Да, новость была скверной, и снова это упоминание о ящерке! Таких совпадений не бывает: «mаdfаll» Глоудейла и «ящерица» О'Доэрти. Но, хотя бы, бывшие коллеги Маргарет О'Доэрти живы, а значит, нужно их допросить по новой. Я сделал соответствующее распоряжение для Отдела особых расследований, пусть едут туда, и очень быстро.

Уже из Департамента я позвонил Эрику, сразу пояснив, что меня интересует:

— Я бы хотел задать Пантисилее несколько вопросов. В твоём, естественно, присутствии.

— Не в моём. — Удивил меня Эрик, тут же пояснив свой ответ. — Если мы будем вдвоём, у неё сразу возникнут ненужные ассоциации с тем злополучным вечером у сейфа, и ты вообще ничего не узнаешь. Хотя не думаю, что какие — то принципиально важные моменты прошли мимо тебя в ходе следствия.

— Скажи честно, ты сам спрашивал её о тех событиях?

— Конечно. Пэнти старается избегать разговоров на эту тему, особенно во всём, что касается личности госпожи Грин. Я не склонен был давить на неё, потому что уже не видел необходимости. Имя Кейси Маб-Армлона не всплывало ни разу… Может быть, личность и известна ей, абстрактно — но это лучше спросить у самой Пэнти. Только проблема не в этом.

Я понял его с полуслова. Рыжая относится к тому типу женщин, которым нужно либо говорить всё и сразу, либо не говорить ничего. Нельзя отделаться полуправдой, потому что Пэнти сразу поймёт, что возникла проблема, и начнёт либо капать на мозги Эрику и мне, либо — в худшем случае! — станет рыться в поисках истины сама. А худший случай вполне вероятен, исходя из особенностей характера этой дерзкой девчонки.

Моей репутации злодея в глазах супруги Эрика падать уже некуда. Не думаю, что она простила мне тот инструктаж в библиотеке, перед поездкой в Лондон. Уверен, что она далеко не сразу простила себе реакцию собственного тела на мои прикосновения. Если бы не распоряжение Эрика «не трогать», я мог бы её соблазнить, это было не трудно в той ситуации. Про вечер у сейфа и упоминать не стоит. Тогда моя просьба к Эрику касательно Пэнти была штукой процентов на… пятьдесят. Если бы он передумал относительно своих брачных намерений, я бы не отказался от такого подарка. Но теперь всё в прошлом.

— Как бы там ни было, поговорить с ней придётся. — Подытожил Эрик. — Я не хочу посвящать её в подробности нового дела, но при первой же возможности уточню кое — какие моменты. Не думаю, что она будет возражать против разговора с тобой на эту тему.

Тёмные эльфы прекрасно умеют убеждать женщин. Я вполне могу положиться на Эрика в данном вопросе.

— А что там насчёт Светлых? Когда они приедут?

— Вчера я подтвердил их кандидатуры в разговоре с Зэйлфридом. Вопросов и претензий нет, так что эти господа должны прибыть послезавтра поздней ночью. Да, одна важная деталь…

Эрик выдержал едва заметную паузу, и долго ждать мне не пришлось.

— Один из них — Хранитель Первой Крови. Его присутствие должно облегчить поиски Камня.

— И кто же?..

— Они оба в разной степени близки по родству к семейной линии Зэйлфридов, но Хранитель всё же один. Это милорд Одхан Маб-Кенхельм. Он будет работать вместе с тобой, и прошу не делиться данной информацией ни с кем. Его причастность к Хранителям известна только узкому кругу Светлых, состоящих в родстве с Зэйлфридом.

* * *

Если Кэйли не была занята в соответствии со своими прямыми обязанностями, она немедленно открывала свой маленький ноут-блок, что-то просматривая или же набирая текст. Перед обеденным перерывом я всё же спросил из чистого любопытства, чем так поглощено её внимание.

— Моя старая научная тема. По заказу «Grаdаm». — С неохотой призналась Кэйли. — Вы уверены, милорд, что вам хочется посмотреть?..

— Почему бы и нет?

Она повернула ко мне экран.

Я увидел кадры съёмки копошащихся в земле существ, с виду отнюдь не самых симпатичных, похожих на каких — то жутких лысых мышей — мутантов с огромными зубами.

— И что это за пакость, Кэйли?

Девушка медлила с ответом, как будто уже сама была не рада показанной мне картинке со страшными мышами. С другой стороны, в голубых глазах плескалось откровенное веселье, примерно такое же, как у рыжей оторвы, когда она собиралась сказать Эрику что-то особо ехидное, предвкушая результат.

