«Ag imirt lе dóitеáin». Чувственная экстремальная практика в сексуальной культуре Тёмных эльфов. Никакая другая игра вдвоём не бывает столь захватывающей и требующей полной отдачи обоих партнёров, и в первую очередь — того, кто играет с огнём на чужом теле. Она требует огромного опыта, и, не обладай я таковым, я бы никогда не позволил себе совершить подобное с Кэйли или любой другой девушкой. Если потерять контроль над огнём, последствия непредсказуемы и болезненны, но подобного я не допущу.
— Что ты слышала об этом? Смотрела в сети? Читала?.. — Спрашиваю я Кэйли, собирая её влажные пшеничные волосы в пучок на темени и прочно закрепляя шпильками.
— В сети видела ролики… Больше ничего. — Отвечает она одними губами, беззвучно, потом серебряный колокольчик всё же прорезается. — Это было… красиво. Голубоватое пламя…
Да, семидесяти процентный изопропиловый спирт для растираний, единственно возможное горючее для подобных развлечений, придаёт как раз такой цвет пламени.
— У нас не будет зрителей, Lеаnbh, кроме нас самих. Спрашивай, что хочешь. Я отвечу.
Расширенные зрачки голубых глаз, участившийся пульс, и сердце опять стучит на весь этаж. Я не тороплю её с решением. Я не буду её заставлять. Я жду.
— Это… больно?
— Нет. Ты почувствуешь только жар. Ни ожогов, ни боли. Я обещаю.
Я говорю правду. Чёткими и ритмичными движениями я буду стряхивать пламя с её кожи всё время, прежде чем обычный разогрев сможет подойти к границе, за которой последует ожог.
— Ты уже делал так?
— Много раз. Без последствий для кого-бы то ни было: эльфиек или девушек.
И это правда. Я сталкивался с неприятной технической неожиданностью один раз: соскользнула горящая головка факела, но я поймал её, вовремя подставив ладонь. Да, получил небольшой ожог, а эльфийка, с которой я играл тогда в клубе Дублина, даже ничего не заметила. Ещё приходилось иметь дело с приступами женской паники — в таких случаях я просто прекращал воздействие, которое опасно было продолжать. Неконтролируемых «горящих дорожек» я никогда не допускал. Горящие дорожки могут возникнуть, когда огонь уже погашен, но на коже остался непросохший спирт. Если к этой области неосторожно поднести факел, огонь загорится снова, и охватит всю область, увлажнённую спиртом.
— Последний вопрос, Морни. Если бы не сегодняшний случай… Ты предложил бы мне игру с огнём?
Хороший вопрос, Lеаnbh… Я задумываюсь в течение несколько секунд, после чего отвечаю уже без колебаний:
— Да. Но существенно позже.
«Позже» не будет. После этой игры мы расстанемся, мисс Хьюз…
Её дыхание стало нормальным, а сердечко успокоилось.
— Тогда и я скажу «да».
— Идём.
Обиженного Пуха пришлось закрыть в спальне Кэйли: он не должен путаться под ногами и отвлекать. Идеальным местом для игры будет барная стойка в кухонной зоне: она достаточно высокая и сделана из негорючих материалов. Не думаю, что Кэйли будет приятно лежать на холодной каменной поверхности с хромированной отделкой, ей нужно полностью расслабиться, а потому придётся прикрыть стойку простынёй. Вопросы безопасности и комфорта в такой ситуации переоценить сложно, важно и то и другое, и не только для Кэйли, но и для меня самого.
Поскольку барная стойка изгибается под прямым углом, все необходимые вещи будут у меня под рукой, начиная с мини — баллончика огнетушителя и заканчивая раскрытой аптечкой. Я уверен, что ни то, ни другое не понадобится, но они должны присутствовать.
— Что мне делать? — Спросила девушка.
— Пока ничего. Хочешь — просто посиди, хочешь — включи музыку, пока я готовлюсь. Это недолго.
Она отошла к панорамному окну, залитому каплями дождя, которые причудливо размывали огни иллюминации ночного Корка. Я снял рубашку, бросив ту на диван, собрал волосы в «хвост». Приготовления, действительно, не будут долгими, потому что мои технологии для игры с огнём давно отработаны. Я ведь говорил о своём пристрастии к азиатской еде?.. Да, поэтому у меня дома скопилась дюжина наборов деревянных палочек, которые упорно доставляют с каждым заказом, хотя я всякий раз уточняю, что не нужно — есть свои собственные. Эти палочки пригодятся для факелов. Хлопковый бинт для того, чтобы сделать головки к факелам — только чистый хлопок, синтетика плавится, а это недопустимо. Одного бинта мне хватит на три факела. Я не собираюсь затягивать игру, которая для Кэйли является необычной новинкой, более чем на двадцать пять минут, а потому ограничусь шестью факелами. Вполне достаточно с запасом.
