Встреча с Радагастом ознаменовалась для хоббитов полноценным вторым завтраком. Точнее говоря, завтрак сегодня у них был первым по счёту, но по времени выпадал как раз на второй. Оголодав за последние дни, на радостях они собирались, не раздумывая, набить утробу по самое, что называется, не хочу. Однако маг на корню пресёк эту попытку самоубийства, выделив всем четверым небольшие, строго дозированные порции.

— После нескольких суток жизни впроголодь не умно сразу нагружать желудки едой, — пояснил он, — ибо это чревато страшными коликами и даже смертью. И не спешите проглатывать, жуйте медленно.

Как бы хоббитам ни хотелось есть, к словам Радагаста они прислушались. Выпив в конце по дополнительной чашке чая, они закурили свои трубки и некоторое время сидели у костра, задумчиво смотря на пляшущие языки пламени. Чародей тоже закурил, периодически поглядывая на своих подопечных и выпуская уже не птичек и гнёзда, а разнообразные дымные листочки — то дубовые, то берёзовые, то кленовые.

— Радагаст, — вдруг позвал Пиппин, — так вы в силах нас расколдовать? Мы ведь не можем в таком виде продолжать преследование! Мы будем вам очень признательны…

Волшебник снова окинул хоббитов оценивающим взглядом, а потом кивнул.

— Прямо сейчас можно и попробовать, — сказал он, откладывая трубку. — Вставайте все в ряд.

Тщательно скрывая своё волнение, парни послушно выстроились перед ним в линию. Радагаст тоже поднялся с камня и взял в одну руку свой посох. Ненадолго задумавшись, он прикрыл глаза, а затем внезапно распахнул их и повелительным тоном выдал какую-то абракадабру, поведя свободной рукой в сторону хоббитов. Тотчас на них словно бы дохнуло горячим воздухом, отчего бедолаги сильно пошатнулись и невольно отступили на шаг назад. Но на этом всё и закончилось — никаких изменений с их внешностью, увы, так и не произошло. Маг нахмурился и сходу проговорил новое заклинание. Только и в этот раз никаких метаморфоз с хоббитами не случилось. Нахмурившись ещё сильнее, Радагаст опять погрузился в размышления, иногда кидая косые взгляды на четвёрку друзей.

Впрочем, он достаточно быстро вспомнил ещё одно заклинание и тут же неразборчиво забормотал его. От этих слов кристалл на его посохе вдруг запульсировал мягким изумрудным светом, лучи которого чародей как бы стал собирать в ладонь, делая затем бросающие жесты в сторону хоббитов. И вновь на них повеяло ветерком, правда, теперь уже холодным, но всю компанию от него, напротив, почему-то бросило в жар.

Когда-то Гэндальф назвал Радагаста великим магом. А вот Саруман отзывался о нём иначе, считая его «дураком» и «простаком». И многострадальные хоббиты сейчас были готовы признать частичную правоту ныне покойного колдуна, потому что последние чары Радагаста наконец-то возымели действие, хотя совсем не то, на которое все рассчитывали. Едва волшебник дочитал магическую формулу, как нос Сэма начал стремительно меняться и за считанные секунды превратился из небольшой колбаски в настоящий… хобот длиною в добрый фут. Причём этот хобот вдруг стал жить совершенно самостоятельной жизнью, помимо воли садовника хватая его то за волосы, то за уши, то ещё за что-то.

— Ой!.. Ой-ой-ой! — трубно вскричал Сэм, когда непослушный хобот больно ткнул его в глаз. — Господин Радагаст, миленький, это не мой нос! Я не елефант и никогда им не был и быть не хочу!..

Крякнув с досады, маг быстро коснулся кристаллом посоха лба Сэма, отчего во все стороны брызнули крупные зелёные искры. Непроизвольно зашипев, точно от ожога, тот ошеломлённо почесал слегка покрасневшую кожу и вдруг заметил, что его нос как будто начал уменьшаться. И действительно, спустя короткое время он превратился в прежнюю сардельку.

Хоббиты тревожно переглянулись. По счастью, последнее заклинание Радагаста коснулось одного лишь Сэма, но всё равно это вызвало у них некоторые сомнения в отношении колдовских возможностей мага.

Точно почувствовав их мысли, тот тяжело вздохнул и мрачно уронил:

— М-да… Как же с вами тут непросто. Давненько мне не задавали столь заковыристой задачки…

— Что-то не так? — спросил Мерри.

