Отношение с женой старшего сына, с каждым днем становились все хуже. Мария Федоровна была противницей брака Николая Александровича с немецкой принцессой. Через силу ей пришлось выполнить требование сына и дать согласие на этот союз, она никогда не была с невесткой в хороших отношениях. И главное – свою ненависть к этой немке, бывшая датская принцесса никогда не скрывала. Пропасть между обеими царственными дамами с годами все увеличивались еще и потому, что Александра не разрешала вмешиваться ни в свои семейные дела, ни в дела управления государством, единолично управляя слабовольным мужем. Начало первой мировой войны застало вдовствующую императрицу в Дании. При попытке возвращения в Россию через Германию высокородная женщина подверглась на вокзале в Берлине грубым оскорблениям и вынуждена была вернуться в Копенгаген. Теперь она решила возвращаться в Россию через Швецию и Финляндию. Мария Федоровна хорошо знала, что финны, особенно расположенные к ней. Не один раз ей приходилось отстаивать их интересы в правительственных сферах России. Суровый северный народ горячо приветствовал ее на железнодорожных станциях. Ей аплодировали, пели песни и национальный гимн. В одном из своих многочисленных писем Мария Федоровна писала:». Японцы поступали с ранеными совершенно иначе, по-джентльменски, тогда как немцы хуже диких зверей. Надеюсь, ни одного из них не видеть всю мою жизнь. В течение пятидесяти лет я ненавидела пруссаков, но теперь питаю к ним непримиримую ненависть.»

– Ты видишь, как ей тяжело. Ко всему прочему, из Англии приехал ее младший сын Михаил со своей Натальей Шереметьевской. Эта особа доставляет ей хлопот не меньше чем Александра Федоровна. В общем, помоги мне отправить мою подопечную подальше на юг. Одна я не справлюсь. – Хельга взяла за руку Иннокентия и прижалась к нему.

– Согласись, что я права. Дагмар должна уехать из Петербурга и как можно скорее. Иннокентий, молча, кивнул. Казалось, он совсем не слушал свою спутницу. Но Хельга знала, что такой отрешенный его взгляд означает только одно, хранитель сейчас не совсем здесь, он сканирует будущее, конечно, на сколько, это возможно. В конце марта 1917 года Мария Федоровна вместе с дочерью Ольгой и зятем Александром Михайловичем в очередной раз оказались в Крыму. Вскоре к матери и мужу присоединилась великая княгиня Ксения. Здесь под домашним арестом, в полной неопределенности по поводу своей дальнейшей судьбы они прожили два бесконечно долгих года. Временное правительство сменили какие-то «большевики», а Крым оккупировали ненавистные немцы. Их предложение оказать помощь в выезде за пределы России старая женщина с негодованием отвергла. Мария Федоровна жила – сначала в Ай – Тодоре, затем в Дюльбере позже в Каракасе.

– «Мы фактически арестованы, – писала её дочь Ксения в июньские дни 1917 г. великому князю Николаю Михайловичу, – и находимся в руках Комитета Ялтинский Совет рабочих депутатов, которому правительство нас так мило подарило. За что и зачем, – никому неизвестно… Последние дни нам совершенно запрещено выходить из Ай-Тодора только из-за того, что ходят какие-то послы от контрреволюции, а мы-то при чем?… Если нам тяжело и часто всё это невтерпёж, то каково же бедной Мама! Перед ней просто стыдно, и что ужасно, – это то, что ничем и никак ей не помочь! Видишь и сознаешь её страдание и бессилен, её утешить, предпринять что-либо. Это ужасное наказание… Можешь себе представить, что эти уроды до сих пор держат письма Мама и только вернули ей небольшую часть её вещей. И если бы ты только видел, как невыносимо больно и горько, что творится на фронтах. Это такой позор, который никогда не смоешь, что бы ни случилось!» Бывшая принцесса Дагмар, православная Мария Федоровна гнала от себя мысли об отъезде из России. Она все еще надеялась на встречу с близкими людьми: – «Мои мысли горестны, – писала она брату, – я чувствую постоянное уныние и неописуемые страдания, но я часто вижу перед собой Ваши дорогие лица и надеюсь, что я услышу и Ваши голоса. Кто бы мог подумать три года назад, когда мы расставались в Frihaven (порт в Копенгагене.), что война продлится так долго, и что страна поведёт себя так позорно. Я никогда не могла представить себе, что нас вышвырнут, и что придется жить как беженцам в своей собственной стране!» В красивой ротонде на скамейке сидела женщина в красной косынке и в кожаной куртке. Сзади облокотившись на спинку скамейки, стоял высокий стройный мужчина так же одетый во все кожаное. Разве, что на его голове не было косынки, за то была модная, по нынешним временам, кожаная кепка, а на боку болтался большой маузер в деревянной кобуре.

– Трагедия в Екатеринбурге, это работа «Тринадцатого», как ты считаешь?

– Хельга, я точно тебе на этот вопрос ответить не могу. Их сейчас на земле много, очень много, чрезвычайно много. Они повсюду. Поэтому наша с тобой задача, ровно та, которую озвучила в прошлый раз Ирена. Давай делать, то, что должно нам делать. Поэтому мы здесь.

– Но вокруг нее одни враги. Их всех могут убить в любую минуту – Хельга с мольбой посмотрела на Иннокентия.

– Значит эвакуация. Значит, придется покинуть эту страну. Возможно на время, но я подозреваю, что навсегда.

– Но она этого не хочет.