Свеча в устойчивом подсвечнике с широким основанием… Полулитровый питчер из нержавеющей стали, куда будет налит изопропиловый спирт, прилагается к кофе — машине, но я не пользуюсь им по назначению, потому что не пью кофе с молоком, как и Кэйли…
Всё готово. Остаётся включить «умное» затемнение оконных стёкол и минимальное освещение по углам помещения, у пола. Теперь создана нужная атмосфера.
— Сними халат, Lеаnbh,и иди ко мне. — Произнёс я, указывая девушке на барную стойку. — Ложись на животик.
— Но я… Я же ничего не увижу? — Растерянно моргает Кэйли, и шёлковый халатик бесшумно падает на пол.
— Пока нет. Увидишь, когда перевернёшься. Пока будешь слушать своё тело и… больше ничего.
Дело в том, что задняя поверхность тела гораздо более устойчива к воздействию жара, нежели передняя. Когда я только начинал осваивать аg imirt lе dóitеáin, я вообще ограничивался только задней поверхностью, что было элементарным проявлением благоразумия ввиду отсутствия опыта. Сейчас же, если с Кэйли пойдёт что-то не так, если она запаникует, на этом всё и закончится.
Она слушается и ложится, как я сказал. Разумеется, я не перейду к игре с огнём сразу, нет! Девочку нужно подготовить и слегка возбудить, чтобы организм начал выделять эндорфины — первый ключ к состоянию эйфории.
Я начинаю лёгкий массаж спины, едва касаясь фарфоровой кожи мисс Хьюз. В глубине души она взволнована и напугана, какой бы спокойной не казалась внешне. Расслабляющие похлопывания кончиками пальцев по обеим сторонам позвоночника сейчас более чем кстати. Ласка, нежное касание, негромкие слова о том, как мне нравится видеть перед собой её красивое тело, шлепки по попке, поглаживания бёдер — вот то, что необходимо для полной релаксации. Я уж не говорю про нижние лапки Кэйли… Стоит только притронуться и начать пощипывать стопу, как маленькая лицемерная девчонка и любительница нестандартных научных опытов уже мурлычет, как котёнок Пух… Она готова.
Кстати, несмотря на то, что ступни ног наименее чувствительны к воздействию жара (далее, в порядке убывания пойдут попка, поясница и — верхняя часть спины), начинать воздействие огнём с них не стоит. Капли спирта со свежего факела могут попасть между пальчиками, а в таком труднодоступном месте погасить пламя будет непросто.
Я вынимаю из питчера смоченный в спирте свежий факел и тщательно отжимаю его о края ёмкости, убирая излишки жидкости, а затем — поджигаю на свече. Первое касание — в области ягодиц и тут же — стряхивающее движение рукой, моментально сбивающее пламя. Я отвожу факел в сторону, свободная левая рука — на теле Кэйли, чтобы теребить и растирать то место, к которому в следующий раз прикоснётся огонь. Короткое касание — стряхиваю пламя, касание — и снова стряхиваю, не прекращая контакта руки с кожей девушки. Я чувствую, что её мышцы полностью расслаблены, а разум потихоньку отпускает тело, уходя в тень бессознательного транса. Постоянное прикосновение моей руки даёт девушке ощущение непрерывного, гипнотизирующего движения.
Замена факела — он уже высох и не может оставлять на коже воспламеняющиеся пары спирта… Нельзя водить по одним и тем же местам или задерживаться, создавая перегрев или условия для ожога. Нельзя бросать участок тела с непогасшим пламенем, переходя на другое место… Перерыв на две минуты после второго факела… Снова лёгкий массаж, разбавленный поцелуями, беглый осмотр кожи — всё в порядке.
Теперь самое сложное. Я осторожно переворачиваю Кэйли на спину и смотрю ей прямо в глаза. Никакой паники нет, девушка балансирует на грани транса и острейшего возбуждения.
— Смотри вверх. — Коротко подсказываю я, понимая, что она пока что адекватно воспринимает окружающую реальность и хорошо видит собственное отражение в зеркально затемнённом потолке.