— Да всё не так! — Радагаст окинул хоббитов напряжённым взглядом. — Уж больно хитрое заклятье на вас наложили. Оно либо вообще не реагирует на мою волшбу, либо вызывает побочные изменения форм. Это всё значительно усложняет, и придётся импровизировать, прежде чем я нащупаю нужную комбинацию чар. Вы готовы продолжать?

— А чем это нам грозит? — осторожно спросил Сэм, опасаясь повторения метаморфоз со своим носом.

— Конечный результат я не могу предсказать, — честно признался маг. — Это станет очевидным лишь в процессе эксперимента. Но не волнуйтесь, я постараюсь не сделать хуже. Вы только сразу сообщайте обо всех изменениях своего самочувствия.

Ещё раз переглянувшись, хоббиты неуверенно кивнули, и Радагаст немедленно произнёс новое заклинание. Оно подействовало моментально, но опять выборочно — теперь от него пострадали уже Фолко и Мерри. У первого вдруг значительно удлинились и загнулись кверху четыре зуба на нижней челюсти, напоминая теперь небольшие бивни, а у второго неожиданно подросли в несколько раз уши.

— Ну воф, феперь и мы, как елефанфы!.. — насилу выговорил Фолко, с ужасом ощупывая свои клыки.

— Нет, сейчас ты больше похож на мумака! — прыснул Пиппин.

Сэм тоже улыбнулся, невольно признавая его правоту. Ведь, в отличие от них, Фолко ещё не доводилось встречать настоящего живого мумака, а вот изображение элефанта он уже видел в книгах.

Однако Радагаст строго цыкнул на весельчаков и живо вернул Мерри и Фолко к прежнему виду лёгким касанием посоха. Правда, следующее же его заклинание вновь обезобразило горемык, заставив лица всех четверых полностью покрыться огромными бородавками.

— Вот же гадость! — скривился Пиппин, брезгливо трогая мясистый нарост на своём носу. — Теперь нас можно в родичи к жабам записывать!

— Скажи спасибо, что сам в жабу не превратился, — проговорил Сэм.

— Ну, не всё ещё потеряно… — многозначительно бросил Мерри.

Впрочем, превращать их в жаб Радагаст пока не торопился. Вместо этого он исправил последний недочёт и тут же ненароком породил новый — нос у Сэма вдруг стал пунцовым, а уши Мерри — зелёными. При виде этого Фолко и Пиппин так и покатились со смеху.

— Теперь ты, Сэм, похож на пьяницу! — хохотал Пиппин. — А ты, Мерри, вылитый Водяной!

Однако эти двое быстро умолкли, когда следующее колдовство Радагаста затронуло уже их самих.

— Вам сейчас только в цирке и выступать! — веселился Мерри, разглядывая оранжевые лица и ярко-фиолетовые носы Фолко и Пиппина.

К счастью, Радагаст легко вернул всем нормальный цвет кожи, и очередное его заклятье уже никого не развеселило, ибо ничего эдакого не породило. Наоборот, после него красные глаза наших заколдованных героев неожиданно посветлели и приняли обычный вид. Вдобавок и головы у них наконец-то перестали болеть.

— Ну вот, — облегчённо выдохнул маг, — двумя проблемами стало меньше. Это нужно отметить…

Он вдруг достал из своей наплечной сумки толстую потрёпанную книгу, вынул из неё небольшое серебряное перо и стал что-то писать на одной из страниц. Так как при этом он не пользовался чернильницей, то хоббиты весьма круглыми глазами наблюдали за его действиями. Заметив их удивлённые взгляды, Радагаст усмехнулся.

— Перо — волшебное, — разъяснил он и с ноткой гордости добавил: — Моё собственное творенье. Я так заколдовал его, что оно теперь может писать на любой поверхности. А при необходимости им можно легко стереть любые чернила или краску.

— Здо рово! — восхитился Сэм. — Я бы тоже не отказался от такого пера…

— Увы, — сокрушённо развёл руками маг, — я забыл записать способ его создания. Может, когда-нибудь ещё и попробую повторить этот опыт.

Итак, магические манипуляции Радагаста принесли первые плоды, поэтому продолжение эксперимента хоббиты восприняли уже с энтузиазмом. Однако следующее же изменение их тел несколько пригасило этот порыв. Дело в том, что лица всех парней вдруг целиком покрылись густыми тёмными волосами.

— А теперь нас могут принять за родственников Беорна, — кисло выговорил Пиппин.

— Не, скорее, за гномов, — молвил Мерри, пробуя рукой длинный ворс на своём подбородке.

