В это утро Габриэль проснулась со счастливой улыбкой.

А я сегодня увижусь с Айденом, подумала она, смакуя маленькую приятную тайну, в которую кроме них двоих не была посвящена ни одна живая душа. Вот только забегу на репетицию в кабаре, а потом поеду кормить Матильду. И увижу его.

От этой мысли на душе стало удивительно тепло и спокойно. Хотелось петь и танцевать. Впрочем, именно этим она сегодня и займется в кабаре «Павлиньи перья».

В назначенный час Габи появилась в офисе Джерри, и шеф повел ее знакомиться с новыми коллегами.

– А ты миленькая! Очень рада, что мы будем работать вместе! – Темнокожая красавица-великанша по имени Лора приветливо улыбнулась Габи ярко накрашенными губами. – Ни о чем не волнуйся, я возьму над тобой шефство.

– Спасибо, – благодарно кивнула Габриэль. Лора, как оказалось, изображала двойника джазовой звезды шестидесятых. Она добродушно глянула с высоты своего исполинского роста и отечески потрепала Габи по плечу. Немного покровительства той и правда сейчас не помешает. Габи так растерялась, попав в непривычный, необычный, яркий и шумный мир кабаре! Казалось бы, опыт предыдущей работы должен был научить ее ничему не удивляться. Но все, что она увидела здесь, так отличалось от кино!

Там все, что происходило, делалось «понарошку». Азакулисье «Павлиньих перьев» выглядело так убедительно в своей ослепительно вульгарной красе, словно это и была настоящая жизнь. Девушки и мужчины, приходившие сюда в скромной будничной одежде, перед выходом на сцену надевали кричащие костюмы из перьев и разноцветной фольги, и начинало казаться, что они не переоблачились, а разоблачились, не примерив маску лицедеев, а, напротив, демонстрируя свое истинное лицо.

– Ну я надеюсь, вы найдете общий язык, – удовлетворенно сообщил Джерри после того, как представил Габи и Лору друг другу. – Лора, покажи ей наш «выход» и еще пару движений, а потом Ларри поработает с ней. И подбери ей пока что-нибудь из имеющегося, а на следующую репетицию она придет уже в своем костюме.

И он удалился.

Габи считала себя довольно-таки тренированным человеком – не зря же она столько времени посвящала занятиям. Но следующие несколько часов показались ей пыткой. Работа в танцевальном шоу на поверку сильно отличалась от всего, что ей приходилось делать прежде.

В этот день Лора учила ее картинно выходить на сцену, спускаться по крутым ступеням, подсвеченным во время шоу миллионами бегущих огней, и шествовать по длинному подиуму, тянущемуся через весь зал, – это и называлось «выходом». Стоило Габи порадоваться, что она взяла с собой удобное спортивное трико и балетные тапочки, в которых обычно занималась в хореографическом классе, как Лора объявила, что пора попробовать проделать все это в сценическом костюме.

И к гудящим ногам несчастной были пристегнуты полуметровой высоты босоножки-котурны (да как же они все ходят на таких каблучищах?!). А на голову водружено безумное сооружение из перьев и висюлек с фальшивыми камушками, весом килограммов двадцать, наподобие того, что надевают бразильянки во время знаменитого на весь мир карнавала.

– Ты что, я и распрямиться-то в этом не смогу! – сдавленно пропищала Габи, которую тяжесть этой «короны» заставила сложиться чуть ли не пополам.

– Ничего, ничего… Привыкай… Так, осторожно, выпрямляйся… Теперь пошла-пошла – как я тебя учила? Рука, рука где? – командовала Лора, наблюдая, как ее ученица стоически пытается удержать равновесие. – Не держись за перья! Улыбку, улыбку потеряла! Улыбаться ни на секунду не переставай, кому здесь нужна твоя кислая мина!

Несколько часов муштры – и Габи решила, что сделала неверный выбор. Эта работа ей не по зубам! Простой проход по подиуму вымотал ее до нельзя, а ведь это только репетиция общего выхода в начале и конце представления! Ей предстоит еще синхронизировать свои движения с остальными участниками шоу, не говоря о том, чтобы отрепетировать свой собственный номер!

– Работаем, работаем! Ничего, скоро откроется второе дыхание!