— Я… не уверена, что вы не рассердитесь, когда узнаете.

Скрытый смысл фразы звучал так: «А если вы рассердитесь, то какие еще сексуальные эксперименты взбредут вам в голову?»

Я позволил себе хищно улыбнуться.

— Сегодня ты в платье, Lеаnbh. Если я рассержусь, будет намного меньше телодвижений, связанных с брюками. Я просто задеру тебе подол. Но что ж такого в этих маленьких чудищах, чтобы меня рассердить?

Лёгкое облачко задорного злорадства на милом личике Кэйли превратилось в тучку.

— Боюсь, милорд Морни, что эти чудища, носящие название «голый землекоп» — какая — никакая, а родня эльфам.

— Хм… что-то я не вижу особого сходства. Мне кажется, я внешне немного симпатичнее.

— Да, немного. Несущественно. — Как ни в чём не бывало, нахально подтвердила девушка. — Но генетику не обманешь.

— Ну, тогда это родственнички Светлых. Они явно живут под землёй и кожа у них светлая.

Я тоже могу быть ехидным, если захочу.

— И кстати, Кэйли, у тебя есть некоторая часть генов Светлых эльфов, так что ты тоже в родстве с этими лысыми страшилками.

Наверное, мисс Хьюз привыкла к пикировкам со своими научными оппонентами, потому что немедленно парировала:

— Именно этих генов у меня нет, милорд Морни. Эльфы смешивались с человеческой популяцией при каждом новом Сопряжении, но только часть признаков смогла закрепиться у людей. К тому же, если брать ещё и социальную структуру сообщества голых землекопов, то она… больше похожа на дроу… до вашего Переворота. Социальное неравенство, кастовое разделение, матриархат…

— Социальное неравенство точно также применимо к Светлым, это нормально. Как и к людям. Одни всегда «равнее» других даже при равенстве на бумаге, и отрицать это бессмысленно. А другие доказательства родства есть, кроме общественного устройства?

Пальчики Кэйли пробежались по клавиатуре, и на экране появились формулы и буквенные шифры — если не ошибаюсь, так выглядит последовательность ДНК.

— Вот эти гены. Например, ТР53. Он защищает организм от злокачественных новообразований. У человека всего по две копии этого гена от каждого из родителей, у этих существ намного больше. У эльфов их тридцать шесть — дополнение к базовому набору. Есть и другие гены, которые сообщают землекопам, и эльфам тоже, поистине замечательные свойства: постоянное восполнение запасов гиалуроновой кислоты, удаление клеточного «мусора» из организма, уникальные точные механизмы синтеза белка.

Это животное практически не стареет, сохраняя до предела своей жизни функциональную активность всех систем организма — от сердечно — сосудистой до половой. И они, и вы — фактически не подвержены старению. Но парадокс в том, что именно данные гены никогда не передаются по наследству человеку, если один из родителей — эльф.

Звучит, конечно, веско, но как-то не хочется записывать в свою родню эту саблезубую голую мышь.

— Если не ошибаюсь, мисс Хьюз, процент генетического сходства человека и обезьян тоже достаточно велик?..

— Несомненно. Но вопрос о происхождении человека как вида остаётся открытым, как и вопрос вашего происхождения.

Ага, сама начинает сердиться!

— Я произошёл от мамы и папы, а что там было раньше, меня мало волнует. Тем более, что вся эта ваша генетическая теория плохо согласуется с действием сакральных Камней эльфов, или я не прав?

Попал в точку. Кэйли поморщилась, как будто съела что-то кислое.

— Ой, с точки зрения человеческой науки, Камни — самое настоящее мракобесие. Подобное явление необъяснимо вообще! Даже эльфийские учёные помалкивают на этот счёт.

А вот теперь этот разговор затронул мои профессиональные струнки. Работа такая — подозревать всех окружающих. Это не паранойя, а так называемая «профессиональная деформация» личности. Достаточно вспомнить, как Пантисилея Мун оказалась в Кэслин Эльдендааль.

— Что ты можешь сказать о Clоch Bán? — Резко спросил я, внимательно присмотревшись к реакции девушки.

А никакой реакции вегетативной нервной системы нет. Зрачки спокойны, пульс и частота дыхания не изменились. Кэйли пожала плечами.

— Да то же, что и все, наверное… Утрата свойств Камней необъяснима так же, как и их действие. Эльфийские гены никуда не делись, милорд Морни, и Камни перестали поддерживать только ту часть биологической программы, которая касается бесконечного самообновления вашей ДНК.

— А в ходе работы над своей темой тебе приходилось слышать фамилию Армлон?

