На кого мог рассчитывать Путин в своей дальнейшей карьере после рокового для него 1996 года? Он хорошо знал нового шефа президентской администрации Анатолия Чубайса. В 1990 году, когда Путин стал помощником Собчака, Чубайс отвечал за экономическую политику в городе. Он выполнял функции катализатора реформ в северной столице и в определенном смысле был предшественником Путина. Но в январе 1992 года он покинул Санкт-Петербург и временно прекратил прямые контакты с Путиным, предпочитая поддерживать их со своим близким другом Алексеем Кудриным. В августе 1996 года Чубайс оказался перед выбором — кого из двух бывших высокопоставленных чиновников Санкт-Петербургской мэрии назначить своим заместителем. Путин славился хорошими организаторскими способностями и связями в своем прежнем ведомстве, после очередной реорганизации переименованным в Федеральную службу безопасности. Но в конце концов Чубайс отдал предпочтение высококвалифицированному финансисту Кудрину.

Путину ничего не оставалось, как обратиться за помощью к Кудрину, с которым он также раньше работал вместе. Новый начальник Главного контрольного управления немедленно устроил бывшему коллеге встречу с Чубайсом.

После долгих уговоров Кудрин сумел убедить «всесильного регента» согласиться на назначение Путина начальником Управления по связям с общественностью, однако амбициозному соратнику Собчака этого было явно недостаточно.

После неприятного разговора с Чубайсом Кудрин посадил Путина в свою служебную машину и, желая хоть как-то помочь бывшему коллеге, по дороге в аэропорт позвонил Алексею Большакову, который сразу же захотел лично поговорить с земляком. «Все еще безработный?» — прямо спросил первый вице-премьер, на собственном горьком опыте убедившийся, что значит долго оставаться без работы. Ведь сам он лишь сравнительно недавно получил предложение занять руководящий пост в высшем органе исполнительной власти. Большаков попросил Путина перезвонить ему и через час приказал немедленно явиться к «Пал Палычу».

Так кремлевские чиновники несколько фамильярно называли управляющего делами президентской администрации Павла Бородина. Ранее он был председателем горисполкома Якутска — в этом регионе находятся богатейшие залежи алмазов — и после перевода в 1993 году в Москву стал одним из наиболее влиятельных лиц в ближайшем окружении Ельцина. Бородин выполнил просьбу Большакова и предложил Путину пост своего заместителя. Так закончился санкт-петербургский период жизни будущего президента.

* * *

С Ельциным, в дальнейшем обеспечившим ему блистательную политическую карьеру, он тогда почти не встречался. Путин постарался как можно скорее войти в курс дела и был просто поражен масштабами деловой активности управления делами кремлевской администрации. В частности, Бородин поручил ему разработать проект создания холдинга по управлению российской заграничной собственностью.

Путин еще в бытность свою председателем Комитета по внешним связям администрации Санкт-Петербурга привык оперировать огромными суммами. Теперь он должен был вместе с Бородиным наладить учет государственной собственности Российской Федерации, которая на территории страны оценивалась в 600 миллиардов долларов, а за ее пределами — в 50 миллиардов. После краха коммунистического режима под юрисдикцию Управления делами помимо зданий, принадлежавших ЦК КПСС и союзным бюрократическим структурам и переданных в пользование президентской администрации, правительству и обоим палатам парламента, перешло еще около 300 административных зданий. Кроме того, на его балансе числились государственная авиакомпания «Русь», занятая перевозками высших должностных лиц, в том числе членов кабинета министров, издательский комплекс «Пресса», несколько оснащенных самым современным оборудованием и роскошно обставленных больниц и санаториев и ранее принадлежавшее СССР недвижимое имущество в 78 странах. В некоторые из них Бородин выезжал в качестве президента футбольного клуба «Торпедо».

