовных расследований, мотивируя тем, что он простолюдин, а она леди…

— Что за детский сад?!

— Не то слово.

— А что, Андархейн не мог поговорить с ней сам?..

— Он и поговорил… — добавил Файнон, выдержав небольшую паузу. — Поговорил так, что как раз после этого разговора миледи Глоудейл и впала в сословную истерику. Она сказала, что раз уж милорд Андархейн посылает к ней всякую мелкую сошку вроде никчёмного дознавателя без титула, то говорить она будет только в присутствии своего адвоката, а он прибудет только через три дня. К тому же, ей пока не отдали тело сына для подготовки к кремации.

— Его что, ланнан-ши укусила? Уж кто — кто, а Андархейн всегда находил к дамам нужный подход.

— Он какой — то издёрганный и весь на нервах. Я так понял, что семья Ливеллейн уже обратилась к нему напрямую с просьбой активизировать поиски миледи Мерч — Фириато. А миледи Глоудейл… Ты не поверишь, но она … завтра вечером собирается в театр. На благотворительный концерт Лондонского симфонического оркестра. В Национальном концертном зале в Дублине.

Н-да… У людей есть выражение: «он циничен, как эльф». Да, частично это верно. Давайте уточним: взрослый эльф, из тех, кто постарше. И ещё уточним: Тёмная эльфийка, родившаяся до Сопряжения, даст фору в циничности любому взрослому эльфу, и Тёмному, и Светлому — сколько бы лет ему не было.

Итак, леди собирается в театр, в то время как её единственный сын погиб при невыясненных обстоятельствах? Сказать, что это довольно странно даже для Тёмной эльфийки — не сказать ничего. Что ж там за концерт такой, если можно забить на приличия и траур, и наслаждаться искусством?

Файнон ответил на мою невысказанную мысль:

— Я так понял, там собирается какой — то фонд защиты дикой природы. Форма благотворительности дам высшего света, не только эльфийки, но и женщины.

— А, часом, у этого фонда нет эмблемы в виде ящерицы?

Файнон хмыкнул.

— Нет, я уже проверил.

По — хорошему, надо бы кого — то туда отправить, в этот театр, чтобы отловить миледи Глоудейл между делом. В приятной, так сказать, и расслабляющей обстановке, которую она предпочла атмосфере уединённой скорби. Также я хотел бы сам посетить госпиталь в Дублине и уточнить, о какой такой психогенной коме шла речь.

— Не желаешь приобщиться к прекрасному? — Спросил я у своего зама.

— Ну, нет. Давай тебя отправим, ты же у нас начальство. Раз уж Андархейн не нашёл подход, твоя очередь.

Так… Миледи Глоудейл подавай лорда, а Андархейн облажался…

— Придётся принести себя в жертву музыкальному искусству. Завтра вечером, говоришь? Только вот на такие мероприятия, как концерт Лондонского симфонического оркестра, билеты разбирают за полгода до события.

— Я думаю, если я позвоню министру культуры и скажу, для кого требуется билет, вопрос решится сразу. И… — тут Файнон опять выдержал паузу и продолжил притворно — равнодушным тоном, — я так полагаю, что билетов тебе нужно два?

Какой догадливый! В театр без дамы — ни за что.

Когда я после ланча сообщил Кэйли, что завтра с утра мы едем в Дублин, она забеспокоилась:

— А как же котик?

— Котик пробудет в одиночестве полтора дня, Брэйт его покормит и, я думаю, даже приласкает, как любая девушка, повёрнутая на котиках. Скажи мне лучше, есть ли у тебя вечернее платье. Завтрашний вечер мы проведём в театре.

Девушка покачала головой.

— Наверное, вы имеете в виду платье «в пол»? «В пол» нет, есть коктейльное, но оно до колен. Такие вещи я брала напрокат по необходимости.

— Рядом со мной нельзя появиться в платье, взятом напрокат. — Холодно заметил я. — Ты должна выглядеть безукоризненно. Значит, сейчас пойдёшь и купишь — неяркое, классическое вечернее платье.

— А можно с длинным рукавом? — Спросила Кэйли, бросив красноречивый взгляд на свои браслеты.

— Нет.

Если я иду в театр просто с девушкой, будет масса кривотолков и сплетен именно в эльфийской среде. Если с игрушкой в эльфийских браслетах — кого это волнует?..

— А может, вы всё-таки оставите меня с Пухом?

— Нет. Не обсуждается. В магазине скажешь, чтобы счёт переслали мне.

Вот теперь в голосе Кэйли отчётливо заколосились росточки раздражения:

— А не боитесь, милорд, что я разорю вас походом за платьем?!

— Исключено. Для этого нужно более затратное место, чем бутик женской одежды в Корке. К тому же, — поддразнил я, — если сумма счёта мне не понравится, я откажусь его оплачивать, и у тебя опять возникнут проблемы с законом.

Я был уверен, что она вспылит, но… Кэйли засмеялась. Не считая хихиканья вдвоём с миледи Пантисилеей, это был первый смех, адресованный именно мне. Негромкий, мягкий, женственный, искренний смех. Серебряный колокольчик, каким я его ещё не слышал.

— Хорошо, я попытаюсь держать себя в руках насчёт растраты. Вы отпустите меня на встречу с подругой в Дублине?

— Да. По приезду в Дублин мы сразу заедем в отель, затем я займусь своими делами до шести вечера. У тебя будет время на встречу, и на то, чтобы привести себя в порядок, а я заеду за тобой не позднее половины седьмого туда, куда ты скажешь. К этому моменту ты должна быть полностью готова…

В «Валькирии» достаточно места, чтобы расположить мой портплед для смокинга и чехол для платья Кэйли. Я видел платье на ней лишь мельком, когда девушка сбросила мне на айтел фото из примерочной, будучи уже в полном вечернем облачении — в туфельках и с маленькой сумочкой. Да, платье красивое и хорошо сидит, но мне некогда было присматриваться по причине занятости. Согласовал на завтра встречу с профессором — психиатром из Эльфийского госпиталя, обсудил с Файноном нюансы работы с приезжим Светлым, созвонился с ребятами, уехавшими в Уэстмит.

К вечеру стало ясно, что учёные, отбывающие срок в Уэстмите, не входят в контакты Армлона. Они слышали эту фамилию, — не могли не слышать, поскольку сфера научных интересов совпадала! — но лично знакомы не были. Ценным открытием стало свидетельство, что Маргарет О'Доэрти состояла в постоянной научной переписке с эльфом. Однако, на момент изъятия электронной документации, фамилия профессора нигде не фигурировала, это абсолютно точно. Выходит, все следы общения женщина удалила задолго до ареста, и не зря. Каким — то образом этот профессор был замешан в деле Dоrcа Clоch.

Ничего не попишешь: теперь эту ниточку нужно раскручивать с нуля.

Ещё один момент: Маргарет, естественно, лишили возможности контактов и переписки на ближайшие пять лет. Но ей был разрешён заказ научной литературы раз в квартал, а книги она предпочитала бумажные. Каждая партия книг, конечно же, добросовестно осматривалась, все они приходили в герметичной упаковке. Очередная посылка из книжного магазина была доставлена за сутки до гибели женщины. Совпадение?.. В отчёте о внутреннем служебном расследовании нет никаких дополнительных указаний. По причине смерти заключённой и при отсутствии у неё родственников все личные вещи были уничтожены.

Сейчас уже невозможно установить, было ли что-то в книгах, и что это могло быть…

С утра состоялось драматичное расставание Кэйли с котёнком. Чёрно — белое недоразумение было зацеловано и затискано, как будто его хозяйка собиралась в долгую поездку на полгода, тогда как нам предстояло вернуться максимум к трём часам пополудни на следующий день.

В Дублине было дождливо и пасмурно, но, как всегда, погода совершила очередной финт, и небо просветлело к тому моменту, когда я привёз Кэйли в район Гранд Канал Док.

— Тебе нужно куда — то еще или ты останешься у подруги?

— Нет, милорд, не нужно. Меньше всего я хотела бы встретить кого — либо из знакомых.

Судя по расположению розового огонька на экране моего айтела, на который я несколько раз смотрел в течение дня, девушка действительно не покидала квартиру.

В Эльфийском госпитале меня ждал врач, производивший вскрытие тела Меллана Глоудейла. От врача я не узнал ничего нового и поспешил на встречу с профессором психиатрии.

— Я предполагаю, милорд Эльдендааль, — начал он свои пояснения, — что милорд Глоудейл действительно стал жертвой нейролингвистического программирования. Я не знаю, был ли пострадавший гипнабельной личностью и насколько… Но, как мне кажется, к нему успешно применили технику «якорения».

— Что это?

— Программирование помогает создать некий «якорь», запускающий условный рефлекс. Например, при произнесении кодового слова самим индивидом или кем — то другим.

— Mаdfаll?

— Может быть. То, что произошло в данном случае, выходит далеко за рамки создания банального условного рефлекса. Кто — то настроил работу сердечно — сосудистой системы милорда Глоудейла так, что пусковое слово создало целую цепь несовместимых с жизнью электрофизиологических процессов в клетках проводящей системы сердца.

— Вы знаете специалистов такого уровня?

Врач с сомнением покачал головой.

— Нет. Из известных мне клинических психологов, психиатров и гипнотерапевтов, как эльфов, так и людей, никто даже близко не обладает такими способностями. Правда, один специалист всё же есть, и в ближайшей перспективе прибудет в Дублин на конференцию. Я дам вам знать.

— Я бы хотел видеть весь список признанных специалистов в данной области — для начала в Ирландии и Англии. Пока это моя личная просьба — без официального обращения Департамента безопасности.

Подчинительный союз «пока» был оценён профессором по достоинству. Далеко не каждый захочет быть официально привлечённым по делу Департамента безопасности — эльф или человек, едино.

Я вежливо попрощался и уехал.

И снова — Гранд Канал Док, знакомый уже паркинг. Я набираю номер Кэйли и жду, когда она спустится вниз.

Она спустилась вовремя и… была настолько прекрасна, что я не мог оторвать глаз.

Шёлковое платье жемчужно — розового оттенка как будто подсвечивало светлый фарфоровый тон кожи, делало прозрачными и глубокими голубые глаза. Длинное и узкое, с частично открытыми плечами, оно изумительно подчёркивало фигуру девушки. Пшеничные волосы были заплетены в ажурную косу, оставляющую на свободе часть небрежно распущенных локонов у самого лица. Еле заметный макияж завершал общую картину свежести образа и в то же время — изысканной простоты, соответствующей вечернему выходу «в свет».

Женщина в платье — это прекрасно. Женщина должна носить платья, в них она становится другой — мягкой и нежной.

Единственное желание, появившееся у меня в этот момент — сорвать платье с Кэйли… Придётся повременить с его исполнением до вечера в отеле.

— Ты обворожительна. — Абсолютно искренне сказал я, открывая девушке дверь «Валькирии» и принимая сумку с её вещами. — Остаётся надеяться, что тебе нравится классическая музыка настолько, чтоб не испортить настроение.

— Вы как-то поздно об этом спохватились, милорд Морни. — Голубые глаза опять смотрели со смехом. — Я ведь предлагала оставить меня с Пухом. Вы же сам явно идёте в театр не для развлечения?..

— Да, это так. Но появиться в театре одному, без дамы — неправильно. С точки зрения дроу, конечно.

Вообще театрал я так себе, зачем лукавить. Если сразу удастся пообщаться с миледи Глоудейл, а моей спутнице станет скучно — можно будет уехать.

Да, в Национальном концертном зале сегодня было многолюдно, включая прессу, активно охотящуюся за частью публики, относящейся к политическому или светскому бомонду.

— Мне кажется, на меня как-то странно смотрят! — Вполголоса пожаловалась Кэйли, нервно тиская в руках маленькую сумочку.

— Не думаю, что странно. Скорее, с восхищением.

Это было не удивительно, потому что Кэйли выглядела волшебно, и мне было более чем приятно находиться рядом с ней. Но один взгляд — не странный, а скорее пристальный, я всё же заметил, и принадлежал он моей сестре, Айне.

Я не видел её лет семь. За это время она не изменилась внешне, являя собой образец зрелой красоты эльфийки, родившейся за три сотни лет до Сопряжения. На Айне было серебристое платье с глубоким вырезом на спине. Она коротко обрезала волосы, полностью открыв шею, что добавило в её облик некий озорной шарм. Если бы не агрессивно — яркая помада бордового тона, с мужской точки зрения я бы поставил внешнему облику сестры «десятку».

Каковы бы ни были наши взаимные, и очень спорные, родственные чувства, нужно было поздороваться с ней и её мужем, Рорком.

— Милорд и миледи Хэллвенретт. Мисс Хьюз. — Произвёл я короткую процедуру знакомства.

— Здравствуй, Морни. — Ответила Айне на моё приветствие. Заметив браслеты на руках Кэйли, приподняла брови «домиком» в притворном удивлении. — Какая прелесть! Ты помнишь, дорогой, я прожила в таких почти тридцать лет после свадьбы?

Рорк и бровью не повёл в ответ на словесную эскападу супруги, ограничившись прохладным замечанием:

— Если бы не эти тридцать лет, меня бы уже не существовало в природе.

— Почему? — Невинно спросила Кэйли, широко раскрыв голубые глаза.

Не думаю, чтобы Айне жаждала отвечать на этот вопрос. Её муж вежливо улыбнулся уголком рта:

— Я думаю, Морни сможет вам рассказать сам.

Моя красавица — сестрица полушутя — полусерьёзно обратилась к Кэйли:

— Зная моего брата, милая, могу сказать с уверенностью — вам не позавидуешь, с ним может быть трудно.

Я бы мог прокомментировать замечание Айне, что с ней эти трудности имели взаимный характер, но сдержался. Не хочу, чтобы беседа приобрела хотя бы минимальный оттенок ссоры. С удовольствием пообщался бы наедине с Рорком, но, видимо, в другой раз. Он сообщил, что завтра отбывает в Бразилию, навестить семью старшего сына, и Айне сразу спрятала все свои колючки, с восторгом рассказывая об успехах «мальчика» и о том, что скоро они с Рорком скоро станут бабушкой и дедушкой. Может же быть нормальной, когда заходит речь о детях!..

А ведь были времена владычества матрон, когда любая материнская привязанность в семьях дроу считалась недостойным и низким явлением — особенно по отношению к ребёнку мужского пола.

Второй звонок напомнил о том, что пора скоро идти в зал.

— Я думаю, у нас ещё будет возможность увидеться, мисс Хьюз, чтобы мило пообщаться. — Коротко заметила Айне.

— Я буду искренне рада, миледи Хэллвенретт! — Бесхитростно и тепло сказала Кэйли, в то время как я мысленно посоветовал сестре обойтись без сближения.

Жаль, мы оба не владеем телепатией. И дело даже не в том, что Айне будет рассказывать обо мне какие — то вещи, которые могут возмутить или напугать девушку, нет… Я никогда не пытался казаться перед женщинами лучше, чем есть, так что скрывать что-то из своего прошлого нелепо. Да, я выдал сестру замуж против её воли, это было, и отрицать сей факт бессмысленно. Да, малейшие попытки бывшего Конклава жриц Ллос вернуться к власти или хотя бы возродить призрак былого величия всегда подавлялись в самом зародыше, и подавлялись жестоко. Что ещё? Женщины в моей постели? Их было много за мою долгую жизнь, и не все они оказывались там добровольно. Кэйли одна из них — ничего необычного я в этом не вижу.

Дело было в другом: я бы не хотел, чтобы крохотная искра женской гордыни, тлеющая в душе Кэйли, была бы умело раздута в пожар, долгие годы поедающий сознание и всю сущность Айне.

А в том, что при случае Айне попытается это сделать, я не сомневался. Я слишком хорошо её знаю.

И всё же, мне нужно было поговорить с сестрой наедине. Рорк, видимо, это понял, и любезно предложил Кэйли пройтись по фойе концертного зала. Айне взяла меня под руку, буквально излучая дружелюбие, которому мог поверить только тот, кто совершенно не был с ней знаком.

Она успела побывать на вершине могущества жриц Ллос, и этим было всё сказано.

Я не стал искать никакого предлога и спросил напрямую:

— Тебе доводилось близко общаться с миледи Тилэйт Глоудейл?

К этому моменту я уже знал о миледи Глоудейл следующее: родилась примерно в одно время с Айне, входила в число старших жриц Ллос в одном из крупных городов. До Переворота «прославилась» тем, что оставляла тела своих неверных любовников со спущенной кожей — в покоях соперниц. С такой репутацией её оставили в живых только потому, что Глоудейл предъявил на Тилэйт права и согласился заняться воспитанием. На фоне Переворота это было обычной практикой, повторившейся с тех пор только единожды — уже после Шотландской резни, по распоряжению Эрика.

Кстати, сам лорд Глоудейл — старший умер около двадцати лет назад — и вроде бы, при совершенно прозрачных обстоятельствах, после тяжёлого ранения на дуэли. Если это результат мести жены — то, право же, она терпела слишком долго. И,тем не менее…

Айне равнодушно ответила:

— На Небиру?.. Нет. Но, конечно, эта фамилия мне знакома. Сейчас мы обе в числе соучредителей Фонда защиты эндемической флоры, занесённой с Небиру.

— Ты слышала о смерти её сына?

Синие глаза моей сестры широко раскрылись:

— О' нет! А что случилось?..

— Я думаю, ты скоро узнаешь из материалов прессы или от самой леди Глоудейл. По моей информации, она сегодня будет здесь, и я хотел бы, чтобы ты меня ей представила.

— Если ты хочешь, пожалуйста. — Всё так же равнодушно согласилась Айне. — Пока что, её тут нет. Давай лучше поговорим о тебе, Морни. В кои — то веки я вижу тебя в свете — и с девушкой.

— Ты же знаешь, у меня не так много времени, чтобы выгуливать, кого бы то ни было, на светских раутах.

Ярко накрашенные губки Айне сложились в очень нехорошую улыбку. Обычно я видел такую улыбку — ухмылку перед тем, как эти красивые губки собирались сказать какую — нибудь гадость.

— Она совсем молоденькая. Твой типаж, да?.. Светловолосая и светлоглазая куколка. Хороша собой, и при этом — умная и достаточно независимая, чтобы её соблазнение и подчинение доставляло тебе максимум удовольствия. Видеть у своих ног миленькую дурочку — сомнительный приз, правда?

Кажется, Айне накопила достаточно яда за семь лет, чтобы сейчас отказать себе в скромной радости немного потрепать брату нервы.

— Ты хорошо меня знаешь. Зачем повторять очевидные истины?

Алые ноготки прошлись по моей руке.

— Очередной объект для мужского самоутверждения… Очень скоро она привыкнет и будет доверять тебе настолько, что позволит делать со своим телом всё, что тебе захочется. Станет нежной и послушной. Перестанет возражать и бросать колкости. Сейчас ты радуешься её обществу, как ребёнок — новой игрушке… Надеваешь на неё свои браслеты, как сделал бы дроу с женой, поведение которой не соответствует его требованиям… Но ведь она не твоя жена, а фактически — домашнее животное. Когда ты её отпустишь, утратив чувство новизны отношений, её новый мир, мир без тебя, где она будет просыпаться без твоих браслетов на руках, превратится в омут потери…

— Всё сказала? — Спокойно спросил я.

Взгляд синих глаз, так похожих на мои собственные, устремился в ту сторону, где, по — видимому, Рорк рассказывал улыбающейся Кэйли что-то очень забавное.

— Не всё. Знаешь, что происходит с собакой, от которой отказывается хозяин?..

— Нет. У меня никогда не было собаки.

— Она подыхает с тоски, Морни. — Воркующее закончила фразу Айне. — Приятного вечера… Я думаю, миледи Глоудейл будет здесь ко второй части концерта.

Итак, расставшись с донельзя довольной сестрой, я повёл Кэйли в зал, слушать классическую музыку. Сказать, что нравоучения возымели на меня какое — то воздействие, я не мог. Я даже не стал возражать Айне, потому что это было бесполезно. Для этого у неё есть муж — вот, пусть и занимается. К тому же, вряд ли подобные высказывания Айне шли от чистого сердца и, тем более, были направлены на заботу о девушке, которую она видела впервые. Это был эквивалент той самой отравленной шпильки, которыми в совершенстве владеют Тёмные эльфийки.

Да, симфонический оркестр стоило послушать. Классический репертуар был разнообразным, от произведений человеческих, до эльфийских композиторов. Я гадал, где может быть сейчас Тилэйт Глоудейл, и периодически любовался профилем мисс Хьюз, которая, кажется, была в полном восторге.

В перерыве она подтвердила мои предположения, так что мне стало ясно — вторую часть придётся слушать тоже. Айне могла справедливо упрекать меня в отношении к девушкам, как к дополнению интерьера, но если этому «дополнению» что-то нравилось, я обычно шёл навстречу. Мотив очень прост: игрушка довольна — её поведение изменяется к лучшему — приятно мне, то есть её хозяину.

Теперь, когда Кэйли отошла, скорее всего, в дамскую комнату, мне навстречу в прямом смысле двигались две Тёмные эльфийки — моя сестра и, судя по всему, та, с кем я хотел пообщаться.

Миледи Глоудейл.

Лица всех эльфов и эльфиек можно спокойно разделить на четыре типа: смазливые, красивые, прекрасные и, наконец, совершенные. У Тилэйт Глоудейл было именно такое лицо, бесстрастное и совершенное, как у статуи. При всех моих натренированных способностях читать мимику тех, кто принадлежал к моему клану, я не мог распознать ничего. Совершенным было не только лицо, но и тело, и пластика движений, и каждая чёрточка в макияже, как будто передо мной была не живая эльфийка, а голографическая модель с подиума модного показа.

Существенным минусом могли считаться тяжёлые сладкие духи, аромат которых был едва уловим, но подействовал на меня весьма отрезвляюще.

— Позволь тебе представить, дорогая, — защебетала Айне, — мой брат, милорд Морни Эльдендааль.

На меня в упор смотрели глаза редкого цвета — оттенка холодного дыма сжигаемой осенней листвы. Эльфийка была одного роста со мной.

— Миледи Тилэйт Глоудейл.

Сейчас эта женщина предоставлена самой себе — у неё нет мужа и хозяина. Любое моё прикосновение или попытка поцеловать руку Тёмной эльфийке, родившейся задолго до Переворота, да к тому же бывшей жрице Ллос, тут же будет расценено как оскорбление. Я лишь вежливо склонил голову.

— Соболезную о вашей утрате, миледи. Могу я просить вас уделить мне несколько минут?

— Попробуйте. — Услышал я в ответ.

— Я оставлю вас. — Подала голос Айне и ушла.

Да, либо миледи Глоудейл в совершенстве скрывает свои чувства, либо вовсе не убита горем. Во всяком случае, максимально открытое голубое платье с огромным сапфировым колье в глубоком декольте, ничуть не напоминало о трауре.

— Так что вы хотите у меня спросить, милорд?

— Немногое. Думаю, только то, что вы отказались сообщить милорду Андархейну.

— И вы думаете, у вас выйдет лучше?

— Я надеюсь на это, миледи Глоудейл.

— Спрашивайте. — Было небрежно брошено обладательницей холодных глаз.

Ну что же, попробуем.

— В адрес вашего сына поступали какие-то угрозы?

— Он достаточно взрослый мальчик… был… чтобы решать проблемы самому. Я не знаю, и ничего не могу вам ответить.

— И вы не знаете о каких — либо конфликтах, в которые он мог быть вовлечён? Например, в сфере бизнеса?

— Нет. Ничего подобного не было.

Совершенное лицо никак не меняло своего выражения.

— Кажется, Меллан Глоудейл собирал коллекцию драгоценных камней?

— Вы хорошо осведомлены. Да, собирал. Я даже больше скажу — она лучшая из эльфийских в Северном полушарии.

— Не собирался ли он в ближайшее время пополнить свою коллекцию каким — нибудь особо редким минералом?

— Я не знаю. Вообще, он поставил бы меня в известность о крупной покупке.

— А его будущая супруга, — спросил я, — разделяла его увлечение?

— Откуда же мне знать? У меня и в мыслях не было вмешиваться в их семейную жизнь. Я слишком мало видела Мирну, чтобы строить такие предположения.

Еле уловимая реакция зрачков… Раздражение или ложь?

— У вас есть предположения о её местонахождении?

— Ни малейших.

— Вам приходилось слышать от сына или невестки имя Кейси Маб-Армлон?

— Какой — то Светлый эльф?.. Никогда.

Или это игра света, или снова реакция зрачков?

— Говорит ли вам о чём — то слово «mаdfаll»?

— Только о том, милорд, что это означает «ящерица» на староэльфийском. У меня тоже есть вопрос, можно?..

— Разумеется, миледи Глоудейл.

Холодные глаза сузились.

— Зачем все эти вопросы?

