В ноябре 1981 года Эгону Раннету, известному эстонскому писателю, исполнилось семьдесят лет. Его писательский стаж вдвое короче.

Профессиональным литератором Раннет стал лишь в конце сороковых годов, а первую многоактную пьесу создал в 1956 году, сорока пяти лет от роду. До этого литературный и драматургический опыт его исчерпывался газетно-журнальной публицистикой да несколькими одноактными пьесами сатирического склада.

Взяться за перо серьезного драматурга Раннета побудила иллюзия, свойственная многим начинающим писателям. В середине пятидесятых годов он задумал роман об эстонской деревне. К этому времени Эгон Раннет был уже членом Союза писателей — его рекомендовал Аугуст Якобсон, широко известный прозаик, драматург и общественный деятель. Солидный роман стал бы своего рода визитной карточкой молодого писателя и зрелого уже человека.

Но роман не давался. Материал собран, персонажи будоражили фантазию. Тем не менее замысел романа все еще казался автору недостаточно ясным, а композиция — путаной. Тут и пришла спасительная мысль проверить себя в более легком, как казалось тогда, жанре — драматургии. На основе черновика романа за короткий срок пишется пьеса «Совесть». Проблематика ее жизненно острая — растущая хозяйственная самостоятельность колхозов и их взаимоотношения с машинно-тракторными станциями, где сосредоточена вся сельхозтехника.

Таллинский драматический театр сразу же принимает «Совесть» к постановке и везет спектакль в Вильнюс на Прибалтийскую театральную весну 1957 года. Здесь известный московский критик обрушивается и на пьесу и на спектакль, усмотрев в них недооценку политической роли МТС. Но через год с небольшим выходит постановление о ликвидации МТС и реорганизации их в ремонтно-тракторные станции.

Победа в споре оказалась за Раннетом. Правда искусства в данном случае чуть-чуть опередила правду жизни. Раннетовский «момент истины» оказался глубоким и зорким, а его интуиция — плодоносной и богатой. История показала, что нравственные аспекты пьесы значительно шире, чем ее сюжетные коллизии. Поставленные в «Совести» проблемы долга, ответственности за порученное дело, честности в труде, облагораживающего воздействия на человека чувства любви — все это волнует и сейчас, все это нужно людям и сегодня. Лучшее доказательство тому — включение пьесы «Совесть» в репертуар, который театр «Ванемуйне», один из лучших в Эстонии, подготовил к XXVI съезду КПСС.

Работа над «Совестью» была для Раннета хорошей школой. Он не оставлял прозы. Роман «Камни и хлеб», в котором развернута широкая картина социалистического становления Эстонии, стал главным делом его творческой жизни. Но писатель уже был заражен сладостным ядом театра. Ему не терпелось проверить свои мысли и, конечно, свое перо на публике. Одна за другой появляются новые пьесы, которые на пороге театра отнюдь не задерживаются. Теперь Раннет уже достаточно ясно понимал, что драматургия — один из самых сложных видов литературы. Писатель штудирует классиков, учится высвечивать характеры через реплику и диалог, стремится понять тайны воздействия спектакля на зрителей. Драматургическое действие приобретает упругость, острые сюжетные повороты придают пьесам качество сценичности — ценнейшее у драматического писателя.

При этом главным для Раннета остается способность идти от жизни и мыслью и чувствами постигать глубинные социальные процессы, вырабатывать свое четкое отношение к ним, смело выдвигать проблемы, требующие общественного внимания. Его эстетика непосредственно связана с этикой, с его высокой идейно-нравственной позицией.

«В работе и творчестве писателя я считаю самым важным честность». Так сформулировал свое кредо Эгон Раннет в одном из писем. Честность в данном контексте — понятие объемное. Оно предполагает единство слова и дела, замысла и воплощения, высокой идеи и той образной системы, с помощью которой она реализуется на сцене. Наконец, мужество, позволяющее идти своим путем, исключающее малейший элемент конъюнктурности или приспособленчества. При всем тематическом разнообразии драматургии Раннета ей присуща целостность, точнее, целеустремленность, целеустремленное движение к будущему, к утверждению тех нравственных качеств, которые воплощены в понятии «советский характер».

Своему роману, первая книга которого вышла на русском языке в 1975 году, писатель дал название «Камни и хлеб». История схватки двух противоположных начал — бесплодной, холодной твердости камня и животворящей, плодоносной силы хлеба — эта история, перенесенная в сферу нравственных понятий, пронизывает и всю драматургию Раннета. «Камни и хлеб» — метафора, символизирующая расстановку действующих лиц в пьесах, созданных драматургом. Все живое, теплое, растущее, щедрое, как солнце или хлебное поле, постоянно наталкивается на валуны и завалы бессердечия, цинизма, равнодушия, ловкого приспособленчества, прямой враждебности, корыстолюбия и эгоизма. Здесь не обходится без жертв. А «древо жизни вечно зеленеет», и острый драматизм пьес Раннета неизменно подсвечен лучами социального оптимизма.

