В пять часов вечера секунданты принца прибыли в японское посольство на авеню Марсо.
Посол был в скверном настроении духа.
Все еще не было известия из Токио, а без него являться к министру он считал по меньшей мере неудобным.
Два раза он звонил в префектуру, желая узнать что-нибудь о принцессе, но напрасно. Ее и след простыл.
Ко всему этому прибавилась забота о погребальном кресле.
Полчаса подряд он, насколько умел, чертил на бумаге рисунок японского погребального кресла, но мастера отказывались изготовить в сутки столь трудное приспособление. Приходилось посылать за новыми и новыми столярами.
В такую неприятную минуту посла застали секунданты.
— Мы вам помешали… — начал было мистер Велингс, заметив, что маркиз пишет какое-то письмо.
Суровый взгляд посла заставил его оборвать речь на полуфразе.
Молча сидели Велингс и виконт не менее четверти часа. Но тут терпение лопнуло у мистера Велингса.
— Господин маркиз, — начал он приподнятым тоном, — если вы нас приняли, то благоволите выслушать…
С этими словами мистер Велингс величественно подошел к письменному столу и в упор посмотрел на растерявшегося маркиза.
Посол положил перо и, закрыв незаконченное письмо роскошным ониксовым пресс-папье, удивленно взглянул на вызывающую позу англичанина.
— Что вам угодно? — спросил он резко, не вставая с кресла.
— Я просил бы господина маркиза, — сдержанно начал виконт, — сообщить нам о способе и дне похорон.
— Я этого и сам еще не знаю, — резко ответил маркиз.
— Кому же это знать? — отчеканил мистер Велингс.
— Да поймите, мистер Велингс, что я еще не получил распоряжения из Токио!
— В таком случае, простите, — ретировался Велингс, поспешно направляясь к выходу вместе с виконтом Ияко.
— Как они мне надоели! — воскликнул маркиз, хватаясь за голову.
Он прошелся.
— Ясно ли я написал телеграмму? — недоумевал маркиз. — Ведь прошло уже девять часов времени, а дипломатические телеграммы не задерживаются.
Он беспомощно опустился в кресло.
В его воображении рисовался приемный кабинет могущественного маркиза Ито, он как бы слышал его резкий, почти женский голос, когда он бывает не в духе.
Наконец лакей подал телеграмму.
Глубоко вздохнув, маркиз прочитал:
«Микадо предписал хоронить принца согласно церемониалу, установленному для высочеств в Париже. Принцессу микадо приказал, согласно желанию покойного, доставить через Тулон и Суэц на английском или американском судне в Токио. Об этом моя телеграмма одновременно отослана Делькассе. Маркиз Ито».
— Хорошо приказывать! — воскликнул сердито посол. — Где я найду принцессу? И наконец, каков еще будет ответ министерства. Ведь они не особенно церемонятся с нами. Тут республика, и ответственный министр не считает себя вправе нарушить закон.
Подойдя к письменному столу, посол дал продолжительный звонок в кнопку с надписью «secretaire».
Не прошло и десяти секунд, как в комнату вбежал без доклада секретарь.
— Господин маркиз? — спросил он.
— Ради памяти покойного, помогите мне в сооружении похоронного кресла; поезжайте в Сен-Дени, в квартал столяров; предложите, что хотите, но чтобы кресло было обязательно готово не позже, как в два дня. Оттуда поезжайте на кладбище Реге Lachaise. Там озаботьтесь о месте для погребения и сделайте анонс о завтрашнем богослужении в девять часов вечера. Мне нужно сейчас ехать в министерство иностранных дел и я тороплюсь. К девяти, я надеюсь, вернетесь?
Посол поспешно вышел из кабинета, оставив секретаря в полнейшем недоумении.
— Делать нечего, — вздохнул бедняга.
Он вынул записную книжку и методически записал всю инструкцию.
В дверях он столкнулся с камердинером, который, сломя голову, бежал к маркизу.