Рельеф женского тела вполне может создать вам трудности в игре с огнём. Все эти впадинки, куда способна незаметно затечь горючая жидкость… Передние и боковые поверхности бёдер, а также грудь (за исключением сосков) менее чувствительны к жару, чем кожа живота, поэтому до него дойдёт дело в последнюю очередь.
— Смотри вверх, Lеаnbh…
Созерцание собственного прекрасного тела с гуляющими по нему голубоватыми языками пламени. Мои непрерывные, уверенные касания, стряхивающие огонь: завораживающие, успокаивающие, возбуждающие. Её дрожь, крохотные капли пота на лице, полуоткрытые губы, и медленно опускающиеся веки. Всё. Пора заканчивать.
Я убеждаюсь в том, что кожа Кэйли выглядит розовой и разогретой, как после посещения солярия, но это пройдёт через несколько минут. Сижу в кресле, держа умненькую и хорошенькую на коленях, укрыв её простынёй, распуская тугой узел всё ещё влажных волос. Она что-то невнятно мурлычет, уткнувшись носом мне в шею, и тут же засыпает. Твой эксперимент закончен, Lеаnbh, а опытный экземпляр выдохся напрочь.
Это я о себе.
Сейчас уже два часа ночи.
Отнёс Кэйли в её спальню, откуда с протестующим воплем тут же вылетел Пух, устроил девушку на кровати и укрыл одеялом. Потом прибрал всё на барной стойке и вокруг неё, разделся и, подумав, тоже ушёл в спальню Кэйли. Если проснётся и чего — то испугается после игры, моё присутствие не будет лишним. Как назло, разболелась раненная рука, но на эту мелочь я уже не обратил внимания. Спать — и немедленно.
* * *
Утром я был опустошён и вымотан полностью, как будто не спал трое суток. Быстро осмотрел кожу мирно спящей Кэйли, понял, что вчера не ошибся, и нет никаких следов, всё идеально, неизменный фарфоровый тон. Долго вглядывался в её спокойное и расслабленное, румяное от сна личико, и чувствовал болезненный комок в груди. Поплёлся в душ и там приходил в себя под холодным струями минут десять.
Всё произошедшее было ошибкой, одной моей большой ошибкой с самого начала. Мисс Хьюз не место в моей жизни. Пока не прекратятся все эти странные исчезновения девушек, я не могу просто так взять и отправить маленькую умняшку-лицемерку восвояси. Я должен позаботиться о безопасности. В Корке не было исчезновений, а вот из самого Корка одна девушка всё же пропала в Дублине. К тому же, есть свежие жертвы предполагаемого маньяка.
Что делать? Отправить Кэйли в камеру на какое — то время?
Нет. Я сниму ей номер в гостинице на территории Административного центра. Это режимный объект, он хорошо охраняется. Распоряжение будет — не покидать гостиницу. Альтернатива камере, вполне нормальная. Я договорюсь, чтобы ей разрешили держать в номере кота. В той же ведомственной гостинице, кстати, поселился Маб-Кенхельм… Сейчас мне это безразлично. Полностью. Как только закончится расследование и будет найден преступник, — а он всё равно будет найден, — пусть мисс Хьюз проходит процедуру «досрочки» и занимается, чем хочет. Хоть своей книгой, хоть… пусть едет любоваться российскими пейзажами вместе со Светлым эльфом.
Я быстро привёл себя в порядок и оделся. Пора на работу, а умняшку-зубрилку надо разбудить и дать соответствующие инструкции. А где пульт от браслетов?.. Ах, да, вот он.
Она сама открыла глаза, когда почувствовала, как я снимаю с её рук тот самый аксессуар, по поводу которого мисс Хьюз нелестно высказывалась в своём дневнике и так часто демонстративно пыхтела ранее.
— Морни? Что ты делаешь?
— Хватит называть меня по имени, Кэйли. Всё закончилось.
Опять брови «домиком».
— Хорошо, — терпеливо откликнулась она, — что вы делаете, милорд?
— То, что считаю нужным. В перспективе я собираюсь тебя отпустить, а потому снимаю эльфийские браслеты. Я прошу у тебя прощения за всю эту игру со Старым правом. Можешь не извиняться за свой… эксперимент, это мне урок на будущее. Я не готов продолжать отношения, Кэйли.
— Но… Как же дальше? Разве нам было плохо вместе? Неужели вы… нет, ты! — так ничего и не понял?
Я поморщился. Слишком много вопросов, девочка, а у меня и так болит голова. Вот он, скорее всего, незаметно подкравшийся возраст, начинается с головной боли.
