Как только завершилась церемония вступления в должность наместника, Хети, получивший отныне полное право поступать так, как сочтет нужным, собрал своих друзей-хабиру, которые расквартировались в одном из дворцов, ставшем теперь его резиденцией, а также своих самых преданных слуг. Вместе с ними, сопровождаемый отрядом из двадцати воинов под командованием Ярпили, он отправился к жилищу Зераха. Плодом долгих размышлений стало решение не посвящать в свои планы Шарека. Во-первых, он боялся, что Шарек не одобрит его действий, а если поставить царя перед свершившимся фактом, тот ничего не сможет возразить. Во-вторых, он не хотел говорить Шареку, что у него есть сын, из опасения, что царю может прийти на ум, будто он мечтает возвеличить своего первенца, ущемив тем самым в правах ребенка, которого должна родить ему Аснат. Поэтому Хети решил, что лучше всего будет найти маленького Амени и отдать его своему деду Дьедетотепу, который сумеет воспитать из него Повелителя змей. Когда же он найдет своих родителей, заботу о мальчике можно будет доверить им. А он очень надеялся, что найдет родителей в ближайшие месяцы. Вместе с тем, Хети боялся не найти Зераха: с тех пор как он покинул двор, прошло много времени — вполне достаточно, чтобы Зерах мог собрать пожитки и вместе со всей семьей покинуть город.

Площадь, на которую выходили ворота дома Зераха, — Хети хорошо знал этот дом, поскольку в свое время провел много часов, наблюдая за ним, — была очень оживленной. Прибытие армии захватчика — царя гиксосов, похоже, совершенно не изменило привычного уклада жизни горожан. Крестьяне из окрестных деревень пришли на площадь, чтобы продать дары своих полей и виноградников, рыбаки предлагали купить у них свежую, пойманную в одном из рукавов Нила рыбу, ремесленники торговали изделиями своих мастерских, кочевники предлагали обменять своих коз и овец на товары крестьян и ремесленников.

Хети пересек площадь и замер от удивления — недалеко от ворот дома Зераха стоял Халуяким со своим сыном Яму-илу и несколькими товарищами. Они торговали овцами. Хети поспешил поприветствовать их. В первые минуты глава племени шасу не узнал беглого египтянина, Повелителя змей, которого он принял в своем лагере два года назад, в этом человеке, одетом в короткую тунику воина-гиксоса и с дротиком у пояса. Но стоило Хети назвать его по имени, Халуяким узнал его и поприветствовал по обычаю кочевников — приложив руку ко лбу, а потом к груди.

Шасу пояснил, что, послушавшись совета Хети, он разбил лагерь в пустыне, к западу от Великого Города Юга. Его там хорошо встретили, особенно когда он сослался на Хети. Однако стоило Дидумэсу завладеть троном Гора, отношение правителей к кочевникам изменилось — Небкаурэ, покровитель шасу, лишился власти. Халуяким не мог сказать Хети, что случилось с его старым другом Небкаурэ: его племя спешно покинуло стоянку, направляясь к источникам на севере. Узнав о приближении захватнической армии гиксосов, Халуяким с соплеменниками пришли сюда, к Аварису, на берег одного из рукавов Нила, тем более что коренное население — египетские крестьяне, покинув свои дома, бежали, испугавшись захватчиков, которых считали кровожадными дикарями — одни в Мемфис, другие — на восток дельты.

Получив все интересовавшие его сведения, Хети указал Халуякиму на дом Зераха и спросил, не выходил ли оттуда кто-нибудь. Халуяким ответил, что видел, как из дома в спешке уезжали на ослах какие-то люди, среди которых были женщины и дети. Услышав это, Хети понял, что теперь нет нужды приказывать своим солдатам окружить дом. Он направился прямо к двери дома и постучал, решив, что в случае, если никто не откроет, он тут же выломает ее.

Хети опасался, что в доме Зераха не осталось ни души, однако ему открыла служанка.

— Я Хети, новый градоправитель Авариса. Проводи меня к твоему господину, — велел ей Хети грозно.

Служанка поклонилась ему и пригласила в дом. Хети вошел вместе со своей свитой и приказал своим друзьям-хабиру, которые знали его историю, обшарить все уголки в доме и привести к нему всех его обитателей. Сам он, сопровождаемый Зилпой, своим «носителем арфы», и Жимной, своим возничим, последовал за служанкой.