Доминантой творческих поисков Раннета стало создание образа героя, который в сумятице жизни, в сложном переплетении противоречий крепко и прочно стоит на своей земле, знает, во имя чего трудится, и не страшится камней, возникающих на его пути к истине. Этот путь не прост и не легок. Он требует настойчивости, твердости убеждений, честности и строгого к себе отношения. Он предполагает душевную чуткость, помогающую отделить носителей старого, отжившего от тех, кто еще не нашел своего места в жизни, кто слаб, колеблется, искренне заблуждается. Таким раннетовский герой всегда готов протянуть руку и оказать помощь. Не всех удается спасти и вовремя поставить на ноги. И все же прозрение рано или поздно наступает, и острота драматических ситуаций не снимает убежденной веры в будущее, в победу добрых, высоконравственных начал.

Типические черты раннетовского героя есть у Локка, поначалу директора МТС, а затем председателя колхоза (пьеса «Совесть»). Прямотой характера и искренностью чувств отмечены Анника и Лембит Педаяс, шахтеры сланцевого рудника; эти качества помогают Марту Туйску порвать с вражеским подпольем («Блудный сын»). Тонкая психологическая вязь понадобилась автору, чтобы показать, как художник Адам понял истинное предназначение своего таланта («Браконьеры»). На активность зрителя, на его способность определять свою позицию и выносить нравственный приговор ориентирована пьеса о врачах — «Чаша и змея». Через семь лет после создания «Совести» Раннет возвращается к деревенскому быту и пишет пьесу «Гуси», пафос которой — любовь к природе, ко всему живому, что становится основой утверждающейся морали гуманизма и коллективизма. И наконец, появляется сатирический памфлет «Криминальное танго» и весьма порядочные люди», заряд которого направлен против лжеинтеллигентов, приспособленцев и конъюнктурщиков, теряющих право воспитывать и вести за собой подрастающее поколение.

Несколько особняком стоит драматизированная хроника минувшей войны — «Кроваво-красная роза», написанная к двадцатилетию Победы. В пестрой череде картин военного быта в этой пьесе отчетливо прослеживается главная мысль — испытания и тяготы войны до конца высвечивают каждого; сплачивают тех, в ком живет чувство Родины, ставят клеймо позора и общей ненависти на предателях, перебежчиках и трусах.

Уже этот беглый перечень пьес показывает, насколько богат и разнообразен мир героев раннетовской драматургии. Трактористы и партийные работники, врачи и пациенты, шахтеры и домохозяйки, художники и лесоводы, солдаты Родины и дезертиры, работники милиции и богемствующая молодежь — на всех с пристальным вниманием смотрит драматург, сталкивает их лицом к лицу в острых конфликтах, сталкивает, чтобы понять — кто чего стоит, на кого можно положиться, кто войдет в открытые для всех двери будущего и кто останется в мире подлости, измены, бесчестья.

У Раннета нет излюбленного персонажа, странствующего из пьесы в пьесу в разных вариантах. Он нигде не повторяется. В каждой пьесе — своя социальная сфера, свой язык, свое композиционное построение. Драматургию писателя можно назвать бытовой. Но это Быт с большой буквы, в котором люди накрепко связаны с движением всего народа, всего общества по ступеням современности и тем самым — по ступеням Истории. Воссозданию такого быта отданы сердце и боль писателя, его душевное волнение и мысли о будущем.

В названии каждой пьесы таится либо обобщение, либо смысловой подтекст. «Совесть», «Браконьеры», «Чаша и змея», «Гуси», «Кроваво-красная роза», «Криминальное танго» и весьма порядочные люди» — что ни название, то образ, который обещает нечто объемное, крупное, важное для нас, хотя нет ни прямых указаний на сюжет, ни его расшифровки.

Семь пьес, написанных Раннетом, вбирают в себя всю сложность социальных, политических, моральных, психологических аспектов жизни Эстонии в послевоенные годы. Каждая пьеса — это своеобразный шаг в постижении народом социалистического образа жизни как единственно приемлемого, как единственно достойного и гуманного для общества в целом и для каждой отдельной личности.

И как всегда бывает, глубинное изображение писателем сложных коллизий судьбы своего народа находит живой отклик у других народов. Историческая конкретность приобретает качества всеобщности, всезаинтересованности, творческого долгожительства. Недаром Раннет одним из первых эстонских писателей, вслед за Аугустом Якобсоном, вышел на всесоюзную арену, привлек заинтересованное внимание многих театров братских советских народов.

Как драматург Раннет сложился во второй половине пятидесятых и на протяжении шестидесятых годов. То был период, когда живая партийная мысль, восстановление ленинских норм общественной жизни побудили общественное самосознание не только понять ошибки, допущенные в прошлом, но и утвердить непреходящее значение тех идейно-нравственных принципов, которые были выработаны на протяжении многих десятилетий многими поколениями в условиях борьбы за социализм.