— Затем, что ваш сын, лорд Меллан Глоудейл, погиб при весьма странных обстоятельствах, его невеста пропала, а её семья просит содействия в поисках.

— Мой сын! — Высокомерно проговорила эльфийка. — Да лучше вовсе не иметь сына, чем такой вот позор семьи!..

 

Глава 9. Отель «Меррион». Миледи Глоудейл

— Объяснитесь, миледи. — Я был вежлив и благожелателен.

— Нужны объяснения? Извольте. Представитель древнего рода дроу собирается жениться на… Светлой эльфийке, да к тому же «разведёнке», да к тому же — с детьми от первого брака! Вы хотите, чтобы эта сногсшибательная новость вызывала у меня слёзы умиления?..

Сейчас Тилэйт была в ярости, даже не пытаясь это скрывать. Она повысила голос, чем привлекла внимание проходящих мимо невольных зрителей.

— Я не имею права высказывать пожелания относительно ваших эмоций, миледи. — Ответил я. — Значит, вы считаете, к вашему сыну применимо словосочетание «позор семьи»?

Миледи Глоудейл неприятно улыбнулась, слегка обнажив зубы.

— Да, в полной мере! Такой же позор семьи, как и Эрик Эльдендааль, женатый на уличной девчонке!..

Твою мать!

— Вы ведёте опасные разговоры, миледи. — Я ничуть не преувеличивал. Эти разговоры могли довести её до ареста и знакомства с «Взломщиком».

— Вряд ли они опаснее того, что случилось с моим сыном на территории страны, принадлежащей Тёмным эльфам!

Краем глаза я заметил приближающуюся Кэйли, и не мог не увидеть мимолётное брезгливое пренебрежение, искривившее безупречные губы Тилэйт Глоудейл.

— Я прощаюсь с вами, милорд Морни, и повторю то, что уже было сказано этому выскочке, Андархейну. Все подобные беседы — только в присутствии моего юриста! Будете в Англии — заходите в гости, посмотреть на коллекцию.

— Обязательно. Благодарю вас за то, что уделили мне время.

Да, посмотреть на коллекцию придётся. С официальным уведомлением об обыске. Пусть Андархейн вызывает эту фифу повесткой в свой Департамент и трясёт по полной.

А ещё… Кажется, абсолютно оправдано то, что Эрик так ограничил жену в контактах и перемещениях.

* * *

В Дублине я обычно останавливаюсь в старинном отеле, «Меррион», в районе Сант Стивенс Грин. Мне нравится уют этого отеля, вид на побережье и Дублинский залив. После позднего ужина в соседнем с отелем ресторанчике я заказал в номер бутылку белого вина. Кэйли не стала отказываться, уточнив, что ей достаточно половины бокала.

Мы оба прекрасно знали, чем закончится этот вечер.

— Ты ведь меня не боишься, не так ли? — Спросил я скорее утвердительно, когда мы устроились на диване перед низким столиком.

Кэйли отставила бокал, из которого только что слегка пригубила вино.

— Нет, милорд. Но у меня остались… разумные опасения.

— В чём их смысл? С твоей точки зрения, худшее уже случилось, ты принадлежишь мне.

— Ну, тогда выслушайте до конца мою точку зрения. Вы ведь до сих пор с ней незнакомы?.. — Серебряный колокольчик набрался храбрости. — Я нахожусь в абсолютно зависимом положении от эльфа, которого совершенно не знаю. Я понимаю, что ситуация для меня безвыходная, и я уже с ней частично примирилась, но… это не значит, что всё происходящее до сих пор не кажется мне диким. Хотя я уже достаточно… начиталась о дроу, и понимаю, что нюансы вашей социальной эволюции и исторического развития вполне допускают то, что случилось.

— Хочешь вернуться к обсуждению моего происхождения от саблезубых мышей?

— От кого?.. Ах, да, от голых землекопов. — Кэйли снова взяла бокал и сделала крохотный глоток. — Нет, вряд ли. Нравится вам или нет, но я лишь хотела подчеркнуть то, что потребность в доминировании у мужчин — дроу — результат компенсаторной реакции на длительный период агрессивного матриархата в вашем обществе.

Такое ощущение, что Кэйли испытывает острую потребность в научном оппонировании. Любопытно, сможет ли она продолжить философскую дискуссию с как следует отшлёпанной розовой попкой?..

— Если уж ты, как утверждаешь, начиталась, то должна была читать и о тех особенностях матриархата, которые в итоге подтолкнули мужскую половину Тёмных эльфов от него отказаться. К тому же… Давай возьмём за пример человеческое общество. Твой мужчина дарил тебе цветы?..

— Да, но…

— Это воспринималось тобой, как оскорбление?

— Конечно, нет! — На гладкий лоб девушки набежала морщинка изумления.

— Тебя раздражает, когда я открываю тебе дверцу автомобиля?

— Нет.

— Тебе кажется странным, когда мужчина пропускает тебя вперёд в дверях или же платит за тебя в кафе?

— Н-нет.

— Когда несколькими часами ранее, я откровенно сказал, насколько ты обворожительна, ты сочла это знаком дискриминации или ущемления твоих прав, или моего мужского превосходства?..

— Нет. — Покачала головой Кэйли. — Я восприняла это как комплимент.

— Представь себе, Lеаnbh, что я застал на Земле ту эпоху, когда всё это — цветы, открытая дверь, комплименты и прочее, — вполне считалось признаком половой дискриминации женщин, а стремление вашего пола достичь какого — то равноправия граничило с абсурдом.

Кэйли сама не заметила, как махом осушила бокал. Сейчас у неё порозовели щёки — не столько от выпитого вина, сколько от сдерживаемого желания высказать всё, что она обо мне думает — и даже сверх того.

Я же говорил, — хорошенькая, даже когда злится.

Не думаю, что я позволю ей далеко зайти в своих высказываниях. К тому же, вечернее платье давно так и просит снять его.

Мисс Хьюз успела поставить бокал на столик как раз перед тем, как я схватил её, прижав к спинке дивана.

— А то, что произошло между нами в моём кабинете, девочка… Это было дискриминацией? — Выдохнул я, когда мои губы оказались так близко от её мягких розовых губ.

Хм… где же застёжка у этого замечательного платья?.. А, вот она — мои пальцы нащупывают крытую «молнию» сбоку.

Сердечко Кэйли учащённо бьётся.

— Это было… принуждение, милорд Морни. Называйте вещи своими именами.

Что — то я не чувствую в голосе мисс Хьюз осуждающего вердикта!

— Я бы даже сказал больше… Помимо принуждения, это была типичная демонстрация мужского превосходства, и напоминание о том, что место женщины — не в управлении обществом…

Застёжка побеждена, а платье, наконец, стянуто вниз, освобождая упругие грудки с затвердевшими сосками, и прижимая руки моей игрушки к бокам.

— … не в руководстве компании…

Протянув руку, я опускаю указательный палец в бокал с вином, затем прикасаюсь к губам Кэйли. От неожиданности она приоткрывает ротик, и вот мой палец — на её язычке.

— … не с оружием в рядах войск и полиции…

Я вижу своё отражение в её расширенных зрачках — не от испуга, нет, — от возбуждения, смешанного со злостью на саму себя от того, что предательская физиология тела опять готова задвинуть разум в самый дальний угол подсознания.

Розовые губы смыкаются вокруг моего пальца.

У меня дикий стояк, девочка, но сейчас я сделаю всё, чтобы посмотреть, как ты раскроешься полностью. Я не позволю себе кончить до того, как ты запросишь о пощаде.

— … не во главе государства…

Левой рукой я поднимаю подол её платья.

— … одним словом, не во всех этих скучных и неинтересных местах, где мужчина возьмёт на себя нужные обязанности…

Слегка двигаю пальцем во рту Кэйли, она прикусывает его острыми зубками. Если бы хотела — могла бы укусить по — серьёзному, но она этого не делает.

— … а в мужских объятьях, в данном случае — в объятьях Тёмного эльфа, который не замедлит объяснить тебе, что принадлежать дроу может быть очень приятно…

Острые зубки отпускают мой палец. Один рывок — и платье снято и отброшено на пол. Подхватываю девушку на руки, туфельки падают на ковёр с глухим стуком. Чем хороши номера в отеле «Меррион»? Это не только великолепный вид из окон, но еще и удобная кровать размера «king-sizе». Отдадим предпочтение последней, как месту для объяснений…

Привкус вина на губах Кэйли. Горьковатый аромат её духов. Её стройное, белокожее тело на простынях из серого шёлка. Она садится, обхватив колени руками, и смотрит на меня, пока я раздеваюсь.

— После Переворота вы вели себя так же с эльфийками? — Неожиданно спрашивает девушка, когда я, наконец, оказываюсь с ней рядом.

Она отклоняется и слегка отталкивает меня ладошкой.

— Почему «так же»? — Невозмутимо переспрашиваю я. — Иногда гораздо хуже, если эльфийка этого заслуживала. Например, задавала неуместные вопросы дерзким ротиком или отталкивала своего хозяина в самый неподходящий момент.

Одно движение — и я оказываюсь сверху, прижимая игрушку к гладкому шёлку простыни. Кэйли чувствует мою эрекцию, и внезапно пытается сдвинуть бёдра, как будто в ней проснулся какой — то очередной протест или стыдливость. Нет, не то. Её движение никак не согласуется с полуоткрытыми губами и участившимся дыханием.

Решила со мной поиграть? Хорошо.

Я легко переворачиваю её на живот и сначала прижимаюсь к попке. Провожу кончиком языка по шее девушки, — от линии волос и вниз, вдоль позвоночника. Кэйли вздрагивает, как от щекотки. Потом я шепчу в маленькое изящное ушко:

— Я же обещал попробовать тебя на вкус, помнишь?

Теперь губами обхватываю мочку уха, едва ощутимо прикусываю. Моя игрушка стонет.

— М-м… здесь вкусно. А дальше?

Веду кончиком языка по спине, по пути снова покусывая кожу.

— Здесь, представь себе, тоже.

Добравшись до попки, стягиваю с Кэйли трусики, снова наклоняюсь и кусаю чуть сильнее.

— И здесь, можешь не сомневаться…

Она негромко вскрикивает, но не пытается вырваться, хотя я её совсем не удерживаю.

Снова переворачиваю Кэйли, теперь уже на спину.

— Вы хотите подтвердить худшие слухи о поведении дроу, милорд Морни? — Она уже возбуждена, и не может это скрыть.

Только вот серебряный колокольчик такой же излишне смелый, как будто выпитое вино тянет за язычок.

— Пытаюсь соответствовать этим слухам. Даже не представляешь, насколько. А то ведь, умненькие девочки, которые не ходят в пабы, часто собирают информацию о поведении дроу в сети, так что выдают желаемое за действительное.

— Желаемое?!

Полумрак никак не может скрыть от меня тот факт, что от возмущения вся кровь бросилась Кэйли в лицо. Она так и вспыхивает, сделав бесполезное движение в попытке сбежать с кровати. Интересно, куда?

Я перехватываю её в самом начале этой нелепой попытки и опрокидываю навзничь. Что там говорила Айне? «Скоро перестанет возражать»?.. Да Кэйли можно вообще не разговаривать, настолько выразительный у неё взгляд! И сейчас этот взгляд говорит следующее: «Я не знаю, чего мне больше хочется: чтобы ты провалился на этом месте или чтобы ты меня трахнул?!»

— Желаемое, Кэйли. Не пытайся обмануть ни меня, ни себя.

Она запускает пальчики с острыми ноготками мне в волосы и тянет к себе с неожиданной для своих хрупких тонких рук силой. Я целую её в губы глубоко и долго, до тех пор, пока не замечаю, что девушка резко вдыхает носом воздух, потому что ей его не хватает.

Тогда я отпускаю её, и она откидывается на подушки в полном изнеможении, расслабляясь и предоставляя мне абсолютную свободу действий. Это самое лучшее, что ты могла сделать, Lеаnbh.

Успокаивающие, мягкие поглаживания моих рук сейчас обволакивают её тело, добираясь до самых чувствительных местечек. Прекрасное дополнение к поглаживаниям — поцелуи, от быстрых и лёгких, до жёстких, граничащих с укусом. Мой язык настойчиво прошёлся по вершинкам её сосков, в ложбинке между грудей, по животу и вокруг пупка, заставляя дрожать и плавиться от истомы.

— Но я думаю, Кэйли… — бархатисто мурлычу я, добираясь до аккуратно подстриженной полоски волос на лобке, — самое вкусное место, всё-таки, тут…

О' да! Не только самое вкусное, но и давно уже влажное.

Приподнимаю бёдра Кэйли, вхожу в неё плавным толчком, глубже и глубже, чувствуя, как она принимает меня, раскрываясь навстречу. Я начинаю двигаться достаточно быстро, вбивая в неё свою плоть, стирая и поглощая очертания её тела своим телом, сливаясь с ней в одно целое, подчиняя и вознося одновременно.

— Морни… — еле слышно шепчет она, закрывая глаза и комкая в кулачках шёлк простыни.

С каждым пронизывающим толчком Кэйли всхлипывает, желая освободиться от напряжения, подводящего её к вожделенному финалу, но я тут же сбавляю темп, не позволяя перейти этот последний рубеж наслаждения.

— Тá sé gо luаth, Lеаnbh.

— Ах-х… — разочарованно выдыхает моя умненькая и хорошенькая, и такая горячая в постели девочка.

Пшеничная коса давно растрепалась, щёки пылают, над верхней губой выступили крохотные капельки пота. Я наклоняюсь и слизываю их. Кэйли снова выдыхает моё имя, и этот выдох — не что иное, как та самая просьба о пощаде, которую я хотел услышать.

А вот теперь уже можно. На секунду я замираю, чтобы дать ей перевести дыхание, а затем мягко отступаю только для того, чтобы вонзиться снова. Тело Кэйли ждало именно этого сигнала: девушка выгибается подо мной, вскрикивая, и теперь её острые ноготки достаточно чувствительно вонзаются мне в спину — не столько больно, сколько возбуждающе. Котёнок выпускает коготки… Возможно, в следующий раз я зафиксирую её браслеты и отучу царапаться, но сейчас это меня забавляет.

Я наращиваю темп, стремительно приближаясь к разрядке, и… вот уже Кэйли кончает второй раз, вместе со мной. Это миг наивысшего удовлетворения и восторга — не только физического, но и эмоционального, — осознание того, что ты управляешь наслаждением партнёрши. Мужское превосходство? Да сколько угодно!..

* * *

Вибрирующий гудок айтела пробудил меня от сна. Я осторожно выбрался из сплетения конечностей Кэйли, которая теперь сложила на меня все лапки, и верхние, и нижние (это кто у нас, чья собственность, интересно?) и взял трубку.

— Морни? — Услышал я голос Лиама. — Где ты сейчас?

— В Дублине. В отеле.

— Не один, я полагаю?

Что за странный настойчивый тон?!

— Представь себе, не один. — Буркнул я, понимая, что Андархейн не станет будить меня в… во сколько, кстати?.. в половине пятого утра, чтобы выяснить моё местоположение.

— Догадываюсь. Со своей игрушкой?

— Вполне возможно. Позже позвонить не мог?

— Не мог. — Уныло согласился Андархейн. — Накануне ты общался с леди Глоудейл?

Я почувствовал недобрый укол тревоги.

— Общался. Что ты такого ей сказал, что она едва не кидается на окружающих?..

Лиам хмыкнул, но как-то невесело.

— Теперь это неактуально. Что такого сказал ты, что после разговора с тобой эта… м — м — м… чокнутая стерва вешается на люстре в собственном номере?..

За вырвавшееся словесное упоминание о детородном органе Ллос мне запросто отрезали бы язык, выскажись я так до Переворота.

— Когда? — Быстро спросил я.

— Недавно. Я только приехал в «Латтрелстоун». Здесь уже работают эксперты и мой дознаватель. Давай и ты приезжай, мне всё равно нужны твои показания, а именно — содержание разговора.

Я начал одеваться, прижимая трубку ухом к плечу. Потом сообразил, что пытаюсь натянуть брюки от смокинга, и тихонько выругался. Обычный костюм висит в шкафу.

— Кто обнаружил тело?..

— Обслуга номеров. Леди Глоудейл оставила в лобби пожелание, что будет пить кофе строго в три часа. Горничная принесла как раз по времени, а дверь номера была не заперта. Полиция людей уже поставлена в известность, но это в рамках нашего дела, так что им тут ловить нечего. Пока у меня нет никаких подробностей, сам только приехал.

— Откуда знаешь про меня?

— Показания свидетелей. Я уточнил у Миенфильда, точно ли ты был в театре, и он подтвердил.

Уже и свидетелей нашли!

— Ну, тогда свидетели должны были подтвердить, что я был нежен со злобной чокнутой стервой до неприличия.

— Подтвердили.

Да уж, это она кричала на всё фойе, а не я.

Также верно и то, что я не покидал «Меррион». Мнением Кэйли никто интересоваться не станет, в своём нынешнем положении она не имеет права быть свидетелем относительно действий своего хозяина… А отель смешанный, для людей и эльфов, и потому камеры наблюдения с биометрическими сканерами, распознающими лица, присутствуют не только в у входа и в лобби, но и на каждом этаже. С момента возвращения с концерта из номера я не выходил.

О «Латтрелстоуне» так не скажешь. Эльфийский отель для знати, постояльцы в котором помешаны на приватности. Никаких камер.

Чтобы такая особа, как Тилэйт Глоудейл, решила свести счёты с жизнью? Такое даже заподозрить невозможно, а не то, что поверить.

— Я еду. — Сказал я Лиаму, который одновременно выговаривал кому — то за «редкую безрукость и непрошибаемую тупость».

Тронул мирно спящую девушку за плечо. Помнится, в первое утро нашего знакомства она говорила, что якобы спит довольно чутко. Да ничуть не бывало! Спит она, по-моему, как сурок на зимней лёжке.

— Кэйли…

Она, наконец, приподнялась на локте, сонно потягиваясь.

— Я уезжаю по делам. Думаю, вернусь часа через три. Если что — здесь принято заказывать завтрак в номер.

Она кивнула. Не удержавшись, я наклонился, чтобы быстро поцеловать её, а затем вышел.

У подъезда уединённого отеля «Латтреллстоун» стояли несколько машин, вид которых был мне знаком. Чёрная «Валькирия» — это Лиам. Машина от Управления эльфийской полиции (отличается от авто полиции людей тёмно — серой полосой на капоте и отсутствием надписи «Gаrdа»). Третья машина — фургон с опознавательным знаком экспертной службы Департамента внутренних дел. Смерть леди Глоудейл вписывается в картину дела о Clоch Bán, этим теперь занимается Лиам и его контора. Управление полиции окажет какую — то помощь в сборе улик, и всё.

Да, репутация старого, уважаемого отеля, что называется, подмочена.

В люксовом номере на втором этаже шла рутинная работа: обычный следственный осмотр места происшествия и первичная экспертиза. Тело Тилэйт Глоудейл, в том же голубом вечернем платье, уже вынули из петли на массивной старинной люстре, над ним склонились двое экспертов в белых халатах. В номере витал еле уловимый запах гвоздики. Присмотревшись, я увидел его источник: пепельница на столике, в которой лежали несколько бренных останков недокуренной Люси.

На столике также находилась ополовиненная винная бутылка и два бокала: один пустой, второй — полный, как будто к нему не прикасались вообще.

Так. Миледи Глоудейл была в номере не одна.

Я обменялся рукопожатием со встретившим меня Лиамом, который был в непривычной глазу одежде: свитере и джинсах. Я отметил про себя, что, похоже, его тоже выдернули из постели, и он там был не в одиночестве.

Жёлтые глаза Лиама смотрели на меня профессионально — цепко: какое бы у меня ни было алиби, сейчас он не списывает меня со счетов, как персону, близко общавшуюся с миледи Глоудейл за несколько часов до смерти.

На его месте я вёл бы себя точно так же. Интересно, пересекалась ли с ней Айне после концерта? Я и знать не знал, что Айне входит в какое — то там благотворительное общество, но теперь мне придётся дополнительно встретиться с сестрой, захочет она того или нет.

— Я так понял, дамочка отказалась от охраны твоего Департамента при поездке в Ирландию? — С непередаваемым оттенком ехидства в голосе спросил Андархейн.

— Отказалась. А я думал, что твоя «наружка» вроде должна была присматривать?

— Они и присматривали. — Прозвучал ответ уже без ехидства, но с толикой уязвлённого самолюбия. — Только до территории отеля, сам понимаешь. Кто бы их сюда пустил?!

Приехав в Ирландию, миледи Глоудейл ни за что бы не унизилась до поездок на такси. Она арендовала дорогой автомобиль с водителем в старой, известной фирме. Все её маршруты передвижений абсолютно прозрачны и легко проверяемы. Записи номеров звонков и сообщений, я уверен, уже потребованы у оператора связи.

— Так о чём ты болтал с чокнутой стервой, Морни?

— О том, о сём…

И я вкратце передал содержание беседы. Собеседник мой устало потёр переносицу.

— То, что она недовольна брачными отношениями Эрика, её личное дело, но факт остаётся фактом — теперь будут болтать, что слова наказуемы, и очень быстро.

— И что? Пусть болтают. Возможно, как раз после этого факта злостных болтунов как раз будет меньше. Репутация — великая вещь.

— Не исключено. Ну, проехали. Показания о разговоре набросаешь сам. Давай — ка выйдем и обсудим кое — что, пока тут возятся с осмотром.

Мы вышли на террасу отеля, в сладкую прохладу раннего утра августа.

— Я уверен, — продолжил Лиам, — что красотка покинула этот мир не самостоятельно. Думаю, ты того же мнения?

Я молча кивнул.

— Она вызывающе вела себя с самой первой секунды моего разговора с ней. И даже мыслей не возникало, что она огорчена потерей единственного сына… Не поверишь — мне ведь лично позвонил глава Дома Ливеллейн. Он без обиняков заявил, что, мол, Мирна потеряна для общества Светлых, и навлекла позор сразу на две семьи, Ливеллейн и Фириато, но родных не выбирают, а она его единственная дочь. В общем, «помогите найти сбежавшую невесту». А миледи Глоудейл, как я понял, относилась к предстоящему браку сына резко отрицательно.

— Несомненно. — Подтвердил я. — Ты знаешь, что её муж был убит на дуэли? Там вроде всё чисто…

— Чисто! — Лиам полез, было, в карман пиджака за сигарой (он курит, но крайне редко), но вспомнил, что вместо пиджака на нём свитер, и никаких внутренних карманов тут не водится. — Всё было бы чисто, если бы… тот, с кем он стрелялся, не входил в гребаный список самоубийц, который нарыли девочки из твоего Отдела аналитики.

— Что?!

— Да, — нехотя ответил Андархейн, — ты был прав. Лорд Тэлфрин. Завтра же я отправлю к его семье дознавателя.

— А у Глоудейдлов осталась родня?

— Осталась. Со стороны Глоудейла — старшего. Естественно, им пока не сообщали, но думаю, что они будут приятно обрадованы свалившимся наследством. Конечно, им выгодно всё случившееся, надо будет отрабатывать версию.

— Не помешал бы обыск — я имею в виду коллекцию драгоценных камней. Вряд ли мы найдём там Белый Камень, но попробовать можно.

— Уведомление уже выписано. — Коротко прокомментировал Лиам.

Он ещё раз попытался найти несуществующую сигару, как будто находясь в состоянии странной задумчивости и невысказанных сомнений.

Я почувствовал, что сейчас услышу что-то ещё, и не ошибся.

— Я не зря упомянул о поисках миледи Мерч — Фириато. Это не единственная пропавшая Светлая эльфийка, как и та учительница из Шотландии. Их уже семь за последние полтора месяца. Все исчезли либо в самом Дублине, либо в окрестностях. Туристки, командировочные. Кто — то всё же потом вышел на связь с родственниками, дистанционно, правда, но вышел… Мол, не ищите, я круто изменила свою жизнь…

— Думаешь, серия?

— Боюсь, что именно серия. У всех этих эльфиек имелись близкие отношения с мужчинами — дроу: от начальной стадии романа до заключения брака. Из знатных семей в список попала одна миледи Мирна, так что особых скандалов не было. Кого — то родственники и сами не рады видеть, поскольку не хотели бы плотного общения с будущим зятем из Тёмных…

— Подозреваемые?

— Никого. Тел не найдено. Требований от предполагаемых похитителей не поступало тоже. Никаких зацепок…

Да, для ситуации сложно было подобрать название. С одной стороны — непонятное исчезновение Clоch Bán. С другой — история с семейством Глоудейл и миледи Мирной. С третьей — странная статистика смертности мужчин — дроу. С четвёртой — какие — то непонятные исчезновения Светлых эльфиек, возможно, следствие действий маньяка. И если первые два пункта можно было как-то увязать друг с другом, то третий и четвёртый… Если они тоже имеют отношение к данному делу, то разобраться во всей этой каше будет очень непросто. Да! Сюда ещё нужно прицепить какую — то ящерицу.