Пал Палыч выполнял в Москве при Ельцине те же функции, что и Путин в Санкт-Петербурге при Собчаке. Поэтому они легко нашли общий язык. Путин быстро понял, как нужно вести себя на новом месте. Неизменно вежливый, немногословный чиновник, казалось, полностью удовлетворенный своим нынешним положением и даже не помышляющий о дальнейшей карьере, но умеющий добиваться нужных результатов — за эти качества Путина всегда ценили сослуживцы. Но у него было еще одно немаловажное, с точки зрения Бородина, свойство. Он не принадлежал ни к одному из московских кланов, отчаянно боровшихся между собой за власть и влияние и пытавшихся повсюду расставить своих людей.

У Бородина и Путина был один и тот же враг. Если раньше Пал Палычу противостояли прежние кремлевские фавориты — Коржаков, Барсуков и Сосковец, то теперь их сменил новый политический соперник, не скрывавший резко отрицательного отношения к «семье». Могущественный мэр Москвы прощупывал почву для объединения с губернатором Санкт-Петербурга. В Кремле не без оснований полагали, что для борьбы с Лужковым, в 1996 году на выборах в городе на Неве поддержавшим Яковлева, им вряд ли удастся найти лучшего союзника, чем Путин. Ведь бывший вице-мэр понимал, что он и его шеф потерпели тогда поражение, в первую очередь, из-за промахов высокопоставленных московских интриганов.

* * *

За становлением новых структур исполнительной власти и усилением влияния «семьи» Путин наблюдал, уже войдя в узкий круг лиц, причастных к принятию важных политических решений. В 1991–1996 годах, в период первого пребывания Ельцина на посту президента правительство обладало всей полнотой исполнительной власти, а два других «оплота державы» — президентская администрация и Совет безопасности — играли хотя и важную, но далеко не первостепенную роль.

После избрания Ельцина на второй срок положение в корне изменилось. Аппарат президента стал превращаться во «второе правительство». Многие полагали, что он станет чем-то вроде прежнего секретариата ЦК КПСС.

В 1996 году Ельцин, хоть и добился своего избрания на второй срок, одержав тем самым победу над коммунистами и националистами, но так и не смог оправдать возлагавшихся на него надежд и преодолеть негативные тенденции в экономике. Сразу же после выборов он тяжело заболел и практически полностью парализовал всю систему государственного управления. Его преемником временно стал Черномырдин. Четко следуя рекомендациям МВФ, он по мере сил боролся с инфляцией и, как и в старые добрые времена, стремился пополнить бюджет в первую очередь за счет доходов от экспорта нефти и природного газа, упорно не желая прибегнуть к таким непопулярным, но крайне необходимым для вывода России из экономического кризиса мерам, как ужесточение налоговой дисциплины, реструктуризация могущественных естественных монополий, отказ от субсидирования убыточных промышленных предприятий, создание условий для привлечения иностранных инвестиций и стимулирование частного сектора. В результате уже в начале 1997 года выяснилось, что средств на покрытие бюджетного дефицита нет, и стране грозят социальные катаклизмы.

Правительство Черномырдина оказалось не в состоянии собрать налоги и погасить многомесячные долги по зарплате и пенсиям. Премьер-министр слишком часто шел на уступки агропромышленному лобби и даже начал заигрывать с коммунистами, рискуя навлечь на себя гнев Ельцина. Слишком шатким было положение его правительства.

В данной ситуации выздоровевший президент решил в очередной раз произвести замену ряда высокопоставленных должностных лиц и не просто вернуться к исполнению своих обязанностей, но сделать это так, чтобы все видели, кто в Кремле настоящий хозяин. После очередной порции отставок и назначений полномочия Черномырдина были существенно урезаны. Над ним был поставлен Чубайс, занявший одновременно посты первого вице-премьера и министра финансов. Он курировал почти все ведущие министерства и даже военно-промышленный комплекс. Новый влиятельный человек России прекрасно понимал, что без материальной поддержки со стороны финансовой элиты невозможно провести серьезные социально-экономические преобразования. Поэтому он напрямую обратился к олигархам с призывом поддержать отечественных производителей.

