Позже она была так благодарна Айдену за то, что он не позволил ей ретироваться! Габи представила, что было бы, выскочи она в коридор раньше, чем он успел бы ее остановить.
Ей пришлось бы спешно одеваться в лифте. И вызывать службу спасения, чтобы открыть дверь квартиры… Интересно, как она им объяснила бы, каким образом ключ оказался изнутри, в замке, повернутый на два оборота, если в квартире – никого?
А потом она сгорала бы от стыда, скорчившись в ванне, и боялась бы выйти на балкон, чтобы отвязать веревку и выручить свой ремень, который так и остался болтаться на втором конце ее дурацкой самодельной страховки. И начала бы избегать поездок к родителям, чтобы не встретиться лишний раз с красавцем-соседом, перед которым она так опозорилась.
Но всего этого не случилось. Потому что, когда Габи вышла из ванной, одетая, умытая и уже не с таким перекошенным лицом, Айден ждал ее со свежезаваренным чаем и горячими булочками с сыром, на скорую руку разогретыми в микроволновке. И безграничным вниманием на лице.
На балконе уже не было и следа от тех безобразий, что учинила Моти, – Айден все убрал и накрыл столик для ланча. Чаепитие на свежем воздухе оказалось весьма приятным занятием, тем более что чай получился превосходным. Напиток был гораздо крепче и ароматнее, чем та жижа, которой обычно обжигалось большинство знакомых Габи, – и располагал к откровенной беседе. И вскоре оба уже хохотали, делясь впечатлениями.
Теперь, когда пережитое осталось позади, вся катавасия в сбивчивом изложении Габи из ужасного происшествия начала превращаться в забавную байку, которую оба будут пересказывать друзьям, украшая ее все новыми драматическими и комическими подробностями.
– А я сначала думаю: самоубийца, – делился своими ощущениями ее нечаянный спаситель, округляя глаза. – Наверное, испугалась, бедолага, и решила обратно вползти. Потом смотрю: веревка какая-то болтается. Решил, что это для надежности: девушка решила повеситься на перилах, чтоб наверняка. Только почему петля на талии?
– Сползла, – фыркнула Габриэль.
– Затем заметил – перчатки на стуле валяются. Неужели квартиру решили обчистить? Но почему грабитель – девушка, одна, да еще в такой неподходящей для этого экипировке?
– Да уж, – согласилась Габриэль, смущенно пытаясь натянуть на колени подол злосчастной юбки.
– Ладно, не смущайся, – подбодрил ее Айден, заметив этот жест. – У тебя очень красивая фигура. И вообще ты очень красивая.
Габи понравилось то, как он это сказал. Так спокойно, естественно. Констатировал факт. И совсем не упивался тем, что по стечению обстоятельств ему посчастливилось полюбоваться прелестями смазливой соседки.
– Спасибо, – кивнула она, подумав, что могла бы сказать ему то же самое.
Узкое серьезное лицо, внимательные глаза за стеклами очков в модной тонкой оправе, которые совсем не портили его, а только добавляли шарма. Сильный загар, словно юноша все свои дни проводил на пляже. Длинная светлая челка, падающая на правую бровь. Скорее худощавая, чем спортивная фигура, но Габи ощутила, сколько силы в этих руках, когда Айден помогал ей влезть на балкон. И очень добрая, спокойная улыбка.
Постепенно от смущения остался лишь маленький след в виде розового румянца на высоких скулах Габи. Общаться с Айденом оказалось легко и просто, и она уже не видела причин для того мучительного стыда, который охватил ее в самом начале.
– Но я так и не понял, почему же ты не попыталась войти через дверь? – Айден наконец-то озвучил тот самый вопрос, который она задала себе уже не раз.
– Ну… Э… Я не знала, как все объясню твоей – по-видимому, бабушке? – запинаясь, ответила Габи, сосредоточив взгляд на ароматном содержимом своей чашки.
– Бабушке Грете? И напрасно. Она – милейший человек и вполне тебя поняла бы. Только сейчас она здесь не живет, она переехала за город к своей сестре и помогает той ухаживать за розами. Говорит, что устала от городской суеты и хочет быть поближе к природе.