Снова никакой реакции, кроме лёгкой задумчивости, свойственной внешнему виду человека, добросовестно копающегося в памяти.

— Нет, не слышала.

— Зачем эльфийская медицинская корпорация разрабатывала такую тему?

Кэйли покачала головой.

— Смешение двух видов… Глобальный вопрос: не исчезнут ли эльфы, как биологический вид, ведь многие гены, попав к потомству от смешанных браков, просто не активируются. «Crаdаm» ставит вопрос о том, можно ли искусственно закрепить эти гены в геноме человека с помощью репродуктивных технологий, чтобы от союзов эльфов и людей рождались всё-таки эльфы. Это вполне возможно с помощью искусственной гибридизации ДНК. Вопрос в том, что у того из партнёров, который биологически является человеком, должна быть хоть какая-то часть эльфийских генов. Технология пока дорогостоящая и доступна лишь единицам, но самое главное достигнуто — она ювелирно точна. Это полностью исключает гибель половых клеток или эмбриона, что ранее делало саму процедуру невозможной по этическим соображениям.

Да, такая перспектива интересовала бы многих. Например, Эрика, ведь рождение в браке с Пантисилеей не полукровки, а эльфа, многое изменило бы в плане отношения к миледи Эльдендааль в высшем свете.

Я не успел задать ещё один вопрос, потому что позвонил Файнон, и я вернулся в кабинет для разговора.

— Я по поводу миледи Глоудейл. Это что-то.

— Что именно?..

— Службе Андархейна так и не удалось с ней пообщаться.

— Что?!

Файнон вздохнул.

— Во — первых, она высказала всё, что думает, о том, что не смогли сохранить жизнь её сыночку. Во — вторых, отказалась отвечать на вопросы дознавателя Отдела уголовных расследований, мотивируя тем, что он простолюдин, а она леди…

— Что за детский сад?!

— Не то слово.

— А что, Андархейн не мог поговорить с ней сам?..

— Он и поговорил… — добавил Файнон, выдержав небольшую паузу. — Поговорил так, что как раз после этого разговора миледи Глоудейл и впала в сословную истерику. Она сказала, что раз уж милорд Андархейн посылает к ней всякую мелкую сошку вроде никчёмного дознавателя без титула, то говорить она будет только в присутствии своего адвоката, а он прибудет только через три дня. К тому же, ей пока не отдали тело сына для подготовки к кремации.

— Его что, ланнан-ши укусила? Уж кто — кто, а Андархейн всегда находил к дамам нужный подход.

— Он какой — то издёрганный и весь на нервах. Я так понял, что семья Ливеллейн уже обратилась к нему напрямую с просьбой активизировать поиски миледи Мерч — Фириато. А миледи Глоудейл… Ты не поверишь, но она … завтра вечером собирается в театр. На благотворительный концерт Лондонского симфонического оркестра. В Национальном концертном зале в Дублине.

Н-да… У людей есть выражение: «он циничен, как эльф». Да, частично это верно. Давайте уточним: взрослый эльф, из тех, кто постарше. И ещё уточним: Тёмная эльфийка, родившаяся до Сопряжения, даст фору в циничности любому взрослому эльфу, и Тёмному, и Светлому — сколько бы лет ему не было.

Итак, леди собирается в театр, в то время как её единственный сын погиб при невыясненных обстоятельствах? Сказать, что это довольно странно даже для Тёмной эльфийки — не сказать ничего. Что ж там за концерт такой, если можно забить на приличия и траур, и наслаждаться искусством?

Файнон ответил на мою невысказанную мысль:

— Я так понял, там собирается какой — то фонд защиты дикой природы. Форма благотворительности дам высшего света, не только эльфийки, но и женщины.

— А, часом, у этого фонда нет эмблемы в виде ящерицы?

Файнон хмыкнул.

— Нет, я уже проверил.

По — хорошему, надо бы кого — то туда отправить, в этот театр, чтобы отловить миледи Глоудейл между делом. В приятной, так сказать, и расслабляющей обстановке, которую она предпочла атмосфере уединённой скорби. Также я хотел бы сам посетить госпиталь в Дублине и уточнить, о какой такой психогенной коме шла речь.

— Не желаешь приобщиться к прекрасному? — Спросил я у своего зама.

— Ну, нет. Давай тебя отправим, ты же у нас начальство. Раз уж Андархейн не нашёл подход, твоя очередь.

Так… Миледи Глоудейл подавай лорда, а Андархейн облажался…

— Придётся принести себя в жертву музыкальному искусству. Завтра вечером, говоришь? Только вот на такие мероприятия, как концерт Лондонского симфонического оркестра, билеты разбирают за полгода до события.