— Господа? — Раздался позади голос офицера полиции, и мы оба обернулись. — Вас зовёт дознаватель.

Мы вернулись в роскошный номер, где тело леди Глоудейл уже упаковали, оставив для обзора только лицо и шею.

— Конечно, не сама, — сразу ответил эксперт на вопрос Андархейна, указывая на тело. — Её вырубили ударом в нижний левый угол челюсти, а потом уже аккуратно повесили. Убийца был в перчатках, узел петли под нужным углом, как будто дама сама всё делала, но, уверяю вас, работал дилетант, не профи… Удар смазанный, хотя достаточно сильный. Жертва пыталась избежать удара, отклонилась назад, но недостаточно быстро. Закричать не успела, слегка прикусила кончик языка…

— Другие следы?

— Повсюду — её отпечатки. На бокале, окурках — только её. Убийца не прикасался ни к чему. Пока невозможно сказать, пропало ли что-то, спросить не у кого, но на первый взгляд — в номере полно ценных вещей, ничего не тронуто, никакого беспорядка. Сапфировое колье вот тут, на полу… Убийца просто снял его с шеи жертвы перед тем, как повесить… Тот, кто здесь был, пришёл с единственной целью, и он своего добился.

— Ещё что-нибудь?

— Только волос на её платье. Морфологически — принадлежит Светлому эльфу. Точнее скажу после анализа ДНК.

Между тем, вместе с дознавателем в номер вошла девушка в форменном платье горничной отеля, и следом за ней — высокий молодой человек, который оказался дежурным администратором.

Из их слов стало ясно, что миледи Глоудейл действительно принимала посетителя во втором часу ночи. Пожелания постояльцев в «Латтреллстоуне» выполняются безукоризненно, и распоряжение миледи — пропустить к ней гостя в назначенное время без отметки о посещении в книги регистрации, было также выполнено. Этот гость, Светлый эльф, прибыл ровно в час пятнадцать, был препровождён портье в номер к леди Глоудейл, а покинул его в два часа. Всё это время его ждало такси — автопилот на парковке у отеля.

Время убийства представлялось яснее ясного. Также несложно будет выяснить, откуда прибыло такси, и куда затем направилось, но вряд ли убийца дилетант в степени, граничащей с тупостью, чтобы выдать точное место своего пребывания. На парковке всё же есть камера, и изображение посетителя у следствия есть, хотя качество оставляет желать лучшего.

Данные с камеры наблюдения были обработаны, и вот он, портрет, на экране портативного сетевого блока экспертной службы… Да, взрослый Светлый эльф в бежевом летнем костюме. Волосы светло — русые, коротко стриженые, лицо без особых примет, глаза зелёные. Через руку переброшен бежевый плащ, на руках — да, действительно, тонкие кожаные перчатки.

— Совпадений по нашим базам нет. — Сказал дознаватель. — Но, господа, вас ждёт сюрприз.

Эксперт развернул скриншот отдельно от сетевого блока, чтобы нам с Андархейном было лучше видно.

— Вот здесь и здесь… — указал он на крупный план лица предполагаемого убийцы, — закачка биогеля, по шести линиям. А вот здесь — точечные инъекции мышечного конвульсанта. Виртуозная работа, рельеф лица изменён полностью. Плёночные линзы для глаз, очень высокого качества. Если их убрать… Вот, посмотрите, глаза серые.

Второй скриншот, с портретом Кейси Маб-Армлона из ориентировки, присланной Светлыми. Наложение одной картинки на другую и… полное совпадение.

— Это Кейси Маб-Армлон, сомнений нет.

 

Глава 10. Душ… Светлый… Грёбанная пресса!!!

Мы с Андархейном переглянулись и, не сговариваясь, поняли друг друга без слов. Сегодня ночью должны прибыть Светлые эльфы, и о факте обнаружения беглого профессора им сразу сообщать не стоит. Пусть сперва расскажут про обстоятельства кражи Clоch Bán, займутся какой — нибудь мелочёвкой и вообще не путаются под ногами.

Почему была убита Тилэйт Глоудейл?.. Такое ощущение, что от неё просто избавились, как от досадной помехи, да и от очевидного следа заодно.

И меньше всего мне нравилось то, что она была знакома с Айне…

Возвращение в Корк состоялось к часу дня. Само собой, Пух снова был затискан и зацелован, так что пытался найти спасение от женских ласк у меня в гардеробной, откуда мне пришлось его выставить. Котишка уходить не хотел, рассчитывая разжалобить меня мурлыканьем. За последнее время он подрос, вытянулся, стал гораздо проворнее и смелее. Голубые глазки поменяли цвет, стали жёлтыми, и приобрели плутовское и скрытное выражение, свойственное многим домашним кошкам. Мне не понравилось, с каким воинственным вожделением кот смотрит на вешалку с галстуками, как будто перед ним — чудовища, с которыми можно вступить в неравную схватку. Так, вон отсюда! Разочарованный Пух сказал «ми», после чего ушёл к хозяйке, где снова подвергся тисканью.

В Департаменте я сразу дал поручение Кэйли:

— Обзвони вот этих сотрудников. Совещание у меня в кабинете через пятнадцать минут.

— Да, милорд.

Несмотря на то, что в постели вчера ночью она называла меня по имени, при свете дня Кэйли держала установленную мной дистанцию, как и должно быть.

Совещание проводилось в два этапа. Первый — для руководителей подразделений, с сообщением о том, что с завтрашнего дня у нас тут будет ошиваться Светлый эльф, по программе обмена опытом в сфере работы службы безопасности (ну да, а что я еще мог объявить?!). Милорд Одхан Маб-Кенхельм, прошу… нет, не любить и жаловать, а общаться в рамках профессиональной этики. Ничего необычного, господа… Да, нужно расширять и укреплять взаимодействие… Да, по примеру Департамента здравоохранения… Да, полиция уже так делала… Нет, послать в одно место к Ллос нельзя, потому что это наш коллега и, к тому же, лорд…

Когда маскарад закончился, в кабинете из приглашённых остались только семеро, те, кто имел прямое отношение к делу Dоrcа Clоch, включая Миенфильда. Этой группе придётся трудиться и над новым делом. Не хватало четверых: двое всё еще были в Дублине, и двое должны были вот — вот вернуться из Уэстмита. В расследовании следовало двигаться параллельно действиям Департамента внутренних дел, и это не всем нравилось в плане перспективы «наступать друг другу на хвост».

Пока что пришлось наметить ограниченный фронт работы: контакты Армлона и его связи с О'Доэрти, которыми уже занят сотрудник в Дублине, поиск крутых специалистов по нейролингвистическому программированию (второй сотрудник в Дублине). До завтрашнего дня это всё. Пусть ночью кто — то встретит Светлого и отправит его в гостиницу на территории Административного центра. Завтра с утра я его жду для приватной беседы…

Уже после совещания Кэйли спросила:

— Вы ждёте письмо с какими — то статистическими данными из Шотландии, милорд?

— Да.

— Пересылаю.

Письмо, пришедшее на адрес приёмной, действительно содержало данные, которые я просил у аналитика в отделении Эдинбурга. Да, я не зря это сделал. За прошедший год — семь состоявшихся самоубийств (одно — в семье лорда). Естественно, все — мужчины — дроу, как и в Ирландии. Статистика несчастных случаев в норме, ни одного со смертельным исходом, но самоубийства… За пять предыдущих лет — ни одного, а тут семь. Что происходит?! Сбросил письмо Андархейну, получил ответ: «Пришью к делу, чтоб тебя!», подумал немного и — отправил запрос аналитику в Англию. Искать, так искать.

Предстоял относительно спокойный вечер, и я хотел использовать его для того, чтобы побыть с Кэйли. А у Кэйли были планы затискать Пуха и застрять в душе. Теребить кота — это без меня, а вот душ…

Самый подходящий момент для моего внедрения в душевую кабину в ванной комнате Кэйли настал, когда она намылила волосы. Я не пытался подгадать этот момент специально, просто так вышло. Девушка как раз изогнула шланг душа и наклонила голову, чтобы смыть шампунь, и была застигнута мной врасплох в этой трогательно беспомощной позе.

Услышав, как открывается дверца душевой кабины (просторной, где вполне достаточно места двоим), Кэйли удивительно быстро сориентировалась, и… случайно или нарочно, но направила на меня насадку душа, немедленно окатив тёплой водой.

— Милорд, вы что, решили сэкономить воду и принять душ вместе со мной?!

— Идея об экономии мне в голову не приходила, но теперь я нахожу её достойной. — Я шагнул внутрь, уклоняясь от потока воды. — Мне просто стало любопытно, что так долго делает в ванной одна девушка, которая, в сущности, боится воды и не умеет плавать.

Её пальчики, скользкие от шампуня, не смогли удержать душевую насадку, которую я ненавязчиво отобрал и закрепил повыше в настенном держателе. Теперь веер тёплых капель накрывал нас обоих.

— Море и душ — разные вещи, милорд Морни. — Сказала Кэйли, глядя на меня снизу вверх и щурясь оттого, что в глаза всё-таки попали остатки шампуня.

— Согласен. В море холодновато заниматься любовью, а в душе — в самый раз.

Я осторожно провёл ладонью по её лицу, стирая мыльную пену и убирая со лба пряди мокрых волос. Нисколько не сомневаюсь, что для моей игрушки ванная комната — такое же необычное место для секса, как и кабинет. Я был прав в своём предположении, потому что Кэйли вздохнула:

— Вам обязательно выбирать для близости какое — нибудь экстремальное место?

— Ну, если душевая кабина — экстрим, то в следующий раз это будет как минимум заднее сиденье «Валькирии» или лифт высотки, чтобы ты почувствовала разницу.

— Вы шутите?!

— Нисколько.

Кэйли ошарашено смотрела на меня, но в глубине её чудесных голубых тлели искры любопытства. Похоже, ей давно нужно было бросить своего приятеля — консерватора, а то ведь всё разнообразие сексуальной жизни так бы и прошло мимо!

И вот уже наши влажные, обнажённые тела скользят друг по другу, соприкасаясь в тёплых водяных струях. Я обхватываю тонкую талию девушки, она приоткрывает губы для поцелуя и закидывает руки мне на шею, привстав на цыпочки. Одной рукой продолжаю придерживать Кэйли за талию, второй с удовольствием сжимаю мягкое полушарие её груди. В зеркале душевой кабины, в клубах пара, отражается и бросается в глаза контраст между фарфоровой кожей Кэйли и моей, тёмной. Возбуждающее зрелище.

Я разворачиваю свою игрушку лицом к зеркалу в полный рост, чтобы она имела возможность посмотреть на себя, увидеть, насколько хороша сейчас, насколько желанна для меня. Провожу ладонями по её нежной коже снова и снова, как будто заново вылепляя из пара, воды и мыльной пены плавные изгибы женского тела. Кэйли смотрит в зеркало как завороженная, очевидно, не узнавая сейчас своё лицо, избавленное от обычной деловой сосредоточенности.

Когда в неё скользит мой палец, она продолжает во все глаза смотреть в зеркало, видит то, что я делаю и отражение собственных эмоций. Она уже готова к тому, чтобы я мог заменить палец собой.

— Держись, Lеаnbh. Возьмись чуть пониже, тебе будет удобнее. — Говорю я, указывая Кэйли на стойку для душа, после чего раздвигаю бедром её ножки.

Она со стоном приподнимает попку, помогая проникновению, и продолжает смотреть в зеркало, не опуская взгляд. Я крепко сжимаю её бёдра, обеспечивая дополнительную поддержку на гладком полу кабины, и начинаю двигаться, убыстряя темп. По умоляющему выражению лица девушки я вижу, что она близка к разрядке, и сегодня не намерен мучить её, отдаляя оргазм. Похоже, нетипичные условия для занятий сексом возбуждают мою игрушку, как ни что другое.

И вот уже её тело сотрясается от дрожи наслаждения, она вскрикивает и отпускает стойку душа, с виноватой улыбкой ловя мой взгляд в зеркале, — хорошо, что я предусмотрительно держу её, не позволяя упасть. Мгновение спустя я кончаю сам.

Душ выключен, водяной пар рассеивается.

— Как тебе такие экстремальные условия? — Спрашиваю я Кэйли.

Она розовеет.

— Необычно, но… интересно.

Я тянусь за полотенцем и начинаю мягкими движениями вытирать Кэйли, отжимаю в махровую ткань её волосы и вижу, как она моментально заводится от моих, в общем — то, невинных действий.

Ну что же, кровать в спальне недалеко, а я планировал отучить тебя царапаться, Lеаnbh. Вечер еще не закончен…

* * *

В восемь тридцать утра, когда я как раз диктовал Кэйли свой примерный график для посещений сотрудниками по личным вопросам, в дверь приёмной постучали. Вслед за этим дежурным вежливым стуком вошла секретарь Φайнона, Маред, Тёмная эльфийка, очень хорошенькая, совсем юная по эльфийским меркам, но старательная особа, схватывающая все распоряжения Файнона буквально на лету. Она по — приятельски улыбнулась Кэйли. Двойной смысл улыбки был мне вполне ясен: да, подруга, все мужики — сама знаешь, кто, но всё же, как это чудовище в постели?.. Ответная улыбка Кэйли: абсолютно с тобой согласна, они все именно такие, но чудовище вполне себе ничего, сносно.

Вот и поговорили, девочки.

— Милорд Эльдендааль, милорд Миенфильд просил проводить к вам посетителя. Я думаю, сначала к вам, а потом в кадры, отметить командировку?

— Всё правильно, Маред. Спасибо.

Девочка улыбнулась, теперь уже мне, и отступила в сторону, давая пройти посетителю.

— Проходите, милорд Маб-Кенхельм. Теперь я вас оставлю, кадровая служба — этажом ниже.

— Благодарю вас. — Произнёс посетитель глубоким и звучным голосом, после чего вошёл в приёмную.

В характеристике, присланной Светлыми, было и фото, и словесный портрет «специалиста», а потому я сразу его узнал. К тому же, визитов других Светлых эльфов не планировалось.

Одхан Маб-Кенхельм, рост шесть футов и один дюйм, телосложение, как у большинства взрослых эльфов мужского пола — атлетическое. Цвет волос пепельно — русый (естественно, с едва заметными волнистыми локонами — у всех Светлых эльфов волосы слегка вьются, как только отрастают ниже плеч, а у Тёмных они всегда прямые), брови тёмные, глаза янтарные, миндалевидной формы. Нос прямой, подбородок с небольшой ямкой.

На светло — сером костюме — отчётливые следы дождевых капель. Ты что, приятель, припёрся в Ирландию без зонтика? Как минимум, плохо подготовился к заданию, потому что без зонта или дождевика в этой стране нечего делать в любое время года.

Мы обменялись рукопожатиями и дежурными вежливыми фразами, а затем я представил Кэйли. Вот преимущества работы секретаря — неважно, кто входит в приёмную, лорд или нет, — ты можешь спокойно сидеть за своим рабочим столом.

— Мисс Хьюз, секретарь.

На миг в янтарных глазах гостя мелькнуло откровенное удивление, потом он слегка наморщил лоб, как будто прикидывая в уме нечто, а после… обратился к Кэйли со словами, которые я не понял вообще:

— Dоbrое utrо. Hоtyа, еsli gоvоrit о pоgоdе, еtо nе tаk.

Кэйли мило улыбнулась, немного помялась, подбирая слова, затем ответила, проговаривая фразу медленно и очень тщательно:

— V Irlаndii vsеgdа dоbrое utrо, mylоrd, nеvzirаyа nа pоgоdu!

Они оба рассмеялись с видом заговорщиков. Какого… Что за приспособление для вывиха языка?! И где я мог слышать подобную речь?.. Ах, да, на конференции в этом морозильнике, в Arkhаngеlskе!

Это русский язык. Ну ладно, Светлый живёт в России, а Кэйли?..

Наверное, у меня на лице отразилась вся гамма изумления, которое я не скрывал, потому что мисс Хьюз хитренько так улыбнулась и пояснила:

— Удивлены, милорд Морни? Моя вторая бабушка, мамина мама, родом из России. В отличие от самой мамы, она всегда прекрасно ладила с Елизаветой… Елизавете так понравился русский язык, что она занялась его изучением, и мне пришлось разделить это увлечение.

Да уж, если бабуля Кэйли на чём — то настаивает, отказать невозможно. Я проворчал в ответ что-то невразумительное, пропуская гостя в свой кабинет и с неудовольствием отмечая взгляд, брошенный Кенхельмом в сторону Кэйли. Какого хера, приятель? Не успел приехать, как уже попал под дождь и решил клеить мою игрушку?!

Как только за нами закрылась дверь, Светлый покачал головой:

— Очень интересно. Вы берёте на работу в силовые ведомства людей? Никогда об этом не слышал.

— И не услышите, коллега. Берём разве что полукровок…

— А девушка?

Я пожал плечами с отсутствующим видом.

— Она осуждена по статье на год исправительных работ за несанкционированный антиэльфийский протест. Обычный секретарь без допуска, бумажная работа. Скажите лучше, почему вы решили обратиться к ней на русском?

Теперь настала очередь Кенхельма пожимать плечами.

— Это очевидно, коллега. В национальных фенотипических особенностях людей я разбираюсь неплохо, потому что когда — то окончил Институт взаимодействия с человеком… У мисс Хьюз славянский тип внешности, женскую красоту которого сложно с чем — либо спутать. В Европе мне доводилось бывать несколько раз, и я вас уверяю — зачастую красивая женщина здесь имеет либо привнесённые славянские, либо эльфийские гены.

Институтов таких два: у Светлых — в Австралии, у нас — в Канаде. Из моих сотрудников там учились двое, психологи. Вот только знатока фенотипов женской красоты мне тут и не хватало, растак его!..

Я ничего не успел сказать, потому что включилась громкая связь, и я услышал голос Файнона:

— Морни? Там внизу парочка журналистов. Ты не назначал никаких пресс-конференций или чего — то подобного?

— Нет, конечно, не назначал, а в чём дело?

— Я отправил тебе цифровую копию свежей газетёнки. Тебе понравится.

Что — то у него слишком весёлый голос… Я нажал кнопку проектора и первая полоса свежего номера «Дублинского вестника» предстала во всей красе.

Во — первых, там было моё фото в фойе концертного зала, тоже во всей красе, ничего так получился, симпатично. В сгибе локтя — рука моей спутницы. Сама Кэйли, в своём жемчужно — розовом платье, снята вполоборота, так что лица не видно вообще, а вот рука… И аккуратно так дорисована красная стрелочка, указывающая на эльфийский браслет на запястье. Во — вторых, заголовок к этому совместному фото вполне сочетается с красной стрелочкой: «ОЧЕРЕДНАЯ ЖЕРТВА СТАРОГО ПРАВА?!»

Надо было видеть физиономию Светлого. Выражение на ней полностью соответствовало гримаске, появившейся на личике пра — праправнучки террориста Муна, когда она впервые увидела Кэйли в моих браслетах. Пращур рыжей оторвы, часом, не родственник Кенхельма?

Праведный гнев гостя я проигнорировал.

— И кто пустил в Административный центр эту грёбанную прессу?

— У них аккредитация.

— И кто её им дал?!

— Да кто… Наша Центральная пресс — служба.

Конечно, дракон дракону яйца не поджарит, а журналюги всех мастей готовы дружить против кого угодно, лишь бы читали их писанину! Значит, придётся накрутить хвост прессе Тёмных, чтоб перестали подкармливать своих человеческих друзей дутыми сенсациями, мать их перемать! Эрик Элльдендааль — персона неприкосновенная для прессы, а Морни Эльдендааль, значит, подходящий объект для стёба?!

— Выпроводите их оттуда. — Посоветовал я своему заму, которому сейчас, судя по всему, было весело, по самое «не могу».

— Не хотят уходить представители свободной прессы, представляешь? Кстати, один, а точнее, одна из них, грозит актом самосожжения, если ты не захочешь пообщаться.

— Замечательно! — Я с кровожадной ухмылкой посмотрел на Светлого, чего уж мне терять — то? — Передай ей, что я с огромным удовольствием поднесу зажигалку для ускорения акта самосожжения.

— Ты ж не куришь? — Удивился Миенфильд.

— Для такого случая лично сбегаю в табачный магазин. Для приобретения орудия возмездия, так сказать. И вообще, хватит ржать! — Я выключил проектор. — Уберите их оттуда на хрен, у меня полно работы. У тебя, кстати, тоже!

— Понял. — Согласился Файнон. — Считай, уже сделано.

Громкая связь выключилась. Недолгая молчаливая пауза была прервана Светлым:

— У меня какое — то непонятное ощущение, коллега, что я сплю. Довольно странные исправительные работы для осуждённой по статье за «антиэльфийские».

— Особая разновидность. — Я выделил слово «особая».

— То есть, вы хотите сказать, коллега, что девушка из приёмной принадлежит вам… физически?

— Ну да.

Янтарные глаза недобро сузились. Я что, ещё должен оправдываться?!

— Не смотрите на меня, коллега, с таким возмущённым видом. Как будто у Светлых никогда не было ни рабства в отношении людей, ни Старого права! Как будто лет сто пятьдесят назад у вас самого не было девушек, принадлежащих физически!

Ага, сейчас задел, заметно.

— Были, конечно, — нехотя протянул Кенхельм, нахмурившись, — но… всё же изменилось в прошлом веке!

— Изменилось. В прошлом веке девушка сопровождала бы меня в театр в ошейнике. Сейчас, как видите, всё по — другому. Кое — где на территории Тёмных Старое право не отменено. Может, вы не в курсе, милорд, но последний шотландский прецедент осуществлён Светлым эльфом.

— Что?!

Тоже мне, секрет! Не будем уточнять, что это был не кто иной, как атташе Светлых по культурным взаимодействиям, который, к тому же, регулярно посещает ежегодную выставку модифицированных котов и их горничных в Лондоне. Со своей горничной при коте. И, кстати, горничная сама по себе, а девушка, ради которой он воспользовался Старым правом — сама по себе. Одна другой не мешает, так сказать, а спит он с обеими… Погрузился в культуру дроу, так сказать. С кем поведёшься — так тебе и надо.

Пока гость с рассеянным видом переваривал услышанное, я спокойно предложил ему присесть, и сам также устроился за своим письменным столом.

— Захотите поговорить о юридических казусах и правах женщин, коллега, сколько угодно, но вне рабочего времени. Предлагаю перейти к более насущному вопросу, ради которого вы сюда и прибыли. Насколько я понимаю, вы расскажете мне об обстоятельствах кражи Белого Камня, и о роли профессора Маб-Армлона во всей этой истории.

К чести Светлого надо сказать, что перестроился он мгновенно.

— Здесь достаточен уровень конфиденциальности пространства, милорд? — Спросил он, имея в виду, насколько защищён кабинет от риска прослушивания.

— Более чем.

— Тогда слушайте внимательно, милорд Эльдендааль.

Вот что я услышал. Светлые всё-таки запустили дорогостоящую программу глубокого исследования Clоch Bán. Пять лет назад Эрик отказался в ней участвовать и, похоже, абсолютно правильно сделал… Для программы был построен отдельный научный комплекс на территории одного из отделений Сибирского эльфийского университета, в городе под названием Томск. Автор и идейный вдохновитель программы, Маб-Армлон, естественно, «безопасниками» прощупывался не раз, не два и не три, как и весь его коллектив — это совершенно нормально. Никаких подозрительных связей или действий за ним замечено не было. Как говорится, «не привлекался», «не наблюдался», «не состоял».

Камень был перевезён с соблюдением всех надлежащих мер предосторожности и под соответствующей охраной. В течение трёх недель всё было благополучно, до тех пор, пока не состоялась процедура тонкого послойного сканирования в особой установке. То есть, процедура должна была состояться вечером двадцатого июля. В помещении с экспериментальной установкой находились пятеро: профессор, два его ассистента, и двое эльфов из личной охраны Владыки Светлых. Внутрь агрегата вошёл профессор и оба ассистента…

Поместив Камень в установку, учёные должны были выйти, чтобы запустить оборудование, но этого не произошло. После громкого хлопка в установке охрана, естественно, пыталась туда войти, — ничего не вышло с первой попытки, поскольку вход был заблокирован изнутри. Мало того, поданный по переговорному устройству сигнал тревоги был проигнорирован. Впоследствии выяснилось, что всё наномеханическое оборудование на площади, равной комплексу зданий, просто отказало.

Заблокированы оказались все двери с наномеханическими замками.

Узнаваемо!.. То же самое произошло в Кэслин Эльдендааль, когда рыжая оторва включила свой «зеро».