– Я просто вспомнила, с какой заботой она подкармливает птичек… А тут – перья по всему балкону… – призналась Габриэль.
Айден усмехнулся:
– Моя бабушка в прошлом – ученый-биолог. И как никто другой понимает, что такое «естественный отбор». Кстати, и родители у меня биологи.
– А ты? Тоже ученый? – Возвращаясь из ванной, Габи слегка заблудилась в незнакомой квартире и вместо гостиной попыталась сначала вломиться в кабинет. Она успела заметить, что все свободные поверхности в комнате завалены книгами, а на столе светится экран включенного ноутбука.
– Я кинокритик, – сообщил Айден.
– Кто? – удивленно переспросила Габриэль. Кинокритики казались ей такими вредными въедливыми дядьками, и образ симпатичного молодого человека как-то не вязался в ее сознании с этой профессией.
– Кинокритик, – терпеливо повторил Айден.
– Недавно окончил университет и перебрался поближе к предмету своего изучения. Кстати, как тебе чай?
– Потрясающе, – искренне похвалила Габи. – Такой душистый… Я не очень разбираюсь в чае, но, по-моему, в наших магазинах такой не купишь.
– Это точно. Я его из Индии привез… Только что вернулся оттуда – был в Болливуде, изучал особенности местного кинематографа.
– Где? – не поняла Габи.
– В Болливуде. Бомбейском Голливуде. Так иногда называют место, где сосредоточены индийские киностудии. Целый месяц там провел, был на съемках нескольких фильмов, говорил с актерами, режиссерами, продюсерами. Несколько пленок отснял. Сейчас статью пишу для журнала. А потом и книгой на эту тему займусь.
– Вот где ты так загорел, – догадалась Габи. – Какая у тебя интересная работа… Расскажешь?
– Обязательно, – пообещал Айден. – Вот заберу фотографии из проявки, тогда и расскажу, и фото покажу.
Значит, будет повод увидеться еще раз, сообразила Габи, и сердце ее проделало в груди несколько па не хуже тех, что исполняют в кино индийские танцоры. Она готова была снова зардеться от смущения, и потому спросила поспешнее, чем собиралась:
– А где ты раньше был, до Индии? Почему я тебя ни разу не встречала?
– Ну почему же «не встречала»? – удивился Айден. – Я хоть и жил с родителями в Сан-Франциско, но много раз приезжал к бабушке на каникулы. Правда, это еще в школе было.
В памяти Габи всплыл смутный образ худенького белобрысого мальчишки, с которым они играли во дворе и который даже как-то угостил ее конфетами, когда она сидела на балконе и учила текст роли для очередного школьного спектакля. Неудивительно, что она не вспомнила об этом сразу – тогда все мысли юной Габи были заняты ее актерством…
– Я понимаю, почему ты меня не узнала, – кивнул Айден. – Мы тогда были совсем детьми. Если бы я тебя встретил на улице, то тоже вряд ли смог вспомнить, что мы встречались. Кстати, а ты теперь чем занимаешься?
– Я – актриса, – ответила она и только тут сообразила, что же подспудно удивляло ее в поведении Айдена.
Если верить его словам, то в первый миг их встречи Айден подумал о чем угодно, только не о том, что обычно думали все при встрече с ней.
– Ну и что бы ты решил, если бы встретил меня в толпе? – задала она провокационный вопрос, с замиранием сердца ожидая и боясь привычного ответа.
– Подумал бы: какая красивая девушка. Жаль, что у меня не хватит смелости к ней подойти. – Айден скорчил смешную рожицу, изображая собственную нерешительность.
– Вот как? – удивилась и обрадовалась Габи. – И ты бы не принял меня за…
– За ту девочку, с которой пару раз играл во дворе? Нет, ни за что! – рассмеялся он. – Хотя своим выбором профессии ты меня не удивила. Помню, ты и в детстве все время учила какие-то роли.
– Я не об этом, – вздохнула Габриэль. – Просто меня часто путают с одной актрисой. Говорят, что мы с ней буквально на одно лицо и все время зовут меня выступить в шоу двойников.
– Да? С какой? – приподнял брови Айден.
– Ну ты же кинокритик, должен знать, – недоуменно воззрилась на него Габи. – Посмотри внимательно. Неужели не возникает никаких ассоциаций?