Лора, поначалу казавшаяся такой милой, в эти часы превратилась для Габи во врага номер один. Нет, ну как можно так измываться над хрупкой девушкой? Зато когда суровая наставница объявила – наконец-то! – перерыв, Габриэль готова была ее расцеловать.

Но после перерыва Лора заставила Габриэль облачиться в оставшуюся часть костюма, и несчастная чуть в обморок не упала. Обнаружилось, что ее полная амуниция помимо прозрачных туфель со стразами на высоченных каблуках и непомерно тяжелого головного убора состоит из крохотного золотого бикини и маленькой сбруйки из тончайших ремешочков. А она-то видела себя на сцене в дивной красы вечернем платье, в меховом боа и с огромным веером…

Какой позор, мысленно ужаснулась Габи. Я бы и на пляж в таком не решилась выйти, а тут – почти голой на сцену, перед десятками, сотнями пар любопытных глаз! Впрочем, актриса в ней быстро победила смущенную девочку, да и усталость изрядно притупляла чувство стыда. Зато будет не так жарко, утешила она себя.

К концу дня Габи настрадалась так, что уже не чувствовала, какая часть ее тела болит сильнее остальных – устало, гудело и было стерто все, что только можно. Зато она перезнакомилась почти со всеми и получила впечатлений на сто лет вперед.

Девушка-двойник знаменитой актрисы Лизы Моцарелли казалась довольно милой, а копия секс-звезды Памелы Оверсон – капризной и вздорной. Мужчины в кабаре резче, чем во внешнем мире, делились на дамских угодников и женоненавистников – кто-то осыпал новенькую комплиментами, кто-то – презрительно игнорировал.

Попадались среди участников труппы и настоящие змеюки, но в целом Габи приняли неплохо. Особенно ее поддержала Лора, которая подытожила результат репетиции так:

– А ты молодец. Не каждая выдержит с места в карьер подобную нагрузку. Я думала, ты через пару часов все бросишь и уйдешь, а ты вон какая – упрямая. Уважаю таких.

И у Габи не повернулся язык, чтобы сказать: «С меня хватит, я ухожу».

Мокрая и совершенно разбитая, она скинула мучительницу-корону, рухнула в кресло в женской гримерке и с благодарностью приняла чашку кофе из заботливых рук Лоры.

– Держи, заслужила, – усмехнулась та. – Но учти: каждый день я тебе носить кофе не буду. Привыкай, детка, привыкай.

Вокруг них царила суета: одни переодевались после репетиции, чтобы идти домой, другие уже были одеты, но не торопились уходить, галдели, сплетничали, ссорились, мирились – от всего этого голова у Габи пошла кругом.

Господи, во что я ввязалась, снова подумала она. Привыкай – к чему, зачем? Острой нехватки денег она не испытывала, хоть и богачкой себя назвать не могла, – работа в массовке давала небольшой, но приемлемый доход. Зачем ей эта безумная подработка, зачем такая непомерная нагрузка?

Ладно, решила она. Надоест – уйду в любой момент.

Многие девочки, которые тоже участвовали в репетиции в этот день, выглядели куда бодрее, чем она сама, хотя отрабатывали куда более сложные номера. Габи решила, что со временем и ей все будет даваться гораздо легче.

Сидя в кресле, она наблюдала за Лорой. При желании та была бы убедительна в роли спортсменки: девушка могла похвастаться воистину атлетической фигурой. Не слишком женственной, но весьма эффектной – чего стоят только эти бугры мускулов, что перекатывались под кожей при каждом пантерьем движении Лоры. Видимо, она посещает фитнес-клуб, решила Габриэль.

– Да, а Джерри говорил, что от меня ничего особо сложного не потребуется, – усмехнулась она, с наслаждением делая глоток ароматного капучино.

– Милая, да разве ж это сложно? – удивилась Лора. – Так, побродить по сцене, по подиуму пройтись…

– А почему костюм такой тяжеленный? Разве двойник известной актрисы должен ходить в купальнике и перьях с бразильского карнавала? – задала Габи вопрос, который мучил ее на протяжении всей репетиции. – Неужели сама Сандра вышла бы к зрителям в этом откровенном бикини?

