Мэдди понеслась через весь дом в комнату своего деда, и Джейс последовал за ней по пятам. Мистер Саттер лежал в большой кровати, его пустые глаза были устремлены к потолку. Она держала дедушку за руку, пока Джейс быстро осмотрел его. Он посмотрел в глаза старику, но уже знал, что увидит.

— Он не реагирует, Мэдди.

Она тяжело сглотнула.

— Что это значит?

— Он умирает.

Ее губы задрожали, но она не ответила. Покачав головой, Мэдди повернулась к кровати и присела на колени, положив голову на грудь дедушки. Ее стройные плечи затряслись от тихих рыданий.

— Мы должны обеспечить ему покой. Больше мы ничего не сможем сделать, — Джейс выпрямил раздутые ноги старого мужчины, положил подушку под его колени.

— Я не должна была оставлять тебя, дедушка, — произнесла Мэдди. — Прости меня.

Джейс коснулся ее спины, но она отшатнулась.

— Оставь нас в покое! — Мэдди покачала головой. — Просто оставь нас в покое.

Она прижала хрупкую руку дедушки к щеке и, тихо бормоча, убрала волосы от его лица.

Джейсу оставалось только смотреть. Он ощущал себя таким беспомощным. Из всех эмоций, которые он испытывал как врач, это чувство было худшим. В отличие от своего отца, Джейс мог принять обескураживающие и разочаровывающие ограничения медицины. Но от этого не становилось легче.

Он приложил все усилия, чтобы пациенту — Адаму Саттеру — было комфортно, пока он уходил из этого мира. Этот хороший человек, которого Джейс полюбил и которым восхищался, был первым пациентом, которого он потеряет здесь, в Мисти Лейк.

Он ушел, потому что Мэдди попросила, но он не оставит их одних. Адам скоро умрет, и ему не нужен был Джейс. Мэдди была ему нужнее. А потом Мэдди будет нужен он, чтобы помочь пережить горе потери. И Джейс будет рядом, когда она будет в нем нуждаться.

* * *

Часы шли медленно, расстояние между тяжелыми вдохами и выдохами дедушки все увеличивалось. Каждый следующий звук был слабее. Мэдди очень хорошо знала, что не может помочь. Зачем ей была дана эта способность исцелять, если она не могла помочь единственному в мире человеку, которого любила?

Воспоминания о жизни дедушки наполнили тишину, плывущую, словно тени, перед ее затуманенными от слез глазами. Смекалистый бизнесмен, сильный мужчина, носивший свою внучку на гордых плечах, красавец, заставлявший женщин падать в обморок.

Мэдди взглянула на снимок бабушки и родителей, стоящий на камине. Как и она, дедушка многое потерял. И все же, год за годом, теряя здоровье, он никогда не жаловался.

Джейс сидел в углу комнаты позади нее. Она настаивала, чтобы он ушел, но Джейс остался в доме. Пока она плавала в тумане своего горя, он вернулся в комнату, и у нее не было сил приказать ему выйти. Мэдди сказала себе, что дедушке может понадобиться доктор, хотя, глубоко в своем сердце, она знала, что это неправда. Если кому и может быть нужен Джейс, то это ей.

Дедушка издал какие-то тихие звуки, не звуки боли, но тихие звуки, которые сказали Мэдди, что он знает, что она здесь. Где-то там, глубоко внутри его увядшего тела он чувствовал, что она рядом. Мэдди схватила его за руку.

— Все будет хорошо, дедушка, — прошептала она ему на ухо. Пальцы его чуть дрогнули, и слезы покатились по ее щекам. — Со мной все будет хорошо.

Долгий вздох вырвался из его груди, и все замерло. Мэдди поднялась на ноги, из ее груди вырвалось рыдание.

Джейс поспешил проверить пульс старика. Он прижал свой стетоскоп к груди дедушки Мэдди, затем отступил, его глаза были полны печали.

— Его больше нет.

Она опустилась на стул. Закрыв лицо руками, Мэдди заплакала. Поджав к груди колени, она оплакивала всю свою жизнь. Она плакала о дедушке — о человеке, которого так любила. О человеке, который растил ее после смерти родителей, о человеке, который сделал для нее все возможное. И она плакала о себе. Потому что, несмотря на все ее молитвы и бесплодные надежды, дедушка ушел.

И когда настанет новый день, она останется совсем одна.

* * *

Она была будто во сне, когда Джейс, наконец, привел Мэдди в ее комнату. Мэдди сидела в кресле у окна, пока он тихо говорил с Реттой в холле. Через несколько минут Джейс вернулся и подал ей бокал с бренди. Не говоря ни слова, Мэдди выпила, радуясь горькому вкусу и успокаивающей дымке, окутавшей тело.

Она сидела в кресле у окна, наблюдая, как день превращается в сумерки.

Они не разговаривали. Ей нечего было сказать.

Джейс уговорил ее лечь в постель. Он поднял одеяло, чтобы прикрыть ее, и она отвернулась от него на бок. Лежа лицом к стене, Мэдди уткнулась лицом в подушку и зарыдала, как ребенок. Потерянный, испуганный ребенок.

