— Клод! Срочно вызывай «скорую»! — раздалось в напряженной тишине.
Это кричит Клер, она велит мне вызвать «скорую», через мгновение сообразил Клод и бросился к телефону. А Клер с возгласом:
— Дорогу! Я врач! — уже расчищала себе через послушно расступавшуюся публику дорогу к сцене.
Кто-то протянул Клоду телефонную трубку и с уважением посмотрел на него, как будто оттого, что позвонит именно он, Клод, а не кто-то другой, зависело очень многое. Клод прижал трубку к уху и попытался набрать номер «скорой», на долю секунды ему даже показалось, что он забыл эти две цифры, он хотел спросить у Клер, она же наверняка знает, и опять услышал ее голос:
— Расступитесь! Ему нужен воздух! Откройте окна! — Она уже стояла на коленях возле скрипача, протягивая кому-то его скрипку. — Да что вы стоите! Принесите хотя бы вентилятор! И освободите мне место. Господа! — крикнула она в зал. — Отгоните машины на улице, чтобы «скорая» могла проехать!
Кто-то послушно пошел отгонять машины, кто-то открывал окна, а Клер расправлялась с изобилием пуговиц и шнуров «венгерки» на груди скрипача.
Это спектакль, подумал Клод, потому что основное действие происходит на сцене, а люди в зале молчаливо ждут, сможет ли или не сможет героиня пьесы оживить другое действующее лицо. Вот она справилась с застежкой и уже массирует ему грудь… Это сейчас так страшно, но у пьесы обязательно должен быть счастливый конец! Я сошел с ума! Это же все на самом деле! Это не героиня пьесы, это Клер! А я должен вызывать «скорую»!
Он набирал цифры, не узнавая свои дрожащие руки. Наконец женский голос на другом конце провода буднично спросил:
— Что случилось?
— Клер, что я должен говорить?! — растерянно крикнул он, опять подумав, что участвует в школьном спектакле и забыл роль.
— Остановка сердца, — деловито ответила героиня пьесы, не отрываясь от своего занятия. — Мужчина за пятьдесят…
— Шестьсот два, — уточнила по-французски тоненькая девушка в венгерском костюме, прижимая к себе две скрипки: свою и ту, что отдала ей Клер.
Шестьдесят два, догадался Клод и сказал в трубку:
— Остановка сердца. Мужчина шестидесяти двух лет.
— Он называется Ласло Бараш. Мой дедушка.
— Ласло Бараш… — передал имя Клод.
— У него есть страховка?
Клод посмотрел на сгибающуюся и разгибающуюся над Ласло Барашем спину Клер, на застывшую фигурку девушки с двумя скрипками и ответил:
— Есть. — Только бы скорее приехали, подумал он, а там разберемся.
— Адрес? — спросила диспетчер «скорой».
— «Кардинал Лемуан»…
— Улица Кардинала Лемуана, дом? — уточняла невидимая здравоохранительница.
— Нет-нет, мадам! — Клод испугался, что «скорая» приедет не туда. — Это клуб «Кардинал Лемуан» на углу набережной Монтебелло и улицы Сен-Жак.
— В Латинском квартале?
— Да, да, мадам! — крикнул Клод и вздрогнул от нарушившего тишину звука — возле головы старика зашуршал вентилятор.
— Ждите, — сказала трубка и отрывисто загудела.
— Ну? Что? Когда приедут? — озабоченным шепотом спрашивали люди вокруг.
— Скоро. — Клод попытался улыбнуться. — Скоро. — Он протянул кому-то не нужную уже трубку и, сам не зная почему, пошел к сцене.
— Клод, помоги мне! — попросила Клер. — Встань с той стороны.
Клод послушно опустился на колени. От старика активно несло пивом.
— Массируй, а я попробую подышать за него.
— Как? Массировать? Я? Я не умею!
— У тебя получится. И ты сильнее меня. — Она взяла его руки и положила на грудь старика. — Давай! — Ее руки с силой надавили сверху. — Вот так! Нажимай ритмично! Раз-два, раз-два! — Они вместе давили на грудную клетку. — Понял?