— У гномов волосы на лбу не растут… — веско заметил Сэм.

— У беорнингов вообще-фо фоже, — недовольно буркнул Умникс. — Если фолько они не принимаюф облик мефвефей.

— А у хоббитов тем более их не бывает! — заявил Пиппин.

И он был прав. В среде хоббитов и в правду никогда не водилось бородачей. Даже персонажи с усами встречались крайне редко, потому что вся эта поросль у хоббитов росла очень неохотно. Им даже бриться не приходилось, чтобы поддерживать свои лица чистыми и гладкими.

— В таком случае могу оставить вам это богатство, — молвил маг с лёгкой улыбкой. — Славы вам от этого только прибавится.

— Нам довольно и той, что есть, — проговорил Мерри. — Так что будьте добры, любезный, очистить наши лица от этих кущ…

— Только наши родные брови и ресницы сохраните! — поспешно вставил Пиппин.

— Как скажете, — пожал плечами Радагаст и коснулся хоббитов посохом — во все стороны полетели зелёные искры, и все лишние волосы на их лицах исчезли.

Однако вместо них тут же выросли длинные шипы. Острые и тонкие, как иглы, они топорщились во все стороны, благодаря чему хоббиты стали похожи на ежей…

— Ну здрасти, приехали! — молвил Пиппин. — Этого нам как раз и не хватало!

— Зато теперь никто кулаком в лицо не заедет, — попытался пошутить Сэм.

Но никто даже не улыбнулся, ибо все сочли, что такое достояние может слишком дорого обойтись для их собственного здоровья. Поэтому Радагаст сразу же поспешил убрать эти иголки, и после нескольких неудачных попыток это ему удалось.

— Такое ощущение, что чары этого умельца на ходу подстраиваются под мои собственные и молниеносно изменяются… — задумчиво покачал он головой, делая новые записи в свою книгу. — Весьма эффективно, весьма…

Ещё немного поразмышляв, он продолжил магический опыт. Однако новые его заклинания ни к чему не привели. В итоге, промучившись добрый час, Радагаст решил сделать перерыв. Закурив трубку, он снова уселся на обросший мхом валун и зачем-то стал просматривать свою книгу.

— Хм… Ага!.. Даже так?.. — бормотал он в процессе этого, а спустя несколько минут глубоко вздохнул и произнёс: — Ладно, попробуем чары посильней…

Он извлёк из своей сумы небольшую склянку с какой-то коричневой маслянистой жидкостью, открыл её, понюхал, а затем отлил из неё на ложку пару капель.

— Вам нужно выпить это, — сказал он, протягивая ложку хоббитам. — Кто первый?

— Что это? — спросил Пиппин, недоверчиво взирая на жидкость.

— Один из моих магических настоев.

— А что он делает?

— Усиливает чары.

— Э-э… а он не превратит меня в оленя? — продолжал сомневаться Пиппин.

— При наличии у тебя столь высокой концентрации вредности вполне даже может… — проворчал маг. — А ну пей давай! Я не собираюсь возиться с вами тут до посинения.

Обречённо взглянув на друзей, Пиппин понюхал ложку, скривился от кислого запаха, а затем осторожно слизнул настой. Постояв несколько секунд, он не заметил в себе каких-либо изменений и сразу повеселел.

— Хм, кисленький, но пить можно, — констатировал он. — По вкусу напоминает щавель или ревень, только слаще.

После этого остальные хоббиты уже без всякой опаски выпили свои порции настоя.

Удовлетворённо кивнув, Радагаст спрятал флакон обратно в сумку и отошёл на пару шагов назад. Там он опять зажёг кристалл своего жезла, развёл руки широко в стороны и властным голосом выкрикнул новый магический приказ. Тотчас с его посоха слетело небольшое, но очень плотное зеленовато-розовое облачко, которое в один миг окутало хоббитов с ног до головы, совершенно скрыв их из вида. Некоторое время оно активно бурлило, издавая при этом мешанину каких-то странных звуков, состоявшую из негромких щелчков, скрипов и хруста. Затем облако перестало волноваться, быстро покраснело и с лёгким свистом испарилось.

Глянув туда, Радагаст ахнул и чуть не выронил посох: его заклинание превратило хоббитов в животных! Причём Сэм стал белоснежным кроликом, Мерри — симпатичным маленьким пёсиком бурого окраса, Фолко обернулся чёрным барашком, а Пиппин, словно накаркав, принял облик серенького оленёнка. Но вот глаза у всех четверых оставались человеческими.

