Что называется, приехали. Следовало ожидать!
Я же говорил, что Тёмные и Светлые эльфы шпионят друг за другом? Лицемерие тут ни к чему, так что и Кенхельм лицемерить не стал.
— Вы говорите о миледи Пантисилее Эльдендааль? — С нажимом в голосе спросил я, давая понять, что затронута очень щекотливая тема.
Несомненно, Светлый это прекрасно осознавал. На его лице не дрогнул ни один мускул, а щекотливая тема была продолжена.
— Тогда она еще не была леди, и не носила фамилию Эльдендааль. То, что Владыка Тёмных эльфов женился на преступнице — его личное дело, но…
Я как будто слышу то, что не высказал Кенхельм. Мезальянс Владыки Тёмных мало волнует Владыку Светлых, а вот то, что миледи Эльдендааль может быть как-то замешана в цепочку кражи Clоch Bán, — очень даже волнует.
— Вы должны понимать, милорд, — произнёс я без нажима, но со смертельным холодом в голосе, — что супруга Владыки Тёмных неприкосновенна, каким бы ни было её прошлое.
— Я понимаю, милорд. Но речь идёт о сакральном Камне Светлых эльфов…
«… который вы профукали…» — мысленно закончил я про себя, употребив самый мягкий глагол из возможных.
— Выходит, строя гипотезы о причастности миледи Эльдендааль к новому делу, вы тем самым бросаете тень на Владыку Тёмных, а это недопустимо.
Есть такая банальная фраза: «… и воздух между ними потрескивал от напряжения». Сейчас так и было. Секунд тридцать продолжалась дуэль взглядов, потом Светлый вполне разумно отступил.
— Если я перешёл рамки дозволенного, милорд, то готов принести извинения.
— Они приняты. Я приму к сведению ваши замечания и подумаю, что можно сделать.
— Благодарю вас. — Кивнул Кенхельм, вставая с места.
Мы уже узнали о результатах обыска в поместье Глоудейл, где, конечно же, никаких следов Белого Камня не было обнаружено. Но, всё-таки, Одхан Маб-Кенхельм изъявил желание туда поехать, чтобы попытаться почувствовать ауру Алмаза. То же самое он намеревался сделать в Дублине.
Пусть едет, в конце концов. Одного его, я, конечно, не отпущу, а потому он поедет вместе с Миенфильдом. Вряд ли Файнон обрадуется, но будет маленькая месть с моей стороны за его веселье по поводу обличающей руководство статьи в «Дублинском вестнике».
Кенхельм ушёл, и как раз после его ухода я обнаружил на столе Кэйли в приёмной очень симпатичную в своей простоте вазочку с букетиком фиалок.
— Что это за палисадник?! — Поинтересовался я, всеми силами избегая заинтересованного тона.
Длинные ресницы дрогнули, спрятав от меня выражение голубых глаз мисс Хьюз.
— Букет принёс милорд Кенхельм. — Просто сказала она. — Но если у вас, милорд Морни, аллергия на цветы, я могу убрать.
Опять это нелепое чувство ревности. Букет фиалок. Да Ллос с ним! Только почему у меня такое ощущение, будто этот знаток национальных типов женской красоты залез в трусы к Кэйли, не стесняясь присутствия её хозяина?! Я даже не знаю, чего мне сейчас хочется — отыметь её как следует или обломать об неё хлыст так, чтобы не могла сидеть неделю?!
— Аллергии нет. Пусть остаётся. — Равнодушно бросил я. — Мне нужно в Кэслин Эльдендааль, на ланч ты идёшь одна.
— Да, милорд, конечно.
Стараясь не думать о дурацком букетике (почему я не велел его выбросить?!), я поехал к Эрику.
Эрик ждал моего визита, чтобы выслушать отчёт о продвижении расследования. Несомненно, с Андархейном он тоже разговаривал, но хотел услышать мои соображения по делу. Я коротко обрисовал ситуацию, а потом, естественно, рассказал и об интересе Светлых к личности миледи Эльдендааль.
— До недавнего времени я был уверен в её полной безопасности со стороны бывших криминальных контактов, — задумчиво проговорил Эрик, — потому что теоретически, никого из них не осталось в живых…
Эрик имел в виду банду Бойла. Какая-то часть, включая самого Кревана Бойла, проходила по делу Dоrcа Clоch в качестве обвиняемых, с предсказуемым финалом для всех, остальные были уничтожены человеческой полицией, — после смены особо коррумпированной части её руководства. Те, кто за ними стоял, а именно несколько государственных чиновников и представителей крупного бизнеса, — тоже отправились к праотцам, иначе и быть не могло. Но, если бы они готовили похищение и Clоch Bán тоже, то этот факт неминуемо всплыл бы в ходе следствия, а ничего подобного не случилось.