— Я думаю, если я позвоню министру культуры и скажу, для кого требуется билет, вопрос решится сразу. И… — тут Файнон опять выдержал паузу и продолжил притворно — равнодушным тоном, — я так полагаю, что билетов тебе нужно два?

Какой догадливый! В театр без дамы — ни за что.

Когда я после ланча сообщил Кэйли, что завтра с утра мы едем в Дублин, она забеспокоилась:

— А как же котик?

— Котик пробудет в одиночестве полтора дня, Брэйт его покормит и, я думаю, даже приласкает, как любая девушка, повёрнутая на котиках. Скажи мне лучше, есть ли у тебя вечернее платье. Завтрашний вечер мы проведём в театре.

Девушка покачала головой.

— Наверное, вы имеете в виду платье «в пол»? «В пол» нет, есть коктейльное, но оно до колен. Такие вещи я брала напрокат по необходимости.

— Рядом со мной нельзя появиться в платье, взятом напрокат. — Холодно заметил я. — Ты должна выглядеть безукоризненно. Значит, сейчас пойдёшь и купишь — неяркое, классическое вечернее платье.

— А можно с длинным рукавом? — Спросила Кэйли, бросив красноречивый взгляд на свои браслеты.

— Нет.

Если я иду в театр просто с девушкой, будет масса кривотолков и сплетен именно в эльфийской среде. Если с игрушкой в эльфийских браслетах — кого это волнует?..

— А может, вы всё-таки оставите меня с Пухом?

— Нет. Не обсуждается. В магазине скажешь, чтобы счёт переслали мне.

Вот теперь в голосе Кэйли отчётливо заколосились росточки раздражения:

— А не боитесь, милорд, что я разорю вас походом за платьем?!

— Исключено. Для этого нужно более затратное место, чем бутик женской одежды в Корке. К тому же, — поддразнил я, — если сумма счёта мне не понравится, я откажусь его оплачивать, и у тебя опять возникнут проблемы с законом.

Я был уверен, что она вспылит, но… Кэйли засмеялась. Не считая хихиканья вдвоём с миледи Пантисилеей, это был первый смех, адресованный именно мне. Негромкий, мягкий, женственный, искренний смех. Серебряный колокольчик, каким я его ещё не слышал.

— Хорошо, я попытаюсь держать себя в руках насчёт растраты. Вы отпустите меня на встречу с подругой в Дублине?

— Да. По приезду в Дублин мы сразу заедем в отель, затем я займусь своими делами до шести вечера. У тебя будет время на встречу, и на то, чтобы привести себя в порядок, а я заеду за тобой не позднее половины седьмого туда, куда ты скажешь. К этому моменту ты должна быть полностью готова…

В «Валькирии» достаточно места, чтобы расположить мой портплед для смокинга и чехол для платья Кэйли. Я видел платье на ней лишь мельком, когда девушка сбросила мне на айтел фото из примерочной, будучи уже в полном вечернем облачении — в туфельках и с маленькой сумочкой. Да, платье красивое и хорошо сидит, но мне некогда было присматриваться по причине занятости. Согласовал на завтра встречу с профессором — психиатром из Эльфийского госпиталя, обсудил с Файноном нюансы работы с приезжим Светлым, созвонился с ребятами, уехавшими в Уэстмит.

К вечеру стало ясно, что учёные, отбывающие срок в Уэстмите, не входят в контакты Армлона. Они слышали эту фамилию, — не могли не слышать, поскольку сфера научных интересов совпадала! — но лично знакомы не были. Ценным открытием стало свидетельство, что Маргарет О'Доэрти состояла в постоянной научной переписке с эльфом. Однако, на момент изъятия электронной документации, фамилия профессора нигде не фигурировала, это абсолютно точно. Выходит, все следы общения женщина удалила задолго до ареста, и не зря. Каким — то образом этот профессор был замешан в деле Dоrcа Clоch.

Ничего не попишешь: теперь эту ниточку нужно раскручивать с нуля.

Ещё один момент: Маргарет, естественно, лишили возможности контактов и переписки на ближайшие пять лет. Но ей был разрешён заказ научной литературы раз в квартал, а книги она предпочитала бумажные. Каждая партия книг, конечно же, добросовестно осматривалась, все они приходили в герметичной упаковке. Очередная посылка из книжного магазина была доставлена за сутки до гибели женщины. Совпадение?.. В отчёте о внутреннем служебном расследовании нет никаких дополнительных указаний. По причине смерти заключённой и при отсутствии у неё родственников все личные вещи были уничтожены.