В результате срочных ремонтных работ наномеханики смогли ликвидировать часть проблемы, и вот тогда стала ясна печальная картина…

Внутри злополучной установки обнаружены два мёртвых тела: ассистенты профессора Армлона. Причина смерти — быстро действующий нервно — паралитический яд, вызвавший остановку дыхания. Очевидно, вещество было распылено в воздухе после герметичной блокировки дверей бокса.

Кейси Маб-Армлон исчез бесследно. Вместе с Алмазом Светлых эльфов. Мало того — никаких следов его пребывания не было обнаружено в ближайших населённых пунктах, но, через несколько часов стало понятно, что след имеется.

В качестве следа бегства можно было рассматривать локальные поломки всех наномеханических устройств в радиусе одной мили вокруг некой абстрактной точки.

— Сколько было этих точек? — Быстро уточнил я, прерывая рассказчика.

— Семь. — Прозвучал ответ.

Вот оно!!!

Выходит, копии «зеро», произведённые в лаборатории Маргарет О'Доэрти, не были утилизированы. Один прибор был использован при несостоявшейся попытке кражи Dоrchа Clоch, а остальные семь «уплыли» за рубеж. И вот где они оказались, скорее всего. Были вывезены в виде деталей или целиком? Как их декларировали на таможенном контроле? Кто в этом участвовал?..

Но как Маргарет обошла допрос под «Взломщиком»?! Кто ж так поработал с её памятью, чтобы ничего было невозможно извлечь впоследствии?!

— … активные розыски велись по всей нашей территории, но безрезультатно — продолжал Светлый. — Армлон как в воду канул! Ориентировка на него ушла к вам двадцать второго, с условным кодом по обвинению в преступлении. Это было правдой, потому что на профессоре теперь два трупа…

«Три», — подумал я, вспомнив леди Глоудейл.

— Поиски ведутся и сейчас, хотя уже ясно, что на территории Светлых эльфов это бесполезно. И самое главное — восприятие Камня всеми, кто относится к Хранителям Первой Крови, существенно ослабело. Дело даже не в расстоянии, а в самом восприятии.

Сам я не являюсь Хранителем, хотя принадлежу к семье Эльдендааль. Я ношу кольцо — ключ от сейфа Эрика, но этим всё и ограничивается. Я не знаю, каково это — ощущать присутствие Dоrcа Clоch и иметь с ним прочную обоюдную связь. Как — то давно Эрик пытался объяснить, но я так и не понял. Сейчас передо мной сидит один из Хранителей, имеющих непостижимую для всех прочих наследственную связь с Clоch Bán.

Опережая мой вопрос, гость слегка шевельнул бровью.

— Я… чувствую его. Я почти уверен, что Алмаз в Ирландии, но впервые в жизни я не могу сказать, где он примерно может находиться. Как будто что-то маскирует его след… Теоретически, так близко к Камню Хранитель ориентировочно определяет местонахождение, но сейчас ничего подобного нет.

Нужна консультация Двэйна. Пусть подумает, можно ли создать такое устройство, которое будет прятать любой из Сакральных Алмазов от шестого чувства Хранителей Первой Крови.

— Параллельно возникла проблема с леди Мирной Мерч — Фириато. — Чувствовалось, что этого не в меру щепетильного лорда откровенно коробит ситуация со Светлой эльфийкой. — В процессе расследования выяснилась её возможная связь с Маб-Армлоном… Вот после этого как раз и возникло логичное предположение о том, где мог оказаться Clоch Bán.

— Обыск в поместье Глоудейл в Англии состоится уже сегодня, но вы утверждаете, что Алмаз в Ирландии?

— Я почти уверен. — Твёрдо повторил Светлый. — Но «почти» — это девяносто девять процентов из ста. Остаётся один. Мой коллега в Департаменте внутренних дел сейчас ориентирован на поиски леди. Моя задача — участвовать в поисках Алмаза. Я читал те материалы, которыми ваша служба сочла нужными поделиться при расследовании попытки кражи Тёмного Камня.

Второй Светлый, который сейчас свалился на голову Андархейну, уже должен узнать об убийстве леди Глоудейл, подобный факт скрыть невозможно, да и не нужно. Достаточно пока придержать информацию о том, что предполагаемый убийца всё же Армлон, и он скрывается где-то в Ирландии, не исключено, что в Дублине… А материалы, некогда высланные мной Светлым эльфам, разумеется, были весьма невелики и носили ознакомительный характер. Там было сказано и о разработке прибора «зеро», кстати… Думаю, тогда спецслужбы Светлых не слишком заинтересовались этим вопросом, или сделали вид, что не заинтересовались… Взялись бы вплотную тогда — глядишь, сейчас бы с их Алмазом было всё в порядке.

— Полагаю, вы хотели бы более подробно поработать с полной версией материалов дела? — Любезно спросил я.

— Да, по возможности. Думаю, пары дней будет достаточно.

Это было ожидаемо, — пойти по пути того, что мы уже сделали с Миенфильдом. Замечательно, приятель. Вот иди, сиди с бумажками и прочим мусором.

— Вам предоставят всё, что попросите. Вам ведь нужно отметить командировку в кадровой службе? После этого спускайтесь в архив. Если что-то нужно, или появятся вопросы, то звоните лично мне, милорд Кенхельм. Запишите мой номер. Кстати, в гостинице всё благополучно?

— Да, более чем.

Пора выпроваживать его и звонить Андархейну.

В приёмной гость снова обратился к Кэйли с мягкой улыбкой, которая мне совсем не понравилась:

— Dо vstrеchi. Rаd bil s vаmi pоznаkоmitcyа.

— Vzаimnо, mylоrd! — Ответила Кэйли.

Да что ж такое!.. Мне что, тоже теперь учить русский, чтобы понять, о чём болтают эти двое?! Как только лорд Кенхельм откланялся, я не преминул задать вопрос Кэйли:

— И о чём ты так мило чирикала со Светлым, Lеаnbh?

— «Чирикала»?.. Милорд Морни, мы всего лишь поздоровались и перекинулись парой слов о погоде.

— Ну, да, так я и понял. — Буркнул я и ушёл к себе с глубокомысленным видом.

Не хватало ещё, чтобы мисс Хьюз подумала, что… А что я сам думаю?! Это что, ревность?.. Какая глупость — ревновать живую игрушку к… первому встречному!

Этому не бывать, сказал я себе и, чтобы отвлечься, позвонил Андархейну.

Разумеется, по маршруту движения такси профессора выследить не удалось, что было вполне предсказуемо. Не дурак же он, в конце концов!

— Что там твой Светлый? — Спросил я Лиама.

«Твоим» был милорд Уэйтан Маб-Литгэйл, которого я хотя бы знал лично. Насколько я помню из характеристики, он женат, а потому не стал бы так пялиться на Кэйли… Опять мои мысли свернули не в ту сторону!

— Я отправил его вместе с группой в поместье Глоудейл. В конце концов, пусть собирает информацию о пребывании там Мирны Мерч — Фириато. А твой?

— В архиве.

Лиам вздохнул.

— Ладно, пусть работают. Их всё равно уже никуда не денешь, раз приехали.

«Мой» Светлый добросовестно просматривал все записи допросов и протоколы в течение двух дней. Естественно, у него возникли вопросы по поводу «зеро» и деятельности О'Доэрти. Пришлось пояснять, что Маргарет уже ничего не расскажет, потому что её нет в живых. Я показал служебную записку из Уэтсмита и свежие протоколы беседы с её бывшими коллегами, которые ничего не могли рассказать об Армлоне, кроме подтверждения самого факта его связей с учёной дамой из Силикон Докс. Загадочные обстоятельства смерти Маргарет были непонятны до сих пор.

— Что она имела в виду, говоря о ящерице? — Задумался лорд Кенхельм.

— Я тоже хотел бы это знать.

— А я, коллега, хотел бы прояснить очень важный момент…

— Какой же? — Нахмурился я, интуитивно ощущая, что вопрос будет не из приятных.

— По делу Dоrchа Clоch было арестовано сорок девять человек, включая пятерых членов правительства Ирландии, и девяносто семь — привлекались в качестве свидетелей. Двое успели покончить с собой до ареста. В настоящее время, как я понял, четырнадцать из сорока девяти обвиняемых отбывают тюремные сроки, остальные повешены. По данным нашей разведки, — вы уж простите мою откровенность, коллега, но дело серьёзное, и я буду говорить открытым текстом, — в деле был ещё один фигурант, а точнее, непосредственный исполнитель и даже один из главных подозреваемых, который не только не понёс ответственности, но даже не был официально допрошен вашей службой безопасности.

Я прекрасно понял, о ком идёт речь, но всё же вежливо попросил уточнить, кто же это у нас может быть такой?..

— Не «такой», а «такая». Я говорю о Пантисилее Мун.

 

Глава 11. Новые детали. Вазочка с фиалками

Что называется, приехали. Следовало ожидать!

Я же говорил, что Тёмные и Светлые эльфы шпионят друг за другом? Лицемерие тут ни к чему, так что и Кенхельм лицемерить не стал.

— Вы говорите о миледи Пантисилее Эльдендааль? — С нажимом в голосе спросил я, давая понять, что затронута очень щекотливая тема.

Несомненно, Светлый это прекрасно осознавал. На его лице не дрогнул ни один мускул, а щекотливая тема была продолжена.

— Тогда она еще не была леди, и не носила фамилию Эльдендааль. То, что Владыка Тёмных эльфов женился на преступнице — его личное дело, но…

Я как будто слышу то, что не высказал Кенхельм. Мезальянс Владыки Тёмных мало волнует Владыку Светлых, а вот то, что миледи Эльдендааль может быть как-то замешана в цепочку кражи Clоch Bán, — очень даже волнует.

— Вы должны понимать, милорд, — произнёс я без нажима, но со смертельным холодом в голосе, — что супруга Владыки Тёмных неприкосновенна, каким бы ни было её прошлое.

— Я понимаю, милорд. Но речь идёт о сакральном Камне Светлых эльфов…

«… который вы профукали…» — мысленно закончил я про себя, употребив самый мягкий глагол из возможных.

— Выходит, строя гипотезы о причастности миледи Эльдендааль к новому делу, вы тем самым бросаете тень на Владыку Тёмных, а это недопустимо.

Есть такая банальная фраза: «… и воздух между ними потрескивал от напряжения». Сейчас так и было. Секунд тридцать продолжалась дуэль взглядов, потом Светлый вполне разумно отступил.

— Если я перешёл рамки дозволенного, милорд, то готов принести извинения.

— Они приняты. Я приму к сведению ваши замечания и подумаю, что можно сделать.

— Благодарю вас. — Кивнул Кенхельм, вставая с места.

Мы уже узнали о результатах обыска в поместье Глоудейл, где, конечно же, никаких следов Белого Камня не было обнаружено. Но, всё-таки, Одхан Маб-Кенхельм изъявил желание туда поехать, чтобы попытаться почувствовать ауру Алмаза. То же самое он намеревался сделать в Дублине.

Пусть едет, в конце концов. Одного его, я, конечно, не отпущу, а потому он поедет вместе с Миенфильдом. Вряд ли Файнон обрадуется, но будет маленькая месть с моей стороны за его веселье по поводу обличающей руководство статьи в «Дублинском вестнике».

Кенхельм ушёл, и как раз после его ухода я обнаружил на столе Кэйли в приёмной очень симпатичную в своей простоте вазочку с букетиком фиалок.

— Что это за палисадник?! — Поинтересовался я, всеми силами избегая заинтересованного тона.

Длинные ресницы дрогнули, спрятав от меня выражение голубых глаз мисс Хьюз.

— Букет принёс милорд Кенхельм. — Просто сказала она. — Но если у вас, милорд Морни, аллергия на цветы, я могу убрать.

Опять это нелепое чувство ревности. Букет фиалок. Да Ллос с ним! Только почему у меня такое ощущение, будто этот знаток национальных типов женской красоты залез в трусы к Кэйли, не стесняясь присутствия её хозяина?! Я даже не знаю, чего мне сейчас хочется — отыметь её как следует или обломать об неё хлыст так, чтобы не могла сидеть неделю?!

— Аллергии нет. Пусть остаётся. — Равнодушно бросил я. — Мне нужно в Кэслин Эльдендааль, на ланч ты идёшь одна.

— Да, милорд, конечно.

Стараясь не думать о дурацком букетике (почему я не велел его выбросить?!), я поехал к Эрику.

Эрик ждал моего визита, чтобы выслушать отчёт о продвижении расследования. Несомненно, с Андархейном он тоже разговаривал, но хотел услышать мои соображения по делу. Я коротко обрисовал ситуацию, а потом, естественно, рассказал и об интересе Светлых к личности миледи Эльдендааль.

— До недавнего времени я был уверен в её полной безопасности со стороны бывших криминальных контактов, — задумчиво проговорил Эрик, — потому что теоретически, никого из них не осталось в живых…

Эрик имел в виду банду Бойла. Какая-то часть, включая самого Кревана Бойла, проходила по делу Dоrcа Clоch в качестве обвиняемых, с предсказуемым финалом для всех, остальные были уничтожены человеческой полицией, — после смены особо коррумпированной части её руководства. Те, кто за ними стоял, а именно несколько государственных чиновников и представителей крупного бизнеса, — тоже отправились к праотцам, иначе и быть не могло. Но, если бы они готовили похищение и Clоch Bán тоже, то этот факт неминуемо всплыл бы в ходе следствия, а ничего подобного не случилось.

Естественно, в разговоре я вынужден был упомянуть и о нелестном высказывании Тилэйт Глоудейл.

Эрик невозмутимо приподнял левую, подвижную бровь:

— Великосветская спесь, Морни. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, сколь многие разделяют отношение леди Глоудейл к моей избраннице. До этого мне нет никакого дела, но я обязан сделать выводы и предпринять определённые шаги, как бы там не возмущалась Пэнти. Кстати, сейчас она в парке с котами.

Я воспринял эти слова как руководство к действию и спустился в парк.

Только что прошёл короткий летний дождь, и воздух был наполнен пьянящими запахами мокрой листвы и обильно цветущих роз. Под солнцем сверкала та самая изумрудная травяная зелень, которая и дала второе название Ирландии — Изумрудный остров.

Пэнти в спортивном костюме (видимо, после пробежки) находилась на одной из отдалённых лужаек позади замка, в сопровождении старшей горничной, Норы, и рыжего котяры. Охраны, естественно, не видно и не слышно, они не будут досаждать Пэнти своим присутствием, но я точно знаю, что ребята где-то поблизости.

При моём появлении милая женская трескотня немедленно прекратилась, а Нора попросила позволения удалиться: в равной степени, как у хозяйки (скорее, подруги, я думаю), так и у меня. Я кивнул, и Нора, улыбнувшись, ушла.

Кстати, насколько я знаю, вскоре после свадьбы Пэнти потребовала Эрика убрать пункт о штрафной порке из трудового договора с персоналом. Эрик пожал плечами, но просьбу выполнил.

Мистер Тайгер, здоровенный котище тигрового окраса, доставал рыжей оторве головой почти до груди, когда вставал на задние лапы. Собачьи гены этого красавца сказывались не только на изменении размера и массы, но и на поведении. Сперва он подошёл ко мне, виляя хвостом (это движение носило именно собачий, дружественный, характер) и попытался поставить не самые чистые передние лапы мне на брюки, чтобы засвидетельствовать почтение старому знакомому.

— Тайгер, фу! — Прикрикнул я, в то время как Пэнти злорадно наблюдала за процессом загрязнения моей одежды, не предпринимая никаких действий.

Кот послушался, облизнул розовый нос и вопросительно глянул на хозяйку: так, если мне не разрешено здороваться с гостем, может, кинешь мне палку?!

Палка была кинута, и трансгенный мейн — кун рванул за ней во всю прыть.

Пэнти повернулась ко мне, рыжие волосы блеснули на солнце ярко начищенной медью.

— Я думала, с тобой Кэйли.

— Это невозможно. — Я покачал головой. — Нельзя нарушать этикет, Пэнти, ты же знаешь. Подумай сама, могу ли я приводить с собой сюда ту, которая сейчас фактически является заключённой. Если хочешь с ней пообщаться и потискать Пуха, так и быть, приезжай в гости. Ненадолго.

— Надолго меня теперь никуда не отпускают. — Надулась девушка, принимая палку у прискакавшего из кустов роз кота, и бросая её снова.

— Со стороны Эрика это более чем благоразумно.

Пэнти вздохнула.

— Я догадалась. Он просил поговорить с тобой об одном… прошлом деле.

Потрясающее словосочетание: «Эрик просил»! У Владыки Тёмных должно быть совершенно особое отношение, чтобы просить. Обычно Эрик приказывает… Наверное, это и есть то, что называют «любовью»?

— Да, — мягко согласился я. — О прошлом, которое неожиданно дало о себе знать.

— Спрашивай.

Палка снова полетела в кусты.

— Тебе доводилось бывать в компании «Техно» в Силикон Докс?

— Да, дважды. Первый раз мне показали прибор «зеро», потом я уже приезжала за ним перед… ты знаешь, когда.

— Конечно. С кем ты встречалась в «Техно»?

Пэнти перечислила всех, кого видела в лаборатории: Нисс Макдоннелл, Томас Белл (на момент участия в деле она не знала их имён), Маргарет О'Доэрти (вот тут меня позабавило точное сравнение с аквариумной рыбкой) и два её ассистента. Показания всех перечисленных выше лиц совпадали со словами Пэнти. О количестве приборов ей не было известно ничего, в этом сомневаться не приходилось.

— Ты хоть раз слышала фамилию Армлон? Полное имя Кейси Маб-Армлон?..

— Абсолютно точно, нет. Ни Бойл, ни его консильери Томпсон никогда не сообщали мне никаких имён. Лоис… — голос девушки переполнился грустной нежностью, — вообще была не в курсе происходящего до последнего момента, так что ничего не могла знать.

Очевидно, Пантисилея так и не избавилась от чувства вины в отношении смерти Лоис Грин. Если бы она набралась храбрости рассказать Эрику всё раньше, то, конечно же, эту смерть удалось бы предотвратить. Но мы вольны делать свой нравственный выбор в той или иной ситуации, не будучи уверены, к каким последствиям приведёт наш выбор.

Тайгер устал изображать из себя пса и в изнеможении завалился у ног Пэнти кверху пузом, требуя поглаживаний.

— Может быть, краем уха ты слышала об участии какого — нибудь эльфа?

Рыжая думала с минуту, потом покачала головой.

— Нет, никогда. Я бы запомнила… Может быть…

Я уцепился за её неуверенность.

— Может быть?..

— Не знаю, Морни. Томпсон говорил о каком — то профессоре филологии, который натолкнул его на мысль о подлинном имени Тёмного Камня. Об имени, на которое он откликается, как живое существо. Но я была уверена, что Томпсон имеет в виду человека, а не эльфа. У Томпсона была масса контактов в Тринити колледже, это точно.

Какой это профессор, мне и так известно. Тот, который просто — напросто продал свой индивидуальный доступ в электронную библиотеку с копиями эльфийских рукописей Анрэю Томпсону. Отделался годом тюрьмы за злоупотребление служебным положением и получил очень серьёзное предупреждение на будущее. Я уж не говорю о том, что ему и его ближайшим родственникам запрещено покидать Ирландию… Ничего нового для меня.

Кстати, подлинные имена Камней известны только членам семей Владык эльфов, но при должном старании, как показала практика, их можно вычислить логически. После этого случая из всех библиотек были изъяты копии эпоса Светлых, «Ógа ghriаn». Именно в этом источнике филолог из Тринити нашёл фразу о том, что Светлые эльфы хранят некий Свет Звезды. Вот так он и вычислил имя Тёмного Алмаза, — Тень Звезды…

Могу ли я быть уверен, что сейчас рыжая шельма сказала всё?.. Нет, не могу, потому что отчётливо видел промелькнувшую на её мордашке тень сомнения. Она неотрывно смотрела в глубину парка, погрузившись в свои воспоминания. Потом нагнулась и начала теребить живот рыжего котяры, как будто искала себе занятие, чтобы скрыть некое замешательство.

Казалось, всё пространство парка тут же было заполнено оглушительным урчанием. Хвала Ваэрону, Пух не умеет так громко мурлыкать, иначе я бы точно оглох.

— Если ты что-то еще вспомнишь, или сочтёшь достойным внимания, скажи Эрику или позвони мне, хорошо? — Теперь я был уверен, что Пэнти о чём — то умолчала.

— Договорились. Но… — лицо Пэнти приняло озабоченное выражение, — я точно знаю, что от меня что-то скрывают, и что сейчас дело не только в Dоrchа Clоch!

— Для твоего же спокойствия — это знать совсем не нужно.

— Не уверена. — Пэнти скорчила недовольную рожицу и почесала Тайгера за ушком.

— Я тоже не уверен, что наша беседа была продуктивной на все сто. Ты знаешь мой номер.

Дело Эрика — убеждать свою жену в необходимости соблюдать все его требования и быть откровенной в тот момент, когда это действительно нужно, а моя программа в Кэслин Эльдендааль на сегодня закончена.

Сейчас у меня была назначена ещё одна встреча, с Двэйном.

Личность Двэйна нуждается в отдельном представлении, потому что не только я, но и сам Эрик, и многие другие — мы все невольно робеем в его присутствии, хоть и не показываем вида. Двэйн родился на Земле задолго до того, как два мира, людей и эльфов, разделились в последний раз. На сегодняшний момент он — самый древний представитель клана Тёмных эльфов.

Таких осталось мало, и среди Тёмных, и среди Светлых, — наверное, не более сорока эльфов, — но старше Двэйна нет никого. Эти эльфы пережили века одиночества на Земле до Сопряжения и смогли сохранить не только жизнь, но и здоровую психику. Они тщательно скрывали свою сущность от людей, становясь источником вдохновения, как для создания мифов, так и для творчества фантастов. У большей части из них нет даже фамилий, только имена — как у Двэйна.

После Сопряжения у Двэйна постепенно образовался двойной круг обязанностей. Во — первых, его компания обслуживала наномеханические устройства всех управленческих структур Тёмных в Корке, и, прежде всего — в Кэслин Эльдендааль. Во — вторых, Двэйн занимался «отловом» нелегальных наномехаников. Впрочем, это было скорее увлекательное хобби, потому что он не числился среди моих внештатных сотрудников. Как выяснилось в ходе расследования по делу Dоrcа Clоch, воспитанница некой Аманды Эрлинг (которая сменила имя и фамилию на Лоис Грин) была в списке предполагаемых «нелегалов», регулярно пополняемом Двэйном. Когда же госпожа Грин вышла на Двэйна с экстраординарной новостью, что воспитанница эта слышит в артефактах восьмую ноту… Вот тут удивлению древнего эльфа не было предела, потому что такой редкий дар уникален даже среди наномехаников. Лунная фамилия девочки расставила всё по местам, и сразу стало понятно, с кем мы имеем дело.

Сам Двэйн, конечно, не только слышит восьмую ноту, но и умеет тонко настраивать приборы, где задействован фермион. И, пожалуй, он один из немногих эльфов, которые, будучи бессмертными, всегда поддерживали связь со своими потомками. Двэйн не бросал на самотёк проявление их дара к наномеханике, понимая свою ответственность, обучая и контролируя в нужный момент.

Сейчас мы встречались в офисе Двэйна, в Корке. Как доверенное лицо Эрика он, конечно, уже знал о происшествии с Clоch Bán, так что в процессе беседы мне не нужно было ничего скрывать. Правда, начало разговора было посвящено отнюдь не насущным делам, а сугубо личному вопросу.

Меня интересовал проект шале Двэйна и нюансы проживания в таком местечке, как Страндхилл. Я бы всё-таки выбрал для загородного дома участок поближе к Корку, потому что свободного времени у меня гораздо меньше, чем у Двэйна. А также обязательным условием является близость к побережью и сёрф-споту.

— Я приезжаю туда, как правило, только на выходные. — С сожалением констатировал Двэйн. — Хотелось бы проводить в Страндхилле больше времени, но это не всегда получается. С точки зрения планировки я мог бы посоветовать следующее…

Я сделал для себя соответствующие выводы. Предпочтителен двухуровневый дом с мансардой и обязательно — с террасой, куда можно выйти из гостиной — студии. В отделке должны преобладать природные материалы — дерево и камень, а главными принципами планировки станут удобство и простота.

— А вообще, — с улыбкой подытожил Двэйн, откладывая в сторону карандаш и лист бумаги, — последнее уточнение, «как?» — часто исходит от женщины, которую хочется видеть рядом с собой в этом доме.

— Тогда дом придётся перестраивать под каждую женщину заново!

Проницательные глаза древнего эльфа как будто смотрели сквозь меня, создавая чувство полнейшей незащищённости.

— Я говорил о единственной женщине, только той, мнение которой будет иметь для вас значение, милорд Морни.