* * *

Ельцин, обладавший, превосходным политическим чутьем, не мог допустить чрезмерной концентрации власти в одних руках. По его настоянию еще одним первым вице-премьером был назначен тридцатидвухлетний Борис Немцов, по степени влияния в правительстве ничуть не уступавший Чубайсу. Он закончил в Горьком (теперь Нижний Новгород) Радиофизический институт, в 1990 году был избран народным депутатом, в конце 1991 года принял предложение Ельцина занять пост губернатора Нижегородской области и с помощью Явлинского и зарубежных инвесторов превратил ее в полигон радикальных рыночных реформ. На популярности Немцова не отразилось даже его намерение первым в России изменить на подведомственной ему территории систему оплаты жилищно-коммунальных услуг. Об этом свидетельствовала убедительная победа Немцова на губернаторских выборах 1996 года. Через полгода Березовский и Татьяна Дьяченко уговорили его переехать в Москву и войти в состав «обновленного» кабинета министров.

Появление Немцова в рядах новой кремлевской команды сразу же сделало ее облик гораздо более привлекательным в глазах региональных руководителей, к числу которых он еще недавно принадлежал, а также бизнесменов, журналистов и молодежи, ранее не проявлявшей ни малейшего интереса к политике. Немцову дали двухгодичный испытательный срок. За это время он должен был показать себя достойным «наследником» Ельцина. Ведь президент в беседах с Гельмутом Колем и другими видными иностранными государственными деятелями уже неоднократно называл высокого кудрявого брюнета своим потенциальным преемником.

Не прошло и нескольких недель, как Немцов превратился в любимца средств массовой информации и интеллигенции. По данным опросов общественного мнения, из российских политиков население тогда больше всего доверяло именно ему. С учетом приобретенного в Нижнем Новгороде опыта на Немцова возложили ответственность за погрязшую в долгах социальную сферу. В высших эшелонах власти надеялись, что присутствие в правительстве человека с таким высоким рейтингом доверия позволит избежать массовых акций протеста.

Выше уже говорилось, что стоило только Лебедю продемонстрировать решимость в борьбе с коррупцией, как его тут же выдворили из Кремля. Такая же участь ожидала и Немцова. Через какое-то время из него сделали козла отпущения, хотя с самого начала было ясно, что проблемы социальной сферы не под силу даже гораздо более искушенному чиновнику, чем Немцов. Но пока бывший нижегородский губернатор чувствовал себя настолько уверенно, что без колебаний вступил в конфронтацию с чиновничье-бюрократическим аппаратом. Он заявил, что у него слишком много привилегий, и, не успев еще толком освоиться в новой должности, распорядился пересадить высокопоставленных государственных служащих с так полюбившихся им «иномарок» на «волги», по «удивительному» совпадению изготавливавшиеся в Нижнем Новгороде.

* * *

В новом правительстве председатель уже не обладал всей полнотой власти. Места многих соратников Черномырдина заняли совсем другие люди. К тому же соперники премьер-министра инспирировали публикацию в западной прессе сообщений о миллиардах долларах, якобы осевших на его личных счетах в зарубежных банках. Эти обвинения не были беспочвенными. Номинально принадлежавшие народу колоссальные сырьевые ресурсы, с помощью которых можно было бы за короткие сроки обуздать инфляцию, свести бюджетный дефицит к нулю и вообще обойтись без обременительных внешних займов, стали источником обогащения небольшой группы нефтегазовых монополистов. Ранее среди них числился и возглавлявший «Газпром» Черномырдин.