Естественно, в разговоре я вынужден был упомянуть и о нелестном высказывании Тилэйт Глоудейл.
Эрик невозмутимо приподнял левую, подвижную бровь:
— Великосветская спесь, Морни. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, сколь многие разделяют отношение леди Глоудейл к моей избраннице. До этого мне нет никакого дела, но я обязан сделать выводы и предпринять определённые шаги, как бы там не возмущалась Пэнти. Кстати, сейчас она в парке с котами.
Я воспринял эти слова как руководство к действию и спустился в парк.
Только что прошёл короткий летний дождь, и воздух был наполнен пьянящими запахами мокрой листвы и обильно цветущих роз. Под солнцем сверкала та самая изумрудная травяная зелень, которая и дала второе название Ирландии — Изумрудный остров.
Пэнти в спортивном костюме (видимо, после пробежки) находилась на одной из отдалённых лужаек позади замка, в сопровождении старшей горничной, Норы, и рыжего котяры. Охраны, естественно, не видно и не слышно, они не будут досаждать Пэнти своим присутствием, но я точно знаю, что ребята где-то поблизости.
При моём появлении милая женская трескотня немедленно прекратилась, а Нора попросила позволения удалиться: в равной степени, как у хозяйки (скорее, подруги, я думаю), так и у меня. Я кивнул, и Нора, улыбнувшись, ушла.
Кстати, насколько я знаю, вскоре после свадьбы Пэнти потребовала Эрика убрать пункт о штрафной порке из трудового договора с персоналом. Эрик пожал плечами, но просьбу выполнил.
Мистер Тайгер, здоровенный котище тигрового окраса, доставал рыжей оторве головой почти до груди, когда вставал на задние лапы. Собачьи гены этого красавца сказывались не только на изменении размера и массы, но и на поведении. Сперва он подошёл ко мне, виляя хвостом (это движение носило именно собачий, дружественный, характер) и попытался поставить не самые чистые передние лапы мне на брюки, чтобы засвидетельствовать почтение старому знакомому.
— Тайгер, фу! — Прикрикнул я, в то время как Пэнти злорадно наблюдала за процессом загрязнения моей одежды, не предпринимая никаких действий.
Кот послушался, облизнул розовый нос и вопросительно глянул на хозяйку: так, если мне не разрешено здороваться с гостем, может, кинешь мне палку?!
Палка была кинута, и трансгенный мейн — кун рванул за ней во всю прыть.
Пэнти повернулась ко мне, рыжие волосы блеснули на солнце ярко начищенной медью.
— Я думала, с тобой Кэйли.
— Это невозможно. — Я покачал головой. — Нельзя нарушать этикет, Пэнти, ты же знаешь. Подумай сама, могу ли я приводить с собой сюда ту, которая сейчас фактически является заключённой. Если хочешь с ней пообщаться и потискать Пуха, так и быть, приезжай в гости. Ненадолго.
— Надолго меня теперь никуда не отпускают. — Надулась девушка, принимая палку у прискакавшего из кустов роз кота, и бросая её снова.
— Со стороны Эрика это более чем благоразумно.
Пэнти вздохнула.
— Я догадалась. Он просил поговорить с тобой об одном… прошлом деле.
Потрясающее словосочетание: «Эрик просил»! У Владыки Тёмных должно быть совершенно особое отношение, чтобы просить. Обычно Эрик приказывает… Наверное, это и есть то, что называют «любовью»?
— Да, — мягко согласился я. — О прошлом, которое неожиданно дало о себе знать.
— Спрашивай.
Палка снова полетела в кусты.
— Тебе доводилось бывать в компании «Техно» в Силикон Докс?
— Да, дважды. Первый раз мне показали прибор «зеро», потом я уже приезжала за ним перед… ты знаешь, когда.
— Конечно. С кем ты встречалась в «Техно»?
Пэнти перечислила всех, кого видела в лаборатории: Нисс Макдоннелл, Томас Белл (на момент участия в деле она не знала их имён), Маргарет О'Доэрти (вот тут меня позабавило точное сравнение с аквариумной рыбкой) и два её ассистента. Показания всех перечисленных выше лиц совпадали со словами Пэнти. О количестве приборов ей не было известно ничего, в этом сомневаться не приходилось.
— Ты хоть раз слышала фамилию Армлон? Полное имя Кейси Маб-Армлон?..