Клод растерянно кивнул. Пивное амбре и аромат волос Клер…
— Сильнее, Клод! Сильнее!
— Я сломаю ему ребра…
— Нестрашно! Срастутся! Главное, чтобы мы завели ему сердце! Давай, сам, без меня! Ну! Раз-два, раз-два! Ты когда-нибудь месил тесто?
— Да. — Смешной вопрос, подумал Клод, тесто…
— Отлично, Клод! Молодчина! У тебя все отлично получается! Не жалей сил!
Она вздохнула, вдруг зажала свой нос и, приложив губы ко рту старика, с шумом выдохнула туда воздух. Клод почувствовал, как подкатывает дурнота. Он бы ни за что не сумел заставить себя дотронуться губами до этой пасти… Клер перевела дыхание, задорно подмигнула — с ума сойти, Клер умеет задорно подмигивать! — и опять выдохнула в старика.
— Давай, давай, Клод! Раз-два-три! — И опять старик получил дыхание Клер. Клод вдруг поймал себя на мысли, что даже завидует скрипачу, лучше бы это случилось с ним самим, и тогда губы Клер касались бы его губ…
— Энергичнее, энергичнее, Клод! У нас получится! Давай, давай, еще, еще! Отлично! Раз-два, раз-два-три!
Прошла целая вечность, Клод чувствовал на своем лице капельки пота и поток холодного воздуха из распахнутого настежь окна напротив. Вентилятор заботливо шуршал и шевелил седые волос старика и темные — Клер. Вдруг веки старика дрогнули, он шумно икнул и обрызгал слюной ее лицо. Она радостно выдохнула:
— Ха! — И вытерла лицо рукавом.
А старик дышал сам, и его грудь тоже самостоятельно медленно двигалась под ладонями Клода. Клод поднял руки и посмотрел на них и на лицо скрипача. Старик открывал глаза!
— Да, Клод! Да! Мы сделали это! Мсье Бараш, вы слышите меня?
Скрипач что-то тихо произнес, недоуменно глядя на Клер, и Клод сообразил, что старик не понимает французского языка. Клер улыбалась, а над стариком склонилась его внучка, по-прежнему в обнимку с двумя скрипками, что-то нежно прошептала и погладила дедушку рукой по волосам.
— Спасибо, спасибо, мадам, — сказала внучка. Из ее глаз катились прозрачные капли. — Дедушка хочет пить.
— Принесите воды! — вставая с колен, крикнула Клер, и Клод увидел, как она поморщилась, разгибая спину. — И еще! Господа, у кого есть таблетка валидола? Лежите, лежите, мсье Бараш. Мадемуазель, скажите ему, что все в порядке, но вашему дедушке пока не нужно двигаться.
Тишина сразу исчезла, все задвигались и заговорили, но не в полный голос, а так, как говорят возле «Моны Лизы» или перед венчанием в церкви. Откуда-то вынырнул Боб с бутылкой минеральной воды, протянул ее Клер, Клер отдала воду внучке скрипача, Боб повис на шее у Клер и что-то бурно говорил ей. Клер смущенно отвечала, потом Боб обернулся в зал, что-то попросил у Шона, оставил Клер, бросился к Клоду и, зажмурившись, обхватил его за плечи и прижался к груди. Как все-таки жаль, что у меня никогда не было сына, подумал Клод, гладя жесткие волосы парня.
Клер уже пила воду из бутылки, доставленной ей Шоном, разговаривала с ним и с обступившими их венграми. А внучка сидела на полу возле деда и как зверька держала в своих ладошках его руку. Обе скрипки лежали рядом. Дед поманил ее другой рукой и что-то сказал. Девушка пожала плечами, кивнула и встала на ноги, подняв дедову скрипку.
— Это от нас для мадам доктор. — И заиграла. Тихо, ласково и неожиданно весело.
Шон отцепился от Клода, обернулся и восторженно прошептал ему на ухо:
— Бьютифул… Вэри бьютифул джуниор леди…
Клод улыбнулся и кивнул. Это не требовало перевода.
