Писатель Эдуард Лимонов в своей «Книге воды» так описывает свой приезд в Алматы:

«И вот мы в Алма-Ате. Авантюрный роман. Вечные снега Алатау над Советом министров. Из дверей телекомпании «Хабар» выходит в белом костюме молодой, лысый, с крепким черепом заместитель директора Владимир Рерих. Улыбается. Жмет мне руку. Рерих — правая рука Дариги. Рерих долго трясет мою руку, говорит, что он потрясен, польщен, какая честь, какая встреча, вот уж не мог бы предположить. Через пару дней Рерих пригласил меня в алма-атинские бани. Мне их заранее восхвалили: самые старинные, лучшие в Средней Азии. Действительно, снаружи они были как гжелевые бутылки, отделанные мозаикой. Мы разделись в довольно просторной раздевалке. Явились в сауну. Весь обычный курс наслаждений: потеешь, поливаешь камни, тебя секут вениками. Затем в бассейн. На некоторое время меня посещала мысль: а вдруг меня здесь утопят или удавят? Или уколят. Ядом, сковывающим сердечную мышцу, говорят, такие существуют. Банщики там были высокомерны. Рерих убедился, что имеет дело с отмороженным писателем. Алма-атинские бани были самые лучшие в Средней Азии. «Хабар» — самая современная телекомпания в Средней Азии. Нурсултан Назарбаев — самый современный монарх в Средней Азии, — так я говорил в ноги национал-большевикам, развалившимся на матрасах в квартире Беденко. Они смеялись. Рядом с банями в темноте был парк. Там цвели одуряющие цветы, такой запах висел над луной. Авантюрный роман продолжался».

Уж сколько живу в Ламате, а ни разу не ходил я в эти алматинские бани. Интересно стало. Пойду, думаю, пройдусь, подняв воротник своей куртки, до «Арасана», загляну, думаю, огляжусь, посмотрю, есть ли там что невидимое взгляду. Пошел один — друзья-снобы предпочитают ходить в дорогие частные сауны, прихватив с собой парочку Камилл или Карин. На дворе уже начиналась чудесная алматинская осень и на улицах лежал мусор. По дороге внимательно всматривался в проходящие мимо лица: почти все несчастливы.

Подходя к нужному углу, я увидел то самое здание, оказавшееся не пригодным для эксплуатации. «Самые старинные, лучшие бани в Средней Азии» представляли из себя унылый, пришедший в упадок советский комплекс розоватого цвета. Сооружение, когда-то стоившее стране 17 миллионов рублей, в современных условиях смотрелось как некий архитектурный атавизм.

На минуту хотелось просто пройти мимо, забыв весь этот визуальный кошмар, и продолжить написание свежих дацзыбао о чем-нибудь другом, но неведомая сила затянула меня внутрь. Все же было интересно окунуться в мирское сознание, это банное сообщество, хлебнуть, так сказать, обывательской рутины, благо, народу туда заходила хуева туча.

Именно по этой причине не пошел в ВИП — а в «Арасане» есть еще и ВИП, где за несколько большее количество сребреников вам единолично окажут полный набор услуг с заглотом. Внутри все обстояло так же уныло, как и снаружи. Купив билет и простыню, я направился внутрь, предвкушая старомодное очарование «одной из главных достопримечательностей города». Вдруг подумалось мне обо всех этих традициях походов в баню, и я надеялся встретить тут интеллигентов в седьмом поколении, поседевших, коренных, что словно Бахусы пропаривают и омывают свои телеса, громко читая свежие стихи и дебатируя по поводу загадок мироздания.

Каково же было мое удивление, когда внутри я обнаружил помещение, которое явно вызвало бы несколько каверзных вопросов у санитарных врачей. Большинство поверхностей пола, стен и предметов, начиная от шкафов в раздевалке и заканчивая специальными душевыми, были облуплены и имели самый что ни на есть отвратительный вид. Дезинфекцией здесь и не пахло. Похоже, что капитальный ремонт не проводился в этой бане со времен ее построения. Неприглядная картина. Риск для здоровья. «Знаменитый комплекс “Арасан”». Тут и там обнаруживались свежие экскременты мышей. Черные южные тени в виде смешных коренастых людей в белых одеждах сновали туда и обратно, предлагая фантастический набор услуг — от простого массажа до промывки кишечника.

Я разделся и прошел через многие залы в простыне мимо небольшого бассейна. Вокруг было много людей. Зашел в сауну. Весь обычный курс наслаждений был похож на кислотный трип. Из деревянных полок и лавочек торчали раскаленные гвозди. Вокруг толпилось, сидело, посапывая, било себя вениками монгольское иго. Огромное черное облако голых мужиков — все темны, все узкоглазы, у всех большое круглое пузо, приклеенное к животу. Агрессивные, сгорбленные, толстомордые — они были похожи на древних кыпчакских воинов, готовившихся к битве. «Вот она, силушка казахская!» — подумал про себя я, сидя в парилке, потея и изнывая от жары, и представляя яркие картины древних кочевых нашествий:

…сожженная деревня, окровавленный муж валяется с перерезанным горлом в углу избы, а на деревянном столе посреди помещения толпа таких же сгорбленных кочевников ебет его жену, которая вся в слезах и сопротивлениях наконец отдается порыву наслаждения и с дрожью восклицает: «Да, скифы мои, ебите меня!».

От фантазии моей и от невыносимой жары у меня закружилась голова. Это было похоже на подсознательный танец. В тот момент я почувствовал неистовое отвращение. И в то же время гордость. Ведь сам я так же, как и они, с наглым видом бродил по миру, побеждая врагов и разбрасывая свою сперму куда попало. Генетическая память — жуткая вещь. Открывши глаза, я обнаружил все ту же мрачную картину. Через страшные, облупленные коридоры стен я вышел-таки к бассейну и головой вперед нырнул в прохладную воду. И ступил ногой на потрескавшийся, плохо выложенный кафель. Кажется, в бассейне было недостаточно хлора. Отпустило. Как после наркоза. И все же есть, несмотря на кошмарные условия, в этой старой бане нечто магически странное. Есть что-то и в ее советской архитектуре от космического корабля, таинственное и нечеловеческое. По бокам он имеет форму правильно обтекаемых дисков, внутри и на входном массиве множество кругов, сверху над светло-розовыми плитами цилиндрические приземистые конусы. Если долго на него смотреть, то можно услышать жужжание навигационных систем и, кажется, что он вот-вот выхлопнет горячие газы, пристройка «тайского VIP-массажа» превратится в палубу, и вся конструкция взлетит над дымным городом и устремится со скоростью света в антимассы. Когда я увидел концентрический круглый витраж над входом в здание, очень похожий на «витраж Розы» того же Нотр-Дам де Пари, сомнений в происхождении «Арасана» не осталось. Может быть, какой-нибудь конклав высокоразвитых существ из внеземной цивилизации забыл его здесь по ошибке? Может быть, где-то здесь под фундаментом зарыт вечный камень? Не зря Лимонова в этом месте посещали мысли о случайном убийстве — воздух здесь немного пахнет смертью. Хорошо было бы сейчас вернуться в свою квартиру, кашляя, закурить и приступить к допросу двадцатидвухлетней княгини. Я принял душ, оделся и вышел в осень.