– Сама Сандра на нашу сцену вообще бы не вышла. Поэтому Ларри и Джерри и наняли тебя. Впрочем, тебе не обязательно покупать такой же костюм. Когда будешь выбирать себе сценический наряд, можешь пофантазировать. Но не забывай, что это кабаре, детка, а не сиротский приют. Секс, вызов, кич, пестрота – вот наше кредо, вот что от тебя требуется! Ты должна быть блестящей – во всех смыслах этого слова!

– Ага, значит, эту тонну на голове таскать не обязательно, – с облегчением сообразила Габи.

Лора хмыкнула, соглашаясь.

Губки Габи уже были готовы обиженно надуться – и какого черта она так страдала, когда можно было прекрасно обойтись без проклятой вавилонской башни на макушке! Но Лора смотрела на нее с какой-то особенной усмешкой: кажется, это называется «испытующе»… Габи догадалась, что этот маскарад был проверкой на прочность.

– Но я так и не поняла, как строится все выступление от начала до конца… – спохватилась она.

– Как, тебе так и не объяснили? И ты не видела ни одной нашей программы? – удивилась Лора.

Габриэль помотала головой.

– Сначала все мы выходим на сцену – и двойники, и кордебалет. Выход мы как раз с тобой сегодня и отрабатывали. А потом идут сольные номера, которые перемежаются танцами кордебалета. В заключение опять выходим все вместе. Вот вкратце и все. Твой номер завтра с тобой будет отрабатывать Ларри.

Габи вздохнула. Ей вспомнился недружелюбный помятый лошадиный лик Ларри и его ворчание по поводу того, что она им не подходит. Габриэль предпочла бы работать с добродушным Джерри или со строгой, но заботливой Лорой. Но у каждого своя задача, и оставалось лишь надеяться, что вчера Ларри был таким неприятным только из-за мучившего его тяжкого похмелья.

– О, Габи Шон – и все-таки это ты!

Габи с удивлением подняла глаза и обнаружила, что над ней возвышается знойная брюнетка в сверкающем платье, плавно обтекающем пышный бюст, и проклепанной кожаной куртке до талии. Дама была почти такой же рослой и мускулистой на вид, как и Лора. Судя по гриму и костюму, она изображала певицу и актрису армянского происхождения Шелл, славящуюся своей любовью к пластическим операциям и даже удалившую себе ради тонкой талии два ребра.

Две великанши – Лора и новоявленная Шелл – обменялись дружескими поцелуями, чмокая губами в воздухе, чтобы не повредить макияж друг друга, после чего незнакомка снова обратилась к Габи:

– Ты наверняка не узнаешь меня! А я смотрю-смотрю – ты или не ты, столько времени прошло!

Габи пристальнее вгляделась в лицо собеседницы.

Девушка казалась очень яркой и эффектной, но все в ее облике было ненатуральным, фальшивым до самых кончиков бесконечно длинных накладных ресниц. И густота грима, покрывавшего ее лицо, выглядящее чересчур бледным даже под слоем пудры. И ее иссиня-черные волосы, рассыпавшиеся по лбу и плечам тяжелыми крупными кольцами и напоминающие распущенные локоны коварной обольстительницы и похитительницы мужских сердец Кармен. Конечно же, это парик. Ничего удивительного – здесь каждый в костюме и гриме, и все-таки было что-то еще…

В чем же подвох? То ли женщина мало похожа на свой персонаж, и ей пришлось основательно над собой поработать, то ли она лет на сто старше, чем выглядит, и неоднократно ложилась под скальпель хирурга… На всякий случай Габи принялась перебирать в памяти бабушек всех своих подруг.

– Мы же с тобой в одной школе учились, – продолжала дама, поигрывая громадным крестом, висящим на толстой цепи у нее на шее. – Патти Флэшхорз, к твоим услугам.

– Патти? Я помню только Питера Флэшхорза… А, понимаю, – сообразила вдруг Габи. – Ты вышла за Питера после школы и взяла его фамилию!

– Нет, дорогая, – Патти расхохоталась. – Я и есть Питер.

Габи ощутила, что в этой жизни она еще не лишилась способности удивляться. Ее нижняя челюсть медленно поползла вниз, брови – вверх, а глаза непроизвольно скользнули по платью Патти в тех местах, где оно было призвано очерчивать отличительные признаки человеческих существ обоих полов.