— Послушай меня, Кэйли. Тебе нужно собрать свои вещи. Я сниму номер в гостинице, а ты часа через полтора позвонишь консьержу в службу охраны и скажешь, что тебе нужно помочь с переездом. Думаю, Пух вполне приживётся в номере. Когда я вернусь вечером… Я прошу, чтобы тебя здесь уже не было. Дверь просто захлопнешь, как обычно.
Мне необходим одинокий вечер в компании бутылки «Коннемары», просто необходим.
— Хорошо, милорд. — Голубые глаза смотрели на меня с непередаваемой грустью и сожалением. — Как скажете.
— Далее. Я не разрешаю тебе выходить за пределы парка при гостинице. Считай это альтернативой аресту. Я по — прежнему буду видеть, где ты находишься, благодаря программе в своём айтеле. Как только что-то прояснится по этим преступлениям в Дублине, и я буду твёрдо уверен, что никакой опасности для тебя уже нет, равно как и для любой другой девушки, я отправлю заявление в Отдел антиэльфийских настроений.
— Какое заявление, милорд? Какая вообще для меня может быть опасность из — за того, что у каких — то девушек были бойфренды — дроу?! — Она села в постели, обхватив колени руками, и я попытался прогнать прочь эмоции, которые вызвал во мне вид её прекрасного обнажённого тела.
Если бы у «каких — то»… Откуда ей знать про всех?!
— Заявление о твоём досрочном освобождении. Никаких особых антиэльфийских настроений с твоей стороны не существовало вовсе, дело надуманное. Тест на лояльность ты легко пройдёшь. А материалов для книги у тебя сейчас более чем достаточно, включая впечатление от вчерашней игры. Так что в гостинице тебе есть, чем заняться.
— Вчерашнюю игру я бы повторила при случае, как и всё, что было до неё. — Сказала Кэйли таким голосом, что мне стоило невероятных трудов подавить эрекцию. — А книги не будет, я же пояснила. Я не вижу в ней необходимости. Разбираться в психологии мужчин, люди они или эльфы, бессмысленно. А если дело касается личных интересов, ещё и неэтично. Было неэтично с первого момента нашей встречи, потому что… Φизиологи говорят, нашему мозгу достаточно тридцати секунд, чтобы принять решение в плане «нравится — не нравится»…
— Тогда займёшься чем — нибудь другим. — Быстро сказал я, не желая вновь слушать очередные научные выкладки. — Итак, я всё объяснил. Вопросы есть?
— Нет, милорд. — Снова сожаление в голосе и, когда уже я повернулся, чтобы уйти, вслед прозвучало. — Не забудьте, что вам сегодня нужно к врачу, убрать биопласт…
За дверью спальни Кэйли меня караулил Пух, вознамерившийся повиснуть на брюках. Я погрозил ему пальцем, погладил его на прощанье, а потом ушёл.
Одинокий унылый завтрак в кафе. За три неполных месяца меня привыкли видеть там с Кэйли и даже спросили, не подойдёт ли девушка, чтобы приготовить для неё омлет с помидорами?
— Не подойдёт. — Буркнул я, давая понять, что тема закрыта.
Такая же новость ждала в Департаменте Маред, которая немедленно скисла, как только узнала, что сегодня будет заниматься всеми бумагами в полном одиночестве, не поднимая головы. Что ты хочешь, девочка, понедельник!
— А Кэйли? — С надеждой спросила она.
— Мисс Хьюз тут больше не работает. — Отрезал я и направился в медпункт, удалять остатки биопласта.
Врач был доволен, но я отнёсся к его восторгам по поводу процесса заживления с полным безразличием. В самом деле, какая разница? Да, болит чуть меньше; да, подвижность восстановлена почти полностью. Пристреляться еще в тире в обеденный перерыв, и будет вообще чудесно.
Не откладывая, я позвонил Андархейну с обещанием вызова на дуэль после завершения всех нынешних расследований.
— Может, скажешь, за что? — Спросил тот с явным недоумением в голосе.
— За более широкий формат розыгрыша, нежели я думал в начале. Теперь не отвертишься.
— А — а… — протянул Лиам. — Твоя Кэйли раскололась?
— Уже не моя. Я отпускаю её. Считай, что уже отпустил.
— Э — э… — пауза и покашливание, как будто я разговаривал с простуженным. — Ты серьёзно?! И где она, она же вроде работает твоей секретаршей теперь?..