Сейчас уже невозможно установить, было ли что-то в книгах, и что это могло быть…

С утра состоялось драматичное расставание Кэйли с котёнком. Чёрно — белое недоразумение было зацеловано и затискано, как будто его хозяйка собиралась в долгую поездку на полгода, тогда как нам предстояло вернуться максимум к трём часам пополудни на следующий день.

В Дублине было дождливо и пасмурно, но, как всегда, погода совершила очередной финт, и небо просветлело к тому моменту, когда я привёз Кэйли в район Гранд Канал Док.

— Тебе нужно куда — то еще или ты останешься у подруги?

— Нет, милорд, не нужно. Меньше всего я хотела бы встретить кого — либо из знакомых.

Судя по расположению розового огонька на экране моего айтела, на который я несколько раз смотрел в течение дня, девушка действительно не покидала квартиру.

В Эльфийском госпитале меня ждал врач, производивший вскрытие тела Меллана Глоудейла. От врача я не узнал ничего нового и поспешил на встречу с профессором психиатрии.

— Я предполагаю, милорд Эльдендааль, — начал он свои пояснения, — что милорд Глоудейл действительно стал жертвой нейролингвистического программирования. Я не знаю, был ли пострадавший гипнабельной личностью и насколько… Но, как мне кажется, к нему успешно применили технику «якорения».

— Что это?

— Программирование помогает создать некий «якорь», запускающий условный рефлекс. Например, при произнесении кодового слова самим индивидом или кем — то другим.

— Mаdfаll?

— Может быть. То, что произошло в данном случае, выходит далеко за рамки создания банального условного рефлекса. Кто — то настроил работу сердечно — сосудистой системы милорда Глоудейла так, что пусковое слово создало целую цепь несовместимых с жизнью электрофизиологических процессов в клетках проводящей системы сердца.

— Вы знаете специалистов такого уровня?

Врач с сомнением покачал головой.

— Нет. Из известных мне клинических психологов, психиатров и гипнотерапевтов, как эльфов, так и людей, никто даже близко не обладает такими способностями. Правда, один специалист всё же есть, и в ближайшей перспективе прибудет в Дублин на конференцию. Я дам вам знать.

— Я бы хотел видеть весь список признанных специалистов в данной области — для начала в Ирландии и Англии. Пока это моя личная просьба — без официального обращения Департамента безопасности.

Подчинительный союз «пока» был оценён профессором по достоинству. Далеко не каждый захочет быть официально привлечённым по делу Департамента безопасности — эльф или человек, едино.

Я вежливо попрощался и уехал.

И снова — Гранд Канал Док, знакомый уже паркинг. Я набираю номер Кэйли и жду, когда она спустится вниз.

Она спустилась вовремя и… была настолько прекрасна, что я не мог оторвать глаз.

Шёлковое платье жемчужно — розового оттенка как будто подсвечивало светлый фарфоровый тон кожи, делало прозрачными и глубокими голубые глаза. Длинное и узкое, с частично открытыми плечами, оно изумительно подчёркивало фигуру девушки. Пшеничные волосы были заплетены в ажурную косу, оставляющую на свободе часть небрежно распущенных локонов у самого лица. Еле заметный макияж завершал общую картину свежести образа и в то же время — изысканной простоты, соответствующей вечернему выходу «в свет».

Женщина в платье — это прекрасно. Женщина должна носить платья, в них она становится другой — мягкой и нежной.

Единственное желание, появившееся у меня в этот момент — сорвать платье с Кэйли… Придётся повременить с его исполнением до вечера в отеле.

— Ты обворожительна. — Абсолютно искренне сказал я, открывая девушке дверь «Валькирии» и принимая сумку с её вещами. — Остаётся надеяться, что тебе нравится классическая музыка настолько, чтоб не испортить настроение.

— Вы как-то поздно об этом спохватились, милорд Морни. — Голубые глаза опять смотрели со смехом. — Я ведь предлагала оставить меня с Пухом. Вы же сам явно идёте в театр не для развлечения?..

— Да, это так. Но появиться в театре одному, без дамы — неправильно. С точки зрения дроу, конечно.

Вообще театрал я так себе, зачем лукавить. Если сразу удастся пообщаться с миледи Глоудейл, а моей спутнице станет скучно — можно будет уехать.

Да, в Национальном концертном зале сегодня было многолюдно, включая прессу, активно охотящуюся за частью публики, относящейся к политическому или светскому бомонду.

— Мне кажется, на меня как-то странно смотрят! — Вполголоса пожаловалась Кэйли, нервно тиская в руках маленькую сумочку.

— Не думаю, что странно. Скорее, с восхищением.

