в которой мальчик Зигмар проживает свой Судный день и слушает голоса мертвых

То было время, когда Империи, какой мы ее знаем, не существовало. Сегодня мы строем окруженные стенами города с высокими башнями, путешествуем между ними по рекам и дорогам, любуемся возделанными полями, сулящими обильный урожай. Человек подчинил себе землю, цивилизация и порядок — вот что свидетельствует о его власти. Но две тысячи лет назад наша земля лежала под покровом тени. На ней не было ничего, кроме древних лесов, в которых обитали дикие животные и чудовищные твари, изменчивых топей, населенных визгливыми болотными демонами и хитрыми скриани, и бескрайних степей, что были домом для племен желтокожих карликов, пожиравших плоть своих сородичей. Добрые люди дрожали в своих хижинах и жили в постоянном страхе.

Люди тогда подчинялись не власти единого избранного Императора, как мы. В те времена люди смотрели друг на друга с подозрением и слушались только своих мелких царьков. Вожди убивали вождей, и смерть повсюду следовала за ними. Рассеянные племена выживали только за счет земли и вели постоянные войны. В их диких сердцах часто жило желание мести. В том мире рождались такие же мальчики и девочки, как и вы, но их матери плакали, ибо знали, что многие из них умрут от нужды или будут убиты, не дожив и до двух лет.

И в таком мире родился Зигмар.

Зигмар был единственным сыном вождя племени унберогенов, короля Бьерна, который правил местностью, что ныне мы называем Рейкландом, опорой Империи. Унберогены были гордым племенем свирепых воинов, и со всех сторон их окружали другие могущественные племена и объединения.

Однажды летом, в день, когда ему исполнилось девять лет, Зигмар на деревенской рыночной площади поспорил со своим лучшим другом, Вольфгартом. Вольфгарт был на три года старше Зигмара и гораздо сильнее, но Зигмар все равно победил его.

В тот день Зигмар решил не пользоваться своим мечом. Он пробрался в кузницу и взял кузнечный молот. С молотом, как ему казалось, он точно победит своего друга. На маленькой рыночной площади, где купцы и лавочники раскладывают свои товары, два мальчика начали бой. Они добродушно поругивали друг друга и размахивали своим оружием: Зигмар молотом, который был для него слишком тяжелым, а Вольфгарт — тупым мечом, удары же они парировали деревянными щитами.

«Маши своим игрушечным молотом изо всех сил, малыш Зигмар, тебе меня не одолеть!» — хвастался Вольфгарт, в очередной раз увернувшись от яростного замаха своего противника. Когда Зигмар споткнулся, Вольфгарт ногой ударил его пониже спины, и тот растянулся в грязи. Вольфгарт откинул назад голову с копной волос и громко рассмеялся.

Вокруг них собрались люди, посмеиваясь и покачивая головами. «Юный Зигмар откусил больше, чем смог проглотить», — сказали они, когда сын вождя встал на ноги и начал вытирать лицо от грязи.

Зигмар увидел, как веселится Вольфгарт, и гнев охватил его. Двумя руками он поднял молот на головой и с рычанием бросился на Вольфгарта. Зигмар со всей силы ударил напуганного мальчика по локтю, и Вольфгарт закричал, падая на колени и схватившись второй рукой за больное место. Между его пальцев торчала белая кость, покрытая красными потеками.

Когда Вольфгарт закричал от боли, гнев Зигмара испарился, подобно туману под лучами солнца. На глазах его выступили слезы сожаления, и он опустился на колени рядом с другом, одной рукой обняв того за плечи. Жители деревни расступились, давая дорогу отцу Зигмара.

«Отведите Вольфгарта к лекарю», — приказал он. — «А ты, мой мальчик, следуй за мной».

Он повел Зигмара, чье лицо стало пепельно-серым, в Зал Воинов, где обычно отдыхали люди унберогенов. Там король Бьерн остановился и посмотрел на сына.

«Все люди гневаются, но, чтобы стать великим вождем, ты должен научиться управлять своим гневом. Сегодня ты поддался своим чувствам и причинил вред тому, кто этого не заслужил. Ты растешь сильным, но ты еще растешь. Научись применять силу на благо своего народа, а не во вред ему». Он опустил крепкую руку мальчику на плечо. «Для тебя пришло время отправиться к погребальным курганам и послушать, о чем шепчутся мертвые. Сегодня — твой Судный день, и ты должен принести жертвы Морру». Король дал Зигмару холщовую сумку и мягко подтолкнул к тропинке, ведущей к холмам.

Зигмар забрался на холм и, достигнув вершины, услышал, как его отец сказал: «Слушай их, мальчик. Слушай их, и ты узнаешь, как стать королем».