Матрас прогнулся под весом Джейса, когда он лег позади нее. Притянув Мэдди к себе, он обнял ее и держал так, в тишине, его тело плотно прижималось к ее телу. И она успокоилась в этом коконе безопасности и тепла.

Его сочувствие было почти невыносимым. Теперь она понимала, что Джейс никогда не намеревался причинять ей боль. Она сама виновата, что позволила себе влюбиться в него. Он пытался предостеречь ее от отношений с ним с самого начала. Она была так полна решимости соблазнить его, что не думала о том, что будет с ней после того, как все кончится. Она была слишком глупа, слишком хотела попробовать то, что, как она знала, вряд ли будет иметь в своей жизни.

А теперь дедушка умер.

Мэдди уснула на этой полной отчаяния мысли, отчаянно пытаясь спрятаться от горя следующего дня. Часть ее надеялась, что она никогда не проснется. Но она проснулась. В объятиях Джейса.

Ей удалось освободиться от объятий, повернувшись к нему. Джейс спал спокойно, и у нее была пара минут, чтобы изучить его лицо. Желание прикоснуться к нему, почувствовать под пальцами щетину его небритой щеки переполняло ее. Словно почувствовав это, он открыл глаза.

— Ты проснулась, — сказал он, протирая глаза.

— Мне еще многое нужно сделать, — Мэдди перебралась через него и поднялась на ноги. — Мне лучше спуститься вниз.

Джейс покинул спальню, чтобы она могла освежиться. После короткого разговора с Реттой внизу, Мэдди направилась в гостиную, где Джейс пил кофе. Он отставил свою чашку, когда она вошла.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он, поднимаясь.

Она покачала головой.

— Ты сделал достаточно, — сказала она. — Дедушка хотел, чтобы его похоронили на семейном кладбище вместе с моими родителями. Он настоял, чтобы только Ретта, Гил и я присутствовали на его похоронах.

Джейс выглядел разочарованным.

— Я могу остаться…

— Нет. Спасибо, — сказала Мэдди. — Гил пошел за гробом.

Она потянулась за письмом на камине.

— Дедушка оставил это Гилу. А это адресовано тебе.

Джейс взял письмо.

— Что это такое?

Мэдди пожала плечами.

— Понятия не имею, — честно ответила она.

Джейс спрятал письмо в карман пальто.

— Спасибо тебе, Джейс. За прошлую ночь.

— Мэдди…

— Все будет хорошо, — сказала она. — И хочу, чтобы ты знал, что я решила покинуть Мисти Лейк.

Она взглянула ему прямо в лицо. Подняв подбородок, Мэдди попыталась справиться с очарованием его поразительных голубых глаз.

— Теперь, когда дедушка умер, меня здесь ничто не держит.

* * *

Мэдди тщательно уложила большую кучу маргариток на могиле дедушки. Прошло всего пять дней, а она так скучала по нему. Слезы туманили взгляд, когда девушка смотрела на могилу, запах свежей земли заполнял ее ноздри.

Мэдди подняла взгляд к небу, к бездонной синеве и легким облачкам. Было так много вопросов и загадок, она чувствовала, что ее крошечный разум не сможет понять разгадки. Она знала, что дедушка там, его дух, его душа. Она чувствовала его так же ясно, как солнце на лице и ветер в волосах.

Все ее семья лежала здесь, в вечном покое. Родители, которых она едва знала, а теперь и дедушка. Она покидала это место, но их любовь последует за ней.

Слеза скатилась по щеке Мэдди. Ее история тоже последует за ней.

Боль от потери друзей была частью ее сейчас, и эта боль будет с ней всегда. Но катастрофа принесла не только горе. Мэдди осознавала, что она обрела сострадание и стала мудрее.

А еще знала, что если бы не авария, она бы вышла замуж за Даниэля, а значит, у нее никогда не было бы шанса по-настоящему влюбиться. Как бы плохо все ни закончилось с Джейсом, она не могла жалеть об этом.

Мэдди вытерла глаза и встала. У нее было много дел, и она больше не могла здесь оставаться. Отъезд из Мисти Лейк — к лучшему. Какое бы оправдание Джейс ни придумал для их разорванной помолвки, это неважно. Никому нет дела. Все были бы счастливы, зная, что наконец-то избавились от нее.

Она поедет в Бостон и начнет новую жизнь. Дедушка оставил ей наследство, и у Мэдди было более чем достаточно денег, чтобы начать все заново. Ей не нужно было бы работать, если бы она не хотела, но она подумала, что все равно попытается найти работу. Это может быть хороший способ найти друзей.

Чего бы она точно не хотела, так это искать Филиппа. Он прислал короткое письмо с выражением соболезнований, и она знала, что в Бостоне он будет более чем рад ее видеть. Но Мэдди не собиралась использовать Филиппа, чтобы отвлечься. Она переживет свои трудности в одиночку.

* * *

Джейс шагал туда-сюда по пустому кабинету. Он пытался наверстать упущенное на работе время, но не мог выкинуть Мэдди из головы. Он подошел к столу, чтобы снова перечитать письмо Адама Саттера.

