Люк не отыскал бакта-камеру, но он нашел кое-что получше: целительную палочку. Он даже забыл, что именно Пидир славился этими палочками. Ими пользовались задолго до того, как бакта вошла в широкое употребление, и многие считали, что палочки гораздо лучше.

Он нашел ее на втором этаже. Палочка была тонкая, длинная и белая. Если ее тереть о поверхность, оставался белый след. Компьютер заверил, что именно этот след и обладает лечебными свойствами. Что Люк узнал наверняка, когда отважно приложил палочку к раненой спине, так это то, что боль начала понемногу стихать.

Если бы еще вылечить руку! Но здесь ни бактой, ни палочкой не обойдешься. Большую часть синтетической плоти он ободрал, и теперь металлический остов напоминал о цене за право называться джедаем.

Он почти закончил натираться палочкой, когда почувствовал всплеск. Знакомое присутствие в матрице Силы. То же самое, что на Телти, то же самое, что возле Алмании, то же самое, что на Корусканте.

Ученик. В этом он был более чем уверен. Он гордился способностью запоминать всех своих учеников, но это имя почему-то все время ускользало из памяти. Ведь если быть честным, он-:помнил лишь тех, кто заканчивал образование. Те, кто уходил раньше, становились тенями без имени и, облика, и Лея всегда говорила, что однажды они превратятся в сухие строчки статистики.

Он отложил палочку и взял найденную рубашку. Лазерный меч он с пояса не снимал. Люк посмотрел в зеркало: весь перемазан в белой гадости. И белая гадость пузырилась. Компьютер.предупредил, что после процедуры следует полежать. Люк надеялся, что получит шанс отдохнуть.

Он захромал вниз по ступенькам. Тело слушаться не хотело, казалось, что вместо мускулов — сгустки боли. Розовые прожорливые пузыри здорово его ослабили, потому что на ожоги и раны он тратил слишком много сил. Да будь у него процентов десять прежней мощи, он был бы в порядке.

Размеры значения не имеют…

Ладно, будем надеяться, что он сможет правильно распорядиться тем огрызком Силы, что остался у него.

Он прислушался. Ткань мира шла волнами, он чувствовал мощь, которой не встречал ни в одном человеке со времен Императора. Среди учеников никто не обладал такой силой, в этом он был уверен. Кем бы ни был таинственный незнакомец, он стал сильнее с тех пор, как покинул Явин.

Бракисс обладал столь мощным талантом, что сам Император отобрал его у матери несмышленым ребенком, чтобы, лично обучить. И Бракисс боялся.

Лея однажды спросила: как можно почувствовать, не находится ли рядом с тобой тот, кто ступил на Темную сторону? Ответить он не сумел, вспомнив, как не мог ощутить присутствие Дарта Вейдера, когда тот не хотел, чтобы Люк о нем знал. Йода этому не научил. Впрочем, он многому не научил молодого джедая. До всего пришлось доходить собственной головой, и Люк время от времени подозревал, что не до всего он дошел правильно.

Сейчас бы он мог рассказать, что при этом испытываешь.

Как будто в прекрасный мирный полдень на тебя обрушивается ураган. Как будто порыв ледяного ветра пронизывает тебя в нагретой комнате. Как будто умирает тот, кого ты любишь.

Он отследил ощущение. Чем ближе к источнику, тем сильнее. Люк схватил первую попавшуюся трость и заковылял прочь из дома под жаркое солнце Пидира. И остановился.

Посреди улицы стоял человек. Он был выше, чем Люк, но этим его не удивил: очень многие люди были выше Скайуокера. Человек был закутан в черный глухой балахон и обут в военные сапоги. Под плащом угадывались доспехи. Необычным было только лицо — человек носил маску смерти. Люк видел такие в музее, но на лице у кого-нибудь — никогда. Генданиане надевали подобные маски, когда достигали почтенного возраста, отчасти для того, чтобы скрыть свои годы, отчасти — чтобы и после смерти сохранить воспоминания. Маска хранила информацию. Теми масками, которые видел Люк, ни разу не пользовались.