Конечно, она не раз слышала о трансвеститах, транссексуалах и прочих людях, находящихся в поисках собственного «я». Но чтобы встретиться с одним из них нос к носу – точнее, коленка к коленке, поскольку Габи продолжала растекаться в изнеможении по своему креслу…

– А ты… э… похорошел, – только и нашла что вымолвить Габи.

Питер – то есть Патти – весело расхохоталась.

– Это кабаре, дорогуша. Здесь ты и не такое увидишь! – И добавила, совсем как Лора:

– Привыкай!

В голове Габи, как ей показалось, мелькнула догадка. Она обернулась к Лоре и присмотрелась внимательнее.

– Э, э! Еще чего! – Лора фыркнула и демонстративно поправила рукой свой упругий бюст, подчеркивая его исключительно натуральное происхождение. – Я нормальная! В смысле… – Она вспомнила о Патти и осеклась.

– Да ладно, что там! – Патти игриво толкнула подругу локтем в бок. – Все мы тут немного ненормальные! Станет человек здесь работать, если он не чокнутый? – Она выразительно обвела взглядом гримерку, заваленную кричащими нарядами и париками всех возможных цветов и оттенков, по которой бегали полуголые девушки в поисках белья, булавки, лака для ногтей, нитки с иголкой…

Пудра облачками летела с пуховок, шипел спрей для волос, воздух пропах коктейлем из пота, дезодоранта и духов…

Да, Патти права, подумала Габи. Это сумасшедший дом, но с каждой минутой мне все больше хочется стать частью этого суетливого сообщества.

Постанывая и кряхтя, Габи выбралась на улицу. Тело по-прежнему ощущало прикосновение пропитанных потом веревочек костюма, хотя Габи, конечно же, успела переодеться в свою обычную одежду. Ей казалось, что каждый следующий шаг причиняет еще большие страдания, чем предыдущий. И как она доберется до дома? Придется взять такси.

Патти вышла из кабаре одновременно с ней и заботливо поддержала Габи под локоть, когда та споткнулась и чуть не упала: ноги не слушались.

Впрочем, нет: теперь это была не Патти, это был Питер. Он снял макияж, переоделся в джинсы и футболку и оказался обычным молодым человеком спортивного телосложения, с короткой стрижкой и полным отсутствием манерности.

– Ты без машины? – поинтересовался он.

– Да. Мне казалось, что это так близко от дома… Теперь я жалею о своей неосмотрительности.

– Давай я тебя подвезу.

– Буду тебе очень благодарна, – искренне призналась Габи.

Если бы еще кто-то донес ее на руках от машины до кровати!

– Тебе куда? – спросил Питер, когда они заняли места в салоне его «порше».

Габи назвала свой адрес и только тут с ужасом вспомнила, что так и не заехала к родителям покормить кошку и – вот черт! – так и не увиделась сегодня с Айденом.

– Слушай, – предложил Питер, выруливая на автостраду. – Я голодный, как сто тысяч чертей, да и не виделись мы давненько. Может, заедем по дороге в кафе, съедим по стейку, пропустим по стаканчику?

Больше всего Габи хотелось прийти домой и упасть на кровать. Но изрядная физическая нагрузка пробудила в ней волчий аппетит, да и было бы жаль – и невежливо – не пообщаться с однокашником, встреченным так внезапно и при таких пикантных обстоятельствах.

– Недалеко от моего дома есть неплохое кафе, – согласилась она.

Айден любовался с балкона вечерним городом, покачиваясь с носка на пятку, засунув руки в карманы джинсов и обводя окрестности рассеянным взглядом. Что-то витало в его душе – неясное облачко ощущения, пока лишь готовящееся принять весомые и четкие очертания сильной эмоции.

Он пока не понимал, что с ним происходит, но догадывался, что виной тому – странный визит странной девушки. Поведение которой совершенно не соответствовало тому представлению, которое Айден получил о ней в детстве.

Габи тогда казалась ему высокомерной, заносчивой девчонкой, привыкшей к тому, что в нее влюблены все поголовно. Но сейчас Айден задумался о том, что она всего лишь была погружена с головой в свое увлечение, потому и не замечала ничего и никого вокруг. А теперь она выглядела растерянным и неуверенным в себе существом, которое хочется оберегать и защищать.