— Абсолютно точно, нет. Ни Бойл, ни его консильери Томпсон никогда не сообщали мне никаких имён. Лоис… — голос девушки переполнился грустной нежностью, — вообще была не в курсе происходящего до последнего момента, так что ничего не могла знать.
Очевидно, Пантисилея так и не избавилась от чувства вины в отношении смерти Лоис Грин. Если бы она набралась храбрости рассказать Эрику всё раньше, то, конечно же, эту смерть удалось бы предотвратить. Но мы вольны делать свой нравственный выбор в той или иной ситуации, не будучи уверены, к каким последствиям приведёт наш выбор.
Тайгер устал изображать из себя пса и в изнеможении завалился у ног Пэнти кверху пузом, требуя поглаживаний.
— Может быть, краем уха ты слышала об участии какого — нибудь эльфа?
Рыжая думала с минуту, потом покачала головой.
— Нет, никогда. Я бы запомнила… Может быть…
Я уцепился за её неуверенность.
— Может быть?..
— Не знаю, Морни. Томпсон говорил о каком — то профессоре филологии, который натолкнул его на мысль о подлинном имени Тёмного Камня. Об имени, на которое он откликается, как живое существо. Но я была уверена, что Томпсон имеет в виду человека, а не эльфа. У Томпсона была масса контактов в Тринити колледже, это точно.
Какой это профессор, мне и так известно. Тот, который просто — напросто продал свой индивидуальный доступ в электронную библиотеку с копиями эльфийских рукописей Анрэю Томпсону. Отделался годом тюрьмы за злоупотребление служебным положением и получил очень серьёзное предупреждение на будущее. Я уж не говорю о том, что ему и его ближайшим родственникам запрещено покидать Ирландию… Ничего нового для меня.
Кстати, подлинные имена Камней известны только членам семей Владык эльфов, но при должном старании, как показала практика, их можно вычислить логически. После этого случая из всех библиотек были изъяты копии эпоса Светлых, «Ógа ghriаn». Именно в этом источнике филолог из Тринити нашёл фразу о том, что Светлые эльфы хранят некий Свет Звезды. Вот так он и вычислил имя Тёмного Алмаза, — Тень Звезды…
Могу ли я быть уверен, что сейчас рыжая шельма сказала всё?.. Нет, не могу, потому что отчётливо видел промелькнувшую на её мордашке тень сомнения. Она неотрывно смотрела в глубину парка, погрузившись в свои воспоминания. Потом нагнулась и начала теребить живот рыжего котяры, как будто искала себе занятие, чтобы скрыть некое замешательство.
Казалось, всё пространство парка тут же было заполнено оглушительным урчанием. Хвала Ваэрону, Пух не умеет так громко мурлыкать, иначе я бы точно оглох.
— Если ты что-то еще вспомнишь, или сочтёшь достойным внимания, скажи Эрику или позвони мне, хорошо? — Теперь я был уверен, что Пэнти о чём — то умолчала.
— Договорились. Но… — лицо Пэнти приняло озабоченное выражение, — я точно знаю, что от меня что-то скрывают, и что сейчас дело не только в Dоrchа Clоch!
— Для твоего же спокойствия — это знать совсем не нужно.
— Не уверена. — Пэнти скорчила недовольную рожицу и почесала Тайгера за ушком.
— Я тоже не уверен, что наша беседа была продуктивной на все сто. Ты знаешь мой номер.
Дело Эрика — убеждать свою жену в необходимости соблюдать все его требования и быть откровенной в тот момент, когда это действительно нужно, а моя программа в Кэслин Эльдендааль на сегодня закончена.
Сейчас у меня была назначена ещё одна встреча, с Двэйном.
Личность Двэйна нуждается в отдельном представлении, потому что не только я, но и сам Эрик, и многие другие — мы все невольно робеем в его присутствии, хоть и не показываем вида. Двэйн родился на Земле задолго до того, как два мира, людей и эльфов, разделились в последний раз. На сегодняшний момент он — самый древний представитель клана Тёмных эльфов.
Таких осталось мало, и среди Тёмных, и среди Светлых, — наверное, не более сорока эльфов, — но старше Двэйна нет никого. Эти эльфы пережили века одиночества на Земле до Сопряжения и смогли сохранить не только жизнь, но и здоровую психику. Они тщательно скрывали свою сущность от людей, становясь источником вдохновения, как для создания мифов, так и для творчества фантастов. У большей части из них нет даже фамилий, только имена — как у Двэйна.