Маска на высоком человеке — белая с черными метками — была словно сплавлена с кожей. Глазницы были пусты и черны, рот — узкий и твердый. В уголках век сверкали крошечные кристаллы. Как раз там и записывалась информация, если память Скайуокера не подводила.

— Все еще не узнаешь, учитель Скайуокер?

Голос был очень глубок и раскатист; он звучал незнакомо. Знакомыми были лишь интонации. Голос взрослого человека, говорящего, словно ребенок. Он знал только один такой голос.

— Дольф? — спросил он.

Рот маски слегка приоткрылся. Люк почувствовал удивление собеседника. Дольф считал себя неузнаваемым.

— А ты лучше, чем я предполагал, — звучный голос заполнял улицу. Сухой ветер играл складками черного балахона. — Но теперь мое имя — Куэллер.

Все зависело от того, как будут сыграны следующие ходы. Дольф, бесспорно, был очень талантлив, но в его сердце всегда жила тьма. Необычная тьма. Всем ученикам приходилось сражаться с собой, с тем, что никому не сделало бы чести. Многие побеждали в бою. Но Дольф не стал задерживаться на Явине, не успел развить свой талант, не захотел рассеять мрак. Он ушел среди ночи, получив известия из дома.

— Ты уехал до того, как я успел выразить соболезнования о смерти твоих родных, — сказал Люк.

Дольф (Люк отказывался называть его Куэллером) улыбнулся. Маска смерти двигалась с пугающей реалистичностью.

— Благодарю тебя, учитель.

Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.

Эффект получился ошеломительный. Маска смерти внушала примитивный, но неодолимый страх. Люку захотелось сделать шаг назад. Он почти отступил.

— Но, — продолжал Дольф, — твое участие столь же фальшивое, сколь и запоздалое. Дже'хар жестоко расправились с моей семьей. Мои родные умерли медленно. Их сожгли на мосту, ведущем ко дворцу дже'хар. Они умирали несколько дней. Я ничего об этом не знал, но дже'хар оставили тела, так что я их нашел. Тебе неизвестно, что это такое: смотреть на обгоревшие скелеты людей, которые вырастили тебя, и запах от них идет теперь такой, какого не бывает у живых существ. Ты представить себе не можешь, что в такие минуты происходит с человеком.

Люк вспомнил тетю Беру и дядю Оуэна — их тела. были обожжены до неузнаваемости; когда он их отыскал, от них все еще поднимался смрадный дым. Все эти годы он утешал себя тем, что они умерли точно так же, как жили — вместе, бок о бок.

— Нет, — сказал Люк. — Не представляю. Я знаю.

Он знал, что случилось с ним: в то мгновение он повзрослел и отправился сражаться со злом. Но в чудовище не превратился. Он смотрел на Дольфа, превратившего обиду на мироздание в оправдание собственных зверств, и жалел его.

— Я вернулся домой, — говорил Дольф, не слушая собеседника. — Похоронил родных и поклялся, что отомщу. Я выполнил клятву — без твоей помощи. Я сильнее, Скайуокер. И буду сильнее тебя.

— Это так для тебя важно? — спросил Люк. Он навалился на трость больше, чем требовалось. Пусть Дольф считает его слабым.

— Разумеется. Твое правительство смотрело сквозь пальцы на злодеяния дже'хар. Твоя сестра поддерживала с ними торговые отношения, обращалась с ними как с уважаемыми людьми. Мне пришлось самому — сначала в одиночку, а потом с моими людьми — открыть всем глаза на то, кто такие дже'хар.

— И кто они? — поинтересовался Скайуокер.

— Звери. Монстры. Но ты не поймешь.

— Да, — согласился Люк. — Этого я не пойму.

