Мы пришли домой, когда до рассвета осталось меньше получаса. Не слишком удобный способ для Вайля заканчивать свой день, особенно если учесть тот факт, что Зарсин благоверный, разговаривая, качал на пальце «АК-47». Я оглядела гостиную, проверяя, не подстрелил ли он уже случайно кого-нибудь. Нет, вроде пока все целы.

Присутствовала вся группа. Джет, Бергман и Натчез сидели на диване. Коул стоял возле полуторного кресла, на котором сидели Кассандра и Зарса. Кэм и амазонка Грейс стояли перед камином. Коул и люди Дэйва были при оружии, насколько я могла судить. Видя, как Грейс держит руку за спиной, я понимала, что пистолет у нее уже в руке, хотя Сохейль слишком отвлекся, чтобы это заметить. Они могли свалить его в любой момент, если бы не боялись разрушений и шума, но это была бы крышка нашей операции. Так что пока еще возможен был мирный исход, мы с Вайлем на него надеялись.

— Вот ты где! — заорал Сохейль, когда мы вошли, и направил ствол на Вайля.

— Нет, погоди минутку! — сказала я, становясь между Вайлем и дулом автомата. Глупо, немедленно поняла я. Вайля эти пули не убьют, а меня точно. Забавно, до чего могут довести инстинкты. Я шагнула назад. — Мне кажется, у нас тут серьезное недоразумение.

— С чего ты решила, что я стану слушать женщину? — выплюнул Сохейль. — Одна меня уже предала!

— Это не так! — вскрикнула Зарса, вскакивая с кресла.

— Сидеть! — заревел Сохейль.

Зарса хлопнулась обратно так быстро, будто получила пощечину.

И вот тут я уже заволновалась. Сохейль, нежно любящий муж, настолько вышел из себя, что никто уже до него не достучится. Я не была уверена, что кто-нибудь выйдет из этой комнаты живым. И магулы, кажется, с этим были согласны — они стали вливаться внутрь через выбитые Вайлем окна. Никто, кроме меня и Вайля, их не видел. Я старалась не глазеть, но все равно отмечала их боковым зрением — устроившихся на плече, притаившихся в углу или на краю вазы. Полная комната гулей, ждущих только, когда польется кровь.

Вайль послал волну силы — просто дуновение холодного ветра, пронесшееся по комнате. Оно чуть остудило лихорадочный накал, заставило Сохейля моргнуть.

— Коул мне сказал, что вы хотели меня видеть, — приветливо заговорил Вайль.

— Правду ли говорит моя жена, что вы с ней заключили договор?

Вайль кивнул:

— Некая сделка, касающаяся моих сыновей, которые умерли много лет тому назад.

Сохейль мотнул головой — эта часть его не интересовала.

— Она мне говорит, что я более не должен тревожиться, как бы она не заболела. Она говорит, что, когда вы выполните вашу сделку, она будет жить вечно. Но сперва она должна умереть. — У него расширились от ужаса глаза, когда он это произнес. — И это еще не самое худшее. Она сказала, что должна провести с вами долгие месяцы, узнать ваши обычаи, чтобы, вернувшись ко мне, могла использовать свои силы ради исправления несправедливостей, совершенных но отношению к нашей семье. И вот этого я допустить не могу.

Зарса всхлипнула — и тут же зажала рот рукой.

— Ты осквернил мою жену! — объявил Сохейль. — И за это я должен убить тебя.

— Нет! — крикнула Зарса. — Нет, никогда!

— А как именно он ее осквернил? — спросила я, вставая перед Сохейлем и глядя ему в глаза, заставив говорить со мной. — Заключив с ней соглашение?

Сохейль театральным жестом указал на Вайля:

— Он выпил ее кровь!

Я обернулась к Коулу, понимая, что такое могло случиться лишь во время его вахты. Встретившись со мной взглядом, он заерзал, и у нас произошел первый наш безмолвный разговор:

Коул?

Я не мог тебе сказать. Ты бы подумала, что я пытаюсь возбудить в тебе ненависть к нему и симпатию к себе. Прости, Жас.

Нет. Этого не может быть.

Я повернулась к моему схверамину:

— Вайль? — спросила я, заставив себя понизить голос, чтобы теснящийся в горле крик случайно не вырвался. — Что ты на это скажешь?

Он наклонил голову — едва-едва. Мне этот жест показался ударом топора, разрубающим мое сердце.

— Это правда. Мы начали обращение.

Я обернулась к Сохейлю:

— Давай, пристрели этого гада.

Он уставился на меня круглыми от удивления глазами, а Вайль сказал:

— Жасмин, ты должна понять. Я был не в своем уме.