После Сопряжения у Двэйна постепенно образовался двойной круг обязанностей. Во — первых, его компания обслуживала наномеханические устройства всех управленческих структур Тёмных в Корке, и, прежде всего — в Кэслин Эльдендааль. Во — вторых, Двэйн занимался «отловом» нелегальных наномехаников. Впрочем, это было скорее увлекательное хобби, потому что он не числился среди моих внештатных сотрудников. Как выяснилось в ходе расследования по делу Dоrcа Clоch, воспитанница некой Аманды Эрлинг (которая сменила имя и фамилию на Лоис Грин) была в списке предполагаемых «нелегалов», регулярно пополняемом Двэйном. Когда же госпожа Грин вышла на Двэйна с экстраординарной новостью, что воспитанница эта слышит в артефактах восьмую ноту… Вот тут удивлению древнего эльфа не было предела, потому что такой редкий дар уникален даже среди наномехаников. Лунная фамилия девочки расставила всё по местам, и сразу стало понятно, с кем мы имеем дело.
Сам Двэйн, конечно, не только слышит восьмую ноту, но и умеет тонко настраивать приборы, где задействован фермион. И, пожалуй, он один из немногих эльфов, которые, будучи бессмертными, всегда поддерживали связь со своими потомками. Двэйн не бросал на самотёк проявление их дара к наномеханике, понимая свою ответственность, обучая и контролируя в нужный момент.
Сейчас мы встречались в офисе Двэйна, в Корке. Как доверенное лицо Эрика он, конечно, уже знал о происшествии с Clоch Bán, так что в процессе беседы мне не нужно было ничего скрывать. Правда, начало разговора было посвящено отнюдь не насущным делам, а сугубо личному вопросу.
Меня интересовал проект шале Двэйна и нюансы проживания в таком местечке, как Страндхилл. Я бы всё-таки выбрал для загородного дома участок поближе к Корку, потому что свободного времени у меня гораздо меньше, чем у Двэйна. А также обязательным условием является близость к побережью и сёрф-споту.
— Я приезжаю туда, как правило, только на выходные. — С сожалением констатировал Двэйн. — Хотелось бы проводить в Страндхилле больше времени, но это не всегда получается. С точки зрения планировки я мог бы посоветовать следующее…
Я сделал для себя соответствующие выводы. Предпочтителен двухуровневый дом с мансардой и обязательно — с террасой, куда можно выйти из гостиной — студии. В отделке должны преобладать природные материалы — дерево и камень, а главными принципами планировки станут удобство и простота.
— А вообще, — с улыбкой подытожил Двэйн, откладывая в сторону карандаш и лист бумаги, — последнее уточнение, «как?» — часто исходит от женщины, которую хочется видеть рядом с собой в этом доме.
— Тогда дом придётся перестраивать под каждую женщину заново!
Проницательные глаза древнего эльфа как будто смотрели сквозь меня, создавая чувство полнейшей незащищённости.
— Я говорил о единственной женщине, только той, мнение которой будет иметь для вас значение, милорд Морни.
— Учту. — Сухо поблагодарил я и перешёл к вопросу, ради которого, собственно, и приехал.
— Скажите мне, Двэйн… Существует ли возможность каким — то образом замаскировать эльфийские Алмазы от Хранителей Первой Крови?
Ответ прозвучал не сразу.
— Если принимать во внимание исторический срез проблемы, — Двэйн с задумчивым видом поставил на стол кофейную чашку, из которой собирался отпить, — то такой прецедент был…
— Когда?
— Очень давно, милорд. В эпоху, датируемую людьми, как период расцвета древнеегипетской цивилизации. Конфликт между двумя родами Sоlаs привёл к тому, что Clоch Bán был изолирован в специально построенном хранилище, блокирующем все возможные виды чувствительности Хранителей. Это сооружение сейчас находится на нашей территории и носит название Египетского Сфинкса. Вернее, от сооружения мало что осталось после Сопряжения, оно давно уже утратило свою функциональность. После глобальных изменений климата эльфы вообще перебрались ближе к северу…
— А в Ирландии? — Спросил я, допивая свой кофе.
— Ни о чём подобном до Сопряжения я не слышал. До Разделения миров здесь жили и дроу, и Sоlаs, и до мирного взаимодействия между кланами тогда было очень далеко. Возможно, какие — то аналогичные сооружения имелись, но целы ли они теперь и могут ли работать — вот вопрос.
— Проблема также в том, как подозреваемый Маб-Армлон вывез Камень из России, если Хранители не могли выстроить связь с Алмазом уже сразу после кражи?!
— Надо думать. Не представляю, милорд Морни. Армлон использовал «зеро» для мгновенных перемещений из одной точки в другую и дальше… Допустим, он выиграл время и воспользовался скоростным поездом до границы. Но даже в этом случае чувствительность Хранителей ослабевала бы постепенно, по мере отдаления Clоch Bán!