Это было не удивительно, потому что Кэйли выглядела волшебно, и мне было более чем приятно находиться рядом с ней. Но один взгляд — не странный, а скорее пристальный, я всё же заметил, и принадлежал он моей сестре, Айне.

Я не видел её лет семь. За это время она не изменилась внешне, являя собой образец зрелой красоты эльфийки, родившейся за три сотни лет до Сопряжения. На Айне было серебристое платье с глубоким вырезом на спине. Она коротко обрезала волосы, полностью открыв шею, что добавило в её облик некий озорной шарм. Если бы не агрессивно — яркая помада бордового тона, с мужской точки зрения я бы поставил внешнему облику сестры «десятку».

Каковы бы ни были наши взаимные, и очень спорные, родственные чувства, нужно было поздороваться с ней и её мужем, Рорком.

— Милорд и миледи Хэллвенретт. Мисс Хьюз. — Произвёл я короткую процедуру знакомства.

— Здравствуй, Морни. — Ответила Айне на моё приветствие. Заметив браслеты на руках Кэйли, приподняла брови «домиком» в притворном удивлении. — Какая прелесть! Ты помнишь, дорогой, я прожила в таких почти тридцать лет после свадьбы?

Рорк и бровью не повёл в ответ на словесную эскападу супруги, ограничившись прохладным замечанием:

— Если бы не эти тридцать лет, меня бы уже не существовало в природе.

— Почему? — Невинно спросила Кэйли, широко раскрыв голубые глаза.

Не думаю, чтобы Айне жаждала отвечать на этот вопрос. Её муж вежливо улыбнулся уголком рта:

— Я думаю, Морни сможет вам рассказать сам.

Моя красавица — сестрица полушутя — полусерьёзно обратилась к Кэйли:

— Зная моего брата, милая, могу сказать с уверенностью — вам не позавидуешь, с ним может быть трудно.

Я бы мог прокомментировать замечание Айне, что с ней эти трудности имели взаимный характер, но сдержался. Не хочу, чтобы беседа приобрела хотя бы минимальный оттенок ссоры. С удовольствием пообщался бы наедине с Рорком, но, видимо, в другой раз. Он сообщил, что завтра отбывает в Бразилию, навестить семью старшего сына, и Айне сразу спрятала все свои колючки, с восторгом рассказывая об успехах «мальчика» и о том, что скоро они с Рорком скоро станут бабушкой и дедушкой. Может же быть нормальной, когда заходит речь о детях!..

А ведь были времена владычества матрон, когда любая материнская привязанность в семьях дроу считалась недостойным и низким явлением — особенно по отношению к ребёнку мужского пола.

Второй звонок напомнил о том, что пора скоро идти в зал.

— Я думаю, у нас ещё будет возможность увидеться, мисс Хьюз, чтобы мило пообщаться. — Коротко заметила Айне.

— Я буду искренне рада, миледи Хэллвенретт! — Бесхитростно и тепло сказала Кэйли, в то время как я мысленно посоветовал сестре обойтись без сближения.

Жаль, мы оба не владеем телепатией. И дело даже не в том, что Айне будет рассказывать обо мне какие — то вещи, которые могут возмутить или напугать девушку, нет… Я никогда не пытался казаться перед женщинами лучше, чем есть, так что скрывать что-то из своего прошлого нелепо. Да, я выдал сестру замуж против её воли, это было, и отрицать сей факт бессмысленно. Да, малейшие попытки бывшего Конклава жриц Ллос вернуться к власти или хотя бы возродить призрак былого величия всегда подавлялись в самом зародыше, и подавлялись жестоко. Что ещё? Женщины в моей постели? Их было много за мою долгую жизнь, и не все они оказывались там добровольно. Кэйли одна из них — ничего необычного я в этом не вижу.

Дело было в другом: я бы не хотел, чтобы крохотная искра женской гордыни, тлеющая в душе Кэйли, была бы умело раздута в пожар, долгие годы поедающий сознание и всю сущность Айне.

А в том, что при случае Айне попытается это сделать, я не сомневался. Я слишком хорошо её знаю.

И всё же, мне нужно было поговорить с сестрой наедине. Рорк, видимо, это понял, и любезно предложил Кэйли пройтись по фойе концертного зала. Айне взяла меня под руку, буквально излучая дружелюбие, которому мог поверить только тот, кто совершенно не был с ней знаком.

Она успела побывать на вершине могущества жриц Ллос, и этим было всё сказано.

Я не стал искать никакого предлога и спросил напрямую:

— Тебе доводилось близко общаться с миледи Тилэйт Глоудейл?

