– Клянусь нанобактериями, от которых происходит мой род, клянусь священным кальцием и живительной атмосферой аргона, мы, минералоиды, не сойдём с пути, ведущего к открытию Истины, как бы этого не хотелось нашим оппонентам.

Закончив гневную отповедь, учёный Гарнус не счёл нужным взглянуть на противника. И правильно – на что там было смотреть? Колышущийся сгусток энергетических коацерватных капель отреагировал на слова Гарнуса ещё до того, как тот начал их произносить. Энергоиды всегда чувствовали даже лучше, чем понимали. Вот и Экло Эл стал покрываться фиолетовыми обручами, из пересечений которых изливалось жёсткое направленное рентгеновское излучение, когда представитель Объединённой Академии наук минеральных рас лишь поднимался на трибуну. Разряды бесновались тщетно – радиация не приносила меловым структурам никакого вреда. Присутствовавшие органоиды, те, как обычно, поёжились при запахе озона и потрескивании, выдававшем в энергоидах волнение. Но как раз белковых Экло Эл пугать не собирался. Он вообще чувствовал разочарование дискуссией.

Действительно, научная конференция зашла в тупик. Вопрос о принципах существования Вселенной не только не прояснился, но запутался ещё больше. Вот уже шестьдесят третий цикл учёные от всех рас мира, имевших высокий естественный технологический уровень, при экспертной поддержке остальных успешных рас, пытались вырваться из капкана, в который попали с самого начала. Поистине, предоставить первое слово минералоиду было неудачной идеей. Тот с неподражаемой каменной упёртостью начал с изложения древней теории образования Вселенной вследствие первовзрыва, и тут же был засыпан напоминаниями, что эта теория никак не объясняет имевшего место и приведшего в непроходившее недоумение всю научную общественность четырёхкратного расширения и увеличения массы уже существовавшего объекта. В результате вместо изложения новых научных данных, которое могло бы хоть как-то оправдать дорогостоящее и шумное международное мероприятие, начался бесплодный обмен гипотезами природы неясного феномена. Минералоиды, всегда удручавшие Экло Эла скудостью фантазии, сначала утверждали, что Вселенная раскололась на четыре части, и таким образом учетверилась. Когда же им указали на то, что первоначальная часть миров не раскалывалась, а сохранилась в неизменном виде, они ударились в совсем уж мистику, сказав, что новые планеты просто откуда-то прикатились, «как камни с горы». Так и сказали, бетонные мозги. Вопрос: «С какой горы?» вызвал у них паралич и без того слабого метаболизма. Органоиды показали себя немногим лучше. Они решили, что Вселенная расширилась потому, что «выросла за ночь, как бамбук». Вопрос: «Что такое „бамбук?“ поверг белковых не в ступор, а в конвульсии, обнажившие камни, предназначенные для разрывания пищи. Они смогли выдавить меж тех камней лишь слово „Гуглируй“. Видимо, ругательство.

Экло Эл и его группа экспертов потратили полмегаватта сил, чтобы доказать обеим сторонам, что принцип сохранения энергии противоречит всем их версиям, что столь большое число планет не могло ни «прикатиться» откуда-либо, ни вырасти само собой. В ответ прозвучало, что энергоиды настаивают на примате закона сохранения энергии из соображений личной выгоды. Экло Эл, которого обвинили в научной недобросовестности, ответил резко, и понеслось, и понеслось.

Но ссоры ссорами, а нужно было что-то делать. Международная научная конференция обязана завершиться как минимум общей доброжелательной друг к другу декларацией, а лучше установлением какой-нибудь научной истины, громкой, но попроще – чтобы можно было объяснить её дилетантам. В противном случае недовольство бюрократов и политиков, не оправдавших материальные затраты на мероприятие одобрительным шумом в прессе, грозило обернуться серьёзными неприятностями для научной карьеры, и, прежде всего, карьеры руководителя делегации. Это Экло Эл понимал хорошо, так же, как и то, что договориться с «камнями» и «лягушками» о чём-либо вразумительном будет непросто.