Он сделал несколько шагов к бывшему ученику. Ветер откинул полу черного балахона; на поясе Дольфа висел лазерный меч.

— Скажи мне, Дольф, какая разница между тобой и дже'хар?

Рот маски сжался в тонкую линию:

— Забавляешься игрой в загадки, Скайуокер? Или тянешь время?

— Хочу знать. Ты уничтожил всех на этой планете. Подозреваю, что, пока я был здесь, ты разрушил еще один мир. Дже'хар убивали людей. Убийство — всегда убийство, Дольф, по крайней мере, для меня. А для тебя?

Маска смерти перекосилась, почти отделившись от лица, которое она закрывала.

— Меня зовут Куэллер.

— Тебя зовут Дольф, — упрямо сказал Люк. — Я буду говорить только с Дольфом. С одаренным, добрым мальчишкой, перед которым лежало огромное будущее. Вот с ним я хочу говорить.

— Тот Дольф умер, — произнес голос Дольфа. — Дже'хар убили его вместе с семьей.

— И оставили Куэллера вместо него?

— Да, — шепнул Дольф.

— Но Куэллер тебе больше не нужен. Он помог тебе выжить, и все. Пойдем со мной, Дольф. Вернемся на Явин. Мы можем вылечить раны, нанесенные твоему сердцу.

Маска смерти не шевельнулась, хотя в глубине черных глазниц на мгновение появился живой блеск. Люк не успел разглядеть ни цвета, ни формы глаз, слишком быстро глазницы вновь заволокла тьма.

— Умеешь лечить раны? — ядовито спросил густой голос. — А воскрешать мертвых можешь, Скайуокер? Сомневаюсь. Ни один джедай не сумеет вернуть мертвых в мир живых.

— Мы все испытываем сильную боль. Такова цена жизни. Имеет значение только то, как мы справляемся с болью.

— Я справляюсь по-своему, — отрезал Дольф. — И буду делать так впредь. Я прослежу за тем, чтобы в Галактике больше не было никого, подобного дже'хар.

— Каким образом?

Дольф раскинул ладони.

— Они исчезнут вместе с теми, кто им служил. Вместе с такими, как твоя сестра и ее правительство.

— А Лея какое отношение имеет к убийству твоей семьи?

— Непосредственное, — голос Дольфа стал громче. — Она— одна из тех немногих, кто мог ею предотвратить.

Скайуокер остановился, в кипении чужой ненависти потеряв собеседника.

— Бракисс сказал, что ты хотел меня видеть.

Дольф кивнул. Потом медленно опустил руки.

— Хочу дать тебе шанс, мастер Скайуокер. Мне нужна твоя сила. Присоединись ко мне и избавь Галактику от зла. Вместе мы сумеем сделать ее лучше.

— Я пойду вместе с тобой, — медленно произнес Люк, -если ты откажешься от Темной стороны.

Дольф расхохотался. Смех наполнил улицу эхом, раскатистым и леденящим.

— Давным-давно следовало понять, Скайуокер! Нет Темной стороны. Правилам, которые ты применяешь, тебя научил слабый и напуганный старик, чтобы ты никогда не достиг настоящего могущества. Пойдем лучше со мной, Скайуокер, и ты станешь тем, кем тебе Предназначено быть, — самым могущественным человеком в Галактике. Сила будет с тобой. Она направит тебя. Она даст тебе все, что захочешь.

— Уже, — сказал Люк.

— Неужели? — мягко спросил Дольф. — Правда, мастер Скауйокер? У твоей сестры — трое детей и любящий муж. Ты никого не обнимаешь. У тебя есть товарищи, но нет семьи. Ты учишь трюкам, которым выучился в незапамятные времена, и мотаешься по Галактике в поисках приключений. У тебя нет дома, Скайуокер. Именно об этом ты мечтал?

— Любую жизнь можно пересказать на дурной лад, Дольф. Мне моя нравится. Я ценю ее и не стал бы менять.

— Даже к лучшему?