— Ага, где была твоя голова, я точно знаю! — заорала я, тяжелым шагом подступая к нему с мыслью ударить прямо в нос. Но Альберт меня учил наносить удары при самообороне, а не бить тех, кто меня не трогает, и я снова повернулась к Сохейлю: — Ну, чего ждешь, горячий южный мужчина? Хотел кого-то застрелить — вот он. Я бы тебе советовала стрелять в живот. Так оно больнее, и говорят, что агония дольше.

Но чем сильнее я разорялась, тем меньше, судя по виду, Сохейлю хотелось убивать вампира, взявшего кровь у его жены. Однако теперь разозлилась я — на нее не меньше, чем на Вайля. Подойдя к ней, я рванула ее за руку и поставила на ноги.

— Ты мне сейчас, женщина, многое должна будешь объяснить.

У нее глаза раскрылись шире, когда я ее коснулась, и я поняла, что она не просто мошенница. В другой ситуации я бы выпустила ее руку быстрее, чем раскаленное железо, но сейчас держала — пусть себе смотрит свои видения. Дай Бог, чтобы они ее еще год преследовали в кошмарах. Потом она вырвала руку.

— Что ты за монстр? — пролепетала она, потирая запястье, как после наручников. Я посмотрела на Коула — он быстро мне перевел.

Не то говоришь, девушка.

Я подошла поближе, потому что она отступила, когда я ее выпустила.

— Я такой монстр, который убьет тебя, твоего мужа и всех твоих детей, если ты не сознаешься прямо сейчас во всех до одного преступлениях, которые ты совершила против этого мужчины. — Я ткнула рукой за спину, где должен был быть Вайль. Вид у меня был самый свирепый, какой я только могла изобразить, и я надеялась, что она перед моим блефом спасует. Я никогда не убивала детей. Но Зарса этого знать не могла.

Она закрыла лицо руками и заплакала. Но одновременно и заговорила.

— Ты должна понять, у меня были причины… очень важные причины! — взвыла она.

— Сознавайся! — заревела я.

Она попятилась, пригибаясь, и я чувствовала себя последней скотиной. Но черт меня побери, это же не я тут размахиваю автоматом в набитой людьми комнате.

Коул переводил почти так же быстро, как она говорила, а она неслась, захлебываясь.

— Да, у меня бывают видения! — рыдала она. — Я Вижу, а лучше бы мне быть слепой! Я касаюсь женщины — и вижу, как кулак ее отца дробит ей скулы. Вижу ее отвращение, когда она подчиняется мужу, которого себе не выбирала. Я не могу это изменить, я только свидетель.

Я глянула на Кассандру. Она мрачно кивнула. О да. Сама так жила и пытаюсь забыть. А Зарса торопливо говорила:

— Но я умела не терять надежды. У меня Сохейль и дети. Жизнь не всегда плоха. А потом к Сохейлю приходит человек, владелец этого дома. Он нанимает Сохейля смотрителем и говорит, чтобы мы сюда приехали. Пригласили вас на гадание. Мы рады лишнему доходу. И так до того дня, когда я, убирая в доме, нахожу ключ, который он нам оставил.

Черт побери, Зарса, заткнись! — хотелось мне заорать. Колдун ведь тебя видит, прямо сейчас!

Но предупредить ее я не могла. Не могла ничего сделать, не выдав того, что мне известно. Так что оставалось молчать в тряпочку и надеяться на лучшее.

— Видение, случившееся со мной от прикосновения к этому ключу, принесло мне ужас, которого я до того не знала. Я Видела мрачную судьбу своего народа. Братья душили сестер, чтобы заставить трупы ходить. Убийцы отсекали головы, как разрубают дыни, потому что их телами управляли монстры-паразиты. Женщины сжигали себя на кострах. Мои дети рыдали от ужаса, вынужденные наблюдать бесконечную череду повешений. А где-то за этим всем был кто-то, и он смеялся и смеялся. Он… — Она протянула ко мне руки. — Как мне передать тебе отчаяние, которое я испытала?

Она уронила голову на грудь, будто не могла больше ее держать, и мотала ею из стороны в сторону. Взгляды всех присутствующих были устремлены на нее, но все молчали, пока она снова не овладела собой, чтобы продолжать.

— В ту ночь мне снился сон, — сказала она слабым голосом. — К моей двери пришел мужчина, и сила катилась перед ним, как раскат грома. Я знала, что мне только надо раскрыть ей объятия, и она будет принадлежать мне. Я могла ее взять, влить в себя и с ее помощью себя переменить. — Руки она держала сложенными на животе и покачивалась на коленях, как психический больной, но глаза у нее были сухими. — Вот почему я должна обратиться, — сказала она хрипло и еле слышно. — Мне нужна сила Вайля, его магия. И потому я сказала ему, что он может встретиться с сыновьями.

— Пусть даже это их убьет? — спросила я. И тут же меня пронзила клинком мысль, что я нарушила слово, данное Кассандре. Наверное, за это мне придется идти прямиком в ад. Вечность провести, поедая собственные волосы и споря с собственной матерью. Ничего себе!