— Пока что у меня дома, но в ближайшую пару часов она переберётся в гостиницу. — Одновременно с разговором я писал по внутренней почте короткое письмо для Маред, чтобы бронировала гостиницу от моего имени и вела переговоры насчёт кота. — Ты просто гад, Лиам. Не мог обойтись одной своей фифой с этой книжкой, надо было втянуть ещё и меня?!
Андархейн оглушительно чихнул. У него какой — то странный, усталый голос. Это не только простуда, но и что-то ещё…
— Слушай, я не мог отказать Ирэне. Она меня так зацепила, понимаешь? Жениться не имею права, а вот угождать по мелочи — это сколько угодно. Её подруга не должна была проболтаться, была чёткая договорённость. Как ты узнал?
— Случайно. Твоя отказалась писать книгу или это заскок Кэйли?
— Отказалась?! Без понятия. Она позавчера уехала на две недели во Францию к матери, а оттуда вряд ли будет звонить. Её родня про меня не знает вообще. Да забей ты на эту книжку… Ап-п-чхи! Этот насморк меня доконает… Я тебе такую игрушку подогнал, получай удовольствие и всё тут.
Какое уж тут удовольствие…
— Ты начал работать по бывшим жрицам? — Сменил я тему.
— Не я, но начал.
— Я дал задание Миенфильду. Если успеет раньше, оповещу.
Андархейн еще раз чихнул мне прямо в ухо и дал «отбой». Теперь настала очередь Файнона, который черкнул мне пару строк в сообщении: «Шестнадцать бывших старших жриц как минимум». Шестнадцать! Не так уж и мало… Я ответил, чтобы он продолжал поиски. Встреча с сестрой должна состояться на текущей неделе, но ещё один разговор будет прямо сейчас.
— Морни? — Удивилась Айне. — Ты так часто стал мне звонить! Я увидела пропущенный звонок, но закрутилась и не перезвонила.
— Где ты сейчас?
— Да, так, по делам, по дамским делам. — Уклончиво сказала сестра. — Зачем я тебе понадобилась? Вроде бы я больше не беспокоила твою куколку…
— Она не моя куколка! — Зарычал я. — Всё, забудь про неё вообще!
Айне издала какой — то странный звук, нечто среднее между хихиканьем и изумлённым возгласом.
— Вы поссорились? Если дело в ней, хочешь, могу поговорить с девочкой…
Я взял себя в руки и отрезал холодно, как мог:
— С живой игрушкой нельзя поссориться, её можно только сломать или выбросить. Давай — ка, ответь мне лучше, за каким драконовым хреном вашему «Цветку Небиру» понадобились плиты из эшфордского мрамора, а? Пятьдесят плит, к покупке которых и ты приложила руку?!
Она не ожидала такого вопроса, а потому не сразу сориентировалась:
— Это знала только Тилэйт Глоудейл. У неё теперь не спросишь, верно?
— Ни за что не поверю, Айне, что ты будешь раскошеливаться на нечто, имеющее абстрактное назначение. Так для чего? И куда увезли камень?
— Без понятия, честно.
— Не верю. И лучше бы тебе найти правдоподобное объяснение, пока я или Андархейн не взялись за дело серьёзно.
— Морни, мне не нравится твой тон! — Миледи Хэллвенретт попыталась занять линию обороны.
— Я переживу, и не в первый раз. Помни про перспективу нашей встречи и, надеюсь, к тому моменту у тебя будет правдоподобное объяснение.
— Постараюсь. — Собеседница моя выдержала паузу и добавила несколько слов, понизив голос. — С твоим тоном тоже не всё ладно. Не знай я тебя столько лет, решила бы, что ты… влюблён.
Не знай я себя самого, я бы тоже так решил. То, что я сейчас чувствую, к любви не имеет отношения. Это глупые прихоти сознания, и я с ними справлюсь.
— До встречи, Айне. Думай про мрамор.
Мне совсем не нравится, что моя собственная сестра как-то замешана в историю с мрамором. Пятьдесят плит… пятьдесят жриц… Не нравится, и это мягко сказано.
Текущая работа, бумаги, звонки. Никаких новостей из Дублина от Маб-Кенхельма поначалу не было, я не знал всю первую половину дня, где он и чем занят вместе с Маб-Литгэйлом. От ребят, представленных к Светлому для охраны, я знал, что они «пасли» его по дороге в Дублин и до момента встречи с другим Светлым эльфом. Сообщение от Одхана пришло перед ланчем: «Со мной всё в порядке, я с коллегой».