Двэйн сам принадлежит к Хранителям, он знает, что говорит.
— Я пока ничего не могу сказать вам, милорд. Должно быть, было создано специальное устройство для транспортировки Алмаза Светлых. Как только у меня появятся идеи — милорд Эрик и вы узнаете об этом сразу же.
Я откланялся. На сегодня у меня был запланирован еще один важный пункт: звонок Айне, миледи Хэллвенретт. Личную встречу придётся немного отложить, она состоится в любом случае, а пока что я собирался прояснить для себя некоторые моменты, касающиеся знакомства Айне с Тилэйт Глоудейл.
— Морни? — Услышал я в трубке несколько удивлённый голос сестры. — Чем я обязана такой чести?
Если удивление было разыграно, то великолепно — не придерёшься.
— О' я видела твой портрет в «Дублинском вестнике»! Вместе с…
Я сразу понял, какие варианты может сейчас озвучить сестра в адрес мисс Хьюз: от «домашнего животного» до «жертвы Старого права». Я не позволю ей говорить о Кэйли в таком тоне.
— Моя личная жизнь не имеет отношения к звонку, Айне. — Твёрдо произнёс я, давая понять, что дальнейшее обсуждение злополучного фото будет неуместным. — Давай поговорим о леди Глоудейл.
В светской хронике её смерть была подана как самоубийство, так было нужно в интересах следствия.
— Это ужасно! — Заявила Айне. — Наверное, нервы не выдержали.
— После похода на концерт — особенно?
— Тебе обязательно язвить, да еще по такому трагическому поводу?!
— Я не собирался язвить. Но, и ты, и я, и многие другие эльфы вряд ли приписали бы миледи Глоудейл к неврастеническим натурам, кардинально решающим проблемы таким способом.
Сестра не нашла, что возразить.
— Теперь скажи — ка мне, Айне, не как представителю спецслужб, а как родственнику: насколько близко ты общалась с ней в своём фонде защиты природы?
— Шапочное знакомство. На таких вот мероприятиях, да и то не каждый год. Тилэйт оказывала существенную финансовую поддержку, но в Ирландию приезжала редко.
Не мешало бы заняться этим фондом и значимостью в нём фигуры Тилэйт Глоудейл…
— Рорк уехал? — Уточнил я.
— Да.
— Будь готова к тому, что с тобой захочу поговорить не только я. — Я имел в виду дознавателей Андархейна. — До свидания, Айне. Возможно, у меня возникнет необходимость встретиться.
— Тогда приезжай. Вместе со своей куколкой, она забавная. — С насмешкой в голосе сказала сестра и нажала «отбой», прежде чем я успел что — либо добавить.
* * *
Ближайшие две недели не выделялись ничем примечательным. Разработка научных контактов Маб-Армалона в Ирландии пока не дала хоть сколько — нибудь значимых результатов. Новостей по местонахождению Clоch Bán также не поступало. Кое — что всё же удалось выяснить: скорее всего, комплектующие для приборов «зеро» производились на предприятии Меллана Глоудейла в Англии, и доставлялись в Ирландию под видом заказа на научное оборудование для «Техно». Сложная и запутанная схема была по косточкам разобрана моими сотрудниками. Если бы эта схема засветилась пять лет назад!.. Таким образом, теперь становилось ясно, что за попыткой похищения Dоrchа Clоch стояли не только люди, но и эльфы, оставшиеся в тени до поры до времени. Как долго будет тянуться это время, никто сейчас не мог ответить.
Поиски главного подозреваемого и миледи Мерч — Фириато велись в соответствии с планом следственных мероприятий — и только. Они также не сдвинулись с мёртвой точки. Жива ли эльфийка, что с ней?..
И всё это время мне приходилось терпеть приезжего «специалиста» Светлых, который задавал слишком много вопросов и периодически обновлял букетики фиалок на столе мисс Хьюз.
Последний факт раздражал меня более всего. Я уже прекрасно отдавал себе отчёт в том, что чувствую элементарную ревность — впервые в жизни, приходилось признать. Это было… унизительно и одновременно — возбуждающе, буду откровенен.
Кэйли не давала мне повода для ревности и вела себя так, как подобает в её положении: скромно и почтительно. Засыпать в обнимку с ней в её спальне, или усаживать её к себе на колени, или держать в руках её маленькие ножки, делая массаж — все эти мелочи доставляли мне удовольствие. В упоительные часы близости с ней я понимал, что девушка является для меня кем — то более значимым, чем живая игрушка, разделяющая со мной сексуальное удовлетворение… А она не просто разделяла. Она как будто дополняла меня самого.