— Опять?!! Только не это! — возопил Радагаст, хватаясь за голову. — Что же я натворил, старый дурак!

— Гав-гав! — гневно пролаял Мерри.

— Ме-е-е-е! — обиженно проблеял Фолко.

А Пиппин звонко стукнул копытом по прибрежным камням.

— Сейчас исправлю! — засуетился чародей. — Только стойте спокойно.

Он вновь забормотал заклинания и поочерёдно коснулся жезлом всех четверых. Послышался громкий треск, мелькнули уже знакомые изумрудные искры, и хоббиты опять изменились. Правда, совсем незначительно — поменялся лишь цвет их звериных шкур: Сэм теперь стал зелёным, Мерри — синим, Пиппин — кроваво-красным, а Фолко — золотистым. Оглядев себя, они рассердились ещё больше и протестующе забили по земле лапами и копытами.

— Да вижу, вижу, — поморщился Радагаст. — Опять не получилось… Говорю же — сильные чары на вас, так легко не расколдовать. Наберитесь терпения, друзья.

Он в очередной раз что-то записал в свою книгу, а потом принялся её пролистывать, будто искал некую старую запись. Найдя искомое, он несколько минут читал, а затем повернулся к хоббитам.

— Попробую ещё один способ…

Повторив прежнюю процедуру, но уже с новым заклинанием, он взмахнул перед собой посохом по диагонали, словно рисовал огромный косой крест. В то же мгновенье на хоббитов откуда-то сверху опустилась сверкающая бледно-зелёная пелена. Она несколько секунд переливалась салатными красками, а потом растаяла без следа. Но вместе с ней канул в небытие и прежний внешний вид хоббитов — вернулся первоначальный цвет их звериных шкур, а формы тел стали иными. Точнее, изменения коснулись лишь их носов: так, на кроличьей мордашке Сэма обозначился характерный лисий носик, у Пиппина прорезался поросячий пятачок, у Фолко он стал чешуйчатым, как у ящерицы, а у Мерри вдруг отрос длинный и очень тонкий хоботок…

Вопреки всем ожиданиям, эти метаморфозы привели в ужас лишь хоббитов, тогда как маг совершенно не смутился и даже выглядел довольным.

— Кажется, я на верном пути! — сказал он, делая какие-то отметки в книге.

После чего заставил своих подопечных выпить по нескольку капель какой-то горьковатой янтарной жидкости из другого пузырька. Не успел он проговорить новое заклинание, как тела хоббитов начали стремительно набухать. За считанные секунды они раздулись в необъятные шары, а затем с оглушительным грохотом лопнули…

Да только и это не расстроило Радагаста, ведь он знал, что его малорослые подопытные не погибли, а всего-навсего превратились… в мух! Отчаянно жужжа и переливаясь на солнце зеленоватыми брюшками, они стали кружиться над своим невольным мучителем.

— Эй, не разлетаться! — крикнул тот, заметив, что парни намылились куда-то лететь. — А то живо станете добычей птиц или ещё кого-нибудь. Садитесь-ка все в мою лодку.

Очень недовольные происходящими с ними изменениями, те, однако, послушались и уселись неровным рядком на одну из лавочек. Пиппин тут же принялся рефлекторно чистить свои лапки и пёрышки.

— Цыть! — грозно прикрикнул на него Радагаст. — Мозги не терять!

Пиппин немедленно прекратил эту возню, однако надолго его терпения не хватило, и вскоре он уже неуклюже ползал по лавке, то и дело задираясь к приятелям. Маг неодобрительно покачал головой, но больше замечаний делать не стал.

И в этот момент над лодкой с хоббитами вдруг стремительно пронеслись две большие стрекозы — сперва в одну сторону, потом в другую. Затем они появились и в третий раз, только теперь уже не спешили улетать, а напряжённо зависли в воздухе на одном месте. Очевидно, они заметили преображённых хоббитов, представлявших сейчас собой весьма лёгкую добычу. И действительно, в следующий момент стрекозы встрепенулись и молниеносно спикировали вниз. Но, к счастью, Радагаст тоже не дремал — с его посоха вдруг слетела тонкая серебристая паутинка и полностью накрыла псевдомух прозрачным куполом. Едва не врезавшись в эту преграду, стрекозы тут же вильнули в сторону. Потом вернулись, убедились, что добыча от них ускользнула, и разочарованно унеслись прочь.

— Так-то лучше, — с облегчением выдохнул Радагаст и погрозил пальцем хоббитам. — Велел же сидеть смирно!