Однако премьер-министр не пал духом и бросил вызов политическим противникам. На IV съезде движения «Наш дом — Россия», на парламентских выборах 1995 года официально считавшейся «партией власти», он был почти единогласно избран председателем и сразу же призвал своих сторонников немедленно начать подготовку к участию в очередных выборах в Государственную Думу, намеченных на декабрь 1999 года. Черномырдин также подчеркнул, что в 2000 году непременно будет баллотироваться в президенты. Наверняка он знал, что у него нет никаких шансов, но Ельцин и стоявшие за ним силы еще долго рассматривали его как припасенную на крайний случай козырную карту.

На посту главы президентской администрации Чубайса сменил литературный помощник Ельцина и подлинный автор двух его книг Валентин Юмашев. Разумеется, на одну из высших ступеней в кремлевской иерархии одаренный журналист поднялся отнюдь не за счет своего писательского таланта. При подборе кандидатуры преемника Чубайса «семья» руководствовалась совершенно иными критериями. Юмашев был тесно связан с Татьяной Дьяченко и пользовался репутацией человека Березовского, поскольку до недавнего времени занимал должность заместителя главного редактора журнала «Огонек», считавшегося рупором этого блистательного режиссера постановщика политических спектаклей. После вынужденного ухода Лебедя кремлевские стратеги наряду с Немцовым вывели на арену российской политики и других действующих лиц, стремясь таким образом расставить на мало-мальски ответственных постах своих людей.

26 марта 1997 года указом президента Путин был назначен заместителем руководителя кремлевской администрации. Сорокачетырехлетнему бывшему подполковнику КГБ подчинялось также Контрольное управление, являвшееся одним из двадцати основных подразделений президентского аппарата. По словам Путина, Кудрин, переходя на другую работу, лично рекомендовал его на эту должность.

Обязанности первого заместителя Юмашева исполнял еще один выходец из Санкт-Петербурга — пятидесятилетний Юрий Яров, в восьмидесятые годы сделавший карьеру в недрах аппарата Ленинградского горкома КПСС. В 1989–1991 годах он возглавлял Ленинградский облисполком, а после августовского путча пересел в кресло «полномочного представителя» президента в Санкт-Петербурге, то есть, попросту говоря, был приставлен Ельциным для надзора за Собчаком и Путиным. В 1992 году он перебрался в Москву и вплоть до 1996 года занимал пост вице-премьера. За этот период президент неоднократно «перетряхивал» кабинет министров, производя в нем различные перестановки, но это никак не коснулось опытного аппаратчика. Менялся только круг его обязанностей. За время своего пребывания в правительстве Ярову довелось курировать и проблемы безопасности, и социальную сферу, и кадровые вопросы. После переезда на Старую площадь он сумел завязать доверительные отношения с главой государства.

* * *

Реорганизация президентского аппарата продолжалась несколько месяцев. В предыдущие годы «теневым кабинетом» руководила узкая группа, состоящая из представителей старшего поколения. В нее входили помощники президента Виктор Илюшин и Лев Суханов, пресс-секретарь Вячеслав Костиков, которого во время плавания на теплоходе по Енисею сбросили в воду по приказу изрядно подвыпившего Ельцина, Георгий Сатаров, отвечавший за взаимодействие с российской интеллектуальной элитой, превосходный знаток проблем национальной безопасности Юрий Батурин, прославившийся позднее участием в космическом полете, и отличавшийся поразительной работоспособностью помощник по внешнеполитическим вопросам Дмитрий Рюриков.

Коржаков с нескрываемым подозрением относился к этим людям и даже установил за ними слежку, но, исходя из тактических соображений, не препятствовал их контактам с президентом. Ведь его окружение не могло состоять из одних только технократов. Ельцину требовались также интеллектуалы, способные генерировать идеи и умеющие писать речи так, чтобы их не стыдно было произносить государственным деятелям. Сам Коржаков на эту роль явно не годился.