Зигмар поплотнее закутался в плащ из шкуры медведя, так как на холме было холодно. Когда по густой траве, покрывавшей погребальные курганы, прошуршал ветерок, по спине мальчика забегали мурашки. Казалось, где-то неподалеку шепчутся люди. Мальчик шел через места последнего упокоения, он прислушивался к словам мертвецов, и его дыхание становилось все чаще по мере того, как он знакомился с кровавой историей своего племени; рассказ о давних событиях обрушивался на него возле каждой могилы.

Зигмар остановился между двумя самыми большими курганами. Слева от него покоился его дядя Беронгундан, которого убила гарпия в Срединных Горах. Справа лежал отец его отца Дрегор Красная Грива, закованный в бронзу свирепый воин, который умер, упав поверх груды орочьих трупов, и из груди его торчало тринадцать стрел. Кто-то откатил тяжелый могильный камень, закрывавший вход в курган, и из темного отверстия поднимался едва заметный дымок. Зигмар вошел в курган.

Вниз, к гробнице, вел низкий проход, и Зигмару пришлось наклониться, показывая тем самым уважение к мертвому. Мальчик часто моргал, потому что сладковатый дымок щипал глаза. Через отделанный камнем дверной проем он вошел в погребальную камеру. Горящие факелы торчали из вбитых в стену колец, по всему помещению плясали сумасшедшие тени. В центре камеры стояла гробница Дрегора. Гладкие каменные блоки были уложены один на другой, и каждый из них был покрыт сценами из жизни Красной Гривы: его рождение, его многочисленные победы в битвах, его достойная гибель. Зигмар провел руками по тонким линиям.

На камнях лежал сам Дрегор Красная Грива. Его кости были облачены в искусно изготовленный бронзовый доспех, рядом лежало оружие и множество драгоценностей. В его ногах стояло широкое блюдо, заполненное тлеющими углями и травами. Зигмар опустился перед гробницей на колени, достал из сумки бычье сердце и положил его на блюдо. Раздалось шипение, в лицо мальчику брызнула кровь. Черный дым наполнил комнату. Зигмар вознес молитвы Морру, прося принять бычье сердце вместо его собственного. Завершив ритуал, он взял факел и покинул камеру.

В проход не проникал солнечный свет, и Зигмар с замиранием сердца понял, что кто-то закрыл выход из кургана камнем. Кто мой сделать такое? Боги? Враги? Он толкал камень и звал на помощь, но камень не сдвинулся ни на дюйм, и никто не пришел на зов. Факел погас, и тени окружили Зигмара. Был ли он обречен на смерть в этой тьме? Зигмар опустился на колени и начал истово молиться всем богам. Он не услышал ответа, поэтому обратился к Ульрику, богу зимы.

«Ульрик, господин охоты, вожак волков, дай мне свою силу, и я докажу, что достоин тебя. Приказывай мне, и я выполню все, что ты велишь, но не дай мне погибнуть раньше времени».

За его спиной пронесся ледяной ветер. Казалось, он что-то шепчет мальчику в ухо. Зигмар уперся ладонями в неподатливый камень и толкнул его изо всех сил. Его мускулы напряглись, по лбу струился пот, сердце бешено колотилось. Камень начал поддаваться. По краям отверстия засияло солнце, и Зигмар надавил на камень плечом. Наконец, после еще одного толчка, тот откатился в сторону, и мальчик вновь почувствовал, как солнечные лучи ласкают его лицо. Он побежал прочь от могилы, не переставая благодарить Ульрика. Взбежав на вершину холма, он ладонью прикрыл глаза от солнечного света.

Перед ним простиралось королевство его отца. Зигмар видел темные леса и редкие деревушки. От очагов в хижинах, теснившихся за шаткими деревянными частоколами, к небу поднимался дымок.

Зигмар видел неуверенность и слабость, и сердце его трепетало. Люди жались друг к другу, вечно напуганные, вечно уязвимые. Деревни походили на острова посреди океанской пучины, и враги все ближе подбирались к ним. Он виден несчастливую природу сынов человеческих, их врожденную слабость, в основе которой лежали зависть, недоверие и тщеславие. Он вспомнил гнев, который так недавно ощутил, и припомнил треск, с которым сломалась рука Вольфгарта под его яростным ударом. В этом его поступке, казалось ему, отразилась вся человеческая сущность. Голоса его предков что-то нашептывали ему, и Зигмар знал, что ему следует сделать.

Зигмар без колебаний вступил на свой путь: он должен был объединить племена и создать Империю людей. В тот день родился Молотодержец.