Зерах стоял во внутреннем садике. Совершенно бесстрастно он сказал Хети:

— Я ждал тебя.

— Если так, значит, ты узнал меня и понимаешь, что я могу сделать с тобой.

— Знаю. Однако я восхищаюсь тем, что волей богов ты, презренный египтянин, рожденный в грязи Южного озера, стал зятем царя Шарека и правителем нашего города.

— А я восхищен тем, что ты не выказываешь своего страха, — удивленно сказал Хети.

— Я не боюсь тебя, потому что уверен — ты не захочешь рисковать жизнью своего сына.

— Какую подлость ты задумал на этот раз?

— Знай же, мой сын Ханун совсем недавно покинул этот дом со своей женой, которая раньше была женой моего бедного сына Нахаша, жестоко убитого тобой, и со своими детьми, среди которых находится твой сын. Ты волен посадить меня в темницу или даже убить, я воочию убедился, что Шарек наделил тебя властью. Но стоит тебе причинить мне вред, и твой сын умрет. А ведь это прелестный мальчик, и еще такой маленький… — проникновенным тоном добавил Зерах, желая разбередить душу Хети.

Он помолчал немного, в то время как Хети размышлял о том, как ему лучше поступить в сложившейся ситуации.

— У тебя теперь новая жена. С ней ты, конечно же, забыл мою дочь, но я не верю, что ты пожертвуешь жизнью ребенка ради свершения мести, для которой теперь нет причин, — теперь, когда ты стал тем, кем стал, и уже отомстил моему дорогому сыну Нахашу. К тому же это благодаря мне ты сумел стать зятем царя гиксосов. Разве не так? Если бы у тебя была супруга, моя Исет, ты не смог бы жениться на дочери царя и, следовательно, стать его зятем.

Хети не счел нужным отвечать. Его товарищи вернулись, чтобы сообщить, что осмотрели дом сверху донизу, но никого не нашли. Тогда Хети покинул дом, не произнеся больше ни слова. Он промолчал вовсе не потому, что признал справедливым последний довод Зераха. Нет, он не считал, что отомстил, предав смерти Нахаша, и что теперь, когда он снова женат, мстить за первую супругу бессмысленно. Он очень хотел вернуть своего сына. Конечно же, он мог броситься на Зераха с кинжалом или мечом и начать снимать с него кожу, заставляя признаться, где Ханун спрятал его сына Амени. Однако он понимал, что насилие ничего не даст, поэтому решил прибегнуть к хитрости. Хети покинул дом Зераха, не сказав ни слова, тем самым он озадачил врага, но не напугал. Зерах не сможет оставить сына на произвол судьбы, а значит, очень скоро либо отправится к нему сам, или отправит к нему служанку, в которой Хети узнал Маку — ту, с которой он тогда встретился на рынке. Он, Хети, прикажет надежным людям следить за домом, и однажды кто-то из его обитателей приведет его к месту, где укрылся Ханун. Он поручил Кушару организовать слежку, полностью полагаясь на его хитрость и ловкость. К тому же ему, скорее всего, придется уехать из города — царь наверняка захочет взять его с собой в Мемфис.

Хети не спал всю ночь. Наутро он подвел итог своим размышлениям и с удивлением осознал, что больше не испытывает ненависти к Зераху. Теперь он понимал, что им двигало: его направляли воспитание и предрассудки. И еще он подумал, что теперь, когда он достиг такого высокого положения, Зерах охотно отдал бы за него свою дочь. Однако думать об этом было глупо, потому что он был женат на Аснат, любовь к которой разлука сделала еще сильнее.

Он очень обрадовался, когда четыре дня спустя царь сообщил ему следующее:

— Хети, мой сын, я уверен, что завоевание Мизраима превратится в поход по уже завоеванной стране. Поэтому я только что отправил гонца к твоей супруге. Он сообщит Аснат, что я разрешаю ей приехать к тебе в Аварис. Я в скором времени с основными силами армии отправлюсь в Мемфис, где решил принять корону Двух Земель. Знай, что сегодня утром ко мне прибыла делегация жрецов из храма Пта, что в Мемфисе. Они сообщили, что верховный жрец этого божества, который носит титул «великий начальник ремесленников», изъявил желание возложить мне на голову двойную корону — корону Юга и Севера. Судя по всему, несколько сотен лет назад царь короновался именно в Мемфисе, ты тоже мне об этом когда-то рассказывал. Этот обычай забылся, когда новые государи стали жить в Великом Городе Юга, сделав его своей столицей. Видишь, твои соотечественники избрали меня своим царем вместо узурпатора трона, живущего в Городе Скипетра!