Но теперь семейный клан Ельцина и, в первую очередь, ставшая фактически «первой леди» Татьяна Дьяченко не нуждались больше в этих поистине достойных людях. Для завоевания власти в нынешней, очень непростой политико-экономической ситуации они уже не годились, поскольку оказались слишком мягкотелыми и прекраснодушными. Для того чтобы не только выстоять в схватке с такими сильными, склонными к популизму соперниками, как Лужков и Лебедь, но еще и любыми, даже самыми грязными способами убрать их с политической арены, требовались личности совсем иного склада. В новых, гораздо более сложных условиях действовали новые, ужесточившиеся правила игры, и соответственно требовалась команда «молодых волков», способных к проведению агрессивных пропагандистских акций без оглядки на писаные и неписаные законы.

Замена актеров на кремлевской сцене произошла фактически за одну ночь. Среди членов новой команды особенно выделялся бывший посол в Словакии Сергей Ястржембский. Как внешне, так и по своему менталитету и манере речи он полностью соответствовал классическому типу специалиста в области пиар-технологий и в этом качестве оказался просто незаменим.

Но Яров и Путин тоже не затерялись в коридорах власти. Бывший партийный функционер и бывший чиновник Санкт-Петербургской мэрии с чекистским прошлым показали себя высококлассными профессионалами. Вскоре даже на самом высоком уровне кремлевского административно-бюрократического аппарата уже не могли обойтись без двух хорошо образованных менеджеров, как никто другой, умевших заниматься ежедневной рутинной работой. В частности Ельцин теперь внимательно наблюдал за быстрым восхождением Путина по ступеням иерархической лестницы.

После образования в сентябре 1997 года Межведомственной комиссии по вопросам экономической безопасности бывший офицер КГБ был сразу же включен в ее состав. Следует отметить, что к формированию этой структуры приложил руку Березовский, занимавший тогда пост заместителя секретаря Совета безопасности. Одновременно начальнику Главного контрольного управления поручили заниматься довольно щекотливым делом. От него потребовали разобраться с ситуацией внутри государственной компании «Росвооружение» — мощнейшего военно-экономического объединения, представлявшего интересы бывшего советского, а ныне российского военно-промышленного комплекса за рубежом и являвшегося абсолютным монополистом в сфере экспорта вооружений и военной техники. Ранее за его деятельностью неусыпно наблюдал Коржаков, не желавший никому уступать контроль за необычайно прибыльным оружейным бизнесом. После его ухода новая кремлевская команда была вынуждена принять все меры для сохранения своего влияния на могущественный концерн.

* * *

Криминогенная ситуация, сложившаяся на постсоветском пространстве, уже давно вызывала тревогу у мировой общественности. Российские мафиозные структуры, специализировавшиеся на таких преступлениях, как незаконный оборот наркотиков, проституция, азартные игры, нелегальная иммиграция, вымогательство и похищение людей, финансовые аферы, уклонение от уплаты налогов, кражи автомобилей и заказные убийства, превратились в международные конгломераты. Появились также новые виды противоправных деяний, из которых наибольшую опасность представляли махинации с кредитными карточками и проникновение в банковские компьютерные сети.

Сперва славянские, кавказские и прочие бандформирования, подобно спруту, охватили «щупальцами» бывшие социалистические страны Восточной Европы, где после падения прежних режимов условия, в сущности, были такими же, как и в бывшем Советском Союзе. Впоследствии, в самый напряженный период вывода из Германии Западной группы войск этот контингент превратился в настоящий Клондайк для воров в мундирах и штатском.

После окончания переброски крупнейшей в мире военной группировки в Россию на новых немецких землях уже существовала отлаженная инфраструктура криминального бизнеса. Его представители, располагавшие после поспешной распродажи «излишков» движимого и недвижимого войскового имущества колоссальными валютными средствами, вступили в контакт с преступными синдикатами в США, Канаде, Израиле, Южной Африке и ряде стран Центральной и Южной Америки — с целью не просто отмыть грязные деньги, но завладеть с их помощью легальными отраслями экономики. Мощные преступные организации представляли собой серьезную угрозу политической стабильности в России. Из-за снижения жизненного уровня большинства российских граждан и уязвимости мест хранения ядерных материалов возникла опасность попадания компонентов, пригодных для создания атомных бомб хиросимского типа, в руки террористов.