Однако тем это приключение нравилось уже всё меньше и меньше. Натужно жужжа, они попытались вырваться из своей клетки, но им это не удалось.

— Спокойно, спокойно! — сказал Радагаст. — Я ещё не закончил.

Следующие несколько его заклятий никакого эффекта не произвели, и только с пятой попытки он смог трансформировать наших бедолаг. На этот раз они стали здоровенными шершнями. Правда, ненадолго. Не прошло и пары секунд, как они вдруг начали самопроизвольно уменьшатся в размерах и… вновь обернулись мухами. При этом было заметно, что с ними явно что-то не в порядке — хитиновые тела всех четверых вдруг как бы задрожали и словно бы поплыли. Впрочем, это тут же прекратилось, хотя и не у всех — тело Фолко продолжило меняться, и вскоре он превратился в крупного серого паука, на спине которого выделялся большой красный крест…

Радагаст очумело вытаращил глаза, дёрнул себя за бороду и принялся лихорадочно перебирать в уме заклятья. В это же время Фолко-паук резво подбежал к Пиппину, выпустил клейкую нить и начал деловито его опутывать. Тонко зажужжав, Пиппин попробовал высвободиться, но липкая паутина уже крепко сковала его лапы и крылышки.

— Эй, мистер Умникс! — строго окликнул паучка волшебник. — А ну не хулиганить!

И тут же скороговоркой пробормотал новое заклинание. Кристалл посоха мигнул — и хоббиты превратились в крошечных фиолетовых жуков.

— Эк, опять всё пошло по кругу… — с долей досады обронил Радагаст и снова погрузился в чтение своей книги.

На сей раз он читал долго, делая какие-то пометки в тексте. Потом побрызгал на хоббитов из третьего флакона, наполовину заполненного некой чёрной жидкостью, и только тогда произнёс очередное заклинание. В тот же момент паутинная клетка, удерживавшая четырёх узников, вспыхнула ярким белым огнём. Правда, через мгновенье пламя погасло, пыхнув напоследок густым облачком пара. Это облачко ненадолго скрыло жуков, каковыми стали хоббиты, а когда рассеялось, оказалось, что никаких насекомых там уже нет. Лишь четыре коричневые жабы ползали по днищу лодки…

— Ах, вот вы под кого замаскировались, голубчики, — улыбнулся Радагаст и наставил на них палец. — Не разбегаться! Чую, скоро закончатся ваши мученья.

— Ква! — грустно молвил Мерри.

— Ква-ква! — недовольно добавил Пиппин.

Однако со своими выводами Радагаст однозначно поспешил, и ему пришлось ещё долго биться над этой проблемой, потому что парни упорно не хотели расколдовываться. Вдобавок в процессе сего действа порой создавалось впечатление, что волшебник просто-напросто забыл о первоначальной задаче и сейчас забавляется с хоббитами, преследуя свои сугубо личные экспериментаторские цели.

Но так лишь казалось. На самом деле Радагаст ничего не забыл и, не щадя сил, пытался избавить хоббитов от свалившегося на них несчастья. Он потратил ещё два часа, прежде чем ему улыбнулась удача — сотворив какое-то хитрое заклинание, маг неожиданно превратил ребят в… огромные гороховые стручки. Причём стручки с длинными беличьими ушами! И вот с этого момента дело наконец сдвинулось с мёртвой точки. Вслед за стручками в лодке друг за другом стали возникать голубые дождевые черви с крошечными клювиками и ядовито-красные гусеницы на курьих ножках, волосатые чёрные помидоры и диковинные пирамидальные яблоки, жёлтые арбузы со змеиными глазами и даже колючие светящиеся мухоморы с крыльями летучей мыши… А после очередного и необычайно длинного заклинания Сэм, Мерри, Пиппин и Фолко внезапно предстали перед Радагастом в том виде, в каком он их впервые увидел здесь, — то есть лишь с изменёнными головами.

— Ну вот, с чего начали, к тому и вернулись! — хмуро заметил Пиппин, вылезая из лодки. — Стоило нас тогда вообще мучить?

— Разве вам было больно? — пытливо посмотрел на него чародей.

— Нет, но…

— Считайте, что вы получили уникальный опыт, который, быть может, однажды вам пригодится.

— Интересно, чем мне может пригодиться, к примеру, опыт превращения в жабу? — проворчал Сэм. — Заниматься ловлей мух языком я точно не собираюсь!