В конце цикла, когда бывшие хозяева конференции органоиды впустую расходовали огромное количество энергии на освещение тёмной стороны своей планеты, костяк научной команды энергоидов расселся поужинать на облюбованной ими для этой цели трансформаторной станции. Когда конференция только начиналась, энергоидами живо интересовались и белковая делегация, и редко встречавшие представителей других рас минералоиды. Но теперь уставшие от разговоров «камни» проводили конец каждого цикла, отдыхая в отеле, в атмосфере, очищенной от углекислого газа. За органоидами же от цикла к циклу наблюдалось всё более бурное употребление различных органических жидкостей, так что и им сейчас было не до «молний».

А энергоидам было не до всех остальных. Предстоял важный разговор, и Экло Эл уже знал, куда его направить. «Я считаю, что нам нужно радикально изменить ход дискуссии, – сказал он товарищам. – От вопроса о природе расширения существовавшей ранее Вселенной следует перейти к какому-нибудь другому. Желательно узкоспециальному, чтобы не вызвать разговора обо всём и ни о чём конкретно. Но притом значимому, чтобы нас не обвинили в мелкотемье».

Руководитель делегации хотел во избежание долгих застольных бесед дать слово лишь наиболее маститым учёным. Но молодой Эндо Эрэ как всегда, носившийся с очередной «гениальной» идеей, выпалил первым: «Я считаю, что нужно поднять вопрос межпланетных сообщений, причины их принципиальной возможности. Мы до сих пор не знаем, какова энергетическая природа туннелей, соединяющих миры».

– Если мы этого не знаем, то представители неэнергетических рас тем более, – возразил Эвзо Эдг, учёный с выдававшей преклонный возраст оранжевой каймой вокруг большинства энергокапель. Обсуждение данной проблемы с ними ничего не даст. Не будучи способными поддержать дискуссию, они, скорее всего, сорвут её. Результата не будет.

Из вежливости все молчали, давая молодому человеку возможность ответить. Эндо Эрэ, сосунок, взятый на конференцию за научные заслуги матери, позволил себе тянуть время, размышляя. Владеть собой он не умел, и активизация умственной работы заставляла его раздуваться, полыхая жёлтым огнём. Хорошо, хоть было видно, что он и вправду думает, а не утратил дар речи.

– Нужно выслушать их версии, – наконец родил он. Наверняка, у них есть какие-то свои представления о проблеме. Мы сможем раскритиковать их или столкнуть лбами друг с другом.

Парень явно рвался в бой.

– Едва ли нам необходимо провоцировать новый конфликт вместо старого, – счёл нужным вмешаться Экло Эл. Как сказал бы наш министр энергетики, «неразумно спорить там, где нужно делать».

Тут бы Эндо Эрэ и замолчать, но он решил придумать возражение не то руководителю делегации, не то министру. Извечная вежливость энергоидов к молодёжи терпела, пока юный олух продолжал раздуваться, напоминая то, что прибывшие на планету белковых «молнии» сначала приняли за чучела своих собратьев, и что потом оказалось уличной рекламой. Учёные молчали, хотя фиолетовые дорожки уже побежали по некоторым из них. Но прорваться гневу было не суждено. Эндо Эрэ придумал, наконец, что сказать, развернулся в ораторскую позу, и… закоротил собой провода, шедшие от трансформатора. Раздался приятный слуху всякого энергоида громкий эротичный треск, искры полетели, как энергопудра с бабушкиного пирога, и свет в расположенном неподалёку квартале города погас.

Фиолетовый цвет сразу исчез с тел энергоидов, сменившись радостным алым. Происшествие вполне отвечало духу пикника на природе, но, увы, положило конец учёному собранию.

– Нам пора, – сказал Экло Эл, – если мы хотим избежать неприятного разговора с местными жителями, следует отправиться в гостиницу.