Субботним утром я не дал Кэйли поспать до десяти, как она рассчитывала. Последние дни августа в Ирландии — преддверие грядущий осени, но, всё-таки, календарное лето, а прогноз погоды располагал к активному времяпрепровождению. Доску для сёрфинга я подготовил ещё вчерашним вечером.
— Вы снова хотите попытаться меня утопить, милорд? — Спросила Кэйли с недовольным видом.
— И в мыслях не было. — Я указал ей на гидрокостюм. — В нём ты не утонешь в двух метрах от берега.
— Тогда… простудить? — В голосе мисс Хьюз появились жалостливые нотки, как у Пуха, который сидел под столом во время завтрака, и периодически издавал недовольный мяв, намекая, чтобы с ним поделились едой.
— Исключено. В прошлый раз это было стечение обстоятельств. Собирайся.
Теперь вид был не просто недовольный, а даже страдальческий. Несчастное личико указывало на то, что безжалостный эльфийский лорд тащит свою пленницу дышать морским воздухом в погожее летнее утро. А между тем, страдалица могла дрыхнуть, как сурок, а потом сидеть за своим ноут-блоком весь выходной день.
Сегодня мы ехали на побережье вдвоём. Я немного покатаюсь, а потом поучу Кэйли плавать. Думаю, после прошлого опыта дело пойдёт на лад.
И вот, когда до конечной точки пути оставалось минут десять, девушка задала вопрос, совершенно выбивший меня из колеи:
— Вы часто вспоминаете мир Небиру, милорд Морни?
Небиру!.. В разговорах между эльфами, да и в собственных воспоминаниях эта тема — из разряда табу. Нет Небиру, понимаете?.. Нет мира, где мы родились, он начисто стёрт из бытия одним щелчком Мироздания. И говорить об этом — всё равно, что пытаться содрать коросту с заживающей раневой поверхности. Больно, неприятно, опасно и — бессмысленно.
— Нечасто. — Спокойно ответил я, что было правдой. — Мне было тяжело лишиться дома. Я имею в виду планету, как дом.
— А там было… красиво?
Я был за рулём, а потому подавил желание на минуту закрыть глаза и вызвать из памяти нестареющие в сознании образы.
— Красиво, Кэйли. Рассветы в переливах перламутровых облаков. Закаты, все оттенки которых невозможно перечислить. Сияние двух лун в ночной тиши. Сверкающие вершины горных массивов. Живописные долины, откуда не хочется уходить. Я не умею рассказывать о красотах природы. Если хочешь, я запрошу в архивах цифровые материалы, там есть всё — от уникальных фото до картин.
Она покачала головой.
— Это не то. Я была на выставке эльфийских художников, и видела картинки и фильмы, но всё — не то. Личные ощущения — вот о чём я говорю. Можете ли вы, милорд Морни, сказать, что Земля так же красива, или сравнение будет не в её пользу?
Я мог бы сказать многое. Например, как пришлось спешно ликвидировать остатки фауны Небиру, принесённой сюда Сопряжением и угрожающей экосистеме Земли. Или то, сколько эльфов умерло в первые годы после Сопряжения, потому что не смогли адаптироваться к чудовищно загрязнённой, исковерканной, изуродованной человеком среде обитания. Говорить можно было долго, но слова эти были бы печальны и горьки — для нас обоих в равной степени.
Поэтому я подумал, остановил «Валькирию» на знакомом уже Кэйли участке галечного пляжа и сказал то, что нужно было в данный момент:
— Земля другая, Кэйли. Не лучше, не хуже, просто другая. И хочешь знать, что примирило меня с вашим миром в первую очередь?
— Что же это было, милорд? — Тихо спросила она.
— Посмотри в окно. А лучше выйди, чтобы посмотреть. Это море.
Теперь мы оба вышли из машины и стояли на берегу. В спину бил оффшор, создавая прекрасные, роскошные с точки зрения сёрфера волны. Этот вид спорта я освоил уже на Земле, как и многие дроу, нашедшие приют в Ирландии. Только что небо было пасмурным, и свинцово — серые воды казались воплощением уныния. Но, как только появился просвет в облаках, и лучи утреннего солнца прорвались сквозь плотную завесу, картина преобразилась.
Теперь цвет волн играл, становясь то ярко — синим, то зелёным. Пенные гребни неслись к берегу, чтобы врезаться в гальку, обкатывая и растирая ту до малейших песчинок, которые рано или поздно будут тоже уничтожены безжалостным временем. Эти волны, запах моря, соль на коже — вот то, что в любую минуту вносило умиротворение в моё сердце.