К этому моменту я уже знал о миледи Глоудейл следующее: родилась примерно в одно время с Айне, входила в число старших жриц Ллос в одном из крупных городов. До Переворота «прославилась» тем, что оставляла тела своих неверных любовников со спущенной кожей — в покоях соперниц. С такой репутацией её оставили в живых только потому, что Глоудейл предъявил на Тилэйт права и согласился заняться воспитанием. На фоне Переворота это было обычной практикой, повторившейся с тех пор только единожды — уже после Шотландской резни, по распоряжению Эрика.

Кстати, сам лорд Глоудейл — старший умер около двадцати лет назад — и вроде бы, при совершенно прозрачных обстоятельствах, после тяжёлого ранения на дуэли. Если это результат мести жены — то, право же, она терпела слишком долго. И,тем не менее…

Айне равнодушно ответила:

— На Небиру?.. Нет. Но, конечно, эта фамилия мне знакома. Сейчас мы обе в числе соучредителей Фонда защиты эндемической флоры, занесённой с Небиру.

— Ты слышала о смерти её сына?

Синие глаза моей сестры широко раскрылись:

— О' нет! А что случилось?..

— Я думаю, ты скоро узнаешь из материалов прессы или от самой леди Глоудейл. По моей информации, она сегодня будет здесь, и я хотел бы, чтобы ты меня ей представила.

— Если ты хочешь, пожалуйста. — Всё так же равнодушно согласилась Айне. — Пока что, её тут нет. Давай лучше поговорим о тебе, Морни. В кои — то веки я вижу тебя в свете — и с девушкой.

— Ты же знаешь, у меня не так много времени, чтобы выгуливать, кого бы то ни было, на светских раутах.

Ярко накрашенные губки Айне сложились в очень нехорошую улыбку. Обычно я видел такую улыбку — ухмылку перед тем, как эти красивые губки собирались сказать какую — нибудь гадость.

— Она совсем молоденькая. Твой типаж, да?.. Светловолосая и светлоглазая куколка. Хороша собой, и при этом — умная и достаточно независимая, чтобы её соблазнение и подчинение доставляло тебе максимум удовольствия. Видеть у своих ног миленькую дурочку — сомнительный приз, правда?

Кажется, Айне накопила достаточно яда за семь лет, чтобы сейчас отказать себе в скромной радости немного потрепать брату нервы.

— Ты хорошо меня знаешь. Зачем повторять очевидные истины?

Алые ноготки прошлись по моей руке.

— Очередной объект для мужского самоутверждения… Очень скоро она привыкнет и будет доверять тебе настолько, что позволит делать со своим телом всё, что тебе захочется. Станет нежной и послушной. Перестанет возражать и бросать колкости. Сейчас ты радуешься её обществу, как ребёнок — новой игрушке… Надеваешь на неё свои браслеты, как сделал бы дроу с женой, поведение которой не соответствует его требованиям… Но ведь она не твоя жена, а фактически — домашнее животное. Когда ты её отпустишь, утратив чувство новизны отношений, её новый мир, мир без тебя, где она будет просыпаться без твоих браслетов на руках, превратится в омут потери…

— Всё сказала? — Спокойно спросил я.

Взгляд синих глаз, так похожих на мои собственные, устремился в ту сторону, где, по — видимому, Рорк рассказывал улыбающейся Кэйли что-то очень забавное.

— Не всё. Знаешь, что происходит с собакой, от которой отказывается хозяин?..

— Нет. У меня никогда не было собаки.

— Она подыхает с тоски, Морни. — Воркующее закончила фразу Айне. — Приятного вечера… Я думаю, миледи Глоудейл будет здесь ко второй части концерта.

Итак, расставшись с донельзя довольной сестрой, я повёл Кэйли в зал, слушать классическую музыку. Сказать, что нравоучения возымели на меня какое — то воздействие, я не мог. Я даже не стал возражать Айне, потому что это было бесполезно. Для этого у неё есть муж — вот, пусть и занимается. К тому же, вряд ли подобные высказывания Айне шли от чистого сердца и, тем более, были направлены на заботу о девушке, которую она видела впервые. Это был эквивалент той самой отравленной шпильки, которыми в совершенстве владеют Тёмные эльфийки.

Да, симфонический оркестр стоило послушать. Классический репертуар был разнообразным, от произведений человеческих, до эльфийских композиторов. Я гадал, где может быть сейчас Тилэйт Глоудейл, и периодически любовался профилем мисс Хьюз, которая, кажется, была в полном восторге.