В данную минуту он думал о том, что сбылся его старый кошмар. Ведь именно четыре года назад Фродо и Гэндальф пригрозили ему трансформацией в «пятнистую жабу», если он расскажет кому-нибудь о случайно подслушанном у них разговоре о Кольце Всевластья. Тогда он ещё не знал, что Гэндальф не владел чарами телесных превращений и потому просто пугал его. Зато настоящим мастером трансформаций оказался его брат Радагаст, в ловкие руки которого хоббиты сегодня так неожиданно угодили…

Однако этот последний не стал сейчас вдаваться в разъяснения и отделался общей фразой.

— Любой опыт полезен, — сказал он, лукаво посмотрев на четвёрку друзей. — И для меня в том числе. По крайней мере сейчас я уже представляю, с чем столкнулся. Уверен, теперь дело пойдёт куда успешнее.

Но его слова хоббитов не убедили. Напротив, они с изрядным скепсисом переглянулись, уже всерьёз подумывая о том, чтобы отказаться от сомнительных услуг этого странного чаровника, свалившегося им как снег на голову. Ведь в придачу к его неуспеху с ними парни заподозрили Радагаста ещё и в тотальной забывчивости и рассеянности, ибо, как они заметили, он неоднократно повторялся в своих заклинаниях, хотя это почему-то и приводило всегда к различным результатам. Впрочем, исполнить свой замысел они не успели, ибо в этот самый момент обстоятельства опять круто изменились…

— Ой, Сэм, что это с твоим носом?!.. — вдруг воскликнул Пиппин, с испугом глядя на приятеля.

И вправду, нос-колбаска садовника по непонятной причине начал стремительно расти. Вернее, он словно бы потёк, точно состоял из сгущённого молока. В мгновение ока он удлинился до пояса, а затем достиг земли, образовав там розоватую лужицу…

— А-а-а-а… — вырвался у Сэма сдавленный крик. — Помогите!..

Но что могли сделать его друзья, которые при виде этого буквально окаменели от ужаса. Вдобавок следом за Сэмом «потекли» и их головы: у Мерри — уши, у Фолко — зубы, а у Пиппина — морковки на рогах. Разумеется, хоббиты тут же утратили всякое самообладание, огласив округу дикими воплями.

По счастью, вместе с ними находился многоопытный маг, который не растерялся в этой ситуации.

— Не паниковать! — приказал он и резко взмахнул посохом.

Тотчас непослушная плоть хоббитов обрела прежнюю твёрдость и перестала растекаться. Но этого было ещё недостаточно для решения проблемы, и Радагаст, быстро проговорив какое-то заклинание, безжалостно ткнул своим жезлом прямо в грудь всем четверым. Те охнули и согнулись пополам. В то же время их растянутые части тел вдруг мелко завибрировали, а потом пошли волнами. От этой тряски парни едва смогли устоять на ногах, после чего их неожиданно вырвало…

Вопреки всем ожиданиям это почему-то очень обрадовало Радагаста.

— Прекрасно! — довольно улыбнулся он. — От элементов колдовской пищи освободились, хотя вам и пришлось для этого пройти целый круг превращений. Теперь у вас, мои дорогие, появился реальный шанс на избавление от этой напасти.

Он дал им выпить по глотку какой-то сладкой бесцветной жидкости из ещё одного пузырька и сразу же произнёс новое заклинание. Кристалл в его посохе вспыхнул ярчайшим зелёным светом, на несколько секунд ослепив хоббитов. А когда они проморгались, то увидели, что все их магические наросты исчезли! Хотя нет, не все — рога у Пиппина остались. Зато морковки, висевшие на них, вернулись к нормальной длине.

— Ура! — воскликнул Фолко, ощупывая свой рот. — Я снова стал прежним!

— И я! Я тоже стал самим собой! — закричали Сэм и Мерри.

— Да здравствует Радагаст Великий! Славься в веках, Радагаст Искуснейший! Слава сильнейшему магу Средиземья! — уже все вместе возгласили они и вдруг низко поклонились старцу. — Отныне, Радагаст, мы у вас в неотплатном долгу!

Однако Пиппин не поддержал их.

— А я так и остался уродом… — горько уронил он, с завистью рассматривая друзей.

— Увы, мой «венценосный» друг, — вздохнул маг, — с тобой мне ещё придётся повозиться…

— Но почему?! — возмутился Пиппин. — Почему они изменились, а я нет?

— На это у меня есть только одно объяснение: на подброшенных вам колдовских морковках лежали различные чары. И по случайному стечению обстоятельств самые сильные из них оказались как раз на той, что съел именно ты.