— … а во вторую очередь? — Серебряный колокольчик голоса Кэйли смешивался с вечным шумом прибоя.
— Что?..
— Вы сказали, милорд, что море примирило вас с Землёй в первую очередь. Значит, было что-то во второй очереди?..
Сейчас будет вторая очередь, малыш… Я придал своей физиономии свирепое выражение, зарычал и одним махом сгрёб хохочущую и вырывающуюся от неожиданности Кэйли.
— Возможность безнаказанно похищать красивых женщин!
Кажется, сёрфинг немного подождёт.
— Я не шутил, когда говорил про заднее сиденье «Валькирии»! До сих пор не представлялось случая.
— Но там же… неудобно… — фыркала со смехом девушка, нежную шейку которой в данный момент я щекотал губами.
— Поверь мне, Lеаnbh, там хватит места для секса двух слоников средних размеров, так что не переживай…
Голубые глаза лукаво прищурились.
— Вот уж не думала, милорд, что вы занимались таким делом, как разведение слонов… в своей машине… ужас…
— Теперь у тебя будет прекрасная возможность оценить размеры заднего сиденья… именно с подобного ракурса!
Слонов я разводить не пробовал, но на заднем сидении, в самом деле, хватило места для того, ради чего пришлось повременить с моим сёрфингом и уроком плавания для Кэйли.
Вечером в воскресенье мне позвонил Лиам, приглашая прибыть во вторник к нему в Департамент и захватить с собой Маб-Кенхельма.
Я поинтересовался, есть ли новости.
— Так, по мелочи. Можешь отправить зама, если не хочешь ехать сам, но надо поделиться наработками по делу.
— Приеду, конечно.
Мне всё равно нужно было в Дублин. Профессор из Эльфийского госпиталя, с которым я некогда обсуждал причины смерти лорда Глоудейла, сообщил мне о большой международной конференции по гипнотерапии. Там будут присутствовать специалисты высокого уровня, мнение которых может меня заинтересовать. Я услышал между строк то, что было нужно: речь идёт и о тех специалистах, кого профессор внёс в запрашиваемый мной список.
А в понедельник…
В понедельник случилось вот что.
Как только мы с Кэйли вернулись после ланча, в приёмную вошёл… — нет, ворвался! — лорд Кенхельм, и не в самом лучшем расположении духа.
— Милорд Эльдендааль, я требую объяснений!
— По поводу? — С прохладцей спросил я.
Янтарные глаза Светлого эльфа пылали негодованием.
— Почему вы скрыли от меня, что Армлон в Ирландии и, кроме того, является подозреваемым в убийстве?!
Узнал, всё-таки. Видимо, от милорда Маб-Литгэйла, от кого же ещё?.. Ребята Андархейна не могли скрывать данный факт бесконечно. Если сами не смогли взять профессора по горячим следам — чего уж тут скрывать?..
— Эта часть дела — под контролем другого Департамента, милорд, и в мои полномочия не входило разглашение нюансов. — Я был полон едва сдерживаемого бешенства. Я ведь сказал этому любителю фиалок, что Кэйли, как секретарь, не имеет допуска к секретным делам! — Если хотите обсудить — пройдёмте ко мне в кабинет.
Но Светлый не хотел успокаиваться.
— Такое отношение в корне подрывает все основы сотрудничества. Мой коллега получил эту информацию только сегодня! Ваша типичная подозрительность могла стоить упущенного времени!
— Типичная?! Ваша?! — Я задохнулся от возмущения. — Объяснитесь, коллега!
— Ваша — это значит, Тёмных вообще!
— Так вас никто не заставлял сюда приезжать. Нашли бы … — я вовремя сориентировался, и не упомянул о Камне, — … пропажу и принесли вам на блюдечке.
— Найдёте вы, как же, такими темпами!
Один шаг навстречу друг другу в ограниченном пространстве приёмной.
— Темпы чем — то не устраивают?..
— Всем, коллега!
— Это чем же?
Слова «раздолбайство» или более жёсткий его аналог так и не были произнесены в присутствии дамы, но я их ощутил почти физически.
— Не надо учить нас работать, коллега. Можно подумать, вы преуспели больше.
— Можно подумать, Ирландия — такой огромный остров, что трудно найти двух пропавших Светлых!
— Да уж, не огромный, но и не маленький! — Обиделся я за такое презрение к размерам Ирландии.
Неожиданно милорд Одхан обратился к Кэйли:
— Когда этот деспот вас освободит, мисс Хьюз, рекомендую посетить Россию. Да, очень большая страна, красивейшая к тому же.