Я видела, что мои слова потрясли Зарсу. В ее взгляде так явно читался вопрос, откуда я могла это узнать, что Коул даже не дал себе труда перевести.

Вайль вышел вперед, сгорбившись так, будто ему на плечи кто-то поставил ящик свинца.

— Встреча с Ханци и Буду… должна привести к нашей гибели? — спросил он.

Она встретила его взгляд, не дрогнув:

— Чтобы предотвратить ужас, нужны жертвы.

— Нет, Зарса, — возразила я. — Нельзя предотвратить ужас, становясь ужасом. — Я глянула на Вайля: — Извини, босс.

— Не за что, — ответил он.

— И посмотри, что получилось с твоей семьей из-за этого плана, — вставил Коул. — Ты же не хочешь терять такого хорошего и редкого человека? Или тебе нравится доводить мужа до сумасшествия?

— Нет, нет!

— А о детях ты подумала? — спросила я.

— Я ради них это и делала! — воскликнула она яростно. — Тот мир, который я видела, он стал таким, потому что никто не хотел драться! Потому что тот человек бьет страхом, как хулиган дубиной! И он раздавит моих детей, если я не встану за них! Я этого допустить не могу — и не допущу!

Я посмотрела на Сохейля. Автомат висел у него в руке, почти забытый в той волне гордости, которая сменила его ярость.

— А ведь она — огонь, — сказала я ему.

Он кивнул, сияя восхищенными глазами:

— Да. Моя жена — тигрица. Я снова повернулась к ней:

— Послушай, я знаю, что тебя с этого пути трактором не свернуть. Но я встретила тут на улице возле твоего дома одного вроде как пророка, который мне сказал, что тебе и правда предназначено изменить мир. Только без помощи Вайля.

На лице ее ясно читался вопрос, с чего это она должна мне верить.

— Как его звали? — спросила она подозрительно.

— Аша Васта.

Никогда в жизни не видала такой быстрой смены эмоций. От густо приправленного волнением скепсиса Зарса мгновенно перешла к полному благоговению.

— Ты видела аманху зейю?

Я прокашлялась, позволила себе оглядеться. Амазонка Грейс все так же прятала за спиной оружие. Дэйв почесывал шею, очевидно, отсылая видео прямо Колдуну. Кэм катал в зубах зубочистку с таким азартом, будто у нее был вкус шоколада. Все остальные как к месту приросли. Кроме магулов, которые потянулись из комнаты прочь.

— Ну да.

Даже не жала, что этот тип так знаменит.

— Ходят легенды, но все думали, что это легенды и есть. Со времен моего прапрадеда никто его не видел, никто с ним не говорил. Можешь отвести меня к нему? — спросила она жадно.

Опа. Я вдруг почувствовала себя Пандорой, которая не может закрыть ящик и хочет только тихо-тихо, бочком, смыться подальше, пока никто не догадался, чьи это шаловливые ручонки отодвинули задвижку.

— Ну, он, это…

Как ей сказать, что он еще минуты две назад наверняка стоял у нее под окном, но готов только ее разочаровать?

— Ты знаешь, где он живет? — спросил Вайль.

Я попыталась не съежиться под ледяной синевой взгляда.

— Может быть.

И снова приподнятые брови. Да ну его, сказала я себе. Не будь он таким дураком, может, ничего бы этого вообще не произошло.

— Ты была у него в доме? — Лицо Вайля если и было теплее ледяной пещеры, то ненамного.

— Нет, только у него в гараже. Он одолжил мне свой автомобиль, чтобы я могла уехать от тех… от тех четверых, про которых тебе рассказывала.

— И где же эта машина? Мне казалось, ты приехала на каком-то грузовике. Нет, на…

— Послушай, можем мы отложить этот разговор на потом? Без свидетелей?

Вайль коротко кивнул и обернулся к Сохейлю:

— Я весьма сожалею о всех своих поступках, которые могли оскорбить вас или ухудшить ваши отношения с вашей супругой. Я был на миг ослеплен надеждой на встречу с моими сыновьями, с которыми очень давно разлучен. Разумеется, вам с Зарсой нужно очень многое обсудить. Если в результате этого вы пожелаете посетить Ашу Васту, моя коллега будет рада отвести вас к его двери.

Посланный мне его взгляд предупреждал, чтобы я ни слова не говорила — и без того уже сказала слишком много. Я так же безмолвно ответила: К вам тоже относится, господин Одержимый.

Сохейль забросил автомат за спину и помог Зарсе встать. огляделся, пытаясь найти слова для извинения: он же взял В заложники ни в чем не повинных людей, ошибочно полагая, будто они могут удержать своего союзника-вампира и не дать превратить его, Сохейля, жену в кровососущее бессмертное.

— У меня нет нужных слов, — кое-как выдавил он из себя. — Просто прошу меня простить.

И они вышли, не сказав больше ни слова.