В середине девяностых годов наметилась еще одна опасная тенденция. По мере деградации общественного организма и усиления влияния элиты уголовного мира на внутреннюю и внешнюю политику Россия постепенно превращалась в полукриминальное государство. Поэтому все более очевидным становился вариант прихода к власти сторонника авторитарной системы правления, готового в борьбе с преступностью и коррупцией прибегнуть к самым жестким методам и способного под лозунгом «Прекратить разворовывание национального достояния» существенно ограничить гражданские права и практически ликвидировать демократические институты и независимые СМИ, подсознательно воспринимаемые большинством жителей России как единственные реальные — наряду со свободным хождением иностранной валюты — достижения последних лет.

Отказ от декриминализации экономики — одна из наиболее серьезных ошибок президента Ельцина и всех сформированных при нем кабинетов министров. Именно в желании большинства россиян жить в обществе, свободном от засилья уголовных элементов, следует искать истоки популярности сперва Жириновского, затем Лебедя и, наконец, Путина.

* * *

Проведенная будущим российским лидером проверка деятельности «Росвооружения» выявила множество неблаговидных фактов. Начальник Главного контрольного управления президентской администрации уличил многих высокопоставленных чиновников этого ведомства — монополиста оружейного бизнеса — в присвоении огромных сумм, полученных в результате заключения выгодных сделок с несколькими странами и предназначенных для погашения долгов государства перед военнослужащими. Но еще более тяжким было обвинение руководства «Росвооружения» в причастности к нелегальным поставкам военной техники в Армению.

Свои тщательно продуманные выводы Путин изложил в секретном докладе, направленном министру обороны Игорю Родионову. Каково же было его удивление, когда через несколько дней он увидел копию этого доклада в руках стоявшего на трибуне в зале заседаний Государственной Думы председателя Комитета по обороне Льва Рохлина! Каким образом секретный документ, способный произвести эффект разорвавшейся бомбы, стал достоянием гласности? Ответ на этот вопрос не найден до сих пор.

Доклад Путина спровоцировал один из самых громких скандалов ельцинской эпохи. Неожиданно выяснилось, что во время армяно-азербайджанской войны за Нагорный Карабах высшие чины российской армии, несмотря на запрет, тайно снабжали оружием одну из противоборствующих сторон. Ранее в средствах массовой информации уже сообщалось об аналогичных случаях, имевших место в Абхазии и Приднестровье, но никаких конкретных фактов тогда представлено не было. Теперь же были получены неопровержимые доказательства проведения Россией тайных операций в Закавказье.

Рохлин начал собственное расследование военно-криминальных аспектов деятельности «Росвооружения». Наверное, ему не следовало этим заниматься, ибо через несколько месяцев он был найден мертвым на своей подмосковной даче. По официальной версии, его застрелила жена…

Путин пополнил свое досье сведениями, касающимися этой довольно темной истории, и занялся другими, не менее громкими делами. Наряду с контрольными функциями руководитель президентской администрации возложил на него также обязанность курировать правовые вопросы и процесс распределения по регионам направляемых из Центра финансовых потоков. Через четыре года он признался, что не испытывал тогда никакого морального удовлетворения. «Работа такая… несозидательная сама по себе. Важная, нужная, я все понимаю, но неинтересно мне было».

Внутренне он уже был готов уволиться и в очередной раз начать все сначала. Путин не собирался до конца дней своих рыться в бумагах и просиживать штаны в кресле чиновника, даже довольно высокого ранга. Ему хотелось найти себе занятие по душе. Он постепенно начал разрабатывать план создания собственной юридической фирмы по обслуживанию отечественных и зарубежных предприятий.