— Не твоим способом.

— Ну, пусть так и будет, — маска смерти срослась с лицом Дольфа.

Куэллер, не торопясь, снял с пояса меч; клинок был синего цвета.

— Я не хочу сражаться с тобой, Дольф…

— Не бойся, — откликнулся Куэллер. — С ним ты сражаться не будешь.

Он ударил первым. Люк успел выхватить собственный меч, и удар не достиг цели. Любое движение отдавалось болью в спине. Люк сосредоточился только на бое: финт, защита, блок, снова финт… Только не атака. Он подождет, когда Куэллер откроется.

Куэллер толкнул его, Люк неловко переступил, больная нога подломилась. Скайуокер рухнул на колено. Синий клинок метнулся вниз, Люк откатился. Утихшее было жжение в спине вновь напомнило о себе — с новой силой.

Он заставил себя подняться. Он был мокрый от пота, силы кончались. Но он концентрировался на движениях противника, жил ради них, предчувствовал, угадывал и блокировал.

Куэдлер провел серию из пяти быстрых выпадов. Опять пришлось отступить. Люк отбивал, отбивал, отбивал удар за ударом, но равновесия не удержал. Наверное, он все-таки сломал лодыжку. Синий клинок описал большой круг и ударил слева. Люк хотел увернуться, но Куэллер ударил опять, и Люк выронил меч.

Синий клинок танцевал у самого лица. Кожу слабо покалывало.

— Следовало тебя убить, — сказал Куэллер.

Люк тяжело дышал, но страха не чувствовал. Он мог вернуть себе меч и продолжить сражение, но Куэллер пока не был готов убить его — в этом Люк был уверен. Он посмотрел в пустые глазницы маски.

— Убьешь меня, но не станешь сильнее.

Маска улыбнулась.

— Ошибаешься.

— Нет, — сказал Люк. — Джедаи готовятся к смерти. Они не боятся ее.

— Ты это мне говоришь или себе? — маска смерти сардонически кривила губы..

— Тебе, Дольф.

— Я — не Дольф!

— Как пожелаешь…

Ноги он не чувствовал. Не повезло, все-таки сломал…

— Следовало убить тебя, — повторил Куэллер, — но ты мне нужен.

Он щелкнул пальцами. Их окружили штурмовики, их белые доспехи сверкали на солнце.

— Отвезите его на Алманию.

— Слишком много солдат для одного человека, — не без удовлетворения заметил Люк.

— Я знаю, кто ты такой, — острие лазерного клинка почти прикасалось к коже. — Я никогда не стал бы недооценивать тебя.

Что-то несильно кольнуло его сзади в шею. Он поднял руку, повернулся в изумлении и увидел, что стоящий сзади штурмовик держит инъекционный пистолет.

И последним, что он услышал, прежде чем потерять сознание, был голос Куэллера:

— Приятных снов, мастер Скайуокер…

* * *

Подготовка корабля почти завершилась. «Алдераан», личный корабль Леи Органы Соло, был сконструирован специально для нее. Он не нес опознавательных знаков, само название корабля было известно немногим. Владелец (владелица) предпочитал цифровое обозначение своего корабля в реестрах, а зарегистрирован корабль был на имя некой Лелилы. Собственно, этим именем в детстве называли саму Лею, и с тех пор как прозвище помогло ей отыскать похищенных детей, она считала его своим талисманом.

Лея очень надеялась, что оно поможет ей и в этот раз.

Она снова и снова посылала сигнал, пытаясь отыскать брата в хитросплетениях Силы, но так и не получила ответа.

На голограмме Люк выглядел очень плохо. Может быть, он уже мертв.

Может быть, может быть, может быть. Лея так не могла. Ее брату много раз угрожала смерть, и каждый раз он спасался. Это приучило Лею к мысли, что он может выжить в любых условиях. Она поверила в это, когда они вместе с .Ландо обнаружили Люка висящим вниз головой на антенне в Облачном городе.