Позаботься о ней, прошу тебя. Теперь ты — все, что у нее есть.

Он нахмурился. Теперь, когда дедушка Мэдди умер, она осталась одна. Джейс был уверен, что ее оставят в покое, позволив оплакать потерю. Она была в трауре, и люди уважали такое. Если повезет, ей удастся уехать из города без скандала.

Джейс бродил по дому. Все здесь напоминало о Мэдди. Каждая комната была украшена ее рукой в те дни, когда она пыталась сделать его офис настоящим домом. Увядшая сирень на камине, горшечный папоротник у двери. Она была бы хорошей женой.

От этой мысли щемило в груди. Работа Джейса — его пациенты — требовали постоянной заботы. В этом наполненном страданием людей мире не было места ни для чего другого. Не было времени на брак. Не было времени на любовь.

Но Мэдди не следует уезжать. Он посмотрел на деревянный ящичек, который она ему подарила. Драгоценный символ всего, через что она прошла.

— Черт с ним, — пробормотал Джейс, выходя из кабинета. Он накинул пальто и вышел за дверь.

Джейс даже не заметил пути до дома Мэдди. Каким-то образом он стал ее защитником, ее другом, и теперь он не бросит ее. И все же войдя в дом, Джейс не совсем представлял себе, что станет делать.

Ретта привела его в гостиную. Прошло несколько минут, прежде чем появилась Мэдди.

— Чаю не нужно, Ретта, — сказала Мэдди сухо. — Ты можешь ехать в город, как и хотела.

С неловким кивком Ретта оставила их наедине.

— Как дела? — спросил он.

— Много дел, — сказала она. — У меня сборы в самом разгаре.

— Так ты действительно уезжаешь?

— Как можно скорее.

— Скажи мне, что ты уезжаешь по собственному желанию. Не по моему настоянию. Не потому, что они этого хотят. Не позволяй другим выгонять тебя из твоего собственного дома.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я не из-за тебя уезжаю. И не из-за них. Я уезжаю ради себя самой, — она подняла подбородок. — Этот дом — мой дом. Но за его стенами я — чужая. Пария. Я никогда не буду частью этого города. Никогда не буду членом женского кружка рукоделия или церковного хора. Мисти Лейк больше никогда не будет моим домом, — вымолвила она. — Мне потребовалось очень много времени, чтобы принять это.

— Почему ты ходила в конюшню той ночью?

Она застыла, руки сжались в складках юбки.

— Я отнесла яблоко раненой лошади.

Джейс внимательно слушал. Он не был уверен, верит ли Мэдди, но ей, кажется, было все равно. Он попытался снова.

— Ты собиралась сказать мне что-то в ту ночь, когда мы танцевали на веранде, — напомнил он. — Что именно?

Она покачала головой.

— Это больше не имеет значения, — она подняла подбородок. — Зачем ты вернулся сюда, Джейс?

— Мне нужно тебе кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты послушала, — он указал на диван. — Пожалуйста, сядь.

— У меня нет времени…

— Садись, Мэдэлайн.

Она закатила глаза, плюхнувшись на диван напротив него.

— Ну, что теперь?

— Я хочу, чтобы ты осталась.

Ее брови взлетели в удивлении.

— Сначала ты хочешь, чтобы я уехала. Теперь — чтобы я осталась?

— Ты можешь остаться и продолжать работать со мной в офисе.

— Как твоя помощница?

— Как моя жена, — слова ошеломили его так же, как и ее.

Мэдди приоткрыла рот, потом прищурилась и с подозрением посмотрела на Джейса.

— Что написано в письме дедушки?

Он сделал глубокий вдох.

— Он попросил меня присмотреть за тобой.

Она нахмурилась.

— Понятно.

— Я хочу сделать это, Мэдди. Со мной ты в безопасности. И мы — хорошая команда. Брак между нами имеет смысл.

Ее лицо покраснело.

— И все должно всегда иметь смысл, — прошипела она.

Он вздохнул, чувствуя, что проиграл.

— Я не могу выйти за тебя замуж. Но спасибо, что спросил. И за то, что попытался выполнить пожелание дедушки, — она поднялась, разглаживая юбки.

— Мэдди…

— Я не могу, — она покачала головой. — До свидания, Джейс.

Он грустно кивнул, признавая поражение. Она не будет принадлежать ему. В любом случае, не на его условиях. И поэтому лучше отпустить ее.

— Береги себя, — прошептал Джейс.

— Хорошо.

Джейс повернулся, буквально заставляя себя двинуться к входной двери. Он вышел на крыльцо и встретился лицом к лицу с Мэттью Вебстером.

Джейс замер на пороге, его удивление в мгновение превратилось в гнев. В голове зазвенел предупреждающий колокольчик. Потянув за собой дверь, он сделал шаг вперед.

Три слова, которые прорычал Мэттью, были более пугающими, чем сверкающий пистолет, который он вытащил из кармана жилета.

— Пусть убирается отсюда.