Айден еще раз всмотрелся в ее лицо.
– Нет. – Он покачал головой. – Извини, никаких догадок. По-моему, у тебя абсолютно оригинальная внешность.
– Ну как же! Подумай хорошенько!
Габи, которая обычно делала все, чтобы при ней никто даже имени Сандры не упоминал, ощутила легкое беспокойство. Теперь ей во что бы то ни стало хотелось, чтобы собеседник дал верный ответ на ее загадку и даже испытывала легкую досаду из-за того, что он не замечает очевидного. Словно Габриэль демонстрировала Айдену любимую мозоль, которая с детства причиняла ей невероятные мучения, а тот утверждал, что нет никакой мозоли!
– Лиз Херши? Нет-нет, у той более жесткие черты лица и глаза голубые. Мишлен Пуффер? Да нет, она намного старше. Даже и не знаю… – Айден пожал плечами.
– Сдаешься? – хитро прищурилась Габи и торжествующе выпалила:
– Сандра Галлахер!!!
– Да ну. Нет, – не поверил Айден. – Ничего общего.
– Как это «ничего общего», когда все говорят? – возмутилась Габриэль. – У меня даже берут автографы как у Сандры.
– И что – даешь? – весело удивился Айден.
– Сначала отказывала. Потом мне надоело объяснять всем одно и то же, и я стала соглашаться, – призналась Габи. – А можно мне еще чаю?
Айден наполнил ее кружку ароматным напитком из фарфорового чайника в восточном стиле и откинулся на спинку стула, продолжая изучающе смотреть в лицо Габи. Она сделала глоток и шутливо повернулась в профиль и анфас, чтобы собеседник мог лучше ее разглядеть.
– Знаешь, формально есть кое-какое сходство, – наконец признал он. – Но не более того. Я как-то раз встречался с Сандрой, мне надо было взять у нее интервью.
– Да? – удивилась Габриэль. – И о чем вы с ней говорили?
– Мне еще во время учебы в университете заказали статью о сиквелах – продолжениях нашумевших фильмов. А на экраны тогда как раз вышла «Стремительность-2» с Сандрой в главной роли… Мы сидели друг напротив друга – вот как с тобой сейчас – и я могу сказать, что вы очень разные. Что-то во взгляде, какие-то неуловимые черточки… Да, извини, если тебя обижает моя прямота, – спохватился Айден.
– Что ты, наоборот, – пожала плечами Габи. – Меня всегда очень ранило, что меня постоянно с ней сравнивают. Что только я ни делала, чтобы от нее отличаться – все прически перепробовала, волосы перекрашивала, даже стала думать о пластической операции.
– Что ты! Ни в коем случае этого не делай! – воскликнул Айден.
Он и сам не понимал, почему его так напугала подобная перспектива. Но ему ужасно не хотелось, чтобы Габи изменила в себе хоть что-то. Чем-то его подкупало то, что он видел сейчас перед собой, и любая перемена вызывала страх, словно могла вспугнуть нечто едва мелькнувшее у краешка сознания…
– Но у меня карьера рушится, – будничным голосом сообщила Габи, словно оглашала прописную истину. Она столько раз обсуждала проблему с подругами и родителями, что это стало казаться ей чем-то само собой разумеющимся.
– Почему? – не понял Айден.
– А говоришь – кинокритик, – вздохнула Габи. – Должен знать всю эту кухню. Из меня все время пытаются сделать Сандру номер два. А я хочу быть Габи номер один!
– Хочешь – станешь, – уверенно произнес Айден. – Я это говорю именно потому, что кухню знаю. Я, правда, не считаю, будто ваше сходство так велико. Я тебя за Сандру не принял. Но согласись, логичнее предположить, что ко мне на балкон решила влезть Габи, дочь соседей, а не Сандра Галлахер, звезда Голливуда!
Габи снова порозовела. Айден продолжал:
– Но раз ваше сходство общепризнанно, оно тебе только на руку!
– На руку? Каким это образом?
– Таким же, как и сходство самой Сандры с Джулией Берне. Которому она обязана своей карьерой – Сандра сама мне об этом говорила.