– А ты на что, я же тебе говорю, делай свою работу, это твой долг. А я буду рядом. По возможности. Постояльцы Датского королевского дома и правительство страны еще с осени 1917 года предпринимали попытки по спасению жизни Марии Фёдоровны и её ближайшего окружения. В шифрованной телеграмме от 10 сентября 1917 г. в адрес датского посольства в Петрограде говорилось, что правительство Дании дало своё согласие на приезд вдовствующей императрицы в Данию. В телеграмме также указывалось на необходимость выяснения его возможной даты и подготовки этой акции в условиях строгой секретности, «дабы не скомпрометировать высоких лиц государства. Утром 11 апреля 1919 года, после долгих уговоров, семидесятидвухлетняя Мария Федоровна поднялась таки на борт английского крейсера «Мальборо». Ее родной племянник король Великобритании Георг V прислал этот корабль для эвакуации своей тетки – вдовствующей императрицы и членов ее семьи. Путь лежал в близкий Константинополь, потом остров Мальта, откуда Мария Федоровна с близкими ей людьми, все же смогла добраться до старой доброй Англии. В Портсмуте ее встречала родная сестра, вдовствующая королева Александра. Двадцать минут, пока корабль причаливал, две дочери датского короля, чрезвычайно взволнованные встречей, «ходили туда и обратно – вдоль пристани и по палубе – и говорили, не умолкая, как две нетерпеливые школьницы». Специальный поезд доставил их в Лондон. На перроне Лондонского вокзала, прибывших встречал один из сыновей короля Георга V. Мария Федоровна вдруг разглядела траурную повязку на его левом рукаве. Она немедленно, в крайнем раздражении сорвала повязку с руки английского наследного принца. Мать дала понять всем присутствующим, что не хочет верить в их гибель царской семьи. До последнего дня своей жизни Мария Федоровна не желала принимать страшную правду о смерти двух сыновей, невестки, пяти внуков и других родственников. Она запрещала служить панихиды по умершим. Всего несколько месяцев смогла пожить Мария Федоровна в Британии. Отношения со здешними родственниками явно не за ладились. Но и вернувшись на свою первую родину, в Копенгаген, Мария Федоровна не испытала облегчения. Племянник, нынешний король Дании, не любил слишком независимую и привыкшую к уважению тетку, многие датские политики воспринимали ее как обузу, чреватую политическими осложнениями в отношениях с новыми московскими властями.

– Хельга ты неплохо выполнила свою работу. Твоей подопечной сейчас реально ничего не угрожает. Да, она страдает и в недалеком будущем, ей предстоит пережить еще одну смерть близкого человека. Но сейчас речь не об этом. Настала пора сдать тебе очередной экзамен на переход в более высокую квалификацию. Будь добра – тяни билет. – Ирена веером рассыпала на столу квадратики листов. Иннокентий как обычно стоял в углу и улыбался.

– Должна предупредить, что эти билеты, обеспечены защитой не позволяющей, смотреть, сквозь бумагу. Хельга густо покраснела.

– Неужели в нашем департаменте такое практикуется – она поднесла руки к пылающим щекам.

– Нет, конечно, но как говорится береженого – бог бережет. Не тяни резину – тяни билет. Хельга перекрестилась и взяла в руки листок бумаги.

– В настоящее время у Дагмар весьма плохи финансовые дела. Ваши действия?» прочитала девушка.

– Тебе понятно задание? Как раз по твоей теме. Так, быстренько решай проблему. – Ирена взяла в руку чашку с невесть, откуда взявшимся ароматным кофе. Вечером к Марии Фёдоровне явился слуга короля и от его имени попросил погасить часть ламп, так как последний счёт за электричество оказался слишком большим. В ответ Мария Фёдоровна вызвала камердинера и велела зажечь все лампы на своей половине. Вскоре по инициативе Большого северного телеграфного общества, которому Мария Фёдоровна долгие годы оказывала поддержку в России, было собрано 200 тысяч крон для оказания ей материальной поддержки. Общество выделило императрице ежегодное пособие в 15 тысяч крон. Её поддерживал материально и английский королевский дом. По указанию Георга V вдовствующая императрица получала ежегодную пенсию в размере 10 —ти тысяч фунтов стерлингов. Бывшая принцесса Дагмар переехала в замок Видере. Он был куплен ею и сестрой Александрой – вдовствующей королевой Англии – в далеком 1907 году. Здесь они жили вместе до самой смерти сестры. Императрица очень переживала это событие. Она любиласвоих дочерей и внуков, но всегда говорила, что они прекрасно обходятся и без нее, а потеря сестры для нее невосполнима. Несмотря на то, что дочь Ольга жила со своей семьей поблизости от матери и другая дочь – Ксения, живущая в Англии – часто ее навещала, она очень остро почувствовала пустоту и одиночество. С этого момента Дагмар перестала выезжать в свет. В сентябре 1928 года здоровье императрицы стало слабеть. Зная, что жить осталось недолго, она спокойно готовилась к смерти. Соборовавшись по православному обычаю, простилась с родственниками и с преданными людьми. Накануне смерти, мучившие ее боли отступили, и она сказала близким, что умирает без страданий. По словам лечившего ее врача Мортена Кнудсена, умерла она не от болезни, а угасала медленно, слабея с каждым днем. Дочь датского короля, принцесса Дагмар бывшая русская императрица Мария Федоровна, умерла в стране своих предков 13 октября 1928 года в 7 часов 20 минут вечера, не дожив месяца до 81 года. Король Кристиан X сначала был против торжественных официальных похорон, но, в конечном счете, уступил общественному мнению. В стране был объявлен четырехнедельный государственный траур, который начался пушечной пальбой с форта Sixtus.