Лея послала закодированное сообщение по всем сетям, пытаясь найти Р2Д2. Астродроид все еще находился в ремонте. Клопериане дважды чуть не уничтожили его. Лея приказала, может, в последний раз в жизни, чтобы клопериан, работавших в корабельных доках, отстранили от работ до тех пор, пока она не будет уверена, что они не имеют отношения к саботажу.

Она подозревала клопериан еще и потому, что безгранично верила дроидам. Если бы они оставили ее дроидов в покое, она могла бы подумать, что клопериане оказались просто жертвами собственной наивности.

Если Р2Д2 не появится в ближайшее время, ей придется полететь одной. В данном случае время играло главную роль. Даже если Люк жив, но тяжело ранен, он может не суметь защитить себя. Иногда его сила казалась другим сверхъестественной, но Лея знала, что он такой же человек, как и все остальные.

Его жизнь такая же хрупкая.

Даже лучшие рыцари-джедаи все равно умирали. Она видела, как умер Оби-Ван, просто позволив Дарту Вейдеру убить себя.

Эта картина долгие годы стояла у Леи перед глазами. И хотя Люк усматривал в этой ситуации подтверждение силы Бена, Лее казалось — это лишний пример тому, что у любой силы есть предел.

Ей не довелось разговаривать с Оби-Ваном Кеноби, пока он был жив. Она смогла поговорить с ним, только когда он стал духом, как ее настоящий отец или как Йода. Он не показался ей очень сильным. Он был просто наставник и друг.

Кто-то снаружи постучал в крышку шлюза. Лея вздрогнула. Только Мон Мотма знала, где находится Лея, но она не пришла бы. А Р2Д2, даже если бы получил сообщение, не стал бы стучать.

Лея включила наружный экран. У корабля стоял Ведж Антиллес. Как обычно — в белой генеральской форме. Как обычно — серьезный и очень решительный. Что было необычно — так это отсутствие телохранителей за его спиной.

У нее пересохло во рту. Глупо бояться друзей, но Лея почему-то почувствовала, что боится. Ей не хотелось, чтобы он просил ее остаться, и не хотелось, чтобы он сообщил о ее отлете, по крайней мере, не так скоро.

Лея вновь посмотрела на экран. Кажется, Ведж даже попытался причесать свои вечно растрепанные волосы. Впрочем, в этом начинании он не преуспел. Фуражку он держал под мышкой и, несмотря ни на что, выглядел очень официально.

Но она не могла не впустить его. Лея открыла люк и осталась ждать в кабине. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о комингс.

— Меня послала Мон Мотма, — сказал он вместо приветствия. У генерала Антиллеса всегда были нелады с субординацией.

— Ведж, я не останусь, что бы ты ни говорил. Люк в опасности, я не могу найти Хэна, а пока Сенат проголосует, чтобы направить Люку помощь, мой брат будет уже мертв.

Ведж положил фуражку на кресло второго пилота.

— Я знаю, Лея. Незачем передо мной оправдываться. И я не собираюсь тебя отговаривать. Мон Мотма попросила сопровождать тебя.

Лея покачала головой:

— Не надо, Ведж. Будет лучше, если я полечу одна. Но вот если ты сможешь отыскать Р2Д2, я буду тебе очень признательна.

— Ты не поняла, — Ведж придирчиво проверил показания приборов, не глядя, что-то подправил на пульте (сразу перестала мигать пара красных огоньков). — Мон Мотма послала не только меня, — он вдруг подмигнул Лее, сразу потеряв официальный вид. — Но и весь остальной флот.

У Леи ослабли ноги. Она медленно опустилась в кресло; Ведж успел выдернуть из-под нее свою фуражку. Сам он уже удобно устроился в кресле первого пилота.

— Она не может… Для этого требуется одобрение Сената.

— В общем, да, — сказал Ведж, продолжая предполетную подготовку. Лее пришлось признать, что делал он это куда успешнее, чем она. — Но ты прекрасно знаешь, что всегда есть обходные пути.