Всё шло, как обычно, понедельник как понедельник. Вот только от ненужных мыслей я отделаться так и не смог, ни до ланча, ни во время ланча, ни в тире, ни после него. И все мои мысли занимала Кэйли.
Чего я вообще взъелся на неё, в самом деле?.. С точки зрения той самой психологии Тёмных, именно умненькая и хорошенькая девочка провернула блестящую интригу, а попался я. Эльфийская мораль дроу ставит ей пять баллов за такой вот розыгрыш. Наверное, счёт в этой странной игре будет «один — один», ведь с моей стороны было использование Старого права, с её — весьма спорный метод получить объективные научные данные. Мы щёлкнули друг друга по носу, вот и всё!
Она ведь не пыталась оправдываться. Она был такой, какой мне доставляло удовольствие её видеть. Она постепенно заняла в моей жизни место, ранее пустовавшее, буквально захватила странным, непонятным образом, за нелепо короткий период, за три неполных месяца! Я хотел её с первой минуты встречи, и я не перестал хотеть её сейчас.
А если бы вчера я не увидел этих текстов и сообщения от издателя Шайлы? Кэйли раздумала писать свою книгу… если поверить в то, что это действительно так, и она вдруг почувствовала ко мне что-то, вышедшее за рамки отношений «хозяин — игрушка», так же, как почувствовал я?..
Умненькая. Хорошенькая. С характером. То, что надо? Кому надо?
Выходит, мне. Она нужна мне, эта маленькая лицемерная девчонка.
Несколько раз за рабочий день я непроизвольно тянулся за айтелом, чтобы позвонить Кэйли, и каждый раз мысленно хлопал себя по руке. На какое — то время я отвлёкся, потому что получил крайне важные новости из Шотландии. Объявился сотрудник, отправленный мной в клинику города Элгина.
— Милорд Эльдендааль, я нашёл сотрудников клиники, которые помнят нашу мифическую неуловимую особу. Их не так уж и мало, всего пятеро.
— Имя? — Быстро спросил я.
— Лайл Синтэллэ. Они мало с ней общались, а точнее, она с ними. Была достаточно отстранённой, ни с кем не водя дружбу. Не замужем. А вот принципы… Никаких принципов, милорд. Меняла решения, когда ей было выгодно, несколько раз подставляла коллег перед руководством. Из — за неё уволили медицинскую сестру, обвинённую в халатности, которая при уходе бросила фразу, что «госпожа Синтэллэ вёрткая, как ящерица, и даже хвост отбрасывает при малейшем намёке на опасность для собственного благополучия». На Небиру вроде бы была в послушницах одного из храмов Ллос, хоть и не из благородного Дома, но на хорошем счету, ей прочили большое будущее. До посвящения не дошла, помешал Переворот.
Опять жрица, теперь несостоявшаяся! При встрече с Айне я назову это имя…
— Что ещё? Пробивали, где она сейчас?
Небольшая пауза в трубке, затем голос с лёгким оттенком неловкого изумления:
— А нигде, милорд. Я просто не могу её найти. Ни социальной карты, ни номера страховки, ни паспорта, ни счетов в банке. Ничего по ней нет, понимаете? Эльфийка словно испарилась, никаких электронных следов её существования, хотя имя и фамилию чётко назвали пятеро. Я составил и оцифровал портрет, и это всё. Она просто исчезла.
Голографический скрин портрета тут же пришёл мне на айтел. Обычная миловидная Тёмная. Глаз редкие — ярко — зелёные, с золотистым ободком по краям радужки. Прошло более пятидесяти лет, с учётом недавней утраты бессмертия и небольших возрастных нюансов она не должна была сильно измениться… Опять эти хакеры! Взломать и вычистить всё, что касается одной личности — не слишком простая задача, но она выполнена.
— Кое — что по эльфийке всё же найдено, милорд. Опять же, со слов бывших коллег Лайл Синтэллэ. Двое из них утверждают, что её учёбу на медицинском факультете оплачивал кто — то другой. Лорд Глоудейл, а старший или младший, данных нет, помнят только фамилию.
Blimеy! Вот и ниточка связи с семейством Глоудейл обнаружилась. Только ведь эта госпожа Синтэллэ могла быть не одна.
— Вы хорошо поработали. Поднимите информацию, не было ли других студентов — медиков, или же студенток, за обучение которых платил кто — то из Глоудейлов.
— Благодарю, милорд, я буду искать. Хочу добавить следующее: через месяц после того, как Лайл Синтэллэ покинула больницу в Элгине, сама леди Глоудейл оплатила серию дорогостоящих пластических операций некой анонимной клиентке в одной из лучших клиник пластической хирургии в Лондоне. Это не запрещено законом, а приватность в таких киниках дорого ценится. Получить сведения практически невозможно.