Он был прав, как всегда прав, но как же это не радовало. Никакого решения не было принято, а начать разговор заново, в другом месте, не получится. Он – почему бы не признаться себе в этом? – устал, очень устал, от безмятежной глупости Эндо Эрэ, от безрадостной мудрости Эвзо Эдга, от шестидесяти трёх циклов болтовни, от чужих невежества, некомпетентности и научной несостоятельности. Он устал от объяснений невеждам элементарных вещей, объяснений, которые те не понимали, поскольку не знали вещей ещё более элементарных. Он устал от этой планеты, от конференции, от косности минералоидов и легкомысленности белковых. И он хотел спать.

– Так как будем завтра вести разговор? – спросил его Эдао Эво, деловитый товарищ средних лет, взятый на конференцию за послушание и расторопность. «Пусть выступает Эндо Эрэ, его идея для этого балагана не хуже других», – неожиданно для себя ответил руководитель делегации. Эдао Эво хихикнул, чиркнув по тёмной траве отблесками пурпурных огоньков, но не спросил, серьёзно ли говорит шеф. А шеф – шеф себе в этом ещё не признался, но ему было уже всё равно.

Эндо Эрэ проявил тактическую грамотность, прибыв в зал заседаний первым и подговорив нескольких молодых людей из обслуги делегации отвлекать приходящих делегатов игрой сполохов и искр, покуда соберётся зал, чтобы никто до поры до времени не подумал оспаривать право на трибуну. План удался. Собрание отдохнувших минералоидов и повеселевших уже с утра белковых восприняло световое шоу, как заявление «молний» о готовности высказать что-то важное, и не ошиблось. Дождавшийся своего звёздного часа юнец выглядел решительно и торжественно, его подготовленная за ночь речь была относительно кратка и довольно убедительна.

– Уважаемое собрание. Рассматривая вопрос о причинах четырёхкратного расширения нашей Вселенной, мы должны обратить внимание на то обстоятельство, что вновь появившиеся части её легко и естественно обрели связь со старейшим районом нашего обитания. Путешественники, обнаружившие по соседству незнакомые ранее планеты, оказались способны достигать их так же, как они перемещались в пределах древних областей. Данное обстоятельство заставляет нас задуматься о природе связей между мирами, делающих возможными путешествия между ними. При расширении не только не были нарушены старые пути сообщения, но появились новые, с новыми районами и внутри них. Это свидетельствует о том, что пространственные тоннели между планетами являются столь же неотъемлемой частью Вселенной, как и сами планеты, ведь они возникли одновременно с ними. Поэтому, говоря о фундаментальных основах нашего мира, мы не можем игнорировать сущность системы туннелей.

К сожалению, до настоящего момента эта тема была незаслуженно забыта. Но теперь я ставлю перед высоким сообществом учёных вопрос: что представляет собой система межпространственных ходов между отдельными мирами? Как её сущность связана с сущностью Вселенной в целом? Какова природа процесса, позволившего планетам возникнуть одновременно с соединяющими их туннелями?

Пока органоиды радовались новой теме, как новому развлечению, слово взял представитель «камней». Экло Эл никак не мог вспомнить его имя: Гусен… Гнусен…

– Академическая наука придерживается той точки зрения, что межпространственные проходы были пробиты великой древней цивилизацией, вследствие чего мы называем систему туннелей Сетью Древних. То обстоятельство, что в новых областях Сеть появилась одновременно с тем, что принято считать возникновением самих областей, на наш взгляд, означает, что так называемые «новые области» существовали в древнейшие времена, и тогда же были построены ходы сообщений. То, что мы называем расширением нашей Вселенной, на самом деле объясняется тем, что закрытые ранее проходы внезапно и одновременно открылись, а некоторые, напротив, закрылись. Вследствие второго обстоятельства значительно удлинился путь между мирами, находившимися ранее по соседству, в новых же условиях оказавшихся разделёнными дотоле неизвестными областями.

– Я чрезвычайно признателен господину Гуссену за комментарий.

Эндо Эрэ, в отличие от шефа, прекрасно помнил имя минералоида. Мы стареем, а молодёжь прытка. Но прочь грустные мысли, слушаем.