– Не может быть! – ахнула Габи. – Сандра и Джулия? Ну и что между ними общего? У Джулии такой характерный большой рот, а у Сандры такая форма скул, которую ни с чем не спутаешь… Гм, ну почти ни с чем. Как их можно сравнивать?
– Зрители скажут так же, когда узнают тебя получше. «Габриэль и Сандра? Но ведь у них и походка разная, и мимика, и играют они каждая по-своему! Что за дурак умудрялся их перепугать?» – Айден так комически изобразил этот монолог кинозрителя, что Габи покатилась со смеху.
– И как это помогло Сандре с карьерой? – поинтересовалась она.
– Очень просто. Пока Джулия купалась в океане всемирной славы и тратила гонорар за фильм «Симпатяга», Сандра бегала с одной киностудии на другую, подрабатывая статисткой. И вот ее заметил один режиссер и со словами «Да это же вторая Берне!» дал ей роль в телесериале.
– Не проще было пригласить саму Берне?
– Которая стоила к тому моменту миллионы долларов? В низкобюджетный сериал? – пояснил Айден и продолжил:
– Это была первая ступень. А потом начались приглашения в более серьезные проекты. Кассовый типаж – это великий козырь. Продюсеры рассуждают так: если одна высокая девушка с карими глазами, длинными каштановыми кудрями и ямочками на щеках превратила фильм со своим участием в блокбастер, то почему бы не сделать ставку на вторую с теми же достоинствами? И они не прогадали – Сандра приносила деньги, ее гонорары росли, а предложения становились все более заманчивыми.
– И ее перестали сравнивать с Джулией Берне?
– Конечно. Ведь она – личность, и это не могло не сказаться на характере ее героинь. Каждая из этих двух актрис добавляет собственный нюанс в палитру, предложенную режиссером. Поэтому их героини при формальном сходстве типажей – такие разные…
Габриэль сидела как громом пораженная, облокотившись на перила, и рассеянно наблюдала за тем, как колышутся листья на деревьях внизу. А потом тихо спросила:
– Айден, скажи: ты все это только что придумал, чтобы меня утешить?
– Вот еще. Не веришь? Погоди минутку. – Айден встал и скрылся в комнате. Вскоре он вернулся с книгой в руке и вручил ее Габи со словами:
– Я купил ее, когда готовил тот самый материал. Дарю, тебе нужнее. Только обязательно прочти, особенно главу о начале карьеры Сандры.
Габи приняла дар и взглянула на глянцевую обложку, которую украшал портрет, так похожий на ее собственное отражение. «Кто есть кто в Голливуде. Актеры: Сандра Галлахер», – гласила надпись на обложке.
– Спасибо, я обязательно прочту, – пообещала она и спохватилась:
– Ой, я засиделась, а ведь ты работал над своей статьей! И надо запереть балкон, пока Моти не решила прогуляться еще разок. К тому же сегодня моя очередь готовить обед.
При упоминании об обеде Айден нахмурился.
– Вы с мужем готовите еду по очереди? – как можно безразличнее спросил он.
– С каким еще мужем? – беспечно расхохоталась Габриэль. – Мы снимаем квартиру на двоих с подругой. Ну, я поеду, а то голодная Моника в поисках, чем бы поживиться, съест весь сырный соус, который я приготовила для заправки спагетти.
– Сырный соус? Ммм… – протянул Айден.
Габриэль уловила намек и задумалась. С одной стороны, ей хотелось бы отблагодарить своего спасителя за чуткость и такт, с которыми он помог ей замять последствия сделанной глупости. Да и расставаться не хотелось – у них нашлось так много общих тем, каждую из которых хотелось бы развить…
Но приглашать Айдена к себе домой вот так, сразу… Хотя справедливости ради стоит отметить, что сама Габи не просто сидела у него в гостях за чашкой чая, но и влезла в квартиру без спроса через балкон, так что уж тут говорить о приличиях!
На самом деле ее больше тревожила реакция Моники. Как объяснить подружке-соседке, что это просто знакомый, самым неожиданным образом материализовавшийся из детства? По опыту Габи знала, что подруга тут же мысленно их обручит и начнет всячески это подчеркивать каждым словом, каждым жестом, каждым взглядом, смущая и Айдена, и ее саму.