Красавица-актриса могла бы сделать многое, чтобы сгладить неловкость ситуации и выставить себя в максимально выгодном свете. Но Габриэль была с ним так искренна, не пытаясь казаться кем-то, кем не являлась…

По крайней мере, Айдену хотелось в это верить. Как хотелось и увидеть ее снова. Что-то теплое, живое и настоящее промелькнуло между ними в тот день…

Тем более что он так одинок в этом городе. Все – и хорошее, и плохое – осталось дома, в Сан-Франциско, а здесь он был чужаком, еще не успевшим занять свою нишу. Приятели школьных лет давно выросли и превратились в скучных дядек, с которыми у него не нашлось общих тем. Айдену требовалось время, чтобы забыть прошлое и начать жить здесь и сейчас, заново складывая свою жизнь по кирпичикам.

Давно он ни с кем не говорил по душам так, как с Габи. И ведь она с ним, кажется, тоже не скучала…

«Я приеду послезавтра», сказала Габриэль. Этот день настал и прошел, а ее все не было и не было.

Ну и кто я ей? – уговаривал себя Айден. – Не муж и не любовник. Она не обязана немедленно объявиться, если я хочу ее видеть. Впрочем, ее никто не заставлял давать обещания… Может, позвонить? Не хочется быть навязчивым…

Сначала он мерил шагами квартиру, куря сигареты одну за другой. Работа не клеилась – он не мог заставить себя высидеть за компьютером больше пяти минут. Потом Айден не совладал с собой и набрал номер, оставленный Габи. Мобильный молчал, по домашнему телефону отозвался автоответчик.

Да что это со мной, в конце концов? – Айден в сердцах отбросил очередной окурок. Нельзя себе позволять так переживать из-за одной случайной встречи. Возможно, она ни во что и не выльется… Взглянув на часы, он понял, что сегодня Габи уже не приедет и нет смысла томиться в четырех стенах.

Айден натянул кроссовки, запер дверь и вышел на улицу. Он еще не придумал, куда пойдет – какая разница, если в этом городе у тебя нет друзей? Так, просто погуляет. Он сам не заметил, что ноги несут его к остановке, откуда величественные полупустые автобусы неторопливо отплывают в район, где – судя по телефонному номеру – проживает Габриэль.

– Ну рассказывай – как жизнь и что тебя привело в наше кабаре? – спросил Питер, когда с половиной поджаристого, истекающего соком стейка с картофелем по-фермерски и зеленым горошком было покончено и исполнитель роли красотки Шелл смог оторваться от пищи для поддержания разговора.

– Спасаюсь от комплексов по совету одного… знакомого, – призналась Габи. – Меня смущает мое сходство с Галлахер, и он предложил попытаться превратить это из недостатка в достоинство. А вообще я – актриса из массовки.

– Забавно, – приподнял брови Питер. – Я тоже…

– Тоже снимаешься в массовке?

– Нет. Тоже избавляюсь от комплексов. Моя жена посоветовала мне пойти сюда.

Жена… В этот день Габи уже устала удивляться. Ладно, жена так жена, чего в этой жизни не бывает.

– Ни за что не поверю, что у тебя могут быть комплексы, – отреагировала она. – Ты хорош в собственном обличье и весьма убедителен в костюме Шелл…

– Но ведь я… Не совсем такой, как другие, – понизив голос, напомнил Питер. – И я не знал, что мне с этим делать. Сначала танцевал в гей-клубе, но мне надоели приставания богатых пижонов. Я ведь не гей. Я просто люблю переодеваться в женскую одежду… Сара нашла это кабаре и уговорила меня туда пойти – и была совершенно права. Теперь я на своем месте. Моя работа и… мое хобби – она так это называет – объединились.

– Здорово! – Габи улыбнулась, запивая свой стейк глотком коктейля. – У тебя такая понимающая жена…

– Да, Сара – замечательная женщина. Надо будет вас познакомить, – кивнул Питер.

Немного удивляло, что Питер вот так, сразу заговорил с ней о сокровенном. Но по его лицу было видно, какое громадное облегчение он испытывает оттого, что может перестать жить в постоянном страхе быть разоблаченным, и оттого, что двойная жизнь для него теперь – не постыдная тайна, а приятная игра.