— Какого профиля клиника, эльфийская или…
— Смешанная, милорд. В настоящее время принадлежит человеку.
Владельца можно припугнуть совместным требованием Департамента безопасности эльфов и Интерпола людей. Если в клинике хранятся данные такой давности, то мы их получим. Но прошло пятьдесят лет, они могут быть удалены, а у людей короткая память. Тем не менее, нужно попробовать. Кроме того, никуда не денешь тот факт, что с помощью косметического биогеля и конвульсантов кто — то изменил рельеф лица Маб-Армлона. Подобные препараты как раз производятся для клиник пластической хирургии.
Изменение внешности, поддельные документы… Вот вам и возможность дальше «крутиться» в медицине, или хотя бы довести обучение до логического конца.
— Оформляйте особый запрос международного уровня, свяжитесь с Интерполом, пусть поддержат. Также пусть эти умельцы скальпеля предоставят отчётность по использованию всех препаратов для инъекций за последние два месяца. И ещё — не был ли у них недавно в клиентах Светлый эльф?
— Да, милорд. Я понял, о ком вы говорите.
А в половине пятого я открыл новостной канал в сетевом блоке, потому что утром забегался и забыл это сделать. Знакомая уже диктор, миловидная брюнетка с истерическими нотками в голосе, вещала на фоне здания Городского Совета Дублина:
— … очень важная деталь, изначально скрытая полицией. Наш анонимный источник в полиции утверждает, что все девушки, пропавшие в Дублине и окрестностях, в той или иной степени являются носителями генов Светлых эльфов, от полукровок до одной восьмой. Складывается впечатление, не для этого ли неведомые хакеры просматривали информацию в медицинских картах? Наше мнение — они искали данные по таким вот девушкам, с любым процентом наследственности Светлых эльфов. И теперь эти девушки похищены или же убиты. От комментариев уклоняются представители как эльфийской, так и человеческой полиции, что, конечно же, недопустимо и вызывает утрату доверия к властям.
Эта информация никак не озвучивалась конторой Андархейна. Полиция людей не сочла нужным поделиться с полицией Тёмных эльфов? Почему?
«…эльфийские гены Светлых, хоть и первой волны после Сопряжения, сильно разбавленные…»
Экран гемосканера, на который указывал мне врач. Кэйли. «Отродье». Я же не позвонил Двэйну, как собирался!
Что за глупости, причём тут Кэйли? Она должна быть сейчас в гостинице в Корке, а совсем не в Дублине… Если только она не обижена на меня настолько, что рассердилась и решила уехать к подруге, к той самой Ирэне Дюбуа. Если только она не уехала с Пэнти самовольно… Но Пэнти с кем — то из охраны, сомнений нет. Кто там сегодня дежурит при её персоне? Конлетт, кажется? Я открыл график дежурств службы безопасности при Кэслин Эльдендааль.
— … вот полный перечень пропавших. Этот печальный список пополнился еще двенадцатью фамилиями. Всего их тридцать восемь, исчезнувших с начала июня, и вплоть до прошедшей субботы. Наш источник утверждает, что дело касается не только девушек, пропадали также Светлые эльфийки, только Светлые, понимаете?! Тридцать восемь девушек и десять эльфиек. В конце концов, власти Ирландии, включая управленческое звено Тёмных эльфов, должны дать ответ — что происходит, найти пропавших и поставить жирную точку в этом деле…
Сорок восемь пропавших, эльфийки и девушки. Ещё двое, и будет пятьдесят. Снова эта цифра! Я догадываюсь, что если вдруг предполагаемая группа неких новоявленных жриц Ллос решила произвести ритуал Осквернения кровью (вдруг и правда Белый Камень у них, а?!), им могут быть нужны Светлые эльфийки, имеющие интимные отношения с дроу. Жизнь и чувства Светлых, так что ли?.. И наличие «светлых» генов у обычных женщин тоже имеет значение?
Нужно поговорить с Эриком. Пусть даст разрешение на вызов в Департамент безопасности всех бывших жриц Паучьей Королевы, в семьях которых произошли самоубийства. Надо взяться за них по — хорошему, и немедленно, какой бы шум в эльфийском обществе после этого не поднялся.