Моника была замечательной подругой и искренне желала ей добра. И все бы хорошо, когда б не ее маниакальная одержимость идеей наладить личное счастье Габи.
– Зачем тебе это надо? – спрашивала порой Габи, выпроваживая очередного ухажера. – Если я полюблю и выйду замуж, ты останешься без компаньонки, и тебе придется искать жилье подешевле. Или ты просто мечтаешь избавиться от меня?
– Вот еще, – фыркала Моника. – Хотела бы – давно бы нашла себе в пару не такую зануду. Просто я желаю тебе счастья, а обо мне не беспокойся, я не пропаду.
И стоило рядом с Габи появиться лицу мужского пола, как Моника начинала представление. «Томми, сядь вот сюда – рядом с Габи. Правда, она очаровательна сегодня? Ну я пойду погуляю, ведь вам же хочется поворковать вдвоем…»
Габи злилась и на Монику, и на молодого человека, который был не в силах противостоять этому напору и либо пугался и ретировался, либо начинал подыгрывать Монике, отчего у Габи не оставалось к нему никаких чувств, кроме раздражения.
Моника каждый раз клялась молчать, но бес снова толкал ее под локоть и тянул за язык…
– Я с удовольствием приглашу тебя пообедать, – ответила Габи Айдену, задумчиво теребя пуговицу на многострадальной юбке. – Но, если ты не против, не сегодня.
– Хорошо, в другой раз, – кивнул он. – Так я позвоню тебе, когда получу индийские фотографии?
– Ладно, я оставлю свои телефоны. А вообще я зайду на днях, когда опять приеду кормить кошку, – пообещала она.
Айден на секунду задумался.
– Хотел тебе предложить взять заботы о кошке на себя, – признался он. – Но потом подумал, что тогда у тебя не будет нужды приезжать…
– Я заеду послезавтра, – пообещала она. – Никакой работы у меня на этот день не запланировано… Ну пока! – Габи улыбнулась на прощание и направилась к дверям.
– Постой, а разве ключи от квартиры у тебя с собой? – напомнил Айден.
– Ой, и правда, – расстроилась Габриэль. – Придется лезть тем же путем.
– Где они лежат? – Айден закатал рукава рубашки.
– Вставлены в дверной замок.
– Тогда я нанесу твоему балкону ответный визит, – улыбнулся Айден, и не успела она опомниться, как юноша ловко взобрался на перила, гибко изогнувшись, обошел решетку и, спрыгнув на пол, скрылся в квартире.
Не прошло и минуты, как он вернулся тем же манером и протянул Габи связку ключей с крошечным медвежонком в качестве брелока.
– Ух ты! – восхитилась Габриэль. – Как это у тебя ловко получилось! Ты совсем не боишься высоты?
– Боюсь, но в меру, – признался Айден. – Если бы не боялся вообще, меня бы не приняли в детстве в кружок по альпинизму.
– Ты хотел сказать: «Если бы боялся»?
Айден отрицательно помотал головой.
– Наш тренер как-то прочел нам целую лекцию на эту тему. Высоты надо бояться. «Я не хочу отвечать перед вашими родителями, если кто-то из вас, бесстрашных, решит прогуляться без страховки по краю обрыва и свалится вниз», – говорил он. Страх – это проявление инстинкта самосохранения, спроси хоть у моей бабушки-биолога. Просто он должен быть преодолим и преодолен.
Габриэль неопределенно хмыкнула.
– Как там моя Матильда? – поинтересовалась она. – Не планирует совершить очередную вылазку?
– Впервые встречаю кошку, которая даже не проснулась, когда в комнату вошел посторонний, – сообщил Айден. – Лежит на подоконнике, видит сны и улыбается.
– И неудивительно, – ответила Габриэль. – Это приятные сны – сегодня сбылась ее заветная мечта о свободе и прекрасном ужине.
Что ты знаешь о мечтах и том, как они сбываются, ухмыльнулась кошка, которая прекрасно слышала их со своего подоконника, но не потрудилась и ухом повести. Сладкая полудрема на малиновом матрасике была для нее прекрасным завершением утреннего приключения.