– Однако, – продолжало юное дарование, – я вынужден выразить сомнение в справедливости изложенного этим уважаемым учёным взгляда на предмет. Почему ни в Старом, ни в Новом мирах мы не находим никаких артефактов, связанных с деятельностью великой древней цивилизации? Могла ли цивилизация, сколь бы могучей она не была, оставить после своего ухода все планеты девственно чистыми, безо всяких следов своей деятельности? Разумеется, нет.

Хитёр парниша. Это мысль из диссертации его матери, оставшейся незащищённой, поскольку её выводы противоречили устоявшейся точке зрения, примитивной, но успокаивавшей большинство.

– Совершенно очевидно, что межпространственные туннели возникли вместе с планетами и составляют с ними единую физико-энергетическую систему. В противном случае туннели не могли бы сохранять взаимосвязь с планетами, пребывающими в движении по своим орбитам вокруг светил, которые, в свою очередь, движутся вокруг центров галактик.

Вот что, значит, мама читала сыну на ночь. Он теперь хочет взять реванш за неё, сыграв за себя. Что ж, пускай, не будем ему мешать. Элло Эоя, как светились твои глаза! И почему тогда всё так вышло?

– Мы готовы прояснить данный вопрос.

Это сказал, поднявшись с места, органоид с похожим на местную траву, но не зелёным, а рыжим покрытием головы. Экдо Эл посмотрел в справочнике, как его зовут. «Дивицепс Дыклыцойер» – ну и имечко; лучше бы не смотрел. Но язык у обладателя странного имени не заплетался; и на том спасибо.

– Учёные белковой секции располагают теорией, способной объяснить одновременное возникновение планет и проходов между ними. Это можно сделать на основе нашего передового научного знания. Частично о нём уже рассказывалось на этой конференции. Логичный и согласующийся с результатами наблюдений взгляд состоит в том, что Вселенная представляет собой способный к изменению квазибиологический объект. Её расширение есть акт роста. Быстрота этого явления объясняется тем, что Вселенная, подобно некоторым растениям, обладает множеством точек роста, одновременное задействование которых способно дать столь выдающийся результат.

Возникновение межпространственных туннелей одновременно с планетами, таким образом, становится объяснимым. Туннели выросли одновременно со Вселенной, поскольку, как справедливо заметил мой коллега Эндо Эрэ, представляют собой единую с планетами систему. Планеты по отношению к Вселенной можно уподобить понятию «плодовые тела», тогда, как туннели представляют собой связывающие эти тела сеть, своего рода грибницу. Она пронизывает пространство, соединяя разрозненные части в единое квазиживое целое, при этом не ограничивая самостоятельного значения отдельных элементов.

Принятие нашей теории разрешает одновременно все фундаментальные проблемы, поставленные на этой конференции перед международным научным сообществом.

– Но позвольте, коллега, – Эндо Эрэ прекрасно помнил то, что предыдущие шестьдесят три цикла пытался объяснить собравшимся Экло Эл, – если Вселенная способна расти, если вы уподобляете её биологическому объекту, то как согласовать это с законом сохранения материи?

Слово «энергия» парень благоразумно опустил, чтобы не дразнить гусей. Молодец.

– Биологическая природа объекта, – не смутясь продолжил рыжий белкоид, означает, что он находится в состоянии взаимообмена с окружающей средой. То есть, необходимо предположить, что вне нашей Вселенной находится что-то, способное снабдить её материей для роста. Что это, мы точно не знаем, но оно существует.

К таким теориям Эндо Эрэ был явно не готов. Мыслей по поводу возможности нахождения чего-либо за пределами Вселенной у него не было. За неимением лучшего он спросил, что об этом «за пределами» думает собеседник.

– Как я уже упоминал, точно определить, в какой среде находится наша Вселенная и как она с ней взаимодействует, мы не можем. По всей видимости, она окружена квазибиологической средой, в которой обитает объект, порождающий в процессе жизнедеятельности планеты, соединяющую их «грибницу», и всё прочее.

– То есть, вы утверждаете, – взвился с места тощий белкоид с белой «травой» на голове, – что наша Вселенная порождена грибами? (Он явно не был доселе осведомлён о научных фантазиях рыжего).