— Да был я там у вас зимой, чуть уши не отморозил! Минус сорок… Нечего там делать, Кэйли, ты можешь простудиться.
— Обычная зима. На севере, наверное?.. Привыкли тут у себя в Ирландии, в тепличных условиях… Не верьте ему, мисс Хьюз, просто нужно одеваться по погоде…
Снова один шаг навстречу друг другу.
— Если верить сводкам погоды, у вас там и лето не всегда тёплое, поэтому, поди, греетесь водкой в любое время года?
— И это я слышу от ирландца?! Да у вас тут эль вместо крови у половины жителей, что у людей, что у эльфов!
Ещё один шаг.
— … говорят, вы завиваете волосы, потому что постоянно носите шапки от холода…
— … и кто это говорит?.. те, у кого врождённая седина?.. красить ещё не начали?
И ещё один шаг. Мы стоим вплотную друг к другу, обмениваясь «любезностями».
— … и это я даже не напоминал про аморальные выставки девушек в Лондоне!..
— …котов, попрошу, и их горничных, в дополнение! А то, можно подумать, Светлые лорды там не бывают! Правда, физиономии прячут под масками!..
— … единичные позорные факты, не более того!..
— … уже, считай, не единичные, а массовые!..
Когда лорд Кенхельм готовил ответную, обличающую безнравственность дроу, колкость, произошло нечто странное, моментально вернувшее нам обоим чувство реальности.
Моя умненькая и хорошенькая девочка взяла в свои хрупкие ручки вазу с букетиком фиалок и… вы поняли, что произошло дальше? Да, девочка выплеснула её содержимое на нас со Светлым. Только вот содержимое это распределилось как-то против законов физики: почему-то букетик полетел в Кенхельма, а вода — мне в физиономию.
Мы отскочили друг от друга, как два кота, облитые водой заботливой хозяйкой в разгар выяснения отношений за право обладать кошечкой, сидящей на ветке ближайшего дерева.
— Господа, — очень вежливо произнесла мисс Хьюз, ставя пустую вазочку на стол, — вы не могли бы мериться… детородными органами… в другом месте? Мне сложно сосредоточиться на работе. И потом, как мне кажется, вы оба достаточно взрослые для подобных действий. Возьмите салфетку, милорд Морни.
Бумажная салфетка была протянута мне именно с таким видом, с каким я когда — то отправлял Кэйли в душ после памятного траха на столе для совещаний. Очко в твою пользу, малышка, но ведение в счёте для тебя временное.
Какое счастье, что в приёмной нет камеры наблюдения. Иначе к вечеру весь Департамент пересказывал бы из уст в уста эпическую сагу о том, как секретарь поставила на место двух лордов. Балладу бы сложили, кроме шуток, есть тут пара умельцев — рифмоплётов…
Одхан Маб-Кенхельм поднял с пола букетик, слегка помятый от удара о его грудную клетку, но имеющий вполне товарный вид, и аккуратно положил его на краешек стола. Затем стёр с лица капли воды, случайно попавшие туда, и улыбнулся.
— Ваша помощница, милорд Эльдендааль, определённо знает, когда нужно остудить и своего начальника, и не в меру говорливого гостя. Чувствуется русская наследственность, это точно. Прошу прощения и у вас, и у неё.
Лицо я уже вытер, но на светлой рубашке, конечно, будут видны разводы.
— Я также виноват, милорд Кенхельм. Извините меня за резкие высказывания. Завтра мы едем в Дублин, чтобы присутствовать на совещании у милорда Андархейна, главы Департамента внутренних дел. Я заеду за вами в гостиницу в восемь утра.
— Благодарю вас. Всего доброго. До свидания, мисс Хьюз.
Примирение было скреплено рукопожатием, и вот, за лордом Кенхельмом закрылась дверь. Наступила тишина.
— Спасибо за салфетку. — Будничным тоном произнёс я, отправляя таковую в мусорную корзину. — Спасибо за то, что притормозила нашу перепалку… Второе «спасибо» — именно от твоего начальника, допустившего грубость по отношению к гостю.
— Пожалуйста. — Тихонечко сказала Кэйли.
Она храбро смотрела мне прямо в глаза и уже знала то, что сейчас предстояло услышать — не от начальника, а от хозяина не в меру дерзкой живой игрушки.
— Но я напомню тебе, что в первое утро твоего пребывания в моём доме был озвучен список недопустимых действий.
— Я помню, милорд.
— И с этой точки зрения твои действия расцениваются мной как недопустимые.
Если она и была напугана, то не подала виду. Она такая красивая сейчас в своём тёмно — синем платье…
— Сегодня вечером я накажу тебя, Кэйли.