— Она рискует. Сторонники Империи в Сенате разорвут ее.

— Они ничего не узнают, если мы все сделаем быстро.

— А когда мы вернемся, они выкинут ее из Сената. Ведж, это именно то, что я пыталась предотвратить, когда просила ее занять мое место.

— Доверься ей. Она сумела объединить очень разных людей во время восстания и после этого создать из них настоящее правительство. Она пошла в обход.

Лея нахмурилась.

— Ну и какой она предложила план действий?

— Я и флот, — он еще раз сверился с показаниями, вытянул из-под пульта портативную деку, пересчитал курс, опять посмотрел на монитор навигационного компьютера и удовлетворенно кивнул. — Корабли уже готовы. Мон Мотма считает, что мы должны избавиться от Куэллера как можно быстрее. Я смогу это сделать и без тебя, но с тобой будет лучше.

— Зачем все это?

— Если мы победим, то ты вернешь доверие к себе. Голосование против тебя будет отменено. Эта победа поможет тебе остаться главой Республики.

— А что будет, если мы проиграем?

— Мон Мотма обвинит нас. Мы станем просто пронырами, которые действовали абсолютно самовольно и, пытаясь спасти Республику, потерпели поражение. Не беспокойся, это не первая самоволка в моей жизни.

Ведж наклонился к Лее.

— Если мы проиграем, — просто сказал он, — то репутация для нас уже не будет иметь никакого значения.

— Для меня — нет, а вот для моих детей — да. Взгляд Антиллеса вновь стал сосредоточенно-печальным. Генерал отвернулся к мониторам. Лея смотрела, как он заканчивает подготовку корабля, и думала, что, видимо, чего-то не знает о Ведже… чего-то очень важного… Когда в его черных, как смоль, волосах появилась ранняя седина?

— Твои дети в безопасности. Их будут охранять, — наконец заговорил он прежним ровным тоном. — Мон Мотма знает, как они дороги тебе. Хорошо, что их сейчас нет на Корусканте. Мон Мотме будет легче манипулировать информацией.

— Флот, — пробормотала Лея.

Эта мысль все больше поглощала ее. С флотом ее шансы возрастали. Куэллер ждет, что она сдастся или будет ждать его следующего сообщения. Если бы он знал ее так хорошо, как ему это казалось, он бы понял, что она приложит все силы, чтобы освободить Люка. Но он наверняка не предполагает, что за собой она приведет целый флот.

— А что с «крестокрылами»? — спросила Лея у Веджа. — Проныры останутся дома?

Он по-прежнему изучал мониторы.

— По большей части «крестокрылами» нельзя пользоваться, но некоторые виды уже переоборудованы. Готовы «охотники», «бритвы», «ашки» и «костыли».

— Много, — согласилась Лея.

— Люк — важная персона.

Она мягко улыбнулась.

— А Мон Мотма посмотрела запись голограммы и решила, что Куэллер представляет значительную угрозу. Ты забыл, как часто я сражалась на ее стороне, Ведж. Она не умеет сидеть сложа руки. Она всегда верит в борьбу. Кроме того, она верит в преимущество внезапного нападения.

— Тогда нам лучше поторопиться, — сказал Ведж. — Хочешь лететь на флагмане?

Она покачала головой.

— Я никогда не была хорошим военным, Ведж. Ты командуешь операцией. Я полечу на «Алдераане». Позволь мне сосредоточиться на Люке. А ты напомнишь Куэллеру, что мы победили Империю. И что какой-то обезумевший демагог с забытой Силой планеты не может представлять для нас никакой угрозы.

— Ты ведь на самом деле не веришь, что он так слаб, — странно усмехнулся Антиллес.

— Нет, — ответила Лея. — Я думаю, что он представляет собой одну из самых серьезных угроз, с которой нам когда-либо приходилось сталкиваться.