Вот человек, который нашел выход из своей ситуации, подумала Габи. И чем я хуже? Может быть, Айден навел меня на правильный путь. Жаль, что я не могу обсудить с ним сегодня же все впечатления этого долгого дня…

Автобус вез Айдена по незнакомым улицам. Юноша сидел у окна, прислонившись к самому стеклу, чтобы отблески света не мешали рассматривать проплывающие мимо фигурки людей.

Он убеждал себя в том, что совершает бесцельную прогулку перед сном и в любой момент сойдет, чтобы пересесть на обратный рейс и вернуться домой. Но глаза против воли вглядывались в лица прохожих. Где-то на одной из этих улиц, в одном из этих домов живет Габи. Вдруг он встретит ее? Вдруг она войдет в салон на очередной остановке?

Лос-Анджелес – удивительный город. Пожалуй, нигде на земле не сконцентрировано такое количество красивых людей, приехавших поохотиться за удачей. Каждая уборщица, официантка, каждый сборщик мусора здесь – потенциальная звезда, ждущая, когда известный продюсер обратит внимание на нее (него) и предложит главную роль.

Но ни одна из множества прекрасных дев, сновавших по улицам, не впечатлила Айдена. Он искал глазами Габи, с каждой минутой все более проникаясь мыслью о том, как же по-идиотски выглядит вся эта глупая затея.

О, да вот же она! Айден машинально отметил это из-под полуопущенных ресниц – его глаза устали вглядываться в сумерки – и тут же подскочил, обернулся, пытаясь понять, ошибся ли он.

Габи – или девушка, очень похожая на Габи, – вышла из кафе в сопровождении мускулистого мужчины и направилась к машине. Она с трудом держалась на ногах, покачивалась, и спутник поддерживал ее под локоть. На мгновение мелькнул знакомый профиль, но потом волна каштановых волос упала на ее лицо, и разглядеть что-либо стало невозможно. Автобус проплыл мимо.

Айден с трудом поборол горечь разочарования. Неужели повторяется история, которую он уже проходил с Дэйзи? Нет, только не это! Но ведь он не может быть уверен до конца…

Черт возьми, да это могла быть и сама Сандра в сопровождении телохранителя! При свете дня, лицом к лицу, Айден ни за что бы их не перепутал, но вот так – вечером, мельком… Он постарался убедить себя в том, что обознался, но зерно сомнения было посеяно.

Темная тень прошлого скользнула по его лицу, заставив нахмуриться и сжать зубы. Забыть, все забыть! Два раза такое не повторяется…

Пора возвращаться, этак я себя с ума сведу… Айден заставил себя не думать о происшедшем и сошел на ближайшей остановке.

– Моника, у нас где-то был телефонный справочник, – с порога выпалила Габи и вприсядку поковыляла к столику, на котором стоял телефон.

– Боже, что с тобой? – Моника с ужасом смотрела, как Габи извивается от боли при каждом шаге. – Если тебе нужен телефон службы спасения, то это девять-один-один.

– Репе… ох!., тиция, – выдавила Габриэль, вытянула с полки телефонную книгу и принялась судорожно листать ее в поисках телефона Айдена. – Черт, я же фамилии не знаю…

– Если тебя интересует номер телефона того молодого человека, который оставил сообщение на автоответчике, то нажми на кнопку, и он сам тебе его продиктует, – с хитрым прищуром ввернула Моника.

Габи поспешно нажала на клавишу.

Да, это был Айден. Он интересовался, не приключилось ли что-нибудь с Габи, ведь она обещала приехать, а ее все нет и нет, и оставил свой номер на случай, если ей будет необходимо с ним связаться.

Габи переписала номер, набрала его и с замиранием сердца прислушалась к гудкам в трубке.

– Алло… – Голос Айдена прозвучал так, словно он надеялся на что-то, но уже не верил, что это возможно.

– Привет, это я, Габи… – Ее сердце заколотилось так, словно она разговаривает не с обычным соседским юношей, а с самим президентом.

– Да, я узнал тебя. Что-то случилось?

– Айден, мне очень жаль. Я обещала приехать, но сегодня не смогла… – Она вздохнула: ей и правда было жаль. – И потом, у меня к тебе огромная просьба…

Айден напрягся. На секунду ему показалось, что Габриэль попросит его больше никогда не звонить. Он ругал себя за несдержанность, заставившую его оставить пресловутое сообщение вместо того, чтобы терпеливо дожидаться, напряженно прислушиваясь через стену, не раздадутся ли звуки шагов и открываемых дверей в соседской квартире.