— Учту. — Сухо поблагодарил я и перешёл к вопросу, ради которого, собственно, и приехал.

— Скажите мне, Двэйн… Существует ли возможность каким — то образом замаскировать эльфийские Алмазы от Хранителей Первой Крови?

Ответ прозвучал не сразу.

— Если принимать во внимание исторический срез проблемы, — Двэйн с задумчивым видом поставил на стол кофейную чашку, из которой собирался отпить, — то такой прецедент был…

— Когда?

— Очень давно, милорд. В эпоху, датируемую людьми, как период расцвета древнеегипетской цивилизации. Конфликт между двумя родами Sоlаs привёл к тому, что Clоch Bán был изолирован в специально построенном хранилище, блокирующем все возможные виды чувствительности Хранителей. Это сооружение сейчас находится на нашей территории и носит название Египетского Сфинкса. Вернее, от сооружения мало что осталось после Сопряжения, оно давно уже утратило свою функциональность. После глобальных изменений климата эльфы вообще перебрались ближе к северу…

— А в Ирландии? — Спросил я, допивая свой кофе.

— Ни о чём подобном до Сопряжения я не слышал. До Разделения миров здесь жили и дроу, и Sоlаs, и до мирного взаимодействия между кланами тогда было очень далеко. Возможно, какие — то аналогичные сооружения имелись, но целы ли они теперь и могут ли работать — вот вопрос.

— Проблема также в том, как подозреваемый Маб-Армлон вывез Камень из России, если Хранители не могли выстроить связь с Алмазом уже сразу после кражи?!

— Надо думать. Не представляю, милорд Морни. Армлон использовал «зеро» для мгновенных перемещений из одной точки в другую и дальше… Допустим, он выиграл время и воспользовался скоростным поездом до границы. Но даже в этом случае чувствительность Хранителей ослабевала бы постепенно, по мере отдаления Clоch Bán!

Двэйн сам принадлежит к Хранителям, он знает, что говорит.

— Я пока ничего не могу сказать вам, милорд. Должно быть, было создано специальное устройство для транспортировки Алмаза Светлых. Как только у меня появятся идеи — милорд Эрик и вы узнаете об этом сразу же.

Я откланялся. На сегодня у меня был запланирован еще один важный пункт: звонок Айне, миледи Хэллвенретт. Личную встречу придётся немного отложить, она состоится в любом случае, а пока что я собирался прояснить для себя некоторые моменты, касающиеся знакомства Айне с Тилэйт Глоудейл.

— Морни? — Услышал я в трубке несколько удивлённый голос сестры. — Чем я обязана такой чести?

Если удивление было разыграно, то великолепно — не придерёшься.

— О' я видела твой портрет в «Дублинском вестнике»! Вместе с…

Я сразу понял, какие варианты может сейчас озвучить сестра в адрес мисс Хьюз: от «домашнего животного» до «жертвы Старого права». Я не позволю ей говорить о Кэйли в таком тоне.

— Моя личная жизнь не имеет отношения к звонку, Айне. — Твёрдо произнёс я, давая понять, что дальнейшее обсуждение злополучного фото будет неуместным. — Давай поговорим о леди Глоудейл.

В светской хронике её смерть была подана как самоубийство, так было нужно в интересах следствия.

— Это ужасно! — Заявила Айне. — Наверное, нервы не выдержали.

— После похода на концерт — особенно?

— Тебе обязательно язвить, да еще по такому трагическому поводу?!

— Я не собирался язвить. Но, и ты, и я, и многие другие эльфы вряд ли приписали бы миледи Глоудейл к неврастеническим натурам, кардинально решающим проблемы таким способом.

Сестра не нашла, что возразить.

— Теперь скажи — ка мне, Айне, не как представителю спецслужб, а как родственнику: насколько близко ты общалась с ней в своём фонде защиты природы?

— Шапочное знакомство. На таких вот мероприятиях, да и то не каждый год. Тилэйт оказывала существенную финансовую поддержку, но в Ирландию приезжала редко.

Не мешало бы заняться этим фондом и значимостью в нём фигуры Тилэйт Глоудейл…

— Рорк уехал? — Уточнил я.

— Да.

— Будь готова к тому, что с тобой захочу поговорить не только я. — Я имел в виду дознавателей Андархейна. — До свидания, Айне. Возможно, у меня возникнет необходимость встретиться.

— Тогда приезжай. Вместе со своей куколкой, она забавная. — С насмешкой в голосе сказала сестра и нажала «отбой», прежде чем я успел что — либо добавить.

* * *

Ближайшие две недели не выделялись ничем примечательным. Разработка научных контактов Маб-Армалона в Ирландии пока не дала хоть сколько — нибудь значимых результатов. Новостей по местонахождению Clоch Bán также не поступало. Кое — что всё же удалось выяснить: скорее всего, комплектующие для приборов «зеро» производились на предприятии Меллана Глоудейла в Англии, и доставлялись в Ирландию под видом заказа на научное оборудование для «Техно». Сложная и запутанная схема была по косточкам разобрана моими сотрудниками. Если бы эта схема засветилась пять лет назад!.. Таким образом, теперь становилось ясно, что за попыткой похищения Dоrchа Clоch стояли не только люди, но и эльфы, оставшиеся в тени до поры до времени. Как долго будет тянуться это время, никто сейчас не мог ответить.

Поиски главного подозреваемого и миледи Мерч — Фириато велись в соответствии с планом следственных мероприятий — и только. Они также не сдвинулись с мёртвой точки. Жива ли эльфийка, что с ней?..

И всё это время мне приходилось терпеть приезжего «специалиста» Светлых, который задавал слишком много вопросов и периодически обновлял букетики фиалок на столе мисс Хьюз.

Последний факт раздражал меня более всего. Я уже прекрасно отдавал себе отчёт в том, что чувствую элементарную ревность — впервые в жизни, приходилось признать. Это было… унизительно и одновременно — возбуждающе, буду откровенен.

Кэйли не давала мне повода для ревности и вела себя так, как подобает в её положении: скромно и почтительно. Засыпать в обнимку с ней в её спальне, или усаживать её к себе на колени, или держать в руках её маленькие ножки, делая массаж — все эти мелочи доставляли мне удовольствие. В упоительные часы близости с ней я понимал, что девушка является для меня кем — то более значимым, чем живая игрушка, разделяющая со мной сексуальное удовлетворение… А она не просто разделяла. Она как будто дополняла меня самого.

Субботним утром я не дал Кэйли поспать до десяти, как она рассчитывала. Последние дни августа в Ирландии — преддверие грядущий осени, но, всё-таки, календарное лето, а прогноз погоды располагал к активному времяпрепровождению. Доску для сёрфинга я подготовил ещё вчерашним вечером.

— Вы снова хотите попытаться меня утопить, милорд? — Спросила Кэйли с недовольным видом.

— И в мыслях не было. — Я указал ей на гидрокостюм. — В нём ты не утонешь в двух метрах от берега.

— Тогда… простудить? — В голосе мисс Хьюз появились жалостливые нотки, как у Пуха, который сидел под столом во время завтрака, и периодически издавал недовольный мяв, намекая, чтобы с ним поделились едой.

— Исключено. В прошлый раз это было стечение обстоятельств. Собирайся.

Теперь вид был не просто недовольный, а даже страдальческий. Несчастное личико указывало на то, что безжалостный эльфийский лорд тащит свою пленницу дышать морским воздухом в погожее летнее утро. А между тем, страдалица могла дрыхнуть, как сурок, а потом сидеть за своим ноут-блоком весь выходной день.

Сегодня мы ехали на побережье вдвоём. Я немного покатаюсь, а потом поучу Кэйли плавать. Думаю, после прошлого опыта дело пойдёт на лад.

И вот, когда до конечной точки пути оставалось минут десять, девушка задала вопрос, совершенно выбивший меня из колеи:

— Вы часто вспоминаете мир Небиру, милорд Морни?

Небиру!.. В разговорах между эльфами, да и в собственных воспоминаниях эта тема — из разряда табу. Нет Небиру, понимаете?.. Нет мира, где мы родились, он начисто стёрт из бытия одним щелчком Мироздания. И говорить об этом — всё равно, что пытаться содрать коросту с заживающей раневой поверхности. Больно, неприятно, опасно и — бессмысленно.

— Нечасто. — Спокойно ответил я, что было правдой. — Мне было тяжело лишиться дома. Я имею в виду планету, как дом.

— А там было… красиво?

Я был за рулём, а потому подавил желание на минуту закрыть глаза и вызвать из памяти нестареющие в сознании образы.

— Красиво, Кэйли. Рассветы в переливах перламутровых облаков. Закаты, все оттенки которых невозможно перечислить. Сияние двух лун в ночной тиши. Сверкающие вершины горных массивов. Живописные долины, откуда не хочется уходить. Я не умею рассказывать о красотах природы. Если хочешь, я запрошу в архивах цифровые материалы, там есть всё — от уникальных фото до картин.

Она покачала головой.

— Это не то. Я была на выставке эльфийских художников, и видела картинки и фильмы, но всё — не то. Личные ощущения — вот о чём я говорю. Можете ли вы, милорд Морни, сказать, что Земля так же красива, или сравнение будет не в её пользу?

Я мог бы сказать многое. Например, как пришлось спешно ликвидировать остатки фауны Небиру, принесённой сюда Сопряжением и угрожающей экосистеме Земли. Или то, сколько эльфов умерло в первые годы после Сопряжения, потому что не смогли адаптироваться к чудовищно загрязнённой, исковерканной, изуродованной человеком среде обитания. Говорить можно было долго, но слова эти были бы печальны и горьки — для нас обоих в равной степени.

Поэтому я подумал, остановил «Валькирию» на знакомом уже Кэйли участке галечного пляжа и сказал то, что нужно было в данный момент:

— Земля другая, Кэйли. Не лучше, не хуже, просто другая. И хочешь знать, что примирило меня с вашим миром в первую очередь?

— Что же это было, милорд? — Тихо спросила она.

— Посмотри в окно. А лучше выйди, чтобы посмотреть. Это море.

Теперь мы оба вышли из машины и стояли на берегу. В спину бил оффшор, создавая прекрасные, роскошные с точки зрения сёрфера волны. Этот вид спорта я освоил уже на Земле, как и многие дроу, нашедшие приют в Ирландии. Только что небо было пасмурным, и свинцово — серые воды казались воплощением уныния. Но, как только появился просвет в облаках, и лучи утреннего солнца прорвались сквозь плотную завесу, картина преобразилась.

Теперь цвет волн играл, становясь то ярко — синим, то зелёным. Пенные гребни неслись к берегу, чтобы врезаться в гальку, обкатывая и растирая ту до малейших песчинок, которые рано или поздно будут тоже уничтожены безжалостным временем. Эти волны, запах моря, соль на коже — вот то, что в любую минуту вносило умиротворение в моё сердце.

— … а во вторую очередь? — Серебряный колокольчик голоса Кэйли смешивался с вечным шумом прибоя.

— Что?..

— Вы сказали, милорд, что море примирило вас с Землёй в первую очередь. Значит, было что-то во второй очереди?..

Сейчас будет вторая очередь, малыш… Я придал своей физиономии свирепое выражение, зарычал и одним махом сгрёб хохочущую и вырывающуюся от неожиданности Кэйли.

— Возможность безнаказанно похищать красивых женщин!

Кажется, сёрфинг немного подождёт.

— Я не шутил, когда говорил про заднее сиденье «Валькирии»! До сих пор не представлялось случая.

— Но там же… неудобно… — фыркала со смехом девушка, нежную шейку которой в данный момент я щекотал губами.

— Поверь мне, Lеаnbh, там хватит места для секса двух слоников средних размеров, так что не переживай…

Голубые глаза лукаво прищурились.

— Вот уж не думала, милорд, что вы занимались таким делом, как разведение слонов… в своей машине… ужас…

— Теперь у тебя будет прекрасная возможность оценить размеры заднего сиденья… именно с подобного ракурса!

Слонов я разводить не пробовал, но на заднем сидении, в самом деле, хватило места для того, ради чего пришлось повременить с моим сёрфингом и уроком плавания для Кэйли.

Вечером в воскресенье мне позвонил Лиам, приглашая прибыть во вторник к нему в Департамент и захватить с собой Маб-Кенхельма.

Я поинтересовался, есть ли новости.

— Так, по мелочи. Можешь отправить зама, если не хочешь ехать сам, но надо поделиться наработками по делу.

— Приеду, конечно.

Мне всё равно нужно было в Дублин. Профессор из Эльфийского госпиталя, с которым я некогда обсуждал причины смерти лорда Глоудейла, сообщил мне о большой международной конференции по гипнотерапии. Там будут присутствовать специалисты высокого уровня, мнение которых может меня заинтересовать. Я услышал между строк то, что было нужно: речь идёт и о тех специалистах, кого профессор внёс в запрашиваемый мной список.

А в понедельник…

В понедельник случилось вот что.

Как только мы с Кэйли вернулись после ланча, в приёмную вошёл… — нет, ворвался! — лорд Кенхельм, и не в самом лучшем расположении духа.

— Милорд Эльдендааль, я требую объяснений!

— По поводу? — С прохладцей спросил я.

Янтарные глаза Светлого эльфа пылали негодованием.

— Почему вы скрыли от меня, что Армлон в Ирландии и, кроме того, является подозреваемым в убийстве?!

Узнал, всё-таки. Видимо, от милорда Маб-Литгэйла, от кого же ещё?.. Ребята Андархейна не могли скрывать данный факт бесконечно. Если сами не смогли взять профессора по горячим следам — чего уж тут скрывать?..

— Эта часть дела — под контролем другого Департамента, милорд, и в мои полномочия не входило разглашение нюансов. — Я был полон едва сдерживаемого бешенства. Я ведь сказал этому любителю фиалок, что Кэйли, как секретарь, не имеет допуска к секретным делам! — Если хотите обсудить — пройдёмте ко мне в кабинет.

Но Светлый не хотел успокаиваться.

— Такое отношение в корне подрывает все основы сотрудничества. Мой коллега получил эту информацию только сегодня! Ваша типичная подозрительность могла стоить упущенного времени!

— Типичная?! Ваша?! — Я задохнулся от возмущения. — Объяснитесь, коллега!

— Ваша — это значит, Тёмных вообще!

— Так вас никто не заставлял сюда приезжать. Нашли бы … — я вовремя сориентировался, и не упомянул о Камне, — … пропажу и принесли вам на блюдечке.

— Найдёте вы, как же, такими темпами!

Один шаг навстречу друг другу в ограниченном пространстве приёмной.

— Темпы чем — то не устраивают?..

— Всем, коллега!

— Это чем же?

Слова «раздолбайство» или более жёсткий его аналог так и не были произнесены в присутствии дамы, но я их ощутил почти физически.

— Не надо учить нас работать, коллега. Можно подумать, вы преуспели больше.

— Можно подумать, Ирландия — такой огромный остров, что трудно найти двух пропавших Светлых!

— Да уж, не огромный, но и не маленький! — Обиделся я за такое презрение к размерам Ирландии.

Неожиданно милорд Одхан обратился к Кэйли:

— Когда этот деспот вас освободит, мисс Хьюз, рекомендую посетить Россию. Да, очень большая страна, красивейшая к тому же.

— Да был я там у вас зимой, чуть уши не отморозил! Минус сорок… Нечего там делать, Кэйли, ты можешь простудиться.

— Обычная зима. На севере, наверное?.. Привыкли тут у себя в Ирландии, в тепличных условиях… Не верьте ему, мисс Хьюз, просто нужно одеваться по погоде…

Снова один шаг навстречу друг другу.

— Если верить сводкам погоды, у вас там и лето не всегда тёплое, поэтому, поди, греетесь водкой в любое время года?

— И это я слышу от ирландца?! Да у вас тут эль вместо крови у половины жителей, что у людей, что у эльфов!

Ещё один шаг.

— … говорят, вы завиваете волосы, потому что постоянно носите шапки от холода…

— … и кто это говорит?.. те, у кого врождённая седина?.. красить ещё не начали?

И ещё один шаг. Мы стоим вплотную друг к другу, обмениваясь «любезностями».

— … и это я даже не напоминал про аморальные выставки девушек в Лондоне!..

— …котов, попрошу, и их горничных, в дополнение! А то, можно подумать, Светлые лорды там не бывают! Правда, физиономии прячут под масками!..

— … единичные позорные факты, не более того!..

— … уже, считай, не единичные, а массовые!..

Когда лорд Кенхельм готовил ответную, обличающую безнравственность дроу, колкость, произошло нечто странное, моментально вернувшее нам обоим чувство реальности.

Моя умненькая и хорошенькая девочка взяла в свои хрупкие ручки вазу с букетиком фиалок и… вы поняли, что произошло дальше? Да, девочка выплеснула её содержимое на нас со Светлым. Только вот содержимое это распределилось как-то против законов физики: почему-то букетик полетел в Кенхельма, а вода — мне в физиономию.

Мы отскочили друг от друга, как два кота, облитые водой заботливой хозяйкой в разгар выяснения отношений за право обладать кошечкой, сидящей на ветке ближайшего дерева.

— Господа, — очень вежливо произнесла мисс Хьюз, ставя пустую вазочку на стол, — вы не могли бы мериться… детородными органами… в другом месте? Мне сложно сосредоточиться на работе. И потом, как мне кажется, вы оба достаточно взрослые для подобных действий. Возьмите салфетку, милорд Морни.

Бумажная салфетка была протянута мне именно с таким видом, с каким я когда — то отправлял Кэйли в душ после памятного траха на столе для совещаний. Очко в твою пользу, малышка, но ведение в счёте для тебя временное.

Какое счастье, что в приёмной нет камеры наблюдения. Иначе к вечеру весь Департамент пересказывал бы из уст в уста эпическую сагу о том, как секретарь поставила на место двух лордов. Балладу бы сложили, кроме шуток, есть тут пара умельцев — рифмоплётов…

Одхан Маб-Кенхельм поднял с пола букетик, слегка помятый от удара о его грудную клетку, но имеющий вполне товарный вид, и аккуратно положил его на краешек стола. Затем стёр с лица капли воды, случайно попавшие туда, и улыбнулся.

— Ваша помощница, милорд Эльдендааль, определённо знает, когда нужно остудить и своего начальника, и не в меру говорливого гостя. Чувствуется русская наследственность, это точно. Прошу прощения и у вас, и у неё.

Лицо я уже вытер, но на светлой рубашке, конечно, будут видны разводы.

— Я также виноват, милорд Кенхельм. Извините меня за резкие высказывания. Завтра мы едем в Дублин, чтобы присутствовать на совещании у милорда Андархейна, главы Департамента внутренних дел. Я заеду за вами в гостиницу в восемь утра.

— Благодарю вас. Всего доброго. До свидания, мисс Хьюз.

Примирение было скреплено рукопожатием, и вот, за лордом Кенхельмом закрылась дверь. Наступила тишина.

— Спасибо за салфетку. — Будничным тоном произнёс я, отправляя таковую в мусорную корзину. — Спасибо за то, что притормозила нашу перепалку… Второе «спасибо» — именно от твоего начальника, допустившего грубость по отношению к гостю.

— Пожалуйста. — Тихонечко сказала Кэйли.

Она храбро смотрела мне прямо в глаза и уже знала то, что сейчас предстояло услышать — не от начальника, а от хозяина не в меру дерзкой живой игрушки.

— Но я напомню тебе, что в первое утро твоего пребывания в моём доме был озвучен список недопустимых действий.

— Я помню, милорд.

— И с этой точки зрения твои действия расцениваются мной как недопустимые.

Если она и была напугана, то не подала виду. Она такая красивая сейчас в своём тёмно — синем платье…

— Сегодня вечером я накажу тебя, Кэйли.

 

Глава 12. Наказание Кэйли. Выстрел

Всё оставшееся время до конца рабочего дня Кэйли так и не могла решить, что ей делать: то ли бояться предстоящего наказания, то ли нет. Со стороны не было заметно ничего, она мило улыбалась и вела себя, как обычно, но ввести меня в заблуждение было невозможно, потому что я уже хорошо разбирался в нюансах её настроения.

Создавалось впечатление, что сейчас к мисс Хьюз полностью применима типично человеческая поговорка: «и хочется, и колется». В ней боролись два чувства: верх брало любопытство, а через десять минут — испуг в духе «вау, неужели я это сделала, и что теперь будет?!»

Я ведь говорил уже, как забавляет эльфа — дроу женский испуг? А в сочетании с женским любопытством — вдвойне…

Разумеется, в процессе интимных игр я не раз шлёпал Кэйли; быть дроу и не отшлёпать девушку — это, прямо так скажем, за рамками эротических предпочтений. Но шлёпать девушку ради её же удовольствия, и наказывать — разные вещи.

Что касается меня самого, то решение о предстоящих действиях пришло само собой.

На самом деле, я был весьма благодарен Кэйли за то, что она помогла «сохранить лицо» двум лордам. Правда, один из них в настоящий момент формально является её хозяином, а это, как ни крути, должно регламентировать её поведение. Стратегия отдаления наказания не по мне; так довольно часто поступал Эрик, это его стиль. Так он повёл себя после того, как узнал, что под видом кошачьей горничной в Кэслин Эльдендааль проникла воровка драгоценностей. Такой подход к делу оказался более чем успешным: нарастающее чувство вины Пэнти Мун переросло в интерес к хозяину, а следом пришло другое чувство… Не сомневаюсь, Эрику пришлось пересмотреть свой воспитательный подход после женитьбы на рыжей оторве. Это та ещё «штучка», которую нужно вовремя хватать за шиворот, как Пуха, когда он лезет на кухонный стол…

Достаточно чуть — чуть задержать наказание, чтобы адреналиновый шторм в крови провинившейся особы не успел стихнуть: он подстегнёт возбуждение, как её, так и моё тоже.

Когда я перестал считать её «игрушкой»?! И самое главное: почему?.. А если уже не игрушка, тогда кто?.. Ясно одно: я просто не могу пустить в ход хлыст так, как сделал бы это, вне всяких сомнений, с кем — то другим, или даже с ней же, случись инцидент с вазочкой сразу после нашего «знакомства» в Отделе антиэльфийских настроений. Так что остаётся одно: обратить всё в игру, ту, которая доставит удовольствие обоим, и, тем самым, я смогу снова сохранить лицо и — внести новый элемент в сексуальные ощущения Кэйли.

Звонок Эрика вернул меня к мыслям о работе.

— У Пэнти есть для тебя новость.

Ага, раскололась всё-таки! Любопытно, что же она хочет мне сообщить…

— Морни, — услышал я в трубке голос миледи Эльдендааль, — есть одна вещь, которая меня смущает… вот уже несколько месяцев. Я не уверена, что мне не показалось, понимаешь? И я не уверена, что…

Она умолкла, затем вздохнула. Я догадываюсь, что это значит: Пэнти очень не хочется сообщать мне какие — то сведения.

— Понимаешь, человек, о котором я хочу сказать, скорее всего, длительное время… считается мёртвым. И изначально этот человек не сделал мне ничего плохого, так что…

Она колебалась, хотя, скорее всего, в глубине души приняла решение. Как бы там ни было, главная фигура в её жизни сейчас — Эрик, и вряд ли Пэнти станет скрывать нечто, абстрактно или же конкретно угрожающее благополучию и спокойствию этой главной фигуры.

— В ту ночь, — напряжённо продолжила Пэнти, — Бойл сказал мне, что вокруг меня гибнут люди, и один из них — программист Патрик… Патрик Райли. Я пыталась дозвониться Патрику сразу, как… сбежала из замка. Он не ответил ни на один звонок, так что у меня не было оснований не верить Бойлу. Я была уверена, что Райли наверняка убит.

Да, эта фамилия всплывала в ходе следствия, и не единожды. Талантливый «ай-тишник», создавший уникальную самообучающуюся программу для кодировки музыкального ключа. Назначение ключа — открыть поющий замок, имеющий в составе своей мелодии восьмую ноту. Согласно показаниям Бойла, Патрик Райли был застрелен у себя в офисе тихим мартовским вечером, а тело его сброшено в Лиффи в районе порта.

Бойл был абсолютно уверен в своих словах, да и как иначе — его допрашивали с применением «Взломщика», и оператор не обнаружил никаких явных признаков пресловутого «встречного блока», не в пример случая с Маргарет. Только вот тело Райли не было найдено ни эльфийской, ни человеческой полицией. Длительное время он всё-таки числился пропавшим без вести, и по этой причине не исключался из списка лиц, находящихся в розыске… За прошедшие годы он нигде не засветился.

Я спросил у Пэнти, что она имела в виду.

— У меня неплохая память на лица… Мне кажется, что я его видела в Дублине. Перед Рождеством.

Этот человеческий праздник — в декабре. И она молчала?!

— Я не уверена до конца, что это был именно он, может быть, просто внешнее сходство.

— Где именно ты его видела?

— В Темпл — Баре.

