Дворец микадо состоит из целого ряда одноэтажных, соединенных друг с другом построек, из которых каждая имеет по одной большой зале и по две маленьких комнаты, связанных с залой красивыми арками. Каждое такое здание имеет самостоятельную крышу, свои веранды с разноцветными окнами.

Все дворцовые постройки сделаны из дерева, заполированного особым цветным японским лаком. Вместо раздвижных японских бумажных стен, какие обыкновенно бывают в японских домах, дворцовые постройки имеют прочные массивные стены из многовековых бревен, распиленных пластами. Внутри здания стены обшиты восхитительной шелковой парчой. Потолки имеют фарфоровые медальоны и покрыты особой эмалью, украшенной позолотой и живописью.

Приемный зал, находящийся в самом большом из этих домиков, меблирован совсем по-европейски. На одном из столов лежали четыре записные книги, из коих две относились к приемам императора и две для записи приемов императрицы. У каждого из них одна книга предназначалась для европейцев, а другая для японцев.

Слегка сгорбленная фигура старца в шитом министерском мундире обрисовывалась на фоне золотистой парчи.

Умный, сосредоточенный взгляд, устремленный куда-то вдаль, имел оттенок печали.

То был могущественный Бисмарк Японии — маркиз Ито..

Он ожидал приема и то и дело посматривал на часы.

Вот в алькове залы показалась красивая фигура гофмаршала Санномии, который движением руки, сопровождаемым глубоким поклоном, пригласил маркиза к приему.

Маркиз встал и, предшествуемый гофмаршалом, прошел по длинным высоким коридорам, связывающим отдельные домики, в приемный зал. Тут обыкновенно происходит представление иностранных по-слапников, вручающих свои верительные грамоты.

За исключением великолепно разрисованного потолка и небольшого трона посередине, в этой зале не было не только ни одного украшения, но даже и мебели. На гладком зеркальном паркете разостлан был модный французский бархатный ковер. Находившаяся с левой стороны дверь с большими зеркальными стеклами вела в коридор, соединявший приемную залу (аудиенц-зал) со внутренними покоями императора. Дверь направо вела в большой тронный зал.

Маркиз встал около окна, выходившего в удивительно красивый сад с фонтанами, скалистыми водопадами, украшенными хрусталевидными глыбами сплавленного стекла.

На некоторых ярко-зеленых лужайках виднелись группы бронзовых аистов. Они были покрыты белой зеленью и стояли в таких натуральных позах, что в первый момент их можно было принять за живых.

В приемной зале послышался звонок, мягкий, мелодичный, как звук маленького органчика.

Предшествуемый церемониймейстером и сопровождаемый двумя камергерами в шитых мундирах с ключами, при шпагах и в треуголках, император, слегка сгорбившись и опираясь на тросточку из слоновой кости, медленными шагами шел по направлению к роскошному тронному креслу, покоившемуся под золоченым балдахином, убранным дорогими японскими шелками.

Движение руки повелителя было достаточным для того, чтобы все лица свиты немедленно удалились.

В приемной зале остался император с своим ближайшим помощником.

Император был для японца довольно высокого роста, представителен и хорошо сложен.

На его небольшом желтом лице выделяются черные, проницательные глаза. Густые взъерошенные волосы длиннее, чем обыкновенно встречаются у японцев. Жесткие редкие усы и борода несколько портят общее впечатление, производимое внешностью монарха.

Император был в мундире, похожем на форму французского артиллериста. Короткий мундир, обшитый шелковым аграмантом, явно носил характер чисто европейский.

На правой стороне груди красовался орден Хризантемы и два небольших кавалерских креста.

— Подойдите, дорогой маркиз, — сказал император и его голос звучал тихо, звуком мягкого баритона.

Маркиз отвесил низкий церемониальный поклон и подошел вплотную к столу, находившемуся около тронного кресла.

— Ваше Величество, — сказал маркиз, — я сейчас от нашего посла в Париже получил печальное известие. Любимец Вашего Величества молодой принц Алешито Коматсу пал на дуэли от руки германского барона.

Император сморщил брови и глаза его метали искры негодования.

— Причина дуэли?

— Ваше Величество, я, к великому моему огорчению, должен указать на приближенную к Ее Величеству юную красавицу Хризанту — сестру убитого, как на виновницу этого неожиданного происшествия.

Император ничего не ответил. Голова его поникла и левая рука судорожно сжала огромную шелковую кисть около локотника кресла. Произошла томительная пауза.

— Это очень прискорбно, — вздохнув, сказал император. — Передайте их отцу мое искреннее соболезнование.

— Ваше Величество! Наш посол в Париже сообщает, что покойный просил, чтобы сестру его спасли из рук этого арийца и желал, чтобы ее доставили обратно в страну Восходящего солнца.

— Быть по сему. Вы сделаете надлежащие указания послу.

— Я имею честь доложить Вашему Величеству, что корейский император всячески тормозить благие начинания Японии в деле просвещения этого родственного нам народа. Я послал в Сеул усиленный десант для поддержания престижа нашего посланника.

— Дорогой маркиз. Это все изменится лишь тогда, когда наши войска займут Сеул. Тогда европейское влияние сойдет на нет и мы вернем все утраченное в Симоносекском договоре. Действуйте, действуйте, дорогой маркиз, так, как вам подсказывает ваш патриотизм.

С этими словами император нажал кнопку электрического звонка у локотника кресла. В приемный зал вошли церемонимейстер и камергеры. Маркиз Ито отвесил три поклона и, пятясь, вышел из приемной залы.