– Да?

– Айден, мне очень неудобно, я доставила тебе столько беспокойства… Но не мог бы ты… покормить мою кошку?

– Кошку? Да, конечно, – с облегчением ответил Айден. – А как мне туда попасть – опять через балкон?

– Нет, что ты, что ты! – Габи замахала рукой, словно Айден мог ее увидеть. – Я позвоню консьержу и все ему объясню, он даст тебе запасной комплект ключей. Кошачий корм стоит в холодильнике на кухне.

– Хорошо, я все сделаю. Габи…

– Да, Айден?

– Жаль, что ты не приедешь. Я как раз индийские фотографии забрал…

– Мне тоже очень жаль. Я действительно хотела к тебе зайти. Но поверь, у меня был по-настоящему чудовищный день.

– Что-нибудь случилось? Нужна помощь? Может быть, мне стоит приехать? – с готовностью спросил он.

– Да нет, ничего особенного… Я просто страшно устала на репетиции… Незапланированной. У меня появилась новая работа. Я позвоню тебе завтра.

Айден явно был разочарован тем, что они не встретятся. А она даже не могла себе позволить проявить достаточно тепла в голосе, потому что Моника и не думала во время разговора выйти из комнаты – вертелась рядом, ушки на макушке… И если бы не Моника, она бы, пожалуй, приняла предложение Айдена. Он мог приехать и рассказать ей все, что собирался. А потом массировать ее утомленные, гудящие, распухшие ноги. Подхватить ее на руки и унести в спальню. А потом…

Мысли Габи приняли оборот, которого она не ожидала от себя, вымотанной и опустошенной. Она представила, как они с Айденом займутся любовью на ее широкой кровати, которая давно не испытывала на себе тяжести двух тел.

Габриэль верила, что этот утонченный, добрый и отзывчивый человек окажется прекрасным любовником. Что он и в ласках будет столь же чуток и внимателен, тактичен и нежен. Она не сомневалась ни секунды в том, что Айден готов прислушиваться к каждому нюансу настроения и желания женщины, с которой близок, воплощать каждую мечту за миг до ее возникновения…

И стоило только представить тот шелковый водоворот ласк, которыми Айден мог бы ее одарить, как Габи поняла, что у нее появился новый страх. Страх того, что сказка, только что возникшая перед ее замутненным усталостью взором, так и не станет реальностью.

Глупо, уговаривала она себя. Я же видела его всего один раз, не считая детских встреч. Я его совсем не знаю. Первое впечатление может быть обманчивым…

Но образ Айдена упорно не шел из головы. Она бы так и уснула в кресле у телефона с мечтами и мыслями о нем, но надо было еще позвонить консьержу, принять ванну, выслушать подначки и веселый треп Моники и поставить будильник на завтра, чтобы успеть заехать в магазинчик театральных принадлежностей и костюмов до очередной репетиции.

– У меня сногсшибательная новость, – объявила Моника. – Мой эпизод вот-вот начнет сниматься, и меня вызывают на съемки. Сцена на натуре, у Ниагары. Так что какое-то время поживешь одна.

– Да? И когда ты улетаешь? – с трудом повернула голову Габи.

– Завтра. Мне уже заказали билеты.

– Поздравляю, – выдавила улыбку Габи и подумала – ну почему отъезд Моники не случился днем раньше? Нет, она очень любила подругу, но ведь тогда можно было бы пригласить Айдена к себе прямо сейчас, и с минуты на минуту он уже звонил бы в дверь…

А может, это и к лучшему. Убережет от глупостей, совершенных по несдержанности. Она понимала, что в делах любви торопиться ни к чему, но воображение Габи рисовало все более и более соблазнительные картины…

Габриэль снова вспомнила то первое прикосновение – вот он помогает ей спуститься с балконных перил, и она, перепуганная, изнуренная ужасом глупого путешествия над бездной, в изнеможении падает ему на грудь, обхватив руками за шею, словно жизнь Габи по-прежнему зависит от того, насколько крепко Айден держит ее…

Что могло бы быть дальше, она решила додумать на ночь. Но не успела: едва все дела были завершены и голова коснулась подушки, как сон поглотил ее. Морфей опять победил Эрота.