– Мы не знаем, сколько их, – рыжий продемонстрировал камни для разрывания пищи, – поэтому предпочитаем говорить: «как минимум одним грибом». Единственное число в данном случае хорошо согласуется с очевидной цельностью нашего мира.

Прокомментировать это утверждение с ходу никто готов не был. Чуткий к настроению собрания председатель, недаром им избрали энергоида, предложил сделать перерыв на второй завтрак.

В коридоре к шефу подошёл Эвзо Эдг, оранжевых пятен на котором словно бы стало больше, и сразу взял быка за рога.

– Как вам новое безобразие? Надо же выдумать такой бред: «Вселенная порождена грибом». Это не только не наука, но даже не качественная мистика. Это похоже на суеверие для умственно отсталых. Нужно покинуть конференцию ввиду её полной научной несостоятельности.

– Конференцию покинуть нужно, а вот ссориться ни с кем не стоит, – ответил Экло Эл, – заканчивать балаган пора, но по всеобщему согласию.

– К согласию с этими олухами можно придти, лишь ампутировав себе мозги.

– Или, напротив, крепко подумав.

Экло Эл был готов на то, чтобы обидеть Эвзо Эдга, лишь бы тот отвязался вместе со своим ничему не помогающим пессимизмом. Был прекрасный повод – убежать поесть, и руководитель делегации не замедлил им воспользоваться, оставив собеседника пыхтеть и сердиться. Но и в обеденном зале ему не дали покоя. Стоило Экло Элу подключиться к источнику энергии, как подкатил администратор делегации энергоидов Эббубу Эбити.

– Шеф, – сказал он, – ход дискуссии принимает неожиданный оборот. Есть ли у нас ответ на заявления органоидов? Мы готовы к разговору?

«Есть ли у нас», как будто это тебе предстоит отвечать. Твоё дело паспорта и размещение в гостинице. Но так просто от зануды не отделаешься и не сбежишь – чтобы отключиться от дурацкой розетки белковых, нужно звать официанта. Тем временем лощёный дурень всё равно скажет всё, что хочет. Ладно, пусть бубнит.

– Мы справимся.

– Я должен сообщить вам, шеф, кое-что, – голос Эббубу Эбити стал торжественно-вкрадчивым, как всегда, когда он передавал мнение руководства, – в администрации органоидов мне настоятельно дали понять, что не будут против, если нынешний, шестьдесят четвёртый цикл конференции станет последним. Мне сказали: «Это круглое число, а до следующего ещё очень долго». По-видимому, это связано не только с тем, что беспредметный разговор затягивается, но и со вчерашним происшествием на трансформаторной станции. По поводу него мне звонили из нашей Академии. Скандала не будет, но то, что его не будет, обойдётся бюрократам в кругленькую сумму сверх возмещения ущерба. Одним словом, шеф, если это можно закончить, то пора заканчивать.

– Хорошо, попробуем.

Вот уже и второй зелёночеловек высказывает его собственные мысли. Прислушаться к ним, что ли? Посмотрим, как пойдёт заседание после перерыва.

Первым попросил слова академик из минералоидов. Ну, да, конечно, второй завтрак им не был нужен, значит, они весь перерыв совещались, и что-то подготовили.

– Я готов выразить совокупное мнение академической науки минералоидных рас относительно изложенной представителем органоидных учёных кругов теории происхождения и расширения Вселенной, а также образования межпространственных туннелей. Мы находим, что указанная теория позволяет устранить несогласованность между взглядами учёных и практическими наблюдениями. Особо необходимо отметить два обстоятельства. Первое: предложенный уважаемым Дивицепсом Дыклыцойером подход позволяет отмести все возражения наших коллег из энергоидной секции относительно противоречий закону сохранения энергии. Второе: благодаря новому взгляду мы можем усовершенствовать наше представление о Древних, поскольку в создавшем Вселенную грибе мы узнаём их всемогущую волю. Гриб и есть те Древние, которым мы обязаны существованию системы межпланетных ходов, а, как теперь выясняется, и самих планет. То, что туннели, равно как и планеты, были созданы грибом в процессе своей квазижизнедеятельности, а не в ходе обитания на планетах, объясняет нам отсутствие на планетах каких-либо артефактов деятельности гриба. Вселенная в целом и есть такой артефакт.