— И что ты там делала?

Многозначительное молчание в трубке айтела, потом хихиканье с оттенком превосходства.

— Морни. Сразу видно, что ты засиделся в своей холостяцкой норе… Женщины, представь себе, ходят по магазинам. Например, за новыми одёжками, духами и сексуальным нижним бельём.

Она еще будет надо мной издеваться! Лордова зверушка!!!

— Я просто выхватила взглядом лицо в толпе, оно показалось мне знакомым. Если это действительно был Патрик, то он очень похудел, осунулся и вообще выглядел так, как будто не высовывается на улицу месяцами или же очень болен.

Для человека, находящегося в бегах по поводу участия в таком деле, как кража Dоrchа Clоch, не высовываться на улицу месяцами — совершенно нормально, если он хочет сохранить свободу и, возможно, жизнь.

— Я до сих пор не уверена, Морни. Насколько я могу судить, Райли не был в курсе конечной цели своей работы, хотя интересовался. Я ему ничего не разъясняла — для чего нужна программа, например. Когда Бойл сообщил, что Патрик мёртв, то я решила, что он пал жертвой собственного любопытства или меркантильных соображений. Мне было его…жаль.

Ну, вот вам и причина, по которой рыжая оторва ничего не сказала Эрику сразу. Женская жалость, чтоб её.

— И есть ещё кое — что… Я задумалась об этом только сейчас. В период тех событий за мной была установлена твоя слежка в Дублине? Например, из автомобиля?

— За тобой следили, естественно. Какая была машина?

— Две машины. Одна из них была старая — старая серая «Ауди» с тонированными стёклами. Но это была машина от полиции… Вторая же — синий «Фольксваген — поло», тоже с глухой тонировкой. Твои ребята?

— Нет. Таких машин на балансе Департамента безопасности вообще нет и не было. — Я ответил сразу и без раздумий.

— Бойл утверждал, да и не только он, что «Фолькс» — не их машина, а мне всего — навсего померещилось. Но я уверена, что это был «хвост».

Излишняя женская мнительность?.. Возможно, но вряд ли. Где сейчас искать синий «Фолькс», когда прошли годы?..

— Спасибо, Пэнти. — Поблагодарил я. Если Эрик рядом, передай ему айтел.

Теперь я снова разговаривал с Эриком.

— Если Райли жив, мог ли он участвовать в новом деле, это первый вопрос. А второй — каковы шансы выжить после падения в ледяную воду с пулей в грудной клетке, а потом скрываться почти пять лет в городе, туристические кварталы которого напичканы биометрическими камерами?

— Оба вопроса хороши. — Философски заключил Владыка Тёмных. — Настолько хороши, что прибавят тебе работы.

— Да уж. Завтра у нас с Андархейном совместное совещание, и я поставлю тебя в известность о его итогах…

Настал вечер.

До этого вечера Кэйли не приходилось бывать в моей спальне. Запретная территория должна оставаться запретной. Так принято у эльфов дроу — приглашать женщину на свою приватную территорию в доме, для любви или наказания. Это я приходил к девушке, когда хотел, а не она ко мне.

Наверное, именно здесь, в спальне, моя привязанность к минимализму в стиле хай — тек достигла высшей точки. Цвет графита в оформлении интерьера чередуется с белым, а натуральный серый камень соседствует со стеклом и хромированной сталью. Сложное, многоуровневое освещение и чёрный зеркальный потолок — эти детали создают иллюзию бесконечного пространства.

И вот теперь Кэйли здесь… В полумраке её зрачки расширены, а белая кожа кажется еще светлее. Я не раздевался, а вот на Кэйли нет ничего — я приказал ей снять с себя платье и всё остальное, как только она вошла в комнату.

Я неторопливо сажусь в кресло, девушка стоит передо мной, сияя белизной своей фарфоровой кожи. Сжимаю в пальцах пульт от bráisléid, и руки Кэйли непроизвольно поднимаются над головой, потому что создаётся магнитное поле между браслетами на запястьях и металлической отделкой светильников там, на потолке. Её тонкое стройное тело натянуто, как струна — так, что приходится привставать на цыпочки. Я слышу, как её сердце переходит на бег.

У неё действительно очень выразительный взгляд, и сейчас в нём нет знакомого мне периодически всплывающего призрака бунта: «Чтоб ты провалился!»

Нет. Там совсем другое. «Не сделай мне больно».

И не собираюсь, Lеаnbh. Всё будет по — другому. Интересно и приятно, но не больно, ни в коем случае.

Для некоторых женщин боль — элемент жёсткой игры, вызывающий чувство протеста и обостряющий все прочие ощущения. Для такой, как Кэйли — крайний вариант воздействия, применимый, разве что, в состоянии достигнутого ею запредельного возбуждения. Его невозможно достичь, если она боится… А она пока что боится. Значит, обойдёмся без боли.

Можно начинать.

— Ты шалила в школе настолько, что попадало розгой по попе?

Тусклое освещение не может скрыть от меня её внезапную бледность.

— Н-нет, никогда!

Потрясающе! Умняшка — зубрилка до мозга костей, до такой степени, что ни разу не нарвалась на порку в школе?! Что — то сомнительно.

— Хм… С твоим — то характером, малышка? Скорее я поверю, что Пух не тронет стейк на моей тарелке, если оставить его с тарелкой наедине.

— Ну, да… — неохотно признаётся Кэйли. — В начальной школе попадало, как и всем, за шалости.

— То — то же. Тогда сегодня это будет не впервые. Назови мне два своих ощущения… первые два, которые пришли в голову.

— Непредсказуемость. Неотвратимость. — Тихо прозвенел серебряный колокольчик.

— Мне нравится твой подход… Однако, провинившаяся школьница точно должна знать, за что ей попадёт сейчас. Как думаешь, Кэйли, почему ты здесь?

Серебряный колокольчик отвечает не сразу.

— Потому что… вы были невыносимы, милорд.

Достойный ответ. А будет забавнее, чем я думал.

Расслабляю узел галстука, снимаю галстук, кладу на поручень кресла.

— Я один был невыносим, или мы оба с лордом Кенхельмом?

— Оба, милорд. — Она переступает ножками, а потом снова замирает.

— Хм… А кто был более невыносим? — Я мог бы не спрашивать, и так ясно, но хочется услышать лично.

— Разумеется, вы, милорд Морни.

Я встаю с кресла.

Вид предмета, который я сейчас поднимаю с пола, заставляет Кэйли дёрнуться, но совершенно бессмысленно. Этот предмет, направляемый моей рукой, начинает движение по её телу — от кончиков пальцев ног, едва прикасаясь. Вверх, вверх, ещё выше… Бёдра… Лобок… Живот… Она крепко зажмуривается, но за прикосновением не следуют удары, и тогда её дыхание выравнивается и постепенно становится глубоким и спокойным.

— А если бы сцена повторилась снова? — Спрашиваю я довольно строгим тоном, заходя Кэйли за спину.

Она пытается вертеть своей изящной золотистой головкой, надеясь увидеть, где я, но сведённые вместе и поднятые над головой руки не дают этого сделать. Серебряный колокольчик наполняется великолепной в своей безрассудной смелости дерзостью.

— Она бы повторилась полностью. И мне жаль, что ваза была недостаточно большой!

Прозвучавший вариант ответа означал сразу несколько вещей. Кэйли прекрасно отдаёт себе отчёт в том, какова будет моя реакция. Она готова к закономерному результату такой реакции и хочет его попробовать, но, естественно, продолжает бояться, потому что у неё низкий болевой порог. И ещё одно — моё поведение ей далеко не безразлично.

С этой минуты можно считать, что уровень взаимосвязи, который всегда выстраивается в ходе успешной игры с охотой за слабым полом в фирменном стиле дроу, достигнут.

— В следующий раз я разрешаю тебе взять вазу побольше, но… — я выдерживаю коварную паузу, прицеливаясь и понимая, что моя доверчивая девочка начинает расслабляться в тот момент, когда делать этого не следует, — … я оставляю за собой право принять ответные меры…

И тут же по округлой, восхитительно упругой попке Кэйли пробегает серия точечных жалящих касаний «хлопушки» хлыста — не ударов, нет, а именно касаний, создающих ощущение лёгкого жжения, будучи в сотой доле дюйма от поверхности кожи. Пугающий звук хлопка присутствует, а удара нет… Короткий вскрик и осознание — боли нет, а то, что есть — будоражит и разогревает, заставляя ждать продолжения.

— … например, такие…

Серия касаний по спине. Удивлённый писк — как это так, меня же хотели выпороть, я же думала, что всё будет совсем иначе?!

Теперь пора начать ласкать её в тех местах, где только что прошлась «хлопушка».

— … может быть, такие…

Попка, дубль второй. И снова смена воздействия.

— … я уже не говорю об испорченной рубашке…

Приходит очередь задней поверхности бёдер. Едва заметные розовые отметины на коже тут же исчезают. Теперь я целую шею Кэйли, затылок, плечи…

— У вас что, недостаточно рубашек, милорд? — Резко вздыхает она.

Ага, как только мы перестаём бояться, тут же начинаем дерзить!

— Это была одна из любимых!

Я бесшумно выхожу из — за спины Кэйли, и внезапно оказываюсь перед ней, а кончик хлыста теперь упирается в самый низ её живота. Всё идёт по плану, Lеаnbh: твои порозовевшие щёчки, твои блестящие глаза, затвердевшие соски твоих грудок, дрожь твоих напряжённых мышц, твоё открытие совершенно новых, незнакомых ранее ощущений. Ты перешагиваешь очередной барьер в сознании, сродни тому, что удерживал тебя от попыток учиться плавать. Это тебя заводит не меньше, чем меня самого…

Проверяю рукой степень её возбуждения, и результатом остаюсь вполне доволен. Она уже не ждёт подвоха, а зря.

Я делаю неуловимое для восприятия человека движение кистью руки, и… последнее касание хлыста едва ощутимо целует клитор Кэйли.

Она буквально падает мне на руки, потому что браслеты уже отключены, падает, сотрясаясь от затопившего её мучительного наслаждения, а потом затихает, прижимаясь ко мне в полном ошеломлении от осознания расширившихся возможностей собственной чувственности.

Я вдыхаю терпкий запах её пшеничных волос. Сейчас я очень хочу Кэйли, но после необычного воздействия она не готова физически, и вряд ли почувствует дальнейшую прелесть близости. Что ж, утром моей девочке не удастся смотреть сладкие сны до последней возможности: разбужу минимум на час раньше, с сугубо эгоистичной мужской целью.

Я оставил Кэйли спать в своей постели.

Не игрушка… Тогда кто?!

Утром мисс Хьюз отправилась в Департамент в одиночестве: ей придётся отвечать на звонки и разбирать текущую почту. Вряд ли я успею вернуться из Дублина, чтобы забрать её вечером с работы. Пришлось установить одноразовый голосовой пароль на вход в моё жилище, ведь у Кэйли нет собственного ключа. Пароль, который выбрала Кэйли, звучал так:

— Испорченная рубашка!

Ответом на моё возмущённое восклицание был невинный и недоумевающий взгляд. Даже бровки сдвинула, мол, чего придираетесь, милорд, я же просто зайчик!

— Скажи спасибо, что у меня сейчас нет времени. Вчера тебе просто повезло.

— Я догадалась, милорд. Спасибо, милорд.

И скромно опустила глазки. Кажется, сегодня вечером нас ждёт захватывающее продолжение…

Провожая на улице взглядом точёную фигурку Кэйли в светлом, идеально сидящем летнем плаще, я даже подумать не мог, в каком виде вернусь ночью домой!.. В таком, что будет не до эротических игр вообще.

Но пока что финал дня мне был совершенно неизвестен. Около гостиницы меня ждал лорд Маб-Кенхельм. Конечно, опять без зонтика. Как — то бы устроить так, чтобы бросить его в Дублине под дождём, пусть основательно вымокнет. В качестве моей моральной компенсации за испорченную рубашку.

* * *

На совещании в кабинете Андархейна присутствовали следующие лица: он сам, его заместитель, восемь сотрудников, занятых разработкой дела, два Светлых эльфа, плюс я. Я обменялся несколькими приветственными фразами со старым знакомым, Маб-Литгэйлом, который был не в пример опытнее, чем его коллега. Я уверен, что он гораздо спокойнее отреагировал на запоздавшую информацию о том, что профессор Армлон в Ирландии. Скорее всего, в аналогичной ситуации он поступил бы так же, не выкладывая все карты на стол перед гостями, для которых вопрос участия в расследовании — результат жеста доброй воли со стороны Владыки Тёмных эльфов.

Работая в спецслужбах длительное время, лорд Маб-Литгэйл хорошо всё понимал, а потому был настроен миролюбиво. Кажется, теперь это дошло и до Маб-Кенхельма — или же старший товарищ пояснил ему, что к чему, не стесняясь в выражениях. Кстати, никто из присутствующих, кроме нас с Литгэйлом, не был посвящён в подробности особых свойств личности лорда Кенхельма.

По дороге я спрашивал у него, меняется ли восприятие Clоch Bán по мере приближения к Дублину.

— Нет, — нехотя ответил милорд Одхан, — я не чувствую ничего нового, как не чувствовал в прошлый раз, когда пробыл тут сутки после возвращения из Англии. И там тоже — ничего.

Без сомнений, этот факт должен его угнетать. Эрик как-то признался, что во время своих поездок за океан бывает близок к состоянию депрессии, потому что теряет связь с Dоrcа Clоch после удаления на определённое расстояние. Теперь Владыка Светлых эльфов тоже в такой ситуации, к тому же, не только связь потеряна, но и сам Камень…

Повестка совещания была ясна с самого начала. Не стану вдаваться в утомительные профессиональные подробности, ограничусь коротким резюме.

Итак…

Первое. Местонахождение Алмаза Светлых не установлено. То, что он мог быть привезён в Ирландию профессором Маб-Армлоном, является на сегодняшний момент не подтверждённым фактом, но принято за рабочую версию. Сразу после того, как на Армлона пало подозрение в убийстве Тилэйт Глоудейл, пограничный контроль в отношении Светлых эльфов был ужесточён. Сбежать теперь очень проблематично.

Второе. Предположительный район исчезновения миледи Мирны Мерч — Фириато — Темпл — Бар в Дублине, где один не в меру шустрый репортёр светской хроники сделал последнее фото эльфийки в обнимку с Мелланом Глоудейлом неподалёку от Моста Полпенни.

Предположительно, они шли со стороны Лайффи стрит Лоуэр.

Потом пара посетила несколько магазинов, в том числе — ювелирный, где лорд Глоудейл приобрёл для невесты серьги с бриллиантами. Кстати, футляр с покупкой был обнаружен во внутреннем кармане ветровки лорда Глоудейла. Версия ограбления полностью исключена. Остаётся загадкой момент исчезновения миледи Мирны, а также то, как и когда Глоудейл вернулся в район Эбби-стрит, где была оставлена его машина. Было установлено время, когда он приехал на окраину Дублина, в Мэрлэй Парк — приблизительно между шестью и шестью сорока вечера (именно в это время машину с лордом Глоудейлом, пребывавшим уже в бессознательном состоянии, обнаружили пешие туристы и вызвали полицию и скорую помощь).

Третье. Версия с причастностью ближайшей родни Глоудейлов к смерти лорда и его матери не подтверждена, поскольку внушительная часть состояния, принадлежавшая лично Тилэйт Глоудейл, распыляется на благотворительность (я уже озадачил Файнона той частью благотворительности, которая касалась фонда защиты эльфийских цветочков).

Четвёртое. Круг профессиональных контактов Армлона в Ирландии довольно узок, и все эти господа, вроде как, невиннее младенцев. Тем не менее, за ними ведётся постоянное наблюдение.

Пятое. Точки соприкосновения с делом Dоrchа Clоch условные, а основное связующее звено — Маргарет О'Доэрти — сейчас недоступно по причине отсутствия в мире живых. Странное упоминание о какой — то ящерице, равно как и у лорда Глоудейла, не может считаться случайным, но пока не имеет логических объяснений. Причастность Патрика Райли к новому делу не установлена, а сам факт, что этот человек жив — никак не доказан. Меллан Глоудейл? Да, такая возможность причастности к делу Dоrchа Clоch реальна — достаточно вспомнить про его завод в Англии.

Шестое. Дело, касающееся исчезновений других Светлых эльфиек, не подтверждено в двух случаях из семи. Пятеро объявлены пропавшими без вести, как и миледи Мирна. Все в розыске, естественно. Относительно Тёмных эльфов, состоящих в интимной связи или браке с пропавшими Светлыми, не выдвинуто никаких обвинений. У всех абсолютно чистое алиби.

— Вот примерная картина на сегодня. — Закончил Лиам, подводя итоги. — Продолжается работа по всем направлениям…

По окончании длительного совещания следовало перекусить, а после ланча я предложил лорду Кенхельму составить мне компанию и посетить научное мероприятие в Эльфийском госпитале.

— Послушаем, что скажут гипнотерапевты.

Светлый согласился, и я видел, что версия о нейролингвистическом программировании объекта с установкой на смерть ему интересна, хоть и представляется сомнительной.

Собственно, сама конференция была посвящена другим вопросам, меня же интересовала личность одного из докладчиков, возглавляющая список известных фамилий специалистов в области НЛП. Этот докладчик — человек, признанное светило мировой психиатрии, профессор Стерлингского университета.

Мы с Кенхельмом застали финал его выступления:

— … таким образом, мы располагаем огромным набором инструментов и психотехник, которые работают с формой, начисто игнорируя содержание. Специалиста не интересует, почему это работает, его задача — понять, как применить то, что будет работать. Не мне вам объяснять, что для науки психика представляет собой чёрный ящик иллюзиониста, в котором невозможно постичь процессы, наблюдая со стороны. Проблема в том, что в этот ящик можно вкладывать разные объекты, рассчитывая на предсказуемый результат фокуса… Но если вы не знаете законов, по которым работает ящик, результат может быть не предсказуем…

Энтони Бьюкен, пятьдесят восемь лет, разведён, является практикующим клиническим психиатром и гипнотерапевтом, возглавляет кафедру нейробиологии в Стерлингском университете, читает «выездные» курсы лекций и в Ирландии, и в Шотландии — причём как в человеческих учебных заведениях, так и в эльфийских.

С первого взгляда на этого собранного, подтянутого, спортивного вида мужчину крепло чувство уверенности, что он готов отвечать за каждое произнесённое в докладе слово. Профессионализм же всегда вызывает уважение. Посыпались вопросы, на которые Бьюкен отвечал еще минут сорок. Потом пришло время перерыва, когда у меня появилась возможность представиться докладчику. Первая реакция на мою фамилию и должность — спокойное, вежливое удивление, — также внушала симпатию.

Я сразу обратился к интересующей меня теме. Лорд Кенхельм внимательно слушал, не встревая в разговор.

— Так можно ли так запрограммировать работу мозга, чтобы в определённых условиях или при наличии вербального стимула организм пришёл в полный физиологический диссонанс?..

Энтони Бьюкен даже раздумывать не стал.

— Да. — Просто ответил он.

— И кто, по вашему мнению, может такое совершить?

Спокойное лицо без всяких признаков волнения, очень открытый взгляд карих глаз.

— Я могу, милорд Эльдендааль. Но я давал клятву Гиппократа, поэтому «могу» — сказано только в отвлечённом, теоретическом смысле. Для любого врача, независимо от видовой и расовой принадлежности, жизнь — священна. Применение подобной психотехники идёт вразрез с представлениями о ценности жизни.

Хочется думать, что он сам верит в то, что говорит. Ценность жизни не рассматривается там, где крутятся другие понятия — например, власть или же большие деньги.

Во взгляде психиатра появилась задумчивость.

— Мой наставник, увы, ныне уже покойный, всегда приводил мне крайне негативный пример. Одна из ординаторов эльфийской клиники, где он проходил стажировку, применила такой вот скверный приём по отношению к предполагаемой сопернице: как только у несчастной доходило дело до момента поцелуя с объектом страсти, у неё начинался приступ рвоты кровью. У злоумышленницы был недюжинный талант, правда, мой учитель называл его… дьявольским. Ей хватило всего трёх пятиминутных сеансов и установки на слово «поцелуй»… Я не знаю подробностей, как всё это открылось, — человека в подробности никто не посвящал, — но состоялось служебное расследование и, как следствие — увольнение без права заниматься медицинской практикой. — Откашлявшись, Бьюкен добавил. — Если не ошибаюсь, история имела место лет так пятьдесят назад.

— Спасибо, профессор, история крайне интересная. — Я нисколько не лукавил, произнося эти слова. — Вы, конечно, не знаете имени эльфийки?

— Увы, нет, милорд. Вроде бы, это была взрослая Тёмная эльфийка, описанная моим учителем одним словом: «красивая». — В голосе Бьюкена прорезалась вполне понятная ирония, пойди — ка и найди некрасивую эльфийку. — А вот клиника… по-моему, в Элгине.

Это было уже что-то. На прощание мы обменялись рукопожатиями, и я действительно был благодарен за полученные сведения. Завтра надо будет сделать запрос…

Официальная программа дня была исчерпана. Я спросил у моего спутника, что тот думает по поводу ирландского красного эля.

— Не пробовал! — Честно сознался Кенхельм.

— Хотите исправить упущение? Рабочий день закончен.

— Не стану отказываться. Наслышан — надо проверить лично.

— Тогда снимайте галстук, коллега, едем в паб.

Пабы в Ирландии — особое место. Считай, культурный феномен — без громких слов. Паб — не просто питейное заведение. Это место общения, обмена новостями и сплетнями, место вечернего отдыха, а если речь идёт о сельской местности — единственное место сбора для мужчин, почитай, второй дом. Быть в Ирландии и не прийти в паб — на это даже Светлые эльфы не способны!

Из Эльфийского квартала я направил «Валькирию» на Графтон-стрит, на одну из платных парковок.

— Мы пойдём не в эльфийский паб, а в общий. Есть тут один уютный уголок.

Паб в большинстве районов Дублина — заведение межрасовое. Бывает, конечно, всякое, но серьёзное выяснение отношений — большая редкость. В здравом уме человек не станет драться с взрослым эльфом — сила и скорость реакции не те, но в подпитии возможно многое, вплоть до ирландской розы в подарок. Вообще же, к одиннадцати вечера в большинстве заведений продажа алкоголя заканчивается, а многие так и вообще закрываются.

Будучи за рулём, я могу позволить себе две-три пинты эля абсолютно спокойно. Организм эльфов действительно по — другому метаболизирует алкоголь, нежели человеческий, так что уже через два часа в крови не останется даже следовых количеств, тем более, если прогуляться пешком.

Кенхельм с любопытством бросил взгляд в сторону бронзового памятника, мимо которого мы проходили, собираясь свернуть на одну из боковых улочек. Памятник изображал девушку в старинном платье, катящую перед собой тележку с морепродуктами.

— Местные жители называют её «Шлюха с тележкой». Я не интересовался подробностями, но дублинцам, разумеется, виднее.

— Да — а?.. Одна из особенностей человеческой культуры — странные памятники, с этим я не стану спорить.

По дороге к пабу под названием «Nеаry,s» я услышал несколько забавных историй про необычные памятники в России, и в очередной раз удивился странному человеческому чувству юмора. Но, в конце концов, не мне об этом судить — я не художник, не скульптор и, упаси Лорд в Маске, не культуролог какой — нибудь.

— Мы на месте. — Произнёс я и толкнул знакомую дверь.

Зал заполнялся постепенно. Изначально среди посетителей преобладали туристы — данную категорию ни с кем не спутаешь. Они много выпивают, много шумят, делятся впечатлениями и вообще, излучают некую бесполезную энергию, которую вполне можно было бы использовать для зарядки аккумуляторов с целью освещения паба. Ближе к восьми вечера начали подтягиваться и завсегдатаи.

— Ирландия, милорд Кенхельм, единственная страна в мире, где большинство производимого пива — это именно эль, пиво верхнего брожения. Тут изобрели разлив этой волшебной жидкости под давлением смеси углекислого газа и азота… Будь мы с вами в каком — нибудь деревенском пабе, прийти сюда «сухими» было бы проявлением дурного тона. Но, поскольку мы всё же в городе, это простительно.

Разговоры о работе как-то сразу отошли на второй план, уступив место более уместному в данной обстановке обсуждению достоинств сортов пива. Правда, одно упоминание всё же было:

— Я должен признать свою неправоту в отношении информации об Армлоне, милорд. — Услышал я. — Мы с коллегой обсудили это, и…

«… и он вправил тебе мозги, приятель», — мысленно закончил я незавершённую Кенхельмом фразу. Вслух я сказал:

— Нюансы работы всюду свои, так что… думаю, недоразумение осталось в прошлом.