В перерыве она подтвердила мои предположения, так что мне стало ясно — вторую часть придётся слушать тоже. Айне могла справедливо упрекать меня в отношении к девушкам, как к дополнению интерьера, но если этому «дополнению» что-то нравилось, я обычно шёл навстречу. Мотив очень прост: игрушка довольна — её поведение изменяется к лучшему — приятно мне, то есть её хозяину.

Теперь, когда Кэйли отошла, скорее всего, в дамскую комнату, мне навстречу в прямом смысле двигались две Тёмные эльфийки — моя сестра и, судя по всему, та, с кем я хотел пообщаться.

Миледи Глоудейл.

Лица всех эльфов и эльфиек можно спокойно разделить на четыре типа: смазливые, красивые, прекрасные и, наконец, совершенные. У Тилэйт Глоудейл было именно такое лицо, бесстрастное и совершенное, как у статуи. При всех моих натренированных способностях читать мимику тех, кто принадлежал к моему клану, я не мог распознать ничего. Совершенным было не только лицо, но и тело, и пластика движений, и каждая чёрточка в макияже, как будто передо мной была не живая эльфийка, а голографическая модель с подиума модного показа.

Существенным минусом могли считаться тяжёлые сладкие духи, аромат которых был едва уловим, но подействовал на меня весьма отрезвляюще.

— Позволь тебе представить, дорогая, — защебетала Айне, — мой брат, милорд Морни Эльдендааль.

На меня в упор смотрели глаза редкого цвета — оттенка холодного дыма сжигаемой осенней листвы. Эльфийка была одного роста со мной.

— Миледи Тилэйт Глоудейл.

Сейчас эта женщина предоставлена самой себе — у неё нет мужа и хозяина. Любое моё прикосновение или попытка поцеловать руку Тёмной эльфийке, родившейся задолго до Переворота, да к тому же бывшей жрице Ллос, тут же будет расценено как оскорбление. Я лишь вежливо склонил голову.

— Соболезную о вашей утрате, миледи. Могу я просить вас уделить мне несколько минут?

— Попробуйте. — Услышал я в ответ.

— Я оставлю вас. — Подала голос Айне и ушла.

Да, либо миледи Глоудейл в совершенстве скрывает свои чувства, либо вовсе не убита горем. Во всяком случае, максимально открытое голубое платье с огромным сапфировым колье в глубоком декольте, ничуть не напоминало о трауре.

— Так что вы хотите у меня спросить, милорд?

— Немногое. Думаю, только то, что вы отказались сообщить милорду Андархейну.

— И вы думаете, у вас выйдет лучше?

— Я надеюсь на это, миледи Глоудейл.

— Спрашивайте. — Было небрежно брошено обладательницей холодных глаз.

Ну что же, попробуем.

— В адрес вашего сына поступали какие-то угрозы?

— Он достаточно взрослый мальчик… был… чтобы решать проблемы самому. Я не знаю, и ничего не могу вам ответить.

— И вы не знаете о каких — либо конфликтах, в которые он мог быть вовлечён? Например, в сфере бизнеса?

— Нет. Ничего подобного не было.

Совершенное лицо никак не меняло своего выражения.

— Кажется, Меллан Глоудейл собирал коллекцию драгоценных камней?

— Вы хорошо осведомлены. Да, собирал. Я даже больше скажу — она лучшая из эльфийских в Северном полушарии.

— Не собирался ли он в ближайшее время пополнить свою коллекцию каким — нибудь особо редким минералом?

— Я не знаю. Вообще, он поставил бы меня в известность о крупной покупке.

— А его будущая супруга, — спросил я, — разделяла его увлечение?

— Откуда же мне знать? У меня и в мыслях не было вмешиваться в их семейную жизнь. Я слишком мало видела Мирну, чтобы строить такие предположения.

Еле уловимая реакция зрачков… Раздражение или ложь?

— У вас есть предположения о её местонахождении?

— Ни малейших.

— Вам приходилось слышать от сына или невестки имя Кейси Маб-Армлон?

— Какой — то Светлый эльф?.. Никогда.

Или это игра света, или снова реакция зрачков?

— Говорит ли вам о чём — то слово «mаdfаll»?

— Только о том, милорд, что это означает «ящерица» на староэльфийском. У меня тоже есть вопрос, можно?..

— Разумеется, миледи Глоудейл.

Холодные глаза сузились.

— Зачем все эти вопросы?

— Затем, что ваш сын, лорд Меллан Глоудейл, погиб при весьма странных обстоятельствах, его невеста пропала, а её семья просит содействия в поисках.

— Мой сын! — Высокомерно проговорила эльфийка. — Да лучше вовсе не иметь сына, чем такой вот позор семьи!..