Бурные, продолжительные аплодисменты минералоидов и почти всех органоидов.

Недурно, господа минералоиды. Ты, Экло Эл, недооценил их. Своим предложением они убивают сразу трёх зайцев: находят приемлемую для большинства конференции формулу заключительной резолюции, что не позволит политикам говорить о мероприятии, как о неуспешном, ставят на место тебя, Экло Эл, с твоим законом сохранения энергии, и открывают новые достоинства в своих любимых мифических Древних. И вот, что плохо: интересы науки требуют спорить с мракобесием «камней», но польза текущего момента советует промолчать.

А вот молодёжь пользы момента не понимает. Эндо Эрэ приготовился давать бой – бедняга, он никак не ожидал, что предложенный им на обсуждение вопрос породит столь нелепый ответ.

– Я хотел бы узнать у сторонников обсуждаемой теории, как она объясняет тот факт, что Вселенная долгое время оставалась в своём первоначальном размере, а потом, вдруг, расширилась, причём сделала это только один раз? Насколько я могу судить, живые организмы растут более или менее постоянно.

Посредственно, парень, посредственно. Похоже, без маминой диссертации ты ничего умного сказать не можешь. Если это твой последний бастион, то ты проиграл.

– Я готов объяснить уважаемому коллеге суть проблемы, – рыжий белкоид был спокоен и уверен в себе. Во-первых, следует уточнить, что мы не считаем гриб прямым аналогом наших живых организмов. Особенности его метаболизма нам неизвестны. Поэтому мы употребляем применительно к нему термины «квазиорганический», «квазижизнедеятельность», и так далее. Во-вторых, никакой загвоздки в том, что гриб лишь однажды расширил Вселенную, нет. Он так решил, – камни для разрывания пищи в голове рыжего были отчётливо видны, – а почему он так решил, мы не знаем. Мы поставлены перед фактом и признаём его.

– Что означает выражение «он так решил»? Он что, по-вашему, разумен?

– Вопрос о разумности гриба современной наукой не решён. У нас нет данных, подтверждающих такую гипотезу. Когда мы говорим «он так решил», это означает, что «решение» стало следствием каких-то процессов, связанных с его квазижизнедеятельностью и, возможно, взаимодействием его с окружающей его средой. Есть ли в этих процессах разумная составляющая, мы сказать не можем.

Вот и всё, парень, больше тебе сказать нечего. Нет, конечно, своей маме, вернувшись, ты скажешь обо всём этом многое, но теперь это не имеет значения. И не нужно смотреть на меня, я тебя не поддержу.

Органоид с белой «травой» на голове, уже говоривший до перерыва, поднялся вновь.

– Поскольку все вопросы прояснены и более никаких возражений против предложенной моим коллегой теории не высказано, я предлагаю приступить к выработке текста совместной декларации нашей научной ассамблеи, после чего можно будет поставить этот текст на голосование.

Раз уж ты, Экло Эл, молчал при обсуждении, в разработку текста декларации ты тем более вмешиваться не будешь. Пусть пишут, что хотят. По крайней мере, с тебя за текст никто не спросит, а что декларация будет принята – так всегда можно сказать, что под давлением большинства и непреодолимых обстоятельств.

Энергоид более не следил за ходом дискуссии. Лишь отметилось, что рыжий автор теории настоял на том, чтобы слово «Гриб» писалось в тексте декларации с заглавной буквы. «Мы пишем слово „Вселенная“ с заглавной буквы, значит, и сущность, породившую её, должны отмечать так же». Что ж, пусть будет «Гриб», Экло Элу не жалко.

Когда пришло время голосования, оно пошло живо и без сбоев. Дисциплинированные минералоиды поддержали решение все и сразу, органоиды некоторое время шебуршились, обсуждая что-то, но и они постепенно втянулись. Дальше медлить было нельзя, и Экло Эл, сверкнув синим огоньком, подал свой голос за нелепый текст. Эндо Эрэ недоумённо взглянул на шефа, и, став нежно-лиловым, тоже поднял руку вверх. Один за другим члены депутации энергоидов голосовали так же, как их начальство.