Понятно, что в послевоенной Эстонии, с ее недолголетним опытом социалистического строительства, все эти вихревые движения общественной мысли проявлялись с особой остротой. Свобода и раскованность социально-нравственного поиска, определенность идейной позиции позволили Раннету показать страницы жизни и судьбы народа в своих пьесах с той честностью, прямотой и остротой, которые придали его драматургии действенную силу и вызвали широкий общественный резонанс.

Не за письменным столом, не в умозрительных блужданиях выработаны писателем указанные качества. Его университетом была сама жизнь, сложившаяся для него трудно, со множеством порогов и препятствий, которые надо было либо преодолевать, либо сложить перед ними нравственное оружие. Тяжелое детство было омрачено поначалу уходом из семьи пьяницы отца, а затем жестокими издевательствами отчима. Едва окончив три класса начальной школы, мальчик бежал из дому. Его искали с полицией, но не нашли: он укрылся среди хаоса портовых сооружений. Здесь и началась трудовая жизнь Раннета, пробавлявшегося случайными заработками и получившего кров в портовом бараке.

Множество профессий освоил будущий писатель в юные годы. Подсобный рабочий в порту, деревенский пастух, ученик пекаря, сотрудник страхового общества, агент по продаже автомашин, строитель-подсобник, а затем снова, уже возмужав, — докер. Порт воспитал Раннета-человека и наполнил его богатством встреч, впечатлений, переживаний. Каждый раз, когда возникала возможность приобщиться к более «интеллигентной» профессии, отдохнуть от тяжелого физического труда, мешало отсутствие образования.

Конечно, выход был. В порту орудовала компания малолетних воришек, которые не однажды пытались втянуть сверстника Раннета в свои дела, соблазняя легким доходом. Что удержало его от подобной «карьеры»? С одной стороны, воспоминания детства, когда отчим избивал его за пропажу вещей, которые пропивал сам. Но с другой, и это, возможно, и есть главное, — уже выработавшаяся привычка надеяться только на самого себя, на свои огрубевшие в труде руки, на свою сообразительность, позволявшую не пугаться неизведанных профессий.

Так прошли молодые годы драматурга, повторившего в своеобразном варианте молодость и Горького, и Марка Твена, и многих других писателей, выбившихся «в люди» из самых низов. Обстоятельства гнули юношу Раннета к земле, подсказывали путь компромиссов и сделок с совестью. Он устоял и сумел стать хозяином обстоятельств, сумел сохранить ту нравственную основу, которую и называют совестью.

Великая Отечественная война укрепила нравственные принципы Раннета, научила распознавать друзей и врагов, многое прибавила к жизненному опыту. Три года он провел в артиллерийском полку, в основном — в конной разведке. И еще до демобилизации был направлен следователем в прокуратуру. Пришлось пройти ускоренные курсы, пришлось всерьез учиться грамоте — ведь у Раннета было лишь трехклассное образование.

Первые литературные опыты Раннета и связаны с работой следователя. Было совершено тяжкое правонарушение. Раннету поручили составить протокол осмотра места преступления. Вместо нескольких страниц, как полагалось, лаконичных и четких, начинающий следователь подготовил обстоятельное описание этого происшествия — около двадцати страниц. Председатель Верховного суда республики направил этот «расширенный протокол» обратно в прокуратуру с резолюцией: «Вернуть следователю. Слишком литературно».

Прокурору республики провинившийся следователь дал клятву никогда больше «литературничаньем» не заниматься. Но запретный плод, как всегда, сладок. Слово свое Раннет сдержать не смог. И уже через несколько лет стал внештатным фельетонистом республиканских газет, а затем и полностью переключился на труд литератора.

Можно сказать, что Эгона Раннета как писателя и драматурга учила сама жизнь. С одной стороны, — большая жизнь страны на крутом повороте ее исторического движения, совпавшем с началом литературной деятельности писателя. С другой — его личный богатый жизненный опыт, вобравший в себя бесприютность, тяжкий труд, все мытарства и испытания, какие только могла придумать и преподнести «человеку из низов» буржуазная Эстония.

У Раннета возникла возможность сравнения и выбора. И выбор был сделан — честно, бесповоротно, мужественно. Раннет стал советским писателем по духу и сути своего творчества. Не созерцание и наблюдение со стороны, не выжидание «дистанции времени», а активное вторжение в жизнь, с нетерпеливой жаждой помочь ей быстрее достигнуть своих социальных и нравственных идеалов.

Раннета порой упрекают в недостатке профессиональной искушенности. Кое-где в его пьесах обнаруживается чрезмерная обнаженность тенденции. Кое-где — слишком лобовое, прямолинейное противопоставление характеров. Кое-где — «открытость» тех или иных сюжетных ходов без достаточной психологической их подготовки. Однако самые большие режиссеры нашего времени, включая К. С. Станиславского, предпочитали свежесть и новизну восприятия жизни умозрительно-кабинетному драматургическому профессионализму.

Раннета никто не учил, и никому он не подражал. Он — сам по себе, он своеобразен и оригинален. Его пьесы — драматургия действительной, реальной жизни. И это лучший залог того, что жизнь его драматургии будет долгой.

А. Солодовников