— Да, согласен… — На меня смотрели янтарные глаза, по цвету очень схожие с оттенком красного эля, который нам только что подали. — Но я задам вам вопрос… возможно, неуместный… Случай с вазочкой был чреват для мисс Хьюз какими — то последствиями?

— Никакими последствиями, которые были бы ей… неприятны. — Спокойно ответил я. — Ей разрешено в следующий раз использовать ведро с водой… Только пусть дождётся, чтобы непосредственный начальник отошёл подальше.

Тема работы и женщин завершилась хорошей порцией смеха, а вечер… Эльфы, действительно, почти не пьянеют, так что энное количество кружек, опустошённых в ближайшие четыре часа, никак не повлияли на наше с Кенхельмом состояние. Кроме, разве что, состояния приятной расслабленности. Я предложил прогуляться, что и было сделано, благо начало ночи было без малейшего намёка на дождь.

Мы свернули в лабиринт тихих, приятных улочек, чтобы обойти квартал, а потом вернуться к автомобильной стоянке, и успели пройти, наверное, сотни три футов…

Следующие события развивались очень быстро, гораздо короче, чем промежуток времени, затраченный мной на их описание: секунды две с половиной, не больше.

Звук, который я услышал в тишине ночного переулка, был мне хорошо знаком: он сопровождает снятие с предохранителя старой модели наномеханического пистолета «Rúndа». Человек не может услышать слабый сухой щелчок, но для эльфийского уха это не проблема. Название соответствует характеристике абсолютно бесшумного выстрела, но грубая недоработка, — щелчок при подготовке к стрельбе, — заставила давно снять эту модель с производства.

Неведомый стрелок сейчас прячется примерно в двухстах футах впереди нас, левее, в узкой нише между домами. Там плотная тьма, и даже с эльфийским ночным зрением можно видеть только смутные очертания высокой и тонкой фигуры.

Кенхельм слева от меня. Кто из нас сейчас является мишенью? Над этим раздумывать было некогда. Светлый, похоже, тоже услышал щелчок, и начал движение, чтобы взяться за свой пистолет — но он уже опаздывал. Варианты? На землю и — открыть огонь.

Рефлексы меня не подвели.

Четыре действия я произвёл практически параллельно: оттолкнул с линии огня Кенхельма (тот сообразил, что бежать некуда — только падать), резко отпрянул в другую сторону, пригибаясь, выхватил «Fоichе» и выстрелил. Выстрелил почти одновременно с кем — то другим, но на доли секунды позже… Его выстрел был бесшумным, это же «Тайна»… но я почувствовал резкий толчок в левое плечо… Короткий вопль боли (женский?!), глухое падение тела… У неведомого стрелка должна быть раздроблена голень, я же говорил, что не промахиваюсь. Я попал, куда хотел, чтобы исключить возможность бегства стрелявшего.

Рукав рубашки стремительно заполнялся горячей волной пульсирующей крови. Ещё одна рубашка испорчена, без сомнения, а у меня — прострелена плечевая артерия.

 

Глава 13. И снова ящерица

Аптечка — то в машине есть, а до машины, мягко говоря, далековато.

Грохот выстрела моей «Fоichе» прокатился по стенам невысоких домов, и кое — где тут же зажёгся свет. Выстрел, конечно, не какая-то экзотика, ношение огнестрельного оружия для эльфов и людей — норма, и иногда это оружие используется. На улицу никто сейчас не высунется, но кто — то из жителей, несомненно, уже набирает номер полиции.

Вот тут — то я и понял, что Одхан Маб-Кенхельм, скорее всего, «кабинетник»!

У меня самого — опыт бесчисленных жестоких драк в детстве и юности, служба в армии, Переворот на Небиру и, самое главное, лет тридцать почти непрерывного участия в боевых действиях после Сопряжения. На территории Светлых, как и у нас, кстати, есть зоны межчеловеческих конфликтов, которые не затихают сотни лет: например, на Ближнем Востоке. Такова природа людей — они не могут жить в мире даже после появления образа единого врага, то есть эльфов. Сейчас этот образ смазался и потускнел, а человеческие конфликты порой разгораются с новой силой…

К чему я это говорю?.. Да к тому, что никого не устраивает агрессивная человеческая возня под боком, а это значит одно — немедленное и жестокое подавление с помощью живой боевой силы. Спецслужбы, Эльфийская гвардия, полиция — многим, так или иначе, приходится бывать в подобных зонах с целью получения практического опыта.

А у лорда Кенхельма, кажется, такого опыта не было. Когда случилось Сопряжение, он был относительно юн, а потом, наверное, занимался преимущественно аналитической работой, и не видел ничего «горячее» тренировочных сборов.

Хорошо, что он хотя бы сделал то же, что и я — принял положение для стрельбы лёжа. Видя, что рукав моего светлого пиджака быстро набухает кровью, Кенхельм дёрнулся в мою сторону и наткнулся на не слишком дружественный взгляд.

— Не вставать. И — туда, ползком! — Хрипло рявкнул я, кивая в сторону звука падения тела и подавляя жгучее желание добавить «… и быстро, на..!» — Я прикрою.

Неведомый стрелок важнее. А если поблизости прячется его сообщник, то расслабляться вообще никак нельзя. До стены ближайшего дома — футов сто пятьдесят, а мы на открытом пространстве. Никаких укрытий: мусорных баков или живой изгороди, ничего. Пока оставалось двигаться вперёд ползком и короткими перебежками. К счастью, трёх секунд на осмотр местности мне хватило, чтобы понять — стрелок один.

Можно было встать, убрать ствол, быстро выпутаться из левого рукава пиджака и правой рукой прижать плечевую артерию левой к плечевой кости.

До наложения жгута эта мера поможет остановить кровопотерю, которая и так уже не маленькая… Ранение слепое, пуля в тканях. Сейчас меня стремительно догоняли боль и чудовищная слабость.

Светлый уже возился около неподвижно лежащего на мостовой тела. Серая толстовка, чёрные джинсы, кроссовки… Рядом валяется «Rúndа». Из — под капюшона толстовки выбиваются длинные белые волосы, раздаётся стон… Да, перед нами Тёмная эльфийка, совсем молодая, как подсказывает оттенок кожи. Между прочим, ношение огнестрельного оружия для женщин обоих биологических видов на территории дроу запрещено законом… Училась стрелять нелегально, это ясно, и не слишком преуспела в учёбе.

Пуля «Fоichе» серьёзно покалечила правую голень, и сейчас Кенхельм пытался остановить кровотечение, подложив в сгиб колена своё свёрнутое кашне и фиксируя ногу эльфийки в согнутом положении с помощью ремня. Хоть это умеет делать, замечательно, но руки, по-моему, дрожат.

Эльфийка часто и поверхностно дышала, её начало трясти, лицо покрылось каплями холодного пота — признак приближающегося травматического шока. Однако, она еще вполне в адекватном состоянии, чтобы задать пару вопросов… Но сначала — моя рука. Всё, что можно было сделать до приезда медиков — зафиксировать согнутую в локте руку к грудной клетке, воспользовавшись брючным ремнём. Других вариантов пока нет.

Когда Кенхельм закончил нехитрую манипуляцию, приложив силу так, что у меня перехватило дыхание (а по — другому тут никак нельзя), правой рукой я дал знак достать из внутреннего кармана моего пиджака айтел:

— Мой номер определится в Едином центре экстренных служб. Пусть пошевеливаются. И — смотри по сторонам. Лучше с «пушкой» наготове.

Что там у него, «Mаr»? Хорошая штука, аналог «Осы», разработанный у Светлых. Примерно те же характеристики, но нет лазерного прицела.

Пока Кенхельм звонил, я, преодолевая головокружение, опустился на одно колено около стрелявшей. Зрачки её серебристо — лиловых глаз были огромными — на пару постарались темнота и адреналин, лицо искажено болью.

А когда около лица оказался ствол «Fоichе», к боли добавился страх.

— Жить хочешь? — Я задал предельно простой вопрос.

Эльфийка хотела жить. Она не профессионал, очевидно. Профессионал не дал бы нам ни малейшего шанса себя обнаружить… Церемониться с ней я не собирался, и она это поняла, но, похоже, не верила, чем может закончиться для неё попытка солгать сейчас. Я убрал пистолет от её лица и приставил ствол к левому колену.

— Это больно, девочка, а сустав разнесёт в клочья. Пообщаемся?..

Она мелко закивала, облизывая пересохшие губы.

— Правильное решение. Как тебя зовут?

— Мивин… Мивин Лорканнан… — прошептала эльфийка, стуча зубами.

— Имя настоящее?

— Да…

— В кого из нас ты стреляла?

Она молчала, начиная игру в «дурочку». Не выйдет. Я положил «Fоichе» на брусчатку, а затем с силой сжал область раны на правой ноге дамочки.

На душераздирающий крик обернулся Кенхельм, глядя на меня с ужасом. Приятель, не надо на меня так смотреть. Кто — то из нас двоих мог недавно расстаться с жизнью.

— Хранитель! — Выкрикнула несостоявшаяся убийца. — В Хранителя!..

В тебя, любитель фиалок, она стреляла именно в тебя. Где утечка информации?!

И снова ствол «Fоichе» у её лица.

— Кто заказал?

Приближающийся вой сирен. Зрачки до краёв переполнены страхом, смятением и — каким — то непонятным мне выражением, как будто эльфийка собиралась с силами … Для чего?!

Из её глаз потекли слёзы, а потом я увидел то, чему мне никогда не приходилось быть свидетелем.

Набравшись некой решимости, борясь с противоречием между желанием жить и… другой целью, Мивин Лорканнан выдавила из себя вместе с рыданиями:

— Mаd…

Я осознал, какое слово сейчас услышу, и попытался зажать ей рот ладонью, но не успел.

— MADFALL!

Её тело скрутило судорогой, из носа хлынула кровь…

Визг шин, окрик полицейских: «Оружие на землю, поднять руки!» — ещё же не разобрались, что к чему, всё правильно, — и короткая агония той, которая недавно собиралась пристрелить Хранителя Первой Крови.

Как будто неведомая ящерица выгрызла её внутренности за считанные секунды.

* * *

Через пять минут на месте были уже ребята из Управления эльфийской полиции и из конторы Андархейна. Эксперты занимались телом стрелка — эльфийки. Её «Rúndа» принадлежала к числу старья, списанного с баланса Управления полиции ещё семь лет назад, без табельного номера и других примет, из запасников — старьё, не стреляное вообще.

Мной тоже занялась «скорая», заливая в вены полусинтетический кровезаменитель, стимуляторы, обезболивающее и прочие достижения фармацевтической промышленности. От поездки в Эльфийский госпиталь я отказался. Кость цела, я это чувствую, остальное — ерунда. Делайте всё на месте. Сделали. Извлекли пулю, рану зашили, заштамповали универсальной растущей тканью — биопластом, — пока шла беседа с дознавателем, а потом уже с самим Андархейном.

— Морни, ты явно перестал нравиться женщинам! — Съязвил Лиам с такой довольной физиономией, что мне захотелось проверить её на прочность. — Одна в петле, вторая — в луже собственной крови. Приезжай в Дублин пореже.

— Иди ты, знаешь, куда? — Огрызнулся я без тени чувства юмора, и Андархейн умолк.

Мы с Кенхельмом рассказали всё, избежав только упоминания о характере мишени для выстрела Мивин. Стреляла, а в кого стреляла — да Ллос её знает, мало ли, в кого из нас.

Надо ехать домой, а завтра, похоже, не выпускать из рук айтел. Звонков будет ой, как много.

Пока что моя левая рука зафиксирована на перевязи, значит, вести машину я не смогу. За руль пришлось сесть милорду Одхану. Для него это непривычное вождение, но, думаю, он быстро освоится в Ирландии — левостороннее дорожное движение, в отличие от России… Так и произошло.

Да, на кого мы оба были похожи — не описать. Перепачканные кровью, растрёпанные и так далее. Главное — живые, а остальное уже мелочи.

— Я твой должник. — Просто проговорил Кенхельм, внимательно глядя на ночную дорогу, когда мы выезжали из Дублина.

После такой переделки вполне логичным был переход на «ты».

— Не заморачивайся. Что думаешь? — Спросил я, имея в виду невероятные последствия словечка «mаdfаll».

— Не знаю. Я никогда с таким не сталкивался. Если до этой ночи еще сомневался, то сейчас… Это пугает. Она… не хотела умирать, сомнений нет. Тот, кто вытворяет подобные вещи… должен понести суровое наказание.

Я был согласен с Кенхельмом.

Сильно сомневаюсь, что решение Мивин Лорканнан подвергнуться такому вот кодированию было добровольным. Перед моим мысленным взором стояло её юное лицо, выдающее страшное, раздирающее изнутри, жестокое противоречие. Она хотела жить, но неизвестный кто — то планировал для неё смерть в случае провальной попытки убийства Хранителя Первой Крови. Не исключено, что в случае удачной попытки эльфийку ждала та же самая участь. Зачем оставлять следы, когда их можно аккуратно подчистить?.. Киллер выполняет задание и умирает, унося с собой тайну заказчика.

Какой извращённый разум задумал распоряжаться чужими жизнями таким образом?! Над этим я буду думать завтра. Сейчас же мне хотелось только одного — спать. Смесь мощных стимуляторов и заменителя крови сейчас выворачивала наизнанку мой красный костный мозг, безжалостно ускоряя деление стволовых клеток и заставляя штамповать эритроциты. До Корка я успел немного подремать, а проснулся от того, что действие обезболивающего закончилось, и теперь в область двуглавой мышцы как будто вгрызалось какое — то злобное существо. Это не страшно, но, сами понимаете, неприятно.

Проехав полицейский пост, Светлый зачем — то дважды мигнул фарами едущей навстречу машине.

— Зачем?! — Удивился я.

— Как «зачем»? Они быстро едут, а впереди полиция…

— Ну и что?!

— Предупредить… Оштрафуют же.

— Blimеy! Ага, молодец… Завтра же к вечеру милорд Вайннельд, глава Управления полиции, начнёт с шуточками разыскивать ту предательскую суку на чёрной «Валькирии», которая мешает человеческой дорожной полиции собирать на дорогах штрафы, предупреждая лихих ездоков о засадах.

Найдёт ведь. И снова надо мной будут ржать.

— Прости, я не подумал. — Виновато проворчал Кенхельм, и мне оставалось только вздохнуть.

В паркинге «Стрелы» он остановил машину и пошёл в свою гостиницу пешком. Думаю, горничные там сильно удивятся, когда завтра будут забирать костюм постояльца для химчистки. Мой же придётся выбросить — вся левая сторона в кровище, плюс дыра в рукаве, плюс левая брючина тоже в бурых потёках.

Я с трудом затащил себя в лифт, и уже там не элегантно привалился спиной к стене, пытаясь справиться с дрожью в ногах. Время — три часа ночи, до семи я должен поспать, а там уже будет легче, лекарственный микс в сосудах сделает своё дело, а биопласт в разы ускорит заживление.

Я отпер дверь и тихо вошёл. Умные фотоэлементы немедленно сработали, включая во всех помещениях неяркую ночную подсветку.

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил Кэйли, спящую на диване перед сетевым блоком. Тарелка с недоеденным сэндвичем — на столике. Видимо, девушка тут с вечера, потому что на ней домашнее платье. Конечно, в любимой позе — свернувшись «калачиком» и поджав мёрзнущие, как всегда, нижние лапки. Под боком девушки устроился Пух, обеспечивая некоторый обогрев.

Он сразу насторожился, как только услышал мои шаги. Зевнул маленькой пастью, потянулся, а потом его розовый носишко унюхал то, чем разило от моей одежды — кровь. Кот зашипел, и от этого звука Кэйли немедленно проснулась.

По — детски потирая кулачками глаза, она тоже потянулась, как кошка.

— Вы, милорд?.. Который час?

Время она увидела на настенных часах, и первая мысль в выразительных голубых глазах прекрасно читалась: «Где вы шатались, милорд?!»

Вторая мысль была слишком сложной и многогранной, чтобы я мог прочесть её сразу. Взгляд Кэйли в ужасе метался от моего лица к руке на перевязи, оттуда — к котёнку Пуху, у которого она, похоже, собиралась выведать подробности, потом — снова к моему лицу, и, наконец, мысль оформилась: «Твою ж мать! Где ты шатался и почему вернулся в таком виде?!»

Кэйли немедленно встала и потребовала у меня снять пиджак и вообще раздеться.

— Что случилось? — Напряжённо спросила она, начиная дрожать.

Не хватало сейчас её успокаивать!

— Всё нормально. Работа. — Будничным тоном объявил я и подумал, что сейчас не отказался бы от крепкого спиртного — но нельзя. Лекарственная смесь в моей крови никак не оценит соседство алкоголя. — Я же говорил, что вернусь поздно.

— Снимайте пиджак. Быстро. Раздевайтесь. Я помогу. — Кэйли не собиралась позволять мне скрыться на своей приватной территории, решительно заступив дорогу и пытаясь с помощью коротких, отрывистых фраз справиться с дрожью.

— Ложись спать, Кэйли. Я сам.

— Вы что, оглохли, милорд? — Резко спросила она, прищурившись. — Поворачивайтесь и снимайте пиджак.

— Со мной нельзя так разговаривать, Кэйли. — Наверное, мой голос звучал совсем не страшно, потому что не возымел никакого действия на дерзкую особу.

Она сделала вид, что не слышит ничего, и с максимальной осторожностью вытряхнула меня из пиджака, помогая снять руку с перевязи, и безуспешно стараясь не задеть её.

— Куда пиджак, в стирку?..

— В мусорное ведро.

— Ах, да… — Увидев дыру в рукаве, девушка сердито сморщила носик, как будто я в чём — то провинился. — Это нормально для главы Департамента? Приходить в прострелянном пиджаке и в кровище? Соваться по ночам в какие — то перестрелки?

Как — то незаметно мы перекочевали в мою ванную комнату, где процесс раздевания главы Департамента продолжился, сопровождаемый обвинениями в пренебрежении к собственному здоровью.

— Будешь ворчать — выпорю. По — настоящему, а не как в прошлый раз… Для этого мне сил вполне хватит. — Между тем Кэйли, сердито пыхтя, стаскивала с меня рубашку, левый рукав которой был отрезан в «скорой». — Для тебя так важно моё здоровье?

— Я c вами сплю, милорд Морни. — Сухо буркнула мисс Хьюз, избегая моего взгляда. — Я к вам привыкла.

Увидев зашитую и слегка кровоточащую рану под прозрачной плёнкой биопласта, нервно сглотнула. Биопласт впитает кровь и «разберёт» её на атомы, направив через кожу строительный материал туда, где он сейчас нужен организму.

— С этим же можно в душ?

— Да. Спасибо за помощь, Кэйли. Иди спать, дальше я сам.

— Но…

— Никаких «но». Спать.

Она послушалась, предварительно бросив на меня теперь уже хорошо читаемый взгляд: «Твою ж мать! А если брякнешься в душе, кто будет собирать с пола то, что останется?!»

— Не брякнусь. — Развеял я её сомнения. — Иди, осталось спать три часа.

— Вы что, пойдёте на работу?!

Так, еще один вопрос подобным тоном, и я точно возьмусь за хлыст!

Кэйли это поняла, сердито фыркнула и исчезла за дверью.

Я думал, что отрублюсь сразу, как только голова соприкоснётся с подушкой. Впрочем, притупившаяся боль сделала мой сон поверхностным, что дало возможность почувствовать двойное вторжение в спальню. Со стороны раненой руки устроился кот, мурлычущий, возможно, с лечебной целью, но мешавший мне спать, а с другой стороны — девушка, которая считала своим долгом трогать мой лоб своей прохладной ладошкой каждые десять минут. Ну, что с ними обоими делать?! По — хорошему, надо бы прогнать, но на это у меня просто не было сил.

Я покорился неизбежности и всё-таки заснул.

Наверное, я мог бы проспать дольше семи утра, но разбудил меня тонкий звук, сопровождающий размешивание жидкости ложечкой в стакане. В роли второго будильника выступил кот, с лёту запрыгнувший мне на грудь и начавший там топтаться и громко мурлыкать.

Нет, это невыносимое животное!

— Брысь! — Зарычал я, и Пух немедленно покинул облюбованное лежбище, едва ли не сопровождая свои действия ехидным смешком.

Постукивание ложечки о стекло стихло. Стакан оказался перед моим лицом не без помощи маленькой лапки Кэйли.

— Как вы себя чувствуете, милорд?

— Нормально.

— Хм, а выглядите на букву… в общем, выглядите. Пейте.

Я сфокусировал взгляд на той, которая держала стакан с непонятной жидкостью. Судя по кругам вокруг глаз, Кэйли вряд ли спала те жалкие три часа, которые оставались до звонка будильника. Ну, кто её просил?!

— И что это? — Осведомился я, кивая в сторону стакана.

— Регидратант, восполняющий потерю жидкости. Нашла в аптечке на кухне. Исходя из вашей массы тела, таких стаканов нужно ещё штук десять в ближайшие три часа.

— Я лопну. — Я взял стакан и выпил, действительно испытывая серьёзную жажду.

Говоря о моём самочувствии, можно уточнить, что оно было сносным, но вызывало стойкие ассоциации с кусочком масла, который намазали на хлеб, а после попытались соскрести обратно.

— Встать сможете? — Деловито спросила Кэйли с таким видом, как будто я, по её мнению, нуждался как минимум в костылях.

— Естественно, смогу! Со мной всё в порядке. Спасибо и… можешь идти наводить красоту.

— Знаете, что я думаю, милорд Морни? — Серебряный колокольчик обзавёлся прокурорскими интонациями. — Если бы у вас была обычная простуда, и вы сидели тут с опухшим носом и охрипшим голосом, вы бы, скорее всего, притворялись более больным, чем есть на самом деле… А теперь, когда ситуация серьёзная, вы, как свойственно всем мужчинам, независимо от биологической принадлежности, будете строить из себя героя, зализывая раны в одиночестве!

— Кэйли, это — обычное ранение. Не первое в моей жизни, и не самое тяжёлое. Было хуже.

— Но я этого не видела!

Какое счастье, что не видела, иначе бы вынесла мне мозг.

Чтобы убедить мисс Хьюз прекратить панику, я потихоньку встал, убедился, что нет головокружения, и сделал шаг в её сторону.

Что бы там со мной вчера не было, а утреннюю эрекцию никто не отменял. Зов плоти ничуть не ослабевал от вида Кэйли в наполовину расстёгнутом кружевном халатике.

— Да — а, — протянула она, — я вижу, что с вами точно всё в порядке, милорд. С моей стороны было глупо беспокоиться и прислушиваться ночью, дышите ли вы ещё, или мне пора собирать вещички, чтобы отправиться в камеру.

— Не дождёшься, Lеаnbh.

Сейчас мы находились по разные стороны кровати, а Кэйли, к тому же, близко к двери спальни, но даже при моей больной руке и умеренно — противной слабости это не помеха. Одного броска хватит, чтобы сцапать нахалку, прикрыть поцелуем её не в меру дерзкий ротик, а потом — еще и уложить поперёк колен, чтобы отшлёпать, как следует, и внушить хоть какое — то почтение к хозяину.

Девушка тоже это сообразила и, наконец, поняла, что мне не настолько плохо, как ей кажется. Действительно, препараты выполнили возложенную на них задачу. Завтра мне нужно будет посетить врача, чтобы снять биопласт и, если необходимо, залить место травмы повторно. А там уже и шовный материал растворится. Шрам я сводить не собирался. Одним больше, какая разница?

Осознавая опасность быть отшлёпанной, Кэйли очень шустро, практически, как Пух, оказалась у выхода.

— Я, пожалуй, пойду…

Мне показалось, что она собиралась закончить фразу так: «… разведу еще регидратанта, пока вы не ссохлись от обезвоживания…»

Любой намёк на подобные слова, и девочка точно окажется кверху попкой, невзирая на то, что мы опоздаем в Департамент. Или даже без намёка… Но Кэйли уже сбежала.

Опоздание всё же было неизбежным, поскольку мой обычный завтрак в кафе готовили в тройном размере. Организм требовал белка для восстановления тканей, что и было ему предоставлено. Кэйли уже расправилась со своей микроскопической порцией омлета с помидорами, и потихоньку допивала кофе.

Сейчас её взгляд говорил следующее: «Так, стояк с утра пораньше у него уже был. Ест за троих. Значит, всё нормально». Не знаю, почему, но все эти её красноречивые взгляды, включая вчерашние, обвиняющие, производили на меня какой — то тонизирующий и даже целебный эффект.