Дело было сделано, напряжение действия спало, и в образовавшейся пустоте навалился ужас от содеянного.

«Что же мы будем объяснять зелёнолюдям про этот „Гриб“, если его не существует?» – сказал Экло Эл вполголоса, так, что услышал лишь сидевший рядом с руководством Эдао Эво. «Раз его не существует, не всё ли равно, что мы будем объяснять?» – так же тихо ответил он. «Вы далеко пойдёте», – багрово хмыкнул Экло Эл, и уставился в пол.

«Раз мы в сумасшедшем доме…» – проворчал откуда-то сзади Эвзо Эдг, и тоже проголосовал «за».

Решение Вселенской научной конференции было утверждено единогласно.

Даже в вестибюле космопорта Эндо Эрэ ещё не успокоился. Для него происшедшее было первым столкновением с настоящей жизнью, а не с маменькиным энергоборщом.

– Какой бред! Какой же бред! – витийствовал он. «Вселенную создал Гриб», «туннели создал Гриб». Можно ли придумать большую нелепость? Господа учёные, мы должны, мы обязаны настоять на пересмотре результатов этой безумной конференции. Нельзя, чтобы детям в школах преподавали такую чепуху. Ведь с бюрократов станется, вы же понимаете. Им же всё равно, лишь бы народ думал, что что-то знает, и не спорил.

– Ты забыл, что «Вселенную тоже расширил Гриб, потому, что ему так захотелось», – Эвзо Эдг багрово улыбался, так, что старческого оранжевого цвета почти не было заметно. Только не получится ничего пересмотреть, по крайней мере, в обозримом будущем. Во-первых, отменить результат Всемирной конференции может только такая же Всемирная конференция. То, что научные истины не устанавливаются голосованием, ты никому из бюрократов и политиков не докажешь. Так что, без конференции никуда. Чтобы собрать её, нужно очень много денег и желания. Во-вторых, минералоиды и органоиды, да и многие наши будут против пересмотра. В-третьих, чтобы требовать отмены принятого решения, нужно предложить своё, лучшее, которое смогут принять все. У тебя есть вариант? Не думаю. В-четвёртых, ты совершенно прав насчёт бюрократов: они получили нужную им логичную картину мира, которой можно будет пичкать население, а что картина сия суть бред сумасшедшего, на их зарплату не влияет. А вот неуверенный, сомневающийся и беспокойный народ повлиять может, так что для большинства зелёнолюдей лучше мирная и понятная глупость, чем зовущая к поиску научная добросовестность, которая ещё неизвестно к чему может привести. Смирись, парень, ничего с этим поделать нельзя.

– А жить, а жить с этим можно?

Жить со многим можно, просто ты этого ещё не знаешь, сын Элло Эои. Конечно, учёному тяжело видеть, как его кропотливый, трудный и самоотверженный поиск оборачивается массовым дурманом – тем, против чего он всегда беззаветно боролся. Высокий идеал, ставший подзаборной шлюхой при полном твоём бессилии – чему тут радоваться? Остаётся, разве что, утешаться тем, что ты, действительно, ничего не мог поделать.

Ты ничего не мог, Экло Эл? Когда обсуждалась эта дурь, ты ничего не мог поделать? А когда Элло Эоя уходила от тебя к тому дураку, отцу Эндо Эрэ, что ты мог тогда?

Стоит ли думать об этом, стоит ли? Сейчас ты летишь домой, там тебя никто не упрекнёт. И никто не обременит – даже написание школьного учебника, рассказывающего, что «Гриб создал мир», можно будет спихнуть на кого-нибудь, наподобие Эдао Эво. Хоть на что-то такие люди годятся, и слава Грибу.

Вот, ты уже шутишь, Экло Эл, и это хорошо. Сейчас ты просто летишь домой. Просто летишь домой.

Автор: Бантапуту