Я вынул айтел, чтобы быстро позвонить Двэйну, а затем — Конлетту, но не успел этого сделать, потому что снова посмотрел на экран сетевого бока. Первая строчка в свежем списке предполагаемых жертв: «ИРЭНА ДЮБУА, 29 лет, разыскивается родственниками из Франции». Подруга Кэйли и её соавтор?! Любовница Андархейна, квартеронка из Светлых… Он говорил, Ирэна должна была уехать во Францию к матери. Не доехала, выходит, и родня заявила в полицию?
Внезапно мне стал тесен воротник рубашки. Я не разрешал Кэйли никуда уезжать, ни в коем случае, но… Она же не могла сбежать в Дублин, она была достаточно послушной! Стоп! Я могу спокойно узнать, где она! Я вынул из кармана айтел, намереваясь определить местоположение девушки, а потом набрать номер, и… пришёл в ужас.
Розовый огонёк на дисплее пропал.
Единственной причиной для этого могло стать внутривенное ведение антидота, быстро разрушающего имплантант слежения, за десять — пятнадцать минут. Блядь, кто мог это сделать?! Все ампулы антидота — на особом учёте Отдела исполнения наказаний при Департаменте внутренних дел…
Предчувствие беды накрыло меня, как водяной вал мощного свелла.
Я набрал номер Кэйли только для того, чтобы услышать вежливое автоматическое предупреждение о недоступности абонента. Меня прошиб холодный пот.
Немедленно домой.
Стараясь сохранять спокойствие, по внутренней связи я сообщил Миенфильду о своей вынужденной отлучке на час раньше и попросил подстраховать с текущими делами.
— Что такое? — Спросил Файнон с недоумением.
— Срочное личное дело. Если что, я на связи.
— Да, конечно. Но, Морни… Я отпустил Маред, как ты просил, после одиннадцати, но если завтра ситуация повторится, а у нас с тобой не будет ни одной узаконенной рабыни, точнее, секретаря для бумажек, то я взвою первым, а потом настанет твоя очередь!
— Я не просил, Файнон.
— Э, да вы, милорд Эльдендааль, в понедельник совсем заработались! Как «не просил»?! — Возмутился мой зам, и тут же в сетевом блоке раздался сигнал внутренней почты. — А чья же передо мной «служебка», с твоей электронной подписью?! А?!
Моя. Только вот я её не писал. Я сказал Маред, что сегодня Кэйли останется дома, а потом переберётся в гостиницу… Это было в девять утра. В одиннадцать своего секретаря отпустил Миенфильд… Что происходит? Или секретарь с допуском на особо важные бумаги нагнула двух эльфийских лордов и весь Департамент заодно?
— Немедленно объявляй девчонку в розыск. — Это имеет смысл, потому что, как у сотрудника особого ведомства, у Маред полноценный биометрический паспорт со сканом сетчатки глаза, как и у меня, и у всех прочих. — Срочно! Позвони в нашу гостиницу в Административном центре и узнай, бронировала ли Маред номер для мисс Хьюз. Звони Конлетту, он сегодня охраняет миледи Пантисилею, его дежурство. Уточни, не было ли просьбы от миледи забрать Кэйли в Корке для совместной поездки в Дублин… Не думаю, что теперь это имеет смысл, но вдруг он ответит положительно.
— Понял. — Голос Файнона тут же утратил всю язвительность. — А ты…
— Я домой. Если еще не поздно.
Уже из машины — звонок Андархейну. «Сброс» с его стороны и сообщение: «У меня срочная планёрка и не только. Перезвоню сам».
Паркинг «Стрелы». Я бросил «Валькирию» в неположенном месте, прямо у лифта. Кажется, я ждал лифт целую вечность… Он поднимался наверх три вечности…
Когда на моём этаже открывались двери лифта, я уже был наготове с «Fоichе» в руках.
Тишина.
Дверь квартиры была заперта, и тишина теперь казалась зловещей.
Отпер дверь, прислушался… нет, я не слышу дыхания Кэйли, её здесь нет. Можно опустить ствол, здесь нет никого вообще, кроме котёнка. Зато у каменной стены рядом с барной стойкой валялись осколки вдребезги разбитого белого айтела — такого, как был у Кэйли… Её сумочка, лежащая около двери. Опрокинутые стулья. Я быстро обошёл свой пентхаус. Девушка даже не собирала вещи — всё на обычных местах, нетронутое.
Неужели её похитили?
Какой я идиот! Если бы утром я взял себя в руки и не стал изображать оскорблённое достоинство, мы ушли бы вместе на работу, и рядом со мной Кэйли была бы в полной безопасности. Где она сейчас и что с ней?!