Сетевой блок на стене кафе разразился обычной словесной помойкой утренних новостей, поданных в привычном виде: сначала вся пакость, а жалкие приятные крохи приберегаются к самому концу передачи. На фоне зловещего лозунга: «Что искали хакеры?!» миловидная брюнетка докладывала о результатах какого — то журналистского расследования:

— Хакерские атаки, приводящие к «сливу» медицинских баз данных Министерства здравоохранения Ирландии, прекратились ещё в начале июня. Сейчас близится к концу август, но до сих пор у полиции нет сведений о том, кто и зачем производил эти атаки, продолжавшиеся в течение последних двух лет с недельной периодичностью. Всё это выглядит так, будто злоумышленники интересовались обновлениями медицинских баз данных, которые, как известно, регулярно пополняются — например, сведениями банка ДНК.

Я слышал об этом, потому что и эльфийский Департамент здравоохранения не избежал подобной участи, вернее, виртуозной попытки взлома. Хотя их специалисты по сетевой безопасности тихонечко утверждали, что и «тихий взлом», и «слив» имели место быть. То же самое произошло и у Светлых эльфов — однократная хакерская атака два года назад. Кому понадобились медицинские базы данных, с какой целью — сказать было сложно.

— … ирландский прецедент — не единственный. Англия, Шотландия, северные страны Европы. Точечные хакерские вмешательства, как будто с целью поиска неких определённых данных. Когда крадут коды доступа к банковским счетам — это понятно всем и не вызывает вопросов, а только законное возмущение. А медицинские карты?!

И всё в таком же духе. Много вопросов, но почти никаких версий. Впрочем, как и у полиции. Выследить злоумышленника так и не получилось. В человеческой прессе мелькали карикатуры на данную тему, наглядно показывающие, как сами несчастные полицейские организуют взлом сервера Министерства здравоохранения — не иначе, с целью создать мифическую угрозу и увеличить собственное финансирование. Другая юмористическая версия касалась того, что отчаявшиеся студенты — медики таким образом набирают материал для квалификационных работ на старших курсах.

Вот и сейчас новостной сюжет был сведён к шутке — мол, хулиганство прекратилось, давайте обратимся к более насущным делам, и…

… в довольно циничном тоне миловидная брюнетка заговорила о … Дублинском маньяке?!

— … шестнадцать бесследно исчезнувших девушек — за последние полтора месяца.

Портреты на полицейских листовках, с надписью: «разыскивается».

— … они просто вышли из дома и не вернулись. Все шестнадцать — местные жительницы. Если вам известна любая информация об их местонахождении, просьба позвонить по телефонам…

Что, бабушка Кэйли была права насчёт того, что в больших городах «полно маньяков»? Сначала Светлые эльфийки, а потом обычные девушки?.. Надо будет уточнить у Андархейна, не было ли точек соприкосновения с человеческой полицией или… сходных обстоятельств.

* * *

В сводках для служебного пользования факт ночной стрельбы уже фигурировал, так что многие слышали о том, что случилось. Основной массе сотрудников и в голову не приходило, что мишенью был лорд Маб-Кенхельм. Ведь по официальной легенде, он приехал в рамках программы по обмену опытом, а об истинной причине его приезда в Ирландию знали единицы, о принадлежности к Хранителям — и того меньше.

Естественно, для большинства сотрудников, раз подстрелили их начальника, то и стреляли в него. Для тех, кто был занят по делу Clоch Bán, я устроил небольшое закрытое совещание, где раздал несколько новых поручений. В самом конце меня удивил Файнон, сообщив следующее:

— Я немного покопался в финансовых делах фонда «Цветок Небиру». Того самого, в числе соучредителей которого состояла миледи Глоудейл…

— И?

— Там всё очень прозрачно и чистенько, но некоторые затраты не вписываются в схему. В течение последних двух лет миледи Глоудейл покупала… Эшфордский чёрный мрамор.

— Мрамор?!

— Обработанные плиты, из огромных цельных кусков с аукционной стоимостью.

— Причём тут «Цветок»?

— А вот это непонятно вообще. Какие — то странные «нужды декорирования». Когда разберусь, дам знать…

Едва за милордом Миенфильдом закрылась дверь, Кэйли собралась влить в меня очередную порцию регидратанта, но не успела.

В Департамент приехал Эрик Эльдендааль, и мисс Хьюз буквально сдуло в приёмную. Хоть кого — то с фамилией «Эльдендааль» она боится, замечательно.

— Жду подробностей. — Сказал Эрик, когда мы остались наедине.

«Подробности» включали и краткую справку о совещании в Департаменте внутренних дел. Скорее всего, отчёт от Андархейна Эрик уже получил, теперь моя очередь. Ну, а о стрельбе после посещения паба я мог рассказать гораздо больше, чем Лиам Андархейн.

— Главное, вы оба живы, а ты — более — менее здоров. — Констатировал Эрик.

— Я тоже так думаю. Сегодня будем работать по новым деталям, начиная от информации Энтони Бьюкена, и заканчивая личностью Мивин Лорканнан. С милордом Кенхельмом я сегодня ещё не виделся… Придётся организовать ему охрану, и я не знаю, насколько бурно он на это отреагирует.

Задумчивый взгляд лавандовых глаз Владыки Тёмных эльфов…

— Несомненно, эта мера не будет лишней. Видишь ли, Морни… — На какую — то долю секунды взгляд стал острым и испытующим. — О том, что Одхан Маб-Кенхельм является родственником милорда Маб-Зэйлфрида и Хранителем Первой Крови, я сообщал тебе одному.

 

Глава 14. На шаг позади

Предстоял суетный день. Остаться наедине со своими мыслями не получалось, да и времени на это не было.

Мивин Лорканнан, двадцать семь лет, — по эльфийским меркам, она действительно совсем молода. То есть, была молода. Студентка четвёртого курса Технологического института Дублина, смешанного, для эльфов и людей.

На такую специальность, «инженерия и строительство», в эльфийский колледж не берут женщин, а в смешанный ВУЗ — пожалуйста. Люди гораздо более лояльны в плане представлений о «мужских» и «женских» специальностях. На хорошем счету у администрации факультета, в последнюю декаду августа проходила практику в строительной фирме в Дублине.

Родителям Мивин сообщили о смерти дочери ещё ночью. Отец — архитектор — дизайнер, мать — домохозяйка. Такая расстановка семейных обязанностей — не редкость в семьях дроу. Они выехали из Трали и, перед тем, как направиться в Дублин для страшной процедуры опознания, были приглашены сюда.

Нет ничего тяжелее, чем объясняться с убитыми горем родителями. Но я обязан был это сделать! Я стрелял в девушку, хоть рана и не была смертельной, и я был с ней рядом — в последние секунды её жизни.

А чете Лорканнан сейчас тоже непросто, потому что они не входят в число знатных Домов, их дочь стреляла в лорда, да к тому же — носящего фамилию Эльдендааль.

Эта красивая пара была сдержана и полна достоинства. Я выразил соболезнования и с облегчением обратил внимание, что мать Мивин — месяце так на седьмом беременности. После того, как до сведения всех эльфов врачи донесли новость о том, что бессмертия больше нет, многие пары стали спешно обзаводится потомством или рожать детей дополнительно к уже имеющимся в семье. Мивин Лорканнан больше нет, но у её родителей есть возможность снова услышать детский голос…

… и не совершить ошибки в воспитании, побудившей дочь влипнуть в скверную историю и взяться за пистолет.

— Она стала очень отстранённой в последнее время. — Услышал я от господина Лорканнан. — Мы не видели её с марта. Не приехала домой на каникулы, а затем отказалась проходить практику у меня в фирме.

— Мы думали, у неё личная жизнь… — тяжело вздохнула госпожа Лорканнан и вытерла уголок глаза платочком, с трудом сдерживая слёзы. — Моя девочка… Как так получилось?

Я не стану им сейчас объяснять, что жизнь Мивин оборвана вовсе не с помощью моей пули. Дело ведёт контора Андархейна, и на опознании родственникам будут открыты обстоятельства смерти. А поверить в них будет очень трудно.

— Где она училась стрелять? — Задал я вопрос, но ответом мне были недоумённые взгляды.

— Разрешённое оружие я храню в сейфе, милорд. Я бы не позволил никому из членов моей семьи нарушать закон.

Да, Лорканнан не лжёт. «Отстранённая» девочка нашла себе учителя где-то в Дублине…

— Приходилось ли вам слышать от дочери словечко «ящерка»? Может быть, на староэльфийском?

— Кажется, нет…

В каком бы состоянии стресса не находилась госпожа Лорканнан, она точно знала о жизни дочери больше, чем муж.

— Да! В последний приезд, милорд… во время семейного обеда с нашими друзьями мне пришлось одёрнуть Мивин. Она очень долго болтала с кем — то, не выпуская из рук айтел около часа. Я не знаю, с кем она разговаривала, но два или три раза девочка упоминала какую — то «ящерицу». Я думаю, это прозвище.

— Как это было? Как звучала фраза?

— Простите, милорд Эльдендааль, прошло время… Вроде бы: «я закончу с каменными плитами летом, как хочет Ящерица», или что-то в этом роде. Мивин сказала мне, что говорит о курсовом проекте по работе с отделочным камнем…

Камень… плиты… эшфордский мрамор… Неужели есть связь?!

Принимая моё рукопожатие при прощании, господин Лорканнан печально заметил:

— Для нас это не только потеря дочери… Её поступок — ущерб репутации семьи.

— В прессе ничего не будет, я обещаю. — Честно сказал я и нисколько не преувеличил.

Это событие не должно попасть в криминальные хроники, абсолютно точно.

— Благодарю, милорд Эльдендааль. Я надеюсь, удастся найти того, кто сбил Мивин с истинного пути.

И я надеюсь. Ой, как надеюсь.

Безутешная семейная пара уехала. Не представляю, каково им, у меня никогда не было детей… А каково знать — что дочь стала преступницей? Во имя чего?.. Кто эта Ящерица?

Раздумья были прерваны Кэйли, появившейся с очередным стаканом регидратанта.

— Как ваша рука, милорд Морни? — Спросила она, разглядывая меня так, будто я немедленно собирался упасть в обморок.

— Приемлемо. Спасибо.

Я взял стакан у неё из рук — и наши пальцы соприкоснулись. Как бы я хотел сейчас бросить все дела и остаться с ней наедине…

Я тряхнул головой, отгоняя заманчивое видение Кэйли на моём письменном столе — с ножками, лежащими у меня на плечах.

— Плачущая эльфийка… — с сожалением выговорила девушка. — Никогда не видела. Обычно они слишком горды, чтобы показывать свои чувства.

— Не в этот раз. Она потеряла дочь.

Умненькая мисс Хьюз сочувственно покачала головой и сразу сделала выводы.

— Это как-то связано с событиями нынешней ночи?

— Тебе не надо это знать, Кэйли. Иди.

Голубые глаза рассержено прищурились, пустой стакан был поспешно изъят у меня из рук.

— Ах, да, я забыла. Продолжайте зализывать раны в одиночестве, милорд. Вам не привыкать.

Ну, всё! Терпение моё не безгранично, и сейчас ему точно пришёл конец.

Кэйли даже ничего не успела сообразить перед тем, как оказалась у меня на коленях кверху попкой. Стакан выпал у неё из руки, и, жалобно звякнув, закатился под стол.

— Что вы делаете, а если он треснул?!

Она пыталась принять вертикальное положение, но безуспешно.

— Если треснул, я вычту из твоей зарплаты.

— Пожалуйста, вычитайте! — С долей презрительного равнодушия в голосе заявила Кэйли, ёрзая животом у меня на коленях и не понимая, в какой опасности сейчас находится. — Может, вам и не интересно, но… после премии «Grаdаm» я могу не работать ещё года два!

— Хочешь сказать, можно бить стаканы в Департаменте каждый день?!

— И даже не по одному!

— Аx,так…

— К тому же, будете шлёпать левой рукой — вам же хуже…

Действительно, придётся шлёпать левой, а для меня это будет чувствительно.

— Ради такого дела я потерплю, поверь.

Приподнимаю подол её юбки… Ласкаю нежную кожу бёдер рядом с кружевной резинкой чулочков… Ну вот, стук в дверь.

— Отсрочка штрафа, мисс Хьюз. — Шепчу я, отпуская жертву, и от моего острого слуха не может укрыться едва слышный вздох разочарования обладательницы кружевных чулочков.

В ту же секунду Кэйли уже стояла на ногах, абсолютно невозмутимая внешне, так что посетитель не смог бы заподозрить, что она только что лежала у меня поперёк колен с почти оголённой попкой.

На моё приглашение войти дверь отворилась, впуская милорда Кенхельма. Да, опять в возмущённом состоянии. Догадываюсь, почему, — Миенфильд поставил его в известность насчёт охраны. Интересно, букетик для Кэйли он опять приволок или как?.. Я узнаю это, только выйдя в приёмную.

Впрочем, очередной красноречивый взгляд Кэйли ясно дал мне понять, к превеликому моему удовольствию, что любитель фиалок упал в её глазах так, что ниже некуда. Взгляд голубых глаз, брошенный в сторону гостя, говорил следующее: «Стоило отпустить с вами моего непутёвого лорда, как он вернулся подстреленным, как ворона на фермерском поле! Я думала, Светлые эльфы — приличные, а тут…»

Вслух Кэйли сказала следующее:

— Добрый день, милорд Маб-Кенхельм. Если что-то понадобится, милорд Эльдендааль, я в приёмной.

И она удалилась.

— Зачем мне охрана?! — Бушевал Светлый.

— После сегодняшней ночи ты в этом не уверен? — Спросил я, стараясь, чтобы в голосе не сквозила издёвка. — Реальный боевой опыт есть?

— Практически нет. — Прозвучал честный ответ. — Но это не значит, что я не смогу себя защитить.

Ага… Твоё счастье, любитель фиалок, что киллер нам попался из любителей. Боюсь, иначе мы сейчас не смогли бы поговорить по душам.

Вслух я сказал следующее:

— Одхан, не всё так просто, как кажется. Информация о твоей принадлежности к Хранителям не разглашалась. Произошла утечка. Увы, один из тех, кто теоретически мог её допустить — перед тобой. Я не могу доказать, что я этого не делал.

Янтарные глаза смотрели на меня сосредоточенно и без тени недоверия.

— Подставить меня под пулю, чтобы нарваться на неё самому?.. Про Тёмных ходят разные слухи, но, уверяю, идиотами вас никто не считает.

— Спасибо и на этом. — Сухо ответил я. — И, тем не менее, охрана будет. Ты их не увидишь и не услышишь, обещаю.

— Нет.

Я начал терять терпение.

— В конце концов, у меня тоже есть начальство. В данном случае это Владыка Тёмных, и я выполняю его распоряжение. Пока не найден источник утечки…

Получается, таких гипотетических источников два — я и милорд Литгэйл. За себя я готов поручиться…

И тут меня прошиб холодный пот. А вдруг у меня самого кем — то поставлен встречный блок?! Клянусь Тёмным Пантеоном, если это так, то тогда мне лучше сразу застрелиться. Каждые полгода все мои сотрудники, и я в том числе, все мы проходим психофизиологическую проверку на усовершенствованном полиграфе. Эта умная штуковина помогает подтвердить психологические качества персонала, моральные установки, лояльность руководству, выявить причастность к «группам риска» и многое другое. Разработчики программы опроса применяют разные методики, существенно отличающиеся от тех, что приняты в криминалистике…

Но что делать с пресловутым «блоком», если его сложно распознать даже с помощью психотропных средств? Если его нельзя заподозрить?

И самое главное, если его поставили мне самому, то кто и когда?!

«Стоп», — одёрнул я сам себя. Не исключено, что именно это входит в планы неведомых злоумышленников: посеять панику, заставить представителей силовых структур сомневаться во всём и вся, внести раздрай в наши ряды. Этого нельзя допустить.

— Пойдём, спустимся в тир. — Прозвучало моё предложение. — «Mаr» против «Fоichе», идёт?

— Идёт. Только сначала я покажу тебе кое — что новенькое. Можно синхронизировать айтел с проектором сетевого блока?

— Да.

Кенхельм вынул айтел, и через минуту в центре кабинета зависла голографическая проекция цифрового фото. Живописные развалины человеческого сооружения под названием Колизей. Солнце, лето. Профессор Армлон собственной персоной, улыбающийся от уха до уха, в джинсах и футболке, на фоне этих самых живописных развалин. С Тёмной эльфийкой под ручку. Я невольно подался вперёд, разглядывая её.

А разглядывать проблематично, ибо эльфийка хорошо спряталась от солнца и объектива камеры: белая шляпа с огромными полями, стрекозиные солнцезащитные очки, окутывающий плечи палантин, намотанный до подбородка. Длинное светлое льняное платье, прячущее фигуру. Не рассмотреть почти ничего…

— Кто она, установлено?

— Нет. Никаких сведений. Армлон был в Италии ровно семь лет назад. Нашли в цифровом архиве его документов, в зашифрованных папках. Очевидно, были еще фото, но всё вычищено, а именно этот снимок, под паролем, профессор сохранил. Сейчас мои коллеги ищут, но пока результата нет. С кем — то познакомился там, или же встречался намеренно со старой знакомой, мы не знаем.

Озадачу своих после обеда, пускай тоже роют. Что за цифра — семь? Семь лет назад Светлый профессор подцепил в Италии Тёмную эльфийку. Семь лет назад списанное оружие уплыло из Управления полиции в неизвестном направлении… Судя по тому, как на снимке прижимается эльфийка к Светлому, между ними что-то было. Что за дамочка?! Надо будет поискать на соответствие в базах, но вряд ли мы там что-то найдём. Не думаю, что на ней хоть что-то числится из разряда раскрытых преступлений. Но проверить нужно, вдруг будут совпадения по фото.

Я сохранил файл, а потом мы направились в тир. Краем глаза я с полным удовлетворением заметил, что вазочка на столе Кэйли пуста. Может быть, на замену фиалкам там появятся другие цветы, но, скорее всего, не сегодня.

Тир для сотрудников занимал довольно большое пространство в цокольном этаже. Сейчас он был свободен, так что можно было палить в своё удовольствие и никому не мешать. Мы взяли наушники и заняли соответствующие позиции для стрельбы по движущимся мишеням.

Техника стрельбы из наномеханического пистолета ничем не отличается от обычной. Элементы всё те же: изготовка, хват оружия, прицел и — спуск курка. Все эти составляющие важны для стрелка, и уже при наблюдении со стороны видно, насколько он опытен. Технически милорд Одхан делал всё правильно, включая управление дыханием. Десять разминочных выстрелов в спокойном темпе с правой руки дали одинаковый результат. Естественно, лазерным прицелом я не пользовался.

— Скоростную серию? С двух рук? — Предложил Светлый, но тут же осёкся. — Если левая не беспокоит, конечно.

— Нормально.

Я нажал на пульте кнопку, запуская скоростной режим движения мишеней. Не то, чтоб нормально, но терпимо. Тем не менее, из — за острой боли в плече я сделал ошибку, поразив десятую мишень на дюйм ниже отметки. Кенхельм обошёл меня по очкам.

— Ещё одну? — Я был полон желания взять реванш.

— Давай. На интерес? Скоростную серию?

Что — то он слишком уверенно себя чувствует!

— Скоростную. С левой.

Вот тут у Кенхельма глаза на лоб полезли от удивления.

— С моей стороны это будет минимум нечестно, а максимум… Всё равно нечестно, и даже хуже.

— Я справлюсь. Если я поведу в счёте из десяти выстрелов, ты соглашаешься на охрану и не жужжишь.

— Хорошо. — Согласный кивок и предложение, от которого я чуть не сел, где стоял. — А если поведу я, ты… сбавишь срок мисс Хьюз. За примерное поведение.

Что?! Не дождёшься, приятель. Если я захочу освободить мисс Хьюз досрочно, это будет сугубо моё решение, без вмешательства извне.

Что это вообще за мысль о досрочном освобождении, откуда она взялась?!

— Договорились. На изготовку.

Я взял тяжёлый пистолет в левую руку, полностью выпрямил её в локтевом суставе и почувствовал, как от плеча к кисти как будто протянулся раскалённый шнур. Стиснул зубы до скрипа. Выровнял дыхание и приготовился к бинокулярному прицеливанию. Будь я человеком, такой способ прицеливания годился бы только для ведущего глаза. Но я, как и другие эльфы, врождённый амбидекстр. Не дождёшься, приятель…

Звонок, запуск мишеней… Раскалённый шнур в левой руке уже добрался до шеи. Оценка результатов и… две ошибки милорда Одхана Маб-Кенхельма вызвали у меня улыбку, смешанную с гримасой боли.

Моя хорошенькая и умненькая и девочка останется со мной, а этот упёртый тип потерпит негласное присутствие охраны рядом со своей персоной.

* * *

После ланча у меня был заказан видеочат с главным врачом многопрофильной клиники в Элгине. Я уже выяснил, что он руководит клиникой более пятидесяти лет, а значит, должен быть в курсе истории, рассказанной Энтони Бьюкеном. Разумеется, если история имела место быть.

— Чем могу помочь, милорд Эльдендааль? — Спросил мой собеседник, едва мы обменялись приветствиями.

— Возможно, господин Ксантар, я напрасно к вам обратился, поскольку интересующие меня события имеют шлейф то ли анекдота, то ли легенды.

Заинтригованный Лонан Ксантар ждал продолжения, и я незамедлительно пересказал то, что услышал от известного психиатра. К моему удивлению, собеседник из Шотландии среагировал мгновенно:

— Поразительная штука память! Кто бы мог подумать, что внутренний скандал всплывёт спустя столько лет, да ещё благодаря человеку!

Я уцепился за эти слова:

— Значит, было?

— Было, милорд. — Доктор слегка поправил воротник рубашки, как будто ему внезапно стало душно. — Мерзкая история. Когда будущий врач нарушает все мыслимые правила этики, не только медицинской, но и служебной, его поступок пятном ложится на всех представителей профессии. В данном случае, её, а не его, поступок. Я тогда дал согласие на создание экспериментального отделения гипнотерапии, и в перспективе готов был пойти на то, что его должна была возглавить особа женского пола. Не забывайте, это было пятьдесят семь лет назад.

Да, для того времени это был действительно беспрецедентный шаг. И сейчас — то среди заведующих отделениями и главных врачей можно по пальцам пересчитать эльфиек и женщин человеческой расы. Насколько я знаю, в основном это педиатрия и акушерство. Экспериментальное отделение, да к тому же, пятьдесят семь лет назад…

— … её талант, целеустремлённость, волевые качества, интеллект — вот на что я опирался, когда готовил ординатора на место заведующего. Для взрослой эльфийки, получавшей второе высшее образование, она была потрясающе настойчива и работала, как зверь… Пока не произошла омерзительная история с соперничеством за сердце одного из моих ассистентов, хирурга. Я не стану грузить вас грязными подробностями, милорд, скажу лишь только то, что несчастная пострадавшая проходила тяжёлый курс психологической реабилитации, а перспективный хирург покончил с собой.

Опять самоубийца?! В конце концов, их уже слишком много вокруг этого дела.

— А что стало с той эльфийкой? Вы обращались в полицию?

— Нет. — Господин Ксантар ответил после небольшой паузы и не очень охотно. — Имидж клиники, клиентура, репутация. Вот о чём я думал, когда подписывал приказ об увольнении в связи с халатностью и нарушением профессиональной этики. Этот документ делал невозможным дальнейшую работу негодяйки в медицине, равно как и продолжение обучения по любой из медицинских специальностей.

— Благодарю вас. Я прошу в срочном порядке подготовить все имеющиеся у вас документы по данному вопросу. Личное дело этой…. как её звали?

Меня ждал жестокий сюрприз. Точнее, два. Сначала главный врач клиники города Элгина как-то напрягся и без нужды промокнул лоб бумажной салфеткой.

— Боюсь навлечь на себя ваше неудовольствие, милорд Эльдендааль, — неловко промямлил он, — но скрыть правду у меня не получится. Четыре года назад был взломан сервер с хранилищем документов. Мы лишились всех баз данных за период с две тысячи триста двадцать первого по двадцать шестой год включительно.

Ллос меня побери, и там хакерская атака! Я уже начинаю верить в то, что этот Патрик Райли жив. С другой стороны, что, мало талантливых «ай-тишников»?

— Эта ваша гипнотизёрша как раз работала в клинике в тот период?

— Да, милорд.

— Где она училась? Как её звали, в конце концов?

Неловкая пауза. Изменившийся оттенок кожи моего собеседника указывал на бледность. На лбу врача выступили капли пота.

— Простите, милорд Эльдендааль… Я не могу ничего вспомнить. Пытаюсь — и не могу.

Вот так и закончился этот видеочат. Я с раздражением выключил камеру сетевого блока и быстро подписал командировку одному из сотрудников. Не может быть, чтобы память отшибло у всего персонала клиники. Кто — то должен помнить неуловимую особу, любительницу вызывать кровавую рвоту у соперниц при слове «поцелуй». Она не могла заморочить голову всем.

Пришла английская статистика по самоубийствам. Двое мужчин — дроу за полгода, оба из благородных Домов. За предыдущие д