— И сколько времени может уйти на то, чтобы меня расколдовать?

Радагаст пожал плечами.

— Может быть, минута, а может быть, и десять лет…

Глаза у Пиппина остекленели, когда он представил, что ещё десять лет будет носить эти проклятые рога.

— Я не вернусь в Шир, пока эта гадость на моей голове! — пылко заявил он. — Я не хочу стать посмешищем. Это ведь позор для всего рода Туков!..

— Я не брошу тебя, дружок, — заверил его волшебник. — Если с твоими рогами не заладится, то ты можешь уехать со мной в Росгобел, где я живу. Там редко кто бывает, разве что звери да эльфы с беорнингами иногда заглядывают. Но они не станут смеяться над тобой.

— Фу! Откуда такой пессимизм, Пиппин? — накинулся тут на брата Мерри. — Право, я тебя не узнаю. Подумаешь, рога. Не беспокойся раньше времени — уберёт у тебя их Радагаст, вот увидишь. Раз у нас убрал, значит, и с твоими наростами справится.

— Да, не унывай, Пип, — хлопнул друга по плечу лучащийся от счастья Фолко.

— Верь в лучшее, — в свою очередь поддержал товарища Сэм. — Радагаст наглядно доказал, что он могучий маг. Он и тебя избавит от злого заклятья.

— Хорошо бы его самого так заколдовать! — пробурчал несчастный страдалец. — Того, кто сыграл с нами эту злую шутку.

— Ну, это пока не в моей власти, — развёл руками чародей и хитро сощурился. — Хотя идею я поддерживаю!

— Что ж, раз всё так благополучно завершилось, предлагаю отметить это сытным обедом, — сказал Мерри. — А то от всех этих превращений и их, гм, последствий я жутко проголодался.

Остальные хоббиты горячо его поддержали. Даже у опечаленного Пиппина настроение резко поднялось, едва разговор пошёл о еде.

— Ну, теперь можно плыть дальше, — блаженно улыбаясь, разрешил он после трапезы.

— А как же твои рога? — посмотрел на него Мерри. — Разве ты не хочешь от них избавиться немедленно?

— Разумеется, хочу, — спокойно кивнул тот. — Но ты же слышал, что это дело может затянуться. Так зачем нам терять дневное время попусту, когда можно продолжить все эти опыты и на ночном привале?

— Дело говоришь, — согласился с ним Сэм. — Руки и ноги у нас целы, так что можем продолжать погоню. А колдовством вы с Радагастом можете заниматься в свободные от этого часы.

— Ну что, тогда вперёд? — заторопил всех Фолко.

— Не так быстро! — остановил его Радагаст, раскуривая трубку. — Сперва вам нужно ополоснуться в реке…

— Это ещё зачем? — удивился Мерри. — Хочу обратить внимание, вода там сейчас не очень-то и тёплая.

Остальные хоббиты тоже вопросительно посмотрели на мага, но тот не спешил с разъяснениями и просто молча потягивал свою трубку.

— Вода и огонь — лучшие очистители скверны, — наконец ответил он, выдохнув разноцветный клуб дыма в виде небольшой ёлочки. — А всю колдовскую скверну с вас, увы, мне убрать пока не удалось. Очистительному огню вас предать, сами понимаете, нельзя — во избежание, так сказать, непоправимого обугливания ваших тел, а вот проточная вода — это вполне безопасно.

Хоббиты переглянулись. Они не совсем поняли, как можно магический наговор смыть обычной водой, но спорить с чародеем не решились.

— Одежду-то снимать? — спросил Сэм.

— Да, снимайте всю, — кивнул Радагаст. — Нужно будет тщательно прополоскать её в воде. Да и сами хорошенько помойтесь, желательно с мылом.

Пожав плечами, парни разделись донага и полезли в прохладную воду. В это время волшебник развёл на берегу костерок и бросил туда мешок, в котором раньше лежала зачарованная еда.

— Эй, а мешок-то хороший зачем гробить?! — воскликнул Пиппин, завидев этот акт вандализма.

— Надо избавиться от малейших колдовских крошек, — не оборачиваясь, пояснил Радагаст. — Полагаю, они в какой-то мере тоже повинны в моих неудачах с вами.

— Так, значит, мы именно из-за них тут плещемся? — догадался Сэм.

Маг снова кивнул.