Девушка играла. Она хорошо играла. Конечно, не так хорошо, как ее дед, но играть так, как ее дед, не у всякого выдержит сердце. Вот оно у него и не выдержало. Нет, выдержало! Потому что рядом оказалась Клер. Она и сейчас сидела на полу рядом со стариком и держала его руку, но не так, как внучка. Она считает пульс, догадался Клод. Но как же она считает, не глядя на часы? Она же врач, конечно, она умеет считать пульс без всяких часов!
— Мы приехали по тому адресу? — вдруг громко и недовольно спросил баритон где-то в конце зала. — Здесь нужна «скорая»?
— Да! — ответила, вставая, Клер и опять рукой выпрямила спину. — Нужны носилки. Больной на сцене!
Публика расступилась, пропуская бригаду с носилками.
— Он жив? — удивился импозантный медик.
Скрипач приподнял руку и забавно пошевелил пальцами.
— Да, — сказала Клер.
— Боже! — Баритон эффектно схватился за голову. Красивый парень, подумал Клод, и наверняка знает об этом. — Мы двадцать четыре минуты проторчали в пробке и были абсолютно уверены, что приедем к трупу! Как вы себя чувствуете, мсье?
— Он не говорит по-французски, — предупредила Клер. — Объясняйтесь через его внучку. — И позвала девушку.
— Все хорошо, мсье. — Глаза скрипачки мокро блеснули. — Теперь у нас есть четыре инфаркт. Мадам и вон тот большой мсье, — она показала на Клода, — включили сердце.
— Позвольте выразить вам свою признательность, я доктор Лепье. — Красавец-медик шагнул к Клоду и протянул руку, тем временем его команда укладывала скрипача на носилки. — Какое счастье, что здесь оказался профессионал и все сделал до нашего приезда.
Растерявшийся Клод машинально пожал его суховатую кисть.
— Спасибо, доктор Лепье, но я не врач. Все сделала доктор Клер… — Как неудобно представлять ее так, а я не знаю ее фамилии, расстроился он.
— Доктор Клер? — Лепье протянул руку ей и повел бровью.
— Да. Я доктор Клер Лапар.
Лепье почему-то затаил дыхание и выкатил на Клер глаза. Не может быть, что она действительно Лапар, развеселился Клод, это же как в песенке: «Мадам Лапар заходит в ангар»!
— Вы действительно та самая доктор Лапар? — В голосе медика слышалось неподдельное восхищение.
Клер смущенно кивнула.
— Я читал все ваши статьи! Я ваш горячий поклонник, то есть сторонник ваших операционных методов! Это такая честь для меня! Господа! — крикнул он в зал. — С нами сама гениальная доктор Лапар! Только она могла завести остановившееся сердце без всяких технических приспособлений! Не вскрывая грудной клетки! Голыми руками!
В зале раздались аплодисменты.
— Тише! Тише! — Клер замахала руками. — Мсье Барашу нужен покой!
Зал заметно притих.
— Доктор Лепье, — укоризненно заметила она своему восторженному стороннику, — к чему это все? Тем более что, собственно говоря, нашего пациента оживили не мои руки, а руки мсье Грийо. Мне, — она продемонстрировала ему свои ладони и тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями, — это не под силу. Мсье Грийо пришлось стать моим, только не обижайся Клод… — Она снизу вверх посмотрела в его глаза и назвала на «ты»! Конечно, они уже были на «ты», когда оживляли деда, но тогда это была просто производственная необходимость… — Моим техническим средством. Видите, — Клер неожиданно взяла его руки и показала всем, — какие они у него большие!
От неловкости Клоду очень захотелось стать, наоборот, совсем маленьким и незаметно улизнуть куда-нибудь подальше. А тут еще воскресший дед поманил его пальцем с носилок и что-то сказал своей внучке.
— Мсье, — перевела та, — дедушка хочет вас поцеловать. И еще у него секрет.
Только этого не хватало, окончательно расстроился Клод, но к деду подошел и вытерпел, когда тот чмокнул его в щеку и погладил по плечу. Поцелуй его внучки оказался намного приятнее. Славная девчушка, чуть моложе моей дочери, подумал Клод. «Дед желает мсье и его жене много детей»… Мы знакомы меньше суток, а дети… Какие в нашем возрасте дети?