Ты какое-то время можешь пожить в Аварисе, чтобы получше вникнуть в дела города, который станет столицей северных областей страны. Как только прибудет твоя супруга, с ней вместе ты приедешь в Мемфис, чтобы присутствовать на моей коронации. Я поручил Якебхеру завоевать для нас земли Севера. Я отдал ему под начало и восемь тысяч воинов арьергарда. Отправляясь в Мемфис, ты возьмешь с собой тысячу солдат, а здесь, в городе, оставишь вторую тысячу — они станут защищать эти земли и границы от нападений кочевников. Кроме того, им следует исполнять обязанности стражей пустыни. Я не доверяю этим шасу, амалекитянам и исмаилитам.

Кроме того, царь сообщил Хети о своем намерении по прибытии в Мемфис отправить гонца в Великий Город Юга к Дидумэсу с приказом присягнуть на верность ему, царю Шареку, и доставить первую значительную дань.

— Ты же вместе с Якебхером, — продолжал Шарек, — во главе большой армии пойдешь к острову Слона, чтобы тамошние жители узнали имя твоего господина и царя. Ты остановишься в Городе Скипетра и станешь исполнять обязанности военного коменданта Верхнего Египта, и тогда испытаешь на верность этого Дидумэса. — Словно ожидая от Хети возражений, Шарек добавил: — Знай, если Дидумэс тебе не по нраву и ты затаил на него обиду за то, что он так подло поступил с тобой, открыв мне правду о полученном тобой задании, найди повод, чтобы сместить его с трона и посадить на него того, кого сам считаешь нужным. Я даю тебе полное право это сделать, и верю, что ты поступишь разумно.

— Я не хочу что бы то ни было скрывать от тебя, мой царь, — ответил ему Хети, — я не испытываю враждебности по отношению к Дидумэсу. Однако в случае, если он откажется подчиниться твоим приказам, а такое вполне может случиться, мы пойдем на него войной.

— Конечно. Иначе мы потеряем уважение наших воинов. Я собирал такую большую армию, обучал и вооружал ее, потому что рассчитывал встретить сопротивление. Правда, до сегодняшнего дня это была не война, а военный парад — ведь иногда стоит показать свою силу, чтобы победить без боя. Но мы не знаем, какую участь нам уготовили боги и наш противник. Сейчас мы стоим у самых ворот Мизраима. Я уверен, что Якебхеру не придется тратить много усилий, чтобы завладеть Нижней Землей. Однако если Дидумэс решит дать бой, нам придется воевать. Хотя даже если он откажется признать нашу власть, он вряд ли нападет на нас. Поэтому подождем, пока Якебхер вернется с победой: когда мы соберем наши войска, армия Города Скипетра не устоит перед нашей мощью.

— Я думаю, мы сможем победить армию Дидумэса и без сил Якебхера. Доверь мне командование моими людьми — арьергардом, добавь к ним колесницы — и я во славу твоего имени завоюю долину до первых порогов, а может и дальше.

— Это решение мне по нраву, — заключил царь к великой радости Хети, которому очень не хотелось, чтобы, благодаря своим военным победам, Якебхер упрочил свое положение и получил больше власти. Он также не хотел, чтобы по поручению царя Якебхер отправился во главе армии покорять южные земли Египта.

— Господин, не забывай, что я хорошо знаю Юг и силы царя, который правит в Городе Скипетра. Это для нас большое преимущество, которое позволит упрочить твою славу.

— Мой сын, я помню об этом, и поэтому, что бы ни случилось, только тебе я доверю командование армией в походе на Юг. В конце концов я пришел к решению, что наследнику трона, или, по крайней мере, отцу наследника следует стать правителем южного Мизраима, областей, находящихся между Мемфисом и порогами, а не градоправителем в Аварисе.

— Ты мудро рассудил, мой царь.

Два дня спустя, чтобы не дать северным номам времени собраться с силами, Якебхер во главе своей армии отправился в поход, а царь с основными силами двинулся к Мемфису.