На купание и стирку ушло ещё около часа. Разложив затем своё мокрое бельё на камнях вокруг костра, озябшие хоббиты уселись тут же, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком. Одновременно, чтобы не терять время понапрасну, они решили посовещаться с Радагастом по поводу текущей ситуации с преследованием речных пиратов.

— Мы солидно отстали от них, — понуро сказал Сэм. — Даже не знаю, как будем догонять.

— Мало догнать, нужно ещё как-то вырвать Эланор из их лап, — молвил Мерри. — А их там целая толпа против нас пятерых.

— Ну, с этим проблем точно не будет, — беззаботно заявил Пиппин и криво усмехнулся. — В случае чего Радагаст их всех живо превратит в кучку клопов…

— Главное, Эланор не навредить! — забеспокоился Сэм.

— Ну, это как получится, — заметил Фолко. — Не забывайте, друзья: на корабле Хвоща может находиться очень не простой маг…

Напоминание о злом колдуне, о котором они почти ничего не знали, как-то сразу пригасило весь бойцовский пыл его приятелей. Они замолчали и невольно погрузились в невесёлые размышления, совершенно не обратив внимания на звонкую птичью трель, неожиданно зазвучавшую поблизости. Однако этот звук почему-то заставил встрепенуться Радагаста. Покрутив головой по сторонам, он вдруг вытянул перед собой руку и тихонечко свистнул. Тотчас послышалось хлопанье крыльев, и на его запястье вспорхнула небольшая серенькая пичуга. Её внезапное появление вывело хоббитов из задумчивости.

— Ой, птичка! — воскликнул Пиппин. — Какая смелая!..

— Это мой разведчик, — сказал Радагаст. — Я посылал её шпионить за похитителями Эланор. Давайте послушаем, что она скажет…

Он склонил голову к птахе и что-то шепнул ей. Та немедленно залилась новой трелью, невольно вызвав у хоббитов улыбки умиления.

— Хм, понятно… — через пару минут пробормотал маг и пару раз забавно цокнул языком.

Птичка тут же сорвалась с его руки и умчалась куда-то на юг, быстро пропав из виду.

— Пираты в двух днях пути от нас, — стал рассказывать Радагаст. — Мой крылатый лазутчик ухитрился ненадолго пробраться на корабль и кое-что выяснил об этой банде. Во-первых, на борту он насчитал семнадцать человек и шесть хоббитов. Во-вторых, мага среди них птица не обнаружила. В-третьих, ей не удалось увидеть и Эланор…

— Поди, в чулане её держат, негодяи! — сжал кулаки Сэм. — Они ответят за это!

— На кораблях кладовые, а не чуланы, — поправил его Мерри. — Да и то лишь на больших.

— Не важно, что там есть, главное, чтобы голодом её не морили, — заметил Фолко.

— На судне достаточно еды, — повернулся к нему чародей. — Перед отлётом сюда мой шпион смог без труда подкрепиться на камбузе. Причём пищи там было полно, в том числе имелись различные крупы и мучные лепёшки.

— Странно это слышать, — озадаченно нахмурился Мерри. — Ведь мы неоднократно находили следы их остановок, когда они вынужденно рыбачили или охотились…

— Может, мы поторопились с выводами насчёт их голода? — проговорил Пиппин.

— А что бы их ещё заставило терять драгоценное время, когда мы неотступно висим на хвосте? — возразил Брендискок.

— Мериадок прав, — вздохнул Радагаст. — Пираты действительно могли испытывать проблемы с провиантом в последние дни.

— Но как это может быть, если трюмы их корабля полны продовольствия? — недоумевал Пиппин.

— Запасы продовольствия они вполне могли пополнить в небольшой рыбацкой деревушке, что расположена на реке в двадцати милях южнее нас, — пояснил маг.

— Наверное, мальчишки-охотники, которых мы вчера встретили, оттуда и явились, — предположил Сэм.

— Скорее всего, — кивнул Радагаст. — Ведь это ближайшее к нам селение.

— Да чего гадать? — воскликнул Мерри. — Нужно плыть туда скорее и выяснять уже всё на месте.

— Э-э… — замялся Пиппин и многозначительно постучал по своим рогам.

— Да не бойся ты, — махнул на него рукой брат. — Мы тебя спрячем. В крайнем случае Радагаст превратит тебя на время во что-нибудь неприметное…

— Ну уж нет! — скрестив руки на груди, насупился Пиппин. — Больше ни в кого превращаться я не желаю!

— Ладно, довольно болтать, — произнёс Сэм, пощупав своё бельё. — Одежда уже подсохла, можем выступать.